Оленьи страданья

https: //ficbook. net/readfic/2314698

Направленность: Слэш
Автор: Elektra Insain (https: //ficbook. net/authors/10745)
Соавторы: Nemui (https: //ficbook. net/authors/226385)
Фэндом: EXO - K/M
Пейринг или персонажи: Тао/Лухан, Лухан, Лэй, Тао, Сюмин
Рейтинг: NC-17
Жанры: Юмор, AU, Стёб
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Мини, 25 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Тао просыпается безмерно счастливый от того, что наконец-то заполучил своего соседа по комнате Ханя, о котором грезил уже давно и безнажёдно. Однако его счастье длится недолго... Потому что вчерашний милый и отзывчивый до ласк гэгэ с утра чудесным образом превратился в кровожадную фурию...

Сиквел к " Притворись моей девушкой".

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Авторы продолжают упарываться, как могут xD Да и эта история опредёленно должна была получить развитие xD

Ссылка на первую часть истории: http: //ficbook. net/readfic/2058398

Группа: http: //vk. com/perverts__club

8. 12. 2014
№37 в жанре «Стёб»

9. 12. 2014
№21 в жанре «Стёб»

10. 12. 2014
№20 в жанре «Стёб»

11. 12. 2014
№15 в жанре «Стёб»

12. 12. 2014
№15 в жанре «Стёб»

13. 12. 2014
№15 в жанре «Стёб»

14. 12. 2014
№17 в жанре «Стёб»

- Да я из тебя хирургическим путём лучшего танцора в мире сделаю, падла! Не такого пробуждения ожидал Тао, ох, не такого… Сегодня солнечные лучи были по-особенному нежными, щекоча нос и всего лишь нежно уговаривая проснуться, а не слепили адски, как это было обычно. Во всем теле ощущалась приятная ломота, мышцы ныли, но и это ощущение было ему по кайфу. Да ещё и тёплое тело любимого гэгэ так доверчиво льнёт к нему во сне, скатываясь под бок и утыкаясь носом в шею. Всё было идеально… До тех пор пока Лухан не проснулся и не осознал ситуацию… А потом он увидел своё отражение в небольшом зеркале, висевшем над столом напротив кровати… Последний штрих к полотну добавили чёртовы чулки, которые так и остались на худых ногах со вчерашнего вечера… И вот, теперь Цзытао вынужден сидеть в ванной, кое-как устроив накаченную задницу на бортике ванны, и с замиранием сердца ждать, когда сосед по квартире наконец успокоится. За те две минуты, что брюнет провёл вне своего убежища, и пока до него добирался, он успел получить хук в челюсть, неплохой поджопник, два раза подушкой по голове, и в последний момент увернулся от летевшей ему вслед фарфоровой вазы, которую прислали родители всего пару недель назад. Но оплакивать утраченный подарок у него не было ни времени, ни возможности, единственным желанием было поскорее куда-нибудь спрятаться. Правда, сидя в ванной, Тао против воли пытался подсчитать нанесённый квартире ущерб, потому что, как ему показалось, Хань успел швырнуть в хлипкую деревянную дверь, державшуюся на удивление прочно против натиска обезумевшего оленя, не меньше половины предметов домашнего обихода, находившихся в квартире. Причём каждый заход он сопровождал такими словами, что Цзытао уже начинало казаться, что вчера он оттрахал Лухана бейсбольной битой, насухую и без растяжки. В какой-то момент он даже пожалел, что в ванной нет окна – лучше туда, чем выйти к Лухану. - Выметайся оттуда немедленно, ты, наглая маньячная морда! – набрав воздуха в грудь, снова заверещал «настоящий мужик» по ту сторону двери. – Иначе я её вышибу к чёртовой матери, и утоплю тебя в раковине! - Я туда не влезу, - непонятно зачем парировал Тао, стараясь пропустить мимо ушей бОльшую часть ответа ему Ханя, потому что из цензурного там было только «ты». В голове не было ни единой мысли по поводу того, как бы этого разбушевавшегося типа успокоить. - Ты всё равно не будешь там сидеть весь день! - А ты не сможешь весь день караулить под дверью, у тебя пары. - У тебя тоже, придурок, - огрызнулся Лухан, в чёрт знает какой раз безуспешно дёргая дверную ручку. – Выходи оттуда. Мне в душ надо, мать твою за ногу! Я весь в косметике и в твоей долбанной сперме, - на этой фразе Тао покраснел до кончиков ушей, обреченно простонав, потому что против воли начал вспоминать то, что произошло между ними вчера. И, похоже, не он один, но старший всё истолковал по-своему, - ты чем там занимаешься, извращенец?! Открыл дверь и пустил меня, живо! В этот раз Тао решил смолчать, упорно делая вид, что его присутствие в ванной лишь плод больного воображения его гэгэ, который продолжал истерически вопить и барабанить кулаками в дверь, каким-то чудом еще не слетевшую с петель. Однако поняв, что источник всех его бед даже не собирается выходить из ванной, а до начала пар осталось от силы полчаса, Хань, проглотив остатки смертельного яда, так и не достигшего своего адресата, с тяжелым сердцем пошел на кухню к единственному незабаррикадированному источнику воды. По пути пытаясь стянуть с себя злополучные чулки, он пару раз смачно приложился плечом о стену и едва не отбил свою и без того саднящую пятую точку о паркет. Услышав подозрительные звуки, Тао прислонился ухом к двери, пытаясь понять чем там занимается его обожаемый гэгэ, опасаясь не задумал ли он разнести всю квартиру, чтобы заставить его освободить ванную. Естественно, ему и в голову не приходило, что в это время Лухан прыгал по коридору на одной ноге, пытаясь снять с себя чулок, попутно тараня плечами стены и при этом создавая просто неимоверное количество шума. К моменту, когда Лухан доскакал до кухни, один чулок был благополучно снят и с презрением брошен на пол. Снять второй оказалось проще. Так как Хань все-таки сообразил, что этот атрибут женского экзэкуционного орудия больше никто не наденет и просто содрал его со своей ноги, совершенно не беспокоясь о сохранности тонкого материала. Напоследок в сердцах пнув ни в чем не повинные кусочки капрона, он включил теплую воду в раковине, и намочив губку для мытья посуды, первым делом начал смывать с себя остатки вчерашнего секса. При этом не забывая крыть Тао отборным матом, от которого у окопавшегося в ванной парня уши огнем горели и неистово чесался нос, как бы намекая, что до конца сегодняшнего дня без травм и физических увечий ему точно не дожить. Услышав звук льющейся воды, Цзытао решился приоткрыть немного дверь и выглянуть наружу. Бегло оценив масштабы устроенного Луханом погрома и не увидев на горизонте разъяренного гэгэ, он даже подумал, было, быстро прошмыгнуть в свою комнату, одеться и по-тихому свалить на учебу. И в его голове даже созрел четкий красочный план побега. Но очередной истерический вопль Ханя вынудил его поспешно закрыть дверь и вернуться к предыдущему плану действий. А именно: отсидеться в ванной, пока орудие массового уничтожения по имени Лухан не свалит из квартиры. А вопил Хань по той простой причине, что остатки смываемой им туши попали в его и без того настрадавшиеся глаза, которые теперь щипало так, будто ему кто-то щедро брызнул в них лимонным соком. И разумеется во всеуслышание винил в этом Тао. Окончательно избавиться от косметики Лухану удалось далеко не сразу. Несколько раз он бегал в коридор к зеркалу, критично рассматривая свое отражение и продолжая проклинать затаившегося в ванной Тао, возвращался обратно на кухню, смывая то размазанную под глазом тушь, то черные следы от подводки. К концу умывания, его глаза опухли и покраснели настолько, что его можно было смело назвать наркоманом. Но руководствуясь мыслью: " Лучше уж походить на наркомана, чем на трансвестита", Хань отлип от зеркала и пошел в свою комнату за одеждой. Запихнув свою тушку в первые попавшие под руку шмотки, он взял лежащую на стуле сумку и, мысленно пообещав себе, что если у вконец обнаглевшего Тао не хватит ума свалить из квартиры до его возвращения, он собственными руками спустит его с лестницы при этом протащив его ушуистскую задницу по всем ступеням, покинул квартиру. Не забыв при этом громко хлопнуть дверью, оповещая эту самую ушуистскую задницу о своем уходе. Едва услышав заветный хлопок, брюнет приоткрыл дверь чуть шире, но распахивать настежь не решился – вдруг Лухан решил просто его выманить таким образом из укрытия, а сам поджидает за углом со сковородой или чем-то подобным, и обязательно очень тяжелым. Цзытао змейкой выполз в образовавшийся проём и на цыпочках прошёл в коридор – дверь была закрыта, с обувной полки исчезли кроссовки Ханя, а с вешалки – его толстовка. Это давало повод надеяться на то, что он действительно ушёл. Но надо было убедиться наверняка, чтобы вздохнуть с облегчением. Поэтому Тао, на всякий случай вооружившись тапком, медленно и бесшумно направился в спальню своего гэгэ, по пути замечая валяющийся на пороге кухни порванный чулок и мысленно ставя себе галочку, что придется купить пару новых его сестре. В комнате Ханя было пусто и относительно прибрано, что, в общем-то, было неудивительно – основная-то часть погрома пришлась на обиталище «виновника торжества». И Цзытао даже как-то побаивался туда заходить, примерно прикидывая масштаб урона, нанесённого его комнате разъяренным Луханом. Но всё равно недооценил ту температуру кипения, до которой дошёл старший, когда вымещал свою злость на безучастных ко всему предметах домашнего обихода. Одна из двух подушек, которыми Тао получил по голове, оказалась порванной и выпотрошенной, причём так садистски, что перья от неё до сих пор летали по всей спальне, раздуваемые лёгким ветерком из распахнутого настежь окна. «Слава богу, не разбитого», - мысленно прокомментировал Цзытао, однако тут же поник, замечая, что шторы с этого самого окна содраны вместе с гардиной и теперь бесформенной кучей валяются на полу. Постель находилась в полном хаосе – одеяло было скинуто на ковер, половина его была запинана под кровать, простынь сиротливо валялась рядом, скомканная до такого состояния, что Тао подумал, что с ней придется поступать как с подарочными полотенцами – опустить в горячую воду, чтобы она приняла свои нормальные размеры. Выведенное каллиграфическим почерком с помощью подводки сестры слово «Мудак» на зеркале он решил не замечать. В общем и целом, полный мрак. Брюнет опустился на кровать, однако, облегчения от того, что этот белобрысый изверг ушёл всё-таки, не наступило. Во-первых, теперь ему придется полдня, как минимум, приводить в порядок свою комнату, а значит, на пары он сегодня не идёт. Во-вторых, на душе стало нереально паршиво, особенно когда Тао начал вспоминать, как вчера на этой самой постели Хань стонал под ним, как последняя блядь и был совершенно не против того, что его трахает парень. То ли настолько в роль вжился, то ли прикидывался… Но, немного поразмыслив, второй вариант младший отбросил – ну не может человек, которому впервые засадили, настолько блаженно стонать и извиваться, аки мартовская кошка под котом. По идее, этот вывод должен был его воодушевить, но вот что-то не воодушевил. Теперь Цзытао чувствовал себя без пяти минут маньяком-насильником, который затащил беззащитное существо в койку и отымел так, что это существо ещё пару дней ноги свести нормально не сможет. Хотя стоит отметить, что его бесило это ощущение. В конце концов, Лухан тоже виноват – зачем было так позорить его перед друзьями? Вот и поплатился… Но легче всё равно не становилось от этих, вполне логичных, рассуждений. И, тем не менее, Тао даже не думал о том, чтобы извиняться. Ведь извиняются, когда сожалеют о содеянном, а он не сожалел ну вообще ни разу. Пары прошли для Лу Ханя, как в аду. Мало того, что он вообще не понимал, о чём речь, потому что не сделал домашнее задание и забыл добрую половину учебников и тетрадей с лекциями, так ещё и никак не мог нормально устроиться на твёрдой деревянной скамье, перегоняя вес тела с одной ягодицы на другую, потому что стоило попробовать сесть по-нормальному, ему казалось, что кто-то запихнул ему в задницу шило. И Лухан в очередной раз мысленно проклял Тао, обещая себе, что пустит его по всем кругам ада, как только вернётся домой. Правда послей второй пары он вдруг понял, что совершенно не хочет идти в их общую квартиру и видеть эту наглую рожу, которая мало того, что трахнула его, мужика!, так ещё и не дала нормально смыть с себя всю гадость вчерашнего вечера. Стоически отсидев до конца занятий, Хань покидал в сумку тетради и посмотрел на висящие в аудитории часы. Время близилось к пяти. А раз он принял решение не возвращаться домой, нужно было найти другое место для ночлега и придумать себе занятие на вечер. Покопавшись в списке контактов, он нашел номер друга и нажал кнопку вызова. Ответа долго ждать не пришлось. На другом конце провода почти сразу прозвучало по обыкновению сонное и немного заторможенное: " Алло". - Привет, Исин. Могу я сегодня у тебя переночевать? - с ходу ошарашил друга вопросом Лухан. - А разве ты не снимаешь квартиру с тем парнем? - после минутной паузы ответил Чжан, под " тем парнем" подразумевая Тао, которого он видел всего раз, когда приходил к Лухану на новоселье. - Снимаю. Но к нему сегодня приезжает сестра из Китая, и я любезно предложил ей свою комнату, - налету сочинил Хань. - Значит сегодня ты будешь спать на диване? - непонятно зачем спросил Исин. - На каком диване? - не понял Лухан. В его голову уже начали закрадываться смутные сомнения, что его друг либо накурился, либо просто над ним издевается. - У вас же в гостиной есть диван? - Да... - Значит, ты будешь спать на нем? - Нет! Ты вообще слышал, о чем я тебя спросил?! - Есть ли у меня диван? - Да забудь ты на секунду о своем диване! - не выдержав, заорал на всю аудиторию Лухан, сразу же привлекая к себе внимание еще не разошедшихся по домам студентов. - Я спросил, можно ли сегодня остаться у тебя на ночь. - Конечно, можно, но тебе придется спать на диване. Ты ведь не имеешь ничего против диванов? - Нет! Я обожаю диваны! - радостно воскликнул доведенный односторонним разговором Хань, и, сказав, что придет вечером, повесил трубку, пропуская мимо ушей лекцию Исина о том, какой в его квартире большой, удобный и мягкий диван. Определившись с местом ночлега, Лухан закинул на плечо сумку и ушел из универа. Прикинув запас захваченной из дома наличности, он завалился в ближайшую кафешку. До момента, пока он не увидел еду, он даже не осознавал, насколько голоден. Поэтому, заказав себе несколько порций лапши, с удовольствием умял их в один присест. Когда он доел последнюю порцию, ему невольно вспомнился вчерашний вечер в кафе и наивкуснейшие деликатесы, которые он вряд ли сможет еще когда-нибудь себе позволить в таком количестве. Но вместе с воспоминаниями о еде его голову посетили и мысли о его соседе-извращенце, нагло покусившемся на его пресвятую мужскую гордость. Праведный гнев тут же охватил " настоящего мужика", но вместе с ним возникло ясное как день решение проблемы в лице занимающего все его мысли Цзытао. Ведь, как говорится, клин клином вышибают, и еще не отошедшие от вчерашнего оленьи мозги выдали совершенно очевидную - идею найти себе шикарную бабу, готовую лечь на лопатки на первой же горизонтальной поверхности, чтобы напрочь вытеснить из головы мысли об охреневшем соседе. Не сказать, что он выглядел сегодня должным образом, с по-прежнему опухшими после изощрённых косметических издевательств глазами, причёской, которая больше напоминала птичье гнездо и взглядом добермана, которого неделю не кормили. Но, плюнув на все эти факторы, как и на своё дерьмовое настроение и походку в раскоряку, Лухан целеустремленно направился в ближайший к институту бар, планируя пропустить пару стаканчиков на оставшиеся деньги и склеить какую-нибудь безотказную симпатичную девчонку с третьим размером. А лучше с четвёртым. Едва войдя в помещение, Хань тут же закашлялся от запаха сигаретного дыма, который буквально клубами летал в воздухе, что для некурящего человека было просто невыносимо. Но от своих планов он отступать только из-за стоявшей в баре вони он не собирался, в конце концов мужик он или где? Сделав лицо кирпичом, блондин пробрался к барной стойке, стараясь дышать исключительно ртом, и, взгромоздившись с пыхтением на высокий барный стул, мысленно проклиная все на свете и, в первую очередь, Тао, которого он опять вспоминал, что нарушало все его планы по приходу сюда, и, не глядя на бармена, заказал стакан виски. - Да, чувак, учёба в универе наложила на тебя свой отпечаток, - Лухан моментально поднял глаза, до этого усиленно пялясь в поверхность барной стойки, и с удивлением обнаружил, что напротив него, держа в руке заказанный им виски, стоял Минсок, его давний знакомый и бывший одноклассник, с которым они не виделись вот уже пару лет, потому что, едва получив диплом, вышеозначенный свалил куда-то за границу спускать направо и налево деньги родителей-бизнесменов. И поэтому увидеть его в роли бармена в этом дерьмовом заведении было, как минимум, неожиданно. – Какое горе заливаешь? - Офигеть, Мин, - первое, что пришло Ханю в голову. – Ты-то что забыл в этой дыре? Родители лишили финансирования? - Переплюнь, придурок, - усмехнулся Сюмин, подавая другу стакан с напитком, - просто они поставили мне условие: они дают мне деньги, если я работаю. - И ты не нашёл места получше? – брови Лухана изумленно приподнялись. - Нет, просто устроился в первое попавшееся место. В принципе мне плевать, где делать вид, что я работаю. А здесь ещё и напряга нет. И весело иногда бывает, когда какие-нибудь пьяные в стельку байкеры сцепятся, у кого мотоцикл круче, например. А ты-то чего такой затраханный жизнью? – услышав слово «затраханный», Хань против воли поморщился, потому что перед глазами опять всплыла удовлетворенная рожа Тао после вчерашнего. - Просто день не задался, - как можно туманнее постарался ответить он, а затем спросил, указывая взглядом на стакан, - сколько стоит? - Сегодня нисколько, - с довольной улыбкой сообщил Минсок и, поймав непонимающий взгляд друга, пояснил, - я угощаю. В кои-то веки мы с тобой встретились, что ж я своему старому знакомому не налью? - Спасибо, Мин, ты настоящий друг, - улыбнулся в ответ Лухан, понимая, что сегодня вечером он уже никого не склеит, но, по крайней мере, проведет время в приятной компании. Добраться до дома, в котором жил Исин, оказалось нереально трудно в его состоянии, потому что Ханю приходилось останавливаться буквально у каждого столба, чтобы переждать, пока дорога перед ним не перестанет качаться из стороны в сторону. Толку от таких остановок было мало, но он упорно продолжал их делать до тех пор, пока не увидел перед собой нужный подъезд нужного дома. Правда в подъезд почему-то вели две двери, и одна из них совершенно не хотела поддаваться, да ещё и дверная ручка почему-то постоянно попадала мимо руки. Простояв так минуты две в безуспешной попытке за нее ухватиться, Лухан грязно выматерился и решил попытать счастье со второй дверью, сразу же хватаясь за ручку, пока и на этой двери она не исчезла. Правда и эта дверь никак не хотела открываться, а Ханю при его состоянии понадобилась ещё пара минут, чтобы вспомнить, что на подъезде домофон. И ещё минута, чтобы выудить из сусеков памяти номер квартиры Исина. Следующей проблемой мирового масштаба для страдающего раздвоением пространства Лухана стал коварный домофон. Количество кнопок на котором почему-то постоянно менялось, и нужные цифры, словно издеваясь над несчастным парнем, скакали с места на место. И на какое-то мгновение Ханю даже показалось, что у плавающих перед глазами кнопочек появились маленькие ехидные рожицы, и до его слуха донеслось гаденькое хихиканье. Пару раз тряхнув головой с целью отогнать от себя временный глюк, он снова попытался сфокусироваться на кнопках, которые пришли в более-менее неподвижное состояние. Правда набрать номер нужной квартиры ему все равно удалось только раза с третьего и то по чисто случайному стечению обстоятельств. Лухану показалось, что прошло не меньше часа, пока хозяин квартиры ответил на вызов. - Кто там? – послышался из динамика знакомый голос, и довольный своим достижением Хань расплылся в счастливой улыбке, моментально став похожим на сбежавшего из психиатрической лечебницы умственно отсталого пациента. - Сиииин, - заплетающимся языком протянул он, - я пришел спать с твоим диваном. - Говорите громче, вас плохо слышно, - ответил не расслышавший половины слов Исин, - вы пришли забрать мой диван? Кто вы? И зачем вам мой диван? - Сиииин… Твой диван правда такой мягкий? Он ведь не будет против, если я с ним пересплю? – проигнорировал вопросы друга Хань. - Лухан? Это ты? – расслышав знакомые нотки в голосе, спросил Чжан. - Дааа… Сииин, ты сказал, что дашь мне свой мягкий удобный диван. - Ты пьяный? - Я? Да я трезвый как… Как… Как северный олень! – гордо заявил Лухан, при этом так активно дернув головой, что перед глазами заплясали цветные круги, и, чтобы не приложиться пятой точкой об асфальт, ему пришлось плавно сползти по двери на землю. - Жди там. Я сейчас за тобой спущусь. Запрыгнув в первые попавшиеся тапочки, Исин выскочил из квартиры, на ходу предполагая, до какого состояния ужрался его друг, чтобы нести подобную чушь, а главное - по какой причине. Пулей слетев по лестнице, он попытался открыть дверь подъезда, но удалось это ему далеко не сразу, благодаря подпирающему её своей спиной Лухану. Разумеется, об этом немаловажном факте Чжан узнал только после, того как пару раз с силой толкнул дверь, и только на третьей попытке до него донеслось недовольно бормотание развалившегося на пороге друга. Протиснувшись в приоткрывшуюся щель, Исин с удивлением обнаружил валяющегося на крыльце Ханя, который тут же заулыбался как придурок, едва увидев спустившегося к нему парня. - Сииин. Когда ты успел отрастить себе второй нос? Тебе очень идет. Ты выглядишь как настоящий мужик. - Сколько ты выпил? – поинтересовался Чжан, помогая другу подняться на ноги, попутно подпирая ногой дверь, чтобы она не закрылась, потому что ключи он благополучно забыл. - Совсем чуть-чуть. Син, я так по тебе скучал, - вешаясь Исину на шею, проворковал Хань. - Как там твой диван? Он ведь знает, что сегодня будет спать со мной? - Да. Я его предупредил. Пойдем в дом, пока ты не разбудил всех соседей… Впервые за все время своего проживания в этом доме, Чжан пожалел о том, что здесь нет лифта. Потому что тащить пьяного, несущего всякую чушь Лухана до пятого этажа оказалось сущей пыткой. Преодолев три лестничных пролета, Исин почувствовал себя восьмидесятилетним астматиком. В конце концов его друг был далеко не изящной балериной, и тащить тушу взрослого, да еще и периодически сопротивляющегося парня на своем горбу было задачей не из легких. На последнем издыхании преодолев два оставшихся пролета, Син затащил Ханя в квартиру, и, ногой захлопнув дверь, с чистой совестью усадил его на пол в коридоре. И только потом осознал, какой это было ошибкой. Внезапно воодушевившийся Лухан вцепился в ноги Исина и, повалив его на пол, зачем-то содрал с его ног тапки. - Смотри. Правда я похож на оленя? У меня даже есть рога! – приставив тапки к макушке, радостно заорал Лухан и тут же захлебнулся собственным ржачем. Зато Чжан, воспринимая поведение друга как должное, обратил внимание на то, что тапки в его руках были разными и сделал себе пометку, что, когда эта сценка театра абсурда закончится, нужно будет найти утерянные пары. Поднявшись с пола и потерев ушибленную поясницу, Исин забрал у друга тапки и попытался снять с него обувь. И был крайне удивлен, когда ошалевший от такого безобидного действия Лухан начал брыкаться и орать, чтобы у него не забирали любимые подковы. После кратковременной борьбы Чжану все-таки удалось снять обувь с вжившегося в роль северного оленя друга, и, снова взвалив его на свою многострадальную спину, он потащил его в зал. Бросив Ханя на диван, Исин с трудом отдышался и оценивающе посмотрел на счастливо улыбающегося парня. И пришел к выводу, что грязную одежду с него нужно снять. Благо, к моменту, когда Син начал его раздевать, Лухан уже немного успокоился и позволил беспрепятственно снять с себя испачканные в песке штаны и толстовку. - Все мужики сволочи… Даже ты меня раздеваешь… - неожиданно выдал полусонный Хань, когда Чжан осторожно стянул с него футболку и укрыл пледом. - Ты о чем? – не понял он друга, но ответа так и не дождался, так как оказавшийся в мягкой постели Лухан уже сладко посапывал, забавно морщась во сне и почему-то тихо матеря своего соседа по квартире. Когда время перевалило за одиннадцать вечера, а Хань всё ещё не вернулся, Тао начал паниковать. Да, первую половину дня он был счастлив провести один и без страха за собственную шкуру. Но теперь отсутствие гэгэ, в столь поздний час, настораживало и вообще наводило на до невозможности бредовые мысли. Например, что старший не вытерпел-таки надругательств над своим мужским началом и сбросился с крыши факультета, не забыв перед этим краской из баллончика написать на стене прощальную записку, в которой в своей кончине обвиняет Цзытао. Или что он сбежал в Китай, чтобы уж точно больше не пересекаться со своим похотливым соседом, по крайней мере, в ближайшую пару лет, пока Тао не закончит учёбу. И это было самым невинным и адекватным из того, что успело прийти ему в голову за последние пару часов. Да ещё и трубку Лухан не брал, хотя телефон работал. Эта деталь вселяла крохотную надежду на то, что с ним всё в порядке, и он просто не хочет сейчас разговаривать с младшим. Только настроение всё равно было в глубокой жопе, потому что за проведённый в одиночестве день, всё как следует обдумав и взвесив, Цзытао ещё раз пришёл к выводу, что не испытывает никакого стыда по поводу содеянного. Ну подумаешь, трахнул парня, уверенного на все двести процентов в том, что он мужественный брутальный мужик, выглядящего при этом, как четырнадцатилетняя школьница. Тем более, додумал Тао ещё через некоторое время, если бы не он это сделал, обязательно бы нашёлся какой-нибудь активист с более жёсткими методами, потому что на маленькую, но упругую оленью задницу пускала слюни треть мужской половины факультета. Только самому обладателю задницы об этом никто не докладывал, потому что рука у Ханя была реально тяжёлая. Погружённый в свои безрадостные думы, сидя на перестеленной кровати, Цзытао едва не рухнул на пол, удержав равновесие буквально в последнюю секунду, когда на тумбочке разразился трелью мобильный. Правда его филей всё-таки поздоровался с полом, когда парень увидел на дисплее имя Лухана. Ни секунды не думая о том, а что он вообще сейчас может сказать, Тао принял вызов. Решив говорить первое, что придёт ему в голову. - Хань-гэ, где тебя носит в двенадцатом часу ночи?! Почему ты не брал трубку, что-то случилось? С тобой всё в порядке? Слушай, я не думал, что ты будешь так сильно переживать из-за того, что мы вчера с тобой делали. Давай ты вернёшься домой, и мы спокойно всё обсудим, - он тараторил, не затыкаясь, пользуясь тем, что собеседник по-прежнему хранит молчание и не вешает трубку. – Ты ведь не можешь отрицать того, что тебе это понравилось, да? Ты так стонал, что я реально боялся, что соседи полицию вызовут… - а вот после этой фразы Цзытао понял, что молчание на том конце провода как-то затянулось. Что было совершенно непохоже на Лухана. – Хань-гэ? – в ответ в трубке раздалось тихое и какое-то очень неловкое покашливание, а затем немного заторможенный голос произнёс: - Эм… Цзытао?.. – ещё не совсем понимая весь масштаб случившегося конфуза, брюнет угукнул в трубку, испытывая огромное желание сбросить вызов и забиться в дальний угол. – Это Исин, друг Лу Ханя. Он остался сегодня ночевать у меня, на моём диване. И он пришёл очень-очень пьяным. Вот… Он не просил вообще-то звонить Вам, но уже полчаса поминает Вас сквозь сон нецензурной бранью, и я посчитал нужным сообщить Вам, где он сейчас находится, - Цзытао был удивлен. Нет, он был в шоке, слушая этот импровизированный доклад по телефону от человека, которого видел раз в жизни и, кроме имени, ничего не помнит о нём. И ему хотелось провалиться сквозь землю, когда до него дошло, наконец, что всю тираду, которую он выдал, в том числе фразочку про стоны, слушал не Лухан, а этот самый Исин. «Господи, стыд-то какой…» - с ужасом подумал он, прикидывая, что бы такого сказать, чтобы хоть как-то спасти ситуацию и их с Ханем репутацию. - Спасибо за информацию, Исин, - заикаясь, пробубнил он, а потом продолжил, - и, это… То, что я говорил, про стоны там и прочее – это не то, что ты подумал, просто… - Стоны? Какие стоны? – с ноткой удивления в голосе переспросил парень. - Ну, я сказал… Обращаясь, как я думал, к Ханю-гэ, что он слишком громко стонал… - Когда? - Вчера, - с каждой секундой Тао всё меньше улавливал суть беседы и уж совсем не понимал, почему всё ещё её поддерживает и отвечает на вопросы Исина. - А почему он стонал вчера? Он поранился, пока вы делали перестановку? - Какую перестановку? - Ну, к приезду Вашей сестры… - предположил собеседник, а Цзытао уже хотелось убиться головой об стену, потому что он вообще перестал понимать, о чём речь. - А причём тут моя сестра? - Она приехала к Вам сегодня, - брюнет поджал губы, изо всех сил заставляя себя не послать в недалёкое унизительное путешествие этого парня, потому что Син разговаривал с ним тоном опытного психиатра, который пытается объяснить шизофренику, что он ну никак не может быть Наполеоном Бонапартом или третьим правителем в династии Чосон. А Исин вдруг взял и перевёл тему в другое русло, - и ещё, Хань сказал, что все мужики сволочи. «И на кой хер мне это знать? » - мысленно взбесился Тао, вслух же постаравшись как можно вежливее попрощаться с этим типом, который явно свалился откуда-нибудь с Венеры. Или с пеленального столика во времена бурного младенчества. - В общем, спасибо за то, что поставил меня в известность, передай, пожалуйста, Ханю-гэ, чтобы он позвонил мне, когда проснётся. Пока, - Цзытао предпочёл не дожидаться, пока Исин отмочит ещё какую-нибудь эпичную фразу, и сразу повесил трубку, отбрасывая телефон обратно на тумбочку и откидываясь на спину. – Даааа… С такими друзьями у любого нервы ни к чёрту станут. Утро Лухана было, мягко говоря, безрадостным и началось в районе обеда. Открыв глаза, он первым делом попытался понять, где находится, потому что его воспоминания о вчерашнем вечере обрывались на моменте разговора с Минсоком. И Ханю даже грешным делом показалось, что он сейчас находится у него дома. Но, внимательнее поглазев по сторонам, он отбросил эту мысль. К тому же нависшее над ним обеспокоенное лицо Исина моментально ответило на один из крайне интересующих его вопросов. - Доброе утро. Выспался? Кофе хочешь? – тут же завалил его вопросами Чжан, нависая над ним, как курица-наседка над своим цыпленком. Отмахнувшись от друга как от назойливой мухи, Хань попытался сесть, но тут же дико об этом пожалел. Голова раскалывалась так, будто по ней заехали чем-то невообразимо тяжелым. Для полноты ощущений не хватало только вытекающего из ушей мозга, хотя Лухану казалось, что еще секунда и мозг из его ушей хлынет неудержимым фонтаном. Поэтому он поспешно вернулся в лежачее положение и прикрыл глаза, перед которыми тут же заплясали темные точки. Сквозь не утихающий звон в голове Лухан даже не пытался понять, что ему втирал сидящий на корточках рядом с диваном Исин. Всё чего ему хотелось - это тишина и спасительная таблетка от головной боли. Но сквозь пелену мучений он все-таки расслышал слова Чжана, от которых внутри у него все похолодело. - Он сказал что-то про твои стоны, ну я и подумал, что... – договорить Исин не успел, потому что подскочивший как на пружине Лухан, напрочь забыв о головной боли, вцепился в воротник его футболки и резко дернул на себя, соприкоснувшись носами с офигевшим от такого развития событий Сина. - Что этот придурок еще успел тебе рассказать? – не помня себя от ярости, заорал Хань, дыша на несчастного парня перегаром. - Кто? – удивленно вылупился на друга Исин. - Мой придурок сосед! Что он еще тебе сказал?! - Попросил, чтобы ты ему перезвонил, когда проснешься. - Да я не об этом! Что еще он тебе спизданул про стоны?! – как ненормальный вопил Лухан, грешным делом даже подумав, что если его друг узнал от Цзытао слишком много, то придется его устранить. А после этого похоронить их с Тао в братской могиле как главных свидетелей, причем своего соседа-извращенца он намерен был похоронить заживо. - А что, он должен был передать мне что-то важное? – совершенно не понимая причины внезапного всплеска агрессии со стороны Ханя, продолжал удивленно хлопать ресницами Чжан. – Он хотел поговорить о том, понравилась ли тебе перестановка, которую вы сделали из-за приезда его сестры, и был очень обеспокоен тем, что ты поранился, пока вы ей занимались. Ты ведь из-за этого так материл его пока спал? А еще, вроде как, из-за того, что ты громко стонал от боли, ваши соседи вызвали полицию. Но я думаю, твоему другу удалось все им объяснить. Сообразив, что Исин понятия не имеет о том, что произошло между ним и Цзытао позапрошлой ночью, Лухан со спокойной душой отпустил его и откинулся обратно на подушки. Но вместе с чувством облегчения к нему вернулась невыносимая головная боль, к которой добавилось неприятное чувство тошноты. Заметив, как позеленел его друг, Чжан предусмотрительно сбегал за тазиком и поставил его на пол рядом с диваном. - Если хочешь, я могу проводить тебя в ванную, - любезно предложил он и, получив в ответ согласный кивок, помог другу встать с дивана. Оказавшись в ванной, Хань взглянул в зеркало на свое отражение и едва сдержал перепуганный вопль. Выглядел он еще хуже, чем вчера, только в этот раз к опухшим глазам и крайне потрепанному виду прибавились многочисленные засосы на теле, которые он не заметил вчера. Проклиная весь белый свет и виновного во всех смертных грехах Тао, Хань со стонами и пыхтением залез в ванну. На то, чтобы привести себя в относительный порядок у него ушло около часа и еще около двух, чтобы затолкать в себя приготовленный Исином омлет и дождаться, когда подействует таблетка от головной боли. - Кстати, почему ты вчера сказал, что все мужики сволочи? – ошарашил Ханя своим вопросом Син, убирая грязную посуду со стола. - По пьяни любой может сморозить какую-нибудь глупость, - отмазался Лухан, всячески пытаясь отогнать воспоминания о проведенной с Тао ночи. Залпом допив оставшийся в кружке кофе, он поставил её в раковину к уже накопившейся в ней посуде. Окончательно придя в себя, Хань вспомнил, что вчера так и не осуществил свой план по искоренению из памяти злополучной ночи и был твердо намерен сегодня исправить это досадное упущение. Одолжив у Исина чистую одежду, более-менее подходящую для визита в клуб, и немного денег, он, твердо уверенный в успехе своей миссии, направился в относительно приличный клуб, дабы возвратить свою мужскую честь и достоинство. В выбранном Лу Ханем клубе, не в пример вчерашнему бару, пахло довольно приятно. Впрочем, для него приятным был любой запах, в котором не ощущалась примесь табака – маленький пунктик ещё с далёкого детства, когда отец после получаса нытья пятилетнего сына дать попробовать сигаретку, согласился и любезно протянул Ханю свою, только-только раскуренную. Впечатления, который парень получил тогда, остались на всю жизнь, и теперь его просто наизнанку выворачивало от этой отвратительной вони. И по этой же причине курящих индивидов среди его более-менее близких друзей не наблюдалось. Хотя сегодня он поймал себя на мысли, что сам был бы не прочь разок затянуться, говорят же, что курение успокаивает нервы. Но просить у кого-то из находящихся в клубе сигарету ему не хотелось, а на целую пачку было банально жалко денег. В итоге он пришёл к выводу, что надо просто отвлечься от таких откровенно идиотских мыслей и начать уже выбирать себе жертву на ночь. Клуб был не из дешёвых, а посему и личности здесь тусовались довольно приличные. Но беспринципные, мысленно добавил Хань к своему умозаключению, когда, проходя мимо столиков, заметил, как миловидная девушка лет двадцати восседает на коленях у мужика, которому как минимум сорок, и упоенно целуется с ним взасос. Не удержавшись, парень поморщился и пошёл дальше, прикидывая, останутся ли у него хоть какие-нибудь деньги после сегодняшнего вечера. Ведь «жертву» придется, как минимум, угостить коктейлем, а делать это почему-то жаба душила. Против воли Лухан снова вспомнил про Тао, которого намедни раскрутил на дорогущий и вкусный обед, однако теперь, вместо злости он вдруг начал понимать, почему сосед по квартире так взбесился в итоге. Он сам ещё ни гроша не выложил на то, чтобы кого-то угостить, а мысли об этом уже бесят и провоцируют приступ жадности. Лу Ханю пришлось мысленно дать себе смачный подзатыльник, дабы вернуться в реальность, когда он краем глаза заметил, как симпатичная девушка, сидящая у барной стойки, кокетливо ему улыбнулась. Он уже хотел, было, направиться к ней, но вдруг, оглядев её с ног до головы, пришёл к выводу, что она «не очень». А именно, блондину не понравились недостаточно длинные и слишком ровные ноги, едва прикрываемые незначительной чёрной юбкой. Но этот вывод повлёк за собой не совсем приятный вопрос – «а какого хера мне вдруг стали нравиться кривые ноги? ». Но ответ на него по волшебству так и не появился, и Хань предпочёл просто забить на этот момент, рыская взглядом по залу в поисках подходящей кандидатуры для терапевтических потрахушек. Но спустя целых полчаса он так и не выбрал ни одну. То ему не нравилось, что волосы выкрашены из природного черного в какой-то другой цвет. То они были слишком длинными, причём под понятие «длинных» каким-то незатейливым образом попадали и те, которые были острижены до плеч и даже выше. То плечи казались слишком узкими, а хотелось, чтобы они были шире, то бёдра – слишком округлыми. И ещё масса нюансов, которые вынуждали парня, фыркнув, переводить взгляд с очередной хорошенькой особы на другую. Лухан старался больше не задаваться вопросами, почему у него так внезапно изменились предпочтения касательно противоположного пола, решив списать это всё на пережитый недавно стресс. И всё же, когда неожиданно осознал, что ему не нравится откровенное декольте, еле-еле прикрывающее буфера четвертого размера, начал паниковать. «Да что за херня со мной происходит?? – мысленно вопил Хань, уже начиная бояться за собственное душевное равновесие. – Как, КАК мне, мужику, могут не нравиться такие сиськи?? Они же офигенные, мягкие… Слишком мягкие, в них совсем нет мышц, и они стрёмно колышутся во время секса… Блять, о чём я только думаю? » Даже несмотря на то, что от этих мыслей захотелось повеситься на первом суку, Лухан собрал всю свою волю в кулак и все-таки подкатил к обладательнице выдающегося бюста, спровоцировавшего у парня мозговой штурм. И блондин даже немного удивился, когда девушка охотно пошла на контакт, да ещё и ограничилась одним, не самым дорогим, коктейлем за его счёт. Трепалась она без умолку, словно они не десять минут назад познакомились, а были давным-давно закадычными друзьями. И не сказать, что Хань был очень рад всё это выслушивать, но замаячивший на горизонте секс заставлял его терпеть и ждать, когда этой мадам надоест трепаться, и она начнёт делать своим ртом куда более приятные вещи, чем пустая бессмысленная болтовня. Когда словесному водопаду, льющемуся с пухлых накрашенных губ, пришел конец, выбранная Луханом жертва сексуального домогательства залпом допила свой коктейль и, встав со стула, пальчиком поманил а его за собой. Уже давно готовый вкусить все прелести женской ласки Хань покорно пошел следом, бросив на стол оплату за напитки и все еще тщетно пытаясь прогнать из головы ухмыляющуюся рожу своего соседа. Оригинальностью дамочка, как оказалось, не отличалась, и вскоре Лухан стоял вместе с ней в кабинке мужского туалета, один за другим получая жаркие поцелуи. Которые, к слову, не вызывали у него никаких эмоций. Даже банального учащенного сердцебиения. Но это нисколько не смущало готовую идти до конца девушку и, особо не церемонясь, она уже расстегивала пуговицы рубашки блондина, проводя ладонями по его груди и медленно опуская их ниже. Лухан, не моргая, смотрел на откровенное декольте, из которого уже едва ли не вываливалась грудь, способная удовлетворить аппетиты даже самого искушенного мужчины, но перед глазами как назло всплывало улыбающееся лицо Цзытао, а в памяти всплывали события злополучный ночи... - Я мужик... Мужик... И мне нравятся шикарные грудастые бабы с пятым размером... - шепотом пытался убедить себя Хань, при этом продолжая ничего не испытывать от действий уже прикасающейся к его паху девушки. - В чем дело? Я тебе не нравлюсь? - удивленно спросила она, обнаружив что орган её любовника пребывает в состоянии полнейшего покоя и, судя по всему, даже не планирует из него выходить. Осознав, что если он сейчас же не заставит свой гребаный член принять боевую позицию, ему придется с позором покинуть клуб и в конце концов признать поражение, Лухан взял инициативу в свои руки и поменявшись местами с девушкой впился поцелуем в её губы, тут же проникая языком в приоткрытый рот. " Черта с два я так просто сдамся", - подумал Хань, целуя тонкую шею и получая в ответ одобрительный стон. Но тут же едва не потерял дар речи, когда в его голове прозвучали собственные откровенные стоны, в сопровождении пошлых шлепков и тяжелого дыхания соседа над ухом. Но еще более унизительным было то, что именно от воспоминаний этого звукового сопровождения возбуждение волнами прокатилось по его телу. Словно в тумане, Лухан почувствовал, как женская рука проскальзывает в его штаны и сжимает член. Казалось бы, что может быть для настоящего мужика лучше первоклассного минета в исполнении шикарной девушки с роскошной грудью? Выбранная им дамочка определенно умела его делать. И умела хорошо. Но и тут Ханя ждало полнейшее разочарование. Потому как этого было не достаточно. Было бесспорно приятно, но не более того, и это не переставало давить Ханю на мозг, пробуждая воспоминания о том, как мастерски ему отсасывал Тао, доводя его до полуобморочного состояния своими действиями. Разумеется, умения девушки и в подметки не гордились таланту его соседа. За этими мыслями Лухан напрочь позабыл о том где и в каком положении он находится, и просто закрыл глаза, решив на пару минут плюнуть на всё и просто получить удовольствие до конца. В конечном итоге даже не замечая и, разумеется, не слыша, как с собственных уст срывается протяжное «Таааао…». К реальности его вернул разъяренный вопль девушки. И, ошалело уставившись на нее, Лухан неосознанно толкнул её в плечи. - Ты что, совсем охуел?! - обиженно закричала обладательница четвертого размера, упав на холодный пол. - Прости я... Я... - попытался оправдаться Хань, но в голову как назло не приходило ни одной идеи, как можно оправдать свое несвойственное настоящему мужику поведение. - Что еще за «Тао»?! Ты что, педик?! Тогда какого хрена ты ко мне подкатывал, псих ненормальный! - вне себя от ярости завопила девушка. Встав с пола, она поправила задравшееся платье и, напоследок наградив с крахом провалившегося парня звонкой пощечиной, оставила его в одиночестве. - Черт бы побрал этого Цзытао... - процедил сквозь зубы Лухан, натягивая штаны и застегивая ширинку. Накатившее возбуждение после этой сцены из мексиканского сериала как ветром сдуло. - Я его на мелкие кусочки порву за то, что он со мной сделал... - С этими кровожадных мыслями, Хань покинул клуб, стараясь даже не смотреть в сторону вернувшейся на свое место девушки и выстраивая в голове коварный план мести. Когда Хань не явился домой ни с утра, ни днём, ни даже вечером, Тао почувствовал, что начинает паниковать куда сильнее, чем вчера, когда рисковал быть, как минимум, кастрированным разъярёнными блондином, а, как максимум, закопанным где-нибудь под деревом у обочины. Его гэгэ по-прежнему упорно не отвечал на его звонки, а ближе к ночи противный женский голос и вовсе оповестил о том, что аппарат абонента выключен. После этого у Цзытао в буквальном смысле задрожали коленки. Он невольно начал снова перебирать в голове самые страшные сценарии развития событий, которые могли произойти с Луханом, от того, что он попал под машину, и теперь его остывшее тело ожидает в морге опознания, до того, что его изнасиловали семь, нет, восемь человек, и бросили умирать где-нибудь в тёмном безлюдном переулке. Незаметно для себя Тао сгрыз два ногтя, думая эти мрачные мысли, ходя из угла в угол по своей комнате. Попутно он пытался определиться, куда стоит позвонить в первую очередь – в больницы или в морги. Или в полицейские участки? А вдруг Хань на почве нервного стресса ограбил магазин? Или банк? А что если он кого-нибудь убил? Брюнет потряс головой, отгоняя поистине идиотские предположения, понимая, что его заносит. Но спокойнее от осознания этого факта почему-то не становилось. Пожалуй, даже наоборот, эти мысли только усугубляли и без того не очень радужное состояние парня. Неосознанно, всё ещё будучи в раздумьях, Тао направился в комнату Лухана, словно ожидая, что сейчас откроет дверь и обнаружит, что его любимый гэгэ давным-давно дома и уже видит десятый сон. Но, разумеется, спальня была пуста, и Цзытао не смог сдержать печального вздоха, глядя на аккуратно заправленную кровать. За прошедшие сутки он успел пожалеть о содеянном раз, наверное, двести, а то и больше. Хотя до сих пор парень не мог найти логики в поведении Ханя, который сначала стонал под ним, а наутро устроил такую истерику, словно его куском водосточной трубы изнасиловали. Тао хотелось разобраться, было ли это искреннее отвращение, или же просто лицемерие, потому что старшему стыдно было признаться самому себе, что он получил удовольствие от секса с парнем, да ещё и в позиции пассива. Впрочем, Цзытао оставалось только строить догадки, потому что ответа от Лухана, в этом он был уверен, он не добьётся ни за что и никогда. Да и вообще, счастьем будет, если Хань вообще захочет с ним разговаривать и делить жилплощадь после всего произошедшего… «Интересно, он рассказал о случившемся своему этому чокнутому дружку… Как же его… Исину… - подумал вдруг Тао, а потом даже на месте подпрыгнул от внезапно озарившей его мысли. – Точно! Исин! » Не медля ни секунды, парень кинулся к прикроватной тумбочке старшего, начиная бесцеремонно в ней шариться. Цзытао уже давно взял себе на заметку, что Хань все номера из телефонной книги в мобильном переносит в обычную записную книжку, как он говорил, на всякий случай. Что он подразумевал под «всяким случаем», для Тао оставалось загадкой, да он никогда и не обращал особого внимания на некоторые странности в поведении своего гэгэ. Но каждую из них мысленно себе замечал. Как и эту. И сейчас она пришлась как нельзя к стати. Найти книжечку в черной кожаной обложке большого труда не составило, она лежала сразу под фотографией Криштиану Роналду с автографом, которую Лухан купил на каком-то интернет-аукционе. Невольно хмыкнув, глядя на снимок с подписью, Тао отложил его обратно в тумбочку и, взяв книжку, устроился на кровати. Найти нужный ему телефонный номер никакого труда не составило, он шёл вторым в списке, после номера самого Цзытао, что, надо заметить, крайне ему польстило. Но особенно радоваться этой приятной мелочи времени не было, мысли об умирающем Хане подхлестнули его действовать как можно скорее, и брюнет, вооружившись мобильным, набрал номер. На звонок ответили не сразу, а когда трубку всё-таки сняли, Тао едва удержался от смешка, услышав на другом конце провода заторможенное и какое-то укуренное «У аппарата». - Эм, Исин? – решил на всякий случай уточнить парень, хотя после первой реплики собеседника был уже на девяносто девять процентов уверен, что попал по адресу. - Да, - ответил молодой человек и на пару мгновений замолчал, вероятно, ожидая продолжения разговора. - Отлично. Я хотел узнать, Лу Хань случайно не у тебя? - Лу Хань? – в голосе Исина прозвучало такое неподдельное удивление, словно он не то что не видел Ханя лет пять, как минимум, а вообще не знает, о ком идёт речь и слышит это имя впервые в жизни. – А, Хань… Нет, не у меня. - А ты не знаешь, где он может быть? - Нет, не знаю, - последовал очередной ни о чем не говорящий ответ после полминуты напряженной тишины. - Он ночевал у тебя сегодня, - зачем-то уточнил Тао, - когда уходил, не говорил, куда собирается? – его уже порядком заколебало, что из тормознутого дружка его гэгэ любую информацию приходится словно клещами вытягивать, но привередничать сейчас не приходилось, и он стоически терпел. - Нет, не говорил. Он одолжил у меня одежду и деньги и сказал только, что хочет развеяться… «Очень, блять, информативно», - злобно подумал Тао, а потом едва не поперхнулся воздухом, когда Исин, словно его внезапно осенило, почти рявкнул в трубку: - А с кем я разговариваю? Кое-как подавив желание истерически засмеяться, брюнет прокашлялся и постарался ответить как можно спокойнее: - Это Цзытао, друг Ханя. Мы вчера разговаривали по телефону. - А, - глупо отозвался Исин, и Тао на секунду показалось, что он вздохнул с облегчением, - ну, наверное, он решил отдохнуть после того, что вы позавчера с ним делали… - на этот раз сердце у парня ушло в пятки. Неужели Лухан всё-таки рассказал своему упоротому дружку о том, что они вчера… - Это же не так легко – передвигать мебель… - Какую мебель? – машинально спросил Цзытао, выныривая из собственных мыслей, с которыми последняя фраза Исина никак не вязалась. - К приезду твоей сестры. «Какой сестры? » - чуть не вырвалось у брюнета, но он в последнее мгновение вспомнил всю ту ахинею, о которой мило побеседовал с Исином вчера. И вздохнул с облегчением. - А, ну да, всё верно. Что ж… Спасибо тебе, Исин, извини, что побеспокоил… - Ага. До свиданья, - звонок оборвался, не успел Тао даже попрощаться в ответ. «И как только Хань-гэ с ним общается? » - мрачно подумал он, откидываясь на спину и возвращаясь к напряженным размышлениям о том, что ещё предпринять. Но когда размышления привели его к выводу, что пора уже самому отправляться на поиски загулявшего соседа, пока его не в меру шикарная задница действительно не нарвалась на приключения, в коридоре послышался звук открывающейся двери. Как резиновый мячик отпружинив от кровати, Тао ломанулся в коридор и чуть не лишился дара речи, увидев едва стоящего на ногах Лухана. Любому нормальному человеку, разумеется, сразу пришло бы в голову, что его друг просто напился в стельку, но голову Цзытао почему-то посетила мысль, что его любимого гэгэ избили гопники в какой-нибудь подворотне. Естественно, причиной подобного предположения был несколько потрепанный вид парня, припухшая щека, показывающая явные признаки рукоприкладства, и болезненные стоны, с которыми он пытался снять с себя кроссовки. - Хань-гэ, кто это с тобой сделал?! - в ужасе воскликнул Тао, подскакивая к блондину и успешно предотвращая знакомство его носа с полом. - Отъебись от меня, чудище лесное, - прохрипел в ответ Хань, и к Цзытао тут же пришло осознание, что его друг просто-напросто напился до состояния, именуемого «в дрова». Морщась от исходящего от него запаха перегара и табака, Тао помог ему снять обувь. - Где ты пропадал все это время? Ты хоть знаешь, как я волновался? Да я места себе не находил! Я думал, что тебя сбила машина или похитили и изнасиловали какие-нибудь ублюдки! А от твоего ненормального друга хрен добьешься адекватных объяснений! Я уже собирался звонить в полицию! - Кто меня изнасиловал? - заплетающимся языком спросил Хань, вырвав из контекста наиболее близкую к восприятию фразу. - Да ты единственный ублюдок в моей жизни, способный на такое! Из-за тебя я... - договорить Лухану не удалось. Резко позеленев, он закрыл обеими руками рот и начал лихорадочно озираться по сторонам в поисках подходящего сосуда для содержимого своего желудка. Поняв, что дело пахнет очередной генеральной уборкой, Тао схватил парня и едва ли не на руках потащил его в ванную комнату. Но выдержки старшего не хватило на этот короткий промежуток времени, и футболку парня, совершающего жест доброй воли, украсило смачное пятно, источающее аромат далеко не лилий. Тихо выругавшись, Цзытао дотащил таки до ванной кашляющего как старый астматик соседа и усадил его возле унитаза. Пока Лухан избавлялся от переполнявшего его желудок алкоголя, Тао стащил с себя грязную одежду и небрежно бросил её в ящик с бельем. Уже менее позеленевший Хань сумел самостоятельно подняться на ноги и смерил стоявшего рядом парня взглядом профессионального убийцы. - Ты как? Принести воды? - обеспокоено поинтересовался младший. - Сгинь, одноклеточное. Глаза б мои тебя не видели, - отмахнулся блондин и, пошатываясь, пошел на кухню. Словно верный пес, младший засеменил следом, готовый в любой момент предотвратить возможное падение своего соседа. Не требовалось большого ума, чтобы понять, что Лухан был в полнейшей ярости, и только благодаря его нетрезвому состоянию ноги Тао еще не торчали из ушей, руки из задницы, а голова продолжала прочно сидеть на шее. Молча заглянув в холодильник, Хань выудил из него бутылку минеральной воды и, сделав несколько глотков, воззрился на притихшего соседа. Прежде чем Цзытао успел осознать всю плачевность своего положения, в его голову четким броском полетела пластиковая емкость, наполовину заполненная водой, и только благодаря своей развитой реакции, уже не в первый раз спасавшей его тушку от увечий, его голова избежала столкновения. - Ты чего? - удивился брюнет, ошалело глядя на парня. - Я? Чего я?! - побагровел Хань, прикидывая, чем еще можно запустить в своего подлого соседа. - Ты хоть представляешь, что ты со мной сделал?! - Что? Когда? - непонимающе уставился на старшего Тао. - Ах ты клещ энцефалитный! Уже забыл, как лишил меня мужественности?! - не помня себя от ярости, завопил Хань и как бойцовский петух накинулся на офигевшего от такой прыти брюнета. - Хань-гэ! Подожди! Я все помню! Я помню! Прости меня! - каждый выкрик Тао сопровождался смачным пинком или увесистой затрещиной, на которые Лухан совсем не скупился. - Я тоже прекрасно помню! И хочу забыть это как страшный сон! - очередной пинок достиг многострадальной задницы Цзытао. - Прости! Пожалуйста, хватит пинаться, это больно! - взмолился младший, чувствуя себя футбольным мячом, который Лухан гонял по полю с друзьями. - Больно! Больно! Больно было мне, когда ты всадил свой член в мою задницу по самые яйца безо всякого предупреждения, имбецил хренов! Больно было мне, когда я сидеть на парах нормально не мог! - Но тебе ведь все равно понравилось! - не выдержал Тао, ловко избегая энного по счету прицельного пинка и хватая руки гэгэ, машущие как ветряная мельница. - Понравилось?! Да с чего ты вообще это взял?! - Если это не так, почему ты тогда стонал, как на съемках порно-фильма? - Давай я запихну тебе в жопу бейсбольную биту, и посмотрим, как ты будешь стонать от удовольствия! - не унимался Хань, пытаясь освободиться от крепкой хватки младшего и лягнуть его в коленную чашечку. Тао, конечно, польстил тот факт, что сосед сравнил его член с бейсбольной битой, но это никак не разрешало возникшей между ними проблемы. Пытаясь сообразить, как можно утихомирить пьяного разбушевавшегося парня, он даже не сразу заметил, как тот уже сам перестал пинаться и отбрыкиваться. - Ты в порядке? Может, тебе лучше прилечь? - забеспокоился Цзытао, несколько удивленный таким внезапным затишьем. - Что, хочешь опять меня в постель уложить? - ухмыльнулся Хань. - Ну давай! Мне уже насрать! Ты мне и так жизнь сломал, похотливый питекантроп! - Ты пьян... Иди поспи... А завтра поговорим, - нахмурился Тао. Ему уже порядком надоело выслушивать оскорбления в свой адрес, и почему-то именно сейчас они казались ему особенно обидными. Но заставить лечь спать пьяного соседа оказалось делом неимоверной сложности. - А я хочу поговорить сейчас! Ты хоть знаешь, через что я из-за тебя прошел! Мне отсасывала шикарная баба с огромными сиськами, а вместо того чтобы думать о том в какой позе я её буду трахать, моя башка была занята мыслями о тебе! Да меня теперь за мужика не считают! Эта блядь назвала меня геем! После этих слов на несколько мгновений в квартире повисла гробовая тишина. - Ты думал обо мне, когда тебе отсасывала шикарная баба? - не поверил своим ушам Тао. Он никак не мог понять, радоваться ему или уже начать рыть себе могилу. Но судя по тому, что Лухан все еще не схватился за кухонный нож, у него были шансы на спасение. - Представь себе, да! И впервые за всю мою жизнь мне не понравилось, как баба делала минет! Что ты со мной сделал, ублюдок! - отчаянно завопил Хань, толкая младшего в грудь. Не ожидавший такого развития событий Цзытао не устоял не ногах и смачно плюхнулся своей и без того болящей задницей на пол, повалив следом за собой красного как помидор соседа. Причем причина его красноты оставалась для Тао загадкой. То ли это было из-за алкоголя, то ли из за того, что он уже минут пятнадцать орал на него во всю глотку, то ли причиной было его крайне смущающее признание. - Слушай... Я хочу проверить, окончательно ты мне жизнь сломал, или у меня еще есть шанс на реабилитацию, - неожиданно нарушил воцарившуюся тишину Лухан. - Что? - уже в который раз за вечер удивился Тао, глядя на сидящего на нем парня. - Что-что... - пробухтел старший... – Говорю, сделай это еще раз... В это мгновение Цзытао показалось, что у него над головой разверзлась бездна, а пол вдруг стал каким-то неустойчивым и похожим на желе в лучших традициях «Джуманджи». Парень ошарашенно смотрел на своего соседа, словно пытаясь прочитать по его слегка окосевшим от алкоголя глазам, действительно ли он услышал сейчас то, что услышал, или же его мозг решил повеселиться и подкинул такую незатейливую слуховую галлюцинацию. И конкретно сейчас Тао почему-то надеялся на второй вариант, потому что первый один раз они уже проходили… После второго, брюнет был уверен, ему точно будет светить поездка в один конец за город с родными и близкими. Однако Хань, похоже, был настроен абсолютно серьёзно, потому что он, внезапно для распластавшегося под ним младшего наклонился к его лицу и почти в самые губы выдохнул томным хрипловатым голосом со шлейфом легкого перегара «Диди, чего ты ждешь? Возьми меня…». И тут у Цзытао будто что-то щёлкнуло в голове, а буквально через пару секунд он со злобой сбросил взвизгнувшего Лухана с себя, опрокидывая на пол, и вскочил на ноги так быстро, что ниндзя и не снилось. - Ты совсем охренел, оленья морда?! – юноша и сам не ожидал, что начнёт сразу с истеричных воплей, но поведение старшего настолько задело и взбесило его сейчас, что мозг на некоторое время откланялся, уступая место праведному гневу. – Ты в этом баре сраном все коктейли смешал в один и выпил, что тебе так в башку ударило?! - А что не так, Тао-ди? – после этого вопроса Цзытао понял одну простую истину – не существует крайней степени шока, если в твоей жизни есть Лу Хань. Потому что ещё мгновенье назад ему казалось, что офигевать от услышанного больше уже некуда, но гэгэ моментально доказал ему обратное. – Тебе же вроде понравилось меня… того… этого… А теперь я и сам согласен. Так что может… - вместо слов завершающих его заманчивое, как он думал предложение, Лухан поиграл бровями, чем вызвал у Тао состояние полнейшей прострации и желание выйти. Желательно в окно. Поняв, что пауза затягивается, брюнет сжал руки в кулаки и посмотрел на своего дружка исподлобья, выглядя в этот момент, надо заметить, весьма устрашающе. Это заметил и сам Хань, которому сей взгляд был адресован, и придурковатая улыбочка вместе с игривым (как он думал) взором в мгновенье ока исчезли с его лица. Теперь Цзытао предпочёл не орать, но тем не менее высказать все, что он думает по поводу этой ситуации. - Слушай ты, порнокопытное, - вкрадчивым голосом начал младший, - тебе сейчас лучше умотать к чёртовой матери в ванную и освежиться холодной водой. А потом вообще не попадаться мне на глаза. Ты меня вчера чуть не убил за то, что я посягнул на святое, и это при том, что ты сам стонал, как шлюшка и явно наслаждался процессом. А теперь ТЫ САМ просишь меня тебе засадить? Обойдешься, Хань-гэ, и даже думать об этом не смей, я не хочу получить премию Дарвина из-за тебя и твоих заскоков, - сохранять спокойствие тогда, когда хочется верещать на всю квартиру так, чтобы собеседник осознал весь масштаб твоего негодования, крайне сложно, но Цзытао с этой задачей справился почти на отлично. Однако, дойдя до двери, он не смог не обернуться и не бросить напоследок, - и вообще, иди ты нахер, гэгэ. И определись заодно с тем, что тебе надо и от кого. После этого он посчитал свою миссию выполненной и покинул спальню старшего, быстрым шагом удаляясь в свою. Очередной сумасшедший день был закончен. И Тао был близок к тому, чтобы начать молиться с просьбой сделать хотя бы завтра самым обычным, ничем не отличающимся от других, днём. С того времени как Тао сбежал от устроенного соседом дурдома прошло, как ему показалось, больше часа. И все это время он пролежал, бесцельно протаращившись в потолок и пытаясь осмыслить последние пару дней своей жизни. Он определенно не жалел о том, что произошло между ним и его гэгэ, да и то, в какой манере Лухан попросил его о добавке, могло свести с ума кого угодно. Но то, в каком состоянии он об этом просил, отбило всякое желание вообще когда-нибудь прикасаться к соблазнительному телу. Впрочем, так думал рассудительный на данный момент мозг парня, а вот тело его буквально изнывало от желания снова ощутить горячее дыхание гэгэ на губах и прикоснуться к его мягкой коже. Тао настолько погрузился в свои мысли, что едва не закричал, увидев стоящую в дверях фигуру, лица которой невозможно было разглядеть в царящей вокруг полутьме. Но к своему немалому удивлению он прекрасно увидел, что фигура была с длинными волосами и одетая в женское платье. - Ты кто? - ляпнул брюнет первое что пришло в голову, сев в кровати. Но обладательница стройных ножек и пышной шевелюры, не говоря ни слова, призывно покачивая бедрами, целенаправленно зашагала в сторону кровати, доведя тем самым хозяина комнаты до крайнего замешательства. Сперва Тао подумал, что ненароком забыл закрыть дверь в квартиру, пока встречал пьяного в драбадан соседа, но эту мысль пришлось быстро отмести, потому что ни одна уважающая себя нормальная девушка не вломится в чужую квартиру посреди ночи. Следовательно, на смену этой мысли пришла другая, более реалистичная, но при этом и более выводящая из себя. Мысль о том, что неудовлетворенный, похотливый олень вызвал на дом проститутку, дабы удовлетворить свои неисполненные желания и приехавшая дама ненароком ошиблась комнатой. - Хань - гэгэ! - закричал на всю квартиру Цзытао, буквально испепеляя взглядом посягнувшую на его личное пространство особу. - Будь добр, забери отсюда свою гостью, пока я не выпроводил её из квартиры! Ответа на его слова разумеется не последовало, и Тао встал с кровати, чтобы осуществить угрозу, но с виду хрупкая изящная девушка с далеко не девичьей силой толкнула его обратно на кровать и безо всякого смущения уселась сверху. Цзытао собрался уже разразиться гневной тирадой в адрес своего горячо любимого соседа и взашей выгнать наглую проститутку из квартиры, но в этот момент свет из окна весьма удачно осветил лицо незнакомки, и вся накопившаяся внутри парня злость сдулась, как воздушный шарик. Все, на что был способен Тао, это открывать и закрывать рот, словно рыбка в аквариуме, глядя на лицо переодетого в девушку Лухана. - Хань- гэ, ты что творишь? - не веря своим глазам, прохрипел младший. Он был настолько поражен увиденным, что у него даже не было сил спихнуть с себя вконец съехавшего с катушек соседа. Продолжая упорно молчать, Лухан приблизился к лицу Цзытао и накрыл его губы своими. Пока до ошалевшего парня доходила вся абсурдность происходящего, Хань уже во всю начал хозяйничать языком у него во рту, пытаясь добиться хоть какой-то ответной реакции. Но так и не сумев получить желаемого выбранным способом, он сразу же перешел к решительным действиям. Проведя руками по оголенному торсу брюнета, он положил ладонь ему на пах и тихонько сжал, тем самым вернув заблудившегося в мире абсурда Тао к реальности. - Ты что, совсем охуел?! - праведному гневу парня не было предела, и сидящий на нем сосед мигом оказался сброшенным с кровати. - Что ты на себя напялил?! Лучше бы действительно заказал себе шлюху, чтобы угомонить свои гормоны! - Да нахуя мне сдалась твоя шлюха, придурок ты конченый! - заорал в ответ Лухан, вцепляясь пальцами в ненавистный парик. – Я, кажется, ясно дал понять, что хочу тебя! Даже вырядился как баба, думая, что ты хоть так согласишься! - и в этот момент, Тао понял, что вновь вскипевшая в нем злость испарилась, будто бы её и вовсе не было, а неконтролируемый смех сам собой вырвался наружу, заставив согнуться в три погибели. - Гэгэ, ты просто нечто! - захлебываясь истерическим хохотом, еле выговорил Цзытао. - Да иди ты к черту! - психанул старший и стянув с себя многострадальное персиковое платье, со злостью бросил его на пол. Кое-как совладав с приступом бешеного ржача, Тао пробежался глазами по стоящему перед ним парню и понял, что одетый в одно нижнее белье гэгэ выглядит слишком соблазнительно, чтобы так просто его отпустить. Однако спустя всего пару мгновений после того, как брюнет уже почти решился повалить Ханя на постель и выполнить то, о чем его так просят, в нем проснулась утерявшая на время бдительность гордость. Которая, не особо напрягаясь, выдала единственно возможный вариант развития событий сейчас, и Цзытао принял его с гаденькой ухмылочкой. - Знаешь, гэгэ… - выдержав драматическую паузу и убедившись, что Лухан внимает и, скорее всего, смотрит во все глаза на него (хотя вряд ли его видит в полной темноте), Тао продолжил. – Твоя настойчивость и изобретательность, безусловно, поражает, но ты упустил свой шанс, решив меня убить в благодарность за доставленное удовольствие. Так что теперь можешь хотеть меня где-нибудь в другом месте, за пределами моей комнаты. Лу Хань не поверил своим ушам, когда еще не до конца протрезвевшим мозгом, осознал, что Тао его только что отшил, причем так, как его не отшивал никто и никогда в жизни. Впрочем, блондин тут же мысленно напомнил самому себе о том, что до этого момента ему давали от ворот поворот только девушки, а парней, имевших наглость к нему клеиться, всегда посылал он сам. И вот сегодня он оказался на их месте, и собственной персоной оказался послан далеко и надолго. И это оказалось просто чертовски обидно, когда до одури сексуальный парень тебя не хочет. Гораздо обиднее, чем отсутствие желания со стороны девушки. Находясь в состоянии полной прострации, Хань смог выдавить из себя только «Может, всё-таки дашь мне шанс? ». Цзытао в ответ только пожал плечами. - Поздняк метаться, Хань-гэ. Чеши в свою комнату и ложись спать. И сними наконец этот грёбаный парик, - «в нем ты выглядишь ещё соблазнительнее» - добавил мозг, но озвучивать это брюнет не стал. Лухану ничего не оставалось, кроме как признать свое полное и безоговорочное поражение, и он, подняв с пола платье, а после встав на ноги, уныло поплелся прочь из спальни Тао, который мысленно крыл себя последними словами, думая о том, что больше такого шанса ему точно не представится. Никогда. На душе стало паршиво, а собственную гордость хотелось теперь задушить. Но, проанализировав все и придя к выводу, что задушить он её сможет только вместе с собой, Цзытао отмёл эту идею. Вместо этого он трагически рухнул на кровать и уткнулся лицом в подушку, смакуя мысль о том, какой он дебил. За своими тягостными раздумьями он не заметил, как уснул. Во сне он разговаривал по телефону с Лэем, который со своей неповторимой тормознутой манерой общения объяснял Тао, почему он идиот, говорил что-то о перестановке мебели, а в конце вообще поинтересовался, понравилось ли ему трахать Ханя. И Цзытао, как честный человек, ответил, что он был просто на седьмом небе и с удовольствием бы сделал это ещё раз, после чего в трубке послышались короткие гудки. На некоторое время парень провалился в темноту, которая вскоре сменилась привычным окружением его комнаты. А сам он вдруг ощутил нечто очень приятное, как будто кто-то очень нежно касается его шеи, подушечками пальцев или, может быть, губами. Но сколько Тао ни пытался понять, кто это, толку не было, в своей спальне он был один. Только вот прикосновения никуда не исчезали, скорее наоборот, с шеи они перешли на грудь, и брюнет шумно выдохнул, чувствуя, как чьи-то пальцы мягко сжимают его мгновенно затвердевшие соски, а после их поочередно накрывает тёплый рот, щекоча кончиком языка. Цзытао неосознанно сжал в руке одеяло, стараясь как можно больше подставиться под ласки, становившиеся всё более настойчивыми с каждой секундой. Влажный язык мазнул по животу, оставляя после себя мокрый след, ловкие руки нетерпеливо стянули к коленям трусы… И вдруг Цзытао совершенно чётко увидел перед собой лицо Ханя, смотрящего на него полным желания взглядом. Но продержать зрительный контакт ему не удалось, потому что когда тёплые губы сомкнулись вокруг головки члена, Тао непроизвольно закатил глаза и откинулся на подушку, погружаясь в ощущения. Но так не вовремя появившаяся в голове мысль не дала в полной мере насладиться мгновениями. «Что-то слишком уж реалистично…» Осознание на него свалилось как снег на голову, и Цзытао резко распахнул глаза, на долю секунды отмечая мысленно, что солнце уже давно встало. Но подобные мысли не могли задержаться в голове дольше, потому что восхитительные ощущения никуда не делись. И к парню пришло понимание, что пытаться строить из себя недотрогу сейчас уже слишком поздно. Он не мог остановить дорвавшегося до желаемого Лухана. Да и не хотел. Все, на что его сейчас хватило, это сдавленно простонать, когда горячий, влажный язык медленно проскользил от основания члена вверх, и мягкие губы сомкнулись вокруг головки. Старшему явно недоставало опыта в этом деле, но то, с какой страстью и напором он скользил губами по возбужденному органу, сводило с ума. Неимоверных усилий Тао стоило принять полу-лежачее положение, но сделав это, он тут же горько пожалел. Вид отсасывающего ему Ханя оказался настолько возбуждающим, что он едва не кончил, как какой-нибудь малолетний девственник. Но и тут гребаная вездесущая гордость сыграла свою роль, хотя в этот раз во благо. Отстранившись от подрагивающего от возбуждения члена, Лухан приблизился к Цзытао, глядя на него так, что любой другой уже признал бы поражение и дал ему все, что он хочет. Но Тао оказался орешком покрепче. Оттягивая момент, он медленно провел пальцами по лицу соседа, убирая с глаз светлую челку, затем скользнул ими вниз по щеке, и едва касаясь очертил контур соблазнительных губ. А затем произошло то, чего он никак не ожидал от своего некогда гомофобного гэгэ. Обхватив губами указательный палец, Хань погрузил его в рот и, пошло облизав, принялся за другой, призывно глядя прямо в глаза объекту своих желаний. Мгновенно растеряв остатки самоконтроля, Тао скинул с себя вошедшего во вкус парня и, прижав его к кровати, навис сверху, покрывая поцелуями его шею, плечи и призывно приоткрытые губы. Еще вчера Цзытао и в голову бы не пришло, что его гэгэ может быть настолько развратным. Особенно по доброй воле и, что более важно, в абсолютно трезвом состоянии. Поэтому, наплевав на свою орущую где-то на задворках сознания гордость, он решил в полной мере воспользоваться удивительным шансом. Лу Хань тихо охнул, когда его резким движением перевернули на живот, а потом заставили встать на четвереньки. Соблазнительный вид упругой задницы, обтянутой тонкой тканью боксеров, сорвал последние тормоза, если таковые вообще имелись у Тао в запасе. Едва не рыча, он грубо стащил ненужный предмет одежды со старшего, откидывая его на кровать, и навалился на Ханя всем телом, прижимая пальцы к его приоткрытым губам, ясно давая понять, чего он хочет. И Лухан безропотно, с каким-то особым удовольствием и похабными причмокиваниями сосёт пальцы младшего, как пару минут назад сосал его член, скользя по ним языком и плотно сжимая губами. А Цзытао невзначай приходит в голову мысль о том, что если б не выдержка, которой он научился за время тренировок по ушу, он бы уже давно спустил от одной только этой ласки. Возможно, потому что это Лу Хань имеет на него подобный эффект. Когда собственное возбуждение почти достигло предела, Тао убрал пальцы от лица блондина и, не мешкая ни секунды, приставил их к сжимающейся дырочке, бесцеремонно проталкивая внутрь сразу два. Его гэгэ выгнулся в спине и заскулил, потому что это, чёрт побери, было больно. Но у Тао не было сейчас никакого желания размениваться на нежности, в конце концов это не он двое суток намеревался свернуть Ханю шею, а наоборот. И не он пришёл к старшему с непотребными желаниями, поэтому никаких угрызений совести не чувствовал. Он положил свободную руку на затылок Лухана и буквально ткнул его лицом в подушку, прижимая его голову, заглушая стоны. «Хоть немного же он должен получить за своё поведение», - подумал Тао, словно пытаясь себя оправдать. А потом на смену этой мысли пришла другая – «а что, если Лу Хань пересмотрел своё отношение ко мне и попросил трахнуть его не просто так? ». Вывод напрашивался сам собой – если Тао продолжит сейчас вести себя как гандон, то это будет окончательным и бесповоротным фиаско в попытках завоевать расположение его гэгэ. А значит, надо действовать иначе. Он перестал придавливать голову Лухана к подушке, вместо этого начиная мягко перебирать его светлые волосы, массировать кожу головы. Старший парень слегка прифигел от такой резкой смены настроения Тао и, чего скрывать, насторожился. Правда, настороженность его испарилась, будто ее и не было, стоило младшему согнуть пальцы под нужным углом и начать ласкать простату. Теперь уже Хань не мог сдержать стонов удовольствия, и Цзытао самодовольно усмехнулся, про себя отмечая, что определенно хочет слышать их каждый день. Когда Лухан был растянут достаточно, Тао встал на колени позади него, оставляя смазанный поцелуй меж острых лопаток. А в следующее мгновенье блондин едва не перешёл на ультразвук, когда твёрдый горячий член вошёл в него одним движением едва ли не по самое основание. А Цзытао пришлось перетерпеть партию отборных матов в свой адрес. Но это была мелочь, и определенно, происходящее стоило того, чтобы потерпеть. Подождав, пока старший немного привыкнет к чувству наполненности, и его немаленькому размеру, Тао начал медленно двигаться, подаваясь вперед всем телом, и практически ложась на Ханя, впечатывая его в постель. Узость и жар внутри его тела сводили с ума, хотелось плюнуть на церемонии и просто отодрать его, как сучку, но Цзытао, к своей чести, держался, на честном слове, но держался. Он старался двигаться медленно и размеренно, но чаша терпения была почти переполнена, и с каждым новым толчком в податливое тело грозилась перелиться через край. Цзытао был морально к этому готов. Не готов он оказался к тому, что после очередного ленивого движения Хань вдруг приподнимется на локтях и с нескрываемым раздражением спросит, а вернее, проорет свой вопрос: - Ты собираешься трахать меня или нет, садист хренов?! Сказать, что Тао охренел в этот момент, значит, ничего не сказать. Но, как он решил почти мгновенно, момент надо ловить, и в полной мере оправдать надежды старшего. А потому после высказанного недовольства Лухана Тао сбросил с себя все оковы сдержанности и осторожности, вслушиваясь в короткие, почти по-бабски высокие вскрики старшего и сжимая до синяков худые бёдра. Он вбивался в жаждущее тело глубоко и сильно, голова была свободна от мыслей, а низ живота скручивало от подкатывающего наслаждения. Желание старшего он удовлетворил со всей присущей ответственностью, не забыв при этом и про себя любимого, натерпевшегося от непостоянства парня, у которого в ходе недавних событий напрочь отбило всякое смущение и желание свернуть своему соседу шею. Ярким доказательством чего служило его абсолютное спокойствие, когда Цзытао с приглушенным стоном кончил, пачкая его спину. Повалившись рядом с тяжело дышащим Ханем, он глупо уставился в потолок, пытаясь переварить произошедшее. С одной стороны он был до одури рад, а с другой гаденький голос в голове попискивал о том, что больше ему такого счастья точно не светит. Из мыслей в реальность его вернул голос только-только отдышавшегося гэгэ. - Я надеюсь, мне не придется каждый раз упрашивать тебя подобным образом? - совершенно серьезно спросил Лухан, устроив голову на руке младшего. - Не придется, если ты прямо сейчас признаешь, что был неправ и попросишь прощения, - заявил Тао, надеясь, что не перегнул палку своим требованием. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь дыханием парней, и когда момент затишья затянулся, Цзытао грешным делом подумал о том, что его горячо любимый сосед обдумывает, под каким углом лучше швырнуть его в окно. Но опасения оказались напрасными. - Ладно... - собравшись с духом заговорил Хань. - Я признаю, что вел себя как последняя скотина. И прошу прощения. Поэтому больше заставляй меня умолять тебя о том, чтобы... - запнулся старший, - в общем, ты понял о чем... Ну что, доволен?! Я сказал это... Счастливая улыбка Цзытао была яснее всяких слов, и крайне довольный таким завершением, он заключил немного удивленного парня в свои медвежьи объятия, твердо уверенный в том, что больше ему не придется тайно захлебываться слюнями, глядя на любовь всей своей жизни.