Кошачьи истории:. «Ландыш»

Кошачьи истории:

«Ландыш»

«Ландыш»^{(сэр Гэбел Веладд из Вэлайма (Майледжэвканд, Аледрон) 97 год от Реванша (6202 год от Пробуждения))}

Это было радостнейшее из времён для всех свободных народов Запада. «Мы победили! » - все об этом только и говорили. «Чёрный Тиран покинул Земли Света, а Тьма оказалась посрамлена и изгнана, как когда-то, в древности, был вышвырнут Злобный Орк Аланард. Давайте веселиться и хвалить Богов, явившихся с Небесных Краёв ради нашего спасения! » - призывал прошедшим вечером старейшина деревни. А ещё помянули павших героев и прославили выживших. «Они проливали кровь за нашу свободу. Если бы не они, мы навеки остались бы в цепях Зла» - говорили взрослые своим детям. Примерно так же, только в некой более сдержанной форме, слышала от матери и Ирелл.

Война действительно закончилась. При помощи сил Простора Звёздного Света, коварнейший Альксаар, Лютый деспот с далёкого Северо-Востока, покинул Левоземье и многие народы, спустя столетия гнёта, обрели долгожданную свободу; а приспешники злого Императора из тёмных эльфов, орков, громадных пауков, нежити или иных лихих тварей бежали в страхе или были уничтожены Кулаком Добра.

Впрочем, Эминш, населённый пункт двуногих чёрно-белых котов племени Мьери, находился в той части Ахедведы, южного заповедника светлых эльфов, до куда легионы Тьмы так и не добрались, а значит родная деревня Ирелл так и не познала весь ужас Альксаарова Гнёта. Но рассказы мужчин, добровольно пошедших на смертельную опасность ради общего блага окружающего мира, восхищали и воодушевляли.

Конечно, роль бойцов расы Беркассе в так называемой войне Реванша, - где ордам проклятых, могучим зеленокожим и кошмарным чудовищам противостояли армии высокородных людей, ангелов, эльфов и драконов, - вряд ли можно назвать значительной. Но в глазах котов-подростков те немногие вернувшиеся в Эминш мьери являлись победителями из победителей.

Особо радоваться Ирелл не могла, ибо её отец пал от паучьих клыков в горах Долины Заката, о чём с горечью сообщил её дядя Афир по возвращению. Но факт гибели родителя в борьбе с тёмными тварями вовсе не вызвал в почти одиннадцатилетней девочке грустную апатию; напротив: она твёрдо решила, что почтит его память тем, что сама станет воительницей; и не простой кошачьей кинжальницей, как её отец или дядя, - да как и все беркассе Ахедведы, по своей сути воинами как таковыми никогда не являвшиеся, - а настоящей, великой, подобной Длаю из племени Кири, который ещё четыре с половиной тысячелетия назад доказал, что раса прямоходящих кошек способна не только присутствовать на войне для статистики, но и определять своим подвигом подвиг целых стран.

Родня, да и близкие друзья девочки, относились к её мечтам кто со снисходительной иронией, кто с язвительным скепсисом. Даже те одиннадцать из тридцати семи мужей, отправившихся на войну Реванша, хоть и прослыли героями в Эминше, сами говорили, что выдвинулись драться с легионами нечисти исключительно из молодецкого жара и рвения причаститься к общей победе, но никаких звёзд с неба, подобно тому же Длаю Кири, они там не схватили; ибо Мьерам Ахедведы, всю историю живущим на солнечных лужайках среди густого изобильного леса и ловящим озёрную рыбу да диких птиц, в принципе на роду не написано быть героями мировых легенд, подобно майеридам (людям) или тем же айлоринам (эльфам); что уж говорить о девчонке, никогда не видавшей настоящего врага.

Но беркассе это та раса, которая умеет конструктивно мечтать даже при кажущейся несбыточности. Ирелл была уверена, что тому, кто всей душой стремится, судьба преподносит дар свершения.

Заполучить сей дар она предсказуемо фантазировала из рук светлых эльфов страны, в которой живёт, ибо для мьери айлорины являли собой некий идеал воинской удали и высокого духа; при том сами могущественные бессмертные существа своих пушистых соседей всерьёз никогда не воспринимали.

А в тот день девочка со своими друзьями как раз шла, в очередной раз поглядеть на этих прекрасных созданий, в гавань близ города Кесалури. У айлорин происходило событие: после войны Реванша многие манаэлены (эльфы Света) решили уплыть в Простор Звёздного Света вместе со своими бесплотными братьями из этой божественной далёкой страны. Кошачьи подростки явились помахать навсегда уплывающим эльфам лапами.

Неописуемая красота кораблей Родины Ангелов, величественность тех, кто на них заходил, изумляющая проникновенность песнопения и глубокая чувственность этого момента приводили котят в восторженное оцепенение, которое всегда происходит при ощущении прикосновения к чему-то прекрасно-недоступному.

Последнее из судов оказалось уже почти заполнено и все те из жителей Ахедведы, пришедших в Кесалури для того чтобы навек покинуть Левоземье, уже простились с берегом.

Как же Ирелл хотелось оказаться там, с этими неземными существами, чтобы они поведали ей о самых удивительных тайнах Мира, чтобы почувствовать себя частью чего-то неописуемо-волшебного. Она знала, что на этих изящных тёпло-зелёных суднах с серебристыми парусами, с так называемыми эльфами-устэлиллами на Запад отправляются лучшие из представителей Края Доверия.

Когда друзья стояли у причала, к ним неожиданно подошла какая-то эльфийка. Котят сходу удивил её вид: во-первых, подошедшая была одета не в светло-красочные платья айлоринок Ахедведы, а в серо-синие штаны, потёртые чёрные сапожки и в выцветший серый плащ, а голову, несмотря на тёплый день, покрывал капюшон, из-под которого выпадали светло-серебряные локоны; во-вторых, она была слегка пониже ростом, чем иные манаэленши; но главное –при том, что, по присущей только расе айлорин неувядающей свежести, было очевидно что это именно эльфийка, а не человечиха, - некоторые представители расы светлых людей так же присутствовали в той гавани, - у той было необычное внутреннее содержание, выражаемое в лице (сие очень хорошо распознаётся беркассе): если у всех высоких хозяев Доверия, при всей их доброй сущности, физиономии были всегда прохладными и удалённо-надменными, то женщина в сером осматривала котят с какой-то неограниченной весенней нежностью в сапфировых глазах и лёгкой улыбке.

Взгляд незнакомки остановился на Ирелл: «Кем ты хочешь стать, малышка? ». Девушка немного знала эльфийский язык и поняла вопрос, но при том подметила, что стиль речи вопрошающей, так же, как и внешность, был отличен от разговаривания иных айлорин.

«Воительницей» - робко, но чётко ответила юная мьери. Загадочная собеседница улыбнулась уже открыто, но с некой лукавинкой. После чего достала из-под плаща какой-то длинный тряпичный свёрток и дала его в руки Ирелл со словами: «Тогда на, играйся. »

Не дождавшись никакого ответа, женщина-эльф пошла к кораблю. Друзья-котята издали наблюдали, как она откинула свой капюшон, после чего все эльфы у причала и на судне внезапно извлекли стрелы и резко направили луки, целясь в пришелицу.

Для Ирелл это было неукладываемо: почему вдруг на айлоринку, минуту назад одарившую их, мьерят, какой-то неземной энергетической лаской, её сородичи встречают как какое-то могущественное чудовище; лишь спустя годы она узнает, что та синеглазая с дымчатыми волосами по своим деяниям заслужила считаться у светлых народов кем-то пострашнее любого монстра.

Тогда-же девочка досмотрела эпизод, в котором вручившая ей свёрток немного поговорила с бесплотными эльфами Запада, в результате чего манаэлены опустили луки, а женщина поднялась на борт. Затем последний корабль уплыл.

Котята устремились поскорей забраться вглубь чащи, опасаясь, как бы манаэленские стражники не заинтересовались тем манаэленским свёртком. Ирелл ещё никогда ничего не дарили эльфы, тем более такие, которые удостаивались отплытия в Звездносветье.

Затерявшись в листве, девочка суматошно развернула тряпки. Новая волна заворожённости: настоящий меч! Ирелл часто игралась с копьями, дротиками и кинжалами отца; так же она всегда рвалась подержать в руках великолепные мечи эльфов, когда те навещали её Эминш или когда она сама ходила в Кесалури. Но сие оружие превосходило воображение для начала просто своим видом: широкий, двусторонний, прямой, не очень длинный, красивой травообразной формы, переливающийся темноватый металл, отдающий каким-то углублённым блеском; клинки манаэленов выглядят по-другому.

Оружие оказалось неожиданно лёгким, но невероятно острым: Шарлэ, друг Ирелл, сильно порезался, слегка проведя по лезвию. Удобная рукоять вполне умещалась в руке девушки, будто самостоятельно под ту подстраиваясь. Котята поспешили поскорее вернуться в родную деревню, зарёкшись никому не рассказывать о чудном приобретении. Друзья, вопреки опасениям Ирелл, ей не завидовали, а, скорее, за неё переживали.

После прибытия в Эминш, Ирелл спрятала клинок в своей комнате. А когда матери со старшими сёстрами не было дама, девочка брала его в руки и махала им по всей избушке, фантазируя, как рубит орков или пауков.

Однажды, когда родны в очередной раз пошли строить укрепления на озере, а Ирелл, на тот час будучи свободна от своих бытовых забот, вновь достала подарок эльфийки и принялась с ним упражняться, в дом неожиданно вошёл Афир, брат матери девчонки.

Застукав племянницу с оружием, он резко ту окликнул: «Ирелл! Что это?! ». Котёнок растерялась и пыталась прикрыть клинок. «Ничего, просто игрушка» - попыталась схитрить Ирелл. Дядя подошёл к отроковице и велел показать «игрушку». Немного угрожающе покривлявшись и прижав уши, дочь его сестры и былого боевого соратника всё же подчинилась. Кот взял клинок в руки и стал его осматривать.

«Это самое совершенное оружие из тех что я видел! Таких не было ни у людей, ни у эльфов, ни у орков. Где ты его взяла? »- спросил мужчина, распушив шерсть. «Мне его эльфы подарили, когда мы ходили смотреть на отплытие кораблей в Звёздный Свет» - призналась девица, намеренно не рассказывая всех подробностей и о неоднозначности личности подарившей. «Зачем обманываешь? С чего это благородным айлоринам отдавать такую вещь ребёнку-мьери? » - не поверил Афир. «Мои друзья там были и всё видели» - доказывала Ирелл. «Да наверняка вы вместе этот меч украли. Его, уже, видимо, везде ищут. Я отнесу его в Кесалури, пока его стражи не явились сюда сами и не перевернули тут всё вверх дном» - решил дядя.

На это девочка принялась лепетать, невнятно пытаясь рассказать что-то о неизвестной леди и что это её вещь-подарок, который она ни за что не хочет утратить. В итоге Афир, почему-то, на свой страх и риск, поверил племяннице. Но всё же до конца не унимался в своей «правильности»: «Его надо отнести к старосте, лучше ему решать, что делать. Ведь такие штуки детям не игрушка. »

«Ну дядя Афир… дай мне оставить меч у себя… ну пожалуйста… Я так хочу стать славным воином, как ты или папа… ведь эта вещица не досталась мне просто так… не надо нести его старосте, он точно отдаст его эльфам. Не убивай мои мечты. » - Котята как никто иной умеют разжалобить, и сердце родича стало оттаивать от первоначального порыва, так чтодальнейшее он говорил уже без тона безапелляционной решимости: «Ну сколько можно жить этими ребяческими фантазиями, Ирлюшка? Каким воином ты хочешь стать в огромном мире могущественных созданий? Даже мы с твоим отцом, будучи довольно сильными мужами-беркассе, оказались для манаэленов лишь обузой в Закате. Я чудом не стал пищей для арахнидов, а вот Шавфу (имя отца Ирелл) повезло меньше. Где ты этому сможешь научиться? Что скажет на это твоя мама? »

Ирелл прекрасно знала отношение своей родительницы к военному делу и даже смутно помнила, как та шесть лет назад со слезами отговаривала своих мужа с братом отправляться на Реванш. Вдова постоянно ворчала и на саму свою младшую дочь, когда та изъявляла о своих амбициях, или махала палкой во дворах. Соответственно о том, что Ирелл теперь обладает супермечом, Хашрэ (имя матери) уж точно не должна прознать; так что просьбу сохранить тайну от своей сестры девочка озвучила дяде в первую очередь.

Затем она перешла уже к своему плану развития ситуации: «Ну дядя Афир, ведь ты же один из лучших воинов нашего поселения. Если бы ты начал меня обучать, а я бы очень старалась, то смогла бы обрести навык правильного владения оружием чтобы, если легионы Тьмы вернуться, я бы смогла защищать наш дом. А этот меч… он послан мне самими Богами! Он так легко сидит в моей руке…»

Кот-ветеран, смотря на юношеский задор маленькой родственницы, видел в ней себя тридцатилетней давности и понимал, что сей случай содержит в себе вовсе не мимолётное детское увлечение, а подлинное предопределение Вселенской Души для конкретного существа; а значит обрывать стремление девочки означает навсегда разрушить её сердце. Посему он отдал ей меч, промолвив: «Берегись, чтобы Хашрэ не узнала! А я же буду ждать тебя завтра у себя. »

С тех пор девица, освобождаясь от домашних хлопот, ежедневно приходила к родичу, который уводил её вглубь леса и тренировал её. Оружие эльфийки было слишком опасно и потому приёмы дядя показывал посредством деревянных палок. Так же он обучал девицу навыкам ножевого боя, копью и стрельбе из лука. Ирелл оказалась необычайно способна и спустя полгода она соревновалась с заслуженным солдатом почти на-равных.

С ними же тренировался и её друг Шарлэ, который оказался единственным из эминшской детворы, разделяющей увлечения дочери Шавфу: все другие ребятишки, под влиянием взрослых уверенные, что Тьма навсегда изгнана и нужды в воителях больше нет, избрали иные ремёсла. И, как ни странно, они почему-то не вспоминали о том, что произошло с их подругой тогда в Кесалури.

В свободное время дома Ирелл, как и прежде, отрабатывала удары с тайным мечом и однажды, в порыве фантазий и грядущих битвах, девчонка расколола стол. Не просто ей было доказать матери и сёстрам, что мебель из твёрдого дерева случайно сломалась, когда она встала на неё, чтобы убрать паутину с потолка; это при том, что был очевиден характер поломки в виде единственного идеально-ровного рассечения.

Хотя о мече матушка так до сих пор и не прознала, про лесные тренировки Афира с котятами ей уже кто-то донёс. Кошка сначала ругалась с братом, требуя отвадить племянницу. Но тот в ответ лишь разводил лапами и говорил, что ничего тут сделать не в силах, ибо на то воля Богов. Тогда женщина, вместе с матерью Шарлэ, обратилась к старосте, но тот сказал: «Да я вас понимаю, но вы же знаете этого Афра, он сам не свой после войны и всё равно меня не послушает». А то, что пытаться вразумить дочь бесполезно в принципе, Хашрэ уже давно усвоила.

В общем, мать потихоньку смирилась и Ирелл с дядей и Шарлэ упражнялись уже более открыто. Вдруг к ним подтянулись ещё несколько подростков и даже котят помладше. Кто-то из них просто развлекался, а кто-то всерьёз заражался намерением стать защитником Родины.

Группа последних, под инициативой самой Ирелл, всё чаще стала наведываться в Кесалури и там контактировать с эльфами. Среди высоких существ нашлись те, кто охотно принялись рассказывать котятам о мире, обучать их тонкостям своего языка, - при том что манаэлены, как правило, знают диалекты живущих в их заповедниках кошек и общаются с теми на их родном наречии, - а также показывать им как на самом деле надо обращаться с оружием.

При том, что Афир действительно считался лучшим воином Эминша, по мастерству фехтования и стрельбе ему было не тягаться с айлоринами, каждый из которых постоянно сражался уже тысячи лет. Впрочем, сами эльфы обучали котят больше ради забавы, нежели всерьёз рассчитывая на то, что эти мьери, чей жизненный срок редко достигает восьмидесяти лет, смогут стать сильными стражами границ Края Доверия.

Манаэлены если и шли на брань вместе с беркассе, чаще всего использовали тех как разведчиков, благо врождённые навыки двуногих кошек незаметного и бесшумного передвижения этому способствовали. В общем то, только таким жители Кесалури и видели будущее юнцов из Эминша; хотя сами выделяли из них Ирелл именно как талантливую мечницу.

И вот однажды, когда этой кошечке исполнилось уже семнадцать и она, по-прежнему исполненная мечтаниями, в очередной раз пришла в соседнее эльфийское поселение поупражняться, её учитель, именем Мелару, сказал ей: «Подружка! Ты всё мечтала защитить Родину? Что-ж, пожалуй, наконец у тебя появился шанс проявить себя в условиях реальной войны. Разведка донесла, что на восточное побережье Бахси(Плавник; большой полуостров на юге Ахедведы. Он же главная часть заповедника) высадилось несколько разбойничьих отрядов орков с гоблинами. Они рыщут по лесам и разоряют маленькие поселения. Несмотря на то, что от нас они пока далеко, наш градоначальник распорядился отправить туда помощь. А я же решил, под свою ответственность, позвать с нами тебя и тех, кто с тобой здесь тренировался. Так что, если пожелаете, будьте на этой поляне на рассвете на шестой день. »

Ирелл исполнилась эйфорическим ликованием. Она даже замурлыкала: наконец-то приключения! Прибежав домой, она сразу извлекла из-под половицы тот самый меч, который не доставала уже четыре года, так как махать железякой по пустому дому девушке уже было не интересно, а показывать его она никому больше не решалась. Впрочем, клинок оказался нисколько не затронут временем. «Теперь то ты точно будешь уместен! » - воскликнула кошечка.

Матери она конечно не сказала, что идёт биться с орками: та бы не пережила. Вместо этого дочь сообщила, будто отправляется в путешествие к берегам Напряжённого моря. Немного послушав причитания родительницы о том, что, мол, Ирелл уже давно пора выходить замуж да рожать, а не шастать по всему Доверию, девушка простилась с ней и с сёстрами, и вышла из избы со спрятанным под плащом мечом.

После она встретилась с Шарлэ и ещё одним молодым котом. Они собирались вместе с ней: да, только трое из всех тренировавшихся у эльфов мьери решились пойти на реальные опасности. Друзей вышел проводить Афир. Он сперва пытался отговорить племянницу говоря, что, возможно, она ещё не готова. Но потом, ощутив несгибаемость намерения юной родственницы, напутствовал её с друзьями и благословил.

Котята вышли вечером и на заре уже были в Кесалури. Мелару ожидал, что из Эминша явится совсем немного народу; айлорин ведь ещё заранее дал понять, что в походе ему нужны только самые храбрые из молодых особей.

Новый командир выдал ребятам оружие: несколько хороших длинных кинжалов и по крепкому копью, - свой меч Ирелл до сих пор эльфам так и не открыла, - и проинструктировал. Настала пора отправляться.

Из Кесалури выдвинулся отряд из пятиста двенадцати манаэленов. Через несколько дней они все достигли эльфийской гавани Уекедсбейту. Ирелл с самого детства не переставала восхищаться роскошью и величественностью манаэленской архитектуры, присутствующими в соседнем Эминшу городе. Но порт в устье реки Эбхена вовсе лишил её дара речи: в нём всё было в три раза круче и красивее, чем в её почти родном Кесалури:

Золотистые башни, оплетённые вьюнами с пышными нежно-розовыми цветами, какое-то неземное изящество в линиях построек, блеск, оттеночная насыщенность. Для молодой беркассе, не представляющей себе вида культурных центров народов огромного мира, это всё, конечно же, являлось открытием новой реальности.

В этот город тогда стянулись все силы Оннуму (Часть Ахедведы между рекой Эбхеда и Полезным морем; на западе области находятся и Эминш с Кесалури), собранные для помощи Бахси от вторжения. В основном это были, конечно, манаэлены, но также там присутствовали другие айлорины – ассилриши, они же феи или маленькие дупловые эльфы, которые умеют творить волшебство и превращаться во что-нибудь. Были и боевые ходячие деревья. А ещё туда прибыла группа волшебных лошадок – боевых единорогов.

Последние вызвали особый интерес у Ирелл, которая всё детство мечтала увидеть хоть одного живого нурофама (Нурофам – лазурно-салатовая порода расы Дагафмале), которые, по словам взрослых, во множестве живут не так далеко от Эминша, но девочке они, почему-то, до сего дня, на глаза так и не попадались. У сих животных, наделённых рассудком, помимо внешней очаровательности, имелась ещё и весьма мощная аура. Девушка надеялась поглядеть и на их самок, что не обладают рогом, но носят на спине крылья. Но увы, дагафмалы оннуму послали на главный полуостров заповедника только мужских представителей своей расы. Их было девяносто девять особей.

Далее путь собранной армии лежал на восток; и через пять дней после исхода из Уекедсбейту, она достигла беркассьего города Ауду. Это довольно большое поселение прямоходящих кошек, где жило немало мьери, но в основном его населяли племена рыжих нафми и серо-полосатых фулри. – Из последних была бабушка Ирелл по папиной линии. Она же, в своё время, много рассказывала внучке об этом своём родном городе, так что та была заочно с ним знакома, - Именно это место владыки Ахедведы решили сделать базой сопротивления вторжению зеленокожих так называемого Юрдадарза.

В Ауду оказалось уже куда больше беркассе, рвущихся защищать родные леса. Эльфы же разделили среди них взрослых воинов от юнцов и распределили последних под командование Мелару. Их набралось сорок три единицы. Эльф-командир довёл до подопечных суть и боевые задачи:

«По прикидкам, во дне пути к юго-востоку располагается войско лирчей (орков) в перемешку с ёлреджами (гоблинами). Не более цитаемкы (тысяче двадцати четырёх) единиц. Они где-то имеют лагерь из которого производят вылазки на деревни и разоряют одиночные селения, убивают животных и вырубают священные леса. При том у них со многими века выработалась удивительная чуйка на нас, на айлорин, и всякие попытки наших шпионов вычислить координаты стана врага оллерчезы успешно пресекали. Потому я и генералитет Бахси рассчитываем на то, что это сможет сделать специальный разведывательный отряд из беркассе. Ступайте на юго-восток и аккуратно узнайте, где прячется эта нечисть, а затем вернитесь и сообщите мне всю полученную информацию. Вы пойдёте с кинжалами, на случай, если вам попадётся парочка отбившихся вражин; хотя, конечно, желательно, чтобы вы остались полностью незамеченными. Но в отрытый бой вступать не вздумайте – лирчи очень сильные твари и для того чтобы с вами расправиться их хватит не больше джейджа (шестнадцати). Надеюсь на вас…»

А Ирелл Мелару дал отдельное напутствие: «Давай девочка, прояви себя. Покажешься в разведке – смогу ходатайствовать за твоё участие в боевых отрядах». » - Это вдохновило девицу. Некоторое время перед выступлением она раздумывала, брать ли с собой клинок сероволосой эльфийки или оставить его до планируемого будущего. Решила взять. И как только манаэлены до сих пор не углядели его под плащом кошечки?

Спустя восемь суток подготовки и пути, мьери и другие молодые кошки-разведчики, оставив на некотором расстоянии сопровождающих их эльфов, уже прочёсывали рощи в местах предполагаемого расположения врага. С самого утра ребята не находили никаких признаков разбойников. Но ближе к вечеру Шарлэ заметил тяжёлые следы и поломанные ветви. Командир группы, Машу из племени Нафми, повёл группу по направлению хода предполагаемых противников.

Преследование продолжалось до начала сумерек, пока признаки передвижений пришельцев неожиданно не прекратились. «Где они? Не могли же орки так просто взять и раствориться…». Коты собрались на полянке, где оборвался след и решали, как продолжать его искать. Кое кто этого и ждал, дабы наказать пушистиков за самоуверенную беспечность.

Боевые кличи и хруст ломающихся зарослей нарушили тишину кошачьих раздумий. С разных сторон посыпались невысокие, но резвые и мускулистые создания. Гоблины принялись рубить беркассе топорами или палицами. Многие двуногие коты погибли сразу. Другие сбились в кучу, пытаясь обороняться. Окружившие их ёлреджи предприняли вторую волну атаки.

Ирелл упала на спину. До этого момента девушка, ни разу не видевшая врагов, была скована шоком и только судорожно размахивала кинжалами. Когда же она оказалась на земле, то почувствовала твёрдость эльфийского клинка и только сейчас вспомнила, то у неё есть настоящее оружие. Ничего не видя, кроме мельтешения мутных силуэтов и слыша только неразборчивый шум, кошечка извлекла меч из самодельных тряпичных ножен.

Она никогда не испытывала такого чувства: как только Ирелл встала на ноги, из рукояти подарка загадочной эльфийки по телу юной Мьери растеклась освежающая прохлада. Все ощущения обострились до предела, и при этом не было никакого волнения и никакого страха; появился только какой-то необъяснимый порыв убивать.

Кишки первого гоблина, бросившегося на молодую воительницу, посыпались из его рассечённого живота и стали первой кровью, пролитой теми мохнатыми защитниками Родины. Экстаз Ирелл продолжался: меч как будто сам вёл её руку и блокировал атаки на неё; ещё три ёлреджа оказались повержены кошечкой, впервые в жизни по-настоящему использующую оружие. Это воодушевило и её соратников, которым так же удалось дестабилизировать несколько врагов.

Зеленокожих было немногим больше, но они являлись умелыми бойцами, так что, несмотря на вдохновение кошаков, разбойники из Юрдадарза перехватили инициативу, взяли разведчиков в окончательное окружение и стали сжимать кольцо.

Как бы Ирелл не была наполнена силой, отвагой и жаждой крови от волшебного клинка, она, всё же, была неопытной девчонкой; её пыл остыл и лихо сражать противников у неё уже не получалось. Коты гибли – осталось не более двадцати одной особи – поражение казалось неминуемым. Девушке даже стало обидно, что боевое крещение оказалось для неё и концом жизни.

Но чем хороши эльфийские заповедники, - и, в частности, почему силы Тьмы так и не смогли завоевать Ахедведу, - так это тем, что эти леса сами по себе противостоят тем, кто пытается их захватить.

Некий лесной дух, давно следивший за этим походом зеленокожих, увидев, что группа гоблинов откололась от основного лагеря своих больших собратьев-орков, да не взяли с собой шамана для того чтобы тот вводил его и ему подобных в наваждение, вздумал пойти за ними; а когда он увидел, что те сражаются с жителями леса из беркассе, решил действовать: земля начала уходить из-под ног ёлреджей, птицы принялись царапать их лица, шмели жалить, а деревья опутывали разбойников ветвями. «Бегите, пока не поздно! Зовите сюда айлорин! » - велел леший котятам.

Те бросились наутёк. Командир Машу пал, посему руководство оставшимся отрядом взяла на себя Ирелл. Девушка по памяти вела друзей к тому месту, где они отстали от эльфов.

Большинство из гоблинов уже высвободилось из пут мъитти-зайру (раса природных духов) и пустились в погоню за кошаками. Разведчики бежали быстро и не оглядываясь; кто-то даже бросил кинжалы и перешёл на четыре лапы. Но враги, разозлённые не самым удачным исходным засады, так же отставать не собирались и, подстёгиваемые гневом, к утру уже начинали догонять беркассе.

Ещё пара бойцов из Ауду оказались поражены топорами в спину. Кроме того, ёлреджи стали заходить с боков. В результате котята были разбиты на несколько группок или по одиночке. Последние стали пытаться спрятаться в кусты. Ирелл, Шарлэ и ещё пара фурров держались вместе, когда несколько разбойников налетело на них.

Почувствовав приближение сзади, девушка размахнулась мечом и единым ударом отсекла ёлреджу голову. Это немногодеморализовало зеленокожих – они не могли поверить, что ульверты-кошки способны так лихо сражаться. Другому врагу Ирелл рассекла напополам щит. Затем враги, пришедшие в себя, убили одного из серых котов; Шарлэ и второго фулри схватили; а Ирелл повалили на мох. Та обронила меч. Ударом ногой в голову гоблин оглушил девушку и занёс над ней булаву. Но не успев ликвидировать буйную кошку, он сам внезапно скончался от стрелы в голове.

Лесной дух, с помощью птичек, сумел передать в лагерь манаэленов о случившемся нападении на группу разведчиков и шестьдесят четыре эльфа вместе с несколькими единорогами примчались на помощь кошакам. Гоблины нашли свою смерть довольно быстро, никаких шансов у них не было. Далее спасители стали собирать живых и мёртвых котят.

Дойдя до валяющейся на мхе Ирелл, айлорины удостоверились, что та жива, хоть и потеряла сознание. Очухиваясь, сквозь головной шум, девушка слышала разговор на языке айлорин: «- А это что такое? Это явно не гоблинское оружие… - То правда. А вот кровь на нём как раз гоблинская… - Я не знаю, кому сие принадлежит, но когда я хотел поднять клинок, то почувствовал в нём сильную концентрацию Тьмы. »

«- Это мой меч! »- обозначилась Ирелл, приподнявшись. «Откуда он у тебя, деточка? » - Поинтересовался подошедший Мелару. Эльф-руководитель беркасских отрядов был опытным воином, поучаствовавшим во многих великих сечах. Разбирался он, естественно, и в оружии, потому был удивлён, что клинок, который очевидно превосходил содержанием все мечи айлорин Ахедведы, по словам девочки, её подарила некая эльфийка из Кесалури, каждую из которых он хорошо знал лично и понимал, что те и близко не приблизятся к артефактам Зла. – Про то, что та женщина была из числа тех, кто уплыл в Звездносветье и, вдобавок, встречена с агрессией, кошечка умолчала. «Твой меч исполнен чарами Предвечной Мглы. Бери клинок и с ним мы вскоре отправимся ко владыке» -заявил Мелару, так и не решившийся сам его поднимать.

В живыхосталось всего лишь тринадцать кошек. Одиннадцать из них – из Ауду. Тела погибших были зарыты в корнях деревьев.

Но всё же поход беркассе не остался безрезультатным: пройдя по следам гоблинов, айлорины, опять же не без помощи лешего, сумел вычислить и некоторых из орков. Вскоре, защитникам Доверия из манаэленов, единорогов и даже высоких разумных деревьев, удалось изгнать разбойников из заповедника; где-то поучаствовали и беркассе; но не Ирелл. Путь воительницы из Эминша лежал в столицу Ахедведы.

До Айраушафу, или Золотого Листа, главного города Края Доверия, Ирелл, Мелару и ещё какие-то эльфы добрались из Ауду за неделю. Так же, за компанию с подругой, пошёл Шарлэ. Этот город похож на Уекедсбейту, по устройству, но оформлен в куда более холодных тонах и гуще заросший по фасадам зданий. Находится Златолист на противоположной от Процветающего Порта стороне полуострова Плавник, то есть, соответственно, на побережье Напряжённого моря.

Там жил Арафкат Вахиту, который уже три тысячелетия, - после того как его брат Килтлай Ушаилу увял после Сострадания, - является амаятаром заповедника высоких эльфов на юге Левоземья и по праву считался в числе самых могущественных личностей мира. Мелару был знаком с ним и потому без труда добился приёма для себя и кошечки.

Войдя в хоть и небольшой, но удивительно эстетичный в своей индигово-бирюзовой роскоши зал, визитёры из Оннуму приветствовали Арафката и его ближайших соратников; вернее – приветствовал Мелару. Ирелл же пока что задумчиво помалкивала, - потом высокие существа начали обсуждать что-то тонкое, из Высшего Мира, применяя слова, которые кошечка никогда ещё не слышала. Что-то о Душе Вселенной, о нитях Судеб Мира.

После господа обсудили лунное сияние, шелест листвы, морские ветра и прочее подобное, что почему-то всегда между собой перемывают айлорины, что для мьери всегда казалось странностью расы их соседей. Затем Мелару поведал повелителю всё, что касается своей деятельности в текущей кампании и приключениях молодых пушистых шпионов.

Тут то Вахиту спросил: «Что вы принесли сюда? Я вновь чувствую присутствие Ужаса Глубин в моём лесу, которое приносил в себе Айлихас Евенор в канун Перламутровой Войны. Брат Мелару, кто эта беркассе? »

«Нет ничего неожиданного, что Вы узрели в корень нашего визита, владыка Арафкат. У сей девушки имеется оружие, которым она, не имея ни силы, ни опыта, без труда разрубила нескольких ёлреджей. Когда мы нашли её на месте сражения, клинок находился рядом с ней, но наши не решились взять его, ибо присутствие лиха в нём было слишком ощутимо. По словам кошки, артефакт она получила в дар от женщины-манаэлена в Кесалури; но у меня не было оснований полагать, что кто-либо в моём городе держал у себя подобный предмет. Посему я решил, что именно Вы, владеющий потаённым, способны распознать его природу. » - поведал Мелару, после чего повелел спутнице: «Ирелл! Дай Владыке меч…»

Кошечка без энтузиазма протянула железяку и могучий клинок оказался в руках мудрейшего из жителей Ахедведы. Амаятар довольно долго рассматривал артефакт и в его, доселе ледяном, лице читалось удивление. «Ты обрела его в тот день, месяц и год, когда из гавани близ вашего поселения айлорины отплывали в Айфхедведш? У эльфийки были серебряные волосы и сапфировые глаза? » - на сии точечные вопросы Вахиту, Ирелл оставалось только кивнуть. Тогда могучий эльф озвучил:

«В моих руках один из самых мощных и великих мечей Сэнмедари. Это Юнмаро (Ландыш), выкованный из глубинной адамантиновой стали ррэхфим демонами Нирзъекасты, далёкой Обители Зла, для айлоринис Тьмы, известной как Палина Жутткер, одной из ближайших приспешниц лиходея Альксаара. Больше чем от этого клинка больше воинов Света пало разве что от клыков Лексарсанси Уиджрессаре, Паучьей Королевы…»

У Ирелл не укладывалось в голове, что та эльфийская леди, во взгляде которой содержалось столько нежности и доброты, являлась одним из самых страшнейших приспешников Тьмы. «Расскажите об этой Палине, повелители. » - обратилась девушка к Мелару и Арафкату одновременно. Отвечать вызвался первый:

«Палина из города Гицкъюй, что в Уазмахтарше(Льдистолесье), далёкой обители тёмных айлорин, признаётся одной из величайших воительниц, которых когда-либо видела Сэнмедари. Она проявляла боевую удаль ещё в далёкие времена, и была в числе тех фарайлар, кто пошёл в разбойный поход на Поверхность Ада. Девушка обладала таким хладнокровием и безжалостностью в бою, что даже духи зла кхишци, пленившие её, прозвали её «Жестокой» и, как видно из рассказа владыки, выковали для неё сие оружие. После Палина принимала участие во всех войнах, где Льдистый Лес завоёвывал целые континенты.

Ей не было равных на поле брани ни среди майеридов (людей), ни среди нас. Даже великая золотая драконица Гирфа была убита Жестокой при атаке на заповедник Слетасти. Её рукой сражены и целые полки различных одухотворённых существ, воюющих на стороне Добра в Реванше. Когда мы всё же победили, а Айлихас Евенор, он же Альксаар, трусливо убежал из Машшантира, Палина почему-то не последовала вместе с остальными фарайларами в Правоземье, а пришла в Доверие, одна, дошла до Кесалури, - при том что основная партия судов тогда отбывала из Уекедсбейту, - и там изъявила желание уйти на покой в Звёздном Свете. Мудрецы говорят, что Сама Хайделис призвала её, иначе и не объяснить причину, по которой устэлиллы позволили этой кровожадной убийце подняться на борт.

Надеюсь, ты теперь понимаешь, какое оружие волею рока досталось тебе, юная воительница. То, что этот меч насквозь пропитан Тьмой, для нас очевидно без присматривания. Но истинно светлая душа, способна менять Сторону Силы предметов. Храни его и используй с чистотой сердца. » С последней фразой Вахиту отдал Юнмаро Ирелл.

Девушка взяла оружие с облегчением, ибо изначально и до-последнего опасалась, что владыка-эльф навсегда заберёт эту опасную игрушку. Она сразу поклялась применять его только во имя Добра.

«Значит, его зовут «Ландыш» …» - подумала про себя молодая меченосица. А ведь форма клинка действительно очень напоминала лист этого растения. Откуда Ирелл было знать, что три тысяче тристо девяносто шесть лет назад Палина озвучила пленившим её кхишци-демонам о том, как скучает по сим своим любимым цветам…

В Эминш Ирелл и Шарле вернулись возвращались с хорошим настроением, правда при грустной ноте из-за того, что один из котов-разведчиков из их деревни пал от гоблинов.

Хашрэ, поначалу, сильно обругала дочь за то, что без её ведома пошла на войну; а после высказалась, что очень рада, потому что Ирелл выжила. Девушка уже могла не прятать Юнмаро ни от кого и в поселении она прослыла героиней, к которой потянулась вся поросль.

Ирелл продолжила тренировки в Кесалури и вскоре уже могла равняться в мастерстве фехтования с некоторыми эльфами. Позднее, через несколько лет, после того как поженилась с Шарлэ и от него окотилась, она с айлоринами предприняла поход в Закатную Долину, где с возглавляемым собою отрядом беркассе помогала светлым людям в битвах с нежитью. Там Ирелл и сразила могучего некроманта Урадраха; так что жители Майледжэвканда во многом обязаны именно ей.

Тёмный меч был удивительно эффективен против тёмных тварей. Вообще эта Мьери с Ландышем совершила множество подвигов и стала одной из самых прославленных двуногих кошек в истории.

Рассказ о детстве и юности Ирелл Мьери сэр Гэбел написал для своей внучки Астифы, которая в отрочестве почитала личность сей великой кошки и так же мечтала стать воительницей (позже, уже будучи вдовой лорда Тирта Хавэна, леди Астифа, по воле судьбы, эти мечты реализовала).

Как известно, в молодости рыцарь из Вэлайма имел возможность много лично пообщаться с Ирелл во время совместной кампании против лиходейства лича Урадраха и, соответственно, сведения в его повести следует считать достоверными.

Что стало с Ландышем, мечом Палины Жестокой, доподлинно неизвестно, но говорят, будто он до сего дня храниться в Эминше и ждёт нового избранника.