«Рядом с отцом Виктором люди начинали сиять»

«Рядом с отцом Виктором люди начинали сиять»

Илья Гриц о своем духовном отце, архимандрите Викторе (Мамонтове)

«…В следующую минуту этот начальник, здоровый грузин двух метров росту, неожиданно для себя самого падает перед отцом Виктором на колени и начинает рыдать… Потом они говорили наедине минут сорок, и когда этот начальник вышел, его прежде совершенно черное от переживаний лицо сияло. И было по-прежнему мокрым от слёз». Сегодня исполняется 80 лет со дня рождения архимандрита Виктора (Мамонтова). Своими воспоминаниями о покойном отце Викторе делится Илья Яковлевич Гриц – библеист, основатель и первый ректор библейского колледжа «Наследие», бывший более 30 лет близким духовным чадом батюшки.

«Он поражал своим иконописным обликом»

Впервые я увидел отца Виктора в Пюхтицком монастыре: еще совсем в юном возрасте я отвозил туда книги из Москвы для распространения среди верующих. Это было в конце 70-х – начале 80-х годов. В Москве жил такой совершенно удивительный человек – Николай Евграфович Пестов, крупный ученый, доктор химических наук, он был проректором Химико-технологического института, профессором, ну и глубоко верующим человеком, духовным чадом отца Алексия Мечева.

У него была прекрасная библиотека, и он сделал ее публичной: придумал, как выдавать книги. Организовал такую подпольную «типографию»: у него работали в основном молодые одинокие женщины с маленькими детьми, Пестов помогал им приобрести печатную машинку, чтобы они перепечатывали самые важные книги. У меня до сих пор, как святыня, хранится 6-й экземпляр Нового Завета, перепечатанного на папирусной бумаге и подаренного им*…

У Николая Евграфовича были юноши-посыльные, которые брали рюкзак, набитый этими книгами, и ехали в Пюхтицы, чтобы таким образом передать их для распространения монахине Силуане, насельнице монастыря. Это тоже совершенно удивительный человек, известный всей стране. Через нее эти книги оказывались на Урале, в Сибири и даже в Средней Азии. **

Я как раз был по просьбе Николая Евграфовича одним из таких посыльных. И вот однажды, приехав в Пюхтицы, я встретил молодого священника. Он меня совершенно поразил своим иконописным обликом: черноволосый, очень красивый. Это был отец Виктор (Мамонтов), тогда еще иеромонах.

Так вот мы с ним познакомились, однако следующая встреча произошла очень нескоро, уже в Латвии. Он нашел мой телефон, позвонил и пригласил меня к себе.

С тех пор мы с женой приезжали к нему по несколько раз в год: каждый раз старались изыскивать временные возможности, а деньги всегда находились сами! Отец Виктор стал моим наставником, моим учителем, моим руководителем, духовником. Сегодня слово «духовник» используется в каком-то странном значении. Я своими ушами слышал, как, скажем, люди спрашивают у священника: «Батюшка, благословите компот попить! » С отцом Виктором подобное было немыслимо. Он никогда не говорил: «Делайте так, а так не делайте». Это было не в его стиле. Он всегда говорил: «Ну, будем молиться».

К нему приезжали тысячи людей – и из Сибири, и с Дальнего Востока, из Австралии, из Мексики, из США. Зачастую люди шли к батюшке со своим вопросом и намерением немедленно получить ответ, как им быть. А ответ был очень прост: «Будем молиться».

Отец Виктор считал, что духовник – не тот, кто берет все на себя, а тот, кто помогает человеку идти к Богу, чуть-чуть подталкивает его на этом пути. Духовник похож на гида, экскурсовода, который приводит человека в место неслыханной красоты, подводит его, а сам делает два шага назад: теперь вы сами, своим сердцем, своей душой должны с этой красотой встретиться. Это была его позиция. И в этом и состоит настоящее духовничество, поверьте!

Будучи человеком очень образованным, довольно крупным ученым-филологом, отец Виктор говорил очень просто и ясно. Надо было обладать очень тонким вкусом, чтобы понять по его речи, что перед вами кандидат филологических наук. У него была очень простая речь, ясные, совершенно не изысканные фразы, никаких изысков он себе не позволял – даже деепричастных оборотов не использовал, хотя это для него совершенно не составляло проблемы. Я не поленился, нашел его диссертацию, она написана таким научным московским языком. А тут он говорил так просто, что понимала самая обыкновенная бабушка…

Я учился у него жизни. Учился умению слушать голос Божий, а отец Виктор умением, безусловно, обладал… Можно сказать, что меня к нему привлекла его подлинность. Как моя 12-летняя дочка иногда говорит, «настоящность». «Он настоящий! » – говорит она. Лучше всего это объяснение иллюстрируется примерами из жизни.

Однажды, лет 25 назад, мы организовывали большую богословскую конференцию, для чего снимали зал в Москве, в Доме кино на Краснопресненской. Туда приехали многие достойные люди, но особенно пристальный интерес был к отцу Виктору. Его окружила толпа людей, им до смерти необходимо было с ним поговорить, хотя бы дотронуться до него, «унести кусочек» с собой. Я старался как-то оградить отца Виктора, не дать его разорвать на части.

И вдруг входит замдиректора этого заведения, человек гигантского роста, больше двух метров, красивый, статный грузин, но у него… страшно темное лицо. Не в смысле загорелости, а в смысле убитости: просто черное лицо от каких-то проблем! И он громко, так, что окружавшие отца Виктора женщины отлетели от звука его голоса, говорит: «Хочу посмотреть, кто ж такие у нас тут занимаются, что это за христиане». А отец Виктор всегда был невероятно худ, он настоящий монах, ел очень мало – такой гигантский человек, как этот замдиректора, мог его одним взглядом пополам сломать!

И вот навстречу ему идет отец Виктор и как всегда – сияет. Просто сияние исходит от его лица! В следующую минуту этот начальник неожиданно для всех – и неожиданно, в первую очередь, для себя самого – падает перед ним на колени и начинает рыдать. Понимаете? Он просто упал перед ним на колени, и слезы ручьем текли по его лицу! Отец Виктор буквально одним мизинчиком его поднимает: «Ну пойдемте, поговорим».

Я их сопроводил, чтоб «не украли» отца Виктора по дороге, в кабинет этого господина. И попросил: «Только дверь закройте, а то будут ломиться». «Да мне, – отвечает замдиректора, – три минутки только поговорить». Через 40 минут оба выходят, отец Виктор его ведет под руку. Это было просто невероятное зрелище: гигантский такой мужчина, крупный, крепкий, настоящий боец, и худенький, тоненький батюшка ведет его. А у этого человека – мокрый от слез галстук и вся рубашка, но просветлевшее лицо! Вот и весь рассказ… Что там был за разговор, я никогда не осмеливался спрашивать.

Таких историй было – сколько угодно. Рядом с отцом Виктором люди начинали сиять: они, как зеркало, отражали его сияние…

12 3 4 Следующая ⇒