КУРИНЫЙ БУЛЬОН

Стр 1 из 3Следующая ⇒

Кисловская сельская модельная библиотека

КУРИНЫЙ БУЛЬОН

Мама принесла из магазина курицу, большую, синеватую, с длинными

костлявыми ногами. На голове у курицы был большой красный гребешок. Мама

повесила ее за окно и сказала:

- Если папа придет раньше, пусть сварит. Передашь?

Я сказал:

- С удовольствием!

И мама ушла в институт. А я достал акварельные краски и стал рисовать.

Я хотел нарисовать белочку, как она прыгает в лесу по деревьям, и у меня

сначала здорово выходило, но потом я посмотрел и увидел, что получилась

вовсе не белочка, а какой-то дядька, похожий на Мойдодыра. Белкин хвост

получился как его нос, а ветки на дереве как волосы, уши и шапка... Я

очень удивился, как могло так получиться, и, когда пришел папа, я сказал:

- Угадай, папа, что я нарисовал?

Он посмотрел и задумался:

- Пожар?

- Ты что, папа? Ты посмотри хорошенько!

Тогда папа посмотрел как следует и сказал:

- Ах, извини, это, наверное, футбол...

Я сказал:

- Ты какой-то невнимательный! Ты, наверно, устал?

А он:

- Да нет, просто есть хочется. Не знаешь, что на обед?

Я сказал:

- Вон, за окном курица висит. Свари и съешь!

Папа отцепил курицу от форточки и положил ее на стол.

- Легко сказать, свари! Сварить можно. Сварить - это ерунда. Вопрос, в

каком виде нам ее съесть? Из курицы можно приготовить не меньше сотни

чудесных питательных блюд. Можно, например, сделать простые куриные

котлетки, а можно закатить министерский шницель - с виноградом! Я про это

читал! Можно сделать такую котлету на косточке - называется " киевская" -

пальчики оближешь. Можно сварить курицу с лапшой, а можно придавить ее

утюгом, облить чесноком и получится, как в Грузии, " цыпленок табака".

Можно, наконец...

Но я его перебил. Я сказал:

- Ты, папа, свари что-нибудь простое, без утюгов. Что-нибудь,

понимаешь, самое быстрое!

Папа сразу согласился:

- Верно, сынок! Нам что важно? Поесть побыстрей! Это ты ухватил самую

суть. Что же можно сварить побыстрей? Ответ простой и ясный: бульон!

Папа даже руки потер.

Я спросил:

- А ты бульон умеешь?

Но папа только засмеялся.

- А чего тут уметь? - У него даже заблестели глаза. - Бульон - это

проще пареной репы: положи в воду и жди, когда сварится, вот и вся

премудрость. Решено! Мы варим бульон, и очень скоро у нас будет обед из

двух блюд: на первое - бульон с хлебом, на второе - курица вареная,

горячая, дымящаяся. Ну-ка брось свою репинскую кисть и давай помогай!

Я сказал:

- А что я должен делать?

- Вот погляди! Видишь, на курице какие-то волоски. Ты их состриги,

потому что я не люблю бульон лохматый. Ты состриги эти волоски, а я пока

пойду на кухню и поставлю воду кипятить!

И он пошел на кухню. А я взял мамины ножницы и стал подстригать на

курице волоски по одному. Сначала я думал, что их будет немного, но потом

пригляделся и увидел, что очень много, даже чересчур. И я стал их

состригать, и старался быстро стричь, как в парикмахерской, и пощелкивал

ножницами по воздуху, когда переходил от волоска к волоску.

Папа вошел в комнату, поглядел на меня и сказал:

- С боков больше снимай, а то получится под бокс!

Я сказал:

- Не очень-то быстро выстригается...

Но тут папа вдруг как хлопнет себя по лбу:

- Господи! Ну и бестолковые же мы с тобой, Дениска! И как это я

позабыл! Кончай стрижку! Ее нужно опалить на огне! Понимаешь? Так все

делают. Мы ее на огне подпалим, и все волоски сгорят, и не надо будет ни

стрижки, ни бритья. За мной!

И он схватил курицу и побежал с нею на кухню. А я за ним. Мы зажгли

новую горелку, потому что на одной уже стояла кастрюля с водой, и стали

обжигать курицу на огне. Она здорово горела и пахла на всю квартиру

паленой шерстью. Папа поворачивал ее с боку на бок и приговаривал:

- Сейчас, сейчас! Ох и хорошая курочка! Сейчас она у нас вся обгорит и

станет чистенькая и беленькая...

Но курица, наоборот, становилась какая-то черненькая, вся какая-то

обугленная, и папа наконец погасил газ.

Он сказал:

- По-моему, она как-то неожиданно прокоптилась. Ты любишь копченую

курицу?

Я сказал:

- Нет. Это она не прокоптилась, просто она вся в саже. Давай-ка, папа,

я ее вымою.

Он прямо обрадовался.

- Ты молодец! - сказал он. - Ты сообразительный. Это у тебя хорошая

наследственность. Ты весь в меня. Ну-ка, дружок, возьми эту трубочистовую

курицу и вымой ее хорошенько под краном, а то я уже устал от этой возни.

И он уселся на табурет.

А я сказал:

- Сейчас, я ее мигом!

И я подошел к раковине и пустил воду, подставил под нее нашу курицу и

стал тереть ее правой рукой изо всех сил. Курица была очень горячая и

жутко грязная, и я сразу запачкал свои руки до самых локтей. Папа

покачивался на табурете.

- Вот, - сказал я, - что ты, папа, с ней наделал. Совершенно не

отстирывается. Сажи очень много.

- Пустяки, - сказал папа, - сажа только сверху. Не может же она вся

состоять из сажи? Подожди-ка!

И папа пошел в ванную и принес мне оттуда большой кусок земляничного

мыла.

- На, - сказал он, - мой как следует! Намыливай!

И я стал намыливать эту несчастную курицу. У нее стал какой-то совсем

уже дохловатый вид. Я довольно здорово ее намылил, но она очень плохо

отмыливалась, с нее стекала грязь, стекала уже, наверно, с полчаса, но

чище она не становилась.

Я сказал:

- Этот проклятый петух только размазывается от мыла.

Тогда папа сказал:

- Вот щетка! Возьми-ка, потри ее хорошенько! Сначала спинку, а уж потом

все остальное.

Я стал тереть. Я тер изо всех сил, в некоторых местах даже протирал

кожу. Но мне все равно было очень трудно, потому что курица вдруг словно

оживелаи начала вертеться у меня в руках, скользить и каждую секунду

норовила выскочить. А папа все не сходил со своей табуретки и все

командовал:

- Крепче три! Ловчее! Держи за крылья! Эх, ты! Да ты, я вижу, совсем не

умеешь мыть курицу.

Я тогда сказал:

- Пап, ты попробуй сам!

И я протянул ему курицу. Но он не успел ее взять, как вдруг она

выпрыгнула у меня из рук и ускакала под самый дальний шкафчик. Но папа не

растерялся. Он сказал:

- Подай швабру!

И когда я подал, папа стал шваброй выгребать ее из-под шкафа. Он

сначала оттуда выгреб старую мышеловку, потом моего прошлогоднего

оловянного солдатика, и я ужасно обрадовался, ведь я думал, что совсем

потерял его, а он тут как тут, мой дорогой.

Потом папа вытащил, наконец, курицу. Она была вся в пыли. А папа был

весь красный. Но он ухватил ее за лапку и поволок опять под кран. Он

сказал:

- Ну, теперь держись. Синяя птица.

И он довольно чисто ее прополоскал и положил в кастрюлю. В это время

пришла мама. Она сказала:

- Что тут у вас за разгром?

А папа вздохнул и сказал:

- Курицу варим.

Мама сказала:

- Давно?

- Только сейчас окунули, - сказал папа.

Мама сняла с кастрюльки крышку.

- Солили? - спросила она.

- Потом, - сказал папа, - когда сварится.

Но мама понюхала кастрюльку.

- Потрошили? - сказала она.

- Потом, - сказал папа, - когда сварится.

Мама вздохнула и вынула курицу из кастрюльки. Она сказала:

- Дениска, принеси мне фартук, пожалуйста. Придется все за вас

доделывать, горе-повара.

А я побежал в комнату, взял фартук и захватил со стола свою картинку. Я

отдал маме фартук и спросил ее:

- Ну-ка, что я нарисовал? Угадай, мама!

Мама посмотрела и сказала:

- Швейная машинка? Да?

12 3 Следующая ⇒