РУКОПИСЬ. Ярослав Осетров. ДЕЙСТВИЕ1. ДЕЙСТВИЕ2

РУКОПИСЬ

Ярослав Осетров

По мотивам романа «Рукопись найденная в ванной» Станислава Лема.

ДЕЙСТВИЕ1

Петр Лазарев (37), молодой писатель.

Петр сидит у окна за столом и дописывает страницу.

Перечитывает вслух.

Петр: «Но уйти — значит зачеркнуть ту, пусть ничтожную, пусть существующую лишь в воображении возможность, которую несет в себе будущее. Так что же — годы среди мебели и вещей, которых мы вместе касались, в воздухе, еще хранящем ее дыхание? Во имя чего? Во имя надежды на ее возвращение? Надежды не было. Но во мне жило ожидание — последнее, что мне осталось. Какие свершения, насмешки, муки мне еще предстояли? Я ничего не знал, но по-прежнему верил, что еще не кончилось время жестоких чудес. »

Петр кладет ее в папку, выдыхает, сидит некоторое время размышляя, затем тянется к телефону. Набирает номер.

Петр: Здравствуйте, меня зовут Петр Лазарев. Я хотел бы пройти в ближайшее время экспертизу своей книги, чтобы заверить ее для публикации. Да, я собираюсь. Да, все закончено полностью. Да? Хорошо, я запишу сейчас. Подскажите, а что значит автоматизированная экспертиза? Да. О. Да. 137. Да, хорошо, мне подходит. До свидания.

Петр одевает плащ и выходит из комнаты.

ДЕЙСТВИЕ2

Толстый человек (40), отекшее лицо, налившаяся жиром шея, вся в складках, дышит шумно, с присвистом.

Николай Шатунов (35), в белом халате и очках.

ПетрЛазарев (37), молодой писатель.

Охранник (47).

Петр в сопровождении охранника подходит к двери кабинета. Охранник стучит, приоткрывает дверь, затем осторожно подталкивает Петра внутрь и проходит следом.

В квадратной комнате сидит неимоверно толстый человек, который, помешивая чай, грызет конфеты из бумажного пакета.

В задней стене кабинета видна вторая дверь.

Справа от стола располагается маленькая черная дверка, над ней несколько лампочек, а рядом присоединена клавиатура.

За спиной человека вместо окна вмонтирована в стену огромная панель, транслирующая голубое небо, облака и обширную зеленую лужайку.

Охранник: Где Шатунов?

Толстый, не переставая жевать, показывает ему три пальца.

Охранник: Ладно, Шатунов сейчас придет. Вы пока подождите здесь. Он вами займется.

Петрсадится на стул у стены, стараясь не смотреть на болезненно жирного человека.

Повисает длительное молчание.

Толстый за столом оглушительно сопит. Петр вздрагивает. Толстый высмаркивается в платок, потом, сопя, с разинутым ртом и оттопыренными губами, прячет его обратно в карман.

Дверь отворяется. В комнату входит высокий, худой, сутулый человек в белом халате. В руках у него очки, которыми он быстро вращает.

НиколайШатунов: Вы ко мне?

Петр Лазарев(слегка поднимаясь с места): Я к Николаю Шатунову из Отдела Автоматической проверки Рукописей.

НиколайШатунов: Значит, ко мне. Пожалуйста, не вставайте. Чаю?

Петр Лазарев: Да, не откажусь.

НиколайШатунов(обращаясь куда-то в сторону двери): Будьте добры?

НиколайШатунов встает ипротягивает руку за черную маленькую дверцу в стене. Достает оттуда чай в стакане с подстаканником.

НиколайШатунов: Вы знаете, на самом деле это наша гордость. Это разработка, которой мы довольно долго занимались в нашем военном НПОДЕШИФРАТОР. Проведу вам небольшой инструктаж, пока у нас не так много посетителей. Ведь скоро все рукописи будут проходить только через нас, и мы обеспечим самую качественную проверку. И, что самое главное, независимую и непредвзятую.

Петр Лазарев: а при чем тут шифры и военные технологии?

НиколайШатунов: Ну как же! Все очень просто. Вот скажите, что же такое, по‑ вашему, шифр?

Петр Лазарев: Э.. Это система условных знаков, которую можно при помощи ключа перевести на обычный язык.

НиколайШатунов: Да? А запах? Например, запах розы является шифром или нет?

Петр Лазарев: Нет, поскольку он не является символом чего‑ то, а лишь самим собой, запахом.

Голос Шатунова звучит жестким эхом в комнате.

НиколайШатунов: А как вы думаете: роза пахнет так просто или с определенной целью (Шатунов делает ударение на последнем слове)?

Петр Лазарев: Ну, она пытается привлекать запахом пчел, которые ее опыляют…

НиколайШатунов: Отлично! Перейдем к обобщениям. Глаз преобразует луч света в нервный код, который мозг расшифровывает и воспринимает как свет. Ну, а сам луч? Он ведь ниоткуда. Его послала лампа или звезда. Информация об этом заключена в его структуре. Ее можно расшифровать…

Петр Лазарев: Какой же это шифр? Ни лампа, ни звезда не пытаются ничего скрыть, в то время как шифр скрывает свое содержание от непосвященных.

НиколайШатунов: Да?

Петр Лазарев: Но это же очевидно! Дело‑ то ведь в намерениях посылающего сообщение.

НиколайШатунов: В намерениях?

Толстыйшарит, пыхтя, по карманам, лицо его при этом делается бессмысленным.

НиколайШатунов: Вот световой луч, его послала какая‑ то звезда. Какая? Гигант или карлик? Горячая или холодная? Какова ее история? Что ждет ее в будущем? Можно ли узнать об этом по ее лучу?

Петр Лазарев: Можно, располагая соответствующими знаниями.

НиколайШатунов: И чем тогда будут эти знания?

Петр Лазарев: Чем они будут?..

НиколайШатунов: Ключом. Разве не так?

Петр Лазарев: Ну…

Петрпомедлил с ответом.

Петр Лазарев: Световой луч не является шифром.

НиколайШатунов: Нет?

Петр Лазарев: Нет, потому что никто не скрывал в нем эти сведения. Впрочем, если следовать вашей точке зрения, то можно прийти к выводу, что все является шифром.

НиколайШатунов: Правильно, мой дорогой. Все является шифром или маскировкой чего‑ то. В том числе и вы.

Петр Лазарев: Это шутка?

НиколайШатунов: Нет. Это правда.

Петр Лазарев: Я являюсь шифром?

НиколайШатунов: Да. Либо маскировкой. Точнее, связь здесь такая: каждый шифр является маской, камуфляжем, но не каждая маска является шифром.

Петр Лазарев(осторожно): В отношении шифра я мог бы, в конце концов, согласиться, вы ведь имеете в виду, вероятно, наследственность? Что я имею с ней общего?

НиколайШатунов: Вы?.. Прошу прощения, но меня это дело не касается. Не я буду решать ваше дело. Ко мне это не имеет никакого отношения!

Шатунов подходитк черной дверке в стене. Из отверстия в стенепоявляется женская рука и протягивает лист бумаги. Шатунов берет лист и протягивает Петру.

НиколайШатунов: Читайте!

Петр Лазарев(читает вслух): " Угроза флангового удара – точка –направить подкрепления в сектор УП‑ 19431 – точка – за квартирмейстера седьмой оперативной группы Ганцнирстплкдипл – конец".

Петр поднял голову. Толстый зевнул.

НиколайШатунов: Ну, что это такое?

Петр Лазарев: Простите, я задумался…какая‑ то расшифрованная депеша?

НиколайШатунов: Нет. Это шифр, который требует расшифровки.

Петр Лазарев: Но ведь это какое‑ то секретное донесение?

НиколайШатунов: Нет, Маскировка шифров под видом невинных сообщений, вроде каких‑ то там частных писем или стишков – это все относится к прошлому. Сегодня каждый стремиться создать у другого видимость того, что текст не является шифровкой. Вы понимаете?

Петр Лазарев: Немного…

НиколайШатунов: А теперь я покажу вам тот же самый текст, пропущенный через нашу машину.

Шатунов снова подходит к дверце и выхватывает из белых пальцев ленту.

НиколайШатунов: " Баромосовитураинколонцибаллистическаяматекосится чтобы канцепудроливатьамбидафигигантурелиюнеокодивракиносмейную", – прочитал я и посмотрел на него, не скрывая изумления.

Петр Лазарев: Это вы называете расшифровкой?

НиколайШатунов: Это второй этап! Шифр был сконструирован так, чтобы его первичное декодирование давало в результате нагромождение бессмыслиц. Это должно было бы подтвердить, что первичное содержание исходной депеши не было шифром, что оно лежит на поверхности и является тем, что вы до этого прочли.

Петр Лазарев: А на самом деле...

НиколайШатунов: Сейчас вы увидите. Я принесу текст, еще раз пропущенный через машину.

Всё повторяется с дверцей.

НиколайШатунов: " Абрутивноканцелировать дервишей, получающих барбимуховыесенкобубины от свящеротивноготурманска показанной вникаемости".

Петр Лазарев: И что вы намерены делать с этим дальше?

НиколайШатунов: На этой стадии заканчивается работа машины и начинается человеческая.

Николай шатунов поворачивает голову к толстому и протягивает ему лист.

НиколайШатунов: Нууу?

Человекстонет.

НиколайШатунов: Канцелировать!

Толстый: Нее.

НиколайШатунов: Дервишей!

Толстый: Бууу! Деее!

НиколайШатунов: Получающих!

Толстый: О… от...

НиколайШатунов: Барбимуховые!

Толстый: Ве… ве… м‑ м… мууу… иску… искусственные м… м! М! Хи!

Толстяк начинает до посинения смеяться, потом рыдать, задыхаться.

НиколайШатунов(рявкнув): Довольно! (поворачиваясь ко мне)Осечка. Ложная ассоциация. Впрочем, почти весь текст вы уже слышали.

Петр Лазарев: Текст? Какой текст?

НиколайШатунов: " Не будет ответа". Это все!

Толстый вздрогнул последний раз, притих и стал гладить обеими руками лицо, словно хотел таким образом унять себя.

Петр Лазарев(тихо): " Не будет ответа"? (громче)Довольно скудная информация.

НиколайШатунов: Если бы я показал вам текст более богатый по содержанию, мы оба могли бы потом об этом пожалеть. Впрочем, и даже в этом случае…

Петр Лазарев: Что даже в этом случае?

НиколайШатунов: В общем‑ то, ничего.

Петр Лазарев: Получается, литературные тексты – это такие же шифры?

НиколайШатунов: Ну конечно. Прошу вас, подойдите сюда.

Николай и Петр приблизились к маленькой дверце.

НиколайШатунов: Процитируйте, пожалуйста, фрагмент какого‑ нибудь литературного произведения.

Петр Лазарев: Может быть… Шекспир?

НиколайШатунов: Что угодно.

Петр Лазарев: Так вы утверждаете, что его драмы – это набор зашифрованных депеш?

НиколайШатунов: Все зависит от того, что мы понимаем под депешей. Но, может, нам лучше все же проделать этот опыт? Я слушаю.

Петр Лазарев: Есть! " Мой слух еще и сотни слов твоих не уловил, а я узнала голос: ведь ты Ромео? Правда? "

НиколайШатунов: Хорошо.

Шатунов стал быстро печатать. Из-за дверцы медленно, сантиметр за сантиметром, выползала лента с текстом.

НиколайШатунов (читая текст): " Подлец мать его подлец руки и ноги ему переломать со сладостью неземной мэтьюзнячий выродок мэтьюзмэт".

Петр Лазарев: И что это значит?

НиколайШатунов: Я полагаю, что Шекспир, когда писал эту сцену, испытывал неприязненные чувства к лицу по имени Мэтьюз и зашифровал их в тексте драмы.

Петр Лазарев: Ну, знаете, никогда в это не поверю! Иными словами, он умышленно совал в этот чудесный лирический диалог площадную брань по адресу какого‑ то Мэтьюза?

НиколайШатунов: А кто говорит, что умышленно? Шифр – это шифр вне зависимости от намерений, которыми руководствовался автор.

Петр Лазарев: Разрешите?

Петр приблизился к клавиатуре и сам что-то напечатал.

Петр Лазарев (читая текст): " Ес ли бы ты мне да ла эх рай ес ли бы ты мне эх рай да ла бы да ла рай эх ес ли бы.

Петр Лазарев: И что же это такое?

НиколайШатунов: Следующий слой. А чего же вы ожидали? А? Мы просто докопались до еще более глубокого уровня психики средневекового англичанина.

Петр Лазарев: Этого не может быть! Значит, этот чудесный стих – всего лишь футляр, прячущий внутри каких‑ то свиней: дай – и рай? И если вы заложите в свою машину величайшие литературные произведения, непревзойденные творения человеческого гения, бессмертные поэмы, саги – из этого тоже получится бред?

НиколайШатунов(холодно): Конечно. Ибо все это бред, дорогой мой -диверсионный бред. Искусство, литература – разве вы не знаете, для чего они предназначаются? Для отвлечения внимания.

Петр Лазарев: От чего?

НиколайШатунов: Вы не знаете?

Петр Лазарев: Нет.

НиколайШатунов: Ну тогда вам лучше и не знать про это.

Все замолчали.

НиколайШатунов: Даже разгаданный шифр все равно остается шифром. Он неисчерпаем, не имеет ни пределов, ни дна. Можно углубляться в слои все менее доступные, все более глубокие, и этот процесс бесконечен.

Петр Лазарев: Как же так? А… " не будет ответа"? Ведь вы представили мне эту фразу как окончательный вариант.

НиколайШатунов: Нет. Это тоже лишь этап. В рамках определенной процедуры – существенный, но только этап. Подумайте, и вы придете к этому же сами.

Петр Лазарев: Не понимаю.

НиколайШатунов: В своё время поймете. А сейчас, простите, у нас важная конференц-связь. Мы немного задержались с вами. В это время с нами разговаривает наш самый главный руководитель.

НиколайШатуновчто-то переключает ивключается громкая связь, а сам начинает быстро печатать на клавиатуре.

Из телефона раздается голос: «Интеллектуальные силы наших подчиненных растут и крепнут в борьбе за национальную идею и против пособников запада, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации, либерасты. На деле это не мозг, а говно. Трусливые толстые бабуины, злобно лающие на льва, потомки рабов, послушно повторяющие слова своего белого хозяина, дебилы, женщины легкого поведения, японца мать. Вы че, офигели? Етишкинабогомышь! На меня смотрите! Красивые молодые люди, а такое говно? 1 Ну что, доигрались, чудаки на букву м? Дебилы, дебилы. Недоумки. Бюджет звезданулся, сука. Зашибись, балаболы. Дебилы, сука, дебилы. »

Телефон затихает.

НиколайШатунов: Тааак, всё, сеанс закончен.

Петр Лазарев: Очень странное распоряжение.

НиколайШатунов: Это тоже, своего рода, зашифрованное послание, которое требует анализа.

Шатунов вставляет отпечатанный лист в машину. Раздается рычание. Из машины вылезает лента.

НиколайШатунов(читает): Храни всевышний Китай и его президента. Восклицательный знак.

Петр Лазарев: Никогда бы не подумал.

НиколайШатунов: А стоило бы. Время нынче такое. Хорошо. Но давайте перейдем к анализу вашей рукописи.

Петр судорожно ищет папку, которая лежала рядом с ним на столе.

Петр Лазарев: Где моя папка?!

НиколайШатунов: Спокойно! У нас ничего не может пропасть.

Николай Шатунов с укоризной смотрит на толстого:

НиколайШатунов: Отдай! Слышишь? Отдай!

Толстый шевелится, и что‑ то шлепается на пол. Петр хватает упавшую папку.

Петр Лазарев: Вы знаете, я сейчас уже не уверен.

НиколайШатунов: Уже поздно, мы уже все подготовили, потратили время на инструктаж. Отказываться уже просто неприлично!

Петр Лазарев: Я, пожалуй, хочу отказаться от проверки. Может быть, я приду позже, в другой раз, я еще подумаю.

НиколайШатунов(с нажимом): Дорогой мой, но вы же понимаете, что уже включены в нашу базу данных и в следующий раз вам будет гораздо сложнее сюда попасть. А если вы сюда не попадете, то как вы опубликуете свою работу? А если вы не сможете ее опубликовать, то вас никто не сможет прочитать. Вы меня понимаете?

Петр нехотя протягивает папку.

Шатунов вытаскивает папку из рук, бегло просматривает.

НиколайШатунов: Ну что, по-моему неплохой текст. Заслуживает пристального к вам внимания, как к писателю, разумеется.

Николай Шатунов кладет папку в черное отверстие.

Машина начинает тарахтеть, потом гудеть, потом раздается сирена и загорается красная лампочка, которая начинает мигать.

В то же время из дальней двери выбегают двое человек в черной одежде, хватают Петра и начинают тащить обратно к дальней двери. Петр упирается, пытается вырваться.

Петр Лазарев(крича): Нет! Нет! Что вы делаете! Я буду жаловаться! Нет! Нет! Отпустите!

НиколайШатунов: Вы можете поступать так, как считаете нужным! Вот только в курсе ли вы относительно действующей здесь практики?!

Петра утаскивают за дверь.

КОНЕЦ.