Галина ЗЕЛЁНКИНА (г. Севастополь, Россия)

Галина ЗЕЛЁНКИНА (г. Севастополь, Россия)

Номинация «Малая проза»

Подноминация «Юмор»

ДЕД МАТВЕЙ И ВОЛОКУША

С той стороны, где с большого тракта от железнодорожной станции дорога сворачивала в станицу, послышался лай собак. Сначала негромкий, даже будто испуганный, но потом всё громче и злее, словно на станицу надвигался табун диких лошадей. И вот уже воздух сотрясал собачий хор со всех сторон и на разных музыкальных высотах. Раздались голоса детишек, бегущих по улице.

– Цыгане, цыгане! Идут цыгане!

Во дворах, быстро закрываясь, захлопали калитки, ворота и двери. Некоторые мужики стали сторожами у своих сараев. И вот уже по центральной улице катился многоголосый шум.

– Эй, хозяин, купи подковы! Во всей округе нет крепче и надёжнее, чем мои!

– Красавица, давай погадаю, не пожалей десяток яиц и счастье поселится в твоём доме!

Цветные платки и красочные многоярусные юбки замелькали у хозяйских дворов.

В доме деда Матвея тоже все засуетились. Взрослыестали успокаивать собак, а дети выскочили во двор и повисли на плетне, как молочные кувшины на просушке. Для них приход табора – это своеобразный праздник с песнями, танцами, с шумной, крикливой и разноцветной толпой. У цыган всё было необычно и интересно: от одежды и разговоров до развесёлых и тягуче -печальных песен у вечерних костров.

Шум подвод и лай собак постепенно выкатывался за станицу. И вот табор остановился на выгоне, за мельницей, с полчаса пешего хода от последнего дома. Разбили лагерь. Уже к вечеру задымились костры, а утром заливисто, как-то по-цыгански, застучали молотки по наковальне в местной кузнице. Станичники пересматривали своё хозяйство: что нужно отремонтировать, что поменять, а что и припрятать!

Цыгане – народ свободный, весёлый, отличные кузнецы. У них можно выменять хорошие подковы, сёдла, хомуты и всякую нужную в хозяйстве мелочь, подлечить лошадей, и конечно, бабам и девкам погадать.

За порядком в семьедеда Матвея следил он сам. Хоть дед и был уже старый, но его слово – закон для всех, даже для взрослых. Пока в станице стоит табор, младшим детям выходить со двора запрещалось. Их стращали всякими былями и небылицами, которые приключались с маленькими детьми, если они общались с цыганами. Детишки особо этим страшилкам не

верили, но ослушаться дедова наказа боялись – наказание было скорым и болезненным!

Однажды под вечер к ним в калитку постучали, открыл дед Матвей. Во двор вошёл цыган. Его малиновая рубаха сразу будто осветила весь двор, из-под шляпы в разные стороны торчали спиралями густые смоляные волосы. Невысокий, плечистый, сапоги «гармошкой», а глаза так и бегали по всему двору. За плечами у него висела свёрнутая волокуша.

Волокушей местные называли приспособление в виде двух скреплённых сеткой жердей со свободными концами верёвок, и использовали для перевозки, перетаскивания или переноски разного груза. Волокуши изготавливались разных размеров и форм, в зависимости от назначения, и та, висящая за спиной вошедшего, былана вид внушительных размеров!

– Дед, дай немного сена лошадям, – пробасил цыган.

Дед Матвей отошёл к двери дома и уселся на лавку под окном. В углу двора стояла невысокая копёнка сена. Цыган подошёл к копёнке, обошёл её несколько раз и вызывающе посмотрел на деда.

– Ну, бери, – сказал дед.

– А сколько дашь? – не унимался тот.

– А сколько сам поднимешь! – ухмыльнулся дед.

Довольный таким ответом, мужичок быстро разложил волокушу, выбрал у сарая самые большие вилы, и стал перекладывать сено. Поначалу работал быстро, изредка поглядывая на деда. Но усталость брала своё, да и сена на волокуше уже много, а вот копёнка, казалось, не уменьшилась. Цыган всё чаще останавливался, обходил волокушу, притаптывая и уминая на ней сено, и опять принимался за работу.

Во дворесобрались домочадцы – мужики недовольно и сердито покрикивали на цыгана, а бабы с каждым махом вил громко охали и причитали. И все с беспокойством поглядывали то на деда Матвея, то на сено, которое уже почти всё было на волокуше. А дед спокойно сидел на лавке, поглаживал свою редкую седую бородку, и только его глаза весело блестели.

На шум во дворе собралось немало любопытных соседей. Чем дольше все наблюдали за работой цыгана, тем веселее становилось вокруг.

Но вот копёнка, наконец, перекочевала на волокушу! Цыган, довольный своей работой, стал утягивать верёвки, чтобы сено не ссыпалось.

Малиновая рубаха мужичка, так и кружила вокруг жердей, иногда он взбирался наверх и катался по сену, пытаясь хоть чуток его придавить. Но если трёхлитровая банка рассчитана на три литра молока, то в неё никак не нальёшь пять! И волокуши тоже имеют свои размеры.

После долгих трудов цыгану всё же удалось кое-как стянуть верёвки, но поднять копну сена с земли уже не было сил. Немного посидев и отдохнув, он обратился к деду Матвею.

– Дед, поддай-ка мне волокушу!

– Э, нет! – засмеялся дед. – Я же сказал, что сколько поднимешь, то и твоё! Вот и поднимай сам!

Крепко выругавшись, мужичок снова принялся за работу. И что только он ни делал!

Упираясь в воткнутые в землю вилы, цыган старался сдвинуть эту гору ближе к воротам, словно застрявшую в яме телегу. Бегал вокруг, злобно пиная её ногами. Выгребая из-под себя землю, словно петух, ищущий зёрна в соломенной трухе, он ползком пытался подлезть под волокушу.

Дети и бабы уже хохотали до слёз. Мужики, хлопая себя по штанам, бегали вокруг, давая разные язвительные советы, громко потешаясь над жадностью гостя. А он, весь малиновый, и от рубашки, и от натуги, и от насмешек, ругаясь, дико посматривал на собравшихся, но попытки, хотя бы сдвинуть с места волокушу, не бросал. Сбросить хоть сколько-то сена он тоже не хотел.

Немного отдышавшись, цыган ещё несколько раз с разбегу потолкал эту копну сена, даже побил кнутом, словно строптивую лошадь! Копёнка оказалась очень упрямой и сдвигаться с места не хотела. Тогда он взобрался наверх и, как настоящий циркач, начал прыгать, словно на батуте, будто от этого его поклажа станет легче, либо сама, цирковой лошадкой выскочит со двора! Это бесплатное представление продолжалось довольно долго.

Наконец, злой и измученный этим бесполезным трудом, цыган уже даже не ругался, он просто плюнул на непокорную волокушу и выскочил со двора.

А на подворье ещё долго не утихал весёлый шум, ещё долго народ потешался над незадачливым цыганом, вспоминая его разные трюки с копёнкой сена и высмеивая его жадность.

И только дед Матвей так и сидел на лавке под окном, поглаживая свою седую редкую бородку, лишь его глаза смеялись и лучились хитрецой!

12 Следующая ⇒