Волшебная песня 1 страница

Волшебная песня

Глава 1. Возвращение и воссоединение

— Нравится?

— М-м… Да. О, да! Пожалуйста, ещё!

— Ты же хотел этого? Ждал, что я это сделаю? Жаждал?

— Да, да!.. Так… хорошо!. Быстрее… Бы..

— Да? Чего ты хочешь?

— Я…

Бам! От удара кровать, на которой Гарри лежал в объятиях своего любовника, покачнулась. Он раздраженно повернулся и открыл глаза…

…и увидел смеющиеся глаза Фреда (или это был Джордж? ) Уизли не далее чем в паре дюймов от своего носа.

— А-А-А! — полностью проснувшись, Гарри с криком попытался отодвинуться и свалился с кровати, приземлившись на ворох смятых простыней. Тут он заметил, что возбуждён. О Господи. Этот сон. Неужели он говорил во сне?

Нет, стоп! Перед сном он наложил на себя заклинание. С этим всё было в порядке. Усилием воли Гарри заставил себя немного успокоиться и бросил на смеющегося близнеца Уизли сердитый взгляд.

— Смешно, да? — пробурчал он.

Уизли подмигнул ему, и Гарри понял, что это Фред. Никто не подмигивал так, как Фред Уизли.

— Что, снились… сладкие сны? — вкрадчиво протянул Фред Уизли с особой интонацией в голосе.

Гарри судорожно зашарил вокруг себя руками, пытаясь нащупать край простыни, чтобы прикрыть пах.

— Расслабься, Гарри, все мы просыпаемся в таком состоянии. Сожалею, что разбудил… — Гарри ни на секунду не поверил, что Фред о чём-то сожалеет. — Но сегодня мы уезжаем. Все уже встали кроме тебя… — Ухмылка. — Хотя кое-кто, я смотрю, уже тоже встал… Извини за грубость.

Для проформы Гарри запустил в него подушкой. Уезжаем? Сегодня? Из-за охватившего его возбуждения он не сразу вспомнил, о чём говорит близнец Уизли. Разве они уезжают в Хогвартс сегодня? Его сердце на секунду остановилось, а затем принялось биться с обычной скоростью. Он вспомнил, что до начала семестра оставалась ещё неделя, а уезжают только Фред и Джордж, которые переезжали от родителей в Хогсмид, в квартирку над магазинчиком Зонко.

Дела близнецов пошли не так хорошо, как они рассчитывали, — в прошлом году, когда Фред и Джордж закончили Хогвартс, несмотря на золото, которое Гарри отдал им после своей победы на Турнире трёх волшебников, у них ещё не было достаточно средств, чтобы открыть свой собственный магазин. Но мистер Зонко, который, то ли за их врождённый талант к розыгрышам, то ли за регулярные посещения его магазина, очень хорошо относился к близнецам, принял что они скопили как своего рода первичный взнос. Близнецы должны были отработать у него два года в качестве подмастерьев, обучаясь ремеслу, после чего он планировал удалиться на покой, передав им свой бизнес. — «Это лучшее, на что мы можем рассчитывать, — прагматично заявил тогда Джордж, на что миссис Уизли хмуро уткнулась в «Воскресную ведьму». Она до сих пор не одобряла их «шуточный» бизнес. С их оценками за Т. Р. И. Т. О. Н. близнецы вполне могли рассчитывать получить должность в Министерстве, как их старший брат Перси.

Но миссис Уизли сдаваться пока не собиралась. Только вчера вечером она опять завела разговор на эту тему:

— Вы же знаете, время ещё есть! — умоляюще начала она. — Перси только что получил повышение — у него есть необходимые связи. Ну и, конечно, всегда остаётся ваш отец, не то чтобы я от него чего-то ожидала, — миссис Уизли бросила на мистера Уизли злобный взгляд, на что мистер Уизли лишь беспомощно пожал плечами. — Вы, все трое, абсолютно безнадёжны… Всё-таки, если вы передумаете, свяжитесь, пожалуйста, с Перси, хорошо?

— Конечно, мам, — сказал Джордж примиряющим тоном и очень дипломатично подождал, пока они с Фредом не поднимутся наверх, прежде чем, к вящему удовольствию Рона и Гарри, очень правдоподобно изобразить, как они расстаются с содержимым своего желудка.

— Превратиться в Перси! — демонстративно ужасался Фред. — Господи спаси!

Но сегодня утром Гарри не мог не заметить, что Фред всё-таки был в чём-то похож на Перси — когда с деловым видом ворвался в душевую кабинку, в которой в тот момент мылся Гарри, чтобы сообщить, что завтрак уже почти съеден.

— Мы уже должны ехать, — радостно провозгласил он на всю ванну. — Сегодня тяжёлый день, нужно перетаскать кучу барахла.

— Я закончу через минуту, — с отчаянием ответил Гарри. — У меня только две руки.

Гарри мгновенно пожалел о сказанном. Если бы его руки не были намылены, он бы зажал ими свой глупый рот. Но было поздно. Вкрадчивый голос тут же предложил свою помощь:

— Могу одолжить пару своих!

— Нет, спасибо, Фред! Правда. Э-э… Почему бы тебе не спуститься вниз, я догоню тебя?

На его счастье, Фред был слишком занят, чтобы продолжать его мучить, и Гарри, к своему облегчению, услышал удаляющиеся шаги. Три недели. Все эти три злосчастные недели продолжалось одно и то же. Близнецы дразнили, толкали и даже хватали его при каждой удобной возможности. И, что было самое худшее, он даже не мог понять, шутят близнецы или нет. Гарри пытался просить, чтобы они прекратили, но получал в ответ невинный взгляд смеющихся глаз, заставлявший его чувствовать себя дураком, а на следующий день всё начиналось сначала. Они не стеснялись даже Рона — хотя тот никак не мог ему помочь, если не считать помощью глупые улыбки и смущённые взгляды.
«Лучше не делать так при Гермионе», — был его единственный комментарий.

«Спасибо большое, Рон! » — с горечью думал Гарри, вытираясь полотенцем.

Когда он оделся и спустился вниз, кухня и гостиная напоминали гудящий улей. С плиты, на которой миссис Уизли готовила один из своих восхитительных завтраков, струился одуряющий аромат. Рот Гарри мгновенно наполнился слюной. Рон ещё сидел за столом, уплетая за обе щеки завтрак. Джинни и миссис Уизли помогали Фреду и Джорджу нагрузить вещами ковёр-самолёт, лежащий во дворе. Прошлой ночью Гарри слышал, что, возможно, даже Билл придёт помочь. Ковры-самолёты, запрещённые к эксплуатации на территории Британии, были предоставлены по специальному разрешению Министерства магии — очевидно, мистер Уизли имел друзей в Департаменте магических артефактов. Или же никто не хотел повторения истории с летающим фордом «Англия».

— Чарли и Перси прийти не смогут, — говорила миссис Уизли. — Чарли сейчас в Судане, вы же знаете, какие у них там чудовищные неприятности с огненными ящерицами, а Перси так занят…

— Ага, его расходные ордеры практически воспламеняются сами, — сухо сказал Джордж и быстро ускользнул — подальше от испепеляющего взгляда миссис Уизли.

— Доброе утро, извините, что я опоздал, — наложив в тарелку яиц и копчёной рыбы, Гарри сел за стол. Рон помахал ему рукой и сделал вид, что принюхивается, на что миссис Уизли лишь снисходительно улыбнулась. Быстро расправившись с завтраком, они выбежали наружу.

Фред и Джордж с сожалением смотрели на загруженный ковёр.

— Ещё целых два месяца, прежде чем мы сможем ещё раз попытаться получить лицензию на аппарирование, — уныло сказал Джордж. Очевидно, близнецы пошли по стопам своего брата Чарли, провалив первую попытку. К закономерному неудовольствию миссис Уизли, Фред умудрился ещё и расщепиться. — Как бы тогда было просто перевезти всё это.

Мистер Уизли вовсе не разделял страданий своего сына, а наоборот, просто сиял от удовольствия:

— Не горячитесь, мальчики! Самый лёгкий путь не всегда самый хороший! Я уверен, что в таком способе транспортировки наверняка есть куча преимуществ! Да, я слышал, магглы постоянно так делают! Они тоже нагружают свои вещи … правда, Гарри? — Мистер Уизли выжидающе повернулся к нему.

— Э-э… да, — Гарри решил не говорить, что когда магглы переезжают, то они обычно не везут с собой мантии и тысячи устройств для проказ. И уж совершенно точно магглы не пользуются коврами-самолётами.

Мистер Уизли просиял.

— Видите, как замечательно?! Как я уже говорил тысячу раз, у магглов можно многому научиться… Эй, осторожнее! Ковёр начинает колебаться!

— Это потому что вы слишком много на него наложили! — вставила своё слово Джинни, уперев руки в боки. Этим летом Гарри потратил уйму времени, стараясь не смотреть на некоторые части её тела. Что ж, ему уже шестнадцать. В его возрасте это совершенно нормально. И Рон, может быть, примет это к рассмотрению и не убьёт его на месте за то, что он бросил пару взглядов на его сестру. Может быть.

А вот кое-кто другой…

Мысли Гарри сразу вернулись к насущному. Осталась ещё одна неделя до Хогвартса. С тем же успехом он может подумать об этом.

— Мы не можем достать второй ковёр-самолёт, — спокойно объяснял мистер Уизли, словно он только что не повторил это дважды. — Уинтроп… э-э… мой коллега с трудом достал этот. Всё должно уместиться на один и точка. Кое-что поменьше я могу аппарировать лично. И Билл — как только он сюда доберётся. Как хорошо, Рон, что вы с Гарри уже проснулись. Рон, осталось загрузить ещё несколько коробок…

— По крайней мере, они уже упаковались, — пробормотал Рон, пока он и Гарри с готовностью вернулись в дом. — Господи, я бы ни за что на свете не стал паковать их вещи! Судя по тому что я видел, они собирали…

Гарри понимающе улыбнулся:

— Ну да, чтобы случайно не съесть что-нибудь типа канареечного печенья.

Рон засмеялся.

День был чудесный. Английское небо, столь часто затянутое тучами, на этот раз подарило неделю совершенно замечательной погоды, чем Гарри и семейство Уизли немедленно воспользовались. Они летали на мётлах и даже разыгрывали шуточные квиддичные матчи, пока в сумерках миссис Уизли не звала их в дом. Сегодняшний день обещал быть таким же замечательным, как и предыдущие. На голубом небе сияло ослепительное солнце. И если им суждено провести его, таская туда-сюда коробки, думал Гарри, по крайней мере, это не придётся делать под дождём.

Нагруженные коробками Гарри и Рон с трудом дотащились до двери — Фред и Джордж наотрез отказывались уменьшить их до более приемлемых размеров, ссылаясь на то, что в них находятся «нестабильные» материалы. Шедший впереди Рон вдруг замер с отвисшей челюстью.

— Это, — ахнул он, — ведь то, о чём я думаю?

Выглянув из-за своей поклажи, чтобы посмотреть, о чём говорит его друг, Гарри увидел стремительно приближающийся к Норе летающий мотоцикл с сидящей на нём гигантской фигурой.

— Хагрид! — закричал Гарри, чувствуя, как его губы сами собой растягиваются в улыбке. — Что он здесь делает?

— Не знаю, — пробормотал Рон, перехватывая коробки поудобнее. — Ручаюсь, он скажет, когда приземлится.

К тому времени как Хагрид приземлился, большая часть коробок была уже спущена вниз и погружена на ковёр-самолёт. При виде Хагрида все Уизли, включая самих Фреда и Джорджа, даже забыли про переезд.

— Хагрид! — радостно воскликнул мистер Уизли, пока великан слезал с мотоцикла Сириуса. — Какими судьбами?

Хагрид посмотрел на разгром, царивший на поляне.

— Похож, я прибыл некстати, сэр?

— Мы переезжаем, Хагрид! — весело ответил Фред. — Мы с Фредом теперь будем жить в магазине Зонко! Мы теперь его подмастерья!

— И совладельцы! — гордо добавил Джордж, выпятив грудь, что сделало его ужасно похожим на Перси.

Борода Хагрида затряслась от смеха.

— Правда? Знал, точно знал, что рано или поздно вы займётесь чем-то подобным… похоже, что рано… ну что ж, удачи! Скоро увидимся!

— Здравствуй, Хагрид! — с приветливой улыбкой миссис Уизли вышла из дома, вытирая руки о фартук. — Какой сюрприз! Боюсь, что мы никого сегодня не ждали, но если хочешь, ещё осталось что-то от завтрака…

Ко всеобщему удивлению Хагрид извиняюще замотал головой:

— Извини, Молли. Боюсь, я приехал по поручению профессора Дамблдора… хочет забрать Гарри в Хогвартс пораньше…

Почти все присутствующие вскрикнули от удивления — и, не в последнюю очередь, сам Гарри.

— Забрать в Хогвартс пораньше? — спросил мистер Уизли, нахмурившись. С отсутствующим видом он поставил на ковёр-самолёт очередную коробку, от чего ковёр заметно завалился на бок. — Почему? Что-то… случилось?

Все присутствующие заметно помрачнели. Гарри почувствовал, как его радостное настроение куда-то испарилось. Но к его тревоге примешивалась доля стыда. Если действительно есть какая-то опасность, то лучше всего действительно отправляться в Хогвартс — но почему только он должен спасаться от опасности? Почему жизнь семейства Уизли ценится меньше, чем его? Гарри знал, что Дамблдор не думает о ситуации с этой точки зрения, но от этого ему было не легче.

Да, Волдеморт охотился за Гарри, это правда, и, скорее всего, семейство Уизли будет в гораздо большей безопасности, если его с ними не будет. Но тем не менее. Он вспомнил ужасные истории, которые он слышал, не в последнюю очередь от самого мистера Уизли, — о том, что означает реющая над домом чёрная метка. И что, в таком случае, ожидает вернувшегося внутри.

Гарри поёжился. Если этому суждено случиться с этой семьёй… Гарри не хотел в это время отсиживаться где-то в безопасности. Это было… неправильно.

Хагрид извиняюще пожал плечами.

— Он ничего не сказал мне, сэр. Думаю, может опасность какая, сейчас столько всего происходит… Что случилось с домом бедного профессора Снейпа, например.

Гарри переступил с ноги на ногу. Естественно, Рон рассказал ему о «случайном» пожаре в Снейп Мэнор, как только он приехал в Нору, и Гарри был вынужден делать вид, что он впервые про это слышит. Это было трудно, особенно потому, что Рон вовсе не сочувствовал Снейпу. Сейчас же Рон пробормотал:

— «Бедного профессора Снейпа», ха-ха. Я показывал тебе фотографию. Па сказал, что грязный ублюдок богат, как Крёз…

— Потом, — прошептал Гарри, делая вид, что хочет послушать Хагрида. Он действительно хотел, но больше всего ему хотелось, чтобы Рон заткнулся.

— Это всего на неделю, Гарри? — прогрохотал Хагрид своим звучным голосом, неожиданно повернувшись к нему и положив свою огромную руку на его плечо, от чего Гарри пошатнулся. — А потом приедут остальные, и всё встанет на свои места. Ты можешь помочь мне с приготовлениями к учебному году… Я отведу тебя в Косой переулок, чтобы купить нужные вещи, как в самый первый раз…

Гарри улыбнулся, надеясь, что никто не заметил роя бабочек, внезапно оказавшихся у него в животе.

— Это будет здорово, — тихо сказал он. В Хогвартс? Сегодня? Он думал, что у него есть ещё неделя, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что он опять увидит… Снейпа, даже если, когда это случится, вокруг будет куча народу. Сейчас же, когда он возвращается один, в пустой замок, лишённый шума и суеты, всегда сопровождающей школьный год…

Он не знал, что он чувствует — восторг или ужас, может быть, и то, и другое.

— Мои вещи… Они не поместятся в мотоцикле… и я обещал Фреду и Джорджу помочь с переездом… — слабо начал он.

— Мы прекрасно справимся без тебя, Гарри, — доброжелательно сказал мистер Уизли. — Спасибо за помощь! Упакуй только то, что может тебе понадобиться в течение недели, а Рон и Джинни привезут с собой остальные вещи.

— Извините, — Гарри виновато посмотрел на своих друзей. Рон только пожал плечами и по обыкновению криво улыбнулся, в то время как Джинни одарила Гарри столь ослепительной улыбкой, что он едва удержался, чтобы не поморщиться.

— Всё в порядке, мы с удовольствием привезём твои вещи, — сказала она, едва контролируя свой голос.

Всё та же детская влюблённость, начавшая раздражать Гарри уже со второго года обучения. Ещё одна причина, по которой Гарри не следовало заглядываться на её ноги.

Гарри поспешил в дом и собрал всё необходимое. Когда он вернулся обратно, ковёр-самолёт — вместе с Фредом, Джорджем и мистером Уизли — уже улетел.

— Фред и Джордж передавали тебе привет и просили передать, что вы скоро увидитесь… — Рон закатил глаза. — Можешь представить, каким тоном они это говорили.

Гарри изо всех сил пытался не покраснеть. Джинни рассерженно сказала:

— Это ужасно с их стороны, так разговаривать с Гарри! — посмотрев на него, она тоже покраснела.

— Только не говорите, что они умудрились погрузить на ковёр всё? — Гарри поспешно сменил тему разговора, пытаясь сделать это как можно ненавязчивей.

— Не, — с раздражением ответил Рон. — Наверху осталась ещё куча вещей. Они решили сделать ещё минимум две ходки. Везёт тебе! Хагрид, — с надеждой обратился Рон к великану. — Профессор Дамблдор точно не говорил захватить и меня тоже?

Хагрид с сожалением покачал головой, но не успел он сказать и полслова, как в разговор вмешалась миссис Уизли:

— Даже не думай, Рональд Уизли, что сможешь отвертеться от помощи своим братьям!

— Жаль, что я не смогу повидать Гермиону, — быстро вставил Гарри. Гермиона должна была приехать завтра утром и расположиться в опустевшей комнате близнецов, которая наверняка была доверху напичкана разными сюрпризами. Гарри ей вовсе не завидовал. — Думаю, здесь будет весело, — он подмигнул Рону.

Рон широко улыбнулся, но его глаза говорили совсем другое.

— Я наверно ещё раз осмотрю комнату, после того как они окончательно съедут, — сказал он якобы безразличным тоном. — Просто чтобы убедиться, что они не оставили ничего особенно страшного… — Его истинные чувства выдали покрасневшие уши. Гарри ещё раз улыбнулся, на этот раз невесело.

Всё лето Рон и Гермиона писали друг другу письма. Совсем как… Не думай об этом, Поттер. Там будет видно.

Гарри обнял каждого оставшегося Уизли, получив от прослезившейся Молли наказ хранить себя, и, не успев ещё даже переварить происходящее, оказался вместе с вещами на мотоцикле Хагрида. Несколько прощальных слов, «увидимся через неделю», и мотоцикл оторвался от земли. Гарри было задумался, каким образом Хагрида не видно с земли обычными магглами, может, с помощью какой-нибудь из маскировочных чар? Но надолго его не хватило. Бабочки в его животе опять захлопали своими крыльями. На этот раз гораздо сильнее.

Он возвращается в Хогвартс.

К Снейпу.


* * *

Поездка на мотоцикле была долгой и неприятной. Гарри знал, что от Норы до Хогвартса долгий путь, но этот путь казался гораздо короче в тёплом хогвартском экспрессе, где продают сладости, а рядом сидят друзья. Чем дальше они летели на север, тем холоднее становилось. Гарри не спасала даже тёплая гигантская спина Хагрида. К тому времени когда показался замок, руки Гарри, казалось, примёрзли к его сумке.

В связи со случившемся он вспомнил о неком полёте на метле, совершённом в конце прошлого семестра. Нет, не сейчас!

Его ноги затекли от длительного полёта, ему пришлось размять их, прежде чем слезать с мотоцикла. Хагрид взял у него сумку:

— Должон был укутать тебя потеплее, — извиняющимся тоном сказал он. — Всё время забываю, что тама, в таких ветрах, мало кто выдюживает стока времени…

Гарри уже позабыл все неприятности путешествия. Он, не отрываясь, смотрел на массивную входную дверь замка.

— Всё в порядке, — не оборачиваясь, сказал он, когда двери начали раскрываться перед ним, открывая гигантский коридор, выложенный камнем. Без спешащих в разные стороны учеников, одетых в чёрные мантии, он казался совершенно незнакомым. Гарри хотел отнести свою сумку в гриффиндорскую башню и разобрать вещи, но не успел он сделать и пары шагов, как услышал знакомый голос:

— Гарри! Как замечательно видеть тебя снова, мой мальчик.

Словно малиново-красное облако, по главной лестнице величественно спускался Альбус Дамблдор. При виде директора Гарри улыбнулся. Ему ужасно хотелось знать, почему его вызвали так рано.

— Здравствуйте, профессор! Как вы провели лето?

Когда Дамблдор подошёл ближе, Гарри пожалел о том, что спросил. Тёмные круги под глазами директора, а также новые морщины, появившиеся вокруг рта, свидетельствовали о том, что лето Дамблдор провёл вовсе не так уж и хорошо. Тем не менее, директор улыбался всё так же весело:

— Как всегда, оно пролетело слишком быстро… Так и не нашёл времени съездить на недельку на Ривьеру, много лет хочу, но не получается. Может быть, в следующее… Как ты, Гарри? Как каникулы?

Гарри подумал про себя, что неделька на Ривьере Дамблдору уж точно не помешает, но не стал ничего говорить.

— Всё как обычно, сэр. Семья Уизли передаёт вам привет, — хотя ничего такого Уизли не передавали, Гарри был уверен, что они обязательно передали бы, если бы подумали.

— Семья Уизли! Они словно яркое пятно в этом блёклом мире… Итак, Гарри, — Дамблдор кивнул на сумку. — Я уверен, ты хотел бы разобрать вещи, но также наверняка у тебя есть ко мне вопросы.

— Э-э... Да, сэр.

— Понимаю-понимаю. Давай поднимемся в мой кабинет. Боюсь, что смогу уделить тебе несколько минут, но, надеюсь, этого будет достаточно.

Всё ещё держась за свою сумку, Гарри попытался не вздрогнуть, проходя мимо каменной гаргульи.

— Булочка! — начала подниматься движущаяся лестница. Почему Дамблдор вызвал его на неделю раньше? Что-то случилось? Эти вопросы терзали его на пути в Хогвартс, делая полёт ещё более длинным.

Кабинет директора был таким же, каким Гарри его помнил, хотя Фоукс казался ещё более взъерошенным, а на столе скопилось ещё больше бумаг. С тяжёлым вздохом Дамблдор опустился в кресло. — Извини, я не могу предложить тебе чаю… Сегодня у меня тяжёлый день. Но ты выглядишь замёрзшим. Позволь мне позвать домового эльфа…

— Всё в порядке, — быстро ответил Гарри. — Всё отлично, правда. — Он не хотел никакого чая. Сейчас он так нервничал, что, возможно, не смог бы проглотить ни глотка. Это было его обычное состояние, когда он сидел в этом кресле — по крайней мере, в последнее время. — Я… э-э… поем после того как распакую вещи.

Дамблдор кивнул.

— Тогда перейдём сразу к делу. Ты получил статью, которую я посылал в этом месяце? С грустью вынужден сообщить, что это не единственный инцидент, случившийся за это лето. Два дня назад был атакован ещё один дом, принадлежащий аврору Сассафрасс Гамбл… мда… ты наверное её не знал…

Не знал. Сердце Гарри замерло. Он понял, что означает прошедшее время. Похоже, что, кем бы эта Сассафрасс Гамбл ни работала, она была в доме, когда его атаковали Пожиратели…

— В любом случае, пока Волдеморт не делает никаких попыток предпринять что-то более решительное, чем атаковать отдельные дома. Но, так как ты, похоже… прости меня за прямоту… его постоянная цель, мы подумали, что самое лучшее будет забрать тебя от Уизли. Для безопасности всех вовлечённых лиц.

Гарри судорожно сглотнул.

— То есть теперь, когда я уехал… они в безопасности?

Дамблдор печально посмотрел на него.

— Не более и не менее чем все остальные волшебники в наше время, Гарри. И я держу их в поле своего зрения. Но лучше не давать Волдеморту никакого лишнего повода.

Гарри опустил глаза.

— Я клянусь, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить их, Гарри, — твёрдо сказал Дамблдор.

Гарри кивнул, с трудом выдавив:

— Да, сэр.

Но Дамблдор должен защищать всех. У него нет времени, чтобы присматривать за каждым по отдельности. А, судя по кругам у него под глазами, сейчас у него нет времени даже для того, чтобы позаботиться о самом себе.

Наконец Гарри сумел взять себя в руки. Да, Дамблдор не был непогрешим — Гарри понял это ещё в прошлом году, но, тем не менее, он всё ещё был самым могущественным волшебником магического мира, а также самым лучшим человеком, которого знал Гарри. А это что-нибудь да значило. Если он говорит, что защитит семью Уизли, значит, он сделает для них всё, что возможно. Кроме того, через неделю начинаются занятия. Фред и Джордж уже переехали в Хогсмид, а скоро и Рон, и Джинни также будут в безопасности под защитой Хогвартса. Билл, Чарли и Перси и так живут по отдельности, а кому может прийти в голову мысль напасть на Молли и Артура? Всё будет в порядке.

— А теперь, — неожиданно резко сказал Дамблдор, — боюсь, что через двадцать минут я должен быть на совещании в Министерстве. Сожалею, что пришлось говорить тебе обо всём этом, Гарри, но, как говорится, кто предупреждён, тот вооружён. Теперь, когда ты предупреждён, — на мгновение глаза директора блеснули совсем по-старому, — постарайся забыть обо всём этом. Иди распакуй вещи, пообедай — уверен, Добби будет счастлив тебя видеть — и зайди к Хагриду. Думаю, у тебя найдётся много дел, ведь через неделю начинаются занятия. Уверен, что все преподаватели будут только рады принять твою помощь.

При слове «преподаватели» сердце Гарри замерло уже совсем по другой причине. Гораздо более приятной. Он направился к двери.

— Да, сэр. Буду рад. Э-э… насчёт… Как дела у профессора Снейпа?

Он остановился в дверях и обернулся. Дамблдор удивлённо приподнял свои серебристые брови. Гарри почудилось, что его глаза засветились лукавством:

— Как, Гарри, ты хочешь сказать, что не знаешь?

Всю дорогу по спиральной лестнице Гарри чувствовал, как горит его лицо.


* * *

Оказавшись в своей комнате в гриффиндорской башне, Гарри осторожно распаковал сумку.

Когда приходится собираться в спешке, первым хочется забрать то, что для тебя наиболее важно, даже если это и не совсем практично. Поэтому вместо таких полезных вещей, как запасная одежда на семь дней, наряду с несколькими действительно необходимыми вещами, Гарри упаковал плащ-невидимку и «Путеводитель мага в мир однополого секса».

Гарри вытащил из сумки фиал с Сомнисперусом, всё ещё аккуратно завёрнутым в ткань, и быстро положил его в тумбочку рядом со своей кроватью. Следующим предметом, который он вытащил, были летние письма Снейпа.

Гарри выучил заклинание, которое могло сделать эти письма похожими на что-то совершенно другое, как карта Мародёров. Но он не мог применить его вне Хогвартса. Вместо того чтобы уничтожить их, что, вероятно, было гораздо разумнее, Гарри аккуратно разделил их страницы и переложил их листами домашнего задания. Даже Фред и Джордж шутки ради не стали бы перелопачивать тонны пергаментов по зельям, ради возможности найти что-то интересное. Но всё равно это было опасно, и Гарри, пока жил в доме Уизли, несколько раз украдкой просматривал свои вещи, чтобы удостовериться, что никто не трогал письма. Снейп, вероятно, придёт в ярость, если узнает. Но Гарри пока не мог заставить себя избавиться от этих писем.

Слава богу, на этот раз всё закончилось благополучно. Гарри просмотрел пергаменты и вытащил все страницы писем. Вернуться в Хогвартс на неделю раньше было вовсе не так уж плохо. Сейчас вся комната в гриффиндорской башне была полностью в его распоряжении, и он мог наложить на письма заклинание, не боясь, что кто-нибудь его заметит. Особенно если что-нибудь с заклинанием пойдёт не так.

Гарри повторил заклинание три раза. Когда он был уверен, что всё вспомнил правильно, он взял первую страницу и, взмахнув палочкой, начал. На самом деле это было довольно сложное заклинание. Он зубрил его несколько дней, чтобы запомнить правильную последовательность слов. Что было очень хорошо, так как единственным учебником, который он взял с собой, были зелья. Сначала… сначала он должен удалить исходный текст.

Cubris verbum.

Строчки, написанные аккуратным чётким почерком, исчезли. Гарри покрылся потом. Он надеялся, что это сработает, если нет, то он никогда больше не вернёт эту страницу. Теперь нужно установить кодовое слово. Гарри наклонился и прошептал фразу, с помощью которой, если всё пойдёт хорошо, можно будет восстановить письма до их оригинального состояния, а затем ткнул бумагу кончиком палочки. Страница осталась пустой, как и должна была. Гарри почувствовал искушение так её и оставить, может быть, даже использовать для записей на зельях — при этой мысли он хихикнул. Но если кто-нибудь попросит у него запасной пергамент, Гарри попадёт в неловкое положение. Поэтому он пробормотал ”Se llenaum ad transfigura preteritis. И бах! Всю страницу покрывала домашняя работа по трансфигурации. Гарри почувствовал, что раздувается от гордости.

Конечно, гордиться было слегка преждевременно. Сначала нужно было проверить, работает ли заклинание. Гарри легонько постучал палочкой по пергаменту и прошептал свою секретную фразу, стараясь не захихикать и не покраснеть: «Профессор Снейп — сексуальный сукин сын». С очень большой вероятностью можно было предположить, что такая фраза никому не придет в голову, а значит, никто случайно её не произнесёт и не расколдует его драгоценную собственность. И, что тоже немаловажно, сам Гарри её ни за что не забудет.

К его восторгу, домашняя работа затуманилась, и буквы сами собой сложились в чёткий почерк Снейпа, письмо осталось нетронутым! С колотящимся сердцем Гарри стукнул по странице палочкой и сказал:
— Спасибо за письмо! — и оно превратилось обратно в домашнюю работу. Заклинание работало! Пытаясь удержаться от того, чтобы запрыгать от восторга, Гарри решил трансформировать все остальные страницы, впервые порадовавшись тому, что письма Снейпа такие короткие.

Гарри закончил работу через полтора часа, когда урчание в животе напомнило ему о том, что он голоден. Не потрудившись распаковать остальные вещи, Гарри засунул «домашнюю работу» к другим пергаментам, но так, чтобы их можно было легко отделить. Будет очень глупо пытаться расколдовывать обычную домашнюю работу. Счастливо улыбаясь, Гарри встал и потянулся. Интересно, что домовые эльфы приготовили сегодня на обед?


* * *

Дамблдор оказался прав: Добби действительно был очень рад его видеть («Добби так рад, что вы в безопасности, Гарри Поттер! ») и немедленно наложил ему целый поднос всяких разных вкусностей («Какие сэндвичи предпочитает Гарри Поттер, с горчицей или с ревенем? »), расспрашивая о том, как Гарри провёл лето («Толстый дядя Гарри Поттера по-прежнему кричит на него? ») и рассказывая последние сплетни («Дома сжигают плохие тёмные волшебники, Гарри Поттер! Добби думает, что им может помогать его старый хозяин!.. Плохой Добби! Плохой Добби! ) К тому времени как Гарри поел, его уши звенели, а Добби получил немалое количество грозных взглядов со стороны более консервативных домовых эльфов, которым в страшном сне не могло присниться, что можно так отзываться о своих хозяевах, прошлых или нынешних. Гарри был рад сбежать с кухни и оказаться у себя в башне.

Что Дамблдор сказал ему сделать после обеда? Ах да, сходить к Хагриду и предложить свою помощь. Предположительно Хагрид пошлёт его туда, где она требуется в первую очередь. Гарри вздохнул. Скорее всего, это закончится тем, что придётся помогать самому Хагриду управляться с очередной партией страшных монстров, которых он выписал на новый учебный год, чтобы Гарри и его несчастные одноклассники могли изучить этих «интересных созданьев». Если повезёт, Хагрид отдаст его другому преподавателю, и он проведёт чудесный мирный вечер в теплице профессора Спраут, или помогая профессору Синистре готовить лабораторные по астрономии. Или… может быть, он может спуститься в…

Чёртовы бабочки когда-нибудь должны угомониться! Гарри был уверен, что если сегодня он не увидит Снейпа, то сойдёт с ума. Конечно, он также может сойти с ума если увидит Снейпа. Он уже начал дёргаться каждый раз, как улавливал краем глаза что-нибудь чёрное. Но каждый раз это оказывалась не мантия, а тень. Если это так и будет продолжаться, то скоро он превратиться в эпилептика.

Гарри мрачно поднимался по лестнице, ведущей из кухни в центральный холл. Это было просто смешно. Снейп, вероятно, закрылся в своём распрекрасном подземелье, делая… то, что он обычно делает перед началом учебного года. Скорее уж Гарри попадёт к Филчу, который заставит его подметать сараи или заниматься чем-нибудь не менее противным.

В ужасе от подобной перспективы, Гарри даже замедлил шаг, но, не смотря на такую меру, всё равно через некоторое время добрался до вершины лестницы. В холле он уже шёл с тяжёлым сердцем, опустив глаза в пол, поэтому ничего удивительного в том, что когда в поле его зрения оказались до блеска начищенные чёрные ботинки, удержаться от столкновения с их хозяином у него не было никакой возможности. Услышав удивлённый возглас, Гарри застыл.

Горьковатый запах миндаля и чего-то ещё — очень знакомого. Гарри почувствовал тепло и твёрдость мускулов под руками, которые вытянул, чтобы не упасть. Когда он поднял глаза, то увидел… чёрную мантию.

Судорожно пытаясь сглотнуть, он быстро отшатнулся и, подняв голову, заглянул прямо в тёмные глаза Северуса Снейпа.

Острые черты Снейпа было совершенно бесстрастными — ни обычной неприятной усмешки, ни даже приподнятой брови. Тонкие губы приоткрылись и холодный глубокий голос произнёс:

— Ах да, Дамблдор упоминал, что ты приедешь сегодня.

И внезапно Гарри почувствовал прилив необъяснимого, но всепоглощающего счастья. Он представлял себе этот голос всё лето, перечитывая пергаменты писем, за исключением трёх долгих последних недель, и вот он опять слышит его! Гарри даже не подозревал, насколько он соскучился. Его обычная робость никуда не делась, но поблекла перед лицом внезапно и неожиданно нахлынувшей радости. Гарри почувствовал, что его губы сами собой раздвигаются в счастливой улыбке.

Которую Снейп явно не ожидал увидеть.

— Ага, — Гарри удивлялся самому себе, — Я приехал час назад. — Тут он попытался взять себя в руки и перестать улыбаться как идиот, хотя внутри него всё бурлило от счастья. Если бы кто-нибудь прошёл мимо, он заподозрил бы, что Снейп наложил на Гарри что-то вроде веселящего заклинания, а это совершенно никуда не годилось. — М-м… а как вы?

— Прекрасно, — казалось, Снейп ещё не отошёл от потрясения. — Ты выглядишь… довольным. Надеюсь, у Уизли тебе было не слишком плохо? — сказал Снейп с интонацией, подразумевающей, что ничем хорошим визит к Уизли закончиться не мог.

— Было здорово, — Гарри не стал обращать на это внимания. — Но я рад, что вернулся.

Эти слова опять стали для Снейпа полной неожиданностью — хотя Гарри не сказал ничего, что могло вызвать такую реакцию. Но на этот раз Снейп оправился гораздо быстрее. Несколько мгновений они просто молча смотрели друг на друга. Гарри пытался подобрать подходящие слова. В конце прошлого семестра это было так просто. Летом, отвечая на письма, Гарри мог обдумывать свои слова, сейчас же он словно язык проглотил. Он никогда не умел поддерживать светскую беседу, Снейп же в этом отношении был, пожалуй, даже хуже него. Наконец, он выпалил:

— Как ваш дом?

В то же мгновение Снейп спросил его:

— Куда ты сейчас идёшь?

Они опять уставились друг на друга. Наконец, Снейп поднял бровь, заставив Гарри покраснеть.

— Мой дом, — сухо сказал Снейп, — в том состоянии, в каком его можно ожидать.

— О, — пробормотал Гарри, чувствуя себя дураком. Что за идиотский вопрос! Немедленно возьми себя в руки, Поттер! Ты уже достаточно опозорился своими дурацкими письмами! — М-м… Я… это… иду к Хагриду. Дам… Директор хочет, чтобы я помогал подготовке к учебному году.

Губы Снейпа скривились.

— Боже, спаси и сохрани! — насмешливо протянул он. — Пожалуйста, постарайся не обрушить здание школы нам всем на головы до начала семестра, мистер Поттер.

Гарри бросил на Снейпа гневный взгляд, но тут же понял, что это, скорее всего, шутка. Хотя подумать, что Снейп умеет шутить?

— Я постараюсь, — осторожно сказал он. — М-м… а вам не нужна моя помощь?

Тонкие губы плотно сжались.

— Я полагаю, что пока справляюсь.

— А, — эйфория постепенно улетучивалась. Гарри снова почувствовал себя дураком. Естественно, что Снейп «справляется» совершенно замечательно. И ничья помощь ему не нужна. — Понятно.

Всё это время Снейп пристально смотрел на него и нахмурился, когда увидел, что радость на лице Гарри потускнела.

— М-м… Я пойду к Хагриду и… было приятно в вас врезаться… то есть приятно вас повидать и извините, что… — Блин… Неужели возможно быть ещё большим идиотом, чем он и так является? — Э-э… увидимся вечером за ужином.

Лицо Снейпа не изменилось. Он так же хмуро смотрел на Гарри.

— Может быть, — сказал он ровно. — В последнее время я редко ужинаю в Большом зале.

Вот это было больно. Мозг Гарри, наконец, заработал в полную силу. Снейпу не нужна никакая помощь и он держит всё под контролем, и, в то же время, не может выйти поужинать? Пожалуй, поговорили и хватит.

— Было приятно с вами поговорить, — честно сказал он. — Может, увидимся вечером. — И, может, не только поговорим. Он не просто так прочитал эту книгу и зачаровал все письма. Он не даст Снейпу сбежать, как будто между ними ничего не бывало. Они целовались. И они писали друг другу письма. Снейп даже прислал Гарри подарок ко Дню рождения. И сейчас он не собирался ни с того ни с сего делать вид, что ничего этого не было. Потому что это было, и он не хотел этого терять.

И что-то внутри него подсказывало, что таким же это было и для Снейпа.

Снейп не стал отводить глаза, но его щёки приобрели багровый оттенок. Гарри постарался не ухмыляться.

— Я не думаю, что это будет разумно, — наконец ответил Снейп.

Лёд тронулся. Гарри быстро осмотрел коридор, а затем наклонился к нему и яростно прошептал:

— Я ужасно по тебе скучал! Я ничего о тебе не слышал три недели и хочу всего лишь поговорить.

Теперь Снейп отвёл глаза.

— Но ведь это… будет выглядеть подозрительно? — тихо спросил он слегка хриплым голосом.

— Ничего не будет, если никто меня не увидит, — ответил Гарри. Он протянул руку и слегка погладил руку Снейпа. Снейп вскинул голову. Пытаясь унять колотившееся как молот сердце, Гарри сказал:

— Вечером я спущусь в подземелье. Где-нибудь после ужина. И тогда мы поговорим.

— Поговорим, — тупо повторил Снейп, а затем встряхнулся и попытался возразить: — Э-э… насчет этого… я не думаю… — он замолчал, увидев в глазах Гарри откровенный вызов. — Очень хорошо, — резко сказал он. — Будь по-твоему. Но никто не должен тебя видеть.

Гарри постарался сдержать улыбку, но не смог.

— Никто!

— И, — твёрдо добавил Снейп, пытаясь не встречаться взглядом с Гарри, — уверяю вас, это всё, что мы будем делать! — Он сложил руки на груди, словно защищаясь.

— Да. Конечно, — Гарри пытался не выдать смех, рвущийся у него из груди. — Я должен идти. Увидимся вечером. — Снейп кивнул и, повернувшись на каблуках, поспешил прочь. Гарри заметил, что его руки были сжаты в кулаки.

Улыбаясь, как идиот, Гарри повернулся и бросился в противоположную сторону.

Будь по твоему.

Он искренне на это надеялся.

____

Прим. пер.: «Путеводитель мага в мир однополого секса» позаимствован у Black Mamba


Глава 2. Посланцы доброй воли

Гарри ожидал, что день будет тянуться до бесконечности, но был приятно удивлён тем, как быстро он пролетел. Хагрид действительно послал его к профессору Спраут, помогать готовить теплицы. Оказалось удивительно просто с головой окунуться в работу: сажать, пересаживать, копать, поливать и, в одном случае, поджигать.

Гарри не мог не заподозрить, что у Хагрида есть свои причины от него избавиться. Перед уходом из хижины он поблагодарил великана за его подарок — фотоальбом с портретами различных чудовищ — и спросил, где он их достал. Хагрид густо покраснел и, пробормотав что-то вроде «о, шо-то здесь, шо-то там…», быстренько отослал Гарри в теплицы. Копая очередную яму для визжащего куста, Гарри пытался объяснить его странное поведение.

За этим занятием полдень пролетел незаметно. Когда его мысли неминуемо возвращались к Снейпу, Гарри решительно заставлял себя сосредоточиться на работе. Гербология была полна опасностей для недостаточно внимательных, — Гарри вовсе не хотел закончить так же, как Сирил Лоуп, семикурсник, в прошлом семестре по неосторожности потерявший правую руку, откушенную мухоловкой-людоедом. На его счастье, он был левшой и мечтал только о бумажной работе в Министерстве. Если бы Гарри потерял руку, это бы, несомненно, разрушило все его планы на будущее — они ещё были довольно смутными, но совершенно определённо включали в себя квиддич.

В шесть часов вечера профессор Спраут отпустила его, сердечно поблагодарив за помощь. Вместе они дошли до замка — оба усталые, измазанные грязью, покрытые травой и растительными соками. Гарри пришлось идти на обед в чём был — он успел только сполоснуть руки и лицо, вытираться пришлось об одежду. Но, так как ещё более чумазая профессор Спраут радостно настояла на том, чтобы за столом он сел рядом с ней, Гарри не чувствовал себя таким уж грязным.

Когда они приступили к ужину, три места за столом остались пустыми. Так как за столом не оказалось только Снейпа и Хагрида, Гарри предположил, что третье место предназначалось для нового учителя ЗОТС, кем бы он ни был. Гарри чувствовал себя странно, не чувствуя рядом Рона или Гермионы. Хотя он ел за учительским столом каждое Рождество, рядом с ним всегда сидел кто-то его возраста. Словно чувствуя его нервозность, Дамблдор ободряюще улыбнулся:

— Я надеюсь, ты хорошо провёл день, Гарри?

— Э-э… да, сэр, — Гарри неловко поправил испачканную мантию. — Спасибо, сэр.

— Мы столько успели сделать! — просияла профессор Спраут. — Спасибо тебе, Альбус!

— А, поблагодари за это Хагрида. Это он отвечал за то, чтобы время мистера Поттера прошло наиболее продуктивно. — Дамблдор улыбнулся, и Гарри опять заметил тёмные круги под яркими голубыми глазами.


Профессор Спраут оглядела стол и спросила:

— А где же Хагрид?

— Он и Северус отпросились на этот вечер; оба сказали, что…

— Извините за опоздание!

При звуке этого музыкального и смутно знакомого голоса, Гарри поднял голову от тарелки. По главному проходу зала к учительскому столу спешила худенькая фигурка в длинной синей мантии. Гарри с удивлением понял, что знает, кто это.

— Ф-флёр? — заикаясь, спросил он, когда бывшая участница Турнира трёх волшебников заняла своё место по левую руку от Дамблдора. — Флёр Делакур?

Посмотрев на Гарри, молодая женщина подняла идеальной формы бровь. Глаза Дамблдора озорно блеснули:

— Профессор Делакур, Гарри, — поправил он.

От удивления Гарри открыл рот и уронил вилку.

— Профессор?

Флёр откинула за спину свои блестящие волосы и ослепительно ему улыбнулась.

— Привет, 'арри! Как приятно тебя снова видеть!

Гарри неверяще уставился на Дамблдора:

— Она… она… новый?..

— Новый преподаватель защиты от тёмных сил, ты совершенно прав, — весело ответил Дамблдор. — Профессор Делакур два года назад с отличием закончила своё образование, и мы счастливы, что она согласилась принять пост преподавателя здесь, в Хогвартсе. Особенно учитывая, что ей придётся привыкать к совершенно новому месту.

— И особенно к расписанию кухни! — неодобрительно вставила профессор Флёр. — Это так неудобно! Здесь вы едите так рано, Албус! Во Франс мы имеем обед в девять.

Дамблдор опять улыбнулся:

— Я уверен, со временем вы привыкнете ко всем здешним маленьким странностям, мадемуазель!

Сидящая по правую руку от него Мак-Гонагалл фыркнула, поспешно сделав вид, что вытирает рот салфеткой.

Бросив на неё негодующий взгляд, Флёр опять повернулась к Гарри, всё ещё не пришедшему в себя от изумления.

— Я знаю, что это, должно быть, странно, 'арри, — мягким голосом начала она. — Иметь в качестве преподавателя бывшего соперника … Но за это время мы стали настоящие друзья. Я никогда не думала о нас как о соперниках… — Её прекрасные глаза затуманились, когда она произнесла: — Знаешь, я всё ещё думаю о нём. Этом мальчике. Диггори.

Гарри судорожно сглотнул.

— Я тоже, — пробормотал он и принялся внимательно разглядывать содержимое своей тарелки.

— Но! Имей в виду! — продолжала Флёр, для большей убедительности постучав по столу наманикюренным ногтем. — Что я буду очень профессиональной! Я буду учить тебя тому, что ты должен знать. Защита от тёмных сил была моей specialité!

— Чудесно! — Гарри выдавил из себя улыбку. По крайней мере, это обещало быть… интересным. В прошлом году преподавателем защиты был невзрачный маленький человечек по имени Харум Ворви, чьё заикание неприятно напомнило Гарри профессора Квирелла. Но, по крайней мере, он не пытался убить Гарри или приспособить его каким-либо ещё образом. И он не превращался в волка. Хотя его уроки были скучными и состояли, преимущественно, в зачитывании страниц учебника, но, по крайней мере, Гарри ничего и не потерял.

Сейчас, когда место профессора Ворви заняла Флёр Делакур, Гарри начал беспокоиться, как воспримут эту новость его друзья. Рон и, в особенности, Гермиона. Особенно сейчас, когда они… Гарри широко улыбнулся. Действительно, очень интересным. Заметив, что профессор-вейла выжидающе смотрит на него, и, возможно, интересуется причиной его улыбки, Гарри поспешно спросил первую вещь, которая пришла ему в голову:

— М-м… как поживает ваша младшая сестра, профессор?

Его вознаградили другой ослепительной улыбкой.

— Ты помнишь Габриэль? Она будет счастлива об этом услышать! — подмигнула Флёр. — Она до сих пор вспоминает смелого молодого человека, который вытащил её из озера! Думаю, она, как это сказать по-вашему… слегка влюблена в тебя с того самого дня…

Чувствуя, что краснеет, Гарри опять сделал вид, что очень интересуется содержимым своей тарелки. Просто чудесно. Сначала Джинни, а теперь Габриэль Делакур. Должно быть, от него исходят какие-то флюиды, заставляющие влюбляться в него младших сестёр своих друзей. Интересно, можно ли поменять младших сестёр на кого-нибудь ещё? Как, например…

— Кстати, — отпив из своего кубка глоток красного вина, неожиданно добавила Флёр, — вы же друзья с 'агридом? Нет? Ты должен сказать ему, что Олимпа передаёт привет. Я не смогла поговорить с ним персонально.

Гарри опять открыл рот от удивления и посмотрел на неё.

— Э-э… Олимпа?

— Мадам Максин, — объяснил Дамблдор с лукавым огоньком в глазах, на мгновение изгнавшим все тёмные тени. — Ты же, конечно, не мог её забыть.

— Конечно, — поспешно сказал Гарри. Забыть мадам Максин было невозможно.

— Она также просила передать… — Флёр процитировала по памяти, — ещё раз сказать 'агриду, что она чудесно провела время этим летом.

Гарри уставился на неё

— Этим летом? — переспросил он слабым голосом.

Флёр посмотрела на него так, словно у Гарри что-то случилось со слухом.

— Ну конечно! Этим летом они вместе совершили поездку по Европе! ‘агрид показал ей все заповедники волшебных животных, — Флёр вздохнула. — Ей ужасно понравилось… Эх, как же я по ней скучаю! Но она очень рада, что я теперь работаю в Хогвартсе. — подмигнула Флёр. — Может, мне придётся, как сказать по-вашему… посредничать, а, 'арри?

Гарри всё ещё не мог прийти в себя. Хагрид и Мадам Максим вместе провели лето? Совершая поездки по заповедникам волшебных животных?

Похоже, загадка, кто же снимал все эти фотографии с Хагридом, разрешилась.

— Это… здорово! — ответил он, пытаясь не рассмеяться. Судя по лицам Дамблдора и Мак-Гонагалл, у них была та же проблема. Сидящая рядом с Гарри профессор Спраут заходилась от беззвучного смеха. Флёр же невозмутимо улыбалась.

— Какой чудесный год нам предстоит, Албус! — жизнерадостно продолжила Флёр. — Никогда ещё отношения между волшебниками Франс и Англии не были такими хорошими! Я преподаю здесь, в Хогвартсе, а 'агрид поддерживает тесную дружбу с Олимпой, — смех Флёр звенел словно колокольчик. — Мы, так сказать, посланцы доброй воли. Нет?

— Mais oui, — галантно ответил Дамблдор. — И прекрасные, к тому же.

Гарри подумал, что это был один из самых странных ужинов в его жизни.

Он был почти на лестнице, ведущей к портрету Полной дамы, когда опять услышал знакомый голос:

— 'арри! Один момент! — Гарри повернулся и увидел спешащий к нему голубой вихрь. Флёр остановилась у подножия, положив изящную руку на перила. Глядя на него снизу вверх, она с непонятным волнением спросила:

— Я хотела спросить… Я помню, у тебя был друг. С рыжими волосами?

— Вы имеете в виду Рона? — удивился Гарри.

— Да, он, — Флёр замолчала, а потом нерешительно продолжила: — Он пригласил меня на танец. На Рождество. Он тоже был… слегка влюблён. Нет?

Согласно кивнув, Гарри закусил губу, чтобы не улыбнуться.

— Да, профессор. Я помню.

Флёр серьёзно посмотрела на него.

— Так как ты его друг, скажи ему… — она опять замолчала, но затем продолжила: — Скажи ему, что если он опять будет думать о… таких вещах… то он не должен! — Флёр выпрямилась и, выделяя каждое слово, произнесла: — Я теперь ваш профессор. Это будет совершенно недопустимо! Итак, если он начнёт что-то говорить… ты передашь ему, 'арри?

Гарри кивнул, но внезапно ему стало совсем совсем невесело. Совершенно
недопустимо.

— Я… я передам. Но… э-э… у него уже есть девушка. — Гарри впервые сказал про это вслух. Это оказалось неожиданно трудно. — Вы помните Гермиону?

Флёр задохнулась от неожиданности.

— С пышными волосами? Девушка, которая нравилась Виктору? — Гарри кивнул, а Флёр засветилась от радости. — Но как замечательно всё сложилось! Это просто замечательно, 'арри! Я так рада за них обоих! Ну, тогда я тебя не задерживаю… — Флёр критически оглядела его с ног до головы, и Гарри неожиданно вспомнил, в каком состоянии находится его одежда. — И тебе не помешает ванна, да?

С этим она удалилась. Гарри повернулся и поспешил вверх по лестнице, пока кто-нибудь ещё не смог его задержать. Флёр была права, ванна ему не помешает.


* * *

В Хогвартсе не было недостатка в горячей воде, и Гарри мог наслаждаться этой роскошью сколько угодно. На то, чтобы смыть всю грязь, ушло только десять минут. Если честно, он с тем же успехом вполне мог применить очищающее заклинание, но горячая вода успокаивала, а ему во что бы то ни стало нужно было успокоиться, хотя к этому моменту бабочки совершенно вышли из-под контроля.

Пока он мылся, Гарри обдумывал свою ситуацию.

За прошедший год он ещё немного подрос. Хотя и не так сильно, как за прошлое лето, может быть, на дюйм или два. Возможно, ему придётся смириться с мыслью, что ему не суждено перерасти шесть футов, но, с другой стороны, разве бывают высокие ловцы?

Гарри всего лишь хотел… не выглядеть как ребёнок. А он даже ещё не начал бриться. Как унизительно. Все другие ребята его возраста уже брились. Даже Рон гордо продемонстрировал ему заклинание для бритья, которую показал его отец этим летом.

Но в других местах что-то всё-таки выросло — например, под мышками и в паху. К его восторгу, лёгкий пух также появился на его грудной клетке. Он по-прежнему был очень худ (когда он пожаловался на это Гермионе, она его чуть не убила), но мускулы уже начинали формироваться в нужных местах. Его лицо постепенно теряло свою детскую округлость, черты становились по-мужски угловатыми, что больше соответствовало его худобе. И, самое главное, его голос, наконец, перешёл в нижний регистр, по крайней мере, Дурсли не смеялись над ним каждый раз, когда он открывал рот.

Но Снейп был взрослым мужчиной. Гарри боялся, что, когда Мастер зелий смотрит на него, то до сих пор видит в нём всего лишь ребёнка. Может… может быть поэтому он так не хотел делать что-нибудь с их… странными отношениями? Потому что думал о Гарри как о ребёнке?

Гарри пробежал рукой по мягкому пуху на груди. Если это было так, то всё, что ему нужно сделать, это убедить Снейпа, что он больше не ребёнок. Если он чему-то и научился за время пребывания в Хогвартсе, так это тому, что жизнь коротка. Волдеморт рыщет где-то во мраке, нападая на дома ни в чём не повинных людей и вообще замышляет бог знает что. И если произойдёт самое худшее, то Гарри не хотел умереть, не узнав перед этим, что означают все эти непонятные, странные чувства, заставляющие его думать о Снейпе совсем не так, как положено думать о преподавателе. Жадно, отчаянно и, уж абсолютно точно, «совершенно недопустимо».

С этими мыслями Гарри до блеска отскрёб каждую часть своего тела. Он вымыл уши и даже место за ушами. Два раза промыл волосы. Он даже вымыл… всё внизу, пытаясь не краснеть. Если этому суждено было сегодня случиться, а он надеялся, что суждено, то Гарри хотел быть подготовленным.

Наконец, закончив мытьё, Гарри вышел из душа, обернувшись пушистым школьным полотенцем. Чувствуя себя так, будто готовился к битве, он надел чистую одежду, рассеянно подумав, что, после сегодняшнего дня, проведённого в теплице, у него осталась всего одна пара чистых брюк и две рубашки. Порывшись в сумке, Гарри вытащил плащ-невидимку. Надев его, он устремился к двери.

Когда он взялся за дверную ручку, на него, наконец, нахлынуло осознание того, что он собирается сделать. Гарри подбежал обратно к сумке. О господи, где же он? Вдруг Гарри чего-нибудь забыл? Вдруг он совершит что-нибудь ужасное, например, пустит слюни, когда Снейп поцелует его? Если Снейп поцелует его, а не вышвырнет его за ухо из комнаты. «Возвращайтесь, когда повзрослеете, Поттер…» О, господи…

Гарри закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Потом он очень спокойно и медленно закрыл «Путеводитель». Паника ничем ему не поможет, а только испортит всё, что можно. Всё, что он должен делать, это не терять головы. Кроме того… если у него сдадут нервы, Снейп предоставил ему прекрасную возможность отступить с этим его «это всё, что мы будем делать». Прекрасно. Если Гарри захочет это сделать, он это сделает. Может, он всего ещё и не понимает, но одно он знает совершенно точно: Снейп не будет его ни к чему принуждать — ну, по крайней мере, к этому.

Его попытка выйти из комнаты на этот раз увенчалась успехом.


Глава 3. Всё когда-нибудь случается в первый раз

Тем, кто обуздывает свои желания, удается это делать лишь потому, что желания их не настолько сильны, чтобы быть необузданными.
Уильям Блэйк, «Бракосочетание рая и ада» *


Гарри без проблем добрался до подземелий. Хотя на нём был плащ-невидимка, и замок был практически пуст, всегда оставался шанс, что кто-нибудь мог оказаться поблизости и услышать звук его громко колотящегося сердца. Но, судя по тишине, царящей в холодных коридорах, единственным человеком, который мог оказаться поблизости, был Снейп. От этой мысли сердце Гарри забилось ещё сильнее.

Сначала Гарри проверил класс зельеделия, на случай, если Снейп до сих пор возился с приготовлениями к школьному году, но класс был заперт, и ни полоски света не выбивалось из-под двери. Оставался кабинет Снейпа, за которым располагались… его апартаменты. Пытаясь отогнать мысли о том, что случилось в прошлый раз, Гарри тихонько постучал по шероховатому дереву. Прошла секунда… другая… неприятное чувство стало зарождаться у него в груди, но в этот момент дверь беззвучно распахнулась.

За дверью никого не оказалось. Гарри ступил в тёмный кабинет, думая, что, возможно, Снейп стоит где-то здесь, может быть, тоже в плаще-невидимке. Затем он увидел тусклый мерцающий свет, проникавший из-под двери в дальней стене кабинета. Квартира Снейпа. Гарри собрался с силами и тихо закрыл за собой дверь, предварительно бросив быстрый взгляд в пустой коридор. Хотя учеников ещё не было, Филч и Пивз вполне могли бродить по подземельям.

Так же тихо Гарри постучал во вторую дверь.

— Войдите, — немедленно отозвался голос Снейпа. Гарри глубоко вздохнул, расправил плечи и зашёл внутрь.

Закрыв за собой дверь, он с любопытством огляделся. Снейп сидел с книгой в руке за небольшим столом напротив ярко горевшего камина. Всю противоположную стену комнаты занимал огромный книжный шкаф, доверху забитый старинными томами. Огонь оставлял по углам глубокие тени, до странности напоминавшие живых существ. В комнате был ещё один стул, стоявший по другую сторону стола.

Заглядевшегося Гарри привёл в себя резкий окрик Снейпа:

— Ради бога, скинь с себя эту вещь!

Упс. Кажется, он забыл снять плащ.

— Извините, — Гарри быстро откинул капюшон. — Я забыл. Я… извините. М-м… здравствуйте.

— Весь, пожалуйста, — сухо сказал Снейп. — Знаете ли, как-то неудобно беседовать с говорящими головами.

Нащупав пряжку плаща-невидимки, Гарри открыл рот, чтобы пробубнить извинение, но вдруг словно какая-то сила заставила его сказать:

— Думаю, Почти Безголовый Ник мог бы обидеться.

Гарри наконец позволил себе взглянуть на своего… учителя? Друга? Ну, не совсем друга, но… Гарри оборвал себя и просто посмотрел на Снейпа. Тот, как обычно, был во всём чёрном. Тонкие пальцы Снейпа сжимали книгу чуть сильнее, чем нужно. В колеблющемся свете пламени глаза казались ещё темнее, а черты лица более непреклонными. Гарри почувствовал, как по его спине пробежал холодок, но то ли от страха, то ли от предвкушения он и сам не мог понять.

На столе у Снейпа стоял чайник с двумя чашками. Гарри попытался сдержать смешок. Год назад он и представить себе не мог, что будет распивать чаи в подземелье у Снейпа. Он бы высмеял любого, кто бы осмелился предположить такое. Проследив за направлением его взгляда, Снейп, раздражённо махнув рукой, сказал:

— Ну, садись.

Гарри сел.

И выжидательно посмотрел на Снейпа.

Тяжело вздохнув, мастер зелий налил Гарри чай, после чего приторно-сладким голосом спросил:

— Два куска сахара или один?

— Один, — Гарри не смог удержаться от улыбки. — А я знаю, что себе вы вообще не кладёте.

— Какая у этого ребёнка долгая память, — пробормотал Снейп. При слове «ребёнок» Гарри напрягся.

— Да, у меня хорошая память, — Гарри подавил вспышку гнева, догадываясь, что частично она объясняется его нервозностью. Он не должен реагировать на подначки Снейпа, только не сегодня. Пытаясь придумать что сказать, чтобы это не выглядело ответной шпилькой, Гарри выпалил первое, что пришло в голову:

— То зелье, которое вы мне прислали ко Дню рождения… М-м… как долго оно хранится?

Словно боясь, что их пальцы могут случайно соприкоснуться, Снейп передвинул чашку с чаем по столу. Гарри отложил это наблюдение, чтобы обдумать на досуге. Подняв бровь, Снейп спросил:

— Сомнисперус? Ты хочешь сказать, что ещё его не использовал?

Гарри отрицательно покачал головой.

— Я надеялся сохранить его до тех пор, когда оно мне может понадобиться, — Гарри попытался улыбнуться. — До экзаменов, например.

Снейп, казалось, задумался.

— Оно хранится достаточно долго для зелья, — наконец ответил он. — Если его правильно приготовить, то оно может простоять два года. Твоё как раз такое. Но я хотел, чтобы ты его использовал, а не просто на него смотрел.

Гарри попытался не покраснеть. При любом удобном случае он улучал минутку, чтобы посмотреть на розовый фиал с гипнотически-медленно кружащейся жидкостью. Ему было ужасно интересно, но этот самый внутренний голос говорил ему «нет, ещё не сейчас». Может, Снейп и вправду умел читать чужие мысли.

— Я его обязательно использую, — сказал он. — Я просто хотел знать. Я… м-м… думаю, что это будет здорово. М-м… спасибо ещё раз. — Та же самая непонятная сила вновь вложила слова в его уста, и он спросил: — Кстати, а когда День рождения у вас?

Бровь Снейпа опять поползла вверх.

— В декабре, — с хитрым выражением ответил он и отпил глоток чая с таким видом, словно вопрос на этом исчерпан.

— О, как я вам сочувствую, — с симпатией в голосе сказал Гарри.

— Почему это? — удивился Снейп.

— Наверняка вам достаётся вдвое меньше подарков — потому что все дарят одновременно и за День рождения и за Рождество.

Чёрные глаза негодующе вспыхнули.

— Мне дарят не так уж много подарков, — натянуто произнёс Снейп. — И даже если бы это было не так, пятое декабря достаточно… — Снейп остановился на полуслове и закусил губу, а потом мрачно уставился в свою чашку. Гарри с трудом сдержал улыбку.

— Да, вы правы, двадцати дней вполне достаточно, — весело сказал он и отпил глоток чая. Здорово у него получилось! — Спасибо за чай, очень вкусно. О, кстати, не тот ли это мятный чай, который директор…

— Это единственный чай, — процедил Снейп сквозь зубы, — который на сегодняшний день можно достать на кухне. Я уже не могу его видеть, — он отпил глоток и опять уставился в чашку.

— Понятно, — Гарри удивила ярость, с которой Снейп высказался о совершенно безобидном напитке. — Извините. А мне он очень нравится, вообще-то я не очень люблю чай… — Гарри замолчал, подумав, что растеряет всё своё временное преимущество, если сейчас начнёт нервно бубнить чепуху. Вместо этого он не спеша сделал глоток и прикрыл глаза. Непрошенная память о том, какими были тогда губы Снейпа, вернулась со вкусом этого самого чая. Гарри почувствовал напряжение в паху и быстро поставил чашку. Он боялся, что может опрокинуть её или сделать ещё что-нибудь глупое.

Гарри заглянул в замкнутое лицо Снейпа. Огненные блики подчёркивали линию плотно сжатых губ. Неожиданно Гарри захотел поцеловать Снейпа снова. Ужасно захотел. В последний раз, когда Гарри удалось это сделать, он просто подошёл и взял то, что хотел. Результат был более чем удовлетворительный. Но сейчас Снейп выглядел гораздо более неприступным, чем тогда. Гарри закусил губу. В нём боролись желание и замешательство, как ни странно, верх одержала быстро улетучивающаяся рациональность.

Сегодня вечером всё — и стол, разделявший два стула, и этот чёртов чай, и даже сам Снейп с его нарочитой раздражительностью и разговорами о «ребёнке» — всё было специально устроено для того, чтобы удержать Гарри от каких-либо действий. Но что, чёрт возьми, это означало? Он знал, что Снейп его хочет. Факты остаются фактами, а два головокружительных поцелуя ничем кроме как фактами не назовёшь. Значит, если Снейп этого хочет, но ничего в отношении него не делает, тогда… он должен думать, что это очень-очень неправильно. А в таком случае со стороны Гарри будет очень неэтично пытаться заставить его что-то сделать? Если только, конечно… Снейп ждёт, что Гарри сам сделает первый шаг?

Гарри почти отчаянно уставился в это непроницаемое лицо, надеясь отыскать хоть какую-нибудь подсказку. Вот оно — Снейп отвёл глаза. Задержал дыхание. Очень крепко сжал несчастную чашку…

Ни он, ни Снейп катастрофически не умели поддерживать светскую беседу.

Гарри поднялся со своего стула и медленно обошёл стол. Глаза Снейпа пристально следили за каждым его шагом, но Снейп не предпринимал никаких попыток сдвинуться с места. Кажется, он даже не дышал. Гарри остановился рядом с его стулом и протянул руку. Дрожащим пальцем очертил линию впалой щеки. Снейп резко выдохнул и отвёл руку Гарри от своего лица, но не отпустил. Тяжело дыша и не веря собственной дерзости, Гарри медленно опустился Снейпу на колени. Одной рукой удерживая его руку, второй изо всех сил вцепившись в подлокотник, Снейп неверяще смотрел на него.

— Пожалуйста, — прошептал Гарри. — Вы должны сказать мне… если… — он осторожно погладил пальцы Снейпа, удерживающие его руку, — вы хотите… этого… — Сердце Гарри заколотилось как проклятое, почти причиняя боль.

Снейп закрыл глаза и тяжело сглотнул. Гарри видел, как дёрнулось его горло.

— То, чего я хочу, и то, что я могу получить, — это две совершенно разные вещи, — хрипло сказал Снейп, не делая никаких попыток отстраниться.

От радости сердце Гарри забилось втрое быстрее. Он действительно этого хочет, — его мозг с трудом пытался переварить информацию. Он хочет!

— Сейчас вы можете получить, то, что хотите, — тихо сказал Гарри и осторожно провёл свободной рукой по тонкому рту.

Снейп не открывал глаза, но лёгкая дрожь пробежала по всему его телу. Его губы были мягкими и податливыми на ощупь.

— Я…

— Всего лишь один поцелуй, — прошептал Гарри хриплым голосом. — Мы уже это делали, не так ли? — Гарри наклонился к лицу Снейпа и провёл губами по его лбу. На этот раз дрожь охватила их обоих. — Это… никому не повредит… — Лёгкий поцелуй в щёку. — Всего один… а затем… если вы захотите, я уйду. Я…

Этот запах кружил ему голову — смесь миндаля, и Снейпа, и теперь кое-чего ещё — возбуждения. Гарри узнал этот добавочный аромат, потому что не раз чувствовал его на себе этим летом. От жара, накалившего воздух между двумя телами, у него закружилась голова. Поэтому он не сразу понял, когда рука Снейпа внезапно оказалась на его затылке, а тёплые пальцы притянули его за подбородок… И…

О. Боже. Гарри сказал бы это вслух, если бы его рот не был так занят. Всё было именно так, как он помнил, даже вкус чая и шероховатая мягкость языка, раздвигавшего его губы. Он закрыл глаза и самозабвенно погрузился в поцелуй, обернув вокруг шеи Снейпа свои освобождённые руки, чувствуя, как, в свою очередь, руки Снейпа крепко прижимают его к себе. Этот поцелуй… Снейп то щекотал языком его нёбо, то, подавшись назад, покусывал нижнюю губу (в том месте, где это делал сам Гарри), затем возвращался обратно и их языки сплетались в медленном, чувственном танце, заставляющем Гарри беспомощно ёрзать на месте. Его член начал твердеть. В этой позе Снейп неминуемо должен был это заметить. Только бы он не остановился, молил про себя Гарри. Пожалуйста, пожалуйста, не сейчас…

Снейп, однако, и не думал останавливаться. «Всего лишь один» поцелуй превратился в ещё один, и ещё один, и ещё… пока Гарри не сбился со счёта — возможно потому, что забыл, как считать. Он смутно чувствовал, как рука Снейпа, пройдясь его по спине, покинула его талию и проскользнула под рубашку, где продолжила своё движение, теперь уже по обнажённой коже. По телу Гарри пробежала дрожь. Он застонал и, забыв, что ему следует дышать носом (как советовал «Путеводитель»), оторвался от губ Снейпа, чтобы глотнуть воздуха. Пальцы Снейпа на его спине были тёплыми, и, может быть, если он наклонит голову… вот так… может, Снейп захочет поцеловать его в шею, как он это сделал в прошлый… О-о… да, именно так. Горячие губы медленно скользнули по его горлу, и, неожиданно остановившись, принялись посасывать кожу. Гарри застонал и изо всех сил вцепился в плечи Снейпа, крепко ухватившись за чёрную ткань его мантии. Его бёдра сами собой начали двигаться.

Руки Снейпа замерли на его бёдрах. Гарри застыл, ожидая, что Снейп остановит его, как в прошлый раз. Но то, что Снейп сделал вместо этого, чуть не заставило Гарри закричать: Снейп раздвинул собственные ноги, а затем притянул Гарри к себе так, чтобы их бёдра соприкоснулись. Дыхание Гарри вырвалось коротким резким всхлипом. Сильные руки Снейпа медленно приподняли и опустили его, заставив их одинаково напряжённые выпуклости, затянутые в несколько слоёв одежды, коснуться друг друга. И Гарри действительно закричал, когда эти руки опустились ниже и обхватили его задницу. А когда они мягко сжались, всё расплылось перед его глазами.

Это было чертовски… о да, ещё, пожалуйста… здорово. Интересно, как бы было… без одежды? На этой мысли его мозг остановился. Гарри поднял голову и попытался взять на себя немного инициативы. Он протянул руки, и, обхватив ими лицо Снейпа, притянул его для нового поцелуя. Кажется, у него начинает получаться. Судя по тому, как Снейп конвульсивно сжал его задницу, действительно получается. Он опустил руки и принялся расстёгивать пуговицы на высоком воротнике. Одну, затем вторую, и следующую, и…

Господи, сколько же пуговиц может быть на одежде? Гарри даже остановился, с ужасом бросив взгляд на, казалось, нескончаемый ряд пуговиц, спускающихся по чёрному сюртуку Снейпа. На то, чтобы расстегнуть их все его неуклюже трясущимися руками, уйдут часы. Снейп, с красными распухшими губами, поднял на него непонимающий взгляд.

— Что ты делаешь?..

— Помогите, — выпалил Гарри, для наглядности подёргав четвёртую пуговицу и махнув рукой в сторону остальных. Тёмные глаза начали проясняться. О чёрт, это был дурацкий ход, очевидно, он дал Снейпу время подумать и перегруппироваться.

— Гарри, — хриплым голосом начал он, и Гарри не мог не сдержать дрожи при звуке своего имени. — Ты уверен? Подумай ещё раз…

— Я уверен, — горячо ответил Гарри. — Я имею в виду… Я ещё не готов ко всему вообще, но другие вещи я могу делать… — воспользовавшись тем, что Снейп открыл рот, он украл ещё один поцелуй, — …прямо сейчас.

— Не мог бы ты разъяснить, — сквозь стиснутые зубы оборвал его Снейп, — какие именно вещи ты думаешь, что готов делать.

Гарри почувствовал жар, заливающий его щёки. Он вовсе не планировал останавливаться прямо сейчас, чтобы что-то ещё обсуждать. В «Путеводителе» была целая глава, посвящённая разговорам на сексуальные темы, но Гарри не был уверен, что сможет…

— Я хочу, чтобы ты до меня дотрагивался, — выдохнул он. — И хочу дотрагиваться до тебя. Я хочу… мне надо… Я хочу, чтобы мы кончили… — Неужели он действительно это сказал?

Судя по огню, вспыхнувшему в глазах Снейпа, действительно. Его притянули в ещё один поцелуй, и Гарри с радостью променял неловкий разговор на дальнейшие исследования. Он нерешительно провёл по груди Снейпа, чувствуя под ладонями быстрое биение чужого сердца.

Через некоторое время Снейп разорвал поцелуй и многообещающе прошептал:

— Вы желаете кончить? Мой дорогой мистер Поттер, — лёгкий укус в шею. — Я обещаю, что вы это получите. — Снейп легонько подул на влажную от его поцелуев кожу, заставив Гарри заёрзать и застонать. — Но это место явно не для этого… вы согласны? — Ещё укус.

Гарри не был так уверен. Ещё одно касание бёдер Снейпа и это место подошло бы не хуже любого другого. Гарри ответил ещё одним стоном, отстранённо удивляясь тому, что звуки исходят из его рта совершенно без всякой его воли. Руки Снейпа в последний раз сжали его задницу, горячее дыхание опалило шею, и голосом человека, который принял, наконец, решение, Снейп прошептал: — Поднимайтесь.

Словно в тумане, Гарри поднялся, чувствуя, что между ног неудобно пульсирует налившийся член. Как ни странно, эрекция вовсе не уменьшилась от того, что Снейп окинул его пронзительным взглядом.

Впервые они целовались стоя.

Это был странный, неловкий танец, протянувшийся от стула Снейпа до его спальни. Гарри прижимался к нему как мог, стараясь, впрочем, безуспешно, не быть мёртвым грузом — беглые касания Снейпа, украденные в промежутках между долгими поцелуями, совершенно лишали его рассудка, выбивая почву из-под ног. (Впрочем, Гарри был только рад. Он не знал, как положено входить в спальню любовника — нужно ли просто идти за ним, или держать его за руку? В этом отношении подход Снейпа имел существенные преимущества. ) На каком-то этапе им пришлось остановиться у двери, чтобы Снейп сумел снять с него майку, а Гарри дорасстёгивать оставшиеся на жилете пуговицы. Жилет открылся, обнаружив под собой белую рубашку.

— Знаешь, — бессвязно пробормотал Гарри, вспоминая человека в маггловской ночной рубашке, которого он видел на Международном турнире по квиддичу. — Не все волшебники носят столько одежды…

— Я буду иметь это в виду, — выдохнул Снейп, избавляясь от жилета и, в то же время, жадно рассматривая обнажённую грудь Гарри. На секунду его взгляд смягчился, и он подарил Гарри неожиданно нежный поцелуй, легко пройдясь языком по его распухшим губам. После всех их яростных поцелуев до этого, Гарри был заворожён совершенным контрастом ощущений. Новое, незнакомое чувство с пронзительной томностью распространилось по всему его телу, заставив Гарри содрогнуться и обнять своего любовника. Теперь, когда между ними уже не было столько одежды, их тела мгновенно накалились. Если бы только Снейп снял свою рубашку… тогда Гарри смог бы почувствовать, какого это — прижиматься к чьему-то телу… От этой мысли он застонал, чувствуя, как неудобное ощущение в штанах усилилось ещё больше.

Снейп провёл их сквозь дверной проём в комнату, и Гарри, не отрываясь от его губ, сделал несколько шагов задом наперёд. Почувствовав, как что-то ударило его под колени, он понял, что дошёл до кровати и с размаху сел на край, от неожиданности чуть не свалившись на пол. Снейп с лёгкостью удержал его за талию и толкнул на матрас повыше. Забравшись на кровать сам, он навис сверху, рассматривая лежащее под ним неподвижное тело почти безумными глазами. Хотя насчёт взгляда Гарри мог только догадываться — в комнате было довольно темно. Камин здесь был гораздо меньше, а его очки перекосились, после того как Снейп содрал с него рубашку. А потом Снейп снял их совсем, положив на прикроватный столик, и теперь Гарри вообще не мог ни на чём сфокусироваться. Раньше он как-то об этом не подумал.

Однако, как выяснилось через пару мгновений, когда горячая рука Снейпа не спеша прошлась по его груди и опустилась на живот, многого он всё равно бы не увидел, так как не мог удержать глаза отрытыми. По крайней мере, на долгое время. Два длинных пальца подцепили пояс его брюк, и, со сдавленным стоном, Гарри приподнял бёдра. Снова открыв глаза, он столкнулся взглядом с размытой усмешкой Снейпа. Затем те же самые пальцы подтолкнули молнию его штанов вниз, и мыслительный процесс Гарри опять остановился, пока его вельветовые брюки скользили по разгорячённой коже, отдаваясь немыслимо пронзительным ощущением в каждой клеточке его тела. Так же легко и быстро (разве что чуть более… клейко) он остался без трусов.

И вот он лежит, обнажённый, перед Снейпом. И Снейп смотрит… на него. Не то чтобы Гарри никогда не раздевался в чьём-то присутствии, но это было… совсем по-другому. Гарри с трудом сглотнул и инстинктивно попытался сдвинуть ноги. Снейп поймал руку, пытавшуюся прикрыть то, что открывалось его взору, и наклонился, чтобы подарить Гарри ещё один долгий неспешный поцелуй. Он тихо вскрикнул, когда Снейп очертил вокруг его левого соска ободок. А потом легонько ущипнул его. О! Он читал об этом, и даже попробовал пару раз. Но тогда это не было так… Дыхание Гарри участилось. Он чувствовал, что его член стал ещё твёрже, причиняя почти нестерпимую боль.

— Е…щё… — выдохнул он в приоткрытый рот Снейпа, не зная точно, чего ещё он хотел.

Снейп легко провёл губами по его подбородку и ниже, опускаясь по горлу до ключицы, а там до середины узкой груди. Гарри, не отрываясь, смотрел в тёмный потолок, смутно осознавая, что странный рычащий звук, уже некоторое время раздававшийся в комнате, исходит из его собственного горла. И он совершенно ничего не может с ним поделать, так как все свои силы тратит на то, чтобы не кончить от этих лёгких поцелуев. Его бёдра начали извиваться, сами собой толкаясь в пустоту; сейчас он был готов кончить от порыва ветра. Неужели он надеялся, что сможет достаточно продержаться? Снейп ещё даже не дотронулся до этого места — он даже не полностью разделся — а Гарри уже был готов…

Горячий шероховатый язык прошёлся по пленённому соску, и Гарри внезапно понял, что прямо сейчас умрёт. Прогнувшись как тетива, он завыл во весь голос, пока его сосок подвергался влажной пытке снова и снова. Когда Снейп осторожно сжал зубами затвердевший сосок, Гарри слепо вцепился в рубашку Снейпа, другой рукой изо всех сил держась за скомканную простыню.

— Пожалуйста… Пожалуйста!..

Потом Гарри почувствовал, как пышущие жаром пальцы Снейпа мягко поглаживают его мокрые от пота бёдра, всего в паре сантиметров от…

— И тебе это нравится, — мрачно пробормотал Снейп, нагнувшись, чтобы поставить ещё один засос. — Тебе это нравится…

— О боже… — Гарри заметался по простыне, ещё крепче впиваясь в спину Снейпа. Он был уже так близко… что, казалось, ещё немного, и всё кончится. Но Гарри вовсе не хотел, чтобы оно кончалось, поэтому они должны сбавить обороты.

— Пожалуйста… Я… если ты дотронешься до меня, я…

— Знаю, — выдохнул Снейп, продолжая свою сладкую пытку. — Интересно, кончишь ли ты, если я не буду тебя там трогать… — он подался вперёд и опять поцеловал ошеломлённого Гарри, коснувшись его губ тёплым дыханием. — Это было бы слишком просто. Не знаю, — лёгкий укус, — что меня остановило. Ещё несколько секунд — и ты бы уже кончил… — Повернув голову, Снейп прошептал ему на ухо: — Если бы ты потёрся об меня ещё мгновение, то я… И, прости меня бог, как же я хотел этого!

Гарри почти перестал различать что-либо. Его бёдра дрожали от усилий, которые он прилагал, чтобы сдержаться.

— И я… тоже, — прохрипел он.

— Тогда кончи сейчас, — прошептал Снейп, и Гарри всхлипнул, чувствуя, что у него на глазах выступили слёзы. — Сделай это для меня. Ведь я первый, кто довёл тебя до такого состояния?

Гарри смутно отметил непонятную настойчивость, сквозившую в голосе Снейпа, но решил сейчас об этом не думать.

— Д-да, — ответил он. — Но… это так скоро… Я…

— Мы сделаем это ещё раз, — пробормотал Снейп, покусывая мочку его уха. — Я об этом позабочусь.

Пальцы Снейпа продвинулись на миллиметр ближе, потом ещё на миллиметр. Дрожа с головы до ног, Гарри практически чувствовал его приближение. Но разум Гарри всё ещё пытался функционировать и, прежде чем с головой погрузился в это горячее сумасшествие, приглашающе раскинувшее свои объятия, он умудрился проговорить:

— Это испачкает… твою одежду…

Но глаза Снейпа только вспыхнули. Гарри чуть не потерял сознание от этого взгляда, равно как и от напряжения, охватившего всё его тело.

— Да, — хрипло прошипел Снейп. — Испачкает.

Его пальцы внезапно покинули своё место. Поднеся свою руку ко рту, Снейп смочил её слюной и твёрдо обхватил ею пульсирующий член Гарри.

— Сейчас.

Глаза Гарри закатились. Твердой горячей руке понадобилось сделать всего два движения, чтобы выгнувшийся дугой Гарри с криком излился себе на живот, на грудь и даже на подбородок. Напряжение было столь интенсивным, что его ноги подогнулись, а низ живота охватила сладкая судорога. Он… никогда не кончал на глазах у кого-то другого. Из-за кого-то другого. Из-за Снейпа, а не из-за своей собственной руки. Это было… так здорово. Раньше Гарри всегда прекращал движение после наступления оргазма. Снейп же и не думал останавливаться, продолжая посылать сквозь Гарри волну за волной сладостного напряжения. Вместе с пульсом Гарри слышал свой отдающийся в ушах голос:

— А… а… а…

Когда всё закончилось, Снейп убрал руку с его ставшей такой чувствительной кожи. Тяжело дыша, Гарри беспомощно распластался на кровати, чувствуя, что все его мускулы разом превратились в желе. Перед глазами всё плыло, он боялся, что может потерять сознание. Почти вслепую Гарри нащупал рубашку Снейпа. Гарри трясло с головы до ног, в его голове не было ни одной связной мысли, но он немедленно почувствовал облегчение, когда длинные руки Снейпа притянули его к себе.

Длинные пальцы легко провели по его животу, испачканному спермой, а потом Снейп поднес руку к своим губам. Облизав пальцы, он прикрыл глаза. По его телу прошла судорога. Не в силах оторвать от него взгляда, Гарри опять застонал.

— Всё в порядке? — в глубоком голосе Снейпа прозвучало беспокойство. Гарри показалось, что за этим беспокойством скрывается что-то ещё. Неужели Снейпу понравилось?.. О да, судя по внушительной выпуклости, прижимающейся к его боку, Снейпу определённо понравилось.

— Да, — выдохнул Гарри и разжал руки, изо всех сил прижимающие его к другому телу. Попытавшись отодвинуться, он обнаружил, что его брюки всё ещё болтаются в районе лодыжек. Случись это в любое другое время, Гарри сгорел бы со стыда, но сейчас ему было так хорошо, что он не собирался обращать внимание на такие мелочи. Чёрт, это было так… Наверное, он должен сказать об этом Снейпу. — Я никогда такого не чувствовал, — прошептал он и услышал в ответ судорожный вздох. — М-м… Мы можем, наконец, снять это?.. — Гарри дёрнул Снейпа за полу рубашки.

Через пару секунд его штаны и ботинки оказались на полу. Дрожащими руками Снейп помог Гарри расстегнуть пуговицы на своей рубашке, вскоре она присоединилась к остальной куче. Гарри зачарованно уставился на обнаженную грудь Снейпа. На ней было не так уж много волос — не больше, чем у него, но они были гораздо темнее. Гарри пробежал рукой по узкой полоске, сбегавшей вниз по животу Снейпа, обнаружив, какие они мягкие на ощупь. Осмелев, он дотронулся до пупка. Снейп резко выдохнул, и через мгновение Гарри опять оказался прижатым к кровати, только на этот раз обнажённое тело Снейпа наконец-то по-настоящему прижималось к его коже и… хорошо, что он уже кончил… С блаженным вздохом Гарри раздвинул ноги, чтобы Снейп мог устроиться поудобнее, чем тот немедленно воспользовался, скользнув промежностью по его животу. От лёгкого поцелуя у Гарри закружилась голова, а затем Снейп протянул руку и достал из-под подушки палочку.

— Минуту!

Гарри удивлённо посмотрел на него. Наверное, это была та палочка, про которую Снейп упоминал в письме. Но зачем она сейчас? Пока Гарри пытался заставить свой мозг работать, Снейп медленно провёл палочкой по его телу, пробормотав: — Абстерси. Наполовину высохшие следы спермы на его животе, равно как и на животе Снейпа, исчезли. О. Понятно.

— Извини за это, — пробормотал Снейп и отложил палочку. Его рука слегка дрожала. — Просто я не люблю… а, не важно! — Гарри ничего не успел ответить, как Снейп вовлёк его в очередной головокружительный поцелуй.

Гарри согнул колени, чтобы Снейпу было удобнее. Он робко провёл рукой по узкой спине. Снейп был болезненно худ, впрочем, как и он сам. Гарри мог пересчитать все его косточки… О, кажется, он нашёл чувствительное местечко! Гарри робко дотронулся до него ещё раз и был вознаграждён тихим стоном. Снейп обхватил руками его лицо и поцеловал ещё раз. И ещё. Гарри начинал подозревать, что Снейп — настоящий мастер этого дела. Несмотря на то, что весь его предыдущий опыт ограничивался только Фредом и Джорджем, он считал, что уже может об этом судить. Поцелуй Снейпа, с ускользающим вкусом мятного чая, каким-то образом был и нежным и требовательным одновременно. И тёплое касание их обнажённых тел, лёгкое покачивание сомкнутых бёдер…

О боже, он опять…

Судя по горловому звуку, который издал Снейп, он тоже это заметил. Гарри смущённо замер и попытался отстраниться, чтобы пробормотать извинение, — какое именно, он не успел придумать. Но Снейп не позволил ему, издав тот же самый звук, от чего Гарри задрожал всем телом. Руки Снейпа легонько прошлись по его рёбрам, заставив Гарри дёрнуться, одна из них скользнула по груди, чтобы ущипнуть сосок… Гарри резко выдохнул. Похоже, передышка закончилась. Другой рукой Снейп мучительно медленно провел по его согнутой ноге. Каждый раз как он легонько дотрагивался до него ногтями, Гарри охватывала дрожь. Он попытался хоть частично вернуть Снейпу оказываемое внимание, пока не окончательно потерял голову, — провёл рукой по длинной спине, рукам… что было довольно затруднительно, так как всё это время он не разрывал поцелуя… может быть, если он…

Но первым голову поднял Снейп. Покачав головой, он сказал:

— Никогда не думал, что скажу это, но ты слишком много думаешь, — большим пальцем он погладил Гарри по щеке. — Расслабься.

Хорошо тебе говорить… — подумал Гарри с негодованием, но когда Снейп вновь опустил голову и поцеловал его так, как Гарри больше всего хотелось (и как он умудрился узнать? ) Гарри совершенно раздумал спорить. Ха. Если бы Снейп только знал, что ему нужно делать, чтобы погасить любой их спор… Длинные пальцы пробежались по его бёдрам, и мозг Гарри благословенно отключился. М-м-м… Как же ему нравилось просто лежать прижатым тёплым телом Снейпа. И, самое лучшее, знать, что на этот раз никто сюда не войдёт, и не надо бояться разоблачения. И у них будет столько времени, сколько им может понадобиться… Уже не думая о том, что по этому поводу говорит «Путеводитель», Гарри погрузил руки в тяжёлую массу тёмных волос.

Снейп застонал и пробормотал что-то вроде «…получай удовольствие», но Гарри уже не помнил, о чём они говорили до этого. Их бёдра соприкоснулись. Штаны Снейпа неприятно щекотали его всё ещё чувствительный член. Гарри нетерпеливо потянул Снейпа за пояс.

— Терпение! — насмешливо протянул Снейп и провёл руками по его соскам. Гарри тихонько застонал и содрогнулся.

— Не… честно, — наконец, сумел выдавить из себя он, пытаясь поцеловать длинную белую шею. — Я уже … а ты нет.

— М-м-м… — задумчиво промычал Снейп и задохнулся, когда вошедший во вкус Гарри начал покрывать беглыми поцелуями его ключицы. — Хорошо… то есть… да. Но почему ты хочешь… о-о… видеть меня без одежды… находится вне моего… разуме…. А-а!

Гарри легонько провёл по тёмному соску, чувствуя, как начинает гореть его лицо, но всё равно стараясь сделать приятное своему любовнику.

— Тебе нравится? — смущённо пробормотал он. Дождавшись кивка Снейпа, он повторил ласку, а потом легонько ущипнул напрягшийся сосок. — М-м… ещё? — Судорожно вздохнув, Снейп кивнул. Гарри нервно сглотнул и наклонился, чтобы провести губами по напряжённой горошине. Гарри заслужил низкий стон. Руки Снейпа неожиданно обхватили его задницу. Набравшись смелости, Гарри быстро обвёл сосок языком, а потом чуть прикусил его кончик. Снейп дёрнулся. Гарри ещё раз прикусил сосок, а затем нерешительно попробовал втянуть его в рот. Снейп протяжно застонал. Гарри почувствовал, что его распирает гордость — не кто-нибудь, а он, Гарри, может доставлять удовольствие другому человеку, и не просто другому человеку, а своему любовнику — Снейпу!

Может, стоит оставить парочку засосов?

С гулко колотящимся сердцем, Гарри покинул сосок и, приложив губы к гладкой коже узкой груди, втянул её в себя, задрожав от радости, услышав ответный стон Снейпа. Ему нравится! Ему нравится!.. В ознаменование окончания своей кропотливой работы, Гарри запечатлел на груди Снейпа поцелуй и отодвинулся, чтобы обозреть результат. Вот он! Всё ещё мокрый от слюны быстро багровеющий синяк в форме буквы «о». Гарри просиял от счастья.

И тут он мог поклясться, что услышал смешок, но когда Гарри поднял глаза, лицо Снейпа, как всегда, ничего не выражало.

— Ты же понимаешь, — насмешливо протянул Мастер зелий, — что нам придётся избавиться от всего этого? — Снейп провёл рукой по аналогичному засосу на груди у Гарри.

Гарри упал было духом, но постарался отодвинуть эту мысль подальше. Может, он ещё сможет переубедить Снейпа. Кроме того, кто может заметить эти засосы? У него ещё целая неделя до того, как приедут одноклассники. А сейчас ему есть чем заняться — он опять потянул за пояс штанов. — Не соблаговолите ли вы…

Снейп вздохнул.

— Как пожелаешь, — Гарри помог снять блестящие чёрные ботинки и носки. Когда же дело дошло до брюк, Снейп был вынужден утихомирить своего ретивого помощника, а также лично показать способ безболезненного снимания брюк при наличии сильной эрекции, не влекущий за собой травм и ненужных страданий. Когда брюки были сброшены на пол, Гарри, открыв рот, уставился на Снейпа.

— Ты… ты не носишь нижнего белья? — слабым голосом спросил он.

— Очень наблюдательно с вашей стороны, — пробормотал Снейп, откидываясь на кровати и слегка краснея под пристальным взглядом. То, что он увидел, не было похоже на… банан. Больше, чем его собственный, длинный и тонкий, как и всё остальное в Снейпе. Обрезанный. Сейчас он был красный, почти багровый у головки, налившийся кровью и распухший от возбуждения. У Гарри закружилась голова. Неужели это всё из-за него? Гарри нерешительно протянул трясущуюся руку. Надеясь, что инстинкт подскажет ему, что он должен делать — все напутствия «Путеводителя» совершенно вылетели у него из головы. В последний момент он остановился и, опустив глаза, нерешительно спросил: — Можно?..

— Тебе требуется персональное приглашение? — тяжело дыша, прохрипел Снейп. Гарри отчаянно покраснел, и Снейп смягчившимся голосом добавил: — Да, пожалуйста.

Гарри осторожно дотронулся до напряжённой плоти кончиками пальцев, привыкая к необычной текстуре. Это простое движение заставило Снейпа задержать дыхание. На ощупь он напоминал член самого Гарри, необычным было отсутствие складок. Он был тёплым и твёрдым, и Гарри бездумно обхватил его рукой, заворожено наблюдая за тем, как на головке начинает формироваться прозрачная капелька.

Пару секунд спустя Снейп резко сел на кровати.

— Довольно! — сказал он и оттянул от себя его руку. Гарри, впавший в состояние, похожее на транс, испуганно поднял голову. Чёрные глаза Снейпа сияли непонятным светом, на щеках расцвёл багровый румянец, а тонкие губы блестели, словно Снейп их только что облизывал. Гарри не смог противиться искушению и склонился к нему для нового поцелуя. Руки Снейпа обвились вокруг его талии, и они упали на кровать, но Гарри почти не обратил на это внимания, поглощённый своими ощущениями — потому что на этот, чёрт побери, раз, они оба были полностью обнажены. Гарри тихо скулил, обеими руками вцепившись в Снейпа, наслаждаясь неизвестными доселе ощущениями. Горячая гладкая кожа, твёрдый член Снейпа, впечатавшийся в его живот, его собственный член, упирающийся Снейпу в бедро…

В порыве чувств, Гарри прохрипел:

— Это… так… здорово… как… — его бёдра непроизвольно двинулись, и он застонал. — Как… можно остановиться? Почему… почему люди… не занимаются этим… всё время? — он не мог представить, что сможет остановиться, даже если Волдеморт… да даже сам Дамблдор войдёт сейчас в эту самую комнату.

Снейп не ответил, но из его горла раздался тот самый рычащий звук. Пальцы Снейпа, осторожно поглаживающие его шею, доставляли Гарри невероятное удовольствие. Гарри запрокинул голову и застонал, желая большего. Он почти задохнулся от удовольствия, когда другая рука Снейпа почти невесомыми касаниями опустилась по его спине вниз. Это было так… чувственно… он никогда… о да… да… Зубы Снейпа несколько раз сжали его горло. Это было… именно то, что нужно.

Снейп поднял голову и вздохнул, а потом потёрся носом о его шею.

— Такой отзывчивый, — пробормотал он глухо. — Я пытался представить… — затем он замолчал и положил руку на член Гарри. Следующее его движение отмело любые вопросы, которые тот мог ему задать. Пальцы Гарри опять впились в спину Снейпа, на этот раз встретив обнажённую кожу, но его любовник, казалось, ничего не имел против. Дрожа всем телом, Гарри выгнулся дугой. На этот раз ласки Снейпа, казалось, дразнили, вместо того чтобы вести к освобождению. И это было прекрасно. Гарри никогда не трогал себя… так. Коварные пальцы легко скользнули по основанию напряжённого члена, уделив особое внимание чувствительной коже над яичками. Гарри опять всхлипнул. — Нравится? — прошептал Снейп. Гарри почувствовал его ухмылку, но был просто не в состоянии ответить. Сейчас он не помнил даже своего имени.

Неожиданно Снейп резко поменял тактику. Гарри не знал, лучше это или хуже, наверное, всё зависело от того, с какой стороны посмотреть. Снейп перестал поглаживать ноги Гарри, и вместо этого опять вернулся к его груди. На этот раз он не стал останавливаться на сосках, а продолжил цепочку поцелуев ниже, спустившись к гладкому белому животу и останавливаясь на чувствительных местечках, которые обнаружил раньше. Гарри извивался и стонал, пока Снейп вылизывал его пупок, и чуть не упал с кровати, когда почувствовал влажный рот у основания бедра. О господи, неужели… неужели Снейп собирается…

Горячее дыхание остановилось на его вздыбленной плоти, когда ничего больше не произошло, Гарри, трясясь с головы до ног, приподнялся на локтях. К его удивлению, когда он встретился взглядом со Снейпом, тёмные глаза последнего… хитро блестели? Ладно, может, и не хитро, но определённо с долей лукавства, которое Гарри ни за что не ожидал там увидеть. Как многое открывается в человеке, когда лежишь с ним в одной кровати.

— Итак, — спросил Снейп тихим бархатным голосом, в котором Гарри почудились дразнящие нотки, — можно ли…

В это мгновение Гарри потерял голос, но отчаянно закивал головой, чувствуя, что его глаза становятся похожими на блюдца.

Губы Снейпа дрогнули.

— Сядь!

— З-зачем? — прохрипел Гарри, но подчинился, несмотря на то, что тёплое дыхание, согревающее головку его члена, делало задачу гораздо труднее, чем она казалась вначале. Когда он занял сидячее положение, Снейп пробормотал:

— Подвинься на край кровати.

Ликуя в душе, Гарри подчинился.

Когда Снейп встал перед ним на колени, всякие мыслительные процессы, которые ещё как-то пытались функционировать, покинули Гарри окончательно. Снейп твёрдо обхватил его бёдра. Пока Гарри прилагал все усилия, чтобы либо не потерять сознание, либо не кончить второй раз (либо и то и другое одновременно), Мастер зелий оставил на его бедре лёгкий поцелуй и провёл щекой, покрытой лихорадочным румянцем, по напряжённому члену Гарри. — Попробуй замереть, — прошептал Снейп, а затем провёл по нему языком сверху вних.

Гарри что-то кричал. Он даже не понимал, что именно, но это не имело значения. Значение имело то, что зык Снейпа, горячий, мокрый и абсолютно неподражаемый, заставлял его бёдра совершать бесконтрольные движения, хорошо, что Снейп же удерживал их мёртвой хваткой. По всей длине… потом обратно… неторопливо и основательно, и Гарри был не в состоянии вырваться, да и не хотел. Изо всех сил сжимая в руках простыни, он чувствовал, что скоро сойдёт с ума. Один вид темноволосой головы, двигающейся взад и вперёд между его бёдер, почти заставил его кончить. Гарри закрыл глаза и дрожащими пальцами зарылся в мягкие длинные пряди.

На одно короткое мгновение язык Снейпа покинул разгорячённую кожу, а затем головка члена Гарри погрузилась во что-то мягкое и тёплое. Гарри завыл и намертво вцепился в волосы Снейпа, наверняка причинив тому боль. Через некоторое время он сумел разжать руки и, чтобы не кричать, засунул в рот кулак. Снейп, казалось, ничего не заметил, хотя и застыл на мгновение, чтобы вытащить руку Гарри обратно.

— Здесь никого нет, — лицо Снейпа покраснело, а глаза лихорадочно блестели. — Кричи сколько душе угодно… я хочу тебя слышать… — и, прежде чем Гарри смог прийти в себя, Снейп опять опустил голову, и его мягкие губы заскользили вверх и вниз по напряжённой плоти. Гарри не мог сдержать зарождающийся в горле крик, но если Снейпу хочется его слышать, Гарри с радостью будет кричать, пока Хогвартс не обрушится им на головы, лишь бы он не останавливался. Ради этого Гарри был готов сделать всё, что угодно.

Когда Снейп остановился и начал сосать, вопрос о том, сможет ли Гарри сдержать крик или нет трансформировался в сможет ли Гарри закричать ещё громче. Он склонился над коленопреклонённым Снейпом и кричал с каждым движением его рта, которое всё глубже и глубже затягивало его в пучину оргазма. Когда же наступление оргазма стало неизбежно, Он смутно вспомнил что-то из прочитанного и, не желая показаться совсем уж невеждой, Гарри простонал:

— Я… уже… Оно…

Снейп так сильно сжал его бёдра, что на этом месте должны были остаться синяки, но, вместо того, чтобы совсем отодвинуться, легонько подул. Это незаметное движение воздуха практически отправило Гарри в стратосферу. Его горло окончательно охрипло, и, на этот раз, темнота действительно на мгновение поглотила окружающий мир. Он не мог себе даже представить, что это снова произойдёт так скоро…

Он открыл глаза, почувствовав, что Снейп прижимает к его губам стакан. Не раздумывая, Гарри выпил. Прозрачная жидкость оказалась просто водой, чья прохлада остудила его опухшее от крика горло. Затуманенными глазами Гарри проследил, как Снейп отпил воды сам, и покраснел, догадавшись, что за белое пятно у него на подбородке. Гарри всё ещё не мог до конца осознать, что происходящее не было каким-то сном. Это пятнышко служило ещё одним доказательством того, что всё случилось на самом деле.

— Ты собираешься и дальше продолжать в том же духе? — спросил Снейп ничего не выражающим тоном. Поставив стакан на прикроватный столик, он опустился на кровать рядом с Гарри, и заключил его в свои объятия. — Падать в обморок.

Гарри покраснел ещё сильнее.

— Я не падал в обморок! — защищаясь, выпалил он. — Я просто… м-м-м…

Снейп слегка усмехнулся. Но, когда Гарри внимательнее посмотрел ему в глаза, он увидел, что сейчас Снейпу совершенно не до смеха. С чувством вины Гарри понял, что уделяет своему любовнику недостаточно внимания. Сам он кончил уже два раза, в то время как Снейп… Не то чтобы до этого у него был какой-то выбор в этом вопросе, но Гарри всё равно не хотел быть эгоистичным.

Он обвёл взглядом узкую грудь, блестевшую от пота и, ниже, всё ещё напряжённый член. Облизав губы, Гарри услышал сдавленный вздох Снейпа. Должен ли он… но он не знает как… Может, лучше сначала спросить?

— Что бы ты хотел, чтобы я сделал? — смущённо спросил он, что было совершенно глупо, учитывая то, что они лежали обнажённые в объятиях друг друга.

Снейп с трудом сглотнул.

— Я… э-э… Если ты не… ты не должен думать, что обязан… — его голос чуть-чуть дрожал.

Гарри с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

— Но я хочу! — он освободился из объятий Снейпа, чтобы получше рассмотреть распростёртое перед ним тело. Сейчас он достаточно держал себя в руках, чтобы полностью оценить открывшееся его взору, не смотря на то, что Снейп под его пристальным взглядом явно чувствовал себя неловко. Несмотря на почти гипнотическое притяжение, Гарри заставил себя оторвать глаза от напряжённого члена и, так сказать, бросить взгляд на всю картину. В полутьме глаза и волосы Снейпа казались частью окружающих их теней, а цвет его лица казался скорее смуглым, чем желтоватым. Кожа Снейпа была на удивление светлой, почти белой. Резко выделялись только лицо и руки, единственные части тела, которых не скрывали тёмные мантии, которые Снейп обычно носил. Может, Снейп часто загорает на солнце? Хотя вряд ли. Скорее всего, дело было в ядовитых испарениях его любимых зелий или чему-то в этом роде.

Неожиданная мысль пришла Гарри в голову. Он опять придвинулся ближе.

— Повернись, я хочу посмотреть на твой шрам.

К его удивлению, Снейп побел и яростно сверкнул глазами.

— Ты уже видел его! Думаю, одного раза вполне достаточно.

Гарри посмотрел на него с удивлением.

— Э-э… да, тогда но это было… не так. И мне не удалось хорошо рассмотреть его, — Гарри нетерпеливо дёрнул Снейпа за ногу. — Поверни ногу, покажи его!

В одно мгновение гнев на лице Снейпа сменило удивление.

— Н... ногу?

— Ну да, — потерял терпение Гарри. Почему Снейп смотрит на него так, словно по нему ползёт клобкопух? Затём он понял и поморщился от собственной глупости, извиняюще посмотрев на Снейпа. — Ой. Я знаю, что ты подумал! И я не хочу видеть… твою метку. Ты прав, одного раза вполне достаточно. Я… я бы не стал просить тебя ещё раз. — Гарри знал, что она была здесь, на коже, почти незаметная для непросвещённого взгляда. И совершенно точно, он не собирался на неё смотреть. Не сейчас, и, может быть, никогда вообще. Снейп больше не был ни Пожирателем, ни шпионом Дамблдора, и Гарри знал об этом из первых рук, особенно после прошедшего учебного года.

Нельзя сказать, что ему прям уж совсем не было интересно, но… Ну не сейчас же, Поттер! Всё это могло подождать.

— Тогда бога ради, о чём ты говоришь? — ядовито спросил Снейп.

Гарри вздохнул.

— Я говорю о шраме на твоей ноге. Когда я учился первый год. Помнишь, Пушок укусил тебя?

— Как можно забыть об этом чудовищном мо… Пушок??

Пока Снейп переваривал его слова, Гарри успешно раздвинул его ноги и полюбовался на тонкие белые линии.

— Пушок, — твёрдо сказал он и, наклонившись, импульсивно поцеловал шрам на ноге Снейпа. Трудно сказать, кого из них этот жест шокировал больше. Волосы на лодыжках Снейпа были темнее и жёстче, Гарри несколько раз провёл по ним губами. Было очень приятно и это было правильно. Гарри так сильно заблуждался насчёт Снейпа — например, в том, что Снейп вовсе не пытался завладеть философским камнем, а всего лишь хотел остановить Квиррелла. Чтобы защитить всех нас… Всех… и меня тоже.

Время отблагодарить его. За всё.

Гарри не знал, что мысль об этом окажется настолько возбуждающей, но хорошо, что он кончил уже дважды. Подняв голову, он жадно посмотрел на Снейпа. Без очков тот казался слегка размытым. Гарри опять скользнул вверх по длинному худому телу, с наслаждением ощущая прикосновение гладкой кожи, и содрогнулся, почувствовав напрягшийся член. Когда он наклонился, чтобы поцеловать своего любовника, Снейп обхватил его руками и крепко прижал к себе. Тепло. Защита. Сделай, чтобы ему было хорошо, подсказал внутренний голос.

Гарри неохотно отстранился от тёплых губ Снейпа, с удовольствием услышав протестующий вздох и ощутив дрожь, прошедшую по всему длинному телу.

— Теперь твоя очередь, — сказал он и умудрился не покраснеть. Наклонившись, он поцеловал беззащитное горло. Его пальцы легко скользнули по бёдрам, Гарри наклонился и ещё раз поцеловал свой засос. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — ещё раз спросил он, но Снейп только пробормотал что-то невразумительное. Похоже, сейчас даже он не мог подобрать слов.

Хотя Гарри не мог не почувствовать гордость за свои действия, он понял, что остался без руководства. Глубоко вздохнув, он решил всё-таки попробовать. Снейп скажет, если он будет делать что-нибудь не так, Гарри был в этом уверен. Он поцеловал засос ещё раз, пытаясь успокоить нервную дрожь, и начал прокладывать дорожку из поцелуев по гладкому подтянутому животу. Судя по ещё одному протяжному стону, Снейп, должно быть, понял, чего он хочет сделать. Гарри добрался до середины живота и решил на мгновение отклониться от первоначального курса. Он тщательно облизал маленькую впадину, чувствуя языком солоноватый вкус пота. Снейп резко выдохнул, и это было так здорово! Гарри продолжил первоначальный путь.

Наконец он достиг места своего назначения. Банан… Советы из «Путеводителя» опять лезли ему в голову. Гарри едва не удержался от истерического смеха, который, учитывая обстоятельства, был не вполне уместен. Облизав губы и собрав всё мужество, которое находилось в его распоряжении, Гарри протянул руку и дотронулся до члена Снейпа. Едва касаясь возбуждённой плоти, он провёл по нему вверх и вниз, привыкая к необычным ощущениям. На самом кончике члена Снейпа появилась прозрачная капелька. Летом он пару раз попробовал свою на вкус, поэтому сейчас с любопытством лизнул палец. Снейп, который и так дышал с трудом, застонал. Вкус Снейпа оказался более горьким, но, возможно, со временем Гарри сумеет к нему привыкнуть. Рот Гарри пересох от волнения. Он чувствовал, какой тяжёлый у него язык, какие острые и неумелые зубы…

Чтобы не передумать, Гарри быстро наклонился и лизнул напряжённую головку. Резкий крик заставил его закрыть глаза от удовольствия. Может, у Снейпа и горький вкус, но зато звуки, которые он издавал, были восхитительны! Как и кожа Снейпа на ощупь. Но больше всего Гарри импонировало то, что Снейп сейчас чувствует всё то же, что и он некоторое время назад. И, если судить по его собственным ощущениям, это было совершенно непередаваемо! Гарри собрался с силами и опять тронул языком горьковатую липкую жидкость. Вылизав начисто головку, он принялся опускаться вниз, где вкус был заметно слабее. Бёдра Снейпа неспокойно двигались, и Гарри попытался руками прижать их к кровати, что не вполне ему удалось. На секунду остановившись, он строго сказал:

— Успокойся!

— Я… пытаюсь… Не… — с трудом проговорил Снейп. — О-о…

— А… А ты ещё надо мной смеялся! — Нет, он не мог это сказать Снейпу. Он может засмеяться, и тогда все его усилия пойдут прахом. Гарри прикусил язык и, облизав губы, вернулся к своему делу. Открыв рот пошире, он попытался забрать в него всю головку и осторожно пососать. Правильно ли он делает? Снейп содрогнулся всем телом. Его голова безвольно откинулась назад… Так что, наверное, он всё делает правильно. Гарри пососал ещё, и ещё, не забывая использовать руки там, где он не доставал ртом. Нужно быть осторожным… осторожным…

— Резче! — выдохнул Снейп.

Менее осторожным? Гарри вспомнил, как он сам реагировал на похожие манипуляции Снейпа, и попытался воспроизвести их как можно более похоже, стараясь ничего не прикусить. И это было трудно, так как ему приходилось также удерживать слюну. Похоже, ему нужна практика. Много практики. Остаётся надеяться, что Снейп не будет против. Гарри пошире открыл рот и расслабил горло — так, как он практиковался всё лето, — попытавшись забрать в него больше, чем уже было, но у него ничего не вышло. Тогда он с новыми силами принялся сосать.

— О!

Кажется, Снейпу нравилось. Гарри не успел больше ничего заметить, как сильные пальцы вцепились ему в волосы и оттянули голову назад — что он сделал не так? Он выпустил член Снейпа изо рта — мокрый от слюны и прозрачной жидкости — и постарался не поморщиться.

— Уже близко, — сказал Снейп. Гарри благодарно кивнул, и, продолжая работать рукой, поцеловал Снейпа в грудь. Когда-нибудь он сможет проглотить всё это. На то тоже требуется практика. Но он обязательно это сделает, молчаливо поклялся Гарри. Потому что когда это сделал Снейп, ему очень понравилось, и он во что бы то ни стало собирался вернуть любезность. Он хотел услышать, как Снейп выкрикнет его имя. Продолжая ритмично двигать рукой, Гарри почувствовал, что Снейп положил руку ему на затылок. Ещё один обжигающий поцелуй. Не менее головокружительный, чем все остальные. Поцелуи Снейпа плавили Гарри как воск.

Их губы медленно разомкнулись. Теперь Снейп сам двигал бёдрами, а рука Гарри безвольно двигалась вместе с ними. Посмотрев на Снейпа полуприкрытыми глазами, Гарри зачарованно пробормотал:

— Люблю, как ты целуешься.

Снейп остро взглянул на него и через пару рывков кончил, издав хриплый стон. Прижав Гарри к себе, он в изнеможении закрыл глаза. Гарри не мог оторваться от его лица, заворожённый быстрой сменой эмоций. Обычное бесстрастное выражение Снейпа превратилось в гримасу удовольствия столь интенсивного, что оно было больше похоже на боль — неужели он тоже так выглядел? Было удивительно и даже завораживающе видеть это холодное строгое лицо совершенно расслабленным от удовольствия, даже если оно длилось всего несколько минут… И я это сделал, — не без гордости подумал Гарри. — Для него…

Снейп постепенно успокоился. Оба были испачканы в клейкой белой массе. Гарри она совершенно не мешала, но Снейп уже высказывал своё мнение по этому поводу, поэтому Гарри передал ему палочку. Пробормотав «Абстери! » Снейп уничтожил беспорядок и упал обратно на кровать, захватив с собой Гарри.

Крепко обнявшись, они ещё лежали некоторое время, стараясь отдышаться. Затуманенными глазами Гарри смотрел в потолок. Ему казалось, что он никогда больше не сможет пошевелить ни рукой, ни ногой, но сейчас это его нисколько не волновало. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким счастливым.

Он только надеялся, что Снейп чувствует себя так же. Пока тот, казалось, ещё не оправился от оргазма. Гарри надеялся, что это хороший знак. Кончиками пальцев он провёл по чёрной волне волос, покоившейся на его плече. Похоже, на дело было закончено, по крайней мере, на сегодня. Но его любовник до сих пор ничего не сказал.

Не прекращая поглаживать волосы, Гарри протянул другую руку и дотронулся до удивительно мягкой кожи спины. Мягкой и тёплой. Ничего удивительного, что после всех их упражнений, да ещё при горящем камине, кровать Снейпа стала по-настоящему жарким местом.

Кровать Снейпа… Гарри осознал, что даже не знает, как выглядит его комната. До сих пор его занимали гораздо более важные вещи. Он медленно повернул голову, пытаясь рассмотреть, что сможет: прикроватный столик, бюро, стол, заваленный книгами и свитками, довольно потёртый ковёр на полу перед камином. Кровать без полога была достаточно широкой, чтобы на ней могли свободно поместиться два человека, но выглядела очень старой. С левой стороны была ещё одна дверь, за которой, вероятно, была ванная. И это было всё.

Продолжая поглаживать Снейпа, чьё дыхание, казалось, стало тише, Гарри думал, что для предположительно богатого человека, у Снейпа была на редкость скромная обстановка. Даже его одежда, хотя и была в хорошем состоянии, новой не выглядела. Он слышал, что семья Снейпа была очень состоятельной, возможно (и эта мысль приносила ему глубочайшее удовлетворение), даже богаче, чем семейство Малфоев. (Конечно, Рон находил это обстоятельство гораздо менее удовлетворительным). Так на что же Снейп тратит свои деньги? В его комнате не было ни единого дорогого предмета. Может быть, он закупает много дорогих ингредиентов? Но неужели он должен покупать их на свои деньги? А может, все дорогие вещи остались в его сожжённом доме?

Гарри мысленно опроверг сам себя. Ещё одна загадка. Как и всё остальное, связанное с именем Снейпа.

Снейп. Впервые в жизни это слово звучало как-то неправильно. После сегодняшнего вечера, после всего того, что они вместе делали, может быть, будет более уместно…

Гарри собрал в кулак всё своё мужество и, вдохнув побольше воздуха, выпалил:

— М-м… Северус? — решимость стремительно покидала его. Он был рад, что, по крайней мере, справился с собственным голосом.

Наконец Снейп поднял голову (всё это время покоившуюся на груди у Гарри) и вызывающе поднял бровь, посмотрев на Гарри совершенно непроницаемым взглядом.

— Ведь я могу тебя так называть? — внезапно Гарри почувствовал себя очень глупо. Гарри не мог представить, чем могут закончиться их отношения, если Снейп скажет нет.

Скажи «да». Скажи. Пожалуйста!

— Думаю, что можешь, — насмешливо протянул Снейп, и Гарри мгновенно расслабился. Судя по его кривой усмешке, Снейп это заметил. — Но, уверяю тебя, на этом твои возможности заканчиваются.

Гарри непонимающе посмотрел на него.

— Возможности?

— Ты можешь называть меня, — уточнил Сне… тьфу, Северус — похоже, ему ещё придётся привыкать к этому имени, — только Северус. Ни «Севом», ни «Руссом» и ни что ещё может взбрести тебе в голову.

Гарри подумал, что ещё тут можно придумать, и почти сразу нашёл:

— М-м… Эвером?

— Ты уловил идею, — сухо сказал Сне… Северус. — Так уж получилось, что мне нравится моё имя.

— Мне тоже, — задумчиво сказал Гарри. Он никогда не думал об этом раньше, но сейчас, когда он задумался на эту тему, «Северус» было замечательное имя. Немного странное с точки зрения магглов, но не более чем «Ремус» или «Сириус», или даже «Гермиона» — которая была магглорожденой. В этом имени было своё достоинство. И оно очень подходило Снейпу. — О’кей. — Гарри улыбнулся и расположился поудобнее. — Какие-нибудь ещё правила?

Он почти не удивился, когда Снейп совершенно серьёзно произнёс:

— Да. Множество. И, мистер Поттер, на этот раз можете быть уверены, что ни одно из них вам не разрешается нарушить.

Гарри внезапно почувствовал себя неловко.

— М-м… Пока мы здесь, ты не мог бы не называть меня так?

— Хорошо. И это подводит нас к одному из правил. Мы не должны называть друг друга по именам нигде за пределами этой комнаты. И никогда в присутствии других людей.

— Я это понимаю, — оскорблённо ответил Гарри. Право, даже он не был настолько тупым.

— Я в этом уверен, — на редкость терпеливо для самого себя ответил Снейп. — Но это то, что очень легко может ускользнуть из памяти. Я вовсе не пытаюсь оскорбить твои умственные способности, Гарри. Не сейчас, по крайней мере, — не сдержавшись, добавил он, на что Гарри только закатил глаза. — Но, если ты не будешь постоянно об этом помнить, ты неминуемо об этом забудешь. И я тоже. И, уверяю тебя, что это немедленно будет замечено.

— Ну хорошо, — ответил Гарри и немедленно принялся повторять про себя: Северус здесь, Снейп — там. Северус здесь, Снейп — там… Северус был прав — если Рон хотя бы раз услышит это имя, исходящим из его уст, Гарри придётся многое ему рассказать. А если Северус назовёт Гарри по имени, это будет ещё хуже. — Я запомню. Я имею в виду, я буду помнить.

— Очень на это надеюсь. Гарри… сколько бы я ни повторял, всё равно этого не будет достаточно… — Северус замолчал и нахмурил брови. Гарри терпеливо ждал. — Никто не должен знать, — наконец, закончил он. — Ни при каких обстоятельствах. Если… если ты захочешь продолжить наши отношения… а это совершенно другой разговор… но если нет, никто никогда не должен узнать о случившемся.

Гарри кивнул и с трудом сглотнул комок в горле. Каким-то образом за лето он умудрился забыть, насколько непростыми были их отношения. И сейчас это обстоятельство опять открылось ему во всей своей полноте. Северус предлагал ему шанс, пока не поздно, пойти на попятный — но он не собирался им воспользоваться.

— Я это понимаю, — твёрдо ответил он. — И я хочу продолжить наши отношения… М-м… если ты, конечно, не против.

Северус наконец отодвинулся от него и перекатился на спину. Некоторое время он молча смотрел на тени, играющие на потолке. Он молчал так долго, что Гарри опять почувствовал растущую тяжесть в груди. Наконец, Северус начал говорить.

— Я хочу, чтобы ты знал, что это, без сомнений, самая большая глупость, которую я совершил за все последние годы — а их не так уж мало. Если бы я поставил целью придумать что-нибудь глупее, на что ушёл бы не один час, то всё равно трудно себе придумать что-либо глупее, чем связь со своим учеником вообще, а с тобою в особенности. — Должно быть, лицо Гарри исказилось от боли, которую он при этих словах почувствовал. Снейп поднял тёмную бровь. — Не смотри на меня так. Мы никогда не были в особо хороших отношениях, и никто не поймёт, если ситуация с этим изменится. — Лицо Северуса, казалось, немного смягчилось. — Говоря это, я вовсе не хочу причинить тебе боль. Просто ты должен это понять. А хочу я сказать то, — он вздохнул, — что, несмотря на то, что я не имел никакого намерения в это всё влезать, это всё же случилось, — тёмные глаза посмотрели на Гарри. — А что сделано, то сделано. И я не хочу прекращать это. Если, как я уже сказал, ты сам этого не захочешь.

Выражение лица Снейпа безошибочно указывало на то, как он относится к этой идее на самом деле. По счастью, Гарри совершенно не хотел ничего прекращать. Гарри попытался успокоить своё колотящееся сердце. Всё в порядке: Северус вовсе не собирается ничего прекращать. Кстати, а что он имел в виду…

— Что ты имел в виду, когда говорил, что не имел никакого намерения?.. Почему тогда ты позволил мне сюда прийти?

Северус фыркнул, но встретился с ним взглядом.

— Потому что ты настойчивый сукин сын. Только поэтому, — щёки Северуса окрасил румянец.

Гарри закусил губу, чтобы удержаться от самодовольной улыбки. Всё правильно. Он осторожно положил голову на грудь Северуса.

— О'кей, — он широко зевнул. Его веки закрылись сами собой, когда накопившаяся усталость, наконец, вступила в свои права. Ранний подъём из-за переезда Фреда с Джорджем, сумасшедший полёт на мотоцикле Хагрида, весь день, проведённый в работе с профессором Спраут — и, наконец, вечер… Ничего удивительного в том, что он смертельно устал. — Кажется, я сейчас усну, — пробормотал он, с трудом заставляя свой рот двигаться.

— Я вижу, — неужели ему послышалось усмешка? Слишком устал, чтобы соображать. — Думаю, у тебя был тяжёлый день.

— Даже не представляешь насколько, — пробормотал Гарри и придвинулся ближе к тёплому боку, довольный, что Северус не собирается его отталкивать.

— Я разбужу тебя, когда придёт время, — длинные пальцы погладили его по голове. Это было очень приятно. — Мы поговорим потом.

— М-м-м… — похоже, всё устроилось просто замечательно, было последней мыслью Гарри, перед тем как он погрузился в глубокий сон.


* * *

Через десять минут, когда Гарри уже крепко спал, Северус Снейп осторожно вылез из кровати и натянул на себя халат, висевший на спинке стула. Он поднял с пола свою палочку и, поморщившись, окинул взглядом хаос, в который превратилась его кровать, в середине которого сладко спал Гарри. Раздражённо махнув рукой, он в очередной раз пробормотал «Абстерси», приведя в порядок кровать и заодно уничтожив весьма специфический запах.

Снейп сел на выступ камина, огонь приятно согревал его пину. Даже летом в подземельях было холодно по ночам. Налив себе стакан воды, он медленно его выпил, всё это время не сводя глаз с неподвижной фигуры, лежавшей на его кровати.

Он облизал губы, словно пытаясь вспомнить вкус того, на теле которого они побывали, и закрыл глаза. Когда же он их открыл, в них появился новый, незнакомый блеск.

Его мысли так и остались покрыты покровом тайны.

Четверть часа спустя Северус Снейп поднялся и с хрустом потянулся. Поставив стакан на стол, он повернулся к кровати и снял халат.

— Что сделано, то сделано, — тихо повторил он, забираясь под одеяло, и подвинувшись так, чтобы его юный любовник оказался рядом. Гарри неразборчиво что-то промычал, но не проснулся.

_____
* Цитата из У. Блэйка дана в переводе В. Чухно


Глава 4. Начало

Гарри проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Он протестующе замычал и приоткрыл один глаз. Всё ещё темно. Зря Фред и Джордж думают, что у них опять сработает. Гарри упрямо закрыл глаза и поглубже зарылся в одеяло.

Но его потрясли снова. Так, они его достали.

— Убери руки, Фред! — пробормотал Гарри и, не открывая глаз, сделал слабую попытку ударить обидчика.

Рука на его плече застыла, но никуда не делась.

— Фред? — вкрадчиво повторил голос, не принадлежащий никому из семейства Уизли.

Глаза Гарри сами собой распахнулись. Сначала он уставился на хмурое лицо Северуса Снейпа в полнейшем замешательстве, а потом сонно улыбнулся:

— На секунду подумал, что мне снился сон.

— Вам снятся сны о Фреде Уизли?

— Нет, — нетерпеливо ответил Гарри, пытаясь устроиться поудобнее. Не хватало ещё, чтобы ему снился Фред! — Мне снятся сны о тебе. Фред иногда будил меня по утрам. Он и Джордж всегда… — Гарри чувствовал, что опять погружается в сон, но его это совершенно не беспокоило.

Но Снейп… нет, погодите, он должен называть его Северусом там и Снейпом зде… нет, что-то неправильно… кто-то, кто бы это ни был, опять потряс его за плечо. — М-м?..

— Уже полчетвёртого утра, Гарри. Ты должен уходить.

Гарри возмущённо распахнул глаза.

— Полчетвёртого утра?!

— Домовые эльфы встают в четыре утра, чтобы растопить камины, пока никто не проснулся, — напомнил его любовник. — Я не разрешаю им здесь хозяйничать, но… А теперь вставай и уходи. Поднимайся. Или в следующий раз я не позволю тебе остаться.

Гарри с ворчанием откинул одеяло и обнаружил, что он совершенно голый, а в комнате ужасно холодно. Он судорожно вздохнул и обхватил себя руками, повертев головой в поисках одежды.

— На полу, — сказал Северус и бессовестно устроился поудобнее на кровати, не отводя своих глаз от Гарри.

Гарри немедленно покраснел, а Северус ухмыльнулся.

— Немного поздно изображать стыдливость, не так ли? — протянул он.

Гарри, в общем-то, был согласен, но всё равно не мог заставить себя расслабиться под этим пристальным взором. Не желая, чтобы Северус догадался об этом, он выбрался из кровати, вскрикнув, когда голые пятки коснулись холодного каменного пола. Рывком надев штаны, Гарри решил не возиться и запихнул трусы в карман. Носки, ботинки, рубашка… где же очки? Гарри сощурился, чтобы лучше видеть.

Северус протянул ему искомый предмет, лежавший на прикроватном столике. К своему стыду, Гарри не смог забрать их с первого раза. Проклятая близорукость! Со второй попытки ему это удалось, и теперь он мог ясно разглядеть своего обнажённого любовника, возлежавшего в покинутой им кровати. Приподнявшись на локте, Снейп с любопытством его разглядывал. Это было так… интимно, что Гарри почувствовал, как в глубине его души рождается какое-то тёплое чувство.

— Не забудь надеть плащ, — пробормотал Северус, не отрывая от него взгляда, от чего у Гарри по коже побежали мурашки. Он глупо улыбнулся и подошёл к кровати.

— Хорошо. М-м… так я приду завтра? Я имею в виду, вечером? — У них осталась всего неделя — и даже меньше на один день, пока не приедут остальные. С началом семестра ему будет очень трудно выбираться из башни, и Гарри хотел получить от этих оставшихся дней по максимуму.

Северус кивнул.

— Нужно придумать, как это лучше организовать, — Северус тоже широко зевнул. — И естественно, ты всегда должен приходить в плаще… подумать только, я радуюсь тому, что у тебя есть эта проклятая штука!

Гарри проказливо улыбнулся и, наклонился, чтобы его поцеловать. Поцелуй продлился несколько дольше, чем он планировал.

— А как же прошлый год? — спросил Гарри, когда их губы разомкнулись. — Насколько я помню, тогда он очень нам пригодился. — Спасать кого-либо от Пожирателей смерти, безусловно, гораздо проще, если они тебя при этом не видят…

Снейп бросил на него непонимающий взгляд. Казалось, он не понимает, о чём речь. Ах да, тогда он был без сознания. Гарри тяжело вздохнул.

— Я так понимаю, — сказал он, уже жалея, что заговорил на эту тему. — Что ты всё равно этого не помнишь.

Гарри заработал ещё один непонимающий взгляд, но затем глаза Северуса расширились, и он сделал движение, как будто потянулся за палочкой. Пока он её не нашёл, Гарри поспешил убраться из комнаты.

— Увидимся вечером, — на ходу прошептал он и, быстро накинув плащ-невидимку, исчез в темноте коридора.

Для половины четвёртого утра это было чертовски умно с его стороны.


* * *

Гарри без проблем добрался до своей комнаты, но почему-то долго не мог заснуть. Не раздеваясь, он лежал на кровати и смотрел в темноту над собой. Кроме того, он всё равно забыл захватить пижаму. После пронизывающего холода подземелий в комнате казалось душно. Гарри поднялся и открыл окно. Стало лучше. Гарри чувствовал потоки воздуха, омывающие его кровать.

Пока он спешил в гриффиндорскую башню, его сонливость полностью улетучилась, сменившись хороводом мыслей. Хотя, на самом деле, мысль была всего одна.

Вчера вечером у меня был секс.

У меня был секс с Северусом Снейпом. Вчера вечером. И я не собираюсь на этом останавливаться.

У. Меня. Был. Секс.

Гарри чувствовал, как по его лицу расплывается ещё одна глупая улыбка. Он ничего не мог с собой поделать. Всё его тело, казалось, было наполнено воздухом. Он чувствовал приятное головокружение. И страх, если копнуть поглубже. Он знал, что выбрал непростой объект для такого рода отношений. Преподавателя. И не просто преподавателя, а самого нелюбимого преподавателя Хогвартса. Человека, которого не выносили даже его собственные родители. Человека, у которого будут огромные неприятности, если их отношения будут раскрыты. Который предаёт доверие самого Альбуса Дамблдора, а Гарри был совершенно уверен, что Северус уважает Дамблдора ничуть не меньше, чем сам Гарри.

Вчера вечером у меня был секс со Снейпом.

На этот раз эта мысль подействовала на него отрезвляюще. Гарри впервые задумался о том, какие у него могут быть неприятности. Но, как сказал Северус, «что сделано, то сделано». Было слишком поздно что-то менять, да он, собственно, и не хотел.

Им придётся быть очень-очень осторожными, чтобы их не поймали. Только и всего. А Гарри и так был очень осторожным. И вряд ли Северус в этом ему уступает. Всё будет в порядке. Они обязательно справятся.

Собственные мысли подействовали на него успокаивающе, и Гарри охватила приятная дрёма, наполненная образами из недавнего прошлого. Перед тем, как окончательно провалиться в сон, Гарри вспомнил, что ни один из них не позаботился убрать засосы.


* * *

Второй раз за одни сутки Гарри проснулся от того, что кто-то изо всех сил тряс его за плечо. На этот раз это был не Северус, а кто-то более… пушистый…

Гарри приоткрыл глаза.

— Хедвиг? — удивился он, а потом вспомнил, что оставил окно открытым. Но что она здесь делает?

Хедвиг тихо ухнула. Даже сквозь одеяло Гарри чувствовал её сильные когти. Хедвиг выпустила из клюва крошечный свиток. Протирая глаза, Гарри сел. Ухнув, Хедвиг отлетела в дальний конец кровати. Надев очки, Гарри откинул со лба непослушную прядь волос и принялся читать. В нём было написано следующее:

Гарри,

Где ты? Я сказал профессору Спраут, что сегодня ты будешь опять ей помогать. Так как сейчас уже поздно, будет лучше, если ты спустишься к ней после обеда.

Хагрид

Поздно? Гарри непонимающе взглянул в окно.

— О нет! — высоко в небе светило солнце. Должно быть, было не меньше одиннадцати. Он проспал полдня.

Хотя чему тут удивляться, думал Гарри, выбираясь из кровати. Вчера он действительно очень устал. Быстро написав Хагриду записку с извинениями и отправив его с Хедвиг, Гарри схватил свою последнюю чистую смену одежды (вечером надо будет попробовать это очищающее заклинание) и кинулся в душ, рассчитывая потратить на всё про всё не больше десяти минут.

Гарри разделся в пустой душевой, как всегда, с завистью вспоминая о ванной в душевой префектов, и, проходя мимо зеркала, случайно взглянул на своё отражение.

Зеркало доходило Гарри до пояса. И то, что он в нём увидел, потрясло его до глубины души. Гарри выглядел так, словно побывал в драке в «Трёх мётлах». Всю верхнюю часть его тела покрывали небольшие синяки в форме губ — он даже не мог представить, что их будет так много — это уже не говоря о предательском засосе у основания шеи. Губы Гарри были распухшими от укусов. Бросив взгляд на свои ноги, Гарри обнаружил в стратегических местах отпечатки ногтей. Он сразу вспомнил, при каких обстоятельствах Северус оставил их… И здесь, на плечах…

— О боже! — сказало зеркало, и Гарри, покраснев, как рак, бросился в ближайшую душевую кабину.

Горячая вода словно оживила все следы бурной ночи, напомнив Гарри об обстоятельствах, при которых он получил каждый из них. И, вместо того, чтобы быстро принять душ, Гарри решил задержаться в нём подольше. Машинально намылившись, Гарри стоял под тёплыми струями и мечтательно вспоминал обо всех невероятных ощущениях, пережитых им всего лишь несколько часов назад. К концу мытья Гарри был возбуждён так, как будто ничего не произошло, и ему пришлось прибегнуть к своему обычному способу, хотя на этот раз в его чувствах сквозило сожаление, что он зря растрачивает себя.

Гарри вытерся и, не обращая внимания на причитания зеркала, взял палочку и попытался как можно точнее имитировать чары мадам Помфри — она применяла их достаточно, чтобы он сумел их запомнить. Гарри умудрился избавиться от следов ногтей и некоторых (самых бледных) засосов. На то, чтобы хотя бы частично убрать самый подозрительный засос на шее, ушло три попытки. По крайней мере, Гарри надеялся, что под воротником он будет не так заметен.

Гарри вспомнил о наглухо застёгнутых мантиях Северуса и кисло подумал, что, по крайней мере, у его любовника не будет таких проблем. Хотя конечно, уж он-то и так знает, как зачаровать каждый проклятый синяк.

Надо не забыть позаботиться об этом в следующий раз. Гарри застегнул ворот на все пуговицы. Конечно, сейчас на него некому смотреть, но через неделю будет совсем другая история. Лучше с самого начала делать всё так, как они планировали.

Гордясь собственной практичностью, Гарри сделал последнюю (неудачную) попытку пригладить свои буйные волосы, а затем поспешил на кухню за обедом-завтраком перед тем как бежать к профессору Спраут.


* * *

Гарри пришлось выслушать от профессора гербологии всё, что та думает о его нерадивости, но так как седовласая пухленькая профессор Спраут была, в общем-то, женщиной добродушной, шторм скоро прекратился. Гарри вспомнил, что только раз видел её сердитой по-настоящему — это было на второй год, когда на урок гербологии заявился Гилдерой Локхарт. Так что скоро она уже бормотала «мальчишки есть мальчишки» и «бог знает, почему молодые люди в вашем возрасте столько спят, казалось бы, вы должны лучиться энергией, но нет, вы всё время хотите спать, а ведь как обидно просто так терять это прекрасное время — вот если бы я опять стала молодой, уверяю вас…»

Как только она перестала ворчать, всё стало просто чудесно. Позже в теплицы заглянул Хагрид, чтобы проверить, как там Гарри, и Гарри не смог упустить подвернувшуюся возможность:

— Вчера вечером нам вас так не хватало! — бодро сказал он.

— А, да, — Хагрид всё время оборачивался, словно чего-то опасаясь. Обнаружив точную дислокацию мухоловки-людоеда, он немного успокоился. — Было одно дело… могу кормить себя сам, да и Клыка не хорошо оставлять одного…

— Флё… профессор Делакур очень расстроилась, — лукаво сказал Гарри, стараясь сдержать распиравший его смех. — Она просила кое-что вам передать.

При упоминании профессора Делакур щёки Хагрида стали пунцовыми. Огромный лесник смущённо уставился в землю. Неловко переминаясь с ноги на ногу, он спросил:

— Э-э… да?

Смешинки в глазах Гарри ничуть не уступали своим сёстрам в глазах Дамблдора.

— Она просила передать, что Олимпа чудесно провела время этим летом. Кстати, спасибо большое за подарок на День рождения… вы делали фотографии во время поездки?

К этому моменту Хагрид стал красным, как свёкла, Гарри было пожалел, что начал его дразнить, пока не заметил, что на самом деле Хагрид очень доволен.

— Она так сказала? Что «чудесно провела время»? Э-э… тогда значит… значит, тогда… — Хагрид переступил с ноги на ногу. — Э-э… это всё?

— Ага. Но думаю, если вы поговорите с профессором Делакур, она может сказать ещё что-нибудь. Меня просили передать только это.

Хагрид, казалось, обрадовался перспективе, но в следующее мгновение серьёзно посмотрел на Гарри:

— А что ты сам думаешь про это, Гарри? Ничего, что один из участников Турнира трёх волшебников станет твоим преподавателем? Уж по-моему странно это… как думаешь?

Уже не в первый раз Гарри подивился проницательности Хагрида. Иногда у него мелькала мысль, что, возможно, великан разбирался в людях не хуже Дамблдора. Но если разве что безумец сомневался в проницательности директора, Хагрида недооценивали практически все, кто его знал. И это было нечестно.

Вспомнив, что ему нужно ответить на вопрос, Гарри сказал:

— Немножко. Но я уверен, всё будет в порядке.

Хагрид просиял, к счастью, он не собирался хлопать Гарри по спине или делать ещё что-нибудь в этом дух.

— Молодец, Гарри! У тебя хорошая голова на плечах, я всегда это говорил. Кстати, по поводу головы… как насчёт того, чтобы завтра отправиться в Косой переулок за учебниками? Рон и Гермиона прислали мне письмо, что они собираются туда завтра.

Вместо радостного предвкушения, Гарри почувствовал укол совести. При обычных обстоятельствах он был бы счастлив при одной только мысли о Косом переулке и встрече с друзьями, но сейчас, когда у него была тайна, которой он ни с кем не мог поделиться… Даже с друзьями. И особенно с друзьями…

С другой стороны, хорошо, что ему подвернулась возможность испытать свои чувства. Он должен научиться держать себя в руках. Кроме того, он, скорее всего, тревожился совершенно напрасно — с какой стати им вообще говорить о Снейпе? Если только очередной раз заявить, как они его ненавидят — а с этим, он был более чем уверен, что справится.

— Здорово, — Гарри постарался ничем не выдать своих чувств. — Скорей бы настало завтра!

Хагрид просиял и осторожно выбрался из теплицы, старательно обходя каждое безобидное (по крайней мере, с виду) растение, словно оно было каким-то чудовищем. Гарри даже не представлял, что надо было сделать, чтобы так напугать Хагрида. Только после того, как Хагрид ушёл, Гарри понял, что тот не стал расспрашивать его о причинах опоздания. Вполне вероятно, сыграл роль отвлекающий фактор в виде мадам Максин, иначе Гарри наверняка пришлось бы что-то придумывать.

В следующий раз нужно придумать, что говорить в такой ситуации, решил он.

— Мистер Поттер, — вывел его из задумчивости голос профессора Спраут. — Не могли бы вы подтереть здесь? — спросила она и засмеялась собственной шутке. Гарри спрятал улыбку и сделал то, что она просила.


* * *

Вечером Гарри опять принял душ, думая, как он сможет продолжать в том же духе, когда вернутся остальные. Если он будет принимать душ по два раза в день, это неминуемо возбудит нездоровое любопытство. Но мысль о том, чтобы пойти к Снейпу грязным, приводила его в ужас. Что если Снейп решит лизнуть его за немытым ухом? Или ещё где…

Закончив мытьё, Гарри оделся и накинул на себя плащ-невидимку. Путь до подземелья прошёл так же гладко, как и в прошлый раз. Остановившись у двери, Гарри обнаружил, что по непонятным причинам всё ещё волнуется. Разве они уже не стали любовниками? Теперь Снейпу не удастся его выгнать. Но всё равно, Гарри чувствовал себя неловким и неумелым… Как ему теперь себя вести? Нужно ли сначала обязательно сесть и поговорить, или можно сразу преступить к делу?

Об этом ничего не сказано в «Путеводителе», мрачно подумал он.

И опять дверь широко распахнулась. На пороге, как и вчера, никого не было. Гарри без колебаний закрыл дверь и направился через кабинет Снейпа к его апартаментам. На этот раз он осмотрелся по сторонам. Всё те же мерзкие на вид склянки с зельями и кувшины, заполненные чем-то неаппетитным … естественно, куча книг… На покрытом пергаментом столе протёртые почти до дыр перчатки из драконьей кожи, рядом с ними пустой сосуд. Ничего личного — ни картин, ни символов Слизерина, ни даже ковра на полу. Это напомнило Гарри о магглских монастырях, о которых рассказывали в начальной школе.

Осмотревшись вдоволь, Гарри вошёл в гостиную. Северус сидел всё за тем же столом, но держал уже другую книгу. Чайника видно не было.

На этот раз Гарри вспомнил про свой плащ.

— Здравствуй.

— Здравствуй, — спокойно ответил Северус, не поднимаясь со стула и делая вид, что поглощён чтением.

Гарри с любопытством поглядел на книгу.

— М-м… как ты умудряешься читать вверх ногами?

Северус бросил на Гарри быстрый взгляд, перевёл его на книгу в своих руках и слегка покраснел.

— Не будь дураком, — резко ответил он, откладывая книгу в сторону. — Кверху ногами только обложка. Типографская опечатка.

Прикусив губу, чтобы скрыть улыбку, Гарри прошёл к столу.

— Как дела?

— Прекрасно, — пробормотал Северус, уставившись в огонь. Когда он повернулся к Гарри, его лицо было совершенно бесстрастным. — Очень продуктивно. А у тебя?

— А я проспал, — признался Гарри и, хитро улыбнувшись, добавил: — Поэтому у меня совсем не осталось времени на учёбу.

Северус только закатил глаза.

— Представляю, как ты по этому поводу расстроился.

Гарри кивнул и сказал с нарочитой серьёзностью в голосе:

— Поэтому мне, наверное, сегодня лучше не оставаться допоздна. Совершенно выбивает из графика, — шутка явно была неудачной, но Гарри хотел проверить, насколько далеко он может зайти после всего, что между ними было. Северус не казался человеком, которого можно… дразнить.

Гарри не знал, какой реакции он, собственно, ожидает. Но в ответ на его тираду Северус всего лишь поднял бровь.

— Понятно. Что ж, ничего не поделаешь. — Он грациозно поднялся со стула, тёмный силуэт не отличим от других теней. Северус взял Гарри за подбородок. Сердце Гарри подскочило к груди. Лицо Снейпа, казалось, лишилось всех красок, тёмные глаза сверкали. — Полагаю, в таком случае нам не следует терять времени?

Гарри понял, что это нужно рассматривать как персональное приглашение.

И он не стал терять времени, с энтузиазмом, удивившим даже его самого, притянув Снейпа для поцелуя, который тот с готовностью вернул, обхватив длинными пальцами лицо Гарри. Как же Гарри любил это действо — он чувствовал себя так, словно с сегодняшнего утра прошли миллионы лет. Если подумать, всего вчера с момента его последнего поцелуя прошло несколько месяцев, а до него — ещё несколько месяцев, а до него… вообще ничего не было.

Как же он раньше жил без этого?

Всё дальнейшее происходило словно в тумане. Одежда была беспорядочно сброшена на пол, и Северус, казалось, совсем забыл насчет «траты времени», когда, положив Гарри на живот, методично вылизал кожу на его позвоночнике. Вверх и вниз. Заставляя своего юного любовника беспомощно стонать и изворачиваться под этой безжалостной лаской. Когда он, наконец, дошёл до низа, ему пришлось опять схватить Гарри за ноги и держать их, чтобы Гарри не кончил от трения о простыню. А затем… затем его пальцы твёрдо обхватили основание члена Гарри, предотвращая наступление неизбежного…

Гарри тяжело дышал и, извиваясь, молил о пощаде. Каждая клеточка его тела жаждала освобождения.

— Ч-что ты…


Северус повернул его на спину. Гарри подумал, что от жадного взгляда этих глаз он сейчас потеряет сознание. Ещё один продолжительный поцелуй заставил его выгнуться, и тогда Северус прошептал ему на ухо:

— Думаю, мы избаловали тебя прошлой ночью?

— И-избалова?..

Чёрные глаза сверкнули, словно угли.

— Думаю, — коварно растягивая слова, протянул Северус — и, если бы не рука, твёрдо сжимавшая основание его члена, Гарри кончил бы уже от одного этого голоса, — сегодня мы посмотрим, насколько долго ты сможешь продержаться. — Северус легонько куснул его за плечо, на что Гарри ответил стоном — полным предвкушения и отчаяния. — Что скажешь?

Слишком расслабленный, чтобы ответить что-то внятное, Гарри ещё раз застонал. Должно быть, Северус расценил это как поощрение, потому что следующие несколько минут, часов или даже, возможно, дней, растянутые в один непрекращающийся слитный поток, всём, что имело значение, были его горячие губы и руки, побывавшие на каждом квадратном дюйме его тела. Очень быстро Гарри сдался и начал молить о пощаде, в ответ на которую он совершенно отчётливо услышал смешок, после чего тёплый язык прошёлся по основанию его ягодиц.

Чем больше Северус до него дотрагивался в этом месте, тем больше Гарри это нравилось. Хотя он ещё не определился, как к этому относится. Но его любовник пока ничего не предпринимал, ничего, что было бы связано с… проникновением. И Гарри вполне устраивало ждать и смотреть, к чему это всё приведёт.

А всё шло по нарастающей, и единственное, что он мог, это молить о том, чтобы это никогда не кончалось. По его внутренним ощущениям, прошли годы, когда Северус, наконец, позволил ему кончить, взяв в рот его член, пока Гарри дугой изогнулся на кровати. После такого мучительного ожидания… это была пытка, но, чёрт возьми, это того стоило… Ещё одно движение пальцев, захвативших сосок, и Гарри кончил так сильно, что испугался, что Снейп не сможет это проглотить. Раньше у него никогда столько не выходило…

К своему смущению, он опять потерял сознание. Может, это действительно превращается в привычку.

Но это того стоило — когда очнувшийся Гарри открыл глаза, над ним склонялся Северус Снейп, держащий в руке стакан с водой. И выражение его лица нельзя было назвать ни чем иным как нежностью. Он, конечно, не улыбался, но его взгляд стал почти мягким, а морщины вокруг рта разгладились. Гарри уже начал разбираться в выражениях этого лица. Он с готовностью сделал глоток и пробормотал извинение.

— На самом деле мне лестно, — сказал Северус тоном, которым говорят о погоде. — И, пока ты дышишь, мне не о чем беспокоиться.

— Спасибо, — пробормотал Гарри и, отставив стакан, протянул руки. После такого утончённого мучения это не заняло много времени — Гарри всего лишь провёл языком по солёной головке, как Снейп зашипел, дёрнулся и со стоном кончил ему на руки. Гарри опять заворожённо смотрел за тем, как меняется выражение его лица: напряжение сменяется облегчением, а облегчение — удовольствием. Он только жалел, что не мог проследить с самого начала, но был счастлив, что именно он смог удовлетворить желания своего любовника.

После очищающего заклинания Гарри обессиленно упал на кровать, обхватив Северуса обеими руками и зарывшись лицом ему в шею. Это было так странно — чем больше он занимался сексом, тем больше ему хотелось, но это было тоже здорово. Особенно здорово стало, когда Северус накрыл их обоих одеялом, и они лежали в темноте, освещённой только мерцанием огня в камине. Он чувствовал, как постепенно успокаивается его дыхание.

— Завтра я отправляюсь в Косой переулок, — сонно поведал он. — Меня берёт Хагрид… собираюсь встречаться с Роном и Гермионой… — Ему показалось, или Снейп действительно напрягся? — Если хочешь, я могу тебе что-нибудь там купить? В смысле, чтобы они не догадались.

— Думаю, если ты купишь несколько килограммов азиатического морского корня, они непременно это заметят, — сухо ответил Снейп. — А больше мне ничего не надо.

Гарри немного подождал, но даже не удивился, не услышав благодарности.

— Ты разбудишь меня? — сонно пробормотал он. — И… нам нужно избавиться от… засов. В следующий раз.

— Это точно, — едва дождавшись ответа, Гарри провалился в сон.


* * *

Косой переулок был одним из любимейших мест Гарри. Снующие туда-сюда пешеходы, неумолчный шум голосов и магия — таящаяся за каждым поворотом, являющая себя в каждой витрине, в каждом встречном. Обитатели тихой Тисовой улицы в страшном сне не могли бы себе представить подобного места.

Гарри оставил Хагрида в «Дырявом котле», над кружкой дымящейся жидкости, которую Гарри побоялся бы предложить и дракону.

— Ведь ты же в порядке, Гарри? — после глотка-другого Хагрид явно воспрянул духом. Гарри знал, что в его распоряжении всего полчаса перед прибытием Рона и Гермионы. Поэтому он постарался распорядиться своим временем как можно эффективнее.

Когда ещё он сможет в одиночку походить по магазинам? Ответ был никогда. И даже если еще сможет, здесь было гораздо легче затеряться в толпе, чем в Хогсмиде. Хорошо, что он уже знал, чего хочет, и единственной проблемой было это найти.

Может, в магазине мадам Малкин? Нет, он был слишком… специализированным. Пожалуй, наиболее вероятно найти то, что он хотел, в аптеке. Гарри решительно устремился по улице, радуясь, что в этот ранний час ещё не все высыпали на улицу, хотя он знал, что чем ближе к вечеру, тем больше будет народу. Уже не в первый раз Гарри проклял собственную славу, он знал, что и не в последний. Было бы просто чудесно, если бы ему удалось купить пару необычных вещей без того, чтобы статья об этом событии не украсила «Ежедневный пророк».

Аптека Слага и Джиггерса приветствовала его привычной мешаниной запахов: хотя Гарри ходил сюда каждый год, он до сих пор не мог привыкнуть к аромату тухлых яиц, не говоря уже о расставленных в каждом углу мерзких тварях. Гарри обречённо подумал, что, возможно, это любимый магазин Северуса.

…Нет, поправил он себя. Не здесь. Здесь — только Снейп. Снейп, повторил он мысленно, чувствуя себя глупо, но зная, что это нужно сделать. Снейп. Снейп. Снейп. Снейп. Снейп.

— Чем могу помочь? — в размышления Гарри неожиданно ворвался чужой голос.

— Снейп! — от неожиданности выпалил он и от ужаса залился густой краской.

Хозяин аптеки удивлённо поднял бровь.

— Прошу проще… А-а, мистер Поттер! Как приятно, что вы нас посетили! Конечно, вы хотели бы купить ингредиенты для занятий у профессора Снейпа! Вам повезло, вы пришли одним из первых… Всё необходимое для занятий в наличии и совершенно свежее!

Гарри с облегчением вытащил список. Он вовсе не планировал пополнять свои запасы, но решил, что вполне может это сделать, так как вовсе не хотел ещё раз сюда возвращаться. Даже вместе с Роном и Гермионой.

— М-м… вот список того, что мне нужно. Я похожу посмотрю, может, что ещё понадобится…

— Конечно, — ответил хозяин аптеки, и Гарри быстро просмотрел несколько стеллажей, пока не наткнулся на то, что искал: перчатки. А именно перчатки, предназначенные специально для зельеварения. Гарри хорошо запомнил потрёпанную пару, что лежала у Снейпа на столе. Новые вполне подошли бы в качестве подарка на День рождения. Конечно, День рождения Снейпа будет только через несколько месяцев, но Гарри вряд ли больше предоставится подобная возможность.

Может быть, Снейп и богат, но, похоже, он не имеет привычки покупать себе вещи. Поэтому Гарри справедливо рассудил, что может позаботиться о Снейпе вместо него самого. Пусть тоже иногда наслаждается красивыми вещами. Даже если Гарри никогда не осмелится сказать ему что-то подобное в лицо. А он никогда и не осмелится.

Размеры перчаток варьировались от «карлика» до «гаргантюа». За прошедшие пару дней Гарри досконально изучил многие размеры Снейпа, поэтому он почти без колебаний выбрал просто «средний», которые всё равно выглядел на размер больше обычных человеческих рук. Теперь оставалось выбрать сами перчатки. Его глаза немедленно остановились на перчатках из чёрной драконьей кожи, они были такими приятными на ощупь — в отличие от большинства перчаток драконьей кожи, виденных Гарри, плохо изолированных и потрескавшихся на швах. Идеальное решение. В его же интересах, чтобы у Снейпа были гладкие руки?

Посмотрев на цену, Гарри сглотнул. Может, в конце концов, и он сделает Снейпу двойной подарок — общий и на Рождество и на День рождения.

На секунду он усомнился, не слишком ли подобный подарок будет экстравагантен, учитывая некоторую… новизну? их отношений. «Отношений». От этого слова Гарри покраснел. В общем, что бы между ними ни было, этот подарок был слишком шикарный для того, что продолжается так недолго. Но, вспомнив про Сомнисперус, Гарри решил, что купит его всё равно.

Он осторожно понёс перчатки к прилавку, старясь не порезаться об острые чешуйки. По дороге он захватил маленькую бутылочку азиатического морского корня. Главное — внимание. К тому времени, как он добрался до прилавка, хозяин аптеки уже собрал все необходимые ингредиенты.

— Это всё, мистер Поттер? О… Я вижу, вы обнаружили нашу замечательную коллекцию перчаток! В этом году у нас необыкновенный выбор. И ваш выбор безупречен! Но не будут ли они чуточку великоваты?

На мгновение его охватила паника, но Гарри тут же нашёл выход из положения:

— Я беру их на вырост! — с ноткой негодования ответил он. Хозяин магазина засмеялся и назвал полную сумму. Хорошо, что он специально взял больше денег из Гринготтса.

Покидая магазин, Гарри был почти счастлив. Пока он очень хорошо справлялся с поставленной задачей, если не считать одной маленькой осечки, которую он сумел обратить себе на пользу.

Затем Гарри зашёл в кафе Флориана Фортескью и получил в подарок своё любимое мороженое. После продолжительного пребывания Гарри в «Дырявом котле» в начале третьего года обучения, Фортескью проникся к нему симпатией и теперь с радостью угощал Гарри и его друзей, когда они приходили за покупками к началу учебного года. —

— Спасибо, — под довольным взглядом Фортескью Гарри жадно набросился на «шоколадное с орешками».

— Молодые люди должны достаточно питаться! — серьёзно сказал Фортескью. — Хорошее питание — залог достойной жизни. И посмотри на себя! Худой, как палка! …Ещё мороженого?

Гарри не успел ответить, как его окликнули, и, в следующее мгновение на него навалились Рон, Джинни и Гермиона, за которыми вошли мистер и миссис Уизли. Мистер Фортескью немедленно принес ещё мороженого, а трое его друзей расселись по местам.

Мистер и миссис Уизли остались стоять. Обмахиваясь рукой, миссис Уизли спросила:

— Здравствуй, Гарри! А я думала, ты будешь с Хагридом?

— Он остался в пабе, — Гарри широко улыбнулся, обменявшись с друзьями заговорщическими взглядами.

— Неужели? — резко сказала Молли. — После всей суматохи связанной с твоей безопасностью, он оставляет тебя разгуливать по улицам Лондона? Что за человек!

— С Гарри же ничего не случилось, — попытался успокоить супругу мистер Уизли. — Всё в порядке, смотри сама. Он же не в Лютном переулке! Здесь не найдётся ни одного волшебника или ведьмы, которые не пришли бы на помощь Гарри в случае нужды… —Заметив, что Гарри отводит глаза, мистер Уизли быстро добавил: — Как и любому другому ребёнку!

— Мы уже не дети, папа! — обиженно отозвался Рон.

Гарри показалось, или мистер Уизли действительно стрельнул взглядом в сторону Гермионы? Но уж хмыкнул мистер Уизли совершенно отчётливо, от чего Рон залился краской.

— Конечно-конечно, совершенно точно не дети. А раз так, можем мы вас оставить одних? Рон, у тебя достаточно денег на всё необходимое?

— Но, Артур… — воспротивилась было миссис Уизли.

— Всё будет в порядке, Молли, — твёрдо сказал её муж. — А если им что-нибудь понадобится, мы будем неподалёку. Походим, посмотрим на витрины… — мистер Уизли подмигнул супруге, от чего Молли покраснела, а её дети заёрзали на своих местах.

— Папа! — умоляюще сказала Джинни. — Не на улице же!

В этот момент появился мистер Фортескью, несущий три порции мороженого.

— Растущим организмам требуется питание! — провозгласил он. — За счёт заведения. Что-нибудь желаете, сэр и мадам?

Всё ещё красная миссис Уизли хлопнула себя по пухлой ляжке:

— О, спасибо, конечно, но это последнее, что…

— Вы уверены? Я ужасно хочу опробовать свой новый рецепт, называется «Ни унции веса» и вы как раз подходите…

Не прислушиваясь больше к разговору взрослых, четверо друзей склонились над столом.

— Ну как тебе понравилось у Уизли? — спросил Гарри у Гермионы.

Она улыбнулась и прошептала:

— Замечательно, — Гарри заметил, что Рон покраснел. Джинни закусила губу, очевидно, чтобы не захихикать. — Рон проделал грандиозную работу по разминированию моей комнаты от изделий Фрэда и Джорджа. Я спала каждый день как бревно.

— Хотя мы надеялись, что ты сможешь остаться, — жалобно сказала Джинни. Гарри посмотрел в свою креманку.

— Да, — неопределённо сказал он, пытаясь вложить в свой голос хоть капельку сожаления. — Было бы здорово. — Но совершенно не так здорово, как то, что происходит сейчас.

Словно в ответ на его мысли, Гермиона спросила:

— А чем ты занимаешься в Хогвартсе?

Я не покраснею. Я не покраснею. К его чести, он действительно не покраснел.

— О, ничего особенного, — сказал он, отчаянно надеясь, что не начнёт лепетать что-то невразумительное. — Помогаю профессору Спраут, ну, с теплицами. Учусь потихоньку…

— Фу, как неинтересно, — с сочувствием сказал Рон.

— Ага, — не колеблясь, солгал Гарри.

— Ну ничего, мы приедем всего через несколько дней, — бодро сказала Гермиона. — А потом начнётся учёба и у нас у всех будет много работы… Гарри, ты сказал, что учишься?

— Ты же сама слышала, — ответил за него Рон. — Конечно учится!

— Да, конечно, я слышала, но, Рон, ты должен согласиться, что ты и Гарри не особенно…

— О, только потому, что некоторые любят иногда повеселиться…

— Они так уже всю неделю, — с заговорщическим видом поведала Джинни.

Гарри широко улыбнулся.

— Всю неделю? Прошло же всего два дня!

— Знаю. Я только надеюсь, что они не поубивают друг друга, пока не начнётся школа.

— Вы говорите о нас? — подозрительно спросил Рон, отрываясь от Гермионы.

— Нет, — хором отозвались Джинни и Гарри.

Мистер и миссис Уизли опять подошли к их столу.

— Хорошо, мы вас покидаем, — жизнерадостно сказал мистер Уизли. — Мы подойдём сюда около полудня, так что, если вам что-то понадобится, поищите нас. Рон, у тебя с собой дымолётный порошок?

Рон похлопал себя по карману.

— В целости и сохранности.

— Мы ждём вас в Норе не позднее трёх часов, — строго напомнила миссис Уизли.

— Да, мама, — устало сказал Рон. — Не беспокойся, мы вернёмся вовремя. О’кей?

Миссис Уизли недоверчиво фыркнула, но позволила мужу увести её, позволив своим детям — и родным и «приёмным» мирно закончить своё мороженое.

Прикончив своё мороженое, Гарри с наслаждением потянулся. Он был рад, что может не беспокоиться за оставшиеся на животе засосы — Снейп действительно оказался докой в этом деле… Не думай об этом сейчас.

— Как же я наелся! — провозгласил он.

— Я тоже, — сказала Гермиона и икнула, деликатно прикрывшись рукой. — Ну что, все готовы?

— Ага, — сказал Рон, и все четверо поднялась из-за стола. Сделав безуспешную попытку заплатить мистеру Фортескью за мороженое, друзья вышли на улицу. Гарри осмелился упомянуть Фреда и Джорджа.

— О, они счастливы как два барана, — Рон закатил глаза.

— Они не два барана, — вмешалась Джинни, пытаясь не отставать. — Они прислали сову, что работают с утра до вечера, а мистер Зонко только заставляет их…

— Они счастливы, — твёрдо перебил Рон. — Джинни, ты что, не знаешь Фреда с Джорджем? Они любят плакаться, но через минуту уже счастливы.

— Как наблюдательно, — сказала Гермиона. Ей не следовало выдавать своё удивление, но на их счастье, они уже подошли к «Кляксам и завиткам», и начавшийся было спор утих со звоном дверного колокольчика.

Все четверо рассредоточилась по залу в поисках учебников. Только сейчас Гарри вспомнил, что забыл рассказать про то, что Флёр Делакур стала новым преподавателем защиты от тёмных сил. Заглянув в список, Гарри прочитал рекомендованные ею книги.

Хм, их довольно много. Одна — по опасным существам, вызвавшая воспоминания об уроках Люпина, не говоря уже о Хагриде… вторая по проклятиям, напомнившая ему четвёртый год… книга, посвящённая старинным чернокнижным ритуалам и тому, как они влияют на современное магическое сообщество… Если судить по ужасно скучному названию, Гермиона будет счастлива. Одна книга, как ни странно, о том, как читать старые гримуары и расшифровывать руны. Плюс учебник по, кто бы мог подумать, контролю над мозговой деятельностью… Гарри невольно вспомнил империус и поёжился. В общем, вполне продвинутая программа.

Обычно у Гарри не было проблем с ЗОТС. Он надеялся, что и этот год не будет исключением.

Нагрузив свой котёл книгами по тёмным искусствам, Гарри пошёл искать книги по гербологии, потом по прорицанию, чарам и, наконец, трансфигурации. По гербологии и трансфигурации, слава богу, был нужен только один учебник, хотя и большой. Список Трелони состоял из нескольких тонких брошюр с названиями вроде «Их судьбы: твоя специальность» или «Как подготовить себя к худшему (когда ты знаешь, что оно нагрянет)». Набрав, наконец, всё необходимое, Гарри заспешил к прилавку, около которого его уже ждали остальные.

— Ничего себе книжечки, — Рон с кряхтением сгрузил на прилавок учебники по ЗОТС.

— Ага, — Гарри положил свои книги рядом с Роном. — Кстати, хочешь прикол? Ты не поверишь…

— Гарри, а где твой учебник по зельям? — нахмурившись, вмешалась Гермиона, постучав пальцем по той самой книге, над которой Гарри корпел всё лето.

Гарри застыл от ужаса.

— Я… — О чёрт. Ему вовсе не хотелось покупать ещё одну книжку, только чтобы не запалиться — кроме того, а вдруг они узнают, что одна у него уже есть? Нужно сделать вид, что ничего особенного в этом нет.

— У меня уже есть.

Рон уставился на него.

— Есть? Когда это ты успел купить?

На Гарри снизошло озарение.

— Я купил её в Хогсмиде на последней неделе. Решил всё лето готовиться к зельям, чтобы Снейп не мог придраться. — Блестяще. А он-то боялся, что не сможет объяснить внезапно прорезавшуюся гениальность — двух зайцев одним ударом, иначе не скажешь.

Рон открыл рот.

— Ты учил зелья всё лето?

Гермиона, наоборот, абсолютно его одобрила.

— Молодец, Гарри! Хотя я сомневаюсь, что это как-то повлияет на Снейпа… всё равно, это будет для тебя ужасно полезно! И неужели тебе не стало интересно, теперь, когда ты познакомился с зельеварением поближе?

— Нет, — честно ответил Гарри.

Рон опять вылупился на него.

— Тогда зачем ты это делал?

— Я уже сказал, — упрямо повторил Гарри. — Я не хочу давать Снейпу повод опять ко мне придираться. И, кроме того, мне всё равно нечего было делать, ты же знаешь моих родственников, — он пожал плечами.

— А я видел, что у тебя с собой куча всяких бумажек, — сказал Рон. — И всё удивлялся, зачем тебе они

— Ты делал выписки из книг? — Гермиона искренне обрадовалась. — Замечательно, Гарри! О! — внезапно спросила она, словно эта мысль только что пришла ей в голову. — Это поэтому ты вёз столько учебников по зельям в конце прошлого года?

— Да! — немедленно подтвердил Гарри, облегчённо вздохнув. — Да, именно поэтому. Я хотел пораньше начать учиться.

При этих словах Гермиона просияла, а Рон уставился на него как на ненормального.

— Гарри, ты молодец! — с энтузиазмом вставила Джинни. Её глаза сияли.

Один Рон не хотел сдаваться.

— Не хочу тебя расстраивать, но, господи, Гарри, неужели ты думаешь, что из-за этого Снейп перестанет к тебе придираться? Ты выжил из ума. Лучше бы ты занимался трансфигурацией или ещё чем-нибудь. По крайней мере, Мак-Гонагалл справедливая.

Гарри спасло то, что Гермиона сильно толкнула Рона локтем.

— Не смей его отговаривать, Рон Уизли. Я думаю, что это была замечательная идея! Вот посмотришь, может, Снейп умрёт от шока, — оптимистично предположила она.

— О, я об этом не подумала, — блестя глазами, сказала Джинни.

— Ха, если бы, — пробормотал Рон, потирая ушибленное бедро. Гарри с трудом сглотнул, но в этот момент продавец, наконец, обратил на них внимание и тема Снейпа потеряла актуальность.

В общем, всё обошлось не так уж и плохо.

После «Завитков и клякс» друзья зашли в «Слаг и Джиггерз». Гарри скромно ждал снаружи, объяснив, что уже побывал в этом месте и нет, спасибо, больше туда не собирается. По крайней мере, тут они его поняли — ещё не доходя до двери, Рон начал делать вид, что начинает задыхаться. К тому же, Гарри не хотел ещё раз встречаться с хозяином, который мог упомянуть перчатки или морской корень. Гарри содрогнулся от одной мысли о том, как ему придётся объясняться с друзьями.

Он начал им лгать. Это ведь так называется? Гарри провёл с ними не больше часа, но уже наговорил больше полуправд и откровенной лжи, чем мог подумать. А дальше будет хуже. При этой мысли он упал духом.

Если его поймают, то придётся объяснять, куда он уходит по ночам. Почему его оценки по зельям гораздо лучше, чем раньше. А он знал, что так и будет. И ещё миллионы разных вещей, про которые он не сможет сказать им правду.

Ты сам хотел этого, жёстко напомнил он сам себе. Ты сам этого хотел, и ты это получил. И теперь ты расплачиваешься за последствия. Они никогда не поймут. А, кроме того… от этого никому нет никакого вреда. И это совершенно не их дело.

Мысль была, без сомнения, слизеринской. Снейп бы им гордился. Что до него самого, то Гарри воздержался от того, чтобы побиться головой о стену аптеки.

Похоже, сортировочная шляпа не сильно ошибалась, когда предлагала определить его в Слизерин. И, наверно, ему не стоит сейчас об этом думать. Рон, Гермиона и Джинни как раз выходили из магазина, и Гарри сделал всё возможное, чтобы его улыбка не дрогнула.


* * *

В общем и целом, это был приятный день. Гарри умудрился запихнуть подальше все мрачные мысли и просто радовался тому, что проводит время с друзьями. К трём часам, нагружённый сумками и свёртками, Гарри уже опять чувствовал себя счастливым.

В «Дырявом котле» тяжело нагруженные Рон, Гермиона и Джинни заняли в очередь к камину. Как выяснилось, Хагрид так и не сменил место дислокации, а целый день сидел и пил, обмениваясь всё более невероятными историями со всё более пьяными завсегдатаями «Дырявого котла». Гарри подумал, не будет ли безопаснее ему самому проследить за успешной транспортировкой через каминные сети.

— Не дрейфь, Гарри, — подбодрил его Рон. — Мы все скоро приедем, ты даже не заметишь, как пролетит время! Смотри вперёд!

— Смотри, не прекращай заниматься, — успокаивающе добавила Гермиона. Джинни же просто ослепительно улыбнулась, от чего он опять почувствовал страшную неловкость. Гарри никогда не думал, что будет ощущать ностальгию по тем временам, когда она боялась поднять на него взгляд. Теперь же Гарри со страхом предвкушал тот день, когда Рон потребует от него ответа, почему это Гарри Поттер считает, что слишком хорош для младшей Уизли. Ну что тут можно сказать… Это не так, Рон. Она мне как сестра. Возможно, это сработает.

Он махал своим друзьям, пока они по одному исчезали в недрах камина, а затем повернулся к Хагриду, который сидел, привалившись к барной стойке.

— Наша очередь, Хагрид.

— Иду-у, — медленно ответил Хагрид, с трудом поднимаясь со своего места. — Да-давай я по-помогу тебе, Гарри… — Хагрид так сильно накренился вперёд и, что ему пришлось компенсировать равновесие, откинувшись назад.

— Всё в порядке, — быстро ответил Гарри, прижимая к себе сумку с покупками. — М-м… всё в порядке?

Хагрид огорчённо посмотрел на него.

— Плохо выгляжу, да? — спросил он. — Я-а… не хотел пить так много, но… тут парни, и все хотят выпить, и, ты знаешь… нельзя же отказывать…

Дыхание Хагрида могло на лету уложить дракона. Гарри искренне надеялся, что Дамблдор не узнает об этом его поступке. Ему стало интересно, разделяет ли мадам Максин вкусы Хагрида по части спиртных напитков. Её лошади пили виски. Господи, ну и парочка.

Хагрид был достаточно трезв, чтобы без ошибок произнести слово «Хогвартс», оставив Гарри самому добираться до замка. Гарри постарался не обращать внимания на возмущённые возгласы людей, стоявших в очереди.

С чувством глубокого облегчения он выбрался из камина в общей комнате башни Гриффиндор. После своего первого опыта с дымолётным порошком, Гарри не особо доверял этому виду передвижения. Шатаясь от усталости, он дотащил свои пожитки до спальни и со вздохом облегчения бросил на кровать.

У него было большое искушение поставить всё на пол и поспать, но дела прежде всего. Нужно распаковать и разложить вещи. Гарри сложил все свои учебники в сундук, сверху положив другие школьные вещи. Хрупкий набор для зельеделия он положил наверх. Учебник зельеделия Гарри оставил на кровати, планируя вернуться к нему позже. Профессор Спраут отпустила его на сегодня, и не было никаких причин не попытаться наверстать упущенное.

Но сначала он должен был кое-что спрятать. Перчатки из драконьей кожи Гарри осторожно спрятал в угол сундука, под своим снаряжением для квиддича. Хорошо, что они слишком жёсткие, чтобы помяться. Азиатический морской корень Гарри собирался взять с собой вечером. Он твёрдо знал уверен, что спасиба не дождётся — по крайней мере, не в устной форме. Может быть Сне… Северус поблагодарит его как-нибудь иначе.

Но сейчас не время об этом думать, если он хочет заниматься. По крайней мере, если он хочет сконцентрироваться на том, что читает. Постаравшись отогнать посторонние мысли, Гарри вернулся на кровать, где одиноко лежал учебник зельеделия и пустой свиток. И конверт на подушке.

Гарри уставился на конверт. Раньше он его не заметил. Полный любопытства, Гарри открыл его и чуть не задохнулся от радости, узнав знакомый почерк. Письмо было не подписано.

Когда пойдёшь, захвати с собой шахматы.

Гарри уставился на лист пергамента.

Шахматы? Северус хочет играть в шахматы? Сегодня? Через минуту Гарри вышел из транса и, благоразумно пробормотав «Инсендио! » спалил необычное послание. Что, чёрт побери, это значит?

И откуда Северус узнал, что у Гарри они есть?

Не важно, решил он. Может, Северус скажет ему, когда он принесёт их. Вместе с морским корнем. Гарри взялся за учебник, хотя знал, что сосредоточиться уже не получится.

И только к середине третьей страницы пятнадцатой главы Гарри понял, что ни словом не обмолвился о профессоре Делакур. Дьявольски усмехаясь, он решил, что пусть всё будет как будет.


Глава 5. Игра в шахматы

Гарри мрачно уставился на доску.

Четыре поражения подряд. Четыре. И два из них меньше чем за тридцать ходов. А он-то считал, что хорошо играет в шахматы — после стольких лет игры с Роном. Но, очевидно, нет. Гарри думал, что, по крайней мере, может чему-то поучиться — а, судя по филигранным ходам Северуса, учиться действительно было чему, но просто не мог сосредоточиться. Для чего Северусу всё это? Он не мог не знать, что играет гораздо лучше Гарри — какой ему интерес в настолько неравной игре? Это даже не интересно. Разве что разгромное поражение своего любовника доставляет ему удовольствие. Но это было глупо.

Может, Северус хочет доказать, что в чём-то лучше Гарри и в обычной жизни, а не только зельеделии? Неужели только ради этого?

В какие ещё игры, кроме шахмат, Северус с ним играет?

— Ещё? — спросил Северус из своего стула, лениво поигрывая пленённым белым королём. Гарри подумал, что, возможно, символизм данного действа ускользнул от его внимания.

— Нет, — пробурчал Гарри. — Думаю, на сегодня с тебя хватит.

Северус поднял тёмную бровь.

— И что бы это значило? Только не говори мне, — добавил он невыносимо самодовольным тоном, — что Гарри Поттер не умеет достойно проигрывать.

— Не умею, — сказал Гарри, удивив их обоих резкостью своего голоса. — И если ты хочешь заниматься чем-то, что даёт тебе превосходство надо мной, вместо того, что приносит удовольствие нам обоим, я вообще не собираюсь тебе потворствовать.

Несколько секунд они молча мерили друг друга взглядом с разных концов стола.

— Это не так, — наконец сказал Северус отрывисто. — Может, это и удивит вас, но я всего лишь хотел найти что-нибудь помимо валяния в постели, чем бы мы могли заниматься вместе. Я думал, что тебе нравится играть в шахматы с мистером Уизли, но, очевидно, что со мной…

— Но зачем нам искать что-то? — ошеломлённо спросил Гарри.

Ой. Кажется, он сказал что-то не то. Совсем не то, судя по штормовому выражению на лице Северуса.

— Нет, я имею в виду, — быстро поправился Гарри, — что не понимаю, что ты хочешь найти. Ты, конечно, прав, — Гарри беспомощно развёл руками. — Но зачем нам искать что-то, если мы это уже… вроде как уже нашли?

Кажется, гроза миновала. Глаза Северуса уже не полыхали как штормовое предупреждение, но суровое выражение его лица не изменилось.

— Я был бы вам очень признателен, — тоном, который мог заморозить огонь в камине, начал он, — если бы вы, хотя бы иногда, пытались воздержаться от демонстрации вашей непреходящей наивности. — Гарри вспыхнул, но не успел ничего сказать, как Северус продолжил: — Мы ещё ничего не «нашли», и, хотя у меня и нет достаточного… опыта в такого рода отношениях, я и то понимаю, что, если двое людей собираются… общаться, каждый из них должен предпринять некоторые усилия в данном направлении.

Гарри собирался с негодованием оборвать его, сказать, что он это прекрасно понимает, но Северус не дал ему, нетерпеливо продолжив:

— А в такой ситуации… как у нас, усилий требуется гораздо больше. Нужно пытаться планировать загодя. А это требует не просто усилий, а также определённой стратегии. Таким образом, всё это очень похоже… — он на секунду остановился, — …на игру в шахматы.

Гарри во все глаза уставился на своего любовника. Наконец, Северус не выдержал и взорвался:

— Ну что?

— Ничего, — сказал Гарри и иронично добавил: — Интересно, ты всю ночь не спал, выдумывая всякие метафоры?

За это Северус наградил его своим коронным взглядом, каждый раз безотказно доводившего до слёз Невилла Лонгботтома.

— Дерзкий мальчишка, неужели ты думаешь, что это какая-то игра…

— Очевидно, это игра в шахматы, — Гарри был не в настроении выслушивать лекции. Он был рад, что у Северуса не было никаких недостойных мотивов, на самом деле, его даже немного мучила совесть за такие мысли, даже несмотря на то, что оснований на подобные предположения у него имелось предостаточно — учитывая их отношения в прошлом. Но, право, иногда Северус вёл себя так, словно Гарри был уж совсем дураком.

Что-то мешало ему сидеть. Гарри вспомнил, что положил в карман штанов бутылочку морского корня. В расстройстве из-за проигрыша он совсем про неё забыл.

Тем временем цветом лица Северус начал напоминать рассерженную Молли Уизли. Сильно рассерженную Молли Уизли.

— Я должен был знать, — прошипел он, пока Гарри рылся в карманах в поисках бутылочки. — Что ты не желаешь принимать всерьёз… что, чёрт возьми, ты там забыл, пока я пытаюсь сказать тебе…

— Вот, — ровно сказал Гарри, протягивая ему через стол азиатический морской корень. — Я купил это в Косом переулке.

— И что? Если ты думаешь, что можешь… — он взял бутылочку и тут же замолчал, бросив взгляд на этикетку.

— Я купил её для тебя в Косом переулке, — тихо сказал Гарри. — Знаешь, чем ещё я сегодня занимался? Я выслушивал от Рона и Гермионы их обычные шутки про тебя и даже делал вид, что разделяю их, несмотря на то, что ненавидел каждое слово. Как тебе такое? Или то, что я весь день пытался делать вид, что не замечаю, что в меня влюблена Джинни Уизли? Это пугает меня до колик, я не знаю, что буду делать, если она когда-нибудь решит мне признаться. Если тебе интересно, я также придумал четыре разных маршрута, как добраться до сюда из гриффиндорской башни даже без плаща-невидимки. На случай, если какой-то маршрут окажется недоступным. Или, — Гарри повысил голос, — могу рассказать, чем я занимался летом. КАЖДЫЙ день. Я читал и делал пометки из твоего проклятого учебника зелий, чтобы, как ты выразился, «хорошо учиться» и не ставить тебя в неудобное положение. И знаешь, почему? Просто чтобы ты не думал, что я не воспринимаю это «всерьёз». — Гарри замолчал и потом спросил: — Это тот морской корень, который тебе нужен?

Северус, открыв рот, смотрел на него.

— Да, — наконец сказал он несколько скованно.

— Прекрасно, — взорвался Гарри и встал, осознавая, что рискует, но намереваясь, тем не менее, всё равно довести дело до конца. Почему-то он твёрдо знал, что должен это сделать. — Так мне уйти или как?

Северус смерил его ещё одним убийственным взглядом.

— Если хочешь, — ледяным тоном ответил он.

— Я вовсе не хочу, — ответил Гарри. — Я хочу остаться. Но я не хочу играть в «игры». Я ненавижу это занятие, кроме того, я плохо играю. Ты хочешь, чтобы я ушёл?

Напряжённое лицо Северуса частично выдавало его противоречивые чувства. Гарри затаил дыхание. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Садись, идиот, — наконец, рявкнул Северус. Он подобрал упавшего чёрного рыцаря и с грохотом поставил его на первую попавшуюся клетку, всё это время не отводя взгляда от Гарри. Начало было многообещающим. Пока. Гарри сел, мысленно вздохнув с облегчением.

Если бы Северус даже не смог признаться, что хочет, чтобы Гарри был рядом… Господи, он надеялся, что ему не придётся переносить слишком много подобных разговоров…Гарри не лгал, когда сказал, что ненавидит играть в игры — хотя, судя по всему, у него уже начинает получаться…

В комнате на несколько минут воцарилось неловкое молчание. Гарри не знал, что сказать, чтобы его нарушить. Или исправить. Затем Снейп резко спросил:

— Сколько часов в день, как ты говоришь, ты занимался?

Гарри закусил губу и покачал головой.

— Я не говорил сколько. Достаточно, — а затем, не удержавшись, он улыбнулся Северусу.

— Эй…

— Что?

— Это что, была наша первая ссора?

Его любовник насмешливо улыбнулся.

— Как сентиментально, Поттер. У вас избирательная амнезия, или вы предпочитаете не вспоминать о многих…

— Ты знаешь, о чём я, — Гарри поднялся и, обойдя стол, остановился перед Северусом — почти так же, как сделал это в первую ночь. Чёрные глаза не смягчились, но и ничем не выдали своего недовольства. Должно быть, это значит, что всё в порядке. Ни на секунду не отводя взгляда от этого бледного лица, Гарри опустился к Северусу на колени. Раз его не оттолкнули, значит, всё уже в порядке. И, следовательно, можно продолжать. Господи, гораздо проще иметь дело с гиппогрифом. — Думаю, мы можем пока оставить шахматы, — с нарочитой серьёзностью сказал он.

— Ты так считаешь? — холодно сказал Северус, но при этом не сделал ничего, чтобы изменить текущее местоположение Гарри. Похоже, придётся ещё повозиться. Не то чтобы Гарри это сильно расстраивало, хотя Северус мог бы быть и посговорчивее…

Хотя кого он пытается обмануть? Северус и сговорчивость?

— Да, если ты не против, — Гарри попробовал расстегнуть верхнюю пуговицу — чёрт, Северус опять надел свой дурацкий костюм. Только чтобы показать, чего он на самом деле хочет. И ни в коем случае не настаивает. Гарри знал, что Снейпа можно уговорить, если действовать не слишком грубо. Если он случайно перегнёт палку…

— И что бы вы хотели делать вместо этого? — спросил Северус, всё ещё чужим голосом.

— Поцеловать вас, — честно ответил Гарри и изо всех сил постарался не покраснеть.

Губы Северуса дрогнули. Гарри решил, что пока и этого достаточно. Когда-нибудь он дождётся и настоящей улыбки. А пока нельзя требовать слишком многого.

— Как это по-гриффиндорски. Так… прямолинейно, — пробормотал Северус.

— Ага, — Гарри поёрзал у него на коленях — их близость уже начала оказывать свой обычный эффект. — Знаешь, я прочитал в «Пу… в одной книге, что, когда люди бурно ссорятся, они могут так же бурно и мириться…

Тонкие губы снова дрогнули.

— Во всяком случае, мы должны попробовать, — дерзко сказал Гарри, несмотря на то, что проклятый румянец опять растёкся по его лицу.

— Сначала скажи, чего именно, — бесстрастно ответил Северус. — Я смотрю, ты чертовски открыто можешь говоришь обо всём остальном…

— Мы должны попробовать в знак примирения заняться сексом, — Гарри открыто сказал, чего именно. — Думаю, мы должны это сделать.

Северус прикусил губу. Гарри сердито подумал, что Северуса никто не убьёт, если он хоть раз нормально улыбнётся. Хотя, с другой стороны, кто его знает. Наконец Северус без тени улыбки сказал:

— Полагаю, это можно будет организовать. Если вы настаиваете.

Гарри наклонился, но, к их обоюдному удивлению, всего лишь провёл губами по лбу Северуса, а потом слегка потёрся о его нос.

— Я не настаиваю, — сказал он, удивляясь тому, как робко звучит его собственный голос. — Я бы… хотел.

Тёплые руки пробрались под рубашку Гарри и начали медленное неторопливое движение вдоль его позвоночника. Гарри задрожал. О господи, как же ему это нравится! И после длительных экспериментов прошлой ночи Северус об этом догадывался. — Тогда мы постараемся отыскать что бы ты хотел, — лёгкий поцелуй в шею. Их руки сообща принялись стягивать с Гарри рубашку. — Как насчёт… поцеловать меня?

Гарри счастливо вздохнул и, прикрыв глаза, погрузился в знакомый водоворот слепящего удовольствия.

— Кстати, — сказал Северус гораздо позже, когда Гарри лежал, распластавшись, на его груди, и периодически тыкался губами в его шею. — Это было всего лишь сравнение.

— Какая разница, — пробормотал Гарри. Он опять был абсолютно счастлив, и его счастье только усилилось, когда Северус накрыл их обоих одеялом. — А, — сонно добавил он. — Завтра вечером… мы сыграем в «подрывного дурака». Я захвачу карты.


* * *

Остаток недели прошёл совершенно так же. Подъём, дорога до гриффиндорской башни, ещё сон, завтрак, учёба, обед, помощь профессору Спраут, ужин, душ и — опять в подземелья. Угадайте с одного раза, какой пункт Гарри любил больше всего. Особенно после того как выяснилось, что профессор Снейп действительно не умеет проигрывать: три раза подряд проиграв в «подрывного дурака», он наотрез отказался в него играть.

— Идиотское времяпровождение, подходящее разве что для маленьких детей! — если точно цитировать.

— Хочешь сыграть в шахматы? — Гарри вытащил доску, и Северус с радостью разделал его за оба матча. На этот раз Гарри зорко следил за каждым его ходом, твёрдо намереваясь извлечь из этой игры всё, что можно, вместо того чтобы попусту дуться, воображая невесть что.

Иногда они занимались другими совместными делами. Например, в четверг вечером Северус был занят приготовлением сонного зелья для Дамблдора.

— За последнее время у него накопилось слишком много проблем, — угрюмо пояснил он заволновавшемуся было Гарри. — Уж кому, как не тебе это понять.

— Можно, я помогу тебе? — тихо попросил Гарри.

Некоторое время Северус пристально на него смотрел, а потом отрывисто бросил:

— Нашинкуй валериану.

Это было всё, что Северус позволил ему делать, несмотря на бурные протесты и уверения в том, что он чему-то за лето научился.

— Ты можешь показать это на первом уроке, — Северус был неумолим. — И мы посмотрим, насколько хорошо ты разбираешься в зельях. — В глазах Северуса загорелся нехороший огонёк, и Гарри с трудом удержался от того, чтобы поёжиться.

Он ведь действительно учился. Можно сказать, не покладая рук. Не меньше, чем Гермиона. Только бы не растеряться, когда его о чём-нибудь спросят — а Северус уж точно это сделает, как было на самом первом уроке зельеделия. Гарри изо всех сил пытался вычеркнуть тот день из памяти — как и многих других дней. Прошлое должно остаться в прошлом, не так ли? Ведь было бы нечестно осуждать Северуса за то, что он когда-то сделал. Не так ли? Конечно так!

И, честно говоря, когда они лежали в постели, было очень трудно его за что-то осуждать.

Что же касается постели, Гарри начал замечать некоторые закономерности. Каждую ночь Северус не спеша, с явным удовольствием исследовал его тело, пользуясь случаем, чтобы ощутить и попробовать на вкус самые различные части его тела. В результате этих исследований природная застенчивость Гарри улетучивалась с просто поразительной скоростью. В иные дни, Гарри, полностью опустошённый многократным оргазмом, мог только слабо стонать под пристальным взглядом тёмных глаз своего любовника, ловящих каждое его движение. В другие Северус заставлял его молить об освобождении, и Гарри говорил (и кричал) то, о чём в обычных обстоятельствах стеснялся даже думать. Но какой бы сценарий не принимал вечер, Гарри никак пока не удалось как следует изучить тело Северуса. У Гарри было ощущение, что его партнёру не очень хочется, чтобы кто-то исследовал его тело, даже если это был горевший искренним энтузиазмом Гарри, который был бы счастлив изучить Северуса поближе.

Почему тебе так хочется видеть меня без одежды, находится выше моего понимания…

Похоже, у Северуса были проблемы с тем, что «Путеводитель» называл «самооценкой». Но Снейп не признался бы в этом под угрозой пытки. Что ж, Гарри надеялся, что со временем что-то изменится. Как только Северус поймёт, что может доверять Гарри, или когда он поверит, что Гарри не считает его мерзким уродом… м-м-м… несмотря на многочисленные доказательства противного в прошлом.

Если бы только Северус разрешил ему…

Всему своё время, напомнил он себе. Всему своё время.

Неизбежно наступило тридцать первое августа. Завтра вечером прибывает хогвартский экспресс, набитый учениками. Гарри опасался, что Северус будет слишком занят, чтобы с ним возиться, поэтому сегодня был их последний шанс. А потом им придётся следить за каждым своим шагом, потому что вокруг будут виться толпы других учеников. Похоже, мысли Мастера зелий совпадали с мыслями Гарри, потому что после обеда он шепнул Гарри, чтобы тот приходил к нему в подземелья как обычно.

На этот раз никаких шахмат не было. В воздухе царило странное напряжение, как будто им обоим предстояло отправиться на особо опасную миссию. И в каком-то смысле так оно и было, думал Гарри. После его прихода они некоторое время молча сидели за столом, рассматривая бушующее в камине пламя.

А затем Северус взглянул на него с неожиданным раздражением.

— Почему ты всегда принимаешь этот чёртов душ перед тем как прийти сюда?

От удивления Гарри разинул рот.

— Я ценю твои усилия, — кисло продолжил Северус, — но из-за этого мысль заняться любовью в ванной кажется теперь совершенно бессмысленной.

Опомнившись, Гарри закрыл рот.

— Хотя сейчас ты выглядишь словно выброшенная на берег рыба. Может быть, мысль о водных процедурах не такая уж плохая идея.

Каким-то непостижимым образом Гарри умудрился взять себя в руки.

— Ты хочешь… — выдавил из себя он.

— Для разнообразия, — сказал Северус и, словно невзначай, добавил: — Может, тебе даже понравится. Никогда никого не тискал в ванной?

Гарри стал красным как рак.

— Ты же знаешь, что я…

Впервые за весь вечер в тёмных глазах Северуса появилось что-то отличное от раздражения.

— Я знаю.

Гарри поёжился. Снейп поднялся с кресла.

— Ты же не префект? Тогда пойдём. Думаю, тебе понравится.

Гарри прикусил язык, чтобы не сказать, что он знает, как здорово в душевых префектов. Это потребовало бы от него объяснений, которые он не хотел давать. А, кроме того, ему было ужасно любопытно. Он никогда не видел ванной Снейпа. Гарри последовал за своим любовником в спальню. Северус открыл дверь.

Если честно, здесь было гораздо скромнее чем в душевой префектов, но Гарри не осмелился ничего сказать. Всё равно это было гораздо лучше душа. Кроме того белая эмалированная ванна была… большая. Да, именно это слово. Она занимала почти всю комнату.

Рядом лежала стопка полотенец. Как ни странно, пушистых. Так как трудно было заподозрить Северуса в любви к ярким пушистым полотенцам, Гарри, скрывая веселье, решил, что это работа домовых эльфов. Судя по взгляду, который бросил на них Северус, он был прав. Странно, что их было так много. Гораздо больше, чем нужно одинокому человеку. Ещё там же стояло много различных бутылочек непонятного назначения. Не может же человеку понадобиться столько шампуней?

Гарри сглотнул. Наверное, теперь он не сможет спокойно слышать шутки на тему гигиены Снейпа без того, чтобы не покраснеть до корней волос. Он боялся, что теперь даже «сальный ублюдок» может вызвать у него неожиданную реакцию.

Руки Северуса легли ему на плечи, а потом начали медленно-медленно расстегивать его пуговицы, и Гарри немедленно вернулся к настоящему. Из зачарованных кранов в ванную с шипением хлынула вода. Это была простая прозрачная вода, но Гарри и не ожидал ничего другого. Она была… тёплой. И с пузырьками.

Снейп в ванной с пузырьками? Гарри мог бы умереть от шока, не дожидаясь, пока его прикончит Волдеморт.

Так и не оправившись от потрясения, Гарри позволил Северусу стянуть с себя рубашку, и, развернув на сто восемьдесят градусов, поцеловать. По крайней мере, сегодня Северус не надел свой проклятый костюм. Руки Гарри хорошо знакомым движением обвились вокруг плеч любовника, Северус обхватил ладонями его лицо. Долгое время они стояли, сплетаясь друг с другом языками, пока оба не начали тихонько стонать. Их тела разделяла лишь ткань мантии Северуса.

Намокший от пара пол стал очень скользким и Гарри пришлось прилагать усилия, чтобы не поскользнуться, поэтому Северус разделся быстрее и первым грациозно опустился в ванну, скрыв то, что так интересовало Гарри, пока он сам ещё возился с трусами. Тёмные глаза ни на миг не отпускали его, пока он сражался со своей одеждой — на этот раз без чужой помощи.

Но дело того стоило. Гарри с наслаждением погрузился в божественно тёплую воду и, ни о чём не задумываясь, скользнул к Северусу, который невозмутимо принял его в свои объятия.

— М-м-м, — губы Северуса мягко скользнули по его горлу. — Скользко. — Лёгкий укус за ушко, а потом его руки лениво погладили выступающую на бедре косточку. Гарри попытался не ёрзать и вообще не терять головы. Под водой кожа Северуса чувствовалась совершенно по-другому, что означало «восхитительно». Похоже, у него появилось безграничное поле для исследования. Гарри нагнулся, чтобы поцеловать, а потом укусить плечо своего любовника. И, к его восторгу, когда он принялся руками исследовать тело Северуса, тот не стал возражать. Может, дело было в воде? В том, что Северус не боялся, что Гарри увидит его?

Гарри изо всех сил прижался к Мастеру зелий, блаженно вздохнув, когда его ставший твёрдым член упёрся в мягкий скользкий от воды живот.

— Здорово, — простонал он, наклоняясь для другого поцелуя. — Что ты… то есть как ты… хочешь… м-м-м… это сделать?

— Думаю, нам придётся импровизировать, — иронично сказал Северус. — Потому что я оставил план в кабинете.

Гарри покраснел и закатил глаза, хотя это было действительно смешно.

— Я никогда не делал этого ранмпф… — Поцелуи были действительно лучшим способом его заткнуть, подумал Гарри. Хорошо, что Северус не может применить своё непобедимое оружие на уроке.

— М-м-м… — с удовлетворением пробормотал Северус, прекращая поцелуй и внимательно всматриваясь в затуманенные глаза Гарри. На этот раз Гарри не стал снимать очки, и они уже начали запотевать. — Думаю, нам надо снять их, — пробормотал Северус, осторожно снимая очки и опуская их на пол. — Так гораздо лучше. А теперь… — Тёплые руки медленно опустились по спине Гарри, заставив молодого человека задрожать. Гарри любил, когда Северус так делал, теперь он был уверен в том, что тот об этом знает.

Пальцы Северуса прочертили невидимую линию на нижней части спины. Гарри дёрнулся. Похоже, это тоже было его чувствительное местечко — сколько бы раз руки Северуса не находили его, тело Гарри реагировало одним и тем же образом. Гарри понял, что заблуждался в том, что может управлять своим телом: нужное касание в нужном месте — и он сходил с ума. Северус, естественно, только этим и занимался. Гарри потёрся о бледную шею, тихо застонав, когда его пальцы медленно двинулись ниже… да… так…

…затем они скользнули ниже. Гарри замер. Да, Северус иногда обхватывал его за задницу, но никогда до этого он не совершал ничего подобного. Не пробегал по ней пальцами, словно лапками маленького насекомого. Гарри задержал дыхание. Он чувствовал, что его член встал в полную силу, а тело покрылось гусиной кожей. То, насколько это приятно, было обескураживающе. Несмотря на то, что «Путеводитель» говорил, что «внизу» не обязательно должна быть женщина, Гарри не мог не думать о том, что его эта позиция совершенно не устраивает. И он надеялся, что Северус не ожидает автоматически, что он… м-м-м… о чём это он думал… что он…

Конечно, это так приятно, когда… О. Пальцы Северуса начали… углубляться внутрь.

Не успел Гарри сказать «м-м» или что-нибудь не менее красноречивое, как Северус наклонился к нему и облизал ушную раковину. Гарри чуть не задохнулся от остроты ощущений. Затем глубокий низкий голос, зашептал:

— Я хочу показать тебе кое-что.

У Гарри закружилась голова.

— О… Э-э… — Гарри слегка дрожал, но от чего: страха или удовольствия, он и сам не знал. — Не знаю. В смысле… это не больно?

Тихий смешок Северуса отдавался по всему его телу. По поверхности воды прошла рябь.

— Я не буду входить внутрь. — Мягкий укус в шею. — Думаю, для этого тебе ещё надо немного подрасти, м-м?

Гарри попытался сформулировать гневное восклицание, но Северус крепко ухватил его за бедро и стал двигать Гарри так, что его возбуждённый член медленно заскользил по плоскому животу. Другой рукой Мастер зелий достал с пола одну из загадочных бутылочек.

— Открой её, пожалуйста, — прошептал он.

Гарри попытался не выронить её трясущимися руками.

— Что это?

— Какой любопытный. Увидишь.

Гарри выдернул пробку, слегка пожалев, что она не отскочила в лицо Северуса. Его любовник погрузил в бутылочку палец, а когда вытащил, с него стекала зеленовато-багровая мазь. Гарри содрогнулся.

— Я надеюсь, моя задница не покроется бурыми пятнами? — требовательно спросил он.

Северус закусил губу. Гарри мысленно поклялся, что когда-нибудь заставит Северуса нормально рассмеяться.

— Нет. Она прекрасно смывается. А теперь, терпение! — Рука Северуса вернулась на прежнее место и продолжила неторопливо поглаживать Гарри пониже спины. — Конечно, — протянул Северус, — если тебе неловко…

— Я… Я попробую, — сказал Гарри. — В смысле, я хочу. Но не внутрь, — твёрдо добавил он.

Гарри почувствовал лёгкий поцелуй прямо возле шрама на лбу.

— Не внутрь, — голос Северуса был мягче, чем обычно. Рука с мазью нырнула под воду и присоединилась ко второй руке. Сначала она тоже поглаживала ягодицы, а потом нырнула в расселину между ними и…

О.

Гарри не мог контролировать свои бёдра, которые сами собой поднимались и опускались. Он чувствовал, что его щёки пламенеют, но тоже ничего не мог с собой поделать. Северус трогал его там, так, как он читал в книге, и это было… так здорово. Гарри не знал, что это была за мазь, но чувствовал прохладу и лёгкую щекотку, когда Северус дотрагивался до него скользким пальцем, разглаживая каждую складочку, каждую щёлочку… это было вовсе не так противно, как Гарри себе представлял.

Свободная рука любовника скользнула под его яички и стала поглаживать чувствительное местечко, от чего Гарри тихо вскрикнул и вцепился в плечи Северуса. Это область промежности, подсказали его начитанные мозги, перед тем как опять отключиться. О… эти руки… прямо там, где они находились…

— Сев… Север… — Гарри открывал и закрывал рот, не в силах выговорить одно-единственное слово. Член его любовника был в таком же состоянии, что и его собственный. Гарри чувствовал, как он прижимается к нему.

— Тебе нравится? — тихо прошептал Северус, и от этого перед глазами Гарри вновь засверкали искры. Он вспомнил, что когда-то ненавидел даже звук этого голоса, теперь же ему очень повезёт, если он сможет просидеть урок зельеделия без эрекции, которой можно забивать гвозди.

— Д-да, — жалобно пробормотал он, извиваясь под действием этих умелых рук, которые, казалось, получали такое удовольствие от своих действий.

— Подробнее, пожалуйста, — пробормотал этот голос, и Гарри, застонав, закрыл глаза. Северус обхватил губами его ухо. — Расскажи, — настаивал он. — Что ты чувствуешь.

Смазанный мазью палец решительно надавил на отверстие, и Гарри почувствовал, что оно начинает… распускаться, словно желая большего, и это было так… странно…

— Я не… могу, — со всхлипом сказал он, опять начиная вертеться во все стороны. — Хо… хорошо…

— Хорошо?

— Да, чёрт побери, хорошо! — Гарри опустил голову на грудь Северуса, его дыхание стало прерывистым. И, хотя он умудрился сделать пару поцелуев, его руки мёртвой хваткой вцепились в плечи мужчины, который был единственным, что сейчас привязывало его к реальности. — О да!

Гарри специально откинулся назад, чтобы трение о тело Северуса не довело его до немедленного оргазма, он хотел, чтобы это продолжалось как можно дольше.

— Больше! — потребовал он.

К его разочарованию, пальцы Северуса замерли.

— Больше? — повторил Северус, и, к удивлению Гарри, в его голосе не слышалось насмешки. Только… неуверенность. Гарри втянул в себя воздух.

— Хотя бы ещё чуть-чуть, — прошептал он. — Если… конечно, если ты хочешь этого, — поспешно добавил Гарри. — Если нет…

Лёгкий нажим, а затем кончик пальца его любовника скользнул внутрь. Гарри застыл на месте. Северус остановился. — Всё в порядке? — прошептал он.

Гарри кивнул.

— Это… странно, — умудрился сказать он. Кончик пальца принялся медленно скользить поступательным движением, но не пересекая установленной границы. Это было странно, но, в то же время… хорошо. — М-м-м…

— Всё ещё «странно»?

— Немножко, — признался Гарри, немного стыдясь того, что ему нравятся такие вещи.

— Мне прекратить? Я боюсь, — добавил Северус, — что если так и будет продолжаться, он только глубже пройдёт внутрь. Как я уже говорил…

— Я не маленький! — резко сказал Гарри, и добавил, потому что всё это становилось ужасно унизительным: — Думаю, что на сегодня хватит. — Палец Северуса осторожно выскользнул из отверстия. — М-м… — добавил Гарри, чувствуя себя неопытным юнцом. — Почему некоторым парням нравятся такие вещи?

Его любовник ещё раз провёл рукой по его промежности, от чего Гарри выгнулся дугой.

— Чувствуешь? — прошептал Северус.

— Конечно! — выдохнул Гарри и поцеловал Северуса в шею.

— Это простата. А теперь представь, что будет, если дотронуться до неё… напрямую.

На мгновение Гарри представил, как это будет, и застонал.

— М-м-м… — ответил Северус и, одарив нежную трепещущую плоть ещё одним касанием, сказал: — Повернись.

«Пове…» Гарри почувствовал, как сильные руки опять схватили его за бёдра и разворачивают его так, чтобы он сидел на коленях Северуса, повернувшись к нему спиной. Он почувствовал, что пульсирующий член упирается ему прямо в заднюю часть его тела, и задрожал. Если он с трудом впускает кончик пальца, то как же… Несмотря на то, что ему нравилось это прикосновение — нет, спасибо. Не сейчас.

Северус опять потянулся за бутылочкой. На этот раз он смазал мазью целую руку, а потом обернул её вокруг члена Гарри. Гарри беззвучно закричал. Звук, который получился, напоминал скорее хныканье. Это был первый раз, когда Северус использовал… экзотический лубрикант. До этого Гарри всегда возбуждался до такой степени, что, к тому времени, как они скидывали свою одежду, его выделений было вполне достаточно, кроме того, оставалась ещё слюна. Кроме того, обычно у них не было времени на то, чтобы разыскивать какие-то мази. Но это. Если мазь была приятна сзади, то спереди она ощущалась просто великолепно — одновременно и тёплая и прохладная, она слегка пощипывала, обостряя его и без того сильную эрекцию. Гарри беспомощно заёрзал, пытаясь вдавиться в руку своего любовника. Его дыхание стало тяжёлым. Он опустился на колени Северуса, чувствуя жар напряжённого члена, вжимающегося в его тело. Это ощущение тоже было новым, а, совместно с необычным щекочущим ощущением на его собственном члене… Гарри всхлипнул и начал медленное, равномерное движение, отталкиваясь то от одного, то от другого центра удовольствия, отчего пенистая вода начала плескаться о бортик, словно волны прибоя.

Снейп тихо застонал в шею Гарри, порождая ещё один очаг удовольствия в его и без того переполненном ощущениями теле. Гарри приглашающе наклонил голову, и с наслаждением вздохнул, почувствовав череду укусов, за которыми тотчас последовали поцелуи. Если Северус хотел услышать его отклик…

— Мне нравится, — прошептал Гарри.

— Вижу, — прошептал в ответ его любовник и вернулся к своему занятию. Гарри вознаградил его скользящим движением спины, прошедшей по его напряжённой плоти. Бёдра Северуса резко дёрнулись. В груди Гарри разлилось незнакомое тепло: никогда раньше они не занимались любовью… вместе, обычно они делали это по очереди, и Северус забирал себе львиную долю времени. То, что происходило сейчас, было — новым. Это было захватывающе. Рука Северуса совершала плавные и мучительно медленные движения, стараясь попадать в ритм со скольжением тела Гарри по его собственной плоти. Тёплые губы его любовника покрывали поцелуями-укусами его шею и плечи. Свободной рукой Северус начал пощипывать его соски.

Гарри стонал и толкался вперёд и назад. Неожиданно Северус прибавил скорость. Покрепче сжав напряжённый член Гарри, он судорожно вздохнул и принялся быстро двигать рукой вверх и вниз, одновременно прикусив кожу у основания шеи. Когда Северус жёстко ущипнул его сосок, у Гарри не оставалось никаких шансов. Его бёдра в последний раз дёрнулись, и он с громким криком кончил. Его оргазм был долгим пульсирующим блаженством, Гарри смутно ощущал, что его любовник замер и с приглушённым криком выпустил горячую струю ему в спину. Вода вокруг них, казалось, стала теплее.

Гарри чувствовал, как полностью расслабились его мускулы. По-видимому, то же самое происходило и с Северусом, так как они оба чуть не ушли под воду, соскользнув с гладкой стенки ванной. В последний момент Северус сделал усилие и удержал Гарри на поверхности.

— Это было здорово, — слабым голосом сказал Гарри, всё ещё тяжело дыша. Он бесстыдно навалился на своего любовника, не делая никаких попыток найти другую точку опоры.

У Северуса, кажется, перехватило дыхание, потому что он ничего не сказал, но протянул руку за палочкой. Гарри услышал знакомое «Абстерси», избавившее их обоих не только от спермы, но и от мази этого странного цвета. Гарри покраснел, радуясь, что Северусу не придётся… смывать её с него.

— Очень полезное заклинание, — насмешливо сказал его любовник. — Можешь применить его к своей одежде. Я заметил, что ты всю неделю носишь одно и то же.

— Одежду чистят домовые эльфы, — сказал Гарри, слишком расслабленный, чтобы оскорбиться.

— Как, ты пользуешься трудом домовых эльфов? — с нарочитым удивлением в голосе спросил его Северус. — Ты, Гарри, одобряешь рабство и подвергаешь их неслыханным издевательствам?

— Это идея Гермионы, — осторожно сказал Гарри. — А вовсе не моя. Пожалуйста, не сейчас. Не надо говорить ещё о ком-то. Не сегодня. Сегодня пусть будем только мы и больше никто.

К счастью, Северус замолчал и они молча сидели в ванне, пока вода не остыла. Вместо того, чтобы добавить ещё тепла, Северус поднялся и потянул за собой Гарри, чьи мускулы по-прежнему не желали его слушаться. — А ну вставай, ленивый маленький негодник!

— Всё ты виноват, — жизнерадостно ответил Гарри, позволяя Северусу завернуть себя в одно из пушистых полотенец. Взяв себя в руки, Гарри принялся вытираться. — Спасибо, — застенчиво добавил он. — Мне… м-м… понравилась ванна.

Северус, который в этот момент тоже вытирался, на мгновение застыл и, поджав губы, посмотрел на Гарри. Не улыбаясь, он ответил: — Полагаю, мне нужно сказать «пожалуйста»

— «Полагаю»! — фыркнул Гарри и удивил их обоих тем, что поцеловал Северуса в щёку. Это вышло слишком сентиментально.

Неловкую паузу прервал Снейп.

— Да. А теперь, я полагаю, ты захочешь завалиться в мою кровать и по-свински перетянуть все мои одеяла? — резко спросил он.

Гарри открыл рот, чтобы возразить ему, но вместо этого зевнул.

— Ага, — сонно признался он и добавил: — И вовсе не по-свински.

— Тогда вперёд, — после секса Северус был гораздо более сговорчивым. Гарри поспешил в спальню и хлопнулся в кровать. Дрожа от холода, он зарылся в одеяло, ожидая, когда его согреет тепло его тела. Секунду спустя Северус открыл дверь ванной, принеся с собой звук сливаемой воды. Он надел мантию (чего Гарри не удосужился сделать). Гарри, оставивший очки в ванной вместе с одеждой, сощурился, чтобы лучше видеть тёмный силуэт своего любовника. Северус медленно подошёл к кровати, задув по дороге свечу и оставив мантию на спинке стула. Когда он лёг рядом, Гарри положил голову ему на грудь.

Несколько мгновений они молчали.

— Завтра, — начал Гарри, — и, к его удивлению, Северус осторожно приложил палец к его рту.

— Да, — печально сказал он. — Завтра. — Он глубоко вздохнул, голова Гарри поднялась и опустилась на его груди. — Полагаю, мне нечего сказать. Всё должно быть как раньше.

Гарри с трудом сглотнул. Северус опять будет к нему придираться. Делать язвительные замечания на уроках. Конечно, Гарри будет знать, что это всё не по-настоящему, но от этого ему не стало легче.

Но это их лучшая защита от разоблачения. Всё опять свелось к тому же.

— Помнишь, мистер Малфой застал нас однажды, — пробормотал Северус, отвечая на невысказанные мысли Гарри. — Сейчас он точно знает, что я жив. А если нет, — Северус невесело усмехнулся, — то завтра его ожидает потрясение, какого у него ещё не было.

При этих словах Гарри не мог не улыбнуться. Похоже, Драко в этом году не будет лучшим учеником в зельях. Удовлетворение, которое он почувствовал при этой мысли, не имело никакого отношения к сексу.

— Мы должны быть осторожны, — тихо продолжал Северус. — Только и всего. Должны уметь изменять планы в последнюю минуту, скрываться и лгать. — Северус фыркнул. — То есть быть настоящими слизеринцами.

Гарри подумал, не рассказать ли Северусу, что ему предлагала Сортировочная шляпа. Без сомнения, его любовника заинтересует этот факт. Но даже сейчас, после стольких лет, эта мысль не вызывала в нём никакого энтузиазма, поэтому он просто спросил: — Как я узнаю, что могу прийти к тебе? Или дать знать, что не могу?

Северус пожал плечами.

— Скажешь, если мы случайно столкнёмся. Или нет, просто не приходи. Уверяю тебя, я пойму. Что же до меня, я найду способ с тобой связаться.

Вспомнив письмо на своей кровати, Гарри решил, что Северус действительно сможет.

— И я думаю, — медленно сказал Северус, — что мы можем организовать несколько отработок…

— Нет! — Гарри сел на кровати и мрачно посмотрел на своего удивлённого любовника. — Я много работал и хочу получать за это хорошие оценки — я не хочу специально делать ошибки. Или терять баллы Гриффиндора только затем, чтобы получить, что хочу.

Северус скорчил гримасу и пробормотал: — Совершенно не по-слизерински. — И Гарри опять почувствовал вину.

— Хорошо! Положим, ты ни разу не ошибёшься на моих уроках, в чём я искренне сомневаюсь, но ты всегда можешь получить отработку за свой язык. Скажем, по определённым дням. И я не буду снимать баллы с Гриффиндора. Думаю, пару раз у нас это сойдёт. Хорошо?

Гарри уступил, неожиданно развеселившись. Идея о том, что за неподобающие высказывания на уроках профессора Снейпа он будет получить вознаграждение в виде секса, показалась ему ужасно забавной.

— Очень! Но по каким дням?..

Северус широко зевнул.

— Давай обсудим это позже. Сейчас тебе достаточно знать, что ты не должен приходить сюда завтра. И, может, даже послезавтра.

Гарри мрачно кивнул. В первый вечер в Хогвартсе никто не ложится спать вовремя: все собираются поболтать в общей гостиной, чтобы поделиться друг с другом новостями, а после отбоя шепчутся до утра в спальнях. Обычно Гарри любил всё это, но в этом году он хотел оказаться где-нибудь в другом месте. Как странно.

— Давай спать, — тихо и почти нежно посоветовал ему Северус. — Завтра тебе придётся уходить ещё раньше, чем обычно… перед приездом домовые эльфы встают вообще бог знает во сколько.

— Угу, — Гарри подвинулся к нему ещё ближе. Его любовник не стал возражать.

Его жизнь, и так уже не простая, дальше обещала стать гораздо более сложной. И внезапно метафора про шахматы («сравнение» — мысленно напомнил себе Гарри голосом Снейпа) уже не казалось ему таким глупым. И лучше хорошенько выспаться, перед тем как завтра всё закрутится с новой силой.

Гарри послушно закрыл глаза, но ещё некоторое время лежал, не в силах заснуть. Он знал, что Северус тоже не спит.

Северус долго лежал в темноте, прислушиваясь к дыханию спящего Гарри.


Глава 6. День, полный сюрпризов

Гарри поймал себя на том, что уже четвёртый раз выглядывает в окно, и решил, что хватит. Времени на страхи и сомнения больше не было. Через несколько часов сюда прибудут остальные, и к этому времени он должен убраться в комнате.

Конечно, Гарри более-менее разобрал свои вещи, но всегда оставались дела, отложенные на последнюю минуту. Например, переложить плащ-невидимку из сундука под матрас. Чтобы потом легче доставать. Но вот что ему делать с «Путеводителем»? Если кто-нибудь его обнаружит, шуткам на эту тему не будет конца. А, кроме того, им наверняка будет неудобно — ведь они сразу решат, что он гей, хотя вовсе он и не гей, правда? Конечно, сам он так не думал. По крайней мере, не был полностью уверен. Эта тема поднимала слишком много вопросов, на которые Гарри не мог ответить. Он просто… Просто Северус был слишком… Блин.

Чтобы утихомирить сумасшедшее сердцебиение, Гарри решил пока об этом не думать.

Наконец он решил воспользоваться уменьшающими чарами, засунуть книгу на самое дно сундука и надеяться, чтобы она увеличилась без потери информации, когда придётся возвращать её Фреду и Джорджу. Он попробует вернуть её во время первого посещения Хогсмида. Гарри надеялся, что к тому времени она ему больше не понадобится… Кажется, Северус прекрасно знает, что делает, а, кроме того, Гарри и так уже выучил проклятую книжку наизусть.

Так. Кажется, это всё. Он уставился на дно своего по большей части пустого сундука. Почти все его вещи должны были привезти Рон и Джинни. Делать было больше нечего. Оставалось только ждать. За отсутствием какого бы то ни было занятия, мысли Гарри унеслись к тому, что было ранним утром.

…Северус разбудил его в три, даже раньше, чем обычно, и всего через два часа после того, как Гарри заснул. На самом деле, Гарри не особо возражал, так как проснулся от долгого, неторопливого поцелуя. Тёплая рука Северуса твёрдо сжимала его возбуждённый член. К тому времени, когда Гарри окончательно выплыл из сна, он уже был на грани оргазма. Такое пробуждение было гораздо приятнее обычного, когда Северус просто тряс его за плечо. Бёдра Гарри неконтролируемо дёрнулись, за секунду до того, как он со стоном извергнул в руки любовника клейкую жидкость.

Затуманенными глазами он смотрел на Северуса, который, как ни странно, на этот раз протёр его влажной тканью, вместо того чтобы воспользоваться палочкой.

— Неизвестно, когда мы снова будем вместе, — словно оправдываясь, пробормотал его любовник…

Гарри заставил себя вернуться в настоящее. Хотя скорее, его возвратил в настоящее его собственный член. Что ни удивительно. Сидеть на полу и думать о том, что он не может получить, было не самым лучшим способом проводить время, поэтому Гарри, с некоторым трудом, поднялся и специально заставил себя думать об огнеплюй-мантикрабах, пока его возбуждение не улеглось. Гарри решил спуститься вниз и посмотреть, не может ли он чем-нибудь помочь. Утро он провёл вместе с Хагридом, вытаскивая из хранилища флаги и свечи. Было бы здорово, если бы он мог поучаствовать в подготовке большого зала к пиршеству в честь начала учебного года.

С этими мыслями Гарри вышел из гриффиндорской башни. Чем больше он будет занят, тем лучше. А иначе он начнёт беспокоиться о том, как ему нужно вести себя с Роном и Гермионой (не говоря уже о Джинни), и уж конечно думать, где сейчас Северус…

Правильно. Лучше заняться чем-нибудь полезным.

Занятый тем, чтобы думать о чём-нибудь постороннем, Гарри почти дошёл до главного холла, когда, наконец, услышал голоса. Остановившись за углом, он прислушался. Говорили Флё… профессор Делакур и профессор МакГонагалл.

— …что неправильно, — голос профессора Делакур.

— Полное отсутствие профессионализма, вот что! — отрезала профессор Мак-Гонагалл. — Право слово, школа будет до отказа забита подростками с переизбытком гормонов, а вы собираетесь выйти… в этом?

Гарри ужасно захотелось посмотреть, в чём одета профессор Делакур, но он не осмелился высунуться за угол.

— В Бобатоне с этим никакой проблемы не было, — с негодованием ответила профессор Делакур. — Я так одевалась всё время там! И никто в Хогвартсе не одевается так… строго, как вы, Минерва.

Гарри представил, как профессор Мак-Гонагалл ещё больше выпрямила спину.

— Прошу прощения? — натянуто сказала она.

— Я не хотела вас обидеть, — в мелодичном голосе Делакур прозвучали нотки раскаяния. — Но, может, если бы вы надели что-то более яркое… или чуть-чуть распустили ваши замечательные чёрные волосы… у вас они такие красивые…

Гарри содрогнулся. Он даже не мог себе представить, как может отреагировать на такое Мак-Гонагалл.

— Так уже получилось, — Мак-Гонагалл и не думала поддаваться, — что мне нравится то, как я укладываю свои волосы.

— Что? — в голосе профессора Делакур послышалось искреннее удивление. — Вы хотите сказать, что вам нравится носить вот это?

— Совершенно верно. «Вот это», — рассерженно выплюнула Мак-Гонагалл, и Гарри услышал звук её удаляющихся шагов. Выдохнув, Гарри вышел из-за угла, делая вид, что только что подошёл и ничего не слышал.

К его разочарованию, профессор Делакур была одета вполне прилично, в свою обычную бледно-голубую мантию, которую носила каждый день. Она напряжённо смотрела в ту сторону, в которую, очевидно, удалилась Мак-Гонагалл. Не желая показаться нетактичным, Гарри прочистил горло. От испуга профессор Делакур чуть не подпрыгнула на месте.

— ‘арри? — выдохнула она, схватившись за сердце. — Ты меня напугал! Э-э… сколько ты уже здесь стоишь? — с беспокойством спросила она.

Гарри надеялся, что его ответ прозвучит непринуждённо:

— Только что подошёл. Я хотел посмотреть, могу ли помочь ещё чем-то с приготовлениями. Что-то случилось?

Профессор Делакур взглянула в другой конец коридора.

— А… нет. Конечно, нет! Но… да, приготовления. Да, думаю, всё будет замечательно! — она рассеянно перекинула через плечо свои блестящие волосы и, повернувшись, одарила Гарри ослепительной улыбкой, от которой у него на секунду закружилась голова.

— Э-э… да, — начал он. — Не знаете, могу ли я что-нибу…

Профессор Делакур взглянула на массивные часы, висящие на стене.

— О! Посмотри сколько времени! Я должна бежать, ‘арри… Увидимся на празднике, non? Так прекрасно! — и, не успел он ответить, как она повернулась и побежала по коридору, из которого он только что вышел.

Гарри с недоумением уставился ей вслед.


* * *

Остаток дня Гарри провёл, помогая Филчу мыть полы в большом зале. Это оказалось ужасно неприятным занятием, потому что Миссис Норрис постоянно путалась у него под ногами, а Гарри было под страхом смерти запрещено наступать на неё. И, к назначенному времени, Гарри не только не нервничал, но был просто счастлив от того, что скоро встретится со своими друзьями.

Гарри выбежал из дверей большого зала. Вновь прибывшие выбирались из карет. Гарри сбежал по ступенькам и почти сразу увидел Рона, Гермиону и Джинни. Рон первый его заметил и отчаянно замахал рукой. Несмотря на всё ещё остававшуюся нервозность, Гарри почувствовал, что широко улыбается, чувствуя, как при виде друзей его сердце затопляет привычное тепло.

Его друзей. Первых людей в жизни Гарри, которым было до него какое-то дело. И не важно, что с тех пор произошло, ничто не могло это изменить. Вооружившись этой уверенностью, Гарри поспешил им навстречу.

Было похоже, что Рон, несмотря на его широкую улыбку, был готов свалиться под тяжестью всех тюков. Его лицо угрожающе покраснело. С чувством вины Гарри узнал свои собственные вещи, в настоящий момент с трудом балансирующие в руках его друга. Уворачиваясь от других учеников, Гарри поспешил на помощь, бормоча «привет» при виде знакомых.

— Привет, Гарри, — восторжённо выдохнула Джинни. Гермиона, с беспокойством наблюдавшая за поединком Рона с вещами, повернулась к Гарри с радостной улыбкой. Мадам Помфри действительно сделала чудо с её зубами, почему-то подумал Гарри, протягивая руки, чтобы забрать свои вещи.

— Всё… всё в порядке, — прохрипел, пошатываясь, Рон. — Всё в порядке, Гарри, я справлюсь… — Гарри уставился на него как на ненормального, но потом заметил, что Рон украдкой посматривает на Гермиону, занятую извлечением из кареты собственного багажа. — Никаких проблем. Я могу…

Закатив глаза, Гарри наклонился к нему и прошипел:

— Чтобы произвести впечатление на девушку, не обязательно надрываться до смерти.

Решительно отняв свои вещи, Гарри громко сказал:

— Спасибо большое, Рон! Извини, пожалуйста, за неудобство.

Рон покраснел ещё больше, но сконфуженно ему улыбнулся.

— Всё в порядке.

— Приятно тебя снова увидеть, Гарри, — Гермиона решительно забрала у Рона свой чемодан. — Согнувшись под весом собственных вещей, Гарри перехватил её благодарный взгляд. — Как ты провёл эту неделю?

— А? О, хорошо, — рассеянно сказал он, с трудом переставляя ноги. Идти по ступенькам оказалось гораздо тяжелее. Быстро взглянув на Рона, Гарри добавил: — Блин, и как ты это всё дотащил? Спасибо ещё раз!

Рон благодарно улыбнулся.

— Не за что, давайте скорее отнесём вещи, — довольно произнёс он. — Я проголодался, как волк!


* * *

Этот день запомнился ему надолго.

— О господи! — выдохнул Рон, неверяще глядя в сторону учительского стола. — Это же… кто я думаю?

Рон во все глаза смотрел на профессора Делакур. В своей голубой мантии, с мерцающими в свете свечей волосами, она, как никогда, выглядела похожей на вейлу. И Рон был не единственный, кто поддался её чарам: почти каждый ученик мужского пола, сидевший в зале, не мог отвести от неё глаз. А некоторые даже женского. Со своей стороны, Гермиона казалась рассерженной.

— Ага, — ответил Гарри, наслаждаясь произведённым эффектом.

Рон повернулся к нему. Он был красным, как рак.

— Почему ты не сказал нам? — простонал он. — Ты же знаешь… почему ты не сказал…

— Я пытался, — сказал, защищаясь Гарри, когда несколько пар глаз, оторвавшись от созерцания профессора Делакур, обернулись на него. — Но каждый раз меня кто-то прерывал, а потом я забыл…

— Забыл?? — неверяще переспросила Джинни, сидящая через несколько мест от них.

Гермиона неприятно улыбнулась.

— И она собирается преподавать защиту? — негодующе воскликнула она. — Это какая-то шутка! Чему она собирается нас учить? Как вернуть волосам их естественный блеск?

— Тебе это не понадобится, — с отсутствующим видом бросил Рон, не отрывая взгляда от учительского стола. При этих словах лицо Гермионы опасно покраснело.

— Рон Уизли, что ты хочешь этим сказа…

И Рон был вынужден вернуться к реальности. Посмотрев на Гермиону, он понял, что за это время умудрился совершить какое-то страшное преступление.

— Я только хотел сказать, что твои волосы и так торчат в разные стороны… — попытался исправить ситуацию он.

Краем глаза Гарри видел, что Джинни только закатила глаза, сидящий напротив Дин Томас чуть не подавился от смеха.

И, до того как Гермиона успела взорваться, из-за маленькой боковой двери, расположенной позади учительского стола, появился Северус Снейп. Глаза Гарри мгновенно приклеились к нему, а потом он не смог удержаться от того, чтобы бросить взгляд на стол Слизерина. В этот момент всё остальное потеряло для него значение.

Окружённый дружками Драко Малфой побледнел и, закусив губу, уставился на учительский стол. Казалось, он был скорее напуган, чем удивлён. Бросив взгляд на Севе… на Снейпа, Гарри увидел, что тот с непроницаемым лицом смотрит на Драко. Малфой, побледнев ещё больше, первым отвёл глаза, а затем посмотрел на Гарри. И прищурился.

Гарри не мог сдержать усмешку. Что, уже не любимый ученик, а, Малфой? Зная, что ему не стоит смотреть на Снейпа, Гарри вернулся в настоящее, обнаружив, что за это время дискуссия неожиданно обратилась на предмет его интереса. Ну, более или менее.

— Смотрите, кто пришёл, — с отвращением говорил Рон. На его счастье, манёвр удался и Гермиона временно забыла про Флёр. — Похоже, он умудрился выжить. Жалко, он не находился в своём доме, когда его подожгли — кто бы это ни сделал.

Гарри изо всех сил сжал кулаки.

— Рон! — осуждающе сказала Гермиона. — Нельзя так говорить!

— И-интересно, что он о ней думает, — заикаясь, пробормотал Невилл, опять посмотрев на профессора Делакур.

Гарри не удержался и кивнул. Его тоже интересовал этот вопрос. Но всякий раз, когда предоставлялась возможность, он не осмеливался задать его, боясь, что на столь ранней стадии их отношений, это может привести к разобщению или, хуже того, к длинной тираде о некомпетентности некоторых преподавателей. Сейчас же он мог спокойно поддаться своему любопытству. Он последовал общему примеру и посмотрел на учительский стол. Снейп вовсе не смотрел на нового коллегу. Его тёмный взгляд медленно скользил по заполненному учениками залу, вновь и вновь возвращаясь к слизеринскому столу. Неожиданно его взгляд перелетел через весь зал и остановился на них. На Гарри. Чёрные глаза горели. Гарри быстро отвёл взгляд, зная, что его друзья поступили точно так же, хотя Рон позволил себе на секунду мятежно уставиться в ответ.

Гарри нужно будет вести себя так же. Но не в этот раз. Слишком рискованно — он не должен делать ничего, что могло бы его выдать.

Желанное облегчение пришло в форме широко распахнувшихся дверей. Профессор Мак-Гонагалл вела за собой первокурсников. Которые, на взгляд Гарри, с каждым годом делались всё меньше и меньше ростом. Интересно, они специально их уменьшают? Даже он не мог быть настолько мелким. Ещё как был, и даже ещё меньше, с готовностью подсказывал внутренний голос. Малявка в очках. Даже в этом году Гермиона была выше. Он был таким маленьким, что даже его любовник боялся засунуть палец в его…

Гарри вспыхнул и решительно положил конец данному витку рассуждений. Не сейчас!

Первокурсники собрались в кучку перед стулом с Сортировочной шляпой. Она открыла рот и Гарри вытянул шею, чтобы лучше слышать.

Дети, добро пожаловать,
Надеюсь, вы все готовы:
Я — Сортировочная шляпа
Лучшей на свете школы.
Начну со старой истории,
Причастной к моей судьбе:
Когда-то сам Годрик Гриффиндор
Носил меня на себе.
Однажды, подумав тщательно,
В разгар обычного дня
Вскричал он: «О Основатели!
Послушайте же меня!
Мы вместе создали Хогвартс,
Как все к тому стремились,
Но будет хоть и долгой,
Но закончится наша жизнь.
Кто разберётся тут без нас,
Куда поместить кого?
В Гриффиндор или Рэйвенкло?
В Слизерин или Хаффлпафф?
Предлагаю, чтоб с нашей кончиной,
Чтоб не было споров и ссор,
Совершалось распределение
Ответственным лицом.
Что до кого избрать нам,
Я предложить могу:
Пусть будет теперь моя шляпа
Решать студентов судьбу.
В том, что идея не глупа,
Поддержали его Основатели.
Трудолюбивая Хаффлпафф
Первой дала согласие.
Вслед уступила ему Рэйвенкло,
Уважавшая эрудицию,
И, наконец, Слизерин, кого
Всегда привлекали амбиции.
(Сам Гриффиндор же только храбрость
Ставил вперёд всего).
Так что не бойтесь меня, друзья,
Скорее надевайте!
И без ошибки факультет
Сейчас вы все узнаете!

Песня закончилась под громкие аплодисменты. Мак-Гонагалл резко развернула свиток с именами и начала зачитывать его вслух.

— Абернати, Лилит!

Итак, школьный год официально начался. Гарри сидел с друзьями и даже аплодировал, когда шляпа выбирала в Гриффиндор, и свистел — в Слизерин. Но в этом году он делал это по привычке. Список закончился на «Яндер, Нортроп! » (шляпа определила его в Рэйвенкло), Мак-Гонагалл свернула свиток и заняла своё место по правую руку от Дамблдора (Гарри заметил, что сначала она бросила на Делакур испепеляющий взгляд).

Профессор Дамблдор поднялся. После некоторых усилий, большой зал затих.

— Добро пожаловать! — воскликнул директор, разводя руки в приветственном жесте. — Добро пожаловать обратно в Хогвартс! — голос Дамблдора был как всегда радостным, а лицо благодушным. Если бы Гарри всю неделю не наблюдал тёмные круги под его глазами… Пока Гарри жил в Хогвартсе, директор большую часть времени проводил в своём кабинете, лишь иногда спускаясь в большой зал, вызывая беспокойство наиболее приближённых к нему людей.

Но сейчас ничто в его голосе не выдавало проблем, с которыми профессору Дамблдору пришлось иметь дело.

— По традиции, до начала нашего праздничного ужина, я сделаю несколько заявлений. Какое будет первое вы, очевидно, уже догадались… — глаза Дамблдора блеснули совсем по-старому. — Позвольте вам представить нашего нового преподавателя защиты от тёмных сил — профессора Флёр Делакур, недавнюю выпускницу Бобатона.

Мужская половина зала (и некоторые представители женской) разразились аплодисментами. Гермиона скорчила гримасу. Гарри позволил себе посмотреть на Снейпа, заметив, что Дин и Невилл сделали то же самое. Каждый год при объявлении преподавателя защиты лицо Снейпа неизменно выражало одно и то же — жгучую ненависть. Но сейчас, когда он посмотрел на сияющую Флёр Делакур, его лицо осталось совершенно бесстрастным, в отличие от Мак-Гонагалл, которая сидела с кислой миной. Как странно, подумал Гарри, быстро отводя глаза. Если только…

Неожиданная мысль заставила его поёжиться. Если только Снейп не находит Делакур такой же сногсшибательной, как и вся мужская половина школы.

Прекрасно, Поттер, с горечью подумал Гарри. В прошлый раз ты приревновал его к Малфою. И совершенно безосновательно. Как и на этот раз. Какая ерунда. Даже если Снейп и думал, что профессор Делакур прекрасна — что с того? С правдой не поспоришь. И какие, вообще, проблемы? Правильно. Никаких.

Гарри глубоко вздохнул и с облегчением обнаружил, что аплодисменты стихают, а профессор Делакур садится на своё место. В отличие от Рона, чьи ладони даже покраснели, Гермиона и не думала хлопать.

Теперь Дамблдор уже не улыбался, и Гарри почувствовал беспокойство.

— Теперь поговорим о более серьёзных вещах, — продолжал он. — Многие из вас, несомненно, слышали о недавних нападениях на дома некоторых волшебников…

Гарри не мог не взглянуть на Снейпа, но сейчас это было совершенно безопасно, потому что к нему обратились все присутствующие в зале. На щеках Снейпа появился бледный румянец. Не отводя глаз с Дамблдора, он вцепился в ножку своего кубка. Гарри взглянул на слизеринский стол. Ему хотелось кого-нибудь убить. Малфой пытался сдержать улыбку. В Гарри начала разгораться неконтролируемая ярость.

Когда-нибудь ты заплатишь за это, мысленно поклялся он. Когда-нибудь ты получишь своё, Малфой.

— Я также уверен, что все вы знаете, кто в ответе за это, — продолжал Дамблдор, и впервые в его голосе послышалась усталость. Гарри обменялся с друзьями тревожными взглядами. — Сейчас как никогда важно, чтобы мы держались друг за друга, как в школе, так и за её пределами. Присутствие за нашим праздником профессора Делакур, —Флёр благодарно улыбнулась, — свидетельствует о важности и… удовольствии, с которым мы приветствуем её среди нас! А теперь я уверен, вы уже устали от долгих разговоров! — Дамблдор хлопнул в ладоши. — Начинаем наш пир!

Тарелки немедленно наполнились едой. Когда аппетитный запах картошки с мясом, тушёных овощей и разных других блюд достиг его носа, Гарри понял, как давно на самом деле был обед и с радостью накинулся на еду. Скоро ровный гул голосов частично затих, по большей части сменившись другими звуками, ученики уже пытались продолжать разговор с набитыми ртами. Гарри не заметил, как дошёл до десерта. Он так наелся, что казалось, может лопнуть. Дин Томас героически пытался запихнуть в себя пирожок с клубникой, Невилл клевал носом. Гарри посмотрел на своих друзей и с некоторым смущением обнаружил, что Рон, казалось, совсем забыл про профессора Делакур и уже телячьими глазами смотрит на улыбающуюся Гермиону. Джинни хихикнула и, покраснела, встретившись с ним глазами.

После того как все, к неизменному восторгу новичков, с воодушевлением пропели школьную песню, праздник кончился. Гарри поднялся из-за стола и последовал за друзьями. Он специально не повернулся в сторону Снейпа, хотя чувствовал спиной его взгляд. Эта мысль доставила ему какое-то извращённое удовольствие. Рон и Гермиона обменялись парой слов, после чего Гермиона, как префект, пошла провожать девочек-первокурсниц. Гарри заметил, что их руки несколько раз коснулись друг друга, а шея Рона стала красной.

Как обычно, общая гостиная в башне кишела учениками, которые разбились на группы и о чём-то оживлённо болтали, пока префекты безуспешно пытались навести хоть какой-то порядок. Несколько минут Гермиона пыталась перекричать толпу и прочитать своим первокурсницам небольшую лекцию, но, в конце концов, смирилась и вернулась к Рону и Гарри. Почти час пролетел в оживлённой беседе. Каждый стремился рассказать о том, как проводил летние каникулы, обсудить расписание и грядущие походы в Хогсмид. Наконец, когда шум перешёл все мыслимые пределы, староста школы Розмари Уилкинсон объявила отбой и приказала всем расходиться по кроватям, пока не пришла профессор Мак-Гонагалл. От этой угрозы все быстро разбежались по спальням. Гермиона, неохотно расставшись с Роном, повела толпу смущённых, но радостных первокурсниц в спальни для девочек, за ней последовала женская часть факультета. Гарри подумал, что, как друг, наверно, обязан спросить у Рона, что произошло между ним и Гермионой, но, если честно, не особо хотел — особенно учитывая то, что не мог позволить себе ответную откровенность.

Гарри с трудом поднимался по лестнице. Казалось, ступенек стало вдвое больше. Завтра начнутся занятия. Хорошо, что зелья будут только в среду. Это давало ему два дня на то, чтобы привыкнуть. Внезапно Гарри почувствовал, что очень-очень устал.

Сегодня он не мог спуститься к Снейпу. И не будет никаких занятий любовью и тёплого тела, к которому можно прижаться после. Гарри почувствовал, как его плечи сами собой опускаются, и резко выпрямился, опасаясь, что кто-нибудь ещё заметит его грусть. К счастью, остальные были слишком заняты разговором, чтобы обращать на него внимание, а Рон шёл, уставившись в пространство пустыми глазами.

Похоже, Гарри всё-таки придётся спросить.

Когда все разошлись по своим комнатам и принялись переодеваться ко сну, Рон принялся бросать на Гарри умоляющие взгляды. Гарри переоделся в пижаму и сел на свою кровать. Подавив вздох, он спросил:

— Ну хорошо. Говори.

Рон покраснел как рак.

— М-м… не здесь.

Гарри сдержал улыбку. Снейп бы им гордился, пришла в голову случайная мысль.

— Да? Что-то такое срочное? Тогда где?

Рон бросил быстрый взгляд через плечо. Дин и Шеймус были заняты тем, что дразнили Невилла. Рон наклонился к нему и прошептал:

— Мы… мы с Гермионой встречаемся.

Какой ужас. Закатив глаза, Гарри ответил:

— Я это понял.

Рон, казалось, был искренне удивлён:

— Да? Думаешь, это так заметно?

Гарри неверяще уставился на него.

— Ты не хочешь, чтобы другие знали? — Рон мог рассказать о своих симпатиях хоть всему миру, и никто ему и слова не скажет. И он хочет держать свои отношения в секрете?! Гарри не мог его понять.

— Нет, что ты! — быстро возразил Рон. — То есть… для меня это так… ново. Я не хочу, чтобы о нас говорили.

Гарри подумывал, не рассказать ли Рону обо всех пари, заключённых на него и Гермиону после их танца на рождественском балу на четвёртом курсе. Но решил благоразумно промолчать.

— Тогда как тебе угодно, — просто сказал он. Судя по обиженному выражению его лица, Рон ожидал большего, поэтому Гарри осторожно добавил: — И как… ты счастлив?

Он очень давно не видел, чтобы Рон так улыбался.

— Она правда классная, Гарри, — с искренним чувством в голосе ответил его друг. — Я просто хотел убедиться, что ты не против. Мы… подумал, что ты можешь чувствовать себя не у дел… — слишком поздно спохватились, с горечью подумал Гарри. — В смысле, это всё так странно… — улыбка Рона слегка поблекла, выражение его лица стало скорее озадаченным. — Помнишь первый год? Ну, как она мне тогда не нравилась? То есть… я никогда бы не подумал… А теперь… — он замолчал.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — тихо сказал Гарри, внимательно рассматривая свои колени.

— Понимаешь? — Рон непонимающе нахмурился.

— Э-э… то есть, могу себе представить, — быстро поправился Гарри. — Ну, вы с Гермионой раньше не особо дружили…

Стоило разговору опять свернуть на Гермиону, Рон мгновенно переключился на интересующую его тему.

— Ага. Помню, — мечтательным голосом сказал он. — Знаешь, мы до сих пор иногда не ладим. То есть мы всё время спорим. Дома над нами все смеялись, — мрачно добавил он. — Но мы просто не можем иначе.

Гарри смотрел на своего друга и понимал, что жестоко ему завидует. Просто не можем иначе. Казалось, Рон уже не был тем Роном Уизли, которого знал Гарри. Теперь он был половиной Рона-и-Гермионы, как бы яростно он это ни отрицал. Гарри никогда не думал о себе и Снейпе в этом смысле — даже не мог себе представить, что это вообще возможно. По крайней мере, пока. Слишком недолго продлились их отношения. А вот у Рона, судя по всему, это не заняло много времени.

Какой-то бес внутри него заставил Гарри спросить:

— А как же профессор Делакур?

Рон бросил на Гарри испепеляющий взгляд.

— Господи, Гарри, — прошипел его лучший друг. — Ты правда забыл рассказать про это? Ты действительно забыл?

— Правда, — искренне ответил Гарри. — Извини.

Рон неловко потупился.

— Ладно, Гарри. Я тебе верю. Но… — он опять начал краснеть. — О господи… помнишь, на рождественском балу я пригласил её на танец? А теперь она преподаватель! Думаешь, она помнит? — с беспокойством добавил Рон. — Я… боюсь теперь с ней встречаться.

— Ручаюсь, что она давно об этом забыла, — с каменным выражением лица ответил Гарри. — С её стороны это было бы совершенно… недопустимо.

— Ага. Точно, — Рон подмигнул ему. — В этом году уроки защиты обещают быть гораздо интереснее.

— Я тоже так думаю, — протянул Гарри. — Особенно если Гермиона заметит, как ты на неё смотришь.

Рон замер.

— Да ладно, — обиженно сказал он. — Мы же ещё не женаты и вообще. Я же всего лишь смотрю. Кроме того, мы ничего не можем с собой поделать, — напомнил он Гарри. — Это же практически… инстинктивная реакция. Ты же сам говорил, что она наполовину вейла.

— Ага, — подтвердил Гарри, но подумал, что, несмотря на свою красоту, Флёр Делакур никогда не привлекала лично его. Не так, как Рона, Дина, да и вообще всех остальных. Отпихнув в сторону эту мысль, Гарри вернулся к Рону, который, несмотря на видимое смущение, продолжал:

— Она действительно потрясающе красивая и всё такое, но я знаю, что никогда не смогу иметь с ней какие-то отношения. Даже если бы она не была преподавателем. Я бы даже не смог заговорить с ней, не говоря уже о том, чтобы дотронуться, — глаза Рона опять затуманились. — Гермиона совсем не такая. И мы с ней друзья. Понимаешь?

— Ага, — ответил Гарри, подумав, что, кем бы он и Снейп сейчас друг другу ни приходились, они никогда не были друзьями. Затем Гарри вспомнил их долгие разговоры, когда Снейп лежал, прикованный к постели, шахматы, постоянные шутливые перепалки, ставшие неизбежной частью каждой встречи, и понял, что Снейп действительно пытается стать его другом. Они оба пытаются. От этой мысли Гарри стало тепло на душе.

Он вернулся в настоящее. Рон опасливо глянул через плечо. Убедившись, что Невилл, Шеймус и Дин всё ещё заняты, он настойчиво прошептал:

— Гарри!

Его лицо, казалось, покраснело ещё больше, хотя Гарри не представлял, как такое вообще возможно.

— Что? — прошептал он в ответ. Неизвестно почему Гарри охватила непонятная тревога.

— Я… я думаю… — Рон сглотнул. — В смысле, я не уверен… Я плохо в этом разбираюсь, но… думаю, что я могу быть немного… влюблён в неё.

Влюблён. Гарри задохнулся. Он чувствовал себя так, словно ему в живот попал бладжер и даже хуже. Всё его хорошее настроение разом улетучилось. Ему показалось, что Рон заговорил с ним на каком-то непонятном языке. «Влюблён». Гарри не мог поверить, что Рон произнёс это слово. Он всего-то встречается с Гермионой пару месяцев, а уже говорит так, словно это слово его ничуть не пугает?

Хотя, справедливости ради надо сказать, что сейчас Рон выглядел почти испуганным. Гарри ещё раз сглотнул.

— Это здорово, — сказал он, умудрившись выдавить из себя улыбку. — Я рад за тебя. Правда.

Рон улыбнулся дрожащими губами.

— Я тоже, — сказал он. — В смысле, я ужасно боюсь, но всё равно рад. Надеюсь, я ничего не испорчу.

— Ты ничего не испортишь, — автоматически ответил Гарри, мысли которого унеслись к Снейпу, который и так всё время находился на задворках его сознания. Любовь. Нет, он никогда бы не стал употреблять это слово — и не мог себе представить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь употребил это слово в отношении него. Даже Сириус никогда не говорил, что любит Гарри. Дамблдор сказал ему, что его родители его любили, но это не считается, ведь он даже не мог их вспомнить.

Но даже если бы Гарри засыпали признаниями в любви, он не мог себе представить, чтобы Снейп когда-либо сказал ему что-то в этом роде. Почему-то при этой мысли Гарри почувствовал облегчение. Они никогда не будут говорить друг другу таких неловких слов, которыми ни один из них не умеет пользоваться и, тем более, не испытывает никакой симпатии. В этом Гарри был абсолютно уверен. В этом смысле он был в полной безопасности.

Свечи в комнате потухли. Кажется, Рон хотел сказать что-то ещё, но затем широко зевнул. Гарри воспользовался поводом, чтобы закончить разговор.

— Я ужасно устал. Может договорим завтра утром? — этой ночью он больше не хотел об этом думать.

Рон на него не обиделся, так как, судя по всему, сам ужасно устал. Они пожелали спокойной ночи соседям по комнате и Гарри с облегчением задёрнул полог кровати. Лёжа в темноте, он прислушивался к затихающему дыханию своих друзей. Он не лгал, когда говорил, что устал. Но его мысли, переполненные событиями последней недели, сегодняшнего вечера и, в особенности, событиями, которым ещё предстояло произойти, не давали ему уснуть. Его тело жаждало тепла и близости. Каким-то образом за прошедшую неделю он умудрился привыкнуть засыпать рядом с кем-то.

Представь, твёрдо приказал он сам себе. Представь, что ты только что вернулся из подземелий и должен опять заснуть, чтобы утром не клевать носом.

Но когда он возвращался из подземелий, он всегда был расслаблен и чувствовал полное удовлетворение. Сегодня же он был напряжён как струна. Гарри во что бы то ни стало нужно было расслабиться. Уроки начинались в восемь утра, и Гарри обязательно нужно было выспаться.

Скажи, что тебе это нравится.

Воспоминание об этих словах, произнесённых низким глубоким голосом, заставило Гарри содрогнуться. А одно воспоминание потянуло за собой другие:

Думаю, мы тебя избаловали, м-м-м?

Обещаю, что сегодня ночью ты кончишь столько раз, сколько вообще сможешь.

Такой отзывчивый… Я пытался представить…

Гарри неловко повернулся на кровати, радуясь, что темнота скрывает метаморфозы, происходящие с его телом.

Я пытался представить…

Интересно, Северус… В темноте, в безопасности своей постели, Гарри решил, что может себе позволить называть его Северусом. Интересно, Северус тоже думает сейчас о Гарри? Жалеет ли он, что им приходится спать порознь? Или он слишком занят наведением порядка в Слизерине, а может, даже устрашением Драко Малфоя? От этой мысли Гарри улыбнулся, но его возбуждение не уменьшилось ни на йоту.

Ну, по крайней мере, кажется, все уже уснули.

Гарри позволил своим рукам скользнуть под резинку пижамы. Закрыв глаза, он оказался в своём собственном мире, мире, полном восхитительных воспоминаний.

Вот перед ним стены ванной Северуса, плывущие перед его глазами, пока гладкие умелые руки искусно доводят его до исступлённого удовольствия.

С лихорадочно горящими глазами Северус нависает над Гарри. Его тёмные волосы падают на разгорячённое лицо.

Северус, своим невероятным голосом шепчущий все эти непроизносимые вещи…

Северус, с беззащитным выражением на лице, переживающий наступление оргазма…

Северус, в ту, первую, ночь, стоящий на коленях перед Гарри. Чёрные волосы, рассыпанные по белым бёдрам. На коленях…

Северус Снейп, стоящий на коленях перед ним…

Гарри выгнулся дугой и кончил, сильно закусив губу, чтобы не закричать.

Пару мгновений спустя он рухнул на матрас, медленно вытаскивая из штанов липкие пальцы. Пытаясь унять тяжёлое дыхание, Гарри прислушался. Казалось, все уже спали. Он постарался как можно тише вытащить из-под подушки палочку и, обхватив чистой рукой полированное дерево, неслышно прошептал заклинание Абстерсиуса. Он никогда не пробовал это делать, но оно, как ни странно, сработало. Гарри был счастлив, что ему не придётся беспокоиться за свою грязную пижаму. Ему становилось плохо при одной мысли о реакции Добби.

Теперь, наконец, он смог полностью расслабиться, и хотя ему не хватало тёплого тела, лежащего рядом, Гарри широко зевнул и повернулся на бок. Вспомнив, что забыл зачаровать себя от разговоров во сне, Гарри исправил свою ошибку и, наконец, погрузился в сон.


Глава 7. Делу время

За завтраком они узнали расписание. Рон попытался скрыть своё возбуждение, когда выяснилось, что первым уроком будет защита от тёмных сил. Но, судя по тому, как помрачнела Гермиона, и так спавшая всего несколько часов из-за того, что успокаивала затосковавших по дому первогодок, ему это плохо удалось. Невилл, Дин и Шеймус, казалось, чуть не подпрыгивали от радости, предвкушая грядущее развлечение. Гарри было всего лишь любопытно, каким будет первый урок профессора Делакур, учитывая то, что её ученики всего лишь на несколько лет её моложе.

После завтрака гриффиндорцы направились в класс защиты. Дурное настроение Гермионы ненамного улучшилось от неловкого комплимента, отвешенного Роном (после втыка, полученного им от Джинни); Парвати Патил и Лаванда Браун перешёптывались и хихикали, надеясь, что после урока им удастся порасспрашивать профессора Делакур о том, как делать маникюр. Большая часть мальчиков, казалось, были одурманены.

Класс был пуст.

— Просто поразительно, — с негодованием фыркнула Гермиона. — Она, что, поправляет макияж?

— Ну послушай, Гермиона, — в отчаянии воскликнул Рон. — Мы же ещё не знаем, какой она преподаватель!

— Только не говори мне, Рон Уизли, что она тебя интересует как преподаватель…

— Может, хватит? — Гарри очень боялся, что теперь ему придётся выслушивать эти полуссоры-полузаигрывания каждый день. У него уже начинала болеть голова. Однако не успел он договорить, как дверь за учительским столом распахнулась и в класс вошла профессор Делакур.

У Гарри отвисла челюсть. Судя по звукам, раздававшимся со всех сторон, удивлён был не только он один. Сегодня, вместо голубой шёлковой мантии, новый профессор защиты надела скромную чёрную. Её прекрасные серебристые волосы были гладко зачёсаны назад и стянуты на затылке в строгий узел. Единственным ярким пятном в этом абсолютно благопристойном одеянии оставался голубой атласный кант на рукавах и воротнике. Губы Флёр Делакур были сжаты в тонкую линию. Она выглядела… Гарри не мог бы подобрать более подходящего слова… совершенно как Мак-Гонагалл. Только гораздо красивее. Не в силах оторвать от неё глаз, Гарри размышлял о причинах подобного превращения — собиралась ли она просто подшутить над их суровым профессором трансфигурации или же действительно приняла её совет близко к сердцу.

— Доброе утро, класс, — сказала Делакур. Её серебристый голос разом заставил утихнуть все разговоры. Гарри осмелился бросить взгляд на Гермиону. Та выглядела такой же ошеломлённой, как и все.

— Я знаю, что профессор Дамблдор представил меня на празднике, но вы помните меня по Турниру трёх волшебников два года назад, нет?

Она повернулась к Шеймусу Финнигану, который, покраснев как рак, с трудом выдавил из себя:

— Нет. То есть да!

Делакур сдержанно улыбнулась. Её улыбка была совсем не похожа на ту, что Гарри про себя окрестил «улыбкой вейлы», от которой перехватывало дыхание и появлялись круги под глазами. Гарри предположил, что это было осознанное решение нового профессора.

— Прекрасно! Тогда нет нужды тратить время на представление. Мы здесь собрались чтобы учить защиту от тёмных сил — моё персональное specialité в Бобатоне. Я окончила Бобатон два года назад и провела всё это время в качестве персонального помощника директрисы Бобатона мадам Максин. — Флёр взглянула на него, и Гарри показалось, что в её глазах мелькнули смешинки. — Поэтому это будет мой первый опыт преподавания!

Затем, к удивлению Гарри, глаза профессора Делакур предостерегающе сузились, и она сурово произнесла:

— Но, так как я совсем недавно сама ученица, я знаю все эти штучки! Не думайте, что я буду терпеть непослушание из-за того, что я молодая. Вы здесь чтобы учиться! И я здесь учить! Пока мы это понимаем, у нас всё будет в порядке. Нет?

Она опять посмотрела на Шеймуса, который на этот раз сумел только кивнуть.

— Прекрасно! — просияла Делакур. — Вы все смогли достать необходимые книги? — Класс согласно кивнул. — Замечательно! Тогда мы приступим к проработке первой главы из учебника Мак-Дэвиса, — Флёр произнесла фамилию автора как «Мак-Да-авиз». — Я уверена, что вы все тщательно читаете…

Нацарапав в тетради Роланд Мак-Дэвис. Тёмные силы применительно к письменности: расшифровка вредоносных рун, Гарри обменялся с Роном тоскливыми взглядами.

Похоже, мрачно подумал он, всё будет вовсе не так интересно, как он надеялся.


* * *

Этот день, равно как и следующий, то летел, как паровоз, то тянулся мучительно медленно. И на это были свои причины: с одной стороны, Гарри ходил на занятия и готовился к тренировкам по квиддичу, с другой — сдвоенные зелья с Слизерином были только в среду. С началом учебного года Гарри видел Снейпа только за столом, и то не всегда — Мастер зелий имел скверную привычку иногда пропускать трапезу. Не говоря уже о том, что Гарри не мог сидеть и открыто глазеть на Снейпа в общем зале.

С их последней встречи прошло уже три дня, и за это время Гарри не перемолвился с ним ни словом. После недели ежедневных посещений подземелья Гарри ощущал недостаток общения гораздо острее. Сейчас он скучал по Снейпу даже больше, чем летом, а ведь они жили в одном здании!

Но рано или поздно среда должна была наступить — и вот она наступила. Гарри поднялся с постели, чувствуя на душе непонятную тяжесть. Накануне вечером он допоздна судорожно перечитывал учебник и свои выписки, под одобрительным взглядом Гермионы и осуждающим — Рона. Единственное, чего Гермиона не понимала, это почему Гарри решил догонять именно зелья. Она сама, естественно, уделяла равное внимание всем школьным предметам.

— Ну, — уклончиво ответил он, — лучшее — враг хорошего. Я думаю, что всё нужно делать постепенно.

Судя по выражению лица Рона, только теперь действия Гарри начали обретать для него смысл.

За завтраком Гарри так нервничал, что почти ничего не ел. Всё это время он повторял заученную информацию. Гарри до сих пор плохо понимал особенности химических взаимодействий между корнями и листьями. Вдруг Снейп спросит его об этом? Или что если Снейп начнёт спрашивать о том, что не написано в учебнике, чтобы полюбоваться на их мучения? Это было бы очень по-Снейповски, с грустью признался Гарри сам себе, мучая вилкой недоеденную сосиску. — Чтобы доказать мне, что он всегда может меня подловить…

— Пора, — обречённо вздохнул сидевший рядом Рон и поднялся на ноги. Остальные гриффиндорцы — с разной степенью уныния, читавшейся повсюду на лицах, — последовали его примеру. На другой стороне зала Гарри слышал, как весело галдели слизеринцы шестого курса. Кроме Драко Малфоя, с удовлетворением отметил он. Малфой выглядел скорее подавленно. Гермиона запихнула в рот последний кусок и поднялась, убирая в сумку книжку. Гарри почувствовал острый укол зависти. И как это он сам не догадался? Он мог бы ещё раз прочитать про эти химические реакции…

Спокойно, Поттер, приказал он себе. Теперь уже ничего не поделаешь.

По дороге в подземелья Гарри почувствовал, что кто-то тянет его за мантию. Это был Рон.

— Эй, Гарри, — виновато прошептал он. — М-м… ты не мог бы сделать нам одолжение?..

— Какое? — поднял бровь Гарри.

Рон покраснел.

— Ну… Так как ты учился и всё такое… То есть, я думаю, что ты теперь хорошо разбираешься в зельеварении… Чёрт, это ужасно. Я не знаю, как это сказать…

— Говори как есть, — потребовал Гарри.

Рон ещё гуще покраснел.

— Ты не мог бы быть партнёром Невилла, чтобы мы с Гермионой могли сидеть вместе?

Гарри почувствовал, что его ударили.

— Рон, — слабо сказал он. — Мы… мы всегда…

Рон выглядел совершенно несчастным.

— Я знаю. Извини. Я не должен был об этом просить… и ты прав, Невилл всё равно не справится без Гермионы. Забудь, что я сказал…

— Нет, всё в порядке, — Гарри заставил себя расправить плечи. — Конечно, я с ней поменяюсь.

Ведь он лгал им обоим. Утаивал от них самый большой секрет своей жизни. Он не должен лишать их шанса на счастье.

Гарри кисло отметил, что Рон и не думал протестовать.

— Ты уверен? — всего лишь нерешительно спросил он и, когда Гарри кивнул, широко улыбнулся. — Спасибо, Гарри! Мы только попробуем, и, если не получится, — голос Рона упал (ведь шансов на то, что кто-то ещё, кроме Гермионы, может работать в паре с Невиллом, было действительно мало), — мы сразу поменяемся обратно!

Надо ли говорить, в каком настроении Гарри прибыл в класс зельеделия? Снейпа ещё не было, что было хорошо, потому что дало ему время собраться. Невилл. Снейп искренне не выносил Невилла — и Гарри знал об этом, хотя это было ужасно несправедливо. А теперь он не только лишился компании своего лучшего друга, но и заполучил в партнёры самого бездарного ученика во всём классе, которого к тому же смертельно ненавидел его любовник.

Просто прекрасно.

И всё же он на это согласился. А, если будет совсем ужасно, Рон и Гермиона наверняка сжалятся над ним. Пока же ему остаётся только делать хорошую мину при плохой игре. Заставив себя широко улыбнуться, Гарри сел за стол рядом с Невиллом, который удивлённо уставился на него своими огромными серыми глазами.

— Привет, Невилл, — бодро поздоровался Гарри.

— А что случилось с Гермионой? — Невилл повернулся и увидел, что Гермиона занимает старое место Гарри рядом с Роном. — О… понимаю.

Гарри вздохнул, услышав в его голосе огорчённые нотки. Он вспомнил, что на рождественском балу на четвёртом курсе Невилл приглашал Гермиону на танец и как часто он разговаривал с ней, несмотря на то, что боялся заговорить с другими одноклассницами. Так что, в каком-то смысле, его тоже бросили.

— Ага, — сочувственно сказал Гарри.

Печаль в лице Невилла внезапно сменилась выражением неприкрытого ужаса.

— Но Гарри! — загнанно сказал он. — Я… я не знаю ничего! Что мы будем делать? Мы наверняка ничего не сделаем! Гер-Гермиона единственная, кто…

— Я готовился, — быстро сказал Гарри. — Правда. Я учился всё лето. Я уверен, что всё будет в порядке.

— Я тоже всё учу, — простонал Невилл. — Но это совершенно бесполезно! Как только он входит в класс, у меня тут же всё вылетает из головы!

Гарри с трудом сглотнул, пытаясь отогнать мысль, что с ним может произойти то же самое. И в этот момент дверь класса с шумом распахнулась, и Гарри услышал твёрдые шаги Снейпа. Его сердце подпрыгнуло в груди. В панике он встретился взглядом с Невиллом, в глазах которого плескался тот же животный ужас.

Невероятным усилием воли Гарри взял себя в руки. Постаравшись придать лицу самое обычное выражение, он посмотрел на Снейпа, который, подойдя к демонстрационному столу, быстрыми точными движениями принялся выставлять необходимые ингредиенты.

За эти дни Гарри ни разу не видел Снейпа на более близком расстоянии, чем сейчас. Учительский стол в главном зале находился гораздо дальше. Сейчас Гарри мог сколько угодно смотреть на эти длинные желтоватые пальцы, так ловко выставляющие ступку с пестиком, вытаскивающие пробки из бутылок, нетерпеливо постукивающие палочкой, чтобы разжечь огонь под котлом. Но ему нужно быть очень осторожным, Гарри не мог себе позволить влюбленно глазеть на преподавателей, хотя… это было так давно… Заставив себя посмотреть на Невилла, Гарри обнаружил, что не он один уставился на Снейпа. Хотя Невилл был похож скорее на мышь, встретившую василиска.

Не глядя на класс, Снейп вытащил пергамент и принялся вызывать по списку ровным бесстрастным голосом, от звука которого по жилам Гарри заструилось приятное тепло — он так давно не слышал этот голос…

Должно быть, его дело было действительно очень, очень плохо, раз один только голос Снейпа, зачитывавшего список класса, приводил его в бог знает какое состояние.

К тому времени как Снейп дошёл, наконец, до него, и коротко зачитал «Поттер! » Гарри сумел взять себя в руки и ровным голосом сказать:

— Здесь, сэр.

Снейп поднял голову. Первый раз как начал зачитывать список.

— Вижу, — насмешливо сказал он. — Кажется, вы предпочли нашему яркому мистеру Уизли мистера Лонгботтома? — его тёмные глаза непонятно блеснули, и Гарри почувствовал, как все его внутренности стянулись узлом. Он не собирался сдаваться. Он не позволит смеяться над собой — и особенно Снейпу, после того, как он всё лето занимался зельями!

Список закончился на Блэйз Забини, и Снейп швырнул пергамент обратно на стол.

— Итак, вы все потрудились сюда явиться, и даже вовремя. Очень мило с вашей стороны. Я собираюсь сказать вам пару слов о конце прошлого семестра, — из-за зловещей интонации, с которой были произнесены эти слова, Гарри не удивился, когда Снейп посмотрел на слегка позеленевшего Драко Малфоя.

— Только благодаря тому, что я был срочно вызван по неотложному личному делу, — продолжал Снейп, пристально глядя на Малфоя, — и вы все сдавали мой экзамен привидению… этому так называемому специалисту по истории, и даже получили приемлемые оценки, не воображайте, что уровень вашей подготовки по зельям выше, чем когда вы были на первом курсе. В этом году, чтобы подтвердить ваши незаслуженно полученные отметки, вы будете работать до седьмого пота! Кстати о незаслуженных отметках… Мистер Поттер! — сверкнув глазами, Снейп повернулся к нему. Гарри едва удержался от того, чтобы не пискнуть и не подпрыгнуть на своём месте (Невилл сделал и то и другое). — Покажите мне, что вы что-то выучили на моих уроках — если это так, я уверен, в этот класс можно будет водить экскурсии. Скажите мне, Поттер, какой главный ингредиент цитланова зелья? Это было, — добавил он, неприятно улыбнувшись, — в вашем домашнем задании на лето.

Гарри почувствовал, что под этим тёмным взглядом все мысли вылетели у него из головы. Но это было не страшно, так как его рот сам собой открылся и начал произносить нужные слова:

— Фирменов лист, сэр, — ответил он. В вашем домашнем задании, ага. В двенадцатой чёртовой главе домашнего задания. Из всего класса только у него и Гермионы был какой-то шанс.

Снейп неверяще посмотрел на него, а потом медленно и неохотно сказал:

— Правильно.

Ну не надо так удивляться, злорадно подумал Гарри.

— Мистер Малфой! — выплюнул Снейп, резко развернувшись к Драко. — Давайте посмотрим, сможете ли вы превзойти внезапно прорезавшуюся гениальность мистера Поттера. Какой предварительной обработки требует фирменов лист при приготовлении уже упомянутого цитланова зелья?

Сжав губы в тонкую линию, Драко пробормотал:

— Э-э… ну… то есть, очевидно… нужно… очистить его?

Гарри подавил усмешку, Снейп же даже не пытался. Со злорадным блеском в глазах он ехидно спросил:

— «Очистить его», мистер Малфой? «Очистить», как интересно… И чем же, мистер Малфой, вы собрались его чистить?

Взглянув на Снейпа, Драко побелел ещё больше. Краем глаза Гарри видел, что Рон и Гермиона удивлённо переглянулись.

— М-м… водой? — предложил Малфой слабым голосом.

— От воды, мистер Малфой, фирменов лист становится ядовитым, — едко сказал Снейп. — Смертельно ядовитым, должен добавить. А это, я полагаю, что вы со мной согласитесь, не самое желаемое качество для зелья, предназначенного… А, да. Скажите мне, мистер Поттер, — Снейп опять повернулся к Гарри. — Чтобы мы могли убедиться, что ваш правильный ответ не является всего лишь счастливым совпадением… Скажите мне, для чего предназначено цитланово зелье?

— Оно используется для многих целей, — тихо ответил Гарри. — Но основное его назначение — лечение расстройства желудка.

Гарри знал, что сейчас весь класс изумлённо уставился на него. Но это не имело никакого значения. Он прямо посмотрел в тёмные глаза Снейпа, и на один благословенный момент они остались единственными людьми в этой комнате.

— Снова правильно, — пробормотал Снейп, по его голосу нельзя было сказать, что он очень обрадован его ответом, но Гарри подозревал обратное. Чёрный плащ взметнулся, когда Снейп, резко повернувшись, направился к демонстрационному столу. Гарри с облегчением плюхнулся на своё место. Невилл недоверчиво уставился на него.

— Ты ответил! — возбуждённо зашептал он. — Ты правда ответил! — Гарри шикнул, чтобы не привлекать внимания Снейпа, но не мог сдержать слабой улыбки.

Снейп принялся отрывисто диктовать инструкции, и Гарри заставил себя забыть о своей маленькой победе и сосредоточиться на приготовлениях. Знание отдельных деталей ничего не значило. Главное было сварить само зелье. Это будет настоящей проверкой его знаний. А так как летом у него не было возможности тренироваться…

К огромному его облегчению, цитланово зелье они сегодня варить не собирались. Упомянутая предварительная обработка фирменова листа состояла в растяжении его в буботуберовом гное. А Гарри вовсе не хотел заниматься этим после завтрака. Задание было сварить перцовое зелье. К собственному удивлению, Гарри был рад тому, что то, что они делают, может действительно кому-нибудь пригодиться. Особенно после того, как Снейп сказал своим «я думаю, что только теряю время» тоном, что все удачные экземпляры будут разлиты по бутылкам и отправлены к мадам Помфри. А что если одно из его зелий действительно попадёт в больничное крыло? И его применят по назначению? Это было бы классно. Бросив взгляд на Гермиону, Гарри увидел, что она чуть не подскакивает от желания безупречно сварить зелье с первого раза.

Но, несмотря на то, что варить перечное зелье было не так противно как цитланово, проще оно не было. Гарри не осмеливался оторвать глаза от кипящего котла ни на минуту. Разве для того, чтобы перепроверить рецепт по учебнику. И крутящийся рядом Невилл не столько помогал, сколько мешал.

— Я могу помешать его, Гарри. Извини, что тебе приходится всё это де…

— Нет, — Гарри быстро отобрал у него ложку. — Здесь сказано не мешать, пока оно не закипит.

— О, — Невилл понурил голову. — Ты прав. Думаю, я не обратил на это внимания…

— Всё в порядке, — пробормотал Гарри, заглядывая под котёл, чтобы проверить, не сильно ли горит пламя. — М-м… ты можешь порезать имбирный корень, через несколько минут он нам понадобится. Не может же Невилл испортить имбирный корень? Гарри заглянул в котёл, ожидая, когда жидкость закипит ключом. Тук-тук-тук-тук-тук… — cтучал маленький нож.

— Странный запах, — пробормотал Невилл.

— Угу, — согласился Гарри. — Пахнет имбирём. У тебя же нет на него аллергии? — с опозданием спросил он.

— Н-нет, — ответил Невилл, бросая испуганный взгляд в сторону Снейпа, в настоящий момент склонившегося над котлом Шеймуса Финнигана. Судя по мрачному выражению его лица, ничего хорошего Шеймусу не светило. — Я просто… стараюсь сделать всё правильно…

— У тебя прекрасно получается, — ободряюще сказал Гарри, несмотря на то, что имбирный корень скорее казался искромсанным, чем порезанным кубиками. Гарри сознательно подавил раздражение. Он не собирался позволять Невиллу Лонгботтому похоронить несколько месяцев тяжёлой работы. — Просто представь, что ты на уроке гербологии… что ты подрезаешь растения или… ещё что-нибудь, — идея была глупой, даже на его слух, но Невилл просиял.

— А знаешь, профессор Спраут доверяет мне укорачивать корни, — словно невзначай вставил он.

— Правда? — пробормотал Гарри, вглядываясь в котёл и с облегчением узнавая описанное в книжке.

— Ага. Она ужасно добра ко мне. В поезде Рон сказал, что ты помогал ей готовиться к учёбе.

— А? О, да, — Гарри почти не слушал. Он пытался точно определить момент, когда следует добавить два змеиных клыка. Когда он, наконец, бросил их в котёл, они зашипели и растворились. Зелье опять закипело, и Гарри начал мешать. — Да, я помогал ей с приготовлениями в теплицах. Было… э-э… здорово. Ты подготовил имбирь?

Невилл представил ему тарелку с нарезанным кубиком имбирным корнем. Некоторые кусочки были действительно искромсаны, но зато другие, которые Невилл порезал во время разговора с Гарри, казались вполне приличными на вид.

— Вполне прилично, — одобрительно сказал он. — А теперь бросай один кусочек каждые… — Гарри сверился с учебником. — Каждые пять секунд. Бросай строго по одному.

Невилл начал шёпотом отсчитывать секунды. Его дрожащие пухлые руки один за другим бросали в котёл кусочки имбирного корня. Заметив, что зелье начало угрожающе пениться, Гарри быстро убавил огонь. Невилл добавил последний кусочек, а Гарри трижды помешал зелье против часовой стрелки. С глубоким вздохом Гарри отошёл от котла. Дело было сделано. Зелье имело соответствующий цвет и запах, они ни на йоту не отклонились от процесса, описанного в учебнике — всё должно быть в порядке.

— Мы его сделали! — неверяще выдохнул Невилл.

— Посмотрим, — мрачно пробормотал Гарри и бросил взгляд на Снейпа, нависающего над Роном и Гермионой. Зная Гермиону, Гарри был уверен, что зелье было сварено идеально. Отпустив пару язвительных комментариев на тему того, что бордовое зелье могло бы быть ещё бордовее, Снейп перешёл к их столу.

Гарри приготовился к худшему.

Снейп уставился в котёл. Он взял ложку, зачерпнул получившееся зелье, понюхал. Его широкие ноздри дёрнулись. Затем он бесцеремонно бросил ложку в котёл и без единого слова отошёл от их стола.

От изумления Гарри чуть не открыл рот, но вовремя спохватился. Стоящий рядом с ним Невилл находился в полуобморочном состоянии.

— О-он ни-ничего н-не сказал! — прошептал он. — Он всегда говорит что-то! Особенно мне!

— Ага, — медленно сказал Гарри, понимая, что молчание Снейпа, вероятно, самый лучший комплимент, на который способен Мастер зелий. Ну что ж, это было… приятно.

Просто великолепно, если быть совсем точным.

Но не так великолепно, как наблюдать за тем, как Снейп разносит на куски произведение Драко Малфоя, хоть, вероятно, и не совсем справедливо, а Малфой дёргается под изумлёнными взглядами всего класса. Если так будет продолжаться и дальше, то Гарри определённо будет с нетерпением ждать начала следующего урока.

Урок закончился; пока ученики собирали свои сумки, шум разговоров возобновился с новой силой. Рон с Гермионой поспешили к его столу.

— Как вы умудрились его сделать? — неверяще воскликнул Рон. — В смысле, он действительно ничего не сказал! И… и ты видел, как он разговаривал с Малфоем? Он никогда не придирался к нему!

Глаза Гермионы горели.

— Гарри, ведь ты же ходил в кино? — зашептала она. — Рон мне не верит, но я смотрела фильм, где инопланетяне похитили у человека мозг! Я думаю, что именно это случилось со Снейпом!

Гарри закусил губу, чтобы не улыбнуться, но ничего не мог с собой поделать. Кроме того, он никогда не ходил в кино, он же жил с Дурслями.

— Инопланетяне из космоса? — фыркнул он.

Похоже, Гермиона обиделась.

— Ну, я имею в виду, конечно, я не верю, что это произошло на самом деле, но правда, это так на него не похоже… о, я очень рада за то, что сегодня у вас всё получилось!

Невилл согласно закивал головой:

— Раньше он всегда на меня кричал.

Гарри открыл рот, чтобы сказать, что тоже не понимает что происходит, но был спасён от очередной лжи резким окликом «Поттер! », ворвавшимся в их разговор. Вся компания с тревогой повернулась к Снейпу, большими шагами направлявшемуся к ним с весьма неприятным выражением на лице.

— Боюсь, вашим почитателям придётся на пару минут от вас оторваться. В мой кабинет. Сейчас же.

Сердце Гарри сжалось.

— Что я сделал? — выпалил он, прежде чем смог подумать как следует. Неужели Снейп поймал его за незаконным разглядыванием своей персоны? Неужели он всё-таки совершил какую-то ошибку?

Конечно, Снейп не мог сказать это перед лицом его друзей.

— Это уж мне решать, мистер Поттер, — резко сказал он. — А вы все выходите, — он кивнул гриффиндорцам на дверь. — Не беспокойтесь, получите его одним куском.

Рон открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Невилл и Гермиона схватили его за руки и потащили его к двери.

— Увидимся на трансфигурации, Гарри, — многозначительно бросила Гермиона и все трое вышли из класса. Со своей стороны, ничего не понимающий Гарри пошёл за Снейпом в его кабинет.

Его недоумение переросло в полнейшее замешательство, когда, едва за ними закрылась дверь кабинета, Снейп притянул его к себе для поцелуя. О да. Время тянулось слишком медленно. Обвив руки вокруг шеи Снейпа, Гарри привстал на цыпочки, с энтузиазмом возвращая поцелуй.

Который кончился гораздо скорее, чем можно было ожидать, но сейчас у них действительно было мало времени. У Гарри захватило дыхание, когда он перехватил довольный взгляд Мастера зелий. Здесь он тоже был не Снейп, а Северус — Северус от головы и до кончиков ногтей.

— Несколько импульсивно с твоей стороны, — нахально улыбнулся Гарри.

— Точно, — согласился Снейп, неожиданно помрачнев. — Неоправданный риск. Я не должен так больше поступать, — увидев, как изменилось лицо Гарри, он улыбнулся: — Какой ты доверчивый…

— Эй! — с негодованием сказал Гарри и притянул Северуса для другого короткого поцелуя. — М-м… Это ты здорово придумал. Спасибо. Э-э… Как ты думаешь, когда мы сможем… опять?..

Северус задумчиво нахмурился. Гарри с трудом заставил себя воздержаться от поцелуя.

— Сейчас у нас слишком мало времени, чтобы что-нибудь придумать. Могу только сказать, что сегодня вечером я свободен — приходи, если сможешь. Если не сможешь, я пойму.

Гарри кивнул и, широко улыбнувшись, спросил:

— Эй, так как всё-таки моё зелье… в смысле, наше с Невиллом зелье… неужели нормально?

— Я бы с лёгкостью мог найти с полдюжины недостатков, — насмешливо ответил Северус, — но в целом, полагаю, «нормально» не будет слишком большим преувеличением.

Его сердце приятно сжалось.

— Здорово. Я же тебе говорил, что занимался.

— И ты действительно это делал. Надеюсь, ты также занимался и по другим предметам, особенно потому, что ты почти опоздал на следующий урок.

Гарри пожал плечами.

— Они скажут Мак… профессору Мак-Гонагалл, что ты задержал меня после урока.

— Верно, — пробормотал Северус и добавил: — Стой смирно! — Вытащив свою палочку, он легонько стукнул ею по нижней губе Гарри, тихо пробормотав: — «Редусерон даноси». Мы же не можем отпустить тебя на трансфигурацию с такими губами? Все сразу подумают, что ты всласть с кем-то нацеловался.

— Что даже отдалённо не похоже на правду, — мрачно пробормотал Гарри, втайне очень довольный тем, что может вот так запросто шутить с Северусом. — Так что лучше тебе хорошенько приготовиться к сегодняшнему вечеру.

Возможно, ему только показалось, но губы Северуса дрогнули.

— Иди уже, — тихо сказал он.

— Хорошо, — Гарри застыл у двери, взявшись за дверную ручку. — Кстати, здорово ты отделал Малфоя.

Он вышел, не дожидаясь ответа, но на этот раз совершенно определённо видел мелькнувшую на губах Северуса усмешку.

Оказавшись в коридоре, Гарри заметил краем глаза какое-то движение. Выхватив палочку, он мгновенно повернулся (в конце концов, он был один на слизеринской территории). Что-то белое быстро исчезло за углом, непонятный удаляющийся звук быстро растворился в пустом коридоре. Гарри недоумевающе нахмурился. Что, чёрт побери, это было?

Хогвартс был странным местом, полным всякого рода таинственных и необъяснимых явлений, а он и так уже опаздывал. Покачав головой, Гарри повернулся и бросился бежать, чтобы как можно быстрее попасть на трансфигурацию.


* * *

Мак-Гонагалл приняла его объяснения, но одарила Гарри испепеляющим взглядом, хотя Рон, Гермиона и даже Невилл пытались уверить её в его невиновности. Похоже, сегодня она пребывала в преотвратительном настроении. Сетовала на всеобщую неподготовленность, недостаток концентрации, да и вообще отсутствие серого вещества.

— И это учащиеся моего собственного факультета! — восклицала она. — Никогда не думала, что доживу до того дня, когда мои гриффиндорцы не смогут трансфигурировать подушку в бледную лоханку!

— М-м-м… вы имеете в виду лягушку в бледную поганку? — робко поправила Парвати Патил, от чего взгляд Мак-Гонагалл из ледяного превратился в огнедышащий. После этого класс благоразумно помалкивал до конца урока, от души надеясь пересидеть оставшийся час.

— Это всё чертовски странно, — прокомментировал Рон, когда все четверо вырвалась, наконец, из класса и направилась в столовую. — Что ты там говорила про перешельцев, Гермиона? Может, Мак-Гонагалл и Снейп поменялись на один день мозгами?

— Кстати, о Снейпе, — с любопытством спросила Гермиона. — Что он тебе сказал, Гарри?

— Ничего особенного, — Гарри старательно смотрел себе под ноги, надеясь, что хоть на этот раз не покраснеет. Проклятье, он должен был спросить Се… Снейпа, как ему предлагается объясняться с друзьями. — Его обычные штучки. — Внезапный порыв озарения заставил его добавить: — Он подумал, что ты каким-то образом мне подсказывала.

Как он и ожидал, его друзья преисполнились праведного гнева.

— Нет, ну в самом деле, — с негодованием воскликнула Гермиона. — Я сидела сзади! Он же видел, говорил ты со мной или нет! Ну что за человек!

— Ему дай только повод, чтобы придраться, — с отвращением выплюнул Рон. — Хотя мне интересно, что произошло между ним и Малфоем.

— Ага! — восторжённо воскликнул первый раз за всё это время подавший голос Невилл. — Он так к нему придирался! Это было здорово!

— Угу, — Гарри подумал, что может придумать способ разъяснить Рону и Гермионе хотя бы это. Невиллу, однако, некоторых вещей знать не полагалось. Например того, что Снейп — бывший Пожиратель смерти.

Поэтому после обеда Гарри отозвал своих лучших друзей в сторону и прошептал:

— Насчёт Снейпа и Малфоя… Я тут подумал…

Лицо Рона с отвращением вытянулось:

— Знаешь, Гарри, тут некоторые пытаются не думать ни о Снейпе, ни о Малфое…

— Рон, ты лучше послушай, — раздражённо огрызнулся Гарри. — Помнишь, как Снейп показывал… — несмотря на то, что в библиотеке они сидели за отдельным столом, он ещё больше понизил голос: — …свою чёрную метку? В конце четвёртого курса?

Гермиона содрогнулась.

— Об этом невозможно забыть!

— Правильно, — подтвердил Гарри. — Но, если он больше не Пожиратель, тогда он?.. — демонстративно игнорируя «я вовсе в этом не уверен» взгляд Рона, он продолжил: — Но мы знаем, что Малфои — преданные сторонники Во… извини, Рон, Того-Кого-Не-Следует-Называть. Поэтому я подумал, что Пожиратели смерти осуществили небольшую месть, — вот, это должно навести их на нужные мысли.

Глаза Рона изумлённо расширились.

— Ты думаешь, что это Пожиратели сожгли дом Снейпа? — ошеломлённо прошептал он.

— А Люциус Малфой — Пожиратель смерти, — потрясённо дополнила Гермиона. — И тогда, конечно, Драко мог, вероятно, знать… О господи… Гарри! Я знаю, тогда ты лежал в больничном крыле, но ты, может, помнишь, что в это время, в конце семестра, Снейп тоже исчез по «неотложному делу»?

Гарри заставил себя улыбнуться, хотя всё внутри у него сжалось.

— Ага. Я это очень хорошо помню! Самый лёгкий экзамен по зельям за всю историю Хогвартса! — Рон расхохотался, но Гермиону было не так просто сбить со следа.

— В общем, я думаю, что это всё как-то между собою связано!

— Но как? — с любопытством спросил Рон.

— Ну, я точно не знаю, как именно, — признала Гермиона, — то есть, мы же не знаем, что на самом деле произошло? Но всё указывает на то, что это слишком большое совпадение.

— В общем, как бы там ни было, — быстро добавил Гарри. — Мы не должны об этом говорить. В смысле, мало кто знает, что Снейп был… Пожирателем, и я не думаю, что Дамблдор хочет, чтобы кто-нибудь узнал. Я просто подумал, что это объясняет, почему Снейп так отвратительно обращался с Малфоем, вот и всё.

Рон и Гермиона согласно кивнули.

— Это всё объясняет, — сказал Рон.

— Молодец, что додумался! — похвалила Гермиона.

— «Додумался»? Неужели я не ослышался? И ты только что похвалила мои мыслительные способности? — решил поддразнить её Гарри.

Гермиона покраснела, а Рон угрожающе уставился на него.

Гарри с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. Видно, придётся всё-таки поговорить с Роном и объяснить, что по отношению к Гермионе он не имеет никаких романтических намерений. И надо сделать это как можно скорее.

— В общем, — Гарри решил, что настало время вернуться к исходной теме. — Если Снейп и Малфой желают вцепиться друг другу в глотки, я им пожелаю, чтобы победил сильнейший. Сильнейший, то есть Снейп.

Лицо Рона мгновенно разгладилось:

— Круто! Снейп против Малфоя… Гораздо лучше, чем те отвратительные заигрывания, которые нам пришлось наблюдать весь прошлый семестр! — Рон даже подмигнул ему. У Гарри внезапно свело живот. — Интересно, куда что только девается!

Гермиона содрогнулась.

— А мне не интересно. Хорошо, что всё это кончилось.

Но Рон с радостью ухватился за такое развитие темы.

— Послушайте, — прошептал он сценическим шепотом, — а что если это не имеет никакого отношения к Пожирателям смерти? Что если Снейп и Малфой… ну понимаете… а теперь всё кончено, и Снейп до сих пор не может успоко…

— Рон, меня сейчас стошнит, — совершенно искренне ответил Гарри. Одна мысль о Снейпе вместе с Драко была способна избавить его от только что съеденного обеда.

Перехватив возмущённый взгляд Гермионы, Рон имел совесть смутиться.

— Я просто пошутил, — пробормотал он. — В смысле, я не думаю, что это действительно… Вы же поняли?

— Да, — твёрдо заявила Гермиона, избавив Гарри от необходимости давать аналогичный ответ самому. — А теперь не могли бы мы поговорить о чём-нибудь более приятном? Я вас очень прошу.

— Кто-нибудь сделал домашнюю работу по защите? — не смог удержаться Гарри. — Слышал, Делакур собирается устроить контрольную.

При одном упоминании о Делакур Рон покраснел как рак, а Гермиона надулась. С чувством выполненного долга Гарри открыл учебник по предсказаниям, предоставив Гермионе возможность высказать бедному Рону всё, что она думает о новом преподавателе защиты от тёмных сил.


* * *

Гарри дождался, когда в его комнате смолкнут все разговоры и воцарится тихое ровное дыхание. С тех пор как начался учебный год, это стало для него своего рода ритуалом. Но сегодня Гарри не просто дожидался, пока всё затихнет, чтобы, никого не опасаясь, вдоволь предаться фантазиям. Сегодня он собирался осуществить их по-настоящему, а потому ожидание давалось ему с трудом. Гарри чувствовал, что просто вибрирует от напряжения.

Когда, наконец, все затихли, он залез рукой под матрас и, как можно осторожнее, нащупал гладкую шелковистую ткань плаща-невидимки. Вытащив его, Гарри ещё раз прислушался. Вроде всё спокойно.

Завернувшись в плащ, Гарри осторожно выглянул из-за полога своей кровати. В комнате было тихо, не считая громкого храпа Невилла. Гарри скользнул ногами в тапочки и на цыпочках выбрался из комнаты.

Когда он добрался до портрета Полной дамы, Гарри чуть не ударился в панику. Полная дама никогда не имела ничего против его ночных путешествий («Дорогие, следить за вашей дисциплиной — это совершенно не моё дело») и ни разу не сказала ему ни слова по поводу его ночных отлучек на прошлой неделе. Но, учитывая текущие обстоятельства, у Гарри обострилась паранойя. Что, если именно сейчас ей приспичит его выдать? Или проболтаться кому-нибудь, что видела, как он уходил? Тогда Гарри придётся очень сильно постараться, чтобы как-то выкрутиться.

Сделав глубокий вдох, Гарри отодвинул портрет. На его счастье, Полная дама дремала. Он должен попробовать, хотя бы раз, и посмотреть, что из этого выйдет. Полная дама никогда не задавала Гарри никаких вопросов, и пока никому ничего не говорила. Он должен верить, что и дальше всё будет идти точно также, а иначе у него никогда больше не хватит храбрости, чтобы спуститься в подземелья.

Если не сможешь, я пойму.

Гарри расправил плечи. Снейп ещё раз предоставил путь для отступления, но Гарри и на этот раз не собирался ему следовать. Сегодня он собирался спуститься вниз и увидеться со своим любовником, и пусть весь мир катится к чертям. А если, по каким-то причинам, Гарри это не удастся, то дело будет вовсе не в отсутствии у него храбрости.

С наступлением нового школьного года путешествовать по школе стало совсем не таким лёгким и безопасным делом, как в последнюю неделю лета. С приездом учеников Филч вместе с Миссис Норрис снова начал патрулировать школьные коридоры, и, похоже, подземелья были его излюбленным местом. А кроме того, нужно было опасаться Пивза. Но, несмотря на всё это, коридоры выглядели такими же молчаливыми и пустынными, какими они были до начала учебного года. И тысячи глаз, которые, казалось, были направлены в спину Гарри, являлись всего лишь плодом его воображения.

Надо ли говорить, что Гарри был просто счастлив, когда без приключений достиг кабинета Снейпа? Хотя один неприятный момент он всё-таки пережил, когда услышал тяжёлые шаги Филча впереди по коридору. На его счастье, Филч продвигался в том же направлении, что и Гарри, поэтому Гарри пришлось замедлить свой собственный шаг и некоторое время красться за ним, пока неразборчивое бормотание не исчезло где-то вдали. Он снова стоял перед дверью в кабинет Снейпа, а его желудок совершал поступательные движения вверх и вниз, что, безусловно, объяснялось только нервами. Гарри не осмелился постучать, а лишь тихонько поскрёбся в дверь, надеясь, что этого будет достаточно. И это, действительно, сработало. Как и прежде, дверь бесшумно распахнулась, и Гарри с чувством неимоверного облегчения проскользнул внутрь.

Сн… Северус стоял у камина, в котором, как обычно, полыхало небольшое, но яркое пламя. Он поднял голову, когда дверь в его апартаменты открылась и закрылась, а Гарри сбросил с себя плащ.

При виде Северуса Гарри опять затопило уже знакомое и совершенно необъяснимое чувство счастья, от которого у него тут же закружилась голова.

Когда же точно это началось? — отстранённо думал Гарри, направляясь к Северусу. Как случилось, что одно присутствие профессора Снейпа делало его счастливым? И что это всё может означать? Гарри не знал точного ответа и в настоящий момент был не настроен попусту умствовать, а хотел просто наслаждаться мгновением. Он поднял голову, подставив губы для поцелуя.

Очень сладкого поцелуя.

— Полагаю, ты сумел выбраться из общежития, — пробормотал Северус. Его низкий голос звучал мягче и глубже, чем на сегодняшнем уроке зельеделия. Сейчас он был так непохож на резкого Мастера зелий, что Гарри был заворожён контрастом. Он кивнул. — Тогда садись, — тёмная бровь поднялась вверх. — Выглядишь несколько встрепанным.

— Играл в прятки с Филчем, — Гарри послушно сел и с благодарностью принял чашку чая. Хотя он надеялся как можно быстрее сбросить накопившееся напряжение, небольшая передышка была как нельзя более кстати. Беготня по коридорам неприятно щекотала нервы, и его ледяные пальцы с наслаждением отдыхали на тёплой поверхности. — Всё в порядке, правда, — добавил он, заметив, что Северус нахмурился. — Он был впереди на целый коридор.

— Скажу ему, чтобы в следующий раз не смел совать нос в мои подземелья, — проворчал Северус. — Я прекрасно поддерживаю в них порядок сам, благодарю покорно.

— А, — Гарри пожал плечами, — тогда он просто пойдёт и будет караулить вокруг гриффиндорской башни, это не решит проблему.

Снейп бросил на него задумчивый взгляд.

— Как скажешь.

Пока Гарри потягивал чай, Снейп, не отрываясь, смотрел на него. Наконец, Гарри не выдержал:

— Ну что?

Северус помолчал, а потом спросил:

— Невилл Лонгботтом, Гарри? Я думал, ты сам сказал, что хотел бы получать на моих уроках хорошие оценки.

— Я хочу, — ощетинился Гарри, Северус случайно затронул довольно болезненную тему. — Он не так уж плох, просто… нуждается в небольшой помощи…

Северус насмешливо фыркнул.

— А так как Рон и Гермиона… м-м-м… сейчас встречаются, они хотят сидеть вместе, поэтому я… мы с Невиллом… — Гарри не смог закончить фразу.

Его любовник не стал ничего говорить, но Гарри чувствовал на себе его взгляд, который, казалось, вобрал в себя все недосказанные им слова.

— Понимаю, — было всё, что, наконец, сказал Северус.

Гарри тяжело сглотнул и отпил ещё чая.

— Итак, как дела у тебя? — поспешно начал он.

Если Северус и заметил его попытку резко изменить тему разговора (а он, безусловно, заметил), то он никак это не прокомментировал.

— Утомительно, — подумав, сказал он. — С каждым годом первокурсники становятся ещё более и более бестолковыми, — он бросил на Гарри неожиданно злобный взгляд. — А, учитывая то, каким был тогда твой класс, это о чём-то да говорит.

Гарри не стал развивать тему.

— А я подумал, что они гораздо меньше, даже я не был таким маленьким, — словно невзначай сказал он и внутренне содрогнулся, увидев, как сверкнули глаза Снейпа. Гарри был уверен, что тот собирается отпустить какую-нибудь шутку про его рост. — Ну давай, я слушаю, — раздражённо сказал он.

— Слушаешь что? — тоном притворной невинности спросил Северус. У него это плохо получилось.

— Не важно, — кисло ответил Гарри. Это было вовсе не то, что он хотел. Совсем не то. А он хотел…

Гарри чувствовал, словно с его чувств внезапно спала пелена. Наверное, что-то отразилось на его лице, хотя он и попытался это скрыть, потому что у Северуса внезапно перехватило дыхание.

— Я скучал по тебе, — сказал Гарри, немного смутившись от того, как хрипло прозвучал его голос.

— Прошло всего три дня, — сказал Северус, хотя его выдала дрожь в собственном голосе. — Гарри, мы должны что-то сделать с этой… нелепой зависимостью. — Его голос затих. Он подошёл к стулу, на котором сидел Гарри и, протянув руку, коснулся его щеки.

Гарри полузакрыл глаза, позволив этим длинным пальцам исследовать своё лицо. Ноздри Северуса расширились. Со свистом втянув в себя воздух, он встал на колени на голый холодный пол, и, на этот раз, сам поднял лицо для поцелуя. Издав стон, Гарри запустил руки в тёмную массу волос оказавшуюся перед ним. Закрыв глаза, Гарри полностью сосредоточился на своих ощущениях. Тёплые губы, прижатые к его губам, настойчивый язык, медленно играющий с его чувствительным нёбом.

Эта поза напомнила ему об их первом поцелуе на балконе — тогда Северус тоже встал на колени и наклонился к нему, точно также обхватив его лицо руками. При этой мысли его член немедленно затвердел, и Гарри пришлось оторваться, чтобы вдохнуть немного воздуха. Тяжело дыша, Северус отстранился и, выгнув бровь, посмотрел на него.

— В постель? — прошептал Гарри хриплым голосом. — Пожалуйста!

Северус закрыл глаза и облизал губы, а потом схватил Гарри за руку и вытянул его из кресла. Он любит, когда я говорю «пожалуйста», смутно подумал Гарри, пока оба пробирались в спальню, по уже сложившемуся обыкновению иногда останавливаясь, чтобы поцеловаться и сбросить какую-нибудь часть одежды. Нужно говорить почаще.

Когда они оказались в постели и, наконец, как следует прижались друг к другу, Гарри понял, что умер и попал в рай. Его гибкое худое тело распласталось на простынях под тёплым телом Северуса.

— Да, — выдохнул он, обхватывая ногами талию своего любовника и выгибая спину. Северус застонал и зарыл лицо в изгиб его шеи, пощипывая губами кожу — то, что Гарри очень любил. Затем его пальцы принялись играть с сосками, и Гарри вскрикнул, а потом быстро закусил губу. Они были больше не одни. Вокруг — сотни спящих слизеринцев! Гарри не мог себе позволить…

Северус поднял голову.

— В чём дело?

— М-м-м… ни в чём, — умудрился выдавить Гарри. — Почему ты остановился?

— Ты застыл.

— Я пытаюсь не кричать.

— Я же сказал тебе, что мне нравится…

— Я знаю, но, господи, сейчас мы уже не одни в подземельях…

Северус закатил глаза.

— Гарри, я — преподаватель школы чародейства и волшебства. Неужели ты думаешь, я не знаю, как наложить заглушающее заклинание на мои собственные апартаменты?

Гарри отрыл рот.

— О, — он не подумал об этом.

— А кроме того, — продолжал Северус, — мы уже наделали столько шума, пока добирались до кровати, что если бы кто-нибудь что-нибудь услышал, он давно бы уже пришёл, — проклятая бровь Северуса опять насмешливо поднялась.

— Лучше заткнись, — раздражённо пробормотал Гарри, и внезапно гениальная мысль пришла ему в голову: — Если ты хочешь шума, сделай так, чтобы я не мог сдержаться.

Северус поднял вторую бровь.

Несколько минут спустя Гарри выл и в отчаянии колотил по простыне сжатыми кулаками.

— О… о боже… да… нет… подожди… не надо…

Рука Северуса застыла. Он также прекратил исследовать ухо.

— Не надо? — озадаченно спросил он.

— Д-да, — с некоторым усилием Гарри сел на кровати, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на орган, настойчиво требующий внимания, и мягко толкнул Северуса на кровать. Мастер зелий недоумённо уставился на него.

— Что, во имя…

Гарри склонился над своим любовником и вздохнул, когда его пылающий член коснулся гладкой кожи. Оставив на груди Северуса лёгкий поцелуй, он сказал:

— Я хочу… позволь мне, пожалуйста…

Гарри принялся покрывать поцелуями его тело, и Северус не возражал. Должно быть, сработало волшебное слово. Гарри зарылся носом в один из тёмных сосков и почувствовал, что Северус затаил дыхание. Прошлой ночью он лежал и мечтал о том, как попробует то, чему уже научился, как будет заниматься любовью с этим человеком, чьё тело, доставлявшее ему столько удовольствия, Гарри успел уже так хорошо изучить. Хотя, если судить по их предыдущим встречам, Северус не позволит ему наслаждаться этим слишком долго, но, может быть, он поймёт, насколько Гарри это нравится и тогда… тогда…

Он скользнул языком во впадину пупка, его любовник вздрогнул, и довольный Гарри решил задержаться здесь ещё на несколько мгновений. Дождавшись отчаянного «Прекрати… дразнить… меня…» Гарри почувствовал такой подъём, что вынужден был остановиться. Он был так возбуждён тем, что делает, что боялся, что может кончить.

— Извини, — с трудом проговорил он. Уверившись, что более-менее себя контролирует, Гарри нагнулся и медленно лизнул напряжённый член своего любовника.

Северус издал высокий горловой звук, заставивший Гарри поднять глаза. Тёмные волосы Северуса разметались по подушке. Его голова откинулась назад, глаза закрылись. Дыхание с трудом вырывалось из приоткрытого рта. Гарри едва опять не кончил, но снова каким-то образом умудрился взять себя в руки и, наклонившись, неспешно провёл языком по вздымающейся плоти, наслаждаясь её упругостью и даже солоноватой струйкой, медленно ползущей сверху вниз. Тихо застонав, он открыл рот и погрузил в него сочащуюся головку, изо всех сил пытаясь удержать бьющиеся бёдра своего любовника. Он не был настолько силён, поэтому бёдра продолжали двигаться несмотря на его — и Северуса — усилия, спустя несколько секунд они умудрились даже установить определённый ритм. Гарри всё ещё не мог приспособиться ко всей длине, поэтому он делал всё, что мог, посасывая и иногда облизывая языком.

Северус простонал его имя. Для Гарри это был лучший звук на земле.

А затем мир перевернулся. Внезапно сильные руки оттянули его голову, заставив выпустить вожделенный приз, от чего Гарри разочарованно застонал, и Северус оказался на нём, безжалостно ворвавшись в рот Гарри, чтобы почувствовать собственный вкус на его языке. Руки Северуса сжали его мокрое от пота тело, и Гарри беспомощно выгнулся, уткнувшись собственной напряжённой плотью ему в живот. Это движение заставило его конвульсивно дёрнуться и излиться, прежде чем он смог сдержать себя. Закинув назад голову, Гарри крикнул. Сквозь туман Гарри понял, что Северус последовал за ним, тёплая струя оросила его живот.

Вместе они рухнули на кровать. На мгновение вес Северуса чуть не задушил его, но Гарри слишком устал, чтобы это имело значение. Это было… внезапно. Внезапно, но всё равно здорово. Мир перед ним начал вращаться. Через мгновение его любовник откатился в сторону и провёл рукой по его непослушным волосам.

— Ты… — прошептал Северус и, замолчав, провёл губами по его плечу. Гарри смотрел в потолок и чувствовал себя невероятно счастливым.

Несколько секунд спустя Северус, лежавший уткнувшись носом в его шею, сказал:

— Сегодня ты не можешь остаться на ночь.

Гарри нахмурился, но кивнул. Он уже думал об этом. Чем меньше он проведёт времени в подземельях, тем меньше шансов, что его обнаружат. Но из-за этого их встреча казалась такой мимолётной и… почему-то грязной. Улизнуть, потрахаться и вернуться, пока никто не обнаружил его отсутствие… Но, похоже, здесь уже ничего нельзя поделать.

— Я знаю, — прошептал он и погладил темноволосую голову, лежавшую на его плече. Через минуту он встанет. Через одну минуту.

Но эту минуту он мог спокойно лежать в объятиях Мастера зелий.


Глава 8. Несчастный случай

В целом, Гарри был скорее рад, что, несмотря на все основания, не является капитаном гриффиндорской квиддичной команды. Гарри был слишком занят. На этом посту Анжелину Джонсон сменила высокая, атлетически сложенная семикурсница по имени Имоджин Уинтербери, которая была в очень хороших отношениях с мадам Хуч. Может, на следующий год, думал Гарри, зная, что, при, обычных обстоятельствах, был бы весьма разочарован, ведь он так хотел быть похожим на своего отца!

Но и обстоятельства были весьма далеки от обычных. Помимо основных дисциплин, тренировок по квиддичу и посиделок с друзьями, Гарри приходилось заниматься дополнительно, чтобы продолжать получать хорошие отметки на зельях, ему также приходилось дополнительно изворачиваться, чтобы продолжать отношения с их Мастером.

К середине сентября Гарри чувствовал полное истощение. Самым худшим было то, что ему приходилось держать свой секрет в тайне от друзей. Ему пока везло, несмотря на то, что, один раз, когда Гарри в два часа прокрался в гриффиндорскую башню, он обнаружил Рона, который проснулся, чтобы сходить в туалет, и заметил его отсутствие. Несмотря на то, что после визитов к Снейпу Гарри обычно пребывал в состоянии блаженного отсутствия мыслей, страх разоблачения быстро прочистил ему мозги, и Гарри умудрился состряпать почти правдоподобное объяснение — дескать, иногда он нуждается в одиноких ночных прогулках, чтобы поразмыслить на досуге.

Рон купился, и не без основания. Не только Гарри не тратил время зря. Волдеморт был жив, и каждую неделю «Ежедневный пророк» рассказывал о новом исчезновении работника Министерства или чьём-нибудь ещё доме, сожжённом дотла. Несмотря на то, что в статьях эти события не связывались напрямую с Тёмным лордом, а запинающийся Корнелиус Фадж публично заявлял, что все они были каким-то чудовищным совпадением, круги под глазами Дамблдора с каждым днём становились всё темнее. У Гарри были все основания для тревоги (так же, как у любого другого). В ту ночь они с Роном так и не легли спать, а сидели и шептались до рассвета в общей гостиной. Гарри был безгранично благодарен за то, что в тот день у них не было зелий, из-за того, что он не спал всю ночь, Гарри еле передвигал ноги. Но оно того стоило — Гарри не помнил, когда в последний раз так долго разговаривал с Роном. Хотя весь разговор и начался со лжи, а его предмет нельзя было назвать очень весёлым, на несколько счастливых часов Рон опять стал его лучшим другом, по крайней мере, это было что-то.

Дополнительным выигрышем стало то, что теперь Гарри мог спокойно бродить где угодно — Рон будет думать, что ему опять необходимо что-нибудь обдумать, а, учитывая то, как развиваются отношения Рона с Гермионой, в этом вопросе он будет настроен более чем великодушно. Несмотря на это, Гарри понимал, что лучше бы ему больше не попадаться. Конечно, он не мог заранее предсказать, когда могло произойти что-либо подобное, поэтому и он, и Снейп были предельно осторожны. Несколько раз Гарри был вынужден, скрипя зубами, остаться в постели, когда в его спальне кто-то долго не мог заснуть; иногда он находил в своих учебниках или карманах мантии неподписанные клочки бумаги с предупреждением.

И даже когда он умудрялся всё-таки прийти, им не всегда удавалось заняться сексом. Снейп тоже чувствовал истощение. Несмотря на то, что он больше не шпионил за Пожирателями смерти, уроки зельеделия, не говоря уже об обязанностях главы Слизерина, отнимали львиную долю его времени — думая об этом, Гарри удивлялся, каким образом он вообще находил в себе силы работать двойным агентом. Несколько раз, когда после длинного трудового дня Гарри пробирался в подземелья, они просто сидели и смотрели друг на друга, устало потягивая чай и беседуя о пустяках.

Зачем я прихожу к нему, если ничего не собираюсь делать? спрашивал себя Гарри после одной из таких ночей. Ему нужен сон, мне нужен сон, почему я лишаю его этой возможности, если мы всё равно ничего не делаем?

Но тихий внутренний голос шептал ему, что они делают. Даже если они никогда не говорили ни о чём действительно важном — разговоры о житейских пустяках сменялись периодами усталого молчания — они проводили время вместе. Пару раз они даже сыграли в шахматы, зная, что, в отличие от последней недели лета, сейчас ни на что большее у них не будет времени. Гарри не мог из-за этого не переживать — в конце концов, ему было шестнадцать, время жизни, когда ничем не успеваешь насытиться. Но, и это было самое главное, ему просто нравилось быть здесь. И неважно, чем они занимались (или не занимались), время, проводимое Гарри в подземельях, было для него бесценным.

Но занимались любовью они всё-таки чаще, чем не занимались, и это, в сочетании с украденными после уроков (или во время удачно назначенных отработок) поцелуями поддерживало Гарри в тонусе. Он всё ещё чувствовал вину за то, что скрывал свою тайну от Рона и Гермионы, но, каждый раз, когда Гарри видел их вместе, его охватывало мрачное и не совсем справедливое чувство удовлетворения: У меня тоже есть кто-то, кто мне дорог. И я зашёл дальше, чем вы оба.

Не считая случайных отработок, которые Снейп назначал Гарри по какому-либо смехотворному поводу (каждый раз вызывая закономерное возмущение его друзей), зелья проходили очень гладко. Иногда Гарри даже думал, что учится с помощью осмоса, и понимание зельеделия каким-то образом передаётся через кожу. Ему даже не приходило в голову, что его увлечение Северусом Снейпом перешло также и на предмет, который тот преподавал.

Невилл тоже, казалось, заразился его уверенностью. Так как Снейп продолжал жестоко изводить Драко и его приспешников (хоть и относился с тошнотворной снисходительностью ко всем остальным слизеринцам), а Гарри один за другим варил вполне приличные зелья, Невилл начал не так бояться зелий. Он даже перестал покрываться холодным потом всякий раз, как наступало время урока, а его руки меньше дрожали, когда он мешал или резал (это было единственное, что Гарри позволял ему делать). Невилл даже начал думать, что, может быть, он не так уж и безнадёжен.

И это, естественно, послужило причиной катастрофы.

Была пятница, и, в ожидании матча Слизерин-Рэйвенкло, у всех было приподнятое настроение. Гарри тоже с нетерпением ждал игры и, втайне от своего любовника, надеялся, что Рэйвенкло в пух и прах разделает Слизерин. С таким капитаном, как Чо Чанг у них были все шансы.

Чо. Гарри всё ещё не знал, что про неё думать. Симпатичный ловец команды Рэйвенкло провела последний год, замкнувшись в себе, очевидно, оплакивая Седрика Диггори, и Гарри просто боялся к ней подступиться. Однажды его отозвали в сторону её друзья и без околичностей сообщили, что Чо не винит его в том, что случилось с Седриком, но, очевидно, сама она до сих пор не могла заставить себя лично сказать ему об этом. Только в конце прошлого года Чо опять начала улыбаться и разговаривать с друзьями, но к тому времени внимание Гарри уже было целиком поглощено Снейпом, поэтому это уже не имело такого значения, хотя Гарри и был рад тому, что она оправилась от своего горя.

В этом году, когда они случайно пересекались по дороге на занятия, Гарри несколько раз ловил её нерешительную улыбку. От которой ему было…

Плохо.

И это его удивляло. Два года назад за одну такую улыбку Гарри был готов пожертвовать всем. В прошлом году, после всего случившегося, он был бы счастлив, хотя бы потому, что это означало, что Чо не ненавидит его. А сейчас Гарри просто не знал, что с нею делать. Чо по-прежнему оставалась необыкновенно красивой девушкой, и любой молодой человек должен был чувствовать себя польщённым, прояви она к нему интерес, но сейчас, когда между ним и Снейпом… Гарри одёрнул себя. Может, он придаёт всему слишком большое значение. Она всего лишь ему улыбнулась. И даже если она каким-то образом даст ему понять, что заинтересована в чём-то большем, что ж, тогда он просто скажет… просто скажет… Что он тогда скажет, Гарри не имел представления.

В общем, сегодня Гарри не мог сосредоточиться на работе. Хорошо ещё, что он очень хорошо знал то, что они варили. Огненное зелье упоминалось во многих примерах учебника, из-за того что требовало большого количества разнообразных ингредиентов и приёмов зельеварения. Несомненно, за это его и выбрал Снейп. Гарри погрузился в работу, думая, с одной стороны, о Чо, с другой — о квиддиче вообще.

— Гарри? — робко спросил Невилл. — С тобой всё в порядке?

Гарри вздрогнул и удивлённо поднял голову, не переставая, впрочем, медленно и ровно помешивать зелье.

— А? А, да, всё в порядке, Невилл. Почему ты спрашиваешь?

— Ну… ты просто выглядишь немного задумчивым. Неважно. Может, я тоже могу что-нибудь сделать? — Невилл с беспокойством взглянул в сторону Снейпа, в настоящий момент терпеливо помогавшего Миллисент Балстрод, чего он никогда не сделал бы, принадлежи она факультету Гриффиндор. — Я… я мог бы добавить цветки перечницы… — Невилл потянулся к набору ингредиентов. — Уже почти пора, да? Вчера я весь вечер учил зелья…

— Я помню, — Гарри заставил себя улыбнуться. — Я видел, как ты занимался. Только… м-м-м… смотри, не перепутай цветки перечницы и соцветия светлячков. — Это было бы чертовски опасно. Хоть Невилл и хорошо разбирался в гербологии и всяких семенах, даже на его взгляд две соседних кучки выглядели на редкость похоже. Кроме того, у Невилла начинались серьёзные проблемы с концентрацией каждый раз, когда рядом оказывался Снейп.

— Что? А, о’кей, — Невилл бросил в сторону Снейпа ещё один нервный взгляд, и Гарри показалось, что он пропустил его слова мимо ушей.

В это время Снейп медленно и зловеще постукивал пальцами по краю котла Миллисент Балстрод. Невилл содрогнулся. Он подумал, что рука Снейпа похожа на гигантского ядовитого паука.

Гарри тяжело вздохнул. Его напарник переспросил, словно очнувшись: — Извини, Гарри, ты что-то сказал?

— Уже неважно, — Гарри от души желал, чтобы Невилл не так боялся Снейпа, и ему не пришлось бы постоянно опасаться того, что его напарник в любой момент может впасть в нервную истерику. — Думаю, пока у нас нормально, думаю, всё будет в по… — заглянув в котёл, Гарри проконсультировался с учебником и тихо выругался. — Мы чуть не забыли вьюнок. Подожди, я достану его из сумки… просто опусти в зелье два цветка перечницы… — Гарри нырнул под стол и, чертыхаясь, принялся искать вьюнок. Наконец, он нащупал его в наборе для зельеделия. Если бы Невилл не пробудил его от грёз наяву, Гарри бы совершенно про него забыл. И тогда зелье рвануло бы к чёртовой матери, а Гарри, несмотря на все свои летние мучения, выглядел бы так, словно ничего не выучил. Он не позволит этому случиться! С этими мыслями Гарри выбрался из-под стола, как раз вовремя, чтобы лицезреть воочию, как Невилл, не сводя глаз со спины Снейпа, медленно разжимает дрожащие пальцы и отпускает два соцветия светлячков в бурлящую жидкость.

Всё дальнейшее Гарри видел, словно в замедленной съёмке. Зелье внезапно стало ярко-жёлтым и угрожающе вспенилось, а котёл засвистел и начал увеличиваться в размерах. Словно со стороны, он услышал собственный голос: «Невилл, НЕТ! » и увидел разворачивающегося к ним Снейпа. Глаза Снейпа расширились, а где-то вдалеке послышался испуганный крик Гермионы. Зная, что сейчас будет, Гарри не дал себе времени на размышление, а бросился на застывшего Невилла за секунду до того, как котёл взорвался.

Он ещё успел выбросить вперёд руку и закрыть ею голову, и долю секунды спустя на неё приземлилось что-то твёрдое и обжигающе-горячее. Он почувствовал жуткую боль и словно со стороны услышал собственный крик. Сквозь завесу боли он слышал крики одноклассников, паническое дыхание лежащего под ним Невилла и голос Снейпа, призывающего к порядку. А затем невыносимо горячая жидкость хлынула ему на спину, мгновенно промочила мантию, и Гарри опять закричал. Очевидно, это было зелье. То самое, которое варилось в котле. После того, как котёл взорвался, оно полетело в разные стороны и, о боже, оно прожигало его кожу. Гарри почувствовал запах палёной ткани. Его спина причиняла ему невыносимую боль…

Голос Снейпа опять прокричал что-то, и пламя с его спины исчезло. Гарри облегчённо расслабился, хотя руке всё ещё было чертовски больно, а спина ещё шипела под действием огненного зелья. Он подумал, что она, должно быть, покрылась чёрной обгорелой коркой. Где-то вдалеке, сквозь шум в ушах, он слышал несчастный голос Невилла, а плачущая Гермиона повторяла его имя: — Гарри! Гарри! С тобой всё в порядке? О господи, Рон, Гарри… Гарри… он?..

Глубоко вздохнув, Гарри открыл глаза. Сломанная рука пульсировала болью и зрение слегка выходило из фокуса. Фрагменты разорвавшегося котла быстро застывающими ошмётками устилали всё вокруг, хотя зелье мистическим образом испарилось… а, да, Снейп ведь что-то такое сказал… наверное, это было заклинание.

Как будто в ответ на эти мысли в поле его зрения показалась пара чёрных ботинок. Гарри услышал испуганное хныканье Невилла, а потом резкий голос, звучащий необычно хрипло, отрывисто спросил:

— Поттер!

Гарри осторожно поднял голову, и закусил губу, почувствовав новый прилив боли. Над ним, в развевающейся чёрной мантии возвышался Северус Снейп. Его лицо было пепельного цвета. В тёмных глазах полыхало какое-то чувство, вероятно, гнев… возможно, на этот раз Гарри действительно совершил что-то недопустимое, промелькнула и исчезла смутная мысль. Он опёрся на здоровую руку и, несмотря на боль, медленно поднялся, освободив лежащего под ним Невилла, который немедленно бросился извиняться и даже попытался ему помочь, случайно задев больную руку. Помимо его воли, с губ Гарри сорвался болезненный стон.

— Не трогай его, ты… — начал Снейп, и Гарри, подняв голову, увидел, что Мастер зелий бросил на Невилла полный жгучей ненависти взгляд. — Мисс Забини! Немедленно отведите Поттера в больничное крыло. Поттер, вы можете идти?

Подбежал Рон и, взяв Гарри за здоровую руку, помог ему встать.

— Я могу помочь, сэр… — начал Рон.

— Вы вернётесь на своё место, мистер Уизли, и будете делать, что вам говорят, — рявкнул Снейп. — Поттер! Я спрашиваю, вы можете идти? Я могу сделать носилки…

Для пробы Гарри сделал пару шагов.

— Могу. Всё в порядке, — ответил он. Спина и сломанная рука причиняли ему адскую боль. Краем глаза он видел, что Гермиона с облегчением положила руку на сердце, а бледное лицо Рона осветилось слабой улыбкой. Снейп по-прежнему выглядел так, как будто собирался кого-нибудь убить, Гарри слабо надеялся, что не его.

Снейп развернулся и прошёл к шкафу, из которого достал бутыль какого-то тёмно-синего зелья.

— Выпейте, — приказал он. — Это облегчит боль, пока вы туда дойдёте. Забини! Вы слушаете меня или витаете в облаках?

— Я здесь, сэр, — тихонько пискнула девушка, появляясь из-за спины Снейпа в тот момент, когда он протягивал бутыль Гарри. Гарри с благодарностью выпил зелье, не обращая внимания на резкий вкус, так как немедленно почувствовал, что боль становится слабее. — Пойдём, — Блэйз взяла его за локоть здоровой руки и повлекла к двери. — Я сразу же вернусь, профессор.

— Очень на это надеюсь. И не смейте отклоняться от прямого пути! — резко сказал Снейп, взмахом палочки уничтожая обломки незадачливого котла. Последними его словами, которые услышал Гарри, были: — Итак, мистер Лонгботтом…

Судя по ледяному тону Снейпа, бедняге Невиллу ничего хорошего не светило. Но зелье, которое ему дали, по-видимому, также замедляло и мыслительные процессы. Поэтому мозг Гарри пребывал в довольно-таки приятном тумане весь путь до больничного крыла, где Блэйз сдала его в руки мадам Помфри.

Гарри только помнил, что Драко Малфой пристально смотрел на него, когда он выходил из класса, но не мог заставить себя беспокоиться об этом.


* * *

Мадам Помфри мгновенно залечила его сломанную руку (Гарри был просто счастлив, что ей не понадобился для этого костерост), но со спиной ей пришлось повозиться: она наложила на ожог специальную целебную мазь, которая, к тому же, чудовищно щипала. Для облегчения его страданий, мадам Помфри дала Гарри лёгкое обезболивающее, которое, в сочетании с зельем Снейпа, на два часа отправило его в сон. Гарри заснул, лёжа на животе.

Проснувшись, он с ужасом обнаружил, что измазал слюной всю подушку, и что Рон и Гермиона нетерпеливо ожидают его пробуждения. Гарри вытер рот и пробормотал:

— Привет!

Он сел, с удовлетворением заметив, что его рука чувствует себя как новенькая, а спина саднит всего лишь чуть-чуть.

— Ну наконец-то! — с облегчением вздохнул Рон, а Гермиона крикнула мадам Помфри, которая немедленно вбежала в комнату.

— Так, а сейчас дайте-ка мне посмотреть, — сказала она и осторожно сняла с Гарри приклеившиеся к спине бинты. — Ну вот, спина почти как новенькая, только некоторое время будет немного щекотно. А какой был ужасный ожог, уж поверьте мне на слово!.. — мадам Помфри вытерла остатки мази мягкой тряпочкой, смоченной в тёплой воде. Гарри пытался не дёргаться и не смущаться от того, что на глазах его друзей с ним обращаются как с ребёнком.

— Ты в порядке? — с беспокойством в голосе спросил Рон, пока Гарри подвергался водным процедурам.

— Всё замечательно, — уверил его Гарри.

— Но могло случиться что угодно! — чуть не плача, сказала Гермиона. — О, Гарри! Если бы ты не поднял руку… Я видела всё своими глазами: этот кусок котла мог пробить тебе голову! — Гермиона всплеснула руками. — Если бы…

— Но ничего ведь не случилось, — неожиданно мрачно сказал Рон. — Он в полном порядке. Ты ведь в порядке, Гарри?

— Я сказал, что всё замечательно, — повторил Гарри. — Сколько сейчас времени? Я же не пропустил матч?

— Не, только что был обед, — ответил Рон. — Мы пришли, как только смогли. Он же может уйти с нами? — обеспокоено добавил Рон, глядя на мадам Помфри, которая тут же снисходительно закудахтала:

— Не вижу причины, почему нет. Если только он не будет ни к чему прислоняться. И не вздумай напрягать руку! — строго добавила она.

— Хорошо, — сказал Гарри, радуясь, что ничего не пропустил. Он собирался спросить про уход за магическими существами, когда Гермиона озабоченным голосом спросила у мадам Помфри:

— А как Невилл?

Колдомедик сжала губы.

— Всё ещё спит, бедняжка, — сказала она.

Гарри изумлённо уставился на них.

— Невилл? Но ведь он не пострадал?

В первый раз за всё это время Рон раздражённо посмотрел на Гарри.

— Нет. Ведь ты же кинулся на него сверху и он не получил ни царапины! Он попал сюда из-за Снейпа.

— Сне… — Гарри замолчал, вспомнив бледное лицо Снейпа и гневный взгляд, которым тот смотрел на Невилла. На какое-то мгновение Гарри даже испугался, что Снейп мог действительно что-то сделать с его незадачливым одноклассником. — А что… что случилось?

— Я никогда такого не видела! — всплеснула руками мадам Помфри. — Я надеюсь, профессор Дамблдор поговорит с этим человеком — разве это дело, отправлять в лечебницу собственных учеников! — тут она, казалось, осознала, что говорит перед учащимися о своём коллеге, и захлопнула рот. От любопытства Гарри чуть не подпрыгивал на месте, но Рон и Гермиона молчали, пока мадам Помфри не вышла из комнаты с грязными бинтами, плывущими за ней по воздуху.

— Что случилось? — немедленно бросился расспрашивать Гарри.

Казалось, Гермиона опять с трудом сдерживается, чтобы не заплакать.

— О, Гарри, он такое ему наговорил! — пошептала она. — После того, как ты вышел, он наклонился к Невиллу и… о господи!

Рон согласно замотал головой.

— Иногда Снейп правда бывает ужасен, но тут он превзошёл сам себя. Я никогда не слышал, чтобы он с кем-нибудь так говорил! — Рон понизил голос, попытавшись имитировать Снейпа: — «Мистер Лонгботтом, я могу с полной уверенностью утверждать, что, за все годы моего преподавания в Хогвартсе, я никогда не видел более бесполезного куска человеческой плоти, чем вы», и ещё что-то в том духе, что «Надеюсь, в следующий раз, когда вы беспечно решите подвергнуть кого-либо опасности, это будете вы сами, и, ради будущего блага человечества, я надеюсь, что вы доведёте дело до конца» или что-то в этом роде, а потом кучу всего на тему того, какой Невилл глупый и бесполезный и… — Гарри, открыв рот, уставился на Рона. — В смысле, что я тоже рассердился на Невилла, из-за него ты чуть не погиб и всё такое, но к концу речи Снейпа я уже почти жалел его…

— К концу его речи, Рон, — вмешалась Гермиона, — Невилл так плакал, что никак не мог отдышаться, и поэтому его отправили сюда! И сейчас он спит, — пояснила она для Гарри. — Мадам Помфри сказала, что вынуждена была дать ему успокоительное. — Гермиона рассерженно покачала головой. — Я надеюсь, профессор Дамблдор поговорит со Снейпом на эту тему! Невилл и так чувствовал себя ужасно по поводу случившегося, это же очевидно, он не имел права говорить ему все эти ужасные вещи! В смысле, Снейп, я имею в виду, не Невилл…

— Угу, — отсутствующе сказал Гарри, слегка побледнев. Он просто слышал, как голос Снейпа, яростно разрывая воздух, говорит все эти страшные вещи…

— Не обижайся, Гарри, — задумчивым тоном сказал Рон, — но я вот подумал, а чего это Снейп так разозлился из-за тебя? Если так подумать, он должен был плясать от радости, что тебя чуть не взорвали.

— Рон! — рассерженно воскликнула Гермиона.

— Но это же правда! — защищаясь, ответил Рон. — В смысле, не будем притворяться, что он нас не ненавидит, когда он нас ненавидит, особенно Гарри…

— Ну, он также ненавидит и Невилла, — быстро вставил Гарри. — И я думаю, что ему бы не поздоровилось, если бы кто-нибудь умер на его уроке. — Интересно, этого хватит? Гарри молился, чтобы хватило…

Похоже, он рассчитал всё верно, потому что оба согласно кивнули.

— Особенно если бы умер ты, — пробормотала Гермиона, и её глаза озарились пониманием. — В смысле, он бы наверняка отвечал, если бы умер кто угодно, но представь, сколько людей были бы готовы призвать его к ответу, если бы этим кем-то оказался ты!

— А, да, — Гарри чувствовал себя не в своей тарелке.

Рон, очевидно не желавший говорить о его знаменитости не меньше самого Гарри, посмотрел на часы.

— Осталось всего двадцать минут до матча. Ты хочешь пойти, Гарри?

— Что? А, вы двое идите вперёд, — сказал Гарри. Когда его друзья недоверчиво уставились на него, он быстро добавил: — Я хочу поговорить с Невиллом, когда он проснётся. Сказать ему, что это не его вина, и всё такое.

Выражение лица Рона ясно говорило о том, что он думает на самом деле. Гарри думал точно так же, но, несмотря на это, ему было ужасно жалко Невилла. И он, в какой-то степени, чувствовал свою ответственность. Хотя, разумеется, Гарри никак не мог повлиять на то, что говорит и что делает Снейп (а тем более на уроке), но, всё равно… Он чувствовал, что должен сказать Невиллу хоть что-нибудь. Ведь, в конечном итоге, он попал под раздачу из-за Гарри.

После нескольких довольно вялых протестов, Рон и Гермиона покинули Гарри, пообещав занять ему место на трибуне, а Гарри остался бродить по больничному крылу, наткнувшись, в конце концов, на мадам Помфри.

— Господи, Гарри! Ты ещё здесь? — удивлённо спросила она.

— Я хочу поговорить с Невиллом, — ответил Гарри. — Он ещё не проснулся?

— Дорогой, это очень мило с твоей стороны, — сказала мадам Помфри. — Но я не уверена, что это такая уж хорошая мысль… это может его расстроить.

Гарри уставился на неё.

— Я об этом не подумал, — пробормотал он. — Я просто хотел показать ему, что со мной всё в порядке и сказать, что это была не его вина…

Мадам Помфри была добрая душа, было очевидно, что слова Гарри её глубоко тронули. Её решимость дрогнула:

— Может, если я разбужу его и скажу, что ты здесь…

— Думаю, так действительно будет лучше… — подбодрил её Гарри, украдкой посмотрев в окно. Может, если сейчас ему удастся поговорить с Невиллом, он успеет посмотреть матч. Мадам Помфри кивнула, чтобы Гарри шёл за ней, и повела его по коридору, пока они не дошли до огороженной ширмами кровати. Гарри услышал тихое похрапывание, доносившееся изнутри, и на секунду ощутил лёгкий укол совести. — Может, подождём, пока он проснётся?

— Я уверена, он уже немного успокоился, — тихо сказала мадам Помфри. — И, кроме того, если он проспит весь день, то не сможет заснуть ночью. — Они вошли за ширму, где, укрытый снежно-белой простынёй, свернулся калачиком Невилл. Его пухлые руки крепко обнимали подушку, а лицо было красным со следами слёз. Невилл выглядел таким несчастным, что Гарри почувствовал острую жалость — сменившуюся злостью на Снейпа. — В каком же он был состоянии, когда только пришёл? — прошептал он.

— Я никогда его таким не видела, — ответила мадам Помфри и легонько потрясла Невилла за плечо. — Бедный мальчик, он такой чувствительный! Только не говори громким голосом.

— Хорошо, — пообещал Гарри. Невилл открыл глаза и сонно посмотрел на мадам Помфри.

— Ну, здравствуй, дорогой! — мадам Помфри мягко улыбнулась. — Как ты себя чувствуешь?

Невилл потёр глаза.

— Л-лучше, — заплетающимся языком сказал он. Его голос был хриплым ото сна и непрерывных рыданий. Когда сонный взгляд Невилла переместился на Гарри, его глаза немедленно открылись, и он вскрикнул.

Гарри попытался ободряюще улыбнуться.

— Привет, Невилл!

Рот Невилла приоткрылся, и Гарри испугался, что он собирается закричать.

— Тихо-тихо! — быстро вмешалась мадам Помфри. — Всё в полном порядке! Гарри пришёл навестить тебя. Может, тебе дать ещё успокоительного? Попить?

Всё ещё со страхом глядя на Гарри, Невилл отрицательно помотал головой. У Гарри опустилось сердце. Невилл смотрел на него почти тем же ужасом, что и на Снейпа. Но ведь я ничем этого не заслужил. Я скажу ему… скажу…

Когда мадам Помфри удалилась, оставив их наедине, Гарри обнаружил, что просто не знает, что сказать. Он опустился на стул, стоящий возле кровати, и, обнаружив, что ободряющая улыбка каким-то образом исчезла с его лица, быстро вернул её на место.

— М-м… привет! — сказал он.

Невилл несколько секунд смотрел на него, а потом с криком бросился ему на шею, крепко обхватив её своими пухлыми руками. Оцепеневший от изумления Гарри мог только сидеть и слушать, как Невилл бубнит в его рубашку:

— Гарри! Я так извиняюсь! Так извиняюсь! Я не хотел тебя убивать! Я так рад, что с тобой всё в порядке… о, бабушка ужасно на меня рассердится… Гарри, извини, пожалуйста…

— Невилл, — с некоторой тревогой Гарри похлопал его по плечу и попытался выбраться из медвежьих объятий, немедленно напомнивших ему о не до конца зажившей спине. Похоже, у Невилла всё было гораздо хуже, чем рассказали Рон с Гермионой. — Невилл! Всё в порядке! Со мной всё в порядке! Правда. Ну всё… всё… м-м… я не могу дышать…

Невилл отпустил его также внезапно, как схватил, и упал обратно на кровать.

— Извини, — снова прошептал он.

У Гарри слегка кружилась голова.

— М-м… я не хотел… э-э… тебя беспокоить. Просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке…

К его ужасу, Невилл поморщился, словно опять собирался заплакать.

— Что со мной всё в порядке?! Какое кому может быть дело, в порядке ли я! Это ведь тебя я чуть не убил!

— Ты вовсе не собирался меня убивать, Невилл, — попытался весело сказать Гарри, но знал, что у него не получилось. — Это был несчастный случай.

Невилл опустил голову и уставился на одеяло.

— Я знаю, — прошептал он. — Потому что я такой тупой и неловкий…

Перед его глазами встала красная пелена.

— Это тебе сказал Снейп?

Невилл с тревогой посмотрел на него.

— Рон и Гермиона мне всё рассказали, — объяснил Гарри. — Мне ужасно жаль, Невилл…

— Он был прав, — мрачно сказал Невилл. — Он был абсолютно прав. Я безнадёжен в зельях, — Невилл коротко и зло хохотнул. Это было так странно после всех его предыдущих слёз, что Гарри стало не по себе. — Я безнадёжен во всём.

— Ты не безнадёжен! — с яростью сказал Гарри. — Невилл, в этом семестре у тебя получается уже гораздо лучше! Ты ошибся всего один раз, и в следующий раз будешь внимательнее! И у тебя замечательно идёт гербология…

— Мне все это говорят, — грустно сказал Невилл. — Опять двойка по зельям, Невилл? Ну ничего, зато у тебя хорошие оценки по гербологии. Не можешь пригласить девушку на свидание? Ничего, Невилл, зато у тебя… — Невилл мучительно покраснел и остановился. Гарри тяжело сглотнул.

— Ну, у меня проблемы как раз с гербологией… — попытался он, понимая, насколько неубедительно это прозвучало.

— У тебя вообще нет проблем с учёбой, — Невилл печально посмотрел в глаза Гарри. — Конечно, не так, как у Гермионы, но… в этом году ты успеваешь даже по зельям!

— Это только потому, что я учился всё лето, — твёрдо сказал Гарри. — Не переживай, Невилл. Я помогу тебе с зельями в выходные, и в среду мы покажем Снейпу, что ты мо…

— Он не позволит мне с тобой работать, — со слезами на глазах сказал Невилл. — Он… он так сказал… кажется. Я… я не помню всё, что он мне говорил. Но… но до того как он… — Невилл сглотнул. — …до того как он начал говорить все эти ужасные вещи, он сказал… О, Гарри, прости меня, я так виноват! Он назначил отработку нам обоим…

Гарри почувствовал, как волоски на его шее стали дыбом. Отработку, да?

— Неужели, — глухо сказал он.

— Д-да, — обречённо ответил Невилл. — Я должен прийти во время матча по квиддичу и почистить за всех котлы. А ты — прийти вечером — он не сказал, что ты будешь делать.

Ручаюсь, что он и не скажет.

— Во время матча по квиддичу? — повторил Гарри.

— Да, — вздохнул Невилл и выглянул в окно. Его глаза изумлённо расширились. — О господи! Ско-сколько сейчас времени?

— Думаю, матч уже должен начаться, — неохотно ответил Гарри. — Но, Невилл, поговори с мадам Помфри, я уверен она не отпустит тебя отсюда, когда ты в таком со…

Но Невилл уже слез с кровати и поспешно натягивал мантию.

— Н-нет. Я… я пойду. М-может, я и боюсь его, но я не собираюсь прятаться от него в больничном крыле! — Невилл содрогнулся. — Всё это случилось только потому, что я его боюсь. И ему это очень нравится. Я… я не хочу, чтобы он выиграл на этот раз. Он всегда выигрывает, — несчастно сказал Невилл. — Да и всё равно, если я сейчас не приду, будет только хуже.

Вероятно, Невилл был прав. Гарри с уважением посмотрел на одноклассника.

— Не верь никому, кто говорит, что ты не гриффиндорец, — слабо улыбнулся Гарри.

Невилл недоверчиво посмотрел на Гарри, а когда понял, что тот говорит серьёзно, покраснел как помидор.

— О…

— Я серьёзно, — искренне сказал Гарри. — Это был несчастный случай. Ты не виноват.

Невилл закусил губу, кивнул и побежал к выходу.

Гарри несколько минут просто сидел и думал. Наконец он поднялся на ноги. У него ещё было время, чтобы присоединиться к друзьям. Эти несколько часов перед отработкой ничего не решают. С тем же успехом он мог и отдохнуть. Губы Гарри сжались в тонкую линию. Сегодня он выскажет профессору Снейпу всё, что о нём думает.

Хорошо, что они уже один раз ссорились. У Гарри было чувство, что второй раз может оказаться что-то с чем-то.


* * *

Было приятно идти без плаща-невидимки и не беспокоиться ни о Филче, ни о Пивзе, ни о случайном слизеринце, которые могли заметить его на пути к кабинету Снейпа. При обычных обстоятельствах Гарри радовался предлогу навестить подземелья, который давала отработка. Но сейчас он шёл сюда с совершенно другим чувством. Он не думал, что его сегодняшняя встреча со Снейпом окажется очень уж приятной.

И тот факт, что Слизерин проиграл матч, надежд на иной исход не внушал, учитывая бурный нрав Северуса.

Гарри твёрдо постучал в дверь кабинета.

— Это Гарри Поттер, сэр, — крикнул он, и дверь отворилась. Гарри мрачно заметил, что не испытывает никакого радостного трепета в груди, равно как и во всех остальных частях своего тела.

Он вошёл. Как обычно, Северуса в кабинете не было, но Гарри услышал какие-то звуки, раздававшиеся из его апартаментов. Закрыв за собой дверь и расправив плечи, Гарри направился ко второй двери.

В комнате было темнее, чем обычно — огонь в камине еле тлел, и поэтому было холодно. Но Северус, казалось, этого не замечал. Когда Гарри вошёл, он увидел, что его преподаватель, бывший враг и любовник, сердито бормоча себе под нос, рыскает в поисках чего-то по комнате, выдвигая и с грохотом задвигая ящики и переставляя многочисленные бутылки. Северус казался необычно взволнованным. У Гарри даже мелькнула мысль, что Дамблдор уже поговорил с ним о Невилле. Это было бы здорово. Тогда Гарри не пришлось бы поднимать эту тему самому. Но как бы узнать поточнее?

Северус обернулся и посмотрел на Гарри, а затем стремительно отошёл к каминной полке.

— Здравствуй, — коротко сказал он, пытаясь разглядеть что-то на пыльной деревянной поверхности. Он был бледнее обычного, и Гарри заметил странный блеск в его глазах.

— М-м… привет, — Гарри слегка растерялся. Северус… вёл себя не как Северус. Он никогда не вёл себя так… единственное подходящее слово было — нервно.

— Садись за стол, — резко приказал Северус и сердито пробормотал: — Я же точно сварил его… куда же, чёрт возьми, я его поставил…

Ошеломлённый Гарри сел. Он облизал языком пересохшие губы и закусил нижнюю губу, пытаясь придумать, как перейти к событиям сегодняшнего дня. Не то чтобы я этого хотел… Не то чтобы я этого хотел, но бедняга Невилл… Гарри постарался настроить себя, представив жалкое заплаканное лицо Невилла, его дрожащий шёпот… «Я его боюсь, и ему это очень нравится». Это было ужасно. Гарри не мог просто так сидеть и смотреть, как Снейп измывается над Невиллом. А тем более с такими разрушительными последствиями. И, кроме того, это дело затрагивало Гарри непосредственно. Как гриффиндорца и друга Невилла. Короче, это был его долг…

…Но какого чёрта Северус всё ещё бродит по комнате?

Под его изумлённым взором Северус, наконец, нашёл то, что искал: маленькую склянку с прозрачной жидкостью, стоящую на столе перед Гарри. До дрожи напоминавшую веритасерум. Увидев склянку, Северус тихо зарычал и крепко схватил её:

— Мерлина ради… — только тут он впервые посмотрел на Гарри. — Как твои повреждения? — требовательным тоном спросил он.

Поглядев в это лицо, Гарри на мгновение лишился дара речи. Губы Мастера зелий были плотно сомкнуты, а глаза горели неистовым беспощадным огнём — в несколько раз сильнее обычного… Гарри с трудом проглотил комок в горле.

— М-м… нормально. Мадам Помфри…

— Сними рубашку.

— Что?

— Я сказал, сними рубашку! — Северус неуклюже попытался вытащить пробку. У него это не получилось. Гарри испуганно посмотрел на него.

Северус всегда открывал склянки с первого раза.

И это так его испугало, что Гарри принялся автоматически расстёгивать пуговицы, прежде чем сообразил, что делает и остановился.

— Зачем это? — ещё раз спросил он.

Наконец, пробка выскочила с громким хлопком и куда-то укатилась. Северус даже не потрудился её поднять.

— Чтобы я мог осмотреть твою спину и руку, идиот, — но его слова звучали без обычной насмешки, Снейп даже не потрудился закатить глаза.

Гарри нахмурился.

— Но я же сказал, со мной всё в порядке. Мадам Помфри всё вылечила…

— Меня, в основном, заботит твоя спина. Я видел, что на ней обуглилась кожа. Это, — Северус потряс бутылочкой, — специальное средство от ожогов.

— Но она уже обработала меня чем-то, — с раздражением сказал Гарри. — У неё есть средство от ожогов…

— Естественно, обработала. Я же лично его и сделал. Этим вечером я доработал рецепт. А теперь сними свою проклятую рубашку, чтобы я мог посмотреть… — длинные пальцы Северуса сжимались и разжимались, словно готовились к прыжку.

Гарри ошеломлённо подумал, что на этот раз ему нужно беспокоиться не только за Невилла, но и за своего собственного любовника. Что, чёрт возьми, с ним происходит?

— Хорошо, — медленно сказал он и принялся расстёгивать пуговицы, решив, что в данном случае лучше, если отваге будет сопутствовать осторожность. По крайней мере, пока не улягутся страсти. — Только… успокойся. Ладно?

— Я совершенно спокоен! — рявкнул Снейп, не отводя глаз от его обнажившейся груди. — Поворачивайся!

Гарри нахмурился, но повернулся, удивляясь, что, чёрт возьми, происходит и как ему прикажете вообще заговорить о Невилле. Настоящий момент подходящим вовсе не казался. Северус вёл себя так… странно.

Его любовник тихо сказал «хм», и осторожно провёл рукой по его исцелённому плечу, а потом по спине. Руки Северуса дрожали. И Гарри внезапно понял. Конечно. Это практически всё объясняет.

Гарри захотелось повернуться и посмотреть ему в глаза. Потому что Гарри знал, что он там увидит. Теперь знал. И сейчас это казалось Гарри самым естественным фактом на свете. Он знал, что Северус… просто испугался. И его страх не прошёл до сих пор.

Испугался из-за Гарри.

Пальцы вернулись. Такие же осторожные, как и прежде, только теперь они были покрыты прохладной мазью, исцелившей последние отзвуки боли, всё ещё остававшиеся в его спине. Гарри с облегчением склонил голову на грудь. Что бы это ни было, оно было гораздо лучше, чем жгучее средство мадам Помфри. И Северус изобрёл его за один вечер?

— Почему ты не доработал рецепт раньше? — тихо спросил Гарри.

Пальцы замерли, а затем продолжили втирать мазь в его кожу.

— Стой спокойно, — также тихо ответил Северус. Гарри так и стоял, хотя у него начала кружиться голова.

Теперь ему было всё совершенно ясно. Судя по собственному опыту, Гарри знал, что Северус всегда ведёт себя как полный мерзавец, когда испуган. Поэтому-то… бедный Невилл. Гарри опять почувствовал угрызения совести, но, на этот раз, совсем по другому поводу. Как просто он списал поступок Северуса на то, что тот был ублюдком без стыда и совести. Уж он-то должен был догадаться, что всё далеко не так просто. На этот раз Северус превзошёл по жестокости самого себя, но не только потому, что нетерпимость была его второй натурой. А потому, что он испугался за него.

И какая-то часть Гарри была из-за этого счастлива. Что только увеличило груз его вины.

— Оно действует, — пробормотал он, не в силах придумать, что бы ещё сказать.

— Твоя спина уже почти зажила, — сказал Северус.

— Да, но всё равно она немного болела. Сейчас лучше, — Гарри повернулся, но за это время Мастер зелий уже взял себя в руки, хотя его глаза всё ещё странно блестели. Гарри тяжело сглотнул. Теперь, когда он всё понял, его гнев иссяк, и слова не желали выходить из горла.

— М-м… Невилл… — начал он.

Лицо Северуса замкнулось, но он не промолвил ни слова.

Гарри безуспешно пытался подобрать слова, которые бы не рассердили его. Сейчас Северус был не в настроении что-то обсуждать логически.

— Я видел его в больничном крыле. Он… сказал, что ты больше не позволишь нам работать вместе…

— Совершенно верно, — резко сказал Северус. — И, начиная со следующей среды, я лично разобью класс на пары по своему усмотрению.

Гарри вытаращился на него.

— Ты сам разобьёшь нас на пары?.. — выпалил он. — Но с кем?..

— Мистер Лонгботтом, — с дьявольским блеском в глазах сказал Северус, — будет до конца семестра работать в паре с мистером Малфоем. Про остальных я ещё не решил. Подумаю над этим в выходные.

— С Малфоем! — в ужасе воскликнул Гарри. Это было ужасно. Невилл почти также боялся Малфоя, как и Снейпа. — Но почему?

— Потому что, когда в следующий раз он решит кого-нибудь подорвать, это будешь не… — Северус остановился.

Не я. Это буду не я.

— Малфой будет плохо с ним обращаться, — тихо сказал Гарри. — Он никогда ничему не научится.

Снейп недоверчиво посмотрел на него.

— Думаешь, он хоть раз попытался это сделать? — с насмешливым удивлением спросил Снейп.

— Но я мог бы ему помочь! — протестующе воскликнул Гарри. — Дай мне ещё один шанс! Он вовсе не так плох, когда он работает со мной, и… это была частично моя вина, — признался Гарри. — Я чуть не забыл вьюнок, полез за ним и отвлёкся… если бы я был более внимательным, он бы не…

— Если бы он не был полным идиотом, — отрезал Снейп, — ему бы не нужно было, чтобы ты или Грейнджер держали его за руку и вытирали сопли. И то, получит или нет этот несчастный Невилл Лонгботтом соответствующую подготовку в зельеделии, не твоё дело, а, к сожалению, моё. И то, как именно я провожу свои уроки, — резко добавил он, когда Гарри протестующе открыл рот. — Также не твоё дело.

— Я не собираюсь вмешиваться в твои дела, — яростно ответил Гарри. — Я просто хочу помочь Невиллу!

— Тогда делай это в своё свободное время, — ответил Снейп тоном, говорящим, что вопрос закрыт.

Всё внутри Гарри кипело от ярости. Его гнев был готов вот-вот вырваться на свободу, но он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Гарри знал, хотя это ему нисколько не нравилось, что таким образом он только всё испортит. А если он хочет, чтобы они оба были счастливы, он не должен позволять никому переступать порог этой комнаты. Ни Невиллу, ни Драко Малфою, ни Рону с Гермионой. Ни Сириусу, ни даже его собственным родителям. Никому. Они должны каким-то образом разделить то, что происходит здесь, внутри этой комнаты — между Гарри и Северусом, и там, снаружи — между Северусом Снейпом и Гарри Поттером.

На одну минуту абсолютная невозможность этого придавила его, словно камень, но затем Гарри сознательно отбросил эту мысль. Нет никакого смысла думать о неприятностях, пока они не наступили. Они разберутся с ними в свой черёд. Гарри тяжело вздохнул, надеясь, что, каким-то волшебным образом, все его сомнения и страхи улетучатся вместе с этим вздохом. Затем он отрыл глаза. Хмурый Снейп внимательно смотрел на него.

— Со мной всё в порядке, — сказал Гарри, зная, что в первую очередь Северус беспокоился именно об этом. — Честно. Я в полном порядке.


— Я очень рад, — ровно ответил Северус. — Но ты никогда больше не будешь работать в паре с Невиллом Лонгботтомом. Никогда.

Это было ужасно неправильно. Невилл был его другом. Эти слова должны были разозлить его. Гарри был почти взрослый человек, он был сам вполне способен себя защитить…

Но ему нравилось, что Северус о нём заботится… По крайней мере, о том, жив он или нет. Неужели это так плохо? мятежно подумал Гарри.

— Я понял, — сказал он вслух. Северус удивлённо уставился на него, а потом с облегчением вздохнул. Похоже, он ожидал большего сопротивления. Подняв чистую руку, Северус потрогал плечо Гарри.

Гарри с наслаждением закрыл глаза.

— Я…. — сказал Северус и внезапно замолчал. — Ты… — сжав губы, Северус наклонился и поцеловал его. Сухие тёплые губы не пытались проникнуть дальше его губ. Гарри секунду помедлил, а потом приоткрыл рот. Это было странно, но, несмотря на все те вещи, которые они вместе делали, и то, что он должен был предположительно бурлить гормонами, Гарри иногда думал, что больше всего любит именно такие поцелуи. Хотя сейчас он не должен был целовать Северуса, он должен был защищать Невилла… Должен был…

Рука на его плече сжалась и, так как Гарри даже не поморщился, притянула его ближе. Секунду спустя вторая рука вернулась на его спину и прошлась вверх и вниз по его позвоночнику, оставляя прохладный восхитительный след.

Нет, он никому ничего не должен. Кроме…

Гарри оторвался от губ Северуса. Их неровное дыхание эхом отдавалось от стен. Северус опять посмотрел на него своими лихорадочно блестящими глазами, и Гарри почувствовал, что теряет храбрость.

— Что случилось? — сдвинув брови, требовательно спросил Северус. — Ты…

Гарри провёл губами по его бледной и необычно гладкой — ни следа щетины — щеке и снова пробормотал:

— Со мной всё в порядке.

Гарри перехватил руку Северуса, скользившую по его спине.

— Но я… — на секунду он испугался, что слова покинули его, но через секунду услышал, как они льются из его рта: — Я прихожу сюда не только ради… этого. Ты ведь это знаешь? — Молчание. — Знаешь?

Снейп посмотрел ему прямо в глаза.

— А зачем бы ты тогда приходил просто играть в шахматы? — И он опять поцеловал Гарри.

Гарри подумал, что это был не ответ, а вопрос на вопрос. Но он сказал то, что хотел. Он не мог заставить Северуса ему поверить.

Гарри вздохнул и, притянув к себе любовника, выбросил из памяти все свои недоразумения и неприятности, в очередной раз растворившись в его объятиях.


Глава 9. Катастрофа

— Они приезжают?

Рон неверяще уставился в письмо. Гарри и Гермиона были удивлены не меньше его.

— Я не знал, что сюда можно приезжать после окончания учёбы, — нахмурившись, сказал Гарри.

— Я тоже никогда про такое не слышала, — добавила Гермиона.

— Что, это не упоминается в «Истории Хогвартса»? — огрызнулся Рон и, отбросив письмо в сторону, с ожесточением накинулся на свою яичницу. — Хотя чего скрывать, у них всё не как у людей. Но только мы тут немного успокоились, как — бац! Фред и Джордж решили «заскочить на огонёк».

— А я буду рада повидаться с ними, — сказала Джинни. — Мы не попадём в Хогсмид до самого Хеллоуина, и я хочу узнать, как у них дела с магазином!

— И почему это они не написали письмо тебе!

Гермиона недоумевающе посмотрела на него.

— Но Рон, это ведь всего на один день! Они же твои братья! — указала она на это немаловажное обстоятельство. — В смысле… Ты, кажется…

— Почему ты так разозлился? — вмешался Гарри. Для человека, услышавшего о том, что его собираются навестить родные братья, Рон явно реагировал слишком бурно. — Ручаюсь, они будут счастливы повидать тебя, и ты просто…

— А может, они вовсе и не собираются повидать меня, — Голос Рона мог заморозить птицу на лету. — По крайней мере, они об этом не упоминали, — Рон помахал письмом. — А написали кучу чепухи о том, что собираются навестить тебя! — Рон помахал письмом перед носом Гарри.

Гарри почувствовал, что его сердце уходит в пятки, и жестоко покраснел.

— Опять они за своё! — рассерженно воскликнула Джинни. — Ну почему им не прекратить! Зачем приезжать сюда только для того, чтобы изводить Гарри их глупыми…

— А я уверена, что это ничего не значит, — прервала её Гермиона. — Ручаюсь, они просто хотели тебя подколоть, Рон, ну в самом деле. Ты же знаешь, какие они, им лишь бы подшутить над кем-то… да, Гарри?

— Ха-ха, — слабо сказал Гарри. Он от души надеялся, что Гермиона была права, потому что, несмотря на то, какими забавными могли быть близнецы, и то, что они, почти наверняка, шутили, когда говорили и делали ему всё то, что они говорили и делали… Гарри не мог не чувствовать себя не в своей тарелке. Да и кто бы после такого чувствовал себя в своей?

Но затем Гарри решительно кивнул. Конечно, это всё были шутки. Для Фреда и Джорджа всё на свете было одним сплошным развлечением. И в том, что Гарри подставился, когда попросил о поцелуе, было некого винить, кроме него самого. И теперь ему суждено всю жизнь за это расплачиваться.

— Гермиона права, — сказал он. — Я тоже уверен, что они, как всегда, прикалываются. — Почти уверен. — Ты же знаешь, что они приезжают повидать нас всех. Особенно тебя и Джинни.

— Так ты хочешь посмотреть, что именно они написали? — огрызнулся Рон, но гневный румянец на его щеках уже начинал сходить.

— Не думаю, что хорошо читать чужие письма, — Гарри с опаской взглянул на туго свёрнутый пергамент. — Слушай, я наверно даже не смогу с ними встретиться. У меня в этот день тренировка по квиддичу и куча домашней работы. Так что я вряд ли успею.

— Гарри! — с ужасом воскликнула Джинни и, повернувшись к Рону, одарила его испепеляющим взглядом. — Посмотри, что ты наделал! Гарри, это же глупо! Ты вовсе не должен от них скрываться!

Под действием двух испепеляющих взглядов (Джинни и Гермионы) Рон виновато потупился.

— Ну вы же знаете, что я вовсе этого не хотел, правда, Гарри?

— Я знаю, что не хотел, — как можно дипломатичнее отозвался Гарри. — Но у меня в этот день действительно тренировка по квиддичу. Я наверное и застану-то их на пару минут.

Не выдержав, Рон отвёл глаза и сказал:

— Ну, вы же их знаете, они захотят повидаться со всеми, так уж они устроены… Эй, Дин! — Рон попытался сделать хорошую мину при плохой игре. — Угадай, что случилось? Сегодня Фред и Джордж собираются заехать в Хогвартс!

Через несколько минут Рон привлёк внимание всех сидевших за гриффиндорским столом, кто когда-либо слышал о проделках близнецов Уизли — а это означило всех, кроме первокурсников (хотя некоторые из них тоже были в курсе). Некоторые семикурсницы даже зааплодировали. Дин и Шеймус спросили Рона, не мог бы он быстро чиркануть близнецам пару строк, чтобы те принесли с собой что-нибудь из магазина Зонко. Гарри был уверен, что в этом вопросе Фреду и Джорджу напоминаний не требуется, но благоразумно придержал эту мысль у себя.

Похоже, ему повезло — и теперь весь Гриффиндор собирался монополизировать общение с близнецами, и Гарри не придётся беспокоиться о том, что близнецы устроят какую-нибудь подставу. Если только они не собираются её устроить на глазах у всего Гриффиндора, побледнел Гарри. Будет очень на них похоже, не так ли?

Может, ему действительно не стоит объявляться.


* * *

И это почти сработало.

В письме Фред и Джордж упомянули, что не появятся раньше трёх, как раз тогда, когда у Гарри была назначена тренировка. А Имоджин ни за что не позволила бы её прервать — в лучших традициях Оливера Вуда. Через два часа она закончилась, и Гарри по-быстрому принял душ, не сумевший снять боль и напряжение в натруженных мышцах, — сегодня из-за ретивой запасной загонщицы ему пришлось выложиться по полной: один раз Гарри даже чуть не сбили с метлы. На что Имоджин всего лишь сказала, что это «закалит его характер» и «разойдёшься» (хотя Гарри не представлял, как он может это сделать, паря на расстоянии двадцати пяти футов над землёй). Поэтому ничего удивительного в том, что обратно придерживавший ушибленный бок Гарри ковылял с некоторым трудом, не было.

Он вовсе не собирается избегать Фреда и Джорджа, твёрдо сказал Гарри сам себе. В конце концов, он не виноват, что как раз сегодня у него тренировка по квиддичу, а сейчас нужно переделать кучу домашнего задания. В следующий раз он обязательно навестит их в Хогсмиде. Предпочтительнее всего, без свидетелей — чтобы никто не видел, как они его будут дразнить (а также, возможно, лапать — пока он не успеет их послать, естественно). Так что всё будет в полном порядке.

Но когда Гарри проходил мимо одних весьма ржавых (и довольно-таки разумных) рыцарских доспехов, из-за них неожиданно выскочили две ярко рыжие головы. Гарри попытался не вздрогнуть от неожиданности. Судя по одинаково коварным улыбкам, случайностью эта встреча отнюдь не являлась.

— Гарри! — весело воскликнул Фред.

— Давно не виделись! — добавил Джордж.

И затем хором близнецы спросили:

— Как ты?

Близнецы немедленно окружили его, и каждый одарил его мимолётным сбивающим с толку объятием. Один довольно жёстко потрепал Гарри по голове, а второй что есть силы хлопнул его по спине ладонью. Гарри ощутил параноидальное желание отряхнуться, на случай если близнецы умудрились обсыпать его чем-то злокозненным, которому он немедленно последовал.

— Фу, как некрасиво! — с притворным негодованием воскликнул Фред. Розовая дымовая бомбочка выпала из складок рубашки Гарри. — Упс! Откуда у тебя такое? — слегка покраснев, Фред поднял её.

— И даже не могу себе представить, — сухо отозвался Гарри. — Ну здравствуйте, вы, двое.

— Привет! — отозвались близнецы хором.

Некоторое время все трое молча стояли в коридоре. Чтобы разорвать неловкое молчание Гарри прочистил горло и спросил:

— Извините, что не смог вас встретить.

— А где ты был? — с любопытством спросил Джордж.

— На тренировке, — ответил Гарри, чувствуя, как в нём зарождается смутное чувство вины: близнецы Уизли были его друзьями, а он надеялся избежать встречи с ними…

— Но ты шёл, чтобы повидаться с нами, пока мы не ушли? — проницательно добавил Фред.

От этого чувство вины только окрепло.

— Естественно, — солгал Гарри. — Хорошо, что вы нашли меня. — Об этом ему даже не пришлось лгать. Близнецы Уизли обладали двумя самыми заразными улыбками, которые Гарри видел в своей жизни. И весёлость, которую они излучали, казалось, отражается от стен.

— Мы тоже, — быстро сказал Фред. — Итак, как наша команда в этом году? Как ты там обходишься без лучших загонщиков Хогвартса?

— С трудом, — Гарри бессознательно погладил саднивший бок. — В этом году у нас несколько запасных игроков, — с сожалением сказал он. — Конечно, Имоджин делает, что в её силах, но без вас нам тяжело.

Оба близнеца просияли, словно услышали то, что хотели услышать.

— Как приятно, когда тебя кому-то не хватает, — мечтательно заявил Джордж.

— Ужасно не хватает! — заверил их Гарри. — Вы уже пообщались с Роном и Джинни?

Фред неопределённо помахал рукой.

— Конечно. Мы же образцовые старшие братья и всё такое, — он широко улыбнулся. — Кое-что даже выяснили. Рон говорит, ты в этом году стал прилежным зубрилой?

— Э-э… ну типа того, — покраснев, сказал Гарри.

— Много читаешь, значит? — добавил Джордж многозначительно пошевелив бровями, и внезапно Гарри захотелось оказаться где-нибудь отсюда подальше. О господи, начинается. — Что-нибудь особенно познавательное? Он же до сих пор у тебя?

Путеводитель! Гарри совсем позабыл о нём!

— Да, — быстро ответил Гарри. — Извините. Я собирался отдать его. Я уже прочитал. Хорошая книжка. В смысле, полезная. В смысле, я собирался занести её вам, когда пойду в Хогсмид… — осознав, что несёт какую-то околесицу, Гарри заставил себя остановиться. — Давайте я сбегаю за ней в башню! Я сейчас же вернусь! Спасибо за…

— Эй, Гарри, нет никакой спешки, — сказал Фред низким протяжным голосом, от которого у Гарри невольно поползли мурашки по коже. Длинные пальцы близнеца Уизли как бы невзначай захватили его рукав. — Держи его сколько тебе понадобится.

— Требуется время, чтобы поглотить всё содержимое, — добавил Джордж, придвигаясь к Гарри с другой стороны и дразняще проводя пальцем по его щеке.

Гарри быстро отстранился, умудрившись выдавить улыбку, хотя и несколько нервную.

— Угу… думаю, сначала мне нужно как следует изучить теорию, прежде чем приступать к практике… Какой же ты жалкий лгун, Поттер.

— Ну не знаю, — пробормотал Фред, положив руку на шею Гарри, от чего тот опять задрожал. Но, в то же время, и разозлился: никому, кроме Северуса, не позволено так его касаться! Только Северус должен был знать, где нужно провести, чтобы по телу Гарри пробежала дрожь! — Не вижу большого смысла в книжном образовании. Я бы, скорее, предложил практические занятия…

— Могу себе представить, — довольно резко ответил Гарри, опять мотнув головой и вырывая из рук Джорджа свой рукав. К его досаде, близнецы вовсе не собирались отступать. — Как дела в магазине?

— Куча работы, — начал Фред.

— Но нам нравится, — закончил Джордж.

— Ты должен навестить нас, Гарри, — добавил Фред, снова придвигаясь ближе. — Мы придумали кучу новых вещей.

— Мистер Зонко очень гордится нами…

— Квартира над магазином как раз подходит для двоих…

— …или троих. Если мы потеснимся.

— Послушайте, — с раздражением ответил Гарри, на это раз не пытаясь притворяться. — Я рад, что у вас всё нормально, но прекратите шутить с… этим. — Хватит, значит хватит. Гарри вовсе не любил обжиматься по коридорам. Даже в шутку.

К его безграничному изумлению, Фред и Джордж немедленно сделались совершенно серьёзными. И придвинулись к нему ещё ближе.

— С чего ты взял, что мы шутим, Гарри? — тихим голосом спросил Джордж.

— Мы относимся очень серьёзно, — добавил Фред. — По крайней мере, к этому.

— А вот ты, может быть, и нет, — нахмурился Джордж. — Помнишь, в прошлом году? В туалете…

— Конечно, я помню, — густо покраснев, отрезал Гарри. От смущения это вышло гораздо резче, чем он намеревался. — Я также помню, что сказал вам, что просто хотел попробовать. Поэтому, не будете ли вы…

— А теперь ты уже не хочешь пробовать? — прошептал Фред ему в ухо. — Гарри, мы, конечно, ни на чём не настаиваем, но…

— Да, в самом деле? Так же, как этим чёртовым летом, когда я и шагу не мог ступить, чтобы не наткнуться на вас? Убери руки, Фред, — Гарри задействовал локти. Близнецы чуть-чуть отступили, и Гарри, наконец, смог нормально вздохнуть. — Послушайте, не хочу показаться грубым и всё такое, но мой ответ — «не…

— Что здесь происходит? — сзади раздался тихий и смертельно опасный голос. Гарри в ужасе замер, увидев зловещую фигуру Снейпа, быстрыми шагами идущего по коридору им навстречу.

Снейп был в ярости. Конечно, он всегда на что-нибудь сердился, но на этот раз всё было гораздо серьёзнее. Его чёрные глаза, так редко отражавшие тепло, сейчас просто метали ледяные молнии. И они были направлены персонально на Фреда с Джорджем. Гарри с трудом сглотнул. Неужели также Снейп смотрел на Невилла? Ничего удивительного, что тот впал в истерику.

Но Фред и Джордж были сделаны совсем из другого теста.

— А, здравствуй, старина Снейп! — радостно воскликнул Джордж. Вблизи Гарри отчётливо видел, что в его глазах зажглись злобные огоньки. Внутри у Гарри всё сжалось. Пожалуйста, не говорите ничего дурацкого. Пожалуйста… — Давно не виделись!

Судя по его лицу, Снейп явно считал, что сколько бы времени ни прошло, всё равно мало.

— Уизли и Уизли, — неприятным тоном процедил он. — Что вы здесь делаете?

— Вернулись навестить кое-кого, — беззаботно отозвался Фред. — А вам какое дело?

— Думаю, это очень даже моё дело, — тихо сказал Снейп, — когда двое никчёмных извращенцев пристают к ученикам прямо в коридорах Хогвартса.

Близнецы покраснели, а сердце Гарри больно сжалось. Он открыл рот, чтобы сказать, что к нему никто не приставал (хотя это и не было полной правдой), когда Джордж огрызнулся:

— Что, только у тебя монополия на это, старый ублюдок?

Гарри открыл рот и в ужасе уставился на Джорджа. Снейп угрожающе выпрямился и плотно сжал губы.

— Следи за своим языком, — тихо сказал он. — Следи за своим языком, дрянной мальчишка. Убирайтесь отсюда немедленно!

Гарри с ужасом понял, что Фред и Джордж вовсе не собираются отступать. Парализованный ужасом, он стоял и беспомощно наблюдал за разворачивающимися событиями. Первым открыл род Фред:

— Знаешь что? Если ты ещё не заметил, мы уже закончили школу. И поэтому не должны выслушивать идиотские угрозы всяких больных придурков…

— Фред, — вышел из ступора Гарри. — Джордж! — настойчиво произнёс он. — Думаю, вам действительно пора…

— Правильно, — сладким голосом сказал Снейп, и его глаза засветились таким странным светом, что теперь Гарри охватил самый настоящий ужас. — Как вы справедливо заметили, вы уже закончили эту школу, и, каким бы преступлением против системы образования ни являлся этот печальный факт, как следствие, на вас больше не распространяются директивы, касающиеся пребывания учеников под крышей данной школы… — внезапно в его руках появилась палочка. — К вашему… несчастью.

Гарри не сводил глаз с палочки. Он покрылся холодным потом. Нет, ведь он же не станет… Даже он не станет… Лица Фреда и Джорджа побледнели, но они стояли не шелохнувшись.

— Убирайтесь отсюда, — тихо повторил Снейп.

Фред с видимым трудом сглотнул.

— Нет, — умудрился выдавить он, и, хотя его голос слегка дрожал, он продолжил: — Мы не оставим тебя наедине с Гарри.

Не сдержавшись, Гарри охнул. От ярости Снейп побелел ещё больше.

— Иди, Гарри, — настойчиво сказал Джордж. — Он же полный псих, ты видишь, он пытается нас убить! Скажи всем, мы задержим его…

Рука Снейпа крепче сжала палочку. Фред и Джордж потянулись за своими. Перед глазами Гарри пронеслись картины приближающейся катастрофы.

— Нет! — Гарри сделал единственное, что пришло ему в голову: он бросился между ними. И это сработало — все трое немедленно застыли.

Снейп с яростью уставился на него, но не сделал ни одного движения. Бледные близнецы нерешительно переводили взгляд с одного на другого, не зная, нужно ли доставать палочки.

— Послушайте, это недоразумение! — словно со стороны услышал свой голос Гарри. — Профессор, они мне ничего не сделали, правда, они просто вели себя как обычно — вы же их знаете. Они бы ничего мне не сделали… — судя по тому, что близнецы бросились на его защиту, может, они действительно ничего и не собирались делать… Это было… обнадёживающе. Но, судя по убийственному взгляду, который Снейп бросил на близнецов, стало очевидно, что он ему не поверил. — Фред, Джордж, профессор Снейп ничего мне не сделает. Он… он же преподаватель! И он… в общем, он ничего мне не сделает, — неубедительно закончил Гарри. — Пожалуйста, ходите.

Джордж сощурил глаза. Фред взглянул сначала на Снейпа, потом на Гарри, потом опять на Снейпа.

— Гарри, — медленно начал он.

— Просто уходите, — жёстко сказал Гарри, удивив даже самого себя. — Скоро… скоро увидимся. Хорошо? Обещаю.

Снейп пробормотал что-то, отдалённо похожее на «чёрт», Гарри не смог разобрать, что именно. Он с ужасом ожидал, что близнецы снова начнут пререкаться и, не дай господи, между ними и Снейпом завяжется поединок. Но, к его облегчению, Фред всего лишь смерил его долгим взглядом, Джордж же также внимательно осмотрел Снейпа. Посмотрев друг на друга, близнецы синхронно подняли брови и решительно кивнули.

— Хорошо, — сказал Джордж всё ещё напряжённым голосом, снова обернувшись на Снейпа. — Как скажешь.

— Со мной всё в порядке, — быстро подтвердил Гарри.

Фред кивнул.

— Тогда увидимся в Хогсмиде.

Одновременно посмотрев на Снейпа, близнецы хором сказали: — До скорого, — и, развернувшись, пошли к выходу.

Снейп неподвижно стоял, провожая взглядом удаляющихся близнецов. К счастью, он ничего не говорил. Наконец, близнецы скрылись за поворотом. У Гарри нехорошо защемило сердце. И что он должен сказать теперь?

Когда звук удаляющихся шагов полностью стих, Гарри медленно повернулся к Снейпу и сглотнул, наткнувшись на жёсткий взгляд его чёрных глаз.

— М-м… — сказал, наконец, он.

Снейп ничего ему не ответил.

— Они бы ничего мне не сделали, — снова попытался Гарри и опять затих.

Снейп молчал.

— Извини, — тихо сказал Гарри. — Извини, что они… так.

Наконец Снейп нарушил молчание:

— Ты не можешь отвечать за слова своих приятелей, — ровным голосом сказал он. —
И, судя по всему, также за их… действия.

— Они бы ничего мне не сделали! — умоляюще сказал Гарри. — М-м… по крайней мере, они бы не стали… то, что ты сказал…

— На мой взгляд, это выглядело иначе, — холодно сказал Снейп. — Может, конечно, я что-то неправильно понял, и ты вовсе не говорил «убери руки» и пытался, судя по всему, довольно безуспешно, от них освободиться?

— Нет! В смысле, ты неправильно понял… — Гарри потёр лоб, чувствуя надвигающуюся головную боль. — Даже если бы они и пытались что-то сделать, — наконец сформулировал он. — Я вполне мог бы справиться с ними и сам!

Снейп недоверчиво поднял бровь.

— Их было двое, они оба и выше и старше, — указал Снейп. — В твоём возрасте это имеет значение. Даже если ты знаменитый Гарри Поттер, — саркастически прибавил он.

— Я ненавижу эту фразу, — резко сказал Гарри. — Кроме того… что ты собирался сделать? Обездвижить их на неделю?

— Для начала, — Снейп опять заговорил с ним холодным тоном.

Гарри содрогнулся.

— Пожалуйста, — попросил он. — Не делай больше такого из-за меня. Любой мог пройти и тебя увидеть!

— Мои действия были абсолютно обоснованны, — сказал Снейп мрачно. — Я надеюсь, ты не ожидаешь услышать, что я сожалею о чем-то? Или что я не применил бы силу, если бы был вынужден осуществить свои угрозы? Мерлина ради, Гарри! — Гарри было открыл рот, чтобы возразить, и Снейп, наконец, взорвался. — Раз у тебя самого в голове не хватает мозгов, по крайней мере, пообещай мне, что никогда не будешь встречаться с ними наедине, или я не отвечаю, что я тогда сделаю! Кстати, «Убери руки, Фред» — я вспомнил, что уже слышал эту фразу, — его глаза превратились в узкие полыхающие щёлки. — Летом ты прожил в их доме несколько недель, и, очевидно, они к тебе приставали. Мне вот интересно…

От изумления Гарри открыл рот.

— Что тебе интересно? Они делали это в шутку!..

— Я не думаю, что они делали это в шутку! — отрезал Снейп. — Вспомни, где находились их руки, — Снейп убрал палочку, его собственные руки сжались в кулаки.

Некоторое время Гарри просто не знал, что сказать, и они молча смотрели друг на друга. Даже обидно, что здесь никого нет, промелькнула у Гарри истерическая мысль. Он так старается притворяться, что ненавидит меня, а на этот раз ему даже не придётся ПРИТВОРЯТЬСЯ…

— Я больше не позволю им меня лапать, — выпалил, наконец, Гарри. — Мне это совершенно не нравится! — Тёмные глаза пронзили его насквозь, и у Гарри перехватило дыхание: — Я не хочу… — он резко замолчал.

Но Снейп не собирался ему потакать.

— Чего ты не хочешь? — тихо спросил он.

Несколько раз Гарри открыл и закрыл рот, не в силах это произнести, затем он услышал, словно со стороны, свои слова:

— Чтобы кто-то, кроме тебя… — его голос затих в середине фразы, он почувствовал, что краснеет. С другой стороны, если это могло отвлечь Снейпа от желания поубивать близнецов… Судя по внезапно выступившему на бледных щеках румянцу, похоже, что это сработало.

Снейп прочистил горло.

— Понимаю… Думаю… — Он быстро огляделся по сторонам. — Э-э… здесь не очень удобно разговаривать.

Ну наконец-то он соблаговолил заметить, что они находятся в общественном месте. Ну вот, с этим разобрались.

— Я знаю, — сказал Гарри. Он с трудом подбирал слова и поэтому чувствовал себя ужасно. — Я просто… хочу, чтобы ты знал… Он дотронулся до моей шеи, — внезапно Гарри понял, что ему нужно сказать. — И поэтому я сбросил его руку, потому что он не должен трогать меня за шею, понимаешь? Я не хочу… не люблю, когда меня трогает кто-то другой. Только ты. Только ты.

Взгляд Снейпа за секунду превратился из холодного в обжигающий. Гарри ощутил в животе знакомое чувство.

— Понимаю, — хрипло ответил его любовник. — Мистер Поттер не любит определённые тактильные ощущения. Кто бы мог подумать?

Гарри пытался вспомнить, что такое «тактильные». Через минуту ему это удалось.

— Ну может быть немножко, — сказал он и осмелился дерзко улыбнуться, надеясь, что Снейп… здесь Северус? уже достаточно успокоился, чтобы не разозлиться по новой. — С некоторыми людьми.

Тёмные глаза опять полыхнули пламенем, но на этот раз Северус не собирался никого убивать. Странное тепло в животе опять вернулось. Он никогда не будет смотреть на меня так, как на них. Я ему… не безразличен. Он хочет защищать меня.

— Некоторыми людьми? — медленно повторил Северус. В тёмном коридоре его улыбку можно было принять за игру теней, но Гарри знал, что она там.

— Можно сказать, с одним определённым человеком, — уточнил Гарри, а потом осознание того, что он делает, обрушилось на него как удар: Гарри понял, что он стоит в коридоре и разговаривает, и не просто разговаривает, а флиртует! с Северусом Снейпом, так, как будто ничего естественнее этого быть не может. Это было так странно. Они никогда раньше… не флиртовали? Следующей мыслью Гарри было то, что, судя по блеску в глазах Северуса, флиртовал он гораздо лучше Рона. Глаза Гермионы никогда так не сияли. Гарри попытался не раздуться от гордости.

— С одним определённым человеком? — Северус поднял бровь.

— Ага, — Гарри почувствовал, что краснеет ещё больше. — Только с одним — но думаю, что его одного мне вполне достаточно. Потому что я позволяю ему различные… вольности.

К его удивлению и радости, Северус покраснел и слегка оттянул воротник. Ещё раз оглядевшись по сторонам, он слегка расслабился.

— Какой бы захватывающей ни была наша беседа, мистер Поттер, — протянул Снейп своим бархатистым голосом, от которого по телу Гарри пробежали мурашки. — К моему безграничному сожалению, я не располагаю достаточным количеством времени. Мы должны продолжить её где-нибудь в другом месте, — Северус поднял одну элегантную бровь. Гарри был рад, что сейчас на нём мантия, потому что комбинация остаточного адреналина и близости его любовника пробудили в нём небывалое напряжение. Когда Северус спросил:

— Может быть, сегодня вечером?

Гарри был готов отчаянно закивать головой и ответить «конечно, в любое время», как внезапно словно получил пыльным мешком по голове.

— Я не могу, — несчастным голосом сказал он. — Я… э-э… — на секунду он запнулся, но потом взял себя в руки. — Помогаю с учёбой Невиллу. — Та часть его натуры, которая могла привести его в Слизерин, заставила Гарри добавить: — В своё свободное время, как мы договаривались. Я пообещал ему. Это надолго.

Снейп грозно нахмурил брови, но Гарри видел, что он просто раздражён помехой.

— Итак, мои собственные слова ко мне вернулись, — пробормотал он. — Очень хорошо. Но завтра пятница, и я точно знаю, что тренировка гриффиндорской команды перенесена на субботу… — увидев удивление, отразившееся на лице Гарри, он ледяным тоном добавил: — Это в моих интересах, знать такие вещи. Таким образом, у тебя не будет никаких препятствий. Жду тебя завтра вечером. — На этот раз он не добавил «если ты сможешь» или «если ты хочешь». И действительно, к чему? Глаза Снейпа горели тем же огнём, что уже опалил сердце Гарри, и они оба это знали.

— Я приду, — пообещал Гарри. Протянув руку, он быстро сжал руку Северуса, чтобы завершить сделку, а затем пустился по коридору, пока не наделал ещё каких-нибудь глупостей.

Он никогда не сожалел о том, что обещал помогать Невиллу, так остро, как сейчас. Из-за него до встречи с Северусом оставалось почти два дня, а он так хотел этого…

Что ж, может, пришло, наконец, время научиться «терпению», которое он пытался в себе культивировать. Что-то вроде… проверки на выносливость. Да, именно так.

И всё же он не мог остановить тихий тоскливый шёпот, неустанно повторявший: Завтра вечером. Завтра вечером.

Но, к сожалению, у завтрашнего вечера были на этот счёт свои планы.


* * *

Репетиторство продлилось до глубокой ночи. Или раннего утра — смотря как посмотреть. Гарри решил, что на сегодня они достаточно позанимались, в два тридцать. Всё равно Невилл клевал носом над учебником зельеделия. Как Гарри и предполагал, на уроке его злосчастному другу пришлось не сладко. Драко, немедленно заподозривший Снейпа в том, что тот хочет разом избавиться от них обоих, весь урок вымещал над несчастным Невиллом зло, при полном попустительстве Снейпа. Гарри поставили в пару с Панси Паркинсон, которая казалась ещё меньше обрадованной этим обстоятельством, чем сам Гарри, и постоянно морщила по этому поводу свой и так приплюснутый нос. Рона и Гермиону разделили — Рону достался слизеринец по имени Эдриан Нотт, а бедную Гермиону определили в пару Гойлу. Несчастные влюблённые проводили большую часть времени глядя друг на друга через класс, из-за чего Гриффиндор потерял энное количество баллов. К удивлению Гарри, большинство пар были Гриффиндор-Слизерин, и что Снейп хотел этим достигнуть, было совершенно непонятно. Под конец Гарри сдался и решил отнести это на счёт его обычной зловредности.

По крайней мере, его собственные оценки не ухудшились. Хотя Панси ни разу не поднимала и аккуратно наманикюренного пальчика, чтобы ему помочь, она же и не мешала, по-видимому, абсолютно удовлетворённая тем, что хорошие оценки сыплются на неё безо всякого вмешательства с её стороны.

Во всяком случае, при подобных обстоятельствах Невилл как никогда нуждался в помощи, и Гарри, считая, что новое распределение — по крайней мере, отчасти — его вина, чувствовал, что просто обязан её оказать. Но сегодня это взятое на себя обязательство казалось ему особенно тягостным: Невилл под страхом смерти не мог понять принципов, лежащих в основе снотворного зелья без сновидений. Наконец они сдались: Невилл, по крайней мере, сумел перечислить компоненты, входящие в это зелье, хотя Гарри был уверен, что один вид Драко немедленно выбьет их из его головы. Заплетающимся шагом они поднялись в свою спальню и устало пожелали друг другу (и Шеймусу, всё ещё корпевшему над домашней по арифмантике) спокойной ночи, а затем, после самого короткого умывания в своей жизни, Гарри рухнул в свою кровать. Он так устал, что не нуждался ни в каких зельях, — даже если он и видел сны, он их не запомнил.

Позднее он вспоминал, что это утро ничем не отличалось от остальных ему подобных — заспанные соседи по комнате, спотыкаясь, плелись в душ, одевались, чистили зубы, расчёсывали спутанные за ночь волосы (что в его случае было совершенно бесполезно). Благодаря вчерашним ночным посиделкам, Гарри еле двигался, поэтому он не спешил выходить из тёплого душа, и когда он, наконец, оделся, то обнаружил, что остался один.

Всё ещё зевая, несмотря на душ, Гарри перекинул через плечо сумку и спустился в общую гостиную. В животе у него бурчало от голода. Он надеялся, что на завтрак будут сосиски: должно быть, сказывался юношеский метаболизм — Гарри казалось, что он не ел уже неделю.

Когда он спустился, в на редкость переполненной общей гостиной стояла необычайная тишина. Головы всех собравшихся — от первого до седьмого курсов — повернулись к нему. Окружённые толпой Рон и Гермиона сидели на одном из бордовых диванов и, казалось, держали оборону — в руках бледной Гермионы была газета. Друзья испуганно посмотрели на него.

Гарри почувствовал, что все его внутренности мгновенно обратились в камень. Ему совершенно расхотелось есть.

— Что такое? — резко спросил он. Никто не ответил. — Что-нибудь случилось? Что…

Наконец к Рону, по-видимому, вернулся дар речи.

— Гарри, — сказал он слабым голосом, судя по всему, желая его успокоить. — Мы знаем, что всё это ложь. Мы это знаем. Просто оставайся спокойным! — Было очевидно, сам Рон не собирался следовать собственному совету. — В… в газете…

Гарри обнаружил, что уже идёт, переставляя трясущиеся ноги. Гриффиндорцы, подобно волнам, расступались перед ним.

— И что же такое написано в этой чёртовой газете?

— Помни, — быстро сказала Гермиона. — Никто в здравом уме не поверит, что это правда!

— Правильно! — подтвердил Дин Томас. — Мы с тобой, Гарри! Мы найдём, кто это сделал, и…

От этих слов волосы у Гарри на голове зашевелились. Протягивая трясущуюся руку, он практически знал, что найдёт. — Дайте посмотреть! — Не надо держать его в неведении… не надо…

Гермиона закусила губу и передала ему свой экземпляр «Ежедневного пророка».

— Сегодня я рано спустилась вниз, — прошептала она. — Все учителя шептались между собой, а на столах были разложены сотни газет… не представляю, кто…

Но Гарри её уже не слышал. Его глаза были прикованы к набранной огромными буквами передовице:

МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ, ХОДИТ НА СВИДАНИЕ СО СВОИМ ПРОФЕССОРОМ (БЫВШИМ ПОЖИРАТЕЛЕМ СМЕРТИ)!

Хотя Гарри и ожидал чего-то подобного, реальность обрушилась на него словно удар. Хватая ртом воздух, он, не глядя, опустился на каменный пол. Сделай вид, что шокирован, невнятно подсказывал его мозг. Потрясён. Разозлись, наконец! И это было совсем не сложно, так как Гарри действительно был потрясён, разозлён и шокирован.

Гарри перевёл взгляд с названия статьи на автора: Журналистское расследование Риты Скитер.

К горлу подступила тошнота. Гарри поднял испуганные глаза на Гермиону, которая, казалось, боролась со слезами.

— Она вернулась, — несчастно прошептала Гермиона. — Я потребовала от неё прекратить заниматься этим всего лишь на год… я должна была… о Гарри, прости меня! Я никогда не думала… что она напишет такое!..

Всё ещё не в состоянии ничего сказать, Гарри пробежал статью глазами. Его мозг успевал фиксировать только отдельные слова и фразы. «Гарри Поттер… в младенчестве спаситель Волшебного мира… Хогвартс… Мастер зелий Северус Снейп… бывший союзник Сами-Знаете-Кого, реабилитированный Министерством… по иронии… Альбус Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, в настоящий момент недоступен и потому не может дать разъяснения по данному вопросу…»

Газета выпала у него из рук.

Но как? Как она могла? Есть ли у неё какие-нибудь доказательства?..

— Гарри? Гарри, — настойчиво сказал Рон. — Всё в порядке! В смысле, не всё, — поспешно добавил он, заметив обращённые к нему недоуменные взгляды, — конечно, это всё плохо, но ты же знаешь, что никто в здравом уме ни за что этому не поверит! Эта корова Скиттер просто пытается отомстить тебе за то, что ты опозорил её в прошлом году! — Общая гостиная буквально взорвалась хором одобрительных возгласов, и в любое другое время Гарри бы это обрадовало, но сейчас всё, что ему хотелось — это избавиться от содержимого собственного желудка.

Но вместо того, чтобы последовать естественному позыву, Гарри безучастно кивнул и тихо спросил:

— Но почему именно его? — Колёсики в его мозгу ещё раз провернулись и затихли. — Почему она выбрала Снейпа?

Гермиона удивлённо посмотрела на него:

— Ведь ты же прочитал статью?

— Думаю, сейчас он не в настроении, чтобы читать внимательно, — саркастически заметил Шеймус Финниган. — Не каждый день тебя обвиняют в шашнях с самым гнусным отморозком на земле перед лицом всего Волшебного мира.

Гарри закрыл глаза.

— Мне плохо, — пробормотал он.

— Естественно тебе плохо! — немедленно поддержал Рон. — Эй, разойдитесь, вы все… дайте человеку нормально вздохнуть!..

Колёсики в его голове завертелись с бешеной скоростью. Так. Он должен немедленно начать что-то сделать. Он должен приложить все усилия, напрячь все свои способности, лгать, изворачиваться и вообще продемонстрировать всё то, чему он так хорошо научился с начала этого года. Подняв газету с пола, он умудрился издать слабый смешок:

— Снейп. О господи, я и Снейп! Изо всех… прекраснейших вещей, которые когда-либо случались в моей жизни… И которые длились так недолго…

Рон тоже засмеялся, хотя его смех был таким же нервным и напряжённым, как у Гарри.

— Вот и я про то же. Каким же больным нужно быть, чтобы…

— О боже! — внезапно воскликнул Дин Томас. — У нас же через полчаса зелья!

На секунду Гарри подумал, что теперь-то его точно вырвет, но именно в этот момент дверь в гриффиндорскую гостиную распахнулась, и вошедшая староста школы Розмари Уилкинсон тихо сказала:

— Гарри, директор хочет переговорить с тобой.

Теперь Гарри не хотел уже ничего, потому что все его внутренности просто перестали существовать.

— Что? — хрипло каркнул он.

— Успокойся, Гарри! — немедленно сказала Гермиона. — Я уверена, он всего лишь хочет убедиться, что с тобой всё в порядке… и он, вероятно, просто обязан поговорить с любым учащимся, когда происходит такое… не важно, насколько глупо всё это.

Каким-то образом Гарри умудрился подняться на ноги. Его руки были сжаты в кулаки, Гарри сознательным усилием разжал их. Оглядев собравшихся, он кивнул и услышал со стороны собственный голос:

— Всё будет в порядке.

Гарри последовал за Розмари.


* * *

И только по пути к кабинету директора ему внезапно открылась правда.

МАЛФОЙ.

Никто, кроме него, не знал их тайны. Драко был единственным человеком на земле, который видел, как он целовал Снейпа (хотя каким образом ему это удалось, Гарри до сих пор не мог себе представить). А сейчас у Малфоя появились новые причины для мести им обоим… Гарри как следует отругал себя за то, что не подумал об этом раньше. Если бы не необходимость идти к директору, он бы немедленно отправился на поиски слизеринского ублюдка и пинками прогнал бы его по всему Хогвартсу.

Размышления о том, что именно он сделает с Малфоем, развлекали его весь остаток пути, поэтому он почти не замечал того, как встречные ученики шепчутся и указывают на него пальцами. Гарри вышел из транса, только когда Розмари произнесла: «Воздушное желе» и каменная гаргулья отскочила в сторону, явив спиральную лестницу, вознёсшую их обоих до кабинета Дамблдора. Тут его нервозность пробудилась от спячки, и Гарри пришлось собрать все свои силы, чтобы перестали дрожать его непослушные колени. Он знал, что побелел как смерть и постарался убрать все другие признаки страха со своего лица.

Дамблдор. О господи. Он собирается солгать Дамблдору — это было единственное, чего Гарри действительно не хотел делать.

Розмари отрывисто постучала и, обернувшись, бросила на Гарри сочувственный взгляд:

— Не бойся, — прошептала она. — Ты же знаешь, что он ужасно добрый. И никто всё равно не верит в то, что написано…

— Спасибо, — Гарри кивнул, стараясь выглядеть как можно искреннее. Возможно, никто из гриффиндорцев и не поверит в то, что между ним и Снейпом может быть… то, что между ними было. Он только надеялся, что Альбус Дамблдор думает также. В настоящий момент это казалось почти несбыточной мечтой.

Когда дверь отворилась, у Гарри перед глазами всё поплыло.

— Вот он, профессор, — раздался голос Розмари, а потом она исчезла так быстро, как будто растворилась в воздухе. Добрый голос Дамблдора произнёс:

— Входи, Гарри.

Гарри чувствовал, что его ноги двигаются совершенно без ведома его мозга. Следующее, что он знал, было то, что он сидит на стуле перед столом Дамблдора, не в состоянии сфокусировать свой взгляд. Он подумал, что должен благодарить бога за то, что здесь нет Снейпа. А затем задался вопросом почему, собственно, его здесь нет. И эта последняя мысль привела его в панику.

— Я полагаю, ты знаешь, Гарри, зачем я тебя сюда позвал, — добрым голосом сказал Дамблдор. И внезапно смутные тени перед глазами Гарри превратились в зоркие голубые глаза и сияющую серебристую бороду. Гарри не знал, что на это ответить и поэтому просто кивнул.

— Сейчас мы должны, — продолжал Дамблдор, поднимая газету, от чего Гарри чуть не поморщился, — немедленно разобраться с этим. Мы не можем позволить, чтобы кто-то обвинял наших преподавателей в неподобающем обращении с учащимися Хогвартса.

Гарри «настроился поотважнее». Вот оно. Сейчас он должен открыто солгать Дамблдору, а это развилка, на которую нельзя потом вернуться, и потом он всю жизнь будет жить с этим. Гарри открыл рот. Он не знал, что именно собирается сказать, наверное, что-то вроде «Профессор Снейп никогда не вёл в отношении меня так, как написано в этой статье, сэр…»

Но Дамблдор тем временем продолжал:

— А сейчас я хочу, чтобы ты ни о чём не волновался, Гарри. Уверяю тебя, что мы подавим всю эту чепуху прямо в зародыше. Надеюсь, что через несколько недель ты сам будешь надо всем этим смеяться… — Дамблдор посмотрел ему прямо в глаза. — И ты, и профессор Снейп, разумеется.

Гарри похолодел.

Он знает.

Дамблдор знал. В этот момент Гарри был уверен в этом так же как в том, что его зовут Гарри Поттер. Дамблдор знал всё, и Гарри знал, что он знает, а Дамблдор, вероятно, знал, что Гарри знает, что он… что он… Гарри захотелось неверяще помотать головой. А чего он думал? Естественно, что Дамблдор всё знал. Он знал обо всём, что происходило на территории Хогвартса. Гарри был трижды идиотом, если думал, что сможет его обмануть. И всё же… Дамблдор повёл себя так, словно то, о чём было сказано в статье, абсолютная ложь. Почему?

Но Гарри совершенно точно не собирался его об этом спрашивать.

Вместо этого он выдавил из себя слабую улыбку.

— Ага…

— Ты уже прочитал статью? — доброжелательно спросил Дамблдор.

— Э-э… я пробежал её глазами. Я… «чуть не заблевал весь пол» был несколько удивлён.

— Могу себе представить, — директор улыбнулся и предложил Гарри газету. — Думаю, ты должен прочесть её внимательно. Думаю, что в подобных случаях лучше всего точно знать, что именно говорится.

Гарри с трудом сглотнул и заставил себя сконцентрироваться на аккуратных строчках перед его глазами. На одной стороне статьи была помещена его фотография, по крайней мере, двухлетней давности — тогда он был ещё более тощим. С другой разгневанно хмурился Снейп. Помещённый в таком контексте, он действительно выглядел грязным сексуальным извращенцем. Гарри закусил губу и заставил себя читать.

Как он и думал, в статье не говорилось ничего хорошего. Несмотря на вынужденный (усилиями Гермионы) перерыв в работе, Рита Скитер не растеряла своих способностей к созданию действительно низкопробной писанины, полной грязных намёков и сплетен. По которой, согласно «некому учащемуся Хогвартса, пожелавшему остаться неизвестным» Ну, Малфой, только попадись мне! Гарри почувствовал, что его затопила жажда насилия. «Юный спаситель Волшебного мира» пал жертвой коварного соблазнителя, Северуса Снейпа, «в прошлом Пожирателя смерти», который в последствии «утверждал», что в то время являлся шпионом Альбуса Дамблдора. Тем не менее, «его преступная деятельность в качестве слуги Сами-Знаете-Кого несомненно отслеживалась в Министерстве, не пожелавшем дать по этому поводу никаких разъяснений». Дом Снейпа этим летом сгорел дотла, и, пока ответственные лица утверждают, что виной пожара стало «случайное возгорание», автор статьи не стала бы удивляться, если бы виной этому послужила чья-то «вполне заслуженная месть». Почему же такой опасный и аморальный человек до сих пор находится на свободе, не говоря уже о том, что допущен к преподаванию в лучшей школе Волшебного мира, до сих пор остаётся неизвестным. Профессор Дамблдор в настоящий момент недоступен и потому не может дать разъяснения по данному вопросу. Рита Скитер выражает благодарность анонимному учащемуся за то, что он набрался смелости и открыл то, что на самом деле происходит в стенах Хогвартса. См. фотографию на третьей странице.

Сердце Гарри остановилось. Фотографию?

Он резко перевернул страницу и открыл рот. Да, на ней действительно была фотография, изображавшая его и Снейпа, — неподвижная маггловская фотография. Действие происходило в каком-то тёмном углу. Снейп стоял, одной рукой обняв его за плечи. Гарри не знал, откуда взялось изображение Снейпа, но свою фотографию он узнал без тени сомнения — в прошлом году во время посещения Хогсмида её сделала Гермиона. Неделей позже кто-то украл её фотоаппарат, после чего Крэбб и Гойл несколько дней ходили с самодовольными ухмылками. Освещение, при котором, предположительно, был сделан снимок, тоже не внушало доверия: фигура Гарри была, казалось, залита ярким светом (которому неоткуда было взяться в тёмном углу), в то время как лицо Снейпа было затенено и практически не узнаваемо. И, помимо всего прочего, это была маггловская фотография!

Гарри почувствовал облегчение. Подняв голову на Дамблдора, он, сам того не ожидая, рассмеялся. Но в ответ Дамблдор даже не улыбнулся. Смех Гарри замер на его устах.

— Это… эта фотография… подделка, — запинаясь, произнёс он.

— Очевидно, — ответил директор.

— Да, очевидно! — впереди Гарри забрезжил тонкий лучик надежды. — Каждый увидит, что это всего лишь подделка! Она даже не двигается! Никто в это не поверит!

Дамблдор тяжело вздохнул и опёрся руками о стол.

— Мне неприятно тебе это говорить, Гарри, — медленно произнёс он. — Но в этом мире существуют люди, готовые поверить во что угодно. Я, конечно, не имею в виду твоих одноклассников — хотя некоторые другие наши учащиеся могут повести себя… неадекватно. На любого, кто знает о ваших враждебных отношениях с профессором Снейпом, приходится дюжина тех, кто не знает, — директор нахмурил брови. — Если честно, я с минуты на минуту ожидаю наплыва сов с призывами немедленно отстранить профессора Снейпа от должности.

Отстранить? Гарри почувствовал озноб. Неужели кто-то собирается требовать… отстранения Снейпа?

— Но Хагрида так и не отстранили! — отважился возразить Гарри. — Тогда, два года назад? Когда она тоже написала про него чудовищную статью?

Дамблдор вздохнул.

— Хагрид не был Пожирателем смерти, Гарри. И его ни в чём конкретно не обвиняли. И я могу поспорить, что предыдущее поколение учащихся Хогвартса вспоминают Хагрида с гораздо большей теплотой, нежели профессора Снейпа.

От страха у Гарри всё перевернулось внутри.

— Вы… вы же не собираетесь его увольнять? — выпалил он. Уволить? Снейпа?? И не за что иное, как за связь со студентом? Это будет означать, что он не сможет оставаться в Хогвартсе ни в каком качестве, и должен будет уехать…

И он нигде не будет в безопасности. Они найдут его, Волдеморт и Пожиратели. Они уже и так спалили его дом, он не может покинуть школу даже на лето, а теперь… О господи, почему Гарри ни о чём таком не подумал? Почему он никогда не думал, насколько опасным для Снейпа было поддерживать их отношения? Какой же он тупой!

Я… тогда я уйду с ним. Ведь это всё из-за меня. Я… мы сможем… мы сможем позаботиться друг о друге. Он сможет меня учить. Мысли Гарри становились всё более бессвязными. Я не позволю ему уйти одному!

— Успокойся, Гарри, — успокаивающе сказал Дамблдор. — В Хогвартсе не принято наказывать людей за то, чего они не совершали.

Даже сквозь волну несказанного облегчения, от которой у него закружилась голова, Гарри понял, что это не было ответом на его вопрос. Возможно, правила Хогвартса и не позволяли наказывать невиновных, но он и Снейп были виновны в том, в чём их обвиняли. Почему же тогда директор собирался покрывать их действия? Почему он даже не разозлился на них?

И уж конечно Гарри не мог такое спросить. Вместо этого он согласно кивнул.

— М-м… и что мы должны делать? — На Гарри снизошло озарение. — Может, мне стоит написать письмо в «Пророк» или что-нибудь в этом роде? Или, м-м… — Как же это называется? — Сделать официальное заявление? — Да, именно. «Сделать официальное заявление». Члены королевской семьи только этим и занимались, судя по тому, что тётя Петуния смотрела по телику.

Губы Дамблдора дрогнули.

— Думаю, что письмо — это великолепная идея, Гарри, — сказал он. — Я надеюсь, что ты обратишься ко мне, если тебе понадобится какая-либо помощь.

Гарри понял, что это было плохо замаскированное приказание. Он кивнул и произнёс:

— Я… буду благодарен, если вы сначала посмотрите его, сэр. Я… э-э… напишу его, как только смогу. Вечером. Сегодня вечером, — Гарри наклонился и, порывшись в сумке, достал свиток чистого пергамента. — На самом деле, у меня есть на чём писать, если вы хотите…

Слабо улыбнувшись, Дамблдор отрицательно покачал головой.

— Напиши и отправь вечером. Если отправить прямо сейчас, то оно попадёт только в «Вечерний пророк», а я боюсь, что он не имеет такого распространения, как «Ежедневный».

Гарри согласно кивнул. Некоторое время они сидели молча, Гарри чувствовал на себе внимательный взгляд Дамблдора. Наконец, тот тихо спросил:

— У тебя ко мне нет никаких вопросов?

Проглотив комок в горле, Гарри спросил:

— Будет ли… проводиться расследование? — Потому что единственная капля исповедального зелья — и, что бы ни предпринимал Дамблдор, это будет уже не важно. Все секреты выйдут наружу.

Дамблдор долго и задумчиво смотрел на него.

— Я не думаю, что это является необходимым. А ты?

— Я тоже, — Гарри затрясло от облегчения. — Это совершенно не нужно. Естественно. М-м-м… Вы уже поговорили с профессором Снейпом?

Дамблдор отрицательно покачал головой.

— Я просил его зайти ко мне в девять ровно, — директор бросил взгляд на стенные часы. До девяти всё ещё оставалась четверть часа. — Я, э-э… думаю, что тебе лучше уйти до того, как он придёт.

Гарри кивнул. Он был всё ещё не готов встречаться со Снейпом. А тем более в присутствии директора. Они каким-то образом должны встретиться и поговорить наедине. Гарри собирался всё ему объяснить, извиниться за то, что не принимал в расчёт грозившую ему опасность и уверить в своём молчании, равно как пообещать ждать столько, сколько нужно. Хотя он прекрасно понимал, что пытаться поговорить со Снейпом наедине сейчас было, по меньшей мере, неразумно, и что нужно выждать какое-то время, может, даже несколько дней. Ведь после этой статьи каждый будет следить за ними. Кроме того, он был уверен, что сейчас Снейп пребывает не в лучшем настроении. Мысль об этом заставила Гарри поёжился.

Всё казалось таким… нереальным. Ещё вчера они стояли в коридоре и…

Услышав вежливый кашель Дамблдора, Гарри очнулся от своих грёз.

— Я полагаю, на этом мы можем закончить. Потерпи немного и постарайся не падать духом. Конечно, мы полностью тебя поддерживаем, — усталые глаза весело ему подмигнули. — Всё это быстро закончится, Гарри.

Гарри кивнул, чувствуя, как на него наваливается усталость.

— М-м… Если он придёт сюда, то будет ли у нас зельеделие? Или мне…

— Всё будет как положено, — твёрдо сказал Дамблдор. — Иди на урок. Пока я буду говорить с профессором Снейпом, я пришлю вместо него замену. И не опускай головы! — голубые глаза, казалось, видели его насквозь. — Ведь ты не сделал ничего, за что тебе стоило бы стыдиться!

От этих слов в глубине души Гарри зажёгся крохотный огонёк надежды. Дамблдор знал его тайну и не осуждал его. А значит, всё было хорошо — всё будет хорошо. Со временем. Он напишет письмо в «Ежедневный пророк». Снейпа не уволят из Хогвартса. Скоро все тучи развеются, и снова засияет солнце.

Чувствуя себя гораздо лучше, Гарри поспешил убраться из кабинета. С одной стороны, он боялся встретиться со Снейпом, а с другой — надеялся, что они встретятся и, может быть, даже перемолвятся словом. Но пока он спускался из башни и шёл по пустынным коридорам, он не встретил ни души. К тому времени, как Гарри дошёл до подземелий, он уже был вне себя от тревоги. Что может сказать Снейп Дамблдору? Он же не станет ему признаваться? Если он это сделает, то у директора не будет другого выхода кроме как его уволить — но он, вероятно, этого не сделает — особенно если Дамблдор будет разговаривать с ним так же, как с Гарри. Или… неужели Снейп знал, что Дамблдор знает о них? И ничего не имеет против (хотя только бог знает почему)? Но он ведь сказал бы Гарри, если бы это было так?

Но почему Дамблдор ничего не имеет против? И как прикажете Гарри поднять этот вопрос в разговоре со Снейпом? И какого рода письмо ему нужно написать в «Пророк»? Тысячи вопросов, подобных этим, кружились в его голове, пока он не дошёл до кабинета зельеделия.

К его удивлению, за столом Снейпа сидела Флёр Делакур, читавшая какую-то книжку, пока весь класс старательно что-то писал. Все котлы и ингредиенты были убраны в шкаф. Когда Гарри вошёл в кабинет, каждый повернул голову и посмотрел на него. Гарри почувствовал, что краснеет. Он автоматически повернулся к Флёр, которая одарила его доброжелательной улыбкой.

— Проходи, Гарри, — сказала она. — Профессор Дамблдор послал мне записку, что ты будешь поздно. Сегодня я заменяю профессора Снейпа; ты должен проработать пятую главу по учебнику.

Летом Гарри уже прорабатывал пятую главу учебника. И не только пятую. А следовательно, это занятие не потребует концентрации, на которую Гарри сейчас просто не был способен.

Он пошёл на своё место рядом с Панси, послав, как он надеялся, ободряющий взгляд своим друзьям. Ха-ха, всё в порядке, это же такой идиотизм — подумать только, из всех людей на земле они выбрали именно Снейпа! Да-да!

Когда он проходил мимо стола, где сидели Драко с Невиллом, Малфой почти неслышно прошептал:

— Не повезло, Поттер. Попался.

Гарри чуть не споткнулся. Первым его желанием было выхватить палочку и немедленно проклясть Малфоя. Но что-то внутри него заставило Гарри продолжать идти, идти, несмотря на то, что от ярости у него полыхало всё внутри, заставило его опуститься на стул рядом с Панси Паркинсон, достать учебник и вытащить перо. Он даже сделал вид, что ничего не слышал, несмотря на то, что в ушах непрерывно стучало: Не повезло, Поттер… Не повезло, Поттер…

Может, ему и не повезло. Сейчас. Но настанет день, когда невезучим окажется Драко. Действительно невезучим. Малфой обязательно заплатит ему за это. Даже если это будет последнее, что Гарри сделает в своей жизни. И его конец будет медленным и мучительным…

Неожиданно сидящая рядом с ним Панси всхлипнула.

— Ну что, Поттер, теперь-то ты доволен? — зашептала она, аккуратно макая перо в чернильницу. Гарри не мог не заметить, что до сих пор на её пергаменте появилось не так уж много записей. — Теперь-то ты своего добился? Полагаю, ты счастлив от того, что окончательно испортил репутацию Слизерина? Да профессор Снейп не стал бы даже смотреть в сторону таких, как ты! — Гарри уставился на свой пергамент, он чувствовал, что у него краснеют уши. Панси продолжала: — Хотя профессор Снейп был сам не свой в этом полугодии — так измываться над бедным Драко! — Панси опять всхлипнула. — Может, это и к лучшему. Может, теперь он будет знать, как следует обращаться с Малфоями! — её слова зазвучали словно заученная пластинка. — Как только эта твоя очередная кампания по привлечению внимания к своей персоне закончится, я уверена, что всё будет так, как было всегда. Так, как и должно было быть!

Гарри очень медленно повернулся и посмотрел ей в глаза. Он не знал, что именно Панси увидела в его лице, но, должно быть, что-то там было — потому что она разом побледнела и выпучила глаза.

Гарри просто смотрел на неё. А потом очень тихо сказал:

— На что уставилась, Паркинсон? Тебе нечем заняться?

К некоторому его удовлетворению, она немедленно отвернулась и принялась что-то писать в своём пергаменте. На всякий случай он смотрел на неё ещё пару секунд, а потом повернулся к своему пергаменту, немедленно унесясь мыслями совсем в другую сторону.

Итак, Панси не знает, что «слух» был правдой, а также, очевидно, не знает, что этот слух распустил Драко, хотя в последнем Гарри был не вполне уверен. Это «будет знать, как следует обращаться с Малфоями» звучало подозрительно знакомо, но, с другой стороны, Драко был вовсе не дурак, чтобы самому признаваться в том, что именно он побеседовал с журналистом из «Пророка», после всего этого разведённого тумана по сокрытию его личности. К тому же, Гарри не думал, что Панси настолько хорошая актриса.

Его мысли были настолько заняты тем, как лучше проучить Малфоя — Облить кипящим маслом? Напустить «круциатус»? — что он сам не заметил, как принялся переписывать всю главу, вместо того чтобы выписывать только ключевые моменты. Он не замечал, что Рон делает ему знаки с противоположного конца кабинета. Если честно, он не замечал ничего, пока дверь с грохотом не распахнулась…

…и в класс не вошёл Снейп.

Сердце Гарри мгновенно ушло в пятки. Он чувствовал на себе глаза всего класса, но смотрел прямо на свой пергамент. Он знал, что его щёки покраснели, а губы сжались в тонкую линию. Всё в порядке… они подумают, что это от ярости… всё в порядке…

Он слышал, как заскрипело, отодвигаясь, кресло профессора Делакур.

— А, профессуар! — сказала она. По её тревожному тону Гарри мог представить, какое лицо сейчас у Снейпа. Упс. — Вы вернулись… я могу… — Она остановилась. — Что ж, думаю, мне уже пора.

— Благодарю вас, — голос Снейпа был очень тихим и очень, очень холодным. Гарри с трудом удержался, чтобы ещё больше не закусить губу, но не мог не почувствовать себя совершенно несчастным. Господи, как он хотел быть подальше отсюда. Внезапно комната в доме Дурслей показалась ему вполне прекрасным местом.

За шагами Делакур последовал звук закрывающейся двери. В остальном в классе стояла мёртвая тишина. Теперь Гарри был абсолютно уверен, что глаза всех в классе обращены только на него.

Тишина затягивалась. Гарри не заметил, как перестал писать. Он, не отрываясь, смотрел на свой пергамент, прислушиваясь к малейшему звуку, доносящемуся с учительской стороны класса. И, после бесконечного ожидания, он, наконец, его дождался — в виде быстрых отчётливых шагов, направляющихся к его парте.

— Так как большая часть утра бездарно пропала зря, — прошипел Снейп, приближаясь. Гарри, упрямо смотревший перед собой, вздрогнул. Всего несколько раз на его памяти Снейп говорил таким голосом — который Гарри искренне надеялся никогда больше не услышать. — Уже слишком поздно готовить зелье. Могу вас уверить, что в следующую среду вам это будет полностью компенсировано. — Краем глаза Гарри видел испуганный взгляд Панси. Теперь Мастер зелий возвышался прямо над ним.

— Поттер! — гаркнул Снейп.

Прятать голову в песок не имело больше смысла. Гарри с трудом сглотнул и поднял голову. Снейп смотрел на него точно так же, как и на протяжении предыдущих пяти лет: с ненавистью и презрением. Его непроницаемый взгляд был холоден как лёд. Гарри попытался не содрогнуться. Это всё неправда, это только для других. Это всё неправда…

— Я полагаю, вы надеялись, — убийственным голосом произнёс Снейп так тихо, что всему классу пришлось напрячь слух, — что ваша маленькая интрига сможет избавить вас от выполнения работы? — Снейп указал на застывшее в руке Гарри перо.

Маленькая… что? Гарри с ужасом вспомнил слова Панси. Неужели такая версия ходила по слизеринским подземельям? Что Гарри придумал всё это сам? Но Снейп же не мог в это поверить. Конечно, нет!

— Мне не стоило так удивляться. Теперь я окончательно убедился в том, что вы не побрезгуете ничем в поисках внимания широкой публики.

Гарри сжал зубы и заставил себя встретиться со взглядом этих ледяных глаз. Сидящая рядом Панси застыла на месте. На самом деле он вовсе не имеет это в виду. Он вовсе не ненавидит меня. Ему не всё равно, что со мной происходит… Он…

— Некоторые могут подумать, — добавил Снейп сочащимся ядом голосом. — Что подобное поведение может явиться следствием отсутствия у вас родителей. Но я лично считаю, что это знак того, что вы унаследовали их глупость.

…Он не говорил того, что сказал.

Откуда-то сзади раздался сдавленный крик. Гарри подумал, что это была Гермиона, так как за ним немедленно последовало невнятное бормотание Рона. Ты должен сказать что-нибудь, прошептала какая-то крошечная часть его сознания, до сих пор умудрявшаяся функционировать. Они все ждут, что ты что-нибудь на это ответишь…

— Это не правда, — умудрился выдавить он и невольно бросил взгляд на Драко. Малфой насмешливо приподнял бровь. Ярость, мгновенно вспыхнувшая в Гарри, развязала его язык. — Вы сошли с ума! Я бы никогда…

— Тридцать баллов с Гриффиндора! — прошипел Снейп с сумасшедшим блеском в глазах. — Дерзкий мальчи… — затем он, по-видимому, взял себя в руки и, обернувшись, смерил замерший класс сузившимися глазами. — А вы чего уставились? — гаркнул он. Каждый мгновенно вернулся к своему пергаменту, хотя Гарри показалось, что Рон сначала бросил на Снейпа ненавидящий взгляд. Сам же Гарри, открыв рот, смотрел на него.

— Что же до вас, Поттер, — от каждого его слова в сердце Гарри словно впивалась острая игла. — В конце урока вы мне сдадите всю главу, переписанную от руки слово в слово. И за каждую отсутствующую страницу я буду снимать по одному баллу с Гриффиндора. — Гарри продолжал стоять и в ужасе смотреть на него, и тогда Снейп заорал: — И если вы не хотите, чтобы я увеличил количество снятых баллов до пятидесяти, немедленно приступайте к работе!

И, стремительно развернувшись, он исчез, оставив Гарри тупо смотреть на пустое место. Затем рука Гарри механически подняла выпавшее перо, и он склонился над учебником, заставляя себя не думать, напоминая себе, что Дамблдор всё знает и защитит их обоих, и всё будет хорошо, правда. Они со Снейпом поговорят позже. И всё это было только для вида. А сейчас он должен, прежде всего, об этом не думать. Хорошо, что он уже начал переписывать главу…

На секунду он подумал, что мог бы написать между строк записку Снейпу. Но, во-первых, он не знал, что ему сказать, а во-вторых можно было быть уверенным, что Снейп не преминет выполнить свою угрозу насчёт снятия баллов. И… и учитывая, в каком он сейчас настроении, Гарри решил, что лучше не рисковать.

Всё будет хорошо, шептал ему внутренний голос, и Гарри от души надеялся, что это будет именно так.

Он пытался сосредоточиться, но так и не смог, поэтому к концу урока Гарри не успел переписать десять с половиной страниц. Снейп округлил это число до одиннадцати. Его глаза излучали просто могильный холод. Когда класс выходил из кабинета, даже слизеринцы казались подавленными. Кроме Драко, который шёл как ни в чём не бывало, с обычной противной усмешкой. От желания выхватить палочку у Гарри зачесались руки.

Больше всего на свете Гарри не хотелось идти на обед. Рон и Гарри всегда жаловались на то, что приходится иметь дело с отвратительными ингредиентами для зелий до обеда и сразу после завтрака. Но сегодня Гарри чувствовал тошноту совсем по другой причине. Он знал, что сегодня на него будут глазеть со всех сторон. Но если он не пойдёт, они решат, что он виновен. Или что он боится.

Он был виновен, и он боялся. Но больше всего на свете он не мог позволить другим так думать. Только не в этом случае.

Рон и Гермиона шли по обеим сторонам от него. Они пытались заговорить его, чтобы Гарри не замечал устремлённых на него взглядов и разговоров, немедленно начинавшихся за его спиной. Невилл неловко замыкал процессию — Гарри подозревал, что после всей оказанной им помощи по зельям, тот считал его кем-то вроде своего святого покровителя. По дороге Рон похлопал его по спине и сказал:

— Не позволяй им до тебя докапываться! Никому! Никто не собирается винить тебя за эти баллы! Как только все узнают…

— Я не думаю, Рон, что сейчас время говорить о каких-то баллах, — ледяным тоном сказала Гермиона, её значок префекта блеснул, отразив свет ближайшего факела. Рон тяжело вздохнул, а Гарри молча с ней согласился. В настоящий момент он думал о чести Гриффиндора в самую последнюю очередь. Его бы ничуть не взволновало, потеряй он даже сотню баллов. Единственное, чего Гарри сейчас хотел, это поскорее убраться из подземелий.

Глава 9. Катастрофа (прод. )


Глава 9. Катастрофа (прод. )

Следующим, что он запомнил, был большой зал, свет и раздающиеся с разных сторон голоса, запах пищи и толкотня, с которой ученики рассаживались по своим столам. Было ли это игрой его воображения, или с его появлением голоса стали громче? Возможно, и нет, угрюмо подумал он. К своему ужасу он заметил, что на столе всё ещё лежат экземпляры «Ежедневного пророка»… да, Гермиона же сказала, что утром их были «сотни».

Вероятно, Драко сделал специальный заказ. Гарри попытался подавить новый приступ негодования.

Гарри занял своё место рядом с друзьями, слыша расходившийся вокруг гул голосов и даже различая отдельные фразы: «кажется, он в шоке», «не беспокойся, Гарри» или «сальный ублюдок». Он даже смутно отметил обеспокоенную улыбку Джинни. Затем перед ним оказалась тарелка, наполненная разными вкусностями, но Гарри даже не потрудился взять ложку.

— Ну давай, Гарри, — мягко, но настойчиво уговаривала Гермиона. — Снейп гнусный мерзавец, а тебе будет лучше, если ты поешь…

Мне будет лучше, если я заеду ногой по морде Малфоя. Он не успел ничего сказать, как в зале наступила полная тишина. Гарри поднял глаза от своей тарелки, думая, что все опять смотрят на него — но все глаза были устремлены на Дамблдора, который поднялся со своего места за учительским столом. Гарри тоже посмотрел на Дамблдора, намеренно избегая глядеть в сторону Снейпа, сидящего на краю стола со словно высеченным из камня лицом.

— Разрешите ненадолго привлечь ваше внимание, — торжественно произнёс Дамблдор, что было совершенно лишнее: все без исключения и так жадно ловили каждое его слово. — Я уверен, что все вы уже читали эту злосчастную статью в утренней газете, — когда в зале раздался согласный рокот, Дамблдор поднял руку, призывая к тишине. — Тише, пожалуйста, — резче, чем обычно, сказал он, и, в добавок ко всему, Гарри почувствовал укол совести. У Дамблдора и так было столько забот, а тут ещё одна неприятность свалилась ему на голову. Может, мелькнула у Гарри истерическая мысль, на следующее лето он сможет оплатить ему отдых на Ривьере…

Тем временем Дамблдор продолжал: — Я связался с представителями «Ежедневного пророка» касательно этой злосчастной статьи. — Его сине-стальные глаза окинули взглядом всех собравшихся, от чего каждый присутствующий почувствовал себя вывернутым изнутри наружу. — Я сказал им то же, что сейчас скажу вам: в Хогвартсе никогда не наказывали, и не будут наказывать тех, кто ни в чём не виноват, — гул голосов раздался снова. — Тишина! — крикнул Дамблдор.

Зал от изумления замер. Гарри не осмелился посмотреть на Снейпа, но был уверен, что Мастер зелий выглядит так же ошеломлённо, как и любой присутствовавший в зале человек — Дамблдор очень редко повышал свой голос, и Гарри никогда не слышал, чтобы он кричал.

— Если верить статье, — спокойно продолжил Дамблдор в наступившей тишине. — Эти лживые слухи распространяет один из наших учеников. Разрешите вас уверить, что, если мы обнаружим, чьих именно уст это дело, он или она будут немедленно исключены из Хогвартса, — Гарри был уверен, что при этих словах его взгляд задержался на Драко Малфое, перед тем как снова обежать весь зал. Но Драко ни в малейшей степени не выглядел расстроенным — он опять чуть ли не ухмылялся.

Но на душе у Гарри всё равно стало немного легче. Драко мог сколько хочешь верить, что он или его отец смогут перехитрить Дамблдора, но Гарри-то знал, что, если Дамблдор заподозрил Драко, то полдела уже сделано, не так ли?

А затем он вспомнил то, что выучил с таким трудом: что Дамблдор вовсе не всемогущ. И что у них нет никаких доказательств того, что это действительно дело рук Драко, и то, что, даже если бы они у них были, в отместку Драко мог свидетельствовать против Снейпа и… Гарри даже слегка пригорюнился, но утешил себя тем, что, по крайней мере, Дамблдор знает, кто истинный виновник и всё происходящее ему совершенно не нравится. Может быть, в конце концов, он и сможет сделать хоть что-то.

Но на это не стоило особо рассчитывать, думал он, мрачно разглядывая содержимое своей тарелки — телячью отбивную с овощами. Дамблдор уселся на своё место и теперь выглядел так же лучезарно, как обычно, устроив за учительским столом настоящее шоу из передачи по столу соли для Снейпа, чьё лицо по-прежнему оставалось словно высеченным из камня.

Похоже, восстановлением справедливости им предстоит заниматься самим. Ему и Снейпу. Некоторое время, правда, им придётся разыгрывать представления, подобные тем, которые они устроили утром. Гарри заставил замолчать предательский внутренний голос, говоривший, что то, что случилось утром, было не похоже на представление. Это было совершенно необходимо — для видимости. Ведь за ними вовсю наблюдали чужие глаза, и каждый ожидал, что после случившегося они будут ещё больше ненавидеть друг друга, и им всего лишь пришлось оправдывать ожидания. А после, когда всё опять затихнет…

От этих мыслей Гарри так взбодрился, что даже откусил от своей отбивной, хотя обед уже почти закончился. У них был получасовой перерыв, затем прорицание, а потом уход за волшебными животными. А потом наступят выходные, и у него будет слишком много времени на размышления. Хотя Гарри надеялся, что и на разговоры его тоже хватит.

Друзья со всех сторон окружили его, чтобы огородить от толпы — в особенности от ухмыляющихся слизеринцев, и не допустить никаких разборок. Затем каким-то образом он уже оказался в гриффиндорской гостиной, с Роном, Гермионой, Джинни, Невиллом, Дином и Шеймусом вокруг в качестве защитного барьера, бросающих на любого, кто хотел подойти к нему, испепеляющие взгляды.

— Что за грязная ложь! — горячо воскликнул Дин. — Я не понимаю, как они разрешают таким, как эта Скитер, вообще работать в газетах!

— О, ещё как разрешают! — мрачно сказала Гермиона, с прочувствованной горечью в голосе. — Правда их заботит не больше, чем Министерство! Всё, о чём они думают, это получение прибыли!

— Ручаюсь, они получили свои денежки! — мрачно сказала Джинни. Когда Рон на неё зыркнул, она быстро добавила: — Но, Гарри, все же говорят правду: никто в здравом уме в это не поверит! В смысле… ты и Снейп?

— Гарри, — робко промычал Невилл.

— Вы правы, — Гарри смотрел на красный ковёр и больше всего на свете мечтал провалиться сквозь землю.

— И это ещё не всё, — с отчаянием сказал Рон. — Ты не была с нами на зельях, Джинни, и не видела, какой Снейп законченный ублюдок. Он явно собирается превратить жизнь Гарри в ад.

— Гарри, — повторил Невилл.

— Пусть только попробует! — негодующе воскликнул Шеймус. — Ты стоишь десяти таких Снейпов, Гарри! Мы все это знаем. Ты выдержишь всё, что он тебя заставит делать! — При этих словах Гарри чуть не поперхнулся.

— Гарри, — упрямо повторил Невилл.

— Но Снейп — преподаватель, — резонно заметила Гермиона. — Гарри мало что может с этим поделать, конечно, если всё будет совсем плохо, мы всегда можем пожаловаться Дамблдору…

— Гарри, что Малфой имел в виду, когда он сказал, что тебе «не повезло»? — выпалил, наконец, Невилл.

При этих словах все замолчали и повернулись к нему.

— Малфой тебе чего-то сказал? — нахмурился Рон.

— Да, — пробормотал Гарри, усилием воли заставив себя встретить взгляд своего друга. Он должен реагировать как-нибудь поразнообразнее — не может же он всю жизнь делать вид, что в шоке. Даже если всё, чего ему хотелось — это забраться в свою кровать и опустить занавеси. — Только это. «Не повезло, Поттер».

— М-м… мне кажется, он также сказал «попался», — боязливо добавил Невилл, словно боялся, что переступил какую-то невидимую границу. При этих словах все открыли рот.

— Попался? — неверяще повторил Рон. — Это сказал Малфой?..

— Ага, — тихо признал Гарри. — Теперь, когда ты об этом сказал, думаю, я тоже помню…

Джинни вскинула голову.

— Тогда… тогда это был он? — воскликнула она, расширившимися глазами оглядев всю компанию. — Это он студент, который пожелал остаться неизвестным!

— Но зачем ему это? — озадаченно нахмурился Шеймус.

— Снейп над ним издевался, — напомнила им Гермиона, возможно, она вспомнила разговор, который состоялся между их троицей. — Это как сразу убить двух зайцев, не так ли?

Джинни содрогнулась.

— Какой ужас! О, Гарри, я так тебе сочувствую!..

— Спасибо, — Гарри подумал, что совершенно не хочет идти на прорицания. Сейчас он был совершенно не в состоянии встречаться с профессором Трелони, он знал, что проклянёт старую каргу, если та только посмеет упомянуть о…

— Подождите! — снова вмешался Невилл, на этот раз таким пронзительным голосом, что все разом замолчали и посмотрели на него. Невилл вытащил из кармана сложенную газету и помахал ею в воздухе. — Если… вы не думаете, что… мы должны задаться другим вопросом? Почему Малфой и Снейп ненавидят друг друга, если они оба Пожиратели смерти?

В гриффиндорской гостиной наступила полная тишина. У Гарри, в который раз за последние несколько часов, упало сердце. Он знал, что кто-нибудь должен был поднять этот вопрос. Хотя вопреки всему надеялся, что благодаря более… сенсационным аспектам этой истории никто не будет обращать внимание именно на это.

Каким же идиотом он был!

Тишину нарушил Дин, пробормотавший:

— Должен сказать, что меня это не особо удивило…

— Меня тоже, — подтвердил Шеймус. — Он… как раз так и выглядит.

— Нет! — не выдержал Гарри. Он немедленно пожалел о том, что открыл рот, когда все удивлённо повернулись к нему. Но он не мог позволить им говорить такое о Снейпе. Просто не мог. — Я хочу сказать, — неубедительно начал он. — Что у неё нет никаких доказательств. Вообще никаких. Да, мы не любим Снейпа, но почему мы должны верить в то, что она про него пишет больше, чем… в другое? — Кажется, у него получилось. — И, кроме того, неужели вы думаете, что Дамблдор мог позволить Пожирателю смерти преподавать в Хогвартсе? Я… я в это не верю.

Рон закусил губу, очевидно, ему не терпелось рассказать то, что он видел в прошлом году в больничном крыле, но рука Гермионы предупреждающе опустилась ему на плечо. Его взгляд красноречиво вопрошал Гарри: «Почему ты защищаешь этого ублюдка? » Гарри надеялся, что сможет оправдаться даже ему самому казавшимся неубедительным «потому что этого хочет Дамблдор». Между тем Шеймус, Дин и Джинни неохотно кивнули, выражая своё согласие.

— Я об этом не подумал, — признался Дин. — В смысле… ты прав, он, конечно, полное дерьмо, и я его ненавижу, но думаю, что Дамблдор никогда…

— Он мог!

Все опять повернулись к Невиллу, который мучительно покраснел. Его серые глаза подозрительно блестели.

— Невилл? — изумлённо спросил Рон.

— Дамблдор тоже может совершать ошибки! — сказал Невилл и задрожал. — Если он ошибся, тогда всё сразу становится ясно! Снейп, несомненно, самый настоящий Пожиратель смерти, тут всё ясно…

Гарри почувствовал, словно по его жилам пропустили ток.

— Невилл, — осторожно начала Гермиона. — Думаю, ты немного перенервничал…

— Я его ненавижу! — внезапно закричал Невилл, поднимаясь на ноги и бросая на пол газету. Теперь внимание всех в гостиной было обращено в его сторону, даже тех, кто притворялся, что читает или смотрит в окно. — Он — самое настоящее ЗЛО! Неужели вы не видите? Он был Пожирателем смерти, а они убили моих родителей!

Все, кто находился в комнате, ахнули. Гарри открыл было рот, но, спохватившись, не стал указывать Невиллу, что его родители находятся в Святом Мунго. А между Святым Мунго и могилой всё-таки существовала разница. Он вообще не должен был об этом знать. Но почему Невилл говорит это…

— П-пожиратели смерти убили твоих родителей? — запинаясь от ужаса спросил Рон.

— Да, — горько ответил Невилл. — О…они умерли, — Невилл закусил губу и отвёл глаза. — Они умерли, когда я был маленьким. Я… я даже никогда их не видел.

— О, Невилл, — прошептала Гермиона. — Мне так жаль… мы не знали…

— Я не хочу говорить об этом! — внезапно закричал Невилл и, схватив газету, замахал ею над головой. Его щёки стали пунцово-красными. — Но вы… как вы можете здесь сидеть и изобретать для него оправдания, когда сейчас мы можем раз и навсегда от него избавиться? Он ужасный, ненавистный, он… он ненавидит меня, и я ручаюсь, ненавидел моих родителей! Я ручаюсь, что он помогал убивать их! Я…

Гарри видел, как побледневшие лица его друзей выражали полное согласие с Невиллом. Ситуация стремительно выходила из под контроля. Он должен сказать это. Просто должен.

— Невилл, он этого не делал!

Когда все уставились на него, Рон тяжело вздохнул, а Гермиона явно почувствовала себя неловко, когда поймала его умоляющий взгляд.

— Я имею в виду, — быстро сказал Гарри, указывая на газету. — То, что написано про меня. Вы знаете… что он этого не делал. И, мне очень жаль, Невилл, но я не хочу, чтобы люди думали это про него. Понимаешь? И… и насчёт твоих родителей, — добавил Гарри гораздо более осторожно. — Я… мне очень жаль. Но… — Гарри сглотнул. — Извини, Невилл. — Что ещё он может сказать? Нужно сказать ещё что-нибудь. — Если правда то, что Снейп был Пожирателем смерти, тогда должны существовать протоколы допросов, не так ли? — Насколько он знал, таковых не было. Снейп никогда не представал перед судом — возможно, в благодарность за то, что шпионил для Дамблдора. — И… это обязательно выплывет. Я уверен, — Гарри закусил губу. — Вы же знаете Риту Скитер.

Невилл уставился на Гарри. В его глазах читались ярость и боль, но он молча кивнул и тяжело плюхнулся на пол. Гарри неловко потрепал его по плечу.

— Всё будет хорошо, — прошептал он, в первую очередь, чтобы убедить в этом себя.

— Конечно, будет! — бодро воскликнул Рон. — Не знаю насчёт этого дела с Пожирателями, — они с Гермионой обменялись беспокойными взглядами. — Но эта шумиха про тебя, Гарри, скоро закончится.

— Ага, — тихо сказал Гарри. — Дамблдор сказал… что сегодня вечером я должен написать письмо. Послать его в газету и всё такое.

— Конечно, ты должен! — воскликнула Гермиона. — Почему бы…

— Мы все напишем! — твёрдо сказала Джинни, наклонившись, чтобы похлопать Невилла по плечу после Гарри. Невилл продолжал сидеть, уставившись в пол, и ничего не сказал. — Ни один «ученик, пожелавший остаться неизвестным» не устоит против многих, не боящихся указывать своё имя. Правда?

— Правда! — отсутствующим тоном сказал Шеймус, по-видимому, уже целиком погружённый в сочинение письма. — «Дорогой Ежедневный пророк! Я хочу сказать, что живу с Гарри в одной комнате с самого первого курса, и совершенно точно знаю, что он — молодой человек с очень хорошим вкусом и ни за что бы даже не подумал о том, чтобы встречаться с ходячим мешком дерьма. — Гарри умудрился не поморщиться. — Или с сальным ублюдком. Или с придурошным уродом. Или…»

— Точно! — оживился Рон. — Подумайте только, это наш шанс опустить Снейпа перед всем Волшебным миром! И всё для того, чтобы защитить его! — Рон виновато посмотрел на Невилла. — Конечно, на самом деле мы вовсе не собираемся защищать этого ублюдка, — быстро добавил он. — Будет здорово, если его всё-таки уволят, но я на твоей стороне, Гарри… Я бы тоже не хотел, чтобы кто-нибудь думал, что я с ним сплю, — Рон содрогнулся. — Избави боже!

Гарри резко встал.

— Я… Спасибо всем! Мне… — он махнул рукой на лестницу.

— Тебе нужно побыть одному, — сочувственно сказала Гермиона, и, если бы Гарри было чуть-чуть получше, он бы даже почувствовал благодарность. — Иди… Осталось ещё пятнадцать минут до следующего урока…

— Начинай сочинять письмо, Гарри! — радостно крикнул Рон. — Все оскорбления, которые ты только сможешь придумать, пойдут только на пользу!

Гарри с трудом вскарабкался по крутой лестнице и, пошатываясь, добрёл до своей кровати. Он подумал, что ему с самого начала не стоило вылезать из неё. Как бы было хорошо, если бы сегодняшнего дня просто не было! Раздвинув полог, Гарри бросился на кровать, позволив занавесям мягко вернуться на своё место. Огороженный от всего мира, Гарри свернулся калачиком, сжав зубы и плотно зажмурив глаза. И изо всех сил попытался ни о чём не думать.


* * *

Остаток дня прошёл, словно сон. Профессор Трелони, казалось, была единственным человеком во всей школе, который ничего не слышал о скандале. Наверное, подумал Гарри, она сегодня ещё не выходила из своей башни. Впервые в жизни Гарри был ей за это благодарен. Урок прошёл совершенно спокойно, ученики тупо смотрели в чашки с чаем, а его одноклассники откололи пару шуток (в которых Гарри не нашёл ничего забавного) о том, что скоро он встретит свою «новую любовь». Рон оглядел шутников грозным взглядом и предложил им заткнуться.

— Снейп, — пробормотал он и содрогнулся. — Как вообще кто-нибудь может даже шутить об этом?

— Ага, — согласился Гарри, уставившись в собственную чашку и пытаясь не вспоминать вкус мяты. — Давай сменим тему… как у вас с Гермионой? — как будто он не видел их обоих каждый день. Но, очевидно, Рон ничего не имел против и рассказал Гарри об их вчерашней ссоре. Было приятно на некоторое время отвлечься от своих проблем.

Следующим уроком был уход за волшебными животными, во время которого Гарри мужественно выдержал чистосердечные, но довольно неуклюжие попытки Хагрида немного его взбодрить путём обучения кормлению стопкрикла. К концу урока он был рад сбежать от всех этих ободряющих улыбок. Как всегда, Хагрид не хотел ничего плохого, но сейчас Гарри был просто не в состоянии это выносить. Он боялся даже думать о том, что случилось.

Квиддич был только завтра. Гарри мог бы совершить несколько кругов на метле самостоятельно, как он часто делал раньше, но погода была на редкость паршивой — высоко вверху гудел ветер, да и температура заметно упала. К тому же Гарри не был уверен, что в своём теперешнем состоянии сможет просто усидеть на метле, не то что справиться с вероломными воздушными потоками. Поэтому он просто пережидал, не обращая внимания на насмешки слизеринцев, не такие злобные шутки учеников Рэйвенкло и Хаффлпаффа и молчаливую поддержку учащихся своего факультета. Проклятый день, казалось, никогда не кончится.

Но всё когда-нибудь кончается, и, умываясь на ночь, Гарри составлял в уме письмо в «Ежедневный пророк». Дин с величайшим удовольствием уже приступил к написанию своего — на прошлой неделе он провалил контрольную по зельеделию и теперь жаждал мщения. «Дорогой Ежедневный пророк» — кажется, так полагается начинать письма? — Я хочу сказать, что… нет, не так. Я полагаю, что должен проинформировать вас… Я хотел бы вас попросить… Я хочу, чтобы вы взяли свои слова обратно, проклятые тупые ублюдки, я был так счастлив, и надо было вам…

Гарри почистил зубы и вернулся к своей кровати, на которой, вместе с кучей учебников, он оставил перо и пергамент. Он надеялся, что оно каким-нибудь образом напишется — он хотел закончить дело сегодня, чтобы завтра первым делом показать письмо Дамблдору.

Гарри отодвинул палочкой занавесь балдахина и прошептал: «Люмос». Удобно устроившись на подушках внутри своего освещённого убежища, он приготовился писать. Потянувшись, чтобы убрать мешавший учебник зельеделия, Гарри чуть не вскрикнул: из учебника торчала записка.

Его сердце забилось с удвоенной скоростью. Дрожащими руками он раскрыл книгу и вытащил клочок пергамента. Каким-то образом Снейпу опять удалось это сделать. Может, он написал ему, когда они смогут поговорить, или, по крайней мере, когда это будет безопасно сделать? И тогда они, наконец, обсудят, что они собираются делать дальше, и где они…

Клочок пергамента содержал два слова, написанные аккуратным почерком Снейпа.

Больше никогда.

Какое-то время Гарри тупо смотрел на эти два слова, а потом лёг, свернувшись, на бок. Он не выпустил бумажку, но теперь смотрел в никуда, хотя каким-то образом продолжал видеть эти слова прямо перед своими глазами.

Больше никогда.

Что ж. Это звучало… окончательно.

Гарри закрыл глаза, изобретая и отбрасывая тысячи различных вариантов. Ни один из них больше не имел значения. Если Снейп решил… разорвать их отношения. Всё кончено. Всё.

А я очень хотел поговорить с ним.

Больше никогда.

Мне… мне нравилось с ним говорить.

Больше никогда.

Я собирался всё бросить и уйти вместе с ним, если бы это понадобилось… ведь это была моя вина, поэтому я тоже должен был уйти… Я сделал бы всё, лишь бы он был в безопасности…

Больше никогда.

И я всё равно… готов на всё ради этого.

Гарри сел на кровати и с трудом проглотил ком в горле. Хотя он ничего не мог поделать с тяжестью, поселившейся в груди. Итак… всё кончено. Прекрасно. Это не могло продолжаться долго. Конечно, не могло. Гарри должен был догадаться. Ничто хорошее не может длиться долго — не тогда, когда в мире существуют Волдеморты с Малфоями. Но… у Гарри всё ещё были обязательства. Перед Севе… Снейпом. Снейпом.

Он до крови закусил губу. Вытащив лист пергамента и перо, Гарри принялся писать, стараясь, чтобы его рука не дрожала.

Дорогой Ежедневный пророк, писал он. Строчки сами появлялись перед его глазами, словно он не имел к ним никакого отношения. Я пишу вам, чтобы сказать, что между мной и профессором Снейпом абсолютно ничего нет…

Ну вот, теперь ему даже не приходится лгать.

_____

Прим. пер.: фраза из Шекспира дана в переводе Б. Пастернака


Глава 10. Сломанный снитч

Октябрь начался из рук вон плохо.

Первые несколько дней были настолько невыносимыми, что Гарри всерьёз подумывал о том, чтобы спрятаться в сарае для мётел и никогда больше оттуда не выходить. Наплыв сов, который предсказывал Дамблдор, действительно начался прямо на следующий день после выхода статьи. Ни Снейп, ни Дамблдор не появились за завтраком — по-видимому, директор перенаправил сов в свой кабинет, чтобы, не отвлекаясь, заняться этим делом, в то время как никто, даже Рон, не мог винить Снейпа за то, что тот предпочитал переждать в одиночестве поток вопилок и просто гневных писем. Гарри вздрагивал каждый раз, когда очередная сова приносила к учительскому столу красный конверт. Измученная профессор Мак-Гонагалл умудрялась переправлять большинство из них в подземелья, чтобы Снейп разбирался с ними сам, но некоторые взрывались до того, как она успевала их поймать, и весь большой зал выслушивал разноголосый хор разнообразных обвинений и пожеланий. Снейпа обвиняли в педофилии, растлении малолетних, поддержке Сами-Знаете-Кого и предлагали самые разнообразные варианты насильственного ухода из жизни.

Гермиона благовоспитанно хмурилась, Рон же находил всё происходящее смешным до коликов. У Гарри побелели костяшки пальцев — так крепко он сжимал газету. Сегодня на первой странице «Ежедневного пророка» размещалось официальное опровержение Дамблдора, вкупе с многочисленными письмами учащихся Хогвартса, которые, казалось, преследовали цель в первую очередь как можно сильнее оскорбить Снейпа, нежели какую-либо ещё. Очевидно, подобная мысль пришла в голову не только гриффиндорцам: в мероприятии также приняли участие некоторые ученики факультетов Рэйвенкло и Хаффлпафф. Несколько — весьма немного! — писем было от слизеринцев. В них они защищали главу своего факультета, утверждая, что тот никогда бы до такого не опустился, что он всегда хорошо относился к ним и что Гарри Поттер известный зачинщик неприятностей. Естественно, что письмо Гарри было напечатано первым — рядом с искусно составленным обзором статьи Скитер, прозрачно намекавшим на то, что Гарри был «коварно соблазнён» вероломным преподавателем. В своём опровержении Дамблдор официально заявлял, что Снейп не являлся Пожирателем смерти, и редакция была вынуждена с неохотой признать, что никаких документов, свидетельствующих о причастности Мастера зелий к данной организации, в Министерстве не содержится. Услышав об этом, Невилл покраснел как рак и, закусив губу, весь завтрак не поднимал головы.

Гарри удивляло то, что Невилл солгал о своих родителях. Может быть, он просто стыдился того, что они находятся в Святом Мунго — кому приятно иметь сумасшедших родителей, которые даже не в состоянии тебя узнать? Сам Гарри уж точно предпочитал быть сиротой. Но, тем не менее, факт оставался фактом: Невилл им солгал. Гарри подумывал о том, чтобы рассказать правду, по крайней мере, Рону и Гермионе, но под конец решил, что это будет неправильно. Дамблдор лично попросил Гарри молчать об этом, потому что это была тайна Невилла, и она по-прежнему ею оставалась. Дамблдор так много сделал для Гарри… хотя Гарри столько раз подводил его, так неужели он не в состоянии выполнить хотя бы одно маленькое обещание?

Дамблдор одобрил письмо Гарри, которое тот заранее ему показал, сказав, что оно является «образцом благородства и тактичности». На что Гарри лишь несчастно кивнул. Он действительно проделал весьма непростую работу — в отличие от своих друзей, он не стал оскорблять Снейпа, но сделал всё, чтобы подчеркнуть, что его отношения со своим профессором зельеделия ни при каком раскладе нельзя было охарактеризовать как дружеские, хотя Гарри «с величайшим уважением» относился к нему как к учителю. В сочетании с нижеследующими письмами, в которых утверждалось, что Снейп всегда относился к Гарри как последний ублюдок и даже хуже, письмо Гарри действительно казалось очень выдержанным, не сказать великодушным.

Благодарение богу, наступила суббота, и ему не надо было ходить на уроки. Силы Гарри были просто на пределе — вчерашний день казался ему одной сплошной непрекращающейся пыткой.

Как ни странно, вопилки напомнили Гарри о Сириусе. Он решил, что настало время написать письмо своему крёстному. И, после завтрака, Гарри осуществил своё намерение. Пока он выводил успокоительные слова, его сердце сжималось от чувства вины — что бы подумал Сириус, если бы узнал о том, что он лежал в одной постели со Снейпом, не говоря уже обо всех вещах, которые они вместе делали — в этой постели и вне её. Обо всех этих чувствах, охватывавших его тело и душу? Ты знал, что так будет, жёстко напомнил он себе. Ты знал, что тебе придётся ото всех его скрывать. Ты знал, что может случиться что-то вроде этого. Но от всех этих увещеваний ему не стало ни на йоту легче. Нет, Сириус, профессор Снейп никогда ничего мне не делал… только, разве что… хватит мечтать, Поттер.

Остаток утра Гарри провёл тихо сидя с Роном и Гермионой в библиотеке, безуспешно пытаясь заставить себя учиться — к этому моменту они уже догадались, что Гарри нуждался в их обществе, но не желает ничего обсуждать. Но на самом деле Гарри не знал, хочет он компании или нет. Чего он действительно хотел, это свернуться калачиком на кровати и попытаться забыть записку Снейпа. Это «больше никогда» всё ещё звучало в его ушах. Теперь даже голосом Снейпа. Руки Гарри механически переворачивали страницы, когда его глаза добегали до последнего написанного на них слова, но позже Гарри не мог вспомнить ничего из того, что прочитал.

Эта записка… если бы только ему удалось как-нибудь поговорить со Снейпом. Ну, чтобы убедиться, что «никогда» действительно означает… «никогда». Потому что «никогда» было так… долго? Мысль об этом каждый раз заставляла Гарри холодеть. Но на каждую его полуоформившуюся идею о том, как ему проникнуть в подземелья, тихий внутренний голос шептал ему ужасные, но вполне логичные вещи. Снейп не стал бы писать именно так, если бы именно это не хотел сказать: он мог бы написать «позже» или «как-нибудь потом — ещё нескоро» или… Но нет.

Не думай об этом здесь. Не здесь, не на глазах у остальных. Позже.

Даже если Рон и Гермиона подумали, чего это Гарри постоянно закусывает губу, делая домашнюю работу по трансфигурации, они ничего ему не сказали.

Обед Гарри провёл не в большом зале, а в кабинете Мак-Гонагалл. С одной стороны, было приятно не сидеть под перекрёстным огнём взглядов целого зала, но с другой его слишком внимательно буравили глаза главы его дома. Благодарение богу, она, как и все остальные, сразу решила, что то, что написано в статье — это полная чушь, и поэтому он выслушал кучу ободряющих советов: «иногда мир не справедлив по отношению к людям», и «мы должны делать всё, что в наших силах при любых обстоятельствах», и «не унывай, Поттер! скоро всё утихнет», и, конечно, что она с радостью поможет, если ему что-то нужно. Как, впрочем, жаль, что всё так вышло, особенно учитывая слова директора о том, что, после безрассудного спасения профессора Снейпа, он и Гарри стали почти ладить. Лично ей было ужасно обидно, хотя, зная профессора Снейпа, ничего иного и не следовало ожидать… конечно, Гарри в любое время может прийти к ней, если ему понадобится поговорить. Ну, допивай тыквенный сок и беги — ты не забыл, что у тебя тренировка по квиддичу? В этом году она возлагает большие надежды на команду Гриффиндора. При последних словах она подмигнула. Это на мгновение сделало её ужасно похожей на Дамблдора.

По большей части тренировка прошла на редкость удачно. Хоть Гарри и не мог полностью выкинуть Снейпа и злосчастную записку из головы, свежий воздух и надёжная опора «Всполоха» (собственноручно починенного мадам Хуч в конце прошлого семестра) помогли немного прочистить ему мозги. Имоджин вскользь упомянула статью, посоветовав, как и Мак-Гонагалл, «не унывать» и не позволять расстройству влиять на его игру — «Держи хвост морковкой, Поттер! А теперь покажи мне, как ты делаешь «бочку»! ».

Поэтому Гарри сосредоточился на поворотах в воздухе, и это действительно ему помогло. В этот день он не занимался собственно ловлей снитча, что было только хорошо, потому что он знал, что в его теперешнем состоянии ему не хватает концентрации, Имоджин заставила их всех отрабатывать уворачивание от бладжеров — весьма полезное умение для любого игрока. Гарри не смог удержаться, чтобы не бросить на подбившего его запасного ловца негодующий взгляд, на что у той хватило совести покраснеть.

— Я не хочу, чтобы даже одну девушку вывели из игры! Или юношу, — добавила Имоджин, посмотрев на Гарри и защитника Руперта Фельдсона. — Сейчас мы не можем этого себе позволить! Я только что говорила с мадам Хуч… — преподаватель квиддича согласно кивнула, — …и она сказала, что наш первый матч будет в эту пятницу. Со Слизерином. — Гриффиндорцы, как по команде, ахнули и оживлённо принялись обсуждать эту новость. Гарри почувствовал бросаемые на него взгляды.

— Здорово! — Руперт понимающе ему улыбнулся. — Какой прекрасный повод отыграться!

Гарри медленно кивнул. Но при этом он думал вовсе не о Снейпе. У него на примете был совсем другой слизеринец. Колёсики в его голове стронулись с места и завертелись и удвоенной скоростью. В пятницу он и Драко Малфой встретятся в открытом воздухе. И, кто знает, что тогда может случиться? Происходят же время от времени несчастные случаи. И люди падают с мётел. Гарри сам много раз такое наблюдал. Люди падают с очень, очень большой высоты, твёрдая земля внизу приближается к ним так быстро… Светлые волосы в луже крови и вытекших мозгов… И глупое непонимающее выражение на лице…

Внезапно Гарри отчаянно захотелось, чтобы уже наступила пятница.


* * *

Этой ночью он лежал и думал.

Сначала он лежал на спине, уставившись на таящийся во мраке полог над головой, затем он повернулся на бок и сменил перспективу на тёмные тени занавесок. Наконец, плюхнувшись на живот, Гарри уставился на резное изголовье своей кровати. Ни один из объектов его наблюдения не предложил ему ничего интересного.

Высунув голову из балдахина, Гарри посмотрел на часы, стоявшие на прикроватном столике, а затем быстро залез обратно. Половина четвёртого. По крайней мере, завтра не нужно идти на урок. Что-то нехорошее происходило с его головою. Это было единственным объяснением тому, почему в последние два дня он чувствовал себя так, как будто получил по ней бладжером. Если бы только он был в состоянии заснуть… тогда он мог бы проснуться. И даже если бы всё происходящее не оказалось сном, он, по крайней мере, мог бы решить, что же ему делать дальше.

Это было так смешно, что ему хотелось плакать. Гарри целых два дня мечтал остаться в одиночестве, а теперь, когда он получил это, он просто не знал, что с ним делать. Гарри нужно было время подумать, и вот он думал, но ничего путного всё равно не выходило. Его мысли устало метались по кругу, центром которого был…

Северус.

Два дня назад он с наслаждением позволял себе произносить это имя в одиночестве своих мыслей. Он знал, что удостоен редкой чести, что у него есть тайна, восхитительная тайна, от которой его сердце ускоряло биение в груди и начинала кружиться голова. И даже то, что её приходилось скрывать от друзей, было лишь ценой, которую требовалось заплатить. Но теперь его тайна была размазана по первым страницам газет, и Гарри чувствовал, что больше не имеет права даже мысленно произносить это имя. Это имя ему больше не принадлежало, и, технически, он теперь не имел никакого права его произносить вообще. Как и прав на многое другое. И при мысли об этом ему сразу становилось больно.

Надеяться, что у него есть время было ужасно глупо. В ту, первую, ночь, когда Гарри шёл к Северусу, он знал, что времени у него нет. В мире, где Волдеморт в любой момент мог добраться до них обоих. Но каким-то образом после той ночи, когда все его действия были мотивированы этим простым фактом, он совершенно про это забыл. Трахайся сколько влезет, с горечью думал он, ненавидя себя в эту минуту. Но никогда не заикайся о его семье, да и вообще ни о чём личном. Сколько хочешь обжимайся на отработках, но ни разу не спроси почему он перешёл на другую сторону от Волдеморта, да и вообще какое тебе дело до его поступков и решений? Ты никогда ни о чём его не спрашивал, хотя мог — в любое время. И теперь ты никогда не узнаешь, ответил бы Севе… ответил бы тебе Снейп. Просто потому, что ты ни разу не попытался.

А теперь уже слишком поздно.

Самым ужасным было пожирающее его изнутри сожаление. Конечно, теперь всё было слишком поздно. Если бы у него в голове было хотя бы немного больше мозгов, Гарри бы знал, что их… то, что у них было, рано или поздно закончится. Потому что ничто хорошее не длится слишком долго. Потому что до сих пор Гарри лишался всего, чего хотел, — своих родителей, Сириуса — всё куда-то исчезало, не оставляя следа. И было бесполезно хныкать и жаловаться на судьбу, потому что человек был не в силах изменить порядок вещей. Урок, который Гарри усвоил, но напрочь забыл до этой пятницы. Может, в следующий раз он будет помнить.

От всех этих мыслей Гарри почувствовал невыносимую боль в груди.

Он стукнул кулаком по подушке и крепко зажмурил глаза, надеясь, что этой ночью ему всё-таки удастся хоть ненамного заснуть.


* * *

В воскресенье у Гарри не было никакого настроения разбираться с домашними заданиями. Его реферату по зельеделию не хватало, по хорошему, добрых четырёх дюймов, хотя какое это имеет значение, если Снейп в любом случае разнесёт его в пух и прах? Но Гарри всё равно пытался, думая, что, по крайней мере, этим сможет доказать Снейпу, что не является совсем уж бесполезной тратой изведённых на него человекочасов. И что ему не всё равно, что тот о нём думает. Но он ни на чём не мог сосредоточиться, даже на помощи Невиллу. Хотя это тоже было не важно: Невилл усваивал информацию ничуть не лучше, чем раньше, кроме того, за последние несколько дней он как-то совсем притих. Гермиона тихо спросила его, не хочет ли тот поговорить, но Невилл отрицательно помотал головой. Со своей стороны, Гарри был слишком увлечён своим… горем? сердечной тоской? чтобы обращать особое внимание на Невилла. Кроме того, Невилл хотел запрятать Севе… Снейпа в Азкабан или даже хуже. А сейчас Гарри был не в настроении проявлять особое великодушие. Ему ещё повезло, что я с ним вообще вожусь, злобно думал он, снова забывая опустить перо в чернильницу.

Утро понедельника. Совы продолжают прибывать, хотя и не так часто, как в субботу. Снейп опять не вышел на завтрак. Зато был Дамблдор, хотя его почта, судя по отсутствию сов с письмами для него, всё ещё была переадресована. Гарри показалось, что плечи директора слегка опустились. Мне очень жаль. Очень…

Завтрак закончился, школьный день начался. Хорошо, что защита от тёмных сил по-прежнему оставалась одним из его любимых предметов. Хотя в последнее время голова в голову с нею шли зелья, Гарри не думал, что это останется по-прежнему. Сейчас профессор Делакур муштровала их по проклятиям Старой Англии, чем неимоверно раздражала старенького профессора рунологии Сезналала, который воспринимал это как посягательство на свою территорию. И то, что Флёр не слишком хорошо владела староанглийским, только усугубляло ситуацию — иногда весь класс покрывался толстой кустистой шерстью вместо гладких чешуек а-ля Грендель. Не говоря уже о необъяснимых приступах тоски по мёду.

В середине урока в класс неожиданно влетела профессор Мак-Гонагалл. При взгляде на профессора Делакур, Мак-Гонагалл раздражённо поморщилась.

— Возьмите, профессор. Протокол прошлого собрания преподавателей, — чопорно произнесла она.

Делакур посмотрела на неё и удивлённо взмахнула огромными ресницами.

— А… мерси, Минерва… но… почему вы не послали его с утренней почтой?

Даже занятый своими мыслями Гарри не мог не заметить краски, появившейся на щеках Мак-Гонагалл, которая исчезла так быстро, что он чуть не решил, что ему показалось.

— Должно быть, пергамент куда-то закатился, — отрезала Мак-Гонагалл и, развернувшись, гордо вышла из класса. Наморщив лоб и слегка прикусив губу, Делакур проводила её глазами, а потом совершенно необъяснимо улыбнулась.

Это было единственным, что Гарри запомнил за весь день, проведённый на занятиях. Его ноги словно тянули его к земле, окружающее воспринималось сквозь толстую пелену, натянутую перед его глазами. К счастью, все считали, что причиной его дурного настроения была статья и вызванные ею последствия: слизеринцы по-прежнему нещадно дразнили его в коридорах и за едой в большом зале, а среди младшекурсников Слизерина и Гриффиндора по этому поводу даже произошло несколько (не очень серьёзных) драк. Большинство, видя его настроение, оставили Гарри в покое, а Рон и Гермиона храбро пытались подбодрить его ничего не значащей болтовнёй, как они делали все выходные. За обедом и ужином Гарри искал за учительским столом Снейпа. Но тот так и не вышел.

Я хочу забраться в его голову, не сдержавшись, отчаянно подумал Гарри. Я просто хочу знать, о чём он ДУМАЕТ!

Квиддич опять отвлёк его от своих проблем. Высоко в воздухе он чувствовал себя как рыба в воде, а Имоджин нещадно гоняла их в рамках подготовки к пятничному матчу. Напомнив себе, что именно поставлено на кон, Гарри заставил себя собраться и прекратить пускать слюни, и даже умудрился поймать почти все снитчи. Сжав один из них в кулаке, словно это был череп Малфоя, Гарри страстно поклялся, что они не проиграют этот матч. Ни. За. Что. И это не повод для обсуждения.

За понедельником последовал вторник. Каким-то образом Гарри умудрился прожить на автопилоте и его. Так ни разу и не увидев Снейпа. Если бы у него не было назавтра зелий, Гарри всерьёз бы задумался о том, чтобы опять прокрасться в подземелья в своём плаще-невидимке, лишь бы бросить на него один-единственный взгляд — что только доказывало, что он медленно, но верно сходил с ума…

И всё же среда наступила прежде, чем он смог полностью к ней подготовиться. За завтраком вокруг Гарри образовалась пустота — рядом сели только Рон с Гермионой. Гарри чуть приободрился от того, что для Снейпа прилетело всего две вопилки — похоже, что письма, напечатанные в газете, не говоря уже об опровержении Дамблдора, постепенно начинали давать плоды. Тем не менее, никто особо не жаждал посмотреть, в каком настроении находится Мастер зелий.

— Просто попробуй оставаться спокойным, не важно, что он будет делать, — наставляла его Гермиона, пока Рон яростно расправлялся со своим омлетом.

— Грязный ублюдок, — пробормотал он. — Клянусь, Гарри, если он ещё хоть слово скажет о твоих родителях… Это было слишком даже для него!

— Да, — безучастно согласился Гарри, чувствуя, как в его сердце пробирается пустота.

— Как он мог подумать, что это именно ты пустил этот слух? Это же просто смехотворно…

— Думаю, Рон, что тебе тоже нужно успокоиться, — строго сказала Гермиона, хотя её глаза блеснули при воспоминании о подобной несправедливости.

Гарри не мог проглотить ни кусочка, и приготовился идти в подземелья с пустым желудком и слишком полной головой. Его реферат всё ещё был на полтора дюйма короче, чем нужно, он так и не сумел заставить себя его дописать. И он даже не повторил сегодняшний урок. Всё возвращается на круги своя. Придётся ему надеяться, что летние занятия пошли ему на пользу, особенно учитывая то, что Гермиону отсадили в другой конец класса.

Урок начинался в восемь, но в пять минут девятого Снейп ещё не появился. По классу сразу пополз шёпоток. Некоторые слизеринцы даже показывали на него пальцем, а Драко Малфой выглядел таким же самодовольным, как обычно. Гарри заставил себя не смотреть в его сторону, боясь, что, в противном случае, может сделать что-нибудь глупое по-настоящему. А это может подождать до пятницы. Но где же Снейп? Никогда раньше он не опаздывал на урок…

В этот момент дверь отворилась, и Гарри с чувством дежавю осознал, что не может двинуться с места. Всё повторялось точно так же, как было в пятницу, только, на этот раз, Гарри не сводил глаз со Снейпа, надеясь, что его лицо не выдаёт его чувств. Каждой клеточкой тела он впитывал лицо своего лю… бывшего любовника. Как забавно, пришло ему в голову, что от одного вида Снейпа у него всегда сжималось всё внутри — сначала от ненависти, потом, как было в эти несколько прошедших недель, — от счастья. Гарри не знал, что именно он чувствует сейчас. Помимо замешательства и боли, Гарри также чувствовал что-то ещё — что-то ненасытное и необъяснимое до сих пор заставляло Гарри жадно пожирать Снейпа глазами. И это вообще не имело никакого смысла.

С его стороны, Снейп выглядел совершенно как обычно. Разве что улыбка стала ещё более зловещей. Тёмная мантия шелестела за его спиной, а в непроницаемых глазах мерцало привычное раздражение. Снейп ни разу не взглянул в его сторону, и Гарри заставил себя перевести взгляд на свой котёл, рядом с которым он разложил для вида ингредиенты. Панси, как обычно, и не думала ему помогать, но, по крайней мере, сегодня она не открывала рот. Может, она до сих пор помнила то, как он на неё зыркнул.

— Передайте вперёд ваши рефераты, — гаркнул Снейп, и урок начался. Через полчаса Гарри уже с тоскою думал, когда же это всё закончится. Очевидно, гриффиндорцы в принципе не могли сделать ничего путного, они все были никчёмными довесками своим слизеринским напарникам, которые трудились в поте лица, ничего не получая взамен. Посмотрите, как старалась мисс Паркинсон, готовя сангринное зелье (предназначенное для помощи страдающим гемофилией). И что в это время делал Поттер? Он только запортил её нелёгкий труд! Даже запах был абсолютно неправильным! Он даже не смог правильно разложить ингредиенты! Не говоря уж о том, чтобы смешать их в правильной пропорции!

Где-то к середине тирады Гарри, до сих пор стоявший опустив голову, сдался, и поднял глаза на Снейпа. Мастер зелий не запнулся ни на мгновение, хотя и чуть-чуть прищурился. Он принялся указывать на каждую незначительную ошибку, сделанную Гарри, пока Панси ухмылялась в сторонке. На этот раз он не сделал ни одного личного замечания, но в его глазах не отражалось ничего, кроме обычной насмешки, и, каким-то образом, от этого Гарри стало ещё хуже, потому что это означало, словно бы Гарри ничего для него не значил, словно опять стал для него раздражающим маленьким мальчиком, которого Снейп третировал при малейшей возможности. Теперь каждое безразличное слово, словно игла, впивалось в его сердце, и под конец тирады лицо Гарри стало красным, как кровь, и он едва удерживался от дрожи, надеясь только, чтобы Снейп побыстрее убрался.

Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, не делай… Я только хотел… ты же не можешь действительно…

Ещё никогда Гарри не был так счастлив от того, что урок закончился.

— Ну, всё было не так уж плохо, — вздохнула Гермиона по дороге. — Сегодня он был практически не ужаснее, чем обычно, и даже донимал тебя всего-то десять минут…

— Я ожидал гораздо худшего, — подтвердил Рон.

Это было ГОРАЗДО хуже, захотелось крикнуть Гарри, но, конечно, он этого не сделал. За остаток дня не случилось ничего особенного, Гарри не получил облегчения даже от тренировки по квиддичу. Имоджин попыталась выразить ему своё неудовольствие, но Гарри просто не было до этого дела.

Тем не менее, какими бы ужасным не было для него сегодняшнее зельеделие, оно каким-то образом прояснило ситуацию. Слизеринцы всё ещё над ним насмехались, но всё остальное практически вошло в своё русло. Хотя Снейп больше не превозносил произведения Драко Малфоя, он же кончил его травить — похоже, данная ситуация разрядила атмосферу на самом факультете, и теперь Гарри опять был единственным внешним врагом — но уже без той чёрной, точечно направленной ненависти, которую Снейп показал ему в день выхода статьи. Слухи об этом разлетелись по всей школе, и всё, казалось, само собой успокоилось. Всё вернулось на круги своя. Снейп вышел, наконец, к ужину. Гарри нет.

Он провёл трапезу в одиночестве своей пустой комнаты, без аппетита жуя бутерброд, один из многих, принесённых Добби, который был весьма озабочен меланхолией своего молодого друга, но был мягко выпровожен восвояси. За едой Гарри тупо смотрел в отрытый учебник по «Уходу за волшебными животными» и обдумывал всё, что произошло за день, стараясь переварить наиболее неприятные моменты. Всё обязательно изменится к лучшему, устало напоминал себе он. Хоть Снейп и дал ему понять, что нельзя ожидать возобновления их связи — и в этом отношении лучше уже не будет, но когда-нибудь Гарри перестанет чувствовать по этому поводу такую боль. Ему всего лишь нужно научиться не чувствовать себя так, словно его ударили мешком по голове. Скоро от всего этого останутся всего лишь дурные воспоминания, напоминанием об ошибке, которую он совершил. Скоро, как и раньше, он будет опять радоваться квиддичу и обществу своих друзей, то, что ему всегда нравилось, снова будет его интересовать, и он никогда больше не будет испытывать недостаток воздуха при одном только взгляде на Снейпа (или мысли о нём).

Наступил четверг. До первого гриффиндорского матча в сезоне остался один день. Напряжение постепенно накапливалось, а завтра будет ещё хуже; даже Трелони, казалось, начала обращать внимание на мирские дела — по крайней мере, она предсказала Гарри «нырок с большой высоты». Хоть возвращение Снейпа к своему обычному желчному состоянию и заставило затихнуть большинство слухов, но всё же эмоции, вызванные происшествием, были по-прежнему остры: и Гарри обнаружил, что повсюду ходит в сопровождении друзей-гриффиндорцев. Казалось, слизеринцы толпятся повсюду, и только и выжидают подходящего момента, чтобы его толкнуть или сделать что похуже, и единственное, что их удерживает, это плотная стена его одноклассников, постоянно сопровождающих его по школе. Гарри подумал было, сделал ли Снейп хоть что-нибудь, чтобы предотвратить это, но тут же заставил себя заткнуться. Как он и ожидал, в этот день тренировка длилась дольше обычного, и к концу даже рыскающие вокруг в надежде совершить какую-нибудь пакость слизеринцы устали и убрались восвояси.

Вечером Гарри решительно уселся за домашнее задание по зельям, пытаясь выбросить предстоящий матч из головы. Он был уверен, что ничего хорошего за реферат не получит, и, так как Снейп опять взялся за старое, то, что он делает, больше не имело никакого значения. Но, чёрт побери, Гарри не собирался сейчас сдаваться. Он всё ещё ненавидел зелья, но, по крайней мере, начал хорошо в них разбираться, как только решил заняться ими вплотную, и он не собирался доставлять Снейпу — или Малфою — удовольствия тем, что сдался только потому, что были задеты его чувства. Снейп может никогда больше не поставить ему ни одной приличной оценки, но, по крайней мере, как бы Снейп ни вёл себя, он будет знать, что Гарри её заслуживает. И это было всё, что имело значение. По крайней мере, у него останется его гордость. Конечно, он был бы не прочь получить ещё и голову Драко Малфоя.

Сосредоточение далось ему нелегко, но всё-таки далось, и, когда перед тем, как идти спать, Гарри обсудил свои успехи с Роном и Гермионой, он обнаружил, что, в общем-то, на этот раз у него неплохо получилось. На этот раз даже Рон выразил своё одобрение:

— Подумайте! — зажёгся он. — Немного удачи, и мы покажем Снейпу и на уроке, и на квиддичном поле! Так ему и надо! — Гарри не понял, почему Рон употребил слово «мы», так как его лучший друг не состоял ни в квиддичной команде Гриффиндора, ни в зельеделии особо не разбирался, но ничего не сказал а, вместо этого, внимательно выслушал замечания Гермионы, откорректировавшей незначительные недочёты в его работе.

Этой ночью Гарри опять не мог заснуть. Он всё ещё на всякий случай использовал заклинание от разговоров во сне — только потому, что он больше не встречался со Снейпом, не гарантировало, что он случайно не выболтает что-нибудь, что лучше оставить недосказанным. Оказалось, что его предосторожности были не лишними — так как в эту ночь Гарри приснился первый эротический сон с момента разрыва со Снейпом. Когда он проснулся, тяжело дыша и весь покрытый спермой, единственное, что он отчётливо помнил — это чувство ужасной потери. Во сне он был так счастлив… Снейп уверял его, что все их проблемы позади… но сон оставался просто сном, а в реальности этого никогда не случится…

Поэтому, вместо лихорадочного возбуждения перед матчем, казалось, охватившего весь гриффиндорский стол, Гарри чувствовал грусть. За утро его столько раз хлопнули по спине, что он боялся, как бы что-нибудь там не сломалось. Он храбро улыбался и ни разу не взглянул на учительский стол, хотя знал, что Снейп там, потому что волосы на его затылке стояли дыбом — верный знак того, что тот смотрит в его сторону. По крайней мере, он знает о моём существовании. И скоро я разделаю под орех его факультет! К его удивлению, эта мысль не принесла ему особого удовольствия.

Несмотря на то, что вчера он сделал домашнее задание, Гарри отдал бы что угодно, лишь бы не ходить сегодня на зельеделие. Сон словно выбил почву у него из-под ног, Гарри не был уверен, что в состоянии встретить суровую реальность и выносить все насмешки и колкости Снейпа, не говоря уже о его безразличии. Но он должен был идти — если он притворится больным, то не сможет играть вечером. Поэтому он позволил одноклассникам окружить его и одновременно вошёл вместе с ними в класс. Такое количество народа образовало затор, и Малфой хмыкнул, когда Невилл застрял в дверях.

Снейп был уже в классе, раскладывая на демонстрационном столе ингредиенты. При появлении Гарри он неприязненно поднял бровь, заставив Гарри от души пожалеть, что он не может просто развернуться и выйти.

— Итак, — холодно сказал Снейп. — Полагаю, знаменитостям надлежит передвигаться с охраной? Немедленно садитесь на своё место, Поттер. Я не позволю вам срывать мой урок!

Гарри сел на место. Я был готов к этому, напомнил он себе, хотя знал, что лукавит. Он мрачно взглянул на часы. Ещё целых два часа.

Два часа ползли так медленно, как все десять. Гарри казалось, что он вернулся на первый курс: Снейп придирался ко всему, что он делает, — от неподготовки к уроку (после того как задал вопрос, на который даже Гермиона не знала ответа), до неумения подготавливать ингредиенты (Гарри порезал корни на одну четырнадцатую дюйма вместо одной шестнадцатой). Стоило ли говорить, что зелье Гарри никуда не годилось? (Неправильный цвет, запах, плотность и — десять баллов с Гриффиндора, не важно
, что зелье действует). Во время экзекуции его тёмные глаза не выражали абсолютно ничего. Только ледяной холод. Но в результате Гарри перестал грустить а, наоборот, трясся от ярости. Теперь он от всей души желал, чтобы квиддичный матч начался поскорее.

Но ему пришлось страдать целый день, пока не закончились все уроки. Его «охрана», как выразился Снейп, с приближением матча только возрастала, прямо пропорционально насмешкам, раздававшимся со стороны слизеринцев. Малфой продолжал улыбаться своей невыносимой улыбкой, и к концу учебного дня, когда надо было идти в раздевалку, Гарри вовсю скрежетал зубами, надеясь, что не сотрёт их в порошок, не говоря уже о том, что с трудом удерживался, чтобы не проклясть его.

В раздевалке стояла напряжённая тишина. Команда Гриффиндора переодевалась и разминалась перед матчем. Гарри рассерженно влетел в раздевалку, но, пока он застёгивал квиддичную мантию и надевал защитные принадлежности, его гнев сменился холодной целеустремлённостью, он был абсолютно уверен, что не проиграет этот матч.

Они вышли на поле для соревнования. Когда команда Гриффиндора облетала поле, Гарри позволил себе бросить взгляд на слизеринскую трибуну. Снейпа не было. Может, он сидел вместе с Дамблдором и остальными преподавателями? Хотя, как глава факультета, он почти всегда сидел на трибуне с остальными…

Это не важно, яростно сказал себе Гарри. Забудь про него. Малфой ведь здесь, не так ли? Если, конечно, этот проныра в последнюю минуту не вздумает симулировать какую-нибудь болезнь. Будет очень на него похоже. Но нет, Драко появился на поле вместе с остальными членами команды Слизерина. Очевидно, выказывая больше смелости и гораздо меньше мозгов, чем предполагал Гарри. Он должен знать, что я собираюсь проучить его. Должен. Я… я ещё не знаю, как, но я проучу его во что бы то ни стало! Гарри решил, что он обязательно дождётся удобного момента во время матча. Возможность отомстить обязательно представится. А пока он лучше подготовится к любым неожиданностям со стороны Малфоя.

Мадам Хуч просвистела в свисток. Гарри и Драко заняли свои места в воздухе. Матч начался. Толпа внизу радостно завопила. Гарри никогда не видел столько плакатов с надписями «Вперёд, Гриффиндор! » и «Вниз со Слизерином! », даже во время матча на первенство Хогвартса на третьем курсе. Но он не стал зацикливаться на том, вызвано ли это шумихой, связанной со статьёй: сейчас всё его внимание было приковано к Малфою и выглядыванию снитча. Оглядывая поле в поисках крошечного золотистого шарика, Гарри, как мог, следил за развитием матча. У нападающей Имоджин, казалось, были проблемы с двумя дюжими слизеринцами, которые блокировали её передвижение, хотя стратегия доказала свою неэффективность, так как предоставила большее пространство для манёвра двум гриффиндорским загонщицам, и они с успехом загнали в цель первый кваффл. Под неистовые вопли зрителей, Гриффиндор быстро набирал счёт, и оба слизеринца были вынуждены оставить Имоджин, чтобы занять более стратегическую позицию. Что тоже оказалось тактически неверно: не прошло и пяти минут, как следующий кваффл забила именно она. Гарри заметил, что Малфой покраснел от ярости. Его тоже не назначили капитаном: очевидно, его отец был не в состоянии купить ему талант.

Минуты тянулись за минутами, обе команды набирали очки с небольшим перевесом Гриффиндора. Ли Джордан закончил Хогвартс в один год с близнецами, поэтому больше не мог делать свои неподражаемые комментарии. Гарри поморщился. Он понимал, что профессор Мак-Гонагалл желала, чтобы комментатор вносил в матч дополнительное оживление, но зачем, зачем же отдавать это место Колину Криви?

— И Гриффиндор опять забивает! Ура! Давайте все дружно ему поаплодируем! Все ищем снитч — пока не появился? Гарри пока нечего делать. Но посмотрите, как напряжённо он всматривается — лучший ловец Хогвартса за много лет! И к тому же, учащийся нашего факульте…

— Комментируй матч, Криви, — послышался раздражённый голос Мак-Гонагалл.

От смущения Гарри не знал, куда деться — внезапно он даже обрадовался тому, что Снейп не пришёл. Словно в ответ на его мысли краем глаза он уловил какое-то движение. Осмелившись на секунду оторваться от игры, он увидел Снейпа, пробиравшегося к своему месту на слизеринской трибуне. Сердце Гарри подпрыгнуло, и он быстро отвёл взгляд, понимая, что более открытого места нельзя было и придумать — в воздухе, на глазах у сотен людей. Он бросил испепеляющий взгляд на Малфоя, который послал ему медленную улыбку. Гарри вцепился в «Сполох», чтобы удержаться и не сбить Малфоя на землю. Так дело не пойдёт. Но его решимость поймать снитч от этого только удвоилась и утроилась с появлением Снейпа. В ожидании летающего шарика Гарри буквально горел от нетерпения.

Но его нигде не было. Гарри едва сдерживался, чтобы не задрожать. Последнее, в чём он нуждался, это шутки слизеринцев о том, как он «дрожит от страха» в воздухе. Но, если и дальше ему не придётся делать ничего, кроме как избегать бладжеров, Гарри за себя не ручался. Он вполне мог атаковать Малфоя, или спикировать на трибуну Слизерина или сделать ещё что-нибудь такое же глупое. Проклятье, кажется, что снитч вовсе и не собирается появляться…

Золотая вспышка.

Гарри двинулся с места до того, как его мозг полностью осознал, что делать. Теперь он его видел. Он даже думал, что чувствует его, так он был настроен на игру. Золотой снитч маняще покачивался рядом с преподавательской ложей. Гарри смутно отметил сидящего в ней профессора Дамблдора, рёв толпы, раздавшийся в миг, когда он и Малфой одновременно рванули с места к другому концу поля. «Сполох» развивал невероятную скорость, но Малфой был ближе. Кроме того, по тому, с какой лёгкостью он обогнул бладжер, было очевидно, что он всё лето тренировался. Гарри распластался на метле, в какой-то момент почувствовав, как что-то под испуганный вопль толпы прожужжало над его головой, задев по волосам. Ну давай… быстрее.. быстрее… я не могу проиграть!

Снитч метнулся вниз, к самой середине поля. Оба ловца развернулись в воздухе и нырнули за ним. В какой-то момент они оказались так близко друг от друга, что почти задели друг друга локтями.

— Отвали, Поттер! — прокричал Малфой. Его раскрасневшееся лицо с суженными глазами оказалось прямо напротив Гарри.

Гарри не удостоил его ответом, сфокусировав всё своё внимание на снитче, который приближался всё ближе… ближе… молясь, чтобы тот в последний момент не растворился в воздухе. А затем… он увидел, как Малфой покачнулся на метле.

Он быстро оглянулся и заметил, что, несмотря на все свои тренировки, Малфой сидит на метле вовсе не так устойчиво, как должен — по-видимому, при развороте он потерял точку опоры. Чтобы избежать падения, его руки изо всех сил вцепились в рукоятку метлы. Тем не менее, Малфой был на волосок от того, чтобы соскользнуть. Хвостовая часть его метлы уже заметно покачивалась. И всё равно сдаваться он явно не собирался. На той головокружительной скорости, с которой они приближались к земле, Гарри достаточно было сделать легчайший толчок, может быть, пробормотать заклинание, которое никто никогда не увидит и не услышит — и Драко упадёт, и всё будет выглядеть как несчастный случай, как его собственная неловкость…

И Малфой сполна заплатит за всё, что сделал…

На секунду перед глазами Гарри появилась кровавая пелена. Он ощутил вкус крови от прокушенной губы. В этот момент он хотел смерти Малфоя больше, чем чего бы то ни было на свете, и сейчас ему представилась отличная возможность… Но вместо этого Гарри глухо вскрикнул и, прибавив скорость, сделал последний рывок, схватив, наконец, вырывающийся снитч.

Позади он слышал неистовый рёв толпы — Гриффиндор выиграл свой первый матч сезона, слышал крик ярости, который издал Малфой. А потом все звуки заглушил стук его собственной крови в висках, пока он стремительно поднимался в воздухе, крепко прижимая снитч к груди, вместо того чтобы, по своему обыкновению, вытянуть его над головою. Он знал, что сейчас у него чудовищно дрожат руки. На какой-то момент он даже подумал, что ему станет плохо.

Я чуть не убил человека. Я чуть не убил Малфоя. Я чуть не совершил убийство.

Интересно, кто-нибудь мог прочитать по его лицу, о чём он сейчас думал? Заставив себя улыбнуться, Гарри оглядел стадион и, посильнее сжав дрожащий кулак, вытянул руку, чтобы показать снитч. Восторжённые вопли усилились. Вся команда Гриффиндора поднималась к нему. Руперт махал ему, Имоджин широко улыбалась… Гарри видел, как на гриффиндорской трибуне размахивает руками Хагрид, а рыжая голова Рона то и дело подпрыгивала рядом с пышными волосами Гермионы. Колин бубнил что-то настолько невнятное, что никто не понимал, что он говорит. Табло показывало, что Слизерин набрал всего одно очко. Это была самая сокрушительная победа Гриффиндора за многие годы.

От смеси страха и облегчения Гарри боялся, что может сам свалиться с метлы, но теперь его окружали члены его команды, которые обнимали его и хлопали по спине. Та самая запасная загонщица, которая чуть не сделала его калекой, даже плакала от радости. Он посмотрел в сторону слизеринской трибуны, с которой раздавался свист и отдельные возмущённые выкрики вроде «это нечестно! ». Но Снейп молчал. Его взгляд был прикован к Гарри. Молчаливый и загадочный. О чём ты думаешь? Подай мне знак… А потом Снейп отвернулся.

Ярость и боль, усиленная действием эндорфинов, заставила Гарри на какой-то сумасшедший момент пожалеть, что он не попытался убить Малфоя. А потом он почувствовал, что его ноги коснулись земли, и понял, что товарищи по команде опустились вниз в едином обнимающемся коконе в центр поля. К ним уже, широко улыбаясь, спешили мадам Хуч и профессор Мак-Гонагалл.

— Молодец, Поттер! — пророкотала мадам Хуч. — Прекрасный полёт!

— Ага! — добавил улыбающийся Руперт. — Говорил тебе, что это прекрасный повод отыграться?

— Ага, — Гарри посмотрел на снитч и увидел, что тот перестал вырываться у него из рук. От удивления Гарри вскрикнул. Каким-то образом он умудрился раздавить его. На золотой поверхности появились вмятины, а крошечные крылышки прекратили биться и неподвижно замерли на его ладони.

— А, не переживай, — сказала мадам Хуч. — Мы его заменим. Сильные у тебя руки, Поттер. А так прям и не скажешь. Хорошая работа, Уинтербери! — Имоджин залилась краской и гордо расправила плечи.

Зрители начали стекаться на поле. Гарри видел пробивающихся вперёд Рона с Гермионой, но сейчас не хотел ни с кем разговаривать. Он хотел добраться до душа, а потом забиться куда-нибудь в угол, хоть бы в сарае для мётел, позаботиться о «Всполохе» и хорошенько подумать. А затем он почувствовал лёгкое похлопывание по плечу. Обернувшись, он с изумлением обнаружил перед собой ту, чьего появления никак не мог ожидать, а тем более хотеть.

Перед ним стояла Чо Чанг. Её чёрные волосы были собраны на затылке, делая её особенно красивой. Она улыбнулась и произнесла:

— Поздравляю! Ты был великолепен, Гарри!

Гарри почувствовал, что у него отнялся язык. Ну почему именно сейчас, несчастно подумал он.

— Э-э… с-спасибо… я… я…

Она опять ему улыбнулась. Когда она наклонилась ближе, чтобы перекричать нарастающий шум, Гарри почувствовал, что, несмотря на все усилия, по его лицу разливается краска.

— Когда мы пойдём в Хогсмид, мы должны выпить по бутылке сливочного пива — и поговорить, как ловец с ловцом…

Гарри мог только разинуть от удивления рот.

— Э-э… хорошо…

С обворожительной улыбкой Чо развернулась и исчезла. Гарри почувствовал, что его мозг не в силах справиться с поступившей в него нагрузкой. Переход от почти убийцы до запинающегося ребёнка произошёл в считанные минуты. Кажется, на него действительно свалилось слишком много. Его глаза опять метнулись в сторону толпы. Неужели это Снейп провожает взглядом удаляющуюся Чо? Нет, не может быть… а потом подозрительную фигуру заслонила собой толпа, и внезапно Гарри оказался в окружении своих друзей.

— Просто блестяще, Гарри! — воскликнул запыхавшийся Рон. — Этот разворот и нырок, нет, правда, я всегда говорил…

— Это было замечательно! — согласилась Гермиона, с энтузиазмом кивая. Стоявшая рядом с ней Джинни тихо прибавила:

— Это было великолепно!

И покраснела.

Затем к ним подбежал ещё более запыхавшийся Колин Криви, в этот момент ужасно похожий на себя на первом курсе, когда он так преклонялся перед Гарри, что даже не мог нормально с ним заговорить.

— Вау, Гарри! Это было изумительно! Сегодня я впервые комментировал матч, я боялся, что не успею за твоими действиями! Как ты думаешь, Гарри, всё прошло нормально?

— Он не слушал твои комментарии, он играл в квиддич, — ядовито вмешался Рон, от чего Колин сразу поник. Рон не переваривал его отрытого восхищения Гарри, особенно после четвёртого курса. — Но правда, Гарри, это было чертовски здорово! — добавил Рон, повернувшись к нему. — Особенно по сравнению с этой задницей Малфоем! Он вообще выглядел так, словно собирался свалиться с метлы в любую минуту. Ты видел?

На секунду Гарри опустил глаза на сломанный снитч.

— Да, — тихо сказал он. — Видел.


Глава 11. Сомнисперус

Арджуна сказал:
О лорд Кришна, так что же заставляет человека даже против его собственной воли совершать греховные поступки? (Такое впечатление, как будто бы его принуждает к этому какая-то невидимая злая сила! )
Лорд Кришна сказал:
Это вожделение и гнев, рожденные невежеством; именно они вовлекают человека в грех и пожирают человеческое благоразумие. Страсть и гнев - это главные враги человека.
Бхагавадгита*

В течение следующих нескольких дней Гарри изо всех сил пытался убедить себя, что он всё-таки не убийца.

Помнишь Петтигрю? спрашивал себя он. И СИРИУСА? Ты был так зол на них за то, что они убили твоих родителей (или думал, что убили). У тебя был мотив и шанс убить и того и другого — но в обоих случаях ты им не воспользовался. То же самое с Малфоем. Абсолютно то же самое!

Глубокий, успокаивающий вздох.

Ты этого не сделал. Ты только хотел. Но не сделал. Ты не убийца, Поттер… потому что ты выбрал не убивать…

И это работало до тех пор, пока он не натыкался Малфоя, или кто-нибудь не упоминал статью Риты Скитер. И тогда Гарри по новой начинал душить гнев, и он вспоминал о своём милосердном решении с острым чувством сожаления. Очень похожим на то, с которым он думал о том, что попросил Сириуса и профессора Люпина оставить Петтигрю в живых.

Оставалось надеяться, что он сможет поступить так и в следующий раз.

И всё повторялось сначала.


* * *

Гарри казалось, что октябрь никогда не кончится. Но, естественно, что всему на свете рано или поздно приходит конец, и вот наступил Хеллоуин.

Для Гарри это был день, когда он, Рон и Гермиона подружились. Кроме того, это была годовщина смерти его родителей. А теперь и годовщина его первого поцелуя. Со Снейпом. Если первое событие было хорошим, а второе — чудовищным, то третье частично было и таким и таким.

Уроков сегодня, естественно, не было, и все его друзья собирались в Хогсмид. Гарри с гораздо большим удовольствием предпочёл бы остаться один и предаться размышлениям, но, похоже, в последнее время он занимался этим слишком часто — Рон и Гермиона уже начали бросать на него обеспокоенные взгляды, и скоро он не сможет объяснять своё настроение статьёй месячной давности. Тем более что шум практически улёгся, и за всё это время газета не выпустила ни одной статьи на данную тему, за исключением публикации второй подборки писем на следующий день после опровержения. Всё как-то подозрительно стихло, но Гарри не мог не радоваться передышке, чем бы она ни была вызвана.

Но лучше ему не стало. И до сих пор ничего не изменилось — по крайней мере, в хорошую сторону. Почему-то после квиддичного матча он ожидал, что что-то будет другим. Что каким-то образом люди заметят бурлящий в нём гнев и замешательство. Что Снейп это заметит — потому что Снейп замечал всё, не так ли? Но на уроках зелий всё оставалось по-старому. Сначала Гарри показалось, что Снейп обращает на него чуточку больше внимания, но потом он списал это на свои пустые надежды. После этого ему стало гораздо легче дожидаться конца урока, — он не отвлекался, ничего не портил и не выслушивал уничижительных лекций.

Гарри знал, что должен хранить молчание. Что не может говорить об этом. Но всё же… неужели никто не замечал, что с ним что-то не так? Неужели они все слепые? Или им просто всё равно? Было бы приятно знать, что он для кого-то что-то значит, даже если он и не может поговорить откровенно … Гарри напомнил себе, что это ребячество с его стороны, что, конечно, есть люди, которым он не безразличен. Рон и Гермиона. Сириус. Кроме того, Гарри всё равно не мог ни о чём рассказать, так зачем же мечтать попусту? Даже малейший намёк мог всё разрушить.

Гарри получил возможность ещё раз убедиться в этом, когда с опозданием спустился к завтраку. Его охватило болезненное чувство дежавю, когда с его появлением большой зал взорвался приглушённым шёпотом и шелестом сотен газет, а все лица повернулись к нему. Не удержавшись, Гарри посмотрел на учительский стол. Снейпа не было.

О господи. Ну что ещё? Малфой наделал ещё каких-то фотографий?

Скоро он получил возможность удовлетворить своё любопытство. За столом Гермиона с извиняющимся видом протянула ему газету.

— Её невозможно остановить, — мрачно сказала она.

Естественно, Скитер написала ещё одну статью. Хотя в заголовке и не упоминалось имя Гарри, он почувствовал, словно его ударили:

Подозреваемый в принадлежности к Пожирателям остаётся преподавателем Хогвартса?

Ещё не прочитав ни строчки, Гарри почувствовал, как всё внутри него содрогнулось от ярости. «Подозреваемый в принадлежности к Пожирателям»? Проклятая газета уже признала, что против Севе… Снейпа не было выдвинуто никаких обвинений, связанных с Пожирателями. Что эта Скитер пытается доказать? Неужели она настолько разозлилась от того, что сорвалось её «сенсационное разоблачение»?

Гарри молча прочитал статью. В каком-то смысле она была ещё более ужасной, чем предыдущая. В ней цитировалось много писем от учеников Хогвартса с оскорбительными высказываниями в адрес Мастера зелий, а также приводились слова «разъярённых родителей», которые сообщали о различных несправедливостях, причинённых их детям. Скитер не потрудилась выяснить мнение родителей хотя бы одного слизеринца. В целом получилась картина учителя с подозрительным прошлым, который также третирует своих подопечных. Естественно, оба обвинения были абсолютной правдой, и это было самое худшее.

Гарри отложил газету, стараясь не показать, что у него трясутся руки.

— Гермиона, — медленно сказал он. — Её нужно остановить.

— Да, но как? — Гермиона чуть не плакала.

— Она — незарегистрированный анимаг! — воскликнул Гарри. — Ты же сама обещала сдать её, если она не прекратит свои штучки?

Гермиона сверкнула глазами.

— Ты думаешь, я уже не подумала об этом? — воскликнула она. — После первой же статьи я проверила записи Министерства… теперь у неё есть лицензия, она зарегистрирована и всё прочее. Должно быть, она получила её за лето… и я ничего не могу доказать про прошлый год, это будет голословное обвинение… — с несчастным видом закончила Гермиона. — Я сделала всё, что могла, Гарри!

Гарри сгорбился на своём стуле.

— Я понимаю.

Рон сердито сверкнул на него глазами, утешающее похлопав Гермиону по спине.

— Нечего её обвинять, — сказал он сердито. — И почему вы все решили, что это плохо? Они же не написали, что Снейп тебя трахает, а всего лишь что он поганый учитель! И это абсолютная правда! Почему бы не уволить его из-за этого? Я так вообще считаю, что это будет замечательно!

Гарри проглотил резкий ответ и наклонился, чтобы прошептать:

— Да, он чудовищный учитель. Я что, спорю? Но помните, что случилось с его домом летом? И что случится с ним самим, если ему придётся покинуть Хогвартс?

— И что? — спросил Рон. Под взглядами Гарри и Гермиона он смешался, но продолжал стоять на своём.

— Послушай, — прошептал Гарри. — Мне… мне он совершенно не нравится. Совершенно. Но это не значит, что я хочу, чтобы он умер. По крайней мере, не хочу, чтобы он умер из-за меня, а всё началось именно с этого. — Гарри закусил губу. — С меня хватит. Уже столько людей умерло из-за того, что оказались рядом со мной в неподходящее время в неподходящем месте…

Наступила неловкая тишина. Гарри внезапно захотелось забрать свои слова обратно. Каждый раз, когда в его присутствии упоминался Седрик, никто не знал, что ему сказать.

— Я… — медленно сказал Гермиона. — Я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду. Но сейчас ты уже ничего не можешь с этим поделать. Ты уже сделал всё, что мог. Если что-то случится, то это не будет твоей виной!

— Правильно! — поддержал её Рон. — Поэтому прекрати беспокоиться о том, чего не можешь изменить!

— Рон! — резко сказала Гермиона.

— Но я же прав! — запротестовал он. — Я прав и ты права — это не его вина, так что зачем об этом думать? Попробуй думать о чём-нибудь хорошем, Гарри. — Рон широко улыбнулся. — Например, о вкусном сливочном пиве в компании Чо Чанг, а?

Гарри почувствовал, что краснеет. Несколько дней назад Чо остановилась у гриффиндорского стола и опять предложила встретиться в «Трёх мётлах», напомнив ему о разговоре после матча. Гарри ничего не оставалось, как согласиться, и теперь, естественно, вся школа только и говорила об этом. Ещё одна причина, по которой он должен был с нетерпением ожидать похода в Хогсмид, которого он совсем не ждал.

Завтрак закончился, и все, начиная с третьего курса, поспешили по своим башням (и подземельям), чтобы готовиться к долгожданному походу. Гарри не чувствовал в себе особого энтузиазма, но всё равно заставил себя улыбаться — ведь, если он не будет казаться счастливым накануне «свидания года» (как, вопреки всем его протестам, окрестили предстоящую встречу его друзья), про него начнут говорить. Да и слизеринские «как, Поттер, тебя уже бросили? » были бы ничуть не лучше.

Он пережил неуклюжие попытки своих друзей помочь — Шеймус предпринял безнадёжную попытку причесать его волосы, Рон попытался расправить на нём мантию, отчего она съехала на бок, пока Дин давал советы, как себя вести на первом свидании. Хорошо что, по крайней мере, Невилла нигде не было видно.

— Это не свидание! — по крайней мере в третий раз громко произнёс Гарри, зная, что его всё равно никто не слышит. — Это правда… мы всего лишь собираемся поговорить… — он чуть не проглотил язык, вспомнив, чем закончилось это «поговорим» со Снейпом, о том, как в тот вечер они вовсю катались по его кровати. Воспоминание нахлынуло внезапно и безжалостно. Проигнорировав смешки друзей, Гарри сам попытался пригладить волосы, спас свою мантию из рук Рона и вылетел из комнаты.

Спускаясь по лестнице, Гарри опять вернулся мыслями к статье. Он попытался убедить себя в том, что Снейпа вряд ли из-за неё уволят. Никаких письменных доказательств того, что он был Пожирателем смерти, не существовало, а что до его поведения в отношении учеников, то Дамблдор уже нанимал и волка-оборотня, и полувеликана, и до сих пор никто не осмеливался оспаривать его авторитет. Так что у него не должно быть проблем, связанных только с тяжёлым характером преподавателя. Гарри от всей души надеялся, что в своих рассуждениях он прав.

И было кое-что ещё, никак не связанное с текущими проблемами. Гарри мучило то, как именно он отреагировал на статью. Он действительно был зол на Снейпа. С выходом первой статьи Снейп начал обращаться с ним даже хуже, чем раньше. Гарри без жалоб переносил его отношение, но Снейп всё никак не мог уняться. Это было ужасно несправедливо… и всё же, когда Гарри увидел новую статью, он не почувствовал ничего, кроме страха за своего бывшего любовника и осознания своей полной беспомощности. Несмотря на весь свой гнев на Снейпа, Гарри до сих пор не мог заставить себя ничего не… чувствовать по отношению к нему…

При этой мысли Гарри замер как вкопанный. Да, похоже, грустно подумал он. Что… что я, может быть, до сих пор всё ещё немножечко в него влюблён.

О чёрт.

Что ж. Это, конечно, не самое радостное открытие года. Вот месяц назад было бы совсем другое дело. Хотя какой смысл размышлять что было бы и что могло бы быть? Гарри сглотнул подступивший к горлу ком и решительно сжал зубы. В конце концов, когда-нибудь ему придётся выкарабкиваться из всего этого. А пока он может пойти развеяться с друзьями, а не сидеть и размышлять о том, что никогда больше не повторится. Умная красивая девушка пригласила его выпить сливочного пива, а его друзья собираются устроить большую вечеринку. Будет… будет весело. И Гарри больше не собирается выходить ни на какие балконы. Этот Хеллоуин будет «хорошим» Хеллоуином.

На самом деле было хорошо, что он всё понял. Потому что, так как он теперь знал, как относится к Снейпу, он собирался избавиться от этого чувства. Словно доктор, обнаруживший причину болезни и принимающий меры по излечению больного. А потом всё будет хорошо. Всё будет… хорошо.

— Гарри! — раздался голос Рона. — Чего ты стоишь на лестнице? Ты опоздаешь!

Секунду спустя Рон поравнялся с ним. Схватил Гарри за рукав, его друг потянул его за собой.

— Ты не можешь сейчас передумать! Вот увидишь, тебе понравится! Вы же оба ловцы, поэтому вам всегда найдётся что обсудить!

Гарри опять сглотнул комок в горле.

— Да. Ты прав. Всё будет замечательно.

Рон широко улыбнулся.

— Молодец! Гермиона предложила сесть за общим столиком, но я думаю, ты бы предпочёл встречу наедине?

— Спасибо, — Гарри только надеялся, что его улыбка вышла убедительной.

Похоже, его надежды оправдались, потому что Рон просиял.

— Ха! Я ей говорил! Как будто кому-то может нравиться, что кто-то таскается за ним! Особенно в таком деле. Пойдём скорее, ты же не хочешь заставить её ждать?


* * *

Когда Гарри вошёл в «Три метлы», Чо уже сидела за столиком. Она выбрала место в глубине зала, за что Гарри был ей благодарен, хоть оно и было подозрительно романтичным. Но, по крайней мере, оттуда их никто не услышит. Чо заметила переминающегося в дверях Гарри и помахала ему. У неё была действительно очень красивая улыбка.

Гарри сел напротив неё. Две бутылки сливочного пива уже стояли на столе.

— Надеюсь, тебе нравится сливочное пиво, — сказала Чо.

— Э-э… я люблю его! — поспешно ответил Гарри и быстро отпил глоток, от чего тоненькая струйка пролилась по его подбородку. — О, извини! — Гарри заметался в поисках носового платка, вытер рот и почувствовал, что его щёки пылают от смущения. Тёмные глаза Чо блеснули, словно она находила его забавным. Может даже «хорошеньким»… от этой мысли Гарри покраснел ещё больше. Он сделал ещё один глоток, на этот раз осторожно, и позволил мягкому теплу растечься по его внутренностям.

— Спасибо за то, что согласился со мной встретиться, — сказала Чо.

— Э-э… — Гарри решил, что всё-таки «э-э» не самый лучший способ начинать предложения, но в тот момент ничего другое просто не приходило ему в голову. — Без проблем… В смысле, это было очень мило с твоей стороны… М-м… Как дела? — О чёрт, а он-то думал, что светские беседы со Снейпом это что-то с чем-то. Нет. Он не будет об этом больше думать.

— О, думаю, у меня всё в порядке, — ответила Чо. — Хотя в последнее время оценки, конечно, оставляют желать лучшего, но во всём остальном всё совершенно нормально. А у тебя?

— У меня? У меня всё хорошо, — глупо ответил Гарри. — Хотя я бы тоже хотел, чтобы оценки были получше. — Слышать подобное признание от Чо было странно — она всё-таки училась в Рэйвенкло, и очень хорошо училась. — А с каким предметом у тебя проблемы?

Чо смущённо улыбнулась.

— На самом деле у меня не то чтобы проблемы… В смысле, я люблю учиться. Просто я не сдала последнюю контрольную по зельеделию и поэтому слегка расстроилась. Раньше я ни разу ничего не заваливала.

От изумления Гарри открыл рот, но умудрился тут же закрыть его.

— По зельям? — выдавил он. — Это правда?

Чо огорчённо кивнула.

— Да. Я знаю, что никто не любит зелья, но у меня всегда было всё в порядке. А я думала, что нормально написала. Но, когда вчера мне её раздали… похоже, что я ошиблась, — Чо пожала плечами. — Но это всего одна контрольная.

Гарри попытался не думать об этом, но его мозг уже заработал с утроенной скоростью. Всего четыре дня назад Чо пригласила его выпить пива. Естественно, новость об этом распространилась по школе со скоростью пожара. И вот теперь она говорит, что вчера не написала контрольную по зельеделию? Не сходи с ума, Поттер! ЕСТЕСТВЕННО, это всего лишь совпадение! Как будто ему есть до тебя дело!

Гарри упрямо подавил вспыхнувший огонёк надежды. Ты должен излечиться от этого. Вот и давай, лечись!

Чо тем временем отпила глоток и, нахмурившись, произнесла:

— Я бы так не расстраивалась, если бы Снейп не приписал внизу несколько весьма неприятных комментариев. Он никогда раньше так не делал — по крайней мере, по отношению ко мне. Хотя, что можно ожидать… — внезапно она замолчала и с беспокойством взглянула на него. — О, извини пожалуйста!

— За что? — тупо спросил Гарри, всё ещё переваривая услышанное.

— Я не хотела упоминать Снейпа, — сказала Чо и слегка покраснела. — Я понимаю, как трудно тебе было в последнее время, и клянусь, что не собиралась даже упоминать об этом… Извини, пожалуйста!

— А? О, понятно, — Гарри выдавил из себя смешок. — Слава богу, уже всё закончилось. Кажется, что это было так давно… Совершенно меня не волнует. — Правильно! Так же как перспектива потерять руку или ногу.

Чо улыбнулась так ослепительно, что у Гарри на мгновение даже закружилась голова. Он сразу почувствовал себя виноватым, но немедленно спохватился. Ну и что с того? Имеет полное право!

— Это хорошо! — сказала она. — В последнее время ты был немного подавлен, мы все это заметили… И я счастлива, что ты не позволил этой мерзости на тебя подействовать… — её улыбка стала лукавой. — Ручаюсь, что в этом немного помог прошедший матч?

— А… Да, — Всё это время Гарри старался о нём не думать. — На следующей неделе вы играете с Хаффлпаффом?

Чо разом сникла, и Гарри мысленно выругался. Седрик Диггори учился в Хаффлпаффе, и они несколько раз играли друг против друга. Поттер, ты придурок! Не мог сказать что-нибудь поумнее!

— Думаю, сейчас мой черёд извиниться, — тихо сказал он.

Чо не стала делать вид, что не понимает, и он был благодарен ей за это.

— Это была не твоя вина, Гарри. Не буду лгать, после того как… это… произошло, ходило много слухов, и я не знала, чему верить. Но потом, на празднике… я знаю, что Дамблдор не стал бы тебя поздравлять, если бы ты… действительно сделал то, что говорили слизеринцы. Я знаю, что это была не твоя вина… Полагаю, это то, что я хотела тебе сказать… — закончила Чо, пытаясь говорить бодрым тоном. — Должна была сказать ещё раньше, но так уж получилось.

Гарри опустил голову.

— Спасибо.

Чо могла сколько угодно доверять Дамблдору, но Гарри обратил внимание на то, что она не сказала ему «Я знаю, что ты никогда бы такого не сделал». Может, ничего страшного в этом не было, горько подумал он. Помимо всего прочего, он уже не так в себе уверен?

— Я всё равно хочу извиниться, — тихо сказал он. — Одно время я постоянно думал об этом. Постоянно. Проигрывал в голове, что я мог сделать иначе, может, если бы я был быстрее… — Гарри с трудом сглотнул. — Летом после этого у меня были кошмары, но иногда снилось, что я сумел это предотвратить. И эти сны были гораздо хуже кошмаров, потому что я просыпался и понимал, что всё это неправда.

Гарри услышал тихий звук. Подняв голову, он обнаружил, что Чо тихо плакала. Гарри понял, что более глупого человека, чем он, просто нельзя найти.

— О чёрт, извини, — пробормотал он. — Извини, пожалуйста, Чо… вот, возьми мой платок… — Чо плакала совершенно беззвучно, но всё равно на них стали оборачиваться. Некоторые посетители были явно из Хогвартса. Вот дерьмо. — Я не должен был… прости…

— Нет, — сдавленно воскликнула она, яростно протирая глаза платком, испачканным в сливочном пиве, — нет, ты не понимаешь! Всё хорошо, всё в порядке… — Она подняла на него свои прекрасные тёмные глаза, покрасневшие от слёз. — Понимаешь, никто так и не сказал мне, — сказала она хрипло, — что случилось. Потому что никто не знал. — Чо умоляюще посмотрела на него и тихо произнесла: — Я его любила. — При этих словах Гарри вздрогнул. — Правда. Ты можешь рассказать мне, что случилось?

Это было самое меньшее, что Гарри мог для неё сделать, и поэтому, отложив в сторону свои собственные чувства, он принялся рассказывать о том, что произошло в судьбоносный последний день Турнира трёх волшебников. Когда он дошёл до того, что Седрик предложил отдать кубок Гарри, Чо грустно улыбнулась и пробормотала: — Это так похоже на него! — когда же Гарри с трудом выговорил «Убейте лишнего», Чо побелела как снег, после этого они долго сидели и просто молчали.

— «Убейте лишнего», — горько пробормотала она. — Неужели… неужели он действительно так сказал?

— Да, — Гарри не смотрел на неё. Перед его глазами происходили события его несчастливого прошлого. — Он… он ужасен, Чо. Я даже не могу описать насколько. Он не… Я не думаю, что он воспринимает людей как людей. Для него они словно шахматные фигуры… Все, не только… не только Седрик.

— Его нужно остановить, — прошептала она. Её лицо исказилось от гнева. Гарри прекрасно понимал её чувства. — Я… я хотела бы сделать хоть что-нибудь… прямо сейчас! Потому что… — Чо умоляюще посмотрела на Гарри. — Потому что прямо сейчас я так зла, что хочу что-то сделать. И я чувствую в себе такую силу, что прямо сейчас я могла бы убить Сам-Знаешь-Кого… — она на секунду остановилась: — Нет, Волдеморта! — её голос звучал тихо, но твёрдо. — Ты всегда называешь его по имени. И Дамблдор. Волдеморта, чёрт побери! — Тёмные глаза Чо сверкнули. — Я не хочу больше его бояться!

Гарри вспомнил свою глупую детскую влюблённость в Чо на четвёртом курсе, а потом их странные отношения на пятом. Тогда он чего только не придумывал. А ведь он ничего про неё не знал. И… Я любила его.

— Ты по-прежнему его любишь? — не успев подумать, выпалил он, и немедленно захотел взять свои слова обратно. Ну почему, почему он спросил её об этом?

Но Чо лишь грустно посмотрела на него.

— Я не знаю, — сказала она. — Прошло уже больше года. И я до сих пор вижу сны, в которых есть он, и просыпаюсь с плачем. Ты не думаешь… — она закусила губу. — Ты не думаешь, что это должно было прекратиться? Ты не думаешь, что мне должно было уже стать лучше? Гарри?

— Нет, — ответил Гарри, чувствуя странное облегчение. — Я тоже до сих пор вижу сны, а я… не был с ним… как ты. — Но в его душе опять зародилось беспокойство. Прошло полтора года со дня смерти Седрика, а она до сих пор плачет… неужели разбитые сердца заживают так долго? У меня всё будет совсем по-другому, жёстко напомнил он себе. Какое разбитое сердце? Это просто смехотворно! Снейп вовсе не умер, он просто ублюдок. У меня всё будет совсем по-другому!

Чо грустно посмотрела на него.

— Извини, Гарри. Я думала… что нам будет весело. Что мы будем говорить о квиддиче или о чём-нибудь в этом роде… Ты мне очень нравишься, Гарри. И я знаю, — Чо покраснела. — Что я тебе тоже нравлюсь или, по крайней мере, нравилась. Но всё получилось к лучшему. Мне было нужно услышать то, что ты рассказал. Спасибо!

— Что ж, — в этот момент Гарри чувствовал глубокое расположение к этой девушке. — Мы же можем остаться друзьями? И поговорить о квиддиче? Мы же всё ещё можем это сделать?

Чо слабо, но искренне улыбнулась.

— Конечно, можем! — она лукаво посмотрела на него, хотя глаза её всё ещё были красными от слёз. — Может, мне даже удастся выведать у тебя какие-нибудь секретные стратегии Имоджин.

— Эй! — Гарри широко улыбнулся, делая вид, что взвешивает бутылку сливочного пива. — Полагаешь, это стоит того, чтобы она переломала мне ноги? Придумай что-нибудь получше.

Чо засмеялась. Гарри понял, что тоже улыбается. Он чувствовал себя так, словно благополучно выбрался из ожесточённого сражения. Они сидели и болтали ещё полчаса, когда же Чо ушла, Гарри понял, что прекрасно провёл время. Как только разговор зашёл о «бочках» и манёврах Вронского, он даже ни разу не подумал о Снейпе. Видишь, Поттер? Ведь можешь, если хочешь! Можешь…

— Гарри!

— Наш отличник!

— Рады тебя видеть! — хором прокричали близнецы Уизли.

Хорошее настроение Гарри мгновенно улетучилось. Последний раз он видел Фреда с Джорджем в коридоре Хогвартса, и рядом с ним был Снейп. Это воспоминание Гарри изо всех сил старался стереть из памяти.

— А, привет, — невнятно пробормотал он.

— И не надо выражать такого восторга, — сказал Фред. — Нам стыдно перед другими посетителями.

— Заткнись, Фред, — к удивлению Гарри сказал Джордж. — Гарри… ты не мог бы пройтись с нами на пару минут? Проводить нас до Зонко?

— Нет, — ровным тоном сказал он. После всего, что они вытворяли, никуда идти с ними Гарри не собирался.

— Я тебе говорил! — резко сказал Джордж Фреду. — Говорил, что он будет злиться. — Повернувшись к Гарри, Джордж как-то смущённо произнёс: — Послушай, мы поймём, если ты не захочешь. Мы хотим извиниться…

— …за то, что произошло в Хогвартсе, — продолжил Фред. — Мы искренне в этом раскаиваемся. Мы не хотели переступать черту. Иногда мы сами не знаем, когда остановиться…

— Кроме шуток, — с чувством произнёс Гарри. — Попробуете ещё что-нибудь в том же духе, и я прокляну вас так, что вы месяц будете об этом помнить. — Он постарался вложить в свой взгляд часть того нестихавшего гнева, бурлившего в нём уже столько дней. Судя по тому, как расширились глаза близнецов, ему это удалось. — Вот увидите, я это сделаю. — И он бы это сделал. Гарри был не в настроении терпеть глупые шутки. Только не сейчас.

— О, мы не сомневаемся! — быстро сказал Джордж. — Но, Гарри, мы ничего такого даже не думали! Тогда мы всего лишь решили пошутить. Ты для нас как член семьи, неужели ты не знаешь? Мы бы никогда не причинили тебе вреда.

— Может быть, — Гарри сложил на груди руки. — И о чём же вы хотели со мной поговорить?

Фред несколько нерешительно огляделся по сторонам.

— Не здесь.

— Я никуда не пойду с вами один. — Пока он не мог себе такого позволить. Если они попытаются отколоть какую-нибудь шутку, Гарри не знал, что именно он сделает, но, возможно, из-за этого его исключат из Хогвартса и даже, может, сошлют в Азкабан. Потом он кое-что вспомнил:

— Погодите, не уходите! Я должен вам кое-что отдать, — пошарив в кармане, Гарри опустил в ладонь Фреда уменьшенный «Путеводитель в мир однополого секса». Он планировал заскочить в Зонко попозже, в компании Рона и Гермионы, и тогда незаметно передать книгу. Всё равно она ему больше не понадобится.

К его удивлению, близнецы смерили его одинаково оценивающими взглядами.

— Итак, она тебе больше не нужна? — задумчиво спросил Фред, неприятно перекликаясь с его собственными мыслями.

— Думаю, мы знаем, почему, — добавил Джордж. — Пойдём с нами, Гарри! Мы пойдём куда ты скажешь, и, клянусь своей палочкой, ничего тебе не сделаем. Но нам нужно с тобой поговорить.

— Мы хотим заключить с тобой сделку, — вклинился Фред.

Но, занятый своими мыслями, Гарри его почти не слушал.

— Что ты имеешь в виду… что ты знаешь, почему она мне больше не нужна? — с подозрением спросил он. — Я прочитал её, а теперь не хочу, чтобы она попалась на глаза моим соседям. Это всё.

Джордж наклонился к нему и прошептал всего одно слово:

— Снейп.

И тут же, как ни в чём не бывало, отодвинулся.

От изумления Гарри открыл рот, но попытался взять себя в руки.

— Что? Что ты… что… — запинаясь, произнёс он, отчаянно пытаясь сделать вид, что ничего не понимает, но совершенно в этом не преуспев.

— Тогда пойдём в Зонко! — радостно заявил Фред. Гарри почувствовал, что его — незаметно — подталкивают по направлению к двери. Через минуту он оказался на улице и двигался по направлению к магазину Зонко.

— Расслабься, — тихо сказал Фред. — Если ты беспокоишься за свою добродетель, то имей в виду, что наша квартира этажом выше, а мистер Зонко сегодня в магазине. Ты в полной безопасности. Обещаю.

Оглушённый именем Снейпа и намёком близнецов на какую-то «сделку», которую они хотят с ним заключить, Гарри на этот раз последовал за ними. Несмотря на нехорошее предчувствие, ему было слишком интересно, чтобы сейчас отступать.

Снейп. Что они хотели сказать? Они же не могли знать что-нибудь… нет, конечно нет, откуда?

Его голова так кружилась от всех этих мыслей, что Гарри даже не заметил, как близнецы втолкнули его по задней лестнице в свою квартиру на втором этаже. Должно быть, он доверял им больше, чем думал, потому что позволил усадить себя на стул в спальне — представлявшей собой скорее альков, с огромной двуспальной кроватью, задвинутой в самый угол, и занавеской, отделявшей её от остальной комнаты.

— Прекрасно, — сухо сказал Гарри. — И о чём вы собирались со мной поговорить?

К его удивлению, Фред и Джордж обменялись нерешительными взглядами. Они так редко выказывали нерешительность, что в его голове зазвенел тревожный звонок. Наконец, разговор начал Фред.

— Гарри, — осторожно начал он. — Как прикольно… ты, наконец, здесь, а мы не знаем, как, собственно, поднять этот вопрос…

Всё хуже и хуже. Фред и Джордж никогда не выказывали нерешительности — по крайней мере, когда их жизням непосредственно не угрожали раздражённые Мастера зелий. Они всегда лучились дерзостью и остроумием… Не так ли?

— Поднять какой вопрос? — раздавшееся карканье удивило его самого. Его голос явно оставлял желать лучшего.

В качестве ответа Фред достал из-под кровати слегка потрёпанный номер «Еженедельного пророка». Сердце Гарри мгновенно ушло в пятки, когда он узнал передовицу: это была первая статья о нём и Снейпе. Фотография молодого Гарри непонимающе хлопала глазами, а Снейп, что самое удивительное, отказывался встречаться с ним взглядом.

— И что вы мне хотите сказать по этому поводу? — сердито спросил Гарри. Больше всего на свете ему не хотелось видеть проклятую статью…

— Мы знаем, что это правда, — тихо сказал Фред.

На мгновение Гарри показалось, что под ним провалился пол. Близнецы сидели рядышком на своей кровати и внимательно смотрели на него. Нет, всё-таки это была шутка. Должна была быть. Гарри резко вскинулся:

— Не думаю, что это смешно, Фред.

— Мы вовсе не шутим, — ответил Джордж.

Гарри почувствовал приступ паники, хотя немедленно подавил его в зародыше. Нет, это было невозможно. Без сомнения, его и Снейпа видел Малфой, но откуда было знать Фреду и Джорджу, если они не…

А затем его мысли вернулись к злополучному происшествию. О господи. Как мог Гарри быть таким идиотом? Они со Снейпом подождали, пока близнецы не удалились восвояси — или притворились, что удаляются. Что, если на самом деле они вовсе не ушли? А каким-то образом пробрались назад и подслушали их разговор? Они-то как раз и могли такое сделать, с ними всегда нужно было держать ухо востро! Гарри должен был действительно удостовериться, что они со Снейпом действительно находятся наедине…

— Это не смешно, — громко повторил Гарри, не в состоянии придумать ничего умнее. И он говорил чистую правду. Это была самая несмешная вещь, которую он когда-либо слышал от близнецов.

— Гарри, — начал Фред.

— Не называй меня «Гарри», — Гарри вскочил с места. — Это… это отвратительно! Я и Снейп? Да вы оба сошли с ума!

— Ты и Снейп правда сумасшедшее сочетание, — словно в раздумье произнёс Джордж. — Не могу не согласиться.

Фред быстро поймал Гарри за мантию, но не сделал ничего, чтобы его испугать или насторожить.

— Гарри, это не то, что ты думаешь. Мы ничего не видели и не слышали, мы ничего не можем доказать. Ты в полной безопасности. Просто мы это… знаем…

— Откуда? — насмешливо спросил он, и тут же побелел, когда понял, что он сказал. Поттер, ты ИДИОТ! В смысле — даже если это правда — а это, конечно, нет — откуда вы можете знать…

— Мы поняли, что ты хочешь сказать, — Фред слегка улыбнулся. — Постарайся расслабиться и успокоиться, Гарри. Сядь. Хочешь что-нибудь выпить? Или ещё что-нибудь?

— Нет! — с выражением произнёс Гарри, содрогнувшись при мысли о том, чтобы выпить хоть что-нибудь, принятое из рук Фреда и Джорджа. Ему вовсе не улыбалось поменять цвет кожи, спасибо, обойдусь, а, кроме того, ему отчаянно хотелось добраться до цели этого странного разговора. Гарри опустился на стул.

— Хорошо, Гарри, как скажешь, — тихо сказал Джордж. — Хотя мне бы хотелось, чтобы ты доверял нам. Я надеюсь, ты сможешь нам доверять. Итак, гипотетически… — Джордж закатил глаза. — Гипотетически, если бы это было правдой, хотя на самом-то деле мы знаем, что это, вне всякого сомнения, абсолютная ложь, мы с Фредом сразу догадались бы о ваших отношениях, после того как Снейп попытался порвать нас на кусочки за то, что мы до тебя дотронулись. Тогда, в коридоре. Помнишь?

— Конечно, я помню, — ледяным голосом сказал Гарри. — Я также помню, что вы беспокоились за меня не меньше, чем за свои собственные шкуры. Вы даже пытались дать мне возможность убежать. Вы это уже забыли?

— Сначала мы думали, что он собирается разом покончить со всеми нами, — признал Фред. — Но когда ты прыгнул на линию огня…

— Наш батя как-то пытался заставить работать тостер. Когда он нажимал на кнопку, всё останавливалось, — закончил Джордж. — Так и Снейп. Он собирался убить нас и вдруг… остановился, потому что ты стоял между нами.

— Это потому, что я ученик, — с отчаянием сказал Гарри, понимая, что опять начинает паниковать, но не в силах это предотвратить. — Ручаюсь, что у него были бы очень большие неприятности за причинение вреда ученику…

— Уж не меньше чем за то, что он его трахает, — пробормотал Фред, но не успел Гарри разразиться новой яростной тирадой, как Джордж толкнул брата локтем в бок.

— Фред, замолкни. Не важно. Вернёмся к нашей гипотезе. Снейп выглядел так, словно хотел нас убить, но он даже пальцем не пошевелил, когда на пути появился ты.

— Не забывай, — перебил его Гарри, — что перед этим вы его разозлили! Я же ничего ему не говорил, естественно, что он был больше зол на вас, а не на м…

— Но разве он не ненавидит тебя, Гарри? — неожиданно напал Фред. — Каждый знает, что профессор Снейп злейший враг Гарри Поттера, и что Снейп только и ждёт повода, чтобы до тебя добраться. Но он ничего не сделал. Почему? Мне вот интересно. Если он действительно тебя ненавидит, почему он ничего тебе не сделал?

Гарри с трудом сглотнул и изо всех сил постарался взять себя в руки. Они ничего не видели и не слышали. По их собственным словам.

— Откуда я знаю? Я понятия не имею, что творится в мозгах у Снейпа. И это, по крайней мере, было абсолютной правдой.

— Думаю, не ты один, — сказал Фред. — Но, даже если бы мы всё это не видели…

— Гипотетически, — вставил Джордж.

— Да, гипотетически. Мы могли заметить то, как вы со Снейпом смотрите друг на друга, пока ты его удерживал.

— Да? — скептически спросил Гарри, надеясь, что ему это удалось. — Ну и как же мы друг на друга смотрели? С глубоким вожделением во взоре или мечтательно, как во сне?

— Нет. Вы смотрели…

— Как будто вы друг друга хорошо знаете.

Гарри выпучил глаза.

— Это выглядело так, словно для тебя обычное дело так с ним разговаривать, — сказал Джордж. — И было совершенно не похоже, что ты его ненавидишь.

— И чертовски не похоже, что он ненавидит тебя, — добавил Фред.

Гарри с трудом сглотнул.

— Но он меня ненавидит, — прошептал он.

Фред и Джордж в унисон покачали головами. И от этого по коже Гарри пробежали мурашки.

— Гарри, — медленно сказал Джордж. — Всё в порядке. Мы понимаем.

— Что вы понимаете? Здесь нечего понимать…

— Мы знаем, как это бывает. Мы знаем признаки, — сказал Фред.

— Что это? Какие признаки? Вы двое действительно…

А затем близнецы сделали то, от чего Гарри мгновенно потерял дар речи. Они повернулись друг к другу и быстро, но нежно коснулись друг друга губами. Совершенно не братским поцелуем.

Гарри почувствовал, что его глаза вылезают из орбит и с новой силой уверился, что это всё было одним большим затянувшимся розыгрышем. Но Фред повернулся к нему и сказал:

— Мы знаем, каково это — любить того, кого нельзя. Мы сами это испытали.

Лица близнецов были абсолютно серьёзными.

Гарри перевёл взгляд на двуспальную кровать в алькове. Сначала он подумал, что близнецы купили двуспальную кровать, чтобы сэкономить место… или потому, что не могли себе позволить каждый отдельную, но сейчас… а в прошлом году они оба признались ему, что геи… а также предлагали всякие дурацкие вещи вроде быть третьим… множество мелких и не очень деталей внезапно всплыло в его памяти…

Но… они…

Гарри открыл рот и с треском закрыл его. Всплеснув трясущимися руками, он умудрился спросить:

— В-вы… вы хотите сказать, что…

— Обещай, что никому не скажешь, — настойчиво попросил Джордж. — Пожалуйста. Мы знаем о тебе и Снейпе, а ты знаешь про нас. Мы квиты. Все счастливы. Нет проблем. Понимаешь?

Гарри думал только о том, что хорошо, что он сидит. Он почувствовал тошноту.

— Вы же братья, — прошептал он, до глубины души поражённый этой мыслью. — Вы же… вы же братья!

— А вы со Снейпом учитель и ученик, — резонно заметил Фред.

— Но это совершенно другое дело! — воскликнул Гарри, не заметив, что проговорился. Но это не ускользнуло от внимания близнецов. Джордж слабо улыбнулся.

— Почему это?

— Потому что мы не РОДСТВЕННИКИ! Я имею в виду… — Гарри, наконец, понял свою ошибку. — В смысле… я…

— Гарри, — всё так же спокойно сказал Фред. — Есть ли на земле хотя бы один человек, который бы одобрил ваши отношения со Снейпом?

Глупый ответ «может быть, Дамблдор» примёрзли к его языку. Гарри не мог ничего ответить.

— Мы не собираемся никому об этом говорить, — твёрдо сказал Джордж. — Так же как ты не будешь говорить про нас. Не хочешь обсуждать свои дела, прекрасно. Но нам нужно поговорить о сделке.

— Сделке? Какой сделке? — слабо спросил Гарри.

Фред и Джордж обменялись нервными взглядами.

— Старик Зонко начал… что-то подозревать, Гарри, — наконец сказал Фред. — И не только он один. Люди в Хогсмиде начали говорить… что мы не встречаемся с девушками… или с юношами, если на то пошло. Что мы всё время вместе, и в этом есть что-то ненормальное. А потом Зонко поднялся к нам и увидел двуспальную кровать. Он ничего не сказал, и мы знаем, что мы ему нравимся, но… но, Гарри, — с отчаянием в голосе закончил он. — Если люди начнут что-то говорить, понимаешь, это просто убьёт маму с папой, и последнее, без чего папа не может обойтись, это чтобы у Фаджа появилась ещё одна причина его презирать. И мы никому не позволим нас разлучить …

— Поэтому нам нужен ты, — вмешался Джордж, к изумлению Гарри, мягко похлопав брата по руке. — Ты должен выбрать одного из нас.

У Гарри в который раз открылся рот.

— Выбрать одного из вас? Что за чёрт?!

— Для представления широкой общественности, — как само собой разумеется ответил Джордж. — Всё просто. Ты можешь встречаться с одним из нас. Люди прекратят говорить обо мне и Джордже, люди прекратят говорить о тебе и Снейпе. И все будут счастливы!

Гарри так и остался сидеть с открытым ртом.

— Тебе ничего не придётся делать, — вставил Фред. — В смысле, это само собой разумеется. Всё это будет только для публики. Мы не коснёмся тебя и пальцем. Если, конечно, тебе самому не станет одиноко… и всё такое…

Джордж опять пихнул его локтем.

— Я должен идти, — выдавил из себя Гарри. Всё происходящее было слишком сюрреалистическим, чтобы быть правдой. Не может быть, что он спокойно сидит и поддерживает такой разговор.

— Ты совершенно уверен? — поспешно спросил Джордж. — Подумай, прежде чем отказываться, Гарри. Ты видел новую статью в сегодняшней газете?

— В ней ничего не говорилось о Снейпе и обо мне, — резко сказал Гарри. — Она вся была посвящена ему. Никто не верит, что он и я… в смысле…

— А ты абсолютно в этом уверен? — спросил Фред. — Рон сказал, что в последнее время ты выглядишь ужасно подавленным. Чего не может быть из-за какой-то старой статьи. Что Снейп измывается над тобой как хочет, а ты даже не огрызаешься. Может быть, люди начинают что-то подозревать… — От этих слов Гарри похолодел.

— Если мы это сделаем, Гарри, — продолжал уговаривать его Джордж. — То совершенно точно тебе опять посвятят целую передовицу — с какой стати люди будут заботиться о каком-то сальном ублюдке из Хогвартса, когда они могут прочитать о личной жизни самого Гарри Поттера?

— Мне нужно идти, — тупо повторил Гарри.

— Ты можешь помочь ему. Отвлечь внимание. Это единственное, что ты можешь сейчас для него сделать. И не надо делать вид, что тебе всё безразлично — мы всё знаем.

Слова Джорджа постепенно начали приобретать какой-то смысл.

— А что будет, если я не соглашусь? — хрипло спросил он.

Близнецы обиженно посмотрели на него.

— Ничего, — несколько скованно сказал Фред. — Мы же сказали, что ты можешь на нас рассчитывать. Но… мы хотим попросить тебя, чтобы ты никому не рассказывал о нас, или…

Джордж погладил свою палочку.

— Или нам придётся поменять твою память, — сказал он. — Извини, но мы должны это сделать. Ты же понимаешь? Ты позволишь нам это сделать?

Гарри подумал, что он действительно очень хочет забыть произошедший разговор. Но люди не всегда делают то, что они хотят. Он кивнул и принялся обдумывать предложение близнецов.

Защитить Снейпа, защитить себя. Отвлечь внимание. Звучало неплохо, даже несмотря на упоминание о передовице. Мысль о передовице заставила Гарри содрогнуться, но он знал, что тут уж ничего не поделаешь, и если уж что-то задумал, нужно подходить к вопросу основательно. Второй раз Гарри содрогнулся при мысли о том, чем занимаются между собой близнецы, но в каком-то смысле они были правы: люди будут считать их отношения со Снейпом не менее противоестественными. Может быть, даже хуже, так как Гарри был популярной личностью, а Снейпа все ненавидели. Статья в «Ежедневном пророке» уже это доказала.

Что сказано, то сказано. Они сделали тебе предложение. Воспользуйся им по полной. Это всё, что ты можешь сделать. Голос в его голове звучал на удивление по-слизерински.

— Мне нужно поговорить с Роном, — наконец произнёс он. Увидев их испуганные взгляды, он быстро добавил: — Нет, я не собираюсь ему ничего рассказывать! Обещаю! И… я принимаю ваше предложение, — сказал он, призывая всю свою смелость, чтобы принять решение. Всё равно ему когда-нибудь пришлось бы это сделать, так почему не сейчас? — Но я не хочу, чтобы это обрушилось на него неожиданно. — А как будет чувствовать себя Джинни, узнав, что он встречается с одним из её братьев? О господи.

Близнецы немедленно расслабились.

— Ура! — сказал Джордж. — Но с кем из нас ты собираешься встречаться?

— Не знаю, — устало сказал Гарри. — Мне всё равно. Может, с тобой?

Джордж буквально раздулся от гордости, а Фред надул губы.

— Говорил тебе, что я лучше целуюсь! — ухмыльнулся Джордж. — И, очевидно, парень это запомнил!

— Очевидно, что парень просто растерялся!

Гарри поднялся с места.

— Вечером я напишу вам, — сказал он, не в настроении выслушивать шутки. Гарри чувствовал себя ужасно усталым. — Я просто… должен поговорить с Роном.

Джордж кивнул.

— Я провожу тебя.

Гарри предпочёл бы остаться в одиночестве, но ему всё равно рано или поздно придётся привыкать к условиям сделки. — И я ничего тебе не должен, — предупредил он. — Имей это в виду.

— Конечно, — сказал Джордж. — Мы понимаем.

— Мы и не собирались делиться, — вставил Фред. — Это «делиться» было больше, чем Гарри предпочёл бы знать. Он поморщился и отрицательно покачал головой, заставив Фреда бросить на брата виноватый взгляд. Джордж только вздохнул и повёл Гарри вниз по лестнице — Гарри заметил, что он делает это с гораздо меньшим энтузиазмом, чем обычно. На середине лестницы Джордж огляделся по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, остановился. Притянув Гарри ближе, он прошептал:

— Слушай, а Снейп… знаешь, чертовски странно думать о нём как о твоём приятеле… не будет против? Мне кажется, это ему не понравится, но мы с Фредом подумали, что если кто и может его уговорить, то это… — замолчав, Джордж приподнял рыжую бровь.

Гарри решительно стряхнул с плеч его руку.

— Он не «мой парень». И никогда им не был. И, полагаю, что ему на это наплевать. А даже если нет, — Гарри невольно подумал о контрольной Чо. — То он всё равно мало что сможет сделать.

Некоторое время Джордж просто смотрел на него, Гарри почувствовал себя неуютно под этим пристальным взглядом.

— Мне очень жаль, Гарри, — наконец сказал он. — Лично мне он никогда не нравился, но…

— О, заткнись, пожалуйста, — устало отозвался Гарри и, повернувшись, принялся спускаться по лестнице. — Не всегда всё получается так, как хотелось бы.

На это Джордж ничего ему не сказал. На улице они увидели Рона, Гермиону и Джинни, выходивших из кондитерской. Увидев Гарри и Джорджа, друзья замахали им руками.

Гарри умудрился улыбнуться и помахать в ответ. Внезапно он почувствовал такую тяжесть в груди, что договорённость с близнецами показалась ему совершенно абсурдной. Рон так открыто ему улыбался… Гарри не мог так с ним поступить. Повернувшись, он открыл было рот, чтобы сказать об этом Джорджу…

…который, очевидно, почувствовав угрозу своим планам, склонился к нему и приложил губы к его лбу, быстро отстранившись, чтобы очень интимно провести рукой по его щеке. Краем глаза Гарри увидел ошеломлённые лица своих застывших на месте друзей. Или уже не друзей? Люди вокруг принялись шептаться. Кажется, где-то в стороне сверкнула вспышка. Гарри рассерженно повернулся к Джорджу, но наткнулся на тёплый сочувственный взгляд его карих глаз.

— Не отступай, Гарри, — прошептал Джордж. — Я знаю, это трудно. Но мы тебе поможем. Просто гни свою линию! — Игнорируя шёпот толпы, Джордж весело помахал Рону и, развернувшись, исчез в доме, оставив Гарри самому разбираться со своими друзьями.


* * *

Разговор прошёл примерно так же, как и стоило ожидать.

Все четверо сгрудились во дворе магазина Зонко, пытаясь избежать любопытных взглядов. Рон был белым, как мел, а Джинни изо всех сил пыталась скрыть слёзы. Только Гермиона выглядела так, словно ничему не удивилась, но, с другой стороны, она всегда делала вид, что всё знает. Гарри, запинаясь, импровизировал. Он не хотел расстраивать никого из них своими проблемами, но он уже долгое время думал об этом и боролся с собой… И летние «приставания» близнецов, а потом статья про Снейпа помогли ему наконец понять себя. А потом Джордж предложил встречаться, и он подумал, что это будет прикольно, кроме того, это же никому не причинит вреда? Произнося эту фразу, Гарри старался не смотреть на Джинни. Это был самый ужасный разговор, который у него когда-либо был, а, если учесть, что он произошёл сразу после почти самого ужасного разговора… Гарри чувствовал себя абсолютно разбитым. И ему не надо было притворяться, что он ненавидит себя в эту минуту.

— Так ты… ГЕЙ? — в третий раз воскликнул Рон.

— Думаю, что да. Я не уверен, но похоже, — ещё раз повторил Гарри.

— Но… но… а как же сливочное пиво! С Чо! — Кажется, Рон всерьёз считал, что это является неопровержимым доказательством его гетеросексуальности.

Гарри отрицательно покачал головой.

— Думаю, что она всего лишь предлагала свою дружбу. — Или будет предлагать, после того как новость о сегодняшнем происшествии распространится повсюду. Хотя ещё неизвестно, будет ли Чо после этого вообще с ним разговаривать. Хотя Гарри подозревал, что будет. Он не думал, что вообще особо интересовал её, разве что как коллега-ловец — и источник информации о смерти Седрика Диггори. По крайней мере, Гарри на это надеялся. Ему так не хотелось причинять боль другим людям.

Как раз когда он об этом подумал, Джинни всхлипнула и, пробормотав какое-то извинение, убежала. Гарри поморщился, но с некоторым вызовом встретил свирепый взгляд Рона: в конце концов, он никого не просил в него влюбляться.

— Простите, — сказал он.

— Ты не должен ни за что извиняться! — авторитетно заявила Гермиона. — Ты не можешь изменить себя! Это закон природы! Во всех книгах про это написано… по крайней мере, я так дума… — Гермиона немного смешалась, словно осознав, что обнаружила пробел в своём образовании. — Я обязательно об этом почитаю! — обещала она, а затем гневно взглянула на Рона. — И, кстати, мы вовсе не собираемся бросать тебя или что-нибудь в этом роде.

Ей пришлось пихнуть Рона локтем, чтобы тот пробормотал:

— Э-э… да… правильно, — его явно что-то мучило. Наконец, решившись, Рон решительно сдвинул свои рыжие брови.

— Послушай, Гарри, извини, но я должен знать… Ты… когда-нибудь думал… ну это… обо мне?

— Нет, — честно ответил Гарри. Рон, казалось, не знал, обидеться ли ему или почувствовать облегчение. — И я ничего такого не думал ни о Дине, ни о Невилле, ни о Шеймусе. Так что вы все можете себя чувствовать в полной безопасности.

Теперь Рон смотрел на него озадаченно.

— А тогда о ком ты так думаешь? — Гарри мучительно покраснел, а Рон извиняюще замотал головой. — Извини. Забудь. Я просто… должен к этому привыкнуть, ладно? И… — его глаза посмотрели в сторону убежавшей сестры. — Я должен поговорить с Джинни. — Глаза Рона опять яростно сверкнули. — Ты нанёс ей сильный удар!

— Я ничего не могу поделать, — практически закричал Гарри, отчего Гермиона успокаивающе положила на него руку. Понизив голос, он прошипел: — Я никогда не поощрял её, Рон. Она мне как сестра! И ты об этом знаешь!

Однако. Можно расспросить Фреда и Джорджа об их определении «кровного родства». Конечно, Гарри этого не сказал, но мысль об этом опять привела его в замешательство.

— Рон, прекрати. Я вовсе не собирался ранить её чувства. Я убью Джорджа за то, что он позволил себе на её глазах… — Не говоря уже о глазах всех остальных прохожих.

Очевидно, Гермиона подумала то же самое.

— Кажется, кто-то даже сделал фотографию, — обеспокоенно сказала она.

— Я в этом не сомневаюсь, — Гарри понурился. — Как бы там ни было, вечером об этом будет говорить вся школа.

— А завтра утром «Ежедневный пророк», — ядовито добавил Рон. — И как тебе только удаётся?

Гарри ошеломлённо уставился на него, не слыша возмущённые возгласы Гермионы. О, только не это. Не сейчас!

— Я бы только предпочёл, чтобы ты не использовал для этого членов моей семьи, — несмотря на протесты Гермионы, продолжал ставший пунцовым Рон.

— Я никого не использую, — невнятно ответил Гарри, не в состоянии даже рассердиться на Рона, так как знал, что действительно использует близнецов, хотя и по их собственной просьбе. — Джордж сам вызвался встречаться со мной, и это не такое большое дело…

— Так теперь, вместо сестры, ты кружишь голову моему брату? Или как тебя понимать?

— Прекратите! — внезапно закричала Гермиона. — Немедленно прекратите! Хватит! Я не желаю этого больше слышать! — Все вокруг показывали на них пальцами. — Пойдёмте. Скоро будет праздничный ужин. Думаю, нам не следует больше об этом говорить. Мы… поговорим об этом позже, когда остудим головы и успокоимся…

Гарри оцепенело кивнул. Рон, плотно сжав зубы, последовал его примеру. Гарри видел, что его друг уже жалеет о сказанном, но знал, что пройдёт какое-то время, прежде чем Рон извинится.

Гарри никогда не думал, что праздничный ужин по случаю Хеллоуина может быть настолько чудовищным. Даже в прошлом году по сравнению с этим он прошёл вполне терпимо. Гермиона сидела между ним и Роном. Гарри и Рон отводили друг от друга глаза и молчали. Гарри чувствовал обращённые на него взгляды. Хихиканье раздавалось буквально отовсюду, особенно заливистые раскаты доносились со стороны слизеринского стола. Гарри не слышал, что именно вызвало такую бурю восторга, но догадывался, что мишенью шутки был он сам. Джинни, а также пары её близких друзей не было видно, Дин и Шеймус не знали, что ему сказать, а Невилл весь ужин рассматривал его как некое диковинное животное.

Естественно, Снейп сидел за учительским столом, но Гарри отказывался на него смотреть. Ну, точнее, бросил всего лишь пару взглядов. Он не мог не думать, слышал ли Снейп последние новости, а если слышал, то есть ли ему до них какое-то дело. Так как он был не слишком высокого мнения о близнецах, Снейп мог решить, что Гарри получил именно то, что заслуживает. Руки Гарри сжались под столом в кулаки. Почему, ну почему он согласился на это безумное предложение? Почему он хочет во что бы то ни стало защитить человека, которому нет до него никакого дела?

Что ж, что сделано то сделано. И он не собирался продолжать свои «романтические отношения» с близнецом Уизли слишком долго. Он будет «встречаться» с Джорджем пока не улягутся последние слухи о Снейпе, а затем порвёт с ним. И постарается обо всём забыть. Твёрдо решив так и сделать, Гарри сунул в рот клубничное пирожное и яростно задвигал челюстями.

После пятнадцатого по счёту опасливого взгляда, брошенного на него Шеймусом, Гарри, наконец, не выдержал:

— Мне вовсе не интересно то, как ты моешься, и я не имею абсолютно НИКАКОГО желания забираться к тебе в трусы. Ясно?

Шеймус в шоке уставился на него. За гриффиндорским столом наступила полная тишина, мгновение спустя перешедшая в громовой хохот. Дин сконфуженно улыбнулся, а Невилл закрыл руками покрасневшее лицо. Гарри не удержался и посмотрел на Рона, который, перед тем, как отвести глаза, робко ему улыбнулся. Если ничего больше не произойдёт (а Гарри не стал бы на это полагаться), то, возможно, скоро они окончательно помирятся.

В этот момент разговоры в зале внезапно прервал громкий стук, донёсшийся со стороны учительского стола. Как по команде, головы всех, сидящих в зале, повернулись к нему. На глазах у всей школы белый как снег профессор Снейп резко отодвинул свой стул, а осколки его бокала, который, судя по всему, только что разлетелся в дребезги, приземлились на скатерть. Профессор Спраут, которая, похоже, в тот момент наклонилась, чтобы что-то ему сказать, резко отпрянула в сторону, с ужасом глядя на кроваво-красное пятно, расплывающееся по белому штофу. Бросив в сторону гриффиндорского стола полный неистовой ярости взгляд, Снейп оскалился и, резко развернувшись, через боковую дверь вылетел из большого зала.

Внимание всех немедленно переключилось к гриффиндорскому столу, а сами гриффиндорцы принялись с подозрением оглядывать друг друга.

— Ты что, зачаровал его бокал? — спросил Рона Шеймус.

— Нет, я этого не делал, — ответил Рон. — А ты, Гарри?

— Н-нет, — Гарри зачарованно смотрел, как по белой скатерти растекается красное пятно. — Я тоже не делал.

— А, — сказал Дамблдор, и его голос свободно разнёсся над вовсю гудящим залом. — Какая досада. К сожалению, это случается время от времени. Пожалуйста, успокойтесь! Слишком большое возбуждение вредит пищеварению.

— Странно, — сказал Дин, и Гарри мог только кивнуть, его рот пересох от волнения. Только что произошло что-то нехорошее. И это случилось со Снейпом. Гарри отчаянно хотелось знать, что произошло, он ненавидел себя за то, что не знает, за то, что не может помочь. Прекрати НЕМЕДЛЕННО, ты, сопливый придурок! Ты решил, что покончишь с этим! Его внимание привлёк Дамблдор, который взмахом палочки уничтожил беспорядок. Глаза директора, как обычно, лучились весельем. Но выражение лица было трудно прочитать. Гарри понял, что, за всеми своими переживаниями, он совсем позабыл о чужих проблемах. Директор, казалось, вовсю наслаждался пиршеством, но всё же он выглядел усталым, хотя новых сообщений о деятельности сторонников Тёмного лорда не появлялось уже пару недель.

Если мы ничего не знаем об их деятельности, это вовсе не означает, что они ничего не делают.

Эти строчки из полученного летом письма Снейпа неожиданно всплыли в его памяти. Гарри пытался не думать об этих письмах, надёжно зачарованных и закопанных в его сундуке. Он должен от них избавиться. Скоро он это сделает, как только мысль об этом не будет вызывать у него трудности с дыханием. Гарри опять посмотрел на Дамблдора.

Если бы только я мог ему помочь! Как бы мне хотелось сделать хоть ЧТО-НИБУДЬ, а не просто сидеть и чувствовать жалость к себе!

Гарри душила его собственная беспомощность.


* * *

Гарри очень хотел, чтобы этот день поскорее закончился. Он тянулся так же медленно, как и весь предыдущий месяц. А ложась спать, Гарри боялся, что от расстройства не сможет заснуть.

Его соседи по комнате казались странно притихшими. И он заметил, и это наполовину рассмешило, наполовину расстроило его, что, раздеваясь, они стараются демонстрировать как можно меньше. Шеймус Финниган даже задёрнул занавеси балдахина. Рон, с другой стороны, устроил целое шоу из надевания своей пижамы. Это было хорошим знаком. Возможно, он даже скоро заговорит с Гарри, особенно если к этому приложит руку Гермиона. Гарри даже примерно представлял, что она скажет: Рон, неужели ты не понимаешь, что в последнее время мы уделяли Гарри гораздо меньше времени… из-за нас. Так что теперь мы должны быть более ВНИМАТЕЛЬНЫМИ! В отношении Рона чувство вины всегда работало безотказно.

Гарри свернулся под одеялом, радуясь бутылке с тёплой водой, подложенной под ноги домовыми эльфами. Протянув руку с палочкой, он прошептал: «Люмос! » Его отгороженное от всего мира убежище осветилось. Оставшись, наконец, наедине с самим собой, Гарри попытался расслабиться. Он решил написать письмо Сириусу. Лучше, чтобы его крёстный узнал о «новом увлечении» Гарри из его собственных уст, а не из «Ежедневного пророка». И, может быть, Сириус, в отличие от его друзей, поймёт его, может, скажет что-нибудь хорошее или даже даст совет. Где-то в середине месяца он получил ответ на своё предыдущее письмо: ответ был слишком коротким, ведь Сириус опять переезжал с места на место, выполняя то, чем он занимался для Дамблдора. Но, несмотря на краткость письма, тёплые слова Сириуса, как всегда, поддержали Гарри, вселяя в него надежду самим фактом своего существования.

Внезапно он почувствовал, что ему ужасно не хватает Сириуса — странно, как может не хватать человека, которого ты видел всего несколько раз в жизни? Под влиянием этого Гарри написал гораздо более искренне письмо, чем намеревался в начале. Он рассказал Сириусу о страхе перед выслеживающими его газетчиками, о своём одиночестве, ревности к целиком поглощённым друг другом Рону и Гермионе, как он не хотел расстраивать Рона и Джинни. Это напомнило ему о том, как он разговаривал с Сириусом через камин накануне Турнира трёх волшебников, делясь своими страхами и сомнениями. Естественно, он ни слова не написал о Снейпе, хотя и очень хотел. Но это было единственное, чего Сириус был не должен знать ни при каких обстоятельствах. Гарри почувствовал раздражение при мысли о необоснованной ненависти Сириуса, из-за которой всё было так сложно. А затем он вспомнил, что Снейп ненавидел Сириуса с равной силой. И, кроме того, это больше не имело значения, не так ли?

Закончив писать, Гарри почувствовал себя немного лучше. Он знал, что Сириус обрадуется, получив письмо, что доверие Гарри очень многое значило для его крёстного отца. Было ужасно приятно иметь кого-то, с кем можно, не выбирая слов, поделиться всем самым сокровенным. Ну почти всем. Частично.

Как же ему надоело быть слизеринцем.

Письмо было закончено, но Гарри совсем не чувствовал усталости. Было слишком поздно относить его в совятню для Хедвиг, придётся дожидаться утра. Гарри свернул пергамент и, высунувшись из-за занавеси, протянул руку, чтобы опустить его в ящик прикроватного столика. Гарри редко его использовал, поэтому, когда его рука наткнулась на что-то мягкое, удивился, так как совершенно не помнил, что бы это могло быть.

Он наклонился и заглянул в ящик. Его сердце остановилось: он понял, что это была маленькая бутылочка, завёрнутая в мягкую зелёную ткань.

Сомнисперус.

Его подарок на День рождения.

Он совсем про него забыл. Трясущимися руками Гарри вытащил из ящика бутылочку и быстро, чтобы никто не увидел, перенёс её в своё освещённое убежище. Развернув ткань, он уставился на золотисто-розовую жидкость, медленно переливающуюся в фиале. Это было единственное свидетельство того, что когда-то он был небезразличен Снейпу. Письма, какой бы ценностью они не обладали, были слишком безличными. Но это… Приготовление зелья занимало много времени, и Снейп, должно быть, варил его сам, очевидно, он искал что-то, что бы пригодилось Гарри, что могло бы ему понравиться…

Чувство ужасающей пустоты закралось ему в душу, и внезапно больше всего на свете ему захотелось бежать в подземелья и свернуться рядом со Снейпом в его большой кровати, как они это делали после… Но сейчас Гарри даже не нужен был секс. По крайней мере, не прямо сейчас. Он просто хотел Северуса, того Северуса, которого считал своим, как бы абсурдно это ни звучало. Он ужасно по нему скучал, когда они были вместе, это было так здорово. Сейчас все твёрдые решения, принятые Гарри, разлетелись в разные стороны: и он отдал бы всё на свете за то, чтобы всё вернулось к тому, как было месяц назад. Проклятье, он любил Северуса, наконец-то он это понял, и, даже если это чувство пройдёт со временем, пока ему было так тяжело… он так хотел…

Всего лишь почувствовать, какого это, быть любимым.

Иногда мы удивляем сами себя, когда узнаём, от чего мы на самом деле получаем удовольствие. Предупреждение Северуса, связанное с зельем. Но Гарри не думал, что в нём осталось хоть что-то, что могло бы его удивить или шокировать. Он хотел увидеть во сне Северуса. Это было весьма незатейливое желание.

Убрав свет, Гарри положил палочку под подушку. Вытащив из фиала пробку, он осторожно выпил зелье, облизав губы, чтобы не потерять ни капли. Хоть он не знал, чего ожидать, вкус зелья удивил его: оно было абсолютно безвкусное. С тем же успехом он мог выпить подкрашенную воду. В какой-то момент Гарри даже подумал, что Снейп сыграл с ним какую-то изощрённую шутку. Или, может быть, оно действительно выдохлось, но почти сразу его мускулы стали расслабляться без всякого усилия с его стороны. Гарри начал погружаться в глубокую прохладную тьму, отнявшую у него всякую способность двигаться. Никогда до этого он не осознавал процесс засыпания.

С мягким хлопком его тело упало на простыню, и мир вокруг исчез.

* * *

Во сне происходят странные вещи. И первая из них та, что люди обычно без тени сомнения принимают происходящее за реальность.


* * *

Гарри вышел на унылую тёмную равнину.

Первым его чувством было удивление. Затем ему стало слегка не по себе. Вид был отнюдь не радостный. Расстилавшаяся перед ним земля была бесплодна как пустыня — тёмный песок шевелился под его ногами. Сощурившись, он попытался вглядеться в темноту: со всех сторон его окружала чёрная гигантская стена, казалось, он стоит в самом центре, на оси, вокруг которой она образована. Воздух был затхлым и горячим, а небо красным как кровь. Он был совершенно один.

Несмотря на удушающую жару, Гарри поёжился. Он вовсе не боялся — напротив, здесь он чувствовал себя совершенно спокойно. И именно это его и пугало. Может, он видел он это место раньше? Но где оно? Где он находится? Его глаза бесплодно пытались найти хоть что-нибудь. Гарри подумал, не позвать ли ему Рона или Гермиону — они же где-то здесь, правда? Вместе они обязательно догадаются, что это за место. Хотя тёмная пустыня его совсем не пугала, ему не нравилось находиться здесь… в одиночестве.

Как только эта мысль пришла ему в голову, на красном фоне неба у самого горизонта появились тёмные тени. Когда они приблизились, Гарри разглядел плащи с капюшонами. На один ужасный миг он подумал, что это дементоры — но эти существа шли, а не скользили, и Гарри вовсе не чувствовал, что кто-то высасывает из него счастливые мысли. На самом деле, чем ближе они подходили, тем лучше он себя ощущал. Казалось, он стал сильнее. Гораздо сильнее. Почти непобедимым.

Глава 11. Сомнисперус (прод. )


Глава 11. Сомнисперус (прод. )

И что было странно, действительно странно, это то, что он не мог точно их сосчитать. Сначала Гарри думал, что их только трое, три фигуры, идущие плечом к плечу. Но потом силуэты расплылись, словно в дымке, и теперь уже казалось, что их десятки, если не сотни. И все они направлялись к нему. Их тёмные плащи развевались от невидимого ветра, покачиваясь в такт шагам, отдававшимся тихим глухим стуком. Если бы не этот звук, картина напомнила бы Гарри мираж.

Возможно, это не честно с его стороны заставлять их идти всю дорогу, подумал Гарри и устремился навстречу, собираясь перехватить незнакомцев на середине пути. Его глодало любопытство. У него не было ни страха, ни каких-то опасений. И, чем ближе он приближался к тёмным фигурам, тем сильнее становилось… предвкушение. Всем своим видом они… обещали что-то, что он от всей души хотел. Незаметно для себя Гарри ускорил шаг.

При ближайшем рассмотрении фигуры в капюшонах оказались женщинами. Их опять было только трое. Они шли, одинаково переставляя ноги. И, чем ближе они приближались, тем труднее было разглядеть их черты — ради спасения своей жизни Гарри не мог бы сказать, как они выглядят и похожи ли они на кого-то, кого он уже видел. Тем не менее, Гарри знал, что они прекрасны.

Они остановились в нескольких шагах от него. Гарри тоже остановился. Как странно — у него болели ноги, словно он прошёл долгий путь по пескам, но он всё так же оставался в центре кольца чёрных стен.

Одна из женщин издала тихий клекочущий звук, и Гарри, не желая показаться грубым, сказал:

— Здравствуйте!

Все трое приветственно склонили свои головы. Та, что была в середине, улыбнулась —Гарри не смог бы описать форму её губ — и произнесла что-то, больше походившее на шипение. Гарри даже подумал, что она говорит на парселтанге. Он попытался представить, что она змея, чтобы ответить на том же языке, но не смог этого сделать. И тогда он вежливо переспросил:

— Извините?

Губы женщины опять сложились в улыбку, а в её глазах — какого цвета они были? Карего? Жёлтого? — блеснуло что-то, напоминающее веселье. На этот раз Гарри внимательно смотрел на её губы, ему очень хотелось понять, как она выглядит… Может, всё дело в капюшоне, скрывающем черты её лица? Она снова заговорила, но Гарри понял, что её рот при этом не двигается. Он отчётливо слышал каждый звук. Это было всё то же странное слово.

Н всякий случай Гарри повторил его вслух:

— Ти-зи-фо-на?

Женщина медленно кивнула.

Тизифона, ещё раз повторила она.

Затем заговорили остальные двое.

Мегера, — сказала вторая.

Алекто, — прошептала третья.

— Извините, — сказал Гарри. — Я не понимаю… вы говорите по-английски?

Три пары тёмно-жёлтых глаз, не мигая, уставились на него.

Гарри Поттер, — хором произнесли они низкими шипящими голосами, которые по-прежнему раздавались ниоткуда.

— Да, это я, — сказал Гарри. Почему-то он совсем не испугался, что они знают его имя. Если подумать, было странно, что он не боялся и даже не считал, что с ним происходит что-то странное. Плащи женщин всколыхнулись, недвусмысленно напомнив Гарри об усаживавшихся на насест стервятниках. Та, что заговорила с ним первой, не сводя с него взгляда, медленно склонила голову на бок.

Ты знаешь, кто мы? — спросила она.

Ты знаешь, чего мы хотим? — спросила вторая, произнёсшая имя, которое начиналось на «м».

— Н-нет, — запнувшись, ответил Гарри, ему не хотелось демонстрировать своё невежество, но сейчас у него просто не было другого выхода. — Извините, но не знаю.

Все трое одинаково улыбнулись.

Спасибо, Гарри Поттер, — прошептала вторая. — За то, что впустил нас.

— Впустил куда? — не понял Гарри, хотя невольно почувствовал удовольствие от мысли о том, что каким-то образом сумел сделать что-то для таких приятных леди.

Мы искали вход. Мы искали дом. Спасибо, — сказала третья женщина. Затем их фигуры опять каким-то образом размылись, и Гарри снова увидел вместо троих женщин колышащееся море чёрных фигур. Они молча стояли вокруг Гарри, не сводя с него немигающих взглядов. Но это ни капли его не испугало.

— Ну что ж, добро пожаловать, — громко сказал он. — Так как вас зовут?

Из сотни женщин опять стало трое.

Тизифона. Мегера. Алекто, — хором сказали они, и Гарри покраснел. — О, я не понял, что это были ваши имена. Простите.

Тебе не за что просить прощения, — прошептала та, которую звали Алекто. — Ты не сделал ничего плохого.

Ты открыл нам дверь, — вторила ей Тизифона.

Ты предоставил нам дом, — добавила Мегера.

Раз ты не сделал ничего плохого, мы тоже ничего тебе не сделаем.

Гарри опять попытался разглядеть своих новых знакомых.

— Вы сёстры? — вежливо поинтересовался он.

Да, — одновременно ответили они.

— О… Что ж. Это… прекрасно, — Гарри подумал, что, должно быть, показался им плохим хозяином, так как, судя по всему, каким-то образом сам пригласил их сюда. Но он не мог придумать, что ещё им сказать.

Мы — эринии, — сказала Тизифона. — Люди также называют нас фуриями и разными другими именами.

Гарри был искренне шокирован тем, что кому-то могло прийти в голову называть такими грубыми словами таких милых леди.

— Что? Почему?

Потому что мы не ко всем относимся с добротой, — прошипела Мегера. — К тебе мы будем относиться с добротой, Гарри Поттер…

Мы выполним твоё самое заветное желание, — сказала Алекто. Её черты размылись и на какое-то мгновение Гарри показалось, что у неё вообще нет лица. — Напиток, которое ты выпил… магический напиток.. привел нас сюда, — её лицо вернулось на место, и она улыбнулась, обнажив острые зубы.

Сомнисперус? Глаза Гарри изумлённо расширились. Теперь он всё вспомнил. Всё правильно — он видит сон! Он выпил зелье, которое подарил ему Северус. Неужели оно призвало этих женщин, для того, чтобы они даровали ему исполнение его желания?

— О, так вы что-то вроде джиннов? — радостно спросил он. — И вы исполните всё, что я хочу? — Ничего удивительного в том, что они показались ему такими добрыми и милыми.

Но Тизифона медленно покачала головой слева направо. Только через минуту до Гарри дошло, что это было отрицание.

Мы сказали, — начала Мегера… или Алекто? Странно, Гарри уже не понимал, кто и что говорит, — Мы сказали, что исполним твоё самое заветное желание.

— Да, я слышал, — даже во сне его сердце подпрыгнуло от радости. — И вы можете сделать всё, что угодно? Например, если… если я захочу вернуть Северуса или… что-нибудь в этом роде?..

Теперь все трое медленно качали головами. Если бы они не были такими милыми, Гарри бы мог испугаться.

Неужели ты веришь, что хочешь именно этого? — спросила Алекто.

— Ну… в смысле, да, — смешался Гарри. — Я не хочу этого, если он сам не хочет, но… я бы хотел… по крайней мере, поговорить с ним…

Поговорить! — прошипела Тизифона с неприязнью в голосе. — Мы предлагаем тебе гораздо больше, чем «поговорить»

Мы предлагаем тебе самый ценный дар, — сказала Мегера.

— И что это? — Гарри окончательно смешался.

Месть! — хором воскликнули эринии, и Гарри вновь был окружён сотнями женщин в чёрных плащах, которые то исчезали из его поля зрения, то принимались медленно кружиться вокруг. Но Гарри почти ничего не замечал. Как только они произнесли слово «месть», перед его глазами всё поплыло, а кровь словно превратилась в расплавленный свинец.

— О, — прошептал он, и все мысли о Северусе исчезли из его головы. Их место заняло ухмыляющееся лицо Драко Малфоя. Гарри вспомнил сломанный снитч и своё видение Малфоя, лежащего в луже крови.

Фигуры в чёрных плащах тихо одобрительно загудели.

Да, — их голоса сливались в один-единственный голос, не отличимый от голосов каждой из них. — Неужели ты этого не хочешь? Неужели это не то, что имеет значение?

Голоса опять стали разделяться, каждый голос теперь говорил что-то своё, но, тем не менее, Гарри слышал каждое слово.

Кровь — единственное, что имеет значение.

Месть — наш дар, твой дар, наш дар.

Закон. Закон остаётся законом остаётся законом.

Ничто не должно оставаться неотомщённым.

Есть закон есть закон есть закон.

Твоя жажда открыла нам дверь.

Эринии, эвмениды, араи, дираэ… Закон.

Вокруг раздавалось тихое клацанье. Теперь Гарри видел, что из тонких длинных пальцев показались острые, как бритва, когти, делающие руки женщин похожими на птичьи лапы. Некоторые когти были окровавленными.

— Я могу отомстить? — прошептал он, чувствуя небывалый прилив адреналина, такой, какой он не испытывал даже во время квиддича. — Я могу отомстить Малфою?

Женщины замолчали. Обменявшись взглядами, они, наконец, посмотрели на него. А затем песок зашевелился у него под ногами. Гарри споткнулся и чуть не упал, когда же он, наконец, обрёл равновесие, перед ним опять стояло только трое.

Если ты ненавидишь всё дерево, неужели ты уничтожишь только его ветку, а не корень? — спросила Мегера.

— Корень, конечно, — удивлённо ответил Гарри. — Вы хотите сказать, что я могу отомстить также и Люциусу Малфою? — кажется, именно к этому вела их метафора. Но они опять закачали головами, на этот раз нетерпеливо.

Не можем ждать, не можем ждать… — прошептал тихий голос откуда-то сзади.

Должны. Пока, — ответил ему другой. Гарри оглянулся, но никого не увидел. В пустыне был только он и три женщины.

Он не готов, не готов, — подтвердил третий голос, и Гарри почудилось, что он услышал громкий вздох. Он нахмурился.

— Я готов! — крикнул он. — Вы предлагаете мне шанс отомстить обоим Малфоям?

И ты собираешься им воспользоваться? — резко спросила Тизифона. Гарри покраснел от ярости, вспоминая об упущенной возможности убить Малфоя на квиддичном поле.

Кто даёт силу Малфоям? — прошептала Мегера.

Что является источником их силы? — ободряюще спросила Алекто.

— Деньги, — не подумав, ответил Гарри. — Влияние… все боятся их потому что… — он затих. — Потому что они богаты… они занимаются тёмными заклинаниями… и… и… — Корень. Смотри в корень. Почему Малфоев так боятся? Из-за кого? — …Из-за Волдеморта, — наконец догадавшись, закончил он. — Так этого я хочу больше всего на свете?

Вот в чём коренится сила Малфоев. Истинная причина, по которой Драко безнаказанно расхаживает со своей наглой улыбочкой, словно ничего ему не будет. Это нечестно! Женщины одобрительно закивали, и Гарри ужасно обрадовался, что он, наконец, их понял. И всё-таки у него оставались некоторые сомнения.

— Но я думал, что хотел… убить Драко. В смысле, хочу этого. Вы же знаете, что он мне сделал?

Но разве не Волдеморт в ответе? — спросила Мегера. — За ВСЁ? — И, пока она говорила, череда образов прошла перед его глазами...

Самая ранняя память Гарри — вспышка зелёного света, убившая его мать. Из-за этого ему пришлось провести все эти ужасные годы с Дурсли — когда его не кормили и запирали в чулан под лестницей, и где ни разу он не видел ни крупицы нежности. Его крёстный, несправедливо осуждённый за грехи Волдеморта, который не мог быть с Гарри, когда тот так в нём нуждался. Седрик Диггори, убитый… за что?.. развлечения ради? Просто потому, что он оказался в неподходящее время в неподходящем месте? Дом Северуса, сожжённый дотла, Северус, извивающийся в агонии под действием проклятия, Северус, отнятый у него из-за махинаций Малфоев — которые были…

— Волдеморт! — выплюнул Гарри, и женщины опять кивнули. Естественно, они были правы. Почему же он не понял этого раньше? Он был так поглощён своими мелкими повседневными неприятностями, что не увидел общей картины. Нужно уничтожить Волдеморта. И это решит всё. Как просто.

…Подожди. Если бы это было просто…

— Но как же я это сделаю? — требовательно спросил он. — Альбус Дамблдор — величайший из всех ныне живущих волшебников, и то не может его остановить, — каждый день за завтраком он выглядит… — …словно сделал ещё один шаг к своей смерти… — всё более и более усталым.

Гарри услышал странные звуки, нечто среднее между криками и воем. Любому другому они, возможно, показались бы ужасными, но Гарри понял, что это смех и, как и всё остальное, связанное с этими женщинами, нашёл его удивительно приятным. Вокруг него опять закружился хоровод из чёрных теней, меняясь в размерах и очертаниях.

Альбус Дамблдор вовсе не самый могущественный из ныне живущих волшебников, — из толпы раздался голос Алекто. — Эта честь (если это можно назвать честью) теперь принадлежит тебе.

Теперь наступил черёд рассмеяться Гарри, что он и сделал.

— Вы, должно быть, шутите! Я даже в школе учусь плохо, не говоря о чём-нибудь другом. Единственное, что я по-настоящему умею, это играть в квиддич. Дамблдор ужасно умный, и он на миллион лет меня старше!

Он умный, — согласился один бестелесный голос.

Хитрый, — добавил второй.

Он построил стену. Большую прочную стену.

Но она не достаточно прочная, чтобы сдержать нас.

Ни одна стена нас не сдержит.

Мы разрушим её до основания, мы пойдём на охоту, мы наедимся, и восторжествует справедливость!

Правосудие не свершалось слишком долго. Не пощадим ни сына, ни отца. Правосудие восторжествует.

Нас ничто не сдержит.

Гарри зажмурился. Его голова гудела от бесконечного потока слов.

— Подождите… остановитесь… — попытался он. — Я не понимаю. Какая стена? На кого вы собираетесь охотиться?

Хоровод опять превратился в Тизифону, Мегеру и Алекто.

Посмотри вокруг, Гарри Поттер, — нетерпеливо сказали они в унисон. Гарри обернулся. Вокруг ничего не изменилось.

Стена. Стена.

Гарри медленно кивнул и посмотрел на гигантскую стену из чёрного камня, окружавшую их со всех сторон. Теперь, когда он задумался об этом, он понял, что стена напоминает ему Великую китайскую стену, которую много лет назад он видел на открытке, висевшей на стене у миссис Фигг. Гарри любил рассматривать открытки, потому что они отвлекали его от фотографий её кошек.

— И что со стеной? — спросил он.

Все трое поёжились и сердито заворчали.

Она держит нас. Не даёт выйти наружу. — рассерженно прошипела Алекто.

— Не даёт выйти? — удивился Гарри. — Но, я думал, вы сказали, что я вас впустил? Неужели теперь вы не можете… выйти? — Не мог же он каким-то образом заточить этих милых женщин в таком неприглядном месте? Какой ужас!

Они опять в унисон покачали головами.

Она держит нас всех, Гарри Поттер, — прошептала Тизифона. — Мы все попали в ловушку. И ты потерял больше всех.

— Я в ловушке? — испуганно спросил Гарри. — Н-но почему?

Оглядись вокруг, мальчик. Это — твой сон. Это… твой мозг.

Гарри оглянулся, ещё раз обведя взглядом пустынный ландшафт. Красное небо, чёрный песок, чёрные стены. Ни травинки, ни одного животного, не говоря уже о человеке — только он и три странные леди. — М-мой мозг? — Не может быть. Почему его мозг такое унылое пустынное место?

Это место отражает твою боль, твой гнев и твою печаль, — вмешалась Мегера. — И это — источник твоей силы. Здесь будет наш новый дом.

Но у него есть границы, — добавила Алекто. — Его окружают стены. Твоя сила ограничена стенами Дамблдора!

Гарри уставился на неё.

— Стенами Дамблдора? — спросил он. — Что вы имеете в виду? Что профессор Дамблдор построил эти стены… — У меня в мозгу? Это было абсолютно бессмысленно.

Неужели ты никогда не замечал? — прошептала Тисифона. — Неужели ты никогда не замечал покалывание под кожей… никогда не знал, что в тебе есть нечто большее, чем… ЭТО… — она указала своей птичьей рукой на тело Гарри. — Но что оно не может вырваться? Не в состоянии ничего предпринять?

— Нет! По крайней мере… не знаю… я никогда не замечал ничего… — Но так ли это было? Неужели когда он учился, он никогда не думал, что у него должно было выходить лучше, раз уж он каким-то образом, будучи ребёнком, умудрился победить Волдеморта? Но ничего необычного в подобных мыслях не было, ведь так? Ведь многие люди наверняка хотят быть кем-то большим, чем они есть на самом деле?

В тебе нет ничего обычного, Гарри Поттер, — выдохнула Мегера. — Ты — сама Сила. Ты — избранное Вместилище!

И опять заговорили сотни голосов:

Через тебя мы исполним своё мщение, возьмём должное нам и накажем кровное преступление!

Как только мы разрушим стены.

Да, разрушим стены.

И несть нам числа.

И наступит конец его злодеяниям.

Разбить, разбить!

Дамблдор создал эти стены, чтобы сдержать тебя, ограничить тебя.

Но он не знал, что мы придём.

Никто не знал.

И мы разрушим стены до основания!

И не будет нам счёта! — последние слова были больше похоже на радостный вопль. Гарри почувствовал, что от радости его тело покрылось гусиной кожей. Если они были правы, и действительно вокруг его мозга была выстроена стена, которая мешала ему стать более сильным волшебником… что ж, как мило с их стороны ему помочь! И всё, что они просят взамен — это остаться здесь, в его голове, с ним… а после всего, что они обещали, это совсем не много.

Они были так добры, а он так одинок…

— Спасибо вам большое! — счастливым голосом поблагодарил он.

Тысячи исчезли, снова оставив только троих.

Спасибо ТЕБЕ, Гарри Поттер, — ответила Тизифона.

Гарри услышал резкий звук. Повернувшись, он увидел большую трещину, показавшуюся на одной из стен. Сквозь неё сочился огненно-красный свет.

Начало положено, — прошептала Мегера и опять издала клекочущий звук. Гарри понял, что она счастлива.

Это должно быть закончено, — сказала Алекто и обошла вокруг Гарри, растопырив свои пальцы-когти. — Итак, ты предоставишь нам кров? Ты принимаешь наш дар?

Месть, — напомнила ему Тизифона, словно Гарри мог забыть. — Месть Волдеморту. Все твои печали будут отомщены, Гарри Поттер.

— Конечно, я принимаю его! — при воспоминании о Тёмном лорде, о том вреде, который он нанёс, руки Гарри сжались в кулаки. — Это именно то, что я хочу! Больше, чем что-либо другое!

Три женщины застыли, их неуловимые губы растянулись в одинаковых улыбках.
Их зубы казались такими же острыми, как он помнил.

А теперь просыпайся, Гарри Поттер, — сказала Мегера. — Проснись!

Его гнев мгновенно улетучился

— Подождите! Вы… уходите?

Нет. Нет, мы остаёмся.

Мы ещё не раз будем говорить с тобой.

Мы будем ждать, очень тихо.

Но сейчас ты должен проснуться.

Сейчас!

Гарри почувствовал, что под его ногами завертелся песок. Какая-то сила засасывала его внутрь, словно гигантский пустой рот, острый песок предательски оседал под его голыми пятками, постепенно поглощая каждый дюйм его тела… Гарри испуганно смотрел на женщин. Наконец, он открыл рот, чтобы крикнуть о помощи…

…но песок сомкнулся над его головой.


* * *

Гарри с криком проснулся. Что-то непонятное творилось у него в голосе. Почему-то, он ничем не мог это объяснить, он был весь покрыт собственной спермой, пижамные штаны стали клейкими на ощупь. Его тело дрожало как после очень сильного оргазма.

Но… это же вовсе не было эротическим сном? Эти три леди, хотя и очень милые, вовсе не были настолько привлекательными. Или были? Гарри так и не смог разглядеть их черты. И сколько их на самом деле было? Только трое или несколько десятков? Сотен? У него остались только смутные воспоминания.

Которые с каждым мгновением казались всё дальше и дальше. Гарри сел. С каждой секундой сон забывался всё больше и больше. Леди? Какие леди? В конце концов у него осталась только смутное воспоминание о произошедших во сне событиях, а вскоре исчезло и оно. Что же ему снилось под влиянием Сомнисперуса? Мгновение назад он ещё помнил, а теперь… уже забыл.

Гарри неверяще потряс головой. Он почувствовал грусть, смешанную с раздражением. И это называется подарок — он даже не помнил, какой ему снился сон! Что ж, судя по тому, в каком виде сейчас были его штаны, он мог примерно догадаться о его содержании. Наверно, он хотел увидеть сон о Северусе… Похоже, это оно и было. Кроме того, он никогда не занимался сексом с кем-либо другим, а сон, очевидно, был… возбуждающего характера.

Гарри откинулся обратно и уставился в темноту. Какое разочарование. И что это было за зелье, если он даже не помнит, о чём был его сон, хотя предположительно должен был видеть то, что он «больше всего на свете желает»? Просто смех какой-то. Может, оно просто не сработало? Или у него всё-таки вышел срок годности? Хотя, с другой стороны, было совершенно невероятно, чтобы Севе… чтобы Снейп мог сварить что-нибудь неправильно.

Или мог? — воинственно подумал Гарри, сознавая, что его гнев вызван острым разочарованием. Снейп тоже мог совершать ошибки. И очень серьёзные — надёжным подтверждением чему являлась чёрная метка на его руке. Так что хватит жаловаться, вся ночь впереди, пора спать. С помощью заклинания Абстерсиуса Гарри решительно избавился от застывающей клейкой массы и, повернувшись на бок, изо всех сил зажмурился.

Перед тем как окончательно погрузиться в сон, он почему-то вспомнил слова Северуса о том, что Сомнисперусу требуется полчаса на то, чтобы подействовать, и то, что в его случае он сработал мгновенно.

Это странно…

Гарри мирно проспал всю ночь.


____
* Перевод по «Бхагавад-Гита-Ананда» электронной библиотеки Лотоса

Иллюстрация Trekkiegrrrl


Глава 12. Круговая порука

На следующее утро, как и предсказывали близнецы Уизли и (совершенно независимо от них) Гермиона, «новая любовь» Гарри сделалась достоянием широкой общественности — хоть и не на передовице, как они предполагали. Внизу второй страницы появилась маленькая фотография Джорджа Уизли, который, нежно поцеловав Гарри в лоб, дотрагивался до его щеки. Надпись над фотографией гласила: «ТОТ, КТО ВИДИТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ШРАМ: неужели после всех этих противоречивых слухов Мальчик-Который-Выжил действительно влюблён? » Хотя Гарри надеялся на несколько другую реакцию, для начала сгодится и такая. Он подозревал, что теперь, куда бы они с Джорджем не пошли на своё первое «свидание», этому событию будет посвящено никак не меньше передовицы. Жаль, конечно, что «Ежедневный пророк» так не признал, что сам же и распускает «эти противоречивые слухи».

Гарри отдал Хедвиг письмо для Сириуса и отправился на завтрак в главный зал. Его приветствовали громким свистом, сопровождаемым не менее громким шёпотом и указыванием пальцами. Несмотря на то, что всё внутри него болезненно сжалось, Гарри высоко держал голову и сделал вид, что это его нисколько не касается.

После того как со слизеринского стола раздался голос Драко Малфоя, крикнувшего «Тебе везёт, Уизли! Поттер женится на твоём брате и в вашей семье прибудет денег! », Рон жестоко покраснел, а Гарри резко развернулся, приготовившись вытащить палочку. Он даже позабыл, что сидит на глазах у почти всех учителей Хогвартса. Сердитый голос профессора Мак-Гонагалл, бросившей «Пять баллов со Слизерина, Малфой! » немного привёл его в чувство, хотя его рука всё ещё дрожала от нереализованного желания. Он не мог не обратить внимания, что Снейпа за учительским столом не было. Не то чтобы от этого что-то менялось, хотя он мог воспротивиться воспитательным мерам, предпринятым Мак-Гонагалл.

Гарри нерешительно посмотрел на Рона, который, не отрываясь, глядел в свою тарелку и что-то про себя бормотал. Затем перевёл взгляд на Гермиону: она успокаивающе похлопала Рона по спине, а затем, закусив губу, посмотрела на Гарри. Джинни Уизли сидела за столом гораздо дальше от них, чем обычно. Её лицо было покрыто красными пятнами, словно она провела в слезах большую часть ночи. Гарри почувствовал, что у него свело живот. Это не моя вина! Я ничего не могу с собой поделать!

Проклятый Малфой! Гарри отчаянно хотел, чтобы в зале сейчас никого не было, и тогда бы он посмотрел, кто… Хотя сейчас Гарри был в таком состоянии, что присутствие зрителей не являлось для него препятствием.

Тихий голос в его голове прошептал: Подожди… подожди… Гарри нахмурился. Голос казался знакомым. Кто это сказал? Может, кто-то из сидящий рядом? Гарри посмотрел по сторонам, но голос уже пропал, а скоро растворилась и сама память об этом голосе. А вместе с нею ушло и отчаянное желание проучить Малфоя. Что ж, можно и подождать. Это никому ещё не вредило. Скоро ему наверняка представится другой подходящий случай.

Первым уроком в этот день была гербология, чему Гарри был несказанно рад, так как на этот раз всем пришлось работать по отдельности и быть очень внимательными: дело дошло до тех самых мухоловок-людоедов. За это время даже Рон несколько отошёл от оскорблений Малфоя, и, когда в конце урока они обменялись взглядами, казался не таким раздражённым. Гермиона явно чувствовала по этому поводу облегчение. Гарри подозревал, что сходное выражение появилось и на его лице.

Следующим уроком были зелья, и Гарри попытался не обращать внимания на уже привычное чувство тяжести, поселившееся у него в груди. Всего лишь пара часов. И затем всё кончится. Он может. Нет проблем.

Перед ними зелья были у гриффиндорцев-пятикурсников, поэтому в коридоре они случайно натолкнулись на Джинни, шедшую в сопровождении своих друзей. Её лицо было красным от гнева. Девушка яростно штурмовала ступеньки, ведущие из подземелий. Гарри тут же почувствовал укол совести, но подумал, что, вероятно, на этот раз не имеет никакого отношения к происходящему. Рон нахмурился и поймал Джинни за руку.

— Погоди, Джин… что случилось?

— Ты выглядишь так, словно вот-вот взорвёшься! — добавила Гермиона.

— Ничего… — Джинни очень явно не желала встречаться с ним взглядом. — Просто… день и так начался неважно, а тут ещё Снейп… Сегодня он был совершенно ужасен!

— А что, он бывает каким-то другим? — саркастически спросил проходивший мимо Дин, услышав обрывок разговора.

— Сегодня всё было гораздо хуже, — сказала Энни, одноклассница и подруга Джинни. — Сегодня он измывался только над Джинни — он никогда так раньше не делал…

Джинни раздражённо кивнула, по-прежнему избегая на него смотреть. При обычных обстоятельствах Гарри бы уже удостоился не менее чем трёх украдкой брошенных взглядов, сопровождаемых смущённым румянцем.

— Я знаю, что ты не любишь Снейпа, Рон, но он никогда раньше так не вёл себя по отношению ко мне, — сказала Джинни, и это было правдой: Джинни очень хорошо разбиралась в зельеделии, а, кроме того, вела себя так тихо, что на неё было просто не за что орать. Джинни, нахмурившись, посмотрела на Рона.

— Должно быть, это было из-за тебя.

— Из-за меня? — удивился Рон. — Почему это? Да я даже его сегодня не видел.

Джинни задумчиво пожевала губу.

— Ну… сегодня у меня плохо получилось зелье… я была невнимательной, потому что… — Джинни посмотрела на свои ноги. — Я… испортила его по невнимательности. И тогда Снейп стал на меня орать. И снял десять баллов с Гриффиндора за «абсолютное неумение приготовить простейшее зелье», — своим тоненьким голоском она достаточно верно изобразила зловещую интонацию, — И… и «за то, что я Уизли»!

— Что? — гаркнул Рон. — За то, что ты Уизли?

Услышав такое, Гермиона яростно выдохнула, а Гарри открыл от изумления рот.

Энни кивнула.

— Он так сказал. Он сегодня явно не в духе — в смысле, больше чем обычно. Когда мы сегодня вошли в класс, везде валялись осколки — было такое впечатление, что он расколотил все бутылки в школе. Что-то явно вступило ему в задницу. Пойдём, Джинни…

Гарри, Рон и Гермиона оторопело уставились вслед Джинни, но, опомнившись, поспешили на урок.

— За то, что она Уизли! — с возмущением воскликнул Рон. — Это что-то новенькое! Интересно, что он ещё придумал! Вот урод!

— В следующий раз он будет снимать баллы просто за то, что мы Гриффиндорцы, — Гарри постарался сказать это как можно более легкомысленным голосом. Они приближались к двери класса, и Гермиона зашипела, чтобы Рон понизил голос. Троица подошла к классу не в самом радужном настроении, но, судя по всему, у Снейпа оно было ещё хуже. Несколько осколков стекла всё ещё лежали на полу. Снейп гаркнул, чтобы все ходили осторожнее, но не выказал никакого намерения его убрать.

Даже после всех этих лет знакомства с отвратительным характером Снейпа сегодняшний урок был чем-то. Слизеринцы, включая Малфоя, только ниже опускали головы, пока глава их факультета метался между рядами, сыпля оскорблениями и иногда даже начиная кричать — хотя обычно Снейп вообще не повышал свой голос. Возле его глаза билась маленькая жилка, а очень неприятная улыбка являла желтоватые зубы. Весь класс — за исключением Гарри — трепетал. Снейп не мог устрашить его больше, чем обычно, не мог причинить боль большую, чем уже причинил. И в этом было какое-то горькое удовлетворение — знать, что всё, что мог, Снейп уже сделал, и теперь Гарри был свободен…

Поэтому, когда Снейп подошёл к Гарри и попытался (вербальным способом) разнести на клочки его зелье, Гарри всего лишь равнодушно посмотрел на него, не меняя взгляда. Чтобы его позлить, он даже попытался выглядеть скучающе, и, судя по раздражению, показавшемуся на лице Снейпа, ему это частично удалось. Было даже почти забавно — и было бы забавно без всяких «почти», если бы Гарри удалось справиться со своими предательскими чувствами.

Когда Снейп закончил свою обличительную речь, Гарри ровным голосом сказал:

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

К его удовольствию, щёки Снейпа немедленно стали багровыми. Развернувшись, он большими шагами отошёл от их стола. Краем глаза Гарри видел, что Панси Паркинсон смотрит на него чуть ли не с почтением.

Гарри немедленно почувствовал гордость за то, что смог удержать себя в руках. Обычно, когда Снейп начинал его оскорблять, он немедленно терял голову. Его триумф продлился всего лишь пять секунд — ровно столько, сколько понадобилось Снейпу, чтобы дойти до Рона. Здесь его голос снова стал мягким и вкрадчивым — ровно настолько, чтобы вывести Рона из себя. И Гарри заодно с ним.

— Итак, Уизли, — слово «Уизли» вышло похожим на шипение, — что мы тут имеем? — Снейп зачерпнул мешалкой всё ещё не готовое зелье и нарочито брезгливо его понюхал. — Да уж. — Напарник Рона, Адриан Нотт, захихикал. — Судя по всему, вы решили продолжить сегодняшние подвиги вашей сестры, — Рон покраснел от ярости, а Гарри заскрежетал зубами. Он слышал смешок Малфоя. — Но, с другой стороны, чего ещё ожидать от Уизли? Либо отвратительной напыщенности, либо гонок за драконами, либо… — зловеще выделил он, — инфантильных бессмысленных розыгрышей…

Рон явно пытался что-то сказать, но от ярости он совсем потерял голову, и изо рта у него вырывались только какие-то бессмысленные звуки.

— Вы… вы… Джинни…

Но, по-видимому, одного его обвиняющего взгляда оказалось вполне достаточно, потому что Снейп торжествующе прошипел:

— И пять баллов с Гриффиндора за возражение учителю. — Уже отходя, он, словно невзначай, обронил: — И за то, что ваши волосы такого тошнотворно рыжего оттенка.

От изумления у Рона отвалилась челюсть. Гриффиндорцы начали громко роптать. Глаза Гермионы просто лучились от гнева. Гарри видел, что она закусила губу. Прежде, чем он смог остановить себя, Гарри выпалил:

— Оставьте его в покое!

Внезапно в классе наступила абсолютная тишина. Рон и Гермиона с открытыми ртами уставились на Гарри. Снейп медленно повернулся и сузившимися глазами посмотрел на него.

— Что вы сказали, Поттер? — резко сказал он.

— Я сказал, оставьте его в покое, — Гарри по-прежнему говорил спокойно, несмотря на кипевший в нём гнев. Лицо Снейпа побагровело, и у Гарри хватило дерзости добавить: — Мне повторить громче? — Панси испуганно пискнула.

— Ты… дерзкий… — выдохнул Снейп, а Гарри понял, что его это нисколько не задевает. Даже наоборот, в его душе распускалось новое, неведомое до сих пор чувство — впервые за последнее время он почувствовал себя живым и совершенно свободным. Какое-то колёсико повернулось в его голове: он не знал, что это за колёсико, но, тем не менее, был рад тому, что оно повернулось. Гарри устал быть послушным маленьким мальчиком, погрязшим в жалости к себе, пока Снейп вовсю измывается над ним. Хватит — настало время показать Снейпу, что он не собирается больше мириться с его обращением, особенно если тот вымещает злобу на его друзей.

Ему показалось, что какой-то тихий голос в его голове одобрительно прошипел что-то, но исчез, как только Гарри попытался прислушаться. Не важно. Он был молод, и силён, и — всё ещё жив. И он не собирался мириться с несправедливостью.

Хотя через секунду Снейп доказал ему, что придётся, прорычав:

— Отработка, мистер Поттер! — на одну секунду сердце Гарри против воли дрогнуло, но опять опустилось, когда Снейп добавил: — Сегодня вечером. С Филчем. Надеюсь, к тому времени, как он закончит с вами, ни одна статуя в Хогвартсе не останется не протёртой от пыли… и десять баллов с Гриффиндора, — Гриффиндорцы опять зашумели, а слизеринцы наградили своего главу редкими аплодисментами. — И пусть это послужит вам всем уроком, — буря в глазах Снейпа не вполне отражала язвительность его слов. — Никогда не подставляйте свою шкуру, пытаясь защищать Уизли.

— Как раз у Уизли всё в порядке, сэр, — словно со стороны услышал Гарри свой бесстрастный голос и отчаянно пожелал, чтобы тот не смел больше раскрываться без его участия. Но, к его удивлению, Снейп не ответил. Его лицо почему-то побледнело. И, сжав кулаки, он молча отошёл к доске.


* * *

— О чём ты только думал? — вопрошала за обедом Гермиона, пока Гарри сосредоточенно ковырял свой салат. После сегодняшней стычки со Снейпом популярность Гарри среди гриффиндорцев резко возросла, не взирая на потерю десяти баллов. Даже Рон, казалось, совершенно забыл о своём вчерашнем потрясении — их ссоры всегда заканчивались одним и тем же: они переставали дуться и начинали обмениваться шутками. Единственным человеком, недовольным его поведением, оставалась Гермиона, если, конечно, не считать Джинни, которая сидела со своими друзьями и до сих пор не сказала ему ни слова.

— Снейп вёл себя как задница, — ответил ей Гарри.

— Я знаю! — раздражённо сказала она. — Он всегда такой, разве нет? А теперь ты нарвался на отработку с Филчем.

Услышав лишнее напоминание об этом, Гарри слегка приуныл, но Рон немедленно встал на его защиту:

— Это было здорово, Гарри! Я так разозлился, что не мог ничего сказать этому гаду… я думал, что сейчас задохнусь. Но ты… — лицо Рона на мгновение приобрело то же выражение, что и лицо Панси. — Ты был так спокоен! Словно тебе ничего не стоило так говорить со Снейпом!

— Он точно полез на стенку! — счастливым голосом сказал Шеймус, вовсю уплетая свой пудинг. — Должен признать, я никогда не думал, что можно говорить со Снейпом так, словно он ничего из себя не представляет. А он и ничего не представляет, правда?

— Будет представлять, когда придётся сдавать Т. Р. И. Т. О. Н., — ледяным тоном напомнила Гермиона, но никто не обратил на её слова внимания.

— Мне жаль насчёт отработки, — сочувственно сказал Рон, очевидно, вспоминая свои собственные отработки с ненавистным управляющим. — Это просто ужасно! Но, я хочу сказать, что рад, что ты опять стал самим собой!

Гарри немедленно напрягся, но попытался не подать виду:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… — Рон явно чувствовал себя неловко, но всё же наклонился, чтобы прошептать (сегодня они сели рядом, что Гарри только приветствовал):

— Ну, с той самой статьи… Ты вообще ему ничего не отвечал. Как будто потерял всякую способность к сопротивлению, — Рон расплылся в улыбке. — Я рад, что это не так!

— Ну, — ответил Гарри с лёгкостью, которой вовсе не чувствовал. — Я был немного подавлен… но… — Гарри замолчал. Вчера он уже скормил Рону одну лживую версию того, почему он был «подавлен», и сейчас не хотел опять повторять эту ложь. Особенно когда абсолютно все соседи по столу старательно делали вид, что вовсе не прислушиваются к их разговору. Кроме того, версия Рону явно не особо понравилась.

Но Рон и не стал настаивать:

— Думаю, мы можем поговорить об этом в другой раз, если ты захочешь, конечно, — и вернулся к своей тарелке. Гарри почувствовал, словно с его плеч свалился тяжёлый груз. По крайней мере, частично.

Но начало было положено.


* * *

После обеда у них была трансфигурация. Сюда уже дошли слухи о его поведении на зельях, но, хотя Мак-Гонагалл при виде него и нахмурилась, Гарри не мог отделаться от ощущения, что глаза её при этом смеялись. Что было странно — обычно она не поощряла дерзости преподавателям. Может быть, Мак-Гонагалл тоже была рада, что он, наконец, стал «самим собой»?

Так как Гермиона всё ещё дулась, Рон сел рядом с Гарри, и от этого настроение Гарри только улучшилось. Работа была в самом разгаре: они пытались трансфигурировать несколько полосок ткани в целую рубашку, когда дверь отворилась и в класс вошла профессор Делакур. Её серебристые волосы засияли, поймав льющийся из окон свет. Рон немедленно выронил палочку, а Дин чуть не упал со стула, от чего Парвати и Лаванда захихикали.

Гарри заметил, что улыбка исчезла из глаз Мак-Гонагалл, а выражение лица стало скорее высокомерным.

— Да? Что вам угодно, профессор? — холодно осведомилась она. Делакур слабо улыбнулась и, мило зардевшись, положила ей на стол маленький конверт.

— Это программа следующего собрания преподавателей, — тихо сказала она. Её голос, как всегда, звучал словно позвякивание колокольчиков.

Щёки Мак-Гонагалл стали красными. Она прикусила губу. Рон и Гарри ошеломлённо уставились на неё.

— Почему мне его никто не прислал? — напряжённым голосом сказала она.

Флёр только улыбнулась и тихо произнесла:

— Должно быть, пергамент куда-то закатился, — и скользящей походкой вышла из комнаты.

Мак-Гонагалл проводила её взглядом и, словно заворожённая, уставилась на конверт. Весь класс с жадностью уставился на неё. Обнаружив обращенные на неё взгляды, Мак-Гонагалл покраснела ещё больше.

— На что это вы уставились? — резко сказала она. — Быстро возвращайтесь к работе! Считайте, что это контрольная!

По классу пронёсся тяжёлый вздох, и Мак-Гонагалл с чувством собственного достоинства засунула конверт в рукав своей мантии — порядок был восстановлен.

— Это у меня что-нибудь не так, — прошептал Рон, как только Мак-Гонагалл отвернулась. — Или все учителя в этой школе слегка с приветом?


* * *

Гарри быстро запихал в себя ужин, надеясь выгадать немного времени на домашние задания. Но когда он подошёл с этим к Невиллу, то получил неожиданный ответ.

— Спасибо, Гарри, — тихо сказал он, не отрываясь от учебника зелий. — Но, думаю, что у меня сейчас всё и так в порядке… — в последнее время Невилл вёл себя довольно странно. Он всегда был тихим, так что это-то было не странно, но сейчас он старался держаться в стороне от остальных, а иногда даже пропадал где-то, так что никто не мог найти его.

Поэтому Гарри подсел к Рону и Гермионе, которые собирались писать реферат по трансфигурации.

— Что это творится с Невиллом? — спросил он, открывая учебник.

— Даже и не представляю, — сказала Гермиона. Судя по тому, что его друзья опять сидели рядышком, Гарри предположил, что Гермиона уже простила Рона (а заодно и его самого) за легкомысленное отношение к потере Гриффиндором десяти баллов. — Он стал какой-то тихий и ни с кем не разговаривает, — она задумчиво пожевала губу. — Может, это из-за того, что он нам рассказал? Ну, насчёт его несчастных родителей.

— Шеймус говорит, что он начал хорошо учиться, — через некоторое время сказал Рон. — Вы знаете Невилла. Никогда не был особенно разговорчивым. Думаю, всё в порядке.

— Надеюсь, ты прав, — сказал Гарри и, выбросив Невилла из головы, принялся за работу.

К его огорчению, следующие два часа пролетели незаметно, и скоро ему нужно было выходить, чтобы не опоздать на отработку.

— Не ждите меня, — мрачно сказал он. И даже Гермиона, несмотря на свою жёсткую позицию в отношении пререкания с учителями, посмотрела на него с сочувствием.

Дорога до мрачных апартаментов Филча не заняла у него много времени, хотя Гарри специально шёл медленно, пытаясь как можно дольше оттянуть неотвратимое. К его удивлению, на стук никто не ответил. Нахмурившись, он постучал ещё раз.

Изнутри раздался слабый звук. Он постучал ещё раз и, приложив ухо к старой деревянной двери, услышал что-то похожее на слабый стон.

— Мистер Филч? — громко спросил он. — Вы здесь?

Стон стал громче.

— Это Гарри Поттер, — ещё раз попытался Гарри. — М-м… с вами всё в порядке?

Стон раздался снова, на этот раз сопровождаемый нетвёрдыми шагами. Дверь распахнулась. На пороге стоял Аргус Филч. Его осунувшееся лицо было непередаваемого зелёного цвета. Выглядел он ужасно. Гарри невольно сделал шаг назад.

— Э-э…

— Проклятый Пивз! — простонал Филч. — Он что-то подкинул в мой ужин. Не могу даже собраться с мыслями…

— М-м… — Гарри не представлял, что ему сказать. — Может, мне сходить за мадам Помфри?

— Я сам в состоянии о себе позаботиться, мальчишка! — буркнул Филч. Глаза на измученном лице гневно вспыхнули. — Но сегодня я не буду с тобой разбираться. Пойди и поговори с профессором Снейпом, пусть сам придумывает тебе наказание! — желудок Филча издал особенно мерзкий звук, и Филч привалился к дверному проёму, опять делаясь зелёным. Гарри отступил ещё на шаг, отчаянно надеясь, что Филч не собирается расстаться с содержимым своего желудка прямо здесь и сейчас.

— Или… не ходи к нему, делай что хочешь, мне совершенно всё равно! — закончил Филч и хлопнул дверью прямо в лицо Гарри.

Некоторое время Гарри смотрел на закрытую дверь. В его ушах эхом звучала всего одна фраза: Пойди и поговори с профессором Снейпом…

В его душе разразилась краткая, но ожесточённая битва. Сейчас он может вернуться обратно в гриффиндорскую башню и, таким образом, избежать наказания (по крайней мере, на сегодня), порадовавшись собственному везению вместе с Роном и Гермионой.

Или…

Он не говорил со Снейпом несколько недель. По крайней мере, не наедине. А теперь Филч дал ему законный повод — на блюдечке с голубой каёмочкой. Кто знает, когда ещё ему представится такая невероятная возможность?..

Его ноги сами развернулись в сторону подземелий, несмотря на то, что его внутренний голос, надрываясь, кричал ему, что это глупо, что он должен обо всём забыть и что Снейп всё равно не будет с ним разговаривать или накажет его ещё больше. Гарри его не слушал. Следующее, что он видел перед собой, была дверь кабинета Снейпа. Гарри резко постучал.

Ответа не последовало, и на секунду у него промелькнула надежда, что Снейпа здесь нет, или что Пивз отравил и его ужин. А затем дверь неожиданно распахнулась. И на пороге появился Снейп, как всегда чем-то недовольный. Гарри не мог не заметить тонкие морщинки, появившиеся в углах его рта.

— Итак, — резко произнёс Снейп, — что… — а потом он увидел, что перед ним стоит Гарри, и его глаза опасно сузились.

Но Гарри опередил его:

— Филч болен, — быстро сказал он. — Он сказал мне пойти и поговорить с вами. И я подумал… — сам не веря тому, что он делает, Гарри нырнул под руку Снейпа и оказался в его кабинете. — Что это именно то, что нужно сделать. — Он обернулся, чтобы посмотреть на Снейпа. Тот с открытым ртом всё ещё стоял в дверях.

Наконец Снейп, казалось, овладел собой.

— Убирайся! — хрипло сказал он. — Как ты смеешь… входить без приглашения… — маленькая жилка в углу его рта яростно задёргалась.

Не отводя от Снейпа глаз, Гарри упрямо стоял рядом с его письменным столом. Его чувства удивляли его самого: с одной стороны, он боялся собственной безрассудности, но с другой испытывал какую-то непонятную радость от того, что, наконец, нашёл в себе силы это сделать.

— Убирайся! — ещё более хрипло сказал Снейп. Гарри с интересом заметил, что руки Снейпа при этом дрожали.

— Но почему? — с вызовом спросил он, пытаясь не выдать охвативший его водоворот чувств. — Я чему-то помешал? Ты разносишь очередную контрольную Рона или Джинни за то, что они Уизли? — Взгляд Снейпа сделался убийственным, но Гарри не дрогнул.

А затем Снейп медленно и осторожно закрыл дверь кабинета. Сердце Гарри грозило выскочить из груди. Наконец они были одни — в первые с…

— Я не позволю тебе извалять в грязи мою репутацию, — прошипел Снейп, через секунду нависая над Гарри. — Ты пришёл позлорадствовать? Тыкнуть мне в лицо своего нового рыжего любовника? Уверяю тебя, меня это нисколько не заботит, — в его глазах мелькнуло что-то до ужаса похожее на ненависть.

Гарри облизал губы. Он знал, что от этого момента зависит буквально всё, но смог сказать лишь:

— Это неправда! — Тупица! мысленно заорал он на самого себя. Мог бы придумать что-нибудь получше!

— Это «правда»! И, если ты не хочешь отскребать самые отвратительные котлы, которые я только смогу найти, до конца семестра…

— Какая жалость, что тебя это не заботит, — Гарри опять услышал свой голос, перешедший на автоматический режим, — потому что, если бы тебя это хоть сколько-нибудь заботило, я бы тебе сказал, что это не по-настоящему.

— …ты немедленно уберёшься отсюда и будешь делать… — сжав зубы, Снейп резко замолчал. — Что вы сказали, Поттер?

— Я сказал, что это не по-настоящему, — смешался Гарри. — Ну, то, что я встречаюсь с Фредом. Это всё… фикция. Не на самом деле.

Вся ненависть Снейпа куда-то испарилась. Он удивлённо взглянул на Гарри:

— С Фредом? Я думал… в подписи над фотографией было сказано, что это был Джордж Уиз… — он резко оборвал себя и поджал губы.

Гарри почувствовал, что краснеет. Прекрасный из него актёр, если он даже не помнит, с кем именно из близнецов он должен встречаться!

— Я имел в виду Джордж. Естественно. Но… погоди! — до Гарри, наконец, дошло. — Ты видел фотографию? Я думал, что тебя это нисколько не заботит.

Казалось, Снейп собирается сказать что-нибудь ядовитое, но всё, что он произнёс, было:

— Заткнитесь и убирайтесь отсюда, Поттер! — его руки опять дрожали. — Сейчас же!

— Нет! — заорал Гарри, шокировав в том числе и себя самого. Он смутно подумал, что в кабинете не помешали бы какие-нибудь заглушающие заклинания. — Сначала я тебе это скажу! Если ты не хочешь меня больше видеть… что ж… прекрасно! — Хотя, естественно, что это ни в коей мере прекрасным не было. — Ты сам написал ту записку! Это было твоё решение! Так прими его как подобает! И не вымещай свои проблемы на моих друзей!

— Поттер, я вас предупреждаю…

Всё его с таким трудом достигнутое хладнокровие испарилось, как будто его и не было. Щёки Гарри распалились до такой степени, что от них, казалось, шёл пар. Гарри был так зол, что, к его ужасу, чувствовал, как к его глазам поступают слёзы. Откуда-то из подсознания пришла мысль о том, что точно также он злился на Снейпа, когда стоял год назад на балконе. Тогда он тоже задыхался от невыразимой ярости.

— Заткнись ты, — закричал он. — Хотя бы раз, заткнись!

Его голос выходил низким тихим шипением.

— Ты думаешь, что мне самому нравится всё это? Думаешь, я этого хотел? Ты сам принял решение, а теперь… — он остановился и закрыл лицо руками, чтобы хоть немного успокоиться. Он не хотел так срываться. Северус может подумать, что он сошёл с ума. Но Мастер зелий, к его удивлению, хранил молчание, хотя Гарри не осмеливался посмотреть на него. Это было чудовищно. Он бросился в битву совершенно без всякого плана, а теперь выпаливает всё, что только приходит ему в голову. А Гарри всего лишь хотел спокойно сесть и рассказать Северусу, что есть что, и почувствовать себя лучше, но…

…но Северус пах мятным чаем, и он дотрагивался до таких мест на теле Гарри, до которых никто никогда не дотрагивался… и в целом свете не было никого похожего на него, даже когда он был мерзким ублюдком, и он целовал Гарри прямо в этом кабинете, и занимался с ним любовью прямо в постели за стеной, и Гарри был готов умереть за него, и всё это было просто нечестно…

— Прекрати, — прошептал Снейп, почти умоляюще. — Прекрати! — Его слова проникли сквозь завесу тоски и отчаяния, и, на какой-то момент, Гарри испугался, что и вправду плачет — к счастью, он не плакал, просто слишком долго закрывал лицо руками. Когда он, наконец, опустил руки, облегчение Снейпа по поводу отсутствия слёз на его щеках было таким же сильным, как и его самого. Гарри знал, что жалок, но не мог оторвать глаза от своего бывшего любовника. Он чувствовал себя так, как будто они были действительно соединены друг с другом верёвкой, сплетённой из тёрна. И каждое движение одного причиняло другому боль. Интересно, чувствует ли Снейп то же самое? Или он всего лишь хочет убрать из своего кабинета истеричного подростка? Неужели он действительно думал только сегодня утром, что Снейп уже никогда не сможет причинить ему боль? Как это было глупо…

Следующие слова Снейпа удивили его до глубины души.

— Что именно… не на самом деле? — ровным голосом спросил Мастер зелий. — Ты хочешь сказать, что…

Гарри растерянно моргнул и попытался собраться с мыслями.

— М-м… Фред. То есть Джордж, — быстро поправился он. — Я… я на самом деле с ним не встречаюсь. В смысле, я делаю вид, что встречаюсь, но на самом деле нет. Это всё только для вида.

— Понимаю, — хотя ледяная маска Снейпа и не совсем твёрдо держалась на его лице, но он над этим работал — по крайней мере, его тёмные глаза опять стали холодными и непроницаемыми. — И зачем бы тебе это было нужно?

— Чтобы отвлечь от… нас внимание. От тебя, — Гарри знал, что жалко покраснел. — Мне это не нравится, но, тем не менее, это правда — всё, что связано с моей личной жизнью, неминуемо оказывается на страницах «Ежедневного пророка». Поэтому… поэтому я подумал, что если я с кем-нибудь буду встречаться… но это не то что… у нас было... все думают.

Снейп опустил веки, и теперь Гарри точно не смог бы ничего рассмотреть в его глазах.

— И поэтому ты намеренно морочишь голову несчастному мистеру Уизли? — протянул Снейп, неосознанно озвучивая страхи Рона. Хотя, судя по всему, у Снейпа эта мысль никакого неудовольствия не вызвала. — Из своих эгоистических соображений?

— Эгои… Я не… Мы все согласились, мы… — Глаза Снейпа расширились, и Гарри понял, что проболтался.

— Вы «согласились»? — прошипел Снейп. — Вы «согласились»? Что бы это могло означать? Неужели ты был настолько глуп, что рассказал Уизли о… — он запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово. — Наших отношениях?

Гарри сделал глубокий вдох. Он хотел рассказать Снейпу всю правду. Хотел уверить его, что Фред и Джордж не будут болтать, потому что Гарри обладает их секретом… но он знал, что если расскажет секрет близнецов Снейпу, то это приведёт к катастрофическим последствиям. Гарри знал, что Мастер зелий не сможет не воспользоваться шансом уничтожить Фреда и Джорджа. Но Гарри не мог этого допустить.

— Послушай, — сказал он, тихо и яростно. — Я знаю, что прошу слишком многого, но я хочу, чтобы на этот раз ты просто мне поверил, — Снейп возмущённо фыркнул. — Правда! Прекрати это! Фред и Джордж… я знаю их секрет. Очень большой секрет. Понимаешь? А они знают мой. И на самом деле они ничего особо и не знают… а то, что знают, не осмелятся никому сказать, — помрачнев, Гарри тихо добавил: — Они знают, что я сделаю, если они проболтаются. — Невесело усмехнувшись, Гарри сказал: — Так что твоя «репутация» в полной безопасности. И не то чтобы до этого она была безупречно чиста.

Снейпа передёрнуло.

— Как приятно осознавать, что твоя жизнь находится в зависимости от круговой поруки, — холодно сказал он. — И это всё, что ты хотел мне сказать?

Неожиданный прилив энергии прошёл, и Гарри поникнул, почувствовав, что его покинули последние силы.

— Нет, — уже безнадёжно сказал он. — Я не знаю, зачем я вообще к тебе пришёл. Ну, разве что сказать, чтобы ты не трогал Рона с Джинни, потому что они ничего тебе не сделали и вообще не имеют к этому никакого отношения, — он с вызовом взглянул на Снейпа, по-видимому какая-то часть его всё ещё имела силы бунтовать. — Но зачем ты это делаешь? Почему ты решил всё бросить? Почему ты даже не поговорил со мной? Вместе мы могли бы что-нибудь придумать…

К его удивлению, Снейп отвернулся, переведя взгляд на дальнюю стену, уставленную котлами и ингредиентами для зелий. Что-то отвратительное плавало в одном из стеклянных сосудов, издавая неприятные шлёпающие звуки.

— Это было к лучшему, — тихо сказал он. — Статья всего лишь подтвердила мои собственные опасения, к которым я должен был прислушаться… всё это было слишком опасно, более того, это было неправильно. Ведь ты… мой ученик. Может, ты не заметил, сколько именно сов с требованием моего немедленного увольнения прилетало сюда каждый день?

— Но тебя не уволили, — уверенно сказал Гарри, наконец, справившись со своим голосом. — Дамблдор ни за что тебя не уволит. Ни у кого нет никаких доказательств. Ни о нас, ни о том, что ты был Пожирателем…

— Я не должен был этого делать, — резко оборвал его Снейп. — И я это знал. Но всё равно так поступил.

Гарри попробовал не закатить глаза, но проиграл. К счастью, Снейп всё ещё сидел отвернувшись. — Ну да, сделал. Мы сделали. И теперь уже ничего не поделаешь. Ты… — Гарри поморщился, услышав свой голос — почему он вышел таким детским? — Ты действительно сожалеешь об этом? Так сильно? Так же сильно как и я — о том, что всё это закончилось?

— А это уже не твоё дело, — сказал Снейп. Но его голос звучал глухо. Гарри отдал бы всё на свете, чтобы в этот момент увидеть его лицо. — Я… не должен был, — ещё раз повторил Снейп, но на слух Гарри это вышло неубедительно.

Обтянутые чёрной мантией плечи, казалось, опустились. Гарри захотелось дотронуться до Снейпа. Он отчаянно хотел до него дотронуться. Словно прикосновение было пищей, которую он не получал неделями. Но он всё ещё чувствовал гнев, и по-прежнему ничего не понимал, и меньше всего — человека, которого, не смотря ни на что, любил.

Эта мысль его отрезвила.

Уставившись в спину Северуса, Гарри с трудом проглотил застрявший в горле ком. В который раз мысль о том, что он любит Снейпа, поразила его до глубины души. Похоже, он просто не мог остановиться — по крайней мере, прямо сейчас. Может, со временем он сможет. Но он не хотел этого. Вряд ли у Северуса было много тех, кто его любил, точно так же как у Гарри было мало тех, кого он мог бы любить. Странным образом они подходили друг другу, и Гарри полагал, что не должен отделять хорошее от плохого.

Северус чуть развернулся к нему, теперь Гарри мог разглядеть его профиль — огромный уродливый нос, резко выделявшийся на фоне бледных втянутых щёк, безжизненно висящие волосы. Гарри дотрагивался и целовал каждую чёрточку его лица и получал от этого наслаждение. Лицо Снейпа так подходило ко всему остальному. Легко любить хорошие качества своего избранника, Гарри не имел большого опыта в любовных делах, но подозревал, что редко кто любил также и плохие. А он действительно их любил. Было легко восхищаться интеллектом Северуса, его смелостью и внутренней силой. Даже не трудно любить его жестокость и склонность к виртуозным оскорблениям, неспособность к нормальному человеческому общению и ослиное упрямство — потому что эти недостатки лежали на поверхности, и, каким-то образом, являлись отражением его достоинств. Было труднее любить его внутреннюю надломленность, мелочность и трусость, из-за которой он вышвырнул Гарри из своей жизни, когда поддерживать их отношения стало слишком для него обременительно, за черты, которые не делали ему чести как человеку.

Гарри не нравились эти черты в отрыве от Северуса, но он не мог не любить и их, так как они составляли с человеком, которого он любил, единое неделимое целое. Может, завтра, может, через пять минут, он сможет прекратить любить их — но прямо сейчас, именно в этот момент, это казалось невозможным.

Он просто не имел ни малейшего представления, что ему с этим делать. Даже если Снейп совершенно изменит своё к нему отношение, Гарри просто физически не мог вернуться к тому, что было раньше.

— Что ты хочешь? — беспомощно спросил он. — Тебе плохо. Мне плохо. В смысле… вот мы здесь, вдвоём, мы могли бы быть счастливы, но нет. Какой смысл говорить о том, что мы должны или не должны были делать? Это глупо.

— Уходи, Гарри, — напряжённым голосом сказал Снейп.

— Почему тебе обязательно нужно так себя вести? Почему ты говорил всё это? Тебя же никто не заставлял. То, что ты сказал… про моих родителей и вообще. Зачем?

— Остановись, — прошептал Снейп.

Но Гарри не мог остановиться.

— И я выслушивал, пока ты говорил всё это. И ни разу не сказал тебе ни слова поперёк. До сегодняшнего дня. Я думал, что это тебе поможет… Я пытаюсь… помочь тебе, а тебе даже…

— Замолчи! Замолчи…

— …нет никакого дела, но ты так разозлился на Фреда и Джорджа. Я не могу ни с кем поговорить о том, что чувствую, неужели ты не понимаешь? И я так по тебе скучаю. Я не понимаю, почему…

Снейп ударил кулаком по ближайшему столу. Внезапный звук прозвучал настолько неожиданно, что заставил Гарри испуганно замолчать. А потом перед его глазами взметнулось что-то чёрное, и в следующий миг Гарри оказался прижатым к столу длинным тёплым телом, а горячие губы Снейпа отчаянно кусали и посасывали его собственные губы. Его тело осознало, что происходит ещё раньше, чем это сделал мозг, и мгновенно откликнулось, когда длинные пальцы, оставляя синяки, изо всех сил вцепились в его бёдра. Гарри вскрикнул, и Северус, застонав, погрузился в его рот, словно точно так же изголодался по поцелуям.

Гарри мгновенно почувствовал, что весь горит. В эту секунду не было ничего — ничего — чего бы он хотел больше, чем просто обвить Северуса руками и крепко прижать к себе, и чтобы поцелуй никогда не прекращался. Это было так здорово, его член быстро наливался кровью, и он чувствовал, что то же самое происходит с Северусом…

…Гарри разжал руки, сцепленные у Северуса за спиной, и попытался оттолкнуть его. Повернув голову, он разорвал поцелуй. Нет, он не может доверять первому порыву. Он не верил, что всё так просто. Если и на этот раз всё окажется ложью… Северус протестующе вскрикнул и потянулся, чтобы ещё раз поцеловать Гарри, но Гарри решительно отвернул лицо. Северус застонал и принялся покрывать горячими исступленными поцелуями его шею, вверх и вниз, когда он достиг воротника, Гарри, не выдержав, всхлипнул. Он буквально трясся от необходимости разрядки, но если это окажется ложью, ему будет слишком больно…

— Подожди, — выдохнул он. — Пожалуйста… подожди!

К его облегчению, поцелуи прекратились, теперь он смотрел в широко открытые глаза Северуса, ещё более безумные, чем когда Невилл взорвал котёл. Он никогда не видел Северуса таким… открытым, как будто чувства просто кипели у него внутри, и он уже не пытался их скрывать. Или, может, больше не мог. Казалось, сейчас он находился в таком же замешательстве, как и Гарри, он тоже был возбуждён и немного обижен. Гарри потянулся и провёл трясущейся рукой по его тёмным волосам, потом опустил её.

— Ты сам не знаешь, чего ты хочешь? — прошептал Гарри. — Я это понимаю. Но ты… ты делаешь больно мне. Я не хочу, чтобы ты ещё раз причинил мне боль. Пожалуйста, не надо. Мне нужно знать, что, если мы опять начнём, и что-то опять пойдёт не так, ты не отвернёшься от меня, — потому что так же точно, как Гарри хотел их воссоединения, он знал, что не переживёт ещё одной разлуки. Он просто не переживёт. Будет лучше, если они даже не будут начинать.

Некоторое время они стояли, тесно прижавшись друг к другу, что было весьма неразумно, учитывая то, что дверь не была заперта. Наконец, очень медленно, Снейп отодвинулся, и Гарри чуть не задохнулся, лишившись тепла его дыхания. От того, что всё ещё бушевало в его тёмных глазах, он задрожал.

— Очень хорошо, — сказал Снейп еле слышным голосом. — Очень хорошо. Чего же ты хочешь? От меня?

Ещё одного поцелуя. Заняться с тобой сексом. Чтобы ты меня любил. Миллионы ответов кружились в его голове, поэтому Гарри сдался и ответил правду.

— Быть с тобой, — просто ответил он.

Снейп отвёл глаза, но ничего не ответил. Он всё ещё тяжело дышал.

— Ты должен принять решение, — с трудом переставляя ноги, Гарри устремился к двери. — Просто… дай мне знать.

Снейп по-прежнему молчал. Опять каким-то неведомым образом Гарри оказался за уже закрытой дверью. Перед ним находился пустой коридор подземелья.

Затем краем глаза он заметил какое-то движение, и мысль о том, что он здесь не один, заставила Гарри встряхнуться: его глаза инстинктивно последовали за целью как раз вовремя, чтобы разглядеть что-то не очень большое и белое, быстро завернувшее за угол. Гарри неожиданно вспомнил, что уже видел, как то же существо выскакивало раньше из того же кабинета. Тогда он решил, что это привидение или какой-то другой паранормальный феномен — но сейчас разглядел, что существо вполне материально — скорее, какое-то животное. Гарри даже сделал за ним пару шагов, пока не понял, что это бесполезно. К тому же будет очень подозрительно, если кто-нибудь заметит его шатающимся без причины по слизеринским подземельям. Он всё ещё плохо соображал и с трудом поднялся по лестнице, но впервые за всё это время в сердце Гарри зародилась надежда.

Он сразу отправился спать, сказав, что позже ответит на все вопросы Рона и Гермионы. Разговор со Снейпом, в сочетании с поцелуем, настолько выбил его из колеи, что он не доверял себе. Он боялся, что если не отдохнёт, то может ляпнуть что-нибудь недопустимое. Может, сон ему поможет. Или, по крайней мере, выиграет время.

Гарри быстро переоделся и нырнул под занавеси балдахина. И тут его сердце остановилось — на подушке лежал свернутый лист пергамента.

Не осмеливаясь ни на что надеяться, Гарри поднял его. Естественно, записка была от Снейпа.

Три слова. Ты моя погибель.

Крепко сжав записку с невысказанным обещанием, Гарри забрался под одеяло.

— А ты — моя, — прошептал он и провалился в сон, словно камень в воду.


Глава 13. Пожалуйста, давай начнём всё с начала

Нелёгкий труд — разбирать стены. Во-первых, для того, чтобы их разобрать, требуются поистине титанические усилия, а во-вторых, приходится следить за тем, чтобы стены не обрушились прямо на головы заинтересованных сторон. Но в данном случае заинтересованные стороны прекрасно сознавали наличие вышеуказанных трудностей, а задача была вполне им по силам.

А, кроме того, они работали сообща. Сколько бы их ни было — сотня или всего трое.

И медленно, сначала очень медленно, ограничения, наложенные на истинную силу Гарри Поттера, начали поддаваться.


* * *

Гарри Поттер и Джордж Уизли сидели за столом в «Трёх мётлах» и молча смотрели друг на друга. Гарри тоскливо подумал, что на прошлой неделе он сидел за соседним столом с Чо.

С того дня Гарри и Чо не перемолвились ни одним словом. Не то чтобы она активно пыталась его избегать, но он сам понимал, что всё произошедшее стало большим ударом по её самолюбию. Он бы разозлился, если бы был на её месте. Возможно, он сможет как-нибудь поймать её и извиниться.

Уже в который раз Гарри подумал, что было бы здорово, если бы ему не приходилось ни перед кем извиняться или отчитываться.

Между тем ему приходилось сидеть и ждать, когда, наконец, закончится его второе «свидание». Сидя напротив Джорджа Уизли, Гарри чувствовал себя неловко. Судя по всему, оторванный от брата, Джордж был не в состоянии поддерживать связный разговор. Чтобы не покраснеть, Гарри постарался об этом не думать.

Подошедшая со сливочным пивом Розмерта улыбнулась и окинула их пронзительным взглядом. Когда она отошла, Гарри с Джорджем возобновили игру в гляделки.

— Как дела в магазине? — спросил Гарри одновременно с Джорджем, сказавшим:

— Читаешь «Еженедельное квиддичное обозрение? »

Оба фыркнули, что слегка разрядило обстановку.

— Видел последний номер, — ответил Гарри. — Джастин дал посмотреть. Странно, что он такой фанат квиддича, ведь его родители магглы.

— Как и твоя семья, — справедливо заметил Джордж. Гарри хотел сказать, что не считает Дурслей своей семьёй, но решил оставить это. — А что насчёт статьи про Тома Ховитцера? — добавил Джордж.

Хорошая тема, подумал Гарри и ухватился за неё словно за пролетающий снитч.

— Да… кто бы мог подумать, что американец сможет нормально играть в квиддич…

— Кроме шуток. Эта игра была фантастической! Такого ещё никто не видел!

— Да… Я читал, что Ховитцер назвал эту штуку, которую он делает, «двойной драконий финт»… просто потрясающе!

Но когда минут через пятнадцать тема Тома Ховитцера и драконьих финтов неминуемо истощилась, Гарри и Джордж опять не знали, что сказать, и опять молча смотрели друг на друга.

— Хочешь что-нибудь съесть? — пробормотал Джордж.

— Я не голоден, — честно ответил Гарри. — Но ты, если хочешь, закажи.

— Не, такое поведение не подобает настоящему джентльмену, как говорила мама. Конечно, — Джордж скорчил соответствующую физиономию, — тогда она думала, что нас будут интересовать леди.

— Понятно, — Гарри поёжился и опустил взгляд на стол. — А… твоя мама… Рон ничего мне не сказал… что она обо всём этом думает?

Джордж попытался ободряюще улыбнуться, но улыбка вышла слабой.

— Думаю, она… слегка шокирована. Но ты же знаешь, как она хорошо к тебе относится, Гарри, и… — Джордж засуетился. — Она сказала что-то вроде того, что уже начала беспокоиться обо мне и Фреде, что мы ни с кем не встречаемся, и что Уизли всегда будет достаточное количество, так что она думает, что всё в порядке.

— Здорово, — сказал Гарри, подумав о Роне. Они так и не обсудили текущее положение вещей, но Гарри всё-таки умудрился ещё раз повторить своему другу, что ни он, ни Джордж не воспринимают свои отношения всерьёз, и Рон, по-видимому, просто не знал, как на это реагировать. С тех пор как всё началось, Джинни не сказала Гарри ни слова. Вспомнив об этом, Гарри почувствовал справедливое негодование.

— Ты не должен был так поступать! — внезапно сказал он. — На прошлой неделе. Це-целовать меня на глазах у всех.

Джордж покраснел.

— Извини, — сказал он, и его слова прозвучали совершенно искренне. — Но мне показалось, что ты в последний момент испугался.

Хоть это и было действительно так, Гарри говорил не об этом.

— Но это было моё решение, а не ваше! А кроме того, ты это сделал прямо на глазах у Рона и Джинни, до того, как я смог всё им объяснить. И теперь Рон до сих пор до конца меня не простил, а Джинни вообще не хочет на меня смотреть! — Гарри почувствовал, что краснеет от ярости. — Ты не подумал об этом?

— Тише, — зашипел Джордж, оглядываясь по сторонам. — Предполагается, что мы с тобой встречаемся, а не воюем. Не забывай об этом.

Гарри бросил на ни в чём не повинный стол яростный взгляд.

— Мне это не нравится, — отчаянно сказал он. — Что мы всем лжём.

— А чем ты занимался до этого, а? С… ним? — тихо, но резко спросил Джордж. — Рассказывал о ваших отношениях направо и налево? Ты рассказал об этом Рону и Джинни? Думаю, нет, — добавил Джордж, увидев, что у Гарри покраснели уши. Джордж вздохнул. — Послушай, я не собираюсь с тобой спорить. Мы же всегда были хорошими друзьями, а, Гарри? — На что Гарри промолчал. — И если… в смысле, я думаю, что мы вроде как понимаем друг друга, так что если тебе понадобится... ну, поговорить о чём-нибудь, я знаю, что тебе приходится делать вид, что…

— Я ни о чём не хочу разговаривать, — отрезал Гарри. Его соглашение с близнецами было весьма сомнительным и без раскрывания каких бы то ни было секретов… он не хотел ничего знать о том, чем занимаются Фред с Джорджем и совершенно точно не собирался изливать им свои настоящие чувства по отношению к Снейпу!

Особенно когда ни в чём не был уверен сам. С тех пор как он получил записку от Снейпа, прошло уже два урока зельеделия, на которых самым примечательным было то, что Снейп не обращал на него совершенно никакого внимания. Он всё так же глумился над гриффиндорцами, но, по-видимому, был не в состоянии встретиться взглядом с Гарри. Его друзья приписали такое странное поведение реакции Снейпа на поведение Гарри на уроке после Хеллоуина, от чего его популярность только возросла, но Гарри-то знал настоящую причину. С тех пор ему не удалось поговорить со Снейпом, но, что бы Снейп к нему не испытывал, страхом это чувство не являлось.

Потому что иногда… в главном зале… Гарри опять чувствовал на себе взгляд его тёмных глаз, и когда он поднимал свой взгляд, то видел в них отчаянный голод, пока Снейп не успевал отвести глаза. Его тело мгновенно реагировало на подобные взгляды: сердце начинало отчаянно колотиться, а в груди распространялось тепло… но вот что Снейп собирался с этим делать?

Что ж, похоже, что ничего. Пока ничего. Кроме бросаемых исподтишка взглядов в классе и разглядывания его во всех других местах. И сейчас Гарри не собирался быть инициатором первого шага. Он просто не мог его сделать.

И, словно в ответ на его мысли Джордж неожиданно сказал, возвращая Гарри к реальности:

— Да? Ну как хочешь. О, кстати, — добавил он, словно переходя на совершенно другую тему. — На днях получил сову от Рона и Джинни, о том, что Снейп достаёт их, потому что они Уизли… — Глаза Джорджа сузились. — Ты обратил на это внимание?

Гарри напрягся.

Джордж отпил глоток из своей бутылки.

— Просто интересно…

— Думаю, мне пора, — холодно ответил Гарри. Прошло целых сорок пять минут — вполне достаточно для свидания. Джордж как-то погрустнел.

— Хорошо. Но… Мерлин, Гарри, я понимаю, что ты чувствуешь из-за всего этого, но ты смотришь на меня так, как будто ненавидишь…

— Я смотрю на тебя, словно я совсем тебя не знаю, — ответил Гарри. — И думаю, что это действительно так.

Глаза Джорджа сузились.

— Полагаю, я тоже могу про тебя такое сказать.

Гарри поднялся с места, постаравшись придать своему лицу соответствующее выражение, чтобы не вызвать ещё больше нездорового любопытства.

— Вполне возможно. Ты собираешься провожать меня или как?

— Думаю, это будет только уместно, — Джордж поднялся и проводил Гарри до двери, как всегда непринуждённо улыбаясь — как будто шёпот и указывающие со всех сторон пальцы были для него обычным делом. Выглянув наружу, Гарри заметил человека с фотоаппаратом.

— Время для шоу, — прошептал Джордж.

— Никаких поцелуев, — ровным голосом сказал Гарри.

— Ну хорошо, — Джордж тяжело вздохнул. Они вышли на улицу. Не отводя глаз друг от друга, они взялись за руки. Джордж чуть дразняще улыбнулся, и Гарри не мог не заметить, как идёт ему эта улыбка. Он постарался улыбнуться сам, но, скорее всего, улыбка получилась идиотской.

— Мы должны как-нибудь это повторить, — сказал Джордж достаточно громко, чтобы его могли услышать прохожие.

— Было бы здорово, — сказал Гарри, и в этот момент щёлкнула вспышка. Разыграв удивление, они повернулись и с негодованием уставились на фотографа.

Фотограф извиняюще улыбнулся и сказал:

— Извините. Но вы же знаете, как оно… полагаю, вы не хотели бы сказать пару слов для «Пророка», мистер Поттер?

— Пару слов могу. Мы всего лишь хорошие друзья, — сказал Гарри. Они с Джорджем уже обсудили, что говорить. Каждый знает, что означает «всего лишь друзья», так что у всех создастся необходимое впечатление, даже если Гарри и говорил абсолютную правду. — Нам просто приятно проводить вместе время.

— Гарри классный парень, — сказал Джордж. — А теперь проваливай, — и Джордж подмигнул. Это вышло совершенно непринуждённо и естественно.

Фотограф сделал ещё пару фотографий и удалился. Похоже, у него набралось достаточно материала для утренней газеты. Гарри с удовлетворением взглянул на Джорджа и вздохнул:

— Ну что, как-нибудь… на следующей неделе?

— Я пришлю сову, — ответил Джордж и, хоть он и продолжал улыбаться, его глаза опять стали холодными. — В последнее время ты не особо стремишься к личному общению.

Гарри почувствовал укол совести. Но с чего бы ему чувствовать себя виноватым? То, что делали Фред и Джордж было неправильно, это было совершенно не то, что — чем бы это ни было — происходило между ним и Снейпом. Не так ли?

— Договорились, — резко сказал он, решив, что обдумает всё это позже. — Тогда до встречи. Пока! — Скоро начинался закат, время возвращаться в Хогвартс, пока он не нарушил ещё каких-нибудь правил.

— Увидимся!

Джордж повернулся и направился в сторону магазина Зонко, оставив Гарри в одиночестве.


* * *

На следующий вечер Гарри уютно устроился на подоконнике своей комнаты с сегодняшним номером «Пророка» в руках. Фотография его и Джорджа красовалась в нижнем углу первой страницы, вместе с краткой аннотацией и цитатой о том, что «они просто друзья». Это было хорошо. Это было просто замечательно, потому что прямо над фотографией располагалась статья со следующим заголовком:

Министерство не выдвигает обвинений против профессора Хогвартса

Гарри знал про неё ещё утром, но всё ещё не читал — конечно, он мог это сделать за завтраком, но хотел насладиться процессом в одиночестве, без комментариев со стороны одноклассников. Но даже от одного названия он весь день ходил, словно во сне, — если Министерство не выдвигает никаких обвинений, это ведь хорошо? Читая статью, Гарри смаковал каждое слово, словно пытаясь как можно лучше прочувствовать упрочнение положения Снейпа.

Министерство не выдвигает обвинений против профессора Хогвартса
Совет попечителей принимает свидетельство директора

Несмотря на то, что многие считают этот шаг несколько запоздалым, представитель Министерства сегодня провозгласил, что никаких обвинений против Северуса Снейпа, Мастера зелий школы чародейства и волшебства Хогвартс, выдвинуто не было. — Автор статьи был некто Дональд Драмсфилд, специальный корреспондент.

Это заявление последовало сразу за заявлением совета попечителей Хогвартса, в котором утверждалось, что совет не будет настаивать на подаче Снейпом заявления об увольнении. На страницах нашей газеты, неустанно преследующей интересы свободной прессы и права на знание информации, профессор Снейп неофициально обвинялся в связи со своим учеником — ни с кем иным как Гарри Поттером, вверенном ему под его опеку и покровительство как преподавателя. Также профессор Снейп обвинялся в том, что находился в услужении у Вы-Знаете-Кого. Тем не менее, директор Хогвартса, Альбус Дамблдор, бывший ключевой фигурой в борьбе с Тем-Кого-Не-Следует-Называть, дал показания о том, что Снейп не является Пожирателем смерти, а также что его деятельность послужила одной из причин поражения Тёмного лорда в 1981 году. Министерство магии не собирается ни подтверждать, ни опротестовывать это утверждение, в свою очередь, отмечая в своём заявлении, что никаких обвинений против Снейпа выдвинуто не будет, а также что расследование поведения Снейпа как преподавателя признано нецелесообразным, благодаря широкому общественному резонансу, свидетельством которому являются в основном письма друзей мистера Поттера, напечатанные здесь же, на наших страницах — наша газета славится своей полной непредубеждённостью!

В разговоре с корреспондентом «Ежедневного пророка» директор Дамблдор сказал: «Это гнусное обвинение не имеет никакого отношения к действительности, и мы будем рады как можно скорее положить этому конец. Я уверен, что вы меня понимаете». Получить разъяснения у профессора Снейпа нам не удалось.

Удовлетворённо улыбаясь, Гарри отложил статью. Несмотря на то, что статья не была передовицей — этой чести удостоился обзор об эпидемии скучечервей в Сассексе — она всё же была на первой странице. «Пророк» даже не соизволил взять назад свои собственные обвинения — извиниться за статью Скитер. Они даже не упомянули её фамилию, что наводило на нехорошие мысли. Но, что бы там ни случилось, Дамблдор каким-то образом умудрился потянуть за нужные нити, и Снейп был в безопасности. Министерство не выдвигает обвинений. Не собирается проводить расследования. А значит, всё будет в порядке.

За завтраком статья наверняка будет у всех на устах — Гарри уже слышал бурный поток обсуждений. Интересно, хоть кто-нибудь верит в невиновность Снейпа? Возможно никто. По крайней мере, никто из Гриффиндора. Но это не имело значения. Тем более что Снейпу не было никакого дела до мнения членов факультета Гарри…

Этой ночью Гарри долго ворочался, прежде чем заснуть.


* * *

На следующее утро эта статья действительно стала главной темой разговоров.

— Я тебе точно говорю! — оживлённо воскликнул Дин Томас. — Снейп купил их всех на денежки своей семьи!

— Всё Министерство? Не думаю, что это возможно, — скептически отозвалась Гермиона. — Думаю, что на них как-то повлиял Дамблдор…

— Бог только знает зачем, — Шеймус мрачно взглянул в сторону спокойно завтракавшего Снейпа. — Не могу поверить, что попечители не уволили его после всего случившегося… в смысле, он же отвратительный учитель… Наверняка же можно найти кого-нибудь ещё, кто бы разбирался в зельях…

Гарри посмотрел на Невилла. Тот не отводил глаз от своей тарелки с кашей, механически перемешивая корицу. На Гарри он так и не взглянул.

— Что ж теперь говорить об этом, — решительно подвела итог Гермиона, тоже поглядев на Невилла. — Через несколько недель у нас экзамены… — В ответ на это раздался дружный стон. — Ну, мы же не можем зарывать голову в песок и делать вид, что их никогда не будет! Так что я тут подумала, и мне пришло в голову… хотя, конечно, эта идея не всем понравится… — Гермиона бросила на Рона хмурый взгляд. — Но кто хочет помочь мне составить конспект учебного плана для нашего курса?

— Было бы чудесно! — Лаванда всплеснула руками.

— Так ты поможешь? — просияла Гермиона.

— Мы с Парвати составим конспекты по прорицанию! — быстро предложила Лаванда, а Парвати с энтузиазмом кивнула. Судя по всему, Гермиона ничуть не была обескуражена.

— Что ж, отлично. Кто-нибудь хочет помочь мне с трансфигурацией? Или защитой? Зельями? — Гермиона перевела взгляд на Гарри. — Гарри, ты же поможешь мне с зельями? У тебя с ними лучше, чем у меня.

Гарри, уже начавший перебирать в уме способы избежания участия в этом проекте, фыркнул:

— Ты шутишь? Снейп, вероятно, использует мои контрольные для растопки камина. — В ответ на это раздался дружный смех. — Ты же знаешь мои оценки!

Но, к его безграничному удивлению, Гермиона сказала:

— Оценки — не единственный показатель знаний, — во внезапно наступившей тишине она смущённо добавила: — Во всяком случае, они не отражают то, что ты выучил. По крайней мере, на зельях. Со Снейпом.

— В начале года у тебя были хорошие оценки, — добавил Рон.

— Так ты поможешь, Гарри? — ещё раз спросила Гермиона, проигнорировав замечание Рона. — Ты ужасно хорошо разбираешься в зельях, даже если Снейп и не оценивает тебя по достоинству.

Последнее было верно, и, не успев вовремя закрыть рот, Гарри сказал «да», на что Рон демонстративно ухмыльнулся. Через пару минут Гермиона, искренне глядя Рону в глаза, попросила его помочь с составлением конспектов по защите, и Рон, залившись краской до корней волос, пробормотал согласие. Гарри постарался ухмыльнуться не менее демонстративно, от чего Рон надулся.

Учителя встали из-за стола: начинался следующий урок. Посреди общей суматохи Гарри украдкой бросил взгляд на Снейпа — тот как раз сворачивал экземпляр «Ежедневного пророка» и смотрел прямо на него. По спине Гарри пробежала дрожь. На ничтожно короткое мгновение их взгляды встретились. Гарри увидел в глазах Снейпа отчаянную решимость, но Снейп отвернулся и вышел из зала, словно ничего не произошло.

— Гарри? — окликнула его Гермиона, и Гарри вернулся в реальный мир. Ещё не хватало попасться на игре в гляделки, сейчас, когда дорога практически свободна! Гермиона оценивающе посмотрела на него. — Ты готов идти на защиту?

— М-м… да. — Сегодня должны были быть продвинутые блокирующие заклинания. Вечером Гарри даже просмотрел учебник. — Извини. Я просто думал… э-э… что должно быть… в нашем конспекте, — неожиданно пришло ему в голову.

— Молодец! — просияла Гермиона, а Рон только закатил глаза.

Профессор Делакур выглядела очень строго — Гарри с Роном уже согласились между собой, что она стала ужасно похожа на Мак-Гонагалл. Гарри также считал, что таким образом Флёр пыталась скрыть свою нервозность. Что ж, это уже был шаг вперёд по сравнению с той воображалой, которую он впервые встретил на Турнире трёх волшебников. Флёр почти всегда нервничала, когда они переходили от теории к практике. И Гарри не мог её за это винить, учитывая то, что в классе находился Невилл. На прошлой неделе Невилл каким-то образом умудрился выбросить Шеймуса из окна. Занятия проходили на третьем этаже, и они с трудом успели вовремя подхватить Шеймуса заклинанием левитации.

Разошедшиеся по Хогвартсу шутки в стиле «что, Лонгботтом, пытаешься перебить весь свой факультет? » казались Гарри совершенно неуместными. Может, именно из-за них Невилл не хотел ни с кем разговаривать.

Посмотрев на его место, Гарри обнаружил, что сегодня Невилл не пришёл на занятие. Может, он заболел или просто чувствует себя неловко после случившегося?..

— А где сейчас мистер Лонгботтом? — словно в ответ на его мысли спросила профессор Делакур.

Никто не знал, где он, на что профессор Делакур только повела элегантным плечиком. Казалось, она изо всех сил пытается скрыть облегчение.

— Если кто-нибудь встретит его после урока, скажите ему, что он должен подойти ко мне про отработку. В другом случае я сообщу профессору Мак-Гонагалл! — Гарри показалось или на её губах промелькнула слабая улыбка? — А сейчас! — Делакур резко хлопнула в ладоши. — Разбиваемся по парам! Я надеюсь, вы все изучили блокирующие заклинания и готовы показать это на практике!

К удивлению Гарри, Рон хлопнул его по плечу, в то время как Гермиона направилась к Дину Томасу. Неужели они поссорились? Но Рон смущённо улыбнулся и прошептал:

— М-м… я подумал, что мы давно уже…

— Ага, — Гарри широко улыбнулся. Сначала «Ежедневный пророк», восстанавливающий репутацию Снейпа, а сейчас Рон ради него отрывается от Гермионы — сегодняшний день обещал выдаться просто замечательным!

— Нападающие, выбирайте свои заклинания! — воззвал голос Флёр, заглушаемый общей суматохой. — Ничего слишком радикального, будьте naturalement — но постарайтесь приложить немного усилий!

— Я буду нападающим, — сказал Рон. — Ты же должен уметь защищаться, не так ли? — Рон эффектно проделал палочкой изощрённое многовитковое движение и зловеще улыбнулся: — Содрогайся от ужаса, Гарри Поттер!

Гарри сморщил нос:

— Готов сразиться с тобой в любое время, Уизли! — он поднял палочку и прищурился в боевой готовности.

Рон во весь рот улыбнулся.

— Ну тогда… м-м-м… Таранталлегра!

Гарри не мог восстановить в памяти, что точно случилось. Он только помнил, что всё произошло… очень естественно. Сначала он почувствовал прилив магии, который безо всяких усилий с его стороны сфокусировался на кончике его палочки, а потом увидел, как искры обезвреженного заклинания, перед тем как исчезнуть, опускаются на пол между ним и Роном.

Гарри стоял и хлопал глазами. Рона произошедшее явно впечатлило.

— Так вот как это делается? Здорово! А я боялся, что ты отбросишь его к стене или ещё куда-нибудь. Ну ладно, давай теперь другое: Атарис!

Из кончика его палочки с громким треском выскочили белые ленты. Гарри узнал заклинание, которым на третьем курсе Снейп связал профессора Люпина, хоть тогда это произошло и без использования слов. Он также помнил, как его привязали к могильному камню… нет, он не хотел снова быть привязанным… он не позволит…

На этот раз белые ленты пролетели мимо и с громким треском ударились о противоположную стенку. Гарри понял, что дрожит.

— Блестяще! — восторжённо воскликнул Рон. — Когда я читал, то боялся, что это будет действительно сложно — по крайней мере, так я понял из учебника. Еще одно?

Гарри кивнул и приготовился, всё ещё не совсем понимая, как он всё это проделал. Он ведь всего лишь просмотрел главу… совсем не так, как Рон, который весь вечер просидел в библиотеке с Гермионой.

— Только никаких связываний! — быстро сказал он.

— Хорошо! — Рон повернул голову, чтобы посмотреть, как Гермиона расправляется с Дином. — Ха-ха! Она заставила его танцевать, как я собирался сделать с тобой! О’кей, начнём. Риктусемпра!

Смешливое заклинание. Гарри вполне мог его отклонить. Он взмахнул палочкой. Не долетев до него, заклинание обрушилось вниз.

— У тебя настоящий талант, — сказал Рон, и Гарри согласно кивнул. У него всегда хорошо шла защита, так что, наверное, это была правда.

— А теперь, — провозгласила Делакур, опять хлопая в ладоши. — Меняемся!

Рон выставил вперёд палочку, пока Гарри только придумывал заклинание.

— Думаешь, у тебя получится? — спросил он.

— Легко, — ответил Рон.

— Хорошо. Петрификус пирнас! — Заклинание, связывающее ноги, гладко стекло с его губ, прошло по плечу сквозь руку, заставив ощутить мягкое, но мощное покалывание магии, палочку и устремилось к Рону — быстрее мысли, а затем — к удивлению Гарри — пробило защитное движение Рона, словно тот ничего и не предпринимал. У Рона подогнулись связанные заклинанием ноги и он со стуком упал на пол, вызвав дружный смех окружающих. Гарри быстро снял заклинание и помог Рону подняться.

— Что не так? — спросил он.

— А чёрт его знает, — Рон потёр ушибленное плечо. — Я сделал всё, что делал ты. Давай ещё раз.

На этот раз Гарри поразил его заклятием ватных ног, он попытался вложить в него чуть меньше силы, но всё равно Рон оказался на полу.

— Не понимаю, — с раздражением сказал он, когда его ноги вновь обратились в надёжную субстанцию. — Скажи, как ты это делаешь? Я не понимаю, что у меня неправильно.

— Я не знаю, как это объяснить, — беспомощно сказал Гарри. — Я держу палочку совершенно так же, как ты. И… и просто хочу, чтобы твои заклинания в меня не попали.

На Рона было жалко смотреть.

— Но я же тоже не хочу, чтобы в меня попадали твои заклинания, а они всё равно попадают!

— Давай ещё попробуем, — предложил Гарри и использовал то же заклинание (с тем же результатом). Рон начал раздражаться. — Может, что-то не так с твоей палочкой?

— Да, может быть, — Рон нахмурился и слегка потряс её, словно надеясь, что от этого от неё отклеится какое-нибудь неизвестное заклятье. — Хотя ей всего три года, а палочка Чарли вела себя отлично, пока я её не сломал.

— Ты можешь послать сову Оливандеру…

Они несколько раз менялись местами, и к концу урока у Рона стало получаться немного лучше — по крайней мере тогда, когда Гарри не вкладывал в заклинания слишком много силы (хотя он не собирался говорить это Рону). Рон немного ободрился, убедившись, что на общем фоне Гарри был скорее исключением, чем правилом, и большинство, даже Гермиона, испытывали трудности.

К концу урока профессор Делакур даже нашла время, чтобы поздравить Гарри с его исключительным успехом. Её улыбка даже заставила его слегка покраснеть, несмотря на то, что ему не особо нравилось повышенное внимание. К счастью, она также улыбнулась и Рону, так что его друг был слишком взволнован, чтобы его дразнить. Гермиона, как обычно, закатила глаза.

Красный от смущения Невилл показался после урока. Он виновато пробормотал, что искал учебник. Когда Делакур довольно резко указала, что сегодня было практическое занятие, Невилл покраснел ещё больше и замолк.

Гарри, в хорошем настроении из-за удачи с блокирующими заклинаниями, предложил:

— Будешь со мной на гербологии, Невилл? Я бы не отказался от твоей помощи.

— Конечно, — пробормотал Невилл, но за весь урок практически не сказал Гарри ни слова, отвечая только когда Гарри задавал вопросы. Гарри не знал, стоит ли ему поговорить с ним, и надо ли. Возможно, Невиллу просто не хочется ни с кем разговаривать. И Рон прав — оценки Невилла действительно улучшились. Если бы с ним действительно происходило что-нибудь плохое, кто-то бы непременно это заметил. Наверняка.

Поэтому он просто поблагодарил Невилла после урока — тот молча кивнул и быстро убежал, не проронив ни слова. За обедом его тоже не было. Гарри пытался проигнорировать зародившееся чувство тревоги, решив, что, если так и будет продолжаться, он обязательно поговорит с Невиллом позже.

Оставшаяся часть дня прошла без всяких происшествий. После ужина он, Рон и Гермиона пошли в библиотеку. Гарри не долго радовался тому, что Рон опять уделяет ему внимание: за столом Рон и Гермиона сели так близко, что каждый раз, когда их ноги соприкасались, Рон заливался румянцем. Гарри вздохнул и сел на другой конец стола, чтобы зарыться в учебник по трансфигурации и сделать вид, что вовсе не служит третьим колесом.

Ничего особо сложного в тексте не было, поэтому Гарри быстро закончил задание. У него был с собой учебник по гербологии, но Гарри решил, что на сегодня с него хватит растений, а уход за волшебными существами не требовал никакой подготовки. Зелья были только послезавтра — никакой необходимости делать их сейчас не было, кроме того, всё равно надо было идти за учебником в башню…

Какое-то движение привлекло его внимание. Гарри обернулся и увидел направлявшийся по проходу между стеллажами силуэт в чёрной мантии.

Его сердце подпрыгнуло в груди, но Гарри заставил себя глубоко вздохнуть и направить своё внимание на содержимое своей сумки. Он знал, что вряд ли найдёт что-нибудь стоящее, но… Это было просто глупо. В этой чёртовой школе абсолютно все носят чёрные мантии. Скорее всего, было совершенно невероятно, чтобы…

Ни одна из книг в его сумке не вызвала желания её читать. Может, он найдёт что-нибудь в библиотеке… Вон в тех стеллажах. Там наверняка есть что-нибудь стоящее. Просто обязано быть. Лучше всего пойти и посмотреть. Ведь чтение должно развивать его интеллект, не так ли?

— Я хочу посмотреть что-нибудь полезное, — сказал Гарри склонённым друг к другу головам Рона и Гермионы. Склонённые над одной книгой, они почти касались друг друга. Чудовищное зрелище. Шея Рона всё ещё была кирпичного цвета. Дождавшись кивка, Гарри ретировался, быстро продвигаясь по лабиринту книжных стоек и словно невзначай оглядываясь по сторонам.

Но среди книг никого не было. Библиотека была на удивление пуста — хотя обычно после ужина сюда стекались наиболее усердные ученики, чтобы готовиться к занятиям до того как идти ко сну. Там, где ему показалось, промелькнула чёрная мантия, Гарри был совершенно один. Он закусил губу и решил, что совершенно не расстроился. Что он просто навоображал себе невесть что без всякой на то причины. Возможно потому, что Рон и Гермиона так уютно прижались друг к дружке…

Гарри вздохнул и посмотрел на ряд, находящийся на уровне его глаз. К его приятному изумлению, он забрёл в секцию игр и развлечений. Вероятно, это была игра его подсознания, когда он подумал, что увидел чёрную мантию. Когда он всего лишь хотел почитать книгу про квиддич. Естественно. Теперь всё понятно.

Тихонько напевая себе под нос, Гарри просканировал полку, наткнувшись на массивный том «Собрание ежемесячного квиддичного обозрения: 1 - 25». Должно быть, здесь собраны какие-то ужасно старые статьи, возможно с интересными картинками. Наверняка на это стоило взглянуть, хотя, судя по виду тома, Гарри рисковал получить растяжение связок при попытке доволочь его до места. Гарри с трудом вытащил книгу с полки, взметнув тучу пыли.

И чуть не уронил её на пол. В образовавшееся отверстие на него смотрела пара чёрных блестящих глаз.

Гарри чуть не закричал. К счастью, его язык словно прилип к нёбу, поэтому он всего лишь беспомощно вылупился на Снейпа. Быстро оглянувшись по сторонам и убедившись, что никого нет поблизости, Гарри наконец обрёл голос и умудрился выдавить:

— Что?..

И на этом его мысль остановилась.

Чёрные глаза, не мигая, смотрели на него. Никто, кроме Снейпа, не умел так смотреть. За исключением, разве что, Дамблдора, который смотрел даже хуже, но как-то по-другому. Снейп приоткрыл рот, и Гарри ощутил в животе знакомое порхание. Совершенно по-другому.

— Ты прочитал газету, — наконец пробормотал Снейп.

Сглотнув, Гарри молча кивнул.

Несколько минут они просто смотрели друг на друга. Перед глазами Гарри мелькали две совершенно разные надписи. Попеременно Больше никогда и Ты моя погибель. Смысл одной был ему совершенно ясен, второй… что ж, долгие бессонные часы Гарри думал, что это значит. И до сих пор не представлял, что же имелось в виду.

— Всё ещё… слишком опасно, — сказал Снейп, нерешительно выбирая слова. И это было странно. Обычно Снейп совершенно точно знал, что он собирается сказать, даже если смысл был не слишком приятным для собеседника. Особенно если. Гарри стоял и молча ждал. Наконец Снейп произнёс:

— Если я ещё раз оступлюсь… они могут… они непременно…

Гарри показалось, что его сердце выскочило из груди и разбилось о каменный пол. Книга в его руках превратилась в кусок свинца, а ноги потеряли всю свою силу. Чувствуя себя совершенно раздавленным, Гарри тяжело сглотнул. Он прекрасно понял, что Снейп имел в виду: что Дамблдор каким-то образом умудрился уладить это дело с Министерством, но что он, скорее всего, не сможет повторить это ещё раз. Конечно, будет только разумно, если они больше не будут рисковать.

— Да, — прошептал он, и его горло болезненно сжалось.

Ты моя погибель. Эта записка не содержала никакого обещания, просто Гарри думал, что… что… но он, очевидно, ошибался.

Глаза Снейпа сузились.

— Да что с тобой такое… о, чёрт, Поттер, — внезапно прошептал он. — Я не имел в виду…

Слева раздался какой-то слабый звук. Оба быстро обернулись, но это оказалась всего лишь зачарованная книга, беспокойно ворочающаяся на своём месте. Гарри обернулся обратно к Снейпу, всё ещё чувствуя так, словно его ударили. Снейп продолжал:

— Я не имел в виду, что мы не можем.

Гарри вскинул голову. На смену глухому отчаянию немедленно пришла надежда.

— Тогда что ты имел в виду? — тихо спросил он. Вспомнив разговор в подземелье, Гарри спросил: — Ты решил, что ты хочешь?

Снейп резко выдохнул.

— Это не вопрос решения, — тихо сказал он. — Мы оба знаем, чего мы хотим. Я полагаю, вопрос состоит в том… — казалось, он борется с собой. — …как лучше получить то, что мы хотим без… возможности повторения того, что случилось.

Гарри закусил губу, но уже скорее чтобы не завыть от восторга. Он был счастлив. Он не мог припомнить, когда ещё он был так счастлив. Да, всё было ужасно сложно, и им ещё многое следовало обсудить, но Северус… хотел его. Хотел начать… то, что у них было… снова. Что ж, это было только начало.

Но в этом-то была и загвоздка. Его текущее состояние лучше всего свидетельствовало о том, что он не мог соглашаться на всё, что угодно. Необходимо было обсудить условия. Северус говорил и делал ужасные вещи, которые всё ещё причиняли Гарри боль, когда он думал о них. Он использовал свою власть как учителя, чтобы завалить Чо на контрольной, издеваться над Роном и Джинни, и даже кричать на Невилла, как он сделал в сентябре. Конечно, Северус всегда был таким, но Гарри не хотел, чтобы поводом для подобной несправедливости служили их отношения. Северус не должен позволять своему сердцу управлять головой, только не в этом случае.

Гарри тоже не должен этого делать. За последний месяц он осознал это особенно отчётливо. Он должен думать обо всём рационально, радость, которую Гарри сейчас чувствовал, мешала ему собраться с мыслями. Он на секунду закрыл глаза и заставил себя вспомнить тот ужасный урок, когда Северус начал издеваться над его родителями. Знакомая боль вернулась и помогла вспомнить, что он должен делать. Гарри открыл глаза.

— Что ж, но мы не можем вернуться к тому, на чём остановились, — сказал он, может быть, излишне резко.

— Очевидно, — согласился Северус. — Тебе нужно подобрать кое-какие хвосты.

Гарри неверяще уставился на него.

— Это мне нужно что-то подбирать?

— Конечно, — похоже, для Северуса это было само собой разумеющимся фактом. — Разве ты не считаешь, что, например, пришло время разбить сердце бедного Джорджа Уизли?

Гарри сердито нахмурился.

— Я вовсе не собираюсь разрывать с Джорджем! — отрезал он. — Он нам нужен. Ты же сам видел газету. И ты сам говорил, что мы должны соблюдать осторожность — а Джордж — превосходное прикрытие!

Судя по лицу Северуса, идея не вызывала у него должного энтузиазма, но протестовать он не стал. Гарри использовал своё преимущество.

— Естественно, я хочу быть с то… — глаза Северуса расширились, и он быстро осмотрелся по сторонам. Гарри оборвал себя на полуслове. — Естественно, я хочу этого. Я уже говорил. Но… — он нерешительно замялся, боясь вымолвить то, что должен был сказать. — В общем, всё было не так просто, да?

Северус нахмурился ещё больше.

Гарри вздохнул. Естественно, Северус и не собирался ему помогать.

— Как я уже говорил, ты причинил мне боль. — Чёрные глаза Северуса стали непроницаемыми, как непрозрачное стекло, и Гарри постарался не дрогнуть в последний момент. Он не мог. Северус был не прав, и знал это, так что лучше пусть признает сейчас. — И мне нужно знать, что ты больше не собираешься бросать меня, если всё опять сложится не слишком благоприятно. Я не шучу.

— Пот… Гар… Проклятье! — отчётливо различимый звук приближающихся шагов нарушил их уединение. Гарри в отчаянии огляделся: кто-то направлялся прямо к ним. Северус ещё раз тихо выругался.

— Иди! — прошипел он. — Вот туда!

Гарри запихнул огромный том на место, его руки болели от того, что он так долго держал его в руках, и устремился в противоположном направлении от незваного визитёра. По другую сторону ряда он слышал едва различимые шаги Северуса — обычно тот двигался совершенно беззвучно, но на этот раз он слишком спешил. Повернув за угол, Гарри упёрся в стойку со старыми журналами. Выбрав первый попавшийся, Гарри сделал вид, что внимательно разглядывает его содержимое.

Скоро он почувствовал, что не один, и постарался сдержать радостную дрожь, постарался не позволить удовольствию опять затуманить свои мозги. Узкая кисть с длинными пальцами ухватила книгу прямо над его головой. Притворившись, что тоже погружён в чтение, Северус отошёл на пару шагов от него (Гарри постарался не чувствовать сожаления) и сквозь зубы пробормотал:

— Я вёл себя так, как от меня ожидали.

Внезапная вспышка гнева слегка сбавила интенсивность хлопающих крыльями бабочек, не желавших расставаться со своим местом в его животе. Гарри зачем-то вцепился в свой журнал.

— Правда?

— Каждый думал, что я должен повести себя как полный ублюдок, и я повёл себя как полный ублюдок. Ничего личного. Какие проблемы? — выплюнул Северус. — Я думал, что уж ты-то должен это понять.

— Ага, — не отрывая глаз от журнала, Гарри согласно кивнул. Он чувствовал, что его лицо заливается краской гнева. — И ты совсем не имел в виду того, что говорил? Ты вовсе не злился, не сожалел о случившемся и не пытался выместить свои чувства на мне? Ни единого раза?

— Ты слишком самонадеян, Поттер, — сказал Северус, но Гарри обратил внимание на то, что он не стал ничего отрицать. Бросив на Северуса косой взгляд, он обнаружил, что тот упорно не отрывает взгляда от своей книги по магографии Ботсваны.

— Хорошо, — Гарри вернулся к своему журналу, который, как он только что заметил, как ни странно, был посвящён зельям. — А в том, как ты вёл себя с моими друзьями — тоже не было ничего личного?

Снейп издал непонятный звук, напоминающий тихий рык.

— Просто ради интереса, — сказал Гарри и перевернул страницу с такой силой, что чуть не вырвал её из журнала. К его раздражению, звук шагов послышался опять, на этот раз с другой стороны.

— Мерлина ради … — пробормотал Северус. Они передвинулись на другое место, и Гарри забыл положить журнал. На этот раз они оказались в секции магических книжек для самых маленьких, которую, судя по её заплесневелому виду, мало кто посещал. Если бы Гарри не был в ярости, его бы, безусловно, позабавил вид профессора Снейпа, с умным видом разглядывающего полку с книгами о приключениях летающего зайчика Флопси.

— Скажи, что ты хочешь сказать, только побыстрее, и выведи меня из этого десятого круга ада, — пробормотал Северус. Гарри не понял, что именно он имеет в виду —разговор или конкретную часть библиотеки.

Не то чтобы ему самому это всё нравилось. Решив, что лучше всего покончить со всем разом, Гарри выпалил:

— О’кей. Я хочу продолжить. Действительно хочу. Но я также хочу, чтобы ты раскаивался в том, что делал. И я хочу услышать, что на этот раз ты не собираешься порывать со мной. И чтобы ты действительно не собирался.

— Бывают обстоятельства, которые нельзя предвидеть, и обещания, которые нельзя сдержать, — упрямо сказал Северус.

— А также обещания, которые сдержать можно, — горячо возразил Гарри.

Северус предостерегающе посмотрел на него.

— Если ты не заметил, у нас сейчас война. Только из-за того, что «Пророк» не размещает объявления об этом рядом с твоими дурацкими фотографиями, не означает, что её нет. Никто не может ничего сказать с уверенностью…

— Я понял, — Гарри сжал зубы. Он уже знал, что этот разговор ни к чему не приведёт. О чём он думал, рассчитывая, что Северус может уступить? — Я понял. Забудь.

В наступившей тишине Гарри тупо уставился на свой журнал. В этот момент он, как никогда, мечтал о том, чтобы можно было повернуть время вспять. Тогда бы он повёл разговор по-другому. Тогда бы он не остался с разбитым сердцем из-за своей несчастной гордости.

— Но, — отрывисто начал Северус. — При других обстоятельствах… можно было бы решиться… на подобные обещания. И… — слова явно давались ему с трудом, — …выразить сожаление по поводу… причинённой боли, даже если это и диктовалось необходимостью.

Гарри опять ухватился за журнал. Его влажные ладони, должно быть, непоправимо испортили обложку. Он знал, что проиграет. Когда Гарри повернулся к Северусу, тот выжидательно смотрел на него. Судя по напряжённым линиям его тела, он не ждал ничего хорошего. Гарри набрал в лёгкие побольше воздуха.

— Для начала сойдёт и это, — сказал он и, ни разу не оглянувшись, покинул поле боя.

Для начала. Гарри полагал, что это можно назвать «началом». Он вернулся за свой стол. Рон и Гермиона всё также сидели над книжкой. В дверях библиотеки стояли профессор Дамблдор и профессор Делакур. Они о чём-то тихо разговаривали под орлиным взором мадам Пинс.

— …просто нет времени, — Дамблдор извиняюще посмотрел на несколько обиженную Флёр. Обиженное выражение шло ей ничуть не хуже остальных.

— Но Албус… если мы объявим сегодня, у нас будет больше месяца…

— Я боюсь, что мы не можем этого сделать, — твёрдо сказал Дамблдор, разом потеряв запал, Флёр перевела взгляд на пол. — Но… мне так не хочется вас расстраивать, это была отличная идея… возможно, мы могли бы… немного изменить условия.

Флёр вспыхнула от радости. Каждый раз когда это происходило на его глазах, у Гарри подкашивались ноги. Когда он сел за стол, то заметил, что Рон тоже не отрывает глаз от странной пары.

— У вас есть минутка, директор?

— Для очаровательной юной леди? Да хоть десять, — сказал Дамблдор и галантно предложил Флёр свою руку. Они вместе вышли из библиотеки.

— Интересно, о чём это они говорили? — пробормотала Гермиона. В отличие от Рона и Гарри, она всё это время смотрела в книгу.

— А? — спросил Рон.

— Кто его знает, — Гарри взял свою сумку. Теперь, когда его больше ничего уже не отвлекало, его мысли опять вернулись к Снейпу. Ему потребовалось недюжинное усилие воли, чтобы не повернуться, чтобы посмотреть, ушел ли Мастер зелий из библиотеки. — Я закончил. Пойду сделаю несколько кругов, проветрю голову.

— Уже темно, — нахмурилась Гермиона. — Уверена, тебе не нужно напоминать, что может случиться, если играть в квиддич в потёмках?

Гарри покраснел. Да, действительно. Может, это не такая уж хорошая идея.

Гермиона посмотрела на Гарри и заметила его журнал.

— О, ты взял «Академическое зельеварение для скрупулёзных зельеваров»! — довольно сказала она. — Ты хочешь заняться нашими конспектами? Что ж, хотя «Квартальные зелья» пользуются большей популярностью…

Гарри быстро положил испорченный журнал на стол, отчаянно надеясь, что мадам Пинс не найдёт его прежде, чем Гарри исчезнет из библиотеки.

— Да, он оказался не слишком полезным. В следующий раз я… м-м-м… найду что-нибудь более подходящее. Но мне действительно нужно проветриться.

— Я пойду с тобой, — предложил Рон, явно решив, что на сегодня с него хватит, даже если это означает разлуку с Гермионой. — Мы можем полетать по очереди на твоей метле — думаю, я бы мог, наконец, научиться делать тот поворот, который ты мне показывал…

В конце концов они пошли на поле для квиддича втроём, хотя Гермиона просидела всё время на трибуне, подсвечивая люмосом страницы учебника. Она прихватила с собой сосуд со свечой, чтобы греть об него руки. Гарри с Роном по очереди летали на метле. Что ж, это было по-честному, думал Гарри, советуя Рону делать разворот круче, в этом семестре они провели уже достаточно часов, послушно сидя с нею в библиотеке.

В середине ноября вечера в Шотландии были достаточно холодными, так что скоро они не выдержали. Но морозный воздух, как он и надеялся, помог прочистить Гарри мозги. Он твёрдо решил не думать всю ночь о встрече в библиотеке, пусть всё будет как будет. Однажды что-то подобное сказал ему Хагрид, хотя Гарри сомневался, что тот имел в виду его нынешнюю ситуацию.

Но, несмотря на всю свою решимость, перед тем как погрузиться в сон, Гарри слышал тихий глубокий голос, произносивший слова так похожие на извинение.


* * *

К своему неудовольствию, Гарри не мог заставить себя не думать о нём наяву.

Так прошёл вторник. В среду Гарри проснулся взвинченный от напряжения. Предпримет ли Снейп хоть что-нибудь? Может, он назначит отработку, чтобы они смогли поговорить? Хотя Гарри не мог не заметить, что как раз «говорить» Снейп не особо любил. Как, впрочем, и Гарри. Если бы у него был выбор, Гарри хотел бы вернуться к тому, что было в сентябре. Но это невозможно, и им всё равно надо кое-что обсудить.

Сев на своё место рядом с Панси, Гарри бросил взгляд на Невилла, надеясь, что сегодня тому лучше. Как обычно (в последнее время), Невилл, не отрываясь, смотрел перед собой. Что ж, по крайней мере, Малфой его не обижает. Гарри придётся смотреть за этим. Может быть, из-за этого Невилл стал таким замкнутым.

Снейп, выглядевший, как обычно, раздражённым, вошёл в класс, и урок начался. Вечером Гарри усиленно занимался зельями и пока без проблем справлялся с заданием. Как обычно, Панси ему нисколько не помогала. Время от времени он бросал взгляд на Снейпа. Тот ни разу не посмотрел на него, делая вид, что всё его внимание сосредоточено на доске, на которой он выписывал названия ингредиентов.

В конце урока Снейп поднялся со стула и принялся инспектировать результаты их работы. Проходя по рядам, он отпускал язвительные замечания в сторону гриффиндорцев, одобрительные — в сторону слизеринцев. Демонстративно проигнорировав парту Драко и Невилла, он склонился над вполне приличным зельем, приготовленным Гарри с Панси, и отпустил пару насмешек. Всё шло как обычно.

Затем Снейп подошёл к столу Рона. Тот с вызовом посмотрел на него, Эдриан Нотт ухмыльнулся. Зная, что сейчас произойдёт, Гарри тихо вздохнул и приготовился собирать вещи. И в этот момент Снейп посмотрел на него и сразу отвернулся. Словно хотел привлечь внимание Гарри к тому, что сейчас будет. Гарри ни за что бы не заметил этого взгляда, если бы, на каком-то уровне, не ожидал чего-то подобного.

Снейп зачерпнул зелье и поднёс к лицу, чтобы понюхать. Рон стиснул челюсти, готовясь выдержать уничижительный комментарий. Нотт опять ухмыльнулся, зная, что при любом исходе может свалить неудачу на Рона.

Снейп осторожно лизнул жёлтую массу. Гарри сглотнул. Его штаны внезапно сделались ощутимо меньше. На лице Рона явственно читалось отвращение. Снейп вытер черпак рукавом и медленно опустил обратно в котёл.

— Чьих рук это дело? — тихим голосом спросил он.

— Он, сэр, — немедленно отозвался Нотт. Рона покраснел как рак, но не стал отрицать обвинения.

— Ясно, — голос Снейпа звучал как-то сдавленно. На его землистого цвета скулах проступили красные пятна. Снейп выглядел так, словно его сейчас вытошнит. Неужели зелье было ядовитым? Класс замер. Даже Рон, казалось, начал нервничать, видимо, прикинув, что, если Снейп собирается упасть, то вполне может это сделать прямо на него. Гарри уже собрался было листать учебник в поисках возможного противоядия, когда Снейп сквозь зубы проговорил:

— Нор… нормально, — проскрежетал он, едва не задохнувшись на последнем слоге. Затем он прибавил: — Балл… Гриффиндору.

Рон сел мимо стула, а у Гарри со стуком упала челюсть. Со всех сторон послышались недоумённые возгласы. Слизеринцы явно пришли в ужас, а гриффиндорцы были настолько ошеломлены, что не могли вымолвить ничего связного.

— ТИШИНА! — заорал Снейп и, круто развернувшись, прошёл на своё место. Его руки были крепко сжаты в кулаки, словно он изо всех сил сдерживался, чтобы не вытащить палочку. Было совершенно очевидно, что он был в ярости. Гарри тупо стоял и не сводил глаз со Снейпа, не обращая внимания на тычки Дина Томаса, оживлённым шёпотом излагающего ему свою теорию объяснения произошедшего, заключающуюся в явном наличии психического заболевания. Снейп с остервенением зарылся в кучу пергаментов, лежащих на его столе, от чего некоторые оказались на полу.

— Урок окончен! — рявкнул он. — Убирайтесь! — Некоторые ученики сразу бросились к двери, очевидно, чтобы первыми рассказать о происшествии, другие, как и Гарри, были не в силах оторваться от своих мест. — Вы что, оглохли? Я сказал, вон отсюда! Или мне нужно снять тридцать баллов с факультета последнего вышедшего из класса?

Это сработало. Гарри механически засунул учебники, намеренно собираясь задержаться. Гермиона вывела из кабинета хромающего Рона, который, по-видимому, всё ещё находился в шоке, а также не полностью оправился от падения.

Гарри шёл последним. Он подождал, пока Лаванда Браун не выйдет за дверь, и тогда обернулся, чтобы посмотреть на Снейпа. Снейп встретил его взгляд. Его лицо выражало… смирение. Даже в своих самых смелых мечтах Гарри не мог себе представить, что лицо Снейпа может выражать… то, что оно выражало. Это было так странно, но… Гарри почувствовал, как потеплело у него на душе. Он не мог сдержать лукавой улыбки.

Снейп сжал зубы и злобно сузил глаза.

— Лучше поспешите на следующий урок, Поттер, — сказал он, проскрежетав зубами.

— Да, сэр, — ценою невероятных усилий выдавил из себя Гарри. Почувствовав, что начинает краснеть, он вылетел из класса.

Похоже, можно объясниться, ничего не сказав тому, кому предназначено объяснение.


* * *

Слухи о невиданой щедрости Снейпа распространились по школе со скоростью лесного пожара. Рон в одночасье превратился в народного героя, хотя сам признавал, что не знает, как это получилось.

— Я же не в первый раз варю нормальное зелье, — удивлялся он. — В смысле, конечно, не каждый раз, но всё же. Балл Гриффиндору?

— А я думаю, что его заставил Дамблдор, — уверенно сказала Гермиона, наполняя свой кубок тыквенным соком.

— Ну спасибо! — обиделся Рон.

— Кстати, это похоже на правду, — быстро сказал Гарри, догадываясь, куда клонит подруга, и желая показать, что согласен с её выводами. — В смысле, что мы не можем отрицать, что он нас не слишком любит. И он отвратительно обошёлся с тобой и Джинни. Может, Дамблдор как-то услышал об этом.

— Может, — недоверчиво пробормотал Рон. — Но он и до этого обращался с нами отвратительно.

На что Гарри мог только пожать плечами. Потому что это было действительно так. Кроме того, никто не ожидал, что именно Гарри сможет понять Снейпа. Потому что никто не мог его понять. И это было действительно так.

Не сдержавшись, Гарри посмотрел на учительский стол, за которым Снейп, не отрывая глаз от тарелки, яростно расправлялся с ни в чём не повинным пирогом. Судя по всему, никто из учителей, украдкой бросавших на него любопытные взгляды, заговорить не решался. Кроме, разумеется, Дамблдора, который, как ни странно, в этот момент смотрел на Гарри.

Гарри замер, как удав перед кроликом. Глаза Дамблдора сияли. С лёгкой улыбкой Дамблдор поднял бокал, словно салютуя ему, перед тем как вернуться к завтраку. Гарри почувствовал, что по его лицу расползается краска и быстро отвернулся, тупо уставившись в стену.

Опять. Они опять делают недозволенное (или собираются делать недозволенное), и Дамблдор опять обо всём знает и опять… позволяет это? Но почему? Это не имело никакого смысла! Гарри знал, что Дамблдор надеялся, что они со Снейпом станут друзьями. В прошлом году это стало совершенно очевидно. И он не возражал против летнего обмена письмами — если Дамблдор об этом не знал, Гарри был готов съесть свой «Всполох».

Хотя что уж тут… что бы ни творилось в голове у уважаемого директора, Гарри об этом совершенно точно никогда не узнает. В этом отношении Дамблдор был даже хуже Снейпа. Пожалуйста… пожалуйста, разрешите нам. На этот раз мы не попадёмся! Я сделаю всё, что в моих силах! Пожалуйста… мне так хочется хоть немного счастья…

Закусив губу, Гарри опять взглянул на Снейпа. По его телу пробежала приятная дрожь. Гарри быстро отвёл глаза и опять уставился в стену. Просто оставьте нас в покое!

— Гарри?

Гарри повернул голову и поймал любопытный взгляд Гермионы.

— Я спрашивала, есть ли у тебя время сегодня вечером, чтобы поработать над планом подготовки? Я подумала, что можно поработать над зельями с восьми до половины девятого — ты как раз уже вернёшься с тренировки…

— Конечно! — Гарри с радостью ухватился за предложение подруги. Правильно! Зелья. Квиддич. Сейчас ему во что бы то ни стало нужно сконцентрироваться на нормальных, привычных вещах — пока он не выдал себя с головой.

Он дал Гриффиндору один балл. Ради меня. Он сделал это ради меня

Гарри постарался сдержать дурацкую улыбку, упрямо не желавшую покидать его лицо. Весь оставшийся день.


* * *

Остаток месяца пролетел как в тумане. Подобно армейскому генералу, Гермиона не ведала никакой жалости. Под её руководством они были аж за две недели готовы к зимним экзаменам. Целиком поглощённый домашними заданиями, дополнительными занятиями по зельям и тренировками по квиддичу, Гарри даже не удивился тому, что, в отличие от октября, ноябрь пролетел как сон.

Возможно, дело было в том, что Гарри был счастлив. Хотя со стороны Снейпа никаких экстравагантных проявлений симпатии больше не последовало. На следующем уроке он даже снял двадцать баллов с Гриффиндора за то, что Невилл опрокинул банку с почечными камнями нюхлей. Но даже это не испортило Гарри настроения. Потому что чего-то в этом роде он, можно сказать, даже ожидал.

Гарри каким-то образом знал, что нельзя прощать Снейпа так сразу. Потому что, если он сразу снимет его с крючка, с характером Снейпа, тот будет повторять то же самое снова и снова. Потому что привык ни во что не ставить чувства других. Перейдя на другую сторону, Снейп должен был понимать концепцию искупления. Да, именно искупления, решил Гарри.

А, кроме того, из чисто практических соображений, им было необходимо соблюдать осторожность. За неделю, последовавшую за последней статьёй в «Пророке», Снейп получил новую порцию вопилок — от читателей, не согласных с решением попечительского совета. Снейп был прав: за ним действительно следили. Хотя, за неимением никаких доказательств, скандал неминуемо должен был стихнуть. Но, всё равно, им нельзя было слишком спешить. Лучше подождать, когда всё действительно успокоится.

Ожидание заметно отражалось и на Снейпе, что Гарри считал весьма благоприятным признаком: может, в следующий раз это заставит Мастера зелий больше ценить то, что между ними было.

Гарри старался заполнить каждую минуту делами — это позволяло ему не думать о том, что он прямо сейчас был готов простить Снейпа и опять начать бегать втихаря в подземелья. Гриффиндор с треском разгромил Хаффлпафф. Гермиона неустанно докучала Рона и Гарри с учёбой. Гарри опять встретился с Джорджем в «Трёх мётлах» и позировал для очередной фотографии.

— Не мог не обратить своего внимания на то, что ты как будто смягчился, — сказал Джордж, глядя вслед уходящему фотографу. — По крайней мере, уже не ведёшь себя так, словно я разносчик чумы или какой-нибудь ещё болезни.

Гарри замялся, не зная, что сказать. Естественно, он не мог рассказать Джорджу о причинах своего хорошего настроения, несмотря на то, что он был единственным человеком на земле (за исключением Фреда), который мог его понять.

— Да. Но я ещё… — Гарри опустил голову и внимательно посмотрел на свои ботинки.

Осенний воздух был холодным. Через некоторое время Джордж нарушил молчание.

— Я понимаю, — подавлено сказал Джордж. Гарри никогда не слышал, чтобы он говорил таким голосом. — Но мы тебе полезны.

Гарри взглянул на него испепеляющим взглядом.

— Так же как я для вас, — напомнил он. — И не смей мне напоминать кто тут… — Гарри закусил губу. Он не дожжен ссориться с Джорджем при свидетелях.

— Забудь, — сказал Джордж. — Ты прав. Извини. Думаю, просто нельзя надеяться на то… что кто-нибудь когда-нибудь сможет нас понять.

— По крайней мере, у нас есть что-то общее, — сказал Гарри. Джордж приподнял рыжую бровь. Гарри первый раз открыто признал, что у него что-то было со Снейпом. Не то чтобы он собирался вдаваться в подробности, но это была оливковая ветвь. Своего рода. — Нам пора, — сказал он через минуту.

Джордж медленно кивнул.

— Доброй ночи. Я… скажу Фреду, что ты передавал привет?

— Да, — ответил Гарри.


* * *

Начался декабрь. Подошло время зимних экзаменов. Но Гарри за них не беспокоился. Он хорошо разбирался в зельях и защите от тёмных сил, предсказания были такой же ерундой, как всегда, и Гермиона блестяще составила конспекты по всем остальным предметам.

— Это просто здорово, Гарри! — сказала она, прочитав его конспект по зельям. — Действительно здорово! Смотри, Рон! Гарри выписал определения для самых сложных терминов! Я тоже думала, что надо так сделать!

— Ладно, в следующий раз, — когда Гермиона отвернулась, Рон поднял глаза к небу.

Четвёртого декабря, в день первого экзамена (у Гарри и Рона были предсказания) Гарри получил письмо. От Сириуса. Сердце Гарри заколотилось от радостного предвкушения. Он с октября не получал никаких весточек от своего крёстного, за исключением короткой записки в ноябре, которая состояла всего из одной фразы, показывающей, что Сириус всё ещё жив и на свободе. Судя по конверту, сегодняшнее письмо было гораздо более многообещающим.

— Ну, что там? — Рон обрадовался не меньше Гарри. — Что он говорит? Он всё ещё живёт у профессора Люпина? Как у него дела?

— Не думаю, по крайней мере, уже нет — в октябрьском письме говорилось, что он отправляется на какое-то задание. А записка, которую он прислал в ноябре, пришла вообще непонятно откуда…

— Говорят, что Сами-Знаете-Кто сейчас в Танзании, — с тревогой сказала Гермиона. — Может быть, Си… Нюх отправился именно туда?

— Ну давай, открывай! — Рон запихнул в рот намазанную джемом булочку. — Может, он написал, где он!

— Точно, — Гарри разорвал конверт. Понизив голос, он зачитал:

Дорогой Гарри!

Извини, что письмо так долго шло. Я был очень занят. Не могу тебе сказать, где я сейчас, но это очень далеко от Хогвартса. Надеюсь, что скоро закончу и смогу вернуться домой и тебя повидать, хотя я сомневаюсь, что успею на Рождество. Прости. Не беспокойся, твой подарок отправляется вместе с письмом!

Гарри закусил губу.

— Он встрял во что-то опасное, и думает, что всё, что меня беспокоит, это получу ли я подарок на Рождество!?

— Уверена, что он просто не хочет тебя волновать, — успокаивающе сказала Гермиона. — А что дальше?

Ремус прислал мне недавний номер Ежедневного пророка. Я так понимаю, что скандал стихает? Держи глаза и уши настороже, не давай себя одурачить. Хоть Фадж и идиот, но пока рядом с тобой Дамблдор, всё будет в порядке.

Я видел твою фотографию с Джорджем Уизли, думаю, именно ради этого Ремус и прислал мне газету. Из последнего письма мне показалось, что ты не очень счастлив, поэтому я был рад, что на фотографии ты улыбаешься. Я рад, что ты не слишком расстроился из-за дурацкой статьи про Снейпа, а Уизли стоят больше, чем их вес в галеонах!

При этих словах Гарри посмотрел на Рона. Его друг смутился, но, в то же время, обрадовался похвале.

Гарри, я хочу, чтобы ты был счастлив. Не могу тебе сказать, чем я занимаюсь, но, будем надеяться, это приблизит то время, когда мы все, наконец, сможем спать спокойно. Передай привет Рону и Гермионе. Если ты будешь писать ответ, не забудь послать его со школьной совой. Я скучаю по тебе и надеюсь, что скоро мы сможем увидеться.

Сириус

Гарри со вздохом опустил пергамент. Письма Сириуса всегда были слишком короткими — Гарри думал, что у него действительно не было времени, чтобы написать больше. И всегда оставляли после себя вопросы. Например, где он сейчас находился. Как у него дела? Был ли он в безопасности?

Гарри заставил себя не думать о том, что Сириус мог сказать по поводу того, что говорилось в «дурацкой статье» о нём и Снейпе. В последнее время у него это прекрасно получалось. Всё равно это ни к чему хорошему не приведёт. И чему бывать, того не миновать. Так же, как и всего остального.

— Здорово, что… — начала Гермиона, но в этот момент Мак-Гонагалл постучала ложкой по своему бокалу, призывая учащихся к вниманию, а Дамблдор поднялся со своего места.

— Доброе утро! — бодро начал он. — Поздравляю вас с началом экзаменов! Приятно видеть вас в хорошем настроении! — по залу пронёсся тяжёлый вздох, который Дамблдор сделал вид, что не заметил. — Перед тем как вы отправитесь поражать ваших учителей своими блестящими знаниями, в чём я ничуть не сомневаюсь, я хочу сделать одно заявление. Уверен, оно покажется вам заслуживающим внимания. Профессор Делакур обратила моё внимание на то, что, в наши неспокойные времена, мы, как никогда, нуждаемся в хорошем настроении. И с этим я не мог не согласиться.

Рон и Гарри переглянулись. Гермиона подозрительно прищурилась. На лице Мак-Гонагалл проступило удивление, а некоторые учителя нервно переглянулись. Снейп, как всегда, выглядел чем-то недовольным. Флёр же Делакур буквально сияла.

— Поэтому, — продолжал Дамблдор. — Для тех из вас, кто останутся в Хогвартсе на каникулах, мы устроим небольшой праздник. Просьба явиться на праздничный ужин в парадной одежде. Профессор Делакур выразила желание устроить Рождественский бал, так как в прошлый раз всем очень понравилось, но, к сожалению, сейчас на это нет времени…

Гарри вздохнул с облегчением и обменялся с Роном понимающим взглядом.

— Всё висело на волоске! — прошептал Рон.

— Тем не менее, — радостно продолжал Дамблдор, — у нас впереди куча времени для того, чтобы подготовиться к празднику дня Святого Валентина! Профессор Делакур любезно согласилась взять на себя приготовления, и я уверен, что четырнадцатого февраля нас ждёт потрясающее зрелище! Я взял на себя смелость назначить профессора Мак-Гонагалл её помощницей, — Дамблдор положил руку на плечо Мак-Гонагалл, которая при этих словах уронила ложку, расплескав молоко. — Уверен, она будет рада помочь! А теперь вернёмся к завтраку!

Раздалось несколько жидких хлопков, главным образом, от учениц. С нескрываемой гордостью оглядев большой зал, Флёр повернулась к улыбающемуся Дамблдору. Рон и Гарри снова переглянулись. На этот раз с плохо скрываемым ужасом.

— Какая немыслимая трата времени! — фыркнула Гермиона. — В феврале я буду занята, готовясь к переводным экзаменам!

И в январе и в марте, подумал Гарри. В любое другое время Рон поднял бы её на смех, сказав, что экзамены будут только в мае, но сейчас он почему-то всего лишь спросил:

— Значит, ты не хочешь на него пойти?

— А вот этого я не говорила, — неохотно сказала Гермиона.

Судя по лицу Рона, он начал морально готовиться к сердечкам и цветам. Хорошо, что близнецы, по инструкции Гарри, купили ему парадную мантию. Хотя в этом году она и была коротковата. Кстати, как и его собственная мантия.

Когда Гермиона вышла (на десять минут раньше, чтобы ещё раз просмотреть конспекты по арифмантике), Рон повернулся к Гарри.

— По крайней мере, у меня есть с кем идти, а что будешь делать ты? Ты … пригласишь Джорджа? Думаешь, разрешат?

Гарри пожал плечами.

— Кто их знает. Всё равно это будет не скоро, чего сейчас беспокоиться?

— Точно.

Ещё раз обменявшись несчастными взглядами, друзья направились в башню Трелони.


Глава 13. Пожалуйста, давай начнём всё с начала (прод. )


Глава 13. Пожалуйста, давай начнём всё с начала (прод. )

* * *

На завтра, пятого декабря, был экзамен по заботе о волшебных существах. Этот день отличался от обычного ещё и тем, о чём Гарри совершенно забыл и сегодня неожиданно вспомнил.

Гермиона зачем-то просматривала расписание экзаменов — хотя каждый знал, что она успела выучить его наизусть. Когда Рон спросил её, зачем она это делает, Гермиона раздражённо ответила, что делает это потому, что он его не помнит.

— Сегодня пятого декабря, поэтому утром у нас у всех уход за магическими существами, после него идут зелья…

Гарри резко дёрнулся.

— Погоди! Что ты сказала?

— Я сказала, что утром будет уход за магическими существами…

— Нет, про дату…

— Пятое декабря.

Мозг Гарри некоторое время работал на полных оборотах, пока его владелец пытался вспомнить, что же такое особенное было в этой дате. Неожиданно всё встало на свои места.

— О нет!

День рождения Снейпа. Сегодня у Снейпа День рождения! И Гарри не имел ни малейшего представления, что ему делать. Конечно, у него был подарок, но он же хотел, чтобы этот подарок был и на День рождения, и на Рождество. А, самое главное, как передать его Снейпу? В последнее время они не обменялись ни единым словом, кроме того, их отношения находились в таком неопределённом состоянии… Конечно, подарок мог улучшить дело, но…

— Что? — спросила Гермиона, и Гарри понял, что его друзья пристально смотрят на него.

— Э-э… — слабо сказал он, — я… я только сейчас вспомнил, что сегодня у нас… экзамен по зельям?

На это Рон прыснул, а Гермиона возвела очи к зачарованному небу:

— Вот именно об этом я и говорю! Почему никто не хочет меня слушать?

— А чего тебе вообще беспокоиться? — спросил Шеймус, сделав глоток тыквенного сока. — Ты же сам составлял конспект пройденного. Ты же гений в зельеделии!

— И действительно, — Гарри внутренне поморщился. — Думаю, просто рефлекс. Из… прошлого опыта.

Вопрос не давал ему покоя весь экзамен по волшебным существам, что было не настолько плохо, так как Гарри без всяких проблем справился с заданием. Все зимние экзамены были письменными, поэтому всё, что требовалось для того, чтобы осчастливить Хагрида, было написать о том, как то или иное волшебное «существо» (а, по мнению Гарри, скорее, монстр) подвергалось несправедливым гонениям со стороны магического мира.

Но Хагрид и так был счастлив, кисло думал Гарри. Хотя гриффиндорская троица не так часто навещала его хижину, как в прошлые годы, каждый раз, когда они приходили к полувеликану, на каминной доске их встречала новая фотография мадам Максин или надушенное письмо, забытое на столе. И вообще, в последнее время Хагрид постоянно улыбался. Что ж, хоть кому-то везло в любви.

Во время обеда Гарри ещё раз просмотрел конспект уроков — как и большинство гриффиндорцев шестого курса. Версия о том, что начисление балла Гриффиндору было уловкой Снейпа, призванной отвлечь внимание показной благожелательностью, а потом обрушить на несчастные головы учащихся самый сложный экзамен за всю историю Хогвартса в определённых кругах пользовалась наибольшей популярностью. Гарри надеялся хорошо сдать экзамен — и это было бы прекрасным подарком ко Дню рождения, не так ли? Это показало бы Снейпу, что Гарри серьёзно относится к предмету, который тот преподаёт, или, по крайней мере, старается. Конечно, Снейп знал это и так, но всё же…

Какая чепуха. Ему нужно обязательно придумать, как…

Гарри еле сдерживался, чтобы не посмотреть на Снейпа. Хорошо, что экзамен был только письменным — если бы ему пришлось варить зелье, он бы непременно подорвал котёл.

Снейп вовсе не выглядел именинником. А выглядел как всегда — кислым, мрачным и раздражённым. Гарри внезапно неудержимо захотелось поцеловать его и посмотреть, как он будет выглядеть после этого.

Пока ещё рано. Всему своё время…

Когда истекло положенное время, и, сдав работы, ученики поспешили к выходу из класса, Гарри постарался оказаться последним. Как всегда, Снейп, не отрываясь, смотрел на него — хорошо, что всякий мог приписать его огненный взгляд ненависти, а то бы у них неминуемо возникли бы неприятности.

Гарри вложил свиток в протянутую руку, презрительно наморщив нос — чтобы ни у кого не возникло сомнения в чувствах, которые он питает к своему учителю. На мгновение их пальцы соприкоснулись.

Сузив глаза, Снейп прочистил горло.

— Задержитесь, Поттер, — сказал он, вырывая свиток из рук Гарри и тут же бросая на стол, словно пергамент обжёг ему руку. — Я видел, как во время экзамена вы смотрели по сторонам!

За спиной он услышал возмущённый возглас, кажется, исходивший от Гермионы. Но ему это было безразлично. Дверь со щелчком закрылась. Всё это время Гарри не отрывал глаз от Снейпа.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Затем Гарри прочистил горло и произнёс:

— Я… — утонув в пылающих глазах Снейпа, он не сразу смог выговорить всю фразу. — Я хотел… — снова начал он и опять остановился.

Чёрт.

В следующий момент он перегнулся через стол и ухватился за мантию Снейпа, чувствуя руки Снейпа, вцепившиеся ему в плечи. Поцелуй получился неловким — стол больно упирался в самые чувствительные части его тела, и Гарри приходилось выгибать шею, чтобы доставать до вожделенных губ. Но это того стоило. Было так приятно снова ощущать Снейпа рядом с собою. Даже если это продолжалась всего лишь мгновение.

Отчётливо осознавая, что дверь в класс не закрыта, Гарри быстро отстранился. Снейп тихо вздохнул, но не сделал попытки его задержать. Тяжело дыша, они снова смотрели друг на друга.

— М-м… С Днём рождения! — выпалил Гарри и, импульсивно сжав руку Снейпа, направился к двери. У самой двери он остановился и повернулся назад: Снейп всё так же стоял у стола, слепо глядя в сторону Гарри. Одной рукой он неверяще трогал губы. — Я… я отдам тебе подарок на Рождество. Если ты захочешь, — сумев открыть дверь, Гарри сбежал.

Чтобы не отвлекаться от подготовки, Гарри, Рон и Гермиона решили пропустить ужин. Они допоздна сидели в гриффиндорской гостиной, уплетая сэндвичи и повторяя завтрашнюю трансфигурацию. Но Гарри слышал, что Дин и Шеймус обсуждали Снейпа, возвращаясь с ужина:

— Ты заметил, что Снейп выглядел ужасно странно? — спросил Шеймус.

— Не-а, но я слышал, как про это говорила Лаванда. Что Снейп ничего не ел, а смотрел куда-то в никуда и чуть ли не улыбался.

— Наверное, представлял, сколько двоек поставит нам за экзамен, — с отвращением ответил Шеймус.

Чтобы скрыть улыбку, Гарри жестоко закусил губу и склонился над учебником.

Похоже, каникулы обещают быть интересными.


Глава 14. С Рождеством!

Поцелуй таил в себе обещание.

И Гарри прекрасно понимал это. Если уж целуешь кого-нибудь, то потом нечестно делать вид, что ты этого не делал или притворяться, что это ничего не значит. (Гарри постарался проигнорировать тот факт, что весь прошлый учебный год Снейп занимался именно этим). На этот раз такого не случится. Гарри поставил свои условия, и Снейп пошёл ему навстречу. И Гарри поцеловал его, чтобы… чтобы показать, что всё прощено. Или что-то в этом духе. В общем, всё было просто.

И в то же время не было. С приближением каникул школа всё больше напоминала потревоженный улей. Гарри почти не видел Снейпа, не то что говорил с ним о чём-нибудь, а им всё ещё надо было многое обсудить. А для разговора требовалось время, много времени, а не жалкие пять минут, перехваченные после урока… И наедине.

К сожалению, когда Гарри представлял, что он сделает, когда останется наедине со Снейпом, на ум лезли вовсе не долгие беседы. Ведь за эти два месяца у него не было ничего, кроме пары поцелуев! А этого было совершенно недостаточно, особенно теперь, когда он знал, что теряет! Конечно, большинство проблем вполне решалось обыкновенной мастурбацией, особенно если положиться на волю фантазии, но мастурбация не избавляла от одиночества, а после у Гарри не было возможности свернуться калачиком и прижаться к лежащему рядом тёплому телу. Он скучал по странноватому запаху подземелья, царившему в спальне Северуса. Он скучал по биению его сердца под своей щекой. И по многим другим вещам.

И всё было бы не так плохо, если бы Гарри не знал, что Северус думает о том же самом. За завтраком, обедом и ужином Гарри чувствовал, как поднимаются волоски на его шее — судя по всему, она как магнит притягивала взгляд Снейпа. Когда они случайно встречались в коридоре, по телу Гарри пробегала дрожь — в последнее время это случалось чаще, чем обычно, и Гарри даже стал подозревать, что Снейп опять принялся следовать за ним по замку. Что ж, Снейп, как учитель, мог себе такое позволить, чего нельзя было сказать о Гарри — если бы тот начал вдруг ошиваться по подземельям… Всё, что им оставалось — это мимолётные встречи за едой или в каменных коридорах замка, Гарри замедлял шаг и видел, что у Снейпа дрожат руки.

Но никаких отработок больше не последовало. Несмотря на все свои жаркие взгляды и дрожащие руки Снейп ничегошеньки не делал для того, чтобы застать его наедине. Может, этим он хотел показать, что нужно «соблюдать осторожность»? Или пытался не давить на него? Или он хотел, чтобы Гарри опять пришёл к нему сам?

О, как же Гарри этого хотел. Но времени у него просто не было — и не будет, по крайней мере, ещё несколько дней.

И Рон, и Гермиона собирались на Рождество домой. Конечно, Гарри получил приглашение провести каникулы в Норе, которое он ждал и, одновременно, боялся. Он никогда не проводил Рождество в настоящей семье, наверняка это было просто чудесно, но теперь ему пришлось бы притворяться бойфрендом Джорджа Уизли. Дамблдор был категорически против, вероятно, по той же причине, по которой Гарри пришлось провести в Хогвартсе последнюю неделю летних каникул: в Брайтоне пропало двое авроров, муж и жена, хотя это и не попало в газеты.

Услышав эту новость, Рон побледнел, но мужественно сказал:

— Что ж… Брайтон от нас далеко… а Сами-Знаете-Кто в Танзании, так что, может, это никак не связано с…

— Я остаюсь, — твёрдо сказал Гарри. — Я не собираюсь подвергать твою семью опасности, Рон.

— Я тоже могу остаться, — предложил Рон, но Гарри видел, что на самом деле ему этого совершенно не хочется: Гермиона пригласила его приехать в гости и провести следующий день после Рождества с нею и её родителями. Рон никогда не бывал в маггловском доме, хотя наверняка предпочёл бы обойтись без последних. Так что Рон не особо сопротивлялся, когда Гарри настоял на том, чтобы Рон ехал домой.

Хотя Гарри немного огорчила столь быстрая капитуляция лучшего друга, в целом он не особенно переживал. За десять лет жизни с Дурслями Гарри привык к тому, что Рождество он встречает в одиночестве. По крайней мере, он оставался в Хогвартсе, месте, которое он по-настоящему любил. В котором он был в безопасности. Где были люди, которым он нравился. Где ему не придётся флиртовать с Джорджем и где… был Снейп.

Он усиленно делал вид, что его огорчает разлука с друзьями, но когда они, наконец, уехали, Гарри почувствовал облегчение. Вид счастливо щебечущей толпы, отправляющейся по домам и оставляющей пустеющий замок, приводил Гарри в уныние. В этом году на Рождество оставались пятеро: Гарри, две первокурсницы из Гриффиндора, третьекурсник из Слизерина и четырёхкурсник из Хаффлпаффа. Гарри был рад, что последнего не подселили к нему в башню: это бы существенно затруднило выполнение его грандиозных планов. Конечно, никаких особых планов у Гарри и не было — просто ему хотелось иметь возможность без помех ускользнуть из башни когда вздумается.

В первый день Гарри облазил весь замок. К его глубокому разочарованию, за ужином Дамблдор объявил, что поручил Снейпу сварить новое, экспериментальное, зелье. Углубляться в подробности директор не стал. Снейп, естественно, не пришёл на ужин, а также не выходил в большой зал весь следующий день. Гарри попытался найти его в подземельях, но на его отчаянный стук ни в кабинете, ни в классе зельеделия никто не отозвался. Спустившись в подземелья утром, Гарри обнаружил густой фиолетовый дым, струящийся из-под двери класса, но тревожить Снейпа в этот конкретный момент Гарри не решился. Особенно когда до его ушей донёсся не менее насыщенный поток проклятий. Было совершенно очевидно, что в данный момент к разговору Снейп не готов. Гарри со вздохом решил выждать ещё пару дней.

Гарри сходил навестил Хагрида, который очень ему обрадовался.

— Что-то долго тебя не видать было, — сказал он, наливая Гарри чаю. Снаружи шёл снег, за окном молчаливой громадой высился заснеженный Хогвартс.

Гарри смущённо пожал плечами. Он действительно долго не заходил: за тренировками, учёбой, Снейпом, свиданиями с Джорджем он совсем позабыл про Хагрида.

— Извини, — сказал он. — Я был… занят.

— Я понимаю, — сказал Хагрид, выставляя на стол две огромные кружки и тарелку своей обычной зубодробительной стряпни. На этот раз Гарри решил не рисковать. — У тебя дел невпроворот. Личная жизнь и всё такое, — Хагрид подмигнул, но на его лице отчётливо читалось беспокойство.

Гарри внимательно изучал стол.

— Ага. Джордж прикольный.

— Но я смотрю, ты не очень-то счастлив, — сказал Хагрид. Отпив из кружки глоток, он нахмурился и долил туда бренди.

Сердце Гарри ушло в пятки. А он-то думал, что фотографии в «Пророке» вышли достаточно убедительными!

— Но ты же знаешь Джорджа! — быстро сказал он. — С ним всегда так весело! — Гарри выдавил из себя улыбку.

— Правда? — с сомнением спросил Хагрид и Гарри внутренне поморщился. Должно быть, он совсем потерял форму, раз не смог одурачить даже простодушного Хагрида, всегда готового безоговорочно верить Гарри на слово.

— Просто… — Хагрид нерешительно замялся. — Я знаю, что этот год был для тебя не шибко простым, и… и… ты, наверно, не готов всё рассказывать… Я не пытаюсь ничего выспрашивать! — быстро добавил он, перехватив испуганный взгляд Гарри. — Я, конечно, не шибко умный, да и секреты всегда выбалтываю… но, если ты захочешь поговорить о чём-нибудь… о Сами-Знаете-Ком ну и тому подобном… — Хагрид беспомощно развёл руками. — Я к твоим услугам… — грустно закончил он.

И Гарри отчаянно захотелось рассказать ему. Хагрид был его самым первым другом. Он спасал его от Дурслей, дарил пироги на дни рождения и всегда обнимал так крепко, что Гарри боялся за свои косточки. И, что бы он ни подумал о его отношениях со Снейпом, Хагрид никогда не стал бы его осуждать. Возможно, он даже не стал осуждать бы Снейпа. И, может быть, даже смог бы понять…

Но даже под страхом смерти Хагрид не мог держать язык за зубами. Он только что признался в этом сам. И Гарри в зародыше подавил своё нелепое желание. Он не мог разделить свою ношу с Хагридом. И, если на то пошло, с кем-либо другим.

— Спасибо, Хагрид, — тихо сказал он. — Большое тебе спасибо. Но у меня всё в порядке.

От этих слов Хагрид погрустнел ещё больше. Не в силах на это смотреть, Гарри положил ему руку на плечо и сказал:

— Хагрид, я действительно очень тебе благодарен. И, если бы мне нужно было кому-нибудь выговориться, я обязательно пошёл бы к тебе. Если бы смог, — Гарри надеялся, что Хагрид поймёт его.

К безграничному изумлению Гарри тёмные глаза полувеликана неожиданно наполнились слезами, которые крупными каплями заструились по его щекам, скрываясь в густой бороде.

— Почему ты плачешь? — с тревогой воскликнул Гарри. — Я что-то не то сказал? Прости, пожалуйста…

— Ммфо, — ответил Хагрид и, достав носовой платок, оглушительно в него высморкался. Подарив Гарри слабую улыбку, он сказал: — Я просто понял, что ты каким-то образом умудрился вырасти… а я и не заметил. — Улыбка Хагрида стала шире. — Ты теперь вполне взрослый, Гарри. Твои родители бы тобой гордились!

Гарри сел на место, не в силах вымолвить ни слова. Хагрид, казалось, понял его состояние, и молча подвинул кружку с чаем.

— Лучше пей, пока не остыло, — сдавленным голосом сказал он.

Гарри молча кивнул и сделал большой глоток. Только после этого он смог произнести «Спасибо, Хагрид».

— Пожалуйста, Гарри, — Хагрид отвернулся, чтобы заново наполнить чайник.


* * *

Утро Рождества было солнечным. Накануне Гарри опять попытался проникнуть в подземелья, надеясь хотя бы мельком увидеть Снейпа. Дым, выходящий из-под двери, на этот раз был жёлтого цвета, и к нему также добавился запах тухлых яиц. Гарри опять был вынужден отойти на заранее приготовленные позиции. Ему в голову даже закралась эгоистичная мысль, что Снейп делает это специально.

Да, он думает только о себе, вынужден был признать Гарри. Снейп ведь тоже хочет его видеть, и Гарри прекрасно это понимал. Просто сейчас Снейп вынужден выполнять распоряжение Дамблдора, просто совпадение, ничего больше. Но нехорошие подозрения не желали отступать, и Гарри уже начал терять надежду на то, что их встреча вообще когда-нибудь состоится.

Не в силах избавиться от этих несчастливых мыслей, Гарри принялся распаковывать свои подарки. Хагрид, как обычно, прислал произведение своего кулинарного искусства, так как что-то похожее он уже пробовал вчера, Гарри решил не рисковать и сразу его выбросить (а Хагриду сказать, что было очень вкусно). Гермиона прислала книгу, что неудивительно. Удивительным было то, что книга оказалась интересной: недавно выпущенная монография «Эволюция дизайнерских решений в конструкции мётел типа Всполох». Летом Гарри видел её в «Завитках и кляксах»: книга полностью оправдала его ожидания. Помимо диаграмм и колдографий мётел-прототипов в ней также содержалась подробная информация о ветрорезах, были приведены схемы заклинаний торможения и подробное описание процесса регулировки прутьев. Всё, что нужно знать, чтобы сделать хорошую метлу. Тема, безусловно, была захватывающей. Если когда-нибудь ему наскучит сам квиддич, он попробует придумать метлу собственной конструкции. И назовёт её «Поттер-5000»… Хотя «Поттер-5000» звучит не слишком-то красиво. Нужно назвать её в том же стиле, что и существующие модели. Что-то, связанное со скоростью… Например, «Метеор»? Выполненная в соответствии с международными стандартами… метла номер один во всём мире… Лучше «Метеора» не найти вам ничего…

Рон подарил огромную коробку сладостей из «Сладкого королевства», где обнаружились новые шоколадные лягушки с кремовой начинкой — которые Гарри с большим удовольствием попробовал. Джордж прислал упаковку пиратских петард и короткую записку, в которой говорилось, что подарок от них с Фредом, и что, если Гарри хочет, близнецы могли бы организовать что-нибудь более романтическое. Гарри не хотел. Кроме того, был традиционный свитер от Молли Уизли и, наконец… подарок от Сириуса! Гарри не мог поверить своим глазам: крёстный умудрился прислать ему пару сапог из драконьей кожи с золотыми застёжками в виде львов! На вид они были великоваты, но, когда Гарри надел их, ужались до нужного размера. В записке от Сириуса говорилось, что сапоги зачарованы на то, чтобы всегда соответствовать размеру ноги их владельца. Следующие десять минут Гарри скакал по безлюдной гриффиндорской гостиной, наслаждаясь гулким эхом, производимым подкованными каблуками. И хотя в них нельзя было шататься после отбоя, во всём остальном сапоги были просто замечательные. Рон бы наверняка обзавидовался. Может даже лучше, что его здесь нет.

Но даже это его не сильно утешило. Гарри страдал от одиночества, так что даже обрадовался, когда, наконец, пришло время идти в большой зал. Ведь Снейп наверняка должен там быть! Не может же он пропустить праздничный ужин! Вспомнив пожелание Дамблдора насчёт парадной одежды, Гарри выудил из своего сундука зелёную мантию. Пробормотав короткое заклинание, удлинившее рукава и подол, Гарри выбежал из комнаты. А за новые сапоги ему краснеть не придётся.

Большой зал был, как всегда, великолепно украшен. Пушистый волшебный снег падал с зачарованного потолка и бесследно растворялся в воздухе. Пышные венки из плюща и остролиста висели над каждым окном и каждой дверью. Повсюду порхали волшебные огоньки. Должно быть, снаружи было ужасно холодно, но в огромном зале царило тепло и вездесущие запахи рождественского пиршества.

Как и Гарри, все присутствующие были одеты в свои лучшие одежды. В глубине души он считал, что это было глупо — ведь кроме преподавателей в Хогвартсе оставалось всего пятеро учеников. Но профессор Делакур просто сияла. Вместо обычной чёрной сегодня на ней была ужасно дорогая атласная мантия глубокого синего цвета с золотой отделкой, только подчёркивающая её неземную красоту. Теперь Гарри понял, почему Флёр одевалась подчёркнуто строго: если бы она ходила в таком виде на занятия, ученикам мужского пола было бы слишком трудно сосредоточиться на теме урока. Тем не менее Мак-Гонагалл, к его изумлению, всё время бросала на Флёр неодобрительные взгляды. По мнению Гарри, даже для его сурового декана это было слишком: как-никак, сегодня Рождество! Тем более что с Дамблдором она вела себя как обычно, несмотря на его ослепительно-алую праздничную мантию.

Когда из боковой двери появился Снейп, Гарри забыл и про Флёр, и про Мак-Гонагалл, и про Дамблдора. Снейп был, по обыкновению, в чёрном, но рукава и подол его мантии были расшиты серебряными змеями, также как и стоячий воротничок с загнутыми под углом концами. Мантия тоже была другой — сегодня она как-то по-особому ниспадала с его плеч, делая его особенно импозантным. Гарри разрывался между внезапным побуждением съесть Снейпа здесь и сейчас и желанием незаметно расправить складки на своей собственной мантии, пролежавшей на дне сундука два года.

Очнувшись, Гарри отодрал взгляд от объекта своих грёз и опустил голову. Вид собственных коленей, обтянутых помятой материей, привёл его в уныние, и Гарри неловко попытался разгладить особенно заметную складку. Когда Гарри осмелился поднять голову, он обнаружил, что Снейп смотрит прямо на него. И даже, кажется, вовсе не разочарован представившимся зрелищем. Гарри сглотнул, чувствуя, как его лицо заливается краской, и быстро придвинулся ближе к столу, чтобы скрыть под скатертью не предназначенное для чужих глаз зрелище.

Чудесное пиршество превратилось в своего рода пытку. Ввиду небольшого количества оставшихся учеников, все разместились за одним столом, но при этом пришлось потесниться. Сидевший рядом с Гарри хаффлпаффец оказался прямо напротив Снейпа, от чего весь ужин просидел как на иголках. Гарри отдал бы всё, чтобы оказаться на его месте! Он мог бы словно невзначай коснуться коленки Снейпа, или задеть новым сапогом его ботинок… или случайно уронить салфетку и проверить на ощупь мягкость его новой мантии…

Эти мысли отравили Гарри всё мероприятие. Его член стоял как колышек, было удивительно, что он не проткнул стол. В какой-то момент Гарри чуть не подавился, пытаясь проглотить ложку супа. Его живот, казалось, горел. Гарри требовались неимоверные усилия воли, чтобы просто не смотреть на Снейпа. Вместо этого он сосредоточенно изучал содержимое своей тарелки. Тот единственный раз, когда Гарри взглянул на него, Снейп делал то же самое.

Когда подали индейку, Гарри умудрился частично взять себя в руки. Всё, что для этого потребовалось — это небольшая медитация на тему загрыбастов и дополнительная — на тему драконьего навоза. Конечно, аппетит это не улучшило, зато частично сняло напряжение. Гарри остро чувствовал своё одиночество: сейчас он не мог даже поговорить со Снейпом, а кто знает, сколько ещё это будет продолжаться?..

— Неужели никто не озаботился научить вас хорошим манерам, Уортингтон? — внезапно гаркнул Снейп. Несчастный хаффлпаффец пискнул и беспомощно дёрнулся. Его подбородок был весь перепачкан подливой. — Да даже на Поттера сейчас приятней смотреть, чем на вас! — злобно добавил он.

Сердце Гарри забилось сильнее. Даже сочувствие к бедному Уортингтону не омрачило радости от услышанного комплимента — Гарри уже достаточно знал Мастера зелий, чтобы понять, что это был именно комплимент.

— Полегче, Северус, — укоризненно вмешался Дамблдор. — Сейчас же каникулы! Давайте постараемся веселиться и получать удовольствие! — Директор помешал свой шоколад мятной палочкой, напоминающей трость Санта-Клауса. Сегодня Дамблдор выглядел гораздо лучше: может, даже Волдеморт отдыхает на Рождество? — Наверное, всему виной твоё исследование. Ты просто устал. Как оно, кстати?

Снейп ответил не сразу.

— Весьма успешно, благодарю. Кстати сказать, я собирался сделать перерыв на этот вечер.

— Думаю, это превосходная идея, Северус! — улыбнулся Дамблдор. — Надеюсь, отдых пойдёт тебе на пользу! И улучшит настроение…

Мак-Гонагалл тихо фыркнула, сделав вид, что вытирает рот салфеткой.

— Полагаю, так оно и есть, — тихо ответил Снейп.

Сердце Гарри внезапно заколотилось быстро-быстро.

— Так вы сегодня присоединитесь к нам, Северус? — спросила мадам Помфри. — Мы собирались устроить в учительской рождественские шарады.

— Нет, спасибо, — всё также тихо ответил Снейп. — Лучше я проведу тихий вечер в своих апартаментах…

— Но это же Рождество! — кажется, только сейчас мадам Помфри обратила внимание на то, что другие учителя смотрят на неё так, словно она сошла с ума. Вероятно, Снейп не пользовался популярностью среди остального персонала Хогвартса. — Хотя, конечно, — быстро добавила она, — вы, несомненно, хотите отдохнуть.

— Несомненно, — согласился Снейп и рассеянно постучал ногтем по ножке своего бокала. Лёгкий румянец появился на его скулах. Гарри упорно смотрел на этот постукивающий палец, изо всех сил стараясь не глядеть Снейпу в лицо.

Гарри вспомнил тот рискованный, сорванный украдкой поцелуй в День рождения Снейпа. Тогда он обещал ему отдать подарок на Рождество. Сам подарок лежал в недрах сундука, но наверняка находился в лучшем состоянии, чем его злосчастная парадная мантия. Гарри представил, как длинные желтоватые пальцы проскальзывают в перчатку из чёрной драконьей кожи — ведь внешность обманчива и под колючей беспощадной наружностью может скрываться бесстыдно-бархатное удовольствие мягкого нутра…

Слова Снейпа были замаскированным приглашением. Гарри был в этом совершенно уверен. Ну, почти уверен.

Гарри c трудом досидел до окончания пиршества. Он почти не помнил, что происходило вокруг — только то, что за десертом (состоявшем из самого вкусного шоколадного торта, который Гарри когда-либо пробовал в своей жизни) Хагрид попытался практиковать французский при помощи профессора Делакур. И пока у него не слишком получалось.

— Пар-лез вуз! — старательно выговорил он. — Так в книжке написано, не выдумываю ведь…

— Надо гово’рить «па’рле ву», — поправила его Флёр.

— Па-ар-ле… ву-у, — попытался воспроизвести Хагрид.

— Но это же так п’росто! Неужели Олимпа не научила вас за лето? — от огорчения Флёр всплеснула руками. — Чем же вы два занимались?

Жестоко покраснев, Хагрид потупился, и мечтательная улыбка заиграла на его губах. От изумления Гарри выпучил глаза, а сидевшая на другом конце стола слизеринка захихикала. Дамблдор кашлянул и быстро сменил тему разговора.

Гарри был так ошеломлён тем, что у Хагрида тоже есть личная жизнь, что на минуту он даже позабыл о собственной. Это казалось просто невероятным. Хотя, с другой стороны, то же самое Гарри думал про Снейпа…

Добро пожаловать в реальный мир, Гарри.

Он сидел за столом и ждал, пока пир закончится, беспощадно терзая вилкой остатки шоколадного торта. Снейп занимался тем же самым, намеренно затягивая свой кофе. Отпив маленький глоток шоколада, Гарри встал. Захватив с собой чашку, он подошёл к пустому столу Хаффлпаффа и присел, притворившись, что занят созерцанием гигантской праздничной ёлки, украшенной мерцающими огнями и сверкающими сосульками. Недавние соседи по столу, оживлённо переговариваясь и довольно похлопывая себя по набитым животам, постепенно выходили из зала. Сквозняк, дующий из открытых дверей, неожиданно подхватил красный бархатный бант и, закружив, начал опускать его прямо на колени Гарри. Но не успел: длинные желтоватые пальцы выхватили бант прямо у Гарри из-под носа.

Сердце Гарри подпрыгнуло. В большом зале было очень тихо, должно быть, все уже ушли.

Снейп молчал, и тишина затягивалась. Гарри изо всех сил вцепился в свою чашку. Он не решался повернуться и посмотреть на Снейпа. Наконец, с трудом сглотнув, он произнёс:

— Классная ёлка.

— М-м, — сказал Снейп. — Не оборачивайся.

— В зале кто-нибудь остался? — Гарри попытался говорить, не двигая губами, на случай, если его действительно могли увидеть.

— Нет, — тихо ответил Снейп. — Я просто не уверен, что… — он запнулся.

Что никто не войдёт и не увидит, что они разговаривают? Что он, Гарри, не кинется на Снейпа, как только к нему повернётся? Хотя последнее могло оказаться правдой. Гарри сильнее сгорбился над своей кружкой.

— У тебя на щеке шоколад, — тихо сказал Снейп. — На левой.

Гарри машинально вытер щёку рукавом и поёжился. От голоса Снейпа по его спине пробежали мурашки. Тихий и глубокий, он струился, словно патока, и Гарри понял, как же он соскучился…

— Ты сказал, — почти беззвучно прошептал он. — Что хочешь провести тихий вечер в своих апартаментах…

— Гарри, — тихо и отчаянно сказал Снейп.

— Я… я могу принести тебе подарок? На Рождество и на День рождения? Я не останусь, если ты не захочешь…

— В десять, — с трудом выдавил Снейп. — И… и надень свой плащ-невидимку. Обязательно.

Звук поспешно удаляющихся шагов растаял в воздухе, унесённый очередным порывом сквозняка, Гарри опять поёжился, но теперь даже горячий шоколад не мог его согреть. Машинально теребя в руках упавший бант, Гарри невидящими глазами смотрел на нарядно украшенную ёлку.


* * *

Время тянулось мучительно медленно.

Гарри укрылся до вечера в гриффиндорской башне, где с удовольствием избавился от парадной мантии, переодевшись в свою обычную одежду. Когда подошло время рождественского ужина (на который, если ему не изменяла память, всегда подавали сэндвичи и суп), Гарри сказал, что плохо себя чувствует, и довольный Добби лично принёс ему сэндвич, воспользовавшись случаем, чтобы преподнести рождественский подарок — два разных вязаных носка. В этом году Гарри подготовился заранее и подарил Добби нарядную шляпу-котелок, как раз умещавшуюся между его ушами. От благодарственных воплей счастливого домового эльфа собственные уши Гарри гудели ещё целый час.

На самом деле Гарри почти и не соврал, когда сказал, что плохо себя чувствует. Он горел, как в лихорадке, и был неспособен сконцентрироваться на самых простых вещах. Кроме того, теперь никто не будет пытаться к нему зайти: за праздничным обедом этот самый хаффлпаффец Уортингтон пару раз зловеще намекнул, что ищет партнёра для подрывного дурака, и смотрел при этом прямо на Гарри. В восемь часов зашла Мак-Гонагалл и выразила свои соболезнования по поводу его болезни, после чего Гарри, наконец, оставили в покое.

Без десяти десять. Наконец-то! Гарри предварительно переложил перчатки из драконьей кожи в одну из упаковочных коробок, оставшихся от его подарков, и неловко обернул её с помощью заклинания, которому когда-то научила его Гермиона. Схватив коробку с подарком, он переодел сапоги с подковами на свои бесшумные кроссовки и накинул плащ-невидимку. И, с новым поколением бабочек в животе, отправился в подземелья.

Холодный воздух подземелий помог избавиться от излишнего возбуждения, мучившего Гарри весь день, проведённый в гриффиндорской башне. После ужина он даже вынужден был уединиться, чтобы (хотя бы на пару минут! ) снять напряжение. Тогда Гарри был весьма раздосадован собственным неумением держать себя в руках, но сейчас уже думал, что идея была хорошей — и теперь он сможет продержаться больше пяти секунд, если Снейп вдруг решится до него дотронуться.

Вопрос был в том, решится Снейп или нет. Может, им следует подождать? И что будет лучше? Гарри мужественно попытался обдумать все эти вопросы, но быстро понял, что вопросы гормонального характера в данный момент легко затмевают все остальные.

Что ж, руки Гарри сжались на свёртке с подарком, не то чтобы на этот вечер у них было что-то запланировано. В конце концов, он может просто отдать Снейпу подарок и уйти, если Снейп больше ничего не захочет. Они могут… просто поговорить, или сыграть в шахматы, или заняться чем-нибудь ещё. Всё, как Снейп пожелает. Ему будет вполне достаточно просто его увидеть, твёрдо напомнил себе Гарри, пытаясь убедить в этом самого себя.

Он поднял трясущуюся руку, чтобы постучать в дверь кабинета. Дверь бесшумно отворилась до того, как Гарри смог до неё дотронуться. Гарри судорожно сглотнул.

В кабинете было всё, как обычно — тихо, темно и холодно. Только из-под двери, ведущей в гостиную Снейпа, виднелся слабый свет. Попытавшись взять себя в руки, Гарри покрепче ухватил коробку и пошёл ко второй двери, отворившейся так же бесшумно, как и первая, не успел он в неё постучать.

Когда Гарри вошёл в комнату, Снейп даже не повернул головы. Он просто стоял и смотрел на огонь, его губы были сжаты в тонкую линию. На нём всё ещё была парадная мантия, отчего у Гарри пересохло во рту. Непроизвольно вцепившись в коробку, Гарри тут же заставил себя расслабиться, испугавшись, что порвёт её, не донеся до адресата. Память услужливо подсунула воспоминание о сломанном снитче. Гарри быстро задвинул его обратно. Сняв плащ, Гарри откашлялся.

Снейп слегка повернул голову, но по-прежнему не желал на него смотреть.

— Я… я принёс тебе подарок, — пробормотал Гарри, протягивая коробку. Его нервозность, казалось, достигла своего пика. За праздничным ужином Снейп казался… заинтересованным, но теперь его поведение ставило храброго гриффиндорца в тупик. Должно быть, у Снейпа каменное сердце. Почему ещё он не хочет смотреть на него, Гарри? Гарри отчаянно пытался найти хоть какое-нибудь указание на то, что ему следует делать. Руки Северуса были скрещены на груди, пальцы крепко — очень крепко — сжимали локти. Плечи были напряжены, а лицо… лицо ровным счётом ничего не выражало.

— Я тогда пошутил насчёт тех, кто дарит подарки сразу на Рождество и на День рожденья, но, похоже, сам такой… Ха-ха, — едва он произнёс последнее слово, Гарри захотелось провалиться сквозь землю. Но его рот открылся снова без всякого на то разрешения: — Я… хотел подарить тебе что-нибудь полезное… Надеюсь, тебе понравится…

Северус по-прежнему не смотрел на него. Чувствуя, что сейчас начнёт кричать, Гарри сделал ещё шаг и протянул обёрнутую коробку.

— Вот, — сказал Гарри и, к его ужасу, голос его сорвался.

Северус медленно поднял голову и посмотрел ему в глаза. Коробка чуть не выскользнула из рук Гарри. Глаза Северуса…

Никто никогда не смотрел на Гарри так, как он. И даже сам Северус никогда не смотрел на Гарри так, как сейчас — все их переглядывания в большом зале, и даже безрассудный поцелуй в классе зельеварения не шли ни в какое сравнение. Сейчас Северус казался одержимым. Он слегка дрожал. Его глаза на фоне бледного лица казались совершенно сумасшедшими. Гарри понял, что мужчина находится на грани безумия.

Гарри уронил коробку. Он почувствовал, что вся кровь, циркулировавшая по его телу, внезапно ринулась в одно место. Словно со стороны он услышал свой сдавленный вздох. Северус сделал шаг к нему. Другой. Третий.

Теперь он стоял так близко, что Гарри чувствовал жар, исходивший от его тела. А может, этот жар шёл у него изнутри. Северус расцепил руки и поднёс их к лицу Гарри, словно не решаясь дотронуться. Гарри стоял и тупо смотрел на его подбородок, в голове вертелась единственная смутная мысль, можно ли умереть от желания.

— С Рождеством! — хотел сказать Гарри, но не успел договорить, потому что в этот момент Северус со стоном впился в его губы. Жёстко обхватив руками лицо Гарри, он принялся яростно целовать его. Гарри изо всех сил вцепился в напряжённые плечи, его очки сползли на сторону, и Северус, выругавшись, отбросил их в сторону, немедленно вернувшись к прерванному занятию. Гарри слышал глухой стук, с которым очки приземлились на ковёр, но в данный момент их судьба была ему совершенно безразлична.

Чёрная парадная мантия оказалась ужасно приятной на ощупь, но эта мысль мелькнула и ушла, сметённая целым потоком других ощущений. Северус, не переставая стонать, отчаянно, до боли, целовал его, безжалостные руки вцепились в его бёдра, и Гарри забыл, как дышать, забыл, как думать — всё, чего он хотел, это стать ближе, еще ближе к источнику этого ослепительного наслаждения…

С трудом оторвавшись от Гарри, Северус выдохнул: — О господи! — это были первые его слова с тех пор, как Гарри вошёл в комнату. А затем его руки вцепились в рубашку Гарри, от чего пуговицы посыпались в разные стороны, и иссушающие поцелуи переместились сначала на шею, а потом на грудь. Колени Гарри подогнулись, и он опустился на пол, утягивая Северуса за собой. Спина Гарри коснулась чего-то относительно мягкого — вероятно, ковра, смутно подумал он. Что было довольно необычно — раньше они всегда успевали добраться до кровати, и раньше Северус никогда не был… таким.

Отчаявшись расстегнуть рубашку, Северус издал душераздирающий стон и перешёл непосредственно к штанам Гарри. Его руки тряслись так сильно, что он не смог расстегнуть молнию. Гарри был только рад помочь: его член был готов пробиться наружу прямо сквозь материал. Вместе они умудрились расстегнуть молнию, и тяжело дышащий Северус, склонившись над Гарри подобно огромной голодной птице, спустил с него штаны, а потом и трусы. Его глаза словно приклеились к напряжённому багровому члену, и Северус снова застонал.

От стремительности происходящего у Гарри закружилась голова. Его сердце билось так сильно, что он боялся, что может потерять сознание. Пальцы Гарри, казалось, жили своей собственной жизнью — они до боли жаждали вцепиться в Северуса — ухватить полные горсти этих тёмных тонких волос, притянуть ближе худое длинное тело, жаждали щупать и сжимать… Гарри жалко застонал, словно со стороны слыша отчаяние, звучавшее в своём голосе, и, попытавшись сесть, протянул руки, чтобы притянуть к себе и обнять своего любовника…

Но Северус схватил его за руки и отвёл их в стороны, насильно укладывая Гарри обратно на ковёр.

— Я умру, если ты сейчас до меня дотронешься, — прошептал он и, склонившись над Гарри, целиком взял в рот его член.

Гарри выгнулся дугой, его глаза наполнились слезами, а в горле застрял крик, превратившийся в задушенный стон. Горячая шелковистая глубина, в которую погрузился его член, была ртом Северуса, и этот рот совершал что-то невообразимое, затягивая глубже, и глубже, и глубже…

Гарри заставил себя открыть глаза и посмотреть на Северуса. Тот лежал у него между ног, завеса тёмных волос целиком закрывала его лицо. Северус издавал странные вибрирующие звуки, от которых у Гарри закатывались глаза. И, если раньше Северус умышленно создавал вибрацию, то сейчас он делал это непроизвольно — издаваемые им звуки были неровными и прерывающимися, Гарри понял, что тот просто стонал. Бёдра Северуса ритмично вжимались в пол, похоже, он тёрся о свою мягкую мантию и…

В этот момент Гарри выгнулся и закричал. Его бёдра непроизвольно поднялись вверх, колени застыли, и Гарри, содрогаясь, кончил в рот Северуса, чей крик в тот же миг многократно усилил его ощущения. Некоторое время они лежали полностью опустошённые, руки Северуса крепко сжимали его бёдра. Оба дрожали так сильно, что Гарри испугался, что может рассыпаться на кусочки.

А потом всё было кончено.

Его мускулы превратились в желе. Он чувствовал себя так, словно в его теле не осталось ни одной твёрдой косточки. Каждый вздох обжигал лёгкие. Сколько же он кричал? Гарри от всей души понадеялся, что его никто не слышал. А если бы кто-нибудь слышал, то решился бы зайти посмотреть? Сейчас Гарри не мог заставить себя беспокоиться о чём бы то ни было — он чувствовал, как голова Северуса со стуком опустилась на его бедро, а потом зашелестела ткань, когда тот подвинулся. Гарри попытался шевельнуться, но не смог. И ещё он никак не мог унять дрожь. Его щёки были холодными и мокрыми. Наверное, в момент оргазма из его глаз потекли слёзы.

А затем он почувствовал на себе благословенную тяжесть тёплого чужого тела — тоже дрожащий Северус каким-то образом умудрился доползти до него и лечь сверху, частично удерживая часть своего веса на локтях. Он наклонился и нежно поцеловал Гарри в губы. И только тогда Гарри заметил, что они опухли и слегка болят. При воспоминании об этих сногсшибательных поцелуях Гарри тихо застонал.

— Ты в порядке? — хрипло спросил Северус. В качестве ответа Гарри опять застонал и зарылся лицом ему в шею. Руки Гарри сами собой вцепились в чёрную мантию. Северус. Северус. Гарри чувствовал его запах, ощущал его кожу…

— А теперь уже можно до тебя дотрагиваться? — слабым голосом спросил он.

В ответ раздался сухой резкий звук, лишь отдалённо похожий на смех.

— Боюсь, теперь в этом нет никакого смысла.

Гарри недоумённо моргнул, а потом понял, что та часть тела Северуса, которая прижималась к его бедру, совершенно расслаблена, и что по его мантии расплывается влажное пятно.

— Я уже… когда… — пробормотал Северус.

Если бы Гарри был менее оглушён случившимся, это потрясло бы его до глубины души: Раньше Северус всегда держал себя в руках и никогда раньше не терял контроля во время секса. Никогда. Но, вместо того чтобы думать об этом экстраординарном событии, Гарри покрепче обнял Северуса и, поглубже зарывшись в его шею, с наслаждением отдался ласкам длинных, дрожащих пальцев, нежно перебирающих его спутанные волосы. Конечно, он бы предпочёл, чтобы они находились в постели, он не мог двинуть ногой из-за спущенных штанов, всё ещё висевших где-то возле коленей, кроме того, его рубашка наверняка окончательно испорчена. Да и ковёр был не слишком-то мягким.

— Меня кто-нибудь слышал? — пробормотал он.

— Заглушающие чары, — вместо ответа сказал Снейп, но Гарри его понял. Решив этот вопрос, он вернулся к своему занятию, наслаждаясь получаемой лаской и не собираясь отказываться от столь долгожданного удовольствия ради всего лишь удобства. Тем не менее, Северус с неизвестно откуда взявшимися силами с ворчаньем поднялся и принялся стаскивать с Гарри ботинки, носки, а потом штаны. Гарри послушно поднимал пятки и бёдра, но на большее был просто не способен: он всё ещё чувствовал себя так, словно попал под оглушающие чары.

Затем, когда на Гарри оставалась только испорченная рубашка, Северус помог ему подняться на ноги. Положив голову Северусу на плечо и бессмысленно улыбаясь, Гарри с чужой помощью добрался до спальни. Он смутно осознавал, что Северус левитирует его очки на прикроватный столик. Как же он соскучился по этой комнате! Здесь стало гораздо теплее. И неужели это новое покрывало?

Северус снял с него рубашку и помог забраться в постель. Гарри изо всех сил старался не закрывать глаза, и чуть не впал в отчаяние, когда Северус не присоединился к нему сразу. Он успокоился только тогда, когда понял, что тот не собирается совсем его бросать, а всего лишь раздевается.

— Мне нравится твоя парадная мантия, — сонно пробормотал Гарри.

Губы Северуса дрогнули. В приглушённом свете камина он выглядел усталым, и Гарри подумал, что, должно быть, в последнее время он слишком мало спал, наверняка из-за этого зелья.

— Мне нравится когда ты вообще без одежды. Особенно учитывая, в каком она у тебя состоянии, — сказал Северус и, уронив свою дорогущую мантию на пол, где она застыла бесформенной грудой у него под ногами, присоединился к Гарри в том виде, в котором появился на свет. Гарри попытался получше разглядеть то, по чему он так скучал всё это время, а когда Северус лёг, нахально обвился вокруг него, чего никогда не позволял себе раньше. Он уже решил, что прогнать его можно будет только силой. Все мышцы его тела болели, он ужасно устал и был невероятно, немыслимо счастлив.

— Тёпло, — пробормотал Гарри в шею Северуса.

— Да, — согласился Северус, обнимая его за плечи.

— Не уходи.

— Хорошо.

— Пожалуйста, — язык Гарри заплетался, он уже наполовину спал. — Ты не можешь опять меня бросить.

— Не могу, — Гарри не знал, слышал ли он эти слова, или они были всего лишь частью сна, в который он погрузился в следующий момент. Голос звучал тихо и… печально. — В следующий раз будет твоя очередь.


* * *

Было очень темно. В полной тишине раздавались три голоса, постепенно сливающиеся в один, так что стало невозможно их разделить.

Он ничего не знает. Ничего. Ничего.

Он научится.

Но недостаточно быстро!

Он должен учиться быстрее.

Ему ещё столькому предстоит научиться.

Пусть он захочет научиться. Пусть он преисполнится желанием.

Пусть он исполнится жажды к запретному знанию

Пусть он узнает нескончаемый голод.

И тогда он будет готов.

И тогда мы будем готовы.

Да. Мы.

И наступит наше время.

Наше!


* * *

Гарри с криком проснулся.

Какая-то женщина что-то шептала ему на ухо… что именно, он уже не помнил. А может, женщин было несколько? Что же она… они говорили?..

А потом он понял, что лежит в кровати, и что всё остальное было всего лишь сном. Почему же он проснулся? Он попытался вспомнить, но не смог. Да и так ли уж это было нужно?

Кто-то, лежащий рядом с ним на кровати, пошевелился, и Гарри решил, что это ему совершенно не нужно. За долю секунды все мысли о сне напрочь исчезли, сменившись воспоминаниями о том, что этому сну предшествовало. Сейчас он лежал в одной постели с Северусом. Ему было тепло, он чувствовал приятную разбитость во всём теле и был абсолютно и полностью счастлив. Должно быть, он заснул сразу после того, как они… Гарри покраснел, вспомнив яростную всепоглощающую страсть, горевшую в глазах Северуса. Интересно, каким будет Северус, когда проснётся? Таким или опять будет полностью себя контролировать?

Гарри повернулся на бок и увидел совершенно невероятное зрелище: глаза Северуса медленно приоткрылись. В этот момент он понял, что за всю историю их постельных отношений никогда раньше не видел, как Северус просыпается. И, уж если на то пошло, что он вообще спит. Тёмные глаза серьёзно смотрели на него. Даже спросонья, Северус явно помнил, как именно Гарри оказался у него в постели. Гарри затаил дыхание. Интересно, теперь, раз они уже всё закончили, Северус собирается выставить его отсюда, как раньше? Гарри вовсе не хотелось уходить.

— Который час? — пробормотал Северус.

Гарри удивлённо захлопал глазами. Он об этом даже не подумал. С тем же успехом они могли бы проспать всю ночь. А что если кто-нибудь заметил его отсутствие? Сощурившись, Гарри попытался разглядеть часы, стоящие рядом с кроватью, и с облегчением доложил:

— Десять минут первого.

— М-м… — Глаза Северуса всё также смотрели на него. — У тебя припухли губы.

Гарри коснулся указанной части тела. Немного саднило.

— Да… — согласился он.

— Прости, — тихо сказал Северус. — Тебе не больно?

Спутанные волосы Северуса окружали его безмятежное лицо, освещённое мерцающим светом камина. И Гарри внезапно почувствовал прилив необъяснимого, всепоглощающего счастья, на какое-то время лишивший его способности говорить.

— Нет, — выдавил, наконец, он.

Приподнявшись на локте, Северус провёл пальцем по его щеке, на которой уже появилась лёгкая щетина. Гарри почувствовал прилив гордости — ещё немного, и он уже сможет бриться! Давно пора!

Северус положил руку ему на бедро.

— Ты вырос.

— Совсем немножко, — такой поворот разговора его удивил и одновременно обрадовал.

— Но вырос. — Рука, лежащая на бедре, принялась совершать мягкие круговые движения. По телу Гарри прошла лёгкая дрожь. — Но ты никогда не будешь высоким.

— Я знаю, — признался он, проигнорировав привычный укол в груди. Подняв ногу, он закинул её на Северуса. Тот не возражал. — Думаю, ничего страшного. Зато я смогу быть хорошим ловцом. Чем меньше вес, тем больше скорость.

Рука Северуса переместилась пониже его спины, от чего Гарри задрожал ещё больше. Задержав дыхание, он наклонился и легонько коснулся губ Северуса поцелуем.

На этот раз всё было по-другому. Северус никуда не спешил, а, наоборот, казалось, поставил себе целью свести Гарри с ума. Он целовал и целовал, словно никак не мог оторваться, горло, плечи, грудь Гарри, опускаясь всё ниже, пока не дошёл, под аккомпанемент тихих жалобных стонов, до пяток.

Руки и ноги Гарри почему-то потяжелели. Ему казалось, что он находится под водой — каждое его движение было тягучим и словно замедленным. И всё было так нежно и… правильно. Северус не стал сопротивляться, когда Гарри принялся исследовать его тело. Гарри почти ничего не видел в колеблющемся свете, а когда одеяло оказалось поверх его головы, то ему оставалось только положиться на осязание. И он положился — пытаясь казаться опытным, и, вероятно, преуспев лишь в том, чтобы не совсем опозориться. Но Гарри это нравилось, и, судя по его тихим стонам, Северусу нравилось тоже. Но всё рано или поздно приходит к концу — и они подошли к нему вместе.

Господи, беспомощно подумал Гарри, содрогаясь от глубокого, проникающего во все клеточки тела удовольствия. Я люблю тебя.

Когда его сердце немного успокоилось, Гарри заставил себя разжать руки и проглотить так и не сорвавшиеся с губ слова. Всё равно он не смог бы сказать об этом, обязательно что-нибудь бы испортил. А кроме того, сейчас их отношения находились в таком неопределённом состоянии, что любое неосторожное слово могло их разрушить — любое слово, которое Северус не хотел слышать — или верить.

Глава 14. С Рождеством! (прод. )


Глава 14. С Рождеством! (прод. )

Выбравшись из-под одеяла, Гарри никак не мог отдышаться. Северус выудил из-под подушки палочку и выполнил знакомое очищающее заклинание. Некоторое время они лежали, едва касаясь друг друга, пока Гарри не нарушил затянувшееся молчание, сказав:

— Ты так и не открыл подарок.

Приподняв бровь, Северус взмахнул палочкой:

— Ассио подарок!

Небольшой свёрток, обёрнутый яркой бумагой, влетел в открытую дверь и приземлился на одеяло. С тихим стоном Северус приподнялся на кровати. Одеяло сползло ему в ноги. Уютно устроившись под одеялом, Гарри ожидал его реакции.

Северус развернул свёрток и открыл коробку. Вытащив перчатки, он приподнял брови.

— Тебе они ещё нужны? — спросил Гарри и закусил губу. — Я видел на твоём столе рваные перчатки и подумал, что тебе может пригодиться, но, может, ты уже себе купил…

— Когда ты купил их? — спросил Северус. — Я пытался заказать через аптеку, но они уже распродали все человеческие размеры… — он просунул руку в перчатку. Мягкий бархат приятно скользнул по коже. — Отличительная черта этой серии — замечательная подкладка, поэтому их сразу раскупают.

— Наверно, я всех опередил, — Гарри широко улыбнулся. Его распирала гордость от сознания того, что ему удалось достать для Северуса вещь, которую тот выбрал бы себе сам. — Они только что привезли их.

— Когда? — повторил вопрос Северус. — А, полагаю, это было… — он замолк.

— В августе, — подтвердил Гарри. — Когда я ходил с Хагридом в Косой переулок.

— Понятно, — Северус перевёл взгляд на свою руку, облачённую в гладкую чёрную драконью кожу. — Должно быть, это первый в твоей жизни опыт долгосрочного планирования. Я польщён.

— Так тебе нравится? — с беспокойством спросил Гарри.

— Да, спасибо, — Северус снял перчатку и, аккуратно положив её обратно в коробку, поставил коробку на прикроватный столик рядом с очками Гарри. — Они мне очень пригодятся. А тебе?

Гарри недоумённо нахмурился.

— Мне? Но я не покупал себе перчаток, у меня уже…

— Я спрашивал про свой подарок.

Гарри нахмурился ещё больше.

— Ты что-то подарил мне?

— А, так ты ещё его не нашёл, — Северус ухмыльнулся.

— Не нашёл? — брови Гарри в изумлении поднялись. — Ты спрятал мой подарок? Зачем? Где? Что это?

— Увидишь. Это то, что тебе пригодится.

— Северус! — Гарри толкнул Северуса обратно на кровать, даже не заметив собственной храбрости, и навалился на него сверху. — Скажи! Где он?

— Ты же не думаешь, что это будет так просто. Возможно, ты никогда его и не найдёшь. Но он будет с тобой, — Северус буквально излучал самодовольство.

Что же это могло быть? Только Северусу могло прийти в голову делать подарки, зная, что получатель может даже никогда не узнать об этом! И Гарри подозревал, что Северус ничего ему не скажет, сколько бы он его не обхаживал.

Гарри сдался и опять уселся на кровати рядом с Северусом. Время перевалило за час. Через два часа — самое большее — он должен был уйти, и, хотя его стало клонить ко сну, Гарри хотелось как следует насладиться этим временем.

— Итак… что за таинственное зелье ты делаешь для Дамблдора? И почему так долго? — капризные нотки в голосе удивили его самого.

— Я не могу об этом говорить, — ровно ответил Северус.

— Почему? Это имеет какое-то отношение в Волдеморту? К исчезновениям всех этих людей?..

— Что именно в «я не могу об этом говорить» тебе не понятно? Это значит, что это секрет, Пот… Гарри.

— Да? Можно подумать, у тебя мало секретов!

— А у тебя нет, — раздражённо сказал Северус.

— У меня? — Гарри попытался разыграть оскорблённую невинность. — Ты хочешь сказать, кроме нас?

Раздражение на лице Северуса сменилось на то самое неприятное, изучающее выражение, которое Гарри всегда так ненавидел.

— Да, — тихо сказал он. — Например, где ты был ночью, которой Сириус Блэк сбежал из Хогвартса?

Губы Гарри сжались в тонкую — прямо как у Мак-Гонагалл — линию. Только не это. Он не хотел лгать Северусу, но также не мог предать и Сириуса. Ни за что и ни для кого. Решив, что лучшая защита — это нападение, Гарри спросил:

— Почему ты встал на сторону Волдеморта?

— Где ещё ты бродишь в своём плаще? — спросил в свою очередь Северус.

— Почему ты работаешь учителем, если ненавидишь это занятие?

— Правда ли то, что говорят о твоей маггловской семье?

— А как насчёт твоей семьи? Ты правда так богат, как все считают?

— Ты когда-нибудь спал с Фредом или Джорджем Уизли?

— Что? Нет! О чёрт!.. — Гарри понял, что проиграл. Северус самодовольно ухмыльнулся и откинулся на подушку, но Гарри-то видел, как он сжимал руками простыню — и особенно на последнем вопросе.

Тяжело вздохнув, Гарри сказал:

— Иногда мне кажется, что они действительно это предлагают, а иногда — что они всего лишь шутят. Но как бы то ни было, я всё равно не собираюсь этого делать.

— А что за… соглашение, которое ты с ними заключил?

— А это секрет, — твёрдо ответил Гарри.

— Вот я и говорю: не у одного меня водятся секреты.

Гарри сглотнул.

— Но я действительно хочу знать про тебя всё, что спросил, — искренне сказал он. — Я же ответил на один вопрос. Теперь ты. Выбери тот, который тебе больше нравится.

Северус поднял бровь и позволил Гарри придвинуться ближе.

— Ну что ж, — сказал он. — Отвечая на один из твоих нахальных вопросов… да, моя семья довольно богата. Можно сказать, почти неприлично богата.

Глаза Гарри удивлённо расширились. Итак, Снейп действительно богат, но почему же тогда он не гордится этим, как Малфой? Он сказал это так, словно всего лишь констатировал факт.

— Но… но зачем тогда ты занимаешься преподаванием? Если тебе не нужно этого делать ради денег? — спросил он.

— А это уже второй вопрос. И если ты хочешь получить на него ответ, ты должен сначала ответить на мой.

— Хм. Ладно. — Гарри попытался вспомнить, какие вопросы задавал ему Северус. Только один из них не затрагивал интересы его друзей, но Гарри ужасно не хотелось на него отвечать. Если бы он знал, что дело кончится игрой в вопросы и ответы, то лучше бы задал вопрос про Волдеморта. — Правда ли то, что говорят о моей маггловской семье… Я не знаю, что говорят, поэтому не могу сказать, правда это или нет.

Северус устроил Гарри на сгибе своего локтя.

— Я слышал только то, что говорят в слизеринской гостиной, — сказал он. — Мак-Гонагалл никогда не говорит в учительской на эту тему. По крайней мере, в моём присутствии, — Северус нахмурился. — Мерлин знает, о чём она говорит, когда меня там нет. Но слухи, циркулирующие среди учеников моего факультета, весьма и весьма разнообразны, и варьируются от того, что тебя морили голодом, до… — он запнулся и сузившимися глазами посмотрел на Гарри. — До других видов издевательств, которые я не буду здесь повторять.

— Издевательств? — Гарри открыл рот от удивления. — Ну, думаю, можно, конечно, сказать, что жизнь с Дурслями — это одно сплошное издевательство, но они не причиняют мне никакого физического вреда. В смысле, не бьют или ещё чего.

— Так нет? — Глаза Северуса, казалось, проникали в его душу.

— Ну, мой двоюродный брат Дадли с дружками колотил меня, когда я был совсем маленький и ходил в маггловскую школу, — сказал Гарри. — Но потом он стал слишком толстый, чтобы за мной бегать, а когда я уехал в Хогвартс, он стал меня бояться. Это потому, что они всем семейством ненавидят волшебников, — добавил он. — Дурсли считают волшебников чем-то вроде фриков или монстров.

— Значит… они начали плохо обращаться с тобой, как только ты получил письмо из Хогвартса?

— А, нет, — сказал Гарри. — Наоборот, всё стало гораздо лучше — мне даже выделили комнату. Думаю, тогда они ужасно испугались, что волшебники за мной наблюдают. Ну, они знали, что мама и папа волшебники, и догадывались, что я буду как они. А насчёт морили голодом… — Гарри немного подумал. — Ну, может быть. Они просто мало меня кормили и заставляли много работать — так что всё, что я ел, не слишком задерживалось у меня в животе.

Гарри украдкой взглянул на Северуса, лицо которого застыло словно маска — только на виске билась тонкая голубая жилка.

— М-м? — спросил он, не зная, что ещё можно сказать.

— Но сейчас же всё, естественно, изменилось? — сказал Северус. — С тех пор, как ты начал учиться в Хогвартсе. Они больше не смеют так с тобой обращаться.

Гарри непонимающе уставился на него.

— Всё изменилось, — повторил Северус уже громче. — Они должны были… Дамблдор не послал бы тебя обратно к ним, если бы…

Гарри глубоко вздохнул. Северус смотрел на него… почти умоляюще.

— Ну… они… почти, — беспомощно начал он. — Ну, в смысле, всё не так уж плохо. Прошлым летом я почти всё время сидел в своей комнате и…

— Но они тебя кормили?

— Ну… Дадли сидел на диете, так что никто… — Гарри остановился и покраснел. Предательское воспоминание о бананах всплыло в его голове. Попытавшись заполнить паузу, он быстро продолжил: — Просто Дадли их любимый сыночек, так что если он не ест, значит…

— А что насчёт чулана под лестницей? Говорят, ты спал в чулане. Ты знаешь об этом?

— М-м… Ну, раньше я действительно спал в чулане, но как только мне пришло письмо из Хогвартса, они отдали мне запасную спальню Дадли.

Северус неверяще уставился на него. И смотрел, пока Гарри окончательно не почувствовал себя не в своей тарелке.

— Думаю, я теперь понимаю, — медленно сказал Северус. — Мак-Гонагалл ничего не говорит, потому что не знает. Или не верит.

— Не верит чему?

— Не верит тому, что директор, зная всё это, может позволить тебе оставаться с этими людьми, — горько ответил Северус.

— Ну, — попытался объяснить Гарри, — он говорит, что у них я в безопасности. Он наложил на дом какое-то заклинание, связанное с родственными узами. — Право, он не думал, что Северус может расстроиться из-за такой ерунды. Конечно, положение вещей не нравилось и ему самому, но иногда приходится просто плыть по течению.

— Но в Хогвартсе ты был бы в такой же безопасности, — резко сказал Северус. — Почти такой же.

— Может быть, — с раздражением сказал Гарри. — Я просил его, чтобы он позволил мне остаться. Но он сказал, что я должен вернуться к ним. Думаю, у него есть на это причины.

Северус, который уже начал вставать, плюхнулся обратно, задев в процессе Гарри.

— У него всегда есть причины, — тихо сказал он, и Гарри тут же вспомнил свой вопрос.

— Ты поэтому здесь работаешь? — спросил он. — Из-за Дамблдора?

— Ты сам сказал, что я ненавижу это занятие, — сказал вместо ответа Северус.

— Ну, ты так себя ведёшь.

— И я действительно его ненавижу. Но то, что будет, если мне придётся покинуть Хогвартс, нравится мне ещё меньше.

Гарри закусил губу. Он сам впал в панику, когда Дамблдор упомянул что, возможно, Снейпу придётся покинуть Хогвартс, испугавшись, что Волдеморт может его найти. Но…

— Но ведь Волдеморт вернулся только с моим появлением, почему же ты работал здесь до этого? И раз Дамблдор опять послал тебя шпионить, то, наверно, он думал, что ты будешь в безопасности?..

— Очень на это надеюсь, — устало ответил Снейп. — Люциус Малфой утверждал, что находился под действием Империо, я же — что был шпионом, поэтому моя позиция была гораздо более шаткой, особенно с тех пор, как я начал преподавать в Хогвартсе. Конечно, я попытался дать понять оставшимся на свободе, что снабжал Дамблдора фальшивыми сведениями, но когда авроры арестовали нескольких сочувствующих Волдеморту злоумышленников непосредственно рядом с моим имением, я понял, что моя затея не вполне удалась. — На некоторое время Снейп замолчал, а потом продолжил. — Как ни странно, в глазах Министерства это обстоятельство не только не послужило доказательством моей невиновности, но ещё больше осложнило моё и так неустойчивое положение.

Гарри похолодел.

— Так значит, единственное безопасное для тебя место — это Хогвартс. Но ведь в Министерстве сказали, что у них нет никаких сведений…

— Больше нет, — тихо сказал Северус. — Но тогда наверняка были. Думаю, если они и существуют, то наверняка с соответствующим грифом… — неожиданно Северус ухмыльнулся. — Ручаюсь, что Фадж никогда их не видел. За годы работы в Хогвартсе я прославился тем, что во всём потакаю своим слизеринцам, так что теперь обе стороны думают, что я на тёмной стороне силы.

— И ты действительно им бессовестно потакаешь.

— Если не я, то кто?

— Так значит, — не дал себя сбить с толку Гарри, — все они думали, что ты на стороне Волдеморта, до того как… Малфой увидел нас… на балконе? — покраснел он, чувствуя одновременно смущение и зарождающуюся ярость.

Снейп лежал и смотрел в потолок.

— Дамблдору пришлось порядком потрудиться, чтобы избавить меня от Азкабана, а также не допустить, чтобы имя Снейпов оказалось замешанным в скандале, связанном с судебными разбирательствами — так как никакого официального подтверждения моей шпионской деятельности не было, это также могло привести меня прямиком в Азкабан. — Гарри всё ещё не понимал, каким образом это относится к его вопросу, пока Снейп не продолжил: — Министерство рассматривало мою персону как представляющую опасность для общества, однако не осмелилось препятствовать Дамблдору, полагая, что он сможет меня контролировать. По правде сказать, я думал также. И поэтому они оставили меня на его «попечении», и даже позволили работать здесь преподавателем — на определённых… условиях.

— На каких?

— Волшебники, принявшие тёмную сторону, считали меня предателем. Бывшие на светлой стороне и остававшиеся нейтральными думали точно также. Министерство было в курсе, что им не потребуется посылать авроров, если я останусь на свободе, — потому что с любой стороны нашлись бы желающие расправиться со мной неофициально. Единственное, что могло выручить меня в той ситуации, это деньги. Я мог подкупить любое должностное лицо, купить себе любое прошлое и настоящее, да просто сбежать. Мерлин знает, как часто Волдеморт прибегал к подобным мерам, без зазрения совести залезая в карманы своих сторонников… — замолчав, он плотно сжал губы. И Гарри уже достаточно хорошо знал Северуса, чтобы понимать, что тот еле сдерживает ярость. — И поэтому они наложили запрет на моё имущество.

— Что? — Такого Гарри не ожидал. — Но ты сказал, что бо…

— Я сказал, что происхожу из очень богатой семьи, — зло перебил его Северус. — Лично я не могу воспользоваться даже кнатом.

— Н-но почему? Ведь Сириус, даже находясь в бегах, может пользоваться своим счётом в Гринготтсе… — Северус изумлённо уставился на него. Покраснев, Гарри пробормотал: — Это он купил мне «Всполох».

— Как мило, — ледяным тоном произнёс Северус. — На твоём месте я бы не ожидал ничего подобного с моей стороны.

— А я ничего и не ожидаю, — согласно кивнул Гарри, отказываясь поддаваться на такую явную провокацию. Похоже, ему не следует упоминать о своих новых сапогах. — Тем более ты так и не сказал мне, где искать мой подарок. — Северус уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь резкое, и поэтому Гарри быстро вставил: — Итак, что же случилось с твоими деньгами?

Некоторое время Северус молчал.

— Управление капиталом было поручено попечителю, которым стал директор Хогвартса. — наконец сказал он. — Дамблдору передали ключ от моего хранилища в Гринготтсе. Кроме того, он не может платить мне больше пособия, назначенного Министерством, так что я получаю только ограниченную сумму, равную базовой зарплате преподавателя. Полагаю, мои коллеги зарабатывают несколько больше. За это время мой дом пришёл в полную негодность, — естественно, сейчас это уже не имеет никакого значения — и я получил разрешение забрать несколько личных вещей, после того как все они были хорошенько проверены Министерством, включая — Северус махнул рукой в сторону лежавшей на полу одежды — некоторые вещи моего отца. Весьма великодушно с их стороны, ты не находишь?

— Ограниченную сумму? — Гарри был потрясён абсолютной несправедливостью того, что так обошлись с Северусом, отдавшим все силы победе света, в то время как Малфой продолжал как ни в чём не бывало расхаживать на свободе, словно ему принадлежит весь мир, и беззастенчиво кичиться своим богатством! — И что, ты даже не можешь подрабатывать?

— Я не получаю зарплату. Пособие — это всё, что мне позволено иметь, — в устах Северуса это слово прозвучало как ругательство.

Его потрясение быстро сменилось ужасом.

— И значит… ты со всеми своими деньгами… вынужден сидеть здесь? — Северус кивнул. — Странно, что Министерство не наложило на них лапу, — пробормотал Гарри себе под нос.

— Думаю, они пытались, — сказал Снейп и нехорошо улыбнулся. — Ты когда-нибудь пытался стянуть хотя бы кнат у того, кто носит фамилию Снейп?

— Э-э… нет.

— И не советую. В моей семье было принято трепетно относиться к подобным вещам. Можно наткнуться на пару-другую неприятных сюрпризов. Насколько я знаю, представителям Министерства довелось испытать их на собственных шкурах.

— Так ублюдкам и надо, — жёстко сказал Гарри. — Значит, тебе приходится скрываться здесь, и Дамблдор… ничего не может с этим поделать?

— Ну, он мог бы наплевать на указания Министерства и отдать мой гринготтский ключ, — сказал Северус без экивоков. — Но вряд ли овчинка стоит выделки. Или он мог бы послать меня в Сибирь или Сахару, да хоть в Нью-Джерси — любую богом забытую дыру, единственное, что для этого требуется — это придумать правдоподобную причину, но я предпочёл бы не рисковать. Пока я здесь, я жив, и я благодарен ему за это.

— Но он хотя бы попытался…

— Я не знаю, — резко сказал Северус. — Я не знаю, пытался ли он сделать что-нибудь или нет. Если хочешь знать, он говорит, что сам не рад сложившемуся положению.

— Очень на это надеюсь! — с горячностью воскликнул Гарри. — Надеюсь, что они все об этом жалеют — о том, что засадили тебя в Хогвартс, и теперь мы оба в ловушке, как… — неожиданно он остановился. Ему в голову пришла совершенно сумасшедшая идея. — Как ты думаешь, может быть, поэтому он так к этому относится? — медленно спросил Гарри.

— Что ты имеешь в виду??

— Ну, Дамблдор. Позволяет нам… делать это. Потому что чувствует себя виноватым. Может такое быть?

Снейп задумчиво нахмурился, но покачал головой.

— Насколько я знаю нашего директора, он никогда не руководствуется подобного рода чувствами. Он знает, что есть вещи, которые необходимо сделать. И я не могу себе представить, чтобы он допустил нечто подобное только из «сочувствия» к нашей несостоявшейся личной жизни.

Несмотря на весь сарказм Северуса, Гарри не мог до конца отделаться от этой идеи. Может быть, Дамблдор действительно чувствовал себя виноватым — может, он считал, что Гарри и Северус заслуживают хоть немножечко счастья, раз уж так неудачно сложились их жизни. Почему бы и нет? Но он промолчал, тем более что Северус всё равно бы с ним не согласился.

Несмотря на то, что хорошее настроение исчезло без следа, они по-прежнему лежали вместе, и Гарри опять положил голову на грудь Северуса.

— Я не хочу туда больше возвращаться. Никогда, — неожиданно прошептал он, на мгновение полностью потеряв контроль над своими эмоциями. — Я ненавижу своих родственников!

Северус напрягся, но ничего не сказал. Гарри повернул голову. Северус по-прежнему смотрел в потолок, но его губы были сжаты в тонкую гневную линию. Гарри вздохнул, чувствуя, как ярость рассеивается так же быстро, как и подступила.

— Извини, — пробормотал он. — Я дурак. Осталось всего лишь одно лето — и я никогда их больше не увижу.

— Обещай мне, — тихо, почти неслышно, сказал Северус. — Что они больше никогда не поднимут на тебя руку.

— Обещаю. — Для этого Дурсли слишком его боялись.

Наступила неловкая тишина.

— Возможно, тебе не понадобится возвращаться, — неожиданно сказал Северус.

Гарри удивлённо посмотрел на него. Лицо Северуса — как и его голос — ровным счётом ничего не выражало.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил он, не в силах справиться с робкой надеждой. — Ты хочешь сказать, что можешь…

— Я ничего не обещаю, — ровно ответил Северус.

Как всегда. Гарри крепче обнял своего любовника. Несмотря на такое «не-обещание», он всё равно почувствовал надежду. Потому что «не-обещание» Северуса стоило больше, чем самые горячие клятвы других людей. Гарри знал, что если Северус может что-нибудь сделать, то он это сделает… Гарри почувствовал, что его глаза сами собой начали закрываться…

…но тут же широко распахнулись, когда Северус сказал:

— У меня есть ещё один вопрос, но, в силу обстоятельств, думаю, ты должен ответить в кредит.

— Да? — сонно спросил Гарри.

— Ты уже использовал Сомнисперус?

Гарри попытался расслабиться. Учитывая то, что он и так напоминал себе разваренную макаронину, это не составило большого труда.

— Да, — сказал он. — Использовал.

— И? — нетерпеливо спросил Северус.

Гарри почувствовал, что под его ногами разверзлась пропасть. А ведь всё так замечательно начиналось! Им опять было так хорошо вместе, и теперь Гарри ни за что на свете не хотелось говорить Северусу, что его зелье не сработало. Может, конечно, так и было задумано, и никаких снов не должно было быть, но Гарри почему-то сильно в этом сомневался. Может, когда-нибудь потом он расскажет Северусу сам, но не сейчас.

— Мне бы не хотелось сейчас рассказывать об этом, — нерешительно сказал он. — В смысле…

Северус нахмурился, но, по-видимому, не мог на это возразить.

— Спасибо за то, что сделал его для меня, — добавил Гарри, чувствуя за собой странную вину. Это было странно, ведь он же даже не лгал. — Это было мило…

— Лучше заткнись и спи, Поттер, — проворчал Северус, но притянул Гарри ближе к себе и положил подбородок на его макушку.

Гарри немедленно расслабился.

— Разбуди меня, — сонно напомнил он.

— Я поставлю будильник на полчетвёртого, — сказал Северус. Гарри заметил, что он не пожелал признаться в том, что может не проснуться сам.

— Когда мне можно будет прийти? Завтра?

— Посмотрим, — прозвучало очень похоже на «да». Гарри сонно ткнул Северуса губами и закрыл глаза. Он обязательно придёт завтра. И послезавтра. И послепослезавтра…

Чувствуя себя абсолютно счастливым, Гарри погрузился в сон.

____
Прим. пер. — способ имитации французского акцента позаимствован у NikMac


Глава 15. Век живи — век учись

Последнюю неделю каникул Гарри провёл словно в каком-то сладком сне. Он летал, читал книгу, подаренную на Рождество Гермионой, навещал Хагрида и в порыве великодушия даже играл в подрывного дурака с Уортингтоном. Ночи он проводил в подземельях. Гарри с лёгкостью вернулся к позабытому было распорядку — и когда он в полчетвёртого утра, спотыкаясь, добирался до гриффиндорской башни, то, несмотря на усталость, был невероятно, немыслимо счастлив. Ему казалось, что характер Северуса тоже немного улучшился — хотя точно сказать было сложно. Он по-прежнему почти не появлялся в большом зале и проводил всё своё время, работая над зельем для Дамблдора. Но складки возле рта Северуса заметно разгладились, а тёмные круги под глазами казались светлее, хотя каким образом такое было возможно, Гарри не понимал — ведь ни один из них как следует не высыпался. По правде сказать, Северус никогда и не выглядел довольным жизнью, но сейчас он казался чуть менее несчастным — а это уже было что-то.

Гарри забросил квиддич с самого Рождества и резонно опасался, что Имоджин не придёт в восторг из-за того, что за каникулы он совсем потеряет форму. Вся команда знала, что Гарри остаётся в Хогвартсе, и Имоджин громогласно объявила, что ожидает от Гарри достойного примера для подражания, ведь в его полном распоряжении оставалось целое квиддичное поле, свободное от нежелательных свидетелей из команд-соперников. Гарри охотно пообещал не упускать подобной возможности, квиддич никогда не был ему в тягость, но, тем не менее, пока обещание ему сдержать не удалось. Поэтому через день после Рождества он полез в свой сундук за принадлежностями для квиддича, предвкушая приятную прогулку на свежем воздухе — в отличие от предыдущих нескольких дней, погода была замечательная.

То, что со «Всполохом» что-то не так, Гарри заметил почти сразу. На секунду его охватила паника. Неужели чары, наложенные на метлу, исчезли? Но нет — похоже, их даже стало больше. Кто-то явно поработал с его метлой, но кто бы это мог быть? Никто, кроме него, не заходил в гриффиндорскую башню. Если только остававшаяся в Хогвартсе слизеринка не проникла в неё тайком и не умудрилась каким-то образом залезть в его сундук. Других идей у Гарри просто не было.

Гарри с трудом взял себя в руки. Сначала он попытается разобраться сам, а если нет, то отнесёт метлу прямо к мадам Хуч. Хотя она уехала… тогда к Мак-Гонагалл. Но сначала… Гарри положил метлу на колени, сконцентрировался, провёл рукой над древком…

…и обомлел. Когда он концентрировался, то чувствовал…

Гарри почувствовал слабое потрескивание магии, исходящей от его драгоценной метлы. Он знал это ощущение как свои пять пальцев: вот щекочущее излучение чар торможения, протекционные чары, наложенные мадам Хуч, и другие — от Дамблдора, а это…

Это было то, что он ощутил в первый момент, дотронувшись до своей метлы. Незнакомая магия обволакивала «Всполох» мягким, но плотным коконом — казалось, она двигается в ответ на его движения: вверх по древку метлы, затем — в палочку, через ладонь и дальше — по всему телу. От чего появилось ощущение, что теперь она оборачивает своим защитным покровом, похожим на мягкое тёплое одеяло, и его самого.
Гарри охватило непривычное чувство уюта и защищённости. А затем всё встало на свои места. Это были защитные чары — самые сильные из всех, которые он когда-либо встречал.

Первой мыслью Гарри было то, что это сделал Дамблдор, но магия была… не похожей на магию директора. В ней было что-то смутно знакомое, Гарри никак не мог вспомнить что именно, но отчаянно хотел. Тогда он попытался «потянуться» к полному скрытой силы облаку, казалось, вплетавшемуся в самую его суть, так, как он проделал в классе с заклинаниями Рона. И опять он не смог бы объяснить, как у него это вышло — просто вышло и всё. Магия отразилась от чего-то внутри, и Гарри, казалось, услышал знакомый глубокий голос, шепчущий заклинания, почувствовал терпкий запах зелий, ощутил под ногами холодный камень, в лицо дохнуло волглым воздухом подземелий…

Северус! Это он наложил чары! Естественно! Гарри чуть не запрыгал от восторга, наконец позволив себе насладиться волнами чужой магии, проходящей по всему его телу. На День рождения он подарил ему зелье, а на Рождество — зачаровал метлу! Может, Северус и не мог пользоваться своим гринготтским хранилищем, но зато был ужасно изобретателен! Гарри позволил себе ещё несколько мгновений понаслаждаться подарком человека, которого он любил, а потом глубоко вздохнул и «отключился». Чары по-прежнему действовали, Гарри чувствовал их вибрацию в недрах «Всполоха», но их наличие ощущалось не более чем слабым покалыванием где-то на периферии восприятия.

Гарри встал, горя желанием немедленно приступить к испытаниям и проверить, не мешает ли свеженаложенное заклинание манёвренности его метлы. Нужно будет спросить Гермиону насчёт теории защитных чар, пока же его вполне устроит практическое испытание. Уже поворачиваясь к двери, Гарри краем глаза заметил клочок пергамента, лежащий на подушке. С улыбкой развернув его, он прочитал:

Если ты читаешь эти строки, произошло невероятное: сложив дважды два, ты догадался, где искать свой подарок. Мои поздравления! Надеюсь, он окажется полезным в очередной попытке самоубийства, которые ты регулярно пытаешься предпринимать с помощью этого, с позволения сказать, инструмента.

«С позволения сказать, инстру… Вот гад! » — с обожанием подумал Гарри. Скатав пергамент в плотный шарик, он применил Инсендио.

К его безграничному счастью, новые чары ничуть не повлияли на манёвренность «Всполоха», Гарри даже попробовал несколько довольно рискованных приёмов, из осторожности не решаясь слишком отлетать от земли, и обнаружил, что магия буквально вырывается из метлы, чтобы удержать его от падения. Гарри подозревал, что, даже если бы он действительно сорвался, приземление оказалось бы неожиданно мягким. Какой великолепный подарок! Гарри был рад, что чары сработали лучше, чем Сомнисперус, а, учитывая то преимущество, которое они давали в квиддиче, со стороны Снейпа это был воистину королевский подарок!

Гарри направил метлу вниз и лихо соскочил на землю. Неожиданно он почувствовал довольно чувствительный щипок в самом неожиданном месте. Резко развернувшись, он никого не увидел.

— Не очень-то зарывайся! — гневно отчитал он метлу. «Всполох» хранил молчание.
Вечером, за шахматами, Гарри поблагодарил Северуса за подарок.

— Я был словно завёрнут во что-то, похожее на одеяло, — очень мягкое и надёжное! — попытался объяснить Гарри.

Потянувшись за ладьёй, Северус сделал вид, что восторги Гарри ему совершенно безразличны.

— Имей в виду, я вовсе не собирался поощрять твоё безрассудство! — резко сказал он. — И если увижу, что ты используешь мой подарок себе во вред, то немедленно сниму чары по окончании матча!

Да, конечно, — подумал Гарри, но сказал всего лишь:

— Я буду осторожным. Как всегда. — И одарил Северуса лучезарной улыбкой, на что тот ответил привычной гримасой. — А почему ты захотел поиграть именно в шахматы? — с любопытством спросил Гарри. Не то чтобы ему не хотелось в них играть — просто сам факт привёл его в недоумение: они не играли в шахматы несколько месяцев, а после воссоединения у них находились гораздо более интересные занятия. Сегодня же Северус предложил сыграть партию почти сразу, как Гарри вошёл в комнату.

— Посмотри, что на тебе надето, — зачем-то сказал Северус.

Гарри удивлённо посмотрел на новый свитер Молли Уизли, как всегда зелёный, с большой золотой буквой «Г» на груди.

— Это? Миссис Уизли дарит мне каждый год. А что?

— В этом свитере ты выглядишь моложе лет на пять, вот что. А я всё-таки не такой извращенец.

— Его всегда можно снять, — сухо сказал Гарри.

— Ну так сними. И сделай свой ход, пока я не умер от старости, — Северус махнул рукой на доску, где Гарри последовательно загонял своего коня в безвыходное положение.

— А я думал, ты учишься на своих ошибках, — Северус столкнул коня с доски.

— Я учусь, — Гарри забрал его ладью.


* * *

На следующем матче Гриффиндор-Хаффлпафф, состоявшемся в середине января, подарок оказался как нельзя более кстати. День был облачный, и Гарри прилагал все силы, пытаясь разглядеть снитч, одновременно уворачиваясь от трёх охотников, постоянно нёсшихся именно в его сторону, поэтому он и не заметил, как оказался в непосредственной близости от Эллен, той самой запасной загонщицы, которую, наконец, выпустили на поле. В тот момент Эллен, со своим обычным энтузиазмом, отбивала бладжер, отдача от движения отбросила её прямо на Гарри, от чего тот перевернулся в воздухе.

Эллен закричала. Гарри почувствовал, как его руки и ноги, разжимаясь, соскальзывают с метлы… Полёт вниз обещал закончиться не самым лучшим образом. А потом «Всполох» поймал его и притянул назад — так быстро, что никто ничего не заметил: со стороны, несомненно, казалось, что Гарри быстро поймал равновесие. Но удивляться чудесному спасению было некогда: пока он крутился на метле, появился снитч, и Гарри припустил за мерцающим шариком, с легкостью обгоняя ловца Хаффлпаффа.

Когда Гарри поднял руку с зажатым в ней снитчем, раздались жидкие аплодисменты — с некоторых пор матчи с Хаффлпаффом не вызывали прежнего энтузиазма. Казалось, со смертью Седрика Диггори команда его факультета совсем потеряла боевой дух, поэтому даже победа не принесла особого воодушевления. Не желая задерживаться дольше необходимого, игроки быстро спустились на землю.

Весь прошлый год после игр с Хаффлпаффом Гарри не покидало чувство вины, он думал о том, как всё могло бы быть, если бы… О том, что если бы Седрик был жив, он заставил бы Гарри бороться за победу. Если бы Седрик был жив, многое было бы другим. Но сегодня Гарри впервые не терзался угрызениями совести: магия Снейпа, обволакивающая его защитным коконом, наполняла всё его тело звенящей радостью. Он достаточно горевал по Седрику и сделал всё, что мог, для того чтобы принести его тело родителям из того дьявольского места. Возможно, года оказалось достаточно, чтобы справиться с горем. Может быть, время успокоит и горе Чо?

Принимая поздравления, Гарри крепче, чем обычно, прижимал к себе метлу. Похоже, той нравилось внимание — Гарри чувствовал приятный ток магии. И это было восхитительно. Он взглянул в сторону полупустой слизеринской трибуны как раз вовремя, чтобы увидеть уходящего Снейпа. Из слизеринцев пришли только те, кто вопреки всему надеялся, что Гриффиндор проиграет матч. Гарри подозревал, что Снейп без труда вписывается в образ, так что никто не заподозрит истинных причин его появления. Интересно, он чувствовал действие чар? Если да, то, без всякого сомнения, Гарри ожидает пространная лекция о том, как нужно пользоваться мозгами.

Что до самих чар, Гарри был в высшей степени заинтригован. Он попытался расспросить о них Снейпа, но его любовник безжалостно порекомендовал сходить в библиотеку и хотя бы раз попробовать получить знания самостоятельно. Гарри твёрдо намеревался именно так и сделать. Конечно, заручившись предварительно помощью Гермионы.

— Защитные чары? — нахмурившись, спросила она за обедом следующего дня, когда Гарри рассказал ей о своём плане. — Но зачем тебе это? На следующей неделе у нас контрольная, ты должен готовиться к ней, а не заниматься посторонними вещами!

В этот момент Гарри, как никогда, порадовался, что Гермиона всего лишь его подруга.

— Я готовился, — солгал он. — Ну, просто я подумал… что это может пригодиться на следующем экзамене по защите! — в приступе вдохновения нашёлся Гарри. Судя по взгляду, которым одарил его Рон, лучший друг подумал, что у Гарри явно что-то с головой.

— А ты прав, — к облегчению Гарри, заявила Гермиона после минутного раздумья. — Ведь большинство защитных чар в каком-то смысле родственны тому, чем мы сейчас занимаемся, — можно сказать, что они являются усовершенствованной версией блокирующих заклинаний, думаю, что теория, в основном, та же самая, особенно когда…

— Тогда пойдём! — твёрдо заявил Гарри, пресекая дальнейшую дискуссию, и безжалостно повёл друзей в библиотеку. Гермиона трусила рядом, вслух размышляя о том, какие книги им могут понадобиться, Рон же плёлся сзади, засунув руки в карманы.

Явно в восторге от энтузиазма, с которым Гарри жаждал изучать защитные чары, Гермиона набрала огромную стопку книг. Книг было так много, что друзья с трудом уместились за одним столом. Гарри судорожно соображал, что можно придумать, чтобы, не вызывая подозрений, сузить область поиска.

— Знаешь, — словно невзначай сказал он, — я тут подумал, что было бы ужасно интересно найти какие-нибудь защитные чары, которые потом можно было бы использовать в квиддиче…

При слове «квиддич» Рон слегка оживился, но тут же снова сник, обнаружив, что это нисколько не отклоняет их от первоначальной задачи.

— Не понимаю, зачем ни с того ни с сего тебе это понадобилось, — мрачно пробормотал он.

— Рон! — Гермиона посмотрела на него как на ненормального. — Но это же очевидно! Гарри, ты должен был сразу сказать об этом! Тогда бы я не вытаскивала все эти книги!

— А что именно очевидно? — нервно спросил Гарри.

— Мы же вчера видели, как Эллен Бирз едва не столкнула тебя с метлы! — терпеливо объяснила Гермиона. — Естественно, тебе хочется подстраховаться на будущее, чтобы не бояться повторения подобного...

— Я ничего не боюсь! — мгновенно ощетинился Гарри. Конечно, не последнюю роль в этом обстоятельстве играли некие чары, но всё равно… Он вовсе не хотел, чтобы кто-то думал, что он, словно ребёнок, боится высоты. — Мне просто… интересно. Я… Я думаю о том, чтобы когда-нибудь заняться проектированием мётел! — выпалил он в очередном приливе вдохновения. — После того как я прочитал твою книгу, мне захотелось узнать больше о заклинаниях и чарах, которые используются в изготовлении мётел. Я подумал…

— Ты хочешь придумать новую метлу? — наконец заинтересовался разговором Рон. — Что же ты сразу не сказал! Наверняка здесь что-нибудь найдётся… какие-нибудь антигравитационные чары… что-то вроде того. Эй, Гарри, я тоже хочу! Ты же возьмёшь меня?

— Да, конечно, — рассеянно ответил Гарри, вовсю копаясь в выбранных Гермионой книгах в поисках нужных.

— Ты сказал, что собираешься готовиться к экзамену по защите! — с негодованием сказала Гермиона, вытягивая, однако, пухлую книгу по летательной магии.

— Что? О, конечно! — быстро сказал Гарри. — Так можно сразу поймать двух зайцев!

Гермиона явно не поверила, но перспектива очередного научного исследования всегда действовала на неё одинаково. И трое друзей принялись с энтузиазмом листать заплесневелые талмуды.

Через час Гарри пришёл в отчаяние, Рон откровенно скучал, и лишь Гермиона явно только вошла во вкус. Гарри малодушно раздумывал о том, как бы намекнуть ей, что именно следует искать без того, чтобы не выдать себя с головой. Может, Гермиона даже слышала об этом. Зная свою подругу, Гарри был уверен в том, что наверняка слышала.

— Знаешь, что я думаю? — спросил он, осторожно подбирая слова. — Может, существуют такие чары, которые были бы подогнаны индивидуально под игрока… Что-то, что предотвратит падение, например… Правда, это было бы здорово?

Когда глаза Гермионы вспыхнули, Гарри поздравил себя с успехом.

— Думаю… что слышала что-то такое… — сказала девушка. — Кажется, я натыкалась на упоминание об этом в одной книге из квиддичной секции, ещё на первом курсе, после того случая с метлой — помнишь, мы ещё думали, что Снейп пытался убить тебя на матче? Тогда она была для меня слишком сложной, и я совсем про это забыла…

Сердце Гарри забилось сильнее. Он только надеялся, что Гермиона вспомнит точно. И, зная Гермиону, на это можно было смело рассчитывать.

— Может, сейчас она уже не покажется тебе слишком сложной? — осторожно спросил он. — Ты можешь вспомнить, в какой это было книге?

— Думаю, да, — она нахмурилась. — Где-то в «Играх и спорте». Она показалась мне очень большой… хотя тогда, конечно, я была меньше ростом… красный переплёт, на нём жёлтые буквы…

— Я знаю, что это за книга! — не дожидаясь ответа, Гарри вскочил с места. Через пару минут он вернулся с указанной книгой. — Эта? — Гарри основательно порылся в упомянутой части библиотеки, чтобы визуально представлять, как она выглядит, но лично никогда в неё не заглядывал.

— Думаю, да, — сказала Гермиона. — Но такие сложные чары, насколько я помню, наверняка упоминаются и в других книгах.

Рон смерил взглядом лежащую на столе кипу.

— Хорошо, что мы нашли её, — радостно сказал он.

Гарри нетерпеливо просмотрел содержание, найдя главу о чарах и заклинаниях, он быстро открыл книгу на нужной странице. Вот они! Описание действия полностью соответствовало тому, как он ощущал чары Снейпа.

Не обращая внимания на восторжённые возгласы Гермионы, Гарри внимательно прочитал идущий за описанием текст. И был совершенно потрясён сложностью процесса. Ничего удивительного, что большинство мётел не имели на себе ничего подобного! Нанесение заклинаний требовало невероятного количества времени, а некоторые из них были на совершенно незнакомом Гарри языке. Для накладывания чар были необходимы даже пара весьма неприятных зелий, а также… Гарри затаил дыхание… кровь того, кто накладывает чары.

Воспользовавшись его замешательством, Гермиона с некоторым трудом выхватила книгу из его непослушных пальцев.

— Да, это оно! — довольно сказала она. Рон перегнулся через её плечо, чтобы тоже посмотреть. — Господи, вот что значит настоящие чары!

— Какой кошмар, — Рон содрогнулся. — На твоём месте, Гарри, я бы даже не пробовал!

Гермиона неохотно кивнула.

— Мы, наверное, всё-таки пока не готовы… некоторые требуемые заклинания почти граничат с тёмной магией… их нельзя применять к людям. А насчёт крови вполне логично — ведь ни одна мощная магическая защита не обходится без жертвоприношения… — голос Гермионы замер, когда взгляд девушки остановился на шраме Гарри.

Гарри почувствовал укол в самое сердце. В его глазах немилосердно щипало. Закусив губу, он взял книгу и ещё раз прочитал текст с самого начала. Неужели Северус способен творить заклинания подобного уровня? Гарри покрылся холодным потом от одного взгляда на описание. Он никогда не сможет сделать ничего подобного — не сможет защитить Северуса, не сможет защитить своих друзей… не сможет ничего.

Возможно, Гермиона и смогла бы сделать что-нибудь подобное — несмотря на все её возражения, Гарри был в этом уверен. Она столько лет много и усердно работала, а в свободное время читала дополнительно… Да она на втором курсе сумела сварить оборотное зелье! Почему он никогда не пытался учиться как следует? За надёжными стенами безопасного Хогвартса рыскал Волдеморт, поджигая дома и убивая людей, а Гарри преспокойно играл в квиддич! И дело было не в том, что Гарри был не способен учиться по-настоящему — он просто никогда не хотел. А ещё был Северус, который под страхом неминуемой смерти не мог покинуть замок, и Сириус, где-то там выполняющий бог знает какие опасные задания, они оба нуждались в подобной защите… а Гарри…

— Я совершенно ничего не знаю! — неожиданно воскликнул он, заработав испуганные взгляды друзей и — весьма недовольный — мадам Пинс. — Все эти заклинания… вся эта сила и магия — всё это находится прямо перед нами, в этих самых книгах — а я даже не удосужился в них заглянуть!

У Рона отпала челюсть. Даже Гермиона, казалось, опешила от его страстной тирады.

— Ну, Гарри, учиться никогда не поздно, — довольно напомнила она. — Я уверена, если ты приложишь усилия…

— Я это сделаю, — сказал Гарри так тихо, что его друзьям пришлось напрячь слух, чтобы расслышать то, что он сказал. — Мне так много нужно выучить! И я обязательно это сделаю! Вот увидите!

Это стало последней каплей для мадам Пинс, и друзьям пришлось спешно покинуть библиотеку. Голова Гарри гудела, от сознания собственной непригодности хотелось плакать.

— Гарри, что это на тебя нашло? — осторожно спросил Рон.

— О, ничего, — умудрился выдавить Гарри, не в состоянии объяснить свои чувства. — Я просто…

Гермиона внезапно остановилась, от чего Гарри и Рон чуть не влетели ей в спину.

— У меня ведь всё в порядке с глазами, это Невилл — рядом с Малфоем? — неверяще спросила она.

Очевидно, это было именно так. В тёмном углу за статуей Бормотуньи Медуницы высокий худой Драко Малфой что-то втолковывал дрожащему пухленькому Невиллу Лонгботтому. Оба явно не желали, чтобы кто-нибудь их заметил.

— Пойдёмте, — хмуро сказал Гарри, и все трое зашагали по направлению к этой невероятной паре.

При их приближении Малфой выпрямился и, отступив от Невилла, вышел из тени. Повернувшись, Невилл побледнел как смерть.

— Э-э… — заикаясь, выдавил он.

— Что ты тут делаешь, Малфой? — потребовал Рон. — И где же твои здоровенные дружки? Не знал, что ты можешь ходить без них!

— Похоже, это то самое уизлевское остроумие, о котором я столько наслышан, — растягивая слова, ответил Малфой. — Какая жалость, что оно не подкреплено материально. Тогда бы ты мог нанять кого-нибудь, кто бы ходил и записывал твои плоские шутки.

Рон напрягся, а Гермиона успокаивающе тронула его за руку. Мерзко хмыкнув, Малфой открыл рот. Гарри буквально слышал, что он сейчас скажет про грязнокровок, поэтому, не медля ни секунды, произнёс:

— Отвали, Малфой.

К его разочарованию, Малфой ничего не сказал, а, гаденько улыбнувшись и отвесив Невиллу насмешливый поклон, на ходу бросил:

— Скоро увидимся, Лонгботтом. Запомни, о чём мы с тобой говорили.

— Вот урод, — выплюнул Рон как только Малфой скрылся за поворотом. — Сразу стух, когда остался без телохранителей. Ты в порядке, Невилл? Что он тебе сказал?

К удивлению Гарри, Невилл умудрился взять себя в руки.

— Н-ничего, — голос его дрогнул. — О-он просто говорил со мной.

— Всё в порядке, Невилл, — сказала Гермиона, подойдя ближе. — Ты можешь нам всё рассказать. Мы не позволим Малфою издеваться над тобою!

— Он ничего мне не сделал! — неожиданно резко сказал Невилл и вдруг почти закричал: — Мы просто разговаривали! Это совершенно не ваше дело! Я не нуждаюсь в вашей защите! — с этими словами Невилл повернулся и поспешно припустил по ближайшему коридору. Гарри, Рон и Гермиона разом потеряли дар речи.

— Да что на него вдруг нашло? — с отвращением выплюнул Рон. — Как будто мы когда-нибудь отказывали ему в помощи! Очевидно, что он не обойдётся без… — Рон взглянул на Гарри. — Похоже, что сегодня не только тебе шило попало в задницу…

— Рон! — с укором воскликнула Гермиона, но возражать, тем не менее, не стала.

Гарри всё ещё смотрел вслед Малфою. Интересно, что задумал ублюдок на этот раз? При мысли о том, что слизеринский гадёныш собирается причинить вред одному из его друзей, в жилах Гарри закипала кровь. Пусть только попробует!

Наверняка в библиотеке, которую они только что покинули, найдётся немало подходящих случаю заклинаний. Заклинаний, которые поставят Малфоя на место. Как следует поставят.

— Гарри? — Рон толкнул его локтем в бок.

Гарри испуганно вскинулся.

— Что?

— Где ты опять витаешь? Сначала в библиотеке, и вот теперь… — тут Рон широко улыбнулся. — Небось думаешь о том, как отомстить Малфою?

— Да! — не задумываясь ответил он.

— Гарри! — укоризненно сказала Гермиона. — Это плохая идея!

— Если речь идёт о Малфое, это всегда хорошая идея! — наставительно сказал Рон. — А теперь, когда Гарри встречается с Джорджем, мы можем воспользоваться их новыми изобретениями… может, они даже сделают нам что-нибудь специально для Малфоя! Например, что-нибудь такое, от чего он будет весь день блевать, или станет синим, или…

Мёртвым, — подумал Гарри, но у него хватило благоразумия, чтобы не озвучивать данную мысль. Однако от неё было не так-то легко избавиться.


* * *

Гарри был даже рад, что сегодня не договаривался идти к Северусу, — он был слишком зол и как-то странно рассеян, хотя сам не знал, почему. Ведь не могла же одна-единственная встреча с Малфоем настолько выбить его из колеи? Раньше Малфой говорил (и делал) гораздо более вызывающие вещи, и после этого Гарри не требовалось столько времени на то, чтобы «остыть»

Но в этот раз происшествие не желало оставлять его в покое: раз за разом прокручивая в голове все детали, Гарри злился всё больше и был просто не в состоянии заснуть. Он лежал в кровати и смотрел в потолок. Может быть, ему помог бы секс, и, может быть, Северус даже смог бы его понять — никто не умел лелеять свою ненависть так, как Снейп, тем паче что речь шла о Драко Малфое, к которому он больше не мог питать каких бы то ни было нежных чувств. Но Гарри не смог бы объяснить, почему он чувствует такую глубокую ненависть и с чем связано его не менее глубокое беспокойство. Казалось, эти чувства намного превосходили всё, что он мог питать к Малфою и никак не были связаны с недавней мерзкой стычкой в коридоре. Гарри искренне не понимал, что с ним происходит, а если он и сам не мог этого объяснить, то как же кто-нибудь мог его понять?

Если бы только он знал, что ему делать. Если бы он только знал… гораздо больше, чем знает сейчас. Точка.

Гарри ворочался и без конца взбивал свою подушку. Он просто не мог заснуть. Он знал по прошлому опыту, что теперь это бесполезно. Он слышал размеренное дыхание Рона, громкий храп Дина, сегодня соперничающий с похрапыванием Невилла.

Кстати, о Невилле. Вот его сегодняшнее поведение было действительно странным. Но прямо сейчас Гарри не хотел над этим думать… сейчас он всего лишь хотел заснуть. Может, стоит почитать с помощью Люмоса? Что-нибудь скучное, вроде истории магии или зелья… А может, надеть плащ и сбегать на кухню за тёплым питьём?..

Неожиданно в голову Гарри пришла совершенно невероятная мысль: почему бы ему не сходить в библиотеку? Действительно, почему бы нет? Не он ли только сегодня сокрушался над тем, что ничего не знает, и как бы ему хотелось доказать, что он тоже может быть кому-то полезным? Не он ли сегодня жалел, что не знает достаточно, чтобы поразить Малфоя каким-нибудь заклинанием?

Словно какая-то сила подняла Гарри с кровати. Он прислушался, и, убедившись, что все его соседи по комнате спят, накинул плащ, спрятанный под матрасом. Мысль о том, что он собирался нарушать школьные правила для того, чтобы учиться, приводила его самого в изумление. Но, в то же время, что-то глубоко внутри него ободряюще шептало: давай, давай, давай…

Ему столько нужно узнать, и так мало времени. Он должен учиться как можно лучше и как можно быстрее. Просто должен.

Беззвучно, словно призрак, Гарри прокрался в библиотеку — а может, даже тише (если подумать о Пиввзе, с которым Гарри чудом разминулся в коридоре).

Только оказавшись в окружении книг, Гарри вздохнул свободно. Оглянувшись, он вспомнил первый курс, когда он искал информацию о Николасе Фламеле. Он надеялся, что с тех пор вырос достаточно, чтобы ночная библиотека не приводила его в ужас, но ошибся — гигантское безлюдное помещение, заполненное тенями, с его гигантскими полками, напоминающими горных троллей, и мрачными альковами выглядело, по меньшей мере, зловеще.

Гарри сглотнул и, вытянув палочку, пробормотал: — Люмос!

Слабое свечение почти ничего ему не давало, но Гарри боялся привлечь внимание Филча. Он огляделся, пытаясь придумать, откуда ему начать. На секунду грандиозность его задачи почти лишила его сил: он же никогда не сможет прочитать всю библиотеку! Даже если доживёт до возраста Дамблдора, который знает всё!

Может, ему стоит заглянуть в те книги по защитным чарам, которые сегодня нашла Гермиона? Он мог бы попробовать наложить чары на Северуса, а, может быть, и на Сириуса тоже, когда увидит его в следующий раз. Похоже, это была хорошая идея…

Но внезапно он понял, что идея была плохая.

Гарри почувствовал что-то похожее на чёрное облако, мгновенно затянувшее его сознание, холодное целеустремлённое облако, излучавшее силу и уверенность. Защитные чары? Зачем ему они? Неужели он собирается использовать их на Малфое? Или он хочет защитить Волдеморта? Нет. То, что ему нужно знать, — это атакующая магия. То, что наносит ущерб. То, что заставит других дважды, трижды подумать, прежде чем напасть на него снова. Начинай с малого, дойдёшь до большого — в этом залог к успеху. Скоро он будет знать достаточно, чтобы превратиться в могущественного волшебника, такого, как о нём все думают, такого, который никогда никого не подведёт.

И было только одно-единственное место в библиотеке, где было то, что ему по-настоящему нужно…

Тихие голоса, сливаясь, звучали в его ушах, и ноги Гарри сами собой понесли его в Запретную секцию…


Глава 16. День святого Валентина

Скоро Гарри сам удивлялся, как мало времени нужно ему для сна.

Днём всё было как обычно, но ночью, если он не спускался в подземелья к Северусу, то дожидался, пока все заснут, и шёл в библиотеку. А там целенаправленно двигался прямо в запретную секцию, где проводил долгие часы, целиком погрузившись в книги. Гарри наконец начал понимать Гермиону — в книгах было столько нужной информации!

Но иногда он начинал сомневаться, так ли полезны его ночные штудии. Ведь даже фальшивый Хмури на четвёртом курсе говорил, что проклятия сами по себе ничего не значат, а чтобы воспользоваться знанием, нужна сила. Теоретически Гарри знал даже Аваду кедавра, но, как сказал тот же Крауч-Хмури, толку от этого было мало. Так какую пользу могли принести все эти завораживающие заклинания, если у него не было возможности практиковать их? Ведь Дамблдор — и Гарри знал это без тени сомнения — немедленно всё узнает. Даже если директор из каких-то своих соображений терпит связь Гарри с преподавателем, это вовсе не означает, что он будет так же снисходителен, если Гарри начнёт по ночам практиковаться в тёмной магии.

Как бы то ни было, похоже, ему ничего не остаётся, как продолжать и посмотреть, что из этого получится. Может быть, когда-нибудь время, потраченное в запретной секции, окупится — скажем, пригодится на каком-нибудь экзамене. Гарри представил, что Мак-Гонагалл просит его трансфигурировать что-то по-настоящему сложное, например, поросёнка в бисерный кошелёк (или кошелёк в поросёнка). Тогда он мог бы применить Transformatis, которое выучил только вчера. Как бы она удивилась… Совершенно очевидно, мистер Поттер, что мы не сумели разглядеть ваших настоящих талантов — квиддич это меньшее, на что вы способны… откуда вы знаете это заклинание? А потом получит «превосходно» по зельям, и Северус будет вынужден признать, что Гарри разбирается в его предмете и… не будет считать, что Гарри ему не ровня.

Но эти мысли посещали его только на выходе из библиотеки: пока он сидел за книжками, формулы, заклинания, рецепты эликсиров и зелий поглощали его целиком и полностью. Обычно он приходил в себя, только когда огонёк его Люмоса начинал бледнеть, смешиваясь с первыми лучами пробивавшегося сквозь шторы солнца. Проклиная очередную бессонную ночь, Гарри вскакивал и бросался назад в гриффиндорскую башню — досыпать оставшиеся полтора-два часа. Часто он еле передвигал ноги, а на вопросы отвечал, что не спал из-за кошмаров или просто не мог заснуть. Но иногда, как ни странно, он чувствовал себя бодрым и хорошо отдохнувшим. Это было очень странно. Ему даже стало казаться, что его тело постепенно привыкает к тому, чтобы требовать меньше сна.

Может, именно это случается со всеми волшебниками, когда они достигают поры взросления? Ведь Северусу тоже хватало для сна нескольких часов — особенно когда он проводил ночь с Гарри. Сейчас Гарри даже начал понимать его любовь к тёмной магии —а Сириус говорил, что Северус ещё в школе увлекался тёмными искусствами. Будет здорово поговорить обо всём об этом с кем-то, кто разделяет его увлечения. Гарри даже хотел задать Северусу пару вопросов, но каждый раз, когда он приходил в подземелья, то совершенно забывал об этом — он был так счастлив, что странные и пугающие вещи, вычитанные им в запретной секции, совершенно теряли своё значение. Гарри даже начинал привыкать к этому ощущению — после нескольких месяцев тоски и обречённости, показавшихся ему годами.

То, что он чувствовал себя счастливым рядом с Северусом, до сих пор казалось ему странным. Гарри не встречал менее совместимых слов, чем слова «Северус» и «счастье»: его любовник был всегда чем-то недоволен. Тем не менее это было так: рядом с Северусом Гарри был счастлив. Но теперь это чувство стало совершенно другим. Раньше Гарри не представлял, с какими трудностями сопряжены эти отношения, не знал, что будет, если всё внезапно закончится. Всё как в квиддиче: если на первый матч идёшь и ничего не боишься, то на втором уже знаешь, сколько футов между тобой и землёй.

И, пока он проводил ночи либо с Северусом, либо в библиотеке, его дни были до краёв заполнены учёбой, квиддичем, общением с друзьями — всем тем, чем он занимался и раньше, но теперь во всех этих занятиях появилась новая глубина. Гарри больше не воспринимал повседневные дела как некие препятствия, которые требуется преодолеть, перед тем как идти дальше: наоборот, он чувствовал себя так, словно пробудился от многолетней спячки. Квиддич больше не поглощал всё его внимание, но оставался по-прежнему восхитительным занятием: Гарри нравилось, как свистит, расступаясь, воздух и как маленький золотой шарик трепещет в его ладони, но ему стали нравиться и обычные уроки. Конечно, на них не преподавали то, что он по-настоящему хотел бы знать (это он мог найти и сам — в свободное от учёбы время), но, тем не менее, было столько всего, чему можно было научиться! Подумать только, что все те сложные формулы, вычитанные им в запретной секции библиотеки, происходили от простейших форм чар и заклинаний, изучаемых на обычных уроках! Ведь если ему по-настоящему хочется освоить всё, что он до сих пор вычитал, ему придётся учиться прямо сейчас — и он должен учиться, невзирая на то, что единственное, чего ему по-настоящему хотелось, — это думать о Северусе каждую свободную минуту.

И он учился. Это заметили даже преподаватели: как-то раз Мак-Гонагалл даже похвалила его после урока, сказав, что если бы он начал раньше, то, вполне возможно, мог бы претендовать на звание лучшего ученика школы. Но всё равно хорошо, что он наконец идёт по стопам своего отца — по крайней мере в том, что касается успехов в учёбе. Флёр Делакур улыбалась, когда встречала его в коридорах. Даже Флитвик выглядел ужасно довольным, когда у Гарри с первого раза выходили новые чары — хотя Флитвик почти всегда выглядел ужасно довольным.

Конечно, нельзя было ожидать, что успеваемость Гарри как-то улучшится на зельях. Несмотря на то, что он тщательно готовился к каждому уроку, Северус старательно делал вид, что ничего не замечает. Хотя Гарри подозревал, что в глубине души он доволен. И хотя было трудно относиться с энтузиазмом к уходу за магическими существами, Гарри, вместе со своими друзьями, храбро делал вид, что всё в порядке. Что уж говорить о предсказаниях.

По какой-то неведомой ему причине Гарри чувствовал себя словно заново рождённым. Словно до этого он и не жил. Он словно стал совершенно другим человеком — таким, каким он всегда хотел быть, каким должен был быть с самого начала. И это было здорово.

Эти изменения не прошли незамеченными даже для его целиком поглощённых друг другом друзей. И Рон, и Гермиона удивлялись его внезапно проснувшемуся интересу к книгам. И теперь Гарри лучше понимал их — ведь когда он был с Северусом, он тоже забывал обо всём на свете. И это казалось таким естественным. Так что теперь он не мог обвинять Рона и Гермиону в том, что они уделяют ему недостаточно внимания.

Как Гарри и ожидал, Гермиона полностью одобряла его поведение. Наверное, она решила, что он таки открыл для себя радость чтения. Рон же оказался более подозрительным.

— Послушай, — сказал он как-то Гарри в самом начале февраля. — Я давно хотел спросить… почему ты выглядишь таким счастливым? — Они вдвоём задержались в коридоре, ожидая, пока Гермиона закончит разговор с профессором Флитвиком об очередной дополнительной работе.

— А что плохого в том, чтобы быть счастливым? — спросил в ответ Гарри.

— Ничего, конечно! Просто мы с Гермионой за тебя беспокоились — в последнее время ты ходил как в воду опущенный, а тут внезапно совершенно изменился… И потом… ты стал вдруг… учиться, — с отвращением добавил Рон. — Раньше тебе такое и в голову не приходило — ну, не считая, когда нужно было готовиться к контрольным, да и то не всегда… — прибавил Рон с ностальгией в голосе.

— В четверг будет контрольная по чарам, — попытался оправдаться Гарри, но Рон на это не купился.

— Тогда почему ты учишь трансфигурацию? По ней же не будет никаких контрольных до самого марта! Хочешь сказать, что уже начал беспокоиться о том, что будет в марте? — казалось, Рона приводит в ужас сама идея о том, что кому-то, кроме Гермионы, может прийти в голову готовиться к контрольной раньше, чем за месяц. — Конечно, ты с начала года учишь зелья, но всё остальное зачем? У меня не выходит из головы то, что ты сказал тогда в библиотеке, — ну, о том, что ты ничего не знаешь… Гарри, скажи, что происходит?

— Ничего, Рон, — Гарри попытался выразить словами то, что чувствовал, избегая ненужных подробностей. — Просто… мне это очень нравится. То, что мы проходим, ужасно интересно. Я… понял, что… в общем, должен всё это знать. И мне нравятся трансфигурация, защита и чары. Правда, нравятся.

— Нравятся? — по ошалелому лицу Рона было видно, что эта идея просто не укладывается у него в голове.

— Ну, в общем, да. Да что ты так удивляешься? Никому от этого ни жарко ни холодно. И до Гермионы мне всё равно как до Луны. И я не такой как… как Перси!

— Да уж, — Рон нахмурился, словно пытаясь что-то для себя уяснить. — Не хватало только, чтобы и ты начал разглагольствовать о днищах котлов. Я даже не знаю, что бы я тогда сделал… — Гарри засмеялся. Он тоже не мог себе представить, чтобы его могло заинтересовать нечто подобное.

— Я рад, что у тебя всё в порядке, — признался Рон. — Э-э… — вдруг замялся он. — Это… это никак не связано с… Джорджем?

Гарри непонимающе захлопал глазами.

— С Джорджем? А при… А! М-м… А что с Джорджем?

— Ну… — Рон развёл руками. — Как там, что-то налаживается? Когда я его видел в последний раз, он опять сказал, что у вас ничего серьёзного, или что вы там обычно говорите, я просто хотел спросить, может, это как-то связано с…

— А, нет, Рон, не…

— Просто… если у вас всё серьёзно… — упрямо продолжал тот. — Я думаю, что… В общем, я рад.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, пока щёки каждого не залились багрянцем — разной степени интенсивности.

— Э-э… нет, ничего такого, — наконец выдавил из себя Гарри. — Но всё равно спасибо.

Рон явно ему не особо поверил.

— Просто хотел, чтобы ты знал.

Слава богу, в этот момент появилась Гермиона, и глаза Рона мгновенно приклеились к ней: выходя из класса, девушка мотнула головой, перекидывая за спину свою пышную гриву. Похоже, Рону нравилось, когда она так делала. Но, к безграничному сожалению Гарри, передышка продлилась недолго: вопрос о Джордже Уизли всплыл ровно через десять минут, когда Флёр Делакур поднялась со своего места за преподавательским столом в большом зале.

— Пожалуйста, внимание! — радостно начала она, — Спасибо! Думаю, все вы помните обещание п’рофессора Дамблдора, кото’рое он даль перед ‘рождественскими каникулами? — Гарри почувствовал, что его душа уходит в пятки — и не зря, потому что следующие слова профессора Делакур были: — П’ро День святого Валентина!

Голос Флёр потонул в поднявшемся гвалте, так что Дамблдору даже пришлось постучать ложечкой по своему кубку, чтобы немного утихомирить радостных учеников. Француженка ничуть не расстроилась — казалось, ей был приятен энтузиазм, с которым аудитория восприняла её объявление.

— ‘Рада сообщить, что бал состоится! Мы с п’рофессором Мак-Гонагалл очень много т’рудились и ‘разработали п’раздник, кото’рый должен вам пон’равиться!

Рон и Гарри с ужасом посмотрели друг на друга. Что бы там ни придумала Флёр Делакур, Гарри был абсолютно уверен, что ему это не понравится — по крайней мере, если судить по предыдущему его опыту. Он перевёл взгляд на Мак-Гонагалл. Похоже, та тоже была не в восторге от происходящего: её губы были поджаты, словно она только что съела лимон, только на щеках играл непонятный румянец. Гарри опять посмотрел на Рона, лицо которого выражало полнейшее отчаяние, тот одними губами произнёс: «О нет, только не это! » Гермиона сидела со скучающим выражением на лице, но тем не менее казалось, слушала очень внимательно.

— Некото’рые из вас, безусловно, помнят замечательный ‘рождественский баль два года назад, — продолжала Флёр. — Счастлива сообщить, что на этот ‘раз не будет никаких г’раниц по воз’расту, — в ответ раздались радостные крики первокурсников. Гарри взглянул на Северуса — выражение его лица было ещё более кислым, чем обычно. — Но не думайте, что п’равила отменяются, — Флёр строго оглядела всех собравшихся. — Отбой как был, так и будет — хотя и немного позже. В общем, у каждого из вас есть две недель на то, чтобы найти свою пару и угово’рить её пойти с вами на баль! Желаю удачи!

При этих словах шум разразился с новой силой. Флёр замахала руками:

— Естественно, приходить с парой не обязательно! — она благожелательно улыбнулась заметно побледневшим первоклассникам. Как же Гарри им завидовал! Но, к его ужасу, продолжила:

— Конечно, у некото’рых из вас есть милые, кото’рые не учатся в Хогва’ртсе. Но ‘разлучать любящие се’рдца в День святого Валентина — п’росто п’реступление! Поэтому погово’рите с п’рофессором Мак-Гонагалл или со мной — и мы п’риложим все усилия, чтобы ваш belle amie п’ровёл этот день с вами!

О чёрт. Это значит, что Джордж сможет прийти. На какую-то секунду Гарри ухватился за мысль о том, чтобы просто прийти без пары, но тут же отбросил её: ведь всем покажется странным, если он даже не пригласит своего предполагаемого bell amie по такому случаю. А зная склонность Джорджа к дешёвым эффектам, можно быть уверенным, что тот обязательно ухватится за приглашение.

Глядишь, всё будет не так уж плохо. Мысли об отношениях близнецов больше не вызывали у него приступов тошноты. Возможно, дело было в том, что Гарри был счастлив, а следовательно, мог себе позволить быть великодушным по отношению к другим людям. А может потому, что он старался не думать о том, какими виделись близнецам его отношения с Северусом. Как бы то ни было, его «свидания» с Джорджем сделались гораздо легче — Гарри старался не вспоминать о причинах подобного времяпрепровождения и просто получать удовольствие. А в компании с Джорджем это не составляло никакого труда. С этой точки зрения бал не должен был представлять никаких сложностей. Если только — при одной мысли об этом в жилах Гарри стыла кровь — Джордж не захочет вдруг танцевать и не отколет ещё какую-нибудь идиотскую шутку в этом роде…

Что ж, ему придётся с самого начала расставить всё по своим местам — сказать Джорджу, что никаких танцев… Решив это, Гарри повернулся к Рону, который до сих пор выглядел как рыба, вытащенная из воды.

— А я совсем забыла про этот бал, — деловым тоном сказала Гермиона. — Придётся покупать в выходные новую мантию и гладкоукладковое прилизелье. Спрошу Джинни, не захочет ли она сходить со мной.

При этих словах Рон засиял как медный кнат.

— О, думаю, она будет просто счастлива пойти с тобою! Джинни обожает всякие такие штучки!

После ужина Рон утянул Гарри в сторону.

— Я вспомнил, как здорово она выглядела на прошлом балу, — зашептал он. Похоже, теперь перспектива грядущего мероприятия виделась ему в совершенно другом свете. — Интересно, как девчонки умудряются так менять свою внешность? — Рон с видимым отвращением потянул за одну из своих рыжих прядей: — Я вот знаю, что бы я с ними ни сделал, они всё равно останутся точно такими же.

— Значит, всё не так уж плохо? — слабо улыбнулся Гарри.

— Угу! Интересно, на тогдашнем рождественском балу Крам дарил ей цветы? — казалось, Рон всерьёз обеспокоен этим вопросом. — Надо будет спросить у Джинни, что делать. Не то чтобы я мог сорить деньгами…

— Ты можешь подарить ей книгу, — пошутил Гарри. Но, как известно, в каждой шутке только доля шутки.

— Да… Знать бы только, какую. Наверняка она уже все прочитала.

Рон и в самом деле попросил совета у Джинни. Та хихикнула и, поглядев на Гарри, залилась краской. При виде краснеющей Джинни Гарри в первый раз в жизни почувствовал облегчение — ведь это означало, что она больше на него не сердится. Джинни посоветовала подарить Гермионе бутоньерку — «это цветы, которые она сможет приколоть к платью, а потом, если пожелает, сохранить с помощью специальных чар».

Гарри подозревал, что Рон подарил бы Гермионе всё, что бы ни посоветовала Джинни, — даже если бы это был дохлый скучечервь. В субботу, когда девушки отправились вместе в Хогсмид, Рон потащил Гарри к цветочнику, где долго и нерешительно мялся, не в состоянии выбрать цвет:

— Красный? Или белый? А вдруг ей нравится розовый, а я и не знаю?

— Ты всегда можешь у неё спросить, — подсказал Гарри, с трудом сдерживая улыбку. Какое счастье, что ему не придётся ничего дарить Джорджу. Не говоря уже о Северусе. Гарри был абсолютно уверен в том, что Северус и слышать не хочет ни о каких Днях святого Валентина. Собственно, Гарри вполне разделял его чувства. Но, конечно, он ничего не имел против того, что с этим днём ассоциировалось. Впрочем, у них оно было и без всяких праздников.

— Да, но Джинни считает, что лучше сделать ей сюрприз, — мрачно сказал Рон. Он искоса посмотрел на Гарри, явно собираясь с силами, чтобы что-то сказать. — А что ты думаешь по этому поводу? Ну… Правда, что э-э… геи хорошо разбираются в цветах и всём таком? — окончательно смешался он.

— Врут, — твёрдо ответил Гарри, но, пытаясь хоть чем-то оказаться полезным, прибавил: — На мой взгляд, они все хороши. Бери любой, ей обязательно понравится.

— В смысле, что главное не подарок, а внимание? — слабо пробормотал Рон, беспомощно оглядывая расстилавшееся перед ним цветочное изобилие.

Гарри оглянулся и с ужасом увидел продавщицу, судя по блеску в её глазах, явно нацелившуюся в их сторону.

— Бери любой! — прошипел он. — Быстро!

Рон в панике схватил первую попавшуюся бутоньерку — кремовые цветы, перевязанные розовой ленточкой (на взгляд Гарри, она ничем не отличалась от всех остальных), и будущие покупатели поспешили к прилавку, где, к большому облегчению Рона, крепенький волшебник без всяких нареканий принял деньги.

— Целый галеон! — вздохнул Рон на выходе из магазина. — Пусть только попробуют не понравиться!

— Не волнуйся, — успокоил друга Гарри. — Ну что, зайдём в Зонко? Я ещё не успел пригласить Джорджа. Вдруг он не захочет прийти…

Рон фыркнул.

— Не захочет? Да ты от него не сможешь отделаться! И хорошо, если Фред не раздобудет где-нибудь приглашение, но лично я бы не стал на это надеяться!

— Ха-ха, — пробормотал Гарри. Он совсем не подумал о Фреде, которому вряд ли понравится встречать День святого Валентина в одиночестве — но постарался отогнать от себя подобные мысли.

Когда Гарри вошёл, Джордж как раз стоял за прилавком, окружённый галдящими третьекурсниками, пытающимися убедить его продать им фейерверки, разрешённые к продаже только шестому курсу и выше. Воспользовавшись их появлением, Джордж разогнал толпу и с облегчением вздохнул.

— А ведь когда-то на их месте были мы, — сказал он, глядя в спины незадачливых покупателей. — Уж мы бы смогли уговорить продавца! А сейчас мне же приходится давать от ворот поворот.

— Ну как дела? — поинтересовался Рон у брата.

— Довольно живенько, — сразу взбодрился Джордж. — Фред уехал в Лондон с мистером Зонко. Они оставили меня в одиночестве коротать выходные! Так что я не могу с вами долго разговаривать… — в этот момент в магазин влетела ватага слизеринцев. — Так! Быстро положил на место! — прикрикнул Джордж на одного из новоприбывших. — Если разобьёшь, будешь платить!

— Так тебе и надо! — злорадно воскликнул Рон. — Это тебе за все твои штучки!

— Заткнись, — доброжелательно посоветовал его брат. — Как ты, Гарри? — Джордж быстро схватил Гарри за руку, отчего Рон покраснел, а некоторые слизеринцы пронзительно засвистели.

— Всё отлично, — Гарри почувствовал, что тоже краснеет, и постарался незаметно выдернуть руку. — М-м… вижу, ты сейчас занят… Я только хотел спросить, не захочешь ли ты пойти на бал в День святого Валентина в Хогвартс, если тебя отпустят… В смысле, я уверен, что тебя отпустят… Я поговорю сегодня с Мак-Гонагалл…

— Замечательно, — с отсутствующим видом ответил Джордж и снова прикрикнул на слизеринцев: — Повторяю то же самое: это не продаётся. Сначала подрастите хотя бы до шестнадцати!

— М-м… хорошо. Значит, в восемь вечера в День святого Валентина. То есть в субботу. Парадная одежда. Думаю, будет ужин. Ты придёшь?

— Конечно-конечно. Думаю, будет весело, — повернувшись к Гарри, Джордж ослепительно улыбнулся. — Мы произведём фурор!

— Только не вздумайте устраивать никаких… — начал Рон. Когда Джордж и Гарри одновременно взглянули на него, он покраснел. — В смысле… я ничего не хотел сказать…

— Рон, я торжественно клянусь не делать с Гарри ничего такого, чего бы ты не смог сделать с Гермионой! — охотно пообещал Джордж, отчего Рон покраснел ещё больше.

Гарри чудом удержался от того, чтобы не рассмеяться. Похоже, Рон немного преувеличил, когда сказал, что был бы рад, что у них «всё серьёзно».

— Ты же не работаешь в субботу вечером? — спросил Гарри, и, постаравшись сформулировать так, чтобы Рон ничего не заподозрил, добавил: — Э-э… Фред может тебя отпустить?

Джордж удивлённо посмотрел на него и неожиданно мягко ответил:

— Вечером в День святого Валентина магазин не работает. И я ведь не уйду на всю ночь. Спасибо, что спросил, — на этот раз улыбка достигла и его глаз.

Гарри почувствовал неловкость. Он не хотел, чтобы Джордж думал, что Гарри одобряет то, что было между ним и Фредом… что ж, теперь уже всё равно ничего не поделаешь. Соглашение есть соглашение, а то, чем занимаются Фред и Джордж, было не его делом, ещё раз повторил себе он, оставляя Джорджа разбираться с слизеринцами.

— Ну вот, купили цветы, — подытожил Рон. — Теперь нужно попросить маму, чтобы ещё раз удлинила мантию. Всё вроде?

— Похоже на то, — согласился Гарри.

— Может, будет не так уж плохо, — Рон заметно повеселел. — И я не против потанцевать. Если она захочет, конечно, — он опять покраснел.

Интересно, насколько далеко у них зашло, подумал Гарри. Что они делают, когда остаются наедине? И как это происходит с девушками? Но Гарри не настолько хотел это знать, чтобы спросить. По крайней мере, Рон выглядел ужасно довольным.

— Думаешь, Джордж захочет танцевать? — нерешительно спросил он. — А то я… не люблю это дело.

Рон только пожал плечами, по-видимому, как обычно целиком погружённый в мысли о Гермионе.

— Ну, Джордж есть Джордж, — с отсутствующим видом сказал он. — Не хочешь танцевать, просто скажи ему, чтобы не приставал.

По мнению Гарри, идея определённо имела смысл.

— Похоже, дела в этом цветочном магазине идут неплохо, — сказал он, чтобы сменить тему разговора.

— Ничего удивительного, — ответил Рон. — Все как с ума посходили. Я слышал, что Дин идёт с Лавандой. Не знаю насчёт Шеймуса.

— А с кем идёт Невилл? — с любопытством спросил Гарри. Ему внезапно пришло в голову, что, может быть, всё объясняется тем, что тот в кого-нибудь безответно влюблён. Например, в Гермиону? Гарри сам недавно был в подобном положении, и теперь знал, каково это. Может, Малфой издевался над ним как раз из-за этого? Но если это действительно была Гермиона, Гарри сомневался, что ему стоит посвящать Рона в свои размышления.

— Невилл? — Рон пренебрежительно фыркнул. — Естественно, у него нету пары. Да кто на него может польститься? То есть я не хочу сказать ничего плохого, — быстро добавил он. — Невилл хороший, нормальный парень — но ты ведь сам знаешь, какой он, Гарри.

— Так значит… Джинни не с ним?

— По крайней мере, я про это не слышал, — Рон скорчил гримасу. — Гермиона говорит, что знает, с кем идёт Джинни, но не скажет — ну и Джинни тоже. И пусть только попробует отколоть что-нибудь — я ему уши надеру, кто бы это ни был!

В этот вечер они так и не смогли расколоть Джинни на предмет её пары — она сказала Рону, что он (таинственный незнакомец) настоящий джентльмен, и чтобы он (Рон) не совал нос не в своё дело. А потом Гарри и вовсе позабыл об этом. И ничего удивительного в этом не было: в постели с Северусом Гарри с трудом помнил о чём бы то ни было.

В эту ночь Гарри выполнил принятое накануне решение и, впервые в жизни, проглотил. Северус, догадавшись о его намерении, сделал слабую попытку отстраниться — но при этом возбудился ещё больше. Гарри же чувствовал себя вполне уверенно, а кроме того считал несправедливым то, что Северус всегда делает это для него. Поэтому он зажмурился и, отбросив руки Северуса, стоял на своём. Вкус был ужасен. У Гарри защипало в носу, а кое-что даже вылилось изо рта, но он надеялся, что для первого раза получилось неплохо. Он был рад, что сам уже кончил, потому что иначе это оказало бы не самый благоприятный эффект на его собственное возбуждение, делу не помог даже протяжный чувственный стон, который Гарри извлёк из Северуса: он просто слишком переживал о том, чтобы всё сделать правильно.

Северус выпустил волосы Гарри и без сил опустился на кровать, слабо потянув его за руку. Гарри решил, что сплюнуть на простыню или на пол будет невежливо, поэтому быстро проглотил оставшуюся во рту массу и, выпрямившись, поцеловал Северуса в губы. Северус немедленно вернул поцелуй. Мягко поглаживая Гарри по спине, он словно пытался насладиться собственным вкусом. Когда поцелуй закончился, Гарри положил голову ему на грудь — похоже, Северус не имел ничего против: когда Гарри так делал, Северус всегда начинал поглаживать его по волосам.

— И что вдруг на тебя нашло? — спросил Северус, едва у него выровнялось дыхание.

— Хочу, чтобы всё было по-честному, — Гарри зевнул и нетерпеливо дёрнул головой, чтобы Северус помассировал ему чувствительное место за ухом. — Ты же всегда так делаешь.

— Хм…

— Было не очень плохо? — нерешительно спросил Гарри.

— Всё хорошо. Но, судя по всему, тебе не особо понравилось?

Гарри почему-то почувствовал себя виноватым.

— Думаю, со временем я привыкну. — Судя по блаженному выражению на лице Северуса, у него не было причин для недовольства. Гарри с облегчением вздохнул. — Нельзя сказать, что ты очень приятный на вкус — должно быть, из-за этих ужасных зелий, — пошутил Гарри, чувствуя, что сейчас может говорить всё, что угодно.

Так и было — Северус всего лишь закатил глаза.

— Можно подумать, я только и делаю, что пью какие-нибудь зелья. Уверяю тебя, что пробую далеко не всё, что варю…

— Так я тебе и поверил!

— …и уж тем более я не пробую ничего ужасного!

— Да? — Гарри вздохнул и, чтобы умиротворить Северуса, поцеловал его. Длинные пальцы снова зарылись в его волосы. — Спорим, что я наверняка вкуснее. Потому что всё время пью тыквенный сок… Ну или сливочное пиво.

— Я ненавижу тыквенный сок и сливочное пиво.

— Не могу поверить, — Гарри широко зевнул. Теперь, когда дело было сделано, он чувствовал полнейшее умиротворение, которому не мог помешать даже неприятный вкус, оставшийся во рту. А затем он вспомнил то, отчего ленивая дымка удовлетворённости мгновенно рассеялась. — Ой!

— Что «ой»? — сонно спросил Северус.

— Э-э… я вспомнил про бал.

Северус напрягся — возможно, услышав что-то в голосе Гарри, и приоткрыл один глаз.

— Мне… мне пришлось пригласить Джорджа Уизли, — Гарри закусил губу. — Э-э… я надеюсь, ты не рассердишься.

— С чего бы это мне сердиться? — сказал Северус ровным голосом, но его рука, поглаживающая Гарри по волосам, застыла.

— Ой, — теперь Гарри был точно уверен, что сейчас его вышибут за дверь. Начиная с Рождества они избегали любых упоминаний о договоре Гарри с Джорджем Уизли, и только сейчас Гарри окончательно вспомнил, почему. Они не говорили об этом потому, что Северус абсолютно не переносил разговоров на эту тему.

— Ведь в кои-то веки, — Северус практически заскрежетал зубами, — ваше романтическое свидание с этим Лотарио будет осуществляться при полном зале свидетелей. Поэтому я советую тебе напомнить своему страстному воздыхателю, что ни одна из его идиотских штучек, сходивших ему с рук, пока он ещё учился в Хогвартсе…

— Он ничего такого не сделает, — Гарри хотелось бы самому в это верить. Хотя Джордж не мог не помнить их сентябрьскую стычку в коридоре — может, он хоть на этот раз прислушается к голосу разума? — А кто такой Лотарио?

— Посмотри в словаре, Поттер, — пробурчал Северус и, плотнее прижав к себе Гарри, закрыл глаза. Гарри подозревал, что спать он не собирается, но также не собирается и продолжать разговор на эту тему. Вздохнув, Гарри закрыл глаза. Сейчас он всё равно ничего не мог поделать.

— Разбуди меня, когда будет нужно уходить.


* * *

За три дня до бала все тщательные приготовления Рона в буквальном смысле пошли прахом.

Всю последнюю неделю Гермиона была не в духе. Сначала Гарри с Роном думали, что всё дело в том, что она набрала только девяносто восемь процентов из ста на тесте по чарам, что было само по себе немыслимо. Но когда стало ясно, что раздражительность Гермионы направлена персонально на Рона, они оба поняли, что что-то здесь не так.

— Наверняка она думает, что я ничего не приготовил для бала, — подмигнул Рон Гарри. — Она будет поражена в самое сердце!

— Может, стоит сказать ей сейчас? — предложил Гарри.

— Но я хотел дождаться самого праздника… в смысле, девушки же наверняка думают, что это очень романтично. Или нет? — мысль о том, что что-то может быть не так, неприятно поразила Рона.

— Думаю, стоит сообщить ей обо всём сейчас, — твёрдо сказал Гарри. — До того как она решит закатить тебе скандал, — лично ему не пришлось делать абсолютно ничего, разве что привести в порядок парадную мантию. Он даже начал подумывать о том, что, может быть, ему удастся провести остаток вечера в подземельях, после того как тягостное мероприятие закончится.

— Наверно, ты прав, — пал духом Рон. — Хотя Джинни сказала, что лучше сделать ей сюрприз. Но Гермиона не очень любит сюрпризы…

После обеда они нашли Гермиону в библиотеке. Как и следовало ожидать, она делала дополнительное задание по чарам, чтобы компенсировать оценку по тесту, а сидящая рядом Джинни читала какой-то роман: нарисованная на обложке женщина дышала так тяжело, что её весьма представительные формы грозили вот-вот вырваться из тесного корсета. Завидев Гарри с Роном, Джинни мучительно покраснела и спрятала книгу под стол.

— Привет, Гермиона! — вполголоса, чтобы не привлекать внимание мадам Пинс, но бодро сказал Рон, плюхаясь на стоящий рядом стул.

— Здравствуй, Рон, — ледяным голосом сказала Гермиона, не отрываясь от своего занятия.

Рон перешёл сразу к делу:

— Не беспокойся, я обо всём позаботился!

Гермиона подняла голову от пергамента и недоумевающее посмотрела на него:

— О чём обо всём?

— Ну, о бале, о чём же ещё! — Рон пожал плечами и, широко улыбнувшись, добавил: — Держу пари, ты уже забыла! Но не беспокойся — я приготовил мантию, купил тебе цветы, мы можем… — тут он неожиданно покраснел. — Мы можем пойти погулять в сад, если будет хорошая погода… У меня припасено несколько бутылок сливочного пива, и я могу взять с кухни пару красивых бокалов…

На взгляд Гарри, всё было придумано просто идеально. Он попытался не фыркнуть при мысли о прогулке под луной с Джорджем или, если уж на то пошло, с Северусом. Который к тому же ненавидит сливочное пиво… Подумав о Северусе, Гарри опять чуть было не выпал из реальности, но его возвратил резкий голос Гермионы:

— Значит, ты уже обо всём позаботился, да? — тихо сказала Гермиона. По коже Гарри пробежали мурашки — её голос был до ужаса похож на голос Северуса. Очевидно, Рон тоже что-то такое почувствовал, потому что беспомощно посмотрел сначала на Гарри, потом на Джинни, но те не могли ничем помочь, потому что сами ничего не понимали.

— А что, разве я что-то упустил? — защищаясь, воскликнул Рон. — Ты же нашла в чём идти, я достал цветы и тоже буду выглядеть вполне прилично, так что тебе не о чем беспокоиться. И я думал, тебе будет приятно прогуляться по саду…

— Рональд Уизли, ты забыл ПРИГЛАСИТЬ МЕНЯ НА БАЛ!!!

Наступила абсолютная тишина. Казалось, все, кто сидел в библиотеке, повернули головы и посмотрели на них. Мадам Пинс казалась слегка обескураженной: раньше Гермиона никогда не повышала голос. У Джинни отвисла челюсть. Рон же выглядел словно рыба, выброшенная из воды.

— Не пригласил? — слабо сказал он.

— Да! Не пригласил! Разве ты спросил у меня «Гермиона, хочешь ли ты пойти со мной на бал? » Об этом ты не подумал?!

— Но… но… — Рон бросил умоляющий взгляд на Джинни. — Ты не говорила…

— Ты действительно не пригласил её? — Джинни с ужасом посмотрела на брата.

— Но она… Гермиона, ты же моя девушка! — отчаянно зашептал Рон, стараясь не привлекать к себе ещё больше внимания. Вокруг уже стали раздаваться смешки. — С кем ещё ты собираешься идти?

Но Гермиона не обращала внимания на слушателей.

— Раз я твоя девушка, значит, само собой, что я пойду с тобой на бал? — продолжала она. — Я всё равно никуда не денусь, да? И можно даже не заботиться о приглашении?!

— Я… но… ну хоть ты, Гарри, — умоляюще сказал Рон.

— Да, Рон, ты вполне можешь взять пример с Гарри, — едко сказала Гермиона. — Гарри пригласил Джорджа на бал, а ведь они тоже встречаются, не так ли?

— Я тут совершенно ни при чём! — твёрдо сказал Гарри. На его взгляд, проблема не стоила и выеденного яйца, но он не собирался говорить об этом Гермионе.

— Ну извини, что не угодил, — рассерженно воскликнул Рон. — Я понимаю, тебе, наверно, противно идти на бал с такой никчёмной парой — жалко, что под рукой не оказалось Невилла или Крама…

— Я не желаю говорить об этом! — огрызнулась Гермиона и, резко поднявшись, вылетела из библиотеки. И на этот раз Рон, казалось, не обратил никакого внимания на то, как она откинула за спину волосы. Гарри с Джинни с открытыми ртами посмотрели друг на друга. Похоже, Рон с Гермионой до сих пор ссорятся из-за Виктора Крама. Или Невилла. Или обоих сразу.

Рон обвёл библиотеку сердитым взглядом: казалось, все в комнате смотрели только на него.

— Чего уставились? — разъярённо спросил он. Снова раздались смешки. Рон опять повернулся к Гарри и Джинни.

— Почему ты мне не сказала! — обвинил он Джинни полным отчаяния голосом.

— Я думала, что уж до этого ты в состоянии догадаться сам! — ответила она.

— Да? — разъярённо воскликнул Рон. — А твой таинственный незнакомец, несомненно, упал пред тобой на колени и умолял пойти? Как «настоящий джентльмен», да?

— Да! — горячо отозвалась Джинни. — Джастин ужасно вежливый, и он сказал… — Джинни прижала ладонь ко рту и мучительно покраснела, но было уже поздно.

У Рона отпала челюсть.

— Джастин? Финч-Флетчли? Из Хаффлпаффа?

Джинни молча кивнула. Гарри хотел сказать что-то вроде «хороший парень», когда Рон начал допрос с пристрастием:

— Насколько хорошо ты его знаешь? Он достойно себя ведёт? Он не пытался… ну, ты знаешь? Сколько вы уже…

— Рон! — с негодованием воскликнула Джинни. — У него прекрасные манеры! И он помог мне с дополнительным заданием по арифмантике! Он же на год меня старше. Он сказал, что с удовольствием будет мне помогать в учёбе, а потом попросил пойти с ним на бал. И он очень милый!

— Ещё бы ему не быть милым, — раздался знакомый голос, от которого волоски на шее Гарри встали дыбом. Лениво растягивая слова, Драко Малфой добавил: — Он же встретил родственную душу!

Гарри обернулся. Позади мерзко ухмылявшегося Малфоя стоял испуганный Невилл, сгибаясь под тяжестью трёх толстенных книг. Руки Малфоя были в карманах. Далеко от палочки, прозвучал у него в голове странный голос. Беспечность. Беспечность. А ты даже не слышал, что он подошёл сзади. Тоже беспечность.

— Тебя никто не спрашивает, Малфой, — выплюнул Рон. — И что ты вообще там бормочешь?

— Как ты, наверное, уже заметил, — Драко всё с той же невыносимой ухмылкой на лице обвёл рукой любопытных слушателей. — Ваша любовная ссора не смогла укрыться от внимания широкой общественности. А по поводу Финч-Флетчли… я всего лишь хотел сказать, что к кому ещё обращаться грязнокровкам, если им приспичило иметь компанию… — поглядев на вспыхнувшую Джинни, Малфой приподнял светлую бровь. — Хотя, судя по всему, даже эта выскочка Грейджер считает, что может найти что-нибудь получше…

Рон вскочил со стула и потянулся за палочкой. В библиотеке немедленно поднялся страшный шум, который прервал только оглушительный грохот, раздавшийся с противоположной стороны помещения. Гарри впервые за всё время обучения в Хогвартсе увидел в руках у мадам Пинс палочку. От палочки во все стороны летели сердитые красные искры.

— Немедленно вон! — рявкнула мадам Пинс. — А иначе будете объясняться с директором!

— Он того не стоит, — Гарри положил руку на плечо Рона. Кроме того… он — мой! Скоро Малфой заплатит за каждую свою насмешку. Уже скоро.

— Пойдёмте, — чуть слышно прошептала Джинни и выбежала из библиотеки, прижимая к груди свой роман.

Малфой, казалось, не потерял ни капли своего апломба.

— Ты взял книги, Лонгботтом? — не оглядываясь, бросил он.

— Д-да, — промямлил Невилл.

— Похоже, что нам здесь не рады, — гадко ухмыльнулся Драко, нагло глядя в глаза приближающейся библиотекарше. — Пойдём, — повернувшись, он последовал за Джинни. Невилл направился было за ним, но Гарри поймал его за руку.

— Что происходит? — потребовал он. — Почему ты носишь книги за Малфоем?

— Просто так, — пробормотал Невилл, глядя в удаляющуюся спину слизеринца. — Мы… мы делаем дополнительную работу по зельям. Мы же с ним в паре, ты знаешь. Я должен идти, Гарри…

— Это книги по истории, а не по зельям, — нахмурился Гарри, разглядывая книги в руках у Невилла.

— Потому что у нас проект по истории зельеделия! — практически взвизгнул Невилл, отчего все вздрогнули. — Послушай… хоть раз… хоть раз не лезь не в своё дело! — выдернув руку, Невилл помчался вслед за Малфоем.

— Что за… — начал было Рон, но, увидев стремительно приближающуюся к ним мадам Пинс, вытолкнул Гарри из библиотеки, игнорируя любопытные взгляды и несущиеся вслед смешки. — Что за фигня происходит? — закончил он шёпотом, едва они оказались в коридоре. — Снейп, конечно, вдоволь поиздевался над ними обоими, но… проект по истории зельеделия? — с сомнением в голосе сказал Рон.

— Да, странно, — согласился Гарри, решив спросить об этому Северуса при первой же возможности. Скажем, сегодня вечером. — Будем надеяться, что из-за Малфоя и Невилла они позабудут скандал с Гермионой, — попытался обнадёжить друга Гарри.

Но, судя по лицу Рона, это у него не получилось.


* * *

— Факультативную работу? — Северус нахмурился над шахматной доской.

Гарри пожал плечами, раздумывая над следующим ходом. Сегодня он совершал ошибку за ошибкой — вероятно потому, что все его мысли были заняты Невиллом и Малфоем.

— Так мне сказал Невилл.

— Гарри, ты помнишь, чтобы за все время твоего обучения я хоть раз давал кому-нибудь факультативное задание?

— Нам не давал, — признал Гарри. — Но ты же всегда благоволил к слизеринцам. Поэтому логично, что мог задавать им втихаря, — Гарри переставил пешку.

— Я бы никогда не дал факультативного задания Драко Малфою, — напряжённо сказал Северус, но Гарри не мог не заметить, что он не стал отрицать обвинения. — И я этого не делал. Что бы Малфой и этот безголовый Лонгботтом ни затевали, не имеет никакого отношения ко мне, — он сделал ход ладьёй. — И если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты бы сразу это понял.

Нахмурившись, Гарри посмотрел на доску. Похоже, эту партию он проиграет.

— Но Невилл так странно себя ведёт в последнее время. Однажды я поймал Малфоя, когда он угрожал ему в коридоре. Я чувствую, что происходит что-то странное…

— Оставь их, — резко сказал Северус. — Драко Малфой хоть и молод, но уже может доставить кучу неприятностей. Что до Лонгботтома, пусть хоть раз пожнёт последствия своих поступков, не стоит бросаться на его защиту! — На негодующий взгляд Гарри Северус ответил более мягким тоном: — Гарри, ты не можешь отвечать за благополучие каждого ученика факультета Гриффиндор.

— Я знаю, — ответил Гарри. Поглядев на доску, он нехотя сделал ход королевой.

Северус захватил её так быстро, что Гарри вздрогнул.

— Шах. Если бы я был в этом уверен, мне было бы гораздо спокойнее.


* * *

Несмотря на пожелания Северуса, Гарри никак не мог выбросить Невилла с Малфоем из головы, пока за два дня до бала не получил письмо от крёстного.

Даже Рон и Гермиона, на минуту забыв о ссоре, с жадностью наклонились к Гарри, чтобы узнать новости о Сириусе.

Здравствуй, Гарри!

Нет времени, чтобы написать тебе как следует, да и почти ничего не могу рассказать — здесь даже стены имеют уши. Но я почти всё закончил. Надеюсь, что в следующем месяце сможем пообщаться, так или иначе. Если всё будет хорошо, думаю, ты будешь рад этому так же, как и я.

Надеюсь, у тебя всё в порядке. Не надо отправлять мне ответ, даже школьной совой. У вас же почти настал День святого Валентина? Обещаю подарить коробку конфет из «Сладкого королевства» — мои родители всегда так делали. Передавай привет Рону и Гермионе.

Сириус

Когда письмо подошло к концу, Гарри весь извёлся. Что за поручение выполнял Сириус? Рон и Гермиона тоже изнывали от любопытства.

— Кажется, это что-то опасное, — с тревогой сказала Гермиона, у Гарри внутри всё сжалось, потому что он тоже так подумал.

— Прекрати, — резко сказал Рон. — Он же пишет, что всё идёт хорошо. Си… Нюх знает, что делает. С ним всё будет в порядке. Да, Гарри?

— Я на это надеюсь, — пробормотал Гарри, засовывая письмо в карман.

Рон сердито взглянул на Гермиону:

— Зачем ты так говоришь, с Нюхом ничего не случится!

— Я ничего такого и не говорила! — с жаром воскликнула Гермиона. — Я просто сказала, что наверное это может быть опасным! Я уверена, что он знает, что делает и будет осторожен! Я вовсе не хотела… — она посмотрела на Гарри.

— Я знаю. Уверен, ты права, с ним всё будет в порядке, — Гарри попытался улыбнуться.

— Посмотри, что ты наделала, — Рон бросил на девушку сердитый взгляд. — Ты ведь знаешь, как Гарри о нём беспокоится! Зачем…

Гермиона покраснела и без единого слова вылетела из-за стола. Рон с несчастным видом уставился в свою тарелку и принялся перегонять с места на место куски лосося. Гарри тяжело вздохнул. Только этого ему не хватало.

— Она всё ещё злится из-за бала?

— Да, — мрачно ответил Рон. — Что я должен был её пригласить. Ну что за… с кем ещё она собиралась пойти?
— Ты мог бы всё равно извиниться, — подсказал Гарри, зная по собственному опыту, как полезно бывает вовремя извиниться, даже если ты вовсе не чувствуешь, что виноват. В особенности если твой любовник немного… вспыльчив. Или ведёт себя неразумно. Или и то и другое.

Рона эта мысль привела в возмущение.

— Извиниться?! Я не могу, Гарри! Это же дело принципа!

— Ну и замечательно, — сухо сказал Гарри. — Желаю приятно провести время со своими принципами, танцуя в обнимку с бокалом пунша.

На это Рон опять погрустнел, и Гарри подумал, что, может быть, в конце концов он всё-таки воспользуется его советом.

* * *

Судя по тому, что в пятницу его друзья опять прекрасно ладили, совет сработал. И это было просто замечательно — а то Гарри уже боялся, что ему придётся слушать их перебранку весь праздничный вечер. Тем временем школа буквально стояла на ушах: сегодня на каждой первокурснице было розовое платье, и даже профессор Флитвик посвятил целый урок поющим бутоньеркам, от чего Гарри чуть не полез на стену: он-то ожидал, что занятие будет по различным видам обездвиживающих чар и заклинаний, что весьма пригодилось бы в его полночных изысканиях. Но, как оказалось, Флитвик был неизлечимым романтиком (о чём он сам поведал классу, зачаровав розовый букет для своей жены, чтобы тот напевал «Сердце красавицы» приятным баритоном). Гвоздики Рона пели популярную балладу группы «По волнам магии», как оказалось, Гермиона зачаровала свои цветы точно также — под ободряющие вопли и свист одноклассников они обменялись бутоньерками и весь оставшийся урок краснели и глупо улыбались друг другу. Похоже, Рон перестал беспокоиться о том, кто и что «скажет» по поводу их с Гермионой отношений.

Гарри тяжело вздохнул. Ещё год назад Рон бы первый согласился с тем, что всё происходящее тошнотворно слащаво. Лично Гарри знал только те романтические произведения, которые слышал из чулана, когда дядя Вернон с тётей Петунией танцевали под старенькую радиолу, пока Дадли спокойно спал наверху — а он не мог заснуть из-за шума. Гарри вовсе не собирался их вспоминать, поэтому упрямо зачаровал цветы на «Jingle Bells» — в конце концов, в отличие от этого, Рождество было настоящим праздником.

Северус, естественно, ни на какие провокации не поддался, и весь урок они варили отвратительно пахнущий антидот, замедляющий процесс прохождения яда и не дающий ему сразу дойти до сердца. Гарри оценил шутку (и был уверен, что Северус знал, что делает), но, судя по затуманенным глазам его одноклассников, никто больше ничего не заметил.

День, казалось, никогда не кончится, даже в библиотеке было шумно, как в большом зале. Даже мадам Пинс сдалась, устав наводить порядок: многие ученики пытались в последнюю минуту найти очаровывающие заклинания или легальные аналоги приворотных зелий. В конце концов Гарри сбежал на квиддичное поле, где нашёл Имоджин — похоже, девушка также пыталась укрыться от предпраздничной суеты, — и прекрасно провёл время, пытаясь забить квоффл, — для разнообразия было приятно попробовать что-нибудь ещё.

— Да, фиговый из тебя загонщик, Поттер, — сказала Имоджин в своей обычной манере, — но не расстраивайся, побудешь пока ловцом.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — улыбнулся Гарри. За время игры он выяснил, что, похоже, уже не представляет, как это: играть в квиддич и не искать при этом снитч.

Но хотел ли он всю жизнь быть просто ловцом, вот в чём вопрос: неужели все его старания были только для того, чтобы так и остаться на всю жизнь мальчиком со шрамом, точной копией своего отца?

Вернувшись в гриффиндорскую башню, Гарри сразу направился в свою комнату, надеясь хотя бы пару часов отдохнуть от шума и суеты — Джордж должен был прийти не раньше половины восьмого. Раз от него всё равно ничего не зависело, то и беспокоиться не имело никакого смысла. На счастье Гарри, в комнате никого не было, и он мог спокойно почитать книжку, которую они сейчас проходили по защите — «Неизвестное прошлое и туманное будущее: влияние древних тёмных ритуалов на современность». Книжка оказалась интересной, хоть, к разочарованию Гарри, и не содержала описаний самих ритуалов, но зато в конце нашлась подробнейшая библиография, а многие из упомянутых книг наверняка можно было найти в запретной секции.

В семь часов Гарри пришлось отложить книгу в сторону, потому что дверь отворилась и в комнату ввалились его соседи.

— Ты бы знал, что творится внизу! — сказал Дин, плюхаясь на кровать. — Я не смог перемолвиться с Лавандой и словом, такая толпа вьётся вокруг неё!

— Ты поступил мудро, Гарри, что остался здесь, — признал Шеймус.

— Джинни с Гермионой поднялись к себе два часа назад! — пожаловался Рон с искренним недоумением в голосе. — Сколько можно переодеваться?! Кстати, кто-нибудь видел Невилла?

— Нет, я не видел его с утра, — сказал Дин.

Шеймус переоделся в парадную мантию и даже причесался.

— Сделал всё, что мог, — ухмыльнулся он. — Кто-нибудь хочет сыграть в подрывного дурака?

И они принялись играть в подрывного дурака, пока Рон случайно не взглянул на часы и не выругался.

— Уже половина! — воскликнул он. — Гарри, ты же сказал Мак-Гонагалл, что Джордж собирается прийти?

— Ага, — Гарри поспешно переоделся в парадную мантию, на этот раз аккуратно выглаженную, и подаренные Сириусом сапоги из драконьей кожи. — Она сказала, что нет проблем. И, прикинь, покраснела!

— У неё к ним слабость. — Рон покачал головой. — Они всегда умудрялись выходить сухими из воды. Кстати, смотри, чтобы они не зачаровали на тебе одежду.

— Да, смотри в оба, Гарри, — заржал Дин. Шеймус нервно хихикнул и отвернулся. Он всё ещё не до конца смирился с мыслью, что один из его соседей по комнате встречается с мужчиной.

— Не беспокойтесь, — сухо ответил Гарри и ринулся к лестнице. По правде сказать, последний раз он общался с Джорджем в тот день, когда передал приглашение, так что оставалось только надеяться, что тот ничего не забыл. Но его страхи были напрасными: когда он спустился вниз, первое, что бросилось ему в глаза, была ярко-рыжая шевелюра Джорджа Уизли.

Джордж широко улыбнулся и пошёл ему навстречу. Толпа расступалась перед ними. И, когда они встретились на середине холла, все присутствующие, к вящему раздражению Гарри, как один повернулись, чтобы засвидетельствовать момент судьбоносного воссоединения. Неужели после всех этих статей кому-то ещё интересно, что Мальчик-Который-Выжил встречается с другим мальчиком? Даже Джордж говорил, что однажды застукал корреспондента «Пророка», рыщущего среди мусорных корзин на задворках «Зонко» в надежде увидеть Гарри. Конечно, этим можно было при случае воспользоваться, но, тем не менее, сам факт искренне его удивлял.

Соблюдая приличия (и, возможно, памятуя об обещании Гарри наслать на него проклятие), Джордж наклонился и запечатлел на щеке Гарри целомудренный поцелуй, вызвавший несколько поощрительных воплей. Чувствуя направленные со всех сторон взгляды, Гарри всё равно покраснел и искренне понадеялся, что Северус этого не видит. Старательно игнорируя окружающих, Гарри попытался справиться с предательским румянцем.

— Привет, Джордж.

— Хай, Гарри!

Оглядев холл, Джордж изумлённо присвистнул: тот, кто украшал его (а Гарри сильно подозревал, что этим занималась лично Флёр), превзошёл самого себя: с потолка свисали гирлянды настоящих роз, распространявших чудесный аромат, гигантские окна были украшены разными другими цветами, а рядом со входом в большой зал, в который уже начинали заходить, стояла огромная ледяная статуя купидона.

— А что, очень даже, очень даже!

— Э-э… да, — Гарри пытался придумать, что сказать, и не смог. Посмотрев на часы, он обнаружил, что бал должен был начаться только через полчаса. — Рон наверху. Хочешь подняться к нам?

Джордж явно собирался ответить «да», но не успел. Побледнев, он так и застыл с открытым ртом, уставившись куда-то поверх плеча Гарри. Гарри почувствовал, что у него зашевелились волосы на затылке, что могло означать только…

Повернувшись, он увидел Северуса Снейпа, шедшего прямо на них с лицом, не предвещавшим ничего хорошего. Окружающие смотрели с сочувствием, а кто-то даже хихикнул. Гарри не мог не заметить, что сегодня на Северусе мантия из того самого чудесного материала… Его сердце заколотилось как сумасшедшее — от страха и… Впрочем, не важно. Господи, ну зачем Северусу кидаться на них при всём честном народе?

Но Северус даже не взглянул на него. Он остановился прямо перед Джорджем.

— Выверни карманы, Уизли. Сейчас же!

Джордж негодующе вскинул голову. Бледность на его лице сменилась ярким румянцем.

— Что-о?

Нехорошо прищурившись, Северус обнажил зубы в очень неприятной улыбке.

— Таковы правила, Уизли, хотя я допускаю, что это понятие вам совершенно не знакомо. Из-за недавних событий, связанных с Тёмным лордом — вероятно, хотя бы о нём вы что-то слышали? — каждый приглашённый на бал не из числа учащихся Хогвартса обязан предъявить доказательства того, что не пронёс в школу никаких опасных предметов, по первому требованию. И вы его только что получили… — видя, что Джордж всё так же смотрит на него с открытым ртом, Снейп повысил голос: — Что, Уизли, вы оглохли?

Джордж закрыл рот, но послушался и с мрачным видом вывернул карманы, в которых оказалась пара бронзовых кнатов и кусок ваты. Застыв на месте, Гарри молился, чтобы на этом допрос был окончен.

— Очень хорошо, — разочарованно прорычал Северус, явно надеявшийся на улов получше. — Запомните, Уизли — хоть вы уже и больше не учитесь в этой школе, я могу наказать Поттера за каждый ваш проступок, совершённый под её крышей, — он неприятно улыбнулся. — Уверен, вы не хотите доставить неприятности вашему belle amie?

Гарри с трудом сдержал улыбку. Перспектива очередной отработки его совершенно не пугала.

— Я тоже очень рад повидаться с вами, сэр, — сквозь зубы сказал Джордж. — Надеюсь, вы проведёте время в такой же приятной компании, как и я.

Гарри в ужасе закрыл глаза, но тут же открыл их, услышав тихий, но смертельно опасный шёпот Снейпа:

— Имейте в виду, Уизли, что я знаю заклинание, которое может раздробить все кости в ваших ногах — от таза до щиколоток. Просто для вашего сведения. Приятного вечера.

Повернувшись к Гарри, он сказал:

— Специально для вас, Поттер, гостям запрещается покидать холл и большой зал. Мне почему-то кажется, что вы были не в курсе. Не хотелось бы, чтобы из-за этого у вас опять могли возникнуть неприятности, — и, эффектно развернувшись, он удалился.

Ощущая на себе глаза толпы, Гарри быстро затолкал Джорджа в пустой угол, подумав, что со стороны будет наверняка казаться, что им просто не терпится остаться наедине. Оказавшись в относительной безопасности, Джордж пробормотал:

— Ну у тебя и вкус, Гарри.

— Заткнись, — огрызнулся Гарри. — Ты сам знаешь, что всё это из-за того раза в коридоре. Но тебя-то никто за язык не тянул! Что это за намёки на приятную компанию?!

— А у меня она сегодня определённо будет, — Джордж понизил голос. — Только это будешь не ты. То есть ты тоже будешь, но не так… Послушай, Гарри, неужели он всегда такой? Он всегда ведёт себя так, будто ты его собственность?

— Нет, — солгал Гарри. Ему вовсе не нравилось направление, которое принял их разговор. Да, Северус был собственником. Таким же, как и Гарри, но Джорджу этого было явно не понять.

Может, ему хотелось иметь кого-то, кто бы считал его своим. Для разнообразия.

— Вот они где!

Рон, Дин и Шеймус в парадных мантиях спускались по лестнице. Последний раз Гарри видел Рона в парадной мантии на четвёртом курсе (после чего попросил близнецов купить брату новую мантию). На этот раз она была тёмно-синей и выглядела на порядок лучше старой малиновой.

— Как мы вам? Не так уж и плохо? — спросил Рон, улыбаясь до ушей.

— Кто неплохо, а кто очень даже хорошо, — самодовольно отозвался Дин, отделяясь от друзей, чтобы подойти к Лаванде, стоявшей неподалёку в компании Парвати и Падмы Патил.

— Каждому своё, — пробормотал Рон, отворачиваясь от хихикающих и краснеющих девушек. — Ты не видел Гермиону, Гарри?

— Нет, пока нет.

— Хай, Рон, — сказал Джордж. — И не надо на меня кидаться с распростёртыми объятиями. Не позорь своего старшего брата. Мы не виделись всего две недели.

— Заткнись, Джордж, — миролюбиво ответил Рон. — Как поживает Фред?

— Спасибо, неплохо — когда я в последний раз его видел, — сказал Джордж. — Он остался дома, работать над новыми разрывными хлопушками в виде трилистника, — мы хотим успеть до Дня Святого Патрика.

— Что, правда? — с интересом воскликнул Шеймус.

— Ага. Думаю, после праздника я к нему присоединюсь — у него всегда были проблемы со взрывчатыми заклинаниями.

— Удивляюсь, как они тебя всё-таки впустили? — Рон ухмыльнулся.

Гарри внутренне поморщился, а Джордж мрачно взглянул в направлении большого зала:

— К слову сказать, старина Снейп уже заставил меня вывернуть карманы.

Вместо того, чтобы посочувствовать, Рон и Шеймус согнулись пополам от хохота.

— И нечего смеяться! — возмутился Джордж. — А что если бы у меня с собой были какие-нибудь новые изобретения?

— Я был бы только рад, что ты не получил возможности испробовать их на мне! — отсмеявшись, ответил Рон. — Всё могло быть хуже, по крайней мере, тебе разрешили остаться.

— При одном условии, — произнёс Джордж.

— Каком?

— Что если он нарушит правила, отрабатывать за него буду я, — вмешался Гарри. — Хотя не думаю, что это его остановит.

Джордж приложил руку к груди и с видом оскорблённого достоинства произнёс:

— Как ты мог такое про меня подумать, Гарри! Как ты мог заподозрить, что я способен предать таким недостойным образом любовь всей моей жизни! — ухватив руку Гарри, Джордж прижал её к своему сердцу. — А тем более сегодня, в День любви... или чего он там? В общем, Гарри, как ты мог! Сегодня я твой верный слуга!

Гарри покраснел.

— Прекрати, Джордж, — пробормотал не менее красный Рон.

— О, смотрите! — с явным облегчением сказал Шеймус, — Гермиона… Вау!

Голова Рона развернулась, словно на невидимом шарнире. Со стороны лестницы, ведущей в гриффиндорскую башню, спускались под руку Гермиона и Джинни. Обе девушки выглядели потрясающе. Только слабый румянец на щеках Джинни выдавал её волнение — так непринуждённо они разговаривали и смеялись. Рон застыл с открытым ртом. Гарри пихнул друга в спину, и тот, опомнившись, поспешил к лестнице и предложил Гермионе руку. Джинни одобрительно кивнула — Гарри сильно подозревал, что без неё тут не обошлось.

— Т-ты выглядишь великолепно, Гермиона, — запинаясь, сказал Рон.

— Спасибо, Рон. Ты тоже, — Гермиона очаровательно улыбнулась в ответ.

Рон просиял, но Джинни почему-то нахмурилась:

— Рон, а где цветы?

Улыбка Рона мгновенно увяла, а глаза округлились от ужаса.

— Забыл! — выдохнул он и стремглав помчался вверх по лестнице. Джордж буквально согнулся от молчаливого хохота. Джинни тяжело вздохнула, и лишь Гермиона улыбнулась и почему-то покраснела.

Рон вернулся через несколько минут с коробкой в руках. Не успев отдышаться, он пихнул коробку Гермионе.

— Вот! — пропыхтел он, от его напускной вежливости не осталось и следа. Не успела Гермиона протянуть руку, как Рон забрал коробку обратно: — Нет, подожди, я сам…

К тому времени как Рон дрожащими руками завязал ленточку с приколотыми цветами на запястье девушки, лица обоих стали напоминать помидоры. Ни один из них не обращал никакого внимания на устремлённые со всех сторон взгляды толпы.

— Они такие красивые! — воскликнула Гермиона, когда процедура была, наконец, закончена.

— Рад, что тебе понравилось, — пробормотал смущённый даритель.

И в этот момент Гарри понял, что его друзья действительно любят друг друга.

Странное чувство поднялось из самой глубины его души. С одной стороны, он был счастлив, но с другой к этому счастью примешивалась непонятная ревность. На одну короткую секунду Гарри отчаянно захотелось, чтобы рядом с ним стоял Северус, и чтобы никто вокруг не имел ничего против. Тогда Гарри смотрел бы на Северуса так, как сейчас Рон смотрит на Гермиону. И, возможно, Северус вернул бы его взгляд. Всё это без цветов, разумеется.

Гарри почувствовал, как кто-то тронул его за локоть. Он поднял голову и увидел сочувственный взгляд Джорджа Уизли.

— Тяжело, правда? — спросил близнец. Гарри отвёл глаза.

Как раз в этот момент раздался смущённый голос Джинни:

— О, привет, Джастин!

Рон немедленно оторвался от Гермионы и с вызовом уставился на щеголеватого хаффлпаффца, со смущённой улыбкой преподнёсшего Джинни бутоньерку из красных цветов.

— Финч-Флетчли, — наряжено произнёс он.

— М-м?.. А, привет, Рон, — сказал Джастин, отрываясь от Джинни с таким же затуманенным взглядом, с каким Рон минуту назад смотрел на Гермиону. — Как дела? Привет, Гермиона, Гарри… о, Джордж Уизли! Джинни говорила, что ты придёшь…

— Привет, — Джордж одарил его солнечной улыбкой. — Веди себя прилично, или я оторву тебе яйца и всё остальное.

Джинни испуганно пискнула, Джастин непонимающе посмотрел на её брата.

— А я добавлю, — пробурчал Рон.

— Рон! — укоризненно сказала Гермиона. — Я абсолютно уверена, что Джастин — настоящий джентльмен. Послушайте, они зовут всех в зал — кажется, бал начинается!

Гарри подумал, что Джастин был только рад увести Джинни от их весёлой компании. Краем уха он слышал, как Джордж объясняет Рону:

— Ты не сможешь ничего добавить, потому что, когда я оторву у Джастина яйца и всё остальное, у него больше ничего не останется, так что…

— Заткнись, Джордж!

Глава 16. С Рождеством! (прод. )


Глава 16. День святого Валентина (прод. )

Только на этот вечер каменный пол в зале превратился в полированный паркет. Как и два года назад, пять столов были сдвинуты к стенкам, чтобы оставить как можно больше места для танцев. Длинные скамьи, за которыми ели ученики, заменили стулья с мягкой обивкой. За стенами Хогвартса стояла ясная ночь, на зачарованном потолке мигали яркие холодные звёзды, перекрывавшиеся гирляндами плюща, роз и гипсофилов. Гарри вздохнул с облегчением, не обнаружив ни поющих гномов, ни розовых тряпок — непременных атрибутов кошмарных воспоминаний его второго курса. По стенам висели бархатные портьеры благородного бордового цвета, а в канделябрах горели зачарованные белые свечи.

К несчастью, поющие цветы стояли на каждом столе, им ещё повезло, что ближайший букет пел по-французски приятным тенором. К удивлению Гарри, Джордж галантно отодвинул его стул и, очаровательно улыбнувшись, взял за руку, как только он сел.

— Давай просто расслабимся и получим удовольствие от вечера, — тихо сказал Джордж. — Хорошо?

Его лицо выражало такую надежду, что Гарри невольно ответил «хорошо», хотя в глубине души ужасно боялся этого вечера.

— Но я не танцую, — добавил он.

— Конечно-конечно, — с готовностью согласился Джордж, наливая в бокал Гарри воды.

— Вау! — неожиданно прошептал Шеймус.

В зале наступила тишина: со своего места за учительским столом поднялась Флёр Делакур. Её ослепительную красоту подчёркивало белое с серебром платье. В честь праздника она распустила волосы, и они серебристым водопадом падали ей на плечи. У сидящей рядом с Флёр Мак-Гонагалл было очень странное выражение лица. По другую сторону от Дамблдора сидел Северус. На его обычном месте в конце стола с кислым видом восседала профессор Синистра.

— Доб’ро пожаловать! — улыбка Флёр, казалось, осветила весь зал. — Доб’ро пожаловать учащиеся, учителя и гости! Как вы видите, мы поста’рались уст’роить вам настоящий п’раздник! Давайте поаплоди’руем п’рофессо’ру Мак-Гонагалл, кото’рая п’риняла в о’рганизации большое участие, а также мисте’ру Филчу, кото’рый помог ‘развестить ук’рашения! И, конечно же, п’рофессо’ру Дамблдо’ру — за то, что дал ‘раз’решение!

После Флёр поднялся сияющий Дамблдор.

— Спасибо, профессор Делакур! — сказал он. — Я уверен, что вы все, — обратился Дамблдор к залу, — сполна оцените труд профессора Делакур и профессора Мак-Гонагалл, а также мистера Филча, которые постарались сделать этот вечер незабываемым! Думаю, лучшей наградой для них будет ваше примерное поведение до конца вечера. И тогда, возможно, празднование Дня святого Валентина превратится в ещё одну хорошую хогвартскую традицию!

Флёр буквально засветилась от удовольствия. Улыбки на лицах остального преподавательского состава заметно потускнели. Дамблдор тем временем приглашающе взмахнул руками:

— Полагаю, вы уже устали от моей болтовни? Чтобы танцевать весь вечер без ущерба для здоровья, молодым и растущим организмам требуется кое-что посущественнее! Итак, начинаем наш праздник!

С этими словами на всех столах появилась еда. На этот раз не было никаких вычурных меню — ведь сейчас в Хогвартсе не было иностранных гостей за исключением Флёр, которая больше не была гостьей. Гарри с энтузиазмом нагрузил свою тарелку.

— Эх, вот чего мне так не хватало… — печально вздохнул над его ухом Джордж, выхватывая из корзинки пшеничную булочку. — Где хорошо кормят, так это в Хогвартсе! Никакого сравнения с консервированными бобами!

Вспомнив о том, что должен ухаживать за гостем, Гарри щедро плеснул в стакан Джорджа тыквенного сока.

— Тогда пользуйся случаем! — гостеприимно предложил он. Его настроение существенно улучшилось. Он только сейчас понял, что голоден, — а теперь, когда процесс пошёл, перспектива провести вечер вместе с Джорджем уже не казалось такой пугающей.

Праздничный ужин был великолепен, впрочем, как и всегда. Оглянувшись по сторонам, Гарри убедился, что все его соседи прекрасно проводят время: Рон и Гермиона о чём-то перешёптывались после каждой съеденной ложки, Дин улыбался как дурак, а Лаванда не переставая хихикала. Даже Джинни, сидящая рядом с Джастином за столом Хаффлпаффа, постоянно краснела, у самого же Финч-Флетчли покраснели кончики ушей, а с лица не сходила идиотская улыбка. Во главе гриффиндорского стола сидела Имоджин, а рядом с нею — Гарри чуть не поперхнулся — Эллен Бирз. Похоже, этим двоим было очень хорошо вдвоём. Единственным человеком, который выбивался из общего настроя, был Невилл. Он сидел у самого дальнего края стола вместе с теми, кто не сумел найти себе пары и угрюмо ковырялся в своей тарелке.

— Что это с Невиллом? — с любопытством спросил Джордж, великодушно предлагая Гарри последнюю оставшуюся в корзинке булочку.

Гарри пожал плечами.

— Ешь. Он теперь всегда такой. Никто не знает, что с ним происходит.

— Хм, — сказал Джордж, и, потеряв интерес к теме, вонзил зубы в доставшееся сокровище. — Спорим, что братец наступит на ногу Гермионе по крайней мере дважды?

— Думаю, что дважды два, а то и больше, — засмеялся Гарри. — Надеюсь, он не оттопчет ей все ноги, и они смогут потом погулять по саду, — добавил он, подавив укол зависти. Конечно, все эти романтические штучки были чудовищной глупостью, но как, наверное, приятно гулять с кем-то, кого ты любишь…

Глаза Джорджа затуманились.

— Погулять по саду? — повторил он, словно что-то обдумывая. — Что ж… — но на вопрос Гарри, что бы это значило, не ответил.

Ужин подходил к концу. На воздвигнутом в конце зала возвышении появились и стали занимать места музыканты — Флёр пригласила группу «Дочери ночи», которые, похоже, пользовались бешеной популярностью на канале волшебных новостей, так как, услышав это название, Джордж выпучил глаза:

— «Дочери ночи»? — воскликнул он. — Клёвые тётки! Ты слышал их последний хит «Глаза в…»

— Нет, — быстро сказал Гарри. — Мы договорились — никаких танцев!

Зазвучала музыка. Очень… громкая и, Гарри вынужден был признать, красивая. Постепенно зал наполнялся танцующими: сначала все боялись выходить, но, когда «Дочери ночи» начали вторую песню, которая, судя по реакции зала, была последним хитом, пары буквально хлынули на паркет. Гермиона потащила за собой Рона, а его друг даже не особо сопротивлялся. Вскоре они потеряли их из вижу.

— Так почему ты не хочешь танцевать? — Джорджу пришлось почти кричать, чтобы быть услышанным.

Гарри пожал плечами.

— Я плохо танцую и чувствую себя полным идиотом.

— А какая тебе разница? Всё равно никто не смотрит, — резонно возразил Джордж.

— На рождественском балу смотрели, — хмуро напомнил ему Гарри.

— Ха, и что теперь, всю жизнь бояться? Сегодня не рождественский бал... Упс! — неожиданно воскликнул Джордж, когда одна слишком увлечённая друг другом парочка едва не свалилась ему на колени. — Пойдём-ка, отойдём лучше к стеночке…

Они протолкались в более безопасное место, где могли беспрепятственно наблюдать за кружащимися в такт музыке парами. Через некоторое время Джордж начал притопывать, а вскоре и двигаться в такт музыке.

— А я люблю танцевать, — сказал он с ноткой грусти в голосе. — Не знаю, почему ты решил, что плохо танцуешь, Гарри. Ты замечательно двигаешься — даже на земле, — Джордж лукаво подмигнул.

— Я так не думаю, — пробормотал Гарри.

— А я тебе говорю! Со стороны же виднее! Ты вполне сможешь пройти четыре шага, не отдавив мне ногу!

— Может и смогу, но…

— Конечно сможешь! — Джордж играючи продемонстрировал шаг вперёд и в сторону. — Это же элементарно! Ты же ловец!

— Может быть, но я…

— Ну давай! Мы не пойдём в зал, просто потренируемся у стеночки!

— Ну хорошо, хорошо…

— А что, не так уж плохо, — сказал Джордж через некоторое время. — Видишь, ты практически научился! Тем более что совсем не обязательно делать все эти шаги полностью, можно просто двигаться в такт музыке — смотри, как делают все!

— Да?..

— Попробуй, у тебя получается!

— Джордж…

— Да, вот так! Молодец, Гарри! Жалко, что ты не хочешь танцевать, у тебя замечательно получается. Вот смотри, если я положу свои руки сюда, а ты сюда, то, как это говорится… Поехали!

— Джордж! — Гарри в ужасе вцепился в коварного партнёра, но было уже слишком поздно: Джордж увлёк его на танцевальную площадку, и их мгновенно окружили танцующие пары.

Впрочем, Джордж оказался прав: это совсем не напоминало рождественский бал. Все вокруг двигались где и как хотели, и никто — никто! — не обращал никакого внимания на других. В отличие от Парвати Патил, Джордж никуда его не толкал, а, ни на секунду не отводя от него глаз, всё время подбадривал: — Молодец, Гарри! Хорошо! Отлично! Я же говорил, что ты — прирождённый танцор!

— Я не хотел танцевать! — задыхаясь, пробормотал Гарри.

— Я знаю — но ведь всё оказалось не так страшно, правда? — Джордж обаятельно улыбнулся, и Гарри не смог устоять.

— Да, но всё равно нужно было спросить.

— Но тогда ты бы точно не пошёл. Кроме того, я хочу сполна насладиться отпущенным мне временем, прежде чем он переломает мне все ноги своим уродским проклятьем. — Джордж развернул Гарри так, что тот увидел Северуса, с непроницаемым лицом смотрящего прямо на них.

— Ты же сам ищешь приключения себе на задницу, — вздохнул он, когда Джордж увлёк его прочь.

— Без приключений скучно жить, — жизнерадостно отозвался Джордж.

— Я не думаю, что он будет ломать тебе ноги, — неуверенно сказал Гарри. — По крайней мере, не при всех.

— Значит, лучше сбежать по-тихому, — подмигнул Джордж. — Как насчёт небольшого представления? А то сдаётся мне, что он воспринимает тебя как свою собственность. Это нужно исправить!

— Э-э… нет, спасибо, — пробормотал Гарри. Он даже боялся представить, что Джордж может иметь в виду, а ещё Гарри очень смущало то, как Джордж говорит об их отношениях с Северусом — будто это было что-то заурядное и обыденное, а не то, чего следует стыдиться и скрывать. Наверное, если ты спишь с собственным братом … Гарри оборвал себя на полуслове, то есть полумысли.

— Можно, мы прервёмся? Я хочу пить, — солгал он.

Джордж скорчил недовольную гримасу, но согласно повёл Гарри к столу с пуншем. Взгляд Гарри невольно скользнули к Северусу, который явно всё это время не спускал с них глаз. Увидев, что Гарри на него смотрит, Северус отвернулся. Гарри поёжился. Ему ужасно захотелось... хотя бы подмигнуть ему. Может, Джордж был прав, и нельзя воспринимать другого человека как свою собственность. Ведь Северус знает, что между ним и Джорджем ничего такого нет, ведь знает? И танцевать с кем-то ещё вовсе не преступление!

Быстрая музыка подошла к концу и «Дочери ночи» заиграли медленную, чувственную балладу. Некоторые пары смущённо покинули танцплощадку, также как и те, кто танцевал группами. Потягивая свой пунш, Гарри с улыбкой наблюдал за тем, как поднявшийся с места Дамблдор галантно протягивает руку Мак-Гонагалл. Ученики расступились перед парой, словно Красное море перед Моисеем, и вскоре директор и декан Гриффиндора элегантно вальсировали среди остальных пар, словно всю жизнь только этим и занимались. Многие танцующие оборачивались, рискуя свернуть себе шеи, с завистью глядя на старшее поколение, некоторые зрители аплодировали — особенно старался Хагрид, который за весь вечер ни разу не поднялся с места и, кажется, уже прилично набрался. Когда взгляд Гарри упал на Рона и Гермиону, его улыбка стала ещё шире — похоже, его друзья, неуклюже топтавшиеся на танцплощадке, были вполне довольны друг другом.

— Вау! — неожиданно воскликнул Джордж. — Ты только посмотри на это!

Гарри, думая, что Джордж говорит про директора и Мак-Гонагалл, обернулся и увидел, как Северус Снейп, скованно поклонившись, предложил руку удивлённой Флёр Делакур, которая, очаровательно улыбнувшись, грациозно поднялась с места.

Со всех сторон раздавался оживлённый шёпот, но пара не обращала на него никакого внимания. Выйдя на площадку, учителя влились в танцующую толпу, как перед ними Дамблдор и Мак-Гонагалл, и точно так же закружились среди остальных, может, чуть более формально: между ними была строгая дистанция, а рука Северуса ни на дюйм не отклонялась от положенного места на талии партнёрши.

Гарри понял, что был абсолютно не прав. Танцевать с кем-то ещё было преступлением — а уж разговаривать и даже смеяться во время танца…

Джордж больно ткнул его локтем в бок.

— Не смотри, — прошептал он.

Гарри с трудом оторвал взгляд от площадки и несчастно уставился в свой стакан. Его сердце билось так сильно, словно собиралось выпрыгнуть из грудной клетки. Флёр Делакур великолепно вальсировала. Кроме того, она была прекрасна и могла танцевать с Северусом на глазах у всех, и никто, никто не имел ничего против, даже если и считал, что это не совсем обычно. И Северус умел танцевать. Странно, Гарри никогда об этом не задумывался.

— Что, — понимающе протянул Джордж, — не нравится? А давай пойдём и…

— Нет, — отрезал Гарри. — Я в такие игры не играю! — Только не с Северусом. Это всего лишь танец. И ничего больше. Почему же тогда он чувствовал себя так, словно ему под кожу всадили миллион раскалённых иголок? Почему его глупое сердце так тяжело и больно билось в груди? Ведь это всего лишь танец.

— Послушай, нам всё равно придётся станцевать хотя бы один медленный танец, — быстро сказал Джордж. — Иначе это будет выглядеть подозрительно. Обещаю вести себя прилично!

— Хорошо, — процедил Гарри сквозь стиснутые зубы. — Но не этот. — Гарри не собирался отираться на танцплощадке, пока Северус вальсирует там с Делакур.

Чтобы не смотреть на одну конкретную пару, Гарри принялся разглядывать остальных танцующих. Рон с Гермионой явно делали успехи, несмотря на то, что основной шаг им по-прежнему не давался. Джинни и Джастин танцевали на краю площадки, глядя исключительно друг на друга. Джинни краснела, а Джастин глупо улыбался. Малфой танцевал с Панси Паркинсон — вполне прилично, хотя и несколько скованно, на его лице застыло выражение смертельной скуки. Панси явно была чем-то недовольна, но очень старалась двигаться в такт. Жаль, что она не прикладывала столько усилий на зельях, когда работала в паре с Гарри. Дамблдор и Мак-Гонагалл также наблюдали за Северусом и Флёр Делакур. И, если состояние Мак-Гонагалл вполне можно было охарактеризовать как шоковое, то Дамблдор всего лишь одобрительно качал головой. Гарри заметил, что, перехватив взгляд Мак-Гонагалл, Флёр ангельски ей улыбнулась.

За гриффиндорским столом одиноко сидел Невилл. Не обращая ни на кого внимания, он смотрел на Адриана Нотта, танцующего с Блейзом Забини. Решив, что этот предлог ничуть не хуже любого другого, Гарри подтолкнул Джорджа к столу.

— Пойдём к Невиллу, а то что-то он загрустил.

— Пойдём, — охотно согласился Джордж. Пока они пробирались мимо танцплощадки, пытаясь избежать столкновения с танцующими, Невилл поднял голову. Увидев направлявшегося к нему Гарри, он вскочил на ноги и, не оглядываясь, вылетел из зала.

Нахмурившись, Джордж остановился.

— Странный он какой-то, — сказал он.

— Я тебе говорил, — пожал плечами Гарри. — Он практически ни с кем не разговаривает — с тех пор как… — он нахмурился. — С выхода той статьи в сентябре. — Если так подумать, то это действительно по меньшей мере странно.

— Ну, он всегда был какой-то не такой, — беспечно отозвался Джордж, без зазрения совести занимая чей-то стул. — Даже до того, как мы превратили его в канарейку.

— О, это было здорово! — Гарри невольно улыбнулся.

Наконец медленная песня закончилась. Гарри украдкой проследил за тем, как Снейп проводил Флёр до учительского стола, поклонился и сел на своё место, не сказав больше ни слова. Лицо Флёр раскраснелось от танцев, но никаких иных признаков волнения она не проявляла. Гарри приказал своему глупому сердцу успокоиться и попытался вслушаться в болтовню Джорджа, рассказывавшего о возможности совместного проекта со «Сладким королевством» по выпуску языковых тянучек.

Гарри храбро просидел на месте ещё две песни. Они были заметно быстрее и заставляли людей на танцплощадке совершать странные и смешные движения. Рон крутился и вертелся как потерявшая управление марионетка, казалось, даже Гермиона прилагает все усилия, чтобы не рассмеяться вслух. Перебросившись по этому поводу парой шуток со своим спутником, Гарри почти совсем расслабился и, когда началась следующая медленная мелодия, уже не чувствовал себя смертником, идущим на казнь.

Джордж поднялся с места.

— Пойдём, — сказал он. — Раньше встанешь — раньше сядешь.

Гарри кивнул и прошёл за ним на танцплощадку.

Так же как и в прошлый раз, Джордж положил одну руку на плечо Гарри, а другую ему на талию, но почему-то сейчас эта поза показалось Гарри гораздо интимнее. Может потому, что они двигались гораздо медленнее.

— Придвинься ещё ближе, — прошептал Джордж. — Можешь не обнимать, если не хочешь. Сейчас мы не должны делать никаких специальных шагов — можем просто стоять и покачиваться под музыку.

Несмотря на дурные предчувствия, это устраивало Гарри гораздо больше. По лёгкому покалыванию в области шеи он знал, что Северус на него смотрит, но решил не оборачиваться на учительский стол: кто-нибудь мог заметить, как они смотрят друг на друга. А, кроме того, если он не будет поглощён своим собственным партнёром, со стороны это будет выглядеть по меньшей мере странно. Лицо Джорджа оказалось прямо перед ним, опустив глаза, Гарри уставился ему в плечо.

Через несколько минут он расслабился. Музыканты очень хорошо играли, а у певицы был замечательный голос. Может, стоит иногда слушать радио. Гарри перестал обращать внимание на танец, Джорджа (то есть его плечо), покалывание в области затылка, а позволил себе полностью раствориться в музыке.

У монеты две стороны,
Две стороны у луны,
Если не знаешь, что потеряешь,
Лучше вовсе не ставить.

Две стороны — жизнь и сон,
Две стороны, что с твоим лицом?
В тёмной дали на краю земли
Остались с тобой вдвоём.

— Это та песня, про которую я говорил, — прошептал Джордж. — Её сейчас постоянно крутят по радио.

Не зная броду
Накличешь беду.
И когда дойду до конца пути,
Тебя я найду.

Око за око, глаза в глаза —
Красивые губы эти
Последнее слово могут сказать
И ты умрёшь на рассвете.

— Что за чушь, — содрогнулся Гарри.

— Всё равно здорово, — возразил Джордж. — Фред постоянно её напевает.

— Красиво, — признал Гарри и опять содрогнулся. Может быть, он просто замёрз — хотя в зале было почти жарко. На всякий случай Гарри придвинулся ближе к Джорджу. Близость другого человека действовала на него успокаивающе, хотя, конечно, он бы предпочёл, чтобы этим человеком был Северус.

Ведь правда же?

Гарри оглядел другие танцующие пары. Гермиона положила голову Рону на плечо, глаза Рона были закрыты. Вышедшие на свой первый танец Имоджин и Эллен, не отрываясь, смотрели друг на друга. Гарри никогда не видел такого выражения на лице капитана своей команды. Сегодня никто не скрывал своих чувств, все откровенно наслаждались происходящим. Даже он, с ужасом осознал Гарри — несмотря на минутную вспышку ревности, даже он прекрасно проводил вечер. Джордж был весёлым и остроумным и — совершенно нормальным. С ним было легко шутить и смеяться, груз тёмного прошлого не давил ему на плечи — у Джорджа не было тёмного прошлого, как не было между ними всех этих лет взаимной ненависти. Гарри не приходилось выбирать слова, чтобы, не дай бог, ненароком обидеть, и никто в целом мире не имел ничего против того, что они танцевали друг с другом.

Неужели именно это и называют «нормальными» отношениями? Когда можно ни от кого ничего не скрывать и не прятаться как преступникам? Гарри попытался заглушить эти мысли, чувствуя, что, даже думая об этом, он каким-то образом предаёт Северуса, но они упорно не желали уходить.

— О чём ты думаешь? — тихо спросил Джордж.

Гарри вздрогнул. Подняв голову, он обнаружил, что Джордж смотрит прямо на него. Без привычной улыбки его лицо казалось необычайно серьёзным. Может быть поэтому Гарри ответил правду:

— Я думаю о том, как просто было бы жить, если бы всё не было таким сложным.

— Я тоже, — ответил Джордж.

Гарри неверяще уставился на него, думая, что что-то не так понял.

— Я тоже, — повторил Джордж. — И чувствую себя последней сволочью. Но знаешь, как давно я в последний раз танцевал с кем-нибудь? Я могу поцеловать тебя прямо сейчас, и никому не будет до этого никакого дела. Разве что маме — будет зудеть на тему того как должен вести себя настоящий джентльмен.

— Понимаю, — прошептал Гарри.

— И… Гарри, ты мне действительно нравишься, очень нравишься. Я не чувствую к тебе того, что чувствую к Фреду, но иногда по ночам я лежу и думаю о том, как хорошо идти по улице с кем-то и иметь возможность просто держаться за руки…

Гарри почувствовал, как привычная тяжесть наваливается ему на плечи.

— Или… танцевать вальс, — тихо сказал он.

Джордж вздрогнул.

— И я не могу не думать о том, что… ты прости меня, пожалуйста, Гарри… но ты заслуживаешь гораздо большего… а не такого, как он. И тогда я думаю, как могло бы быть у нас, а потом вспоминаю про Фреда и чувствую себя последним подонком, Гарри.

Гарри отвёл глаза. Он опять чувствовал покалывание на затылке.

— Давай лучше не будем об этом говорить, — пробормотал он. Но сколько раз он сам об этом думал? Что Джордж такой классный парень и мог бы найти себе кого-нибудь ещё… помимо своего собственного брата. Чем же Джордж хуже Гарри?

Мы знаем, каково это — любить того, кого нельзя любить.

Гарри тяжело вздохнул. Всё опять вернулось на круги своя — они оба могут хотеть что угодно, но в итоге дела обстоят так, как они обстоят.

— Наверно, ты прав, — голос Джорджа вторгся в его мысли, вынуждая Гарри обратить внимание на происходящее вокруг. Песня подходила к концу.

Думай что хочешь
И думай что сказать,
Око за око, глаза в глаза.

Певица закончила песню. Долгий заунывный аккорд вторил последнему слову. Толпа зааплодировала, и пары начали расходиться. Гарри увидел, как Рон что-то прошептал на ухо Гермионе, та улыбнулась, и они, воровато оглядываясь, покинули площадку.

— Эй! — сказал Джордж, в голосе которого уже не было и следа грусти. — Куда это они направиляются?

— Неверное, гулять по саду, — бездумно ответил Гарри, пока они сами пробирались к столам.

— Похоже на то, — сказал Джордж со знакомым блеском в глазах. — Прекрасное время суток для прогулки, не так ли?

— На что это ты намекаешь? — с подозрением спросил Гарри.

Настроение Джорджа явно изменилось в гораздо лучшую сторону. Отвернувшись от учительского стола, он отстегнул пуговицу на манжете и продемонстрировал Гарри вшитый в рукав потайной карман.

— Как видишь, я вывернул Снейпу не все свои карманы, — подмигнул он. — Рон боялся, что я опробую на нём наши последние изобретения. Очень умно с его стороны. Хочешь, чтобы этот День святого Валентина стал для моего брата незабываемым?

— Ты хочешь сказать невыносимым, — сказал Гарри. — Оставь их в покое.

Джордж отрицательно помотал головой.

— Извини, Гарри, но даже истинная любовь не сможет остановить справедливо карающую длань, — торжественно провозгласил он. Гарри закатил глаза. — Семейный долг в первую очередь. Так ты со мной или нет?

— Что ты собираешься делать?

— Увидишь.

— Тогда я пас, — покачал головой Гарри. — И если Рон начнёт предъявлять претензии, с чистой совестью скажу, что не имел к этому отношения.

— Я даже скажу ему, что ты пытался меня остановить! — поддакнул Джордж. — Но, естественно, успеха не добился. Возьми себе что-нибудь выпить. Я сейчас вернусь!

Гарри с улыбкой покачал головой. Похоже, «нормальный» было всё-таки некоторым преувеличением. Взять что-нибудь выпить неожиданно показалось отличной идеей. Стараясь ни на кого не натолкнуться, Гарри начал осторожно пробирался к столу с пуншем, когда кто-то схватил его за плечо и резко втянул куда-то. Гарри не пришло в голову кричать (что, в сложившихся обстоятельствах, было бы самым разумным). Его палочка каким-то образом оказалась у него в руках — и только тогда он узнал руку. О чем, черт побери, он думает, похищая Гарри на глазах у всех…

Дверь захлопнулась, и Гарри смог, наконец, оглядеться. В маленьком помещении не было мебели, зато оно было заполнено штабелями ночных горшков всех форм и размеров. Гарри смутно припомнил рассказ Дамблдора, но сейчас ему было совершенно не до того. Он повернулся к Северусу. Тот стоял, привалившись спиной к двери и, не отрываясь, смотрел на Гарри. Воспользовавшись передышкой, Гарри убрал палочку.

— Хорошо проводите время, молодой человек? — хрипло сказал Северус.

Да, конечно, очень похоже, правда? При воспоминании об изящных, грациозных движениях согласованно двигавшихся в вальсе фигур, глаза Гарри опасно сузились.

— Ты тоже не скучаешь, судя по всему.

— Он так и норовит придвинуться к тебе поближе, — Северус отошел от двери. — Даже когда не лезет танцевать…

— По крайней мере, у меня есть веская причина, — резко ответил Гарри, не собираясь отступать, — на то, чтобы танцевать с ним…

— И что же это за причина? — выплюнул Северус. — Что же все эти статьи про «просто друзей» в «Пророке», все эти поцелуи в щёчку, все «я не люблю танцевать»? Какая такая причина?

— Как ты смеешь! — от одного воспоминания о Северусе, кружащем в вальсе Флёр Делакур, у Гарри самого начинала кружиться голова. — Ты притащил меня сюда, орёшь, а сам… а сам… танцуешь с ней!.. — с элегантной, изысканной красавицей, которой самое время…

Безо всякого предупреждения Гарри ринулся на Северуса, от неожиданности тот покачнулся и врезался в дверь. Но Гарри уже ничего не замечал, он изо всех сил впился в его губы, забыв обо всем, кроме яростного желания заставить Северуса думать только о нем, Гарри, и ни о ком другом.

Ты мой, — думал он, когда Северус, тихо зарычав, жадно вернул поцелуй. Мой, только МОЙ! И никому — никому! — этого не изменить. Ни Делакур, ни Джорджу, ни Малфою и ни Рону с Гермионой. Сейчас в этом мире не осталось ничего, кроме жадных губ, оставлявших на его губах синяки, отдававших себя с той же жадностью, с которой Гарри принимал эти поцелуи. Гарри ещё сумел пробормотать:

— Не танцуй с ней больше, — откуда взялся этот порыв неконтролируемой ревности, он и сам не понимал. — И вообще ни с кем!

— Ты тоже, — сказал Северус. — С ним. — И Северус с силой прижал Гарри к двери и опять запечатал его рот поцелуем.

Почувствовав, как набухает его член, Гарри застонал. О, он хотел. Но не здесь. Здесь они просто не могли. Похоже, Северус это тоже понял, так как в тот же миг со стоном отстранился. Тяжело дыша, Гарри опустил голову ему на плечо, ярость отступила так же внезапно, как и появилась, оставив его совершенно опустошённым.

— Обещаешь? — дрожащим голосом прошептал он, и с удивлением обнаружил, что Северус тоже дрожит.

— Я — да. Да. А ты?

Гарри кивнул, и руки Северуса, изо всех сил вцепившиеся в его плечи, чуть разжались.
В памяти всплыл недавний разговор с Джорджем, и Гарри пришлось сдержать улыбку. Похоже, он просто не создан для «нормальных» отношений. Потому что это было именно то, чего он по-настоящему хотел. А значит, у него это будет. И он не позволит никому и ничему встать на его пути, иначе... Но что он может сделать, если, например, сейчас кому-нибудь вздумается войти в эту самую комнату? Гарри неохотно отстранился. Затуманенные глаза Северуса сияли лихорадочным блеском. У Гарри мгновенно пересохло во рту. Ему пришлось сглотнуть, прежде чем удалось произнести:

— Так я приду сегодня?

— Д... О, совсем забыл. Сегодня я буду занят... — похоже, Северус уже взял себя в руки. Гарри даже почувствовал некоторую зависть — сам он до сих пор не мог справиться с дрожью. — Из-за этого идиотского праздника мне придется полночи ловить малолетних придурков, считающих, что правила существуют не для них...

Сердце Гарри сжалось. Он сурово напомнил себе, что, если им опасно даже целоваться, то ничего большего им тоже нельзя, как бы ему этого ни хотелось.

— Ты можешь меня дождаться, — неожиданно сказал Северус. Его глаза полыхнули, словно угли. Гарри с недоумением посмотрел на него.

— У меня, — добавил Северус. — Спускайся вниз и жди там. Я вернусь. По крайней мере, очень на это надеюсь… — тяжело вздохнув, он сказал: — Пароль — «грёзы».

Краем сознания Гарри понимал, что сейчас ему доверили нечто необычайно ценное. Северус не стал бы давать пароль от своих комнат кому попало, даже если этот кто-то его любовник. Наверное, ему следует что-то сказать? Но Гарри до сих пор казалось, что пол в любое мгновение может выскользнуть у него из-под ног, поэтому он только кивнул и выжидательно тронул пальцем свои губы.
Северус вздохнул и, приложив к ним палочку, пробормотал: Reduceron danosi. Гарри уже знал это заклинание не хуже Abstersius.

— Иди первым.

Гарри кивнул, набрал в грудь побольше воздуха и, бросив последний долгий взгляд на Северуса, тихо скользнул за дверь.

Потом он каким-то образом очутился у стола с пуншем, словно то, что случилось всего лишь несколько минут назад, было незначительным происшествием на пути к изначальной цели. Он смотрел, как наливает половником ярко-розовую жидкость. Кубики льда тихонько позвякивают в воздухе и с тихим плюхом погружаются в стакан. Как долго он отсутствовал? И где сейчас Джордж?
Ответ на свой вопрос он получил через пару секунд, когда знакомый голос произнёс прямо над ухом:
— Это было круто.
Гарри обернулся и увидел улыбающегося Джорджа.
— Да? — глупо спросил он. — Ну как, получилось?
Джордж нахмурился.
— Ага, — ответил он и почему-то спросил: — С тобой всё в порядке? Ты выглядишь… — он неопределённо помахал рукой и неожиданно закончил: — О, понимаю, — глядя куда-то за спину Гарри.
— Чего понимаешь? — спросил Гарри, пытаясь сделать вид, что действительно хочет понять, — хотя знал, что Джордж наверняка смотрит на Северуса, вероятно выходящего из той же самой двери. Но когда Джордж перевёл взгляд на него, Гарри не удержался и покраснел.
— Ну, по крайней мере, уже ты умеешь не оставлять следов, — Гарри показалось, что голос Джорджа сделался немного грустным. — Если бы не этот потусторонний взгляд, я бы ни за что не догадался. — Это хорошо, что у тебя есть я — а то что бы подумали остальные…
— Джордж…
— Хотя вынужден признать, что он выглядит так же подозрительно, как и всегда…
— Джордж, — твёрдо сказал Гарри, чувствуя, как розовый туман постепенно рассеивается. — Что ты сделал с Роном и Гермионой?
Джордж неопределённо пожал плечами и, явно надеясь сменить тему, беззаботно ответил:
— Ну, я испытал наши с Фредом новые гранулы — они превращаются в лягушек, пауков, тритонов… зря ты не пошёл, Гарри, ты столько пропустил!..
— Ты не мог! — Гарри с ужасом посмотрел на Джорджа. Похоже, всё было гораздо хуже, чем он мог представить, и теперь Рон его вовек не простит.
— Ну… — начал Джордж, и в этот момент Гарри увидел своих друзей, как раз возвращавшихся в зал. Оба были с головы до ног обсыпаны какой-то блестящей, мерцающей в свете свечей субстанцией. Рон пытался помочь смеющейся Гермионе вытрясти блёстки из волос. В руках у обоих были какие-то замысловатые бокалы. Приподняв брови, Гарри посмотрел на Джорджа.

— Ну, может, не совсем в пауков, — сказал тот, и Гарри почувствовал, что улыбается.


* * *

Гарри почти жалел, что праздник закончился: остаток вечера прошёл на удивление хорошо, его не испортил даже прощальный поцелуй Джорджа.

Но только не теперь, когда он сидел в тёмной пустой спальне: Гарри ждал Северуса. Шепнув " Грёзы", Гарри скользнул в бесшумно отворившуюся дверь. Было так странно входить в эту комнату, зная, что Северуса нет, а он, Гарри, имеет полное право здесь находиться.

Было уже за полночь, так что Гарри надеялся на то, что Северус скоро придёт. Он сомневался, что Северусу понравится, если он будет совать свой нос куда его не просят и рыться в чужих вещах, даже столь невинных, как книги...

Кстати о книгах.

У Северуса была куча книг! И некоторые, вне всякого сомнения, были по тёмным искусствам — может быть, даже такие, которых не было в запретной секции! Ведь Северус хотел преподавать защиту от тёмных искусств. Гарри однажды спрашивал его об этом, и, хотя Северус не сказал в ответ ничего определённого, что-то, мелькнувшее в его глазах, давало основание предположить, что слухи вполне могли оказаться правдой.

Гарри знал, что должен сказать Северусу о своём всепоглощающем желании изучать тёмные искусства — ведь Северус наверняка бы его понял. А, собственно, кому помешает, если он просто посмотрит, какие книги тут есть... Со стороны двери послышался шум. Мысль о книгах мгновенно вылетела у Гарри из головы. Он как можно бесшумнее сел на кровати и накинул на себя плащ — просто на всякий случай. Некоторое время из соседней комнаты раздавались какие-то приглушённые звуки, а потом Северус, всё ещё в парадной мантии, стремительно вошёл в спальню. На его бледных щеках горели два ярких пятна. В горле Гарри зародился какой-то непонятный звук. Северус бросил взгляд на стул, на котором Гарри оставил свою одежду и, приподняв бровь, обернулся к кровати. В этот момент Гарри вспомнил, что так и не снял белья: он не хотел раздеваться полностью, но сейчас мысль об этом показалась ему интригующей. При виде недоумения, отразившегося на лице Северуса, он улыбнулся и тихонько кашлянул. Северус стремительно развернулся к кровати. Гарри почувствовал, что всё внутри него замирает от сладкого предвкушения.

— Сними свой чёртов плащ! — приказал Северус, подходя к кровати и по ходу расстёгивая воротничок. Гарри зажал рот рукой, чтобы подавить нервный смех, но, по-видимому, это ему не совсем удалось, потому что Северус замер и нетерпение, написанное на его лице, превратилось в зловещую усмешку.

— Хочешь поиграть, да? — тихо спросил он. От его голоса по коже Гарри пробежали мурашки. — Думаешь, я сейчас в настроении для игр?

Гарри даже не успел уловить его движения: Северус бросился на кровать со скоростью хогвартского экспресса, летящего на полном ходу, подминая под себя Гарри в своём падении. Гарри вскрикнул. Кровь в его жилах забурлила от восторга, разом охватившего всё его тело, пробежавшего от кончиков пальцев ног до непокорно торчащих волос на макушке.

— Ну-с, и что мы тут имеем? — выдохнул Северус, быстро охлопывая невидимую добычу и располагаясь так, чтобы удерживать Гарри за плечи, надёжно зафиксировав коленями его бёдра.

— И кто же это у нас тут? Что за несносный, непослушный мальчишка?

Северус сжимал его плечи всё сильнее, на его губах играла не самая приятная улыбка, а уж слегка безумное выражение, на миг промелькнувшее в глазах, возле одного из которых быстро-быстро билась маленькая жилка... Гарри внезапно понял, что Северус вовсе не успокоился после их разговора в той маленькой комнатке, заставленной ночными горшками. Что он всего лишь надел маску до конца представления, под которой всё так же бурлили гнев и страх...

Гарри протянул руку — плащ-невидимка успешно скрывал то, что она дрожит, — и тихо коснулся пылающей щеки. От этой невидимой ласки Северус замер. Гарри провёл кончиками пальцев по острой скуле, наслаждаясь ощущением горячей кожи, растворяясь в чертах любимого лица, чувствуя, как начинает реагировать его тело, распластанное под тёплой долгожданной тяжестью. Как ни странно, хватка Северуса ослабела, черты лица разгладились, а безумный огонь ушёл из глаз, сменившись чем-то более глубоким.

— Ты так ничего и не сказал, — прошептал Северус. Под ласковыми прикосновениями Гарри на его щёки возвращалась привычная бледность. Наверное, так оно и было. Вероятно, подумал Гарри, всему виной то, что он никак не мог выровнять дыхание. Его руки переместились на шею Северуса, сжав в требовательном объятии, направляя к тому, чего Северус сам не мог найти. Северус закрыл глаза и разжал захват. Теперь он просто лежал сверху и целовал Гарри, удерживая свой вес на локтях. Гарри застонал и передвинулся, как никогда довольный тем, что снял с себя почти всю одежду. Он притянул Северуса к себе, руками блуждая по гладкой ткани парадной мантии. Затем, без всякого предупреждения, Северус с тихим рычанием перевернул Гарри наверх. Теперь Гарри лежал на нём, а Северус продолжал целовать его, бережно прижимая к груди.

— Если ты закроешь глаза, — на миг оторвавшись от его губ, прошептал Северус, — ты даже не заметишь разницы.

Гарри улыбнулся, зная, что Северус почувствует его улыбку. Ему не хотелось говорить, чтобы не разбить это хрупкое чувство единства, протянувшееся в темноте между ними.

Северус осторожно нащупал его очки и, сняв их, положил на прикроватный столик. А затем скользнул руками под складки плаща, чтобы коснуться обнажённой кожи. Кончики его пальцев очертили контур груди, спустились по рёбрам ниже. Наткнувшись на ткань трусов, Северус поднял голову и недовольно заворчал, пытаясь вглядеться в невидимое лицо.

— Так и подумал, что белья на стуле не было! — недовольно пробормотал он. — Как насчёт ждать меня голым, когда тебе вздумается поиграть в следующий раз, м-м?

Гарри прижался лицом к его шее и улыбнулся. Он знал, что Северус ощущает даже мимолётные касания его ресниц. Северус вздохнул ещё раз и нетерпеливо дёрнул за трусы, пока Гарри наконец не избавился от досадной помехи, спихнув их с кровати.

— Трусы, появляющиеся из воздуха, — задумчиво произнёс Северус. — Это так же странно, как целовать невидимое лицо. Можно сказать, даже интригующе, но всё же я вынужден настаивать, чтобы ты... — Северус нерешительно протянул руку к тому месту, где предположительно находился капюшон, но Гарри перехватил её и поднёс к своим губам, запечатлев лёгкий поцелуй на кончиках пальцев, а затем откинул капюшон сам, с улыбкой глядя в лицо любовника.

Тот демонстративно содрогнулся:

— А я-то ещё думал, что странно говорить с твоей парящей головой! Целоваться с ней ещё страннее!

Гарри не выдержал и засмеялся, скидывая с себя плащ и отпихивая его на край кровати, где он свернулся серебристыми складками. К Гарри пришла запоздалая мысль что, возможно, Северусу не понравится то, что плащ принадлежал его отцу, — если Северус с трудом смирился с Гарри в свитере Уизли, то было удивительно, как он не сбежал с криком, узнав вещь, принадлежавшую Джеймсу Поттеру. Гарри решил не привлекать его внимания к этому обстоятельству.

— Что ж, — как можно легкомысленнее сказал он, наслаждаясь прикосновением шелковистой мантии. — Ну вот и я. — Сейчас Гарри был рад, что им пришлось подождать. У него было время успокоиться, приступ жгучей ревности тоже сошёл на нет, он больше не злился на Северуса, а просто был рад, что они опять вместе.

Лицо Северуса было почти безмятежным, а в глазах мелькали — Гарри мог почти поклясться в этом! — шаловливые огоньки.

— Ну вот и ты, — согласился Северус и перевернул их опять, на этот раз на бок. — Можешь расстегнуть мне пуговицы, — сказал он и, вытащив свою палочку, открыл дверь ванной. Решив ни о чём не спрашивать, Гарри послушно приступил к поставленной задаче. Если он правильно запомнил, до момента, когда мантию можно снять через голову, их было не так много. — Мы собираемся принять ванну? — всё-таки спросил он. Нельзя сказать, что это была уж очень плохая идея, но именно сейчас, когда рядом был Северус, постель представлялась Гарри средоточием всего, чего только можно пожелать.

— Думаю, не сегодня, — сказал Северус, — но, может быть, как-нибудь в другой раз, если ты захочешь. Accio льдисто-горячая мазь.

Маленькая бутылочка перелетела прямо в протянутую руку. Гарри узнал тот самый пурпурно-синий лосьон, которым Северус мучил его несколько месяцев назад. Покраснев от нахлынувших воспоминаний, Гарри поспешно вернулся к своему занятию.

— Ч-что ты собираешься с этим делать? — всё-таки спросил он через некоторое время, очень надеясь, что его голос не дрожит.

— Что делать? — невинно переспросил Северус. — В каком смысле? Я всего лишь хочу, чтобы она была под рукой, — вдруг понадобится, — Северус небрежно бросил бутылочку в складки одеяла.

— Понадобится?.. — начал было Гарри, но Северус опять поцеловал его, и все посторонние вопросы мигом вылетели у него из головы. А потом они избавились от парадной мантии, и Гарри заново открыл, почему обнажённая кожа лучше всякой, даже самой приятной на ощупь ткани. Теперь даже легчайшее прикосновение порождало яркие вспышки желания. Гарри целовал плечи Северуса, изучая на ощупь гладкую спину, а потом обхватил его ногами за талию и потёрся о живот. Некоторое время Северус позволял ему это, а потом остановил, хрипло прошептав:

— Подожди!

Не выдержав, Гарри застонал. Северус заглушил его стон поцелуем, а сам протянул руку и нашарил что-то за его головой. Раздался тихий чпок открываемой пробки, но Северус продолжал его целовать, поэтому Гарри не обратил на это внимания. Вдруг все его ощущения сосредоточились в районе левого соска. Глаза Гарри сами собой распахнулись, явив коварную улыбку его любовника. Пальцы Северуса были покрыты той самой пурпурно-синей массой, которую он втирал в кожу Гарри, вызывая те самые невероятные ощущения обжигающего тепла, которые Гарри успел позабыть. Задыхаясь, Гарри откинулся на подушки, от острого наслаждения он чуть не забыл, как дышать.

— Значит, тебе всё ещё нравится, — пробормотал Северус, опустив голову, чтобы прикусить кожу на его шее. Покрытая мазью рука, опускаясь всё ниже, оставляла на коже Гарри щекочущий след. Гарри умоляюще приподнял бёдра, вспомнив, какого это — ощущать эту мазь на члене и во что бы то ни стало желая повторить.

— Я не буду до тебя дотрагиваться, — прошептал Северус прямо ему в ухо, и некоторое время Гарри не мог сообразить, о чём он говорит, — ведь руки Северуса скользили по всему его телу — но не там, где Гарри больше всего этого хотел... Неужели он имеет в виду... Не может быть!

— Пожалуйста! — умоляюще прошептал Гарри, хватая Северуса за руку и кладя её на место, больше всего нуждавшееся в ласке. Но Северус безжалостно отстранился, и Гарри обнаружил, что его собственная рука оказалась прямо там, где он больше всего хотел. Не удержавшись, он вскрикнул. Ощущения были не такими острыми, как если бы это был Северус, но сейчас даже это было лучше, чем ничего. Но неужели...

— Не вздумай останавливаться, — раздался голос Северуса. Гарри с трудом повернул голову. На щеках его любовника опять появился лихорадочный румянец. — Покажи мне, как ты хочешь.

Гарри знал, что ни за что на свете на такое не согласится, но его пальцы сжались сами собою, а в горле зародился тихий стон, сопровождавшийся неконтролируемым движением бёдер. В глазах Северуса вспыхнуло пламя. Откинув голову, Гарри сделал несколько движений рукой, чувствуя жгучий стыд но, одновременно, и возбуждение — в последнее время ему приходилось заботиться о своих нуждах самому всё реже и реже. Гарри закрыл глаза. Он слышал своё судорожное дыхание, чувствовал на себе руки Северуса, дразняще прошедшиеся по бёдрам, а потом скользнувшие вниз, чтобы задержаться на нежном местечке за напряжённым мешочком. Гарри тихо вскрикнул, его рука словно зажила своей собственной жизнью, темп движений ускорился, выгнувшись дугой, он буквально взмыл над кроватью.

— Да, — напряжённо прошептал Северус. — Да, замечательно. Именно так, — от одобрения, звучавшего в этом тихом голосе Гарри пришёл в полное смятение: ещё никогда в жизни никто не желал от него того, чего сейчас просил Северус и что доставляло ему такое наслаждение... А затем он почувствовал, как что-то скользнуло по его анусу, вызывая приятное покалывание, скользнуло так быстро, что он ничего не успел возразить, а затем погрузилось внутрь, принося с собой восхитительное прохладное жжение, которое, казалось, распространяется внутрь него, проникая до самого сердца. В наступившей тишине Гарри слышал, как оно колотится, а потом открыл глаза.

Северус склонился над ним. Его лицо раскраснелось, а глаза горели каким-то нездоровым огнём. Он с жадностью ловил каждое движение Гарри. И вдруг его палец, находящийся внутри, коснулся чего-то...

— А-а-а! — Гарри буквально подпрыгнул на месте. Вот хитрый ублюдок, но как же это было здорово... — Сделай так ещё раз!

И Северус сделал. И ещё раз и ещё. Под конец его загадочные манипуляции стали совпадать с движениями самого Гарри, и это не могло продлиться долго. Что-то... случилось. Гарри не смог бы объяснить что, но внезапно он словно увидел, почувствовал, как тёплые языки магии обвивают их обоих, магия Северуса вплетается в его магию, расцвечиваясь разноцветными всполохами каждый раз, когда их тела касались друг друга. В эти мгновения он чувствовал что-то гораздо более чистое и глубокое, чем вспышки удовольствия, провоцируемые действиями Северуса, и это что-то наполняло всё его существо ощущением силы и радости. Гарри замер. Дыхание вырывалось из его груди короткими судорожными всхлипами.

— Что... — Северус непонимающе вскинул бровь.

Гарри смотрел и не мог оторваться, он не видел лица Северуса, но каким-то образом видел его всего — каждой клеточкой своего тела. " Ты так прекрасен", — подумал он и кончил — купаясь в невидимых лучах магии, плотно обволакивающей их тела. Сейчас самой естественной вещью на свете было потянуться чем-то внутри и коснуться ауры Северуса: он так хотел, чтобы и Северус смог разделить его чувства. Глаза Северуса внезапно распахнулись, он дёрнулся и, протяжно застонав, кончил.

Рано или поздно всё подходит к концу. Когда Гарри пришёл в себя, то чувствовал, будто все косточки в его теле превратились в кисель. Северус обессиленно лежал сверху, выдавив из его лёгких весь воздух, в этот момент он тоже, казалось, очнулся, потому что перекатился на бок и пробормотал какое-то извинение. Гарри лежал и смотрел в потолок, дурацкая улыбка упорно не желала сходить с его лица.

— Вау! — наконец прошептал он.

— Действительно, — пробормотал Северус в подушку. — Сегодня я превзошёл самого себя. Раньше мне требовался по крайней мере минимальный... контакт. — Собравшись с силами, Гарри повернул к нему голову. Северус почему-то вовсе не казался довольным собой. — Хотя, возможно, всё дело было в том, что ты делал... — он поглядел на Гарри со странно виноватым выражением на лице: — Я всегда хотел на это посмотреть.

Гарри недоумённо уставился на него.

— Но... неужели ты ничего не почувствовал?

— В каком смысле " не почувствовал"?

— Ну-у... Когда я... Ну это... — Гарри понял, что не может выразить словами то, что хочет сказать. Он знал, что каким-то образом коснулся Северуса на каком-то другом, более глубоком уровне, чем обычный физический контакт двух тел. Неужели его любовник совсем ничего не заметил?

— Я... Мне показалось, что я... тебя почувствовал.

— А, — Гарри почудилось, или Северус действительно смутился? — Тебе не было больно?

— Н-нет. — Похоже, Северус решил, что Гарри говорит про его палец. Значит, он ничего такого не заметил. Но, может... — Так ты не видел сияния?

На лице Северуса появилось до невозможности самодовольное выражение.

— Я знал, что тебе понравится! Ты всегда очень чутко реагируешь на прикосновения в этом месте...

— Да нет же! Я... Что?! Ничего подобного!!! — с негодованием воскликнул Гарри.

В ответ Северус только приподнял бровь. Вытерев измазанную лосьоном руку о край простыни, он притянул Гарри к себе.

— Как скажешь, — самодовольно заключил он.

На миг Гарри сделалось грустно. Прищурившись, он опять попытался разглядеть то, что всего несколько минут назад видел так отчётливо: волшебное сияние, магическую сущность Северуса. Куда оно всё подевалось? Да и было ли? Может... Может быть, он его придумал? Звёзды посыпались из глаз и всё такое. Вот и Северус ничего не заметил, а значит...

— Было прикольно, — сварливо признал он.

Северус ничего не ответил, только тихо вздохнул. Возможно, он просто устал. Что ж, это была долгая ночь...

— Наверное, тебе уже нужно идти, — наконец сказал он, и в его голосе отчётливо звучало сожаление.

Больше всего на свете Гарри хотелось свернуться калачиком и проспать целую неделю, но Северус был прав: в такую ночь Филч вполне мог бродить по коридорам гораздо дольше, чем обычно в поисках нарушителей, не говоря уже о других преподавателях. Чем скорее он вернётся в гриффиндорскую башню, тем лучше. Гарри вздохнул и, поцеловав Северуса в щёку, попытался вытянуть из кровати своё размякшее, сопротивляющееся каждому движению тело. То, что сегодня случилось, действительно опустошило его до последней капли. Гарри так устал, что почти не обратил внимания на то, что Северус очистил его при помощи Abstersius. Поднявшись, он умудрился выдавить слабую улыбку:

— Ну, по крайней мере, можно сказать, что вечер удался. А ночь особенно.

Северус поджал губы.

— Может, ночь и была приятной, чего не скажешь об этом проклятом мероприятии! Это было просто невыносимо! Я даже сидеть не мог спокойно, потому что какой-то идиот зачаровал букет напротив моего стула, чтобы он распевал рождественские песенки! К счастью, — злорадно добавил Северус, — я успел пересесть на место Синистры до того, как она пришла.

— Повезло, — пробормотал Гарри, наклонившись зашнуровать ботинки, чтобы скрыть от Северуса предательскую улыбку. — Увидимся послезавтра?

— В среду у тебя опрос, — нахмурившись, сказал Северус. — Думаю, будет лучше...

— Тогда завтра? — обезоруживающе улыбнулся Гарри. Он чувствовал, что никаких проблем с опросом у него не будет, и Северус тоже это знал. Он ещё раз поцеловал своего любовника и подобрал плащ, так и лежавший на краю кровати. — Спасибо, что сказал мне пароль.

Лицо Северуса оставалось непроницаемо.

— Надеюсь, я об этом не пожалею.

— Не пожалеешь, — тихо сказал Гарри.

— И я всегда могу поменять его.

— Я знаю, — Гарри широко улыбнулся и, не удержавшись, поцеловал его ещё раз.


Глава 17. Решение

Март обрушился на Хогвартс ревя, как гриффиндорский лев. В воскресенье поднялся такой ветер, что Имоджин отменила тренировку, что на памяти Гарри было беспрецедентным случаем. Гарри провел весь день в библиотеке, корпя над домашним заданием по предсказаниям. Рон был занят тем же. Гермиона как всегда составляла графики для подготовки к грядущим экзаменам.

Вечером он с трудом добрался до кровати. Первый раз в жизни он был рад, что Северус слишком занят проверкой домашних заданий и сам он слишком устал, чтобы идти в библиотеку. Может, наконец сказался недостаток сна? Почти не осознавая, что делает, Гарри переоделся в пижаму и уснул, едва коснувшись головой подушки. Первый раз за бог знает сколько времени Гарри проспал всю ночь.

Под утро ему приснился сон.

Небо над ним было багрово-красным, а песок черным как уголь. Он сидел на большом теплом камне и чувствовал себя расслабленным и всем довольным, как пригревшаяся на солнышке змея. В руках у него был золотой кубок, до краев наполненный густой темной жидкостью. Гарри поднес его к губам и отчетливо ощутил запах крови. Этот запах был необыкновенно приятен. В тот же миг все его существо заполнило жгучее удовольствие – словно он только что поймал снитч или получил высшую оценку на контрольной. Сделал что-то, чего желал и к чему отчаянно стремился, но что именно он сделал оставалось для него загадкой. Лениво откинувшись на камень, Гарри посмотрел в багровое небо над головой и пригубил кровь из золотого кубка. Кровь оказалась теплой, такой же теплой, как камень, на котором он сидел, и легко скользнула в его горло. Но сколько бы он ни пил, в кубке оставалось ровно столько же. И это было… приятно. Кровь оказалась даже вкуснее, чем сливочное пиво, вкуснее чем все, что он до этого пробовал. И он знал, что теперь у него будет много крови – столько, сколько он захочет. Неожиданно кровь перелилась через край бокала, потекла по его губам, подбородку, пролилась на рубашку. Крови становилось все больше, но ему хотелось еще и еще. Гарри и не подозревал, что может жаждать чего-то так сильно…

– Гарри! Гарри, просыпайся!

Открыв глаза, он почувствовал мимолетное раздражение – словно его оторвали от чего-то ужасно приятного, но что это было, он уже не помнил. Может, ему снова снилось, что он занимался любовью? Но нет – у него даже не стояло, как всегда по утрам, что было весьма странно.

– Ну давай же, Гарри!

Голос принадлежал Рону, и, похоже, Рон был вне себя от радости. Что такого могло произойти, да еще с утра?

Гарри медленно сел на кровати, сонно потирая глаза.

– Что? – нехотя пробормотал он.

– Посмотри! – Рон сунул газету прямо ему в лицо. Только сейчас Гарри осознал, что в комнате происходит какое-то бурное обсуждение.

– Это правда? – спрашивал Дин.

– Похоже на правду, – отвечал Шеймус.

– А что, он, правда, твой крестный, Гарри? – подал голос Колин Криви, что было странно – ведь его вообще не должно было быть в этой комнате… Стоп… он сказал " крестный". Сон сняло как рукой. Поспешно нашарив очки, Гарри схватил газету, которую безуспешно совал ему Рон.

– Я пошел пораньше на завтрак, – бубнил Колин, – и все говорили о какой-то статье. Я взял газету и понял, что должен быстрее рассказать обо всем тебе, Гарри, потому что там говорится…

– Заткнись, Колин, и дай ему прочитать спокойно! – вмешался Рон.

Во всю первую страницу шел гигантский заголовок: " Неужели Сириус Блэк невиновен? " под которым располагались подзаголовки поменьше: " Живой Питер Петтигрю – Пожиратель смерти? " и " Разыскиваемый Сириус Блэк приводит в Министерство живое доказательство своей невиновности".

Гарри почувствовал, что все перед его глазами стало каким-то неясным. Рон успокаивающе положил руку ему на плечо.

– Смотри! – возбужденно воскликнул он. – Это фотографии Сириуса с Петтигрю! Это доказательство того, что Сириус никого не убивал! Думаю, в Министерстве ему дадут веритасерум ну и все такое, но они не смогут его дальше задерживать, ведь об этом стало всем известно!

Гарри попытался вчитаться в статью, но строчки бежали у него перед глазами. В комнату постоянно кто-то входил, вскоре шум сделался невыносимым.

Между тем Рон заговорщически прошептал:

– Теперь даже если узнают, что мы помогали ему сбежать, они не смогут предъявить нам обвинения!

– Это если Министерство ничего не предпримет, – рассудительно сказала Гермиона, каким-то образом оказавшаяся рядом с Роном. – Оно может засекретить информацию. Кроме того, вы подумали о том, что будет, если обо всем этом услышит Мак-Гонагалл? Пойдемте скорее завтракать. Ты соберешься за пять минут, Гарри?

– Да, – солгал он. Гермиона вытолкала всех из комнаты, за что Гарри был ей ужасно благодарен. Закрыв дверь на засов, друзья плюхнулись на кровать с двух сторон от Гарри и принялись читать статью.

Наш корреспондент Бенедиктус Гриббл

Широкая общественность буквально потрясена тем, что повсеместно разыскиваемый Министерством преступник сам явился с повинной, приведя с собой человека, за убийство которого он был осужден.

Питер Петтигрю долгое время считался погибшим от руки Сириуса Блэка, который также обвинялся в смерти нескольких десятков невинных магглов. Блэк утверждает, что не он, а именно Питер Петтигрю являлся шпионом Того, кого нельзя называть и ответственным за эти смерти, а также за смерть семьи Поттеров. В настоящий момент Министерство проводит расследование.

" Пока показания Блэка кажутся достоверными, – сказал наш источник в Министерстве, пожелавший остаться неизвестным. – Оба подозреваемых будут допрошены под веритасерумом, но уже сам факт, что Петтигрю жив, а Блэк сам отдался в руки правосудия, говорит сам за себя".

Сириус Блэк был близким другом семьи Поттеров и крестным отцом Гарри Поттера. В настоящее время неизвестно, пытался ли он связаться с Гарри. Питер Петтигрю был посмертно награжден орденом Мерлина – Министерство отказывается давать комментарии на тему того, каким образом Петтигрю удалось пережить взрыв, а также почему его местонахождение до сих пор не было обнаружено.

Блэк утверждает, что работал на Альбуса Дамблдора, директора школы чародейства и волшебства Хогвартс и непримиримого врага Сами знаете кого. Интервью с самим Альбусом Дамблдором читайте в вечернем выпуске.

Остаток статьи составляли цитаты из высказываний различных уполномоченных лиц, большинство из которых были незнакомы Гарри. Один параграф был посвящен выдающимся успехам Сириуса в учебе, а также о его не менее выдающейся способности попадать в неприятности, а также размышлениям журналиста о том, сколько еще Пожирателей может скрываться среди почтенной публики. По-видимому, Бенедиктус Гриббл не любил использовать одни и те же выражения дважды: в каждом параграфе он изобретал все новые и новые эпитеты для Волдеморта: от " Покрытого недоброй славой" до " Безымянного ужаса". Гарри даже удивился: до сих пор " Пророк" старался обходить вопрос возвращения Волдеморта стороной. Но, опять-таки, Гриббл и не говорил, что Волдеморт вернулся – только то, что на свободе осталось немало его последователей…

Но все это было неважно. Главное, Сириус вернулся в Англию. Сириус поймал Петтигрю, и он скоро выйдет на свободу!

– Наверное, именно об этом он написал в письме! – воскликнула Гермиона. – О том, что скоро вы оба будете счастливы!

– Да! – от радости у Гарри немного кружилась голова. – Не могу в это поверить… То он был на другом конце света, а теперь…

– А теперь у него хотя бы будет приличный ужин! – вставил Рон.

После секундной паузы все трое буквально покатились от смеха. Из глаз Гермионы брызнули слезы. Она обняла обоих друзей, и забытая газета упала на пол. Гарри подумал, что это самое счастливое утро в его жизни.


* * *

Все его воскресные мучения оказались напрасными, так как на предсказания ему идти не пришлось: сразу после завтрака Гарри вызвали к Дамблдору

Дамблдор предложил Гарри сесть – не на стул, как обычно, а на одно из мягких плюшевых кресел.

Когда Дамблдор занял свое место, его кресло издало смешной фыркающий звук, словно только что пробудилось ото сна. Дамблдор похлопал его по подлокотнику и, с улыбкой взглянув на Гарри, предложил ему печенье.

Гарри взял одно печенье в руки и так его и держал, не заботясь о крошках, падающих ему на колени. С тех пор как он прочитал утреннюю статью, с его лица не сходила улыбка, и ему было совершенно все равно, как это выглядит со стороны.

– Значит, теперь все будет в порядке? – с надеждой спросил он.

– Вижу, ты уже догадался, зачем я пригласил тебя сюда, – Дамблдор улыбнулся. – Согласно моим собственным источникам в Министерстве, у Сириуса действительно скоро все будет в порядке. И, Гарри, я вполне разделяю твою радость!

– Отлично! – выдохнул Гарри, до сих пор не осознававший, что задержал дыхание. – А сколько это займет? Я смогу с ним встретиться?

– Пока Сириуса и Питера Петтигрю держат под надзором, – объяснил Дамблдор. – Министерство будет проводить обширное расследование, а затем будет повторное судебное разбирательство. Но я, наверное, смогу передать пару писем.

– Понятно, – слегка приуныл Гарри. – Большое спасибо!

– Скорее всего, разбирательство затянется на несколько месяцев, – мягко сказал Дамблдор. – Но он больше не должен ни от кого скрываться, а это уже очень многое значит.

– Спасибо! – повторил Гарри еще раз. – В письмах он упоминал о каком-то задании, но такого я даже представить себе не мог! Спасибо огромное, профессор!

– Гарри, настали тяжелые времена, а скоро они станут еще тяжелее, – неожиданно серьезно сказал Дамблдор. – Сириус Блэк очень смелый человек и сделает все, что в его силах, для нашей общей цели. Не стоит считать, что все наши трудности уже позади. Но я уверен, что, не смотря ни на что, он будет очень рад тебя видеть. Ведь прошло уже почти два года, не так ли? – Почему-то помедлив, Дамблдор прибавил: – Есть еще кое-что, что нам нужно обсудить...

Гарри хотелось обрушиться на него с градом вопросов, но, как он знал из своего предыдущего опыта, это было совершенно бесполезно. Поэтому он тоже молчал, стараясь не ерзать от нетерпения.

– Скорее всего, – наконец начал Дамблдор, – как только Министерство снимет с него обвинения, Сириус захочет оформить опеку над тобой официально. И это вполне осуществимо, хотя я не думаю, что Сириус сделает это без твоего согласия.

– Моего согласия? – выдохнул Гарри. – Моего согласия?! Да, да и еще раз да! И я могу жить с ним в Министерстве – если его еще не выпустят! Я...

– Гарри...

– Ну пожалуйста, профессор! Позвольте мне...

– Гарри, – твердо сказал Дамблдор. – Я и не ожидал, что ты будешь противиться этой идее, но хотел бы, чтобы ты все как следует обдумал.

Гарри с удивлением уставился на него? Что еще тут обдумывать?! Если только...

– Понимаю... – медленно начал он. – Никто не знает, что мы уже знаем друг друга. Но если бы стало известно, что именно мы помогли ему сбежать – неужели кто-то будет обвинять нас в этом? Ведь Сириус был невиновен!

Гарри чувствовал, что все его существо заполняет безудержная радость. Ему казалось, что он вот-вот взлетит в воздух, даже без помощи метлы. Он с трудом удерживался от того, чтобы обнять Дамблдора, чтобы не закричать от счастья прямо здесь, в этом кабинете. Как же все хорошо обернулось!

Дамблдор улыбнулся, но его глаза оставались серьезными. Некоторое время он просто смотрел на Гарри, а потом произнес:

– Что ж, пожалуй, это все. Подозреваю, что с тобой захотят связаться корреспонденты " Вечернего пророка", но, думаю, пока не стоит давать никаких интервью. Если у тебя появятся какие-то вопросы, я с удовольствием на них отвечу. – Гарри согласно кивнул.

И только на полпути из башни директора у него мелькнула мысль о том, что, когда Дамблдор просил его все обдумать, он явно на что-то намекал, но почему-то не стал углубляться в детали.

До конца предсказаний оставалось всего ничего, следующим уроком шла гербология, поэтому Гарри решил прогулять и вместо этого навестить Хагрида.

Тот, как всегда, был очень рад его видеть.

– Подумать только, – Хагрид высморкался в носовой платок, по размерам больше похожий на наволочку. – А я все это время считал его предателем! Проклинал за то, сколько зла он принес твоим бедным родителям! А он был невинен, что твой агнец! – Хагрид снова громогласно высморкался. – Я не мог поверить, когда Дамблдор рассказал мне после Турнира трех волшебников... великий человек Дамблдор... великий человек...

– Да, – охотно согласился Гарри, который был просто счастлив, что без всяких объяснений мог разделить свою радость с великаном. До того, как он отправился на гербологию, Хагрид заставил его пообещать, что он обязательно придет после ужина с Роном и Гермионой, чтобы отпраздновать это счастливое известие.

На гербологии было очень шумно: одноклассники без конца спрашивали Гарри о его крестном, даже Невилл пару раз на него оглянулся. Профессор Спраут сделала несколько тщетных попыток прекратить это безобразие, но Гарри не мог не заметить, с каким вниманием она прислушивалась к его словам.

Но, собственно, рассказывать ему было нечего, если, конечно, он не собирался посвящать одноклассников в события, известные лишь узкому кругу посвященных, а Гарри очень надеялся этого избежать – по крайней мере, до окончательного вердикта Министерства. Гермиона целиком и полностью одобряла эту идею, и вдвоем им удалось заставить Рона молчать.

Наконец профессор Спраут сочла, что на сегодня с нее достаточно (либо поняла, что Гарри все равно не собирается рассказывать ничего интересного), и заставила класс вернуться к делу. Сегодняшним заданием было привить репейник на перекати-поле.

– И кто это только придумал, – сердито бормотал Рон, когда проклятое растение в очередной раз укусило его за палец. – Еще не хватало, чтобы колючки бегали за людьми!

– Почему бы тебе не надеть печатки? – фыркнула Гермиона, но Рон ее не слушал. Судя по его довольному виду, он явно придумал что-то сногсшибательное.

– Не могу дождаться обеда! – заговорщически зашептал он. – Вы только представьте, какая кислая рожа будет у Снейпа!

Гарри почувствовал себя так, словно кто-то со всего размаху ударил его в живот. Северус! Как он мог забыть про Северуса! Похоже, от радости он совсем потерял голову.

Я бы хотел, чтобы ты все как следует обдумал...

Гарри внезапно понял, на что именно намекал Дамблдор, – и почему не мог сказать об этом в открытую.

– Жалко, что зелья только в среду! – между тем продолжал Рон, не пытаясь скрыть злорадства. Ухватив перекати-поле за ветки, он подержал его, чтобы Гермиона могла привить росток. – И мне наплевать, что он сделает! Пусть бесится! Оно того стоит!

– Это очень хорошо! – твердо сказала Гермиона. – Он сегодня и так будет в отвратительном настроении, так что лучше держаться от него подальше! А кроме того, он всегда подозревал, что это мы помогли Сириусу бежать! – добавила она, понизив голос. – Ведь правда, Гарри?

– Что? А, да, – Гарри слышал перебранку друзей краем уха. Он вспомнил, как на Рождество Северус спрашивал его, где он был, когда Сириус Блэк бежал из Хогвартса. Судя по всему, этот вопрос до сих пор беспокоил его любовника. И Гарри был более чем уверен в том, что грядущее освобождение Сириуса дело не меняло.

– Поэтому я предлагаю пока затаиться и никому ничего не говорить! – продолжала Гермиона. – А также постараться не попадаться Снейпу на глаза!

– Ну ладно, ладно, – неохотно согласился Рон. – Но я все равно не отказался бы посмотреть на его противную рожу!

– Что ж, – Гарри мог поклясться, что Гермиона изо всех сил пытается скрыть улыбку. – За посмотр денег не берут.


* * *

Так то оно так, только Гарри смотреть боялся. Но он и сам знал, что не сможет удержаться от искушения.

Но все его переживания оказались напрасными – Северуса за столом не было. Не вышел он и к ужину.

– Должно быть, зализывает раны, – злорадно прокомментировал отсутствие Снейпа Рон. – Как думаешь, Гарри, Сириус приедет в Хогвартс? И что он тогда сделает с сальноволосым ублюдком?

– Его пока еще не освободили, – педантично напомнила Гермиона.

– Все равно это уже не за горами, – нетерпеливо сказал Рон. – Что скажешь, Гарри?

– Думаю, Сириус будет какое-то время занят, – умудрился выдавить из себя он. – По крайней мере, так сказал Дамблдор.

– Вряд ли это займет слишком долго, – Рон злорадно ухмыльнулся. – Может, нам стоит начать продавать билеты заранее?

Гарри слабо улыбнулся.

– Надеюсь, он не сделает ничего такого, из-за чего его отправят в Азкабан, – произнес он, сам не зная, имеет в виду Сириуса или Северуса.

– Наверняка Сириусу сейчас совершенно не до Снейпа, – твердо сказала Гермиона. – Ведь непонятно, как сложится его судьба – многие в Министерстве наверняка не склонны выпускать его на свободу, каким бы невиновным он ни был.

– Начиная с Фаджа, – мрачно поддержал Гарри. Министр магии никак не проявил себя во время осеннего скандала со Снейпом, и Гарри был уверен, что в Министерстве происходит что-то серьезное – возможно, это было связано с Дамблдором. Как повлияет шаткая позиция Фаджа на решение, которое ему следует принять? Гарри подозревал, что все не так просто, как им казалось.

– У Дамблдора есть друзья в Министерстве, – напомнил Рон. – Все будет в порядке! Ты же сам сказал, что он уверен в исходе дела.

– Я просто привык, что все всегда идет наперекосяк, – вздохнул он, без аппетита ковыряясь в своей тарелке. – Но надеюсь, ты прав.

А еще ему предстояло пережить разговор с Северусом. Учитывая характер последнего, Гарри знал, что приятным этот разговор не будет. Но поговорить было нужно. Он не собирался терять Северуса из-за глупого недоразумения. Просто не мог себе этого позволить. Нужно заставить Северуса понять, что между ними ничего не изменилось – если бы Северус не был так зол на Сириуса… Если бы Гарри мог достать луну с неба.

– Господи, сколько сейчас времени?! – внезапно воскликнула Гермиона. – Быстрее, Гарри, мы же хотели навестить Хагрида!

Гарри отодвинул свою почти нетронутую тарелку.

– Я все, – сказал он. – Идем!

К его облегчению, больше про Снейпа никто не вспоминал. Хагрид раздал всем троим по бутылке сливочного пива, а Рону удалось уговорить его поделиться самогоном, от одного глотка которого на глазах Гарри выступили слезы. Гермиона отказалась даже пробовать, Рон единственный умудрился выпить все, но, судя по его виду, напиток не пошел ему на пользу.

Не смотря на это, вечер удался. Гарри постарался не думать о Северусе и просто радоваться сливочному пиву, своим друзьям и тому, что его крестный скоро выйдет на свободу. Ведь Сириус, как никто другой, этого заслуживал.

Они рассказали Хагриду, каким образом Сириусу удалось бежать. Гарри даже попытался объяснить устройство хроноворота. Из всего произошедшего Гермиона запомнила только то, как страшно было лететь на Клювокрыле, Рон же попытался представить встречу с дементорами с последующим попаданием в больничное крыло как акт беспримерного героизма. К концу рассказа Хагрид шумно сморкался в свой гигантский носовой платок.

– Значит, это вы освободили Клювика! – всхлипывал он. – А я-то и не знал… Как же мне вас благодарить-то!

– Если бы не Дамблдор, – скромно сказала Гермиона, успокаивающе похлопав гиганта по руке, – у нас бы ничего не вышло. Сама бы я ни за что не догадалась использовать хроноворот… так что, в каком-то смысле, это была его идея…

– Благослови его Бог, – бормотал Хагрид. – Может, и Клювик теперь сможет вернуться? Великий человек, Дамблдор… великий человек!

Хагрид просил друзей пересказывать историю вновь и вновь – казалось, он никак не мог наслушаться. Кроме того, у него обнаружился неожиданно большой запас сливочного пива, и вечер пролетел незаметно. Когда Гермиона посмотрела на часы, оказалось, что отбой уже прошел. Рон еле стоял на ногах, так что им пришлось чуть ли не тащить его до замка. Хагрид, с блестящими от слез глазами, махал им вслед, Клык выглядывал у него из-под ног.

В гостиной их пути разделились. Гарри с трудом потащил Рона по лестнице.

– Что это было? – бормотал Рон. – Что бы я еще хоть раз…

– Как ты вообще мог это выпить? – спросил Гарри. Стараясь поднимать как можно меньше шума, Гарри дотащил друга до кровати.

– Просто положи меня, – пробормотал Рон. – Я хочу спать. Потом разденусь.

Гарри все-таки снял с друга ботинки, но, как только голова Рона коснулась подушки, он мгновенно уснул.

Гарри забрался на свою кровать, но даже и не думал раздеваться. В тишине слышалось только ровное дыхание соседей по комнате – казалось, все спали. Сейчас было самое время достать плащ и отправиться в подземелья, но почему-то при одной мысли об этом хваленая гриффиндорская храбрость ему изменяла. Может, лучше все-таки подождать? Ведь завтра Северус наверняка немного успокоится? Или даже послезавтра? Это будет только разумно…

Тяжело вздохнув, Гарри вытащил из-под матраса плащ. Есть такое волшебное слово " надо".


* * *

Дверь и не думала открываться. Гарри назвал пароль, но, похоже, Северус сменил его.

Начало было явно неблагоприятным.

Северус ясно давал понять, что хочет, чтобы его оставили в покое. И, если у Гарри осталось хоть немного здравого смысла, он должен развернуться и уйти. Но, судя по всему, как раз здравого смысла у него и не было. Он тихо поскребся в дверь, потом еще раз. Когда никто на это не отреагировал, он постучал, молясь, чтобы Филча не оказалось поблизости. " Я никуда не уйду", – отчаянно шептал он, словно Северус каким-то образом мог его услышать.

Но, может быть, он действительно его услышал, потому что дверь беззвучно распахнулась. Сердце Гарри неистово забилось в груди. Поплотнее запахнув плащ, словно это могло уберечь его от чего-то страшного, Гарри вошел внутрь.

Северус сидел возле камина и смотрел в огонь. Ничего необычного в этом не было – Гарри часто заставал его на этом месте. Но сегодня Гарри отчетливо чувствовал напряжение, разлитое в воздухе. При его появлении Северус даже не повернул головы.

– Северус, – прошептал Гарри, дрожащими руками стягивая плащ. Про себя он отчаянно молился, чтобы все прошло хорошо.

– Я впустил тебя только затем, Поттер, – сквозь зубы сказал Северус, так и не отводя глаз от огня, – чтобы сказать, чтобы ты убирался отсюда.

Каким-то образом Гарри чувствовал, что простое " почему" здесь не пройдет. Нужно срочно что-то придумать, только вот что?

– Пожалуйста, не называй меня " Поттер", – начал он, еще не зная, что ему сказать, чтобы… чтобы что? Трудно бороться с тем, чего даже не понимаешь.

– А почему бы и нет? – спросил Северус, все так же не оборачиваясь. – Может, это каким-то образом и ускользнуло от твоего внимания, но сейчас я очень, очень зол. И, если я сейчас начну, то могу наговорить такого, о чем потом наверняка пожалею.

На самом деле Гарри думал, что все будет гораздо хуже. Обычно Северус и не пытался сдерживаться. С другой стороны, это могло означать, что сейчас Северус действительно очень зол...

Внезапно Северус втянул носом воздух.

– Мне это кажется, или я действительно чувствую запах алкоголя? – резко спросил он.

– Э-э, не кажется, – нерешительно сказал Гарри, чувствуя, что и без того зыбкая почва начинает стремительно уходить у него из-под ног. – Мы были у Хагрида... у него был самогон, только мне он совершенно не понравился...

– Ясно, – зловеще процедил Снейп. – Праздновали, значит.

Гарри сглотнул.

– Северус, – все же попытался он, – к нам это не имеет никакого отношения...

– ЭТО ТЫ ПОМОГ ЕМУ БЕЖАТЬ! – проревел Снейп, ударив кулаком по ручке кресла. От неожиданности Гарри даже подпрыгнул на месте. Сделав пару глубоких вдохов, Северус с видимым усилием взял себя в руки. – Это имеет к нам самое непосредственное отношение! Ведь это ты помог ему бежать! И теперь, когда эта история выплывет наружу, как, по-твоему, буду выглядеть я?

– А что я должен был сделать? – не выдержал Гарри. В нем тоже начал закипать гнев. Неужели Северус не понимает?! Неужели его заботит только то, в каком свете он может предстать перед окружающими?! – Сириус не был сторонником Волдеморта и не заслуживал Поцелуя дементора! И я не мог допустить, чтобы это произошло! Для тебя я бы сделал то же самое, и мне совершенно все равно, как при этом я буду выглядеть! Кроме того, это было два года назад, и с тех пор все изменилось!

– И что именно, по-твоему, изменилось?

– Северус, не притворяйся, что не понимаешь! Профессор Люпин пытался рассказать тебе, что случилось, если бы ты только его послушал... – Судя по убийственному выражению лица Северуса, Гарри только что совершил роковую ошибку. Но ведь это было правдой! Если бы Северус тогда просто выслушал, Сириусу не пришлось бы скрываться все это время, а сам Северус не выглядел бы сейчас дураком! И даже, может быть (Гарри старался об этом не думать), никакого Волдеморта бы не было. Кто знает, как все могло обернуться?

Может, все было бы совершенно по-другому, и они сейчас не находились бы в этой комнате и никогда не дотронулись бы друг до друга. У Гарри пересохло в горле. Похоже, он окончательно сошел с ума, раз не жалел ни о чем, что привело его сюда.

– Сириус – мой крестный, – сказал он. – Я знаю, что ты его ненавидишь, но он никогда не служил Волдеморту! – Гарри не осмелился произнести слово " невиновен". – И что, по-твоему, я должен был сделать? Спокойно стоять и смотреть как его осудят на Поцелуй дементора?! – От воспоминаний о приближающихся со всех сторон чудовищных тварях у него до сих пор проходил мороз по коже.

– Твой крестный, – процедил Северус, поднимаясь из кресла и наконец поворачиваясь к Гарри. При этих словах его лицо исказилось от ненависти. – Как трогательно! Но что именно он для тебя сделал? – голос Снейпа едва не срывался на визг. – Где он был, когда ты подвергался опасности? Отсиживался в пещере, ловя блох? Что такого он для тебя сделал, чтобы заслужить твою вечную благодарность – если, конечно, не считать близкого знакомства с твоим безвременно почившим родителем?! Где он был, когда ты в нем нуждался?

– Он не виноват! – закричал Гарри. – Он не мог быть со мной, потому что ему пришлось скрываться! И, между прочим, из-за тебя! И не смей плохо отзываться о моем отце!

Кожа Снейпа приобрела болезненный лиловый оттенок.

– А почему бы и нет? – заорал он. – Ты даже никогда его не видел! И ты совершенно не знаешь Сириуса Блэка, а уже готов лизать ему ноги! Да что ты вообще знаешь про истинное служение делу и истинное самопожертвование? – Снейп оборвал себя.

– Даже не начинай! – Гарри уже трясло от злости. – Я помню каждое твое слово! Ни про какое истинное служение делу речи не шло! Ты сам сказал, что " месть, это блюдо, которое подают холодным"! Ты хотел убить его вовсе не из-за Волдеморта! А из-за того, что он делал в школе, когда был ребенком!

– Люди не меняются! – у Снейпа побелели костяшки пальцев, он изо всех сил вцепился руками в спинку кресла (возможно, чтобы не поддаться искушению). – Попомни мои слова, Поттер! Убийца всегда остается убийцей! А кроме того, он дурак и совершенно не умеет себя контролировать, с ним ты никогда не будешь в безопасности!

– Но тогда я не буду в безопасности и с тобой!

Снейп замолчал и посмотрел так, словно перед ним стоял незнакомец. Его лицо неожиданно побелело. Чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы, Гарри заставил себя продолжить:

– Но ты ведь изменился! Ты ведь покинул Волдеморта! Не знаю почему, но ты это сделал, и Дамблдор дал тебе второй шанс. Пожалуйста, Северус, я не… – Гарри опустил глаза, машинально потирая шрам.

Северус молчал, и он просто не осмеливался на него посмотреть. Под конец Гарри зажмурился, чтобы уж точно ничего не видеть. Может, если он не будет смотреть, то все каким-то образом станет так, как раньше, до того, как он окончательно все испортил…

– Это ты не понимаешь, – прошептал он, когда тишина стала совсем невыносимой. Ответа не было, тогда он продолжил: – Я прихожу сюда ради тебя. И Сириус не имеет к этому никакого отношения, неужели ты этого не понимаешь? И то, что его выпустят, ничего не меняет…

– Ты дурак, – хрипло сказал Снейп. Гарри наконец открыл глаза. Северус стоял к нему спиной и опять смотрел в огонь. – Ты полный и законченный идиот, Поттер. Как ты не понимаешь, что это меняет все. – Лицо Северуса выглядело странно осунувшимся. – Неужели ты не понимаешь, что тебе придется скрывать от него наши отношения? Думаешь, твой прекрасный крестный будет счастлив, узнав твою маленькую грязную тайну? Если он узнает, что я посмел до тебя дотронутся… – Снейп опустил взгляд на свои руки, словно впервые их увидел.

– Мне все равно, как он к этому относится! – воскликнул Гарри, зная, что лжет. – Ты прав, нам всего лишь придется от него скрывать. Это совершенно не его дело. Это дело касается только нас двоих. Ты же сам… ты сам согласился!

Северус медленно сел. Гарри опять не видел его лица, но подозревал, что сейчас Северус выглядит не намного лучше его самого.

– Да, я сам на это согласился, – глухо сказал Северус. – Господи, Поттер, почему ты не можешь просто убраться отсюда!

Гарри не знал, что ему делать. Лучше бы Северус кричал. Гарри ужасно захотелось сказать, что он его любит.

– Пожалуйста, не заставляй меня это делать, – вместо этого попросил он.

– Гарри, – все так же тихо сказал Северус. – Уходи. Просто уходи.

Он поднял руку, предвосхищая возможные протесты.

– Иди и… подумай. Хоть раз в жизни воспользуйся тем, чем набита твоя голова вместо мозгов, чтобы понять, почему именно присутствие Сириуса Блэка в твоей жизни все меняет.

– Но мы же это потом обсудим? – спросил Гарри. Кажется, в его голосе звучали панические нотки. Ты обещал, что больше меня не бросишь. Ты обещал!

– Если захочешь. – Откинувшись в кресле, Северус закрыл глаза, но его лицо оставалось все таким же напряженным, словно он смирился со своим поражением. Гарри понял, что больше ничего не может сделать.

– Хорошо, – обреченно сказал он. – Но я пришел сказать, что я…

– Думаю, на сегодня ты сказал достаточно, – не открывая глаз, резко сказал Северус. – А теперь иди!

И Гарри ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Некоторое время он брел как в тумане. Он словно потерял ощущение времени, а также чувство опасности. Если бы не плащ-невидимка, ему пришлось бы туго. Он знал, что в нынешнем состоянии все равно не сможет заснуть, а потому даже не думал идти в гриффиндорскую башню. Наверное, если он все-таки не хотел наткнуться на Филча, ему стоило пойти в библиотеку. Неохотно он сменил направление. Его ноги с трудом отрывались от земли, и лишь увидев перед собой книжные полки, Гарри немного пришел в себя.

Он вытащил книгу о магии крови, над которой работал уже несколько дней, но не никак не мог сконцентрироваться, несмотря на то, что книга была очень интересной. Он постоянно возвращался к просьбе Северуса обдумать то, что влечет за собой появление на сцене Сириуса. То, что, как бы ему ни хотелось, чтобы все было так, как раньше, как раньше никогда больше не будет.

Неужели именно это имел в виду Дамблдор?

Гарри пытался представить, что скажет Сириус, если Гарри расскажет ему про Снейпа. О том, что Снейп впервые поцеловал его, когда ему было пятнадцать лет, стал его первым любовником в шестнадцать. О том, что Гарри его любит. Что бы Северус ни думал, Гарри не был дураком и понимал, что не может рассказать такое ни Сириусу, ни Рону, ни Гермионе. Вообще никому. И сколько это может продолжаться?

По крайней мере, пока Гарри не закончит школу. Но что будет потом? Руны перед ним расплывались и набегали друг на друга. Странно, что раньше он об этом не думал. Ему осталось провести в Хогвартсе чуть больше года. Сейчас этот срок казался ему невероятно долгим, но любой срок рано или поздно подходит к концу. Через год он покинет Хогвартс совершеннолетним магом, а Северус… Северусу придется остаться здесь – по требованию Министерства и для его же собственной безопасности.

И что тогда? Вопросов было слишком много. Станут ли они делать вид, что ничего не было, притворяться, что эти два года (даже три – если считать с поцелуя) между ними ничего не было? Будут ли у Северуса неприятности, если они не станут ничего скрывать? Да и будут ли они вообще вместе? Сколько нужно для того, чтобы Северус окончательно потерял терпение…

Гарри резко вскочил с места и захлопнул книгу. Его сердце оглушительно стучало в груди, во рту все пересохло. Словно во сне он поставил книгу на место.

На этот раз дверь открылась, едва он коснулся ее рукой. В кабинете Северуса было темно. Так же темно было в гостиной. Огонь в камине потух. Единственным источником света была свеча, стоявшая на прикроватном столике в спальне. Северус лежал к нему спиной. При звуке его шагов он даже не повернулся, но Гарри знал, что он не спит.

Скинув плащ и ботинки, Гарри забрался под одеяло и прижался к своему любовнику.

– Пожалуйста, позволь мне остаться, – прошептал он. – Я хочу быть с тобой.

Раздался тихий шорох, и его руку цепко обхватили чужие руки. Кожа Северуса была странно холодной

Гарри закрыл глаза и коснулся губами выступающей лопатки, потом шеи, где его нос защекотали гладкие волосы.

– Я здесь, – прошептал Гарри. – С тобой. Я не хочу никуда уходить!

И это не могло изменить ничье освобождение.

Северус все так же лежал, вцепившись в его руку, но Гарри услышал его шепот – тихий, почти не слышный:

– Тогда оставайся.


Глава 18. Невилл

4 апреля 1997

Дорогой Гарри!
Не могу поверить, что пишу тебе письмо, не опасаясь, что кто-нибудь может его перехватить! Мне все время кажется, что я вот-вот проснусь и опять окажусь где-нибудь в джунглях... или даже в Азкабане. Но я все не просыпаюсь и не просыпаюсь! Извини, что так долго не писал тебе, – я очень этого хотел, но находился под постоянным присмотром, они стояли над душой, даже когда приходил Дамблдор! Мне пока не разрешается покидать территорию Министерства, а то бы я обязательно навестил тебя, как и положено крестному! Не знаю, когда вся эта волынка закончится, но обещаю – и я уже сказал об этом Дамблдору – что, что бы ни случилось, ты больше не обязан жить с теми магглами. Я оформлю опекунство, и, даже если меня пока не выпустят, ты сможешь остаться на лето в Хогвартсе или погостить у Уизли. Конечно, я надеюсь, что к тому времени буду свободен и ты сможешь жить вместе со мной. Я бы очень этого хотел, конечно, если ты тоже этого хочешь. Мы пока не слишком хорошо знаем друг друга, но я надеюсь это исправить. Мой дом всегда будет твоим домом.

Ну вот, они опять вызывают меня для дачи показаний – иногда мне кажется, что это никогда не кончится. Но я их понимаю. Мы должны сделать все, чтобы остановить Темного лорда, по крайней мере, в Министерстве есть люди, осознающие вставшую перед всеми нами проблему (если ты это прочитал, значит, здешняя цензура не такая жесткая, как я всегда думал! ). Я приеду, как только смогу. Ужасно давно тебя не видел и соскучился. Можешь прислать ответ с Хедвиг – я буду рад ее видеть.

Сириус

Отложив письмо, Гарри невидяще уставился в окно, за которым заходило солнце. Обдумав ответ, он вытащил чистый пергамент. Гарри писал, как он рад, что, наконец, получил письмо, что Сириусу больше не приходится скрываться от Министерства, что, разумеется, он будет просто счастлив жить вместе с ним, когда у Сириуса появится такая возможность. И все это время Гарри безуспешно пытался отогнать от себя мысль, безостановочно бившуюся в каком-то крошечном уголке его сознания. " Ты сможешь остаться на лето в Хогвартсе". Это было ужасно неправильно. Он не должен надеяться на то, что Сириус не сможет забрать его на лето – но ведь дело может затянуться, а, кроме того, Сириусу наверняка понадобится найти дом, прежде чем приглашать в него Гарри. Что же касается Уизли – Гарри не хотел подвергать их семью опасности, так что Хогвартс оставался его лучшим выбором, но это не мешало Гарри чувствовать себя последним дерьмом. Он ни на секунду не должен был рассматривать такой вариант! Бедный Сириус – как ему, должно быть, хочется, чтобы все это побыстрее закончилось, и он снова смог жить нормальной жизнью. Может, все дело в том, что Гарри действительно плохо знал его?

Он ведь действительно был почти не знаком со своим крестным – а теперь не только Северус, но и сам Сириус говорит об этом! Они знали друг друга в основном по редким скупым письмам, в которых так мало можно было сказать. Конечно, с этим ничего нельзя было поделать, но Гарри внезапно задумался о том, что Сириус для него фактически незнакомец. Что было странно – ведь на третьем курсе Гарри едва не заработал Поцелуй дементора, пытаясь его спасти, а потом остро чувствовал свою связь с Сириусом, несмотря на разделявшее их расстояние. Гарри знал, что Сириус по первому слову придет к нему на помощь, и был, в свою очередь, готов сделать для Сириуса все, что в его силах. Но принять Сириуса в качестве отца, которого у Гарри никогда не было... Кажется, для этого было слишком поздно. Хотя Гарри мог ошибаться и ничего подобного Сириус вовсе не хотел. Может, он тоже просто хотел стать его другом, так же как и Гарри. В его мыслях Сириус долгое время представлял то, чего у Гарри никогда не было, – семью. Но теперь у Гарри появился Северус.

Гарри закрыл глаза. Северус. Как бы ему хотелось рассказать Сириусу об этой стороне своей жизни. Он так хотел, чтобы крестный его понял. Но это было невозможно, и Гарри прекрасно это понимал. Он еще помнил вопиллер, который Сириус прислал ему после того, как он спас Снейпа. " В следующий раз не пачкай руки, и пусть ублюдок сдохнет! " Вспомнив, с какой ненавистью звучал голос крестного, Гарри даже сейчас содрогнулся. Сириус может понять многое, но не это. Может быть, через пару лет, когда Гарри станет старше, и Сириус не сможет сказать, что Северус использует Гарри в своих грязных целях… А если даже тогда Сириус не сможет принять его чувства? Эта мысль показалась ему невыносимой, и Гарри решил пока не торопить события. Кроме того, теперь он знал, кого выберет, если ему все-таки придется выбирать. В конце концов, он действительно плохо знал Сириуса, а Северус был… Северусом.

Прошлой ночью, когда они закончили заниматься любовью и просто лежали под одеялом, Гарри впервые спросил Северуса, почему он присоединился к Волдеморту. Как оказалось, в темноте многие вещи становились гораздо проще.

– Неужели ты действительно во все это верил? Во всю эту чушь про магглов и грязнокровок?

– В то время это не имело никакого значения. Я был молод и глуп. И зол. Мне казалось, он ценит мой талант, а моей семье нравились его идеи. Неужели тебе никогда не лгали?

– Конечно, лгали!

– Ну вот, а я им верил. А потом… то, что он заставлял… меня делать… Гарри, я не хочу вспоминать об этом. Молю бога, чтобы ты никогда не узнал, что я из себя когда-то представлял. Но я больше не тот человек, каким был раньше.

– Я знаю. То, что было в прошлом, не имеет никакого значения. И мне все равно, что было тогда.

– Ты сейчас так говоришь.

– Ну… я не думаю, что если узнаю об этом, то что-то изменится. Но если ты не хочешь говорить об этом, я пойму. А почему ты ушел от него?

– Я… ненавидел то, что мне приходилось делать. Но кое-что мне нравилось. Я не буду лгать тебе, Гарри. Надеюсь, тебе не придется открыть в себе то, что нашел я… это…

– Северус… если ты не хочешь об этом вспоминать, не надо.

– Во всяком случае, как только я понял, что дальше так продолжаться не может, я сразу пришел к Дамблдору и с тех пор расплачиваюсь за свои ошибки.

– Какие? За то, что ты пошел к Волдеморту, или…

– За обе. Если бы я не был таким глупцом… но глупо жалеть о том, чего нельзя изменить.

– Я понимаю. Спасибо. Э-э… теперь твой черед. Что бы ты хотел узнать?

– Как ты помог Блэку бежать?

– Хорошо. Я расскажу.

Гарри не стал упоминать Гермиону, просто сказал, что " у него был хроноворот" (очевидно, появившийся прямо из воздуха) и что он прилетел за Сириусом на Клювокрыле. Ведь Северус тоже не рассказывал ему всего. Хорошо уже, что они могли обсуждать такие вещи друг с другом. После принятого решения Гарри чувствовал, словно его избавили от тяжелой ноши, которую он все это время, сам того не подозревая, носил. Интересно, что чувствовал Северус? Гарри вовсе не хотел потерять Сириуса, но, если ему придется выбирать… Что ж, он свой выбор уже сделал.

Гарри заставил себя вернуться в настоящее. Бессмысленно предаваться бесполезным размышлениям, он решит, что ему делать, когда в этом возникнет необходимость. Пока же Гарри дописал письмо, надеясь, что ему удалось скрыть от Сириуса свое смятение. Когда он запечатывал пергамент, в комнату вошел Рон.

Плюхнув учебник по трансфигурации на кровать, он тяжело вздохнул:

– Мы знакомы уже шесть лет, а я до сих пор не понимаю, как она может учиться весь день напролет! Твое счастье, что ты улизнул. Что ты делаешь? – взгляд Рона упал на письмо. – О, он наконец-то тебе написал!

Гарри попытался сдержать раздражение.

– Раньше он не мог.

– А, ну да… Я схожу с тобой в совятню. Ты можешь взять Свина.

– Теперь я могу слать письма с Хедвиг! – Гарри широко улыбнулся. В этот момент он чувствовал только радость от того, что Сириусу больше не нужно скрываться.

По дороге в совятню Рон и Гарри обсуждали приближающуюся игру – Гриффиндор против Рэйвенкло. С самого начала года Хаффлпафф ничем не проявил себя, а Слизерин играл просто ужасно. Гарри даже чувствовал некоторое разочарование – он до сих пор помнил напряжение, царившее на последнем матче третьего курса, когда Гриффиндор буквально вырвал победу у Слизерина. Особенно потому, что в той игре Гарри одержал победу не над обычным противником, а над ненавидимым им Драко Малфоем. В его ушах до сих пор звучал яростный крик Малфоя, когда тот понял, что снитч в руках Гарри.

" Что ж, может, это даже и к лучшему", – думал Гарри, открывая дверь в совятню. Если бы он опять утер нос Драко, Северус наверняка разозлился бы – и неизвестно, как бы это отразилось на их отношениях. Гарри видел, как он злился из-за плохой игры Слизерина. Гарри даже боялся упоминать при нем о квиддиче – чтобы тот не усмотрел в его словах злорадства.


В совятне Гарри обнаружил, что Хедвиг сидит рядом с другой совой. Ему даже показалось, что птицы как-то особенно интимно склонили друг к другу головы. Завидев хозяина, Хедвиг быстро отодвинулась в сторону и смущенно нахохлилась. Гарри чуть не споткнулся, узнав ее кавалера: это был гигантский черный филин, Ахерон, принадлежавший Северусу, который все прошлое лето носил их письма. Похоже, птицы возобновили свою дружбу. Или никогда ее не прекращали.

Вошедший следом Рон хмыкнул.

– У твоей совы завелся бойфренд!

– Похоже на, – вяло согласился Гарри, погладив Хедвиг по голове. Сова нежно ущипнула Гарри за руку и взяла свернутый пергамент.

– Привет! Ты чей? – спросил Рон Ахерона. Протянув руку, он попытался погладить его по голове. – Какой ты большой! А я думал, что Хедвиг нравятся рыж… Ай! Он меня укусил! – возмущенно воскликнул Рон, прижимая к груди поврежденную конечность. Ахерон злобно посмотрел на него. – Противный ублюдок… все-таки интересно, чей он.

– Понятия не имею, – солгал Гарри, скрывая улыбку.

Проводив улетевшую Хедвиг тоскливым взглядом, Ахерон грустно ухнул.


* * *

Апрель пролетел почти незаметно. Гарри целыми днями учился, играл в квиддич, общался с друзьями, а ночи проводил у Северуса или в библиотеке. Как ни странно, теперь ему почти не требовалось спать. За все это время он обменялся с Сириусом только парой писем. Его крестный уже не надеялся, что его выпустят к концу учебного года, и писал, что уже говорил на эту тему с Дамблдором.

С приближением экзаменов Северус почти не позволял Гарри приходить к нему по ночам и на отработках заставлял его учиться, вместо того чтобы заниматься более приятными вещами. В такие вечера Северус сидел у камина, проверяя работы, а Гарри читал учебники, удобно свернувшись в стоящем рядом кресле. Было очень уютно сидеть вот так с Северусом, но иногда Гарри охватывало раздражение: если сложить все время, потраченное им на учебу – у Северуса, с друзьями, а также по ночам в библиотеке, складывалось впечатление, что Гарри проводит за чтением книжек едва ли не большую часть суток. Ему нравилось учиться, особенно тому, что он изучал по ночам, но гораздо больше учебы ему нравился секс, квиддич и практическая магия – в отличие от книжной, которая уже буквально лезла у него из ушей. Как-то раз, в постели, он сказал об этом Северусу, но тот только шлепнул его по попе.

Однажды, когда Гарри выходил из подземелий после отработки, он услышал в коридоре знакомые голоса. Дрожащий срывающийся голос явно принадлежал Невиллу, его собеседником, надменно растягивающим слова, был никто иной как Малфой.

Голоса раздавались совсем близко – буквально за соседним поворотом коридора. Вокруг никого больше не было, что было не удивительно, учитывая время ужина. Но, даже несмотря на это, Невилл и Малфой обсуждали вещи, явно не предназначенные для чужих ушей.

– Мой отец был под " Империусом"! – настойчиво говорил Малфой. – Он никогда добровольно не служил Сам-Знаешь-Кому, Лонгботтом, несмотря на свое отношение к грязнокровкам. Я не хочу оскорбить твоих друзей, но ты из хорошей семьи и понимаешь, что я имею в виду…

– Д-да, – запинаясь, отвечал Невилл. – Так значит, твоя семья никогда…

– Нет, конечно, – гладко врал Малфой. – В отличие от Снейпов, Малфои являются уважаемыми членами волшебного сообщества… – Малфой понизил голос, словно боялся, что кто-то может услышать, как он обсуждает своего декана. Руки Гарри сами собой сжались в кулаки. – Хотя профессор Снейп и происходит из богатой и уважаемой семьи, Снейпы никогда не отличались любовью к ближним… ты же слышал, чем занимались его предки… вот, смотри! Теперь ты мне веришь? – Раздался шорох разворачиваемого пергамента.

Гарри ужасно хотелось заглянуть за угол и посмотреть, что происходит, но что-то внутри него словно шептало: Погоди… Еще не время… Наверное, действительно стоит дождаться, пока Невилл останется один.

– Ты был прав, – раздался шепот Невилла. – Его… его пра-прабабушка убила моего пра-прадедушку…

– Тебя это удивляет? – небрежно спросил Малфой.

– Н-нет. Но… но здесь ничего не сказано о том, что это он… что мои папа с м-мамой…

– Я же уже говорил тебе, Лонгботтом, Дамблдор использовал свои связи в Министерстве, чтобы замести все следы! Ты ничего не найдешь в официальных источниках! Ведь он лично взял Снейпа на поруки. Но используй свою хваленую гриффиндорскую интуицию! За что еще он может тебя ненавидеть? Ты же ничего ему не сделал!

– Ты прав, – прошептал Невилл. – Ты прав! Спасибо, Драко!

– Не стоит благодарности, Лонгботтом. И не стоит посвящать в это твоих друзей. Вряд ли они обрадуются, что ты веришь словам какого-то слизеринца!

– Я н-не буду! Они все равно ничего не поймут! Представляешь, – Невилл визгливо засмеялся, – они все уверены, что ты на стороне Сам-Знаешь-Кого!

– Я от них ничего другого и не ожидал, – презрительно протянул Малфой. – Они не видят дальше собственного носа! Но ты же не такой, Лонгботтом! – в тоне Малфоя Гарри ясно расслышал издевку. Перед его глазами все поплыло, но чудовищным усилием воли он взял себя в руки. Похоже, ему предстоит серьезный разговор. Между тем Малфой продолжал: – Только мы с тобой можем остановить Темного лорда! Но для этого никто не должен ни о чем знать. Ты понял?

– Понял! – выдохнул Невилл.

– Тогда ты должен мне сказать, – с неожиданной настойчивостью в голосе спросил Малфой. – Где Поттер собирается проводить лето? Он вернется к своим магглам или поедет к Уизли?

– Я не… – Невилл опять запнулся. – Мне не нравится, что делает Гарри, но он всегда хорошо ко мне относился, и я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось. И это не его вина, что…

– Именно поэтому мы и должны в первую очередь его защитить! – возразил Малфой. – Не беспокойся, Лонгботтом, предоставь это мне. И у нас обязательно все получится, вот увидишь!

– Это будет здорово! – отозвался Невилл, а потом неуверенно добавил: – Ты… ты уже говорил с Блейз?

– Что? А, еще нет. Но не беспокойся, Лонгботтом, я обязательно спрошу у нее, пойдет ли она с тобой в Хогсмид.

– Спасибо! А ты… а ты правда у нее спросишь? Думаешь, она согласится?..

– Конечно, согласится!

– Спасибо! Спасибо, Драко! Ты – настоящий друг! – дрожащим голосом воскликнул Невилл.

– Не стоит благодарности, – Гарри услышал звук удаляющихся шагов. Его голова кружилась от обилия новой информации. С каких это пор Малфой и Невилл стали друзьями? Что это за бред насчет семьи Северуса и зачем Малфою знать, где Гарри проведет лето?

Сопение Невилла становилось все ближе. Глубоко вздохнув, Гарри вышел ему навстречу, словно ковбой в одном из маггловских фильмов.

В руках Невилл нес большую книгу и какой-то пергамент. Завидев Гарри, он побледнел и сделал шаг назад.

– Зачем тебе знать то, где я проведу лето, Невилл? – тихо спросил Гарри.

Невилл испуганно оглянулся, словно надеясь, что Малфой еще не ушел. Но в коридоре никого не было.

– Что ты здесь делаешь? – голос Невилла дрогнул.

– Иду с отработки, – сделав шаг, Гарри вырвал из рук Невилла пергамент. Насколько он понял из подслушанного разговора, это должен был быть фрагмент фамильного древа Лонгботтомов, и действительно, так оно и было. Кто-то заботливо обвел интересующее его место: " Уилфред Лонгботтом (1864-1923), убит Гекубой Снейп". Гарри заметил, что даты восходили ко времени Вильгельма Завоевателя, а к каждому имени прилагалось краткое описание обстоятельств смерти. Интересно, подделывают ли волшебники свои родословные?

– Чем ты занимаешься? – сердито спросил Гарри, возвращая пергамент. – Зачем ты слушаешь Малфоя?

– Я… мы вместе сидим… Гарри, он не такой уж плохой, правда! – забормотал Невилл. – Он хорошо учится, и его выбрали префектом, он помогает мне на зельях и…

– Ты сошел с ума! – воскликнул Гарри. – Ведь он же Малфой!

К его удивлению, Невилл расправил плечи и крикнул – дрожащим, срывающимся голосом:

– Какое тебе дело до того, с кем я дружу? Никому из вас нет до меня никакого дела! А теперь, когда у меня наконец есть друг, ты хочешь испортить мне жизнь!

– Я как раз не хочу, чтобы ты испортил себе жизнь, Невилл! – взорвался Гарри. – Малфой тебе никакой не друг, неужели ты сам этого не видишь? Или ты уже забыл, как он травил тебя на первом курсе?!

– Но ты же забыл, как тебя травил Снейп?

Гарри молча уставился на Невилла, который выглядел так, словно был готов провалиться сквозь землю.

– Что ты сказал? – медленно спросил Гарри.

– Н-ничего, – запинаясь, пробормотал красный как рак Невилл. – Я н-ничего не сказал…

– Что ты имеел в виду? – жестко повторил Гарри.

Невилл задрожал еще больше.

– Я тебя ни в чем не виню, – умоляюще прошептал он. – И никто тебя ни в чем не винит, Гарри! Все знают, что Снейп владеет черной магией и что он тебя заколдовал! Но не волнуйся, мы с Драко тебе поможем! Мы остановим его, и тебе обязательно станет лучше!

– Это тебе говорит Малфой? – выплюнул Гарри. – Это… это все грязная ложь! Неужели ты ему поверил?

– Драко не стал бы мне лгать! – ощетинился Невилл. – Он сказал, что видел вас вместе! Что вы… что вы… целовались! – Невилл передернулся от отвращения. – Он сказал, что здесь даже стены имеют глаза, и видели, как ты выходил от Снейпа – иногда далеко за полночь… Гарри, как ты мог? – казалось, Невилл вот-вот расплачется. – Но я не обвиняю тебя, Гарри, я не хотел так говорить!

– Это ложь! – закричал Гарри, испугавшись панических ноток в собственном голосе. Надо обязательно рассказать об этом Северусу, как только ему представится такая возможность. " Здесь даже стены имеют глаза" – откуда Малфою обо всем известно? А вдруг его видел кто-нибудь еще?! – Зачем он говорит тебе все это? И что вы затеяли?!

Невилл поудобнее перехватил тяжелую книгу.

– Эта книга по генеалогии, – дрожащим голосом сказал он. – Здесь… здесь история моей семьи и история семьи Снейпа. Гарри, Снейпы были темными магами все до единого! И он тоже – видишь, его прабабушка убила моего прадедушку!

– Что за чушь! – воскликнул Гарри. – Невилл, неужели ты не видишь, что Малфой тебя использует?

Невилл прижал книгу к груди.

– Использует? – прошептал он.

– Да, использует! Как ты можешь верить, что его семья не поддерживает Волдеморта? После того как он все эти годы практически открыто этим бравировал!

Невилл отчаянно замотал головой.

– Нет, Гарри! Он все мне объяснил! Это было только для вида, чтобы никто не мог заподозрить, что он…

– А зачем ему знать, где я буду летом? Из чистого любопытства? И за это он утроит тебе свидание с Забини?

– Мы собираемся защитить… – Невилл остановился. – А при чем здесь Блейз?

– Он тебя использует, – устало сказал Гарри. – Неужели ты сам этого не видишь? Он же Малфой, сам по себе ты совершенно его не интересуешь. Он пообещает тебе все, что ты хочешь услышать, лишь бы добиться своего!

Гарри не понимал, как Невилл может не понимать очевидного! Но, по-видимому, Невилл действительно не понимал.

Дрожа, как осиновый лист, он выпрямился и с вызовом посмотрел на Гарри:

– Я знаю, что вы все обо мне думаете! – срывающимся голосом крикнул он. – Вы считаете, что я никому не нравлюсь и никто не захочет дружить со мной просто так, а сами делаете вид, что дружите только из жалости!

– Нет, Невилл, нет! – прошептал Гарри, чувствуя, что голос ему не повинуется.

– Но вы еще увидите! Я знаю, что вы обо мне думаете, но вы все увидите! Мы с Драко все сделаем вдвоем! И ты не должен на меня кричать, а то… а то я расскажу всем, что та статья про тебя и Снейпа была правдой! Они устроят расследование, и на этот раз вас поймают и выгонят Снейпа из школы! И тогда ты, наконец, очнешься и сам поймешь, что все это время находился под чарами! А когда его выбросят из Хогвартса, Авроры разделаются с ним, потому что он Пожиратель…

В мгновение ока Гарри выбил из рук Невилла книгу и прижал его к стене. Невилл пытался сопротивляться, но, несмотря на то, что он был выше, Гарри оказался сильнее. Он чувствовал силу, поющую в его крови, заклинания, которые он учил по ночам, так и просились ему на язык. Он за секунду мог разделаться с этим ничтожеством, и его смерть была бы мучительной. Гарри заговорил, и его голос вышел низким, угрожающим шипением:

– Если ты повторишь эту гнусную ложь хотя бы одному человеку, я задам тебе вопрос – при всех, перед всей школой. И знаешь, что я у тебя спрошу, Лонгботтом? Я спрошу: " Как поживают твои родители? Они ведь сошли с ума и до сих пор лежат в Мунго? "

Лицо Невилла стало белым как мел.

– И что ты на это скажешь? – Гарри чувствовал, что делает что-то не то, но уже не мог остановиться. – Как ты будешь тогда выкручиваться?

– Кто… – прохрипел Невилл, – кто тебе это сказал?

– Не важно.

– Я никому об этом не говорил, никто не знал… кто тебе сказал… Снейп?

– Нет, – со значением сказал Гарри. – Попытка номер два

– Но кто… – Гарри видел, как на лице Невилла наконец забрезжило понимание, и в тот же момент почувствовал укол совести. У Невилла был такой вид, словно весь мир обрушился на него. Он заплакал, слезы покатились по его мясистым щекам.

Гарри хотел сказать, что Дамблдор не предавал его доверия, что Гарри узнал об этом случайно, но он был так зол на Невилла, что слова не шли с его языка. Кроме того, Невилл должен хорошенько осознать, что ему не стоит задевать Северуса.

Разжав руки, Гарри отошел от стены.

– Подумай об этом, – тихо сказал он. Невилл с ненавистью посмотрел на него. В этот момент Гарри со всей ясностью понял, что никогда больше им не быть друзьями.

И во всем опять виноват Малфой.

– Увидимся, – выдавил Гарри и, развернувшись, пошел прочь.


Глава 19. Ненависть

– " Сами обо всем позаботятся"? – бесстрастно переспросил Снейп.

– Он так сказал, – Гарри беспомощно пожал плечами. За завтраком он умудрился подать Северусу знак, и сразу после еды тот под каким-то надуманным предлогом уволок его в пустой класс. До начала занятий оставалось не больше десяти минут, и Гарри, не теряя времени, рассказал о подслушанном разговоре и неожиданной стычке с Невиллом.

– " Стены имеют глаза"? – Северус покачал головой. – Ты всегда приходишь в мантии-невидимке, а я дважды в неделю проверяю подземелья на следящие чары, не говоря уже о ежемесячном обходе Дамблдора. Мы просто не могли их пропустить. Драко Малфой может строить догадки сколько его душе угодно, но точно он ничего не знает и знать не может.

Гарри закусил губу, он отчаянно надеялся, что Северус прав, но его не оставляло нехорошее предчувствие.

– Сегодня вечером я еще раз обойду подземелья, – пообещал Северус, судя по всему, тоже перебирая возможные варианты заклинаний, которые он мог пропустить. – Но меня больше волнует внезапный интерес Малфоя к тому, где ты проведешь лето.

– Я вовсе не обязан докладывать об этом Невиллу, – Гарри пожал плечами. – Тем более что я и сам пока не знаю.

– А я не спущу глаз с Малфоя. Ты придешь сегодня?

– Думаешь, это безопасно?

Подумав, Северус кивнул.

– Если что-то пойдет не так, я пришлю записку – обычным способом. А так приходи, и не забывай, через месяц у тебя экзамен по зельям. Я помогу тебе готовиться.

– И ты туда же, – вздохнул Гарри. Про себя он надеялся, что ему удастся уговорить Северуса на что-нибудь другое: сегодня он и так целый день учился. А ведь они занимались любовью больше недели назад, и Гарри очень соскучился. Он надеялся, что и Северус тоже.

– Неужели ты и вправду пригрозил рассказать о родителях Лонгботтома? – неожиданно спросил Северус, и Гарри немедленно захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Но мысль о том, что Северуса могут выгнать из Хогвартса на расправу аврорам и Пожирателям смерти, заставила его заткнуть не вовремя проснувшуюся совесть. Вместе с мимолетным воспоминанием об остром удовольствии, которое ему доставил чужой страх.

– Да, – твердо сказал он, глядя Северусу в глаза. – И я бы это сделал.

Но Северус не собирался его судить:

– Очень умно с вашей стороны, мистер Поттер, - его губы даже изогнулись в подобии улыбки. – Почти по-сли...

– Мне нужно идти, – пробормотал Гарри, пряча глаза. – Я опаздываю на... на ЗОТС. - Гарри поправил сумку. – Я просто хотел предупредить тебя. Я приду вечером!

Северус нахмурился, но не стал возражать.

– Как хочешь. Но сначала дождись моей записки.

– Хорошо, – коснувшись на прощанье его руки, Гарри вышел из класса.


* * *

В записке было всего лишь одно слово: " Приходи".

Пока Гарри спускался в подземелья, на душе у него было неспокойно. Как и всегда, на нем была мантия-невидимка, но ему все равно казалось, что на него все время кто-то смотрит. Он даже выбрал другой маршрут. Но все пути вели к двери Северуса, и именно там чувство тревоги многократно усилилось. Только скользнув в приоткрывшуюся под его касанием дверь, Гарри смог вздохнуть спокойно.

Северус сидел за столом, за которым они играли в шахматы, и читал книгу, но отложил ее, как только Гарри вошел.

– Ты что-нибудь обнаружил? – спросил Гарри, снимая мантию.

– Нет. И здесь тоже нет никаких чар – впрочем, я в этом и не сомневался. Драко Малфой не смог бы обойти мою защиту. Так что никаких причин для беспокойства, Гарри, – казалось, Северус хотел убедить сам себя. – Мы приняли все возможные меры предосторожности, так что единственное, что нам нужно, это не терять бдительности, – раз уж Лонгботтом что-то заподозрил. Хотя я сомневаюсь, что он на что-то осмелится после твоей угрозы.

Гарри кивнул, зная, что его беспокойство совершенно беспочвенно. Возможно, ему было просто не по себе от всей этой ситуации.

– Ты не взял учебник, – Северус нахмурился.

– Ой, забыл! – Гарри как можно убедительнее развел руками.

Северус сердито посмотрел на него.

– Но я сегодня уже занимался четыре часа в библиотеке! – поспешно добавил Гарри, не упомянув о проведенной там ночи, – впрочем, полночные штудии вряд ли помогут ему на экзаменах. – Я больше не могу, Северус, правда. У меня голова скоро распухнет!

А если в ближайшее время они не окажутся в постели, то не только голова.

– Что, все уже забито под завязку? – насмешливо спросил Северус, и не думая вставать с кресла.

– Практически, – проигнорировав насмешку, Гарри уселся ему на колени. Больше всего на свете Гарри хотелось заняться любовью, но он не знал, в каком настроении сейчас Северус и стоило ли сейчас настаивать.

Пока все складывалось благоприятно – по крайней мере, его не сбросили на пол, поэтому Гарри воспринял это как приглашение и поцеловал Северуса в губы. У них оставалась всего одна неделя! О чем они только думают?! Какая разница, сдаст Гарри экзамены или нет? В некоторых маггловских школах учеников, не сдавших экзамены, оставляют на лето. Такое правило стоило бы ввести и в Хогвартсе!

От близости Северуса у Гарри кружилась голова. В его штанах творилось что-то невообразимое, судя по твердой выпуклости, к которой он прижимался, с Северусом происходило то же самое. Когда Северус застонал и ухватил его за бедра, Гарри довольно улыбнулся.

– Дразнишься? – выдохнул Северус.

– Я? – с негодованием воскликнул Гарри. – Кто настаивает, чтобы я все время занимался?!

Северус глубоко вздохнул и наконец сбросил Гарри с коленей. В первый момент Гарри испугался, что Северус действительно заставит его учиться, но резкий кивок в сторону спальни развеял его опасения.

Гарри не смог сдержать улыбки. Взяв Северуса за руку, он потянул его к спальне. На пороге Северус остановился. На его лице появилось странное выражение неуверенности, которое, впрочем, быстро исчезло.

– Спорим, что я продержусь дольше? – вздернув бровь, спросил он. – Или боишься, что проиграешь?

– И не мечтай! – Гарри хмыкнул. От сладкого предвкушения кровь быстрее побежала по жилам. Его одежда оказалась на полу, прежде чем закрылась дверь спальни, на что Северус криво усмехнулся, хотя сам с рекордной скоростью расстегивал пуговицы собственной рубашки. Обычно они раздевали друг друга не спеша, но сегодня Гарри был просто не в состоянии ждать: ведь с последнего раза прошло больше недели!

На этот раз, как только Северус избавился от одежды, они оказались в кровати. Пара поцелуев – и Гарри не выдержал: развернувшись, он опустил голову и, прежде чем Северус успел сказать хоть слово, обхватил губами его плоть. Вскрикнув от неожиданности, Северус больно сжал его бедра, но сделал то же самое.

Следующие несколько мгновений пронеслись как в тумане: Гарри стонал от наслаждения, краем сознания фиксируя ответные стоны Северуса, сладкими судорогами отдававшиеся во всем его теле.

Когда они только начинали позу " шестьдесят девять", или " soixante-neuf", как Северус изысканно называл ее, Гарри боялся, что ему так и не удастся ее освоить: как только ему удавалось войти в нужный ритм, манипуляции Северуса с его телом заставляли его совершенно терять голову. Но врожденное упрямство все-таки победило: во что бы то ни стало решив освоить эту премудрость, Гарри догадался перечислять про себя ингредиенты зелий или турнирные таблицы прошлогодних квиддичных матчей, после чего все пошло на лад – надо ли упоминать, что Северус и не думал жаловаться?

Жадно облизав головку, Гарри подумал, что вкус Северуса больше не кажется ему неприятным. Он даже перестал давиться, когда глотал. И, что самое важное, Северус был в восторге, Гарри только надеялся, что он получал не меньшее удовольствие, чем сам Гарри, когда это делал Северус… Он едва не кончил при одном только воспоминании об этом, но каким-то непостижимым образом умудрился взять себя в руки. Ну уж нет! Он не собирается сдаваться так быстро! Сосредоточившись, Гарри провел языком от головки до основания, поласкав рукой бархатистый мешочек, и отправился в обратный путь, уделив особое внимание чувствительному местечку под бархатистой кожицей. Северус издал низкий протяжный стон, Гарри прочувствовал его всем своим существом, сосредоточенном сейчас в части тела, добровольно отданной этому умелому рту.

Однажды они всерьез решили выяснить, кто же уступит первым. Каждый держался до последнего, ни один не хотел уступать. Гарри не мог сказать, кто из них победил. Он помнил только, что под конец не прекращая стонал, и это каким-то образом словно выпустило на волю туго стянутую пружину, которая мгновенно унесла его за грань, потянув следом и Северуса. Хорошо, что Северус крепко держал его за бедра: Гарри просто не мог контролировать отчаянное желание ворваться как можно глубже в его податливое горло. Кстати, он так до сих пор и не научился делать это для Северуса. Больше всего Гарри нравилось то, что они доставляли друг другу удовольствие одновременно, и Гарри чувствовал, что не только получает, но и отдает взамен - и от этого процесс только выигрывал.

Чуть отстранившись, Гарри выпустил изо рта гладкую головку. Северус вздрогнул, когда его разгоряченную влажную плоть омыло прохладным воздухом. Гарри уже знал, что ему это приятно.

От ответных действий Северуса Гарри пришлось вцепиться в его бедра и зарыться носом в теплую кожу. Он застонал, из последних сил сдерживаясь, чтобы не кончить. Слепо тычась губами куда придется, Гарри целовал и трогал что только можно губами и языком.

– О Господи...

К его изумлению Северус неожиданно выпустил его изо рта.

– По... погоди, – тяжело дыша, сказал он.

– Что?.. – умудрился выдавить Гарри, но Северус настойчиво потянул его к себе, и Гарри неохотно подчинился. Северус принялся осыпать его поцелуями. В черных глазах горел почти безумный огонь. И, захваченный водоворотом чужого желания, Гарри почти позабыл о своем секундном недовольстве.

– Что случилось? – все же спросил он, когда они прервались, чтобы набрать в легкие воздуха. – Почему ты остановился?

– Я... ничего. – Щеки Северуса раскраснелись, а сквозь приоткрытые губы вырывалось неровное дыхание. – Просто... – он помедлил и отвел взгляд, но все же сказал: – я... я не хочу...

– Что? Кончить прямо сейчас? – спросил Гарри, старательно пряча усмешку.

– Кончить... так, – тихо сказал Северус.

Нахмурившись, Гарри непонимающе посмотрел на него. Что он хочет этим сказать?

– Я сделал что-то не так? – нерешительно спросил он. Гарри был абсолютно уверен, что делал только то, что нравилось Северусу, - и, судя по его реакции, ему это действительно нравилось...

– Нет, – Северус скользнул рукой по его мокрой от пота спине, кончиками пальцев коснувшись ягодиц. – Все так. Просто...

И Гарри наконец понял.

– О... – только и смог выдавить он. Приятное тепло, все это время копившееся в его животе, каким-то загадочным образом испарилось, оставив после себя что-то подозрительно похожее на страх. Это было просто глупо – Северус уже несколько раз проникал в него пальцем, а один раз даже вставил целых два, кроме того, он еще ни разу не причинил Гарри ничего, даже отдаленно похожего на боль, так что беспокоиться, а тем более бояться, было попросту нечего. Наверное, это просто было неожиданно, вот и все.

– Ты... ты хочешь...

Взгляд Северуса стал неожиданно острым. Он недвусмысленно сжал ягодицу Гарри.

– Да.

Гарри почувствовал, что краснеет.

– Понятно, – пробормотал он, но на этот раз его голос прозвучал еле слышно. Все правильно. Естественно, Северус – взрослый мужчина, а не какой-нибудь подросток. Он не может довольствоваться тем, что сойдет для Гарри. И Гарри нужно было с самого начала помнить об этом. Ничего удивительного, что Северусу надоело все время делать одно и то же. То, что Гарри это нравится, вовсе не означает, что Северус получает такое же удовольствие. Может, Северусу, в отличие от него, требуется разнообразие. И с его стороны было просто глупо... Нет, не просто глупо, а очень глупо на это рассчитывать.

И он вовсе не против попробовать, попытался оправдаться Гарри хотя бы перед самим собой. Просто... просто даже сейчас, после всего, что между ними было, несмотря на все его чувства к Северусу, Гарри казалось, что он все равно не сможет довериться кому-то... настолько. Хотя в книге близнецов говорилось, что ничего страшного в этом нет, и что... А кроме того, Северус никогда бы не сделал ему ничего плохого... Гарри с трудом сглотнул и, собрав всю свою храбрость, выпалил:

– Хорошо.

Казалось, на это ушли все его силы. Он открыл глаза, которые, сам того не подозревая, зажмурил. Как ни странно, Северус смотрел на него чуть ли не с ужасом.

– Мне должно быть лестно, что при одной только мысли о том, чтобы заняться со мной любовью, мой любовник готов потерять сознание? – саркастически спросил он, отведя взгляд.

– Нет! – поспешно воскликнул Гарри. – Нет, я действительно хочу этого! Ну, то есть если ты тоже хочешь. То есть... – Он почувствовал, что Северус начинает отодвигаться. Надо было что-то делать. – Подожди! – быстро сказал он. – Пожалуйста! Если ты хочешь, мы можем... В смысле, мне нужно немного времени... – Молодец, Поттер. Ему захотелось себя ударить. Осталось добавить " Ведь мы встречаемся всего каких-то полгода" и испортить все окончательно!

– И что же тебя так пугает? – ровно спросил Северус, больше не пытаясь отодвинуться, но и не вернувшись обратно.

– Я... ничего, – Гарри не мог объяснить этого даже самому себе. А раз он сам не мог понять, то что же он мог сказать Северусу? Боязнь боли? Но он испытывал гораздо худшую боль в своей жизни – вряд ли это может сравниться со сломанной рукой или " Круциатусом". Возможно, дело было в том, что он боялся потерять контроль – ведь как только Северус окажется внутри него, у Гарри не будет абсолютно никакой возможности повлиять на ситуацию, пока все не закончится. Он и сам не понимал, почему мысль об этом так его пугала. Гарри был абсолютно уверен, что Северус будет нежен и никогда не воспользуется его беспомощностью, а наоборот, сделает все, чтобы он тоже получил удовольствие, – по крайней мере, попытается.

И Северус очень этого хотел. Гарри просто ведет себя как ребенок. Эгоистичный ребенок, думающий только о себе. Северус ждал все это время – все эти месяцы – и ни разу даже не поднимал эту тему. И сейчас Гарри видел в его глазах, насколько это ему нужно. Семестр почти закончился. Да, есть шанс, что Гарри останется в Хогвартсе, но ведь всякое может случиться. Поэтому он должен получить все, что может, пока у него есть такая возможность. И Северус так терпеливо его ждал. Больше всего на свете Гарри хотел бы видеть Северуса счастливым...

– Мы можем это сделать, – настойчиво сказал он, забираясь на Северуса сверху, чтобы его любовник не смог опять ускользнуть. – Прости, это было глупо. Я не боюсь. Просто это было... неожиданно, Гарри заставил себя улыбнуться. – Мы даже можем воспользоваться тем синим лосьоном... – Гарри попытался поцеловать Северуса в губы, но тот удержал его за плечи. С беспокойством вглядевшись в его лицо, Гарри обнаружил, что Северус не сердится, но вовсе не так спокоен, как Гарри бы того хотелось.

- Уймись, Гарри. Не гони лошадей, – тихо сказал он. – Мы обязательно попробуем, но не сегодня.

Гарри расстроенно прикусил губу. Похоже, его представление никого не убедило.

– Но...

– Уймись, я сказал. Иди лучше сюда! – К облегчению Гарри, Северус обнял его. По крайней мере, его не выставили взашей, и это уже хорошо.

Тем не менее, Гарри чувствовал себя обязанным попытаться еще раз:

– Но если ты действительно хочешь, мы могли бы...

– Никогда не испытывал желания надругаться над девственными великомучениками, – сердито сказал Северус. – Прекрати, Гарри!

– Прости меня, – несчастным голосом сказал он. От его недавнего возбуждения не осталось и следа. Судя по всему, то же самое случилось и с Северусом. А ведь он терпел целую неделю! И кого это Северус назвал " девственным великомучеником"? Гарри был уверен, что давно потерял право называться подобным определением, ну разве что в сугубо техническом смысле. Но он знал, что в таком настроении с Северусом бесполезно спорить.

– Объясни мне, почему, – неожиданно спросил Северус.

Полнейшая беспомощность. Ощущение власти чужого тела...

– Не знаю, – сказал Гарри. – Просто... в книге написано, что это не так, но мне почему-то кажется, что я буду чувствовать себя беспомощным... У меня не будет никакого контроля над ситуацией...

– Возможно, в каком-то смысле ты действительно будешь зависеть от моих действий – но неужели ты думаешь, что я смогу причинить тебе боль? – тихо спросил Северус.


– Разумеется, я так не думаю! – в отчаянии воскликнул Гарри. – Ты никогда не сделаешь мне больно, и я это прекрасно знаю! И я хочу, чтобы ты был у меня первым. – И последним. Во всем. – Я хочу, чтобы это был ты. Я прекрасно понимаю, что ты был со мной терпелив и ни на чем не настаивал. Не знаю, что со мной не так!

– Может, первый раз ты хочешь быть сверху?

Гарри в изумлении уставился на него. Под этим взглядом Северус даже слегка покраснел.

– И ты сможешь сам убедиться в том, что при должном подходе боли как неотделимого компонента вполне можно избежать.

Только Северус мог употреблять такие выражения как " должный подход" и " неотделимый компонент", говоря о сексе. И в любое другое время Гарри бы от души над этим посмеялся. Но не сейчас. Предложение Северуса определенно заинтриговало некоторые его органы. При мысли о том, как, должно быть, тесно и жарко может быть там, внутри, его член определенно воспрял духом...

Но Гарри до сих пор помнил, как прижимал Невилла к стене подземелья, заставляя говорить, и как каждой клеточкой своего тела наслаждался чужой беспомощностью. Почему он испытывал такое удовольствие? Раньше ему не приходило в голову унижать других людей. Или приходило? Ведь он же не почувствовал бы прилив такой же всесокрушающей ярости, если бы на месте Невилла вдруг оказался Северус? Он ведь любит Северуса, и никогда бы не... такого просто не могло произойти. Но Гарри не мог рисковать.

– Спасибо, – сказал он, отгоняя от себя назойливые мысли. Озноб, пробежавший по его позвоночнику, не имел никакого отношения к сексу. – Но я действительно хочу, чтобы ты был первым, – в этот момент Гарри доверял Северусу гораздо больше, чем себе.

– И я даже вижу почему, – Северус указал на безмятежно лежащий у него на бедре член Гарри, не выказывающий особой заинтересованности в каких бы то ни было экспериментах.

– Ты просто застал его врасплох. Дай ему пару минут, – быстро сказал Гарри, пытаясь загладить неловкость от предыдущего разговора. – А ты? – он протянул руку, готовый принять все необходимые для этого меры.

– Кто это " он"? – Северус саркастически приподнял бровь. – Если я правильно идентифицирую эту личность, могу я, по крайней мере, узнать " его" имя?

Гарри почувствовал, что краснеет.

– Не можешь, – едва слышно буркнул он. Когда Гарри думал об этой части своего тела, то иногда мысленно называл ее " своей метлой", но ни за что на свете не признался бы в этом Северусу. Должно быть, он наслушался разговоров в раздевалке – другие парни как только " его" не называли. Иногда разговоры заходили настолько далеко, что Гарри боялся покраснеть.

– В таком случае, – пробормотал Северус в самое ухо Гарри, беря предмет обсуждения в свою руку, – я сам могу дать " ему" имя – и назову его " мой", – в подтверждение своих слов Северус сжал ладонь, от чего Гарри застонал и закрыл глаза. Все это время он не выпускал из ладони член Северуса и теперь с удвоенным энтузиазмом принялся за дело – действие всегда было его стихией, слова же только все портили.

– Наверное, я не должен тебе говорить, что иногда называю его " профессор"? – поддразнил он Северуса некоторое время спустя, за что немедленно получил чувствительный щипок в мягкое место. Засмеявшись, Гарри поцеловал Северуса в шею, чувствуя, как утихают последние отголоски неприятных воспоминаний. В самый последний момент Северус отвел его руку.

– Позволь я покажу тебе... – пробормотал он, притянув Гарри на себя, так что член Северуса расположился между ягодиц Гарри. Затем он заставил Гарри сжать ноги. Гарри охотно подчинялся, заинтригованный выражением абсолютного блаженства, мелькнувшего на лице любовника. Неужели это настолько приятно? И именно в этот момент Северус обхватил его ногами за талию, так что член Гарри оказался плотно зажатым между их телами, с каждым движением скользя по разгоряченной коже. Гарри забыл обо всем на свете. Они медленно двигались, скользя друг по другу, и на этот раз, когда Гарри наклонился, чтобы его поцеловать, Северус не отстранился.

Облегчение, захлестнувшее Гарри, в купе со сводящим с ума трением, заставило его излиться на любовника меньше чем за минуту. Северус напрягся, приглушенно вскрикнул и через пару сводящих с ума движений присоединился к Гарри. Чувствуя, как клейкий ручеек медленно стекает по ногам, Гарри удовлетворенно вздохнул. Северус погладил его по голове.

– Ну теперь-то, надеюсь, все нормально? – ворчливо спросил он.

" Я люблю тебя", – подумал Гарри и поцеловал его, пытаясь убедить себя в том, что между ними все осталось по-прежнему. Но, покидая подземелья, он знал, что это не так.

Он помнил, как отчаянно Северус цеплялся за его бедра, сорванный стон, слетевший с его губ в момент завершения, взгляд, которым он одарил Гарри... Неужели все это время Северус считал, что Гарри его дразнит, позволяя доходить до определенной черты, но даже не думая ее переступить? Гарри вовсе не хотел этого, он просто... не думал. Как всегда. И его бездумье обернулось жестокостью. Мысль о том, что он не может дать Северусу то, что тот от него хочет, приводила Гарри в уныние. Но больше всего его ужасал собственный страх. Гарри вовсе не нравилась мысль, что у него какая-то секс-фобия. Ему нравилось заниматься сексом. Заниматься сексом с Северусом. И он хотел наслаждаться каждым его проявлением. Поэтому ему не оставалось ничего иного, как переступить через себя тем или иным способом. С этой мыслью Гарри поспешил в гриффиндорскую башню, уже не заботясь о том, что кто-то может его увидеть – текущие проблемы вытеснили из его головы все остальное. Хотя, похоже, ничто, связанное с ним и Северусом, до сих пор не обходилось без проблем. И настало время разрешить их раз и навсегда.

Но когда он проскользнул мимо Полной леди, оказалось, окружающий мир вовсе не думал оставлять Гарри в покое: в одном из бордовых плюшевых кресел сидел Рон.

– Привет, Гарри, – сказал он, как только портрет открылся, несмотря на то, что Гарри все еще находился под мантией-невидимкой.

Что ж, ничего не поделаешь, все равно Рон уже знает, что это он. Гарри подождал, пока портрет закроется и неохотно стянул с себя мантию-невидимку, на ходу придумывая оправдания. Может, сказать, что он выходил в туалет? Но тогда на нем должна была быть пижама...

– Тебя не было бог знает сколько времени, – сказал Рон, лишая Гарри возможности прибегнуть к этой уловке. – Почти всю ночь. Ты каждый день возвращаешься во столько, я заметил, – примерно в полчетвертого.

Гарри почувствовал, словно земля ускользает у него из-под ног. Только этого ему не хватало!

– Неужели ты каждый день бегаешь в Хогсмид? – Рон нервно закусил губу. – Ты встречаешься с Джорджем?

Сам того не сознавая, бросил ему спасательный круг Рон.

– Ага, – осторожно согласился Гарри. – Иногда. – Осталось не забыть известить об этом самого Джорджа.

Рон неловко поерзал в кресле. Очевидно, мысль о том, что его лучший друг трахается с его же братом, до сих пор не укладывалась у него в голове. Судя по всему, целомудренные поцелуи в щечку – это одно, а ночные свидания – совершенно другое.

– Что ж, – Рон с видимым трудом сглотнул. – Так значит, у вас все серьезно.

Гарри почувствовал, что опять ступил на зыбкую почву.

– Похоже на то, – еще более осторожно сказал он. И это была чистая правда – если бы речь не шла о совершенно другом человеке.

Рон выдавил из себя улыбку.

– Что ж... Полагаю, это... хорошо, – сказал он. – Наверное. В смысле... Ты ведь и так мне почти как брат, так что это ничего не меняет, правда?

Опустившись в кресло напротив него, Гарри поспешно вставил:

– Ну все не настолько серьезно! – хотя от слов Рона у него потеплело на душе.

" Почти как брат". Раньше Рон никогда такого не говорил. Гарри всегда втайне считал Уизли семьей, которую ему хотелось иметь. Теперь же он с ужасом понял, что, если бы он и вправду встречался с Джорджем, то его мечта вполне могла стать реальностью.

Мысль о том, что бы подумал Рон, знай он правду, привела его в еще большее уныние: что Гарри не только не любит его брата, но вдобавок встречается со Снейпом! Что бы Гарри мог на это сказать? " Не волнуйся, Рон, Джорджу все равно, с кем я встречаюсь, потому что он влюблен в Фреда"? Хотя тогда Рон по-любому бы не захотел, чтобы Гарри встречался с его братом. И мысль об этом ранила больнее, чем мысль о возможной реакции Сириуса. Гораздо больнее. Гарри всегда подозревал, что так оно и будет, и старался гнать от себя такие мысли. Но сейчас, видя перед собой заспанную физиономию лучшего друга и его встревоженный взгляд, он не мог больше себя обманывать.

– Все не настолько серьезно, – повторил о, отводя взгляд.

– Как скажешь, – согласился Рон, явно не веря ни одному его слову, отчего Гарри стало только хуже.

– А куда еще ты ходишь? – неожиданно спросил Рон. – Ты никогда не предлагаешь пойти с тобой, – в голосе друга прозвучала обида, но Гарри был рад сменить тему, хоть ему и предстояло срочно придумывать подходящее объяснение.

– Извини. Иногда я не могу заснуть и тогда хожу в библиотеку. Я не думал, что тебе будет интересно. – По крайней мере, это была чистая правда – просто Гарри не упомянул зачем. Впрочем, Рон тут же спросил его об этом:

– Ты ходишь в библиотеку?! ЧИТАТЬ?! И что же ты там читаешь?

– Это помогает мне расслабиться, – Гарри беспомощно пожал плечами. – Ну, всякое... по программе.

– Понятно теперь, почему ты стал лучше учиться... Но ведь ты все равно приходишь не раньше полчетвертого... Может, лучше попросить у мадам Помфри какое-нибудь зелье? А так ты слишком мало спишь! Ты должен сказать Джорджу...

– Со мной все в порядке! – перебил его Гарри. – Не нужно никаких зелий, Рон! От них меня целый день мутит. Кроме того, мне вполне хватает нескольких часов сна! – По крайней мере, последнее было чистой правдой. Где бы он ни проводил ночь – у Северуса или в библиотеке – с каждым днем Гарри чувствовал себя все более выспавшимся и отдохнувшим, чем накануне.

– Может, тебе все-таки нужно больше сна? – неуверенно пробормотал Рон, и Гарри не мог не улыбнуться:

– Ты говоришь прямо как твоя мама!

– Вовсе нет! – Рон даже оскорбился, но затем широко зевнул. – Хотя ты прав, тебе виднее, нужно тебе спать или нет. Но если в пятницу ты свалишься с метлы на финальном матче, и Дамблдору опять придется тебя ловить, я тебе это припомню!

– Договорились! – широко улыбнулся Гарри, его улыбка перешла в не менее широкий зевок. – И давно ты тут сидишь?

– Не очень. Я встал в туалет минут двадцать назад, посмотрел, что ты еще не пришел, и решил подождать, когда ты вернешься, а заодно спросить, где тебя носит.

Интересно, только Рон заметил, что он отсутствует по ночам?

– А кто-нибудь еще знает? Дин или Шеймус или... Невилл?

– Конечно, знают! – фыркнул Рон. – Я же не мог позволить им думать про тебя бог знает что! Я им сказал, что ты ходишь к Джорджу – по крайней мере, Дину и Шеймусу, а что думает по этому поводу Невилл, я понятия не имею. Так что я был почти прав, но кто бы мог подумать, что ты ходишь еще и в библиотеку!

Гарри опять душераздирающе зевнул.

– Завтра ты будешь клевать носом гораздо сильнее меня, – сказал он. – Пойдем-ка лучше спать.


* * *

Рассвет пятницы выдался теплым и безоблачным. Гарри провел ночь в собственной постели, променяв на сон и Северуса и библиотеку. Правда, он совершенно не чувствовал разницы – на его взгляд, он был таким же как всегда и был готов в любой момент сорваться в воздух, чтобы поймать трепещущий золотой шарик.

Сегодня Северус свирепствовал на зельях больше обычного – похоже, он принял близко к сердцу проигрыш команды Слизерина и отыгрывался, предсказуемо срывая досаду на Гриффиндоре. Гарри подозревал, что его плохое настроение частично объясняется тем, что он не пришел к нему вечером, хотя Северус и приглашал его. Гарри боялся, что его любовник не погнушается по такому случаю проверить состояние его спортивной формы, и, каким бы удовольствием это ни обернулось, Гарри вовсе не жаждал перенапрягаться накануне решающего матча. Может, им удастся встретиться сегодня. В последний раз они оставались наедине во вторник, когда Северус захотел того, что Гарри не смог ему дать. И это до сих пор беспокоило Гарри. Он очень надеялся, что ему удастся повидать Северуса сегодня после матча, и что между ними все опять будет в порядке. Он не уставал повторять себе, что Северус не может отвернуться от него из-за такого пустяка, но небольшая демонстрация чувств с его стороны Гарри бы не помешала. Потому что... потому что если когда-нибудь Северус от него устанет... думать об этом было невыносимо, и Гарри постарался отогнать от себя эту мысль.

Имоджин собирала команду, чтобы дать последние наставления перед игрой, и Гарри попытался включиться в происходящее, но так как уже слышал все это тысячу раз, просто кивал и согласно бормотал в нужных местах. Чтобы не думать о Северусе, он принялся перебирать в уме возможные варианты стратегии для загонщиков. В этом году команда Рэйвенкло играла особенно агрессивно, и Гарри вовсе не жаждал получить по голове бладжером. А если сегодня будет играть Эллен, то его шансы на это удваивались: похоже, с некоторых пор Имоджин спускала ей абсолютно все.

Наконец обе команды вышли на поле. Гарри заметил, что если играл не Слизерин, то симпатии зрителей обычно распределялись более равномерно: Гриффиндор и Рэйвенкло болели за своих, Слизерин болел за команду, игравшую против Гриффиндора, а Хаффлпафф частично болел и за тех и за других. Гарри знал, что, в память о Седрике Диггори, некоторые надеялись, что победит Рэйвенкло, – ради Чо, которая его любила, а еще потому, что Гарри ему проиграл. Оторвавшись от земли, Гарри постарался выбросить это из головы, что было нелегко: один вид Чо Чанг, пожимающей руку Имоджин, а затем взмывающей в небо прямо напротив него, остро напомнил ему об этом. Между ним и Чо стояла не только смерть Сэдрика. Они не разговаривали с того самого злополучного октября – и Гарри мучили угрызения совести: все вокруг знали, что Чо идет в Хогсмид на свидание со знаменитым Гарри Поттером, каково ей было, когда в тот же день выяснилось, что он – гей? Наверное, на ее месте Гарри бы тоже разозлился. И хотя Чо улыбалась ему, когда они встречались в коридорах, в ее улыбке было гораздо меньше тепла – и он не мог ее за это винить.

Улучив минутку, Гарри обвел глазами трибуны, отметив Рона и Гермиону, сидящих рядом с огромной фигурой Хагрида, Северуса – одинокую черную тень среди моря зелени и серебра – слизеринцы, само собой разумеется, не посчитали нужным надеть цвета Рэйвенкло.

Мадам Хуч просвистела в свисток, и игра началась. Толпа внизу ревела, и Гарри почувствовал, что каким-то образом вошел в состояние необыкновенной ясности и сосредоточенности сознания. Он не думал о том, что делает: в этот момент летать и искать снитч для него было столь же естественно, как дышать. Краем сознания он отмечал передачу квоффла, текущий счет. Чуть больше внимания уделял траекториям бладжеров, но большую часть его внимания он сосредоточил на главном: поиске золотого мячика. Он видел, что, в отличие от него, Чо пытается охватить все сразу. Может быть потому, что она была капитаном команды. Но в результате ее концентрация страдала, и она пыталась компенсировать этот недостаток тем, что следила не за полем, а за Гарри, так что тут ему придется быть осторожным вдвойне.

Игра продолжалась уже довольно долго, а снитча все не было и не было. Через полтора часа Гарри стал думать о том, не произошло ли какой-нибудь ошибки. Судя по выражению лица Чо, она думала то же самое. Поймав ее взгляд, Гарри беспомощно пожал плечами. Но когда он уже собрался предложить Имоджин взять перерыв, то увидел в траве, прямо под Чо, золотое мерцание. Сама Чо просто не могла его пропустить, и она действительно его увидела. У Гарри не было абсолютно никакой возможности отвлечь ее – направив метлу вертикально земле, Чо нырнула вниз. Гарри сломя голову мчался вперед, зная, что у него нет абсолютно никаких шансов на то, чтобы прийти первым. В этом не было его вины – ему всего лишь не повезло, но было ужасно обидно так глупо проиграть кубок. Хотя, наверное, это было в чем-то справедливо, и он должен Чо за это дурацкое свидание, и... К его безграничному изумлению снитч выскользнул практически из рук Чо – ей пришлось резко свернуть в самый последний момент, чтобы не врезаться со всего размаха в землю. Но на этом чудеса не закончились: снитч развернулся и прямым ходом устремился к нему. Все, что Гарри требовалось сделать, – это протянуть руку, снитч словно хотел, чтобы его поймал именно Гарри. Какая удивительная удача... Гарри протянул руку, чувствуя покалывание в кончиках пальцев, как вдруг понял, что что-то было не так. Происходило что-то странное, но он не мог понять, что именно, и у него не было времени на то, чтобы разобраться, – снитч уже летел ему в лицо, еще пара сантиметров... Внезапно " Всполох" словно взбесился – он метнулся в сторону, унося Гарри прочь от снитча и заставив его на секунду потерять равновесие. Гарри почувствовал, как активизировались чары, наложенные Северусом: сжав его так плотно, что он стал опасаться уже за сохранность своей грудной клетки. Видя, что вожделенная цель ускользает у него из-под носа, Гарри негодующе вскрикнул. Что, черт возьми, происходит?! Может, что-то не так с заклинанием? Или это проявление извращенного юмора Северуса? Неужели он всего лишь воспользовался подходящим предлогом, чтобы испортить ему метлу?!

Толпа внизу затихла в недоумении, а потом взорвалась криками. Гарри знал, что снизу, должно быть, выглядит как полный дурак, удирающий от летящего ему в руки снитча... С другого конца поля к нему уже неслась Чо... В отчаянии Гарри попытался ухватить снитч еще раз – и " Всполох" опять отнес его назад. Но затем снитч снова метнулся к Гарри – словно мечтал, чтобы тот его поймал. Гарри непонимающе уставился на золотой мячик, на летящую к нему на всех парах Чо, и чувство неправильности вернулось опять – но на этот раз Гарри знал, что делать.

– Чо! – заорал он, вцепившись в " Сполох" и заставив метлу лететь наперерез девушке. В его распоряжении было всего несколько секунд.

– Чо! НЕТ! Не касайся снитча! Не касайся его!

Когда Гарри направил метлу между ней и снитчем, глаза Чо расширились от изумления, но времени на разговоры не было: сзади уже слышался шелест маленьких крылышек. Гарри отчетливо расслышал щелчок...

Далее...


Глава 19. Ненависть (прод. )

Мир перевернулся с ног на голову. Подброшенный невидимой силой, Гарри врезался в Чо, услышав ее испуганный крик, а потом чудовищной силы взрыв перекрыл все остальные звуки. Судя по всему, Гарри все же удалось защитить ее, и вся мощь удара пришлась ему в спину, где сработали защитные чары Северуса. Гарри ощутил странный приступ дежавю, а потом рухнул вниз, чувствуя, как чары Северуса отчаянно пытаются не дать ему соскользнуть с метлы, а потом подбрасывают его, словно на батуте, при ударе о землю. Гарри не сомневался, что без них уже давно бы превратился в кровавую лепешку. Улучив момент, он порадовался, что все еще жив. Сверху медленно опускались почерневшие, искореженные осколки разорвавшегося снитча и падали в нескольких метрах от него. Он лежал и смотрел, как спускается на своей метле бледная и дрожащая Чо. Кажется, за исключением пары синяков, она не пострадала. Как спускаются другие игроки, а мадам Хуч бежит по полю, свистя в свисток. Судя по всему, на стадионе творилось что-то невообразимое – Гарри слышал, как Мак-Гонагалл вырвала мегафон у Колина Криви и приказала всем учащимся немедленно разойтись по гостиным факультетов под надзором старост. А затем Гарри окружила живая стена, и все заглушили взволнованные голоса членов его команды. Помимо красно-золотых мантий гриффиндорцев он заметил также несколько синих, а потом голос Чо взволнованно спросил:

– Ты в порядке, Гарри? Ты спас мне жизнь! Если бы ты не закрыл меня... Но… на тебе ни царапины...

Наконец к нему пробралась мадам Хуч.

– Поттер! Не могу поверить! – воскликнула она с таким облегчением в голосе, что Гарри испугался, что она собирается заплакать. – В больничное крыло, немедленно!

– Все в порядке, правда... – шатаясь, Гарри поднялся на ноги.

– Господи, этот снитч... Не верю своим глазам! – бормотала мадам Хуч. – Он буквально разорвался на кусочки... Вы все, немедленно в школу, мы должны осмотреть поле... Не спорь со мной, Поттер! Ты идешь в больничное крыло и не вздумай никуда сворачивать по дороге!

На краю поля Гарри перебросился парой слов с Роном и Гермионой, которые проигнорировали приказ вернуться в гриффиндорскую гостиную и настояли на том, чтобы проводить его в больничное крыло вместе с командой. Гарри оглянулся, пытаясь найти Северуса, но не смог – стадион напоминал растревоженный пчелиный улей. Чо вернулась к своей команде, но прежде еще раз со слезами на глазах поблагодарила Гарри. Похоже, она простила его, но в данный момент Гарри было не до этого.

В больничном крыле мадам Помфри хорошенько истыкала его палочкой и руками, а затем объявила, что он может идти.

– Вы самый удачливый молодой человек на свете, мистер Поттер, – сказала она на прощанье, – и это непреложный факт! – затем она почему-то всхлипнула.

Рон был необычно бледен, а глаза Гермионы странно блестели.

– Даже не верится, что ты цел, – в сотый раз повторил Рон. – Мы должны проверить тебя на наличие проклятий – вдруг мы чего-нибудь не заметили!

– Полагаю, – раздался тихий голос, – что с мистером Поттером все будет в порядке.

В дверях палаты стоял Дамблдор.

– Мадам Помфри, – сказал он необычайно серьезным голосом. – Если вы уже закончили с Гарри, я хотел бы его забрать.

– Полагаю, что закончила... Но у мальчика сильный шок...

– Как и у всех у нас, – сказал Дамблдор. – Прости, Поппи, но это действительно необходимо.

От его тона Гарри поежился. Дамблдор выглядел очень усталым, в его глазах притаилась печаль. Гарри, даже не спрашивая, понял, что случилось что-то ужасное – что-то гораздо хуже, чем просто взорвавшийся снитч.

Похоже, это понимали и все присутствующие, потому что, когда Гарри поднялся с кровати, молча расступились, давая ему пройти. Рон неуклюже похлопал Гарри по плечу, Гермиона ободряюще сжала его ладонь. Оба проводили его встревоженными взглядами.

– Я разговаривал с мадам Хуч, Гарри, – тихо сказал Дамблдор, пока они поднимались по каменной лестнице, ведущей в его кабинет. – И она подтвердила, что у одного человека была возможность повредить принадлежности для квиддича накануне матча. Он уже признался.

– " Он"? – переспросил Гарри, едва они оказались в кабинете. – Но кто... – Гарри, не договорив, замолчал. На одном из стульев перед столом директора, опустив голову, сидел Невилл Лонгботтом. Рядом с его стулом стояла Мак-Гонагалл и, нервно сжимая перед собой руки, неверяще смотрела на него. Стоявшая в углу кабинета мадам Хуч печально качала головой.

– Невилл, – прошептал Гарри, чувствуя себя так, словно с размаху получил кулаком в живот. Хоть он и не доверял Невиллу, знал, что тот затаил на него обиду, но даже после стычки в коридоре он ни на минуту не смог бы поверить, что Невилл способен на такое...

– Это какая-то ошибка, – тупо сказал Гарри. Невилл вздрогнул, но не поднял головы. – Это ошибка, – повторил Гарри, посмотрев на Дамблдора, но тот покачал головой.

– Мистер Лонгботтом, – сурово сказала Мак-Гонагалл, – думаю, что вы могли бы, по крайней мере, посмотреть в глаза тому, кого чуть не убили.

– Минерва, – начал Дамблдор, но Невилл медленно поднял голову и посмотрел на Гарри. Гарри ожидал, что он будет плакать, или извиняться, или вести себя... по-лонгботтомски, но в бледно-серых глазах Невилла горела ненависть. Его лицо было свекольного цвета, а губы дрожали, но он вовсе не выглядел виноватым, а скорее сожалел о том, что у него не будет второго шанса довершить начатое. Гарри поежился. Невилл явно был не в себе.

Дамблдор прошел в кабинет и сел за стол, кивнув Гарри на стул рядом с Невиллом, но Гарри остался стоять в дверях, не в силах пошевелиться. Дамблдор не стал настаивать, вместо этого обратившись к Невиллу.

– Невилл, – сказал он. – Расскажи нам, зачем ты это сделал.

Невилл опустил глаза и только затряс головой.

– Не буду... – выдавил он придушенным голосом.

– Нет уж, молодой человек, вы сейчас же все нам расскажете! – с негодованием воскликнула Мак-Гонагалл, но Дамблдор поднял руку, призывая к тишине.

– Мадам Хуч? – попросил он. – Не могли бы вы повторить для Гарри то, что уже рассказали мне?

Поджав губы, мадам Хуч ответила:

– Я оставила дверь в свой кабинет открытой – именно там я храню инвентарь для матчей. За несколько минут до начала игры я видела, как Лонгботтом выходит из дверей моего кабинета – он сказал, что лестницы неожиданно поменяли направление и что он заблудился и вовсе не собирался заходить в мой кабинет. А так как что-то подобное происходит с ним постоянно, я не придала этому особого значения, тем более что ящик с принадлежностями для игры был закрыт. Я не подумала о том, что замок можно открыть магически, а потом закрыть – я должна была проверить это! Простите меня, господин директор, но я даже представить себе не могла, что...

– Никто из нас не мог бы такого представить, Роланда, – мягко сказал Дамблдор. – Слава богу, ни Гарри, ни кто-либо другой из учеников не пострадал!

– Но как такое возможно, Альбус? – воскликнула Мак-Гонагалл. – Я видела взрыв своими глазами! И по всем законам он должен был разорвать мальчика на куски! А он даже не упал с метлы!

– Гарри всегда отличался необыкновенным везением, – спокойно ответил Дамблдор. – Также вполне вероятно, что на этот раз его спасли чары, наложенные на его метлу.

Сердце Гарри пропустило удар, прежде чем он сообразил, что Дамблдор, несомненно, имеет в виду чары, наложенные на " Всполох" мадам Хуч и им самим. Но, кажется, Мак-Гонагалл приняла это, хоть и не была до конца удовлетворена объяснением. Когда она перевела взгляд на Невилла, ее руки сами собой сжались в кулаки, Гарри даже испугался, что она собирается его ударить.

– Это был Малфой, профессор! – неожиданно для самого себя выпалил он, умоляюще посмотрев на Дамблдора. – Я абсолютно в этом уверен! Это он подговорил Невилла сделать это!

Трое учителей с удивлением посмотрели на Гарри.

– Драко Малфой? – переспросил Дамблдор. – Почему ты так думаешь, Гарри?

– Потому что... потому что... – Гарри запнулся. - Потому что они дружили, и... и Невилл никогда бы не сделал это сам – я знаю, что он бы никогда такого не сделал, сэр...

– Сделал, – тихо сказал Невилл, все так же не поднимая глаз. – Я все сделал сам. Драко ничего не знал об этом.

– Невилл, – слабым голосом сказал Гарри, - ты не обязан его защищать...

– Я сделал это сам! – неожиданно закричал Невилл. Подняв голову, он посмотрел Гарри в глаза. Рука Мак-Гонагалл дернулась к палочке, но Дамблдор жестом удержал ее.

– Я не настолько туп, чтобы не суметь разобраться, как действуют взрывные чары! Это очень просто! Почти так же просто, как гербология! Или зелья, Гарри! Это почти так же просто, как ЗЕЛЬЕВАРЕНИЕ!

Дамблдор поднялся со своего места.

– Полагаю, мистер Лонгботтом, этого вполне достаточно, – безмятежно сказал он. – Мы продолжим дальнейшее выяснение обстоятельств этого происшествия с глазу на глаз. Надеюсь, Минерва, вы не возражаете?

– Нет, господин директор, – прошептала Мак-Гонагалл, глядя на Невилла так, словно не могла решить, плакать ей или кричать.

– Благодарю. Я извещу вас, когда мы закончим и, скорее всего, мне опять потребуется присутствие Гарри. Мадам Хуч, не могли бы вы оказать помощь профессору Флитвику и профессору Снейпу в осмотре квиддичного поля на случай обнаружения каких-нибудь еще чар? Мистер Лонгботтом уверил меня, что таковых нет, но я хотел бы быть абсолютно в этом уверенным.

– Конечно! – с готовностью согласилась мадам Хуч. – Я... Простите меня, господин директор...

– Вы ни в чем не виноваты, Роланда.

– Я в этом не уверена, – пробормотала мадам Хуч, покидая кабинет. Гарри последовал за Мак-Гонагалл, чувствуя себя так, словно находится в дурном сне. Неужели Невилл и вправду пытался его убить? И неужели это Гарри довел его до этого? Гарри поежился. Невилл наверняка расскажет все Дамблдору – о Драко, об угрозах Гарри... Что подумает Дамблдор и, самое главное, что он сделает?

Задумавшись, Гарри чуть не уткнулся Мак-Гонагалл в спину, когда его декан внезапно остановилась посреди коридора. Подняв голову, Гарри увидел, что из ее глаз текут слезы. Порывшись в кармане квиддичной мантии, он нашел платок и нерешительно протянул его ей. Слава богу, платок был чистым.

– Спасибо... Поттер, – Мак-Гонагалл с шумом прочистила нос. – Подумать только – мой собственный факультет! Мистер Лонгботтом... Не могу поверить!

– Я тоже, – тихо сказал Гарри.

– Но у вас есть хоть какие-нибудь предположения? Почему он это сделал? Может, вы с ним из-за чего-то поспорили? Или... О нет, не могу поверить, вы так хорошо относились к нему весь этот год, насколько я знаю, вы ведь даже помогали ему с учебой? – Мак-Гонагалл опять всхлипнула.

– Да, – Гарри проглотил комок в горле. Может, если бы он не был так поглощен своими собственными проблемами, если бы он обращал больше внимания на Невилла... Но кто и когда обращал внимание на Невилла? Если бы только он что-то заподозрил... Ничего этого могло бы не случиться.

Гарри посмотрел на Мак-Гонагалл и понял, что, как бы он сейчас себя ни чувствовал, ей приходится еще хуже. В конце концов, именно она было главой Гриффиндора, и, как гриффиндорец, Невилл был вверен ее заботе.

– Он никому ничего не говорил, – твердо сказал Гарри, желая успокоить их обоих. - Никто не подозревал, что такое может случиться!

Похоже, его слова нисколько не успокоили Мак-Гонагалл, да, признаться, Гарри не особо на это и рассчитывал. Он знал, что сам будет все время гадать, мог ли поступить как-то иначе. Очевидно, что и она тоже. Его мрачные размышления прервал звук чьих-то шагов. Обернувшись, они увидели быстро приближающегося Северуса. Его мантия развевалась за ним, как крылья гигантской летучей мыши. Северус был очень бледен, его глаза блестели каким-то безумным блеском. Его взгляд не отрывался от Гарри.

– Профессор Снейп, – Мак-Гонагалл поспешно вытерла мокрые щеки платком Гарри. Похоже, ей было неудобно, что Северус застал ее в таком состоянии. Хотя, судя по всему, Северус этого просто не заметил.

– Мне необходимо поговорить с директором, – рассеянно сказал он, наконец поворачиваясь к ней, но продолжая время от времени поглядывать на Гарри. – Мы проверили квиддичное поле.

В наступившей тишине он опять посмотрел на Гарри.

– И? – нетерпеливо спросила Мак-Гонагалл.

Северус непонимающе посмотрел на нее, словно уже забыл, о чем шел разговор.

– Мы не нашли никаких признаков опасности, – наконец ответил он. – Похоже, с-... снитч был единственным... предметом, – он сглотнул.

– Что ж, по крайней мере, с этой стороны не придется ожидать сюрпризов, – сказала Мак-Гонагалл слабым голосом. На ее глазах снова навернулись слезы, и она была вынуждена снова промокнуть их платком.

А Северус опять взглянул на Гарри. Краски постепенно возвращались на его лице, но глаза по-прежнему странно блестели – по крайней мере, Гарри уже настолько хорошо знал его, что мог это заметить.

Гарри отчаянно захотелось оказаться подальше от Мак-Гонагалл, в безопасности подземелий, где бы он мог спокойно обнять Северуса и, прижавшись к затянутой в черную мантию груди, вдохнуть такой знакомый, такой родной запах, и почувствовать, как их сердца начинают биться в едином ритме.

Сегодня чары, наложенные Северусом, без всякого преувеличения спасли ему жизнь, и Гарри хотел как следует отблагодарить его. Похоже, после всего случившегося это было нужно им обоим.

Но, к сожалению, этому не суждено было случиться. Резкий голос Мак-Гонагалл вторгся в их безмолвный разговор:

– Как вы сами видите, профессор Снейп, – раздраженно сказала она, – мистер Поттер в очередной раз умудрился остаться в добром здравии. – Судя по ее тону, она полагала, что Северус должен был надеяться на обратное.

Глаза Северуса гневно сверкнули, что только утвердило ее в подозрениях, хотя Гарри знал, что все обстояло совершенно по-другому.

– Профессор Дамблдор сказал, что меня, вероятно, спасли наложенные на метлу чары, – тихо сказал он, глядя ему в глаза. Гарри чувствовал удивление Мак-Гонагалл и постарался сохранять на лице нейтральное выражение.

Северус по своему обыкновению неприятно улыбнулся – но Гарри видел в его глазах отголосок его истинных чувств – и направился к гаргулье, охранявшей вход в кабинет Дамблдора.

– Директор занят, Северус, – быстро сказала Мак-Гонагалл, сжимая в одной руке мокрый платок. – Он приказал никому его не беспокоить.

– Что? – воскликнул Северус. – Но... неужели он... – глаза Северуса сузились. – Вы нашли, кто это сделал?

– Это решать директору, – голос Мак-Гонагалл прозвучал почти твердо.

– Кто это? – тихим и ровным голосом спросил Северус.

– Идите в мой кабинет, Поттер, – Мак-Гонагалл не отрывала глаз от Северуса. Похоже, она до сих пор так и не смогла взять себя в руки. – Я скоро приду. Пароль " Флора".

Гарри перевел взгляд с одного на другую и кивнул. Отойдя за спину Мак-Гонагалл, он поймал взгляд Северуса и попытался улыбнуться. " Спасибо", произнес он одними губами.

Кабинет Мак-Гонагалл располагался рядом с лестницей, ведущей в гриффиндорскую башню. Прислушавшись, Гарри даже мог различить отголосок шума, царящего наверху. Очевидно, в гриффиндорской гостиной проходило бурное обсуждение произошедших событий.

Представив, что там сейчас творится, Гарри поежился и, пробормотав пароль, тихо скользнул в кабинет и твердо закрыл за собой дверь.

Как он всегда подозревал, в кабинете Мак-Гонагалл не было ничего лишнего. Все предметы аккуратно расставлены по местам. В комнате было не менее четырех различных часов, одни из которых показывали местоположение остальных преподавателей. В первый момент сердце Гарри совершило неприятный кульбит, прежде чем он смог взять себя в руки и напомнить себе, что на этих часах нет деления " в постели с учеником" – иначе их с Северусом давно бы уже раскрыли.

Двое остальных, висевшие на противоположных стенах кабинета, показывали обычное время, четвертые, стоявшие на столе, представляли собой что-то вроде личного календаря. Гарри наклонился, чтобы рассмотреть повнимательнее, и, поморщившись, прочитал: " Стычка с Северусом Снейпом".

С каминной доски свисал гриффиндорский баннер. Огромное окно выходило на квиддичное поле. Судя по всему, сейчас над ним летала мадам Хуч. Самым необычным элементом обстановки был большой букет свежих розовых роз на подоконнике, стоящий в красивой фарфоровой вазе. Заходящее солнце подсвечивало их лепестки, превращая их в крошечные островки света. В этот момент за дверью раздался шум и женский голос сказал пароль. Гарри быстро уселся в одно из жестких кресел с прямыми спинками. Но, к его удивлению, в дверях показалась вовсе не Мак-Гонагалл, а Флер Делакур.

– Мине'рва? – тихо спросила Флер, медленно открывая дверь. – Ты здесь? Все только и гово'рят о случившемся. Я 'решила... – увидев Гарри, она замолчала. – Мистер Потте'р! - растерянно воскликнула она. – А где профессо'р Мак-Гонагалл?!

– Сейчас придет, профессор, – сказал Гарри. – Кажется, она разговаривает с профессором Снейпом.

– А, поняла. – К удивлению Гарри, Флер и не думала уходить, а наоборот, вошла в кабинет и даже принялась деловито копаться в каких-то баночках, словно являлась полноправной хозяйкой кабинета. – Я тогда тоже подожду. Я уже слышала, что с тобой случилось, Га'р'ри! Я пе'рсонально не смогла смот'реть на иг'ру, потому что п'рове'ряла домашние задания! Это был ужас что такое! Но потом я услышала к'рики, и все побежали об'ратно и гово'рили только о том, что случилось с тобой, как тебе повезло, что ты жив!

– Да, – Гарри перевел взгляд на свои сложенные на коленях руки. – Действительно повезло. – Ну вот, теперь все они опять примутся о нем говорить. Только этого ему и не хватало.

Перед его глазами появилась изящная женская ручка, держащая фарфоровую чашечку с чаем. – Выпей, тебе будет хо'рошо, – успокаивающе сказала Флер. – Что за ужасная погода! И вы называете это весной? А как холодно мне было всю зиму! И во время ту'рнира тоже! – Ее смех разливался в воздухе серебристыми колокольчиками. – Но у Мине'рвы всегда припасен чайник этого ужасного чая – думаю, он может помочь.

– Спасибо, – пробормотал Гарри, осторожно отпивая глоток. Чай был в самом деле очень крепкий, без молока и сахара. Должно быть, Дамблдор наконец заказал что-то помимо того сорта с мятой, который так любил Северус. По правде говоря, он нравился ему гораздо больше, но Гарри ничего не сказал, чтобы не показаться невежливым.

Флер села рядом с ним на соседний стул и отпила из своей чашки.

– Но с тобой действительно все в по'рядке?

– Да, все в порядке, спасибо.

Флер открыла рот, чтобы спросить что-то еще, но в этот момент дверь со стуком распахнулась, и в кабинет вошла разъяренная Мак-Гонагалл.

Гарри ужасно хотелось посмотреть, что показывают часы на ее столе. Интересно, что же они с Северусом наговорили друг другу? Но, похоже, он никогда об этом не узнает. Она вряд ли расскажет, а Северус никогда не говорил с ним о коллегах по работе.

Флер поднялась с места.

– Мин... профессо'р Мак-Гонагалл, – обеспокоенно спросила она.

Мак-Гонагалл остановилась и непонимающе посмотрела на нее, словно не вполне осознавала, кто перед ней. – Я п'ришла узнать, как дела у мисте'ра Потте'ра и сделала ему чаю, – Флер казалась странно неуверенной в себе. Гарри завороженно смотрел за разворачивающейся перед ним сценой. – Я могу чем-нибудь помочь?

Гарри был почти уверен в том, что в таком настроении Мак-Гонагалл немедленно вышвырнет Флер за дверь, как только немного опомнится, но, к его удивлению, она всего лишь сказала:

– Если вам не трудно, профессор Делакур, поднимитесь, пожалуйста, в гостиную и успокойте учеников. А то как бы они своими криками не обрушили замок нам на головы. Я слышала их вопли даже не дойдя башни. Похоже, старосты не в состоянии справиться с ситуацией. – Гарри подумал, что эти слова вряд ли бы пришлись по вкусу Гермионе. Мак-Гонагалл глубоко вздохнула, очевидно, пытаясь успокоиться. – Передайте им, пожалуйста, что виновник этой... шалости пойман и будет наказан. И скажите, что, если они не хотят, чтобы впервые за всю историю своего существования Гриффиндор оказался в минусе, то пусть успокоятся. Я поднимусь, как только мы с мистером Поттером здесь закончим.

Гарри совсем забыл, что за проступок несостоявшегося убийцы с факультета должны снять баллы (и, судя по всему, все имеющиеся). Не сказать, чтобы сейчас это его хоть сколько-нибудь волновало. Какое ему дело до всех соревнований на свете вместе взятых, если его чуть не убил человек, которого он считал своим другом?! И который, к тому же, кажется совсем слетел с катушек...

Флер согласно кивнула.

– Если у вас найдется в'ремя, – мягко сказала она Мак-Гонагалл, – п'риходите ко мне на чашку чая, п'рофессуа'р. Думаю, он вам понадобится.

– Если получится, – на лице Мак-Гонагалл проступила странная неуверенность.

Дверь беззвучно закрылась. Мак-Гонагалл повернулась к Гарри. Похоже, ей наконец удалось взять себя в руки.

– Спасибо за то, что дождались меня, мистер Поттер, – поблагодарила она. – Уверена, ваши друзья вне себя от нетерпения увидеть вас в добром здравии, но я подумала, что вы захотите воспользоваться каминной сетью, чтобы поговорить с вашим крестным. Уверена, он предпочел бы услышать об этом происшествии из ваших собственных уст, чем читать слухи в газетах.

– Да, спасибо, – с благодарностью сказал Гарри. К его стыду, он совсем забыл о Сириусе. Если быть совсем честным, он вообще позабыл обо всем на свете – все случилось так быстро.

– Спасибо, профессор!

Кивнув, Мак-Гонагалл сняла с каминной полки хрупкий фарфоровый кувшинчик. Пока она доставала дымолетный порошок, Гарри не выдержал:

– Профессор, вы сказали о Невилле профессору Снейпу?

Мак-Гонагалл остановилась, так и не донеся щепотку порошка до камина. Она опять выглядела так, словно вот-вот собиралась заплакать. Гарри кольнула совесть.

– Полагаю, я была не обязана говорить, – наконец произнесла она. – Но к чему скрывать то, что все равно очень скоро выйдет наружу? Поттер, что вы имели в виду, – она неожиданно резко поменяла тему, – когда обвиняли Драко Малфоя в том, что он повлиял на Невилла? У вас есть какие-нибудь доказательства? – добавила она с надеждой.

– Нет, профессор, – беспомощно ответил Гарри. Доказательств у него не было. Но даже если Невилл и думал, что действовал по собственной воле, общение с таким подонком, как Малфой, не могло пройти бесследно: раньше, даже если бы Невилл и разозлился на Гарри, ему бы и в голову не пришло пытаться его убить. Или пришло бы? Нет, это было невозможно.

– Я просто знаю, что за год они сильно сдружились, – сказал Гарри, не упомянув, впрочем, истинную причину этой " дружбы". – И... я просто не могу поверить, что Невилл сам смог бы так поступить.

– Вынуждена с вами согласиться, – мрачно кивнула Мак-Гонагалл. – Но боюсь, что нам нужны более веские доказательства, чем голословные обвинения и ваша неприязнь к мистеру Малфою.

Она опять глубоко вздохнула.

– Видит бог, если бы я только могла предположить... Он был таким подавленным... Я пыталась поговорить с ним, но он клялся, что все в порядке... я должна была... – Мак-Гонагалл резко оборвала себя. – Простите, мистер Поттер, я не должна была этого вам говорить. Прошу вас, забудьте обо всем, что услышали, и, ради бога, никому не передавайте!

– Конечно, – если бы она знала, какие секреты он хранил, то могла бы не беспокоиться.

– Но в одном могу признаться совершенно чистосердечно, мистер Поттер, что сейчас я больше всего на свете боюсь подниматься в гриффиндорскую гостиную...

С этими словами Мак-Гонагалл бросила странно блестящий порошок в мгновенно вспыхнувшее пламя и что-то неразборчиво произнесла. В отличие от дымолетного порошка, который до сих пор видел Гарри, этот был не зеленый, а темно-бирюзовый. Мгновение спустя в камине появилась голова незнакомого Гарри человека.

– Это Минерва Мак-Гонагалл, заместитель директора Хогвартса, – отчеканила декан Гриффиндора. – Гарри Поттеру необходимо поговорить с Сириусом Блэком. Немедленно. Полагаю, профессор Дамблдор заранее об этом договорился.

Странно, что Гарри ничего про это не слышал. Интересно, знал ли Сириус. Но, наверное, что-то подобное было предусмотрено на случай непредвиденных обстоятельств.

Голова в камине кивнула и исчезла из вида. Секунду спустя на ее месте возникла голова Сириуса с обеспокоенным выражением на лице.

– Гарри! – воскликнул Сириус, едва увидев крестника.

Сириус выглядел несравненно лучше, чем в последний раз, когда Гарри его видел, – что было два года назад, по окончании Турнира трех волшебников. Тогда, чтобы избежать внимания властей – как магических, так и маггловских – Сириус был вынужден скрываться в пещере и есть крыс. Теперь же он уже несколько недель был почти свободным человеком и выглядел не в пример лучше. Его темные волосы были аккуратно подрезаны, лицо гладко выбрито - не говоря о том, что он больше не выглядел так, словно в любой момент был готов упасть в голодный обморок. Тем не менее, Сириус явно был очень взволнован, и Гарри поспешил его успокоить:

– Сириус, со мной все в порядке!

– Гарри, слава богу, ты жив! Когда мне сообщили, что со мной собирается говорить Мак-Гонагалл... Господи, как же ты вырос! – Глаза Сириуса изумленно расширились. – Я уже и забыл, как быстро меняются люди в твоем возрасте! Но что случилось? Почему вы со мной связались?

Гарри посмотрел на своего декана, и та согласно кивнула, разрешая ему говорить, а сама незаметно отошла от камина и села за стол.

Глубоко вздохнув, Гарри посмотрел на Сириуса. Перед его глазами словно в ускоренной съемке промелькнули события прошедшего дня: начало матча, странное поведение снитча, чувство опасности и попытка спасти Чо. Естественно, Гарри не мог не рассказать о наложенных на метлу чарах, но он постарался представить дело так, словно это были чары, наложенные Дамблдором и мадам Хуч. Гарри хотелось плакать: эти чары были единственным, что могло заставить Сириуса хоть и неохотно, но смириться с Северусом, но Гарри не мог рассказать крестному правду во избежание всех тех неловких вопросов, которые могли бы у него возникнуть. Когда он закончил свой рассказ, Сириус недоуменно спросил:

– Ты говоришь, Невилл Лонгботтом? Сын Фрэнка Лонгботтома?

И, когда Гарри кивнул, Сириус надолго замолчал.

Гарри со страхом ожидал следующего вопроса, он был уверен, что Сириус спросит, почему он думает, что это сделал Невилл, и тогда ему придется снова изворачиваться и лгать. Но Сириус ничего не спросил. Он только внимательно посмотрел на Гарри и тихо сказал:

– Мне очень жаль. Ты как, в порядке? Я не имею в виду физически.

Гарри молча кивнул. Он не мог ничего сказать из-за кома в горле.

В глазах Сириуса была печаль.

– Дети, подобные Невиллу... – начал Сириус, – думаю, ему пришлось нелегко. Я не говорю, что это его извиняет, – если бы ты сейчас не говорил со мной, сидя у этого камина, абсолютно невредимый, не уверен, что я бы смог так же быстро простить, – но я готов поспорить, что он копил свою ненависть не день и не два. Не знаю, за что он обратил свою ненависть именно на тебя, Гарри, но отчаявшиеся люди зачастую бьют в первую попавшуюся мишень.

За спиной Гарри раздалось приглушенное всхлипывание, но и он и Сириус сделали вид, что ничего не заметили.

– Ненависть является очень мощной движущей силой, Гарри. Я благодарю бога, что ты цел и невредим.

Гарри опять смог только кивнуть. Он вспомнил, что когда Сириусу было столько же лет, сколько сейчас Невиллу, он точно так же ненавидел другого человека. Настолько, что был готов его убить.

В шестнадцать лет Сириус Блэк был вполне способен на убийство…

Так ему и надо... Нечего было шнырять за нами повсюду... Он надеялся вынюхать что-нибудь, чтобы нас исключили из Хогвартса...

И, если быть честным до конца, разве сам Гарри не ненавидел точно также Драко Малфоя? Разве он не хотел его смерти и не сделал бы это, если бы у него была хоть малейшая возможность, прямо сейчас? Гарри не нужны были никакие доказательства – он просто знал, что в том, что случилось с Невиллом, виноват Малфой...

– Гарри?

Гарри очнулся от своих мыслей. Кажется, он молчал слишком долго.

– А? О, прости, Сириус!

– Может, тебе лучше лечь? – мягко предложил крестный. – У тебя был на редкость тяжелый день.

Гарри сглотнул.

– Профессор Дамблдор сказал, что хочет еще раз поговорить со мной.

Сириус нахмурился. Гарри подумал, что он наверняка вспомнил конец Турнира, тогда Сириус тоже хотел, чтобы Гарри отдохнул, но Дамблдор воспрепятствовал этому. Но, даже если так, Сириус всего лишь сказал:

– Пожалуйста, береги себя. Я бы очень хотел быть сейчас рядом с тобой.

Гарри благодарно улыбнулся. На секунду ему тоже ужасно захотелось, чтобы Сириус был сейчас здесь, с ним.

– Я скучал, – сказал он, и это было чистой правдой. Он уже забыл, как просто было говорить с Сириусом обо всем на свете, несмотря на то, что они почти не виделись. Он никогда по-настоящему не изливал душу ни Рону, ни Гермионе, не желая обременять друзей своими проблемами, и ему даже в голову не приходило делиться ими с Северусом – ему не хотелось показаться тому ребенком. Но Сириус – совсем другое дело, хотя Гарри и не смог бы объяснить, в чем именно заключалась разница. Может быть, действительно, они слишком редко виделись, чтобы начать стесняться друг друга.

Сириус улыбнулся:

– Я приеду, как только смогу отсюда выбраться. Даю тебе слово, Гарри!

В этот момент Мак-Гонагалл демонстративно прокашлялась.

– Пора идти, мистер Поттер, – сказала она.

– Пока, Сириус! – попрощался Гарри.

– Пока, Гарри, – Сириус еще раз улыбнулся. Напряженность исчезла из его глаз. – Знаю, что повторяюсь, но я ужасно рад, что с тобой ничего не случилось!

– Я тоже.

Голова Сириуса исчезла в камине, и Гарри повернулся к Мак-Гонагалл. Та смотрела на дверь своего кабинета с выражением, близким к панике.

– Что ж, идемте, Поттер, – пробормотала она, перехватив его взгляд.

Казалось, что абсолютно все гриффиндорцы собрались в гостиной. Под суровым взглядом Флер Делакур, стоявшей, скрестив руки на груди, у камина, они разбились группками и о чем-то напряженно шептались. Рон и Гермиона сидели у окна отдельно от остальных и тоже тихо о чем-то говорили. Когда вслед за Мак-Гонагалл появился Гарри, все разговоры мгновенно утихли. Поймав взгляд Мак-Гонагалл, Флер кивнула и бесшумно выскользнула из гостиной.

Мак-Гонагалл подтолкнула Гарри вперед, и он с радостью присоединился к Рону и Гермионе. Лучи заходящего солнца, скользнув по его лицу, как ни странно, слегка подняли ему настроение.

Мак-Гонагалл открыла рот, чтобы что-то сказать, но, не сказав ни слова, закрыла его. Гриффиндорцы начали испуганно переглядываться: впервые на их памяти их декану изменил дар речи.

Розмари Уилкинсон, староста школы, нерешительно выступила вперед.

– Все здесь, профессор, – робко сказала она. – Все, кроме Невилла Лонгботтома... Его никто не видел.

Гарри вздрогнул, Рон и Гермиона вопросительно посмотрели на него.

Мак-Гонагалл закусила губу, но через мгновение сумела взять себя в руки.

– В настоящее время мистер Лонгботтом находится в кабинете директора, мисс Уилкинсон, – с явным трудом произнесла она. – В связи с этим я хочу сделать заявление... И боюсь, не самого приятного характера...

В наступившей тишине Гермиона испуганно выдохнула. Судя по всему, она уже догадалась. На лице Рона было написано недоумение.

– Да, вы догадались совершенно правильно, мисс Грейнджер, – мрачно подтвердила Мак-Гонагалл. – Как выяснилось, взрывное заклинание, зачарованное на мистера Поттера, было наложено мистером Лонгботтомом. Он сделал признание.

Гостиная мгновенно взорвалась криками.

– Что?! – неверяще воскликнул Рон, на мгновение заглушая толпу.

Глаза всех присутствующих, как по команде, обратились к Гарри. Гарри кивнул. Еще никогда его голова не казалась ему такой тяжелой.

– Тихо! Тихо, пожалуйста! – закричала Мак-Гонагалл, выбрасывая вверх руки. Шум утих, превратившись во взволнованный гул.

– Мы не знаем, почему такое могло произойти. Никто даже не подозревал о том, что мистер Лонгботтом что-то имеет против мистера Поттера, включая, по-видимому, самого мистера Поттера.

Гарри едва удержался от того, чтобы виновато потупиться.

– Гарри помогал ему с зельями! – яростно воскликнул Рон. – И все это знают! Какого черта...

– Мистер Уизли! – воскликнула Мак-Гонагалл, и Рон неохотно замолчал. – Гриффиндор, – продолжала она, – лишается всех накопленных с начала года баллов... – все в ужасе уставились на нее. – Я награждаю мистера Поттера сотней баллов за его благородную попытку защитить Чо Чанг, так что мы все-таки не остаемся на полном нуле. Тем не менее, вместо того, чтобы сокрушаться по поводу кубка факультетов, предлагаю вам всем подумать, почему мистер Лонгботтом решился на такое, и что мы все могли бы сделать, чтобы это предотвратить. Мы – его друзья – его одноклассники – его факультет. Мы все за него в ответе. Я не хочу, чтобы что-то подобное повторилось. Мы все в ответе за то, что позволили этому случиться. Мы все подвели его, и я, вероятно, больше всех. И в будущем... – Мак-Гонагалл была вынуждена остановиться, чтобы прижать к лицу все тот же мокрый насквозь платок. Гарри видел, как несколько девочек заплакали, включая Джинни Уизли. – В будущем... – но ей не суждено было закончить – по крайней мере, Гарри не суждено было услышать окончание ее речи. В этот самый момент дверь отворилась, и в гостиную Гриффиндора вошел Северус Снейп собственной персоной.

Все присутствующие гриффиндорцы в изумлении уставились на него. Гарри не мог припомнить, чтобы профессор Снейп когда-либо почтил своим присутствием гриффиндорскую башню – хотя Гарри бы не удивился, узнав, что все учителя знают пароли от гостиных чужих факультетов на случай крайней необходимости. Посреди бордово-золотой гриффиндорской гостиной одетый во все черное Северус смотрелся весьма странно.

– Директор желает видеть Поттера, – сказал он с обычным высокомерным выражением на лице. – Немедленно.

Мак-Гонагалл кивнула Гарри. Тот заметил, что она старательно отводит взгляд, чтобы не смотреть Северусу в глаза. Встревоженные Рон и Гермиона ободряюще похлопали Гарри по спине. Рон бросил на Северуса яростный взгляд, очевидно, обещая ему кровавое возмездие, если с Гарри что-то случится, на что Северус ответил своей презрительной улыбкой. Портрет Полной леди захлопнулся за ними, и Гарри последовал за Северусом вниз по лестнице. Ни один не проронил ни слова.

Когда они проходили по пустому коридору, ведущему к гаргулье, охраняющей кабинет директора, Северус внезапно втащил Гарри в пустой класс и, захлопнув дверь, жестко поцеловал.

Гарри обнял его и крепко прижал к себе, чувствуя гулкое биение чужого сердца.

Когда они оторвались друг от друга, Северус не спешил отпускать Гарри. Некоторое время они так и стояли прижавшись, касаясь друг друга лбами. Гарри подозревал, что рискует заработать растяжение, но ни за что на свете не разорвал бы это объятие.

– Когда я услышал этот взрыв... – начал Северус и замолчал, его руки обхватили Гарри еще крепче.

– Все в порядке, – прошептал Гарри.

Северус чуть ослабил хватку. Зная, что у них осталось не так много времени, Гарри нерешительно спросил:

– Невилл?..

Северус отстранился. Его лицо исказилось такой яростью, что Гарри на секунду испугался.

– Не знаю. Дамблдор не позволил мне остаться с ним наедине.

Про себя Гарри подумал, что целиком и полностью поддерживает решение директора Хогвартса. Не хватало еще и Северусу загреметь в Азкабан. Но он ничего не сказал, а лишь прижался к Северусу, положив голову ему на грудь. Сейчас ему было так хорошо... Гарри удовлетворенно вздохнул.

– Приходи ко мне сегодня, – пробормотал Северус ему в волосы. Северус явно очень этого хотел – как, впрочем, и сам Гарри. Но он просто не мог.

– Я так устал, – прошептал Гарри куда-то в черную мантию. И это было правдой: как только поток адреналина схлынул, Гарри почувствовал себя совершенно опустошенным. Сириус был прав, предлагая ему отдохнуть. – Прости, но, боюсь, я не смогу даже...

– Тогда приходи ко мне спать, – хрипло сказал Северус, сжимая Гарри в объятиях. – Приходи ко мне и поспи.

Сердце Гарри словно расширилось в груди, но потом обреченно сжалось. Это звучало восхитительно – провести несколько часов в теплой мягкой постели, свернувшись рядом с Северусом, позабыв обо всем на свете. Но…

– Я не смогу, – закусив губу, несчастно прошептал он. – Сегодня никто не будет ложиться полночи, и каждый захочет поговорить со мной. – Северус сжал его так, что Гарри поморщился. – Разве тебе не нужно сообщить своим слизеринцам о том, что случилось?

Северус наконец отпустил его и отступил назад.

– Именно это я собираюсь сделать как декан своего факультета, – Северус аккуратно расправил мантию. На его лице появилось то самое презрительное выражение, с каким он поднялся на гриффиндорскую башню. В одну секунду он превратился из его Северуса в профессора Снейпа. Гарри всегда завораживало это превращение, хотя со временем границы между этими двумя ипостасями Северуса в представлении Гарри несколько размылись. Гарри постарался подавить сожаление от потери обнимающих его теплых рук.

– Мы опаздываем, – сказал Северус. – Директор ждет тебя.

– Прости, – сказал Гарри и добавил: – Сегодня ты спас мне жизнь.

– Я знаю, – тихо ответил Северус.

Гарри вспомнил то, что когда-то сказал ему Дамблдор: что если один волшебник спасает жизнь другому волшебнику, это создает глубокую магическую связь между ними. И он, и Северус уже несколько раз спасали друг другу жизнь – значит ли это, что между ними образовалось несколько связей? Или стала глубже одна? Означает ли это, что теперь они связаны навечно? Как бы оно ни было, в том, что касается Северуса, он ничего не имеет против, решил Гарри. С другой стороны, он ведь спас не только Северуса, но также Петтигрю и Невилла – и вот что из этого вышло. Так что может Дамблдор все-таки ошибался.

Проверив, что коридор пуст, Северус довел Гарри до каменной гаргульи.

– " Тарталетки", – скривившись, произнес он, и гаргулья отпрыгнула в сторону.

К удивлению Гарри, Северус не пошел вместе с ним, а пропустил его вперед.

– Он хочет поговорить с тобой наедине, – объяснил он, поймав вопросительный взгляд Гарри.

С трудом сглотнув, Гарри кивнул. Он вовсе не был уверен, что готов встретиться с Дамблдором один на один, он бы предпочел, чтобы Северус был где-нибудь рядом.

– Я... я приду, как только смогу, – сказал он, понизив голос.

– Я хотел бы на это рассчитывать, – сердито ответил Северус.

Гарри выдавил из себя улыбку и начал подниматься по лестнице. Он чувствовал, что Северус смотрит ему вслед.

В кабинете Дамблдора Невилла уже не было. Сам директор сидел за своим огромным столом и, не отрываясь, смотрел на Фоукса. Феникс приближался к концу своего срока. Его роскошный плюмаж уже слегка поредел. Похоже, День горения был не за горами.

– Сэр? – нерешительно сказал Гарри.

– Присаживайся, Гарри, – пригласил Дамблдор.

Гарри сел, чувствуя себя совершенно несчастным. Наверняка Невилл рассказал ему абсолютно все – и о стычке в коридоре, и об угрозе Гарри. Дамблдор, наверное, очень разочарован – ведь именно он хотел, чтобы Гарри подружился с Невиллом.

Дамблдор наконец перевел взгляд с Фоукса на Гарри. Он молчал, и Гарри изо всех сил старался не ерзать под его серьезным немигающим взглядом.

– Невилл отказался говорить, почему он напал на тебя, – сказал Дамблдор.

Гарри изумленно уставился на него.

– Я глубоко сожалею о том, что сегодня произошло, Гарри, – продолжал тот. – Мы все глубоко об этом сожалеем. Но, как директор этой школы, я несу персональную ответственность. Я связался с бабушкой Невилла, пока он был здесь. Это был нелегкий разговор.

Гарри не знал, зачем Дамблдор говорит ему это, но, воспользовавшись случаем, спросил:

– А что теперь будет с Невиллом, сэр?

Гарри от всей души надеялся, что Невилла не отправят в Азкабан. Ведь ему всего шестнадцать.

– После нашего разговора я, к сожалению, убедился в том, о чем подозревал до этого: его душевное состояние крайне нестабильно. Его семья, так же как и я, надеялась, что общение со сверстниками благоприятно скажется на его душевном здоровье – и некоторое время это действительно так и было. Я не знаю, что привело к столь резкому ухудшению его состояния – и я очень надеюсь, что ты, Гарри, просветишь меня, – но на данном этапе лучшее, что можно сделать, это отправить его на освидетельствование в госпиталь святого Мунго.

Значит, Невилл присоединится к своим родителям. Гарри почувствовал резкий укол совести. Он не хотел... он не знал, что так получится...

– И теперь он проведет всю свою жизнь в Мунго?! – с ужасом воскликнул он.

Дамблдор спокойно встретил его испуганный взгляд.

– Я сказал " на освидетельствование", – мягко поправил он. – Невилл нуждается в лечении, но это не значит, что его душевное здоровье настолько безнадежно. Я полагаю, что наблюдение лучших колдомедиков пойдет ему на пользу. Если будет нужно, я могу устроить консультации со специалистами в данной области из маггловского мира – теми, кто поддерживают отношения с нами. Но на это требуется время. Много времени. Возможно, пройдут годы, прежде чем Невилл справится со своими проблемами. Но я приложил все силы, чтобы не допустить его отправки в тюрьму, а это было нелегко даже мне – учитывая, кого он пытался убить. Это возвращает нас к предыдущему вопросу... – продолжал Дамблдор, пристально глядя на Гарри поверх очков. – Почему Невилл пытался тебя убить?

В этот момент Гарри понял, что чувствует бабочка, наколотая на булавку. Глаза Дамблдора, в которых не было ни следа привычного веселья, казалось, пронизывали его насквозь. Должно быть, он чувствовал вину Гарри, знал, что тот каким-то образом тоже замешан в случившемся...

Он не знает ничего.

Отчетливо произнес голос, звучащий в его голове.

Он блефует. Он просто пытается заставить тебя признаться. Это его обычный прием.

" Что за чертовщина", – подумал Гарри и открыл было рот, чтобы сказать о том, как пригрозил Невиллу рассказать всем о его родителях, что, по-видимому, и послужило причиной его ненависти, как вместо этого услышал:

– Я не знаю, профессор.

Гарри с ужасом понял, что эти слова вырвались из его собственного рта.

Дамблдор все так же пронизывающе смотрел на него, но не пытался прервать. Между тем слова продолжали литься, и Гарри с каким-то отстраненным интересом вслушивался в то, что исходило из его уст:

– Я... я уже говорил, что в этом году он подружился с Малфоем, и вы знаете, как Невилл боялся профессора Снейпа... Я точно не знаю, что произошло, но у меня есть подозрение, что Малфой мог сказать Невиллу, что профессор Снейп и я... что мы... в общем, как было написано в газете...

Дамблдор кивнул. Его лоб прорезала морщина.

– Я случайно подслушал их разговор в коридоре и сказал Невиллу, что это ложь. – Гарри не мог себя заставить посмотреть на Дамблдора. – Но он мне не поверил. Он был очень зол.

– Когда это случилось? – спросил Дамблдор.

– На прошлой неделе, – прошептал Гарри. Самым удивительным было то, что все, что Гарри сказал, было чистой правдой. Может, поэтому Дамблдор ничего до сих пор не заподозрил. И тогда Гарри осмелился спросить то, что его до сих пор волновало:

– Сэр? Как вы думаете, почему Невилл не сказал вам, зачем пытался меня убить?

– Потому что он мне не верит, – ответил Дамблдор.

Гарри пораженно уставился на него.

– А вот почему это так, боюсь, у меня нет на это ответа.

Гарри боялся, что знает ответ на этот вопрос. Ведь он сам намекнул Невиллу о том, что именно Дамблдор рассказал Гарри о его родителях. Скорее всего, этого оказалось достаточно, чтобы Невилл перестал ему доверять... " Неужели я это сделал... " – с ужасом подумал Гарри.

Он хотел навредить Северусу, – зазвучал в ушах знакомый ясный голос. – Он собирался все рассказать... Северус погибнет без защиты Хогвартса... Перед глазами Гарри опять предстала жуткая картина того, как Северус падает под градом сыпящихся на него проклятий. У тебя не было выбора, ведь так?

Да. У него просто не было выбора. Как он мог выбирать, когда с одной стороны был Северус Снейп, а с другой – Невилл Лонгботтом? Он сделал то, что не мог не сделать. А Невилл следовал своему собственному выбору. Именно так.

Дамблдор внимательно смотрел на него. И на этот раз Гарри спокойно встретил его взгляд.

– Я надеюсь, что Невиллу станет лучше, – сказал он.

Взгляд Дамблдора не изменился. И Гарри с гигантским облегчением понял, что тот не может уличить его во лжи.

Я могу лгать Дамблдору.

Гарри не смог бы объяснить, откуда у него взялась такая уверенность, но он знал.

– Гарри, скажи мне вот что, – внезапно сказал Дамблдор, и Гарри постарался расслабиться. – Как ты узнал, что снитч опасен?

Гарри задумался. У него не было никаких причин это скрывать, поэтому он ответил правду.

– Я точно не могу сказать, сэр, – сказал он. – " Всполох" повел себя странно, и я не понимал, что происходит, но что-то подсказывало, что так не должно быть. Я не знаю, как, – признался он.

Дамблдор понимающе кивнул.

– Думаю, вы тоже что-то почувствовали. Все случилось так быстро, теперь я понимаю, что метла пыталась унести меня от места взрыва...

– К сожалению, меня не было на матче, – покачал головой Дамблдор. – Я очень хотел пойти, но просто не смог вырваться – слишком много дел.

– Жалко, – сказал Гарри. – Я надеюсь, что вы сможете прийти на повторный матч. – Едва он произнес эти слова, как понял, насколько глупо это прозвучало.

– Повторного матча не будет, – Дамблдор покачал головой. – Думаю, разумнее просто объявить конец сезона. Полагаю, один год без победителя никого не убьет.

Вспомнив Имоджин, Гарри в этом усомнился, но, тем не менее, согласно кивнул.

Повторную игру имело смысл проводить на следующей неделе, а в свете предстоящих экзаменов это в самом деле было бы не слишком разумно. Тем более что еще была свежа в памяти предыдущая игра. Вероятно, лучше действительно не рисковать.

– И последнее, Гарри, а потом ты можешь идти, – сказал Дамблдор. – Я понимаю, что из-за всех этих ужасных событий ты очень устал... но я должен еще раз тебя спросить: ты думаешь, что только твоя предположительная... связь с профессором Снейпом послужила причиной поступка Невилла? Достаточной причиной, чтобы попытаться тебя убить?

– Невилл ненавидит Сне... профессора Снейпа, – медленно начал Гарри. – Когда я пытался поговорить с ним об этом, мне показалось, что он немного не в себе. Он всегда его боялся, и я думаю, он считает, что профессор Снейп имеет отношение к тому... к его родителям.

Внезапно Дамблдор показался ему очень старым и усталым.

– Меня всегда удивляла ненависть, Гарри. Честно признаюсь, что, прожив на земле много лет, я до сих пор не смог понять ее причин. То же самое я могу сказать про любовь. – Дамблдор посмотрел на Гарри. – Кстати сказать, хоть это и не имеет отношение к нашему разговору... твоя метла была превосходно защищена... по крайней мере, так мне сказали.

Помимо воли Гарри отчаянно покраснел.

Дамблдор улыбнулся, и его улыбка была почти такой же, как раньше.

– Ты можешь идти, Гарри.

Как он и ожидал, гриффиндорская башня гудела от самых разнообразных слухов, а Рон, Шеймус и Дин не спали до утра и не давали спать ему. Время от времени они с суеверным ужасом поглядывали на пустую кровать. Вещи Невилла уже исчезли, словно его никогда и не было.

Гарри лег за полночь, после долгого разговора с Роном и Гермионой, во время которого он старался говорить поменьше, не прерывая красочных спекуляций своего друга о том, не был ли сентябрьский взрыв котла неудачной попыткой убийства. Гермиона была необычно молчалива и подавленна.

– Мак-Гонагалл совершенно права, – только и сказала она. – Мы должны были ему помочь.

– Помочь?! – возмутился Рон. – Он же пытался убить Гарри! Он дружил с Малфоем! Таким нельзя помогать, их нужно держать подальше от нормальных людей!

– Похоже, так оно и будет, – пробормотал Гарри. В глазах Гермионы блеснули слезы.

Много позже, лежа в своей кровати, глядя на полог над головой и прислушиваясь к шепоту соседей по комнате, Гарри подумал, что понимает, что она чувствует. Но и Рон был по-своему прав: Невилл знал, на что идет и чем ему придется платить. За все нужно платить, не так ли?

Гарри подумал о Северусе. Как он там, в своем подземелье? О чем он сейчас думает и что чувствует? И решил, что есть вещи, за которые стоит платить, какова бы ни была цена.

Повернувшись на бок, он закрыл глаза, но, не смотря на чудовищную усталость, сон к нему так и не пришел.


Глава 20. Наследство Барти Крауча

Это были самые худшие выходные за несколько прошедших месяцев.

По всему Хогвартсу царил полный разброд. Гриффиндорцы оплакивали предательство Невилла и потерю всех своих баллов, Рэйвенкло сокрушались о том, что победу буквально выхватили у них из рук, хаффлпаффцы о чем-то постоянно шушукались, и лишь слизеринцы, казалось, успокоились – похоже, их утешила мысль о том, что у Гриффиндора еще меньше шансов выиграть кубок факультетов.

За эти два дня Невилл превратился чуть ли не в исчадие ада.

– Совсем слетел с катушек, – шептали одни.

– Тайный слуга Сами-Знаете-Кого! – вторили им другие.

И лишь два человека во всем Хогвартсе осмелились его защищать: и Джинни, и Гермиона твердо верили в то, что должны были помочь Невиллу, а Рон стоял на том, что тот сам должен отвечать за свои поступки. Что до Гарри, он старался избегать разговоров. Ему не хотелось защищать Невилла, но он не мог оставаться в стороне, когда нападки становились уж слишком абсурдными.

– Нет, Эрни, Невилл не пытался зарезать меня в кровати, – в отчаянии убеждал он Эрни Мак-Миллана.

История с покушением попала в газеты. Передовица воскресного «Пророка» гласила:

«Поцелуй иуды: Мальчик-Который-Выжил предан другом! »

Ниже шел подзаголовок: «Гарри Поттер чуть не убит одноклассником во время квиддичного матча! »

Увидев подпись Риты Скитер, Гарри отложил газету в сторону. Рон же прочитал статью от корки до корки.

– Вы только взгляните! – зачитал он Гарри и Гермионе. – «Источники, пожелавшие остаться неизвестными»… интересно, кто бы это мог быть… «сообщили, что Лонгботтом уже долгое время ненавидел Гарри Поттера. Другой источник подтвердил, что он неоднократно высказывался против него и «других гриффиндорцев, которые задирали нос»…» Не верю своим глазам! Когда это мы «задирали носы»? Когда отгоняли от него слизеринцев и помогали делать домашние задания?! Интересно, кто мог наговорить ей такой чуши…

– Малфой, – тихо сказал Гарри, глядя на слизеринский стол, за которым Драко Малфой злорадно показывал газету Крэббу и Гойлу. Увидев, что Гарри на него смотрит, Малфой торжествующе ухмыльнулся.

Гарри с удивлением понял, что вместо ожидаемой ярости – шума в ушах, красного марева перед глазами, страстного желания вскочить с места и проклясть Малфоя здесь и сейчас – его охватило холодное спокойствие. Глядя на улыбающееся лицо слизеринца, Гарри с глубоким удовлетворением знал, что его время еще не пришло, но непременно наступит. Это чувство было успокаивающим. Даже приятным. Очень приятным.

Оно давало ощущение силы.

Губы Гарри изогнулись в легкой улыбке, и улыбка Малфоя как-то увяла, а потом он и вовсе отвернулся.

– Думаю, ты прав, – согласился Рон. – Малфой известный любитель давать интервью! – Рон с негодованием глянул в сторону слизеринца, но Малфой на них больше не смотрел.

– Давайте, наконец, поговорим о чем-нибудь другом! – раздраженно сказала Гермиона, но затем улыбнулась. – Я слышала, что Джордж прислал тебе вчера сову, Гарри.

– А, да, – странный холод рассеялся, и Гарри почувствовал, что неудержимо краснеет. – Он написал, что рад, что со мной все в порядке.

– И он продемонстрировал свою радость, послав Гарри открытку с пошлыми лимериками, – с отвращением сказал Рон. – Она не заткнулась даже после того, как Шеймус запихнул ее под подушку. Мы были вынуждены ее сжечь.

Гермиона захихикала. Гарри мрачно посмотрел на учительский стол, где Северус сидел над тарелкой с кашей. Его глаза вспыхнули, на секунду встретившись с взглядом Гарри, но он тут же отвернулся.

И это была еще одна причина, по которой выходные вышли такими ужасными. За всей этой суматохой Гарри видел Северуса только за столом и уже начинал потихоньку сходить с ума, и у него были основания подозревать, что и Северус тоже. Если бы не его подарок, Гарри уже бы умер – и тяга пойти и показать Северусу, что его стараниями он до сих пор жив, с каждым часом становилась все сильнее. Но, судя по всему, ему опять придется подождать.

Отвернувшись от Северуса, Гарри обнаружил, что и Рон, и Гермиона смотрят туда же. Похоже, он начинает терять чувство опасности.

– Странно, что Снейп недоволен, – тихо прошипел Рон. – Казалось бы, он должен прыгать от счастья, что Невилла вышибли из школы. Этот ублюдок всегда его ненавидел!

Вместо того чтобы отчитать Рона за употребление грубых выражений, Гермиона покачала головой:

– Он всегда так плохо относился к Невиллу, – произнесла она. – И Невилл так его ненавидел… ты правильно сказал Дамблдору, он пытался убить тебя из-за него… Конечно, он действительно серьезно болен, но я думаю, что, если бы только Снейп обращался с ним лучше…

– Мы возились с ним шесть лет, и посмотри, к чему это привело! – оборвал ее Гарри, с излишней силой вонзая вилку в сосиску. – Он предпочел слушать не меня, а Малфоя. Снейп был прав с самого начала. – Запихнув сосиску в рот, Гарри принялся яростно ее жевать, совершенно не чувствуя вкуса. Это была чистая правда. С какой легкостью Невилл предпочел дружбу Малфоя его – даже до той судьбоносной стычки в коридоре. Как просто ему было поверить в лживые обещания. Тот, кто настолько глуп, чтобы верить Малфою, не заслуживает ничего, кроме Мунго.

– Ты не можешь так говорить, Гарри! – воскликнула шокированная Гермиона.

– Почему нет? – Гарри резко встал. Он больше не смог бы проглотить ни кусочка.

– Куда ты? – удивленно спросил Рон.

– Не знаю… в библиотеку наверное, – с тем же успехом он мог пойти куда угодно. Единственное, чего ему сейчас по-настоящему хотелось, это полетать над квиддичным полем, но на эти выходные стадион был закрыт.

– Мы пойдем с тобой, – решила Гермиона. – Я объясню вам обоим задание по астрономии…

– Хорошо, – согласился Гарри.

Но не успев выйти из Большого зала, гриффиндорская троица натолкнулась на Снейпа. В прямом смысле этого слова: Гермиона буквально налетела на него. Рон придержал ее за руку, Гарри показалось, что он пробормотал: «О, только не это! »

– Смотрите куда идете! – гаркнул Снейп, пристально глядя на Гарри.

Поняв намек, Гарри с радостью включился в игру:

– Это была случайность! – огрызнулся он. – Она не виновата!

Гермиона бросила на Гарри предостерегающий взгляд, но было слишком поздно. Северус получил, что хотел. Не спеша отряхнув мантию, он шелковым голосом произнес:

– Я ни на миг не поверю в случайность там, где дело касается вас, мистер Поттер. Как вы смеете так разговаривать с преподавателем! Дайте подумать… не вижу никакого смысла снимать с вашего факультета баллы, вполне подойдет отработка. В два часа, Поттер. Сегодня. Искренне надеюсь, что вы отыщете время! – Глаза Северуса горели. Теперь Гарри знал, что Северус получает удовольствие, играя на публику. Зная, что все окружающие принимают его игру за чистую монету. Что ж, хоть кто-то получает от этого удовольствие.

Рон мрачно оскалился вслед удаляющемуся Снейпу.

– Ну что за гад, – пробормотал Рон. – Можно подумать, он специально пошел нам наперерез, чтобы подстроить какую-нибудь пакость!

– Очень может быть, – согласился Гарри, развернувшись в сторону гриффиндорской башни и прилагая все усилия, чтобы не улыбнуться.

Кажется, день начинает налаживаться.


* * *

И Рон, и Гермиона списали нервозность Гарри на ожидающую его отработку. Что ж, по-своему они были правы. Рон предположил, что Гарри придется перечистить всех улиток, раз любимый объект издевательств Снейпа – Невилл – больше ему не доступен. Гермиона была настроена более оптимистически:

– Может, он поручит тебе подмести пол или… или подмести пол, – обнадеживающе предположила она. Второе понравилось Гарри гораздо больше: в самом деле, не может же он потом рассказывать, что часами резал улиток, даже не запачкав рук (хоть и помяв при этом одежду), – в этом отношении пол был гораздо лучшим объяснением.

Ему казалось, что два часа никогда не наступят. К полудню Гарри не мог усидеть на месте. К часу дня он разве что не кидался на стены. В четверть второго Рон и Гермиона были счастливы от него избавиться. Что ж, может быть, теперь у них появится время заняться тем, чем он сам собирался заниматься. Что бы это ни было.

Спускаясь с гриффиндорской башни, Гарри думал, по-прежнему ли Северус хочет…

Вероятно, да. Гарри твердо решил позволить ему все, что угодно – даже если ему придется потрудиться. Это чертово воскресенье вымотало ему все нервы. Ведь они опять могли потерять друг друга – на этот раз навсегда. И это все еще могло случиться – нельзя забывать о Волдеморте. Да и мало ли чего…

Странно, как быстро забывается все плохое. Как и то, что на размышления и страхи может просто не остаться времени. И Гарри забыл об этом – похоже, ему придется учить этот урок снова и снова.

С мыслями об этом Гарри спешил в подземелья. Внезапно он почувствовал неприятное ощущение, показавшееся ему очень знакомым. Так и есть – именно такое ощущение предупредило его о заколдованном снитче. Что-то было неправильно – и совсем рядом.

О нет, только не сейчас!

К сожалению, игнорирование опасности не заставит ее самоустраниться. Гарри попытался сделать вид, что ничего не происходит, на случай если кто-нибудь за ним наблюдает, и осторожно осмотрелся. В этой части подземелий находились только классы и кабинет Северуса – пустые в воскресенье. Никого не увидев, Гарри все равно вытащил палочку.

Он пытался убедить себя, что ему это только кажется. Что это чувство – результат волнений пережитой недели. Но оно не желало уходить.

Если здесь действительно была какая-то опасность, лучше уйти, но за дверью Северус, и Гарри не мог оставить его одного… неужели с ним уже что-то случилось? Может быть, именно это почувствовал Гарри?

Подавив внезапный приступ паники, Гарри направился к кабинету. Чувство опасности усилилось, под конец превратившись в настойчивый зуд, который сводил его с ума. Гарри не мог понять, что с ним, что…

Когда Гарри поднял руку, чтобы постучать в дверь кабинета, то краем глаза заметил какое-то движение.

Быстрая белая тень. Он видел что-то подобное прежде…

Не раздумывая, Гарри стремительно обернулся, направив палочку в направлении движения, и крикнул:

– " Petrificus totalus! "

Если бы это был призрак или дух, чары недвижимости не сработали бы, но Гарри услышал судорожный топот, тихий визг и затем удар. Похоже, его преследователь был вполне материален.

Приглядевшись, Гарри заметил на полу белеющее в полумраке пятно. Дверь в кабинет Северуса даже не шелохнулась – но она была зачарована на касание его руки, не на голос, а дерево было очень толстым: должно быть, Северус его просто не слышал. Страх Гарри за любимого и непонятное чувство опасности исчезли, сменившись любопытством. Не опуская палочку, Гарри поспешил к зачарованному рыцарскому доспеху, возле ног которого лежала находка. Через несколько шагов он сумел разглядеть, что это какое-то животное… а через секунду он понял, какое именно.

Гарри замер. Хорек с ненавистью глядел прямо на Гарри. Его серебристые глазки-бусинки буквально сочились злобой.

Гарри никогда не видел хорьков с глазами серого цвета.


Но Гарри не было нужды задумываться об этом. Как только он разглядел кто это, Гарри тотчас же понял, что происходит. Он поднял с пола застывшую фигурку зверька, чувствуя, как в его груди поднимается уже знакомое чувство холодной уверенности.

– Малфой, – прошептал он.

Конечно, хорек не мог ему ответить, но Гарри показалось, что в его глазах промелькнуло отчаяние. Может, это было обычное выражение для хорьков, но что-то подсказывало Гарри, что нет.

И это жалкое существо внушало ему такой страх? Драко Малфой, такой неподвижный и такой беспомощный?

Гарри не смог бы объяснить, с чего он взял, что хорек в его руках – это Малфой. Он просто знал это. Так же как знал как летать на метле или есть. Инстинктивно.

Так же как знал, что у него никогда не будет другой такой возможности.

Это ведь так легко… Гарри чувствовал хрупкие косточки под мягкой белой шерсткой. Всего лишь слегка надавить в нужном месте… Движение пальцев, хруст – останется только избавиться от крошечного тела. Драко Малфой таинственно исчезнет, и никто не будет знать, куда. Северус, Невилл, Гермиона, Рон – все те, кого Малфой когда-либо оскорбил, обидел или тем или иным образом причинил вред… Гарри отплатит ему за всех…

Он чувствовал, как внутри него разливается странное холодное тепло: это было так просто.

– Ты не должен был переходить мне дорогу, – прошептал он прямо в застывшую пушистую мордочку.

Теперь он был уверен, что в глазах хорька появилось отчаяние. Его руки стали сжиматься на беззащитном горле…

В шестнадцать лет… был вполне способен на убийство, – Гарри внезапно вспомнил слова Северуса. Я надеюсь, в тебе нет той тьмы, которая есть во мне…

Гарри разжал пальцы.

Словно очнувшись от сна, Гарри в ужасе уставился на животное в своих руках. Нет, он не мог этого сделать! Он не такой, как Невилл, не такой, как Сириус… и даже не такой, как Северус! Он хочет, чтобы Драко Малфой был наказан, чтобы страдал так же, как все те, кому он причинил зло, – но это… Это было неправильно… Гарри не был убийцей!

Чего бы он стоил, если бы скатился до уровня Малфоя? Дамблдор был абсолютно прав: люди сами принимают свои решения, за которые должны платить. И Малфой должен заплатить за все, что сделал, но Гарри не станет марать об него руки. И это был его сознательный выбор – оставить Малфоя в живых.

Когда Гарри разжал руки, странное холодное тепло отступило, и вернулся его обычный здравый смысл, который тут же сказал ему, каким идиотом нужно быть, чтобы не подумать о последствиях. А что если бы Малфой превратился обратно в человека? Гарри не смог бы спрятать труп! Его бы обязательно поймали и отправили к Невиллу в Мунго, а то и в Азкабан…

– Ты родился под счастливой звездой, подонок, – прошептал он хорьку. – Под очень счастливой звездой.

Он должен отнести Малфоя к Дамблдору. Гарри подумал, не лучше ли взять с собой Северуса – в конце концов, Малфой был его слизеринцем. Но Гарри не был уверен, что Северус не захочет разделаться с Малфоем на месте… возможно, именно тем способом, которым чуть не воспользовался Гарри. Северусу не нужно подвергаться такому же искушению. Они подождут. Они оба подождут.

Гарри отошел от двери, чувствуя острое сожаление. Он был уверен, что скоро увидит Северуса, так как Дамблдор призовет его к себе, но все равно… день был потерян. Неся хорька по коридору, Гарри слегка сжал пальцы у него на шее. Если он подарил ублюдку жизнь, это еще не значит, что тот может расслабиться.

Заработав не один косой взгляд, Гарри наконец подошел к гаргулье.

– " Тарталетки"! – назвал он, и она послушно отпрыгнула в сторону.

Пока он поднимался по лестнице, перешагивая через две ступеньки, ему пришло в голову, что Дамблдор может быть занят. Может, стоило сначала сходить к Мак-Гонагалл? В конце концов, она тоже была анимагом. Но когда Гарри постучал в дверь, та открылась, обнаружив в кабинете и директора, и декана Гриффиндора. Дамблдор беседовал с Мак-Гонагалл, сидя в удобных креслах у окна. Глаза Мак-Гонагалл были подозрительно красными. Сжимая в руках клетчатый платок, она окинула Гарри негодующим взглядом.

– Не хочу об этом даже слышать, – сурово сказал Дамблдор, а затем повернулся к Гарри:

– Входи, Гарри. Могу я поинтересоваться, что за срочная необходимость заставила тебя прийти сюда во время моей встречи с… – он внезапно замолчал, и его глаза вспыхнули. – Хорек?

– Это Драко Малфой, сэр, – выпалил Гарри, протягивая хорька Дамблдору в качестве доказательства.

Дамблдор поднялся с места. Громко шмыгнув носом, Мак-Гонагалл промокнула глаза платком и гнусаво произнесла: – Надеюсь, вы понимаете, мистер Поттер, что трансфигурировать другого ученика в…

– Нет! – быстро вставил Гарри. – Это не я! Я видел его весь этот год и только сейчас догадался, что… он анимаг, профессор!

Взгляд Мак-Гонагалл ясно показывал, что Гарри сошел с ума, но Дамблдор махнул рукой, чтобы Гарри подошел ближе. Оказавшись перед хорьком, Дамблдор осторожно тыкнул в него морщинистым пальцем.

– Очень интересно, – пробормотал он. – Посмотри, Минерва! Полагаю, ты наш лучший специалист в этом вопросе.

Мак-Гонагалл, по-прежнему недоверчиво глядя на Гарри, вытащила палочку и легонько постучала по боку животного. Внезапно выражение ее лица изменилось.

– МИСТЕР МАЛФОЙ! – воскликнула она. – Как вы…

Гарри возликовал, однако Дамблдор спокойно сказал:

– Он не может тебе ответить, Минерва.

– Естественно! – отрезала она и, выхватив хорька из рук Гарри, положила его на коврик возле камина. Направив на него палочку, она произнесла: – Animagum restituo!

На глазах Гарри хорек вырос, и, потеряв шерсть, обрел одежду. Превращение заняло не больше секунды. Насколько он помнил, трансформация Сириуса проходила даже еще быстрее – но у Малфоя не было столько практики, сколько было у его крестного. И теперь у камина лежал обездвиженный Драко Малфой, глаза которого пылали яростью.

– Добрый день, мистер Малфой, – доброжелательно сказал Дамблдор. – Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, ах да, конечно, вы ведь не сможете на них ответить в вашем состоянии… Finite incantatem!

Чары рассеялись и, на секунду распластавшись на полу, Малфой с трудом вскарабкался на ноги, пытаясь отдышаться. Его лицо покраснело от злости. Указывая дрожащим пальцем на Гарри, Малфой произнес:

– Это ложь! Поттер трансфигурировал меня, и когда мой папа об этом узнает…

– Уверен, ваш отец узнает об этом очень скоро, мистер Малфой, – добродушно сказал Дамблдор, приглашая их сесть у стола. Гарри сел, но Малфой остался стоять на месте, все также трясясь от еле сдерживаемой ярости. – А учитывая, что снять трансфигурацию заклинанием, предназначенным для развоплощения анимагов, довольно затруднительно… я прав, профессор Мак-Гонагалл?

– Вполне, – губы Мак-Гонагалл превратились в тонкую линию.

Малфой побледнел.

– Вынужден сообщить, что вы попались, Драко, – сказал Дамблдор. – Не изволите ли вы присесть и ответить на пару моих вопросов?

– Я не хочу, чтобы он был здесь! – Малфой метнул на Гарри ненавидящий взгляд.

– Он шпионил за мной весь год, профессор! – воскликнул Гарри.

– Мистер Поттер может остаться, – сказал Дамблдор, и Малфой, ни на кого не глядя, плюхнулся на стул. Мак-Гонагалл обошла стол и встала рядом с Дамблдором, все так же неверяще глядя на него.

– Как я уже говорил, у меня к вам есть несколько вопросов, мистер Малфой, – продолжил Дамблдор все тем же безмятежным тоном, но взгляд, которым он смотрел на Малфоя, был остр как бритва. – Давайте начнем с самого очевидного: когда вы поняли, что стали анимагом?

Малфой открыл рот.

– Я узнаю, если вы солжете, – предупредил Дамблдор.

Малфой закрыл рот и сглотнул. Через некоторое время он неохотно пробормотал:

– Летом после четвертого курса.

Гарри чувствовал себя так, словно его ударили пыльным мешком по голове. У Мак-Гонагалл от изумления открылся рот. Малфой был анимагом уже два года?!

И внезапно Гарри понял. Малфой обращался в маленькое юркое животное на протяжении двух лет. Такое животное вполне могло тихо и незаметно следовать за кем-то… к примеру, следить за двумя людьми, целующимися на балконе… теперь стало понятным, как он об этом узнал…

А что если Малфой про это расскажет? Что если Дамблдор спросит его о том, что он видел, пока шпионил за Гарри? Радость Гарри испарилась, как будто ее и не было. Вместо нее живот свела судорога. А Мак-Гонагалл здесь и тоже все слышит…

У стен есть глаза. И что он мог увидеть? Гарри был абсолютно уверен, что Малфой не мог проникнуть в комнаты Северуса. Или анимаги умеют проходить сквозь магические барьеры? Гарри почувствовал тошноту.

– Два года, – задумчиво сказал Дамблдор. – Смею заметить, это весьма серьезное достижение… Если не принимать во внимание законы, ограничивающие использование магии несовершеннолетними… но я полагаю, ваш отец не считает подобное зазорным… Интересно. Кто вас учил?

– Петтигрю, – с вызовом сказал Малфой. – Питер Петтигрю.

При упоминании этого имени руки Гарри сами собой сжались в кулаки.

– По моей информации, которая, смею вас уверить, достаточно надежна, – Дамблдор бросил взгляд на Гарри, и тот понял, что он говорит о Сириусе, – летом, о котором вы говорите, Петтигрю находился в Латвии вместе с Волдемортом. – Малфой дернулся, но от того ли, что Дамблдор разоблачил его ложь, или от того, что он назвал Волдеморта по имени, Гарри не знал. – Похоже, здесь возникло некое противоречие…

– Я… я говорю правду! – запинаясь, сказал Малфой. – Меня учил Петтигрю! Он… он аппарировал в Малфой-Мэнор!

– Из Латвии? В Англию? Каждый божий день на протяжении всего лета?

– Я не… он не аппарировал, он… он перемещался с помощью порт-ключа!

– Так как Петтигрю сейчас находится под надзором Министерства, – сказал Дамблдор. – То с ним вполне можно устроить встречу с применением сыворотки правды. Я должен устроить эту встречу?

Если такое было возможно, Малфой стал еще бледнее.

– Кто научил тебя, Драко? – повторил Дамблдор. Теперь его голос был таким же холодным, как его глаза.

И Малфой заговорил. Его голос вышел таким же визгливым и тонким, как у хорька, в которого он обращался.

– Рита Скитер, – выдавил он.

Гарри неверяще уставился на него. Дамблдор кивнул, не отрывая глаз от лица Драко.

– И это, разумеется, было тем самым летом, когда мисс Грейнджер запретила ей писать… – размышлял он вслух. – Полагаю, мисс Скитер решила не терять времени даром.

– Да, сэр, – бледно прошептал Малфой.

– Она оказалась хорошим учителем, не так ли?

– Да, сэр.

– Позволю себе высказать предположение, что первый раз вы познакомились с этой очаровательной леди для серии весьма любопытных интервью… Полагаю, первое интервью было о Хагриде? – Гарри видел, что за ледяным тоном Дамблдора скрывается самая настоящая ярость.

– Люди имеют право знать правду! – выпалил Малфой. – Правду о том, какие чудовища учат детей…

– Молчать! – ледяным тоном оборвал его Дамблдор. Гарри невольно поежился, а Малфой еще больше вжался в свой стул. – Также подозреваю, что ты дал еще одно интервью, уже в этом году. Это так?

Прикусив губу, Малфой все-таки ответил:

– И что?

– Если вы помните, я обещал, что, когда найду того, кто в ответе за эту статью, этот человек будет сурово наказан. «Исключен из Хогвартса», если быть точным.

Гарри не осмеливался издать ни звука. Кажется, Мак-Гонагалл тоже затаила дыхание.

– Мой отец… – Малфой запнулся.
– К сожалению, ничего не сможет сделать. Я боюсь, что в данном случае решение о том, оставлять ли вас в школе, абсолютно не входит в область его компетенции. Мистер Малфой, вы предоставили прессе информацию, наносящую серьезный ущерб репутации и доброму имени преподавателя Хогвартса, а также другого ученика нашей школы. Вы также являетесь незарегистрированным анимагом. Вы использовали свои способности для того, чтобы шпионить за своими товарищами. Вы нарушили закон о применении магии несовершеннолетними волшебниками. По всем правилам я должен исключить вас. Но… – Дамблдор помолчал. – Я знаю, к кому вы обратитесь, если я это сделаю. И я не желаю вам такой судьбы.

Гарри едва выдохнул от изумления. Малфой побледнел так, что его кожа казалась прозрачной.

– Думаю, нам нужно поговорить наедине, – продолжал Дамблдор. – А после этого, разумеется, мы должны обсудить ситуацию с главой вашего факультета.

При этих словах кожа Малфоя из белой стала ярко-красной.

– Я не магглолюбец, предавший наши традиции, – прошептал он. – Папа предостерегал меня… он говорил, что вы попытаетесь это сделать… Можете об этом забыть! Мне ничего от вас не нужно! Я Малфой, а не какой-то грязный извращенец Сне…

Мак-Гонагалл вскрикнула от ярости. Гарри едва удержался от того, чтобы выхватить палочку. Его опередил Дамблдор.

– Достаточно, – очень тихо произнес он.

– Я никогда не перейду на вашу сторону, – воскликнул Малфой. – Можете катиться к черту!

– Мистер Малфой! – с негодованием воскликнула Мак-Гонагалл, в то же самое время как Гарри тихо сказал «Сначала ты».

Обернувшись, Малфой смерил Гарри злобным взглядом. Тот вспомнил, какими хрупкими казались тонкие косточки под его пальцами.

– Можете меня исключать сколько вам угодно, – крикнул Малфой, повернувшись обратно к Дамблдору. – Мне на это наплевать! В следующем семестре я все равно поеду в Дурмштранг – отец уже пообещал меня туда отправить... – глаза Малфоя опасно сузились. – Раз вы так много обо мне знаете, вы должны догадываться, зачем мне это нужно.

В глазах Дамблдора была непонятная печаль.

– Да будет так, мистер Малфой, – тихо сказал он. – Мы все должны сделать свой собственный выбор. – Махнув рукой Мак-Гонагалл, он добавил: – Минерва, прошу вас, проводите мистера Малфоя до гостиной и проследите, чтобы он начал собираться. Попросите также профессора Снейпа подняться сюда. Я хочу видеть его немедленно. А сейчас мне бы хотелось кое-что обсудить с мистером Поттером.

Мак-Гонагалл недоуменно нахмурилась, но не стала ничего спрашивать, а резко указала Малфою на дверь. Он, шатаясь, поднялся со стула и бросил на Гарри убийственный взгляд.

– Еще увидимся, – сказал Гарри, стараясь скрыть торжествующую улыбку.

– Обязательно, Поттер, – тихо пообещал Малфой. – Не слишком-то радуйся.

– Достаточно, мистер Малфой! – прикрикнула Мак-Гонагалл. – Вниз!

Насмешливо отсалютовав Дамблдору, впрочем, избегая смотреть ему в глаза, Малфой вышел, сопровождаемый Мак-Гонагалл. Дверь закрылась, и Гарри остался наедине с Дамблдором, который молча разглядывал его со своего места за массивным столом.

– Это была поистине насыщенная неделя, – Дамблдор протянул Гарри круглую жестяную коробочку. – Лимонную дольку?

– Нет, спасибо, – Гарри с опаской посмотрел на Дамблдора. Ему мучительно хотелось узнать, зачем тот его оставил. Он был уверен, что директор захочет поговорить прежде всего с Малфоем. Да, после всех сказанных слов было понятно, что этот разговор ни к чему не приведет, но зачем ему понадобился Гарри? Именно сейчас?

Отправив в рот лимонную дольку, Дамблдор откинулся на своем стуле и задумчиво посмотрел на Гарри.

– Где вы нашли мистера Малфоя? – спросил он.

Гарри почувствовал, что краснеет и мысленно дал себе пинка.

– В… в подземельях, – запнулся он. – Я спускался на отработку и увидел… и я пошел сразу к вам.

– Вместо отработки? С профессором Снейпом? – спросил Дамблдор.

Как будто есть еще какие-то варианты, ядовито подумал Гарри, но сказал только:

– Да, сэр.

– Что ж, профессор Снейп подойдет сюда через несколько минут. Думаю, мы сможем извинить твое отсутствие.

– Я могу отработать позже, – Гарри изо всех сил постарался, чтобы в его голос не прокралась надежда.

Дамблдор поднял серебристую бровь, но сказал всего лишь:

– Ты говоришь, что мистер Малфой следил за тобой на протяжении всего года?

– Может даже больше, – пробормотал Гарри.

– Может, – согласился Дамблдор. Его взгляд опять стал печальным. – Я надеялся… – он замолчал.

Гарри не мог допустить, чтобы Дамблдор страдал из-за такого, как Малфой.

– Это было безнадежно с самого начала, сэр! – выпалил он. – Он всегда был таким, и он не стоит…

Дамблдор окинул Гарри пронизывающим взглядом.

– По моему скромному мнению, Гарри, – начал он, – все дети… также как и почти все взрослые «стоят» того, чтобы за них бороться. – Гарри опустил голову, чувствуя жгучий стыд. – Я понимаю, – мягко добавил Дамблдор, – что ты видишь все происходящее совершенно по-другому. И это правильно – каким бы был этот мир, если бы все думали одинаково? – он взял в рот еще одну дольку. – Профессор Снейп скоро придет, Гарри, – неожиданно сказал он. – Боюсь, что сейчас я вынужден просить тебя уйти. В последнее время он кажется очень рассеянным в твоем присутствии, а сейчас мне требуется его полное внимание. Но, перед тем как ты уйдешь… ты ничего не хочешь спросить… – взгляд Дамблдора опять стал острым, – …или сказать?

В голове Гарри, словно стая пчел, закружились тысячи вариантов ответа на этот вопрос: Это из-за меня Невилл окончательно съехал с катушек… Я почти убил Малфоя… дважды… Иногда у меня бывают неконтролируемые приступы ярости… Я так хочу остаться в Хогвартсе на лето…

Но он ничего не сказал. Вместо этого он задал вопрос, который вертелся у него в голове с того самого мгновения, как он обнаружил на полу слизеринского подземелья обездвиженного хорька.

– А почему Малфой превратился именно в это животное? – спросил он. – Вы знали, что такое может произойти? Это же тот же самый зверь, в которого превратил его Барти Крауч.

– Я тоже подозреваю, что то происшествие имеет к этому отношение, – сказал Дамблдор. – Мистер Малфой очевидно весьма свободно чувствует себя именно в этой форме… конечно, нахождение своей истинной анимагической формы уже полдела, так что, может быть, именно благодаря этому Драко удалось достигнуть совершенства за такое короткое время. Ну и то, что у него был учитель.

– «Истинной анимагической формы», – медленно повторил Гарри, думая о своем отце, превращавшемся в оленя, о Сириусе, чьей анимагической формой была собака, животное, славящееся своей верностью, и о Петтигрю, обращавшемся в крысу. Малфой тоже превращался в скользкую пронырливую тварь.

– Значит ли это… что анимагическая форма… то есть, отражает ли анимагическая форма внутреннюю природу человека? – Гарри сам не знал, имеет ли его вопрос какой-то смысл.

Но Дамблдор одобряюще ему улыбнулся. Выйдя из-за стола, он проводил Гарри до двери.

– Это очень интересный вопрос, Гарри, – сказал он. – И этот вопрос вызывает оживленнейшие дискуссии среди анимагов на протяжении не одного столетия. Профессор Мак-Гонагалл даже написала целую монографию на эту тему. Полагаю, ты можешь найти ее занимательной.

– А вы, сэр, вы тоже анимаг? – отважно спросил Гарри, когда они остановились у двери.

– Я? Нет, что ты, мой мальчик. Но, только между нами… – наклонившись к нему, Дамблдор подмигнул. – Я всегда считал, что если бы был, то превратился бы в утконоса.


Далее...


Глава 20. Наследство Барти Крауча (прод. )

* * *

К его разочарованию, на пути в гриффиндорскую башню Гарри так и не столкнулся с Северусом. Вопреки всему он надеялся, что они еще смогут сегодня встретиться. Он не знал, переживет ли еще одну одинокую ночь.

А сейчас ему хотелось поделиться с Роном и Гермионой замечательной новостью – пока она не стала известна всей школе. Малфой исключен из Хогвартса! Рон умрет от радости!

Но в гостиной их не было. Гарри нетерпеливо расхаживал по комнате целых десять минут, когда они, наконец, соизволили появиться – чуть раскрасневшиеся, но и только. Не иначе как влияние Гермионы. Гарри подавил укол зависти при мысли о своем неудавшемся свидании, но твердо напомнил себе, что то, что случилось, этого стоило. Увидев его, друзья заметно удивились, но быстро подошли к уединенной нише у окна, когда Гарри сделал знак, что хочет поговорить без свидетелей.

– А почему ты не на отработке? – спросил Рон, как только приблизился. – Так быстро?

«Не быстрее тебя», мрачно подумал Гарри, но вместо этого сказал:

– Помните, я рассказывал вам о странной светлой тени, которую я видел в подземельях?

После его рассказа Рон и Гермиона неверяще уставились на него. Этот момент почти искупил его страдания.

– Малфой стал анимагом? В четырнадцать лет? – воскликнула Гермиона. – Но… за одно лето?! У твоего отца и его друзей на это ушли годы! Как такое возможно?!

– Наверняка все дело в частном преподавателе, – с горечью сказал Рон, повторяя мысли Дамблдора. – Рита Скитер! Кто бы мог подумать! А отец Гарри научился сам!

– Дамблдор также сказал, что ему помогло то, что он заранее знал свою истинную анимагическую форму, – добавил Гарри. – А в этом ему помог Барти Крауч. – От этой мысли Гарри стало немного легче. Не так легко знать, что твой соперник умеет что-то, чего не можешь ты.

Кроме того… может быть, Гарри тоже когда-нибудь станет анимагом. Может быть, Сириус сможет научить его этому. Почему бы и нет? После того как Гарри выучит все остальное. Он наверняка будет гораздо лучше, чем Малфой! Малфой наверняка не знает и десятой части того, чему успел научиться Гарри за этот год… Пусть катится к своему Волдеморту, лично ему Малфой был абсолютно не нужен. Он сам был гораздо сильнее его. С Малфоем или без, Волдеморту ничего не светило – Гарри позаботится об этом. Они все еще увидят…

– Неужели Малфоя действительно исключили из Хогвартса? – задумчиво сказала Гермиона. Ее улыбка постепенно становилась все больше. – Навсегда?

– После всего, что он наговорил Дамблдору? – Рон фыркнул. – Он правда сказал ему… – Рон понизил голос, словно боялся, что Дамблдор через несколько этажей мог его услышать, – …идти к черту?

– Да, – подтвердил Гарри.

– Не могу поверить! Неужели этот трус действительно это сказал! – Рон, казалось, готов кричать от счастья. – Жалко, что он так долго собирался! Если бы он стал анимагом на первом курсе, нам бы не пришлось так долго ждать…

– Но тогда бы мы не были и в половину так счастливы, – заметила Гермиона. – А знаешь… Малфой получил то, что заслуживал! Если ты прав, Гарри, и Малфой… Малфой специально внушал все это… Невиллу… То тогда это только справедливо, что и он должен быть наказан?

– Да, – тихо сказал Гарри. – Я тоже так думаю.

Они помолчали. Наконец Гермиона мечтательно сказала:

– Это просто чудесно! Но я счастлива, что завтра у нас нет зельеделия. У Снейпа наверняка будет чудовищное настроение – ведь на этот раз исключили слизеринца!
Зная Северуса, Гарри очень в этом сомневался, но придержал свои мысли при себе.


* * *

Записка, обнаруженная Гарри на подушке, подтвердила его самые смелые предположения. На ней было написано всего одно слово: «СПУСКАЙСЯ», огромными налезающими друг на друга буквами, как будто Северус писал в спешке. Но Гарри не нуждался в подобном понукании: сейчас его не остановил бы сам Волдеморт. Он твердо решил зачаровать любого из своих соседей по комнате, если хоть кто-нибудь из них вздумает не заснуть.

К счастью, этого делать не пришлось. Заснул даже Рон, который так скакал от радости при известии об исключении Малфоя, что Гарри всерьез опасался, что он так и будет скакать всю ночь. Но, судя по всему, его опасения оказались напрасными. Гарри накинул плащ и прокрался к выходу из комнаты. Да даже если он и проснется, то будет думать, что Гарри пошел в библиотеку или по тайному ходу в Хогсмид – к Джорджу. И какая вообще разница, что он подумает!

На протяжении всего пути в подземелья Гарри представлял голос Северуса, ему казалось, что он чувствует его поцелуи на своих губах. Кровь, кипящая в его жилах, и не думала остывать, Гарри уже позабыл все плохое, что случилось за прошедшую неделю. Все, что имело значение, это то, что он выжил: он пережил покушение Невилла, а Малфоя исключили из школы. Два человека, угрожавшие ему и его любимому навсегда исчезли из поля его зрения. Разве это не повод для счастья?

И он подарил Малфою жизнь. Это было его сознательное решение. И это было не то же самое, что спасти кого-нибудь от опасности. Он мог собственноручно убить Малфоя, но решил этого не делать. И то, что у него хватило силы принять такое решение, означало, что ему нечего бояться того, что он может причинить вред человеку, которого любил.

Поэтому Гарри вошел к Северусу с легким сердцем, предвкушая встречу. Когда он зашел в комнату, Северус занимался тем, что мерил ее решительными шагами. Гарри сбросил плащ, и Северус резко обернулся, раздувая ноздри. Несколько мгновений они смотрели друг на друга.

– Малфоя больше нет, – сказал Гарри.

– Да, – темные глаза Северуса блеснули.

– И Невилла тоже.

– Да, – Северус улыбнулся.

– А мы с тобой живы и все еще здесь…

Северус пересек разделяющее их расстояние тремя гигантскими шагами и схватил Гарри в свои объятия.

– Да, – сказал он низким, полным страсти голосом. – …да, – повторил он, целуя Гарри. – …да, – он поцеловал его снова, на этот раз гораздо крепче.

Гарри почувствовал, что растворяется в его объятиях, его колени подкосились, и он вынужден был прилагать усилия, чтобы остаться в вертикальном положении. Конечно, ковер был не так плох, но он надеялся на кровать. Руки Северуса лихорадочно расстегивали его пижаму, затем он приложил руку к груди Гарри, и, на миг перестав его целовать, замер, чувствуя лихорадочное биение чужого сердца. Его дыхание вырвалось коротким сильным вздохом.

Гарри еще сильнее вцепился в его плечи, Северус ответил ему тем же, и некоторое время они просто стояли, не двигаясь, ни о чем не говоря. Когда Гарри смог, наконец, сглотнуть, он прошептал:

– В кровать?

Северус кивнул, и кое-как они добрались до спальни, по пути роняя одежду. Гарри уже лежал, когда Северус снял с себя последнюю преграду – штаны (последствие ношения слишком большого ее количества). Гарри приглашающе протянул руки, и Северус застыл, жадно пожирая его глазами, словно Гарри был самым прекрасным существом, какое он когда-либо видел в своей жизни. Тихо застонав, он опустился на кровать и наконец заключил Гарри в свои объятия, покрывая его лицо жадными поцелуями.

Но когда Северус опустил руку, Гарри мягко перехватил его.

– Не так, – прошептал он.

– А как тогда? – пробормотал Северус. Он уже дрожал от напряжения.

Гарри взял худую руку с длинными пальцами и передвинул ее ниже. Северус замер.

– Так, как ты хочешь, – сказал Гарри, целуя его в плечо. Он больше не чувствовал страха. Северус должен получить все, что он хочет, и Гарри с радостью отдаст ему все, что у него есть. Ему нечего бояться – только не здесь, не в этих руках.

– Ты не готов, – прошептал Северу, высвобождая руку. – На прошлой неделе…

– Это было на прошлой неделе, – извернувшись, Гарри оказался на Северусе, пытаясь не протаранить его коленками. – А разве ты больше не хочешь?

Огонь, вспыхнувший в темных глазах, без слов сказал о его желаниях. Гарри ощутил укол совести – ведь Северус наверняка хотел этого уже давно. То, как Северус неожиданно сжал его бедра, а потом отпустил, лишь утвердило Гарри в его мысли.

– Довольно, – прорычал Северус. – Иди сюда…

– Эй, я здесь, – Гарри поцеловал Северуса в щеку, чтобы доказать это. – И я говорю тебе, что готов!

– Поттер, – простонал Северус, невольно подаваясь бедрами, – у меня была чертовски скверная неделя, и мне абсолютно не хочется с тобой спорить…

– Это хорошо, потому что мне тоже, – сказал Гарри и, сам удивляясь собственной смелости, осторожно сел на выступающую часть тела Северуса, для надежности немного поерзав. Может быть, хоть это…

Через мгновение он лежал, распластанный на кровати, а Северус покрывал его голодными поцелуями.

– Прекрати, – бормотал Северус между ними, – прекрати меня дразнить, несносный мальчишка, я же не…

– Я не дразню, – выдохнул Гарри. – Я же действительно этого хочу! – Он пошевелился, и Северус опять застонал. – Я знаю, что ты будешь осторожным, – тихо добавил Гарри.

– Да, но… – глаза Северуса затуманились. Гарри понял, что здравый смысл, которым так гордился Северус, сейчас стремительно его покидает. Воспользовавшись этим, Гарри решился на последний шаг:

– Я хочу, чтобы ты был первым, – сказал Гарри. – Я хочу, чтобы ты был первым во всем. – Глаза Северуса расширились. – Неужели ты не хочешь…

Северус поцеловал его так сильно, что у Гарри закружилась голова, и издал низкий, рычащий звук, от которого у Гарри пошли мурашки по коже.

– Если ты уверен… – выдохнул Северус, по его телу пробежала крупная дрожь. – О Господи… если ты уверен…

– Я уверен! – Гарри испытывал неконтролируемую потребность вжиматься и тереться о тело своего любовника. Он был уверен. Это было так… То, что он мог дать Северусу чего тот так хотел, было… было лучше, чем все перчатки на свете вместе взятые!

Северус посмотрел ему в глаза. Его лицо покрывали крупные капли пота, взгляд был по-прежнему затуманен.

– Гарри… я… я не смогу остановиться. Ты понимаешь? Если тебе не…

Гарри коснулся его щеки, и глаза Северуса закрылись.

– Что нам для этого нужно? Голубой лосьон?

Северус открыл глаза, его взгляд снова стал острым.

– Нет, – хрипло сказал он. – У меня есть кое-что… более скользкое. Это… тебе будет легче.

Гарри улыбнулся и, поцеловав его, прошептал:

– Где оно?

– Оно… я… черт! Я не знал, что ты… я сейчас! – Северус встал так стремительно, что Гарри почувствовал, как его обдало холодным воздухом, и мгновенно пожалел об утрате тепла. Северус не стал накидывать на себя одежду, а прямо в чем был отправился в гостиную, где, судя по всему, принялся судорожно рыться по каким-то закромам. Когда он вернулся, неся в руках маленький фиал с золотистой жидкостью, то успел немного взять себя в руки. Осторожно поставив фиал на прикроватный столик, Северус вернулся в кровать и снова обнял Гарри, а потом медленно лег на него, судя по всему, строго контролируя каждое свое движение. Но Гарри кожей чувствовал, как пульсирует его желание, отдаваясь ответным желанием в его собственном теле. Застонав, он вцепился в мокрую от пота спину и потерся бедрами о доказательство желания Северуса, уже твердое и с сочащейся головкой. Северус застонал и вцепился руками в простыни.

– Как… как хорошо… – задохнулся Гарри, чувствуя, что ему не хватает воздуха, и потерся еще раз.

– Господи, – Северус зарылся лицом в его шею. – Да…

Подняв голову, Северус неожиданно впился губами в нежную кожу под его подбородком.

Гарри изо всех сил вцепился в него. Это было… Гарри не мог думать в таком состоянии, но даже сейчас осознавал, что Северусу нужно не это… – Пожалуйста… – настойчиво прошептал он, целуя Северуса в плечо. – Пожалуйста, я хочу узнать…

Рука Северуса метнулась к фиалу. Отстранившись от Гарри (Северус закрыл глаза), он положил руки ему на бедра, пытаясь оставаться спокойным.

– Повернись.

Набрав в грудь побольше воздуха, Гарри кивнул. Когда его член соприкоснулся с нагретой простыней, он вскрикнул и быстро поднялся на четвереньки. Еще немного, и он бы излился на простыню. Сзади раздался хриплый стон, а затем он почувствовал горячие губы в районе копчика.

– Ты такой… – выдохнул Северус ему в спину, и Гарри почувствовал, что краснеет при мысли о том, какое зрелище он, должно быть, сейчас представляет. Затем послышался звук открываемой пробки, и Гарри забыл обо всем, о чем думал до этого. Ему опять стало немного страшно, и он сделал глубокий вдох.

Вскоре он почувствовал приятный запах – так пахнут лесные травы. Наверное, это была золотистая субстанция из фиала.

– Ты сам ее приготовил? – спросил он, пытаясь повернуть голову. Из того положения, в котором он стоял, ему был виден лишь смутный силуэт Северуса.

– Да, – ответил Северус, а затем Гарри почувствовал, как теплые скользкие пальцы скользнули между его бедер, мягко погладили яички и наконец обхватили член. Он застыл, судорожно выдохнув, отчаянно пытаясь сдержаться и не толкнуться в эту ошеломляющую тесноту. – Тебе нравится? – если бы не тяжелое дыхание, Гарри заподозрил бы Северуса в попытке завести светскую беседу.

– Я сейчас кончу! – предупредил он, впиваясь руками в простыню.

– Да, – прошептал Северус и провел по его члену рукой. Гарри содрогнулся в оргазме, зарывшись лицом в подушку, чтобы заглушить свой крик. Он чувствовал, как палец Северуса осторожно пробирается ему внутрь, а потом… Северус нажал на крошечный узелок где-то там, внутри, и Гарри снова почувствовал сладостную судорогу. Кажется, он опять закричал. Это продолжалось бесконечно, а когда закончилось, Гарри обессиленно упал на кровать.

Некоторое время Гарри просто лежал, пытаясь отдышаться. Северус так и не вытащил палец, продолжая нежно гладить Гарри изнутри. Немного выровняв дыхание, Гарри пробормотал:

– Вау…

– Понравилось? – хрипло спросил Северус.

– М-м…

Северус хмыкнул и, поцеловав Гарри в плечо, прошептал:

– А теперь двигайся навстречу моему пальцу…

Гарри с усилием сообразил, что от него требуется. Ах да, в книге близнецов было что-то сказано о том, что если двигаться самому, то это не так больно… Гарри сделал, как сказал Северус, и почувствовал, что в него скользнул второй палец. Ощущение было странным, но когда оба пальца пощекотали то самое местечко внутри, его ноги беспомощно дернулись, и он опять застонал. Было так необычно чувствовать себя совершенно расслабленным после оргазма и вместе с тем ощущать, как в животе постепенно собирается тянущее напряжение…

– Хорошо, – выдохнул Северус прямо ему в ухо и еще раз поцеловал его в лопатку, оставив языком влажный горячий след. – Очень хорошо.

– Ты ни разу не похвалил меня на зельях, – поддразнил Гарри, умудрившись выдавить улыбку.

– Ваш талант в зельеделии, мистер Поттер, – Северус слишком запыхался, чтобы точно имитировать свой учительский тон, – оставляет желать много лучшего по сравнению с этим… – Гарри кожей почувствовал, как губы Северуса растягиваются в улыбке. Внезапно он фыркнул.

– И что вы находите таким смешным, мистер Поттер? – с обманчивой кротостью в голосе спросил Северус.

– Мне требуется… – выдавил Гарри и опять фыркнул. – «Должный подход».

На этот раз, вместо того, чтобы его поцеловать, Северус сильно ущипнул его за левую ягодицу. Гарри засмеялся, но его смех очень скоро перешел в стон, когда Северус снова дотронулся до того самого места. Гарри сладко выдохнул.

– Здорово, – прошептал он в подушку.

– Ты сможешь принять еще один? – хрипло спросил Северус.

Гарри очень на это надеялся, иначе их ожидают проблемы. Но он не стал озвучивать эту мысль.

– Да, пожалуйста, – прошептал он, наслаждаясь дрожью, пробежавшей от его ответа по телу Северуса.

Когда в него проник третий палец, Гарри почувствовал себя заполненным до предела. Он сомневался, что в него сможет втиснуться что-нибудь еще. Но, несмотря на легкое жжение, это было очень приятно. Он вспомнил, что случилось, когда Северус проник в него первый раз, в День святого Валентина. То волшебное чувство, которое он ощутил, когда ему показалось, что его аура слилась с аурой Северуса, – Гарри до сих пор не верил, что это была всего лишь галлюцинация. Внезапно он отчаянно захотел испытать это чувство снова…

Слушая тяжелое дыхание Северуса, ощущая его осторожные пальцы в своем теле, Гарри закрыл глаза и попытался опять… коснуться?

Он не смог бы объяснить, что это было и как ему это удалось, но внезапно он снова почувствовал это непередаваемое ощущение погруженности в чужую магию – магию Северуса, живую, пульсирующую, обнимающую его со всех сторон, сливающуюся с его собственной магией.

Северус неожиданно застонал. Неужели он тоже это почувствовал? В прошлый раз он ничего не заметил, хотя… возможно, он заметил что-то необычное, но просто не смог объяснить. Впрочем, сейчас тоже не время вдаваться в объяснения. Гарри решил, что не будет ничего говорить и постарается не ускорять процесс, как в прошлый раз. Ему вовсе не хотелось кончать так рано. Поэтому Гарри постарался расслабиться и «разжать» что бы оно ни было… и это ему удалось, хотя и с некоторым трудом.

Но даже то, что он опять коснулся ауры Северуса, было для него мало. Ему было слишком мало пальцев и хотелось гораздо большего, и Гарри знал, как это получить.

– Больше! – прошептал он и почувствовал, что Северус задрожал. – Больше! – повторил он, сам не понимая, просит или уже приказывает. – Хватит… пальцы… хочу тебя в себе…

– Господи, – простонал Северус и осторожно выскользнул из него. Гарри услышал, как он тянется за смазкой. Северус только один раз касался себя в его присутствии – и только благодаря его же настойчивым просьбам. Тогда Гарри не смог удержать руки при себе и все кончилось, к их обоюдному удивлению, необыкновенно сильным оргазмом – у обоих. Вспомнив об этом, Гарри выдохнул: – Я… хочу посмотреть…

Горячие скользкие ладони Северуса опустились ему на спину.


– Так тебе будет гораздо приятнее, – сказал он придушенным голосом.


– Да! – выдохнул Гарри, изо всех сил пытаясь удержаться от того, чтобы не потянуться и не проникнуть в ауру Северуса. – Да, да, пожалуйста!

Северус крепко сжал его бедра.

– Раздвинь ноги еще шире... – Гарри с готовностью подчинился. – Да, Мерлин, именно так! А теперь... Не двигайся!

Голос Северуса стал еще глубже, чем обычно, как и во всем его теле, в нем чувствовалось напряжение. Гарри спиной ощущал, каких нечеловеческих усилий Северусу стоит держать себя в руках. Это было прекрасно... замечательно, но где-то в глубине души Гарри хотелось посмотреть, что будет, если Северус потеряет контроль над собой.

Оставив одну руку на спине Гарри, Северус с помощью другой направил свое естество к узкому отверстию.

– Упрись хорошенько в кровать и подайся назад, – прошептал Северус. – Давай!

И Гарри сделал, как ему было сказано. Он чувствовал, как его плоть медленно раздвигается под напором чего-то гораздо большего, чем пальцы, и задержал дыхание, пытаясь объять всю необычность ощущений. И тут его буквально накрыло тем самым необъяснимым присутствием магии, словно осветив снаружи и изнутри, заставив его насадиться на Северуса еще больше. На мгновение он почувствовал боль, но она почти сразу исчезла в водовороте жгучего наслаждения.

– Не двигайся! – крикнул Северус, но в его голосе слышались отголоски испытываемого им блаженства, так что Гарри знал, что может не принимать команду всерьез. – Не так быстро... ты... тебе будет больно! Как ты...

– Хорошо, – пробормотал Гарри. Его голос звучал невнятно даже в его собственных ушах. – Но мне не больно... А ты? Я все делаю правильно?

– Да... – Северус опустил голову ему на спину. – Но... постарайся... не... шевелиться... – Каждое слово падало через равный промежуток времени, словно Северус отсчитывал нужное количество секунд, перед тем как бросить в котел очередной драконий зуб.

– Я попробую, – прошептал в ответ Гарри, хотя больше всего на свете ему хотелось начать опять двигаться и снова поймать то непередаваемое ощущение.

– Как... ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Заполненно. Мне не больно! – Сам удивляясь тому, как ему удалось составить такую длинную фразу, Гарри отвел руку назад, туда, где на его бедре лежала ладонь Северуса, сжал ее и поднес к губам, поцеловав, он прижал ее к груди. Гарри слышал тяжелое дыхание Северуса. Похоже, его любовник вошел настолько, насколько посчитал безопасным для него. Но этого было недостаточно – Гарри хотел большего. Он мог вместить больше! Но, хотя тело Северуса сотрясала такая дрожь, словно он превратился в Дракучую иву, он, похоже, не собирался продвигаться дальше ни на пядь.

Гарри еще раз поцеловал руку Северуса. Она дрожала. Свободной рукой Северус вцепился в простыню так сильно, словно собирался ее порвать.

– Еще… – выдохнул Гарри. – Глубже!

Некоторое время Северус пытался выровнять дыхание, наконец он умудрился сказать:

– Нет, я не… ты слишком… – Его голос пресекся. – О Господи, ты такой тугой… – Северус прислонился лбом к его плечу, он слегка покачивался, словно таким образом надеялся обрести опору.

– Я хочу, чтобы ты это сделал, – прошептал Гарри и нежно облизал один палец, отчего Северус застонал в голос. Гарри чувствовал, какие усилия прикладывает Северус, чтобы стоять неподвижно. Неожиданно зубы Северуса впились в его плечо. Кажется, Северус пытался заглушить издаваемые им звуки, несмотря на то, что они, как обычно, наложили все необходимые чары. – Я знаю, что и ты тоже хочешь, – продолжил Гарри, осторожно беря кончик его пальца губами. И он изо всех сил сжал внутренние мускулы.

Северус глухо вскрикнул и конвульсивно дернулся, словно не в состоянии себя контролировать.

– О Господи… – выдохнул он в шею Гарри. – Ты… ты не должен…

Но Гарри уже извивался под ним, пытаясь сделать так, чтобы Северус задел ту саму точку внутри него, издавая звуки, против которых, он знал, Северус не может устоять. Он выиграл еще один толчок, Северус изо всех сил пытался сделать его как можно безболезненнее. Гарри хрипло застонал и, повернув голову, поцеловал руку Северуса.

– Еще!..

Северус странно всхлипнул и двинулся, на этот раз очевидно не сумев с собой совладать. Откинув голову назад, Гарри прошептал:

– Еще!

Северус послушно толкнулся, словно выполняя его приказ. Теперь с каждым толчком он издавал низкий стон. Они словно не могли остановиться: Гарри встречал каждый толчок Северуса, подаваясь назад. Северус лихорадочно покрывал шею и плечи Гарри поцелуями-засосами, которые Гарри охотно принимал. Ему казалось, что магия завихрялась вокруг них подобно шторму, ожидая, что Гарри… что Гарри каким-то образом откроется ей, что его человеческое существо вступит в контакт с чем-то запредельным, которое, в то же время, каким-то невыразимо таинственным образом является частью их обоих.

Толчки Северуса ускорились. Он попытался что-то сказать, но Гарри его не слышал: сейчас он чувствовал, что Северус находится внутри него и, одновременно, снаружи, и это было все, чего Гарри желал, а если он потянется и коснется бурлящей вокруг них магии…

Внезапно теплая скользкая рука, сжимающая его член, исчезла. Гарри дернулся в пустоту…

– Что…

Дыхание Северуса сорвалось. Не выходя из тела Гарри, он перекатил их обоих на бок и перекинул ногу Гарри себе через предплечье. Это движение заставило его войти еще глубже. Теперь он совершал быстрые, неглубокие толчки, все время задевавшие то самое место в глубине, заставляя Гарри непрерывно стонать от удовольствия. Он совершенно забыл обо всех магических аурах и прочей чепухе. Для него во всем мире осталось только горячее тело, прижимавшееся к нему, тяжелое, прерывистое дыхание и рука Северуса, путешествующая по его телу, сжимая соски, поглаживая его член и почти невесомо дотрагиваясь до других его частей, и от всего этого Гарри хотелось умереть.

– Тебе… нравится? – спросил Северус, перемежая слова поцелуями и покусываниями шеи и плеч Гарри. Гарри казалось, что он чувствует в себе его горячий гладкий член, истекающий соками удовольствия.

– Я… да… – Гарри был не в состоянии думать. Он хотел сказать, что это чудесно и, в то же самое время, не похоже ни на что, что он испытывал до этого. Он хотел извиниться перед Северусом, что так долго не позволял ему это испытать. Но все, что он смог выдавить, было: – А тебе? Тебе нравится? – и еще раз сжать внутренние мышцы.

– А… – Северус замер и, выпустив член Гарри, опять вцепился в его бедра. – Не… – Но Гарри уже знал, что Северусу нравится на некоторое время терять контроль над своим телом. Не сдерживая торжествующую улыбку, Гарри сделал так еще раз. Руки Северуса до синяков сжали его бедра. – Гарри! – прорычал он, задрожав.

Гарри снова нащупал его руку. Судя по всему, его бедра и шея будут в синяках. Северус чуть подался вперед и застонал.

– Тебе нравится? – повторил вопрос Гарри. Когда рука Северуса не лежала на его члене, он обретал некоторую способность думать. Прижав руку Северуса к груди, Гарри опять напряг мускулы, вырвав у Северуса отчаянный стон. На этот раз Северус быстро прикусил мочку его уха.

– Да, черт возьми! – хрипло выдохнул Северус и встал на колени, подняв с собой Гарри. Он начал двигаться, на этот раз совершая сильные глубокие толчки, от которых Гарри чувствовал вибрацию во всем теле. – Да… – Северус застонал. – Я хочу… – И Гарри закричал.

Вжавшись лицом в подушку, он прижался к Северусу, не в состоянии прекратить двигаться. Он хотел, чтобы это длилось как можно дольше. Его мышцы сжались, а потом одновременно расслабились, и от этого Северус вскрикнул, замер, вышел и вошел снова и тоже кончил, совершая короткие, резкие толчки, сопровождаемые лишь его тяжелым, прерывистым дыханием.

А затем он рухнул прямо на Гарри, придавив его всем своим весом к кровати.

Воздух резко вышел из легких и, даже плавая в послеоргазменном тумане, Гарри начал смутно осознавать, что Северус распластался на нем, чего никогда раньше не делал, в каком бы состоянии ни находился после секса.

– Северус? – с трудом выдохнул он.

Не получив ответа, Гарри запаниковал, но через мгновение понял, что его любовник все-таки дышит, а затем он осознал, что случилось.

Северус потерял сознание.

У Гарри до сих пор кружилась голова, искорки удовольствия до сих пор рассыпались по всему телу, и он засмеялся, а затем резко ткнул Северуса локтем: – Северус! – отчего Северус содрогнулся и тихо выдохнул. – Очнись! – Гарри опять засмеялся. Он услышал, как Северус тихо выругался, а затем тяжесть внезапно исчезла. Северус осторожно поднялся на руках, освобождая Гарри от своего веса.

– Чертов… ты в порядке?

– Да, – сказал Гарри, прикусывая костяшки пальцев, чтобы не смеяться. – Ты от-отключился всего лишь на секунду.

– Смейся-смейся, Поттер, – с отвращением сказал Северус, в то время как его рука нежно прошлась по бедрам и ягодицам Гарри. – У тебя ничего не болит?

– Думаю, что завтра я не смогу сидеть, – жизнерадостно отозвался Гарри, осторожно поворачиваясь на бок и садясь так, чтобы лукаво посмотреть на любовника. – Все в порядке. Правда. А… ты? Не слишком… интенсивно?

– Пф, – Северус подтянул к себе одеяло и принялся тщательно укутывать им Гарри. – Если ты не прекратишь по-идиотски улыбаться, то, как бы я ни был тронут твоей заботой о моем состоянии…

– Нет-нет, – сказал Гарри. – Пока ты способен дышать, мне совершенно не о чем беспокоиться… – и, не в силах больше сдерживаться, Гарри захохотал, зажимая руками рот. Северус гневно посмотрел на него, и, убедившись, что он хорошенько закутан в одеяло, лег рядом, прижав его к себе. Справившись со смехом, Гарри с радостью прижался к нему и подставил губы, чтобы его поцеловали. А потом еще раз поцеловали. И еще. После чего Северус переместился на его шею и плечи и принялся покрывать легкими поцелуями уже начинающие краснеть синяки.

– Я не хотел быть грубым, – тихо заметил он.

– Мне понравилось, – сказал Гарри, а потом зевнул и придвинулся ближе. – Я рад, – сонно добавил он, – что мы это сделали.

Северус ничего не ответил, но осторожно погладил Гарри по щеке и устроился поудобнее.

Уже погружаясь в сон, Гарри внезапно вспомнил. Но его хватило только на то, чтобы, не открывая глаз, спросить:

– А что тебе сказал Дамблдор? По поводу Малфоя?

– А что ты думаешь? – пробурчал Северус, но в его голосе не было настоящего раздражения. – Что Малфой нарушил почти столько же школьных правил, что и ты, и за это его отчисли из Хогвартса.

– Уже отчислили? Так скоро?

– Когда ему нужно, наш директор действует очень оперативно.

– А ты… а ты подозревал, что Малфой был анимагом?

Почувствовав, что Северус напрягся, Гарри открыл глаза.

– Нет, я ничего не подозревал. Но я, как и твой драгоценный декан, в этом году проявил весьма предосудительное пренебрежение своими непосредственными обязанностями.

Гарри поморщился, зная, что после всего случившегося Мак-Гонагалл не преминула ткнуть Северуса в то, что и он не справляется со своими подопечными.

– Никто от такого не застрахован, – сочувственно вставил он.

– Не могу с этим не согласиться. И хоть Лонгботтом и был безголовым дураком, в то время как Малфой проявлял зачатки некоторого благоразумия, не скажу, чтобы от этого мне было легче. Почему бы это, – согласился Северус с сарказмом в голосе.

– Но теперь их нет. И мы никогда больше их не увидим. Невилл отправится в… в Мунго, а Малфой в Дурмстранг…

– Да, – Северус уставился в потолок. – На целый школьный год. И он даже и не подумает о том, чтобы вернуться в Англию, ведь здесь вовсе не живет его семья, которая пользуется таким влиянием… Так что тебе совершенно не о чем беспокоиться…

– Послушай, – повысил голос Гарри. – Мне достаточно того, что он не вернется в Хогвартс. И я вовсе не собираюсь иметь с ним никаких дел.

– Ты можешь собираться или не собираться сколько твоей душе угодно, – тихо ответил Северус. – Я всего лишь хочу сказать, что не удивлюсь, если ваши пути когда-нибудь опять пересекутся.

Радость Гарри куда-то испарилась, вместо нее он чувствовал беспокойство и раздражение. Ведь на этот раз он победил и избавился от Малфоя на целый год. А за год всякое может случиться. Гарри вспомнил, как Рон неоднократно выражал надежду, что Малфой может поскользнуться и свернуть себе шею, провалиться сквозь землю, а также многое другое. Но, тем не менее, его настроение непоправимо испортилось. Молчание становилось все более напряженным, пока внезапно Северус не сказал:

– Чтобы разрядить обстановку… Дамблдор поделился со мною своими планами на лето. Но это, разумеется, только между нами.

Гарри повернул голову:

– И что он тебе сказал?

– Что на лето ты останешься в Хогвартсе, – тихо ответил Северус.

Всякие мысли о Малфое немедленно вылетели из его головы. Гарри вскочил на кровати и, широко улыбаясь, склонился над Северусом.

– Правда? Он правда так сказал? Нет, не может быть! Или правда?

– Он сказал именно так, – ответил Северус. – После разговора о мистере Малфое, он сообщил, что этим летом ты не поедешь к магглам. Я… я уже говорил с ним об этом.

– Ты? – Гарри задохнулся от волнения. – Когда…. Что ты ему…

Северус раздраженно махнул рукой. Его щеки слегка порозовели.

– Это было давно. И вообще, какая разница. Главное, ты не вернешься к этим магглам. А так как дело Блэка до сих пор не рассмотрено Министерством, то совершенно очевидно, что тебе больше некуда идти.

Гарри закусил губу.

– Если только… если только Дамблдор не решит отправить меня к Уизли, – с несчастным видом предположил он.

Северус ощутимо напрягся, но сказал только:

– У Уизли недостаточно безопасно. Он не пошлет тебя к ним. – Наклонившись, он опять поцеловал Гарри. – Я в этом уверен.

– Я надеюсь, – вставил Гарри, как только ему позволили. Ведь прошлым летом Дамблдор даже отозвал его от них. А если Сириус так и не выйдет на свободу, тогда… – Но... он ведь не сказал, что я остаюсь в Хогвартсе?

– Я же тебе говорю, – раздраженно буркнул Северус, – что тебе негде больше оставаться. И кто будет за тобой присматривать? Люпин? Фигг? Флетчер? Думаю, ты останешься здесь.

С облегчением вздохнув, Гарри опять придвинулся к Северусу.


– Это будет круто, – улыбаясь, прошептал он, чувствуя, что его глаза начинают закрываться. – Просто замечательно…

– Спи, – сказал Северус, и Гарри почувствовал на своей щеке поцелуй.

– Я сплю, – пробормотал он и заснул.


____

Прим. автора: заклинание Animagum restituo взято из фика Resonant " Привычка". Автор надеется, что она ничего не имеет против. Это чудесное заклинание и чудесная история.


Глава 21. Целое лето впереди

Новость об исключении Драко Малфоя из Хогвартса полностью затмило шумиху, вызванную покушением Невилла. И всю неделю (которая, кстати сказать, была экзаменационной) в школе только об этом и говорили. Похоже, после завтрака в воскресенье Малфой словно растворился в воздухе, а в понедельник утром не было даже его вещей. За завтраком Дамблдор сказал всего лишь:

– Я не имею права разглашать какие-либо подробности, связанные с исключением мистера Малфоя. Это конфиденциальная информация. Я глубоко сожалею о том, что случилось и искренне надеюсь, что подобного больше не повторится.

Гарри подозревал, что если бы не явное сожаление, сквозившее в его словах, весь гриффиндорский стол разразился бы рукоплесканиями, а так гриффиндорцы, как и все остальные факультеты, всего лишь принялись яростно обсуждать это сногсшибательное заявление, едва директор опустился на свое место.

Гарри рискнул бросить взгляд на слизеринский стол. Крэбб и Гойл, казалось, не понимали, что происходит, но так как это было их обычным состоянием, Гарри не увидел ничего нового. Панси Паркинсон безутешно всхлипывала, зарывшись в носом в салфетку. Но Гарри не мог не заметить, что большинство слизеринцев выжидательно поглядывали в сторону учительского стола, где сидел Северус. На их лицах была скорее растерянность и недоумение. После того как Северус невозмутимо кивнул, большинство вернулось к еде.

Гарри завороженно смотрел на разворачивающееся представление, пока при неловком движении боль в заднице не дала о себе знать. Сегодня он действительно с трудом мог сидеть. Задница болела уже утром, когда он проснулся в половине четвертого в постели Северуса. Тот заставил его проглотить какое-то совершенно чудовищное зелье, приглушившее боль, и вынудил пообещать, что тот выпьет его еще и перед завтраком. Но Гарри решил, что потерпеть боль лучше, чем мерзкое послевкусие, так что теперь ему приходилось нелегко. В кои то веки он был рад, что идет экзаменационная неделя и что на всем ее протяжении не ожидается никакого квиддича. Но все его неудобства того стоили!
Мне очень нравится... Каждый раз, когда Гарри вспоминал эти слова, ему хотелось петь, было очень жалко, что Северус наложил вето на занятия сексом до конца экзаменационной недели. Целой недели! Это было просто абсурдно с его стороны! Но Северус непреклонно стоял на своем, отвечая, что сейчас им обоим требуется концентрация, а кроме того, у них в распоряжении будет все лето. И Гарри не мог дождаться, когда же оно действительно будет! В общем, со всеми этими мыслями в его голове ему пришлось поднапрячься, чтобы сосредоточиться на текущем. Как ни странно, оказалось, что его усилия, затраченные на учебу в этом семестре, похоже, все-таки окупились. Гарри совершенно не боялся предстоящих экзаменов и был уверен, что неплохо их сдаст – хотя, может, и не лучшим по школе, но это не имело никакого значения. Ни оценки, ни попадание в какой-то дурацкий список. Значение имело только то, что он знал – а Гарри знал, зачем он учится и чему он хочет научиться. Жаль, что летом у него не будет возможности практиковаться в магии: он очень сомневался, что ради него отменят закон о применении магии несовершеннолетними. И Гарри не мог не удивляться, насколько нерационально использовал свой магический дар Малфой: столько усилий и все для того, чтобы обращаться хорьком!

Уж Гарри не собирался тратить драгоценное время на всякие глупости! И он потратит это время, чтобы научиться чему-нибудь полезному, благо запретная секция будет под рукой. А учитывая, что Хогвартс летом пустует... может быть... может быть ему удастся что-нибудь придумать. У него уже были кое-какие мысли по этому поводу.

Но Гарри вовсе не думал только об учебе! Он собирался ночевать в подземельях столько, сколько у него получится. Это не должно было быть проблемой – в конце концов, летом в Хогвартсе оставалось всего несколько учителей, а все ученики разъезжались по домам. Дамблдор наверняка сделает вид, что ничего не происходит, а скрыть это от Хагрида и вовсе не составит труда. К слову о Хагриде – Гарри мог бы помогать ему обходить прилегающие к Хогвартсу земли, кроме того, поле для квиддича будет в его полном распоряжении! А рядом находится Хогсмид, так что, возможно, Гарри даже смог бы навестить Рона... И это было бы просто чудесно! Впервые в жизни Гарри предстояли настоящие летние каникулы, и он никак не мог дождаться их наступления.

Разговоры о Малфое не затихали всю неделю, но Гарри заставил себя не обращать на это внимания. На его счастье, у Рона была Гермиона, заставлявшая его готовиться к экзаменам: тот был так счастлив, что Малфоя исключили из Хогвартса, что иногда просто выпадал из реальности и так и сидел, уставившись в пустоту с дурацкой улыбкой на лице. Но Гермиона бдительно следила, чтобы они оба не отвлекались, и возвращала Рона к учебнику. Грозно хмурясь, она украдкой гладила его по коленке, одновременно комментируя ошибки в конспектах Гарри. Втроем они умудрились повторить целую гору материала, так что, приступая к написанию тестов, Гарри удивлялся, насколько простыми были вопросы. Чары и забота о волшебных животных оказались проще пареной репы. Предсказания и история магии и в прежние времена не представляли для него никаких сложностей. Астрономия, гербология и трансфигурация прошли вполне успешно. Настоящим триумфом Гарри стал экзамен по ЗОТС. Он сумел с легкостью отразить каждое брошенное в него заклинание, и ни одному человеку в классе, даже Гермионе, не удалось отразить его. Сияющая Флер наградила его самой высшей отметкой.

Его успехи в зельеделии были гораздо скромнее, но даже тут Гарри умудрился сварить удлиняющее волосы зелье (основа которого использовалась также для приготовления множества других – и куда более интересных! ) так, что у Северуса не было повода особо к нему придираться, а когда он проверил зелье на Роне, фамильная гордость всех Уизли мгновенно опустилась до земли красивыми волнистыми локонами. Все в классе засмеялись, а красный как рак Рон после весь день был вынужден терпеть то, что Дин обращался к нему не иначе как " Рональда".

На экзамене они работали по отдельности – Гарри с мстительным удовлетворением наблюдал за тем, как мрачная Панси Паркинсон каждым действием все больше портит свое зелье, и это зрелище не вызывало в нем ни малейшего сочувствия.

Лежа в кровати накануне последнего экзамена Гарри решил, что в целом он более чем доволен результатом. Он до сих пор не привык к мысли, что в чем-то превосходит Гермиону. Хоть та и делала вид, что очень за него рада, Гарри знал, что это ее задевало. Рон тайком похлопал его по спине. " Не сыпь ей соль на раны", прошептал он одними губами. И даже Мак-Гонагалл остановила его в коридоре, чтобы поздравить со значительно улучшившейся успеваемостью и похвалить за хорошую работу. И это тоже было приятно – даже если раньше Гарри и не придавал учебе уж очень большого значения.

Но самым лучшим было, конечно, то, что все это уже закончилось! Результаты станут известны через три дня (за это время учителя как раз успеют все проверить), а потом все отправятся домой, оставив Хогвартс в полном распоряжении Гарри. А пока их ожидают прогулки в Хогсмид, тренировки по квиддичу (Гарри уже оправился достаточно, чтобы с нетерпением их ожидать), а также прекрасная возможность подольше поваляться в постели... Чувствуя себя совершенно довольным жизнью, Гарри закрыл глаза.

Этой ночью ему снилось, что он куда-то бежит, он не знал, убегает ли он от кого-то или гонится за кем-то. Но осыпающийся песок не давал ему бежать быстро. Неожиданно он почувствовал под своими босыми ногами твердый асфальт – такой же, какой был в его начальной школе в Литтл Уингинге. Раскаленный асфальт мгновенно обжег его ступни, и Гарри закричал. Он побежал еще быстрее, хотя и не знал, куда именно: асфальт тянулся во всех направлениях, насколько хватало глаз. Потом Гарри оказался в комнате, уставленной зеркалами, окруженный миллионами Гарри, расходящимися во все стороны от него, и губы каждого из них были измазаны чем-то красным. И глядя на всех этих бесконечных Гарри, он удивился, почему у них вымазаны рты, а у него нет. Когда он перевел взгляд на землю (асфальт уже перестал быть обжигающим), то обнаружил у своих ног сосуд, до краев наполненный кровью. Кровь приятно мерцала в багровом свете. Наклонившись, Гарри поднял его. Ему так хотелось пить... и он выпил.


* * *

На следующее утро Малфой был, наконец, забыт: у обитателей Хогвартса появилась новая тема для разговоров. Передовица " Пророка" (авторства все того же Бенедиктуса Гриббла) гласила:

Кровавая кончина Пожирателей смерти!
Трое обладателей темной метки найдены мертвыми. Министр магии отрицает причастность Сами-Знаете-Кого.

Далее в статье излагалось, что двое неизвестных мужчин и одна женщина с черными метками на предплечьях были найдены мертвыми в доме, принадлежавшем одному из мужчин. Очевидно, они были найдены за обеденным столом. Самое ужасное заключалось в том, каким образом они умерли: грудная клетка каждого из них, казалось, была разворочена, а сердца исчезли. Далее Гриббл рассуждал на тему возможности одновременного использования раздирающего проклятия. Ко времени сдачи номера в печать Министерство магии не смогло найти ни одного подозреваемого, а Корнелиус Фадж сделал заявление, что это, скорее всего, какая-то злая мистификация, направленная на устрашение излишне доверчивых граждан.


– " Излишне доверчивых граждан"! – возмущалась Гермиона за завтраком. – Когда же Фадж признает, наконец, правду?! Уже два года как бесследно исчезают люди, а Министерство так и не объявило, что Волдеморт вернулся!

– Отец считает, что Фадж признает правду, только когда ад замерзнет! – с горечью сказал Рон. – Не понимаю, почему бы его просто не вышвырнуть! Куча людей в Министерстве возмущена его попытками замолчать ситуацию. А что думаешь ты, Гарри?

– Я бы получил гораздо большее удовольствие от завтрака, если бы не видел эту фотографию, – ответил Гарри. Хоть мертвецы и не двигались, а редактор умышленно размыл им лица, он все равно предпочел бы этого не видеть.

– Интересно, кто их убил? – продолжал Рон. – Неужели кто-нибудь из Министерства, сытый по горло ложью Фаджа, решил взять дело в свои руки?

– Их могли убить другие Пожиратели, – задумчиво сказала Гермиона. – Может, в их рядах тоже есть какие-то разногласия. Хотя для нас это даже хорошо, правда?

– Для нас хорошо все, что приводит к сокращению их количества, – сказал Гарри. – Мне не важно, каким образом это происходит.

– " Их числа", – поправила Гермиона и откинула назад волосы, неминуемо привлекая внимание Рона. – Эта статья... А еще результаты экзаменов... Теперь я точно не смогу съесть ни кусочка!

– Я уже готов, – сказал Гарри, делая последний глоток тыквенного сока. – Кто хочет сыграть в подрывного переводного дурака?

Гермиона выиграла партию, что заметно улучшило ее настроение (особенно после того, как она в подробностях разъяснила Гарри, почему именно он проиграл), так что остаток дня прошел в ни чем не омраченном ничегонеделаньи. Как ни странно, день пролетел практически незаметно, а на утро они прочитали имена убитых Пожирателей – Прунелла и Алоизиус Скропс и Майкл Рибет. Гарри никогда о них не слышал и решил позже спросить у Северуса. К тому времени все оценки должны были уже быть выставленными, а у его любовника – появиться свободное время.

Следующим утром " Пророк" по-прежнему не мог сообщить никакой дополнительной информации, за исключением того, что Министерство не желает разглашать подробности совершенного преступления до выяснения всех обстоятельств (заметка была в самом нижнем углу третьей страницы). Так что вечером Гарри настолько изнывал от любопытства, что, прокрадываясь в подземелья, почти не думал о сексе.

Как ни странно, Северус вовсе не горел желанием обсуждать случившееся.

– Да, я был с ними знаком, – сдержанно ответил он. – И некоторое время даже считал их своими друзьями. Я лично помогал Майклу Рибету с пятого по седьмой курсы в зельеделии, так как его руки росли из задницы, и он был очень мне благодарен. Ты это хотел услышать?

Гарри тяжело вздохнул. Они оба были до сих пор одеты – Северус предложил сыграть в шахматы. Может, это вина самого Гарри? Ведь едва он вошел, как сразу принялся бомбардировать Северуса вопросами... Может, стоило начать с поцелуев? Северус всегда более открыт после секса, но сейчас момент был безвозвратно упущен.

– Я знаю, как тебе неприятно говорить о своем прошлом, – осторожно начал он. – Но я ничего не знаю о том, каким ты был, – Гарри беспомощно развел руками.

Северус взял в руки сброшенного слона и, не глядя на Гарри, задумчиво покатал его между пальцами.

– То же самое я могу сказать и про тебя, – парировал он.

– Что-о? – удивленно вскинулся Гарри.

– То, что слышал.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду!

И это было правдой. У Гарри всегда было такое чувство, что кто угодно знал о нем больше, чем он сам, и иногда он это просто ненавидел.

Северус поднял голову и посмотрел на него.

– О чем ты сейчас думаешь? – тихо спросил он. – Знаешь, сколько раз я задавался именно этим вопросом? Неужели ты хочешь сказать, что у тебя совсем нет никаких тайн?

– Нет у меня никаких тайн! – с негодованием воскликнул Гарри. – Что ты имеешь в виду? Если ты хочешь знать, о чем я думаю, почему бы тебе об этом не спросить?

Некоторое время Северус молча смотрел на него, а потом слегка улыбнулся.

– Гриффиндорец до мозга костей, – пробормотал он.

– Я... мог бы учиться на другом факультете, – выпалил Гарри и смущенно закусил губу.

Вот оно. Северус хотел секрет, Северус его получил.

Но, похоже, его любовник не знал, что и думать.

– Что? – с недоумением спросил он.

– Я мог бы оказаться не в Гриффиндоре, – прошептал Гарри. Хотя Сортировочная шляпа и говорила, что ему подошел бы любой факультет, в тот момент Гарри был так сосредоточен на Гриффиндоре и Слизерине, что пропустил ее слова мимо ушей.

Губы Северуса снова дрогнули.

– С ума сойти! – сказал он. – Гарри Поттер-хаффлпаффец! Должен признать, что это не звучит... Так это из-за этого Сортировочная шляпа распределяла тебя так долго?

– Она хотела отправить меня в Слизерин! – пробормотал Гарри, расставаясь со своей страшной тайной.

Глаза Северуса расширились.

– Ты мне не веришь? Но это правда! – Северус так долго молчал, что Гарри начал злиться. Его злило то, что он не мог представить, о чем Северус думает – а вдруг он сомневается в его словах?! Но Северус наконец кивнул.

– И я понимаю, почему она так сделала. А также то, почему ты в конце концов оказался в Гриффиндоре, – пробормотал он.

Гарри хотел сказать, что сам упросил шляпу, но, подумав, решил этого не делать – вдруг Северус еще оскорбится за свой факультет. Вместо этого он спросил:

– И тогда все могло бы быть совсем по-другому?

– Могло бы, – Северус опять замолчал, внимательно его разглядывая, а потом покачал головой. – Но я рад, что этого не случилось.

– Я рассказывал об этом только Дамблдору, – пробормотал Гарри.

– А теперь ты рассказал мне.

– Да.

– Я не думаю, что Скропсы и Рибет были убиты Пожирателями. Они в принципе не могли перейти кому-то дорогу. Их ума едва хватало на то, чтобы не оказаться в Азкабане.

Гарри не сразу понял, чем вызвано это резкое изменение темы, а осознав, решил, что его страшная тайна достойна большего.

– А если... если Пожиратели собираются что-то делать, ты... – Гарри указал на руку Северуса, –... ты будешь знать об этом?

– Я ничего не чувствовал с прошлого июля, – тихо ответил Северус. – Думаю, Темный лорд... не знаю, как это правильнее назвать... я бы сказал, что он " отсоединил" меня, но это прозвучит так, словно я камин, отключенный от каминной сети.

Гарри слабо улыбнулся.

– Ты можешь себе представить Волдеморта, перемещающегося с помощью каминной сети? Бр-р!

Оба, не сговариваясь, взглянули на огонь.

– Значит... ничего?

– Ничего. – Гарри показалось, что Северус расстроен этим обстоятельством, пока он не добавил: – И теперь я даже не могу сообщить Дамблдору, когда он созывает Пожирателей.

– Но ведь... Это больно? Ну, когда он зовет?

– Да, – выражение лица Северуса не изменилось, но одного этого слова было достаточно, чтобы Гарри понял, что это ужасно больно.

– Тогда я рад, – твердо сказал он. – Наверняка у профессора Дамблдора есть другие способы узнавать, что происходит. – Такие, которые бы не калечили Северусу руку. Ведь эта рука была нужна ему, чтобы мешать зелья, эффектно взмахивать полой черного плаща или прижимать Гарри к своей груди. Пусть ищет другого!

Решив, что хотя бы на сегодня хватит серьезных тем, Гарри улыбнулся.

– Итак, ты хочешь узнать, о чем я думаю?

Северус покачал головой.

– Я и так это знаю... секс, секс, квиддич… секс и снова квиддич.

– По крайней мере, о сексе я думаю больше, чем о квиддиче, – вместо того чтобы обидеться, Гарри пересел к нему на колени. – Не волнуйся, у тебя есть все лето на то, чтобы окончательно разложить меня по полочкам.

– Неужели ты действительно думаешь, что это займет столько времени? – фыркнул Северус, но его руки сомкнулись вокруг Гарри.

– С другой стороны, ты ведь такой умный... – невинным тоном сказал Гарри. – Наверное, кое-что ты наверняка вычислишь...

Северус приподнял бровь.

– Кстати, насчет ума... Я полагаю, что ты довольно неплохо сдал экзамен, – заметил он и несколько неловко добавил: – Поздравляю!

Гарри счастливо улыбнулся.

– Я же тебе говорил, что учусь!

– Теперь я это припоминаю. Ну сейчас у тебя есть целое лето на то, чтобы хорошенько все забыть.

Гарри внезапно вспомнил, о чем еще он хотел спросить Северуса – касательно своих планов на лето.

– Э-э... на самом деле я планировал заниматься. Я как раз хотел спросить тебя об этом.

Северус вопросительно приподнял бровь.

Гарри набрал побольше воздуха.

– Если я... Если я останусь на лето в Хогвартсе... Мне будет позволено... использовать магию? Если... – Гарри запнулся, –... если ты будешь меня учить.

– Если я буду тебя учить? – удивленно повторил Северус. – Чему я буду тебя учить?

Судорожно сглотнув, Гарри нервно оглядел комнату, словно боясь, что кто-то может его услышать.

– Я хочу знать то, что мне потом пригодится и чему не учат на уроках. То, что знаешь ты... Например, о... о дуэлях! – озарило Гарри. Это было самое близкое к тому, чему он учился по ночам. Гарри почему-то не хотелось посвящать Северуса в свои полночные бдения. – Ты мог бы учить меня тому, как нужно сражаться на дуэли! Или мы могли бы заниматься зельеделием, – добавил он уже с меньшим энтузиазмом. – Если хочешь. Мне все равно. Я просто хочу учиться чему-то новому.

Северус посмотрел на Гарри так, словно у того внезапно выросла вторая голова, но всего лишь ровно спросил:

– Ты хочешь, чтобы летом я занимался с тобой дополнительно?

– Да! Ты бы мог?..

– Зачем?

Гарри втайне надеялся, что он не спросит.

– Потому что мне это нужно, – сказал он наконец. – Волдеморт в любой момент может опять напасть на меня. На нас. Я не прошу тебя учить меня тому... я не хочу, чтобы из-за меня ты попал в неприятности. – Если есть возможность не попадаться. – Но я хочу учиться тому, что нам не преподают на занятиях. Я не говорю, что… профессор Делакур плохой преподаватель, – Гарри решил прибегнуть к своему секретному оружию. – Но она не знает и десятой доли того, что знаешь ты. Я вижу это хотя бы потому, сколько книг стоит у тебя на книжной полке. Северус, я буду очень стараться, обещаю! Ты же видел, как я работал весь этот год!

Некоторое время Северус с совершенно непроницаемым лицом рассматривал Гарри.

– Я должен подумать, – наконец сказал он ровным тоном. – Кроме того, мне, разумеется, потребуется разрешение Дамблдора.

Гарри не смог сдержать широкой улыбки, отразившейся в темных глазах Северуса.

– Я мог бы многому тебя научить, – прошептал он, пройдясь по подбородку Гарри легчайшими поцелуями. Гарри заерзал от удовольствия. Северус уже научил его гораздо большему, чем он когда-либо надеялся. То, что они собирались делать, казалось до странности на это похожим: и то, что они будут заниматься этим вместе, и то, что ни одной живой душе знать об этом не следовало.

И когда-нибудь Северус получит должность преподавателя защиты от темных сил, а Гарри научится всему, чего он так жаждал знать.

– Я оставлю у тебя пижаму, – между делом поведал он.

– Ну вот, начинается, – Северус слегка прикусил его за ушко. – Сначала пижама, потом зубная щетка, а потом кто-нибудь непременно что-то заподозрит. И зачем пижама, когда ты здесь?

– И то правда, – уступил Гарри, про себя решив, что просто принесет их как-нибудь и дело с концом. Все равно, судя по всему, ему предстоит проводить львиную долю времени в подземельях – не за тем, так за другим.

– Рон и Гермиона будут меня жалеть, – сказал он, – Бедный, бедный я, вынужденный провести все лето за учебой со Снейпом! – Гарри устроился поудобнее.

Северус издал какой-то непонятный звук, но потом умудрился выдавить:

– Вне всякого сомнения. Кстати, могу сразу добавить, что наши занятия практически не оставят тебе свободного времени на то, чтобы посещать Хогсмид, – глаза Северуса торжествующе сверкнули.

– Можно подумать, мне этого очень хочется, – пробормотал Гарри, зная, что Северус имеет в виду вовсе не " Сладкое королевство", и поцеловал его. Когда они наконец отодвинулись друг от друга, оба тяжело дышали.

– Прошла целая неделя, – пробормотал Гарри. – У меня уже все прошло.

– Хорошо, – глухо отозвался Северус, прикрывая на мгновение глаза.

– И в нашем распоряжении далеко не вся ночь...

– Кто бы говорил, мистер Поттер, – сверкнул глазами Северус.


– Тогда начнем? – прошептал Гарри ему в губы.

И они начали.


* * *

Результаты экзаменов были вывешены на следующий день. Гарри был ужасно доволен: он получил лучший результат по защите и вполне приемлемые оценки по другим предметам. Пожалуй, это была самая удачная его сессия за все годы обучения в Хогвартсе. Назавтра все собирались разъезжаться по домам. Рон и Гермиона ходили с убитым видом, обещая друг другу писать каждую неделю, нет, каждый день! Гарри даже искренне пожалел их – может быть, раньше его и раздражала такая открытая демонстрация чувств, но теперь, когда он собирался провести все лето в постели любовника, он мог себе позволить быть великодушным. Если бы он оказался на их месте, то чувствовал бы себя точно также – ему казалось, что он бы просто не пережил еще одного лета, довольствуясь только письмами!

Гарри не думал, что сегодня ему удастся спуститься в подземелья: в конце концов, вечером был прощальный пир, грозивший затянуться до глубокой ночи: семикурсники навсегда покидали Хогвартс. А так как Гарри знал некоторых из их – например, Имоджин и Розмари, то понимал, что должен присутствовать – хотя бы для того, чтобы не вызывать лишних вопросов.

Именно это он и объяснил Северусу, когда покидал его этим утром, чувствуя приятную растянутость в заднице, от чего улыбка никак не желала сходить с его лица. Гарри думал о том, что теперь, когда все уедут, они смогут есть вместе, а также попробовать освоить какие-нибудь другие места, помимо спальни Северуса. И эта перспектива вселяла в Гарри дополнительный заряд бодрости. Нужно будет намекнуть об этом Северусу. При мысли о том, чтобы пригласить Северуса в гриффиндорскую башню по телу Гарри пробежали мурашки. Как было бы здорово заняться с Северусом любовью на своей собственной кровати, задернув шторы балдахина! Конечно, Северус никогда на такое не согласится, но кто сказал, что Гарри не может хотя бы помечтать?

И им даже сошло бы все с рук: ведь по слухам Мак-Гонагалл, обычно живущая прямо под гриффиндорской башней, собиралась провести большую часть лета во Франции.


Гарри думал об этом за обедом, пытаясь сдержать все ту же глупую улыбку. Его даже не раздражало, как обычно, воркование Рона и Гермионы. Внезапно он почувствовал чье-то прикосновение. Подняв голову, он увидел Розмари Уилкинсон.

– Директор просил тебя немедленно подняться к нему, Гарри, – улыбнулась девушка.

У Гарри появилось какое-то нехорошее предчувствие. Зачем Дамблдору понадобилось его видеть? Он же не собирается опять говорить с Гарри о Невилле? Гарри чувствовал, что за прошедший семестр побывал в кабинете Дамблдора достаточно, чтобы этого хватило на всю оставшуюся жизнь. Несколько минут спустя Гарри получил ответ на интересовавший его вопрос. Поднявшись по спиральной лестнице и войдя в кабинет Дамблдора, первым, кого он увидел, был сидящий у стола Сириус. Завидев Гарри, Сириус встал и широко улыбнулся. Гарри умудрился улыбнуться ему в ответ. Сам не зная как – ибо в широкой улыбке Сириуса он видел, как осыпаются все его мечты о предстоящем лете. Ночи с Северусом, уроки защитной магии – все это исчезало прямо у него из-под носа. Вместе с тем Гарри чувствовал себя как самый последний неблагодарный ублюдок: ведь улыбка Сириуса могла означать только то, что он, наконец, свободен.

Но даже если Сириус и заметил ужас Гарри, то никак этого не показал: подойдя ближе, крестный заключил его в медвежьи объятия, а когда наконец отпустил его, то, положив руки на плечи, смущенно улыбнулся.

– Гарри, – сказал он, словно до сих пор не мог поверить своим глазам. – Ты так вырос!

– П-привет, Сириус, – слабо откликнулся Гарри, чувствуя, что его улыбка словно приклеилась к лицу. – Какой... сюрприз!

В ответ на эти слова Сириус просиял.

– Для меня это такой же сюрприз, как и для тебя! – сказал он. – Мне только вчера сообщили, что я свободен, правда, не могу пока покидать страну. Будто мне это нужно! За последние два года я побывал во стольких местах, что мне вполне хватит этого до конца жизни! – Сириус оглянулся на Дамблдора, который задумчиво их рассматривал. Я понимаю, что за это должен благодарить вас, сэр!

– Меня? – удивленно спросил Дамблдор. – Я всего лишь предложил тебе немного отдохнуть. – Дамблдор перевел взгляд на Гарри, который отчаянно надеялся, что ничто из того, что он чувствует, не отражается на его лице. Неужели Дамблдор устроил все это? Но зачем? Почему именно сейчас? Гарри мрачно вспомнил о том, как спрашивал у Северуса, что точно сказал Дамблдор по поводу того, где он проведет лето, и что Северус утверждал, что он не может иметь в виду ничего иного, кроме того что Гарри останется в Хогвартсе. Ему нужно было доверять своему внутреннему голосу.

Дамблдор тем временем продолжал:

– Я прекрасно понимаю, Сириус, как тебе хочется наконец-то по-настоящему познакомиться со своим крестником. И никто не вправе лишать тебя заслуженного отдыха. Что же до тебя, Гарри, то я полностью согласен с Сириусом, что лето вдали от твоих родственников, да и от Хогвартса, пойдет тебе только на пользу. Но все же, – Дамблдор внимательно посмотрел на Сириуса, – я бы хотел еще раз перечислить меры, которые необходимо принять для обеспечения безопасности Гарри.

Сириус серьезно кивнул. Повернувшись к Гарри, он улыбнулся – почти робко.

– Министерство умудрилось наложить лапу на мое наследство, – сказал он. – И пока они разбираются, учитывая, что ты наконец-то находишься на моем попечении, нам позволили пожить в коттедже Министерства. Это маленький домик в Йоркшире. Он э-э… находится несколько далеко от центров развлечений, но если тебе станет скучно, мы можем отправиться куда-нибудь с помощью порт-ключа. Я понимаю, что сам бы ты вряд ли выбрал такое место для отдыха, но оно очень уютное и я… надеюсь, что тебе понравится, – Сириус, явно волнуясь, посмотрел на крестника, и Гарри поспешил его успокоить:

– Конечно, это будет замечательно, – сказал он, а затем нерешительно добавил: – Это… э-э… дом Министерства?

Сириус со вздохом кивнул.

– Это для обеспечения безопасности, – он оглянулся на Дамблдора. Тот кивнул, подтверждая его слова. – Но это лучшее, что мы смогли найти, и я буду постоянно настороже, обещаю! И… вы будете присматривать за нами?

– Конечно, – подтвердил Дамблдор. – У меня есть надежные источники в Министерстве, и, естественно, я буду в курсе всего, что происходит. Я должен попросить вас быть предельно осторожными, если вы планируете куда-либо отлучаться. – Неожиданно он улыбнулся: – Но, если соблюдать определенные меры безопасности, не считая тех, которые я уже предпринял, то все будет в порядке. Не вижу смысла держать вас взаперти – судя по моему опыту, нет таких мер, которые смогли бы остановить пару шкодливых мальчишек.

Сириус улыбнулся, положив руку на плечо Гарри, но его глаза оставались серьезными.

– Я не буду рисковать его жизнь, – сказал он. Встретившись глазами с Гарри, он улыбнулся. – Но это не значит, что нам будет скучно вместе!

Гарри вернул улыбку, чувствуя угрызения совести за свое разочарование. Но что он мог поделать? Теперь он был в гораздо худшем положении, чем Рон и Гермиона. Ведь посылать письма Северусу, живя под одной крышей с Сириусом, гораздо труднее, чем обманывать тетю Петунью.

Может, он сможет сказать Сириусу, что шлет письма Джорджу?

– Вы отправляетесь уже сегодня? – спросил Дамблдор, и Гарри резко поднял голову. Его охватила самая настоящая паника. Что, уже сегодня?! Даже не сказав Северусу «до свидания»?

– Э-э… думаю, мы уедем завтра утром, – сказал Сириус, поглядев на Гарри. Интересно, неужели его ужас был так заметен? Гарри сделал отчаянную попытку взять себя в руки. – Думаю, Гарри хочется провести сегодняшний вечер с друзьями. Ведь сегодня прощальный пир? – Гарри и Дамблдор одновременно кивнули. – Я так и подумал. Наверное, тебе не захочется его пропустить. Так что мы отправимся завтра, также как и все остальные. Но, может, ты хочешь провести день со мной?

– Конечно, – прохрипел Гарри, умудрившись улыбнуться. От облегчения у него закружилась голова. Теперь у него была возможность хотя бы попрощаться – оставить Северуса вот так, безо всяких объяснений, было бы просто невыносимо. Он от всей души надеялся, что объяснения не перерастут в обвинения, ведь Северус не оставит это просто так. И это слабо сказано. Гарри вовсе не хотел уезжать из Хогвартса с воспоминаниями об их ссоре.

– Почему бы вам обоим не прогуляться? – предложил Дамблдор. – Боюсь, в замке сейчас трудно найти тихое место, а вам наверняка хочется поговорить.

Просто прекрасно! Теперь о приезде Сириуса Северус узнает быстрее, чем если бы Гарри аппарировал в подземелья и лично ему доложил.

– Хочешь сходить к озеру, Гарри? – спросил Сириус. – Я так долго не видел солнечного света, что теперь он кажется мне чудом, особенно здесь, в Шотландии.

– Да, конечно, – машинально ответил Гарри, снова посмотрев на Дамблдора. Выражение лица директора было абсолютно непроницаемым.

– Я надеюсь, что ты хорошо проведешь лето, Гарри, – пожелал он. – Смена обстановки наверняка пойдет тебе на пользу. Ты можешь хорошенько все обдумать.

– Спасибо, – прошептал Гарри, прилагая все усилия, чтобы у него не дрожал голос.

Когда они пересекали холл, все разговоры затихли. Все смотрели на то, как Гарри Поттер идет ни с кем иным, как с осужденным преступником Сириусом Блэком. Гарри несколько раз услышал слово «крестный». Но Сириус, казалось, не обращал ни на кого внимание, и только выйдя на крыльцо, он тихо спросил Гарри:

– Это всегда так?

– Что? Нет, конечно, – быстро ответил Гарри, пытаясь не думать о том времени, когда каждый действительно показывал на него пальцем – еще в этом году, не говоря уже о предыдущих пяти. – Бывает, но не часто. А сейчас они шушукаются только из-за тебя.

– Это хорошо, – заключил Сириус. В неловком молчании они дошли до озера. Наконец Сириус очень серьезно сказал:

– Послушай… я знаю, что это для тебя неожиданность… но если ты… если ты не хочешь отсюда уезжать, если ты сомневаешься, что я смогу обеспечить твою безопасность или если по какой-то другой причине тебе не хочется жить со мной, только скажи, и я пойму!


Сириус с кажущимся равнодушием посмотрел на Гарри, но в глубине его глаз Гарри заметил такую отчаянную надежду, что у него просто не хватило духу его разочаровать. Сириус не мог вернуть потерянные годы своей жизни, но он хотел хотя бы начать выстраивать новую, и эта жизнь, тем или иным способом, включала его, Гарри. Сириус был один на протяжении пятнадцати лет, и бросить его сейчас было выше сил Гарри.

– Да, это было неожиданно, – признал он. – Но я совершенно не сомневаюсь в том, что ты сможешь обеспечить нам безопасность, и, разумеется, я поеду с тобой! – Гарри улыбнулся. – В конце концов, мы ждали этого три года?

Ответная улыбка Сириуса была ослепительной. – Я надеялся, что ты так скажешь, – признался он. – Я бы, конечно, ничего тебе не сказал, но я надеялся… Я так рад, Гарри! – Сириус сел на покрытый травой берег, и Гарри присоединился к нему. – Я просто… я хочу, чтобы ты знал – я понимаю, что ты уже совсем взрослый, – продолжил Сириус, Гарри заподозрил, что он специально готовился к этому разговору. – И я не являюсь твоим отцом. Никто не смог бы занять его место, – на секунду взгляд Сириуса потух, и его лицо стало очень грустным. Затем он, казалось, вернулся на землю и слабо улыбнулся Гарри. – Но я сделаю все, что в моих силах! – с жаром закончил он. – Мерлин знает, как бы я хотел, чтобы этот день наступил раньше!

– Я знаю! – быстро вставил Гарри.

– И сейчас я сделаю все, чтобы тебе помочь, и ни в чем не буду вставлять палки в колеса. – Неожиданно он улыбнулся по-настоящему. – Именно этого я хотел, когда мне самому было шестнадцать!

– Спасибо, Сириус, – сказал Гарри, благодарный ему за то, что тот не пытался изображать из себя заботливого родителя. Гарри искренне надеялся, что Сириус окажется верным своему слову.

Они сидели и смотрели друг на друга. Гарри пытался вспомнить, что он чувствовал, когда Сириус предложил ему жить вместе, пытался испытать тот самый жгучий восторг. Но он не мог. Наверное, дело было в том, что с тех пор прошло очень много времени, и случилось столько всего, что того человека, которым он был раньше, теперь просто не существовало. С горьким юмором Гарри понял, что несколько лет ненавидел Снейпа за то, что тот разлучил его с Сириусом, а сейчас…

– Что ж… у нас есть что обсудить, – Сириус решился прервать тишину. Его голос звучал почти робко. – До того, как ты вошел, Дамблдор рассказывал мне о Драко Малфое… что случилось?

Гарри рассказал Сириусу обо всем. Крестного глубоко поразило то, что Гарри догадался, что хорек – это и есть Малфой. А Гарри узнал, что Сириус – замечательный слушатель, такой же внимательный и чуткий собеседник, каким он представлялся по письмам и редким разговорам через каминную сеть. Гарри мог рассказать ему почти все – даже про то, как он был уверен, что именно Малфой стоял за теми самыми статьями в «Пророке», каким ужасным человеком он был, и как Гарри рад, что возможно никогда больше его не увидит. Сириус сидел и слушал и только иногда кивал. Гарри говорил и говорил, пока не поймал себя на том, что собирается поведать Сириусу то, о чем не собирался рассказывать ни одной живой душе.

– Сириус, я хотел его убить, – от волнения у Гарри пересохло горло. – Я… я думал об этом. Когда… когда он был у меня в руках.

Сириус молча положил руку ему на плечо.

– Но ведь ты этого не сделал, – тихо сказал он.

Они проговорили весь обед, и Гарри даже умудрился на некоторое время забыть о Северусе. Они говорили обо всем на свете: о Невилле, о Хагриде и мадам Максим, о Роне и Гермионе, и, разумеется, о Гарри и Джордже. Сириус сказал, что Гарри может навещать Уизли когда пожелает, и что хотя, строго говоря, это запрещено, если Гарри очень захочет, Джордж сможет остановиться у них в коттедже. На это Гарри покраснел и пробормотал спасибо, искренне надеясь, что Сириус больше не поднимет эту тему. Словно почувствовав его смущение, Сириус вернул разговор на более нейтральную территорию.

– Дамблдор сообщил, что в этом году у тебя очень хорошие оценки, – сказал он. – Поздравляю! Твои родители очень бы тобой гордились. Они оба были отличниками и старостами школы, не то что я, – Сириус ухмыльнулся. – Я тоже хорошо учился, но у меня всегда были проблемы с поведением.

Гарри улыбнулся, радуясь смене темы.

– Я вряд ли буду лучшим, я слишком поздно начал учиться всерьез, но я все равно рад тому, что хорошо сдал экзамены. И мне очень нравится ЗОТС.

– Хм… – Сириус задумчиво посмотрел на него. – У тебя остался всего один год. Ты уже подумал, чем хочешь заниматься, когда закончишь учебу?

Гарри попытался не покраснеть. Все его желания были сосредоточены на одном: он хотел быть с Северусом, как угодно и где угодно, но он сильно сомневался, что Сириус одобрит подобное желание.

– Еще нет, – осторожно сказал он.

– Лучше начать думать об этом сейчас. Если у тебя действительно хорошие оценки по защите, ты можешь подумать о карьере аврора. Но ты так хорошо играешь в квиддич, что я не удивлюсь, если до конца года тебе поступят предложения от нескольких клубов, – Сириус смущенно улыбнулся. – Когда мне в руки попадал «Ежедневный пророк», я всегда открывал спортивную страницу, чтобы узнать, как там ваши хогвартские дела. Гриффиндор всегда был на первом месте. Мне бы очень хотелось посмотреть, как ты играешь. Твой отец был непобедим в квиддиче. Очевидно, ты унаследовал это от него.

Гарри смущенно опустил голову. Как ни странно, похвалы Сириуса стали его раздражать. У тебя очень хорошие оценки… твои родители были отличниками… Слышал, ты хорошо играешь в квиддич… ну прямо как твой отец! И что дальше? У тебя красивые глаза, Гарри… такие же, как у твоей матери?

Наверное, это было нечестно. Когда умерли родители Гарри, жизнь Сириуса тоже практически закончилась. Так что было не удивительно, что Сириус рассматривает Гарри как продолжение его родителей, а не как его самого. Но он надеялся, что рано или поздно Сириус поймет, что Гарри это Гарри, а не точная копия своего отца.

Он подумал о Северусе и внезапно понял, что уже не помнит, когда в последний раз Северус сравнивал его с отцом – точно не в этом году и, возможно, не в прошлом. Может, на четвертом курсе? Или на третьем? Как странно. Но это давало надежду, что когда-нибудь и Сириус начнет относиться к нему как к просто Гарри.

– Ну, у тебя еще есть на это время, – между тем сказал Сириус, и его голос вернул Гарри к реальности. Он понял, что они уже закончили воспоминания о его родителях и теперь перешли к обсуждению его будущего. – Просто имей это в виду.

– А… а чего хотел ты, когда окончил школу? – нерешительно спросил Гарри, он не знал, стоит ли заводить разговор об этом. Но Сириус всего лишь грустно улыбнулся. Нащупав на берегу гладкий камешек, он размахнулся и бросил его в озеро, а потом принялся внимательно следить за кругами на воде.

– Я хотел стать аврором, – неожиданно ответил он. Почти каждый в наше время мечтал стать аврором. Опасность, слава… мы все хотели победить Волдеморта. И некоторое время я действительно работал аврором. Как и твой отец.

– А мама?

– Когда ты родился, она захотела остаться с тобой. А до этого работала в Министерстве, в отделе тайн. Я не знаю, чем конкретно она занималась, – она не имела права рассказывать. Думаю, ее устроил туда Дамблдор. – Сириус опять отвернулся. – Но я слышал, что ею были очень довольны, – тихо сказал он. – Через несколько лет она могла бы стать начальником департамента, как и твой отец. Я абсолютно в этом не сомневаюсь.

Гарри сглотнул.

– Может быть, ты знаешь, почему Волдеморт хотел убить именно меня? – спросил он почти шепотом. – Зачем ему это понадобилось?

Сириус провел рукой по своим остриженным темным волосам.

– Если бы я только знал, – устало сказал он. – Я бы ни за что не допустил того, что случилось. Поверь мне, Гарри. Но ни Дамблдор, ни твои родители никогда мне этого не рассказывали.

Некоторое время они молчали. Когда в животе у Гарри неожиданно заурчало, Сириус посмотрел на часы. Низкое шотландское солнце уже заметно приблизилось к кромке леса.

– Не могу поверить! – Сириус вскочил с места. – Мы проговорили весь день! Если мы не поторопимся, ты пропустишь прощальный пир!

Гарри поднялся с земли, отряхивая с мантии траву и прилипшие комки грязи.

– А ты? Ты идешь? – осторожно спросил он. Только сейчас Гарри с тревогой понял, что в большом зале наверняка будет Северус…

Сириус виновато посмотрел на него.

– Знаешь, сколько я не ел нормальной еды? То, чем кормили в Министерстве, не заслуживает такого определения!

– Пойдем, – Гарри подавил тяжелый вздох. – Думаю, Дамблдор пригласит тебя за учительский стол.

Довольно улыбнувшись, Сириус обнял Гарри за плечи, и вдвоем они пошли обратно в замок.

– А знаешь, – неожиданно произнес он, – я всегда хотел посмотреть на большой зал с учительского стола.


Далее...


Глава 21. Целое лето впереди (прод. )

* * *

Может мечта Сириуса исполнилась и не совсем так, как он бы этого хотел: на протяжении всего пира большая часть учеников не сводила с него глаз. О нем шептались и на него указывали пальцами, но Сириус, казалось, ничего не замечал. Он сидел между Флитвиком и Хагридом, и втроем они образовали своеобразную живую «лестницу». Гарри не мог не заметить, что Сириус ужасно много ел.

Гарри же кусок не лез в горло. Северус сидел на другом конце учительского стола, разглядывая Сириуса сквозь полуприкрытые веки, и его лицо абсолютно ничего не выражало. И Гарри прекрасно понимал, что это означает – в любой момент Северус мог взорваться. Уж лучше бы Северус смотрел на него с ненавистью. Гарри уныло глядел в свою тарелку, нервно закусив губу и размазывая по тарелке картошку. Ему уже было все равно, кто его может увидеть – сегодня вечером он должен быть в подземельях.

– Ты рад, Гарри? – нерешительно спросила Гермиона. Гарри поднял голову. И она, и Рон смотрели на него с некоторой опаской. – Ты не должен будешь возвращаться к Дурслям, и тебе не придется сидеть все лето в Хогвартсе…

– Конечно, рад, – Гарри заставил себя улыбнуться. – Это здорово!

Рон с облегчением рассмеялся.

– Уж наверняка! Просто ты сегодня какой-то тихий…

– Все в порядке, я просто задумался.

– Этот год был каким-то сумасшедшим, – вступил в разговор Дин Томас. – Сначала статьи в «Пророке», потом этот… бал, и, наконец, Невилл с Малфоем…

– Как ты можешь так говорить! Бал был чудесным! – возмутилась Лаванда Браун, негодующе поглядев на него.

– Да, конечно, – быстро согласился Дин. – Я просто имел в виду, что это было значительное событие!

– То, что исключили Малфоя, тоже вовсе неплохо! – вставил Рон. – И Сами-Знаете-Кто никак себя не проявил. – Подумав, Рон нахмурился. – Да и в прошлом году тоже… что бы это значило…

«Думаешь, мне от этого легче? » Гарри опять с болью вспомнил о Северусе. Впрочем, Рон был прав: Малфоя и Невилла ему хватило и без всякого Волдеморта. Кроме того, сегодня ему предстоял тяжелый разговор с Северусом, который Гарри без колебаний променял бы на встречу с тремя Темными лордами. Ощутив знакомое покалывание в затылке, Гарри только ниже опустил голову.

В этом году прощальный пир был не такой радостный, как в предыдущих. Кубок факультетов перешел Рэйвенкло по дефолту: после потери Гриффиндором всех баллов и неудачного стечения обстоятельств для других факультетов. Поэтому мало кто разделял энтузиазм победителей. Но Чо была довольна, и ради нее Гарри старательно хлопал в ладоши. За учительским столом Мак-Гонагалл с кислой миной пожала руку Флитвику и села рядом с Флер. Та нежно ей улыбнулась и ободряюще похлопала по руке. И Мак-Гонагалл улыбнулась ей в ответ.

Под конец пира Сириус подошел к гриффиндорскому столу поздороваться с Роном и Гермионой, а также познакомиться с другими друзьями Гарри. Он пожал руку восхищенным Дину и Шеймусу и вежливо спросил про Косолапуса. А затем Гарри проводил его до выхода, по пути Сириус рассказал ему план действий. Прощальный пир был еще не закончен, так что у них было несколько минут, чтобы поговорить наедине.

– Я переночую в коттедже, – сказал он. – Еще раз все осмотрю и вернусь за тобой завтра утром. У тебя много вещей? Там две комнаты, и обе они довольно маленькие.

– У меня почти ничего нет, – сказал Гарри, чьи вещи полностью помещались в его сундуке. – Не думаю, что это будет проблемой. Ты меня знаешь, я вполне могу уместиться в чулане под лестницей, – он слабо улыбнулся. Но, судя по хмурому взгляду, Сириус не нашел это смешным. Он явно хотел что-то сказать, а Гарри случайно поднял голову, и его сердце остановилось. Прямо к ним направлялся бледный Северус в своей развевающейся черной мантии.

Увидев его, Сириус распрямил плечи.

– Снейп, – ровно сказал он и кивнул. Сердце Гарри забилось с удвоенной скоростью. Он сунул в карманы задрожавшие руки.

Не отвечая, Северус некоторое время молча смотрел на Сириуса. Затем он повернулся к Гарри, но Сириус сделал шаг и встал между ними, с подозрением глядя на него. В глазах Северуса плеснулась такая ярость, что Гарри вздрогнул. Одно ужасное мгновение он боялся, что Северус потянется за своей палочкой и проклянет Сириуса прямо здесь, в коридоре.

Гарри тихонько шагнул вперед, умоляюще глядя на Северуса. Северус перевел на него взгляд, и ярость, горевшая в его глазах, казалось, утихла, а поза стала менее напряженной. Повернувшись к Сириусу, он едко выплюнул:

– Поттер, пока вас не заслонил своей мужественной грудью ваш крестный пес, я собирался довести до вашего сведения, что вы оставили в моем кабинете реферат. Если вы хотите узнать мое мнение по поводу того, насколько бездарно было потрачено ваше время, вы можете зайти и забрать его сегодня вечером. Думаю, вам это в любом случае не повредит.

За прошедший месяц Гарри не написал ни одного реферата по зельям, но, естественно, Сириус этого не знал. Гарри кивнул. Скоро закончится пир, и в коридор выйдет половина Хогвартса. Им вовсе незачем привлекать лишнее внимание. Вспомнив, как часто Рон мечтал о том, чтобы Сириус напал на Снейпа, Гарри покрылся холодным потом.

– Насколько я понял, Гарри очень хорошо закончил учебный год, – миролюбиво сказал Сириус. – Не понимаю, зачем ему знать твое мнение о чем бы то ни было.

Гарри поморщился, от всей души мечтая провалиться сквозь землю – нет, чтобы Сириус провалился сквозь землю. Лицо Северуса порозовело от ярости.

– Не могу сказать, что хоть сколько-нибудь скучал по тебе, Блэк, – выплюнул он. – Или по Люпину. Ну и как твой единственный выживший друг? Или ты уже успел завести знакомство с какими-нибудь еще монстрами?

– Я зайду за рефератом, профессор, – быстро вставил Гарри. – Сегодня вечером.

– «Мой единственный выживший друг» – это на одного больше, чем есть у тебя, – сказал Сириус, сжимая кулаки. – И он стоит десяти таких как ты. А что до монстров, мне достаточно посмотреть на твою левую руку, чтобы знать, с кем сравнивать всех моих знакомых.

Наступила полная тишина. Лицо Северуса стало еще бледнее, чем было, а ярость в его глазах грозила вылиться в нечто неотвратимое. Не думая, что он делает, Гарри схватил Сириуса за рукав.

– Спасибо, профессор! – быстро пробормотал он, таща Сириуса за собой. – Я спущусь к вам позже. А сейчас мы должны идти.

Сириус кивнул, идя так, чтобы закрыть Гарри от Снейпа, но Северус стоял на том же месте. Кажется, от ярости он потерял дар речи. Гарри чувствовал слабость в коленях и боялся, что они вот-вот его подведут, но его страхи были напрасными, он почти умудрился дотолкать Сириуса до лестницы.

– Пойдем, Сириус, – прошептал он, все это время умоляюще глядя на Северуса. – Сейчас пир закончится, и все выйдут из большого зала, давай не будем нарываться на скандал, ладно?

Сириус опять кивнул, а Северус, резко развернувшись на каблуках, гордо устремился прочь. Как только он скрылся из вида, Сириус отвернулся и позволил вести себя дальше.

– Некоторые вещи никогда не меняются, – пробормотал он. – Помнишь, что я говорил вам два года назад? О том, что человек познается в том, как он относится к людям, ниже его по положению?

– Э-э… да, – ответил Гарри, чувствуя неприятную тяжесть в желудке. Он не хотел говорить об этом, не хотел обсуждать Северуса с Сириусом. Это все только осложняло. – Ты сказал…

– Что это одна из причин, по которым я всегда терпеть не мог Снейпа, – как ни в чем не бывало продолжал Сириус, не замечая состояния Гарри. – Я знаю, что это не правильно с моей стороны так отзываться о твоем преподавателе, но мне все равно! Он ни во что не ставит людей, которые слабее него, но когда он сталкивается с теми, кто сильнее, как Волдеморт или даже Дамблдор, то тотчас же начинает пресмыкаться, как и все остальные! А после этого идет и издевается над ни в чем не повинными детьми!

Гарри почувствовал, что не может сглотнуть комок в горле. Да, Северус действительно издевался над своими учениками – и даже Гарри не мог этого отрицать. Ему это не нравилось, но, вместе с тем, Гарри не мог этого изменить, он мог всего лишь сделать так, чтобы Северус не издевался над ним. Но Гарри не думал, что Сириус был на сто процентов прав: шпионить за Волдемортом, если знаешь, что в любой момент можешь быть убит или замучен до смерти, требовало большего, нежели «пресмыкания» перед теми, кто сильнее. Гарри вообще считал, что все это время Северус пытался искупить совершенные в прошлом ошибки. Хотя Сириусу этого знать не стоило.

– Посмотри, как он с тобой разговаривает! – тем временем продолжал Сириус. – В прошлом году ты спас его бесполезную шкуру…

И Гарри понял, что больше не выдержит ни одного дурного слова о Северусе:

– Я больше не хочу о нем говорить! – выпалил о. – Пожалуйста, давай сменим тему?

Сириус посмотрел на Гарри так, словно только сейчас увидел.

– Ты прав, – он виновато улыбнулся. – Извини. Зачем мы говорим о каком-то Снейпе? Когда у нас впереди целое лето вдвоем? Я не хотел на этом останавливаться…

Они подошли к портрету, закрывающему вход в гриффиндорскую гостиную.

– Пароль? – вежливо поинтересовалась Полная леди.

– " Гелиотроп", – ответил Гарри, и дверь распахнулась, открывая вход. Когда Сириус проходил мимо, Полная леди, прищурившись, сказала:

– А вы, молодой человек, кажитесь мне очень знакомым…

– Правда? – спросил Сириус и быстро шмыгнул внутрь. Когда дверь за ним закрылась, он пробормотал:

– Представляешь, мне до сих пор стыдно за то, что я ее порезал. Должно быть, я тогда выжил из ума…

– Да, ты сильно напугал ее, – согласился Гарри, у него до сих пор дрожали руки, и ему хотелось хоть немного отплатить Сириусу за окончательно испорченный вечер. Но смущение Сириуса уже прошло. Обернувшись к Гарри, он радостно потер руки, хотя в его широкой улыбке промелькнула неуверенность.

– Итак… я заеду за тобой завтра утром? В десять?

– Здорово, – Гарри призвал на помощь все свое самообладание, чтобы выжать из себя подобие улыбки.

– Я тоже немного нервничаю, – признался Сириус, неправильно истолковав реакцию Гарри. – Но я думаю… думаю, все будет в порядке. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был счастлив! И… – смешавшись, Сириус покраснел и замолк. – Ну, я думаю, ты это знаешь, – хрипло закончил он.

«К сожалению, это не в твоих силах», – подумал Гарри, но сказал всего лишь: – Я знаю, Сириус. Все будет замечательно. Тогда… до завтра?

С облегчением улыбнувшись, Сириус кивнул и вытащил из кармана немного дымолетного порошка.

– Коттедж Эльсинор! – сказал он ревущему пламени, прежде чем оно унесло его в путешествие по каминной сети. Поежившись, Гарри подумал, что это за место, если любой, знающий его название, может попасть туда прямо из гриффиндорской гостиной. Хотя, может быть, Дамблдор устроил переход только на этот вечер.
При мысли о Дамблдоре Гарри почувствовал тяжесть в желудке. «Не спеши и все обдумай». Что обдумай? Свое будущее, как предлагал Сириус. Отношения с Северусом? В эту минуту единственное, чего Гарри хотел, это быть с Северусом и быть с ним сейчас, а не в каком-то неопределенном будущем… Его размышления разрушил топот, доносящийся из-за двери, вскоре сменившийся оглушительным шумом, когда в гостиную ввалилась оживленная толпа гриффиндорцев. Увидев, что Гарри уже один, толпа издала единый разочарованный вздох.

– Он уже ушел? – спросил вошедший со всеми Рон. Гарри заметил, что он держит Гермиону за руку. Скользнув взглядом по их переплетенным пальцам, Гарри отвернулся к камину.

– Он заедет за мной завтра, – сказал он.


* * *

Даже после полуночи шум и не думал стихать. Гарри сидел в гостиной, прислушиваясь к веселой болтовне и отчаянно мечтал оказаться где-нибудь в другом месте. Рон и Гермиона, единственные, кто мог заметить его душевное состояние, не обращали на него ровным счетом никакого внимания, целиком поглощенные друг другом. Гарри сидел вместе с Дином и Шеймусом и притворялся, что участвует в обсуждении Яблоневых стрел. Он старался не смотреть на часы каждые пять минут. Он почти потерял надежду, что этот вечер когда-нибудь закончится.

В полночь все наконец-то принялись расходиться по своим спальням. Гарри послушно поднялся вслед за Роном, Дином и Шеймусом и сразу же переоделся в пижаму, сказав, что очень устал и спит на ходу. А затем лежал за задернутым балдахином и чутко прислушивался к шепоту и осторожным шагам снаружи. Где-то через час они наконец угомонились и принялись разбирать кровати и переодеваться. Казалось, прошло уже несколько часов, прежде чем он услышал ровное дыхание. Еще через двадцать минут Рон безмятежно захрапел – ну еще бы, ведь он может переписываться с Гермионой, сколько его душа пожелает. Выждать еще пять минут – просто на всякий случай… Ведь не может быть, чтобы его поймали именно в эту ночь…Когда его терпение окончательно иссякло, Гарри вытянул из-под матраса мантию-невидимку – кстати, нужно не забыть положить ее в сундук завтра утром – и выскользнул из постели. Он осторожно прокрался вниз по лестнице, через гостиную, мимо посапывающей Полной дамы и далее по притихшему замку – путь до подземелий еще никогда не казался ему настолько длинным. Но наконец он стоял перед заветной дверью и шептал пароль, в ответ на который дверь бесшумно отворилась.

Северус нетерпеливо расхаживал по комнате. Очевидно, долгое ожидание вовсе не пошло ему на пользу: при виде Гарри его глаза недобро сверкнули, а губы скривились в подобие издевательской улыбки. Похоже, он собирался сказать что-то едкое, но Гарри просто не мог ему этого позволить. Сбросив плащ, он крикнул: – Нет, пожалуйста, не надо! – и, бросившись через комнату, обнял Северуса с такой силой, что тот невольно сделал шаг назад и чуть не упал на пол. Несколько мгновений в комнате стояла напряженная тишина. Гарри вцепился в Северуса как клещ и, уткнувшись лицом ему в грудь, ни за что не хотел разжимать руки. Острая пуговица сильно впечаталась ему в щеку. Дыхание Северуса вырывалось резкими всхлипами, сквозь черную мантию Гарри слышал, как колотится его сердца. А потом Северус издал глубокий полувздох-полустон и, положив щеку на макушку Гарри, наконец его обнял. От облегчения у Гарри подкосились ноги – ведь это была их последняя ночь вместе, какое счастье, что не придется провести ее в бесполезных пререканиях.

– Прости меня, – прошептал он. – Но я не хочу уезжать. Не хочу!

– Когда Дамблдор сказал… – сдавленно пробормотал Северус. – Когда он сказал, что ты… он уже должен был знать…

– Он хотел, чтобы я «подумал», – с горечью сказал Гарри. Почувствовав, как мгновенно напрягся в его руках Северус, Гарри понял, что совершил ошибку.

– «Подумал»? – ровно спросил Северус, отступив на шаг.

Гарри закусил губу, ему очень хотелось, чтобы Северус снова его обнял, но он не желал выглядеть в его глазах как ребенок.

– Так он сказал. Что я должен подумать. Но не сказал, о чем именно…

– Это и так ясно, – Губы Северуса сжались в тонкую линию. Гарри показалось, что в черных глазах мелькнул страх, и от этого в его сердце больно кольнуло.

– Я буду тебе писать! – с отчаянием воскликнул он. – Я что-нибудь придумаю! Я скажу Сириусу, что пишу Джорджу! Он ни о чем не узнает…

– Гарри…

– Когда я буду уверен, что это безопасно, я обязательно тебе напишу, и ты сможешь послать мне ответ…

– Гарри. Тебе нельзя слать мне письма. По крайней мере, с Хедвиг. И я не смогу послать тебе письмо с незнакомой совой – Блэк немедленно что-то заподозрит. Это просто неразумно, – Северус говорил с уверенностью в голосе, но его выдавал взгляд. Гарри казалось, что между ними внезапно разверзлась пропасть, и эта пропасть теперь с каждой секундой разрастается все больше и больше. И Сириус не имел к этой пропасти ни малейшего отношения.

– Я вернусь, – прошептал он. – Это… всего на три месяца… – еще не закончив, он понял, что три месяца прозвучало почти как навсегда. В эту минуту он остро пожалел, что согласился уехать, ему нужно было найти предлог, чтобы остаться, любой предлог, чтобы провести лето в Хогвартсе. Гарри попытался улыбнуться, но не смог. – Я буду повторять зелья и думать о тебе каждый день.

Северус промолчал, но в следующее мгновение Гарри оказался в сокрушительных объятьях. Он глубоко вздохнул запах Северуса, впитывая его тепло, и ему показалось, что он просто этого не вынесет. – Может, все еще можно изменить? – в отчаянии пробормотал он. – Я могу сказать, что боюсь ехать неизвестно куда. Что хочу остаться здесь…

Северус горько рассмеялся.

– Неужели ты не понимаешь, Гарри, что на все воля Дамблдора? И если он так решил, то ты уедешь – хочешь ты этого или нет. И он позаботился о твоей безопасности, можешь в этом не сомневаться.

– Откуда ты знаешь? – Гарри недоуменно посмотрел на него.

– Потому что, – рявкнул Северус, – он сам мне это сказал! Как только я услышал, что Блэк в Хогвартсе, я тут же пошел к нему…

– И ты спрашивал его о моей безопасности? – Гарри почувствовал теплую волну, зарождавшуюся в его груди, несмотря на ужасные события прошедшего дня.

– Да, – сказал Северус, отводя глаза.

Некоторое время они молча стояли в объятиях друг друга. Гарри слышал, как тикают часы на каминной полке, отмечая стремительно ускользающие от них мгновения.

– У нас мало времени, – прошептал он и поцеловал Северуса в щеку. – Ты хочешь?..

Северус крепко поцеловал его в губы.

– Да. Как ты… – он помедлил. – После прошлой ночи?

– Да, – пробормотал Гарри, потянувшись за еще одним поцелуем. – Все в порядке. – Гарри хотел, чтобы его тело напоминало об этом вечере завтра, когда он будет сидеть, запертый в крошечном коттедже с Сириусом, за многие мили отсюда.

Не размыкая объятий, они дошли до кровати. Но как же все отличалось от его настроения прошлой ночью! Гарри не мог поверить, что всего двадцать четыре часа назад он был самым счастливым человеком на свете. Но он не хотел всю ночь думать о том, какие жестокие шутки играет порой судьба, он хотел запомнить то, что сейчас произойдет. Хотел помнить каждое прикосновения Северуса, но не мог отделаться, как ни старался, от затопившей его печали. Это было и больно и прекрасно одновременно – чувствовать сводящие с ума прикосновения и знать, что все скоро закончится. Поцеловав Северуса в плечо, Гарри подумал о том, что любит его больше всего на свете.

– Я вернусь, – прошептал он. – Я обязательно вернусь!

И он не имел в виду, что снова приедет в Хогвартс. И, хоть Северус ничего ему не ответил, Гарри перехватил его раненый взгляд.

– Ради бога, – прошептал Северус, – только не наделай глупостей… – и он кончил с низким удивленным стоном, и теплая пульсация внутри Гарри послала его самого за грань.

А потом они просто лежали обнявшись, не обращая внимания на мокрые пятна.

– Пожалуйста, не делай глупостей, – повторил Северус, когда сумел совладать со своим голосом. – Твой безголовый крестный постоянно находит неприятности себе на задницу. Если я узнаю, что он подвергает тебя опасности, я… – Северус вцепился в простыню. – А Люпин, – внезапно добавил он, поворачиваясь на кровати так, что Гарри оказался под ним. Теперь он глядел Гарри прямо в глаза. – Если Блэк вздумает притащить к вам своего дружка, держись от него подальше, слышишь?! Пообещай мне!

Гарри глядел на Северуса во все глаза. Его любовник действительно боялся, боялся за Гарри. По-видимому, воспоминания о давнем ужасе накладывались на его тревогу. Гарри хотел сказать, что профессор Люпин опасен только один раз в месяц, и что маловероятно, чтобы Сириус пригласил его на чашку чая именно в полнолуние, но решил просто молча кивнуть. Успокаивающе погладив Северуса по груди, он сказал:

– Обещаю. Но и ты тоже!

– А что я? Я все равно никуда отсюда не денусь, – горько сказал Северус. – Так что мне нет никакой нужды быть осторожным.

– Ну все равно, – возразил Гарри. Внезапно ему в голову пришла мысль: – А знаешь… – нерешительно начал он, – когда я приеду в Хогвартс… мы могли бы сделать вид, что относимся друг к другу лучше… перед остальными.

Северус с недоумением уставился на него.

– Ну, я не призываю тебя целоваться публично, – пробормотал Гарри, уже жалея, что завел этот разговор. – Просто… мы могли бы не грубить друг другу. А потом… ну, когда я закончу школу… тогда, может, они и не очень удивятся, узнав, что мы… – Гарри смущенно умолк. Теперь Северус смотрел на него так, словно у Гарри выросла вторая голова. – Я понимаю, что даже если мы… больше не будем ругаться, все равно все будут удивлены, что… но ведь мы можем не открывать наши отношения сразу… Хотя не знаю, сколько нам нужно ждать… два года? Полтора? – Гарри почувствовал, что краснеет. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы Северус понял, что он имеет в виду!

Но Северус только сдержанно пробормотал:

– Посмотрим.

Гарри рассерженно закусил губу. Почему он делает вид, что ничего не слышит? Неужели он хочет всю жизнь скрываться?

– Послушай, – настойчиво сказал Гарри. – Я хочу…

– Не говори. – Гарри нахмурился. Северус принялся поглаживать его по волосам, что немного его успокоило. – Не говори ничего, – повторил Северус, и Гарри даже показалось, что в его голосе звучала печаль. – Скажешь потом. Когда вернешься. У Гарри сдавило горло, и он кивнул. Пусть Северус ему не верит, но он докажет, что имеет в виду то, что сказал, когда вернется. Это только начало.

В половине четвертого Гарри не сделал ни малейшего движения, чтобы встать, и Северус ничего не сказал. В четыре часа они молча потянулись друг к другу и снова занялись любовью, а потом лежали до тех пор, пока часы на каминной полке не пробили пять. Положив голову на грудь Северуса, Гарри лежал и смотрел на колеблющиеся на стене тени и мечтал, чтобы стрелка часов перестала двигаться.

Через пять часов за ним должен прийти Сириус. Но вдруг за это время что-нибудь случится? Вдруг в Министерстве решат, что его дело еще не закончено? И отложат его освобождение еще на неделю? На день?..

Наконец Гарри прошептал:

– Сириус сказал, что если я захочу, то смогу прийти в Хогсмид. Я… из Хогсмида в Хогвартс есть потайной путь, – замолчав, Гарри закусил губу. Северус пробормотал что-то вроде: «Я так и знал». – Может… может, мы сможем встретиться? Ты же иногда ходишь в Хогсмид и…

– Может быть, – тихо сказал Северус. – А может быть ты и вправду должен… подумать, как и предложил Дамблдор. – Гарри открыл рот, чтобы еще раз высказать Северусу все, что он думает о его предложении, но Северус мягко приложил к его губам палец. – Подумай один месяц. Всего лишь один месяц. А потом я найду, как с тобой связаться.

– Ты сможешь слать мне записки? Также как здесь? – слегка успокоившись, предположил Гарри.

– Чары такого уровня не работают на большие расстояния, – покачал головой Северус. – Но я что-нибудь придумаю.


Гарри вспомнил то, что прочитал еще в марте в одном толстом и особенно пыльном томе, и у него внезапно зародилась идея.

– Я… я, кажется, слышал об одном зелье… – нервно начал он, – которое помогает двум людям разделять сны… – Северус резко поднял голову. – И я подумал… может, мы бы смогли… говорить таким образом? – с надеждой спросил Гарри. Конечно, в прошлый раз его зелье, связанное со сном, не подействовало, но кто знает, как будет на этот раз. Ведь сон – это идеальное средство коммуникации, и никто не сможет их на этом застать. В общем, на взгляд Гарри, идея была заслуживающей внимания.

– Где, черт возьми, ты мог об этом слышать? – подозрительно спросил Северус, и Гарри понял, что прокололся. Похоже, это зелье не могло быть ни в одной из книг, утвержденных программой Хогвартса. Придумав подходящее объяснение, он понадеялся, что его маленькая ложь никому не навредит:

– Гермиона как-то делала одну работу и получила допуск в…

– Я понял, – сухо сказал Северус. – Абсолютно все зелья, о которых она могла тебе рассказать, не просто ограничены к распространению, а запрещены – и по весьма веской причине. От их употребления люди сходят с ума. В общем, не забивай себе голову, я найду способ с тобой связаться. Если это в принципе возможно. – Северус взглянул на часы, и Гарри понял, что просто не сможет услышать эти слова от него.

– Мне пора идти, – прошептал Гарри.

Одно бесконечно долгое мгновение они смотрели друг на друга. Гарри не мог придумать, что ему еще сказать. Он наклонился и крепко поцеловал Северуса в губы, а потом слез с кровати и надел пижаму.

– Пока, – умудрился выдавить он, надевая мантию, а потом бросился из комнаты, пока искушение остаться не стало непреодолимым. И Северус не стал его задерживать.


* * *

Верный своему слову, Сириус пришел ровно в десять утра. Так как хогвартский экспресс отправлялся только в полдень, Рон с Гермионой пошли провожать Гарри во двор замка, чтобы напоследок повидаться с Сириусом. Одной рукой Гарри тащил за собой сундук, в другой нес «Всполох». На голубом небе не было ни облачка.

– Мы будем тебе писать, Гарри! – обещала Гермиона. – А он разрешил тебе приехать в Нору?

– Да, – сказал Гарри. – Я тоже буду вам писать! – Он отогнал мысли о зачарованных письмах, до сих пор лежащих на дне его сундука.

– Только попробуй не написать! – отозвался Рон. – Даю тебе неделю на обустройство. Я скажу Джорджу, что ты уехал. У тебя же не было времени ему сообщить?

– А, да. Спасибо! – за все это время Гарри ни разу не подумал о Джордже. – Я попытаюсь выбраться в Хогсмид, так что мы, вполне вероятно, еще встретимся.

– Может, мы тоже сможем тебя увидеть! – с энтузиазмом воскликнула Гермиона. – Можно ведь договориться заранее! Этим летом я никуда не уезжаю, а последние две недели проведу у Рона.

При этих словах Рон просиял. Гарри едва сдержался, чтобы не хмыкнуть.

Во дворе во всю сияло солнце, отражаясь в капельках росы. Сириус уже был там и широко улыбнулся, завидев Гарри.

– Все готово, – сказал он, глядя только на Гарри, словно ни Рона, ни Гермионы с ним не было. – По крайней мере, я сделал все, что мог. Конечно, можно еще немножко убраться, но это не проблема. Рядом с домиком чудесный пруд, в котором можно купаться или ловить рыбу, а в окрестностях можно гулять – там даже есть роща, до нее можно дойти пешком. В вашем Йоркшире ты такого наверняка не встречал. А еще там есть деревня…

– Привет, Сириус, – Сириус горел таким неподдельным энтузиазмом, что Гарри невольно улыбнулся.

– Ой, – увлекшийся Сириус вернулся, наконец, на землю и смутился, увидев Рона и Гермиону. – Привет!

– Привет! – ничуть не обидевшись, Рон широко улыбнулся.

– Доброе утро, – благовоспитанно поздоровалась Гермиона.

Больше сказать было нечего. Все четверо смущенно стояли, глядя друг на друга, пока внимание Гарри не привлекло что-то красное, мелькнувшее на краю его зрения. Это оказалась сияющая мантия Дамблдора, направляющегося прямо к ним. В руках директора Хогвартса была пустая коробка от скотча, которую он передал Сириусу.

– Ваш порт-ключ, молодые люди, – сообщил он. – Пользуясь представившейся возможностью, хотел бы пожелать вам всем приятного летнего отдыха!

– Спасибо вам огромное за все! – с чувством сказал Сириус.

– Да, – механически ответил Гарри. И зная, что все ждут от него ответной благодарности, он добавил: – Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – Дамблдор, внимательно поглядел на Гарри поверх своих очков-полумесяцев. – Надеюсь, вы приятно проведете время.

– Обязательно, – пробормотал Гарри.

– Так же, как и я, – жизнерадостно отозвался Дамблдор. – А теперь, Гарри… порт-ключ активируется буквально через минуту, так что возьми его… замечательно!

– Пока, Гарри! – сказал Рон, обнимая Гермиону за талию.

– Хорошего отдыха! – пожелала Гермиона, помахав им рукой.

– Пять… четыре… – принялся шепотом отсчитывать Сириус.

Гарри почувствовал знакомое покалывание в затылке. Повинуясь импульсу, он резко обернулся, чудом не отпустив порт-ключ.

– Три… два…

В окне на восточной стороне двора, почти скрытой густой тенью, стоял Северус. Он поднял руку, словно прощаясь с Гарри …

– …один!

Резкий рывок в области живота, и земля исчезла у него из-под ног. Мир вокруг завертелся и исчез в оглушительном реве ветра. И последним, что видел Гарри, были черные глаза Северуса.


Конец


____

То ли мороком, то ль колдовством
Зародилось во мне это чувство,
Слабой искрой в остывшей золе,
То, что было неведомо мне.
И когда оно в сердце моем
Разрослось, я уже не помню,
Но теперь оно с каждым днем
Только глубже пускает корни.

Ветви тянутся к небесам,
Звезды падают в наши ладони,
Ветер верно хранит наш сон,
Шелестя в шелковистой кроне.
И под сенью этого древа
Мы с тобой засыпаем вместе,
И шепчут уста в унисон
О любви волшебную песню.