*Примечание: Кролик — убийца из Кербаннога — вымышленный персонаж из фильма «Монти Пайтон и Святой Грааль». 2 страница

Единственное светлое пятно в этой мрачной неразберихе: теперь волчица принадлежит мне. Я могу делать с ней все, что захочу.

Не могу больше ждать.

Селена

Охранники вокруг меня выпрямляются за секунду до того, как входит Франжелико. Высокий, намного выше меня. Темные волосы касаются верхней части дверного косяка. Он сложен, как Ксавье, но там, где черты моего наставника резкие и жестокие, король вампиров вылеплен идеально. Я и раньше видела его зарисовки с камер наблюдения Ксавье, а теперь ничто не мешает рассмотреть его лично. Такая красивая упаковка, вмещающая так много зла.

Глаза темные, цвета кофе. Он смуглее, чем показывали рисунки, профиль острый, орлиный. Его лицо изображено на римской монете, и более того, весь его облик и телосложение принадлежат древнему царю. Насколько нам известно, он был королем в своей человеческой жизни. Императором. Завоевателем.

Мои колени дрожат, я готова опуститься на них. Я смотрю прямо на него. Он встречает мой взгляд с насмешливой ухмылкой на губах.

«Не смотри ему в глаза», — кричит тоненький голосок в моей голове. Никогда не смотри вампирам в глаза. При зрительном контакте вампир может контролировать тебя. Конечно, чем старше вампир, тем больше у него сил. Бьюсь об заклад, Франжелико сможет контролировать меня одним словом.

Я опускаю взгляд на его горло. Шея у него толстая и мужественная, обрамленная белым воротничком рубашки. После того, как заколешь вампира, отрубаешь ему голову и сжигаешь останки, просто чтобы обезопасить себя. Я практиковалась бессчетное количество раз, сначала на манекенах, потом на настоящих вампирах — преступниках, которых Ксавье поймал и притащил ко мне для вынесения смертного приговора. Заколоть, обезглавить и сжечь их было ритуалом посвящения, предназначенным подготовить меня к этому моменту.

Но теперь я здесь, лицом к лицу с Франжелико, и могу думать лишь о том, что «стыдно было бы убить кого-то столь красивого».

Я заставлю себя. Этот вампир убил мою стаю. Убил всю мою семью. Конечно, я собираюсь прикончить его. В конце концов, либо он, либо я.

Меня начинает знобить. Я вздрагиваю и плотнее закутываюсь в пиджак, который мне дали.

Франжелико поворачивается и что-то шепчет охраннику, который отделяется от остальных и направляется к стене. К термостату.

И тут до меня доходит: Франжелико в рубашке с короткими рукавами. На мне его пиджак. Я вдыхаю его запах и тут же вжимаю босые ноги в ковер.

— Ваше величество, для нас большая честь, что вы сегодня сделали ставку. — Хозяин вампиров делает шаг вперед. — И я так рад, что вы победили. Такой прекрасный лот. Она настоящий приз.

Франжелико даже не смотрит на него.
— Моя машина готова? — спрашивает он у начальника охраны.

— Да, сэр.

— Вы можете оставаться в этой комнатой столько, сколько захотите, — вмешивается вампир. — Она лично ваша. Сюда никто не поднимается...

— Оставьте нас, — говорит Франжелико.

Вампир-подхалим и телохранители уходят, не сказав больше ни слова.

Король вампиров пересекает комнату и садится. Я стою на полпути между ним и окном, переплетая пальцы вместе. Меня учили драться. А это... это что-то другое. Правила игры изменились. В обозримом будущем этот вампир — мой хозяин. Он будет приказывать мне, и я буду повиноваться. Почти так же, как с моим наставником, за исключением... Ксавье никогда не вызывал у меня таких чувств. У меня внутри все пылает, а кожа чересчур холодная.

Ксавье смотрел на меня как на проект, как на оружие, которое нужно затачивать. И я смертельно опасна. Моя красота — мое лучшее оружие, но сегодня она обернулась против меня. Король вампиров смотрит на меня как на женщину. Его темный взгляд пробирает меня до костей. До наготы, до уязвимости. Я чувствую себя маленькой и беззащитной, и волнующе, дико живой.

Красота и привлекательность короля вампиров — это его собственное оружие, и он хорошо им пользуется.

Франжелико поднимает темную бровь, и по моей коже пробегают мурашки. Из меня вырывается хриплое дыхание.

Франжелико слегка наклоняет голову.
— Питомец? — Он показывает указательным пальцем на пол.

Верно. Все верно.

Я делаю несколько шагов к нему и опускаюсь на колени. Ноги раздвинуты, ладони лежат на бедрах. Пиджак скомкался вокруг меня. Я прикусываю губу. Может, мне следовало снять его?

Я моргаю, глядя на ковер.

— Хорошее начало, — весело говорит Франжелико. — А теперь подойди ближе.

Я колеблюсь.

— Ты можешь встать. Когда будешь в моем доме, ты будешь ползать.

Я опускаю голову. Встаю на ноги и подхожу к тому месту, куда он указывает. Опустив голову, борюсь с желанием пошевелиться.

Голос Франжелико — низкий, раскатистый баритон, успокаивающий мои измученные нервы.
— Как тебя зовут?

— Селена. — Мой голос дрожит.

— Селена, — медленно повторяет он, смакуя каждый слог. Если он и находит странным, что у меня нет фамилии, то не говорит об этом.

Я подавляю дрожь.

— Прекрасное имя для милого питомца. Ты можешь называть меня Сир.

Я открываю рот, но не издаю ни звука.

— Говорят, ты обучена.

Это не вопрос, но я все равно отвечаю:
— Да, Сир.

— Ты знаешь, что это значит? — Он показывает двумя пальцами на пол в форме буквы V.

В ответ я расставляю ноги в стороны.

— Почти. — Веселье окрашивает его голос. — Подбородок и грудь вверх. Руки за голову.

Я повинуюсь, и пиджак распахивается. Мои соски направлены прямо на него.

— Холодно, питомец?

Я облизываю губы, прежде чем ответить:
— Немного. — Мой голос высокий и хриплый.

С задумчивым лицом он закатывает рукава, обнажая сильные предплечья, покрытые темными волосами. У меня пересыхает в горле. Он делает мне знак повернуться по кругу. Я поворачиваюсь, не уверенная, что он может видеть, пока я одета в куртку.

— Ты впервые на аукционе?

— Да, Сир. — Я стою, глядя в точку над его головой.

— Ты можешь смотреть на меня.

Я повинуюсь, не задумываясь. Его глаза — два темных озера; я падаю в них и тону.

— Какая красивая волчица, — мурлыкает он. — Мне придется заставить тебя измениться для меня. Скоро. Какого цвета твое животное?

Я делаю глубокий вдох.
— Белого.

— Нервничаешь?

— Да, Сир.

— Не стоит, — бормочет он. — Я не кусаюсь. — Даже когда он это говорит, его клыки сверкают. — Много.

В моем желудке все переворачивается, и я заставляю себя сглотнуть.

Скрестив длинные пальцы, Франжелико наклоняет голову влево.
— Тебя никто не трогал?

Я отрицательно качаю головой.
— Нет, Сир.

Что-то мелькает в его лице.
— Никто не пускал твою кровь? Ни разу?

В горле слишком пересохло, чтобы ответить, и я качаю головой.

Он встает. Я отшатнулась назад, не в силах удержаться. Он огромен, на порядок выше меня, его плечи широки, как у Ксавье. Если ему тысячи лет, то он наверняка считался гигантом, когда был человеком. Он смотрит на меня сверху вниз, а я съежившаяся Алиса в Стране Чудес. Я — игрушка, кукла. И могу только надеяться, что он не сломает меня.

В его руках мелькает что-то белое, и я вздрагиваю.

— Полегче, питомец. — Он показывает мне белый платок, словно забавляясь. Легко думать, что чужой страх смешон, когда ты самый сильный человек в комнате. Я не перестаю внутри возмущаться, в то время как он нежно стирает мою помаду.

— Ну вот, — бормочет он. — Так-то лучше. — К тому времени, как он заканчивает, льняной квадратик уже весь в красных прожилках. Его запах обволакивает меня, и я прильнула ближе, впитывая его. Одеколон должен быть специально разработан, чтобы опьянить жертву. Меня никогда так не тянуло к вампирам. Да и к любому другому мужчине, раз уж на то пошло.

— Стой, — приказывает он и обходит меня. Я должна ненавидеть то, что он командует мной, как собакой, но привыкла к этому. Большинство вампиров относятся к оборотням как к тупым животным.

Король вампиров обходит меня. У меня по спине пробегают мурашки. Панический голос в моей голове предупреждает о большом хищнике, находящемся позади. Мне приходится закрыть глаза и заставить себя стоять спокойно. Он купил меня, заплатил за право прикасаться ко мне по своему желанию.

Проходят долгие мгновения, но он не трогает меня. Наконец мягкий рывок, и мои локоны падают. Он вынимает шпильки из моих волос, одну за другой. Коса расплетается, спадает с моей головы, и я вздыхаю от уменьшившегося веса. Волосы каскадом падают мне на спину, почти ниже пояса. Я редко их подстригаю.

Рука Люциуса пробирается сквозь густые локоны. Несмотря ни на что, напряжение в моей шее ослабевает от его прикосновения. Он гладит меня. Я... не ненавижу это.

— Очень хорошо, питомец, — бормочет он. Я поднимаю голову. Как долго я стою здесь, позволяя ему гладить волосы? Покалывание распространилось по телу, предвкушая, как эти сильные и нежные руки коснутся других частей моего тела.

Затем он кладет руку мне на затылок, и я замираю. Пульс колотится под его большим пальцем.

— У тебя все хорошо получается, питомец. Кто-то обучил тебя. И я хочу знать... кто же это?

Мое дыхание вырывается наружу. Мы с Ксавье придумали историю для такого случая. Не далекую от истины, чтобы никто не мог сказать, что я лгу.
— Вампиры, которые забрали меня из стаи. Они учили меня выделять сладкий аромат.

— Интересно. — Он продолжает удерживать меня пальцами. — Почему ты на аукционе?

Я судорожно сглатываю.
— На благо моей стаи. — «Чтобы отомстить за них».

— Ты позволила им продать себя? — Его голос выражает недоверие.

— Да, я пошла на это добровольно. Мне было шестнадцать.

— Все это время ты тренировалась?

— Изначально не для того, чтобы быть сладострастной. Пока мне не исполнилось восемнадцать. — Мне не терпится повернуться к нему лицом. — Мне разрешили закончить школу. Я училась на дому.

— Шестнадцать лет. — Франжелико задумывается. — И твоя стая отпустила тебя?

— Я была в приемной семье. Моя родная семья погибла. — Мой голос не дрогнул.

Франжелико опускает руку и отступает, возвращаясь на свое место. Он делает знак, и я опускаюсь на колени рядом с его креслом.

— Мои люди сейчас допрашивают всех, кто имеет отношение к этому аукциону. Они проверят то, что ты говоришь. Не то чтобы я тебе не верю, но... — он машет рукой. — Я был мишенью для покушений столько раз, что сбился со счета.

У меня кровь стынет в жилах. Он меня подозревает?

— Тебе нечего бояться, питомец. Если все пройдет гладко, ни тебе, ни твоей стае не будет причинен вред.

Я смотрю на него, не отводя взгляд. Я знаю, что Ксавье достаточно умен, чтобы замести следы, но не предполагала, что Франжелико окажется таким параноиком с самого начала. Я не должна удивляться. Из-за этого он все еще жив после сотен, может, даже тысяч лет.

Одно дело думать, что это разумно. Совсем другое — посмотреть в глаза сопернику, который сильнее, быстрее, старше и осведомленные, чем ты, и делать следующий ход.

Подходящий момент, говорил мне Ксавье. Момент, когда он потеряет бдительность. Это все, что тебе нужно. Всего несколько секунд и кол. Если я смогу нанести смертельный удар, Ксавье найдет способ сделать так, чтобы организация короля вампиров была ликвидирована, а их злая работа закончена навсегда. Ксавье обещал мне это. Я просто должна сделать свою часть работы, завоевать доверие Франжелико, чтобы мне выдался шанс. То, что случится потом, меня не касается.

Я никогда не думала, что закончу эту миссию живой.

Люциус играет с прядью моих волос, растирая шелковистые локоны между пальцами.

Я делаю глубокий вдох. Мне следовало бы изображать пассивную и кроткую покорность, но не могу больше ждать.
— Сир... могу я спросить... что вы собираетесь со мной делать?

Он улыбается, а я дрожу в ответ, камертон настроен и играет идеальную ноту, только для него.
— Ну, питомец, я рад, что ты спросила. — Впервые он кладет руку мне на щеку, касаясь кожи. Сердце подскакивает к горлу, когда его темные глаза впиваются в меня.

— Сначала я отвезу тебя домой. Затем я сделаю тебя своей.

Я с трудом сглатываю. Он играет пальцем на моих губах.

— А сейчас... — он откидывается назад и подает сигнал. Мне требуется мгновение, чтобы определить, что значит этот знак. Я отскакиваю назад и опускаюсь на четвереньки.

— Повернись, — бормочет он и снова подает знак. Медленно повинуясь, я отползаю от него и опускаюсь грудью на ковер. Затем опускаю голову на руки. Мои волосы рассыпаются вокруг меня, словно белая занавеска, за которой я могу спрятаться. Пиджак сползает по моей спине, обнажая задранную кверху попку.

Его ботинок касается внутренней стороны моего правого колена.
— Шире, питомец.

Вся моя задница обнажена и не защищена, к тому же направлена прямо на него. Я никогда не чувствовала себя так, как сейчас. Втягивая в себя воздух, я жду, что будет дальше.

Его рука скользит вверх по моему бедру, не прикасаясь, но я ощущаю ее там. Мою кожу покалывает от его присутствия.

Дыши, просто дыши.

— Прогни спину. Сильнее. Вот так. — Вся моя попа вздымается к небу. Я — манекен, фарфоровая кукла, застывшая на месте, идеально выставленная напоказ.

— Красивая. — Горячее дыхание скользит по моим ногам. Я замираю. — Такая красивая. Ты вся мокрая, Селена.

Так и есть. Я сжимаю губы.

— Раздвинь руками ягодицы, — приказывает он спокойно и небрежно, как будто говорит о погоде. — Я хочу увидеть все, что имею.

Закрыв глаза, я высвобождаю руки. Прижавшись щекой к ковру, я обнажаю себя еще больше.

Легкое прикосновение между половыми губами заставляет меня вздрогнуть.

— Спокойнее, — бормочет он, нежно поглаживая мою влажную щелку. Он кружит вокруг клитора, и я слегка подаюсь вперед от его прикосновений. Удовольствие сжимается, закручиваясь спиралью по нарастающей. Он убирает руку, и ощущение рассеивается.

— Нет, питомец. Ты должна это заслужить.

Пальцем он касается моей задницы, смазывая ее собранной влагой. Я всхлипываю, когда он прижимает палец к тугому кольцу мышц.

Люциус хмыкает и убирает руку.

Садится. Раздается шорох ткани. Я представляю, как он вытирает руку носовым платком.

Я остаюсь на месте. С таким же успехом я могла бы быть статуей, которую он заказал высечь из мрамора. Под пиджаком у меня холодела кожа.

— Можешь подняться.

Я встаю на колени, и он протягивает руку, помогая подняться.

— Ты молодец. Я с нетерпением жду дальнейшего обучения.

Мои мышцы сжимаются. Вся мокрая. Нет причин, чтоб так реагировать.

Кто-то подходит к двери, и Люциус отстраняется от меня. Я вся раскраснелась и дрожу. Дышу, просто дышу. Он же вампир. В нем нет ничего такого, что могло бы заставить меня чувствовать себя вот так.

— Пора идти, питомец. — Франжелико подходит ко мне. Он достает поводок и пристегивает его к ошейнику на моей шее. Его темные глаза вспыхивают. Я задерживаю дыхание, когда мы смотрим друг на друга. Я не могу заставить себя опустить глаза.

Уголок его рта приподнимается.

Он выпрямляется и тянет меня.
— Следуй за мной.

Мы спускаемся по лестнице и направляемся к черному входу. Охранники в темных костюмах и солнцезащитных очках выстраиваются вдоль дороги, половина смертных и половина вампиров. Мои щеки пылают, когда я предстаю перед ними, босоногая покоренная рабыня. Домашнее животное на поводке.

Мы подходим к двери, и Франжелико останавливается. Охранник протягивает ему что-то, мне не видно, что именно, пока он не поворачивается и не обволакивает меня чем-то мягким. Одеялом.

Мое сердце немного оттаивает, когда он пеленает меня.

Король вампиров крепко обнимает меня, берет на руки и несет из театра в машину.

Люциус

С волчицей на руках я устраиваюсь поудобнее. Она выглядит немного ошеломленной.

Охранник закрывает дверь, и она пытается пошевелиться. Я крепче сжимаю ее.

— Что случилось, питомец?

— Может мне следует вставать на колени на пол?

— Нет. Хочу обнять тебя. — Я тяну ее назад, так что ее голова ложится на мою руку. — Расслабься, питомец. Поспи, если сможешь.

— Да, Сир. — Когда она спокойна, ее голос низкий, успокаивающий, приятный альт. Когда взволнована, он становится высоким и хриплым. Оба варианта воздействуют на мое тело темной магией. Я хочу нянчиться с ней, обращаться с ней, как с хрупким цветком. И еще я хочу сломить ее и поставить на колени, пока она не получит наслаждение и не посмотрит на меня как на своего бога. Я хочу повторять это снова и снова.

Под весом моего нового домашнего питомца мой член грозит вырваться из штанов. Чувствую, что поездка на машине будет долгой.

Я проверяю свой телефон, пока мы скользим сквозь ночь. Финансист получил мое подтверждение на перевод средств. Такой дорогой маленький питомец.

Волчица напрягается. Я сказал это вслух.

— Не волнуйся. — Я тереблю ее шелковистые локоны. — Ты того стоишь.

В перерывах между ласками я звоню Данте и приказываю ему спланировать грандиозную вечеринку через месяц. Чтобы отпраздновать мою новую покупку. Данте обещает сделать эту ночь незабываемой. Я двояко улыбаюсь и вешаю трубку.

Тогда все будет сделано. У меня есть месяц, чтобы подготовиться к одной ночи. Все мои отпрыски должны присутствовать там. Если они хотят устроить переворот, то именно в эту ночь это и произойдет. Я подготовлюсь. Я всегда готов к этому. Цезарь был солдатом и доверял своим людям, но я принц из рода Макиавелли. Лучше, чтобы тебя боялись, чем любили. Когда встречаюсь лицом к лицу со своими врагами, я не просто раню их. Я разрушаю и сжигаю земли.

— Сир? — Ее кроткий голос вырывает меня из моих мыслей. — Зачем вы это сделали?

— Что сделал? — Ей следовало бы знать, что лучше не говорить первой, но я позволяю. Я с удовольствием избавлю ее от вредных привычек.

— Купили меня. — Она закусывает губу, и я прижимаю два пальца к ее рту, чтобы заставить ее замолчать.

— Ты мне кое-кого напоминаешь. Вампира. У тебя волосы того же цвета. — Я убираю пальцы и насухо вытираю их об одеяло. — Когда-то я любил ее.

Между ее бровями появляется морщинка, и я разглаживаю ее.

— О да, я умею любить.

— Что случилось?

— Она предала меня, — отвечаю я. — А теперь молчи, пока я не разрешу тебе говорить.

В ее глазах вспыхивает вызов. А вот и мой маленький боец.

Она вздыхает у меня на груди, выпятив нижнюю губу и глядя в окно.

— Ну-ну, не дуйся. Побереги силы до конца ночи. Я обещаю, что они тебе понадобятся.

Дрожь пробегает по ее телу.

— Закрой глаза, — приказываю я. Она закрывает их, но продолжает щуриться на пейзаж за окном. Немного бунта. Я с удовольствием сломлю ее.

Я не трахну ее, не сразу. Сначала заставлю ее вышагивать передо мной, пока каждое движение, каждый жест и взмах ресниц не доставят мне удовольствие. Некоторые вампиры просто стерли бы сознание своей жертвы и подавили ее волю. Я не опускаюсь до таких фокусов. Даже мой отпрыск, однажды отлученный от моей крови, может выбрать любовь ко мне. Мои отношения с этой волчицей не станут исключением. Она будет горевать и бояться меня, а я научу ее приятному чувству повиновения. Я привяжу ее к себе, используя все известные приемы и методы. И в конце концов, дам ей выбор: уйти или остаться. Если она решит остаться, то сможет работать в моем клубе. Я больше никогда не буду с ней трахаться и пить ее кровь. Я не могу рисковать и привязываться к ней.

Любить — значит, терять.

Глава 3

Селена

Король вампиров живет в особняке высоко на холме. Удивительно, как высоко он находится — на пьедестале в предгорьях Тусона.

— Нравится, питомец? — Люциус пальцами массируют мне шею. Я киваю, вспомнив об ограничениях в речи.

— Хорошая девочка, — усмехается он.

Мне нравятся его слова, хотя не должны. Присутствие Люциуса действует на меня сильнее, чем следовало бы.

Он враг, напоминаю я себе, когда он поднимает меня и несет в дом. Двое мужчин в темных очках и наушниках открывают перед нами двойные двери.

Франжелико переступает через порог и шагает прямо через богато украшенный дом. Я немного ерзаю в его объятиях, желая рассмотреть всё. Моя волчица не чувствует себя в безопасности в чужих местах.

Франжелико настроен решительно.

— Хочешь, чтобы я тебя отпустил, питомец? — бормочет он, забавляясь. Я наклоняю голову, и он хихикает. — Неужели тебе так хочется ползти за мной? — шепчет он мне на ухо.

Я краснею, вспоминая его слова: «Когда будешь в моем доме, ты будешь ползать».

Его смех гремит в широкой груди, отдаваясь эхом во мне. Я не особо маленькая и хрупкая, но Люциус явно не в моей весовой категории. И я должна подчиниться ему.

Поэтому я расслабляюсь и позволяю ему нести меня через комнаты с высокими потолками, через спальню с двуспальной кроватью с балдахином в ванную комнату, большую, размером с небольшой дом. Я разинула рот от изумления, когда он опустил меня на кафельный выступ рядом с джакузи и присел, чтобы запустить воду.

— Ванна? — пробормотала я, потрясенная видом короля вампиров, стоящего на коленях и проверяющего температуру воды в ванне.

— Непослушный питомец, я же сказал тебе молчать.

Я опускаю голову, ожидая удара или какого-то другого наказания.

Он просто разворачивает меня и опускает в теплую воду. Температура идеальная, и я расслабляюсь, позволяя воде смыть эту мерзкую ночь.

Люциус проводит пальцем по моему плечу, останавливаясь, чтобы осмотреть синяки на руке.
— Ты дралась со своими хозяевами перед аукционом?

— Нет, — бормочу я. — Но они не были нежны.

В горле Луциуса раздается мрачный звук. Он разворачивает новый кусок мыла, но когда я тянусь за ним, отодвигает его.
— Позволь мне.

Поэтому я ложусь на спину и позволяю королю вампиров помыть меня. Он протирает каждый участок моего тела мягкой тканью, включая каждый пальчик. Затем поворачивается и проводит много времени, смачивая и намыливая шампунем мои волосы. Каждое полоскание смывает все больше напряженных событий этой ночи. Селена-боец растворяется в очень избалованной Селене.

Все года, с тех пор как Ксавье пришел в дом моей приемной матери и объяснил, почему я сирота, почему у меня нет стаи. Он объяснил, что убийца по-прежнему разгуливает на свободе, чист и безнаказан, и дал мне шанс отомстить. Я оставила свою приемную мать и перешла на его попечение, в казарму, холодную, оборванную солдатскую жизнь, где боль и нужда были необходимыми рычагами, закаляющими меня. Я провела годы между шестнадцатью и двадцатью одним, годы формирования, учась бороться за свою жизнь каждый день, засыпая в одиночестве по ночам. Одинокая и нетронутая. Не было ни материнской ласки, ни похлопывания по спине.

Я до сих пор не подозревала, как сильно нуждалась в этом, как сильно моя кожа скучала по прикосновениям, пусть даже того, кто не был человеком. Пока Люциус Франжелико не засучил рукава и не взял меня на руки. Этот могущественный правитель стоит на коленях передо мной, прислуживая.

Точнее даже не прислуживая мне, а угождая себе. Отстаивая свои права. Его руки скользят по моему телу, словно держа спелый фрукт. Как антиквариат, который был спрятан под слоями грязи, найденный проницательным глазом и купленный, чтобы быть выставленным на всеобщее обозрение. «Ты принадлежишь мне, — словно говорят его пальцы. — Теперь ты моя собственность».

Мое тело не возражает. Оно просто хочет больше прикосновений. Каждый дюйм просыпается под его большими руками. Мои груди набухают, соски напрягаются. Я должна планировать свою стратегию и собирать материалы для долгой, упорной борьбы. Вместо этого я вибрирую от нервной, выжидающей энергии. Что он будет делать дальше? Где еще прикоснется ко мне? Насколько это будет приятно? Всего за несколько коротких минут он превращает меня из шпиона в своем доме в женщину.

Он просовывает руки мне между ног, и я сжимаю их. Он просто ждет, пока я снова расслаблюсь, и скользит большими пальцами вниз по внутренней стороне бедра. По телу пробегает дрожь. Мои губы приоткрываются, и я втягиваю воздух, когда он втирает мыло в подстриженные волосы, покрывающие мое лоно.

— Встань, — приказывает он и жестом показывает, чтобы я приняла прежнюю покорную позу, расставив ноги и высоко подняв грудь, заложив руки за голову. — Опусти глаза.

Я повинуюсь, но краем глаза наблюдаю, как его рубашка падает на пол. Он раздевается. Я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на смуглое тело, покрытое мускулами. Он силен и прекрасно сложен, широкие плечи и тугой живот покрыты темными волосами, полоса которых исчезает в брюках.

— Непослушный питомец. — Он приподнимает мой подбородок. Я удерживаю его взгляд, пока мягкий лоскут ткани не ложится мне на глаза. Он завязывает их галстуком.

— Если не можешь повиноваться, ты теряешь привилегии, — бормочет он, и в его голосе есть резкость, от которой у меня подкашиваются ноги. Он поднимает меня, ставя обратно на выступ. — А теперь раздвинь ноги, — приказывает он. Вздрогнув, я повинуюсь.

— Стой спокойно.

Я напряжена в тот момент, он намыливает мне место между ног и бреет его. Мой пресс напрягается от панической дрожи при каждом движении лезвия, а мое лоно дико пульсирует.

— Идеально. — Люциус проводит большим пальцем по гладким половым губам. Струя воды хлещет по самым чувствительным местам, когда он берет душ и тщательно ополаскивает меня. Я выгибаю бедра в поисках дополнительной стимуляции.

Его мрачный смех заполняет ванную комнату.

Все еще с завязанными глазами, меня ополаскивают, вытирают и укутывают в пушистый халат. Я тянусь к повязке на глазах и получаю легкий щелчок по соску в наказание. Люциус заставляет меня подождать несколько минут, прежде чем снять ее. Он переоделся в халат, свободно повязанный на широкой груди, и черные брюки. Босой, но не менее пугающий.

— Хочешь есть, питомец? — спрашивает он и поднимает меня своими сильными руками, прежде чем я успеваю ответить. Судя по всему, сегодня вечером он будет повсюду таскать меня за собой. Мне это чересчур нравится. Пусть лучше он бросит меня в темницу, закует в цепи и кормит хлебом и водой. Судя по тренировкам Ксавье, я ожидала, что меня приведут в логово врага, изобьют, подчинят и накажут. Я не ожидала, что меня будут баловать. У меня нет защиты от доброты.

Мое тело оживает и поет, он несет меня на кухню и усаживает за стол.

Затем ставит передо мной тарелку. Простая еда. Хлеб, сыр, несколько ломтиков прошутто и оливки. Традиционная мясо-овощная закуска.

Он показывает на тарелку с салями:
— Ешь, волчонок.

Я откусываю несколько кусочков, наблюдая, как он разламывает кусок мяса и тоже откусывает.

Я роняю оливку, не донеся до рта.

— В чем дело, Селена?

— Вы едите, — тупо замечаю я.

— Я могу есть и пить, как и ты. — Он многозначительно смотрит на мою тарелку, пока я не поднимаю упавшую оливку и не кладу ее в рот. — Мне это просто не нужно.

— Но я думала... — я краснею.

— Ты думала, что я буду обедать тобой?

Я уставилась в свою тарелку, больше не испытывая чувства голода.

— Я сделаю это однажды. Когда тебя обучат. Ты будешь умолять меня об этом.

— Что? Нет, — говорю я, прежде чем успеваю остановиться.

— Ты думаешь, что сможешь противостоять мне? — Он берет салфетку и вытирает свои большие руки, улыбаясь. Даже сидя, его голова и плечи по уровню выше меня. Я чувствую себя ребенком за столом великана. Он может просто силой заставить меня делать все, что захочет. Неужели я действительно думала, что мое обучение сделает меня равной ему?

— Говори, питомец. Скажи, чего ты боишься.

— Вы собираетесь стереть мои мысли? — Я спрашиваю, что меня беспокоит. Ксавье сказал, что Франжелико не опустится до таких мер, хотя всё возможно. Он мог заставить меня забыть обо всем. Заменить мои воспоминания любой ложью, какой захочет.

— Мне не нужна безмозглая кукла. Если бы я поступал именно так, то не стал бы делать ставку на тебя.

Обещание вампира ничего не стоит, но вы можете довериться их гордости. Я верю Франжелико. Он хочет, чтобы животное охотно кланялось ему. Он обучит меня так, как хочет, и представит своим вампирам на вечеринке, которую планирует устроить.

— Десять миллионов долларов, — говорю я. — С чего вы взяли, что я стою столько?

Он бросает салфетку на тарелку.
— Я уже получил выгоду от своих денег. Ты же боец. Не желаешь быть запуганной. Ты притворяешься, что подчиняешься, когда тебе удобно.

Я сижу неподвижно, стараясь не дергаться. Франжелико у меня в голове. Нет, он просто наблюдателен. Две тысячи лет изучения человеческого поведения. Неужели я думала, что смогу так легко одурачить его?

Вопрос в том, сколько времени у меня есть, прежде чем он поймет, зачем я здесь? И когда он это сделает, как долго я проживу?

Мое сердце трепещет в груди, как птица в силках, пытающаяся вырваться на свободу. Король вампиров, похоже, знает, как действует на меня. Хуже того, ему это нравится.

Он наклоняется вперед.
— Но я скажу тебе кое-что, питомец, кое-что, в чем ты даже себе не признаешься. В глубине души ты хочешь подчиниться. Ты борешься с этим желанием больше, чем с остальным.

Прилив адреналина заставляет меня вскочить с места. Я ударила кулаком по столу, сердито глядя на Люциуса.

— Нет. Вы ошибаетесь!

Люциус

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒