АМАЛИЯ ФОН КРЮДЕНЕР

Художник Карл Йозеф Штиллер

Баронесса Амалия фон Крюденер, урождённая графиня фон Лерхенфельд, во втором браке графиня фон Адлерберг (1808–1888, портрет написан Иозефом Штилером для Галереи красавиц Нимфенбургского дворца в 1828 году)

Не стоит искать историю этой судьбы в Тайном архиве семьи фон Виттельсбахов. Баварский король Людвиг I не сохранил ни писем, ни стихов, ни засушенных цветов, которые напоминали бы об этой красавице.

У короля Людвига их просто не было! Но в жизни Амалии были стихи. Была великая Поэзия!

Имя этой прекрасной дамы неразрывно связано с русской литературой, с великим русским поэтом Федором Ивановичем Тютчевым.

В 1822 году 19-летний Фёдор Тютчев, только что с отличием закончивший Московский университет, прибыл для несения службы при русской дипломатической миссии Мюнхена. Он познакомился и подружился с молодым баварским дипломатом Максимилианом фон Лерхенфельдом. Макс звал друга Теодора Тютей, а чаще Тютерлем, приглашал к себе в дом, познакомил со сводной сестрой Амалией. Тогда и началось то романтическое чувство, которое связало два юных сердца на долгие годы.

История рождения Амалии была окутана тайной. Она считалась незаконной дочерью баварского дипломата Максимилиана фон Лерхенфельда-старшего. Хотя вероятнее всего он «прикрыл» своим именем прусского короля Фридриха Вильгельма III.

Матерью была княгиня Тереза Турн-унд-Таксис, тётка русской императрицы Александры Фёдоровны, жены Николая I. Так что Амалия приходилась кузиной русской царице. В 1823 году она получила право называться графиней фон Лерхенфельд, без права на герб и генеалогию. А когда начала появляться в свете — на неё обратил внимание новый первый секретарь представительства — барон Александр фон Крюденер, из обрусевших прибалтийских немцев. Он предложил юной графине без родословной руку и сердце — и ей пришлось согласиться с требованием родных о необходимости этого брака.

17-летняя Амалия вышла замуж, стала баронессой фон Крюденер, супруг был старше её на 22 года...

Романтическая влюблённость в Тютчева прошла, остались дружба и забота, в которых всегда нуждался непрактичный поэт. История Фёдора Ивановича Тютчева давно рассказана в учебниках. Даты, события, должности, жёны, дети, строки стихов. Некоторые из них посвящены «младой фее» — Амалии. Она и была феей в его жизни: каждое её появление самым удивительным образом изменяло судьбу Фёдора Ивановича.

Иван Сергеевич Аксаков описал помещение стихов Тютчева в «Современнике» так: «Русская литература обязана искренней благодарностью князю Ивану Гагарину за то, что он извлек из-под спуда поэтические творения Тютчева… и отнесся с ними прямо к Пушкину, который с 1836 года предпринял издание своего четырехмесячного обозрения „Современник“. Пушкин, как известно, был выше всякой мелочной авторской зависти и всегда самым радушным образом приветствовал каждый проблеск истинного дарования. Он тотчас же оценил стихи Тютчева по достоинству, и с первого же тома своего „Современник“ начал их последовательное печатание».

Но Аксаков забыл про фею, про её волшебство! Фёдор Иванович не был честолюбив, не стремился к известности, не заботился о публикациях, часто не подписывал стихов.

Когда господин фон Крюденер был назначен на службу в Петербург, Амалия выехала в Россию, везя с собой в шкатулке кипу листков, исписанных с обеих сторон. Стихи Теодора, более 100! Это были только оригиналы, копий не существовало вообще. Тютчев сопроводил их письмом к Гагарину: «Вы просили меня прислать вам мой бумажный хлам. Ловлю вас на слове. Пользуюсь случаем, чтобы от него избавиться. Делайте с ним все, что вам вздумается. Я питаю отвращение к старой исписанной бумаге, особливо исписанной мной».

Уже при первом знакомстве с Пушкиным Амалия сумела настолько очаровать поэта, что Вяземский отметил: «Пушкин трепетал от вспыхнувшего интереса, краснея взглядывал на Крюденершу и несколько увивался вокруг неё. » Нам остаётся только догадываться о содержании их разговора:
— Милая Амели, я не просто камер-юнкер Императорского двора, я — русский поэт.
— Ах, я уже была знакома с русским поэтом, он служит в Мюнхене, его зовут Теодор Тютчев.
— Могу ли я познакомиться с его поэзией?
— Завтра с утра ко мне заедет с визитом князь Гагарин, я передам ему шкатулку для Вас…
Двадцать четыре стихотворения Тютчева были напечатаны в первом выпуске Современника. Потом было продолжение. Подборка называлась «Стихотворения, присланные из Германии».
За подписью Ф. Т.

Фея улыбалась…

Однажды Фёдор Иванович совершил служебный проступок: будучи первым секретарем Русской миссии в Турине самовольно выехал в Швейцарию, для венчания с Эрнестиной Дернберг. Разразился скандал с потерянными шифрами! Это был конец его карьеры! Пришлось уйти в отставку, поселиться в Мюнхене, не имея никакого официального положения. И далее учебник сообщает: по возвращении в Россию Тютчев был принят на службу в Министерство иностранных дел.

Но такое возможно только в том случае, если фея опять взмахнула своей волшебной палочкой!
«Она была блистательно хороша! » (А. О. Смирнова-Россет) Государь танцевал только с нею, осыпал её подарками (имение «Собственное» с дворцом и парком). Весь Петербург сплетничал о том, насколько это увлечение государя платоническое. Она стала соседкой и подругой любимой дочери императора, великой княгини Марии Николаевны. Брак Мэри и герцога Макса Лёйхтенбергского был заключён не без активного участия Амалии.

А для всесильного шефа жандармов графа Бенкендорфа позднее чувство к ней стало настоящим проклятьем. Он превратился в послушного слугу блистательной красавицы...
Великая княжна Ольга Николаевна писала: «Она пользовалась его деньгами, его связями, где и как только ей это казалось выгодным, а он — и не замечал этого. »

Оказать протекцию Тютчеву Амалии не составило труда. Сначала она устроила ему неофициальную встречу с Бенкендорфом, ну, а дальше шеф III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии зачислил вновь на службу в Министерство иностранных дел господина Тютчева, в высшей степени «честного и способного человека», и вернул ему звание камергера!
Однажды, в солидном возрасте 66 лет, камергер Императорского двора Тютчев Фёдор Иванович, председатель комитета цензуры при Министерстве иностранных дел, прогуливался по набережной Карлсбада. Среди отдыхающих было много старых знакомых. После одной из встреч он написал практически без помарок:
Я встретил вас — и всё былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас, —
Так, весь обвеян дуновеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты…
Как после вековой разлуки
Гляжу на вас, как бы во сне, —
И вот — слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне…
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, —
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..

В посвящении при первой публикации в журнале «Русский архив» значилось К. Б.
До сегодняшнего дня исследователи гадают, кого же встретил Тютчев на той прогулке. У нас с вами не может быть сомнений: он встретился со своей феей. Феи любят появляться неожиданно!

А нам остался поэтический шедевр…

31 марта 1873 года произошла последняя их встреча. Тютчева сразил апоплексический удар, врачи не оставили надежды на выздоровление. Они не говорили, в глазах стояли слёзы. На следующий день Фёдор Иванович написал дрожащей рукою несколько строк дочери Дарье: «Вчера я испытал минуту жгучего волнения вследствие моего свидания с графиней Адлерберг, моей доброй Амалией Крюденер, которая пожелала в последний раз повидать меня на этом свете и приезжала проститься со мной. В её лице прошлое лучших моих лет явилось дать мне прощальный поцелуй…»
Амалия пережила своего поэта на 15 лет.

Королевская дочь, ослепительная красавица…
Госпожа фон Вулкан, урождённая Медицейская… (Генрих Гейне).
После России это моя самая давняя любовь… (из письма Тютчева матери от 2 июля 1840 года)

Ф. И. Тютчев