Брук Маккинли. Между черным и белым. Аннотация

Брук Маккинли

Между черным и белым

Перевод: Лемниската

Вычитка: VikyLya

Обложка: VikyLya

Аннотация

Мелкий драгдилер Дэнни Батлер под давлением федерального агента Миллера Саттона вынужден пойти на сделку с правосудием и сдать своего босса-наркобарона.

Часть 1

Восемьдесят два, восемьдесят три, восемьдесят четыре. Кап-кап-кап. Даже думать не хочу, какого черта все так вывернулось. Восемьдесят пять или… дерьмо… уже девяносто? Сучий потрох! Раз, два, три…

Дэнни Батлера продырявили. Ему было холодно, он дрожал. Так всегда происходило – стоило лишь почувствовать боль, его тут же начинало трясти. Он удерживал ее на расстоянии, фиксируя краешком сознания, концентрируясь на заполнении легких сигаретным дымом. Опять затянулся и третий раз пересчитал видавшие виды плитки на потолке, так и не решив, считать последнюю в крайнем ряду, расколотую пополам, за одну или за две.

Стряхнул пепел с сигареты и опустил глаза на неуклонно увеличивающуюся красную лужу под ногами.

На звуки капающей жидкости, которые он пытался игнорировать, накладывалось непрерывное жужжание люминесцентных ламп. Дэнни провел много времени в подобных помещениях. Тесных, грязных, безнадёжных. По крайней мере, в этом не было засохшей рвоты на стене, как в предыдущем. Но замызганные шлакоблоки хранили свои мерзкие тайны: отпечатки ног, рук, подсохшая слизь, бурые пятна, напоминающие, что он – не первый человек, проливший кровь в этих стенах. Отравляющий запах отчаяния, казалось, проникал под кожу. Последний шанс. Конец игры.

Дэнни прикусил жёсткий фильтр, зубы клацнули, словно льдинки в ополовиненном стакане. Рискнув опустить глаза, он увидел, как с каждой каплей растет кровавая лужа, в которой, выписывая таинственные символы, плавают несколько темно-красных сгустков.

Самое время для шоу, где же эти клоуны? Дэнни осторожно встал, провел ладонью по волосам. Подошел к заляпанному жирными пятнами зеркалу у дальней стены и громко постучал костяшками пальцев:

- Эй, придурки, чего ждете? Особого приглашения?

Тишина.

Но он знал, что за ним наблюдают, по знакомому неприятному ощущению пристального взгляда, точно липнущего к коже. Прикурил последнюю сигарету от блестящей серебристой зажигалки. Наполнил легкие дымом, нагнулся и приподнял футболку, поморщившись, отдирая ткань от запекшейся крови слева немного ниже грудины:

- Я тут подумал, может, чертову перевязку сделать?

Как ни старался он не смотреть, но все же покосился на кость, видневшуюся в ране.

- Черт, - пробормотал он. – Или просто иголку с ниткой подкинете? – продолжил он беседу с зеркалом. – Меня бы заштопать.

Никакого ответа. Футболка опустилась с противным хлюпающим звуком. Дэнни ударил по стеклу окровавленной ладонью. Сувенир для следующего несчастного тупицы, который задержится здесь по дороге в преисподнюю.

Два человека молча наблюдали за Батлером по ту сторону зеркала. Долговязый шагнул вперед, чтобы лучше рассмотреть – до этого он видел Дэнни Батлера лишь на фотографиях и через бинокль - черные волосы, торчащие в разные стороны потными пучками, бледное лицо, двухдневная щетина, самодовольная улыбка, большие глаза с густыми темными ресницами. Маленькое серебряное кольцо в левом ухе.

- Господи, - простонал коротышка, когда Батлер обнажил рану. – Это нам в качестве бонуса? А вдруг он истечет кровью или что-то в этом роде?

Долговязый покачал головой:

- Нет. Если рана опасна, он бы уже загнулся.

- Это успокаивает, - закатил глаза коротышка. – Но вам не кажется, что лучше бы его осмотреть?

- Позже, когда я с ним закончу.

- Да, но…

Долговязый, не дожидаясь окончания фразы, молча захлопнул за собой дверь.

Миллер Саттон наконец-то заполучил Дэнни Батлера и не нуждался в советах местного законника по поводу расследования.

И не собирался играть в гребаного доброго полицейского. Миллер быстро заскочил в туалет – он всегда старался облегчиться перед допросом, не желая прерываться в процессе. Сделав дело, вымыл руки, плеснул в лицо холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. Провел двумя пальцами по ненавистным веснушкам на носу, словно стараясь стереть. Он переживал, что из-за них похож на мальчишку и его не станут воспринимать всерьез. Устало вздохнул, убрал от лица руку, повернулся спиной к отражению. Когда-то Миллер очень любил эту часть работы – заманить, вынудить, загнать в ловушку безумца, готового на все, чтобы спасти собственную жалкую шкуру. И чтобы тот сам предлагал и умолял. Хороший бой – все в дерьме и все счастливы. Но сегодня не чувствовалось воодушевления и возбужденного ожидания в утробе. Почему, Миллер? Куда делся огонь? Соберись. Вспомни – ты один из хороших парней.

Уже не припомнить, как давно это началось; когда, глядя в чьи-то глаза через грязный стол в тесной допросной, он перестал видеть просто очередной арест, просто еще одну ступеньку в карьерной лестнице. Это превратилось в нечто более существенное. Ему хотелось вернуться к временам, когда ничто, кроме работы, не имело значения, и в Миллере Саттоне не просыпалось даже намеков на сочувствие.

Может, он занимается этим слишком долго? Ему всегда казалось, что со временем душа еще больше очерствеет, но годы шли, а этого не происходило. Тех семи лет, что он в деле, вероятно, не достаточно для полного выгорания. Возможно, стоит подождать еще пяток? А дальше думать уже не хотелось. Он не знал, что делать с собственной хреновой жизнью, чем заняться, если не этим. Все откалибровано, разложено по полочкам, как ему нравилось. Тут хорошие, там плохие. Тут правильные, там неправильные. Тут невиновные, там виновные. Вставай на праведную сторону, и все будет зашибись. Хватит этого дерьма! Иди и распни эту задницу! Покажи засранцу Дэнни Батлеру, что такое настоящее отчаяние. Дай понять, что если он выберет неправильную дорогу, его страдания и боль только начинаются.

Миллер вошел, тихо закрыв за собой дверь. Приблизился к столу, отодвинул стул и без слов уселся напротив Батлера. Сила – в молчании. Вместо крика он использовал свой спокойный и уравновешенный характер, чтобы давить на подозреваемого. Миллер быстро обнаружил, что люди не выдерживали простого безмолвия и вскоре начинали тараторить без умолку, изливая помои словесной рвоты о своей жизни только лишь для того, чтобы хоть как-то заполнить тишину в комнате.

Батлер сидел развалившись и закинув ноги на стол.

- Уберите ноги, - приказал Миллер, не отрывая взгляда от файлов, которые разложил перед собой.

Батлер специально выждал, прежде чем медленно опустить каждую ступню на пол:

- Да, сэр, - он презрительно растягивал гласные, изгибая губы.

Поглядим, как ты запоешь минут через пять, говнюк.

Миллер посмотрел на карточку в его руке:

- Я вижу, вам разъяснили ваши права.

- Ага. И где адвокат, которого я просил два часа назад?

Миллер пожал плечами:

- Понятия не имею. Вероятно, в дороге.

- Угу.

- Вы мне не верите? – Миллер ждал ответа, молясь в душе, чтобы выглядеть так же самоуверенно, как и перед сотнями предшественников Батлера, сидевшими за этим столом.

Долго ждать не пришлось:

- Ладно, давайте приступим. – Дэнни поманил его жестом. – В любом случае, я не собираюсь скармливать вам дерьмо.

Миллер проглотил торжествующую улыбку, листая страницы дела.

- Мне, вероятно, решили подкинуть полного неудачника, - ухмыльнулся Батлер. – Я что-то не припоминаю вас, детектив…

- Специальный агент Саттон.

Батлер рассмеялся себе под нос:

- Следовало догадаться. Юный Скайуокер. То есть, теперь мне в задницу вцепились федералы. Отлично. Мой статус повысился.

- Здесь написано, что вы уже имели дело с федеральной системой. Ливенворт, Марион[1], даже кратковременное пребывание в одиночке.

- Что тут скажешь? – Батлер пожал плечами и широко развел руки. – Хотелось мир посмотреть.

- Преступный сговор с целью распространения кокаина, метамфитамина, опять кокаина… По крайней мере, вы последовательны.

- Да, но я был невиновен. – Он уставился в потолок.

Дерзкий сукин сын!

- Да неужели? – Миллер холодно улыбнулся сам себе. – Ну, на этот раз дела обстоят иначе. Незаконное хранение огнестрельного оружия, мистер Батлер. – Он прищёлкнул языком. – Очень-очень-очень плохо. Вляпались. Пять лет минимум.

- Это не мой пистолет, - ответил Батлер скучающим тоном, покачиваясь на стуле.

- Ничего не выйдет, - возразил Миллер. – Думал, вы уже знаете. Федеральному судье все будет ясно как божий день. Пистолет находился в машине на момент вашего ареста. Никого не волнует, как все обстояло на самом деле. Ты попался, приятель.

- Как видишь, Саттон, я уже обмочился от страха.

Не позволяй ему вывести тебя из себя. Именно этого он и добивается. Все козыри у тебя. У Дэнни Батлера нет ничего.

- Тебе и должно быть страшно. Пять лет в федеральной тюрьме – это не кот начихал. Не считая тех конфеток, что найдут у тебя дома во время обыска. Вам надолго светит небо в клеточку, мистер Батлер.

- Может, пора завязывать этот цирк с «мистером Батлером»? Меня зовут Дэнни.

- Хорошо, Дэнни.

- А я могу называть вас… - улыбке Дэнни мог бы позавидовать и Чеширский кот.

- Меня устроит «специальный агент Саттон».

- Договорились. – Дэнни завалился вперед на две ножки стула, облокотившись о столешницу. На левом предплечье - малиновые порезы.

- Что, мать твою, тебе надо, специальный агент Саттон?

Миллер придвинулся ближе, застыв в нескольких сантиметрах:

- Голову Роберто Инестрозы на блюде, - прошептал он. – И только.

Дэнни откинулся с глухим стуком. Он едва мог вдохнуть, рука потянулась к боку.

- Даже не представляю, о чем речь.

Ну что, уже не очень весело, мудак?

В воздухе витал запах крови. И не только от раны Дэнни. Миллер положил подбородок на сцепленные пальцы, выжидая. Его не впечатлил столь экспрессивный отказ, очевидно, Батлер лгал, тщательно отводя глаза, скользя взглядом по полу, стенам, потолку.

- С чего ты взял, что я в курсе дел Роберто Инестрозы? – спросил тот - видимо, молчание уже вонзило свои острые нервные когти в кровавые борозды на предплечье.

Бинго!

- Ну, Дэнни, даже не знаю. Может, с того, что ты – его правая рука? Толкал для него кокс, до тех пор, пока не состарился для такой работенки.

- Понятия не имею, откуда у тебя такая информация. Я вовсе не его правая рука, - насмешливо ответил тот.

- Ты же не намерен трахать мне мозги? – Миллер немного повысил голос, чтобы избежать двоякого смысла. – Я три года занимаюсь делом Инестрозы. Ем, сплю, дышу им. Знаю об этом куске дерьма больше, чем он сам. И давно положил на тебя глаз.

- Боже! – покосился на него Батлер. – Я всегда знал, что красив неземной красотой, но…

- Заткнись!

Остынь, Миллер. Он же специально провоцирует. Осади его, пусть поймет, кто тут хозяин.

- Мы искали повод, чтобы тебя арестовать, и ты нам его предоставил.

- Проехал на красный свет? – отмахнулся Дэнни. – Это лучшее, на что вы способны?

- Тебя взяли не за нарушение ПДД, а за «сиг сауэр» в бардачке.

- Кстати, а не пора ли показать меня врачу? – Дэнни указал на окровавленный бок. – Местные власти обязаны.

- Так всегда происходит, когда пытаешься скрыться от представителей закона.

- Не стоило тому копу тащить меня через разбитое стекло. Я в хлам изрезался.

Миллер скользнул по нему пустым взглядом:

- Он не собирался бежать за тобой в ту развалюху. К тому же у него был приказ. В любом случае, ты нужен живым, от дохлого никакой пользы.

- Ах, ты просто рыцарь на белом коне, - пробормотал Дэнни чуть слышно. – Хорошо, я подыграю. Допустим, я знаю, кто такой Роберто Инестроза. Вы, вероятно, хотите, чтобы я его сдал?

Миллер кивнул, постучав карандашом по губам:

- Кроме всего прочего.

Дэнни запрокинул голову и завыл:

- О-у-у! Вот это здорово, специальный агент Саттон!

- Я серьезно, Дэнни.

Тот дернул подбородком:

- Я тоже. Без вариантов, мать твою.

- Мы не бросим тебя, обеспечим защиту…

- Э-э-э… Слышал, что последний парень, который клюнул на это дерьмо, как-то утром проснулся абсолютно мертвым с отрезанным членом во рту вместо вырванного языка. Ты понимаешь, почему я не прыгаю до потолка от твоего предложения?

- На этот раз такого не случится.

А ты уверен, Миллер? Ты же не собираешься приглядывать за ним двадцать четыре часа семь дней в неделю.

Ему нужен Инестроза, и он его получит. Ты готов торговаться? Да, черт, да. Что значит жизнь какого-то вонючего мелкого драгдилера? Батлер – всего лишь наживка, при помощи которой он выловит более крупную рыбу.

Миллер посмотрел на руки. Иногда ему от самого себя становилось дурно. Дэнни наблюдал за ним цепкими глазами. Глазами, которые до этого старательно отводил. Они знали все неприглядные истины, скрывающиеся за красивым фасадом.

- Спасибо за предложение. У тебя получится лучше, если ты сам себе поверишь. Я выбираю пять лет в каталажке, если не возражаешь.

- Дело в том, Дэнни, - в голосе Миллера проскользнула тонкая угроза, - что я сомневаюсь, что ты протянешь там пять лет. Тут прошел слух, что ты уже сдал Инестрозу. Поэтому вырисовывается печальная картинка, так сказать. Почему бы тебе не сделать хоть что-то полезное за свою никчемную жизнь и не помочь нам?

В комнате повисла гнетущая тишина.

Глаза Батлера потемнели – он понял, что его загнали в ловушку.

Миллер напрягся, реагируя на гнев Дэнни, словно готовясь к тому, что тот сейчас бросится наутек.

- Ну ты и сволочь! – выплюнул Дэнни. – Ты готов убить меня, если я не соглашусь? Так?

- Я и слова не сказал об убийстве. Так случится, лишь если ты откажешься предоставить информацию и не попадешь под защиту ФБР. Стоит тебе выйти отсюда, и на улицах начнут болтать. У меня есть рычаги влияния, но даже я не смогу остановить сплетни.

- Ты просто сказочный мудак. – Батлер откинулся на спинку.

Миллер положил руки на стол и послал Дэнни умоляющий взгляд, который сотни раз репетировал в ванной перед зеркалом. Еще одни прием.

- У тебя нет выхода, Дэнни. Я – самый оптимальный вариант, и мы оба это знаем.

- Отвали! – Тот встал и прошел через всю комнату к зеркалу, заорав прямо в стекло: – Я хочу выйти отсюда! Предъявите обвинения или откройте чертову дверь!

Прежде чем он успел хоть что-то добавить, Миллер молча встал и метнулся к Дэнни. Развернув к себе лицом, припечатал к стене у зеркала в слепой зоне для возможных наблюдателей с той стороны. Грубо толкнул грудью:

- Послушай меня, кретин. Ты сделаешь, что тебе говорят. – Палец Миллера замер в миллиметре от раны на боку. Дэнни вытаращился, плотно сжав челюсти, словно приготовившись к боли.

Миллер знал, как отыскать у подозреваемого слабое место. И как только находил, не задумываясь и безжалостно им пользовался. Это могла быть жена, рыдающая в комнате ожидания, любимый ребенок, которого он обещал отправить в социальный приют, или же простое физическое воздействие, которое собирался сейчас применить к Дэнни Батлеру. Миллер впивался, как бульдог в яремную вену, и пережевывал. Но сейчас, приблизив лицо и вглядываясь в зеленые глаза Дэнни, обнаружил, что не может этого сделать.

Не может опустить палец и выбить нужный ответ.

Какого черта, Миллер? Что с тобой? Давай, сделай!

Он убрал руку и отодвинулся, чтобы дать Батлеру передышку:

- Ну так что, Дэнни?

Тот с опаской посмотрел на него, облизав губы, и после долгого молчания произнес:

- Да. Я помогу тебе. – Повернулся к двери и насмешливо бросил через плечо. – Но лишь потому что ты так отчаянно просишь, Саттон.

Саттон вывел Дэнни в пустой коридор и указал на деревянную скамью, прикрученную к полу ржавыми болтами, которая настолько накренилась, что так и норовила сбросить любого седока. Но Дэнни все равно опустился, вцепившись в занозистую поверхность. Ему не хотелось демонстрировать кровь, сочащуюся из раны. Он смотрел вслед удаляющемуся Саттону и удивлялся его тяжелой поступи. Ублюдок ведь получил все, что хотел, не так ли? Губы дрожали, пальцы рук и ног онемели. Ему не хотелось шлепнуться в обморок: отчасти из-за гордости, отчасти потому что не верил, что Саттон станет поднимать его с пола.

Дэнни попытался опустить голову между колен и глубоко вдохнуть, однако не смог из-за горящей болью раны. Но не только от кровопотери темнело перед глазами. Стоило лишь представить, на сколько кусочков его порубит Инестроза, когда узнает, на что он подписался, тут же становилось дурно.

Дэнни постукивал ногой и отбивал стаккато пальцами на стене. Ему никогда не нравилось просто сидеть. Или выполнять приказы. Да будь он проклят, если так и останется на этой скамейке, как послушный пес, которому велели ждать. Он с трудом поднялся и, тяжело передвигая словно налитые свинцом ноги, заковылял по коридору в поисках Саттона. Если уж Дэнни решился продать душу федералам, то вправе ожидать хоть какого-то содействия. Смертельный приговор, который он только что себе подписал, подразумевает некоторые льготы.

Батлер шел, ориентируясь на обрывки разговора - в кабинете за углом о чем-то спорили Саттон и коротышка с плохой прической. У Дэнни мелькнула мысль – а не развернуться ли и не свалить нахрен отсюда? Но проклятый федерал наверняка его выследит, подобно киношному вампиру, почуявшему кровь.

- Эй, - слабо окрикнул Дэнни. - Я тут уже затрахался ждать. Мне бы к врачу.

Повернувшись, Саттон мазнул скучающим взглядом, словно Дэнни жаловался на занозу:

- Мы работаем над этим.

Батлер прислонился к стене, а потом сполз на задницу, оставляя за собой кровавую полосу. Отсосите, теперь весь коридор нужно будет перекрашивать. Холод от линолеума прокрался через джинсы, и Дэнни затрясло еще сильнее.

Саттон и коротышка продолжили препирательства, их слова плавали вокруг, точно увеличиваясь в объеме.

- Его нужно зашить, - отрывисто сказал Саттон.

- Да ладно! Не я ли пытался донести до вас это еще полчаса назад? Вот и тащите его теперь в отделение неотложки.

- Почему бы не подсуетиться вашему сотруднику?

- Потому, специальный агент Саттон, что теперь это не моя гребаная забота – дело забрали федералы. Хотели Батлера - сами с ним нянчитесь.

- Пока вы там договоритесь, я кровью истеку, - вклинился в разговор Дэнни.

Раздался звук шагов, потом с треском захлопнулась дверь. Дэнни откинул голову к стене, закатив глаза…

- Эй, эй! – Его грубо толкнули в плечо, возвращая в сознание.

Он моргнул и прохрипел:

- Что? – В горло словно засыпали битое стекло.

- Давай-ка не отъезжай. – Саттон достал из кармана телефон.

- Я не отъезжал, просто решил передохнуть. – Дэнни не поручился бы, что говорит правду.

- Мне нужно кое-куда позвонить. Сиди.

- Легко сказать. Не у тебя же ребра торчат из кожи, как зубочистки.

Саттон проигнорировал его слова, дожидаясь, когда ответят на вызов. Дэнни слегка подался вперед, стараясь подслушать.

- Это Саттон. Да, он у меня, но ему бы в больницу. – Он замолчал, видимо, выслушивая собеседника. – Знаю. Ну и кто должен этим заниматься? Нет, нет! – Тяжело вздохнув, провел ладонью по лицу. – Ладно. Вы отправили кого-нибудь обыскать его дом? Хорошо. Мы позже подъедем. – Захлопнул телефон, хрустнув запястьем, и обернулся. – Вставай и пошли.

Батлер с трудом сдержал стон, отталкиваясь от пола, чтобы подняться на ноги:

- Ты меня самолично повезешь? – Он прикусил губу, чтобы скрыть гримасу боли.

- Похоже на то.

- Обалдеть! И как мне это расценивать? – Дэнни проследовал за Саттоном по коридору. – Я думал, ты передашь меня одному из своих лакеев.

- Я пытался, но, похоже, самому придется с тобой валандаться. Видимо, это моя волшебная ночь.

Саттон не выглядел счастливым и не замедлил темп, чтобы Батлер мог его догнать. Он уже прошел половину пути, стараясь как можно быстрее покинуть участок.

Дэнни вынужденно признал, что Саттон в костюме выглядел очень неплохо. Ему всегда нравились мужчины в строгих костюмах, выглаженных рубашках, шелковых галстуках и начищенных ботинках, немного поскрипывающих при ходьбе. Может, потому что вырос в маленьком городке, где никто так не одевался? И этот мир казался намного лучше? Но сейчас-то Дэнни знал, что этот мир находился в шаге от ада. У мужчин в костюмах всегда такой вид, словно у них все под контролем, даже если это всего лишь иллюзия. Такие люди ни за что не довели бы свою жизнь до того бардака, в котором очутился Батлер.

Они с Саттоном вышли в общий зал, где сотрудники роились словно мухи. Все как в обычных полицейских отделениях – а их за свою жизнь Дэнни повидал немало, – суета, крики, обшарпанные стены. Те же гудящие и мерцающие люминесцентные лампы, что и в комнате для допросов, светильники на столах. Несколько закованных в наручники задержанных, посылающих матом невпечатлительных детективов. В углу комнаты ожидания - дети, получившие привилегию наблюдать, как их отцов или матерей выставляют напоказ в наручниках на запястьях и лодыжках. Полюбуйся, как все это высасывает из тебя жизнь.

- Жди здесь, - бросил Саттон и направился к офицеру, сидевшему у заваленного бумагами стола.

Дэнни узнал копа – именно он вытащил его из разбитого окна, нацепил браслеты и наградил не слишком деликатным пинком под зад в качестве прощального подарка, передавая Саттону.

Казалось, полицейский потерял к Дэнни всякий интерес, когда он отошел к федералам. Саттон что-то сказал, тот подскочил, вытянувшись во весь рост и вторгшись в его личное пространство. Дэнни захотелось прикурить сигаретку и присесть, чтобы насладиться шоу.

- Я велел избавиться от этого! – рявкнул Саттон. На него тут же уставились десятки глаз.

– Я уже оформил протокол и не могу так просто…

Саттон придвинулся ближе и приложил ладонь к уху:

- Я правильно расслышал? Тут кто-то возражает? – Он ткнул полицейского в грудь. – Потеряй его. Повторять не намерен.

Денни не решил, за кого будет болеть в этом поединке, учитывая, что вообще не питал теплых чувств к законникам. Конечно, если дело дойдет до драки, то лучше ставить на Саттона. У тихонь обычно мощный хук справа.

Полицейский взял со стола пачку бумаг, выдержав драматическую паузу, порвал на мелкие кусочки перед лицом Саттона и бросил на пол. Саттон посмотрел вниз, а потом отошел от мусора, с таким видом, словно это свежая куча собачьего дерьма.

- Пошли, - он вцепился Дэнни в плечо железной хваткой и потянул к дверям.

- Что это было?

- Протокол твоего задержания. Я пожелал, чтобы он исчез.

Дэнни фыркнул. Меня официально поимели.

- Так вот в чем заключается твой великий план. Порвать протокол. Не хотелось бы разочаровывать, Саттон, но это ни на секунду не собьет Инестрозу с толку.

- Позволь мне позаботиться о деталях.

- И почему меня это не утешает? Наверное…

- Это он, прямо там! – заорал кто-то на весь зал, перекрикивая рабочий гвалт.

Дэнни остановился:

- Вот гадство.

- Что? – Саттон проследил за его взглядом и быстро спросил: – Аманда?

Денни дернул головой:

- Откуда тебе известно про мою бывшую?

- Говорил же – я знаю о тебе все. – Саттон не отрывал глаз от стоящей неподалеку женщины.

Блестящие каштановые волосы, яркие напомаженные губы, топ в обтяжку, подчеркивающий каждый изгиб.

Она кричала, размахивая руками:

- Дэнни!

- Избавься от нее, - потребовал Саттон, когда та подкатила ближе.

- Боже, Дэнни, я так волновалась. Ты ни разу не перезвонил с тех пор, как мы расстались. – Аманда запоздало разглядела окровавленную футболку. Ее резкий голос взметнулся на две октавы. – Что случилось?

- Попал в аварию, дорогая, ничего страшного, - попытался успокоить Дэнни.

- Ничего страшного? Да у тебя кровь! – Аманда перевела гневный взгляд на Саттона. – Он арестован?

- Нет, мэм.

- Тогда почему, черт побери, вы его тут маринуете?

- Аманда…

- Нам нужно заполнить отчеты, мэм, - отрезал тот.

- Пока он истекает кровью? Как это типично! Пошли Дэнни, я отвезу тебя в больницу.

Саттон двинулся вперед, блокируя ей дорогу:

- Вообще-то, я сам его доставлю. По долгу службы.

- Службы? – Аманда вскинула брови.

О черт. Дэнни очень хорошо знал этот взгляд. Аманда заводилась с пол-оборота.

И если на этот раз дело дойдет до драки, на Саттона лучше не ставить.

- Это значит, мы тщательно выполняем свои обязанности, - объяснил тот страдальческим тоном, но его сжатые челюсти напомнили о бомбе замедленного действия.

- Господи, мне известно, что такое обязанности. И не думайте, что если отвезете его в больницу, он не станет предъявлять иск вашим бестолковым задницам!

- Да, мэм, - прошипел Саттон сквозь стиснутые зубы.

Дэнни погладил Аманду по спине:

- Дорогая, все в порядке. Сейчас меня отвезут в больницу, там залатают, а потом я подарю тебе колечко.

- Как только приедешь домой, позвони мне. – Она ткнула ему в грудь ярко-розовым ногтем, давая понять, что не шутит.

- Обещаю, - кивнул Дэнни.

Они затаив дыхание наблюдали, как Аманда развернулась и направилась к выходу.

- Она похожа на занозу в заднице.

Голос Саттона звучал чуть слышно, но он так сморщил нос, словно учуял вчерашние помои.

- Ты даже примерно не представляешь, - рассмеялся Батлер и тут же почувствовал себя сволочью. Господь свидетель, ему следовало с большей симпатией относиться к Аманде, чем к стоящему рядом ублюдку.

Оборвав смех, Саттон вздохнул и потер шею.

- Тебе действительно лучше ей позвонить. Или она тут всех на уши поставит. А нам этого не надо.

- Хорошо, - согласился Дэнни, ковыляя наружу.

В лицо пахнуло холодным воздухом. Осень окончательно вступила в свои права – сейчас едва ли шесть часов вечера, а на улице уже стемнело. Фонари освещали тротуар небольшими пятнами, оставляя подворотни тонуть в густом сумраке.

- Черт, когда успело так похолодать? – Он скрестил руки на груди, сожалея о кожаной куртке, брошенной на заднем сиденье автомобиля. Вероятно, ее уже кто-нибудь свистнул.

- Не так уж и страшно. – Саттон подставил лицо ветру, который сдул со лба его светлые волосы, и закрыл глаза.

Дэнни удивился, увидев его таким. Неужели это тот же человек, что допрашивал его несколько минут назад, склоняя сдать Инестрозу?

Саттон метнул в него взгляд:

- Я подгоню машину, чтобы тебе не пришлось тащиться на стоянку.

В первый раз за весь вечер он хоть как-то показал, что его волнует травма Денни.

Часть 2

Миллер оставил сидящего на каменной балюстраде у полицейского участка Дэнни, не беспокоясь, что тот может сбежать. Батлеру некуда идти. Под ногами на тротуаре шуршала опавшая листва, в воздухе витал едкий запах дыма – кто-то в соседнем здании готовился встречать грядущую зиму, - фонари тускло освещали разинутые пасти пустых подъездов.

Он подогнал «Краун Викторию» к центральному входу и припарковался, копаясь в бардачке в поисках сигарет, когда лицо Дэнни, ковылявшего к автомобилю, исказилось гримасой боли. Миллер потянулся и открыл пассажирскую дверь. Сложившаяся ситуация ему не нравилась. Конечно, местные полицейские оказали содействие, задержав и передав ему Батлера, но особой благодарности к ним он не испытывал. Не для того он гонялся за мудаком, чтобы сейчас нянчится. Эта работа – для офицеров, лопающих на дежурстве пончики.

- Можно, я сяду сзади? – Дэнни склонился к окну.

- Да ради бога. – Миллер пожал плечами и захлопнул дверь.

Дэнни устроился, вытянувшись вдоль кресла.

- Не уверен, что смогу сидеть по-другому, - пояснил он, прислонившись к двери. – Господи, ну неужели все копы водят такие дерьмовые тачки? Неудивительно, что вас за милю узнают.

- Мы меняем расцветку. – Миллер невозмутимо разглядывал дорогу.

- Угости куревом.

Миллер протянул пачку через плечо, и Дэнни подхватил сигарету ловкими пальцами.

- Куда едем?

- Госпиталь святого Луки.

- Я обычно посещаю святого Иосифа.

- У тебя там скидка, что ли? Оплати лечение двух огнестрелов и третье получи в подарок?

- Очень смешно. – Дэнни выдохнул дым в сторону Миллера. – К твоему сведению, меня еще ни разу не подстрелили.

- Знаю. В Мэрионе ты получил заточку в спину. Есть еще ножевое на левом бедре – почти истек кровью, но так и не признался дежурному офицеру в больнице, как нарвался. Перелом черепа – привет из Ливенворта. Шрам в затылочной области.

- Отличная работа. – Дэнни заметно впечатлился. – Хочешь золотую звезду? И не забудь к списку добавить сегодняшний. Есть ощущение, что останется уродливый рубец.

Хмыкнув, Миллер опустил стекло, чтобы проветрить прокуренный салон.

- Эй, - вдруг сказал Дэнни. – Что-то меня мутит.

- Только этого не хватало, - пробормотал Миллер, бросая назад мятый мешок из Макдональдса. – Блевать туда.

- Тебе кто-нибудь говорил, что из тебя хреновая сиделка?

Губы слегка дрогнули:

- Бывало. – Он поймал насмешливый взгляд в зеркале заднего вида и отвел глаза.

Заводить дружбу с Дэнни Батлером Миллер не собирался. У него есть цель – Инестроза. И чтобы достичь ее, требовалось перетянуть Дэнни на светлую сторону, соблюдая профессиональную дистанцию. Чувства не входили в уравнение. Это всего лишь игра.

Когда человеческая жизнь стала для тебя игрой, Миллер? Конечно, Батлер - драгдилер, но от этого вымораживало не меньше. У тебя теперь в венах лед?

В отделении скорой было относительно тихо. Они не застали час-пик, когда валом валили пьяницы с рваными ранами от бутылочного стекла и жертвы автокатастроф с разбитыми головами. Скучающий регистратор передал им ручку и стопку бланков, указав на ряд сломанных кресел. Разорванный дерматин, куски грязного пенопласта, липнущие к подошвам. Миллеру ужасно хотелось сверкнуть значком и прорваться через бумажную волокиту, отдавая приказы направо и налево, но ему не следовало рисковать. Перспективы Дэнни и без того не особо радужные, а уж если Инестроза прознает, что в больницу его отконвоировал агент ФБР, быстренько пустит в расход.

Миллер настроился на долгое ожидание – выдержки ему не занимать. Он расслабился и, сидя в драном кресле, принял неизбежное. В отличие от Дэнни, который то и дело ерзал, что-то бормотал, напевал и щелкал ручкой, заполняя бланки.

- Господи, - вспылил Миллер. – Ты можешь угомониться?

- Очевидно, нет. – Дэнни, на коленях царапающий каракули в бумагах одной рукой и зажимающий рану другой, даже не повернул голову в его сторону.

- Дай сюда - сам заполню. Я все твои данные наизусть помню.

Дэнни не стал препираться; послушно протянул пачку, потом запрокинул голову и закрыл глаза.

Полное имя: Дэниэл Джеймс Батлер.

Возраст: 32 года. Ровесник.

Миллер написал адрес и номер телефона Дэнни, пропустил раздел о профессиональной деятельности.

- Тут требуется номер страховки. Ваш профсоюз обязывает работодателя делать отчисления в пенсионный фонд? – Ни слова в ответ. – Как насчет 401(k)[2]?

- Никогда не задумывался о карьере в стэнд-ап камеди? – спросил Дэнни. – Я серьезно - ты чертовски остроумный малый.

Он по-прежнему не открывал глаз, поэтому Миллер позволил себе улыбнуться и отправился с документами к регистрационной стойке.

- Я умираю с голоду, - сказал Дэнни, когда Миллер вернулся. – Здесь можно перекусить?

- Откуда я знаю?

И тут желудок Дэнни предательски заурчал. Миллер скривился:

- Ты хуже геморроя. – Но все же встал и отправился на поиски еды.

Полупустой автомат под лестницей, которому он скормил доллар, плюнул в него банкой колы и пакетиком крекеров с арахисовым маслом. Подойдя к креслам, Миллер бросил Дэнни свою добычу, наблюдая, как тот разрывает целлофановый пакет зубами.

- Ну и дерьмо, – пробурчал Дэнни с набитым ртом.

Миллер глубоко вздохнул, сопротивляясь внезапному желанию отвесить ему подзатыльник. Когда Дэнни сделал последний глоток, в зал заглянула полная женщина с мрачным лицом и выкрикнула его имя. Он вскочил и со словами «веселье начинается» отправился вслед за ней.

Миллер выбросил в урну у входа пустую упаковку и банку из-под колы. Наверняка он успеет перекурить, пока Дэнни зашивают, учитывая «расторопный» персонал больницы.

- Эй! – послышался крик, когда Миллер направился к выходу. У вращающихся дверей, отделяющих зал ожидания от смотровых, стояла миниатюрная женщина в зеленой форме с волосами, собранными в асимметричный хвост. – Эй! – снова крикнула она, наступая. – Почему вы не привезли его раньше? Еще немного и ему потребовалось бы переливание. Вам следовало вызвать скорую.

- Мы приехали, как только смогли. – Миллер поднял руки в притворной капитуляции, расплывшись в самой виноватой улыбке, на какую оказался способен. - Вы доктор?

- Да. Доктор Аллен. – Она не протянула руки и не улыбнулась в ответ. – Как он поранился?

- А что он сказал?

- Что порезался бумагой.

- Я не знаю, что произошло.

- Ну конечно же. – Губы доктора сложились в тонкую линию. – Сможете его забрать, как только я обработаю и зашью раны. Ему нужно будет несколько дней принимать антибиотики, чтобы избежать инфекции, и потом приехать снять швы. – Она изогнула бровь. – И проследите, чтобы в следующий раз он поосторожней обращался с бумагой.

Миллер курил на тротуаре под завывание скорой, доставившей очередного страдальца, и равнодушно представлял, какую физиономию состроит Рейчел, когда учует запах сигаретного дыма на одежде. Опустился на ступеньку, послав к дьяволу костюм, посмотрел на темное небо через прищуренные веки, что делал крайне редко, потому что тут же накатывала ностальгия. С приближением зимы звезды казались более яркими – то ли это игра воображения, то ли действительно в морозном воздухе все выглядит более отчетливо. Отбросив окурок, побрел обратно, надеясь выяснить, освободился ли Дэнни. Никто его не остановил, когда Миллер прошел через вращающиеся двери, заглядывая в отделенные занавесками смотровые.

Дэнни лежал с закрытыми глазами, на боку красовался ряд уродливых стежков, которые походили на лапки паука, в вену из системы капала прозрачная жидкость. Незамеченный Миллер скользнул цепким взглядом по мускулистой груди, поросшей ссохшимися от крови темными волосами, большой татуировке на плече – черно-белому символу инь и янь. Неожиданно. Обычно среди коллег Дэнни более распространены сердца со словом «мать», эмблемы уличных банд или даже свастика. Миллер всегда предпочитал наблюдать за людьми, оставаясь незамеченным – через школьный двор, из-за зеркального стекла, из затонированной машины без номеров. На расстоянии. Буравя подозреваемого пронзительным взглядом, он никогда не чувствовал себя естественно, постоянно борясь с соблазном отвести глаза. Поэтому, когда Дэнни повернулся, чтобы потереть щетинистый подбородок, Миллер отпрянул обратно за занавеску.

Денни не ощущал боли. Доктор, благослови ее господь, перед тем, как сделать, казалось, сотню стежков, добавила в капельницу к физраствору и антибиотику морфин.

Дэнни сидел рядом с Саттоном на пассажирском месте – теперь-то ему это удалось – прислонившись лбом к холодному боковому стеклу. Городские огни ложились на кожу, разукрашивая руки замысловатыми цветами.

- Прибыли. – Саттон притормозил у подъезда.

- Хорошо, - Дэнни даже не пошевелился, чтобы выбраться из машины. Он словно погрузился в плотный туман и наблюдал за всем со стороны.

Жаль, что он не употребляет наркотики, похоже, морфин – неплохой выход из любой ситуации.

- Эй, соберись, – громко произнес Саттон, передавая телефон. – Позвонишь мне, я забил туда мой номер. Будем держать по нему связь и назначать встречи. Понял?

- Понял. – Дэнни взял телефон.

- Если заметишь какую-нибудь возню Инестрозы, что-то необычное, подозрительное, сразу сообщай. За тобой приглядывают двое наших парней. Все будет в порядке.

- Угу. – Дэнни не верил ни слову, но слишком устал, чтобы спорить. Открыл дверь, поставил ногу на тротуар. - Увидимся позже, Саттон. Слушай, а у тебя есть имя?

Тот сидел, сжимая руль и не поворачивая головы.

- Меня зовут Миллер, - сказал он наконец.

- Миллер? – Денни словно покатал его на языке. – Что это за имя такое, черт побери?

- Родители выбирали. – Саттон завел мотор.

- Ну ладно. Еще увидимся, Миллер.

Дэнни бесконечно долго поднимался по трем лестничным пролетам – приходилось после каждого марша останавливаться, чтобы передохнуть. Открыв квартиру, он тут же устремился к окну и глянул сквозь жалюзи.

Работающий на холостом ходу автомобиль Миллера все еще стоял на улице, огонек сигареты подмигивал в темноте.

Мелькнули непрошеные воспоминания – блестящие золотые волосы, мрачные серые глаза, шепот возле уха, значок ФБР. Теплая волна окатила изнутри. Кровь хлынула к голове, перед глазами поплыли темные пятна.

Дэнни зашел в спальню, с тяжелым вздохом устроился на кровати. Злость и раздражение на Миллера, навязавшего ему сделку, все еще саднили кожу, но уже затихали, уступая место любопытству. Давненько он не испытывал душевного подъема и настоящего интереса. И эта адская смесь сулила огромные проблемы. Но это почему-то не пугало. Уж по части ловли проблем Дэнни Батлер был большой специалист.

Просто не верилось, что над головой сияет то же солнце, что освещало его детство в Канзасе. Дэнни знал, что в Техасе намного теплее, но не ожидал изнуряющей жары, от которой шея и руки шли пузырями.

- Следующий! – Когда зеленый седан подъехал ближе, они с Ортисом принялись полировать его замусоленными замшевыми тряпками.

- Жаль, что мы работаем сегодня под открытым небом, - пробурчал Ортис.

- Гаденыш никогда не пускает меня в бокс, - отозвался Дэнни из-под капота. – Ему, наверное, нравится смотреть, как я поджариваюсь.

Ортис добродушно хмыкнул и продолжил полировать автомобиль.

Дэнни стирал с металлической поверхности капли воды и собственного пота, это напомнило свечи на именинном пороге, которые он никак не мог задуть. Казалось, стер одну каплю – тут же упала другая, и высушить машину не удастся до конца света.

- Эй, парень!

Голос был низким и каким-то бездонным, словно звучал из подземелья. Дэнни повернулся, прикрыв глаза ладонью от бликов, отражающихся от черного «линкольна», притормозившего за спиной. Стекло пассажирской двери поползло вниз, выпуская облако табачного дыма в мерцающее марево.

- Да? – отозвался он раздраженно. У каких-то идиотов не хватило ума отыскать въезд на автомойку?

- Подойди.

Бросив тряпку и приблизившись к машине, Дэнни наклонился, чтобы заглянуть в окно, хотя ничего не рассмотрел в темноте салона, ослепленный полуденным солнцем.

- Что? – Платили ему отнюдь не за разговоры.

От низкого смешка, похожего на шипение гремучника, по позвоночнику пробежалась ледяная дорожка.

- У меня для тебя работа.

- У меня уже есть работа, - он указал на зеленый седан, не узнавая собственный голос.

- Выходит, я ошибался, думая, что кое-кто заинтересован в более презентабельном занятии, нежели полировка консервных банок. – Стекло поползло вверх.

Дэнни застыл, прикидывая, что же предпринять, хотя нутром чуял – нужно валить. Если сейчас же не вернуться, Ортис обязательно стуканет, что он лоботрясничал, и его наверняка уволят. Но Дэнни ненавидел эту работу, ненавидел жалкую жизнь среди чужих объедков. Автомобиль пока не тронулся. Дэнни принял это за знак и постучал по стеклу указательным пальцем. Вместо окна открылась дверь, окатив прохладным кондиционированным потоком.

- Садись. - Очевидно, говоривший не привык к неповиновению.

Дэнни, не обращая внимания на окрик Ортиса, скользнул на кожаное сиденье – словно ледяные щупальца тут же впились в потную спину, - захлопнул дверь, медленно привыкая к сумраку и разглядывая тонкое лицо с горящими, подобно темным бриллиантам, глазами, щеками, испещренными мелкими шрамами. За хищной улыбкой играл в прятки золотой зуб.

- Я хочу выйти, - дернулся Дэнни, попытавшись выкарабкаться наружу. Поздно. Судьба уже сделала решающий поворот, автомобиль вырулил с мойки, оставляя Ортиса в одиночестве и недоумении.

Звонок. Темнота. Дэнни открыл глаза - все еще темно. Нащупал на прикроватной тумбочке надрывающийся телефон, которым наградил его Миллер несколько часов назад.

- Хм, - промычал он в трубку.

- Дэнни. – Низкий голос просочился в ухо подобно глотку дорогого ликера. – Дэнни. – На этот раз более нетерпеливо. – Ты не спишь?

- Господи, Миллер, дай мне минутку, - рявкнул он, подслеповато уставившись на циферблат будильника. Четыре утра. Этот человек когда-нибудь спит?

- Встретимся сегодня в Луз-парке. Скамейка с северной стороны у Розового сада. В три часа. – Миллер что-то пробормотал невидимому собеседнику, где-то рядом с ним хлопнула дверь. Миллер живет с женой? Подругой? Или еще с кем-нибудь?

- Ты этим разговором жену не разбудил? Тебя вообще не удивляет, что в четыре часа утра люди обычно спят?

Миллер проигнорировал и вопрос, и сарказм.

- Не опаздывай.

- Хорошо. Мне как-нибудь замаскироваться? Шляпу на глаза, темные очки? Кто знает, под какой монастырь ты собираешься меня подвести. А может, мне лучше сразу застрелиться, избавив Инестрозу от проблем?

- Всего хорошего.

От резкого жеста, которым Дэнни отшвырнул телефон, бок прошила острая боль. А от двух таблеток морфина, которые он попытался проглотить насухую, онемел язык.

Сон овладел им через секунду, утащив в темный омут, едва голова коснулась подушки.

- Что б тебя! – простонал Дэнни, когда раздался привычный рингтон его собственного телефона. – Да!

- Дэнни. – Кровь застыла в жилах, горло перехватило, словно забитый канализационный сток, в легких куда-то пропал весь воздух.

- Мистер Инестроза, что случилось?

- Дэнни… - Инестроза хмыкнул. – Ты знаешь, что… - Драматическая пауза между словами. – Случилось.

Мать твою. Как он узнал так быстро? Дэнни молчал, он на собственной шкуре испытал, к чему могут привести попытки перебить босса.

- Слышал, прошлым вечером ты столкнулся с полицией.

Дэнни сел, щелкнул выключателем. Теплый желтый свет настольной лампы разогнал монстров, прячущихся по темным углам.

- Да ничего серьезного - проскочил на красный свет.

Инестроза поцокал языком:

- Очень глупо, Дэнни. Я тебя предупреждал, чтобы ты вел себя поосторожней.

- Меня всего лишь оштрафовали. – Голос звучал непринужденно, но пальцы нервно крутили простыню. Дэнни знал, как скрывать страх. Еще с детства, сидя на коленях у отца и делая вид, что не боится, что верит, будто папочка его любит. И потом, оттачивая искусство притворства в тюрьме, где открытая демонстрация эмоций – самый быстрый путь в могилу.

- Уверен? – спросил Инестроза. – Или мне самому приехать проверить?

Дэнни глубоко, но беззвучно вздохнул:

- Как вам будет угодно, мистер Инестроза, я всегда вам рад, но не вижу необходимости. Как я уже сказал, ничего серьезного.

- Я верю тебе, Дэнни.

Даже не видя своего собеседника, Дэнни мог прекрасно представить пылающий взгляд Инестрозы:

- Да, сэр. – Пришлось прикусить язык, чтобы не начать оправдываться по второму кругу или, что ужаснее, извиняться. Ногти почти до крови впились в ладони. От напряженного ожидания до судорог сжались челюсти.

- Перезвоню через месяц, нам нужно обсудить, что делать со следующей партией товара.

- Я помню. Никаких проблем.

Дэнни закрыл телефон дрожащими пальцами. Каменное оцепенение не отпускало. В голове хороводом крутились вопросы – каким образом Инестроза узнал, кто стуканул и долго ли ждать, когда его люди – люди, с которыми Дэнни работал вместе не один год – появятся у него на пороге, чтобы пустить пулю промеж глаз. Но пулю еще придется дождаться, а сначала они как следует повеселятся, пока не наиграются. Одно успокаивало – знай Инестроза все факты, не стал бы звонить и тратить время на светскую беседу. Дэнни уже давно бы закопали.

Часть 3

Золотые лучи солнца, пробиваясь через высокие белые облака и ярко-оранжевую листву над головой, играли янтарем на лице Миллера. Ветер дул порывистый, но не ледяной. Двое мужчин, сидящих на скамье, ничем не привлекали внимания бегунов с собаками и редких велосипедистов.

Миллер издалека опознал Дэнни по легкой походке, на которую никак не повлияло ранение. Тот двигался изящно, плавными шагами. Миллер даже немного позавидовал, когда понял, что в отличие от него, Дэнни живет в ладу с самим собой, ему комфортно в собственной шкуре.

- Привет, - прохрипел Батлер, подсаживаясь рядом.

- Опаздываешь, - не здороваясь пробурчал Миллер.

Дэнни достал из кармана сигареты:

- Надеялся, что ты свалишь нахрен. – Протянул пачку Миллеру. – Будешь?

- Конечно.

Денни передал нагретую в кармане зажигалку:

- Инестроза звонил.

- Что сказал?

- Он узнал о моем задержании.

- Дерьмо.

- Кажется, больше ему ничего не известно. - Дэнни положил локти на спинку скамейки и вытянул скрещенные в лодыжках ноги.

- Уверен?

- Нет.

- Дерьмо.

- Ты уже говорил.

- Думал, это я зануда.

Денни рассмеялся, его глаза сверкнули, как у ребенка, который застукал родителей за ссорой и наконец понял, что они обычные люди.

Миллер повел головой, рассматривая двоих бегунов, свернувших с дорожки, и, откашлявшись, спросил:

- Какими путями Инестроза распространяет кокаин?

Денни облизал зубы и глубоко вздохнул:

- Что, вот так, без поцелуев и ухаживаний? Даже ужином не угостишь?

- Прекрати молоть чушь, - резко осадил Миллер. Ему даже показалось, будто он покраснел. Да что, черт побери, с ним такое?

Он знал, как работать с информаторами, знал эти пляски наизусть, но в сегодняшнем странном и неизвестном ему танце вел Батлер.

- Понятия не имею, как он перевозит порошок из Колумбии в Мексику. Эта часть операции со мной не обсуждается.

Миллер кивнул – похоже на правду. Инестроза не дурак доверять кому-то все аспекты контрабанды.

- У него группа где-то человек тридцать - челноки, постоянно мотающиеся из Мексики в Техас.

- Как наркотики переправляют через границу?

- В топливных баках.

- Неоригинально.

- Нет, - согласился Дэнни. – Зато эффективно. Большинство погранцов – ленивые твари. Им влом вызывать механика, чтобы проверить топливную систему. А если это и происходит, то конфискованный товар редко пробивает брешь в прибыли – партии мелкие. Инестроза четко следит, чтобы ни в одной машине не провозили больше ста фунтов.

- Значит, топливный бак, - размышлял Миллер. Он ожидал чего-то грандиозного, но следовало признать, что чем проще, тем результативнее.

- Ты удивлен?

Миллер пожал плечами:

- Может быть.

- Почему? Тебе известен какой-то более замысловатый способ?

- О да. – Он затянулся сигаретой, размышляя, стоит ли продолжать эту тему. Пустые разговоры не помогали расследованию. – У нас был случай, когда кокаином заламинировали сантехнику и провезли в восемнадцати фурах.

Денни подавился дымом:

- Без дураков? Как, черт побери, они ухитрились?

- Смешали со стекловолокном.

- Что? А как потом смогли отделить?

- В этом и заключалась проблема. У них не особо получилось, так что было много недовольных клиентов с кровавыми соплями.

Дэнни сморщил нос:

- Боже.

- Наверное, такое может запросто отвратить от столь миленькой привычки, а, Дэнни? – спросил Миллер задушевным голосом.

- Я не ширяюсь.

- Да ладно.

- Я не употребляю наркотики, - с напором повторил Дэнни. – Никогда не пробовал.

Миллер вгляделся в его лицо в поисках признаков обмана. Но Дэнни не отводил глаза, не волновался и не сбивался с дыхания. Он говорил правду. Миллер мог поставить на кон свою репутацию.

- Ладно, проехали. Как кокаин доставляется из Техаса?

Денни поднял ногу на скамейку, прижав колено к груди:

- Это моя работа. Дождавшись крупной закладки, я отправляюсь к тайнику и забираю. Белый парень за рулем арендованного грузовика вблизи мексиканской границы не привлекает внимания. – Дэнни невесело улыбнулся. – Инестроза знает, как использовать расовые предрассудки.

- Он не боится потерять товар, если тебя внезапно остановит дорожная полиция?

- Теоретически такое возможно, но меня ни разу не останавливали. Я не превышаю скорость, всегда включаю поворотник, если перестраиваюсь, и никого не подрезаю. Неброско одеваюсь, прикрываю татуировки, вот это снимаю, - Дэнни поиграл бриллиантовой серьгой в ухе и послал Миллеру дьявольскую улыбку. - Могу быть довольно очаровательным и милым, когда требуется. И никаких проблем.

- Но если ты попадешься, то выпадешь из дела надолго.

- Инестроза готов пойти на подобный риск, - ответил Дэнни сухо.

- Что происходит дальше?

- Я распределяю товар среди дилеров. Кто-то остается в городе, кто-то едет дальше на восток и север. На западный рынок мы не суемся.

- Почему?

- Раздел сфер влияния. Инестроза работает к востоку от Миссисипи.

- Значит, сам непосредственно ты не продаешь.

- Нет. На мне транспортировка, распределение, работа с региональными дилерами и все в этом роде. Но на улице я не торгую.

Странно, но этот факт обрадовал Миллера. Почему-то он испытал облегчение, узнав, что Дэнни не сбывает наркотики на школьных площадках. Хотя какая разница. Он – одно из звеньев преступной цепи.

- Мне нужны имена твоих дилеров.

Никакого ответа.

- Дэнни.

- Я думал, тебе нужен Инестроза.

- Несомненно, но мы должны знать, кто еще участвует в операции.

- Зачем? Чтобы точно так же загнать их в ловушку? Сядете им на хвост, пока они не перейдут улицу в неположенном месте или не бросят окурок мимо урны, а потом предложите такую же дерьмовую сделку, что и мне?

- Сбавь тон!

- Я их не сдам.

Миллер должен узнать имена, это даже не обсуждается. Но это первая загвоздка из сотни, с которыми еще предстоит столкнуться. Он вернется к этому разговору и рано или поздно все выпытает. Стоило немного ослабить поводок, не обязательно колотиться головой о стену.

- Хорошо, сегодня можешь не говорить. Что там насчет Аманды, она тоже замешана в контрабанде?

Дэнни бросил окурок и раздавил его каблуком.

- Ни слова об Аманде. Она никаким боком не причастна.

- Она не причастна или ты просто не готов говорить о ее роли в наркоторговле?

- Сам выбери. Но это даже не обсуждается.

- Дэнни, если она замешана…

- Не обсуждается. Богом клянусь, если мы сейчас не договоримся, я развернусь и уйду.

- Почему ты ее защищаешь?

- Мы были женаты. Пусть у нас ничего не получилось, Аманда имеет право на мою защиту. – Дэнни вздохнул. – Только не для записи, ладно?

Миллер кивнул. Сейчас не время упоминать, что он ни за что не отключит запись, если это поможет прижать Инестрозу.

- Если Аманда и участвовала, то только по моей вине. Она не должна страдать из-за того, что вышла замуж не за того парня.

- Да, но ведь ты же ее не принуждал?

- Нет, - признал Дэнни. - Аманду невозможно заставить. Но я не хочу, чтобы ты ее втягивал.

В начале своей карьеры Миллеру представлялось, что преступники радикально отличаются от обычных законопослушных граждан. Но со временем он пришел к выводу, что наркоторговцы, убийцы, главари банд – те же люди, у них есть привязанности, и они сделают все, чтобы защитить любимых так же, как успешный бизнесмен или мать семейства, живущая по соседству. Преступная деятельность не исключает преданности и любви. Миллер с трудом осознавал, что люди, подобные Дэнни, в этом отношении мало отличаются от него самого. Все-таки он предпочитал строгое разграничение и градацию.

- Что между вами произошло?

Дэнни послал ему задумчивый взгляд, прикрываясь ладонью от ветра, чтобы прикурить очередную сигарету.

- Я оказался не тем парнем, на какого она рассчитывала, - ответил он, тщательно подбирая слова.

- И что это значит? Речь о наркотиках?

Дэнни засуетился, сунул пачку обратно в карман:

- Мне надо идти. У меня встреча с дилером. Если пропущу, он выкинет красный флажок.

Но Миллер еще не закончил:

- Как ты попал к Инестрозе? Как он вербует людей?

Дэнни мрачно улыбнулся:

- Это отдельная история. – Он поднялся со скамейки. Ноги скользнули по опаду, в нос ударил запах прелой почвы.

Этот аромат напомнил Миллеру о детстве на ферме, когда он бегал по теплой мягкой земле в лучах заходящего солнца, а мать звала домой и кричала, что пора укладываться.

- Я тоже из западного Канзаса, - выпалил он.

С чего ты разболтался? Может, еще дашь свой адрес и номер социального страхования?

- Да? – Дэнни изогнул бровь и опустился на лавку. – Откуда?

- Фаулер, в Миде.

- А я из Этвуда. Это севернее.

- Да, - Миллер скупо улыбнулся. – Знаю.

- Постараюсь не забывать, что ты мой личный загонщик. Твои родители держали ферму или ты городской мальчик?

- Ферму. Не очень большую. В основном выращивали сою и пшеницу.

- Мой старик отказался от земледелия, когда мне исполнилось лет пять. Ему не удавалось заработать на жизнь, и он нашел работу в городе, но мы сохранили дом и несколько акров земли. Я всегда хотел, чтобы мы все продали и переехали. – Дэнни пнул бордюр. – Под конец у отца совсем испортился характер. Он стал злой, как черт.

Мимо прошла женщина, толкая коляску с двумя орущими близнецами. Один ребенок швырнул в лицо брату кружку-непроливашку.

- Ты скучаешь? – спросил Миллер, когда вопли затихли.

Дэнни пожал плечами:

- Не мог дождаться, чтобы свалить из Этвуда. Думаю, в душе я все же горожанин. Мне нравится, когда вокруг кипит жизнь и все быстро движется и меняется. Никому нет до тебя дела. Но иногда скучаю по тишине. И по запаху. – Он отвернулся. – Я уехал по определённой причине, которая никуда не исчезла и продолжает жить в доме, где я вырос. Вернуться для меня – не вариант, даже если бы я захотел. – Он поднял темный багряный лист. – А ты?

- Я скучаю по… - Миллер повращал пальцем, - пространству. Так, наверное. В детстве казалось, что небо огромное и бескрайнее, но стоит только захотеть, до него можно дотянуться рукой. – Он пожал плечами, смутившись, что сболтнул лишнее. – Понимаешь?

- Да, - ответил Дэнни низким голосом. – Понимаю.

Они застыли, безмолвно глядя друг на друга, два человека, мечтающие об идеальном доме и погрязшие в душевном одиночестве.

В ожившем взгляде Дэнни отразилось темное желание, вытеснив подозрение и гнев. Миллер почувствовал, что не может вдохнуть, грудь окатило пламенем и заволокло дымом, словно он проглотил окурок. Какого черта? Сердце колотилось в горле, он с трудом сглотнул и отвел глаза. О Батлере давно ходили разные слухи – что он то ли гей, то ли бисексуал. Что он предпочитает мужчин, но лишь сидя в тюрьме, что предпочитает женщин, но лишь когда в стельку пьян… После вчерашней встречи Миллер отнес разговоры на счет неуемной фантазии осведомителей, он совсем иначе представлял себе геев. Дэнни был слишком жестким, слишком самоуверенным, слишком… обычным. Без ужимок и кривляний. Но Миллер не мог ошибаться, глядя ему в глаза. И не мог ошибаться насчет собственного отклика на горячий взгляд. Саттон быстро разорвал предательскую мысль на множество мелких клочков, запер в ящик с надписью «не открывать» буквами высотой в метр и выбросил ключ.

- Нужно идти, - Дэнни снова поднялся.

- Погоди. - Миллер протянул ему кожаную куртку, которая до этого лежала рядом с ним на скамейке. – Держи.

- О, благодарю. Как догадался, что она мне нужна? – Дэнни накинул куртку поверх красной рубашки, лайковая кожа блеснула на солнце антрацитом, под стать его шевелюре. Миллер хотел только одного – чтобы тот ушел как можно скорее. Чтобы эти пронзительные глаза оставили его в покое.

- Я выяснил, куда отогнали твою машину. Думаю, в такую погоду она тебе понадобится.

- Куда?

- На центральную штрафстоянку.

- Ладно, - Дэнни пнул палую листву.

Миллер заставил себя поднять глаза и посмотреть на его переносицу:

- Я еще позвоню.

Дэнни улыбнулся:

- Буду ждать. – Развернулся и побрел по дорожке, оставляя Миллера под холодным осенним солнцем.

Дэнни поднимался по последнему лестничному пролету, до судорог в пальцах удерживая три коричневых бумажных пакета и проклиная тех, кто придумал продуктовые мешки без ручек. Проклятые идиоты. Он застонал сквозь зубы, сжимающие связку ключей – острый край коробки с кукурузными хлопьями впился в раненный бок. Засунув один мешок между колен, он смог-таки со второй попытки открыть дверь. В коридоре уронил один из пакетов на пол, запоздало вспомнив, что там лежали яйца. Запер дверь. Раньше он об этом не беспокоился, но после вчерашнего разговора с Миллером решил, что осторожность не бывает лишней. Как будто это поможет.

- Запертая дверь, ты серьезно? Если это лучшее, что может предложить ФБР в качестве защиты, то плохи мои дела. – Как обычно, Миллер проигнорировал его издевку.

Бросил ключи на диван. Не по сезону теплый ветерок доносил через открытое окно запах осени; в косых солнечных лучах повисли яркие пылинки. В нос ударил острый привкус выхлопных газов, прелой листвы, подгнивших яблок, мускусный аромат одеколона. Горло засаднило. Откуда одеколон? Я не пользуюсь одеколоном. Споткнувшись, он едва удержался на ногах. Да, определено – запах одеколона. Черт, черт, черт! Они здесь. Так, успокойся, дыши. Выйти через дверь не получится – к тому времени, как он успеет отомкнуть замок, его уже схватят. Бегом на кухню. Бегом, придурок! Двигайся. Но не суетись.

Дэнни неторопливо проследовал на кухню с пакетами под мышками, напевая себе под нос. Как ни в чем не бывало, словно и не заметил присутствие в квартире еще одного человека, который того и гляди выпустит ему мозги наружу. Положил продукты на стойку, отошел с линии обзора из гостиной, посмотрел в широкое окно рядом с холодильником на пожарную лестницу. Дэнни никогда раньше не пытался вылезти в это окно, никогда не пробовал спуститься по пожарке и не знал, выдержит ли она его вес. Но если нет альтернативы, выбор сделать легко. Один, два, три… Давай! Поднатужившись, дернул фрамугу – скрипнула деревянная рама, посыпались куски засохшей краски. Дэнни услышал стремительные шаги, кто-то закричал по-испански, когда он выпрыгнул на лестницу, едва не впечатавшись губами в металлическую арматуру, и рванул вниз. Беги не оглядываясь! Беги!

Но, естественно, он не удержался и обернулся – иначе и быть не могло. На втором этаже спрыгнул и рванул за угол, именно тогда и глянул через плечо – за ним гнались двое. Тот, что вырвался вперед, продолжил преследование, а второй остановился. Дэнни узнал бы его где угодно – это лицо снилось ему в кошмарах не реже Инестрозы. Мадригал – чистильщик. Дэнни знал его уже лет десять, тот никогда не выходил из дома, не облившись с ног до головы одеколоном.

Мадригал сверкнул хищной тонкогубой улыбкой. Видимо, его не удивило, что Дэнни пустился наутек, он отсалютовал пистолетом с глушителем – бегство добавляло охоте азарта.

Дэнни рванул изо всех сил, благословляя про себя конвоиров, которые заставляли нарезать круги по тюремному двору. Он пробирался через людскую толпу, снующую вдоль тротуаров и овощных лотков, на этот раз не сетуя на суматоху. В середине квартала нырнул в книжную лавку, прислонился спиной к шкафу. Выбрав номер Миллера на телефоне, судорожно нажал вызов.

Ответь, черт побери! Возьми трубку!

Саттон ответил после третьего гудка:

- Слушаю.

- Они узнали. – Дэнни задыхался. – Они были в моей квартире.

- Ты где?

- В книжном магазине неподалеку от дома. – Тяжелый вдох сквозь зубы. – На Уолнат.

- Ты в безопасности? – Саттон говорил сухим безразличным тоном.

- Черт, не знаю. – Дэнни задел локтем и сбил стопку книг с полки. – Дьявол!

Женщина, стоящая поодаль, бросила на него подозрительный взгляд поверх очков.

- Извините, - он наклонился, чтобы собрать книги, и продолжил, зажав трубку между ухом и плечом: - Ты сказал, что за мной присмотрят.

- Оставайся на месте и не высовывайся. Буду через десять минут. Увидишь мою машину, тут же выходи и садись на заднее сиденье. По сторонам не зевай.

- Не беспокойся, я не собираюсь любоваться видами.

Через десять минут и сорок секунд – если верить часам Дэнни – у обочины притормозила синяя «Краун Виктория». Он вышел через подсобку, в два шага пересек тротуар, бессознательно пригибаясь в ожидании выстрелов, и шмыгнул на заднее кресло. Не успела захлопнуться дверь, как автомобиль рванул вперед, визгнув шинами. В салоне повисло молчание. Пульс постепенно начал приходить в норму, Дэнни все реже судорожно вертел головой в поисках преследователей.

- Никакого хвоста, - заверил Миллер, когда они остановились на светофоре.

Дэнни истерически рассмеялся:

- Вот ты сказал сейчас, и я тоже заметил, что все в порядке. Уж прости, что мне вздумалось убедиться самолично.

- Ты в порядке? – Миллер блеснул зеркальными очками.

Денни увидел в них свое отражение: вытаращенные глаза, всклоченные как у психа волосы. Он провел рукой, старясь пригладить непокорные пряди:

- Еще пять минут, и мне бы крышка.

- Как ушел?

- По пожарной лестнице. Бежал, словно бесноватый. Повезло.

Миллер тронулся на зеленый свет.

- Ты их узнал?

- Одного – Хуан Мадригал.

- Господи, у него жуткая слава. Я видел пару раз тех, над кем он поработал, – мрачно выдохнул Миллер.

- Не только ты. У меня был билет в первый ряд.

Дэнни закрыл глаза и дернул головой, стараясь избавиться от непрошенных образов, которые хотелось забыть навсегда.

- Куда мы сейчас? – Он так утомился, что его устроила бы даже перспектива остаться навечно в этой машине и больше ни о чем не думать.

- В безопасное место, - уверенно ответил Миллер.

- О, мы это уже проходили.

- Нет, - он покачал головой. – На этот раз все по-другому. – Саттон повернулся и посмотрел на Дэнни в упор. – Теперь я стану за тобой приглядывать.

- Съешь червяка и получишь халявную выпивку.

- Что? – Дэнни отвел глаза от поцарапанной барной стойки, губы дернулись в улыбке. На соседний табурет плюхнулась девушка, которая глазела на него уже битый час, и его окатило липким сладковатым запахом – смесью ананаса и кокоса. Пина колада – ананасовый лосьон для волос и кокосовый солнцезащитный крем.

- Я сказала, если проглотишь червя, получишь халявную выпивку на вынос. – Девушка указала на литровую бутылку текилы, что стояла на полке за стойкой.

Дэнни рассмеялся:

- Нет, благодарю, я не бедный.

- Но наверняка сумасшедший, - подмигнула она.

Дэнни послал ей в ответ улыбку:

- Угадала.

- Меня зовут Аманда, - она вложила ему в ладонь прохладные пальцы и царапнула ногтем вдоль линии жизни, плавно убирая руку.

- Дэнни.

- Итак, что ты делаешь в Мексике, Дэнни?

- Работаю.

Аманда удивленно выгнула брови, лицо осветилось недоверием:

- Работаешь?

- Да.

- А поконкретней?

- Да так – то, сё.

Теперь настала очередь Аманды улыбнуться, глаза осветились дикими догадками:

- Сколько таинственности!

Она даже представить не могла.

- А ты здесь какими судьбами? – Дэнни попытался перевести разговор на нейтральную тему. – В отпуске?

- Да, катаемся с подругами. – Она кивнула в сторону стайки девушек, что толпились в конце бара и поглядывали на них в надежде не упустить шанс, если Аманде не удастся подстрелить себе птичку.

- Эй, вы будете заказывать? – спросил бармен, не столько вытирая пролитое пиво, сколько размазывая его по столешнице.

- Да, две текилы, - ответила Аманда. – Ты в игре?

Дэнни прекрасно понимал, что это очень плохая идея. Осложнение – последнее, что ему сейчас требовалось. Но было в этой девушке нечто такое – какая-то безбашенность с ее глазах, - и он с маниакальной радостью решился клюнуть на ее удочку. Аманда напомнила ему отвязных девчонок из средней школы, которые двигались слишком быстро, смеялись слишком громко и плевали на то, что о них болтают в городке, потому что мечтали только об одном – свалить подальше. Так же, как и Дэнни. От ладоней к паху искоркой пробежалось вожделение. Захотелось попробовать нежную кожу на ее шее – на вкус, на запах. Останется ли фруктовый аромат на языке, если лизнуть?

Очень-очень-очень плохая идея.

- Конечно. – Он достал красную розу из вазы на стойке и засунул ей в волосы. – Я в игре.

Часть 4

Денни появился на пороге спальни сразу после девяти – белая футболка помята – очевидно, он спал прямо в ней, – ширинка на джинсах не застегнута.

- Привет, - хмуро буркнул он Миллеру, сидевшему на диване с дымящейся кружкой в руке.

- Кофе на кухне, - отозвался Миллер. – И хлопья. Нужно будет смотаться за продуктами – в холодильнике шаром покати.

После того как он забрал Дэнни из книжного магазина, они приехали сюда, на конспиративную квартиру ФБР, где обычно прятали свидетелей и информаторов. По счастью, здесь было две спальни и даже небольшой балкон в гостиной, да и район приличный. В последний раз, когда Миллер охранял свидетеля, пришлось четыре дня ночевать на комковатом колченогом топчане. Похоже, эпопея с Батлером затянется надолго, поэтому, слава богу, что в его распоряжении отдельная комната.

Дэнни не задавал вопросов – видимо, все еще не очухался, поскольку Миллер уже заметил, что долгое молчание и бездействие тому не свойственны. Вчера вечером у него из раны пошла кровь, он взял губку для мытья посуды и ушел к себе в спальню. Миллер допоздна сидел перед телевизором, клацая пультом, но Дэнни так и не появился. А теперь он так гремел посудой на кухне, что того и гляди чего-нибудь кокнет.

- Ну-ка подвинься, - бросил Дэнни, вернувшись в гостиную с чашкой кофе в одной руке и коробкой хлопьев в другой. Когда Миллер убрал ноги с дивана, уселся рядом. – Клевая жрачка. Мне что, по-твоему, пять лет?

- Сказал же – попозже схожу в магазин. – Миллер глотнул кофе и покосился на Дэнни. – Как твой бок?

- Нормально. Немного задел, пока улепетывал, но все заживет.

- Может, покажешься доктору?

- Не надо, все равно скоро швы снимать. – Дэнни закинул в рот пригоршню овсянки. – Мы теперь здесь засядем?

- Да. Тебе не стоит даже носа наружу высовывать.

- Я тут с ума сойду в четырех стенах, - застонал тот.

- Вон телевизор. Если хочешь, привезу какие-нибудь фильмы или книги. Там беговая дорожка, можешь размяться…

- Вау-вау-вау!

- Альтернатива – пуля в лоб, - напомнил Миллер, чувствуя, как кончается терпение.

- Да, и кто виноват? Я говорил, что твой идиотский план не сработает. – Денни грохнул кружку на пол и отшвырнул пустую коробку. – Откуда Инестроза узнал, что я переметнулся? Кто-то из твоих стуканул. – Вскочил, отошел от дивана. – Что помешает ему сделать это снова? Мадригал второй раз не лопухнется, и нам обоим тогда каюк.

- Это не мои, - ответил Миллер тихо.

- Тогда откуда Инестроза узнал?

- Из Бюро ему никто не стучит, это точно. – Миллер уставился в кружку, не желая развивать тему. Прошлым вечером он все обдумал – действительно, первая мысль – кто-то сливает информацию, но это было невозможно – Миллер занимался делом Инстерозы в одиночку. Никто не знал.

- Ты в последнее время разговаривал с Амандой?

Дэнни замер:

- А она-то тут при чем?

- Так разговаривал?

- Да, разговаривал. Чертовски много. Мы болтали и болтали…

- Что ты ей сообщил?

- Ничего.

Миллер промолчал, дожидаясь, пока Дэнни успокоится. Тот вздохнул, пригладил волосы:

- Просто предупредил, чтобы она поостереглась, в детали не вдавался. Что не так? – Он насторожился, даже не пытаясь скрыть паники в голосе. – Почему ты спрашиваешь про Аманду?

- Они добрались до нее, Дэнни. Прежде чем пойти к тебе.

Лицо Дэнни побледнело еще сильней, чем тогда в больнице от кровопотери. Он расправил плечи, сдерживая себя из последних сил, и спросил металлическим голосом:

- Все так плохо? Насколько, мать твою, плохо?

Миллер подался ему навстречу, не зная, как поддержать: по спине похлопать или руку пожать?

- Она жива. Но ее пытали. Порезали лицо, переломали пальцы на правой руке, вырвали ногти…

Дэнни дико, по-звериному, завыл. Закрыл лицо трясущимися руками и отступил назад, придушенно прошептав:

- Господи!

- Аманда поправится. Сейчас она в безопасности.

- Неужели? В такой же, что ты и мне обещал? - Дэнни пнул кружку с остатками кофе. Жалобно звякнув о плинтус, та разлетелась вдребезги, забрызгав штанину Миллера.

- Успокойся!

- Успокоиться? Да она умереть могла! Мне не следовало с тобой связываться. Тебе плевать и на нее, и на меня. Почему за ней никто не приглядывал?

- Это казалось нецелесообразным, - вопреки собственному волнению спокойно ответил Миллер. – Мы не знали, что ей что-то известно, поэтому и не думали, что ее схватят.

- То есть, это я виноват? – Дэнни сузил глаза. – Разговаривал с ней, велел быть осторожней, поэтому виноват? – Он шагнул к Миллеру. – А как насчет тебя, мистер я-тебя-прикрою? Может, это ты облажался и все не так гладко, как ты думаешь, а?

Терпение Миллера лопнуло:

- Вообще-то, это именно твоя вина. Если бы ты не связался с наркоторговлей, ничего бы не случилось. И лицо Аманды не выглядело бы как кусок сырого мяса. – Да, он еще не разучился безжалостно бить по самому больному.

- Да пошел ты! – гневно воскликнул Дэнни и метнулся вперед, явно целясь кулаком Миллеру в челюсть.

Каким-то неуловимым движением Миллер оказался у него за спиной и быстро обхватил, плотно зафиксировав запястья:

- Прекрати, прекрати, черт побери!

Но силы были неравны – Дэнни извивался и бился, Миллер не мог его долго удерживать. Мягкие волосы щекотали переносицу, ноздри улавливали запах пота, сигаретного дыма и слабый аромат мыла – впервые за всю карьеру физическая стычка показалась Миллеру чем-то интимным. Упругие мышцы напряглись под его ладонями; пытаясь разорвать чужую хватку, Дэнни несколько раз прижался задницей к его паху. Щетинистый подбородок прошелся как шершавый язык вдоль скулы. Миллер расцепил руки, резко оттолкнув Дэнни от себя. Господи! Господи! Провел пальцами по лицу, прерывисто вдыхая. Дэнни замер, тоже сбившись с дыхания, но по мере того как гнев выгорал, его тело заметно расслаблялось.

- Когда ты узнал про Аманду? – Голос Дэнни надломился, точно ветка под порывом зимнего ветра.

Миллер спрятал руки в карманы:

- Вчера поздно вечером. Сосед услышал крики и вызвал наряд, когда они прибыли, Мадригал уже скрылся. Полицейские позвонили нам из больницы.

- Где она? Я хочу ее видеть.

Миллер покачал головой:

- Нет. Это невозможно – слишком опасно. Мы ее защитим.

- Мне нужно ее увидеть.

- Нет, - повторил Миллер. - Но ты можешь ей позвонить. Большего я тебе предложить не могу.

- Прямо сейчас, - потребовал Дэнни. – Я хочу услышать ее прямо сейчас.

Миллер достал из заднего кармана телефон и, стараясь скрыть дрожь в руках, выбрал номер:

- Это Саттон. Он хочет поговорить с Амандой. – Передал трубку Дэнни, стараясь избежать прикосновения.

- Аманда? Это ты? – Он с силой прижимал телефон к уху, словно это могло позволить разглядеть Аманду.

- Дэнни? – Та говорила невнятно, словно с набитым ртом – вероятно, находилась под действием болеутоляющего. Дэнни зажмурился. – Это ты?

- Да, дорогая.

Аманда громко сглотнула и разрыдалась. Отвернувшись от Миллера, Дэнни присел на подлокотник дивана:

- Все в порядке, они больше тебе не навредят.

- Я не хотела им говорить, - всхлипнула Аманда. – Я…

- Знаю, милая, знаю.

- Сначала я разговаривала с ними через дверь. Они сказали, что подозревают, будто ты стучишь на Инестрозу. Я ответила, что ты бы никогда на такое не пошёл, но они сломали дверь… и все спрашивали: о тебе, о том вечере, когда тебя привезли в участок, с кем ты с тех пор встречался, куда ездил. Я не хотела им говорить, - воскликнула Аманда. – Я пыталась их обмануть, но они не поверили, а потом стали ломать пальцы, и я…

- Ш-ш-ш, - Дэнни сжал кулак и прошептал: – Мне так жаль, так жаль, милая.

- Они вернутся? – спросила она срывающимся голосом.

Денни так привык к решительной и громкоголосой Аманде, что ему стало не по себе:

- Тебя больше никто не тронет, обещаю. ФБР о тебе позаботится.

- А как же ты? Инестроза не откажется от мести.

- Не беспокойся обо мне. Ты же знаешь – меня ничем не проймешь. Я как кот всегда приземляюсь на четыре лапы. – Он натянуто хмыкнул.

- Это не смешно, Дэнни.

- Знаю. – Он запнулся, осознав, что Миллер стоит у него за спиной. - Будь осторожна, ладно?

- Ладно. Они сказали, что нам нельзя сейчас увидеться. - Голос Аманды опять наполнился слезами.

- Нет. Это опасно. Но как только все закончится, я к тебе приеду. Ты меня слышишь?

- Да, слышу. Береги себя.

- Ты тоже.

Дэнни закрыл телефон и швырнул через плечо. Тот с глухим стуком упал на диван.

- Ну, как она… – начал Миллер.

- Не хочу сейчас об этом говорить, - ответил он, старательно выговаривая каждое слово. Если Миллер сейчас не заткнется, он опять попытает удачу начистить ему рожу. Но тот, видимо, уловил отнюдь не тонкий намек и ушел на кухню, откуда послышался звук льющейся из крана воды.

Дэнни завалился на диван и прикрыл глаза ладонью. Аманде изуродовали прекрасное лицо, сломали пальцы и вырвали ярко накрашенные ногти. Он вспомнил ее беззаботную улыбку, белое платье, алый цветок в волосах. При первой встрече она смеялась и танцевала босиком на улице. Они оба были молоды, наивны и пьяны, Дэнни казалось, что Аманда поможет обуздать и уничтожит его тягу к мужчинам. Но вместо этого он уничтожил Аманду, втянул в преступный бизнес, разбил сердце и лишил надежды. Да и саму ее почти свел в могилу. Еще один пункт в длинном списке его прегрешений.

- Я вернулся! – крикнул Миллер, закрывая за собой дверь ногой.

- Пиццу принес?

Он вздохнул:

- Да. С грибами и пепперони, как ты заказывал. И пиво. И бурбон. И «мальборо». И…

- Можешь не перечислять. Но все равно, спасибо. – Дэнни забрал коробку с жирными пятнами. – А это что? – Он указал на рюкзак за спиной Миллера.

- Твои вещи. – Миллер сбросил его на пол.

- Откуда?

- Из твоей квартиры. В основном, одежда.

Дэнни уселся, откусив внушительный кусок пиццы.

- Гм… Не хотелось бы вмешиваться в методы работы великого и ужасного федерала, но тебе не кажется, что это в некоторой мере идиотизм? Сначала идти в мою квартиру, а затем сюда? За тобой не проследили?

Миллер с пакетами в руках прошел мимо него к холодильнику.

- Согласен – это был бы идиотизм. Поэтому вчера вечером, как только мы сюда приехали, я велел кое-кому зайти к тебе – Мадригал, как ты сам понимаешь, к тому времени уже свалил – и собрать твои вещи. Затем этот кое-кто доставил рюкзак в мою контору, а я сегодня принес сюда. - Он разложил продукты и захлопнул дверцу. – Я хорошо знаю свою работу. Можешь не беспокоиться.

- Остается лишь надеяться, что ты посообразительнее тех парней, которые следили за моим домом, – сухо заметил Дэнни, доставая банку пива из упаковки. – Пиццу хочешь?

- Не откажусь. – Миллер не ожидал от него легкого сарказма, думал, что Дэнни останется злым и молчаливым после разговора с Амандой. Но уже через час тот стал отвечать на ничего не значащие вопросы, а еще через некоторое время возобновил нытье из-за пустого холодильника. Миллер догадался, что при всей кажущейся жесткости, Батлер не из тех, кто лелеет в себе обиду, и если на него и накатывают приступы ярости, то лишь иногда и ненадолго.

После того как они за десять минут уничтожили пиццу, Дэнни приступил к пол-литровому контейнеру с мороженым, а Миллер устроился на диване с пивом, листая каналы. Время от времени Дэнни просил остановиться, чтобы прокомментировать рекламный ролик или хрюкнуть под закадровый смех какого-нибудь ситкома.

- Притормози, - посоветовал Миллер, когда Дэнни в очередной раз потянулся за сигаретой – весь вечер тот дымил как паровоз, в гостиной можно было топор вешать. – До завтра не хватит.

- ФБР платит, верно? – пожал плечами Дэнни. Миллер раздраженно покачал головой, но когда Батлер протянул ему пачку, не отказался. - И какие теперь планы относительно меня?

- Ты продолжишь информировать Бюро, как только мы прижмем Инестрозу, дашь против него показания.

- В этом сценарии есть пара недочетов. Первый – Дэнни начал загибать пальцы. – Инестроза сейчас почти не кажет носа из Колумбии, так что официально привлечь его к ответственности вряд ли получится. Второе – он скорее поднимет на воздух здание Верховного суда, чем позволит мне выступить перед присяжными.

- Этого не произойдет, он же не бог.

Прежде чем Дэнни отвернулся, Миллер успел заметить в его глазах страх.

- Это ты так думаешь.

- Готов рассказать, как ты с ним связался?

- Не совсем. – Дэнни выпустил дым к потолку колечками.

- Время вышло. Мне нужно знать.

- Бьюсь об заклад, субботней ночкой ты вдоволь навеселишься, Саттон.

- Я здесь не развлекаюсь, а пытаюсь прищучить Инестрозу.

- Спасибо, что напомнил, - пробормотал Дэнни.

- Ты искал с ним встречи или он сам на тебя вышел?

- О, спешу заверить, это он меня отыскал. – Дэнни колебался, пряча глаза. – Мне было восемнадцать, я жил в Далласе, работал на дерьмовой автомойке. Там, где ты бросаешь ключи какому-нибудь пареньку, и он драит твою тачку. Вот таким я и был – неудачник с замшевой тряпкой.

Миллер вспомнил, что сам едва разминулся с похожей судьбой, и если бы отец пинками не отправил его в колледж, то мог бы закончить так же, как и Дэнни – бесцельно плыть по течению без надежды на будущее. Господи, Миллер, может, возьмёшь скрипочку и сыграешь ему сонату? Дэнни сам сделал свой выбор, связавшись с криминалом.

- И вот однажды на мойку заехал Инестроза. Пригласил в свой автомобиль, предложил работу. Я подсел. Конец истории. – Но Миллер знал, что никакой это не конец. Глаза Дэнни метались из угла в угол, а кадык нервно дергался.

- Я хочу услышать более развернутую версию. Со всеми подробностями.

- Давай не сегодня, ладно? Эти два дня не слишком-то удались.

- Хорошо, - согласился Миллер. – Подожду, но не долго.

Он не хотел давать Батлеру свободу для маневра, но, с другой стороны, и не желал припирать к стенке.

- Тебе принести пива? – крикнул Дэнни по пути на кухню. Не дожидаясь ответа, вернулся с двумя бутылками. Одну протянул Миллеру и плюхнулся обратно на диван, перекинув босые ноги через подлокотник. – Что твоя жена думает по поводу того, что ты тут застрял?

Миллер откинулся на спинку:

- Я не женат, - ответил он, не отводя взгляда от экрана.

- А с кем разговаривал, когда звонил мне ночью?

Миллер никогда не обсуждал свою личную жизнь с информаторами. Никогда – правило ФБР, писаное и неписаное. Он всегда следовал правилам, какие бы неудачи его ни преследовали.

- Это была моя невеста. Рейчел.

- Невеста? И когда же свадьба?

- Мы еще не назначили дату. – Миллер проклял свой длинный язык.

- И как давно вы встречаетесь?

Он бросил на улыбающегося Дэнни хмурый взгляд:

- Пять лет.

- Ско-о-олько? – Тот специально растянул гласные, как принято в Канзасе. – Да что ж вы так долго? Черт, должен сказать, у твоей намного больше терпения, чем у Аманды.

- А сколько вы встречались?

Дэнни пожал плечами:

- Пару часов.

- Пару часов, - повторил Миллер. – И почему меня это не удивляет?

- Что тут скажешь? Вот такой я порывистый парень. – Дэнни комично изогнул бровь.

- Как вы познакомились?

- Я был в Мексике – выполнял работу для Инестрозы. Она путешествовала с подругами. Мы повстречались в баре. Сначала пили, потом танцевали, потом опять пили. А наутро я проснулся с кольцом на пальце и еще вот с этим. – Дэнни задрал рукав футболки, демонстрируя вытатуированную колючую проволоку вокруг бицепса. – Аманда хотела, чтобы мы сделали вензель из переплетающихся А и Д, но, слава богу, я до такого не допился.

- Похоже, ты поклонник нательной живописи.

- Вообще-то тут нет особого выбора. Соглашаешься работать на Инестрозу – получаешь тату. После этого уже как будто не так страшно. По крайней мере, меня не заклеймили, как принято у некоторых наркобаронов.

Миллер содрогнулся от беспечного тона, которым Дэнни рассказывал о татуировках или клеймах, словно речь шла о неприятной, но неизбежной бытовухе – чистке сортира, например, или даже уплаты налогов.

- У банды Инестрозы символ змея?

- Ага. Его смех похож на змеиное шипение. – Дэнни бросил окурок в блюдце, которое приспособил под пепельницу. – Хочешь взглянуть?

Миллер кивнул, не совсем понимая, зачем ему это надо, и поднес бутылку к губам. Дэнни задрал футболку, удерживая подол над головой, развернулся на диване, демонстрируя между лопатками изображение свернувшегося в клубок гремучника, переливающегося яркими тонами – темным пурпуром, глубоким изумрудом и насыщенным аквамарином. Миллер не мог отвести взгляда от напряжённых мышц – под мерцающими огнями телевизора цвета словно оживали и дышали. Татуировка завораживала, несмотря на ее значение.

- Видишь? – Голос Дэнни сквозь ткань звучал приглушенно.

- Вижу. - Миллер в ужасе почувствовал, что от желания прикоснуться и провести руками по разрисованной коже сжался желудок. Пока Дэнни поворачивался, глаза беспомощно следили, как под опускающейся футболкой исчезает обнаженная плоть. Ни один из них не нарушил тяжелого и многозначительного безмолвия. Миллер отвел взгляд к экрану и с остервенением нажал на пульт. Напряженное лицо, угрюмая складка между бровей, плотно сомкнутые губы. Быстрый осторожный взгляд на Дэнни, успевшего прикурить новую сигарету, - тот не отводил глаз. Миллер почувствовал выступившую на лбу испарину, дыхание участилось. Он воспользовался отвлекающим приемом, которому обучали в ФБР, и отвернулся.

Проснувшись от яркого солнца, пробивающегося через задернутые гардины, Миллер прикрылся горячей ладонью. Господи, он всего лишь два дня живет с Дэнни, а уже превратился в форменного бездельника. Не спит по полночи, закидывается пивом, курит как паровоз и впервые с тех пор как ему исполнилось пять лет, не встает по звонку в полшестого. Похоже, сейчас около восьми утра. Жалкое ничтожество. Он со стоном скатился с кровати; слава богу, Дэнни не раскрутил его вчера вечером на еще одну бутылку бурбона. Даже привычка вечно ходить небритым оказалась заразна – Миллер потер колючий подбородок и потянулся под удовлетворенный хруст позвонков.

Надел джинсы, достал из дорожной сумки старую толстовку с эмблемой колледжа и фиолетовой надписью на груди «Канзасский Государственный Университет».

Выйдя в пустую гостиную, Миллер отметил, что дверь в комнату Дэнни закрыта – явно что-то не так. Волоски на руках встали дыбом, кожу покалывало от тревоги. Слишком тихо, даже если Дэнни все еще спит. В ванной темно, на кухне - никого. Миллер постучался в спальню Дэнни. Тишина.

- Дэнни? – Повернул ручку, толкнул дверь. Пусто. Единственным доказательством его ночного пребывания служили смятые простыни у изножья кровати. Миллер быстро прошел через кухню на балкон.

Входная дверь оказалась заперта, но цепочка, которую он сам накинул, прежде чем отправился в постель, болталась свободно. На двери висел лист меню местной пиццерии с нацарапанными на обратной стороне словами: «Скоро вернусь. Дэнни».

Сукин сын! Миллер метнулся в комнату. Быстро обул кроссовки, сунул за пояс пистолет, схватил сотовый, рассыпая по полу мелочь, лежавшую рядом на комоде. Ублюдок смылся, пока он спал, и прихватил с собой чертовы ключи. Миллер выскочил на площадку. Перепрыгивая через две ступеньки, вылетел на пустую улицу.

На противоположной стороне через квартал стоял его джип. Выходит, Дэнни ушел пешком. Но куда? Неподалеку находились несколько магазинов, но субботним утром они еще не работали. Просто выбери направление, и вперед. Миллер повернул налево, побежал по тратуару, выискивая, не мелькнут ли где черные волосы. Что ты задумал, Дэнни? У всех на виду, в общественном месте, сдавая убежище, рискуя жизнью! Гребаный мудак! Миллер прочесал уже два квартала, но повстречал лишь одинокого пса, роющегося в клумбе с петуниями, и какую-то бабу в халате, которая вышла на крыльцо за газетой.

Миллер уже почти сдался, решив развернуться, как увидел припаркованную у тротуара машину и человека, который стоял, прислонясь к стеклу со стороны водителя. Дэнни. Пришлось сдержаться, чтобы не заорать во все горло, не подбежать, не схватить этого кретина за шиворот и не оттащить обратно в квартиру. Вместо этого Миллер застыл, отделенный несколькими парковочными местами, скрывшись за стволом дуба – они украшали улицу через каждые десять метров и их голые ветви торчали ввысь скрюченными пальцами. Человек за рулем серебристого «мерседеса» казался незнакомым – лет тридцати, с каштановыми волосами, в темных очках. Он улыбался, глядя на Дэнни, а тот скалился в ответ, положив ладонь на крышу автомобиля. Вот он откинул голову и рассмеялся – глубокий звук почти моментально достиг ушей.

Человек из машины протянул через окно руку, и Дэнни тут же то ли дал пять, то ли ответил рукопожатием. Миллер почувствовал жар на коже, гнев; красные искры ярости сверкнули перед глазами. Мерседес моргнул фарами и тронулся, оставляя Дэнни с поднятой в прощальном жесте рукой. Проклятый мудак! Рисковал нашими жизнями, чтобы встретиться со своим любовником! Гнев поднялся из утробы и застрял в горле желчью, подобно рвоте. Поверить не могу! Ты дурак, Миллер, если не ожидал чего-то подобного.

Дэнни развернулся и зашагал по направлению к дому, когда заметил Миллера:

- Эй, что ты здесь делаешь?

- Вопрос в том, что здесь делаешь ты? – Ярость быстродействующей отравой разлилась по венам.

- Мне нужно было кое с кем встретиться. – Денни даже не притормозил, вынуждая Миллера прибавить ходу.

- Да, я заметил, - выплюнул он. – Кто это был?

- Друг.

- Да уж готов поспорить, - усмехнулся Миллер.

Дэнни остановился:

- Ты хотел что-то уточнить?

Миллер набрал полные легкие воздуха – ни за что на свете он не клюнет на столь очевидную приманку, даже находясь на вершине гнева.

- Ты рискуешь нашими жизнями. Он вполне может донести Инестрозе, где мы прячемся.

- Никогда!

- Неужели? Даже если ему станут выдирать ногти или подправят прекрасную мордашку? Знаешь, преданность быстро испаряется, когда Мадригал тычет в глаза бритвой.

- Глянь, сколько здесь домов. – Дэнни обвел округу широким жестом. – Грифф понятия не имеет, в каком именно мы остановились – может, прямо здесь, а может, где-то там. Я ничего ему не сказал, лишь назначил встречу на этом углу.

- Грифф? Милое имечко.

- Ага, тебе ли издеваться над странными именами? Из-за чего ты завелся на самом деле?

- Из-за того, что ты гребаный идиот! Так подставиться самому и подставить меня, потому что тебе не терпелось повидаться со своим… - Миллер захлопнул рот так резко, что рисковал прикусить язык.

- Ты ревнуешь, что ли? – Голос Дэнни наполнился то ли медом, то ли ядом.

- Иди к черту! А, все равно – что тебе нужно было от этого парня? Он тебе наркоту таскает?

- Я уже задолбался повторять, что не ширяюсь. – Дэнни прибавил ходу, быстрее перебирая длинными ногами.

- Не увиливай от ответа! – Миллер попытался удержать его за кожаную куртку. – Что ты от него хотел?

Дэнни ловко вывернулся, перехватил его руку и прорычал:

- Отвали. Может, ты и загнал меня в угол, вынудив стучать на Инестрозу, но я не работаю на Бюро, я сам по себе и тебе не подчиняюсь.

- Вот, значит, как. Может, пойдешь, расскажешь Инестрозе, что ты сам по себе? – Миллер шумно втянул воздух через стиснутые зубы, всматриваясь в изумрудную радужку, крошечный шрам над губой, скрытый темной щетиной; вот кончик языка облизал губы.

Челюсть сжималась в такт с бешеным пульсом. Они стояли нос к носу, находясь достаточно близко для драки, для прикосновения, для… поцелуя. Сердце замерло, кишки свернулись узлом - на мгновение Миллеру показалось, что Дэнни хочет именно этого. Тот качнулся вперед, но тут же отпрянул, оставив холодный ветер там, где только что чувствовалось тепло его тела.

Часть 5

Пистолет приятно давил на поясницу, придавая уверенности и отгоняя тревогу. Дэнни давно уже не выходил на улицу без оружия, поэтому последнее время ощущал себя голым.

Отомкнув дверь, бросил через плечо ключи Миллеру - тот подхватил их с убийственным взглядом – и проследовал в свою комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь ногой. Чертов законник! Думает, мне нужна нянька. Дэнни вытащил из-за пояса «сиг сауэр», взвесив смертоносную сталь на ладони – точно такой же конфисковали у него при задержании. Проверил предохранитель и спрятал пистолет под матрас. Не самое оригинальное место для тайника, за то можно быстро достать – иначе зачем он нужен?

Из ванной послышался шум воды – видимо, Миллер принимал душ. Денни вышел в гостиную и устроился на диване перед телевизором, захватив из холодильника банку кока-колы. Он старался унять гнев, но тот уже просачивался наружу, словно сигаретный дым через кулак. Дэнни никогда не избегал противостояния, никогда не боялся проявлять эмоции, но, как ни странно, ненавидел, когда люди на него злились. В детстве всегда старался угодить отцу, особенно когда старый ублюдок мучился с похмелья, а повзрослев, так и не смог перерасти потребность в одобрении.

Шум воды затих, дверь в ванную открылась, выпуская облачко пара. Дэнни подошел ближе и заглянул внутрь.

- Эй. - На него пахнуло теплым и влажным воздухом.

Миллер, одетый в одни джинсы, брился – в небольшом круге, оттертом на запотевшем зеркале, отражалось лицо, скрытое бородой белой пены.

- Что? – Голос Миллера прозвучал резко и скрипуче, словно бритва, вычищающая дорожку на щеке.

Дэнни прислонился плечом к косяку и шире приоткрыл дверь босой стопой:

- Я не хотел, чтобы ты волновался. – Почти извинение.

- А я и не волновался, - ответил Миллер, гладя на свое отражение.

- Не беспокойся о Гриффе, он вообще не при делах. Инестроза о нем ни сном, ни духом. Поверь.

- Поверить тебе? Я, по-твоему, полный кретин?

Ага, точно.

- Ты уходишь?

- Да. Но на улице в машине останутся дежурные, они за тобой приглядят.

- Ты куда?

Миллер промыл бритву в наполненной водой раковине, выпустив полчище крошечных волосков, расплывшихся по поверхности.

- Туда.

- На свидание к Рейчел?

- Не твое собачье дело, - огрызнулся Миллер и замолчал. – С чего ты взял, что у меня свидание?

- Ты побрился, - пожал плечами Дэнни. – Сегодня воскресенье, так что вряд ли ты собрался в офис. – Он прошел дальше и уселся на стойку раковины. – Как вы познакомились? Подозреваю, отнюдь не мексиканской ночкой, полной текилы.

Миллер посмотрел на него в упор:

- Я раньше служил в Миннеаполисе и встретился с ней в кабинете босса. Рейчел работала судебным секретарем.

- Выходит, когда тебя перевели, вы переехали вместе? – Денни покатал между ладонями флакон лосьона после бриться.

– Да.

- Надо же – специальный агент Саттон, живущий во грехе. Не так я себе представлял законопослушного гражданина.

Миллер потер подбородок:

- Мы не живем вместе. У нее своя квартира.

- Она настояла или ты?

- Это было обоюдное решение.

Он потянулся через Дэнни за полотенцем на вешалке и прижал его к лицу:

- Мне нужно идти.

- Не так быстро, Саттон. – Денни провел пальцем Миллеру вдоль гладкой теплой щеки. – Ты пропустил. – Черт, как здорово. – Вот.

Тот замер, в глазах промелькнула и тут же исчезла злость – у него удивительно быстро получалось обуздать гнев. Саттон казался практически непробиваемым. Эх, хотелось бы мне посмотреть, как ты теряешь контроль над эмоциями!

Миллер отшвырнул полотенце, оттолкнул от себя Дэнни, схватил и быстро натянул недрогнувшими руками белую майку.

- Рейчел любит, когда ты чисто выбрит? – Дэнни подставил палец под струю воды из крана. – Никакого ответа. – Лично мне ты больше нравишься со щетиной.

Миллер развернулся и двинулся на выход, но Дэнни быстро спрыгнул, блокируя дверь. Они стояли в узком проеме – невозможно было пройти, не задев друг друга. Взгляд Миллера светился ружейной сталью. Он знает, что я делаю и готов меня убить за это. Денни поднял руки, сдаваясь, и отступил с усмешкой:

- Только после вас.

Стоит обнять Рейчел, и все встанет на свои места. Они не виделись уже неделю – сначала работа, потом эта история с Батлером. Но как только хрупкие ладони Рейчел лягут ему на плечи, он тут же выкинет из головы Дэнни Батлера. Что за представление устроил придурок в ванной? Руки так и чесались стереть глупую ухмылку с наглой рожи.

- Это опасно, Миллер? – Между бровей у Рейчел залегла беспокойная складка.

Конечно, опасно, черт побери. Я же офицер ФБР.

- Не беспокойся, я очень осторожен. – Привычная ложь, которую твердили своим семьям все федеральные агенты, чтобы родные могли спать по ночам в благостном неведении.

Рейчел прошла в крохотную кухоньку, поправляя по пути журналы на столике:

- Ты не голоден? У меня есть куриный салат.

Привычная, предсказуемая, добросердечная Рейчел. Традиционная нитка жемчуга на шее, волосы, собранные в хвост, пахнут зелеными яблоками, ждущий доверчивый взгляд. Миллера уколола вина – сможет ли он когда-нибудь так же смотреть в эти сияющие глаза? Он коснулся твоего лица и тебе это понравилось.

Миллер в два шага приблизился к Рейчел, схватил за розовый свитер и толкнул на диван, яростно наваливаясь сверху.

- Миллер. – У нее перехватило дыхание. – Что ты делаешь?

Он улыбнулся, надеясь, что сумеет спрятать предательскую боль:

- Раздеваю тебя. – Помада на ее губах была липкой и сладковатой на вкус, а тело слишком податливым.

Рейчел смущенно рассмеялась и потянула его за руку, пытаясь вывернуться:

- Пошли в спальню.

Они опустились на белое шерстяное покрывало. Миллер сдернул с ее волос резинку, освобождая хвост.

- Я еще не принимала душ, - с придыханием прошептала Рейчел.

- Не важно.

Она сняла свитер, демонстрируя кружевной бюстгальтер:

- Дай мне минутку, ладно? Я быстро.

Миллер перевернулся на спину и закрыл лицо ладонями – ему хотелось убежать как можно дальше.

Приглушенно стукнула дверь, Дэнни глянул на циферблат в серебристом лунном свете – семь часов - и вытянул шею, высматривая через шторы высокую тень на стене в гостиной.

- Дэнни? – прошелестела тень.

- Я на балконе.

Миллер зашел через раздвижную фрамугу:

- Что ты делаешь, черт побери? Тебя могут заметить!

Дэнни хмыкнул и глотнул бурбон прямо из бутылки:

- Может, ты не заметил, но на улице темно. Ни хрена не видать. Погаси свет в квартире и присоединяйся. - Дэнни указал на соседний шезлонг, пригнувшись, словно от вражеского огня. – Но если ты настаиваешь, я сбегаю за камуфляжной краской.

- Заткнись, мудак, - проворчал Миллер, придвинув шезлонг с металлическим скрежетом.

- О, у нас наметился прогресс в отношениях. Я теперь не просто «Дэнни», а «мудак»!

Миллер хмыкнул, расстегнув куртку:

- Угу.

Дэнни передал ему бутылку. Прежде чем отхлебнуть из горлышка, Миллер покатал ее между ладоней. Когда тот подался вперед, чтобы вернуть виски, Дэнни уловил на его коже запах женщины. Схватив бутылку, он отвернулся, чтобы вдохнуть холодный свежий западный ветер. Одно дело представлять, чем Миллер занимался последние несколько часов, другое – почувствовать запах секса. Большая разница, правда, Дэнни?

Миллер уперся локтями в колени и окинул его краем глаза:

- Твой дружок Гриффин известная личность, - произнес он, растягивая слова. – Я навел справки.

- Пятерка за расследование. – Дэнни прикурил сигарету, зажав бутылку между колен, и бросил пачку на стол, предлагая Миллеру.

- Нападение при отягчающих. Он был твоим сокамерником в Ливенворте.

- Еще одна пятерка. – Щедрый глоток бурбона. – И что?

- Мы задержали его сегодня вечером – вывели из обращения на некоторое время. Он – свободный конец, и не мне тебе говорить, что Мадригал не оставляет концов.

Дэнни вскочил:

- У вас не было никаких оснований для ареста Гриффа!

- Это не арест, мы просто не можем допустить, чтобы он болтался по улицам, где его в любой момент запросто настигнет Мадригал или его подручные. Слишком большой риск – и для него, и для нас. – Миллер замолчал. – Есть еще кто-нибудь, кого Инестроза может использовать против тебя? Кроме Аманды и Гриффина? Друг или, может… любо…

- Нет. Я путешествую налегке. После Аманды я поклялся, что больше никого не возьму на борт, и сдержал слово.

Миллер потянулся к бутылке:

- Что между вами произошло? Почему вы расстались?

Дэнни откинулся назад и водрузил ноги на перила балкона:

- Думал, ты обо всем знаешь, Саттон. Я, - он поймал взгляд Миллера, - люблю мужчин. Вот что произошло между мной и Амандой. Я гей.

Вот и закончились пляски вокруг да около.

- Ходили слухи, но я не особо верил.

- Почему? Потому что я не виляю задницей и не подвожу глаза? – усмехнулся Дэнни.

- Нет. – Миллер так громко запротестовал, что стало понятно – он близок к истине. – Просто ты был женат…

- Иногда геи женятся. Но это не делает их натуралами.

- Вероятно, так и есть. Но зачем ты женился?

Дэнни порывисто выдохнул – никогда причины, по которым он женился, не оправдают его вины перед Амандой:

- Устал от одиночества. Ну, и не был до конца уверен, что гей. После Аманды поклялся, что больше не стану отрицать свои наклонности. – Он сделал еще один глоток. – Раз уж зашел разговор, почему вы с Рейчел до сих пор не назначили дату?

Миллер пожал плечами, впившись пальцами в подлокотник:

- Да все как-то некогда. Меня перевели, она искала работу. Я постоянно занят, мотаюсь туда-сюда.

- Ты же понимаешь, как это жалко звучит?

Миллер удивил его, невесело рассмеявшись:

- Кажется, спешка тут излишня.

Жалкие оправдания. Бедная Рейчел.

- Да, Миллер, если моя проблема – излишняя торопливость, то твоя, похоже, – излишняя тормознутость. – Замечание повисло между ними, как темная гряда грозовых облаков. Миллер смотрел на него нечитаемым затуманенным взглядом. – Держи. – Дэнни протянул ему виски.

Тот протянул руку и, соприкоснувшись с Дэнни длинными пальцами, принял подношение.

По косому лунному свету, пробивающемуся в окно, Миллер догадался, что уже далеко за полночь. Тело отдохнуло, но встревоженный разум упорно отказывался отбыть в безопасную и спокойную гавань сна. Можно встать, чтобы сделать себе бутерброд и посмотреть какое-нибудь ночное шоу. Или можно почитать – у него в сумке уже месяца три валялся какой-то боевик в мягкой обложке. И еще были записи разговоров с Дэнни, которые следовало расшифровать и запротоколировать. Или… Миллер закрыл глаза, стараясь вызвать в памяти образ Рейчел. Чистая молочно-белая кожа, благоухающая цветами после душа. Он пошире раскинул ноги, согнув их в коленях, протер пальцы о простыню, вспоминая, какой теплой и мягкой была сегодня Рейчел. Небольшая, но тяжелая грудь в его ладони, бледно-розовые соски под языком.

Миллер отбросил простыню, спустил боксеры. Попытался представить, как Рейчел изгибается под ним, обхватывает ногами… Но ничего не получилось. Вместо этого ему привиделась мужская рука, стирающая со щеки пену. От прикосновения искрится кожа и теплеет в животе. Наверняка Дэнни очень шумный в постели – шепчет, стонет, кричит от удовольствия. Рука Миллера замерла, глаза распахнулись. Черт возьми, что он делает? Мечтает о Дэнни, отдрачивая, и с каждой новой фантазией о темных антрацитовых волосах, полных губах, змее, свернувшейся клубком для атаки, член становится тверже и чувствительнее, а тело охватывает мелкая дрожь.

Дерьмо. Миллер глубоко вдохнул и попытался очистить разум - у него получится сделать это, не думая о Дэнни; провел ладонями по внутренней стороне бедер, пальцы нырнули в жесткие волосы, обхватили плоть, медленно поглаживая и кружа вокруг головки, размазывая выступившую смазку по всей длине. Он сжал свободной рукой простыню, зажмурился, яростно стиснул зубы, стараясь вспомнить всех женщин, которых он хотел и которые побывали в его постели. Но когда обрушился желанный оргазм, с губ сорвалось имя Дэнни, а перед глазами мелькнуло небритое лицо с нахальной улыбкой.

Черт, вот бы Этвуд его сейчас увидел! Дэнни имел-я-их-всех Батлер в костюме за две тысячи баксов потягивает шампанское из тонкого хрустального бокала! Конечно, смокинг он купил в кредит и в обыденной жизни привык скорее к еде из Макдональдса, чем к филе миньон, но все же неплохо, неплохо…

- Дэнни. – На плечо легла тяжелая ладонь, словно стальные когти впились в кожу. – Наслаждаешься?

Он нацепил льстивую улыбку:

- Великолепный прием, мистер Инестроза.

- Хорошо. – Инестроза подхватил бокал с подноса подошедшего официанта. – А где Аманда?

- Она не смогла приехать. – Дэнни запнулся. - Наш брак переживает не лучшие времена.

Инестроза нахмурился:

- Прискорбно слышать. Надеюсь, ваши проблемы не скажутся на услугах, которые она любезно нам оказывает.

- Нет, пока она в деле. – Дэнни не хотел подписывать ее на длительный срок, но и не хотел, чтобы Аманду рассматривали как одноразового челнока.

Инестроза указал бокалом на пару, позирующую фотографу в саду у розовой клумбы:

- Моя Лили – прекрасная невеста, не так ли?

Черт, как ответить-то? Одно развязное слово о дочери Инестрозы, и будешь валяться с разбитыми коленными чашечками. А недооценишь красоту, останешься со сломанной челюстью.

- Да, мистер Инестроза, вы можете ею гордиться.

Легкое похлопывание по руке означало, что он сделал правильный ход. «Как по минному полю», - Дэнни мысленно скорчил сам себе гримасу. Но все же почувствовал некоторое удовлетворение от молчаливого одобрения Инестрозы. Босс всегда вызывал в душе странное сочетание страха и преданности. Было бы намного проще, если бы Дэнни мог его просто ненавидеть.

- В понедельник утром возвращайся к делам. – Инестроза подмигнул и скрылся в толпе гостей. Дэнни проводил его долгим взглядом, опустошив фужер одним глотком.

Он поднялся по каменной лестнице, ведущей на террасу – все равно к столам с закусками не подобраться – там очередь в три ряда. Сверху виднелся лишь кончик крыла ледяной скульптуры – то ли лебедя, то ли ангела. За бесконечной синевой океана алел закат – солнце опускалось за горизонт. Дэнни не переставал удивляться соленому ветру, шуму прибоя, неудержимому простору. Они лишний раз доказывали, что его дерьмовая жизнь и неправедный выбор не имеют никакого значения. И это утешало каким-то извращенным образом. Инестроза с женой Марией присоединились в саду к новобрачным. Сегодня босс широко улыбался, позируя для семейной фотографии, - ни капли жестокости во взгляде.

- Дедуля! – Трехлетняя внучка Инестрозы подбежала через толпу к деду и громко заливисто рассмеялась, когда он легко подхватил ее и подкинул ввысь. Дэнни не отрывая глаз смотрел, как она похлопала его по изрытым шрамами щекам и что-то зашептала на ухо, запустив пальчики в роскошную темную шевелюру с легкой проседью. Девочка не боялась, не ведала страха в объятьях деда, не подозревала, на какие зверства он способен. Для нее Роберто Инестроза всегда будет хорошим человеком, человеком, у которого на ногах она танцевала на свадьбе тети Лили, который тайком подложил ей на тарелку свой кусочек праздничного пирога, когда мать отвернулась.

Дэнни зацепил взглядом человека, стоящего у французского окна и подглядывающего за ним исподтишка. Черт, черт, черт!

- Дэнни. – Мадригал подошел, растекаясь в злой снисходительной усмешке.

- Хуан.

- Прекрасная вечеринка.

- Да.

- Наверное, здорово снова оказаться на свободе. Слышал, Ливенворт отнюдь не пикник.

Дэнни пожал плечами:

- Я выжил. – И стал всматриваться в толпу, чтобы найти предлог для побега.

- Я тут подумал… - В голосе Мадригала послышалась скука, но глаза горели предвосхищением удовольствия, с которым он причинял людям боль.

«Не смей, не смей произносить при мне это имя. Иначе я убью тебя. Вырву кадык голыми руками»!

- Про Ортиса, - продолжил Мадригал. - Помнишь его?

Дэнни с силой сжал челюсти, слишком поздно почувствовав привкус крови от прикушенной щеки:

- Да, - выдавил он. – Помню.

Мадригал покачал головой и сморщил лоб в притворном беспокойстве:

- Ужасная, ужасная смерть. Так жаль.

Перед глазами мелькнули брызги крови, на лбу выступила испарина, кишки скрутились в узел.

- Да пошел ты! – Дэнни с остервенением вцепился в перила, стараясь побороть ярость. Шрам на бедре запульсировал, словно только-только бритва полоснула по артерии.

- Возьми себя в руки, Дэнни. Разве ты не пережил это уже давным-давно? – засмеялся Мадригал.

- Боже, кто помочился в твою тарелку? – Дэнни засунул ногу в кроссовок.

Миллер с угрюмым лицом оторвался от кофе:

- Что? – рявкнул он.

Дэнни закатил глаза:

- Ты сидишь и пялишься на свой завтрак последние полчаса с видом озлобленного пещерного человека.

Миллер проигнорировал его, опять уставившись в кукурузные хлопья. Дэнни не мог понять, что же случилось. Вчера вечером они сидели на балконе, болтали, границы между ними ослабли, ему даже показалось, что он почувствовал вкус настоящего Миллера, словно виски, которое они распили на двоих. Но утром тот захлопнулся, как стальной капкан, ожесточился, оказывая сопротивление.

- Да и пожалуйста, - вздохнул Дэнни. – Пойду пробегусь на дорожке.

Он с детства привык держать себя в форме. Сначала помогал старику ухаживать за скотиной, ремонтировал забор, гонял стадо. И даже когда основную часть земли продали, он оставался сильным и худощавым. Тюрьма и страх тоже не давали заплыть жиром. В заключении он никогда не упускал шанс развеять скуку, тягая железо или нарезая круги по двору. Мгновенная реакция и хорошо поставленный удар требовались как за решеткой, так и на свободе. И пребывание в ловушке конспиративной квартиры не повод сачковать. Ему наверняка еще не раз придется драпать от Мадригала.

Пять миль на беговой дорожке, двести приседаний, сто отжиманий - такая рутина каждое утро, хотя сейчас следовало отказаться от приседаний из-за порезанного бока. Пока Дэнни занимался, Миллер обычно сидел у себя в комнате с гарнитурой в ухе, но сегодня он устроился за журнальным столиком у стены с ноутбуком, медленно стуча по клавиатуре и заглядывая в желтый блокнот.

- Вижу, ты пошел на курсы машинописи Дэнни Батлера.

- Что? – спросил Миллер не поднимая головы.

- Текст набираешь двумя пальцами.

- Да, - согласился тот. – Хреновая из меня машинистка.

Ну что ж, хоть какой-то прогресс, больше одного слова в ответ.

Дэнни приступил к серии отжиманий:

- И как же… парня… из канзасской… дыры… занесло в ФБР? – поинтересовался он, отплевываясь от коверной пыли.

- За словами следи. Этвуд тоже далеко не столица.

- Не спорю. – Дэнни поднялся. – Я первый признаю, что Этвуд та еще помойка. – Достав бутылку из холодильника, он уселся напротив на табурет и стал жадно глотать ледяную воду.

- Так как?

- Что как? – раздраженно вздохнул Миллер.

- Ка-а-а-к, - протянул Дэнни с усмешкой, - ты оказался в ФБР?

- Это не интересно.

- А похоже, что у меня тут куча занимательных историй на выбор?

Миллер отвел глаза и опустил плечи, Дэнни на миг показалось, что из-за плотного занавеса выглянул смущенный застенчивый мальчишка. Рассказывал ли он вообще кому-нибудь о себе? Глубоко в груди потеплело, словно проснулась нежность, хотя он не знал, как назвать это чувство – уже давно Дэнни не испытывал ничего кроме страха, вины и желания выжить.

- Серьезно, Миллер. Мне интересно.

Тот взглянул на него, прикрыв ноутбук.

- Мама умерла, когда мне исполнилось девять.

- От чего?

- Рак.

Дэнни облизал зубы и прищелкнул языком:

- Вероятно, это тяжело.

- Да. Отец так и не смог оправиться. До сих пор. После того, как мама ушла, он как будто сдался. В его душе поселилась ночь.

Навряд ли отец Дэнни вообще заметил бы, что умерла жена – разве что если ему перестали готовить обед и стирать рубашки. Бытовые неудобства его очень сильно раздражали.

- Но он заставил меня закончить школу, - продолжил Миллер, - а когда пришло время, настоял, чтобы я поступил в колледж. Мама всегда мечтала, чтобы хотя бы один из ее детей получил образование.

- Канзасский Государственный Университет?

- Откуда знаешь?

- Твоя вчерашняя толстовка.

- А. Да, он. Никогда не думал, что единственный в семье закончу колледж. Мой старший брат после школы обрюхатил подружку, так что пришлось жениться. У сестры Джуни всегда была светлая голова, но она тоже почти сразу после выпускного выскочила замуж и отказалась от мечты. Остался только я. И я поступил. – Он пожал плечами.

- Они наверняка гордятся тобой.

Миллер посмотрел на потолок, откинувшись на стуле на две ножки:

- Наверное. Но мы редко видимся. У Джуни муж и четверо детей, а Скотт вкалывает на конвейере. Отец заперся на ферме и не желает уезжать. Так что они дали мне шанс стать кем-то большим, я им воспользовался и уже не чувствую себя частью семьи. – Он качнулся, избегая смотреть на Дэнни.

- И как тебе колледж?

- Да нормально, хотя приходилось постоянно зубрить – я не из умников.

- Мне нравилось учиться. – Дэнни улыбнулся на скептический взгляд Миллера. – Можешь не удивляться.

- Почему тогда не поступил в колледж?

- Даже в голову не приходило. У нас в семье такое не принято. Как только мне исполнилось восемнадцать, я тут же сбежал из Этвуда подальше.

- С чего? – Миллер лениво помешивал ложкой размокшие хлопья.

Дэнни напрягся – он ненавидел вспоминать об отце.

- Да как и тысячи мальчишек. Мы с отцом разошлись во мнениях относительно жизни. – Хотя он старался говорить тихо и спокойно, но острый глаз Миллера приметил дергающийся кадык и бегающие глаза.

- А конкретней?

- У него злой нрав, и он не стеснялся применять ремень или что там ему под руку попадалось. И еще острый язык. Я прекрасно знал, что он обо мне думает. Он постоянно хотел меня переделать. Черт, я даже не помню, каким я был ребенком. Но это все равно не мешало ему меня пороть. А потом он застукал меня с соседом, ровесником.

- И что вы делали?

- Да так, ничего особенного, вполне невинные вещи. Но в тот день отец уверился в своих подозрениях. Он плюнул и выпихнул меня пинком под зад. С тех пор я его не видел. Вообще-то, мы говорили о том, как ты попал в ФБР. – Дэнни точным броском отправил пустую бутылку в мусорное ведро.

- Я же говорю – не о чем рассказывать. Я всегда хотел стать копом. На последнем курсе проводили семинар по профориентации, я взял буклет ФБР.

- И… - продолжил Дэнни, когда тот замолк.

- И после выпуска поступил в полицейский департамент в Уичита, прослужил там два года, а потом обратился в Бюро. Меня приняли и отправили в Куантико[3]. Мое первое место службы – Миннеаполис, затем меня перевели сюда.

- Ты любишь свою работу?

Миллер колебался, подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего:

- По большей части, да. После 9/11 многие ринулись воевать с терроризмом, но мне это не по душе. Мое дело – наркоторговцы.

- Почему?

- Когда работаешь с терроризмом, никогда не знаешь, с кем конкретно борешься. А я предпочитаю иметь конкретную цель.

- Как Инестроза.

- Да, как твой разлюбезный босс.

- Знаешь, он ведь не полный отморозок. - В Дэнни заговорила странная преданность боссу, необходимость защитить от нападок, словно у сварливого мужа, который постоянно говорит гадости о собственной супруге, но тут же лезет в драку, стоит кому-нибудь из окружающих с ним согласиться.

- Как у тебя язык повернулся? – вытаращился на него Миллер. - Ты вообразил, что Мадригал действует по собственной инициативе, а не выполняет его указания? Они – мерзавцы. Торгуют наркотой, убивают людей, даже не задумываясь.

- Но у него есть семья, которая его любит. – Дэнни опустил глаза. – А у меня даже этого нет. Вероятно, он совершал и правильные поступки.

- И это делает его хорошим человеком? Потому что у него есть жена и дети, которые его любят? Но они даже не подозревают, какой он на самом деле.

- Нет, это не делает его хорошим человеком, но и не значит, что он законченный мерзавец.

- Он промыл тебе мозги, - прошипел Миллер с отвращением.

Дэнни задумался:

- Ну, может, чуть-чуть. И, может, у медали две стороны. Я знавал многих копов, страдающих от туннельного зрения. Прямо как ты. По-вашему есть лишь белое и черное, вы не признаете полутонов. – Дэнни встал со стула и снял футболку. – И это делает жизнь ужасно скучной.

- Что ты творишь? – голос Миллера сорвался на фальцет.

Дэнни знал силу своего тела и на собственном тяжелом опыте научился ею пользоваться. Он закинул футболку на шею, согнул руки, ухватившись на концы и демонстрируя объемные бицепсы.

- Собираюсь в душ.

Глаза Миллера шарили по рельефным мышцам. Лицо оставалось невозмутимым, но пальцы судорожно сжали край стола.

- Похоже, пора снимать швы, - сказал он, едва разомкнув челюсть.

Дэнни посмотрел вниз. Он почти забыл о травме, она даже не чесалась.

- Да, сегодня, вроде, десятый день.

Миллер достал телефон:

- Позвоню кое-кому, выясню, можно ли отвезти тебя в больницу.

Часть 6

Господи, такое ощущение, будто он пытался организовать пилотируемый космический полет, а не снять несколько швов – полдня Миллер висел на телефоне, чтобы скоординировать поездку Дэнни в больницу.

Наконец после полутора десятков звонков Миллер решил, что просто отвезет его в госпиталь Святого Луки, засунет в смотровую в травматологии и быстро выцепит обратно. Но переговорив с начальством, признал этот план слишком рискованным и надумал вызвать врача на конспиративную квартиру. Однако в офисе генерального прокурора побоялись, что врача запросто могут подкупить, чтобы узнать месторасположение свидетеля.

- Да ради бога! – выдохнул Миллер в трубку и оттолкнул коробку с китайской лапшой, которую доставили полчаса назад. – У вас что, нет ни одного человека, который вытащил бы из него эти проклятые нитки? - Из кухни послышался смех Дэнни. – Ничего смешного. – Миллер постарался напустить на себя суровый вид.

- А по-моему, обхохочешься к чертям. – Дэнни зашел в гостиную с двумя бутылками пива, поставив одну перед Миллером. – ФБР не может никого найти, чтобы снять мне швы. Я решу эту проблему за пять секунд.

- Что? Ладно, перезвоните мне, - раздраженно бросил Миллер в трубку и нажал отбой. Повернулся к Дэнни, открывая бутылку. – Да неужели? И как?

- Жди, - ответил тот и скрылся у себя в комнате. Спустя минуту он вышел, сжимая что-то в кулаке. – Вот. – Он раскрыл ладонь.

- И что? – Миллер уставился на швейцарский армейский нож.

Дэнни вытащил крохотные ножницы и пинцет:

- Давай, Саттон, приступай, - усмехнулся он.

- Что? – поперхнулся пивом Миллер. – Я не врач.

- Да ладно, ты ведь вырос на ранчо?

- Да, - осторожно согласился он.

- Я тоже. И делал такие отвратительные вещи, по сравнению с которыми вытащить нитку – детская забава. – Никогда не помогал кабанов кастрировать?

- А вдруг заражение? – тянул время Миллер.

- Рана уже зажила, именно поэтому швы надо снять. Слушай, ты действительно хочешь полночи решать вопрос, как доставить меня в больницу, а потом убить еще полночи, дожидаясь доктора? – Дэнни протянул нож. – Тут дел на десять минут. Я бы сам управился, но у меня рука под таким углом не сгибается.

Уставившись на пальцы Дэнни, Миллер представил, как вытягивает темные нитки из его кожи, а перед глазами маячит обнаженный торс. Не делай этого, Миллер. Что ты пытаешься доказать? Что можешь? Что ничего не представлял вчера ночью в постели? Что тебе удалось выбросить его из головы? Не поддерживай игру, в которую он перед тобой играет. Возьми телефон и найди подходящего врача.

- Ладно, давай свой нож. – В глазах Дэнни горел вызов, и Миллер его принял.

Слишком поздно он вспомнил, что еще в детстве Скотт во всю пользовался тем, что он не мог пойти на попятную, и удачно им манипулировал. Как-то они поспорили, что Миллер не сможет долго удержать ладонь над зажжённой свечой. Наверное, он так и прожег бы руку насквозь, если бы Джуни не подняла крик на весь дом. На руке остался шрам. Видимо, с тех пор Миллер Саттон так ничему и не выучился.

- Держи. – Дэнни включил лампу на столике у подлокотника, сел на диван, стянул через голову свитер, растрепав волосы. Затем пришла очередь белой майки. Чуть ниже пушистой поросли волос на груди, дорожкой переходящих на живот и скрывающихся за пряжкой ремня, открылся неровный ряд стежков. Миллер тут же отвел глаза, делая вид, что изучает собственные ногти на руках, пока горячий румянец заливал щеки, шею, а затем окатил все тело крутым обжигающим кипятком.

- Готов? – спросил Дэнни, приподнимая левую руку, чтобы облегчить доступ к ране.

Кивнув, Миллер опустился на колени, внимательно изучая ряд темных узелков, отчаянно стараясь сосредоточиться именно на них и не отвлекаться на посторонние раздражители.

- Была не была, - пробормотал он, осторожно притрагиваясь к боку Дэнни.

Тот дернулся, со смешком втянув через зубы воздух, и пояснил:

- Холодно.

- Извини, это от бутылки. – Миллер, разогревая, потер ладонь о бедро. – Теперь лучше? – Он опять коснулся, ощущая пальцами теплую и гладкую кожу.

- Да.

Миллер осторожно перекусывал ножницами каждый стежок.

- Не больно, - успокоил его Дэнни.

Звенящая тишина комнаты нарушалась лишь тихим прерывистым дыханием Дэнни и слабым металлическим клацаньем ножниц. Но Миллеру казалось, что все звуки заглушает грохот собственного сердца.

- Сейчас дерну, - предупредил он. Ему хотелось, чтобы Дэнни по своему обыкновению отвесил какую-нибудь шутку – безмолвие угнетало, вытягивало весь кислород из комнаты, вызывая удушье. Почти физически ощущая пристальный взгляд, Миллер быстро и плавно вытащил пинцетом первый кусочек нитки.

- У тебя неплохо получается, - тихо сказал Дэнни.

- Тебе часто накладывали швы? - Миллер постарался разогнать наметившийся интим.

- О да. На затылке – самые уродливые.

Миллер достал последнюю нить, не в силах оторвать глаз от ярко-красной линии на коже.

- Вот и все. Готово.

Миллер не отдернул руку, по-прежнему удерживая Дэнни за бок и пялясь на свежий шрам, который манил, требовал прикоснуться.

Господи, да что же с тобой, Миллер? Ты впервые не в состоянии сдержать собственные порывы!

Нахлынувшее неустанно возрастающее желание пробило брешь в стальной воле. Миллер подался вперед, провел пальцем вдоль рубца, погладил гладкую кожу. В нос ударил все тот же знакомый аромат сигаретного дыма, мыла и пота, что он ощутил во время борьбы с Дэнни. Самый приятный запах на свете; хотелось прижаться лицом к мускулистой груди и вдохнуть как можно глубже.

Миллер поднял голову: Дэнни пристально смотрел на его руку – без издевки, просто наблюдая, – а глаза проникали сквозь защиту, обнажая то, что он всю жизнь старался скрывать.

- Дэнни... - Миллер сам не знал, чего просит, но, тот, похоже, прекрасно понял, немного спустившись с дивана и просунув колено ему между ног. Погладил вдоль подбородка, так же, как и вчера, но на этот раз не остановился, а скользнул большим пальцем по нижней губе:

- Я хочу тебя поцеловать, - прошептал Дэнни. Придвинулся и замер в сантиметре от лица Миллера. – Можно?

Глухой стон, вырвавшийся из горла, перешел в низкое рычание. Миллер не смог вымолвить ни слова, но тело ответило само, подавшись навстречу и заглушая протест рассудка. Да. Да. Да.

Дэнни вцепился в обивку, стараясь удержаться, наклонился, лизнул нижнюю губу Миллера и медленно втянул в рот.

Казалось, если не закрывать глаза, то не потерпишь окончательного поражения, не поддашься страсти. Но от нежных настойчивый прикосновений полных губ разомкнулись уста, и сами собой затрепетали, опускаясь, веки. Миллер почувствовал, как теплые пальцы обхватывают затылок и начинают перебирать волосы, притягивая ближе. Он и сам не заметил, как руки легли Дэнни на талию. Несмотря на нежность и мягкость, Миллер не мог притвориться, что целуется с женщиной. Лицо царапал щетинистый подбородок, голову сжимали большие сильные ладони. На губах ощущался привкус пива и китайских специй - ничего женственного. Сейчас все было по-другому - вероятно, сам вкус Дэнни, настоящий мужской вкус.

Дэнни чуть отпрянул. Горячее дыхание опалило губы, Миллер не открывая глаз облизнулся и снова приник к приоткрытому рту. На этот раз застонал Дэнни, его язык настойчиво протолкнулся через зубы, скользнул по внутренней стороне щеки, нёбу, приласкал язык Миллера.

Миллер провел руками вверх вдоль тела Дэнни и обхватил его лицо, пальцы поглаживали колючие щеки в такт движениям языка. Из нежного поцелуй превратился в напористый и атакующий.

Дэнни сжал талию Миллера ногами. Когда он невольно притерся бедрами к паху Дэнни, то почувствовал внушительный бугор.

Из легких с оглушающим свистом вырвался весь воздух, как в детстве, когда мать взяла его на прогулку в парк и он с размаху упал с качелей, распластавшись по земле.

Джинсы стали тесными и давили между ног, бедра напряглись и прижались к животу Дэнни. В горле клокотало - Миллер задыхался.

Дэнни с силой вцепился в его шевелюру, притягивая еще ближе; боль огненной дорожкой пробежалась от затылка вниз по спине.

Миллер дернулся назад – грудь вздымалась, на лбу бисером выступили капельки пота. Щеки Дэнни горели, губы оставались приоткрытыми, большой палец все еще вырисовывал ленивые восьмерки на затылке Миллера. Ошеломленный и уязвимый взгляд испугал его больше, чем если бы Дэнни тут же скинул одежду и набросился на него. Миллер отпрянул, упав на руки, быстро отполз словно краб и тяжело поднялся, выставив вперед ладони, когда Дэнни оказался рядом:

- Я… мы… я…

- Миллер, - мягко произнёс Дэнни

- Я не гей! – выпалил Миллер, вытирая тыльной стороной ладони припухший от поцелуя рот.

- Уверен? – Никакого обвинения в голосе, лишь любопытство.

- Уверен! Я не такой, как ты.

Дэнни словно захлопнулся, взгляд заледенел, лицо превратилось в нахальную маску, которую Миллер впервые увидел в комнате для допросов.

- Да неужели? А что это сейчас терлось о мой живот? Не похоже, что бы оно предлагало: «Давай просто дружить».

- Я не гей, - упрямо повторил Миллер.

- Это единственный аргумент? – Дэнни угрожающе пер на него. – Потому что если других нет, то, думаю, мы быстро с ним разберемся.

- Нет, черт побери. – Миллер с облегчением спрятался за гневом. – Не единственный. Я агент ФБР, а ты – преступник, информатор по моему делу.

Глаза Дэнни сузились:

- Так значит, потому, что я преступник? Или потому что гей? Или потому что ты боишься вытащить свое дерьмо наружу? Или потому что это противоречит твоему правильному и прилизанному прозябанию?

Миллер двинул кулаком по журнальному столику:

- Я не из тех, кто станет рисковать делом всей жизни или карьерой ради кого-то вроде тебя!

Дэнни вздрогнул, словно его ударили:

- Наверное, приятно всегда быть таким чертовски самоуверенным? – выплюнул он. – Все время чувствовать моральный перевес, собственную исключительность и чистоту? Жаль, что жизнь не только черная или белая, какой тебе нравится её изображать. Уверен, ты погубил множество людей, играя в свои миленькие федеральные игры. И не только таких, как я, которые спускали курок, но и тех, кто просто попался под руку.

Миллер склонил голову словно легавая, почуявшая добычу… или как коп, зацепившийся за неосторожную обмолвку. Отступил назад. Что это было? В его деле нет ничего об убийстве или нападении. Никаких слухов на улицах.

- Ты нажимал на курок? – спросил он осторожно. – Ты кого-то убил, Дэнни?

Тот глубоко вдохнул, буря гнева в глазах отступила, ее сменили тени старых призраков.

- Да, убил. Но не так, как ты подумал.

- Дэнни, что…

Дэнни отвернулся, его голос стал безликим и далеким, словно он разговаривал с незнакомцем:

- Не имеет значения. В конце концов, все уже быльем поросло.

- Он признался в убийстве.

- Что?

- Он сказал, что кого-то убил, - повторил Миллер в трубку, понизив голос.

Дэнни мылся в душе, Миллер слышал шум воды даже через закрытую дверь.

- Он сказал, что все не так, как я думаю. Понятия не имею, что это значит. Может, стрельбы вообще не было? Может, он действовал по принуждению? Речь шла лишь о спущенном курке.

- Как объект проговорился?

Миллер практически слышал скрип шестеренок в голове у Колина:

- Долгая история. – И я никогда тебе ее не расскажу.

- Ну что ж, для меня это новость. По нашим данным Батлер не совершал убийства. – Колин Риггс работал в спецотделе по борьбе с наркотиками пятнадцать лет и наверняка услышал, если бы о таком болтали на улицах. – У тебя есть какие-нибудь подробности? В каком направлении копать? Может, имя?

Миллер хмыкнул:

- Нет. Не думаю, что он даст нам показания на самого себя.

- Да, глупый вопрос. Я поспрашиваю тут, но на многое не рассчитывай.

- Ладно, есть еще кое-что…

Дверь ванной открылась, выпустив облачко пара. Дэнни, даже не глянув в сторону Миллера, проследовал к себе в комнату. По крайней мере сегодня он потрудился надеть футболку.

- Я не могу сейчас говорить, - пробормотал Миллер. – Давай встретимся позже.

- Ладно. Через пару часов. Давай в «Куаффе» около пяти. Пропустим по пиву.

- Договорились.

Время до назначенных пяти часов тянулось бесконечно долго. Миллер устал от постоянных попыток игнорировать Дэнни в квартире площадью семьдесят квадратных метров. Его присутствие ощущалось и разъедало даже через закрытую дверь. Так же Миллер с ужасом осознавал, что допустил оплошность и сблизился с Батлером, подошел к опасной черте, когда служебные отношения стали перерастать в нечто более глубокое. Этот темный неизведанный путь отвращал и пугал, Миллер предпочитал безопасную ясно освещенную дорогу профессионального общения. Но ты скучаешь, скучаешь по его голосу, тому, настоящему, а не глухому и безликому, которым он разговаривает с тобой сейчас.

Миллер заколотил в его дверь, старясь прогнать непрошенные мысли:

- Дэнни, мне нужно с тобой поговорить.

- Что?

- Выйди. – Миллер счел унизительным орать через дверь.

Дэнни прошел мимо него и плюхнулся на диван:

- Ну? – Усмехнулся он, выгнув бровь.

Миллер опустился в кресло напротив:

- Что ты можешь рассказать об убийстве, которое упоминал прошлым вечером.

Дэнни поднял на него скучающий взгляд:

- Ничего.

- Не трахай мне мозги!

- Я не идиот, Миллер. Ты вчера вполне четко обозначил границы. Ты – коп при исполнении, так ведь? – Денни ухмыльнулся. – Я был бы полным придурком, если ответил по-другому.

Миллер подавил нетерпеливый вздох:

- Ладно. Тогда давай поговорим об Инестрозе. Как ты с ним связался?

- Я уже рассказал.

- Нет. Ты скормил мне отредактированную версию, а теперь я с удовольствием послушаю полную.

Дэнни встал:

- Тогда лучше под пиво. – Миллер думал, что тот и ему принесет и даже протянул руку, но Дэнни вернулся только с одной бутылкой.

- Ты говорил, что работал на автомойке.

- Да. Таких ребят постоянно вербуют, вероятно знают, какая это дерьмовая работа, парни постоянно подыскивают что-нибудь еще.

- Через тебя он больше никого не привлекал?

- Нет. – Дэнни отвернулся и сделал большой глоток.

Миллер ждал, но продолжения не последовало.

Дэнни не врал, но что-то оставалось недосказанным, он мог побиться об заклад.

- Что произошло после того, как ты сел в машину?

- Я оказался повязан. Меня отвезли на захудалый склад на окраине. Когда мы прибыли, Инестроза поведал, в чем будет заключаться моя работа. Отказаться я уже не мог.

- Что именно он сказал?

Дэнни разглядывал свои ладони:

- Я попытался вякнуть насчет того, что передумал, но он сказал, что теперь я знаю, где склад, так что пути назад нет. Пришлось согласиться. Мне только-только исполнилось восемнадцать. Я испугался. – Дэнни улыбнулся грустно и тоскливо. – Поэтому старался изо всех сил.

Миллер представил Дэнни – практически мальчишку, трясущегося от ужаса, который попался в ловушку и не видит возможности выбраться. Вот так в одночасье из-за неверного выбора жизнь катится под откос.

- С чего начинал?

- С мелочёвки. – Дэнни пожал плечами. – Доставка незначительных доз дилерам, погрузка-разгрузка. Никакого доступа к большим партиям или наличным. Он мне еще не доверял.

- Много денег заработал?

- Не очень, но больше, чем на автомойке. Выплаты росли медленно, но неуклонно. Со временем я смог купить новую машину, снять квартиру в приличном районе. Где еще найдешь такую оплату?

- Он соблазнил тебя деньгами?

- Да. И в какой-то мере ответственностью – Инестроза начал доверять мне, поверил в мои способности. Мозгов ему не занимать. Он понял, что мне нужен кто-то, кто бы мной гордился, и воспользовался этим.

Миллер поймал его взгляд, почувствовав сострадание к мальчишке, которым когда-то был Дэнни, и к человеку, которым он вынужденно стал.

- С кем ты работал?

Дэнни отвел глаза:

- С еще одним парнем.

- Как его зовут?

- Не помню.

- Он все еще в банде у Инестрозы?

- Нет.

- Что с ним случилось?

- Не знаю.

Ложь легко сорвалась с языка, но Миллер уловил, как дернулся кадык и забилась жилка на горле у Дэнни – хреновый из того игрок в покер.

- Что ты скрываешь? – с нажимом спросил Миллер, наклонившись вперед и облокотившись на колени.

- Не твое собачье дело.

- Все что связано с Инестрозой – мое дело.

- Нет, - прохрипел Дэнни. – Не желаю говорить об этом. Особенно с агентом ФБР.

- Теперь от твоих желаний ничего не зависит. Ты утаиваешь важную информацию, и я хочу ее получить.

- А вот хрен. Я скажу лишь то, что тебе необходимо знать, чтобы прижать Инестрозу, и ни слова больше. – Он хитро улыбнулся. – Но, может, ты захочешь немного поторговаться? Ты мне рассказываешь что-то личное про себя, а я, возможно, соглашусь поведать кое-что о себе.

Миллер откинулся на спинку, послал Дэнни ледяной взгляд и разочарованно вздохнул. Похоже, Батлер решил вернуться к своим играм. Ну что ж, поиграем, в конце концов, это всегда считалось частью работы. Только не выдавай ничего личного, играй по собственным правилам.

- Ладно, - оставаясь внешне спокойным, согласился он. – Что бы ты хотел услышать?

- Почему ты решал стать копом на самом деле? Из-за чего? От чего ты прячешься за своим значком? – Дэнни атаковал его вопросами, и Миллер догадался, что тот уже давно хранил свои боеприпасы, ожидая подходящего случая. Что бы Батлер не имел в виду, упоминая убийство, безусловно, в цель он попадал неплохо.

- Дэнни, я не…

- Что там насчет Рейчел? И не надо заливать, что вам некогда поженится. Поверить не могу, что она повелась на эту хрень.

- Даже слушать не хочу! – Миллер вскочил на ноги.

Денни тоже встал с дивана, пристально сверля его злобным взглядом:

- Обратка - это ад, не так ли, Миллер?

Когда он попытался отойти, тот схватил его за запястья:

- Стоять! У меня есть еще пара вопросов. Помнишь, как ты засунул язык мне в горло, а потом попытался сделать вид, что тебе не понравилось? По крайней мере, я сам себе не вру о том, кто я есть – пидор с криминальным прошлым. А вот кто ты, мать твою?

- Захлопни пасть! – прорычал Миллер, пытаясь вырваться, сбежать и от Дэнни, и от безжалостных слов, которые били точно и жестоко по самому больному.

Колин был единственным человеком, которого Миллер мог с некоторой натяжкой назвать приятелем, - ближе он подпускал только Рейчел - и это обескураживало, учитывая, что они практически не встречались вне работы и не обсуждали ничего, кроме работы.

Миллер заметил в переполненном баре его рано поседевшую голову, отсвечивающую под неоновыми огнями. Колину едва перевалило за сорок, у него была жена и трое детей, о которых он никогда не рассказывал коллегам, отделяя личную жизнь от работы.

- Привет, - улыбнулся Колин, когда Миллер устроился на табурете рядом и жестом заказал выпивку.

- Как дела?

- Отлично. Ненавижу нянчится со свидетелем.

- Да, - кивнул Колин. – Это всегда хреново. – Он подождал, пока бармен нальет Миллеру пиво, и продолжил: - Я закинул удочки насчет Батлера. Об убийстве никто ничего не слышал.

- Не удивлен. Есть у меня кое-какие соображения, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки.

- О чем еще хотел спросить?

Теперь, когда Колин сидел рядом, Миллер не знал, как начать разговор, не подставившись.

- Ты ведь частенько пас свидетелей?

- О, да. Энн просто бесится, когда мне приходится зависать на несколько недель на конспиративной квартире, и чем дольше это длится, тем сложнее вернуться домой.

Колин глотнул пива:

- Почему? Затягивает?

- Да.

Миллер забарабанил пальцами:

- Тебе ни разу не доводилось подружиться с объектом?

Повернувшись на барном табурете, Колин оценивающе посмотрел ему в глаза:

- Однажды привелось. Но должен предупредить – это плохая идея, лучше соблюдай дистанцию. Это случилось на самом первом задании. Мы с парнем скрывались три месяца. Я, молодой-зеленый, думал, что мы стали друзьями. А потом он меня подставил, и меня чуть на тот свет не отправили. Но я так же знаю кое-кого, кто несколько месяцев не мог отойти после того, как погиб его свидетель. Так что держись от объекта подальше. Он – лишь средство, не забывай.

- Ясно, - вздохнул Миллер. – Но…

- Поверь, я понимаю, - прервал его Колин. – Ты про него практически все знаешь, потом начинаешь видеть человеческую сторону, начинаешь верить, что вы друзья. Вы постоянно вдвоем – изо дня в день. Естественно, вы общаетесь, и тут проходит тонкая грань, не у каждого хватает сил, чтобы через нее не переступить. Нет ничего плохого, чтобы поболтать иногда, но не позволяй заходить этому слишком далеко. Никаких личных сведений, никаких откровений. Не позволяй ему застрять у тебя в голове.

Миллер печально улыбнулся пивной кружке. Можно себе представить, что скажет Колин, если узнает, что он уже давно все разболтал – и о своем прошлом, и о Рейчел, и о работе. Не говоря уже о поцелуе, когда Дэнни был почти голым.

Миллер вскинул голову, как конь, прогоняющий надоедливых слепней, пытаясь освободиться от беспощадного внутреннего голоса.

- Хочешь, подменю? – спросил Колин, забросив в рот соленый орешек. – Могу отправить кого-нибудь другого присмотреть за Батлером.

Миллер знал, что должен ответить, но вопреки рассудку произнес:

- Нет, все в порядке. Это мое дело, и я доведу его до конца.

Колин улыбнулся:

- На другой ответ я и не рассчитывал. Ты – упрямый сукин сын, Саттон. – Он жестом повторил заказ.

- А знаешь, кто может помочь расколоть Батлера с этим убийством? Гриффин Джентри. Они ведь в одной камере сидели? Вполне возможно, он в курсе.

При упоминании этого имени у Миллера желудок свело, а пиво застряло в горле – он вспомнил как они с Дэнни друг другу улыбались. Как Дэнни легко смеялся, видимо, его шуткам. Но почему же за столько месяцев слежки за Дэнни, Миллер о нем не узнал? Этот факт зажигал кровь, как спичка бензин, и он не мог удержать адское пламя. Миллер взял жизнь Дэнни под собственный контроль, и чужакам там не место.

Он откашлялся:

- Хорошая идея. Я мог бы с ним переговорить на этой неделе.

- Позвони Сакате. Они засели в квартире на северном берегу.

- Понял.

Когда Колин ушел, Миллер выпил еще одну кружку и по темноте отправился домой. Холодный пронизывающий ветер сулил дождь. Миллер поднял воротник, засунул руки в карманы и направился к стоянке через три квартала, где припарковал машину. Пистолет в заплечной кобуре придавал уверенности, поэтому он смело свернул в темную пустую подворотню, по которой маленькие вихри гоняли обертки из-под фаст-фуда. Безусловно, Колин был прав – охрана информатора – тонкая работа.

С одной стороны, требовалось завоевать доверие, чтобы получить сведения, с другой - сохранить субординацию. В прошлом у Миллера никогда не возникало проблем, ему всегда удавалось манипулировать объектом, чтобы выудить достаточно фактов, не привлекая собственные эмоции. Но с Дэнни… С Дэнни не получалось по схеме. Миллер постарался убедить себя, что это из-за того, что он наблюдал за ним почти девять месяцев – самая долгая слежка за всю карьеру. Это и породило некое подобие интимной близости. Он знал о Батлере такое, что знает не каждый друг. Что тот любит мексиканскую еду и «мальборо» в жесткой пачке. Бейсбол предпочитает футболу, иногда разъезжает на мотоцикле. Знал, что Дэнни и Аманда развелись два года назад, но Дэнни все еще как минимум раз в месяц приглашает ее на ужин в ресторан, который та выбирает сама. Что у него первая группа крови с положительным резус-фактором, естественная зеленая радужка глаз, рост метр восемьдесят восемь. Что он отнюдь не жаворонок – редко встает раньше полудня, а затем выпивает чашку черного кофе.

Миллер знал, что к нему частенько заходили гости, но никто не оставался на ночь. И теперь ты знаешь, каков на вкус его поцелуй. Какова наощупь его кожа.

Миллер остановился, закрыл глаза и постарался представить свой разум как чистый лист. Тебе понравилось с ним целоваться. Это казалось честным и правильным. Ты хотел продолжения. Хотел раздеть его, прикоснуться, хотел…

- Да что б тебя! – прошипел он. Что за безумие? Для чего он выстраивал свою жизнь кирпичик за кирпичиком? Миллер Саттон – не гей. Он не желает заниматься сексом с мужчиной… с преступником. Грязным наркоторговцем, который трахается направо и налево и вряд ли вспомнит его имя после того, как добавит в послужной список случайных партнеров на одну ночь. Это правда. Или не правда. Ты же видел, какими глазами он смотрел на тебя после поцелуя. Ничего случайного, ничего одноразового. Для вас обоих. – Господи, прекрати! - Он с размаху саданул кулаком по бетонной стене. Милосердная вспышка боли вытеснила из головы все мысли. Он зажал сбитые костяшки, смаргивая с ресниц выступившие слезы.

Нужно встретиться с Рейчел. Она обработает и промоет рану, успокоит; можно даже остаться на ночь… Но сев за руль, Миллер развернулся и поехал в противоположную от ее дома сторону. Он хотел вернуться и увидеть Дэнни.

Часть 7

Чтобы купить кольцо Миллеру понадобилось две недели. За это время он обошел семь ювелирных магазинов. Рейчел ясно дала понять, что хочет округлый солитер и белое золото – ничего вычурного. Традиционное, элегантное, простое. Но Миллеру никак не удавалось выбрать – всегда казалось, что в следующем магазине он увидит нечто более привлекательное. В конце концов ему пришлось остановиться просто потому, что сроки поджимали. ФБР не примет в качестве уважительной причины манкирования обязанностями выбор обручального кольца.

Миллер вытер вспотевшие ладони о бледно-зеленую обивку дивана в гостиной Рейчел. Господи, как же люди это делают? Он запаниковал, дыхание перехватило, словно от удара в солнечное сплетение, и во рту пересохло.

- Держи, дорогой. – Рейчел вернулась из кухни с двумя бокалами вина. Один протянула Миллеру и устроилась рядом, свернувшись калачиком. – О чем ты хотел поговорить?

- Рейчел, я… - Миллер откашлялся.

Рейчел знала, к чему все идет, просто ждала, когда он произнесет эти слова вслух, и смотрела на него с улыбкой в глазах. Они встречались почти год, и Миллер знал, что она как минимум полгода в ожидании. Что касается его самого, то уже на первом свидании он понял, что Рейчел – хороший «материал» для подходящей жены, как говаривал его брат Скотт.

С самого начала Рейчел хоть и благосклонно приняла его род занятий, но без особого энтузиазма. Не то что те дамочки из бара, у которых загорались глаза, словно они открывали шкатулку с драгоценностями, когда узнавали, что Миллер – агент ФБР. После парочки «маргарит» девицы начинали шутить по поводу его «вооружения» и интересовались, есть ли у него при себе наручники. Он же чувствовал себя неловко и смущенно, не в силах сразу же свалить.

- Миллер? – Рейчел положила узкую ладонь ему на плечо. – Так что?

Он не смог опуститься на одно колено, просто достал из кармана черную бархатную коробочку и вдохнул, чтобы успокоиться:

- Рейчел, ты выйдешь за меня? – Его глаза метались от ее лица к футляру.

- Миллер! – Рейчел широко улыбнулась. – Да! Да!

Она повисла у него на шее и прижалась щекой к щеке, смеясь и одновременно плача.

- Осторожно. – Миллер немного отстранился, чтобы пальцем подхватить слезинку с ее ресниц. – Не урони кольцо в вино.

Рейчел глянула на бриллиант, словно только что его заметила:

- Оно великолепно. Именно такое я и хотела. – Она протянула дрожащую руку. – Наденешь?

Миллер кивнул, взял кольцо с бархатного ложа – такое тонкое и маленькое в его ладони - и надел на палец Рейчел. Они смотрели, как камень собирал комнатное освещение и отблесками расплёскивал обратно по стенам.

- Я так счастлива!

Миллер осторожно поцеловал ее в приоткрытые губы. У него столько накопилось на душе, но он не мог с ней поделиться, потому что даже сейчас, когда ему казалось, что он получил все, что ему нужно, в голове звучал тихий, но настойчивый и неумолимый шепот: «Зачем ты это делаешь? » - видимо, его ни на минуту не обмануло кольцо с бриллиантом на пальце у Рейчел.

Дэнни уже слегка набрался. В доме была лишь одна бутылка виски, и он не хотел ее опорожнить – вдруг Миллеру вечером тоже захочется выпить; только это удерживало, чтобы не налакаться вздрызг. После всего, что он сказал тебе… Правда жестока, да, Дэнни?

Последний вопрос прозвучал в голове голосом отца – старик не уставал повторять это день за днем. Он говорил какую-нибудь гадость, плевал в детскую душу, а потом добавлял: «Правда жестока, да, Дэнни? ». Отец умел виртуозно засадить в спину нож и там несколько раз его повернуть.

Дэнни почувствовал укол вины за то, что сбежал, оставив с ним мать, отказавшись принимать на себя всю силу его гнева.

- За тебя, старый ублюдок, - прошептал Дэнни, подняв бутылку к серебряному лучу, застенчиво пробивающемуся через плотные облака.

Он понимал, почему Миллер так поступил. Дэнни разглядел борьбу между желаниями тела и разума, которая разрывала того надвое. Но это все равно не сглаживало яд и презрение в его словах. Уже давненько никому не удавалось столь сильно задеть Дэнни. А поцелуй не выходил из головы, открыв в душе дверь, которую, казалось, он заколотил навсегда.

В похоти не было ничего нового. Дэнни никогда не отказывал себе в плотских удовольствиях. Но нахлынувшее желание оказалось чем-то незнакомым – желание чего-то большего, чем удовлетворение сексуального аппетита, своего и партнера, желание приласкать, успокоить, разгадать. Неизведанная территория пугала почти так же, как и манила. Этот поцелуй затягивал во тьму и туман, но, возможно, такое в порядке вещей. Дэнни не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал себя в безопасности.

Завязывал бы ты с этим, Дэнни – ты, вероятно, последний дурак, если чувствуешь к этому человеку… хоть что-то, чтобы верить ему.

- Эй, - послышался резкий окрик из-за плеча.

В самый последний момент Дэнни успел зажать коленями выскользнувшую из рук бутылку:

- Черт! Ты меня напугал.

- Извини. – Миллер застыл, высунув на балкон голову.

- Да ладно, заходи. – Дэнни махнул рукой. – Я не стану на тебя набрасываться.

- Ах спасибо, – ответил Миллер невозмутимо. – Как можно отказаться от столь радушного приглашения?

Он вышел на балкон и уселся рядом в шезлонге, молча вытащил сигарету, но не стал просить огонька – достал из кармана спички.

- Будешь? – предложил Дэнни, протягивая бутылку.

- Давай, - осторожно согласился тот.

- Как там Рейчел?

Миллер напрягся:

- Я не встречался с Рейчел.

- Тогда где ты был?

- Работал.

- Думал, что твоя работа - это я.

- Точно.

Дэнни рассмеялся:

- Господи, у меня такое ощущение, что я опять оказался в каталажке. Там тоже хрен получишь прямой ответ на прямой вопрос.

Миллер молча передал ему виски:

- Ну и как там в тюрьме?

- Именно так, как ты и думаешь, - ответил Дэнни, затягиваясь. – Круто, страшно, скучно. Каждый день одна и та же мерзкая еда, та же осточертевшая компания. Но я смог выжить и даже неплохо устроился.

- Это каким же образом?

Дэнни несколько минут молчал:

- Нужно завязать отношения с охранниками – уважительные, но не слишком близкие. Если ты им понравишься - только так, чтобы остальные заключенные не решили, что ты стукач, - получится выторговать себе немного больше свободы. Во время второго срока Аманда подкидывала мне для бартера сигареты, марки, порнушку. Если есть чем торговать, все намного легче.

- А если нечем?

Дэнни задумался, но решил, что не имеет смысла утаивать факты:

- У меня смазливая мордашка, Миллер, - тихо сказал он. – И я знаю, как это использовать.

Тот резко втянул через зубы воздух:

- Это всегда происходило… по обоюдному согласию?

В смехе Дэнни прозвучал оттенок горечи:

- Я бы не стал употреблять подобный термин. Но да, по большей части так и было.

- По большей части? – Миллер с трудом выдавливал слова, скатившись под конец на шепот.

Дэнни закрыл глаза. Он давно оставил это позади. Должен был. Он упорно трудился, чтобы позабыть и жить дальше. Но себя не обманешь – у него так до конца не получилось и вряд ли когда-нибудь получится. Все еще вспоминались и звуки, и запахи. Порез на щеке, лицо, прижатое к полу, фиолетовые гематомы – они не заживали целый месяц.

- Тюрьма - не кружок изучения библии. – Дэнни отчаянно старался подавить дрожь в голосе.

- Боже, Дэнни…

- Не смей меня жалеть. Главное – я выжил, иным и этого не удается.

Миллер кивнул, плотно сжав губы:

- Это случилось в Ливенворте?

- Нет. – Дэнни сжал сигарету трясущимися губами. – В первый срок, в Мэрионе.

- Ты был практически мальчишкой, - мягко заметил Миллер.

- Двадцать два года. И когда освободился, от мальчишки ничего не осталось. – Дэнни глотнул бурбон и, поперхнувшись, оттер ладонью уголок рта. – Такие разговоры наводят на меня тоску. Давай сменим тему.

- О чем можно говорить после такого? О погоде? Футболе? О завтраке? – резко бросил Миллер.

Дэнни улыбнулся:

- Хорошо, предлагаю больше вообще ни о чем не говорить. Будем молча напиваться. – Он протянул виски Миллеру, зацепившись взглядом за сбитые в кровь костяшки. – Господи, Миллер, что у тебя с рукой? – Он наклонился, чтобы получше рассмотреть раны в белом лунном свете, и провел пальцами по отекшим ссадинам. Несмотря на размолвку, Дэнни хотелось взять Миллера за руку и заглушить боль поцелуями.

Тот ничего не ответил, лишь закинул голову и сделал щедрый глоток.

Такие повреждения не получишь в драке с человеком – кулак наверняка повстречался с чем-то твердым и неживым. Видимо, Миллер наказывал себя, а не кого-то другого.

Дэнни откинулся на спинку кресла:

- Мы когда-нибудь поговорим о том, что произошло вчера вечером? Или будем тщательно обходить тот поцелуй?

Миллер вздохнул и раздавил бычок:

- Произошла ошибка.

- Думал, что совершив ошибку, человек раскаивается.

Дэнни встретился с ним взглядом в мерцающем огоньке сигареты. Так просто. Так легко наклониться и поцеловать сновать. Слизать дым с его языка, увидеть, как похоть вытесняет смущение во взгляде, доказать, что быть с кем-то вроде Дэнни не так уж и плохо. Но он не хотел рисковать и будить страхи Миллера, поэтому просто отпил из бутылки и поднял лицо к звездам.

Из алкогольного забвения Миллера вывели отчаянные вопли. В соседней комнате кричал Дэнни – громко и хрипло, быстро посылая в вены мощный заряд адреналина, который так и норовил ударить в голову, превратившись в гейзер. Миллер буквально вывалился из постели:

- Мать твою!

Вскочил и на подгибающихся ногах в два шага пересек комнату, выхватил пистолет из комода. Миллер сильно ударился о кровать, но страх заглушил резкую боль. Через секунду он уже бежал в комнату Дэнни со взведенным курком пистолета, даже не предполагая, что же там увидит. Но Дэнни был один – простыни сбились к изножью, голова металась по подушке.

- Нет, пожалуйста! – стонал он. – Господи… не надо!

Миллер согнулся, припав на одно колено, и глубоко вдохнул. Черт, этот придурок его чуть до инфаркта не довел.

- Дэнни, - позвал он, не поднимаясь. – Дэнни, проснись.

Но тот не слышал, выгибаясь, стуча пятками о матрас и всхлипывая:

- Не надо! Господи, Ортис! Пожалуйста…

Миллер приблизился к кровати:

- Дэнни, Дэнни, просыпайся. – Слегка встряхнул его за обнаженное плечо. – Проснись.

Тот отмахнулся и вцепился в его запястья мертвой хваткой.

- Все в порядке, - прошептал Миллер. – У тебя кошмар.

В глазах Дэнни, мутных ото сна, горели страх и отчаяние.

- Миллер?

- Да, это я, - улыбнулся он. – Засыпай, это был всего лишь кошмар.

Дэнни послушно закрыл глаза, но все еще оставался напряженным. Миллер присел на краю кровати, наблюдая в лунном свете, как прерывистое дыхание выравнивается, а на лице отражаются умиротворение и спокойствие. Укрыл Дэнни простыней, откинул прилипшие потные пряди со лба, провел пальцами по небритой щеке, вспоминая, как царапала щетина, когда они целовались, и прошептал:

- Спокойной ночи. Только не делай так снова, ты меня до смерти напугал.

Миллер оставил дверь приоткрытой на случай если опять понадобится его помощь. Положил пистолет на комод, рядом с мобильным, который опять напомнил о долге и ответственности. Стоял и пялился на телефон. Не хотелось звонить, не хотелось знать. Не отлынивай, Миллер. Тебе за это деньги платят.

Схватив трубку, он набрал номер, который помнил наизусть, и прислушался к далекому эху.

- Это Саттон. Извиняюсь, если разбудил. У меня предположительно есть имя по убийству, совершенному Батлером. – Он ущипнул себя за переносицу. – Попробуйте Ортис. – И тут же нажал отбой.

Дэнни дернулся, когда заколотили в дверь. Он не всегда был таким, но вот уже некоторое время всякий раз нервничал, когда кто-то приходил по его душу. Постоянная тревога – верная спутница его нынешней нежеланной и неожиданной деятельности.

Он быстро натянул поношенные джинсы на мокрое после душа тело, на автомате засунул пистолет за пояс, не озаботившись надеть футболку, прижался к стене справа от двери, как учил его Мадригал, на случай, если придется уносить ноги:

- Кто там? – К глазку он подходить не решился – сам видел, как Мадригал выпустил мозги одному парню, выстрелив в окуляр.

- Дэнни, это я, Ортис.

Дэнни открыл дверь – широко улыбаясь, на пороге стоял давний приятель с автомойки.

- Привет. - Дэнни быстро обнял его одной рукой. - Заходи.

Переступив порог, Ортис присвистнул. Его глаза обшаривали просторную гостиную с белыми стенами и новой мебелью.

- Хорошее место, - прокомментировал он.

- Спасибо. Хочешь выпить?

- Конечно. Содовую или еще чего-нибудь.

Дэнни кивнул на стул у барной стойки, за которой в небольшом окне виднелась крошечная кухня. Достал из холодильника две банки кока-колы и прислонился к столешнице:

- Рад тебя видеть.

- Я тоже. Давненько не встречались.

Они разговаривали от силы раз пять после того, как Дэнни ушел с мойки. Через неделю после его увольнения Ортис зашел к нему на старую квартиру, чтобы убедиться, что он жив-здоров. А месяц назад раздался ночной звонок – пьяный приятель просил составить ему протекцию.

- Как дела на работе?

- Ужасно, - покачал головой Ортис. – Старый мудак так и не прибавил мне зарплату, когда ты ушел. Я вкалываю за сущие гроши.

- По закону нельзя платить меньше минимальной зарплаты, - заметил Дэнни.

- Я же нелегал, он прекрасно знает, что я не стану жаловаться.

Дэнни удивился, когда узнал, что Ортис нелегал – тот хорошо говорил по-английски, хоть и с небольшим акцентом, уж точно лучше некоторых недоумков, которые жили в его городке. Он даже подумал, что тот закончил школу в Штатах, но оказалось, что Ортис учился дома – его мать говорила по-английски и выучила всех шестерых детей на случай, если кому-то из них приведется пересечь границу.

- Может, тебе подыскать что-то еще?

Ортис снова покачал головой и впился пальцами в банку так, что помял.

- А чем ты занимаешься? Что делаешь?

- Ну… - Дэнни отвернулся, достал пакетик с печеньем, разодрал зубами упаковку и бросил на стойку.

- Знаю, ты говорил, что мне там не место. – Ортис смущенно уставился на столешницу. – Извини, что названивал тебе попьяни…

- Ничего страшного.

- Но я на грани, приятель. Я отчаянно нуждаюсь. Неужели нет никакого способа получить эту работу?

Дэнни поставил полупустую банку на стойку:

- Ты знаешь, чем я занимаюсь?

- Трудно не догадаться, учитывая пистолет у тебя за поясом.

- И ты не боишься вляпаться в дерьмо?

Ортис указал пальцем на чистую белую гостиную:

- Неплохо выглядит.

Дэнни не мог до конца понять Ортиса. Конечно, сейчас у него самого есть деньги, ответственность, люди, которые на него полагаются. Но страх из-за наркотиков и оружия грыз душу изо дня в день.

- Тебе не понравится такая жизнь, поверь. Поищи другие способы.

- Какие? Какие? – сорвался Ортис. – Мне удается отправить домой какие-то крохи. Уже год мыкаюсь, ищу что-нибудь поденежнее, все бестолку. Пожалуйста, попроси за меня. Пусть мне дадут шанс, они не пожалеют.

Дэнни знал, что в Мексике у Ортиса, остались жена с ребенком, которого он ни разу не видел спустя две недели после его рождения. Хотя жена, когда удавалось, присылала фотографии. Сейчас трехлетняя дочка не узнала бы отца, пройди он мимо нее на улице.

- Ортис…

- Если я пришлю жене побольше денег, может, у нее получится приехать в Штаты. Сейчас вряд ли такое получится. Они постоянно недоедают, живут с матерью, одиннадцать человек в двухкомнатной лачуге. Пожалуйста, Дэнни. – Ортис склонил голову, но Дэнни успел заметить, как блеснули слезы в темных глазах.

- Это мерзкая работа.

- Хуже тех крыс, которые кусают по ночам мою дочь за ноги? Хуже обрезков шин, которые моя жена приклеивает скотчем к подошвам ботинок? – Злобно бросил Ортис.

Любой порядочный человек даже после таких откровений отказал бы ему. Тот бы разозлился, перестал с ним разговаривать, но в конце концов Ортису подвернулось бы что-то получше или он уехал бы обратно в Мексику – любой из этих вариантов лучше, чем пойти по стопам Дэнни.

Ортис был единственным другом Дэнни в Техасе, первым человеком, которого он повстречал, выйдя из автобуса – денег на билет хватило только до Далласа. Дэнни тогда прошел двенадцать кварталов со старым вещмешком за плечами, весь промокший от пота в своей рубашке с длинными рукавами, прежде чем наткнулся на автомойку и остановился, чтобы спросить у паренька на сушке, где тут можно за дешево поесть. Тот показал ему забегаловку, где торговали тако по пятьдесят центов, помог получить работу на автомойке и снять грязную дыру на соседней улице.

Дэнни был ему обязан. Обязан не допустить, чтобы Ортис связался с Инстрозой и наркоторговлей. Но Дэнни только-только исполнилось девятнадцать, и он устал от одиночества. Ему снова хотелось, чтобы рядом был друг, которому можно доверять. И казалось, что вдвоем будет не так чертовски страшно все время.

- Хорошо, - ответил он на умоляющий взгляд Ортиса. – Я поговорю с боссом. Посмотрим, что он сможет тебе предложить.

Один их первых уроков, который Миллер усвоил в академии ФБР – не доверяй первым впечатлениям о человеке, которого допрашиваешь. Смотри, примечай, делай выводы – только так. Но когда ты перестаешь контролировать собственные чувства, тут же перестаешь объективно оценивать информацию.

Напротив сидит подозреваемый в изнасиловании и убийстве шестилетней девочки? Тебе нельзя его презирать. Ненависть мешает наладить контакт между преступником и следователем. Надо соблюдать беспристрастность и нейтралитет.

Но едва перекинувшись парой слов с Гриффином Джентри, Миллер возненавидел его до желудочных колик.

Тот оказался именно таким, как Миллер и ожидал: жесткий, дерзкий, самоуверенный. Усугубляла ситуацию слащавая рожа, густые каштановые волосы, яркие голубые глаза. Когда Джентри затянулся сигаретой, Миллер отметил полные губы – мягкие, но упрямые. Все в нем неимоверно раздражало. У Миллера начинала закипать кровь, стоило ему оказаться в одном помещении в этим человеком, которому Дэнни так дружелюбно улыбался.

Полчаса назад, когда Миллер покинул конспиративную квартиру, Дэнни валялся на диване в гостиной, листал журнал и ныл, что ему пицца уже в глотку не лезет.

Последние два дня Миллер ждал, что Дэнни как-то прокомментирует свой кошмар, объяснит, кто такой Ортис, но тот то ли действительно не помнил, то ли старательно делал вид, и это в глазах Миллера только подтверждало вину.

Когда он предупредил, что уходит, Дэнни проводил его долгим взглядом и пробормотал в след закрывающейся двери:

- Обними за меня Рейчел.

Миллеру хотелось объяснить, что идет не к Рейчел, но потом он напомнил себе, что тому не следует знать, куда он направляется. По дороге Миллер морально подготовился к встрече, у которой одна единственная цель: узнать у Гриффина Джентри, не убивал ли Батлер кого-нибудь. Их отношения – прошлые и настоящие – Миллера ни капли не интересовали.

- Мистер Джентри, я здесь, чтобы задать несколько вопросов о Дэнни Батлере, - сообщил Миллер, располагаясь напротив Гриффина.

Они сидели за журнальном столиком на конспиративной квартире, где прятали Гриффина – похожей на ту, где сейчас жили и они, только меньше и потрепанней. Специальный агент Саката воспользовался возможностью и рванул по своим делам, пообещав, что вернется через час.

Гриффин слегка растянул губы, сжимающие сигарету, в полуулыбке и откинул челку, дернув головой:

- Зови меня Грифф.

Миллер проигнорировал его замечание:

- Вы с Батлером сидели в Ливенворте в одной камере. - Грифф не ответил. – Ну так что? – Миллер начал терять терпение.

- Это вопрос, что ли? – Голос Джентри звучал скрипуче, словно страдал от ангины. – Потому что полагаю, ты знаешь ответ, иначе бы не приперся.

Болтливый ублюдок.

- Батлер когда-нибудь упоминал при вас имя Ортис?

- Нет.

- Вы уверены?

- Да, а что?

Миллер постучал ручкой и планшет на столе.

- Он проговорился, что кого-то убил.

Гриффин повел подбородком и затушил окурок:

- Не-е-е… да никогда в жизни. Дэнни не способен на убийство.

- Он сказал, что убил.

- Да мало ли что он сказал. Я его знаю, он не мог.

- Как хорошо вы его знаете?

Грффин прищурился:

- Что ты имеешь в виду?

Ты уже через пять минут съехал на эту тему. Не лезь туда, Миллер, тебе вовсе не обязательно знать…

- Батлер – гей. Вы были сокамерниками… - Миллер не стал заканчивать предложение.

Грифф вытряс из пачки следующую сигарету:

- С каких это пор ФБР интересуется сексуальной жизнью Дэнни? – спросил он, изогнув бровь.

Он прав, Миллер. Сиди тут рядом Саката, ты задал бы этот вопрос? Полагаю, нет.

- Что ты конкретно хочешь узнать? – спросил Джентри удивленно и снисходительно.

- Вы были любовниками? – Миллер изо всех сил гнал непрошенные видения из головы. Дэнни и этот человек прикасаются друг к другу, целуются…

Джентри улыбнулся, заметив, что Миллер так сильно сжал кулаки, что ногти впились в ладони. Он тут же заставил себя расслабить руки и положить их на стол:

- Я хочу выяснить, насколько хорошо вы его знаете, - повторил Миллер.

- Мы двадцать два месяца сидели в одной камере. Поэтому я знаю его довольно близко. В тюрьме только и остается, что болтать. – Он замолчал, окатив Миллера хитрым взглядом.

- Так значит, вы не…

Облегчение заполнило душу, охлаждая бурлившую кровь. Грифф ухмыльнулся:

- Боюсь, ты меня не понял. Наболтавшись вдоволь, мы поняли, что можем не только языками чесать. Сначала в Ливенворте, ну и потом, когда откинулись. – Он погрозил пальцам Миллеру, как учитель нерадивому ученику. – Но никаких деталей я тебе дать не могу. Я не целуюсь и не болтаю.

Миллер стиснул зубы, отчаянно сдерживаясь, чтобы не рвануть через стол и не разбить эту смазливую рожу, не расквасить эти губы, которые наверняка целовали Дэнни, и ни разу, вероятно, не называли это ошибкой.

- И почему закончили? – Миллер словно отгрызал каждое слово.

- А Дэнни в курсе, что ты сейчас задаешь мне эти вопросы? Может, тебе лучше спросить у него? – Грифф выдохнул дым ему прямо в лицо. – Или кишка тонка?

Миллер выхватил у него сигарету и затушил в пепельнице. Гриффин издевательски расхохотался:

- А с чего ты взял, что между нами все кончено?

- Я следил за Батлером последние девять месяцев, но ни разу не видел вас вместе, - ответил Миллер, твердо выговаривая каждое слово и даже не пытаясь скрыть удовлетворения.

Грифф пожал плечами:

- Так иди и спроси у Дэнни. Он единственный может дать тебе ответ на этот вопрос.

- Зачем вы встречались тем утром? Вы ему что-то передали?

- Ничего, - покачал головой Джентри. – Он просто захотел меня увидеть.

Миллер не мог сказать, лжет тот или нет. Да, Джентри был хорош, такого в два счета не расколешь.

- И он ни разу при вас не упоминал имя Ортиса?

- Я же сказал – нет. Дэнни сказал, что убил его?

- Нам не известны ни имя, ни какие-либо детали.

- Ты напрасно тратишь время. Этого никогда не было. – Грифф послал Миллеру пренебрежительную улыбку. – Если бы ты знал Дэнни хотя бы наполовину от того, как думаешь, мне не пришлось бы сейчас это тебе говорить.

Часть 8

Что, черт возьми, ты творишь? – крикнул Дэнни, отмахиваясь от дыма. – Хочешь объявить пожарную тревогу?

- Ты сказал, что тебя задолбала покупная еда. – Миллер стоял лицом к плите и размахивал лопаткой.

Дэнни натянул футболку и пригладил мокрые волосы:

- Ты когда пришел?

- Пару минут назад. Думал, что ты загибаешься с голоду.

- Я и загибаюсь. – Дэнни глянул ему через плечо. – Что это за хрень?

- Горячие бутерброды с ветчиной и сыром.

Дэнни присвистнул:

- Оно и должно быть таким черным?

- Заткнись, придурок. – Миллер ткнул его локтем под ребра. – Не хочешь, опять заказывай пиццу.

- Никогда бы не подумал, что скажу такое, но, вероятно, больше в жизни ни кусочка не смогу проглотить. Я выбрал квоту по пицце на этой квартире, - простонал Дэнни.

- Я тоже, - согласился Миллер. – Возьми тарелки.

Дэнни поставил на стол две тарелки, бумажные салфетки и две бутылки пива:

- Чипсы будешь? – спросил он.

- Ага, - кивнул Миллер, раскладывая почерневшие бутерброды по тарелкам.

Дэнни попробовал – ветчина и сыр забивались привкусом подгоревшего хлеба, – но не отказался. На самом деле, ему даже понравилась эта дымная вонь на кухне – по крайней мере, она заглушала запах Рейчел на коже Миллера.

- Ну и как погулял? – спросил он, делая глоток ледяного пива.

Миллер потыкал свой бутерброд пальцем:

- Я не гулял.

- А что делал?

- Работал. – Миллер неуверенно откусил от собственного творения.

Охотно верю.

- Но все равно, наверное, хорошо развеялся? – Дэнни смотрел, как он жует. – Слушай, а давай прошвырнемся сегодня вечерком. Ну хоть на несколько минут.

Миллер дернул головой:

- Ты с ума сошел?

- Но ведь уже стемнело. Только вокруг квартала. Я здесь плесенью покрываюсь.

- А если Мадригал…

- Ты действительно думаешь, что он патрулирует город по вечерам в надежде меня отыскать? – хмыкнул Дэнни. – Это не в его стиле. Он сначала точно узнает, где меня прячут.

Миллер покачал головой:

- Слишком рискованно. Да и холодно на улице, дождь обещали.

- Ты точно вырос на ранчо в Канзасе? – скептически поддел Дэнни.

- Что? Да. А почему…

- Потому что если тебя останавливает какой-то там дождик и холодная погода, то я сомневаюсь, что ты переживал зиму на равнинах.

- Умник выискался, - пробормотал Миллер, задержав взгляд на его лице.

Дэнни улыбнулся:

- Если не согласишься, я добью тебя нытьем.

- Боже, - вздохнул Миллер. – Только один круг по кварталу.

Дэнни кивнул:

- Мне просто нужно выйти отсюда хотя бы на двадцать минут.

- Десять, - поправил Миллер.

- Ладно.

Когда они домучили себя бутербродами, Дэнни попытался помыть посуду, но бросил, пообещав, что закончит позже. Миллер скривился от его энтузиазма, но без лишних слов надел куртку и вязаную шапку.

- У тебя терморегулятор слетел, - заметил Дэнни, указав на шапку.

- Я не заморачиваюсь насчет «терморегуляторов». Просто не хочу голову намочить.

- Умно, - улыбнулся Дэнни, поднимая воротник на куртке. Ему не хотелось признавать, что Миллер оказался прав – в ледяном ночном воздухе дыхание вырывалось облачком пара. Однако после того как они в быстром темпе обогнули квартал, Дэнни почувствовал разливающееся по телу тепло и засунул влажные руки в карманы. Дождь ещё не пошел, но в воздухе уже чувствовалась изморось. Они продвигались вдоль домов, по-прежнему украшенных по случаю Хэллоуина: паутинки гирлянд висели на живых оградах, оранжевые огоньки мелькали вокруг дверных проемов и окон.

- Мне нравился Хэллоуин, - едва слышно произнес Миллер.

- Да? А я не проникся.

- Мама шила прикольные костюмы. Как-то нарядила меня индейцем – соорудила огромный роуч. Он нравился мне больше всего. – Миллер улыбнулся в темноте.

– Мы жили у черта на куличках и не ходили по соседям с «угощай или пожалеешь». Поэтому я и не понимаю этого праздника.

- Непросто единственному ребенку в семье?

- Да, особенно с моим папашей. Может, будь у меня брат или сестра, он не цеплялся бы ко мне по поводу и без. И возложил бы надежды на того, кто его не разочаровал.

- Он взъелся на тебя из-за ориентации?

- Понятия не имею.

Разговор напомнил Дэнни о детстве. Постоянная боль – ремень со свистом рассекает воздух, пряжка безошибочно врезается в обнаженную плоть. Удар, с которым его сбрасывают с постели, глухой стук о половицы. Не сбежишь, не спрячешься.

- Он точно не из тех, с кем хочется побеседовать по душам, - пояснил Дэнни, скривив рот от горьких воспоминаний.

- Мама никогда за тебя не заступалась?

Дэнни фыркнул и сердито рассмеялся:

- Черт, вот уж нет. Просто стояла в сторонке и позволяла ему меня избивать. Она наверняка тоже боялась, но…

- Ты был ее сыном, - закончил Миллер тихо.

- Да.

Когда Миллер повернулся, чтобы посмотреть на Дэнни, на лоб ему упала первая капля. Дэнни смахнул ее, почувствовав пальцами льдинку:

- Похоже, снег с дождем.

- А я предупреждал, что шляться ночами по округе – глупая идея, - ответил Миллер, прибавляя шаг.

Они были уже в паре метров от квартиры, когда Дэнни услышал позади тихий шорох листьев – за ними кто-то шел. Миллер схватил его за руку:

- Дэнни… слышишь…

Но он не стал ждать – сработала привычка самому заботиться о себе, выработанная годами. Идея передать заботу о собственной безопасности в чужие руки казалась такой же чуждой, как прогулка по луне. Дэнни быстро нагнулся, одним движением вытащил из-за пояса «сиг сауэр» и повернулся, сунув пистолет под нос человеку, шедшему следом.

- Не дергайся! – Голос прозвучал так же холодно и колюче, как припустивший дождь.

- Ш-ш-што… - простонал мужчина, застыв в ужасе. Собака на поводке бешено скакала вокруг ног.

- Дэнни! - прошипел Миллер. – Что ты творишь?

- Кто ты такой и почему за нами увязался? – Инстинкт уже вопил Дэнни, что он ошибся.

- Я не… я просто выгуливал собаку, - воскликнул мужчина. По его лицу и лысине сбегали тонкие струйки дождя, скрываясь за воротом.

- Дэнни. - Миллер положил ладонь ему на плечо. Опусти пистолет, сейчас же.

Он медленно и неуклюже согнул локоть, прижимая пистолет к груди, не отводя взгляда от человека с собакой. Теперь, когда перед носом не маячил пистолет, тот внезапно обрел мужество и заорал:

- Что, черт возьми, тут происходит?

- Извините, сэр, - ответил Миллер, доставая значок. – ФБР. Нам жаль, произошла ошибка.

- Вы могли меня убить. – Видимо, за гневом он хотел спрятать унижение. – Я сообщу, куда следует. – И, развернувшись, засеменил обратно, подтаскивая за поводок упирающегося пса.

- Что, мать твою, сейчас было, Дэнни? – заорал Миллер, как только тот отошел подальше. – Откуда у тебя пистолет? – Он попытался схватить его за руку, но Дэнни его оттолкнул. Никто никогда не дотронется до него без разрешения, даже Миллер.

- Хочешь устроить драку? – спокойно спросил он. – Потому что если ты еще хоть раз попытаешься схватить меня, это точно произойдет.

- Пошли домой. – В голосе Миллера пульсировала ярость.

Он дождался, пока Дэнни обойдет его по тротуару, но так до него и не дотронулся.

Миллер не чувствовал такого гнева никогда в жизни – мифический красный туман застил глаза – он сам не помнил, как поднялся по лестнице. Выждал некоторое время, закрывая дверь и запирая замок, прежде снова наброситься на Дэнни с вопросом:

- Откуда у тебя пистолет? – прорычал он. Дэнни не поднимал головы, развязывая шнурки. Ледяные капли блестели в волосах как бриллианты. – Гриффин дал? – Миллер шагнул навстречу, сжав кулаки.

Дэнни послал ему кроткий взгляд и пожал плечами:

- Я хотел себя защитить, поэтому попросил достать мне пистолет. Мы с Гриффом присматриваем друг за другом.

Миллер не узнал собственного смеха:

- Это теперь так называется?

- Да пошел ты, - вспыхнул Дэнни. Сорвал с себя куртку и швырнул ему в лицо.

Миллер отшатнулся, куртка, окатив брызгами, пролетела мимо.

- Отдай мне пистолет.

- Нет.

- Отдай. Мне. Пистолет.

- Нет, - повторил Дэнни. – Я заботился о себе многие годы и выворачивался из таких ситуаций, которые ты даже в кошмарах не видел. Мне нужна защита.

- У тебя две судимости, тебя нельзя носить оружие.

- Ты серьезно? На данный момент мне плевать на формальности, я просто хочу выжить.

- Тебе следовало поговорить со мной. Тебя сейчас защищаю я, а не твой гребаный дружок. – Он выплюнул последнее слово, как какую-то гадость.

Ты мой, Дэнни, не его. Только мой!

Денни подошел к нему вплотную:

- И ты добровольно согласишься занять его место? Не думаю – ты же у нас не гей, правда?

- Да. – Миллер так сжал челюсти, что зубы заболели.

- Так я и знал. Не хотелось бы тебя разочаровывать, но меня как-то совсем не успокаивает мысль, что ты – единственная моя защита от Мадригала. Так что я оставлю, пожалуй, пистолет у себя.

- Нет, не оставишь!

Денни хлестнул его диким взглядом:

- А кто меня защитит, когда ты попрешься на свидание к своей Рейчел? - Миллер отпрянул назад, словно от пощечины. – Ты думаешь, я полный кретин и не знаю, куда ты бегаешь? Не чувствую на тебе ее запах? – кричал Дэнни.

Ну вот игра и сделана. Миллер почувствовал, что ловушка захлопнулась.

- Дай сюда! – Он обхватил Дэнни, пытаясь добраться до пистолета, и вздрогнул, когда суставы прошибла боль – Дэнни отработал на нем какой-то хитрый прием.

- Как сегодня, например. – Дэнни тяжело дышал через зубы, заведя руку за спину и вцепившись ему в запястья. – А вдруг Мадригал отследил тебя, пока ты шляешься к Рейчел? Что тогда?

- Я не ходил к Рейчел, - выкрикнул Миллер. – Я ее не хочу. Я хочу… - Миллер подавился словами, отпрянув от Дэнни.

Они замерли, не отрывая друг от друга глаз и тяжело дыша. Челюсти Дэнни по-прежнему упрямо сжимались, но во взгляде промелькнула нежность.

- Ты ее не захочешь, даже если будешь постоянно рядом. Она не даст того, что ты желаешь. Поверь, у меня была своя Рейчел, помнишь?

- Заткнись. - Он желал только одного – чтобы Дэнни прекратил извергать болезненные истины.

Миллер толкнул его к стене, сжал плечи и заткнул проклятый рот. Поцелуем.

Проскользнул через холодные губы Дэнни, прикоснулся к горячему языку, шире разомкнул уста, приглашая к себе. Язык Дэнни послушно нырнул, облизал небо, дернулся назад, затем быстро вернулся.

Миллер задрожал и сбился с дыхания:

- Господи… - Он не понял, кто произнёс эти слова.

Миллер запустил ладони в темные волосы Дэнни, смахивая на пол холодные капли. Его захватили ощущения – мягкие губы, жёсткая щетина. Сильные руки сжимают ягодицы, грубый голос что-то бормочет прямо в рот. Вкус желания развеял ревность, притупил зубчатые края гнева.

Миллер застыл, не желая останавливаться, но и не зная, что делать дальше. Опустил глаза на грудь Дэнни, обтянутую мокрой футболкой. Сквозь тонкий трикотаж просвечивался контур объемной мускулатуры и спутанные волосы. Рука потянулась, чтобы забраться внутрь, притронуться, но тут же замерла. Дэнни глянул на нее из-под потяжелевших век:

- Все в порядке, - прошептал он. - Можешь потрогать.

Быстро стянул майку через голову, бросив под ноги белым комом.

Миллер шумно втянул воздух через зубы, скользя пальцами по холодной и влажной коже, тут же погладив поперёк живота второй рукой. Он ощущал, как подрагивают под его пальцами твердые мышцы и грохочет сердце.

- Да, - простонал Дэнни, когда он продвинулся выше и задел сосок. – Именно так.

Миллер старался сдерживаться, чтобы не потерять контроль, но услышав хриплый невнятный голос, почувствовав знакомый желанный запах, буквально бросился с обрыва, на краю которого балансировал с тех пор, как встретил Дэнни Батлера. Без предупреждения он схватил его за предплечье, рывком развернул лицом к стене и прижался сзади.

- Миллер, что, черт возьми… Господи… - Дэнни опять застонал, уперевшись в стену, когда Миллер провел языком между лопатками вдоль очертаний свернувшейся змеи. Он пробовал на вкус аквамариновые, изумрудные, аметистовые разводы и признавал, что до одури, до боли желает заклеймить, отметить Дэнни как свою собственность. Пальцы наощупь изучали ключицы, горло, подбородок, язык прошелся по контуру уха, наткнулся на прохладный металл сережки. Пистолет Дэнни упирался ему в живот, отделял их друг от друга, Миллер выдернул его из-за пояса. Дэнни обернулся, задев Миллера затылком.

- Мешает, - пояснил он, положив «сиг сауэр» на столик. Свой пистолет оставил там же, словно соглашаясь на временное перемирие.

- Иди ко мне, - коротко бросил Дэнни, и от приказного откровенно сексуального тона по позвоночнику пробежал электрический разряд.

Как только Миллер сделал шаг навстречу, Дэнни резко сдернул с него свитер, не обращая внимания, что шерстинки забились в нос и глаза. Стащить майку в четыре руки оказалось сложной задачей, в конце концов Дэнни ее просто разодрал и отшвырнул в сторону. Миллер и не предполагал, что осязание обнаженного торса Дэнни вызовет столько эмоций, конечно, не таких, как во время поцелуя, но ощущения кардинально отличались от тех, что обычно испытываешь с женщиной – намного сильнее и приятней. На мгновение он даже забыл, как дышать. Каждый неумолимый мускул терся о его собственный, волосы на груди щекотали, дразнили кожу. Ничего хрупкого, ничего деликатного, каждый дюйм, безусловно, - мужская плоть. Дэнни впился зубами в его нижнюю губу, а потом успокаивающе зализал укус. Затем опустил руки и дрожащими пальцами расстегнул ему ширинку.

- Дэнни, я… - выдохнул Миллер.

- Хочешь остановиться?

- Нет. – Истинная правда. Он ни в малейшей степени не хотел повернуть назад, даже противный голосок разума молчал.

- Мы не станем делать ничего, к чему ты не готов. – Дэнни провел пальцем по его подбородку. - Будем продвигаться медленно.

Миллер кивнул, не совсем понимая, что тот имеет в виду, но страшась спросить.

Дэнни подтолкнул его к дивану:

- Сейчас я хочу попробовать тебя на вкус, - прошептал он. Слова прошили тело насквозь. – Можно, я возьму твой член в рот?

Миллер не смог ответить – голосовые связки застыли, на шее забилась жилка в предвкушении, а все тело угрожало разлететься на осколки от вожделения, распирающего грудь. Хотя он соображал очень смутно, но отметил, что Дэнни опять спросил, прежде чем сделать, так же, как тогда, перед первым поцелуем – видимо, из-за того, что случилось с ним в тюрьме, как будто ему навсегда врезались в память времена, когда у него самого не было возможности отказаться. От этой догадки болезненно сжалось горло, он притянул Дэнни к себе, целуя глубоко и неистово, не отстраняясь до тех пор, пока недостаток кислорода в легких не перебил удовольствие.

Миллер рухнул на диван, Дэнни забрался ему на колени, проследил языком яремную вену. Медленно распутно улыбнулся, приник поцелуем, зарываясь пальцами в шевелюру. Миллер обхватил его задницу, перевернул, навалился сверху.

Они быстро стянули джинсы и белье, смешно запутавшись в штанинах, и принялись тереться друг о друга. Миллер протяжно застонал, приникнув к его шее.

- Перевернись, - прошептал Дэнни. – Я хочу на тебя посмотреть.

Миллер послушно откинулся на бок и стал наблюдать, как Дэнни прикасается к нему, осторожно водя пальцами вверх-вниз, а затем зажимая ствол в кулаке, постепенно наращивая ритм так, что бедра не произвольно вскинулись.

- Господи, - застонал Миллер, приникая к шее и вылизывая кадык. Затем наощупь отыскал член Дэнни – горячий и твердый под его пальцами. Дэнни захрипел и укусил его за плечо, когда он начал выписывать большим пальцем круги на гладкой головке.

- Черт, как хорошо. – Дэнни приподнял голову, чтобы посмотреть на его манипуляции.

Прикасаться к другому мужчине вовсе не то же самое, что к себе, но Миллер быстро освоил премудрость. Он знал, как обхватить и задать нужный темп, чтобы было приятно, и ловил сигналы – вот Дэнни сильнее сжал руку, значит нужно увеличить давление, вот задышал глубже и чаще. Такое ощущение, словно Миллер вернулся домой, хотя только что ступил на неизведанную территорию.

- Господи, да! – Дэнни шире развел колени, насколько позволял узкий диван и запутавшиеся на лодыжках джинсы.

Миллера охватил восторг и гордость от того, что сумел разжечь в нем такую страсть – зеленые глаза затуманились, спина выгнулась, когда он быстрее заработал кулаком.

- Не могу… черт, Миллер, не могу больше… - простонал Дэнни и вцепился ему в плечо.

Миллер зачарованно наблюдал, как он прикусил нижнюю губу, закатил глаза и, содрогаясь, кончил, выплеснув удовольствие.

Отдышавшись, он посмотрел на Миллера и лениво улыбнулся, проведя рукой по его волосам:

- Твоя очередь.

Затем спустился пониже, обводя языком соски, дорожку поперек ребер, двинулся дальше.

- Ч-ч-ч-ерт! – взвыл Миллер, когда Дэнни задел коленом ободранную ладонь.

- Ах, извини. – Дэнни взял его руку и перецеловал каждую сбитую костяшку. Миллер не отрываясь смотрел, как тот отпустил руку и продолжил ниже. Обхватил его пенис и накрыл губами, медленно облизывая кончик. Миллер зарылся пальцами ему в шевелюру, но не стал нажимать, чтобы Дэнни не решил, что его принуждают, а просто перебирал мягкие локоны, упиваясь ощущениями. Он сам впервые услышал от себя глухой утробный стон, когда Дэнни заглотил его плоть глубже.

Через минуту Миллер понял, что Дэнни взял слишком медленный темп, поэтому подтолкнул руку, которой тот сжимал основание члена, и снова застонал, когда ловкий язык скользнул по нужному месту.

Миллер не мог оторвать взгляда – проживи он хоть до ста лет, наверняка не увидит ничего эротичнее, чем влажные губы, скользящие по его плоти, обнаженный торс между его ног. Пятки проехались по шершавой обивке дивана.

- Я сейчас… - предупредил он, как всегда поступал с Рейчел, но Дэнни не отстранился.

Миллер задрожал и вскинулся - от нахлынувшего оргазма потемнело в глазах, - но когда он понял, что Дэнни глотает его семя, бедра под хриплый стон дернулись вновь. Казалось, это было больше, чем секс, больше, чем плотское освобождение. Миллер словно получил ответ на каждый вопрос, который он не решался себе задать.

Дэнни на мгновение задержался, насухо вылизывая член, целуя бедра и живот. Затем, напоследок чмокнув в плечо, устроился под боком, протиснувшись между ним и спинкой дивана.

Миллер закрыл глаза, прислушиваясь к ритмичному дыханию Дэнни, чувствуя тепло его рук.

Что, черт побери, ты творишь, Миллер? Неужели ради хорошего минета стоит разрушать собственную жизнь и карьеру?

Он прикрыл лицо и отвернулся от Дэнни. Попытался сосредоточиться на удовольствии, которое отдавал, которое получал, но, видимо, у голоса разума вышла из строя кнопка отключения звука, и он не замолк. Все, за что ты держался, все, к чему стремился, теперь псу под хвост? Ради чего? Ты даже не уверен, что хочешь этого. Ради того, у чего нет и не может быть продолжения? Как ты собираешься возвращаться к… к тому, что у тебя осталось после этой катастрофы?

- Что случилось? – спросил Дэнни, прижав его запястье к губам.

- Дэнни, я не могу. – Миллер ненавидел пронзительные плаксивые нотки, прорезавшиеся в голосе.

Он заставил себя подняться, натянул джинсы, посмотрел через плечо на Дэнни, который не отрывал от него нерешительного взора. Растрепанные волосы делали его похожим на мальчишку.

Миллер уселся, уперевшись локтями в колени и закрыв лицо ладонями. Он хотел вернуться в прежнюю жизнь, где знал, кто он такой и к чему стремится, где не было места сомнениям и страхам, которые он удерживал далеко на задворках, не выпуская наружу с тех пор, как себя помнил. Где собирался жениться на Рейчел, а потом завести троих детей, купить дом в пригороде. Где знал разницу между правильным и неправильным, добром и злом. Где никогда не встречал человека с зелеными глазами, антрацитовыми волосами и ювелирной змеей, украшавшей спину, который проник к нему в душу и вернул домой.

Дэнни опустил руку ему на плечо, медленно выводя полукруг большим пальцем:

- Что ты хочешь, Миллер?

Миллер все еще ощущал на себе запах Денни. Он убрал ладони от лица с усталым вздохом:

- Я хочу стать человеком, которым был до встречи с тобой.

Дэнни сел рядом и тоже надел джинсы. Так они и сидели – плечом к плечу в полном безмолвии. Миллер решился посмотреть ему в глаза, подготовившись к гневу и язвительным насмешкам, но Дэнни смотрел на него с состраданием, словно говоря взглядом, что все в порядке. И в первый раз в жизни Миллер почувствовал, что его понимают, видят насквозь, но не отворачиваются. Дэнни взял его за подбородок:

- Слишком поздно. - От прикосновения и тихих, но четких слов сердце пропустило удар. – Теперь тебе предстоит решить, каким человеком ты отсюда выйдешь.

Миллер ненавидел колледж, даже саму мысль о нем, хотя прекрасно знал, чем пожертвовала его семья, чтобы он туда попал. Но даже после двух с половиной лет так и не смог вписаться в тамошнюю жизнь и подозревал, что никогда не сможет.

Канзасский Государственный Университет не числился среди самых престижный учебных заведений, которые объединяла Лига плюща, но вполне подходил для паренька, выросшего в пустыне на ферме, где в ближайшем городке население перевалило аж за четыреста человек. Когда отец привез его на Манхеттен в своем проржавевшем пикапе, а сломанная пружина на сиденье всю дорогу упиралась в спину, он почувствовал, будто они высадились на Марсе. От городского шума хотелось как мальчишке заткнуть уши; постоянная толчея и суета, с которой люди сновали туда-сюда, резали глаз.

Отец отвесил ему сердечный шлепок по плечу и пожелал удачи, оставив возле общежития:

- Держись, парень. – А затем сел в пикап.

Джуни повела себя более эмоционально, обняв на прощание и прошептав:

- Увидимся на День благодарения.

Потом они укатили, а он остался стоять на тротуаре с потертым рюкзаком с гаражной распродажи и стареньким чемоданом матери.

С самого начал колледж ассоциировался у него с минным полем. Его постоянно тормошили, влезая в личное пространство, пытались вовлечь в какие-то разговоры. Сокурсники оказались любопытными сороками – постоянно расспрашивали о прошлом, планах на будущее.

Профессора интересовались его мнением о книгах, текущих событиях, философии. Вскоре до него дошло, что неопределенное мычание и кивание головой не прокатит, если он не хочет приползти поджав хвост обратно в Фаулер и предстать перед яростным взором отца, который возложил на него ответственность за осуществление мечты покойной супруги.

Со временем Миллер стал участвовать в беседах, привык отвечать на занятиях, не чувствуя повышенной потливости и тревожного сердцебиения, и даже мог завязать разговор в библиотеке, не прячась за учебник. Однако он всегда трижды думал, прежде чем что-то сказать или ответить на вопрос.

Со временем Миллер обзавелся приятелями, хотя они скорее были собутыльниками по студенческим вечеринкам, с которыми они время от времени играл в баскетбол – после выпуска их общение заглохло.

Он научился, как притворяться, что тебе нравятся переполненные бары, как ходить по кампусу с высоко поднятой головой, кивая знакомым, как не закашлявшись выкурить косячок и как отпускать скабрезные шуточки про девушек, с которыми ему удалось разок-другой переспать. Он встречался с ними в местном баре, а потом направлялся к ним в комнату или квартиру для необязывающего пьяного секса. Эта сторона жизни представлялась ему достаточно приятной, но точно не умопомрачительной, как однажды выразился Скотт. Каждый раз, возвращаясь с очередного приключения, Миллер чувствовал себя более смущенным и растерянным, чем накануне. Он привык ощущать себя чужаком в своей собственной жизни, однако проклятый голос разума тогда милостиво помалкивал.

Миллер никогда не задавался вопросом, что он скрывает от самого себя, почему постоянно напуган и какого разоблачения опасается. Ответ его не интересовал ни в малейшей степени.

А вот в академии ФБР ему понравилось. С первого дня пребывания в Куантико он почувствовал себя в безопасности. Никто не лез ему в душу, никого не интересовали его мысли.

Командование поставило целью сделать из него хорошего агента, который верит, что сражается за правое дело, натаскивая на методы и приемы достижения результатов, и это его полностью устраивало.

Его учили оставаться беспристрастным в комнате для допросов, чтобы вызвать подозреваемого на разговор, заручиться доверием и получить как можно больше сведений. Но если тот не шел на контакт, превращаться в беспощадного карателя, внушающего страх. Однако выйдя из допросной, Миллер напоминал сам себе, что он один из хороших ребят, которые борются с плохими парнями – врагами - и стоят барьером между теми и остальным обществом. В его сердце не было места сочувствию – негодяи получали то, что заслужили.

Федерал должен обладать цельной и бескомпромиссной натурой. Миллер тщательно прятал и утаивал в глубине души вещи, которые не укладывались в его мировоззрение, и никогда не вспоминал о них снова. Эта система хорошо служила ему с первого дня его карьеры. Он стал одним из лучших агентов, обрел уверенность, даже живя в городе со всеми его яркими огнями, толпами на тротуарах, выставив вновь приобретённый аргумент «мы против них» в качестве защиты.

Ему удавалось заходить в допросную и оставаться профессионально объективным и беспристрастным с сидевшим напротив человеком. Ему удавалось заставить его раскрыться и разболтать свои темные секреты, поверить, что Миллер может выслушать, помочь, заключив сделку, а затем после окончания рабочего дня отправляться в бар и смеяться над облапошенным подонком. Он хорошо спал по ночам, получал благодарности от начальства за способность распознать, когда подозреваемый лжет или что-то утаивает, а когда говорит правду.

Но спустя пять лет с ним начали происходить странные вещи – чем больше он требовал от подозреваемых правду, тем чаще в голове раздавался противный голос, от которого он не мог отмахнуться. Тот задавал вопросы, которые тридцать лет Миллер старался избегать. Он просыпался по утрам, смотрел в зеркало и слышал этот голос, тихий и ровный, словно сам находился в комнате для допросов. Большую часть времени Миллер мог его заглушить, но с каждый разом на это приходилось тратить все больше и больше усилий; душой овладели усталость и разочарование.

Он содрогался, когда лгал подозреваемым, убеждая их поверить, что все закончится хорошо, хотя на самом деле бедняги прямой дорожкой катились в ад, и с трудом удерживался, чтоб не рвануть через стол и не вмазать как следует тем, кто решался бросить ему вызов и пытался перехитрить. Миллер прекрасно знал, что балансирует на грани. Ему казалось, что он еще сможет вернуться обратно, если убьет, заставит замолчать внутренний голос; голос, который с каждым днем обретал над ним власть и который так же безошибочно, как он сам, распознавал ложь. Вот здесь ему и понадобились знания и приемы, которые ему привили в академии. Ужасный преподаватель английского мог бы гордиться этой «Уловкой-22». Работа, которую он выбрал, чтобы чувствовать себя в безопасности и подальше от рефлексий, где все параметры и цели точно определены и нет места для ошибок и субъективных оценок, в конце концов привела его к сомнениям, которые день ото дня все сильнее грызли душу.

Он застыл в подвешенном состоянии, то крепко удерживаясь, то еле-еле цепляясь за шаткую опору. И когда он уже думал, что вот-вот сорвется, внезапно получил сверху добро на слежку за Дэнни Батлером.

Часть 9

Дэнни гремел посудой на кухне. Миллер улыбнулся, уткнувшись в подушку, искоса глянул на будильник на прикроватной тумбочке – 9. 30 утра. Этот человек не может сварить чашку кофе или залить хлопья молоком, не устроив светопреставление. Несмотря на шум, Миллеру нравилось прислушиваться, как Дэнни исполняет утренние ритуалы. Так подними ленивую задницу и выйди к нему.

Вчера вечером они тихо разошлись по своим комнатам. Первым закрыл за собой дверь Дэнни. Когда Миллер очнулся от оцепенения, то заметил, что «сиг сауэр» тоже исчез. Больше не хотелось спорить по этому поводу – ярость выгорела, оставив лишь бессилие. Почистив зубы, Миллер упал в постель, надеясь поскорее отключиться, чтобы проклятые мысли перестали водить в голове хороводы.

Он боялся выйти и посмотреть Дэнни в лицо. Тот оказался прав – возврата нет, но и пути вперед Миллер тоже не видел. Ему надо позвонить Колину и попросить, чтобы сняли с задания, его место должен занять другой агент. Но вдруг назначат какого-нибудь новичка, который запросто сможет напортачить, и Дэнни убьют? Следовательно, нужно остаться. Но Миллер прекрасно знал, что это означает. Теперь у него не хватит сил находиться в этой квартире и не прикасаться, не продолжить то, что они вчера начали. Миллер обладал волей, но он не был идиотом.

Первое, что ты должен сделать – выйти из комнаты. Ты вчера держал его член в руках и совал в рот язык, а теперь не можешь сесть рядом и съесть тарелку каши?

Миллер достал чистую футболку и джинсы, провел рукой по волосам.

Дэнни все еще возился на кухне, стоя к нему голой спиной и насыпая кофе в кофеварку на древней столешнице.

От открывшейся картины Миллера кольнуло предвкушение. Он не насытил свою потребность прикасаться, пробовать на вкус татуированную кожу, потому что тут же ощутил это желание снова.

- Привет. – Со сна и от вожделения голос прозвучал скрипуче.

- Черт! - дернулся Дэнни, роняя ложку и рассыпая кофе по полу. – Ты меня напугал. Вас прямо на первом уроке в академии ФБР учат подкрадываться незаметно?

Миллер улыбнулся:

- Кажется, об этом говорили на третьем занятии. – Он придвинул к себе стул и сел.

Дэнни прислонился к столешнице, настороженно глядя ему в лицо:

- Как спалось?

- Хорошо. А тебе?

- Очень хорошо. – Дэнни зачерпнул новую порцию кофе и засыпал в кофе-машину.

Кухню наполнило мирное бульканье.

- Миллер, нам нужно подумать, что ты станешь делать, когда все закончится.

- Ты попадешь под программу защиты свидетелей, будет лучше, если заранее сообщишь, чем предпочитаешь заниматься в дальнейшем. – Миллер опустил взор, подальше от разочарования, которое промелькнуло в глазах Дэнни.

- Ладно, - выдохнул тот. - Полагаю, наркокурьер – это не вариант для будущей карьеры?

- Ты ведь шутишь? – оторопело уставился на него Миллер.

Дэнни пожал плечами, доставая две кружки из буфета.

- Это все, что я умею делать. У меня хорошо получается.

- Но ты же не планируешь вернуться к прежнему ремеслу?

Дэнни ответил не сразу:

- Не знаю. Конечно, я так не думаю, но иногда мне нравилось. Я бы солгал, если бы утверждал, что у меня нет приятных воспоминаний.

- Например? – поинтересовался Миллер. Он даже не пытался скрыть недоверие в голосе.

- Деньги. И, как бы это странно не звучало, учитывая, на кого я работал, - независимость. Никакого строгого расписания, ни системы «от звонка до звонка». По большей части я сам распоряжался собственным временем. – Дэнни разлил кофе по чашкам. – Мне нравилось быть профессионалом хоть в чем-то. Инестроза мог на меня положиться. Работа где-нибудь на конвейере не предоставит мне такой возможности.

- Да, но тебя никто не попытается убить или арестовать. Для разнообразия. – Миллер принял кофе из протянутой руки Дэнни.

- Ну, наверное, - неуверенно пробормотал тот.

- Я тебя не понимаю, - раздражённо выпалил Миллер. – Мне казалось, тебе самому хотелось оставить наркоторговлю позади. Чтобы стремиться к чему-то лучшему.

- К лучшему? Это как-то относительно. У меня будет новая жизнь. Там, где я никого не знаю, где должен вкалывать за гроши, потому что ничего другого не умею. Я никогда не встречусь больше с Амандой, Гриффом или… ну, с тем, кто мне небезразличен и кого хотел бы видеть до конца моих дней. Это почему-то не очень воодушевляет.

- Но ты будешь жить, Дэнни.

- Да, - выдохнул тот, облизав нижнюю губу.

В комнате повисла тяжёлая тишина, которая частенько в последнее время давила на Миллера, когда Дэнни оказывался рядом. Тот поставил кружку на стол и шагнул ближе:

- Миллер…

В кармане ожил телефон, от пронзительного звука рингтона дрогнула руки на столе. Миллер глянул на экран – Колин.

- Я должен ответить.

Дэнни кивнул, отвернувшись в сторону.

Прежде чем нажать прием, Миллер вышел в гостиную:

- Алло.

- Привет, Миллер, как дела?

- Нормально.

Он надел куртку и обулся:

- Что случилось? – Распахнув раздвижные стеклянные двери, вышел на балкон, тут же задвинув створки. Наружи его встретило холодное, серое, мрачное утро. Вчерашний дождь прекратился, но снежинки все еще кружились, хоть и не ложась на тротуар плотным покровом, но застревая в траве, на деревьях и в волосах Миллера.

- Мы проверили все нераскрытые убийства по округу – никаких сведений об Ортисе. Среди наших Джонов Доу нет ни одного латиноамериканца. Хотя есть одна неопознанная испанка.

- Угу, - пробурчал Миллер зажимая трубку между ухом и плечом, чтобы прикурить сигарету. – Не думаю, что наш Ортис – женщина.

- Почему?

- Просто предчувствие.

- Мне продолжить поиски?

Миллер поднял лицо – снежинки упали на ресницы, и мир перед глазами расплылся.

- Да.

- Поищите в Техасе, в окрестностях Далласа, Батлер жил там десять лет назад.

- Хорошо. – Колин запнулся. – У тебя там все в порядке?

- Да. Как обычно. – Миллер выдохнул дым в морозный утренний воздух. Даже если это неправда, он не намерен обсуждать свои страхи и проблемы с Колином. – Когда мы передаем Батлера службе маршалов из программы защиты?

- Я послал запрос в офис окружного прокурора и сообщу, когда придет ответ. Звони, если что-то понадобится.

Миллер нажал отбой и положил телефон в карман. Руки заиндевели от холода, снегопад усилился, покрыв тонким слоем бетонный пол балкона.

Он уже подошел к двери, когда увидел, что за диваном стоит Дэнни и не сводит с него взгляда. Миллер посмотрел через стекло в зеленые глаза. Он знал, чего хочет, но не знал, как получить желаемое, не потеряв всего, чего добился. Если все откроется, он лишится работы, на отношениях с Рейчел можно будет поставить крест.

Ты все еще думаешь, что сможешь жениться на Рейчел? Или на любой женщине? После того, как познал прикосновения другого мужчины? Брось сам себя дурачить.

Миллер кинул сигарету на заснеженный пол и раздавил подошвой. Если он пойдет на поводу своих желаний, то наверняка не сможет утаить случившееся. Ему придется ответить на вопросы, от которых он прятался всю жизнь. Это лишь дело времени. Хотя, может, уже пора на них ответить. Но неужели для этого нужно становиться любовником Дэнни Батлера? Неужели его тело имеет над Миллером такую власть? Как далеко заведет его собственная похоть? И похоть ли это? Ему нравилось, когда Дэнни рядом, нравился его голос, запах, манера себя вести. Даже показалось, что его наконец-то кто-то понял, что он обрел друга.

А вдруг пронесет? Вдруг никто не узнает? И эта тайна останется за закрытыми дверями конспиративной квартиры? Все закончится, когда Дэнни уйдет в программу защиты, а пока они смогут наслаждаться друг другом, не задумываясь о последствиях. И не надо все раздувать и преувеличивать.

Ты в своем уме? Ты на самом деле решил… Но Миллер прервал собственные возражения, распахнув дверь.

Дэнни дождался, когда скрипнула задвигающаяся дверь на балкон. Глотнул из чашки, сморщившись от горечи. Ему никогда не нравился вкус кофе, который он пил с тех пор, как стукнуло шестнадцать – это помогало чувствовать себя взрослым. А теперь уже не мог обойтись без кофеина, как и без никотина – курить он начал с пятнадцати лет по той же причине. Вероятно, Миллер беседует с Рейчел, иначе зачем запираться на балконе? Или, может, договаривается, чтобы его сменил другой агент. При этой мысли Дэнни сжал кружку. Он не представлял, как сможет находиться в замкнутом пространстве с кем-то другим, не представлял, что кто-то займет место Миллера. Дэнни поставил кружку на стол и выглянул в гостиную – Миллер все еще торчал снаружи, его волосы запорошило снегом. Первый снегопад в этом году. Дэнни нравилось, когда на город опускалось белое покрывало – казалось, жизнь начинается заново.

Миллер за стеклом поднял лицо и посмотрел на небо. Его губы шевелились, но в гостиную не пробивалось ни звука. Миллер закончил разговор и убрал трубку в карман, затем развернулся и поймал взгляд Дэнни.

Дэнни никогда никого не хотел так, как хотел сейчас Миллера, и это пугало. Всегда казалось, что он стремится заботиться о ком-то, чтобы избавиться от одиночества и почувствовать связь с другим человеком, пусть и ненадолго. Но после Ортиса и Аманды он поклялся, что больше никого к себе не подпустит. Вскоре все закончится, ты уйдешь отсюда, растворишься в новом мире, Дэнни Батлер исчезнет навсегда. Так что плохого? Что плохого в том, к чему все движется?

Но Дэнни знал, что Миллер имел в виду, когда говорил, что желает стать таким, каким был до встречи с ним. Самому Дэнни нечего терять, а вот Миллер поставил на кон карьеру и женщину, которая его любила.

Что Дэнни может предложить ему взамен, кроме нескольких недель кувыркания в кровати? Готов ли разрушить его карьеру, лишив привычной комфортной жизни и невесты?

А чего это ты о нем распереживался? Лучше подумай о себе. О тебе-то некому позаботиться. И тебе не придется давать показания, если в ФБР узнают о прошлой ночи. Инестрозу, вероятно, приведет в восторг, если ты похоронишь примерного агента от его имени. Он примет тебя обратно как блудного сына. Никакого обвинительного заключения, и карьера законника порушена. Инестрозе это очень понравится. Голос в голове звучал насмешливо и самоуверенно, именно таким Дэнни общался с копами и адвокатами. Он разговаривал им довольно давно, эти интонации помогали выживать и оставаться сильным. Но здесь, рядом с Миллером, этот голос звучал чуждо, Дэнни не понравились слова, которые доказывали, что он никуда не делся, а затаился и просто ждал возможности, чтобы напомнить, каким человеком Дэнни был когда-то. А, может, и остался. Дэнни на мгновение представил, что произойдёт, если он сдаст Миллера. Больше не придется опасаться, что Мадригал отыщет его и вынесет мучительный приговор. Можно будет вернуться к прежней жизни и работать на Инестрозу. Дэнни представил лицо Миллера, когда он узнает о его поступке, как из знакомых серых глаз исчезнет тепло и тот лишний раз убедится, что был дураком, взяв на себя риск за такого, как Дэнни.

Дэнни всю жизнь спонтанно принимал неверные решения, которые вели к катастрофе: сел в машину к Инестрозе, из-за одиночества сказал «да» Ортису, женился на прекрасной девушке с красным цветком в волосах. Посмотри, чем все закончилось.

Восторженный мальчишка превратился в уголовника, Аманда осталась с разбитым сердцем и изуродованным лицом, а Ортис… его тело зарыто в подвале заброшенного склада.

Дэнни отвернулся, а затем опять посмотрел в глаза Миллеру, который все еще не отрывал от него взгляда, прислонившись к стеклу ладонью. И стало понятно, что Дэнни не единственный, кто решает сейчас, как поступить и каким человеком отсюда выйти.

Миллер отодвинул дверь, впустив в комнату порыв холодного ветра, который ударил в лицо колючими снежинками. Войдя, снял куртку. Дэнни понял, что с этого момента назад пути действительно нет. Им обоим придется с этим смириться. Именно сейчас все должно либо закончиться, либо начаться.

- Дэнни, - прохрипел Миллер. Опустил голову, оглядел пол, потолок, но потом опять уперся в него взором. – Дэнни… я…

Он выглядел очень уязвимым – одни неверный шаг и сломается, как тонкий лед на утренней луже.

Дэнни переполнили страсть и нежность:

- Я здесь, Миллер, - тихо произнес он. – Стою прямо перед тобой.

На этот раз Миллер не колебался. Обогнув диван, он бросился вперед, налетев на твердое тело и шаря руками по обнаженной спине. Дэнни вздрогнул:

- У тебя холодные руки.

- Извини. - От тягучей улыбки Миллера по коже побежали мурашки.

Миллер обхватил лицо Дэнни ладонями, Дэнни повторил его жест. Они замерли, прислонившись лбами, закрыв глаза и дыша в унисон.

- Я не понимаю, что делаю, - надломлено прошептал Миллер.

У Дэнни сжалось сердце. Наверняка тот говорил не о физических действиях - Миллеру тяжело, практически невозможно отказаться от контроля над будущим.

- Все нормально, - ответил Дэнни, поглаживая большими пальцами его щеки. – Мы разберемся. Все наладится. – Он прижался ртом к губам Миллера.

Дэнни давно ни с кем не целовался – легкий необременительный секс со случайными партнерами не располагает к поцелуям. Обычно он искал лишь мужчину, с которым можно утолить плотский голод, не рассчитывая на долгие беседы и близкие отношения. Но сейчас Дэнни жаждал рот Миллера, с ума сходил от дымного аромата его языка, губ, казавшихся жесткими и сухими, а на самом деле мягких и влажных.

Миллер подтолкнул его к дивану, но Дэнни покачал головой:

- В спальню, - промычал он, не размыкая поцелуй, увлекая Миллера за собой в комнату. На этот раз не хотелось никаких ограничений – ни узкого дивана, ни джинсов, застрявших на лодыжках.

Когда оба разделись, Дэнни дернул Миллера на кровать. Он опасался, что Миллер будет стесняться, но не смог удержаться и прекратить пялиться. Тот был красив – другого слова не подобрать. Длинные ноги, выступающая мускулатура, золотистая кожа. Затуманенные глаза скрывали множество секретов, волосы отливали янтарем. Миллер навалился сверху, вцепившись ему в плечи. Они на мгновение замерли, ощущая каждой клеточкой тела друг друга. Затем Дэнни приподнялся и провел языком по его горлу. Уловив бешенный пульс и глухой стон Миллера, опять приник глубоким поцелуем:

- Хочешь меня трахнуть? – Дэнни понимал, что эти слова камнями падают в темное озеро, не только разбивая гладкую поверхность привычной жизни и разгоняя по ней волны, но и навсегда меняя донный рельеф.

Миллер обнял его за талию, черные зрачки расширились на фоне серой радужки, сердце колотилось рядом с сердцем Дэнни:

- Боже, да. – Он замолчал. – Но у меня ничего нет.

Дэнни с улыбкой потянулся за бумажником к прикроватной тумбочке:

- У меня только один. – Он достал квадратик из фольги.

Миллер рассмеялся и дернул его за сережку:

- Кто, черт побери, держит в бумажнике только один презерватив?

- Я, придурок. Или ты не рад?

Миллер сверкнул глазами:

- Иди сюда.

Дэнни бросил презерватив на тумбочку, накрыл рот Миллера поцелуем, протолкнул колено между ног. До этого ему не доводилось оказываться в одной постели с новичком в однополом сексе, он не привык к роли наставника. Но ему понравилось направлять Миллера. Однако выяснилось, что Миллер тоже может его кое-чему научить, привнося в привычный акт новые, свежие, свои собственные ощущения. Язык Миллера скользнул по спине вдоль изображения змеи, горячее тело вдавило в матрас.

- Я всегда ненавидел эту татуировку, - хмыкнул Дэнни. – Но ты можешь заставить меня изменить мнение.

Он опять почувствовал улыбку Миллера на своей коже.

- Мне нравится смотреть на нее. – Он замолчал, и Дэнни почувствовал, как между лопаток прижимается горячая щека. – В жизни не видел ничего сексуальнее, - прошептал Миллер, лаская спину кончиками пальцев.

Дэнни застонал. Его проняли не столько слова, сколько осознание того, что Миллер решился произнести их вслух. Но тот еще не закончил. - У меня от одного взгляда на нее встает, просто когда ты ходишь без майки.

Дэнни с шумом вдохнул:

- Покажи. Покажи, как у тебя стоит.

Дальнейшее произошло мгновенно. Миллер разорвал зубами фольгу, зачерпнул лосьон из банки у кровати. Дэнни встал на колени, ухватившись за спинку кровати в изголовье. Он почувствовал нерешительность Миллера.

- Все в порядке, - заверил его Дэнни низким голосом. – Я готов, ты не причинишь мне боли.

Но как бы он не подготовился, все произошло не так, как ожидалось. Миллер раздвинул ему ягодицы, плавным и медленным движением вошел внутрь и тут же, задыхаясь, вскрикнул. Никогда еще Дэнни не чувствовал себя так прекрасно, неизбежно, так чертовки правильно. Он уткнулся лицом в подушку и застонал.

- Нет, - произнес Миллер. Дэнни испуганно посмотрел на него через плечо. – Нет, - повторил тот, окатив его горячим взглядом. – Не закрывайся, я хочу тебя слышать.

- Господи… Миллер. – Денни не смог продолжить, опять сорвавшись на стон.

Миллер немного отстранился и скользнул обратно. Дэнни выгнул спину, когда он прижался к нему бедрами.

- Черт, да, - хрипел он, не сдерживаясь. Миллер тоже не сдерживал себя, всхлипывая с каждым толчком. Его пальцы впились в бедра Дэнни, наверняка назавтра появятся синяки. Но Дэнни не возражал, его пьянила мысль, что именно он дает Миллеру то, в чем тот так отчаянно нуждался.

Миллер немного переместился, меняя угол входа и погружаясь на новую глубину. Дэнни закричал, комкая пальцами простыню:

- Боже, Миллер, да, именно так…

Тот вколачивался, сомкнув кулак на стволе Дэнни. Как долго можно было выдержать столь болезненное удовольствие? Ощущения затопили тело – пряный аромат корицы на коже Миллера, его гортанные стоны, прохладные капли пота, падающие с лица на спину, шершавая ладонь, обхватывающая плоть… Оргазм ударил как молния - внезапный и желанный, - сжимая в судорогах тело, вырываясь эхом наружу, сбивая с дыхания. Дэнни рухнул на кровать, хватая ртом воздух и отдавая все бразды правления Миллеру. Тот еще пару раз дернул бедрами, выкрикнул его имя и подался вперед, уткнувшись лицом ему в шевелюру. Дэнни едва дышал под его весом, но не хотел, чтобы Миллер отстранился и отставил его в тот момент. Он жаждал как можно дольше ощущать наполненность, чувствовать, как от горячего дыхания на затылке шевелятся волоски.

Миллер наконец убрал руку с его бедра и переплелся с ним пальцами. Когда тот все-таки отодвинулся, Дэнни уже засыпал. Он услышал, как Миллер встал, со слабым щелчком избавился от презерватива, затем вернулся в постель, вытянулся рядом, протолкнув ногу ему между колен и поцеловав в плечо.

Дэнни чувствовал себя в безопасности их закрытого тесного мирка – просто два человека в невзрачной квартире; за окном на безмолвный город падает снег. Только едва пробивающийся звук автомобиля изредка развеивал тишину и приглушенный шелест их дыхания.

Инестроза нажал прием после третьего рингтона:

- Да, - ответил он, пряча нетерпение в глубоком голосе.

Мадригал решил сразу перейти к основному вопросу, все равно босс его не видит. Втянув белый порошок в ноздри глубоким вдохом и слегка закашлявшись, он сообщил:

- Я разузнал кое-что о Дэнни.

- А именно?

Мадригал посмотрел в окно на сугроб на обочине:

- Я заплатил мелкой сошке в участке, чтобы взглянуть на последние отчеты. Дэнни в любом случае куда-нибудь да вляпается. Так и случилось. Некий неравнодушный гражданин прогуливался вечером с собакой и встретил двух человек. Один сунул ему в рожу пистолет, второй – значок агента ФБР. Собачник убежден, что это на самом деле бандиты, но предполагаю, что тот ошибается.

- Есть описания?

- Нет, он не успел прочитать имя. Парень со значком был в шапке, а тот, что с пистолетом – с темными волосами и серьгой в одном ухе.

Инестроза хмыкнул:

- Я говорил Дэнни, что ненавижу его серьгу.

- Завтра пройдусь по тому кварталу. Думаю, через пару дней мы узнаем, где его прячут. Мне удалось убедить клерка из участка придержать отчет, чтобы в ФБР не встрепенулись. – Мадригал замолчал, оттерев окровавленный нос ладонью. – Что мне сделать с агентом?

- Меня он мало интересует. Но вот Дэнни… Я хочу убедиться, что до него дошло, как сильно он меня разочаровал. Ты понимаешь?

- Безусловно, никаких проблем. - Мадригал улыбнулся и вывел пальцем инициалы Дэнни на холодном стекле. Ему нравился снег, заметавший все следы. Можешь делать что хочешь, а к утру - никаких доказательств.

О чем ты только думал? – заорал Дэнни, в словах отчетливо резонировал гнев.

- В смысле? - Глаза у Ортиса суетливо забегали, он постарался спрятать трясущиеся ладони, скрестив руки на груди.

- Я видел тебя с ним.

- С кем?

- А здесь есть еще кто-то? – Дэнни кивнул в сторону стола, за которым сидел Мадригал и поглядывал на их перепалку со скучающим видом.

- Мы просто болтали, - быстро ответил Ортис. Слишком быстро. – Пока тебя дожидались.

- Тогда что это у тебя за белый порошок над губой?

Тот быстро вытер нос, не поднимая глаз на Дэнни.

- Давно подсел?

- Не помню. – Ортис пожал плечами как подросток, которого поймали на лжи. Раздражённо и с пренебрежением.

Дэнни с отвращением плюнул на бетонный пол:

- Господи…

- Да тебе-то что за дело? Мадригал вон постоянно торчит.

- Ну и что? – Дэнни понизил голос. – Ты хочешь превратиться в такого, как он?

- Да с ним все в порядке.

- Он живет тем, что убивает людей. И не может двух часов протянуть, чтобы не закинуться.

- Эй, - окрикнул его Мадригал. – Придержи свой гребаный язык. – Но в его словах не было злости, скорее, насмешка, словно он намекал, что Дэнни для него лишь какое-то насекомое.

Дэнни не отрываясь смотрел на Ортиса:

- Пойдем, отведу тебя домой. Он сам тут управится.

Ортис ответил с пустым и далеким взглядом:

- Иди один. Мадригал подбросит меня домой, когда мы закончим с разгрузкой.

- Ортис, подожди…

Но тот развернулся и направился в темные глубины склада.

Дэнни давно следовало догадаться, что друг пристрастился к наркотикам. Все признаки были налицо уже несколько месяцев. Ортис названивал по ночам, желая поговорить, постоянно жаловался, что ему не хватает денег и старался перехватить у Дэнни сотню-другую.

Но Дэнни закрывал глаза и не хотел верить, просто радовался, что Ортис наконец опять открыл рот и заговорил, а о причинах не задумывался. С прошлой зимы, когда у него умерла дочь, он замкнулся и выглядел как покойник. Его семья по-прежнему жила в жалкой лачуге, и девочка заболела пневмонией. До пятого своего дня рождения она не дожила, и мечты Ортиса дать им лучшую жизнь были похоронены в безымянной могиле, которую он, вероятно, никогда не увидит. Жена обвиняла его, утверждая, что если бы он лучше работал и присылал им больше денег, дочь была бы жива.

После этого Ортиса уже ничего не интересовало. Работа, за которую он взялся, чтобы спасти семью, повисла на нем мертвым грузом, от которого не избавишься, не сбежишь. А теперь он увивался вокруг Мадригала и нюхал эту гадость. Дэнни стоял на пороге и спорил сам с собой. Как поступить – силой утащить Ортиса домой или предоставить самому решать свою судьбу? В конце концов, он взрослый человек. Дэнни развернулся и пошел прочь, оставляя друга все глубже погружаться в мутную трясину и даже не попробовав вытянуть того обратно на поверхность.

Часть 10

Миллер, стараясь не потревожить, рассматривал все еще спящего Дэнни. Нога, зажатая между колен Дэнни, затекла и онемела, он потихоньку вытащил ее, выпрямляя на прохладной простыне, пошевелил пальцами, с досадой ощутил утренний стояк вновь проснувшейся плоти. Дэнни по-прежнему прижимался задницей к его паху, дыша глубоко и размеренно. Миллер проследил пальцами выступившие подобно жемчужной нитке позвонки…

Ну вот, ты и переспал с мужиком, Миллер. Пересек глубокую пропасть, теперь определенно нет пути назад. И ты наконец понял - Скотт был прав, описывая секс как нечто «умопомрачительное».

Миллер осознал, почему некоторые люди становились просто одержимы сексом, почему убивали и умирали ради него, почему не могли думать ни о чем другом. До сих пор он не понимал, не ценил по-настоящему плотское удовольствие. Дэнни зажег в нем огонь, горячий и яркий. Словно ему, стоящему на перекрестке, открылся правильный путь, который до этого терялся в дремучих зарослях. Миллер приподнялся на локте и снова уставился на Дэнни.

Во сне тот выглядел совсем юным и невинным, несмотря на татуировки и шрамы: полные губы слегка изогнуты, лицо расслаблено. Дэнни просто излучал секс даже во сне, и Миллер не смог устоять перед соблазном – прикоснулся, уткнувшись носом в ухо, поцеловал в уголок мягких губ. Дэнни перевернулся на спину и открыл глаза:

- Привет. - Скользнул ладонью по теплому подбородку Миллера.

- И тебе привет, - пробормотал Миллер, желая выглядеть спокойно и не показывать, как его заводит ленивый зеленоглазый взгляд.

Они минуту изучали друг друга в тишине. Миллер тщетно ждал, что вот-вот нахлынет поток раскаяния, неловкости и даже клаустрофобии, подтверждающий, что вчера он совершил ошибку. Вместо этого пришло осознание счастья, впервые за последние несколько лет.

- Ты в порядке? – спросил Дэнни. Что мелькнуло в его голосе? Ласка, нежность?

- Да, - улыбнулся Миллер. – В порядке.

От ответной сладкой мальчишеской улыбки Дэнни сердце Миллера забилось где-то в районе горла.

- Снегопад так и не прекратился? – Миллер вытянул шею, чтобы выглянуть в окно, где единственным видимым ориентиром кружили снежинки. - Похоже, он даже усилился.

- Тогда нам лучше остаться в постели. – Низкий голос Дэнни наводил на кое-какие размышления. - Хотя все равно придется выйти на улицу.

- Зачем?

- Нужна еда и всякие мелочи… - Дэнни покосился на разорванную обертку на тумбочке. – У меня был лишь один, помнишь?

Миллер застонал и шлепнул его по заднице:

- Думаю, тебе не стоит выходить.

Дэнни склонился над ним с усмешкой:

- В таком случае, мы пропустим секс.

- Чтоб тебя, - проворчал Миллер. – Я схожу.

Язык Дэнни тут же нырнул ему в рот:

- Хочу, чтобы ты знал – я чист. – Он слегка отодвинулся. – После отсидки я постоянно сдаю анализы.

Миллер и это знал – он видел его медицинскую карту. Однако казалось, незащищенный секс отдаст в залог какую-то часть его души, а это было недопустимо.

- Хорошо, но нам все равно следует использовать презерватив.

- Да. – Не похоже, что Дэнни расстроился.

- Мне лучше поторопиться, пока вокруг все не замело окончательно, - заметил Миллер, хотя, противореча самому себе, не поднялся, а погладил Дэнни по спине, проведя пальцами по шраму на пояснице:

- Ты получил его в Мэрионе?

Дэнни кивнул.

- Как?

Дэнни судорожно вздохнул и устремил взгляд поверх головы Миллера.

- В первый раз я, идиот, отчаянно отбивался, хотя знал, что бестолку, учитывая, что их было четверо. – Он грустно и затравленно улыбнулся. – Закончив, они пырнули меня заточкой в спину, чтобы впредь не трепыхался.

Миллер закрыл глаза. Ему не хотелось представлять, что кто-то мог использовать Дэнни таким образом. Интимный акт, который только что произошел между ними, превращался в нечто уродливое и мучительное. Когда он снова посмотрел на Дэнни, тот все еще отводил взор и сжимал челюсти.

- Мне очень жаль, Дэнни.

Тот метнул в него сердитый взгляд:

- Я тебе уже говорил – не смей меня жалеть.

- Я не тебя. Мне жаль, что так с тобой случилось. – Миллер быстро поцеловал его, запустив пальцы в мягкие волосы. Отпрянув, продолжил перебирать темные пряди и поглаживать шрам под ними. – А этот?

- Этот из Ливенворта. Я получил его в драке – сцепился на кухне с мудаком, который ударил меня по лицу и приложил деревянным стулом по затылку. Там же я заработал это мелкое украшение над губой. Повреждение было несерьезное, но кровь хлестала как из брандспойта.

- Тебе же череп проломили, - напомнил Миллер.

Дэнни, казалось, не воспринимал всерьез эту травму:

- Ничего страшного.

- Да вы, похоже, там дрались смертным боем.

- Драки в тюрьме происходят не каждый день. Должно быть, мне тогда просто не повезло.

Миллер скользнул ладонью по груди, животу и потянулся к бедру – провел пальцем по внутренней стороне вдоль горизонтального шрама. Дэнни вздрогнул.

- Сейчас-то тебе не больно? – прошептал он.

- Нет, - глухо ответили Дэнни.

- Этот откуда?

Дэнни лишь покачал головой и упрямо поджал губы:

- Об этом ничего не скажу.

Похоже, что он хотел добавить «даже тебе». Шрам казался более ранним по сравнению с другими, бледнее и незаметнее. Миллер подозревал, что он как-то связан с давним убийством таинственного Ортиса.

Надави на него, Миллер. Он уже почти не сопротивляется и вот-вот падет. Надави. Агенту ФБР нужны ответы. Но Миллеру-человеку не хотелось пускать в их отношения сценарий полицейский-преступник.

В детстве мама рассказывала Джуни на ночь сказку, как принц на белом коне спасает принцессу в высокой башне и защищает ее от когтей злой ведьмы. Скотт считал эти истории глупыми и никогда не слушал, но Миллер сворачивался калачиком рядом с сестрой на розовых простынях и погружался в мир маминых фантазий. Хотя захватывали его не сюжеты, - кроме одного, про огнедышащего дракона с зубами, как копья – а любимый голос, который словно читал заклинания, сплетая причудливые узоры повествования посреди тусклой спальни, создавал волшебный безопасный мир, где под конец все жили долго и счастливо. Когда мама умерла, заклинания исчезли и никто не мог их больше сотворить. До тех пор, пока Миллер не повстречался с Дэнни. Они были вместе, и это казалось каким-то чудом. Поэтому Миллеру не хотелось разрушить чары.

Миллер ждал уже минут десять, прислушиваясь к зубодробительным звукам движущегося лифта. Глотнул пива из почти пустой банки, глянул на остатки раннего обеда на столе. Одной рукой он держал тарелку под струей воды, другой сжимал телефон.

- Гм… Вы еще там? – голос служащего звучал опустошенно, он словно надеялся, что Миллер уже положил трубку.

- Да.

- Нет. Я не вижу ничего похожего. Никаких отчетов в том участке.

- Уверены? – рявкнул Миллер.

- Э-э-э… Да. Уверен.

Нервозность человека на том конце никак не задела Миллера – он использовал свое служебное положение. Из ванной появился голый Дэнни, прикрытый лишь белым полотенцем вокруг бедер, резко контрастирующим с его влажными иссиня-черными волосами. Улыбнувшись, он проследовал в спальню, продемонстрировав блестящие капли на спине.

- Хорошо. Но как только найдете хоть что-то, сразу позвоните мне. – Прежде чем повесить трубку, Миллер еще раз продиктовал свое имя и номер служебного телефона.

Дэнни что-то напевал в спальне – похоже, что-то из «Роллинг стоунз», хотя – поди разберись. Миллер на пути в ванную задержался, наблюдая, как тот под собственный концерт роется в ящике комода в поисках чистой одежды; улыбнулся, привалившись плечом к дверному косяку:

- За выслушивание нескончаемого скрипа лифта и твоих песнопений мне положена отдельная плата.

Дэнни ухмыльнулся:

- Что-нибудь слышно про нашего собачника?

Миллер покачал головой:

- Нет… У тебя спина ещё мокрая.

Дэнни облизал его горячим взглядом:

- Хочешь об этом позаботиться?

Миллер медленно подошел почти вплотную:

- У меня нет полотенца.

Дэнни опустил глаза на свои бедра:

- У меня есть.

Миллер дернул его за полотенце, прижавшись грудью.

Дэнни замер – Миллер промокал махровой тканью плечи и спину, затем полотенце полетело на пол, а ладони Миллера продолжили двигаться вниз.

- Откинься назад, - прошептал он в губы Дэнни и опустился на колени. – Прислонись к стене.

Провел руками по бедрам, запутавшись пальцами в мелких кудрявых волосках, глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом кожи, смешанным с мыльной отдушкой. За рукой последовал влажный язык – вдоль бедра, по животу, по другой ноге. Едва прикасаясь, Миллер дотронулся до напряженного члена, подхватив выступившую каплю на кончике, и ухмыльнулся, когда Дэнни с глухим стуком приложился затылком о стену.

- Господи, Миллер, - простонал Дэнни, - какого черта ты медлишь?

- Ты никогда не слышал о растянутом удовольствии?

Дэнни посмотрел на него сверху вниз, запустил пятерню в шевелюру и слегка дернул:

- А ты никогда не слышал о динамщиках?

Толком не отсмеявшись, Миллер сомкнул губы вокруг пениса Дэнни.

- Да! – Дэнни сжал ладонь, направляя его движения. – Боже, какой кайф.

Скажи кто-нибудь Миллеру еще месяц назад, что он охотно опустится на колени перед мужчиной и будет наслаждаться вкусом, упиваться звуками, он бы рассмеялся в лицо, а потом расквасил бы этому кому-то нос. Но сейчас все происходило на самом деле. Первый раз Миллер решился на минет три дня назад в то заснеженное утро, задыхаясь от волнения, страха и возбуждения. Естественно, убежденный гетеросексуал никогда бы такого не сделал. По крайней мере, добровольно.

Оральный секс оказался довольно тяжелой работой. В первый раз под конец плечи ныли от напряжения, когда он склонялся над Дэнни, лежащим на кровати, челюсть каменела, а рвотный рефлекс пробирал аж до солнечного сплетения, если заглатывал член слишком глубоко. Раньше Миллер этого не понимал, а теперь внезапно проникся сочувствием к подвыпившим девушкам из колледжа, которые проводили долгие минуты перед ним на коленях. Но все неудобства того стоили – Миллер пылал, наблюдая за реакцией Дэнни, прислушиваясь к его стонам, которые подстегивали дать то, чего он так страстно хотел. И уже через день Миллер достаточно поднаторел, он стал увереннее, свободнее, узнал, что Дэнни нравится больше всего, что заставляет его стонать громче и сильнее. Это было больше, чем простое желание угодить, ведь Миллер сам плавился от удовольствия, отсасывая Дэнни.

Дэнни развел ноги, открывая доступ Миллеру к заднице, задыхаясь, покачивался в такт с движениями его пальцев в анусе и наклонами головы. Выдав что-то среднее между вздохом и стоном, провел большим пальцем Миллеру вдоль брови, Миллер посмотрел на него сквозь ресницы и понял, что тот уже на грани, почувствовал, как сжимаются мышцы вокруг пальцев. Дэнни облизал верхнюю губу, сжал кулаки. Влажный взгляд потемнел, зрачки расширились почти полностью перекрыв радужку.

- Боже, Миллер… - выдохнул он и пролился в рот Миллеру.

Ему ни разу не пришло в голову отстраниться или сплюнуть. Миллер прислонился лицом к животу Дэнни, пока длинные пальцы играли у него в волосах. Поднявшись, поморщился – колени противно скрипнули – и навалился на Дэнни всем телом. Тот прижал ладонь к его паху.

- Мне нравится ощущать собственных вкус у тебя во рту, - прошептал Дэнни, когда Миллер прильнул к нему в глубоком поцелуе.

Миллер застонал, притираясь бедрами и вцепившись в еще влажные волосы. Ему нравилось, когда Дэнни так говорил, это позволяло чувствовать себя сильным и желанным, осязать, как он зажигает какую-то тайную часть Дэнни, принадлежащую лишь ему.

Дэнни вытащил Миллеру рубашку из джинсов, сунул руки за пояс:

- На тебе слишком много одежды, - пробормотал ему в шею.

Они уже почти устранили этот недостаток, раздев Миллера до трусов, когда раздался рингтон.

- Забей, - прошептал Дэнни, прикусывая ему сосок.

- Черт, нельзя, - простонал Миллер. – Никуда не уходи.

Дэнни со смехом завалился кровать и, устроив голову на сгибе локтя, стал наблюдать, как Миллер отвечает на звонок.

- Алло.

- Это Колин. – Голос коллеги звучал серьезно, без каких-либо намеков на дружественные нотки. – Миллер, какого черта происходит?

Ледяной озноб внизу живота мгновенно погасил пожар похоти.

- В Бюро поступила жалоба. Несколько дней назад некий гражданин, прогуливаясь вечером с собакой в твоем районе, подвергся нападению двоих мужчин. Один назвался агентом ФБР, другой был вооружен. – Тишина. – Тебе об этом что-нибудь известно?

Миллер рухнул на кровать, прикрыв глаза ладонью:

- Да, это были мы, - сообщил он устало. – Мы с Дэнни.

- Что за фокусы? – взорвался Колин. – Тебе известно, что согласно протоколу, следовало тут же информировать об инциденте Бюро.

- Не великое дело.

- Не великое дело? Да у него был пистолет!

Именно так все и было, но всю лояльность и преданность службе снесло буквально за недели общения с Дэнни Батлером.

- Это обыкновенный пугач. – Казалось, язык работает, опережая доводы разума. – Я сам ему дал, чтобы не дергался, когда покидаю квартиру. А парень с собакой подошел к нам слишком близко.

- Пугач?

- Да.

- Ну-ну, - медленно усмехнулся Колин, ожидая, что Миллер не выдержит давления. Но он был мастером в таких играх и лучше других мог держать язык за зубами.

- Ему вообще не следовало выходить.

- Знаю, но он начал беситься в четырех стенах. Я действовал на свой страх и риск.

- Именно.

- Подумалось, что лучше позволить небольшую прогулку вокруг квартала по темноте, чем наблюдать, как он мается и сходит с ума.

- От тебя по-прежнему ждут рапорт, - напомнил Колин, но ураган в его голосе уже стих.

- Знаю, отправлю завтра по электронке.

- Собачник сообщил, что так же подал жалобу в местное отделение полиции. Я позвонил, но меня заверили, что у них не зарегистрировано подобного заявления. Ты пытался замести следы?

- Нет, - честно ответил Миллер.

- Просто не хочу никакой утечки информации, которая могла бы вывести на вас.

- Может, он просто планировал сообщить в участок, но так и не удосужился, ограничившись жалобой в Бюро? – Миллер слышал скрип ручки по бумаге.

- Я проверю, - вздохнул Колин. – И хочу еще раз спросить – может, тебя действительно заменить?

Миллер глянул через плечо на раскинувшегося на кровати голого Дэнни: беспокойные зелёные глаза, опухшие от поцелуев губы.

- Нет.

- В следующий раз я не стану спрашивать, а прикажу. Тебе понятно?

- Да.

Миллер отбросил телефон и потер лоб.

Они сумели отгородиться от внешнего мира лишь на семьдесят два часа. Три дня никаких разговоров о Рейчел, или будущем Дэнни, или о совместных планах. Но реальность вернулась и наскочила как бешеная собака, хватая за пятки. Дэнни придвинулся к Миллеру, поцеловал в сгиб плеча и шеи, лизнув соленую кожу. Миллер знал, что таким образом он пытается отблагодарить за жертву и пренебрежение долгом.

- Нужно домыть посуду, - пробурчал Миллер отстраняясь и чувствуя себя усталым и вымотанным.

- Миллер…

Он натянул джинсы, не озаботясь застегнуть ширинку.

- Просто дай мне домыть посуду, ладно?

Миллеру всегда требовалось пространство и время в моменты растерянности и расстройства для борьбы с внутренними демонами. Рейчел никогда его не понимала, пытаясь вывести на разговор, желая «преодолеть напасти вместе», а он хотел, чтобы его оставили в покое. Но Дэнни только кивнул, когда Миллер отступил на кухню, чтобы занять себя бессмысленным действом, успокоиться и все осознать.

- Телефон, - пробормотал Дэнни, прижимаясь губами к теплой гладкой груди Миллера. – Телефон, - повторил он громче, слегка тряхнул за плечо.

- Гм… что?

- Телефон.

- Черт.

Миллер быстро выбрался из-под Дэнни, который даже в полудреме не мог оторвать восхищенного взгляда от перекатывающихся мышц на спине и ягодицах, слабо освещенных люминесцентными лампами из кухни. Перевернувшись, Дэнни опять закрыл глаза, погружаясь в сон, но тут резкий окрик Миллера вернул его в сознание.

- Что? – В голосе явно слышалась тревога. Дэнни сел, потирая лицо. – Ладно, - согласился Миллер с собеседником. – Я позвоню, когда все выяснится. – Подхватив джинсы с пола, обратился к Дэнни: - Нужно уходить как можно быстрее.

Дэнни поднялся с кровати и стал судорожно одеваться:

- Что случилось?

- Мадригал прознал, где мы.

- Черт, - воздух в груди застыл.

Они быстро собирались, не включая в спальне свет. Дэнни достал из верхнего ящика комода пистолет и сунул за пояс:

- С собой что-нибудь брать?

Миллер кинул ему на кровать рюкзак:

- Десять секунд на сборы.

Дэнни засунул в баул пару джинсов, несколько футболок, трусов и бумажник:

- Готово.

- Презервативы забери, - Миллер указал на тумбочку.

Дэнни никогда не думал, что сможет рассмеяться в ситуации, когда от страха кровь стынет в жилах.

- Что? - переспросил он со сдавленным смешком.

- Рано или поздно сюда с обыском придут мои коллеги из департамента безопасности. Не хочу, чтоб они обнаружили такие вещи.

Дэнни проследовал за Миллером в гостиную, задержавшись у двери, пока тот забирал ключи и портмоне со стойки и натягивал куртку.

- Пошли.

Выйдя в пустой, тускло освещенный коридор, они тихо прикрыли дверь квартиры. Впереди с пистолетом в руке выступал Миллер, придерживая Дэнни у себя за спиной, хотя тот тоже не выпускал оружие, чувствуя, как в ушах шумит кровь от напряжения. Пока по пути им не попалось ни души, что было неудивительно – три утра, Мадригал если и был где-то поблизости, то, вероятно, затаился за углом.

- Туда, - Миллер указал на крайний джип, припаркованный вместе с еще четырьмя автомобилями у тротуара. Они обогнули здание, держась в тени подальше от уличных фонарей.

- Ключи давай, - прошептал Дэнни, когда они добрались до машины.

- Еще чего! – вскинулся Миллер.

- Я хороший водитель, - терпеливо заверил Дэнни. – Еще и не из таких переделок выезжал. Лучше мне сесть за руль.

- Я умею водить, Дэнни, – издевательски заметил Миллер, разблокировав двери.

- Я не говорю, что ты не умеешь, я говорю, что делаю это лучше.

Очевидно, Миллер собирался препираться, не осознавая, какая опасность им грозит, тем более квартиру они покинули без проблем. Но Дэнни-то знал – Мадригал где-то рядом.

- Быстро отдал мне проклятые ключи! – рыкнул он.

Видимо, что-то в его голосе заставило Миллера подчиниться, тот бросил связку ему в протянутую ладонь. Дэнни мигом устроился на водительском месте, а потом его слух зафиксировал тихий, на уровне воображения, щелчок открывающейся двери автомобиля в самом начале квартала. Но он-то знал, кто это и за кем пришел.

- Пригнись! – прошипел Дэнни, глядя, как Миллер ныряет в салон, уворачиваясь от пули.

- Черт! – Дэнни вдавил в пол педаль газа, выруливая под визг колес с пустынной улицы и бросая мимолетный взгляд на светящуюся приборную панель.

- Сел на хвост, - пробормотал Миллер, вытягивая шею, чтобы посмотреть через заднее стекло. В зеркале мелькнули фары преследующего их автомобиля Мадригала.

- Пристегнись, а потом подержи руль – мне тоже надо.

Миллер безоговорочно подчинился, подруливая одной рукой, пока Дэнни шарил в поисках ремня на боковой стойке.

- Готов? – мрачно поинтересовался он, глянув на Миллера, тот кивнул, не сводя с него глаз.

- Держись. – Дэнни на мгновение поддался ядовитому ужасу, хлынувшему в вены и сжимающему готовое разорваться сердце.

Лоханешься, Дэнни, и ты труп. Но тут пронеслась более страшная мысль: Лоханешься, Дэнни, и он труп.

Он быстро отринул панику, встряхнувшись и стараясь обуздать собственное тело и разум, как когда-то в детстве, когда слышал тяжёлую поступь отца на лестнице и удары латунной пряжки по стенам в качестве угрожающего обещания; как в тот момент, когда грузовик, под завязку набитый кокаином, выписал ему билет в один конец в Марион, и Дэнни Батлер входил в тюремный двор, зная, с какими мыслями встречают его местные обитатели.

Он почувствовал во рту знакомый металлический привкус страха, тут же вспомнил, как с ним бороться, как гнать от себя ужас.

Джип летел по свободной темной дороге; к счастью, основная масса снега уже успела растаять. Резко вывернув налево, Дэнни свернул в боковой проулок, пытаясь оторваться от преследования. Машину занесло, Дэнни выровнял автомобиль.

- Не отстает, - прокомментировал Миллер, скосив глаза на боковое зеркало.

- Один?

- Похоже, да.

Миллер развернулся в кресле, прицеливаясь:

- Стреляю по скатам.

- К черту, пали ему в голову. – Голос Дэнни звучал холодно и отстраненно, все эмоции сосредоточились на выживании.

- Не могу толком прицелиться, он постоянно виляет и пригибается.

Очевидно, подобных проблем у Мадригала не возникло – заднее стекло тут же разлетелось вдребезги, царапнув шею Дэнни мелкими осколками.

- Мать твою! – закричал Миллер, прикрываясь локтем.

- Ты как? – прохрипел Дэнни.

- Нормально. – Миллер вытер тонкую струйку крови на щеке и уточнил, когда Дэнни повернул направо и поехал по милосердно пустым улицам вдоль темных витрин. – Куда направляемся?

- На магистраль.

- Нет! Там слишком плотное движение.

- Не по ночам. Ты хорошо стреляешь?

- Да.

- На магистрали проще разогнаться и уйти с линии огня. Ты сможешь прострелить ему шины, если я приторможу? – Дэнни, не отрывая глаз от дороги, почувствовал пристальный взгляд Миллера. - Ты мне доверяешь?

- Да.

- Сможешь прострелить ему шины?

- Да.

Дэнни кивнул, вцепившись в руль:

- Хорошо.

На скорости сто шестьдесят километров с час он ловко обогнал несколько машин, идущих около шестидесяти. Быстрый взгляд в зеркало подтвердил, что Мадригал все еще висит у них на хвосте. Дэнни перестроился в крайний правый ряд, аккуратно сбрасывая скорость. Миллер повернулся в кресле, ухватился одной рукой за спинку и прицелился в открытый проем, где недавно было заднее стекло.

Эхо от пятого выстрела заглушило взрыв – пуля нашла свою цель. Дэнни опять выжал педаль газа, направляясь к съезду. Оглушительно завизжали шины по асфальту – Мадригал пытался справиться в потерявшим управление автомобилем.

На неровной боковой дороге джип подпрыгнул так, что дернулась голова и лязгнули челюсти. Они ехали в молчании уже несколько минут, Дэнни постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, нет ли других преследователей.

- Может, он погиб? – наконец промолвил Миллер.

- Наверняка жив.

- Откуда знаешь?

Дэнни повел плечом и сжал руль, чтобы унять дрожь в руках:

- Думаю, он даже не ранен. Мадригал как неубиваемый киношный злодей. Мы наверняка еще с ним столкнемся.

Миллер велел припарковаться на стоянке у аэропорта, где джип затерялся среди пяти тысяч таких же машин. В центр города они отправились на такси, не проронив по дороге ни слова. Шея затекла и пульсировала тупой болью. Дэнни постоянно растирал пальцы – видимо, они все еще болели, после того как мертвой хваткой сжимал руль. Они попросили таксиста высадить их на автобусной остановке и стали плутать по улочкам в поисках отеля. Миллер остановил выбор на одной из захудалых гостиниц, которая меньше других походила на заведение, где номера сдаются почасово. Он пошел договариваться с управляющим, оставив Дэнни за углом – не нужно светиться обоим, оставляя столь жирный след Мадригалу.

Получив ключ, Миллер прошел в номер на первом этаже, Дэнни быстро захлопнул дверь и впился в него взглядом в тонком лучике света, пробивающимся сквозь задернутые пропахшие плесенью гардины.

Миллер с тоской подумал о закрытом безопасном мирке конспиративной квартиры. Как же близко они подошли к смерти, когда пуля пропела у виска! Но у них получалось обставить Мадригала. Вспомнилось лицо Дэнни во время погони – маска спокойствия на лице, уверенный непринужденный голос. Стало понятно, что именно тот имел в виду, когда постоянно твердил, что привык сам о себе заботиться; он мог защитить Миллера не хуже, чем Миллер мог защитить его. Но почему-то осознание этого еще больше подстегнуло желание оградить Дэнни от угроз и боли.

- Извини, - прохрипел Дэнни. – Если бы мы тогда не вышли на улицу…

- Ты не виноват. – Горло словно присыпало сухим гравием.

- Ты мог погибнуть.

- Но не погиб. Ни ты, ни я. – Миллер шагнул ближе. – Мы выбрались, Дэнни.

Тот схватил его за куртку и дернул на себя. Миллер навалился на него, вцепившись в шевелюру, не заботясь о том, что причиняет боль – боль лишь означала, что они до сих пор живы. Он накинулся на рот Дэнни – лизал, кусал, засасывал. Дэнни прихватил его за нижнюю губу, не отпустив, даже когда Миллер низко зарычал, с силой дернул его джинсы вниз, судорожно схватился за пряжку ремня, помогая снимать свои, рванул края рубашки…

- Повернись, повернись, - прошептал Миллер.

Он не мог больше ждать ни секунды – ему требовалось оказаться внутри Дэнни – сейчас, сейчас, сейчас…

Дэнни спешно повернулся, застонав и прислонившись к двери. Миллер толкнулся было вперед, но тут же замер:

- Я не… нам нужно… - он задыхался.

- Давай же, давай, Миллер! Трахни меня!

Миллер плюнул на ладонь, растер слюну по члену и протаранил его зад одним резким движением. Дэнни подался навстречу, выстукивая рваный ритм кулаком по косяку. Он был таким тесным, таким горячим, не отстраняясь принимал от Миллера все, что тот мог ему дать.

- Боже, да… Дэнни… - Прорычал Миллер сквозь стиснутые зубы, лизнул запекшуюся рану на шее, оставленную разлетевшимся стеклом. Он взял быстрый и жесткий темп.

- Давай, давай, милый, именно так… - подмахивая, стонал Дэнни. Запрокинув голову, впился в него губами, когда Миллер обхватил его ствол и заработал кулаком. Почти в ту же минуту обоих накрыло оргазмом - теплая струя ударила в ладонь, отправив Миллера по спирали к самому краю.

Дэнни прислонился лбом к двери, тишину прерывали лишь его глубокие вдохи. Миллер прижался ртом к шее Дэнни и положил руку на его грудь. Под языком и ладонью пульсировала жизнь, кровь текла по венам, легкие заполнялись воздухом, он чувствовал сильное, твердое, теплое тело. Дэнни был жив, и лишь это сейчас имело значение.

- Дэнни… Дэнни!

- Гм… что? – Он едва смог оторваться от своей тарелки. Мысли витали где-то далеко, но спроси его, о чем он думал, вряд ли смог бы ответить.

- Я тут прикинул, на следующий год у меня закончится условный срок, и может, нам стоит съехаться? – Грифф смотрел на него обманчиво-скучающим взглядом, словно его вовсе не заботило, какой ответ получит. Но Дэнни-то лучше знал; у Гриффа подрагивал уголок рта, выдавая напряжение и неуверенность. За все время, которое они вместе провели за решеткой, Дэнни замечал за ним такое лишь пару раз – когда беда наваливалась со всех сторон. – Ну так что?

- Я женат.

Грифф фыркнул:

- С каких это пор? Я слышал, вы разведены. Вы серьезно хотите с Амандой попробовать все сначала?

- Нет, - признался Дэнни.

- Тогда в чем проблема?

- Что с тобой? Ты действительно намерен отказаться от всех цыпочек, которых еще не трахнул?

- А вот не надо… - Голос Гриффа затих – верный признак того, что он начинает злиться. – Я действительно готов отказаться от всех женщин и от всех мужчин. А к чему готов ты, Дэнни?

Дэнни ждал этого разговора уже шесть месяцев, с тех пор, как Грифф вышел из Ливенворта. Они частенько встречались, нарушая правила условно-досрочного освобождения. Присутствие Гриффа утешало – он помогал развеять одиночество, возникшее после расставания с Амандой, и привнес обыденность и привычку в новую пустую квартиру, которую Дэнни снимал теперь на другом конце города. Но утешение – это одно, а совместное проживание – совсем другое.

- Слишком опасно. Не хочу, чтобы ты имел хоть какое-то отношение к моим делам.

Грифф прислонился к спинке и дернул головой, смахивая волосы со лба:

- Это не причина, а какая-то ерунда.

- Это не ерунда.

- Дэнни, ты знаешь, какую жизнь я вел, какого только дерьма не хлебнул. Чем бы ты ни занимался, я такое уже видел и смогу с этим справиться.

- Я… - Дэнни покосился на двух девушек в дальнем углу бара, смеющихся и прикрывающих ярко накрашенные губы. – Я не думаю, что мы созданы друг для друга и не думаю, что это хорошая идея, тем более, в долгосрочной перспективе.

Дэнни навсегда останется благодарен Гриффу за дружбу, за помощь в тюрьме, но разве скажешь такое в лицо, не рискуя нарваться на зуботычину? Ни одному влюбленному не захочется услышать, что к нему испытывают лишь благодарность и жалость.

Грифф затушил окурок не поднимая глаз. Дэнни накрутил уже остывшую пасту на вилку и отправил в рот, совершенно не ощущая вкуса.

- Ладно, - прохрипел Грифф. – Ты хочешь, чтобы все закончилось?

- Только не дружба. А вот все остальное… думаю, лучше оставить позади.

Грифф подобрал со стола полупустую пачку сигарет, сдернул куртку со спинки стула:

- Не пропадай, Дэнни.

- Не пропаду, - Дэнни попытался улыбнуться, взял Гриффа за руку и скользнул пальцами вдоль ладони, как они обычно делали. – Извини.

- И ты меня.

Когда Грифф ушел, Дэнни допил за ним пиво, но тарелку с едой отправил на кухню нетронутой. Романтической частью души, которую так и не смог выбить в детстве отец и задавить Инестроза, ему хотелось полюбить Гриффина, но, похоже, все чувства давно были похоронены под элементарной потребностью выжить. А может, просто Грифф не смог их разбудить? Дэнни понимал, насколько опасно снова полюбить и тем самым предоставить Инестрозе возможность управлять и манипулировать собой. Одиночество, конечно, страшило, но все равно ни Грифф, ни кто другой не вызывал в нем сильных эмоций. Дэнни не принадлежал сам себе, каждый его шаг диктовался извне, а глубокая привязанность к другому человеку дала бы в руки Инестрозе самый главный козырь.

Часть 11

Миллер всегда предпочитал спать один, не желая терять независимость; Рейчел даже подшучивала над ним, хотя он подспудно чувствовал ее боль и обиду от того, что не хотел сближаться, но сейчас, проснувшись, обнаружил, что голова покоится на груди Дэнни, а ноги сжимают его колено. С Дэнни все было по-другому. Тот постоянно тянулся к нему в кровати как самонаводящаяся ракета, никогда не теряя контакта: соприкасался то ногами, то руками, то всем телом. Самое смешное, что Миллер сам просыпался, когда переставал чувствовать его присутствие, и тут же прижимался к теплой спине, обнимая рукой за плечи. Дэнни и тут удалось вклиниться в его жизнь и сломать правила, даже в таких мелочах.

Перевернувшись на бок, Миллер прищурился на экран телефона. После вчерашнего безумия, когда Дэнни обессилел и отключился, он отзвонился Колину с просьбой подогнать утром машину. В запасе оставалось минут десять. Миллер быстро собрал разбросанную с ночи одежду – единственную на данный момент, – оделся и вышел дожидаться коллегу на стоянке отеля. Не хотелось увидеть, какое у Колина будет лицо, когда он обнаружит на единственной в номере кровати голого Дэнни.

Миллер благословил яркое утреннее солнце, которое ничуть не согревало воздух, и нацепил зеркальные очки – он не предстанет перед Колином без защиты. Засунул руки в карманы, прислонился к обшарпанной стене; к ногам тут же посыпались кусочки розовой штукатурки. Колин наверняка не поверил его россказням о пистолете, и теперь Миллеру предстояло с филигранной точностью выверять каждое слово и действие, чтобы справиться с ситуацией. Если сейчас его отстранят от дела, это будет означать конец карьеры.

Единственное, что волновало тебя вчера – жизнь Дэнни, тогда все было очень просто. Страх дистиллировал все до фундаментальной сущности – Дэнни у него в руках, он дышит, он жив. Но в свете утра ужас свернул на узкую тропу, дав дорогу другим проблемам: Рейчел, карьера, прошлое Дэнни, их будущее. Без ослепляющего страха смерти и горячки преследования на первое место выступила реальная жизнь. Вопрос даже не в том, может ли Миллер сдаться или чем готов пожертвовать, им просто не позволят остаться вместе. И он не сможет охранять Дэнни.

Тому предстоит перейти к следующему этапу – подготовиться к даче показаний, получить новую личность и привыкать к ней. Дэнни уйдет в мир, куда нет хода Миллеру – чем не везение? И тебе не нужно будет принимать жестких судьбоносных решений, остается только хранить маленький грязный секрет, мудак.

Колин прибыл на пять минут раньше на темно-синей Краун Виктории. Выйдя из машины со стаканчиком кофе в руке, захлопнул дверь ногой.

- Доброе утро, - он протянул Миллеру кофе.

- Спасибо. – Миллер принял горячий картонный стакан; убрав крышку, вдохнул морозный воздух, сдобренный кофейным ароматом.

- У меня в машине еще один для Батлера.

- Он еще спит.

Колин кивнул, прислонившись к капоту автомобиля.

- На трассе, где вы по твоим словам подстрелили Хуана Мадригала, остался дымящийся след, а машина нашлась около четверти мили дальше. Пустая.

- Дерьмо, - вздохнул Миллер.

- Сегодня можете обосноваться на другой квартире.

- Нет.

Колин изогнул брови:

- Нет?

- Узнает слишком много людей, которых запросто можно подкупить. Безопаснее каждую пару дней менять гостиницы. Тогда только тебе и мне будет известно местоположение Батлера.

- Вас сдал служащий из полицейского департамента, который регистрировал заявление собачника. За какие-то паршивые двести баксов.

- Скотина.

- После вчерашнего разговора я отправился в участок, чтобы самому поговорить с регистратором. Тот отрицал, что ему что-либо известно об этом инциденте. Но я надавил, и он не выдержал.

- Ну вот видишь, опасно, когда слишком много людей владеют информацией.

- Наши люди заслуживают доверия.

- Человека можно подкупить. Или запугать.

Колин устало потер лицо:

- Ладно. Согласен. Но только на время.

Миллер кивнул и сделал большой глоток.

- Я переговорил с Паттерсон из Управления юстиции, что занимается делом Инестрозы. Она хочет видеть Батлера на этой неделе.

- Разве не следует сначала уладить всё в управлении федеральных маршалов?

Колин пожал плечами:

- Дело резонансное, она, вероятно, хочет убедиться, что все на мази. Я сообщу, когда Паттерсон вас вызовет.

- Хорошо. – Миллер смотрел на Колина сквозь очки.

– Что-то тут не чисто.

- В смысле?

- Да ладно, Миллер… Хрень какая-то творится.

- Я уже признал, что мы зря поперлись гулять вокруг квартала тем вечером. Что еще?

- Не о прогулке речь.

Миллер пнул камешек в сторону горки гравия на краю стоянки, отмечая несколько чахлых сорняков, борющихся за жизнь в трещинах асфальта.

- Нет причин для беспокойства, - отчеканил он, желая поскорее закончить разговор. - Тебя куда-нибудь подвезти?

Колин отмахнулся, указывая на припаркованную машину в конце улицы:

- Вон моя. – Он открыл дверь и забрал стаканчик кофе. – Дай знать, когда поменяешь отель.

- Завтра созвонимся.

Колин покосился на него, сложив козырьком ладонь:

- Поосторожнее.

- Хорошо.

Вернувшись в захудалый номер, Миллер увидел пустую кровать и услышал из туалета звук льющейся воды. Чем раньше они свалят из этой дыры, тем лучше.

- Это кофе? – Дэнни показался в комнате, почесывая грудь.

- Да.

- Где взял?

- Колин пригнал нам машину и угостил кофе.

Дэнни отхлебнул из небольшого отверстия на крышке и заметил с одобрением:

- Приличный. Колин – твой босс?

- Не совсем. – Миллер стряхнул куртку с плеч. – Он мой координатор в деле Инестрозы.

- Это ему ты вчера соврал? Про пистолет. – Денни смотрел на Миллера поверх стакана.

Миллер кивнул, устало вздохнув.

- Он хороший парень?

- На самом деле хороший. – Миллер опустил глаза.

Дэнни взял его за руку:

- Пошли.

- Куда?

- Обратно в постель. Холодно. Батареи в этой халупе горячие, как пятки покойника.

Миллер не возражал – мигом скинул обувь и перелез через Дэнни к стене. Тот закинул на него ногу и мечтательно пропел:

- Знаешь, чего бы мне сейчас хотелось?

- Чего?

- Блинчиков.

Миллер скривился, всем своим видом изображая отвращение.

- Тебе не нравятся блины? – Дэнни склонился над ним, заглядывая в глаза.

- Не особо. – Пожал Миллер плечами. – Просто не любитель сладкого по утрам.

- Только не говори, что ты тайный поклонник пророщенной пшеницы и соевого молока.

Миллер рассмеялся, толкнув Дэнни плечом:

- Так далеко я еще не зашел.

- И что ты любишь больше всего? Например, что бы ты предпочел в качестве ужина, поданного в постель?

- Почему тебя это интересует?

- Ну… ты говорил, что знаешь обо мне все. Ведь так?

- Так.

- Вот и мне охота побольше о тебе узнать. – Дэнни провел пальцем по волосам на виске Миллера.

- Хорошо, - улыбнулся Миллер, рассеянно поглаживая его по руке. – Жаренное куриное филе с картофельным пюре и домашним соусом.

Дэнни ухмыльнулся:

- Да ты из Канзаса!

- Точно.

Они по очереди отпивали кофе и притирались ногами.

- Ну, и какие у нас планы. Это теперь у нас дом, милый дом?

- Ненадолго. Придется помотаться туда-сюда, пока тебя не выдернут. На следующей неделе тебе предстоит собеседование у федеральных маршалов по программе защиты свидетелей.

Дэнни молча водил пальцем вдоль края стакана.

- Что? - спросил Миллер.

- Ничего, - Дэнни покачал головой. – Я не очень-то этого жажду, знаешь ли.

- Наша основная задача – твоя безопасность. Тебе нельзя здесь оставаться.

- Знаю. – Дэнни посмотрел ему в глаза. – Так что будет потом?

Миллер знал, о чем тот спрашивал. Казалось, конец ощущался намного явственнее, чем сутки назад. После того как федералы возьмут его под свое покровительство, назад пути не будет, Дэнни выйдет из-под юрисдикции ФБР и Миллера. Единственное, на что оставалось рассчитывать – последний взгляд и случайная встреча в коридоре суда, когда Дэнни уже даст показания. Миллеру никогда не узнать человека, которым тот станет.

- А будет так, - прохрипел Миллер. – Дэнни Батлер исчезнет. Тебе дадут новую фамилию, хотя по программе защиты частенько разрешают сохранить имя.

- Я не об этом, Миллер.

- Знаю. – Миллер проследил пальцем вены на тыльной стороне ладони Дэнни, прислушиваясь к его глубокому дыханию, осязая тепло сильного тела. Ему хотелось запечатлеть в памяти этот момент.

- Я смогу увидеться с Амандой, прежде чем все закончится?

- Это уже не к нам. Аманда уехала в Индиану, к сестре.

- Подожди. Я думал, что она сейчас под защитой ФБР.

- Была. Но она в конце концов взбрыкнула и заявила, что если не арестована, то не будет сидеть взаперти, и уехала к сестре.

- Господи, я уже начал забывать, какая она заноза в заднице, - вздохнул Дэнни. – Мне бы хотелось с ней попрощаться. Наверное, мы больше никогда не встретимся.

- Может, хотя бы позвонишь ей?

- Попробую, но ее сестра меня всегда недолюбливала.

Миллер разглаживал одеяло на коленях, собирая сбившиеся комочки пуха.

- Как Аманда узнала, что ты гей?

- Она, вероятно, давно подозревала… когда Грифф вышел из Ливенворта, то постоянно крутился вокруг да около. Она всегда могла сложить два и два.

Мышцы застыли, когда Миллер вспомнил прохладные голубые глаза, которые напоминали, что он не знает Дэнни, раз думает, что тот способен на убийство. Узнай его получше, кретин.

- То есть, ты ей изменял.

- Да. – Дэнни обхватил ладонями щеки, зажав стакан между колен. – Из меня получился дерьмовый муж.

Миллеру не хотелось с этим соглашаться, хотя, учитывая, на сколько он сам засиделся в женихах, эксперт из него никудышный.

- Странно, что вы не родили ребенка, хотя были женаты пять лет.

- Я какое-то время сидел, да мы и не горели желанием, слава богу. Иначе изгадили бы ему жизнь. - Дэнни посмотрел на Миллера искоса, закусив губу. - А вы с Рейчел планируете?

- Да, - ответил Миллер устало и блекло. С тех пор как он повстречался с Дэнни, его едва ли посещали мысли о Рейчел, даже в тот день, который они провели вместе. Ужасно, что он не чувствовал сожаления; его тяга и желание к Дэнни сломили преданность к женщине, которая никогда не хотела причинить ему боль и наверняка никогда не захочет. И разговор о ней сейчас, в этой комнате, когда они с Дэнни стали любовниками, напоминал, что Миллер на самом деле что-то ломает в себе, в Дэнни, в Рейчел. Он не хотел, чтобы Рейчел и Дэнни как-то пересекались в его разуме, сердце и жизни. Все до такой степени запуталось, что он даже не мог понять – кого в конце концов предает.

- Куда собрался?

Миллер подхватил ключи со старого комода, проведя длинными пальцами по растрескавшейся поверхности.

- Пойду прикуплю чего-нибудь поесть. Сгоняю домой – костюм для работы нужен.

Дэнни спрыгнул с кровати, выключил телевизор и бросил через плечо пульт:

- Я с тобой.

- Дэнни…

- Думаю, в интересах безопасности нам следует держаться вместе, - заявил он, обуваясь.

- Ладно, - согласился Миллер. – Пошли.

В полседьмого на улицах уже стояла темень. Фары вырезали золотистые грани на лицах пешеходов, снующих на оживленных перекрестках в центре города и спешащих по домам.

- Интересно, - Миллер выстукивал указательным пальцем по рулю, - где обитается Мадригал? Где окопался? Может, не стоит ждать, когда он нас отыщет в очередной раз?

- Он обычно не задерживается на одном месте. Останавливается там, где предстоит работать – находит какой-нибудь пустующий склад или заброшенное здание. Отрабатывает заказ и уходит. – Дэнни откинулся на подголовник. – Предпочитает такие места, потому что там мало кто может услышать крики.

- Он использовал какое-нибудь место дважды?

- Сомневаюсь. Последний раз он дислоцировался в заброшенном строении на Пасео, их там десятки, так что нет нужды светиться, возвращаясь на то же место. До этого был склад на Вест Боттомс. – Дэнни выглянул в окно, когда они подъехали к кирпичному четырехэтажному зданию.

- Ты здесь живешь?

- Да.

- Мне нравится, как они отреставрировали этот квартал.

- Здесь когда-то располагался бумажный комбинат, - пояснил Миллер, выруливая на стоянку. – Давай поднимемся по пожарной лестнице.

Ботинки Дэнни гремели по металлической арматуре, пока они поднимались до последнего этажа. Миллер открыл тяжелую дверь и указал на квартиру в самом углу площадки. Тишину прерывали лишь слабые звуки телевизионной программы, доносящиеся от ближайших соседей.

Квартира Миллера встретила их зябкой темнотой и специфическим запахом покинутого человеком помещения. Миллер щелкнул выключателем, торшер подмигнул, возвращая в гостиную жизнь и являя миру три глухих красных кирпичных стены и одну с высокими, практически по всей площади, окнами. Трехметровые потолки сверкнули серебром воздуховодов. Куцые коврики практически не скрывали холодного блеска темных дубовых полов.

- Чистенько тут у тебя, - Дэнни проследил взглядом отполированные до стерильности поверхности, стопку журналов на деревянном кофейном столике, аккуратно расставленные книги на узких полках у дальней стены. Миллер осмотрелся, словно увидев свою квартиру впервые.

- Меня сроду тут не бывает, - пояснил он и указал в сторону темной двери. – Пойду соберу кое-какие вещи.

- Угу.

Дэнни подошел к книжным полкам – на одной стояла фотография в серебристой рамке. Снимок потемнел от времени, один из уголков омрачал залом. Трое детей – два мальчика и девочка – жались к улыбающейся женщине, ее светлые пряди развивало ветром. Дэнни улыбнулся, заметив, что небольшое несовершенство – щербинка между передними зубами - делает ее привлекательнее. Семейство расположилось на веранде. Голенастый Миллер сидел на коленях у матери, густые золотистые волосы уже тогда непослушно лезли в глаза. Он прислонился к ее груди и сжимал руку, которой она обнимала его поперек живота. Вероятно, ему уже исполнилось семь лет и считалось, что он уже достаточно взрослый, чтобы забираться на руки к матери, не рискуя получить насмешку. Девочка пристроилась рядышком, положив голову ей на плечо. Брат, стоящий немного поодаль, выглядел скучающим и надутым.

Дэнни не мог вспомнить, когда сидел на коленях у матери. Она была всегда занята и порхала вокруг как колибри, опасаясь задержаться на одном месте, чтобы отец не поймал ее за бездельем. Никаких поцелуев, сказок на ночь или чтения книг – вся ее энергия уходила на то, чтобы предвосхитить любое желание отца.

- Моя мама, - сказал Миллер из-за плеча, прикасаясь кончиком пальца к изображению.

- Я понял. Красивая. – Дэнни повернулся. – Ты на нее похож.

Миллер ответил ему грустной, какой-то детской улыбкой:

- У нее был завораживающий голос. Низкий и глубокий. Не знаю, как ей это удавалось с тремя детьми, но она никогда его не повышала.

Дэнни осторожно вернул фотографию на полку, а затем оттеснил Миллера к стене, запустив пальцы ему в волосы.

- Дэнни, - выдохнул Миллер между поцелуями. – Нужно идти.

- Почему?

- Не знаю…

- Странная причина, - поддразнил его Дэнни. – У меня тут идея. – Прижался бедрами и хмыкнул, когда Миллер застонал ему в рот. – Пошли к тебе в спальню. – Потянулся к пуговицам на его рубашке. – Я хочу заняться с тобой любовью в твоей постели, чтобы в следующий раз, ложась спать, ты почувствовал мой запах на простынях и вспомнил обо мне.

Глаза Миллера заволокло, словно небо темными тучами.

- Мне не нужны простыни, чтобы помнить о тебе, - прошептал он, задрал Дэнни футболку и прошелся ногтями по соскам. Мышцы Дэнни напряглись, вниз живота хлынуло густое тепло. Их поцелуй не походил на тот вчерашний безумный – тихое прикосновение губ и языков. Дэнни лизнул горло Миллера и горячо усмехнулся ему в ухо, когда тот вздрогнул и снова застонал.

- Ты боишься щекотки!

- А ты и рад… – Миллер замер, схватив Дэнни за бедра, и вдруг резко оттолкнул.

- Что… - Вопрос застрял в горле, когда он поймал выражение лица Миллера: вихрь шока и стыда.

Дэнни догадался, что их вызвало, поэтому не удивился, когда, обернувшись, увидел в дверях женщину. Она сжимала связку ключей и оторопело таращилась в пространство, словно не веря собственным глазам.

- Рейчел, - выдавил Миллер, обходя Дэнни по дуге. Дэнни опустил майку, пригладил волосы – но разве этим хоть что-то исправишь? Разве притворишься, что увиденное Рейчел — это не то, о чем она подумала?

Даже от слепого не укроется расстегнутая рубашка Миллера, взъерошенная пальцами Дэнни шевелюра, опухшие от поцелуев губы и отметины на лице и шее от щетины. Все признаки страсти.

- Миллер, что происходит? – Дэнни едва слышал тихий голос Рейчел. Очевидно, она не из тех, кто закатывает скандалы с битьем посуды и мордобоем, который в свое время устроила ему Аманда. – Я увидела свет у тебя в окнах, когда проезжала мимо по дороге домой с работы, подумала, что ты здесь, поднялась, а тут… - Она запнулась, переводя взгляд от Миллера к Дэнни и обратно. Глаза наполнились слезами от внезапного осознания, она глубоко вдохнула, как будто пытаясь подавить рвотный позыв и вцепившись в дверную ручку в поисках поддержки.

Циничной частью души, ожесточившейся за годы тяжелой жизни, Дэнни задавался вопросом – что же Миллер нашел в этой женщине? Невзрачная, блеклая, на голове светло-каштановый крысиный хвост. Нитка жемчуга безвкусно теряется на фоне бледно-желтого джемпера. Несексуальная, неинтересная, невнятная. Безопасная.

У такой за спиной не обнаружится криминального прошлого или какого-нибудь залета, Дэнни. У тебя никаких шансов против нее, если Миллер хочет спокойную нормальную жизнь, так ведь? И давай начистоту – что такого ты можешь дать ему, чего не может она? Ну, кроме очевидного. В смысле, как только получишь новую жизнь. Сколько пройдет времени, пока ты снова не вляпаешься в неприятности? Месяц? Два? Твой образ жизни у тебя в крови. Ты действительно хочешь утащить его с собой в ад? Лишить всего? Для чего? Для себя? Дерьмовое предложение.

Дэнни отвернулся, отошел к дальнему окну и прислонился лбом к холодному стеклу. Миллер что-то бормотал, рыдания Рейчел перемежались скорбными воплями… Интересно, что Миллер пытается ей сейчас впарить, ведь он никогда – Дэнни отчетливо это понимал – никогда не скажет ей правды. Ведь это означало бы, что он признался самому себе в том, в чем не мог признаться человеку, который делил с ним постель. Через окно Дэнни рассмотрел супружескую пару в соседнем доме через улицу. На маленькой кухне женщина со смехом тянулась за чем-то к верхней полке. Двумя этажами ниже одинокий мужчина, сидя в кресле, быстро переключал телевизионные каналы.

Дэнни вспомнил, как вечерами, чтобы не зацикливаться на одиночестве, бродил по темным улицам и заглядывал в светящиеся окна, ловя краткие мгновения чужой жизни. Многие из этих домов жили теми же проблемами, что и миллионы людей во всем мире: разваливающиеся браки, болезни, крушение надежд, но ему нравилось делать вид, что он является молчаливым свидетелем мира, где люди нашли свой путь к счастью. Хотя прекрасно знал, что сколько не стремись к нему в надежде, очень часто оно остается недостижимым.

- Значит, это была Рейчел. – Дэнни закрыл дверь номера.

Первые слова с момента, как они оставили квартиру Миллера спустя десять минут после ухода Рейчел. Та все еще плакала, когда шла нетвердым шагом к машине.

Миллер молча присел на край кровати. Он никогда не забудет ее взгляд, тонущий в печали. Уж лучше бы она рассердилась, накричала или швырнула кольцо. Но нет, это не в характере Рейчел. Она действовала исподволь, играя на чувстве вины и сожаления.

- Что ты ей сказал? – Дэнни прислонился к комоду и со стуком скинул обувь.

- Ничего, - вздохнул Миллер. – Ничего, во что бы она поверила.

- А тебе хотелось, чтобы она поверила?

- Ты сейчас о чем?

- Именно этого тебе хотелось? – Дэнни говорил мягко, даже как-то равнодушно. – Оставить место для маневра, чтобы вернуться к жизни, где собирался жениться на Рейчел? – Он впился взглядом в глаза Миллера, не позволяя отвернуться.

- Какая разница? Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отыграть все обратно.

- Речь не о том, что сможешь, а о том, что ты хочешь.

Миллер сжал губы, покачал головой и намертво сцепил на коленях руки.

- Давно ты воюешь со всем этим? – чуть слышно спросил Дэнни. – Воюешь сам с собой?

Миллер откинулся на кровать и прикрыл глаза рукой. Пришло время ответить, так ведь? Он услышал, как Дэнни кинул куртку в кресло, и почувствовал, как прогнулся матрас – тот растянулся рядом.

- Ты можешь поговорить со мной, Миллер. – Дэнни погладил его по щеке. – Давно?

Миллер открыл рот, пытаясь сдержать неожиданные рыдания.

- Не знаю, - прошептал он. – Наверное, всю жизнь.

- Тяжело хранить такую тайну. Особенно от себя. – Дэнни прижался к нему сначала губами, а потом и всем телом. – Твоя мама знала?

Миллер пожал плечами:

- Даже если и знала, никогда об этом не говорила. Может, подозревала? Она всегда была со мной очень осторожна, словно избегая чего-то болезненного.

- А отец?

- Сомневаюсь. Не думаю, что отец принял бы сына, который… - Он так и не смог произнести слово. Рыдание все же вырвалось из горла. Миллер не подозревал, что был таким трусом. – Дэнни?

- У? – Его тёплые пальцы все еще успокаивающе поглаживали лицо.

- А как ты догадался?

- Поначалу я не понял.

- И когда?

- В тот день на скамейке в парке. Ты так посмотрел на меня, черт побери… и я к тебе потянулся. – В его голосе слышалась улыбка. – Что-то мелькнуло в твоем взгляде… подумалось, что может быть… может быть, и ты это почувствовал.

Миллер судорожно вздохнул:

- Я почувствовал. Не хотел, но чувствовал.

- Посмотри на меня, - прошептал Дэнни, потянув его за руку. – Посмотри на меня. - Миллер повернул голову. – С тобой не произошло ничего плохого. Это как светлые волосы или веснушки. – Дэнни криво улыбнулся и нежно и щекотно дотронулся до его переносицы. – Просто ты такой.

- Никто не стыдится веснушек и светлых волос, Дэнни.

Дэнни сверкнул глазами и дернул его за волосы:

- Ты не должен стыдиться самого себя. Это твой выбор.

- Я не могу принять это, как ты. – Миллер уставился в потолок, сдерживая слезы.

Дэнни скопировал его позу и тоже посмотрел в потолок, словно там было звездное небо, а не грязная штукатурка с подозрительными пятнами.

- Ты никогда не будешь с ней счастлив, - наконец произнес Дэнни.

Миллеру хотелось огрызнуться, накричать, спросить, откуда Дэнни это взял, но у него не хватало сил. Трудно оставаться самодовольным, когда твой блеф раскрыт.

- Знаю, - ответил он спокойно.

Дэнни перекатился ближе и обхватил его лицо ладонями:

- Я взбесился, когда увидел ее там. С тобой, - бросил он резко. - Взбесился.

Миллер стиснул его ногами и притерся бедрами:

- Теперь ты знаешь, как я отношусь к Гриффу, - процедил он сквозь зубы.

Дэнни дернулся:

- Что?

- Я встречался с ним. И чуть не чокнулся, представляя вас вместе. – Миллер прихватил зубами серьгу Дэнни, облизал мочку и удовлетворенно услышал, как тот сбился с дыхания.

- Когда ты его видел?

- Пару недель назад. Хотел выведать что-нибудь об Инестрозе. – Миллер мог позволить себе лишь такую степень откровенности. У него не хватало духу открыть правду о своих расспросах об Ортисе, рассказать, что он готов был прибить Гриффа, когда тот заявил, что знает Дэнни намного лучше него, когда намекал об их связи, а Миллер чуть ли не наяву представлял, чем они занимались в постели. С тех пор Миллер постоянно задумывался, может ли конкурировать с Гриффом, который просто источал секс, ведь он сам никогда не был с мужчиной до Дэнни.

Миллер оттолкнулся ногой, перевернулся и прижал Денни к кровати. Тот стонал, пока он пролизывал путь вверх по его телу.

- Тебе с ним было так же хорошо? – прорычал Миллер, задирая футболку и прижимаясь губами к твердому животу, к волосам на груди.

Ревность взыграла в нем абсолютно незнакомой злостью. Миллер не знал, как бороться, как сдержать столь неприятное чувство. Он не ожидал хлесткой скрипучей душевной боли, которую ощутил, услышав имя Гриффа, но не мог остановиться и хотел знать, что Дэнни испытывает к этому человеку. А вдруг Миллеру достаются всего лишь крохи с чужого стола?

Глаза Дэнни затуманились вожделением, горло вибрировало от стонов под поцелуями, когда Миллер грубо потер его пах через джинсы.

- Он доводил тебя до оргазма так же быстро и жестко, как я прошлой ночью? – Миллер понимал, что подставляется, задавая такие вопросы, но ничего не мог поделать. – Отвечай!

Он ждал, что Дэнни скажет что-то заумное или какую-нибудь гадость, но тот лишь молчал, пристально вглядываясь ему в лицо.

- Отвечай! – в очередной раз прохрипел Миллер.

Дэнни прижал пальцы к его губам:

- Тс-с-с… Все в порядке, Миллер. Нет причин для ревности. Я никогда его не любил.

- Дэнни… - Миллер уткнулся ему в шею. Он понимал, о чем сейчас говорит Дэнни и что хочет услышать в ответ. Что сможет удержать, когда придет время расставаться. Миллер постарался сказать это без слов, двигаясь глубоко внутри него. Тело выражало то, что он не смел произнести вслух.

Часть 12

На лице спящего Дэнни играли солнечные блики, пробивающиеся сквозь занавески. Тот походил на статую античного бога, которую Миллер видел как-то в музее – самое великолепное зрелище на свете. Он поцеловал гладкое плечо, скользнул языком вдоль ключицы. Десять минут назад Миллер переговорил с Колином, Дэнни спал так крепко, что его не потревожил даже телефонный звонок.

Похоже, они отыскали Ортиса. Так, по крайней мере, решил Колин. Никаких отпечатков пальцев или стоматологической карты, но его опознал сосед, когда окровавленный и истерзанный труп десять лет назад обнаружили в заброшенном складе на окраине Далласа. Согласно докладу судмедэксперта, Ортис умирал долго и мучительно – ему выпустили кишки и оставили истекать кровью на бетонном полу. Подозреваемых не было, хотя сосед уверял, что погибший работал на наркомафию, это подтвердил обыск в квартире потерпевшего – местные полицейские обнаружили тайник с большой закладкой кокаина.

На складе не обнаружили ни отпечатков пальцев, ни каких-либо улик – лишь реки крови.

С тех пор как они стали спать в одной постели, Дэнни больше не мучали ночные кошмары – демоны отступили. Но сегодня утром Миллеру придется вытащить их на белый свет из сумрачного хранилища. Больше никаких отговорок, никаких оправданий – ему нужна правда. Оставалось только надеяться, что Миллер сможет ее принять и переварить, и она не превратит Дэнни из человека, которого он страстно желал, в безжалостное чудовище. С другой стороны – а вдруг открывшиеся неблаговидные обстоятельства облегчат предстоящее расставание и он без сожалений избавится от Дэнни?

Сначала Ортису отрезали большой палец, просто чтобы до Дэнни дошла вся серьезность ситуации. Сам Дэнни понял, что случилось неладное, когда Мадригал заехал без предупреждения и чуть ли ни пинками отправил на встречу с Инестрозой. Мадригал суетился и что-то бормотал себе под нос, искоса, с каким-то предвкушением и ликованием поглядывая на Дэнни. Легкое беспокойство переросло в острую панику, когда Мадригал затащил его на заброшенный склад и, сжав предплечье, усадил на холодный складной металлический стул. Напротив сидел Ортис: лодыжки примотаны к ножкам стула, руки скручены за спиной, глаза расширены в молчаливом ужасе. За длинным узким столом, сложив руки, словно на деловом совещании, расположился Инестроза, позади него застыл один из помощников Мадригала.

- Мистер Инестроза, - едва выдавил Дэнни, - что происходит?

- Дэнни… - ледяным голосом прошелестел Инестроза.

- Мистер Инестроза, что бы ни случилось, я могу все объяснить. Я могу…

- Ты можешь объяснить, каким образом из последней партии исчезло почти полкило порошка? – Инестроза дернул бровями. – Тогда я с интересом послушаю, Дэнни.

Кишки скрутило от ужаса, конечности сковал ледяной озноб.

- Ортис! Что, мать твою, ты наделал?

- Дэнни. Дэнни! – прервал его Инестроза, но Дэнни от страха не воспринимал его слова. Все усилия ушли на то, чтобы придумать какую-нибудь ложь, лишь бы остановить то, что уже через минуту прекратить будет нельзя. Краем глаза он заметил, как Инестроза дал отмашку Мадригалу. Тот тут же подскочил к Ортису и схватил за запястье.

- Подождите! – крикнул Дэнни, его взгляд метался от Мадригала с Ортисом к Инестрозе. В ушах шумела кровь – он практически оглох, не мог сосредоточиться и не знал, смотреть или отвернуться, бороться или умолять. Ортис пытался сопротивляться, пытался вырвать руку, которую Мадригал прижал к столу. Блеснуло лезвие опасной бритвы.

- Мистер Инестроза, подождите, может, это ошибка, может, есть объяснение…

Голос Мадригала звучал как будто откуда-то издалека:

- Положи свою долбаную руку, Ортис, и не дергайся, иначе я ее сразу отрежу!

Раздался какой-то металлический лязг, а следом крик Ортиса – не человеческий, скорее напоминающий вопль животного, попавшего в капкан, с каждой секундой все больше затягивающий спираль кошмара. Темные крупные капли крови стекали по столу на грязный пол. Тяжелый стон, погребальный плач. Дэнни не понимал, что это он рыдает, пока Инестроза не выдернул его в реальность:

- Твой друг, за которого ты ручался, обворовал меня, - прошипел он, буравя Дэнни взглядом.

Дэнни облизал губы, шокировано таращась на окровавленную руку Ортиса.

- Он подсел, мистер Инестроза, - удалось ему вымолвить едва слышно. Голос дрожал так же, как тело. – Он бы никогда…

Инестроза скрипуче рассмеялся:

- Меня не волнует. Даже если ему нужно закидываться каждые десять минут, чтобы не загнуться. Это мой кокаин! – Он ударил кулаком по столу и произнес тихо, почти ласково: – Ты же знаешь, у меня никто не ворует.

- Но Ортис работал на вас почти два года. Дайте ему хотя бы шанс! Пусть отработает.

- Чтобы другие решили, что у меня можно украсть и отвертеться, потеряв лишь палец? – Инестроза покачал головой, словно сожалея. – Нет, Дэнни, я не могу так поступить. – И снова кивнул Мадригалу.

Тот усмехнулся, поигрывая бритвой:

- Что сейчас, Дэнни? Может, ухо? – Провел лезвием возле мочки, пуская кровь, затем схватил Ортиса за волосы и откинул голову. – Или сразу отрезать нос, который так любит нюхать кокаин мистера Инестрозы?

Дэнни и Ортис закричали одновременно, их вопли эхом разнеслись по помещению. Дэнни вскочил со стула:

- Господи, пожалуйста, не надо!

- А ну сел на место! – Мадригал ткнул в его сторону бритвой.

- Подожди-ка, - прервал его Инестроза. – Действительно, сядь, Дэнни, давай договоримся.

Содрогаясь, Дэнни опустился на стул – может, еще получится все уладить. Может, Ортиса не убьют, может…

- Насколько я понял, ты переживаешь за Ортиса?

Дэнни кивнул, а вернее дернул головой, как марионетка в уличном театре, который выступал у стадиона перед бейсбольными матчами.

- Да, он мой друг. Пожалуйста, мистер Инестроза.

Инестроза зажал губами сигару:

- Дело в том, что за кражу у меня полагается наказание. – Достал золотую зажигалку, прикурил, делая несколько глубоких затяжек. Затем блаженно вздохнул. – Но я предлагаю сделку, потому что ты всегда хорошо работал.

- Все что скажете, - быстро согласился Дэнни. – Если хотите – вычтите его долг из моей зарплаты, сколько нужно.

- Ты сейчас займешь его место, - рявкнул Инестроза.

Денни все еще не осознавал значения его слов:

- Что…

Инестроза пожал плечами, указывая сигарой на Ортиса:

- Он меня обворовал. Кто-то должен расплатиться. Иначе от моей репутации ничего не останется, и люди решат, что я больше не могу защитить свою собственность, а это ничем хорошим не закончится. Понимаю – ты не хочешь, чтобы твой друг умер. И это очень благородно с твоей стороны. Но тогда тебе придется принять наказание за него.

Из глаз полились слезы – горькие, крупные, они катились по лицу и капали на колени. Следы стыда и ужаса.

- Мистер Инестроза, а нет другого способа?

- Нет. Это единственный. Выбирай. – Холодный и неумолимый голос, такой же, как бритва в руках Мадригала.

- Дэнни, - простонал Ортис. – Дэнни…

Но Дэнни отвернулся, не желая видеть мольбу в его глазах, слышать в голосе. Потому что уже знал, что ответит. Он понимал, что достиг предела своей жертвенности. Дэнни не мог упасть на меч, предназначенный для Ортиса, поэтому позволит ему умереть.

- Ну, что? – нетерпеливо поинтересовался Инестроза. Видимо, хотел, чтобы Дэнни произнес эти слова вслух и навсегда проникся чувством вины – с каждым вздохом вспоминая, что выбрал собственную жизнь, отказываясь спасти друга.

- Нет, - придушенно прошептал Дэнни.

- Что «нет»?

- Нет, я не займу его место.

Инестроза наклонился через стол:

- Ладно. В таком случае подбери сопли и позволь Мадригалу закончить работу. – Отодвинул стул – металл противно заскрипел по бетону. – Я подожду в машине. А ты оставайся и смотри.

Потом Мадригал отрезал Ортису ухо, не позволяя Дэнни закрывать глаза, пригрозив, что полоснет по ним бритвой:

- Мистер Инестроза приказал тебе смотреть.

И Дэнни смотрел. С каждой новой отрезанной частью плоти, которая падала на окровавленный пол, крики Ортиса становились все тише, но он не умирал и все еще находился в сознании.

У Дэнни давно опустел желудок, но его продолжало выворачивать прямо на колени. Он задыхался, практически обезумев от холодящих душу звуков и запаха крови. Во рту стоял устойчивый вкус рвоты, Дэнни отчаянно молился, призывая смерть на себя и на Ортиса. Но, как и все его остальные молитвы, эта осталась без ответа, Дэнни все еще дышал и видел, хотя перестал узнавать Ортиса, который превратился в сплошное кровавое месиво. Дэнни хотелось взять его за руку, чтобы тот знал, что он не один. Перед глазами промелькнули воспоминания об их встрече: Ортис широко ему улыбнулся, когда он подошел к мойке – вонючий и замызганный - и без колебаний принял его как друга, помог без лишних вопросов. Во время перерыва они сидели на бордюре и ели дешевый тако, а Ортис рассказывал о своей жене. Как они познакомились в семилетнем возрасте, как он ее полюбил. Никакого смущения, только гордость.

Дэнни отчаянно хотелось повернуть время вспять, и сказать: «Нет, мать твою, нет! », - когда Ортис пришел к нему с просьбой пристроить его к Инестрозе. Почему же он не попытался остановить друга, когда тот стал погружаться во тьму после смерти дочери? Почему у него не хватило мужества его спасти?

Наконец, Мадригал устал, с отвращением оглядел свою забрызганную кровью одежду и бросил на стол бритву:

- Как думаешь, Дэнни, с него достаточно?

- Пожалуйста…- Единственное слово, которое он смог промолвить. – Пожалуйста.

Мадригал шлепнул ладонью Ортиса по лбу:

- Эй, придурок, ты еще жив?

От тихого стона, прозвучавшего в ответ, Дэнни вздрогнул. Бог свидетель, в тот момент он отчаянно желала Ортису смерти, чтобы его мучения прекратились. Мадригал выбил из-под него стул, Ортис упал, с глухим стуком ударившись головой об бетонный пол. Сквозь окровавленные пряди посмотрел стекленеющим взглядом на Дэнни. Мадригал достал пистолет и приставил к виску Ортиса. Подумав, покачал головой:

- Нет, слишком быстро, - и выстрелил в живот. – Пойду покурю, - сообщил он, довольный хорошо выполненной работой. – А ты жди здесь.

Дэнни оставался с Ортисом, пока тот не перестал дышать. Напевал ему какую-то песню без слов, говорил, что сожалеет, хотя сомневался, что тот его слышит. Оставалось надеяться, что Ортис теперь далеко, где нет горя и страдания, где его ждет дочь.

Дэнни не просил прощения, потому что знал, что не заслужит его никогда.

Миллер подготовился: встал пораньше, принял душ и побрился в тесной ванной.

Он старался не размышлять, а стать профессионально беспристрастным, сосредоточившись на том, чтобы узнать правду об Ортисе. Облачился в белую рубашку, костюм, повязал галстук. Причесался, посмотрел на свое отражение – из зеркала на него смотрел строгий неумолимый агент ФБР, которого Миллер сейчас узнавал с трудом. Ты сейчас выйдешь и расколешь его. После того, как вчера он тебе сказал, что никогда не любил Гриффа. Ты тварь, Миллер.

Но Миллеру нужно узнать. Он даже ощутил что-то вроде облегчения, спрятавшись за личиной копа.

Его еще ни разу в жизни не влекло к кому-либо с такой силой и никогда так не пугала власть другого человека. Дэнни спал, перекатившись к стене и обнимая подушку.

Миллер сел в кресло у окна и замер в ожидании, сцепив руки на коленях. Он умышленно занял такую позицию – Дэнни почувствует себя уязвимым, когда проснется – голый, физически и психологически не готовый к нападению. Миллер понимал, что чем бы ни закончился разговор, Дэнни получит хороший повод его возненавидеть. Может, ты именно этого добиваешься? Намного проще будет расстаться, если он сам уйдет от тебя.

Сколько он так сидел, рассматривая татуировку на спине спящего Дэнни, которая так и манила приблизиться? Будет ли у него шанс прикоснуться к ней снова? Солнечный блик, пробившийся через гардины, скользнул по шее Миллера, когда Дэнни наконец открыл глаза. Потянулся, зевнул. Недоуменно улыбнулся:

- Привет. А сколько времени, и почему ты так вырядился?

Миллер глубоко вздохнул и нацепил на лицо непроницаемую маску:

- Мне известно про Алехандро Ортиса, - произнес он спокойно.

Дэнни отшатнулся и дернулся как от электрического разряда:

- Что ты сказал?

- Расскажи, что тогда произошло. Как он умер? Ты говорил об убийстве. Именно его ты убил? – Миллер безостановочно сыпал вопросами, не давая Дэнни собраться с мыслями.

- Не твое собачье дело! – Дэнни спрыгнул с кровати, быстро натянул трусы. Его взгляд казался диким, как тогда в допросной несколько недель назад. Бежать собрался, что ли?

Миллер стремительно встал, отрезая ему путь к двери:

- Если сейчас не ответишь, я отправлю тебя в ФБР на допрос к Колину. – Миллер говорил так, словно они снова были в участке, а не в номере, где делили постель.

- Да пошел ты! – выплюнул Дэнни. – Давай, поехали, и я поведаю твоему Колину, как ты совал мне член в задницу прошлой ночью.

Настала очередь Миллера отшатнуться и задержать дыхание.

Дэнни горько рассмеялся:

- Обратка это ад, да Миллер?

- Ты не посмеешь, - ответил Миллер, не чувствуя особой уверенности.

- Да неужели? А ты рискни. – Глаза Дэнни сверкнули льдом. Он не забыл, как постоять за себя.

- Ответь мне.

- Да как ты вообще о нем узнал?

- Той ночью, когда тебе приснился кошмар, ты выкрикнул его имя. Я попросил Колина провести расследование.

У Дэнни задергался кадык.

- Почему ты ничего мне не сказал?

- Потому что ты тоже молчал, а я должен делать свою работу.

- Так ты со мной все время… делал работу?

- Что? Нет! Пойми, мне нужно знать правду.

- А если я действительно его убил? Ты меня арестуешь? – Дэнни шагнул навстречу. – Ты лег со мной в постель, трахал меня, подозревая, что я хладнокровно убил человека?

Миллер почувствовал, как разрывается сердце. Он больше не мог, не мог строить из себя перед Дэнни агента ФБР, но понимание пришло слишком поздно – тот отгородился от него пустым взглядом.

- Я знаю, что ты никого не убивал, - как только слова сорвались с языка, Миллер осознал, что он действительно в это верит.

- Черт, да ты ничегошеньки не знаешь! – выкрикнул Дэнни. – Хочешь послушать историю? Да пожалуйста – запасайся попкорном и устраивайся поудобнее.

- Дэнни…

- О, не перебивай меня. Ты же в такое дерьмо вляпался, чтобы получить ответы!

Миллер молчал – они на глазах поменялись ролями. Дэнни ловко перевел стрелки.

- Ну, давайте приступим, специальный агент Саттон.

- Дэнни, не надо…

Тот без предупреждения толкнул его что есть силы. Миллер приложился затылком об стену, инстинктивно вцепившись ему в плечи.

- Что ты хочешь знать? – крикнул Дэнни, замахиваясь кулаком. Взгляд светился гневом и презрением – такого Дэнни Миллер не знал. Он вздрогнул, готовясь к удару, но его не последовало. Дэнни резко отстранился и, пробормотав проклятье, отскочил к противоположной стене.

- Что ты хочешь знать? – Он скрестил на груди руки, словно отгораживаясь.

Миллер глубоко вдохнул, стараясь успокоиться и отыскать в нем того человека, которого он защищал последние две недели.

- Кем был Ортис?

- Он был первым человеком, которого я встретил в Техасе. Всего на пару лет меня старше. Мы…

- Вы были любовниками? – тихо спросил Миллер.

- Это профессиональный или личный интерес? – хмыкнул Дэнни. – Хотя какая теперь разница? Мы были просто друзьями, вместе работали на автомойке.

- Инестроза завербовал вас обоих?

Дэнни покачал головой:

- Нет, только меня. Но Ортис отчаянно нуждался, у него в Мексике осталась семья. Поэтому через несколько месяцев пришел ко мне и попросился на работу. Поначалу я отказал, но он просил и просил, поэтому я поговорил о нем с Инестрозой, и тот взял его в оборот. – Дэнни скользнул по Миллеру безразличным взглядом. – А почему без протокола? Или у тебя под пижонской рубашонкой скрытый диктофон?

Миллер проигнорировал слова, сказанные в сердцах:

- А потом?

- Он подсел на кокс. Спутался с Мадригалом. Проблема в том, что Мадригал мог позволить себе такую привычку, а вот Ортис – нет. – Дэнни со вздохом потер лицо. – Он украл порошок из партии на продажу.

- О господи, - прошептал Миллер.

Дэнни посмотрел на него грустно и сердито.

- Нас обоих доставили на склад, где Инестроза приказал его убить. Мадригал долго пытал Ортиса. – Дэнни рвано выдохнул. – Затем выстрелил в живот и оставил умирать.

Миллер до боли сжал кулаки. Он знал, что Дэнни опустил основные подробности. Колин зачитывал отчет судебного медика – Ортиса перед смертью подвергли нечеловеческим пыткам. Миллер мог представить, свидетелем какого ужаса стал Дэнни - неудивительно, что его до сих пор кричит по ночам в холодном поту.

- Ты не убивал его, Дэнни, - сочувственно произнес Миллер.

- Именно я его погубил.

- Ты просто помог ему получить эту работу.

Дэнни насмешливо поднял палец:

- Ты не слышал главного! – Сомкнул челюсти, играя желваками. – Я мог спасти его, но не захотел.

Миллер обогнул кровать, подойдя ближе, но не решился прикоснуться:

- Так расскажи.

Дэнни шумно глотнул, словно горькую пилюлю:

- Инестроза пообещал не трогать Ортиса, если я займу его место.

У Миллера душа разрывалась, глядя, как глаза Дэнни блестят от непролитых слез.

- Боже, Дэнни. Ты бы все равно его не спас, Инестроза прикончил бы вас обоих.

- Ты ничего о нем не знаешь, - отрезал Дэнни. – Инестроза не лжец. У него никогда слова не расходятся с делом. Если сказал убьет за кражу – значит убьет, если кто-то другой берет на себя наказание – щадит.

- Ты не убивал Ортиса, - повторил Миллер. – Никто бы добровольно не согласился принять на себя такое наказание.

- Ерунда. Вот ты бы позволил своему другу умереть такой страшной смертью?

- Я… Черт, Дэнни, я не знаю. – Миллер в отчаянии вскинул руки. – Может быть.

- Вот в этом и разница. Потому что ты сомневаешься, а я позволил. Без колебаний. – Дэнни замолчал и прислонился к стене.

- Не верю. Ты наверняка мучился над решением, и мучаешься с тех пор каждый день. – Он сделал еще один шаг, по-прежнему не решаясь прикоснуться. – Я знаю тебя, Дэнни. Ты вовсе не такой жесткий, каким притворяешься.

- Ни черта ты не знаешь. Ты понятия не имеешь, на что я способен. Когда у нас только начиналось… это, - Дэнни покрутил пальцам в воздухе, - я подумывал, что хорошо бы тебя использовать. Просчитывал действия. Не надо меня идеализировать.

В груди вспыхнул гнев – оказывается, Дэнни балансировал на краю предательства. Но разве это отличается от того, что ты творишь сейчас? Есть много способов предать. Он на это не решился. В отличие от тебя.

- Я все тот же сукин сын, которого ты допрашивал в участке. Ничего не изменилось. – Дэнни говорил твердо, но отводил глаза.

Миллер сделал последний шаг, подойдя почти вплотную, обхватил его лицо, заставляя посмотреть на себя. Он почувствовал, как Дэнни напрягся, желая его отпихнуть.

- Все изменилось. – Он подчеркивал каждое слово. - Все. И мы в том числе.

- Нет никаких нас! – Дэнни все же оттолкнул его. – Ты только посмотри: специальный агент Миллер Саттон ведет допрос криминального засранца Дэнни Батлера. И так будет всегда.

Миллер не умел красиво говорить и с трудом подбирал правильные фразы. Дэнни же за словом в карман не лез, говорил так, что заслушаешься. И сейчас неспособность, неуверенность, проявившиеся в самый неподходящий момент, когда требовалось разрушить стену, которую Миллер сам и возвел, просто убивала.

- Нет. Между нами все не так! – Голос дрожал, но Миллер не останавливался. – Прости меня, Дэнни. Прости за все, что я сделал. Я… испугался.

Дэнни напрягся каждым мускулом, он не желал принимать извинения Миллера, не желал их слышать. Ему хотелось спрятаться, забиться в какой-нибудь угол, куда Миллер не доберется.

- Я должен тебя возненавидеть. Я хочу тебя возненавидеть.

- Дэнни! - Миллер бросился к нему, крепко прижал к себе и стал медленно оседать на пол. Провел пальцами по голому бедру, прикоснувшись к шраму на внутренней стороне.

Дэнни шумно втянул воздух и оттолкнул его руку.

- Откуда он у тебя? – прошептал Миллер.

- Кто хочет знать? – практически прорыдал Дэнни. – Агент ФБР?

Миллер закрыл глаза. Почему нельзя все отыграть назад и начать утро по-другому? Подойти к Дэнни более честным и открытым способом?

- Нет. Только я. Просто Миллер.

Дэнни посмотрел мимо него.

- Это сделал Мадригал. Потом, когда все закончилось. Полоснул бритвой в качестве послания от Инестрозы. За то что привел с собой вора. А шрам остался напоминанием о моем выборе и отказе спасти Ортиса.

Миллер никогда не испытывал такой яростной жажды убийства. Он хотел получить в свое распоряжение этих ублюдков – Мадригала и Инестрозу. Хотя бы на пять минут. Он бы заставил их страдать, как они заставляли страдать Дэнни все эти годы.

Миллер еще раз провел пальцами вдоль светлой полоски шрама, затем наклонил голову и лизнул кончиком языка – мягко и легко. Дэнни задрожал под его прикосновениями и попытался отстраниться:

– Пожалуйста, не надо.

- Все в порядке. Мы можем изменить его значение, как сделали со змеей на спине.

- Ничего не изменишь. – Дэнни выдернул ногу из объятий Миллера. – Это часть меня. Ты не можешь смыть с меня уродства, которые не соответствуют твоим понятиям о добре и зле.

Миллер поднялся, спрятав руки в карманы:

- Я не это пытаюсь сделать. – Даже когда умерла мать он не чувствовал такого страха и отчаяния.

- Не трахай мне мозги, я всегда вижу, когда ты заливаешь.

Дэнни был прав – ну естественно! Ведь Миллер бы очень хотел чувствовать к Рейчел то, что чувствовал к Дэнни. Думать о ней на рассвете, как только проснется, и засыпать, обнимая ее. Или хотя бы влюбиться в какого-нибудь порядочного парня без криминального прошлого, не запятнавшего себя многолетней работой на наркомафию.

- Я не знаю, что сказать. – Миллер опустил плечи, признавая поражение. – Я чертовски сбит с толку. Всем, что между нами произошло. И даже не знаю, кто я теперь и чего хочу.

Дэнни все еще отказывался на него смотреть, уставившись взглядом в пол.

- Дэнни… - Миллер сглотнул ком в горле. Даже понимая, что у них нет никакого будущего, он чувствовал нестерпимую боль от случившего краха.

И Дэнни инстинктивно отреагировал на муку в его голосе и перевел взгляд на Миллера. Удивительно, но Миллер отчаянно искал утешение и покой у человека, которого только что обидел, выпотрошив душу. Получит ли он их, вот в чем вопрос. Но гнев безнадежно проиграл борьбу с состраданием.

- Иди ко мне, - Дэнни провел пальцем по его лицу и мягко поцеловал, как в самый первый раз.

Они застыли на несколько минут, затем Дэнни стал судорожно вытаскивать его рубашку из брюк, а Миллер быстро расстегивать пуговицы, чтобы избавиться от одежды, символизирующей проклятую работу.

Они спешили, желая как можно скорее стереть воспоминания о случившемся, мрачно признавая, чем это обернулось для них обоих. Раздевшись, улеглись в постель, тесно прижавшись друг к другу. Миллер чувствовал под рукой сердцебиение Дэнни, жадно выцеловывая дорожку вдоль шеи к плечу. Когда он обхватил твердый член, Дэнни запрокинул голову, ловя ртом его губы, словно стараясь утешить после резких слов, что они наговорили этим утром.

- Я скучаю по твоей щетине, - он потерся щекой о подбородок.

- Отрастет.

Дэнни хотел перевернуться на живот, но Миллер удержал его:

- Нет, не так. – Быстро достал смазку, вернулся к Дэнни, поднимая ему правую ногу и прижимая ее к груди. Осторожно толкнулся раз, другой, стараясь проникнуть внутрь. Дэнни низко застонал, расслабляясь и пропуская его глубже. Тут же исчезли все сомнения и вопросы о завтрашнем дне, оставляя лишь удовольствие от единения их тел.

Миллер приподнялся на локте, не закрывая глаз – ему хотелось видеть, как с каждым толчком умиротворенно смягчаются черты Дэнни, как он прикусывает язык и начинает подмахивать, покачивая бедрами. Миллеру захотелось, чтобы Дэнни называл его милым, как тогда ночью, у двери, но не решился попросить.

Дэнни посмотрел ему в глаза и насадился со всей силы, захлебываясь стоном и сжимая внутренними мышцами. Под этим взглядом Миллер ощутил себя полностью открытым и обнаженным, чувства поднимались в нем подобно непреодолимому ураганному вихрю, накрывая болью и непереносимой душераздирающей тоской.

- Дэнни, я не выдержу, это для меня слишком, слишком… - прошептал Миллер прямо в губы. – Слишком…

Дэнни замер, притянул его руку, перецеловал каждую костяшку, а затем лизнул ладонь.

- Знаю. - Слезы, которые тот сдерживал все утро, все же нашли выход и покатились по вискам, падая на серые простыни. Миллер рвано выдохнул и подхватил одну пальцем. Они занимались любовью в тишине, нарушаемой лишь редкими и тихими стонами. Миллер старался, чтобы Дэнни было хорошо, чтобы он почувствовал себя любимым; тот кончил под судорожный всхлип, помогая себе рукой. Миллер почти сразу последовал за ним, упав сверху; он прятал слезы, уткнувшись ему в плечо. Дэнни даже сквозь собственную скорбь и печаль догадался, что Миллер нуждается в утешении, и осторожно погладил его по волосам:

- Ш-ш-ш… Миллер, все в порядке.

Миллер понял, что его простили – неважно, заслуживал он того или нет.

оставить свою " спасибу"

Часть 13

За пятнадцать месяцев в Марионе Дэнни потерял многое – в том числе и вес. Даже прежняя одежда казалась чужой – она принадлежала человеку на десять килограммов тяжелее и на целую жизнь моложе.

- Батлер, на выход! – крикнул охранник.

Джинсы так и норовили съехать с задницы на ходу – один неверный шаг и соберутся гармошкой у лодыжек. Дэнни одной рукой придерживал штаны, другой сжимал пакет с тюремными пожитками: ополовиненным тюбиком зубной пасты, двадцатью одним баксом – все, что он заработал в заключении - и коротким письмом от матери. «Как ты мог так поступить с нами, Дэнни»?

- Еще увидимся, - хмыкнул офицер.

Дэнни шагнул под яркие лучи свободы. Замер, ослепленный полуденным солнцем, и прикрыл веки:

- Вот уж благодарю.

Ему вдруг стало страшно, хотя он каждый день с нетерпением ждал этой минуты. Куда ему теперь идти и что делать? У него не хватит денег даже на автобусный билет до Техаса. Об Инестрозе Дэнни ничего не слышал с момента ареста. Федералы долго его мариновали, то сладкими – слишком сладкими – уговорами, склоняя сдать босса и подельников, то бросаясь угрозами, как конфетти. Но он не назвал ни одного имени, а усталый и циничный общественный защитник заявил, что умывает руки.

- Дэнни! – окликнул его прислонившийся к черному автомобилю коренастый мужчина в солнечных очках.

- Да? – Дэнни не спешил к нему подходить. – Вы кто?

- Садись в машину. Здесь не место для разговоров.

Дэнни сомневался, осматривая пустую улицу. Незнакомец шагнул навстречу и произнес чуть слышно:

- Я от мистера Инестрозы.

Дэнни со вздохом облегчения устроился на мягком кожаном сиденье.

- Мистер Инестроза здесь? – обратился он к широкой шее водителя.

- Нет. В Далласе.

- Ты отвезешь меня прямо туда?

- А как ты планировал добираться?

Поездка до Техаса заняла одиннадцать часов с короткими остановками для заправки и быстрого перекуса в забегаловках фастфуда. Водитель, который так и не представился, молчал всю дорогу. Дэнни это как нельзя устраивало – он проспал почти всю дорогу, впервые за несколько месяцев закрыв глаза без страха. Он просыпался лишь чтобы набить желудок гамбургерами и жирной жареной картошкой.

В Даллас они въехали на закате под затухающими лучами красно-оранжевого солнца, отражающихся от стеклянных небоскребов. Водитель остановился у шикарной гостиницы, спугнув шустрого швейцара.

- Тебя ждут в номере 1215, - буркнул он, глядя поверх очков.

Затекшие мышцы свело судорогой, когда Дэнни быстро выбрался из машины. В прохладном вестибюле он почувствовал себя бомжом с пластиковым пакетом в руках, но не пожелал с ним расстаться. Три зеркала в кабине лифта отражали худую изможденную фигуру с синими кругами вокруг глаз, придающими ему вид приведения. Облизав ладонь, Дэнни пригладил волосы и поёжился, уловив вонь от своего тела – ему определённо нужно в душ.

Дверь номера открыл усмехающийся Мадригал:

- Привет, Дэнни.

Дэнни, прошел мимо, чувствуя, как на загривке волосы встают дыбом и знакомо пульсирует уже заживший порез на бедре.

- Дэнни. – Инестроза стоял у окна. Вечерний свет отбрасывал на его лицо загадочные тени.

- Мистер Инестроза. – Дэнни знал, что если бы тот навестил его в тюрьме, было бы только хуже.

Инестроза приблизился, остановившись в шаге, и уставился на него темными глазами, вытягивая, выпивая боль и тайны Дэнни, как вино.

- Ты пережил трудные времена. Но теперь все закончилось. Я горжусь тобой. – Он прижал Дэнни к груди и погладил по спине.

Дэнни на мгновение растерялся – все пять лет знакомства Инестроза обычно ограничивался лишь редкими рукопожатиями, - но потом принял утешающие объятия босса. Он слишком привык к насилию и безразличию за последние месяцы, когда окружающим было абсолютно все равно – жив он или уже загнулся. Зажмурившись, Дэнни постарался отогнать непрошенные слезы.

Инестроза отстранился:

- Ты примешь душ, и мы пойдем в ресторан.

- Хорошо. Но мне не во что переодеться.

- Я принес твое барахло из квартиры, - вставил Мадригал. – Хотя, похоже, теперь это не твой размерчик. Дерьмово выглядишь, Дэнни.

- Заткнись, - прикрикнул на него Инестроза, щелкнув пальцами.

Дэнни не сдержал улыбки, заметив растерянность Мадригала.

- Вы заезжали ко мне домой?

- Я послал Мадригала, чтобы он собрал для тебя смену одежды.

- Думал, что после ареста и тюрьмы меня вышвырнули.

- Я платил ренту, пока тебя не было, там все так же, как до твоего ареста. – Инестроза потрепал его по щеке – даже отец никогда этого не делал.

- Ты остался мне верен, я в долгу перед тобой.

Возможно ли одновременно и любить, и ненавидеть одного и того же человека, зная, что именно он загнал твою жизнь в выгребную яму? Человека, способного на ужасные деяния, но проявляющего непривычную заботу? Инестроза удерживал не только страхом, и это казалось болезненным и мучительным – Дэнни хотелось, чтобы им гордились, чтобы его любили. Как же постыдно и тоскливо!

- Все. Марш в ванную! – Инестроза холодно улыбнулся, но Дэнни показалось, что в его глазах мелькнуло восхищение. – Сходим в приличный ресторан. Тебя нужно откормить.

- Спасибо. – Дэнни действительно чувствовал огромную благодарность. На пороге тюрьмы его объяло нестерпимое одиночество, казалось, в мире для него больше нет места. И тут выясняется, что у него есть его прежняя квартира, люди, которые его ждут и сейчас угостят ужином. Инестроза купил его дешево. Но правда заключалась в том, что Дэнни не стоил даже этого.

- Черт! – рассмеялся Миллер. – Ну прекрати!

- Что? – пробормотал Дэнни, снова прикусывая ему мочку. – Это? Или это?

Миллер толкнул его прямо в ворох одеял и подушек у стены.

Дэнни улыбнулся и укрыл обоих покрывалом с головой.

- Знаешь, что мне это напоминает? – Горячее дыхание клубилось облачком в стылом номере.

- Что?

- Как я в детстве сооружал убежище из подушек и одеял. Иногда мама приносила мне пирожок или печенье. Хотя я рисковал – мой старик наверняка надрал бы мне задницу, если бы увидел, что я ем в постели.

- Мы тоже устраивали шалаш. – Миллер озарился улыбкой в слабом свете, пробивающимся через полотно.

– Мне больше нравилось возиться, сооружая убежище, чем уединяться, когда не с кем словом перемолвиться. – Дэнни намотал прядь волос Миллера на палец. – С тобой тут… интереснее.

Миллер посмотрел на него нечитаемым в тусклом свете взглядом, а затем притянул к себе и горячо поцеловал. Когда Дэнни откинул одеяло, его охватил озноб. Они переехали в этот мотель пару дней назад – приятное местечко с убитым термостатом.

Теперь они старались не затрагивать острых тем, старательно обходя историю с Ортисом и делая вид, что никто из них не проронил тем утором ни слезинки. Воспоминая висели в тишине словами, которые они не решались произнести.

Дэнни прикусил нижнюю губу Миллера и улыбнулся, когда тот застонал в ответ.

- Мы сегодня встанем с постели?

- Надо бы. У меня встреча в офисе окружного прокурора.

Дэнни быстро отдернул руку, которой поигрывал его волосами:

- Извини. – Откинулся на спину, заложив ладонь за затылок.

- Что случилось? – Во взгляде Миллера мелькнуло беспокойство.

- Подумалось, к чему все идет. - Дэнни провел пальцем по его брови. – Я буду давать показания за закрытым экраном?

Миллер покачал головой:

- Это бессмысленно. Инестроза знает, кто против него свидетельствует. Само заседание будет закрытым, тебе ничто не повредит. А что?

- Мне не хотелось бы смотреть в глаза Инестрозе, когда буду его топить.

- Он тебе ничего не сделает – не сможет. Ему до тебя не добраться.

Дэнни не ответил, разглядывая простыню, покрывающую их ноги.

- Дело ведь не в том, что ты испугался?

- Я боюсь, Миллер, боюсь до смерти, не пойми меня неправильно, но дело не в страхе, ты прав.

- Тогда что? – Казалось, Миллер догадался, но хотел услышать ответ от Дэнни.

- Предательство. Мне не хочется смотреть на человека, которого я предаю. – Дэнни закрыл глаза, пряча их от Миллера.

- Что за черт? Неужели ты все еще волнуешься об этом засранце? После того, что он сотворил с Ортисом? С тобой?

- Ортиса убил Мадригал, а не Инестроза.

- Дэнни! – воскликнул Миллер, словно не веря своим ушам.

Дэнни понимал, что его слова звучат как бред сумасшедшего, но ему не хотелось притворяться перед Миллером, хотя следовало бы придержать язык.

- Знаю, что Инестроза приказал, я не идиот. Но у него же были причины. Пусть он поступил жестоко, но у него есть оправдание. А вот Мадригал кайфовал, когда убивал.

- Считаешь, что кража кокаина Ортисом оправдывает его пытки и убийство?

- Нет, но Инестроза заботится о своей репутации, он не может допустить, чтобы кто-то узнал, что вор смог уйти безнаказанным. А репутацию он заслужил через насилие.

- Это не справедливость, а дерьмо какое-то.

Дэнни горько усмехнулся:

- А что такое справедливость? Что это слово вообще означает? Может, ребята вроде тебя несут в мир справедливость, отправляя двадцатилетнего парня в тюрьму строго режима за дозу кокаина? Чтобы его отмолотили там, как кусок мяса. Думаешь, мое наказание соответствовало тяжести преступления?

У Миллера задергался кадык.

- Речь не о тебе, а об Инестрозе, и я поверить не могу к чертям, что ты его сейчас защищаешь! – К концу фразы Миллер почти орал.

- Я знаю его много лет, - ответил Дэнни дрожащим голосом. – Ты собрал о нем лишь гадости, но я вижу гораздо шире. Я, скорее, больше похож на него, чем на тебя.

Миллер отшатнулся, сел на краю кровати, закрыв лицо руками:

- Как ты можешь такое говорить? Он сделал тебя преступником, толкнул на скользкую дорожку.

Дэнни подобрался к нему поближе и обнял со спины:

- Ты мгновенно делаешь выводы и обвиняешь. Практически не думая. Но ведь жизнь значительно сложнее. – Прошелся дорожкой поцелуев вдоль позвоночника. – Инестроза просто открыл мне дверь, а я в нее ринулся, даже не пытаясь поискать другой выход или объезд.

Миллер подавил вздох и погладил Дэнни по вискам:

- Так ты винишь себя? Значит, виноват лишь ты, а он как бы и не при делах?

Дэнни попытался отстраниться, но Миллер не позволил.

- Может быть, - выдавил Дэнни. – Но он всегда был рядом, ближе, чем семья. И не надо говорить, что это чушь собачья. – Он уперся лбом в спину Миллера. – Я понимаю, что по нему тюрьма плачет, просто не хочу быть тем, кто его туда отправит.

- Ты чертовски прав – плачет, еще как плачет. И если я хоть немного поспособствую его аресту и заключению, то стану счастливым человеком.

Дэнни промолчал. Ведь Миллер никогда не видел, с каким обожанием смотрели на Инестрозу его дочери и внучка, как загорались при виде него глаза супруги. Миллер не выходил из тюрьмы испуганный и одинокий, когда Инестроза был единственным, кто встретил и поддержал. Миллер знал только про Ортиса. Но Дэнни понимал, что сам никогда не сможет смыть его кровь со своих рук.

- Начну собираться. – Миллер отпустил Дэнни и провел ладонью по покрывалу. – Не хочу опаздывать на встречу.

- Сколько времени у нас осталось? – приглушенно спросил Дэнни. – Когда все закончится?

- Думаю, неделя. Может, и меньше.

Неделя. Дэнни попытался представить себя где-то вдали от Миллера, одинокого. Простыни, пахнущие стиральным порошком, а не кожей Миллера – сексом и корицей. Позднее возвращение домой в пустую квартиру, глупое телешоу вечерами. И постоянные вопросы: где сейчас Миллер, что с ним, счастлив ли? Дэнни хотелось бы надеяться на лучшее, верить в глубине души, что жизнь вдруг начнет раздавать подарки и они найдут способ остаться вместе. Но в реальной жизни люди, подобные ему, не могут рассчитывать на счастливый конец. Хотелось, чтобы хотя бы у Миллера все сложилось благополучно.

- Ты – самое лучшее, что случилось со мной за всю жизнь, - прошептал Дэнни. – Я только и делал, что лажал. – Он сильнее прижался к Миллеру. – Я никогда не пожалею, что встретил тебя.

Миллер развернулся к нему лицом и крепко обнял. Дэнни хотелось выть от ярости как раненному зверю – ну почему нет способа все изменить, обернуть все по-другому? Но зачем? Он слишком рано узнал, что страдания в этом мире неизбежны.

Миллер поправил галстук, убедившись, что повязал его безупречно, отошел от зеркала. Развалившийся в кресле Дэнни окинул его пристальным взглядом и одобрительно присвистнул.

- Заткнись, - пробурчал Миллер, застегивая черное пальто.

- А что? Ты просто красавчик.

Миллер почувствовал, как щеки заливает краска.

- Спасибо, - ответил он, борясь с желанием отвести взгляд. – Но ты и раньше видел меня в костюме.

- Ага. И думал так же. – Дэнни подмигнул и похотливо ухмыльнулся. – Хотя мне хотелось надрать тебе задницу. – Подхватил кожаную куртку со стула. – Мне точно можно с тобой?

- Да. Не хочу оставлять тебя здесь одного. Колин сказал, что в здание суда мы пройдем подземными туннелями, так что с улицы никто тебя не заметит. Он сейчас подъедет.

Как будто по команде раздался автомобильный сигнал. Миллер выглянул в окно. Колин прибыл на затонированном темно-зеленом седане.

- Вот и он. – Миллер опустил занавеску. – Готов?

- Да. – Дэнни выглядел спокойным и расслабленным, он словно отгородился от всего стеной равнодушия, разумно не позволяя себе выйти наружу незащищенным. Пусть даже под покровительством Миллера.

- Привет, - поприветствовал их Колин, когда они подошли к машине. Миллер указал Дэнни на заднее сиденье, а сам устроился рядом с водителем.

- Ну что ж, поехали отстреляемся, – сказал он, захлопнув дверь.

- Колин Риггс. – Колин, повернувшись, протянул Дэнни руку.

- Дэнни Батлер. – Когда тот подался вперед, чтобы ответить на приветствие, Миллер уловил запах его кожи.

Колин снял машину с ручного тормоза:

- Ты сегодня не успел побриться? – казалось, Колина удивил внешний вид коллеги.

- Что? – Миллер потер колючий подбородок. – Ну да, - пробормотал он, почти физически ощущая, как улыбка Дэнни прожигает дыру у него в шее.

Федеральный суд всегда ввергал Миллера в уныние, напоминая поле боя, только происходили там, в основном, словесные баталии. Адвокаты так и норовили вывернуть его фразы, оспорить факты, сплести хитрую паутину из правды и лжи. Проходя через высокие двери, Миллер всегда готовился к войне.

По широкому холлу эхом разносились шаги трех человек – Дэнни шел замыкающим. Стеклянные стены тянулись вверх на три этажа, пропуская косые солнечные лучи, ярко освещающие гигантскую чугунную скульптурную группу в центре помещения – пять стройных колонн с какими-то острыми сооружениями на концах – то ли копья, то ли тиски. Взглянув впервые, Миллер решил, что они напоминают орудия пыток. Даже ему, выступающему на стороне обвинения, казалось, что скульптура под названием «Стражи правосудия» бросает вызов не только преступникам, ожидающим приговора.

Они сопроводили Дэнни в небольшую переговорную в офисе окружного прокурора. Скудно обставленная комната – только несколько стульев и стол со стопкой книг по юриспруденции.

- Занятное чтиво, - произнес Дэнни, пролистывая верхний томик.

- Мы сейчас вернемся, - пообещал Миллер, стараясь приободрить взглядом.

Помощник окружного прокурора Паттерсон заставила их прождать в приемной минут десять – обычное дело, прокурорским всегда хотелось показать свою значимость и превосходство даже над теми, кто играет с ними в одной команде.

Таня Паттерсон приняла их, сидя за рабочим столом. Ее кожу цвета какао выгодно оттенял стильный кремовый костюм. Миллер не принял ее скользкую улыбку на свой счет, памятуя, как в судебных заседаниях Паттерсон превращалась в бесстрашную фурию правосудия. Такая запросто бы вышла против Инестрозы один на один.

- Присаживайтесь. – Паттерсон указала на бордовые кожаные кресла напротив стола. – У нас возникли проблемы.

- Какие? – По спине Миллера поползли мурашки. Инстинктивно он понял, что дела действительно плохи.

- Не получилось убедить власти Колумбии депортировать Инестрозу для судебного разбирательства.

- Вы утверждали, что решите этот вопрос. Что он уже практически решен! – Миллер буравил ее взглядом.

- Он был практически решен, пока бывшая жена вашего свидетеля на стала молоть языком налево и направо, и Инестроза не выяснил, что происходит. Теперь он в США ни ногой – затаился в Колумбии, а на тамошние официальные власти надежды мало. Даже если он и появляется здесь, наши информаторы молчат.

- Вы бы могли определить его местоположение по биллингу.

- Можем, но не успеваем его перехватить.

- Так что же будет с Батлером?

- Таня, - встрял Колин. – Что происходит? Вы по-прежнему занимаетесь делом Инестрозы?

- Мне бы хотелось… - вздохнула Паттерсон. – Но без обвиняемого судебного заседания не будет.

- Так что, - продолжил Миллер, - Батлеру придется ждать, болтаясь без определенного статуса, пока мы не задержим Инестрозу?

Паттерсон уставилась на свои руки:

- Шансов на суд практически не осталось. – Подняла глаза на Миллера. – Мы освобождаем мистера Батлера от всех обязательств.

Миллер моргнул, не понимая смысла услышанного:

- А что с программой защиты свидетелей?

- Вам известна процедура: нет показаний – нет программы защиты.

Миллер вскочил, ударив кулаком по столу:

- Его же убьют!

- Вам известна процедура, Саттон. – Снисходительная интонация Паттерсон царапнула нервы наждачной бумагой.

Господи, он же знал, он уже видел такое. Десятки раз. Неудавшиеся свидетели, которых система прожевывала и выкидывала на растерзание, закрывая глаза. Людей принуждали давать показания в полиции, а потом заявляли, что слишком поздно – программа защиты им недоступна. Раньше Миллера такое ничуть не беспокоило. Он использовал людей, чтобы получить информацию, а дальнейшая их судьба его не интересовала. Жертвуй шестеркой, чтобы заполучить туза – все понимали и принимали правила. Но только не сейчас, только не с Дэнни!

Миллер скинул с плеча руку Колина:

- Я втравил его в это дело, не оставив выбора. Мне нужен был свидетель. Хороший свидетель. И он согласился. Но лишь потому что я пообещал ему защиту. А теперь мы просто его выбрасываем?

- Послушайте. – Паттерсон встала, шаркнув стулом. – Я признаю, что ситуация складывается не очень красивая, но какой у нас выбор? Защищать Батлера всю жизнь? И, честно говоря, вы почему-то забываете о двух его судимостях. Он – не невинный ребенок.

- Здорово, значит, если он Джек Потрошитель, так давайте тоже его расчленим! – воскликнул Миллер. – Вы видели, что Инестроза делает с отступниками?

- Держите себя в руках, специальный агент Саттон, - ответила Паттерсон ледяным голосом. – Я обещала закрыть глаза на пистолет, который обнаружили у мистера Батлера на момент ареста, потому что он согласился нам помочь. Пожалуйста, убедитесь, что он осознает всю серьезность ситуации и не продолжит нарушать закон по своему обыкновению, иначе я дам делу ход.

- Вы серьезно? – уставился на нее Миллер. – То есть я сейчас должен пойти к нему и сказать: «Сделка отменяется. Желаю остаться в живых. И кстати, вам следует поблагодарить нас за то, что мы не взяли вас за задницу из-за ствола в бардачке»?

- Миллер, успокойся. – Колин попытался перехватить его взгляд.

- Не надо меня успокаивать! – разошелся Миллер. – Я пообещал ему защиту и безопасность! Он рисковал жизнью и сейчас… - Голос Миллера сорвался, Колин, сморщившись, отвел глаза. – Да идите вы! – Миллер толкнул дверь.

Он мчался по коридору, бушуя от ярости, стыда, вины, сознавая, к чему привела его жажда крови Инестрозы. Специальному агенту Саттону так чертовски хотелось его прибить, что он не стал воспринимать мелкую сошку Дэнни Батлера человеком, а лишь использовал, манипулировал и наконец подчинил своей воле. И чем после этого Миллер отличается от Инестрозы? Вы по разную сторону закона, но ваши методы и отношение к Дэнни похожи как две капли.

Миллеру хотелось вернуться в замызганную допросную, где в воздухе витал медный привкус крови Дэнни, где тот стоял напротив него – такой дерзкий и высокомерный – и прошептать ему на ухо: «Не верь мне. Ни единому слову! Борись, борись со мной. Не поддавайся». Потому что Дэнни был прав – для таких как он нет никакого правосудия и справедливости.

«Список потенциально важных признаков преступного поведения велик; это связано с тем фактом, что они могут варьироваться в различных комбинациях и количество таких сочетаний является практически бесконечным. Соответствующие отношения между множеством этих факторов очень сложно установить, поскольку часто они зависят от конкретной ситуации».

Дэнни закрыл «Федеральное руководство по вынесению приговоров», услышав, как со стуком открылась дверь.

- Ну что? – спросил он, когда Миллер с Колином вошли в комнату, и постучал пальцем по книге. – Ну и занудство. Неудивительно, что законники такие засранцы – начитаешься такого за день… - Дэнни замолчал, заметив глаза Миллера, омрачённые гневом. - Что случилось?

- Не будет никакого судебного разбирательства. – Рявкнул Миллер, сжимая кулаки.

Дэнни поднялся и приблизился к нему, обогнув стол:

- Хорошо. Но почему? Что это значит?

- Мы не можем доставить Инестрозу в страну, - пояснил Колин, - а без него…

- А ведь Дэнни предупреждал меня, - перебил его Миллер. - Несколько недель назад он так и заявил, что у нас руки коротки. А я пообещал, убедил не беспокоиться. – В интонации Миллера проскользнул намек на истерический смех.

- Миллер, - Дэнни потянулся к нему, но заметив острый взгляд Колина, отдернул руку.

- Без него мы не можем продолжать. – Миллер закрыл глаза и прижал ладонь к щеке. – Суда не будет, а это значит, ты – не свидетель. Поэтому никакой программы защиты. – Слова Миллера падали как камни в омут сознания Дэнни.

- Так что теперь я сам по себе. – Он даже не спрашивал. И не выглядел удивленным.

Дэнни верил Миллеру, но не верил в справедливость системы. Или что судья и двенадцать человек на скамье присяжных всегда принимают правильное решение.

- Мы можем охранять тебя еще три дня, - сказал Колин. – За это время ты должен придумать, что тебе теперь делать. Как выкручиваться.

- Черт! – воскликнул Миллер, отворачиваясь от Дэнни.

- Есть еще кое-что, Миллер, - добавил Колин. – Паттерсон сообщила, что ходят слухи, якобы Мадригал внес тебя в свой собственный список.

Дэнни тут же оцепенел, воздух застыл в легких, сковывая смертельным холодом. Конечно, Миллер подвергался опасности, пока его охранял – Мадригал без сомнений убил бы того, кто мешал ему добраться до Дэнни. Но Дэнни надеялся, что как только они расстанутся, Мадригал забудет о федеральном агенте – кому охота связываться с сотрудником ФБР?

- Мы еще обсудим организацию твоей безопасности, - продолжил Колин, когда Миллер промолчал в ответ.

- Значит, Дэнни побоку, а со мной собрались носиться? Хороша система.

- Миллер, он прав. Не беспокойся обо мне, - быстро встрял Дэнни. – Подумай о себе. Мадригал не отступится.

- Я как же ты, Дэнни? Куда ты собираешься податься, где намерен спрятаться?

- Не знаю. – Дэнни пожал плечами. – Что-нибудь придумаю. Как обычно.

Обратно в мотель они ехали в полном молчании. Миллер не отрываясь смотрел в окно, не желая никакого зрительного контакта. В воздухе плотной пеленой висело напряжение. Шея Дэнни затекла и болезненно закаменела.

Колин даже не успел затормозить у тротуара, когда Миллер открыл дверь и выскочил наружу. Дэнни двигался не спеша, как только он выбрался из машины, его тут же пронзил ледяной ветер.

- Дэнни!

- Да, - он наклонился к открытому окну у водительского места.

- Извини. – Слова Колина звучали искренне, но взгляд оставался безразличным.

Дэнни коротко кивнул в ответ.

Войдя в номер, он бросил куртку поверх уже висевших на спинке стула пальто и галстука Миллера.

Сам Миллер метался по тесному пространству комнаты мимо кровати от одной стены к другой. Он исходил отчаянием, как перегретый асфальт волнами тепла в знойный полдень.

- Почему ты не орешь на меня? – спросил он сердито. – Почему не ругаешься, не называешь мудаком? Ты ведь оказался прав, прав, Дэнни!

- Да, прав. – Дэнни со вздохом сел на кровать.

- Мы со всем разберемся. Ты слышишь меня?

Дэнни устало рассмеялся. С чем тут разбираться? За ними обоими охотился Мадригал, и Дэнни не представлял себе жизни, если вдруг с Миллером что-то случится. Если того убьют, Дэнни тоже умрет. Если Миллер пострадает, пострадает и Дэнни. Сердце Дэнни больше ему не принадлежало. Инестроза, сам того не подозревая, наконец-то получил ключ от его души. Какая зловещая насмешка.

Миллер сорвал с себя рубашку:

- Я в душ. Потом закажем пожевать и все обсудим. – Потер тыльной стороной ладони щеку Дэнни. – Ладно?

- Ага. – В зеркале на противоположной стене отразилась фальшивая улыбка Дэнни.

Дождавшись, когда зашумит вода, он подошел к зеркалу, изучая свое лицо. Они могли бы вместе скрыться где-нибудь, но разве для федерального агента подойдет жизнь в бегах? Дэнни знает цену страха и никогда не допустит, чтобы Миллер познал его тоже.

Это твой шанс, Дэнни. Твой шанс спасти любимого человека. Единственного человека, которого ты любил в своей никчемной жизни. Твой шанс сохранить лицо.

Дэнни не был мучеником, он чувствовал мелкие уколы ужаса, сковавшего все тело. Но от принятого решения уже не мог отказаться. Он упустил в свое время шанс вытащить Ортиса из топкой трясины и закрыл глаза, допустив его падение. Но сейчас у него появился еще один шанс – подставиться, чтобы спасти жизнь Миллеру.

Дэнни достал из карманов Миллера его телефон, бумажник, ключи. Открыв портмоне, дотронулся до фотографии на водительских правах – Миллер смотрел хмуро, даже не пытаясь улыбнуться в камеру. Дэнни хотелось, чтобы любимый был счастлив, чтобы улыбался и жил без оглядки.

Ему удалось набрать нужный номер только со второй попытки – руки дрожали. Несколько минут он слушал гудки, глядя на свое отражение. Теперь Дэнни выглядел спокойно и умиротворенно. Наконец на том конце ответили.

- Мистер Инестроза? Это Дэнни.

Часть 14

- Дэнни? – В голосе Инестрозы слышалось неподдельное удивление. Вероятно, у него, заинтригованного внезапным звонком, сейчас брови на лоб полезли. Инестрозе нравилось, когда он смеялся последним.

Дэнни попытался вымолвить хоть слово, но горло перехватило от судьбоносного ужаса. Молчание болезненно затянулось.

- Мистер Инестроза, - удалось наконец вымолвить Дэнни. – Я хочу… хочу заключить сделку.

Инестроза хмыкнул, поцокав языком:

- Дэнни, мне нет нужды с тобой договариваться.

- Есть, - он старался говорить как можно увереннее. – Мадригал не очень-то преуспел в поисках. Я уже два раза уходил у него из-под носа.

Минуту Инестроза молчал.

- Ну-ну… И что ты можешь предложить?

- Обмен.

- Какой?

- Ходят слухи, что Мадригал задумал убить агента ФБР, который меня охраняет. Пусть отступится.

- Мне нет никакого дела до федерала. Он случайный прохожий в этом деле.

- Но ведь вы можете отозвать Мадригала. В смысле, если вы прикажете ему не трогать агента, он вас послушает, ведь так? - Дэнни услышал, как Инестроза щелкнул зажигалкой и затянулся сигарой.

- С чего ты так распереживался из-за какого-то копа? – спросил он презрительно.

- Не важно. – Дэнни зажмурился и сжал кулак. – Важно, что я сдамся Мадригалу. Пожалуйста. – Он готов был умолять и ползать на коленях. Невысокая цена, чтобы выторговать жизнь Миллеру.

- Ты дурачишь меня, Дэнни? – сладко пропел Инестроза.

– Зачем? Даже если заманю Мадригала в ловушку, у вас найдутся другие люди, которых вы на меня натравите.

- Ты сейчас где? – Инестроза, очевидно, взвесил каждое его слово.

- Мы договорились? Я всегда считал вас человеком слова.

- Да, договорились. Пусть твой коп дышит спокойно. Говори адрес, Мадригал за тобой приедет. Только без выкрутасов.

- Да, - Дэнни кивнул, словно Инестроза мог его видеть. Облегчение анестетиком разлилось по венам. Миллер теперь в безопасности и будет жить. – Я в мотеле «Бест вестерн» на пересечении трассы И-43 и тридцать пятой улицы. Номер сто тридцать два. Жду.

- До свидания, Дэнни.

Дэнни нажал отбой. В душе разлилась печаль от подспудной боли, которая проскользнула в голосе Инестрозы, когда тот прощался.

Миллер стоял под душем до тех пор, пока температура воды не упала, рассеяв облако пара в кабинке, а кожа на ладонях не стала морщинистой и шершавой. Он пообещал Дэнни, что они что-нибудь придумают, но на самом деле, он понятия не имел, где искать выход из этой ситуации. Дэнни мог бы сбежать. Но куда? Миллер тоже мог бы сбежать вместе с Дэнни, но готов ли он пустить всю свою судьбу под откос? Жить вместе… чего еще можно желать? Но, честно говоря, ему так же хотелось стабильности и безопасности – невозможное сочетание.

Миллер вытерся гостиничным полотенцем – небольшим, колючим, как мочалка, и тонким, словно бумага. Натянув черную футболку и джинсы, оперся о раковину и заглянул в зеркало. Они что-нибудь придумают. Найдут выход. Потому что иначе… иначе Дэнни убьют. Миллер вздрогнул, выйдя из влажной ванной. Дэнни так и сидел на краю кровати – все еще в куртке и ботинках.

- Ты замерз? Или уже собрался в магазин? – спросил Миллер, вытирая голову.

Дэнни ничего не ответил, лишь медленно повернулся к нему лицом. Большие глаза казались особенно яркими на фоне бледной кожи. Миллер жаждал обнять его, заверить, что все наладится, что не надо бояться, но ему не хотелось лгать.

Дэнни приблизился почти вплотную и впился в него взглядом. Провел пальцем по изгибу брови, по щеке, задержался на губах. Словно слепой, старающийся запомнить любимое лицо наощупь. Улыбнувшись, прижался поцелуем, пресекая дальнейшие вопросы, а потом прислонился лбом и закрыл глаза.

- Я остался сказать, чтобы ты не беспокоился за свою жизнь. У тебя все будет хорошо, - прошептал Дэнни.

В грудь Миллера камнем ударил ужас, сердце замерло, пропустив удар.

- Дэнни, в чем дело?

В дверь забарабанили каким-то причудливым ритмом.

- Стой на месте. – Миллер рванул к выходу.

Дэнни схватил его за руку:

- Все в порядке. Я знаю, кто там.

- Что? Кому ты сказал, где мы? – воскликнул Миллер.

Дэнни все еще не отрывал от него взгляда, погладив по подбородку. Затем отвернулся и открыл дверь прежде, чем Миллер смог его остановить.

- Привет, Дэнни. – Голос из коридора холодным клинком пронзил живот. Показалось лицо, обрамленное зачёсанными назад темными волосами и искаженное плотоядной белозубой улыбкой.

Хуан Мадригал. Он быстро вцепился Дэнни в предплечье и потянул из комнаты. Миллер действовал автоматически и очнулся, уже снимая наведенный на Мадригала пистолет с предохранителя.

- Стой! – крикнул он. – Ни с места!

Однако предполагаемой реакции не последовало. Дэнни грустно на него посмотрел, но, во взгляде Миллер не заметил ни страха, ни удивления. А Мадригал улыбнулся еще шире, переводя глаза от Миллера с пистолетом на Дэнни, и крепче сжал его руку.

- Ты, вроде, обещал без сюрпризов, Дэнни, - прошипел он.

- Миллер, опусти пистолет, - монотонно произнес Дэнни.

- Что? – рявкнул Миллер, не убирая палец с курка. – Что ты несешь, мать твою?

- Он не заряжен. Я вынул патроны из магазина.

Миллер безмолвно и оторопело уставился на Дэнни.

- Вы счастливчик, специальный агент, я вычеркнул вас из своего списка. Благодарите Дэнни. – Мадригал ударил прикладом Дэнни в висок, Миллер тут же подскочил, что бы поддержать. – Эй! А ну-ка назад! – Мадригал направил на Миллера ствол, забрался ладонью под рубашку Дэнни в поисках диктофона и удовлетворенно хмыкнул, удостоверившись, что тот чист.

- Дэнни! – закричал Миллер.

- Отпусти меня, Миллер, - прошептал Дэнни. – Теперь все будет в порядке, ты в безопасности. Он за тобой не придет, обещаю.

Мадригал потянул его за собой:

- Вздумаешь за нами увязаться, я отстрелю ему яйца, - Мадригал подмигнул и приставил пистолет к паху Дэнни.

Миллер все ждал, что сейчас кто-то выскочит из-за занавеса и крикнет, что его разыграли. Или его растолкает Дэнни и скажет, что ему приснился кошмар. Но холодный ветер с улицы, черный пистолет, упирающийся в Дэнни и пряный запах одеколона Мадригала подтверждали, что все происходит на самом деле. Дэнни все решил за него. Тело сковал гнев, Миллер не мог вспомнить ни один из профессиональных приемов, пистолет оказался бесполезен, а ярость так и не смогла найти выхода.

Он дошел за ними до стоянки, держась на расстоянии, достаточном для того, чтобы утонуть в тоске глаз Дэнни, которые умоляли его… отпустить. Отпустить и вернуться.

Мадригал толкнул Дэнни на заднее сиденье машины - тот исчез за тонированными стеклами, - и не торопясь сел за руль, даже не взглянув в сторону Миллера, который звал Дэнни чумным голосом. Но его никто не слышал. Он был словно камешек под ногами или кружащийся на ветру дубовый лист. Дэнни исчез, ушел навсегда, словно его и не было.

- Так что же есть у того милашки из ФБР, чего не было у Ортиса? – поинтересовался Мадригал, прикуривая сигарету. – Или это глупый вопрос? – Он фыркнул, выпустив дым через ноздри и потешаясь над собственной шуткой.

Дэнни не ответил, осторожно ощупывая шишку на голове.

- Ты же с готовностью позволил Ортису умереть. Но встрял за какого-то парня, с которым знаком от силы месяц. – Мадригал посмотрел ему в глаза в зеркало заднего вида. – Вскоре эта шишка будет беспокоить тебя не больше, чем заусеница.

Дэнни смотрел в окно на голые деревья и потемневшие газоны. Ему хотелось бы умереть весной, когда все вокруг зеленело и расцветало.

Минут через десять они свернули на разбитую боковую дорогу. Куски асфальта перемежались участками, поросшими заиндевелыми сорняками.

- Выметайся, - буркнул Мадригал, затормозив у дома с заколоченными фанерой окнами. Белая когда-то краска облупилась, серыми хлопьями усеяв траву, словно перхоть.

Вокруг было тихо, большинство домов казались заброшенными – в таких кварталах обычно люди не глазеют по сторонам и проходят мимо. Мадригал протащил Дэнни вверх по лестнице, пнул дверь, выбив острые щепки, которые посыпались на порог. Дэнни оглядел разоренную кухню, светлые пятна на замусоленном линолеуме, где когда-то стояли плита и холодильник; рябые стены с зияющими дырами – будто великан проходил мимо, колотя по ним кулаком, - два металлических стула… Закашлялся, не в силах сдержать полусмех-полувсхлип:

- Ты их все время, что ли, в багажнике машины с собой таскаешь?

Мадригал ударил его пистолетом по лицу, из раны на лбу брызнула густая горячая кровь.

- Ты знаешь, умник, я всегда наготове. Как образцовый бойскаут. Быстро снял куртку и сел!

Дэнни бросил куртку на пол и опустился на стул, смаргивая капли крови с ресниц:

- А второй стул для кого? Мне казалось, ты всегда работаешь стоя.

Мадригал, не обращая внимания на вопрос, достал из черного пластикового мешка бечевку и привязал Дэнни к металлической спинке.

- Для меня, Дэнни, - послышался голос из дверного проема, знакомый, словно собственное дыхание. Сквозь кровавую пелену Дэнни увидел угольно-черные глаза Инестрозы.

Миллер застыл на парковке, требовалось что-то делать, двигаться, но он просто не мог, как однажды, когда в Академии получил разряд электрошокером. Мозг отдавал команды, но тело не подчинялось.

Он умрёт. Умрет, если ты не начнешь шевелить задницей!

Чуть не поскользнувшись и отчаянно перебирая ногами, Миллер бросился обратно в мотель, лихорадочно схватил с комода телефон. Колин ответил после второго гудка.

- Мадригал захватил Дэнни и сбежал, - отрезал Миллер, перебивая приветствие.

- Что?

- Разошли ориентировку на черную хонду «Аккорд», зарегистрированную в Миссури, номер GHT 4783.

- Принято. – Колин не стал терять время на бесполезные расспросы.

- Позвони Паттерсон, узнай, кто стучит ей на Мадригала. Нужно выяснить все, что ему известно. Где Мадригал остановился, его ближайшие планы. Все, что угодно.

- Оставайся на месте, жди моего звонка, я уже в пути.

Миллер убрал телефон в карман, мельком увидев свое бледное напряженное лицо в зеркале.

Зачем Дэнни это сделал? Неужели думал, что Миллер примет его решение? Что его гибель не ляжет мертвым неподъемным грузом на душу?

Невольно вспомнился отчет судебного медика о том, как страдал Ортис перед смертью.

- Да чтоб тебя! – Ужас застил глаза. Миллер выхватил ящик из комода и швырнул в телевизор, который звонко рухнул, плеснув на пол стеклянные осколки. За ним последовало зеркало. Через несколько минут Миллер ошарашенно осматривал собственноручно разгромленный номер: сломанные стулья, порванные лохмотья гардин. Гнев и страх немного отступили.

Соберись! Так ты ему не поможешь. Успокойся и шевели мозгами. Ты должен его спасти.

Миллер несколько раз медленно и глубоко вдохнул, опустив голову.

Он почти физически ощущал, как одна за другой рвутся связывающие их с Дэнни нити. Тишину развеял рингтон.

- Что?

- Осведомитель Паттерсон почти ничего не знает. – В высоком голосе Колина слышалось напряжение. – Но по его словам, Мадригал в начале недели присматривался к заброшенным домам.

- Где?

Последующая пауза показалась бесконечной.

- Он не знает точно. Где-то в восточной части города.

Вспомнились слова Дэнни: в последнее посещение он использовал заброшенную хибару в Пасео.

- Я выезжаю. – Миллер рванул к двери, на ходу пряча пистолет в заплечной кобуре.

- Миллер, подожди… Я…

Но он не дослушал. Мадригал не станет ждать. Если Миллер хочет спасти Дэнни, придется действовать самостоятельно.

Инестроза устроился напротив Дэнни, аккуратно – чтобы не помять складки на темно-серых брюках, - положив ногу на ногу.

- Что вы тут делаете? В ФБР сказали, что не могут добиться вашего приезда в страну.

- Я здесь, и ты же знаешь – плевать мне на ФБР, - рассмеялся Инестроза. – Я не мог не приехать. Прибыла большая партия товара, а за ним некому присмотреть. Ты поставил меня, как говорится, в неудобное положение. Я захотел убедиться, что хоть в третий раз Мадригал не даст маху.

Они одновременно повернули головы на металлическое позвякивание – Мадригал раскладывал на подоконнике свои инструменты. Дэнни разглядел бритву, пассатижи и, как доказательство, что старый пес все же может выучить новые трюки, набор поблескивающих кастетов. Пистолет на фоне всего этого представлялся милосердным благословением.

- Дэнни, - отвлек его Инестроза от созерцания, - я не хотел, чтобы все так закончилось.

- Я тоже, - прошептал Дэнни.

Почему присутствие Инестрозы все усложняло? Было бы проще, если бы все сгорело в пламени ненависти, направленной на золотые глаза Мадригала. К Инестрозе Дэнни испытывал более сложные чувства. Ярость плавилась в одном котле с уважением, страхом и унизительной, больной привязанностью и жаждой любви. Дэнни чувствовал себя рядом с ним слабым, ему хотелось просить прощения и отпущения грехов, даже не осознавая истинную природу этих грехов.

- Простите, - вымолвил он. – Я не хотел свидетельствовать против вас.

- Но все равно согласился.

- У меня не оставалось выбора. Мне угрожали.

- Выбор есть всегда.

- Да… - Дэнни подумал о Миллере, живущем спокойно и без оглядки. Некоторые вещи стоили того, чтобы за них умереть.

- Ты мне нравился, Дэнни, - сказал Инестроза с ледяной улыбкой. – И, полагаю, мое чувство осталось без ответа. Но я все равно хочу, чтобы ты знал.

Дэнни дернул головой, Инестроза кивнул в ответ.

- Давай скорее со всем покончим.

Мадригал встал, блокируя Инестрозе вид. В руках - плоскогубцы.

- Когда я опробовал их на твоей жене, она орала, как кошка во время течки. Посмотрим, как ты отреагируешь.

Дэнни уставился в потолок, вспоминая, как впервые увидел Миллера. Как тот выглядел жестким и неприступным в комнате для допросов, как испугался, когда Дэнни поцеловал его в первые… Теплые мягкие губы. Миллер безоговорочно доверился Дэнни в тот заснеженный день. С самого начала для них обоих это было гораздо больше, чем просто секс. Миллер будет жить. И для Дэнни все в конце концов закончится. Пусть не сразу, но закончится.

Прошло сорок шесть минут. Миллер старался не задумываться, какой урон можно нанести человеку за это время. Может, они начнут со словесных угроз? Может, Мадригалу нужно настроиться перед работой? Может… Да, Миллер, может, они пьют пиво и играют в покер. Найди его!

Он прочесывал Пасео квартал за кварталом, притормаживая у каждого заброшенного дома и высматривая черную хонду «Аккорд». Миллер игнорировал надрывающийся телефон, не желая отвлекаться и полностью сосредоточившись на поисках. Остановил машину у обочины, несколько раз глубоко вдохнул, цепляясь трясущимися руками за руль. Сорок семь минут. Что дальше? А дальше ты развернешься и проделаешь этот путь снова и снова. Какой у тебя выбор?

- Пожалуйста, - прошептал он, с трудом глотая комок в горле и едва сдерживая слезы, - пожалуйста, помоги!

Он сам не знал, с кем разговаривает: С Богом, Дэнни или безучастным зимним воздухом. Миллер не помнил, когда в последний раз молился. Но сейчас хотелось встать на колени и пообещать все, что угодно, принести все жертвы, которые потребует Господь. Миллеру стало понятно, от какого отчаяния люди заключали сделки с дьяволом. Сорок восемь минут.

Автомобиль взвизгнул покрышками на развороте, Миллер склонился на пассажирскую сторону, всматриваясь в окна пяти домов, похоже, заброшенных несколько лет назад. У второго он резко дал по тормозам – взгляд ухватил блеск черного капота на заднем дворе. Желудок свело спазмом, пальцы сжали руль. Свернув направо в следующий проулок, Миллер припарковался, проверил пистолет, дозарядив патронами из бардачка.

К дому он пробирался дворами, загаженными мусором и битым стеклом, хрустящим под ногами. Перемахнул через хлипкую ограду, обогнул машину, чтобы проверить номер - все верно, GHT 4783. Автомобиль Мадригала. Для облегчения или страха не оставалось времени. В этом доме умирал Дэнни.

Разум автоматически переключился в режим федерального агента, отмечая факты с компьютерной точностью: единственная машина, выбитая дверь, никаких следов волочения - видимо, Дэнни вошел своими ногами, окно на первом этаже наполовину заколочено фанерой. Миллер обошел угол дома, стараясь ступать по жухлой траве, чтобы не издавать звуков. Прижался к фасаду, глубоко вдохнул и быстро заглянул внутрь: пустая комната с деревянными полами, покрытыми толстым слоем пыли и грязи, стены, изрисованные аэрозольной краской. А через коридор виднелась кухня, где привязанный к стулу Дэнни истекал кровью. Одна рука была выгнута под немыслимым углом. Голова склонилась на грудь, та сторона лица, которую видел Миллер, опухла и представляла из себя сплошное кровавое месиво. Миллер прислонился к стене, борясь с приступом дурноты. Что делать, когда человек, которого ты любишь больше всего на свете, умирает у тебя на глазах? Когда его расчленяют? Давай вперед, чертов мудак!

Миллер заглянул еще раз, фиксируя расположение Дэнни и Мадригала. Тот стоял неподалеку. Миллер отметил пистолет у него в поясной кобуре. Напротив Дэнни сидел еще кто-то, но виднелись только ноги и Миллер не мог оценить, вооружен ли человек. Хотя разве это имело значение?

У Миллера не было времени, чтобы дожидаться подкрепления, не было времени даже позвонить Коулу. Следовало действовать.

Он снял пистолет с предохранителя и пробрался к задней двери, неслышно поднялся по ступенькам. Сквозь проем послышался властный голос:

- Достаточно, заканчивай!

- Но я только начал! – похоже, это протестовал Мадригал. Словно капризный ребенок, у которого отобрали любимую игрушку.

- Тебе сказано – заканчивай!

Миллер действовал на инстинкте, выработанным годами службы. Ворвался в комнату - дверь оглушительно врезалась в стену, подняв серое облако мучнистой штукатурки, - и демонстративно и уверенно отработанным движением взял Мадригала на прицел.

- Не шевелись!

Тот замер, медленно поднимая руки.

Миллер с трудом удерживался, чтобы не спустить курок и не засадить в ненавистную рожу всю обойму – пулю за пулей, однако, когда понял, кто сидит напротив Дэнни, палец на спусковом крючке замер. Инестроза. Пришлось напрячься, чтобы не выказать изумление и не растерять преимущество.

- Руки за голову. Быстро!

Инестроза подчинился. Он выглядел абсолютно спокойным, даже расслабленным.

Миллер осторожно переместился за спину Дэнни, освободил его от пут.

- Дэнни, - позвал он, не отрывая взгляда от Мадригала. – Дэнни, ты меня слышишь?

Тот издал низкий ужасающий стон, голова на безвольной шее дернулась, свободно висящий лоскут кожи обнажил мышцу рядом с ухом. Дэнни открыл глаза – из-за расширенных зрачков зеленые глаза казались черными. Но Миллер понял, что эти глаза его узнали, и дотронулся до плеча. Время действовать или умирать. Долго Мадригала на прицеле не продержишь, он в любой момент мог что-то предпринять.

- Повернись, - скомандовал Миллер. – Руки положи на подоконник.

Мадригал повернулся - слишком быстро, - схватил щипцы и швырнул Миллеру в голову. Миллер автоматически пригнулся, и этого оказалось достаточно для потери концентрации. Мадригал выхватил пистолет… Вопрос оставался в скорости – кто успеет первым нажать на курок, но тут Дэнни закричал и рванул вперед прямо на Мадригала.

- Дэнни! – Миллер не решался выстрелить, Дэнни оказался на линии огня, оттесняя Мадригала к стене.

Время замерло, пока Мадригал и Дэнни боролись за пистолет. Две здоровые руки против одной израненной, грубая сила против десяти лет ненависти, ждущей своего часа. Миллер не мог выстрелить, не рискуя жизнью Дэнни, к тому же он не решался отойти от Инестрозы. Теперь это был бой Дэнни. Через несколько секунд, показавшихся вечностью, раздался выстрел, возвращающий в реальность.

Дэнни вывернулся, по инерции стал заваливаться назад, утягивая за собой Мадригала. Пистолет со звонким хлопком упал на пол и проехался через всю кухню. Мадригал растянулся, стараясь опередить Дэнни и первому добраться до оружия. Миллер, все еще целясь в Инестрозу, поспешил обогнуть стул, чтобы если не забрать, то отбросить пистолет ногой. Но Дэнни его опередил – пальцы царапнули по полу, отыскивая вожделенную цель. Схватив пистолет, он тут же направил его в голову Мадригалу. Окровавлено оскалившись, Дэнни выстрелил, не предупреждая и не повторяя ошибки Миллера. Мозговое вещество брызнуло на стены с облупившейся штукатуркой. Пуля пробила череп, доказывая, что даже такие как Мадригал смертны.

Сработали профессиональные инстинкты, Миллер поборол шок. Быстро примотал Инетсрозу к стулу, с удовольствием затягивая веревку намного плотнее, чем требовалось, и, наблюдая, как ненавистное лицо скривилось, когда веревка оставила красную полосу на белоснежной сорочке. Дэнни обессилено оттолкнул тело Мадригала ногой, попятился и сел, привалившись к стене. Пистолет выскользнул из его руки.

- Дэнни! – Миллер опустился перед ним на колени, пытаясь поймать расфокусированный взгляд. На лице живого места не было, поэтому он не мог оценить степень повреждений. – Можешь встать? – взял его за руку и под тихий всхлип попытался поднять. – Мне нужно позвонить на службу. – Миллер бросил взгляд на стену, к которой прислонялся Дэнни – ярко-красное пятно вплоть до замызганного плинтуса. – Дэнни, - Миллер не узнал собственного голоса, переполненного паникой, - это твоя кровь?

- Кажется, он меня подстрелил… - Дэнни неуверенно оглядел себя, потом стену. На плече расплывалось багровое пятно. Рубашка и майка превратились в лохмотья.

- Господи, нет!

Дэнни отпустил руку Миллера и упал на пол, приложившись головой об изношенный линолеум.

Миллер трясущимися руками набрал девять-один-один, сбивчиво описал ситуацию дежурному оператору, отключил телефон и склонился над Дэнни.

- Дэнни, пожалуйста… пожалуйста, держись, - твердил Миллер.

Оставалось только надеяться, что он еще не израсходовал все отведенное ему милосердие божие, что бог не отвернулся от него за тяжкие грехи, которые он уже совершил. Миллер попытался остановить кровотечение, пережав рану, отказываясь замечать, как холодеет под ладонями обмякшее тело и жизнь Дэнни утекает между его пальцами.

Миллер потер ладони – кровь Дэнни запеклась в каждой складке и линии, забилась под ногти траурной рамкой. Колин уже дважды ему предлагал отыскать туалет и умыться, но он не хотел, словно не желая расставаться с частичкой Дэнни. Они ждали в госпитале уже больше двух часов. Люди в приемном покое шарахались от них, предпочитая держаться подальше от окровавленного безумца, который не сводил немигающего взгляда с дверей травматологического отделения.

Миллер залез в салон скорой следом за Дэнни, Колин следовал за ними на своем автомобиле. Почти всю дорогу утыканный иглами Дэнни находился без сознания, но на подъезде к больнице ненадолго пришел в себя. Поймав его взгляд, Миллер склонился над лицом, покрытым кислородной маской, и прошептал:

- Ты ничего не помнишь. Ничего не помнишь.

- Миллер, Миллер!

- У?

- Так что же произошло? – требовательно спросил Колин.

Миллер довел до него сокращенную версию, пока Дэнни грузили на каталку Он знал, что сейчас делает Колин. Проверяет его версию на прочность, пытается отыскать несоответствия с первым докладом. Выполняет свою работу.

- Я в конце концов обнаружил дом. Мадригал привязал Батлера к стулу. Когда я вошел, Мадригал потянулся за пистолетом. Завязалась драка, Батлер оказался ранен. Мне удалось завладеть оружием Мадригала, и я его подстрелил. – Миллер говорил рубленными отрывистыми фразами, не вдаваясь в подробности. Как и в первый раз.

- Там больше никого не было? – Колин пытливо на него посмотрел.

- Нет.

Тишина.

- А куда делась машина Мадригала?

У Миллера перехватило дыхание, но он небрежно пожал плечами, не отрывая взгляда от двери:

- Криминальный район. Автомобиль недолго простоит без присмотра.

- Миллер, - вздохнул Колин.

- Нам обязательно говорить об этом прямо сейчас? – Страх постепенно трансформировался в гнев против Колина. – Черт побери!

- Тебя все равно будут допрашивать. И Батлера тоже…

Миллер уже не слушал – из дверей показался доктор, устало стянул хирургическую шапочку, шаря глазами по морю лиц, ожидающих в приемном отделении:

- Агент Саттон?

Миллер выскочил ему навстречу как пушечное ядро, вторгаясь в личное пространство врача:

- Ну, как он? Какие прогнозы?

- Операция почти закончилась. Сейчас мистера Батлера зашивают. Пуля из плеча успешно извлечена. Но так же…

- Какие прогнозы?

Врач поднял руку, призывая Миллера к терпению.

- У него обширные повреждения внутренних органов. Перелом плечевой кости, вывих локтя, тяжелая рваная рана на лице возле уха. Мы уже вызвали пластического хирурга. На левой руке вырваны все ногти. Сотрясение мозга от тупой раны на голове. Отбита левая почка. Чем-то гораздо тяжелее кулака.

- Кастетом, - прорычал Миллер.

Врач даже не поморщился. Вероятно, еще не такого в скорой повидал.

- Мы будем наблюдать динамику – вполне возможно, нам придется удалить почку. Состояние тяжелое, но пациент стабилен. Мы купировали…

- Он выживет? – крикнул Миллер.

Доктор пробуравил его взглядом – видимо, он, как и Миллер, привык смотреть на окружающих свысока, - затем медленно кивнул:

- Да. Хотя с таким ранением и остальными травмами высок риск заражения. Но если не будет серьезных осложнений, он поправится.

- Спасибо. - Напряжение стало покидать тело, по щекам покатились горячие слезы. Но Миллера не волновало, что он тем самым полностью выдает себя перед Колином. Его карьера, моральные принципы, сама жизнь закончились на грязной кухне с забрызганными мозгами и кровью стенами. Миллер уже продал душу, заключив сделку с дьяволом.

Часть 15

- Ну и что теперь?

Миллер проигнорировал Инестрозу, сильнее наваливаясь и скользнув коленями по линолеуму, чтобы зажать рану Дэнни.

- Ты меня арестуешь?

- Вот уж точно, мать твою, - Миллер не удостоил Инестрозу даже взглядом.

- И Дэнни выступит против меня свидетелем? – Тот повысил тон, стараясь привлечь внимание. - Тогда я отменю нашу сделку. На него опять откроют охоту. Даже если меня посадят, он все равно останется целью. Мои люди не отступятся.

- Даже не пытайся играть со мной в эти игры, - прорычал Миллер. - Я не поведусь.

- А я и не пытаюсь… агент. – Инестроза замолчал на минуту. – Вы ведь агент ФБР?

Миллер поднял на него взгляд. И почувствовал магнетизм, контроль, сразу осознав, как легко было одинокому восемнадцатилетнему парню попасть в эмоциональную зависимость.

- Да, я агент ФБР.

Инестроза кивнул, переводя взор от Миллера к Дэнни.

- А ведь он согласился за вас умереть…

Миллер посмотрела на Дэнни – кровь стекала, образуя широкую лужу. Незаданный вопрос тяжело повис в воздухе. На что ты готов ради него, Миллер?

- Очень жаль, - продолжил Инестроза. – Все его страдания впустую. Он вернулся туда же, где был несколько дней назад.

- Пасть закрыл! – рявкнул Миллер. Слова Инестрозы жужжали в голове, как стая комаров. – Заткнись!

Звук свистящего дыхания Дэнни наполнил помещение. Миллер пытался сосредоточится лишь на поддержании его жизни, но разум уже анализировал варианты. Место Инестрозы в тюрьме. Еще месяц назад Миллер ни минуты не колеблясь отправил бы его за решетку. Хотя и сейчас это представлялось правильным. Наличие любящих дочерей и жены не отменяло след из обломков человеческих жизней, который Инестроза оставил на своем пути, и по справедливости, в тюрьму ему была прямая дорога. Миллер уповал, верил только в справедливость. Арест Инестрозы стал бы блестящим завершением трехлетней работы. Три года бессонных ночей, отмененных свиданий с Рейчел, изучение подноготной как самого Инестрозы, так и его окружения. Дэнни Батлера. Миллер жил, чтобы увидеть уже практически личного врага на скамье подсудимых. А сейчас ему можно вменить не только распространение наркотиков, но и попытку убийства – все доказательства налицо, не отвертится, упекут пожизненно. Но сколько придется вытерпеть Дэнни? Неужели ему тоже придется мучиться всю жизнь? Он-то чем виноват?

Миллер нутром чуял решение. Острое, болезненное, заманивающее разум в ловушку. Можно отпустить Инестрозу, позволить ему опять исчезнуть в темном мире. Но тогда кому-то придется занять место Дэнни в его жизни. Потому что будут и другой Дэнни, и другой Мадригал, и Ортис, и Аманда. Сколько еще судеб будет порушено, если Инестроза уйдет от ответственности? Сколько трупов еще будет валяться на грязных полах? Но разве можно измерить жизнь Дэнни жизнью каких-то других людей? Те, кого Миллер никогда не видел и не знал, или человек, который значил в его жизни всё? Миллер набрал полные легкие воздуха, пропитанного медным привкусом крови, готовясь произнести слова, отрезающие для него все пути назад. Посмотрел на Инестрозу:

- Я отпущу тебя, и ты забудешь о существовании Дэнни, Аманды, всей его семьи. Оставишь их в покое. Навсегда, – жестко сказал он.

Инестроза кивнул, еще раз доказывая свою выдержку – лицо спокойное, практически бездушное; ни эмоции, ни капли триумфа, которые могли бы заставить Миллера передумать.

- Даже если тебя когда-либо поймают. Понятно? Дэнни больше ничего тебе не должен. Он расплатился до конца дней.

- Понятно.

Миллер вздохнул:

- Дэнни утверждал, что ты – человек слова и всегда соблюдаешь договоренности.

- Всё так.

Миллер быстро встал – он понимал, что если не зажимать рану, Дэнни долго не протянет:

- Тогда вали. – Развязал шнур, удерживающий Инестрозу. – Хонда Мадригала объявлена в розыск, так что долго на ней не разъезжай.

Инестроза нащупал на подоконнике ключи, которые лежали рядом с окровавленным кастетом. У двери он остановился, оглянулся на Миллера, посмотрел на лежащего на полу Дэнни. Попытался что-то сказать, но его перебила сирена скорой помощи.

- Убирайся! – крикнул Миллер.

Инестроза захлопнул дверь ногой, сотрясая воздух.

Миллер прислушивался к завыванию сирены, шуршанию покрышек по раздолбанному асфальту…

Дэнни тихо вздохнул, ресницы дрогнули. Миллер сильнее зажал плечо, перекрывая кровотечение. Он чувствовал, как превращается в кого-то другого, видел себя, словно со стороны. Миллер Саттон, белая кость, только что исчез, все его убеждения пошли прахом, и он не знал, как сможет жить с тем, что осталось.

Дэнни открыл глаза и тут же сощурился от размытого тошнотворного люминесцентного света.

- Где я?

Над ним склонилась симпатичная курносая медсестра с родинкой возле левого глаза. От нее пахло розовой жвачкой. Женское присутствие успокоило, и Дэнни расслабился.

- Мы едем в реанимацию, мистер Батлер. Операция прошла успешно.

- Где Миллер?

- Кто?

Но Дэнни замолчал, побоявшись повторять имя Миллера вслух. Он не знал, что можно говорить, а чего нельзя, опасаясь ареста. Ты ничего не помнишь, Дэнни. Ничего не помнишь.

Медсестра завезла каталку за угол, нажала кнопку на стене. Двери разъехались с глухим шипением.

- Дэнни! – послышался голос со стороны отделения интенсивной терапии.

Дэнни еле-еле поднял голову, словно она весила двадцать килограммов. Миллер шел вдоль стены – бледный, напряженный, с окровавленными по запястья руками.

- Миллер, - прошептал Дэнни. Губы пересохли, и показалось, что это слова умирающего человека. Он попытался улыбнуться, хотя хотелось разрыдаться. Миллер остановился рядом, погладил по голове, откинув волосы со лба.

- Все образуется. – Он посмотрел на медсестру. – Я могу пойти с ним?

- Нет, - ответил Колин откуда-то из-за спины. До этого Дэнни его не видел. – Пока не закончится внутреннее расследование.

- Но мне нужно его видеть!

- Я не могу позволить вам разговаривать. Пока вас обоих не допросят и не закончат следствие. Тебе известен протокол.

- К черту протокол! – крикнул Миллер, вцепившись в металлическую раму каталки.

- Сэр, - сказала медсестра, - мне нужно доставить пациента в отделение интенсивной терапии.

- Все в порядке, - прохрипел Дэнни, проигрывая поединок с подступающей тьмой. Он видел, как на лице Миллера любовь боролась с чувством вины и сожаления, и не знал, какие эмоции возьмут верх. Поэтому закрыл глаза, чтобы не видеть. – Меня не придется долго допрашивать. Я ничего не помню.

- Ладно, Саттон. Давайте-ка еще раз все повторим.

Миллер вздохнул, отодвинул кресло, чтоб размять ноги. Во рту прочно поселилась горечь от сигаретного дыма и дрянного кофе.

- Мы сегодня уже пять раз все повторяли, - напомнил он.

Человек рядом с Коулом не отрывал взгляда от блокнота:

- Если я решу, то повторите и десять. Ясно?

Те же приемы, которые Миллер сам использовал в допросной. Тот же пренебрежительный взгляд, искривленные губы, которые громче слов говорили подозреваемому о презрении. Неудивительно, что все они его ненавидели. Даже Дэнни поначалу.

Миллер безвылазно находился в этой ловушке по восемь часов в день последние трое суток с Колином и специальным агентом Райаном Нэшем – мудаком высшей пробы из отдела внутренних расследований.

Миллеру до сблёву надоело двадцатый раз талдычить им собственную версию происшедшего на кухне заброшенного дома в Пасео. Слово в слово. Они даже провели следственный эксперимент, где Колин изображал Дэнни, а Нэш – Мадригала.

- Так, - Нэш пролистал блокнот назад на несколько страниц. - Как вы узнали, куда Хуан Мадригал отвез мистера Батлера?

- Я не знал. Просто предположил, основываясь на сообщениях информатора зампрокурора Паттерсон и кое-каких разговорах с Батлером.

- Значит, вам просто повезло? – спросил Нэш скептически.

- Да. Повезло. – Чертов самый удачный момент в моей просранной жизни. Глаза Миллера скользили от Нэша к Колину. – Что? Неужели вы подозреваете, что я был заодно с Мадригалом? – Он покачал головой и с отвращением выпустил струю сигаретного дыма. – Господи…

- Никто так не думает, Миллер, - спокойно заметил Колин. Нэш не выглядел столь же убежденным, его стальной взгляд пристально выискивал, не даст ли Миллер слабину.

- Вы заметили хонду Мадригала из едущей машины? – Нэш поднял брови.

- Да. – Отсоси! Миллер не собирался говорить ни одного лишнего слова.

- Кто находился в доме, когда вы туда проникли?

- Батлер и Мадригал.

- И всё?

- Да.

Нэш подался вперед – Миллер хорошо знал этот прием, когда допрашиваемого старались сбить с темпа.

- Если вы завладели оружием Мадригала и взяли его на прицел, то зачем выстрелили?

- Потому что он игнорировал мои команды и пытался отобрать пистолет. У меня не оставалось выхода, кроме как применить оружие.

В душную комнату заглянул молодой агент, выглядевший так, словно вот-вот задохнется из-за слишком затянутого галстука.

- Агент Нэш? Можно вас на пару слов?

- Да. – Грузный Нэш тяжело поднялся из кресла. Редкий федеральный агент так себя распускал, федералы гордились, что выгодно отличаются от полицейских своей физической формой, которая служила залогом продвижения по карьерной лестнице.

Когда дверь за Нэшем закрылась, Колин потянулся к Миллеру через стол:

- Я знаю, что ты лжешь. И он тоже знает. Доверься мне, может, я смогу помочь.

- Мне не нужна помощь.

- Не думаю, что в Мадригала стрелял ты. И что в том доме находились лишь вы трое.

Миллер не повелся на приманку, все так же безучастно глядя на Колина. Тот вздохнул, беспокойно барабаня пальцами по столешнице:

- Чисто гипотетически. Допустим, в Мадригала выстрелил Дэнни. Почему ты его покрываешь? Ведь ясно как день, что это можно квалифицировать, как самооборону.

- Хорошо, давай представим, что стрелял Батлер, - согласился Миллер. – Ему не предъявят обвинения в убийстве, но что удержит Паттерсон от возобновления дела о незаконном владении оружием на момент задержания? Держу пари, убийство, даже при самообороне, как раз подпадает под те «неприятности», подальше от которых Паттерсон велела Дэнни держаться.

- Она не станет, - возразил Колин.

- Уверен? Гарантируешь?

Колин уставился на стол, видимо, вспоминая, как Паттерсон без сожаления выбросила Дэнни волкам на съедение.

- Нет. Я не могу гарантировать.

- Так я и думал. Видишь, как удачно сложилось, что Мадригала застрелил именно я.

Колин поджал губы, морщинки вокруг глаз углубились. Миллер испытывал его терпение, поставив на кон дружбу, и понимал, что тот может заплатить профессиональную цену за свою лояльность.

Ты настоящий кусок дерьма, Миллер, свалил непростое решение на плечи коллеги и ждешь, как теперь карта ляжет.

Но он не видел другого способа облегчить себе совесть и снять Дэнни с крючка.

- Кто еще там был? Инестроза? – резко спросил Колин.

- Думаешь, я позволил бы ему уйти? Когда мы со всех ног сбились, его разыскивая?

- Уже не знаю, что и думать.

- Его там не было.

- Остается только надеяться. Мне не хотелось бы знать, что кто-то из наших его отпустил. Это был бы самый печальный день в моей жизни.

- В моей тоже, - устало вымолвил Миллер. Впервые за эти три дня он не солгал.

Мир Дэнни превратился в сплошную боль. Она была до того всеобъемлюща и осязаема, что даже впиталась вонью в кожу. Дэнни видел ее, даже смежив веки. Каждые несколько часов – но недостаточно часто – приходила медсестра, чтобы ввести препараты в голодную вену. Они позволяли на некоторое время воспарить над болью, но рано или поздно он все равно возвращался в измученное тело и стонал в пустой палате. К нему пускали только Колина и еще одного откормленного агента с колючими голубыми глазами. Дэнни никак не мог запомнить его имя.

Они закидывали его вопросами, как только врач разрешил им посещения на один час дважды в день. Голос Колина всегда звучал низко и успокаивающе, в глазах угадывалось молчаливое извинение. Другой агент постоянно злился и сжимал кулаки, словно хотел наподдать Дэнни. Да наверняка бы наподдал, если бы был уверен, что это сойдет ему с рук.

Дэнни не переставая твердил, что ничего не помнит с того момента, как Мадригал выдрал ему первый ноготь. Да, в доме они были одни. Что бы его ни спрашивали, он неизменно твердил: «Я не помню». Но на самом деле помнил почти все, по крайней мере до тех пор, пока Мадригал его не подстрелил. Темный взгляд Инестрозы, золотой зуб, сверкающий ярким пятном на мрачной кухне. Привкус крови на прокушенном языке, когда Мадригал выдрал второй ноготь. Ошеломленное, растерянное лицо Миллера. Разочарование от того, что так и не удалось сделать хоть что-то стоящее в своей никчемной жизни – не удалось спасти Миллера. Миллер пришел, ему снова угрожала опасность, и Дэнни опять облажался.

Он чувствовал себя израненным и физически, и морально; знал, что от него ничего не зависело, но не мог перестать себя корить, понимая, чем Миллер пожертвовал, на что согласился ради него, ведь Инестроза не мог сам сбежать из того дома. И понимание всякий раз царапало по сердцу, как наждачная бумага по незажившей кровоточащей ране. Ему хотелось, чтобы Миллер этого не делал. Отпустив Инестрозу, Миллер потерял ту часть души, что верила в добро и собственную правоту.

- Дэнни!

Повернув голову, он увидел, что в приоткрытую дверь заглядывает обеспокоенный Грифф.

- Грифф?

- Собственной персоной. – Гриффин зашел в палату. – Хреново выглядишь.

- Стараюсь изо всех сил, - прохрипел Дэнни. – Как ты узнал, где я?

- Агент Ската, который со мной нянчился, рассказал. Вчера федералы меня отпустили.

- Спасибо, что пришел.

- Ну не каждый же день выпадает случай увидеть такого нарядного красавчика Дэнни Батлера. Хотя лично я однажды выглядел и того краше.

Дэнни улыбнулся, но от небольшого движения от плеча вниз к почке полыхнула пламенная боль, и улыбка потухла.

- Черт, Дэнни, чем я могу помочь? – вскинулся Грифф.

- Я в порядке, - чуть слышно вымолвил он. – Мне уже ввели лекарство. – Пауза. – Ты останешься со мной? Хоть ненадолго.

- Ну конечно же. – Гриффин устроился в большом кресле, обитом потертым синим дерматином, откинул волосы со лба. Дотронулся до руки Дэнни через металлические прутья перегородки больничной кровати, осторожно, чтобы не потревожить перебинтованные пальцы. – Засыпай. Я никуда не уйду.

Дэнни обрадовался, что хоть кто-то оказался рядом, что он теперь не один и не так страшно окунаться с беспамятство. Тем более, чувства к Гриффу всегда были просты и понятны - так легко, когда он рядом, его присутствие не добавляло мучений, голос не бередил раны, лицо не напоминало о том, что Дэнни погубил.

Миллер уже полчаса сидел в джипе с работающей печкой. Последний раз на этой машине они пытались оторваться от Мадригала. С тех пор разбитое заднее стекло заменили, осколки выгребли, но по-прежнему казалось, что кожаное кресло хранит запах Дэнни, и господь свидетель, Миллер все еще помнил каждый вздох, каждое движение, когда они наконец-то добрались до комнаты в мотеле.

Он открыл окно, чтобы выпустить сигаретный дым. За темными кирпичными стенами больницы багряным небом с облаками, подобными сахарной вате, на фоне заходящего солнца пылал ранний вечер.

Миллер положил ногу на ногу и откинулся на подголовник, со вздохом закрыв глаза. Сон не шел к нему уже давно, тело и душу терзало истощение. Миллер дожидался вестей о Дэнни, представляя момент, когда они снова будут вместе, наедине. Но этот момент уже никогда не настанет. Часы превращались в дни, дни в недели… а они так и не увиделись. А теперь даже мнимая сцена свидания в больничной палате не вырисовывалась в голове. Миллера обуял страх – не резкий, как когда Мадригал захватил Дэнни, а тихий и подспудный, когда понимаешь, что происходит нечто отвратительное и ничего уже не изменится, не станет как раньше.

Миллер открыл глаза и в сотый раз посмотрел на вращающиеся двери. Минут через пятнадцать наконец появился Гриффин Джентри. Поднял воротник, закрылся ладонью, чтобы прикурить сигарету, и отправился к парковке.

- Гриффин Джентри! - Миллер вышел из машины и бросился навстречу под мерцающие уличные фонари. Голос его звучал зло и раздраженно, хотя он пообещал себе, что отринет ревность. Но не сдержался, ведь в отличие от него, смазливый поганец мог утешить Дэнни. Слова о том, что Дэнни никогда не любил Гриффина, как будто ничего не значили, когда сталкиваешься с ним лицом к лицу.

Тот притормозил – видимо, узнал Миллера.

- Агент Саттон?

Какой же мерзкий голос!

- Вы были у Дэнни?

- Да.

- Как он?

- Почему бы тебе самому не пойти и не посмотреть? – рявкнул Гриффин, стряхивая пепел на тротуар.

Миллер отвернулся, борясь с соблазном разбить слащавую морду. Ему не хотелось повторить сценарий их последней встречи, когда каждый, словно пес, старался пометить свою территорию. Дэнни это не поможет. К тому же, если бы не Джентри, Дэнни остался бы совсем один.

- Мне не позволяют с ним видеться, - Миллер постарался говорить спокойно. – Агент, с которым я работал, сообщил, что вы навещаете его каждый день.

В ясных голубых глазах мелькнуло понимание.

- Он поправляется. Но медленно. Плечо, вроде, воспалилось, но врачи держат его под контролем. Третьего дня ему удалили почку.

Сердце Миллера сжалось.

- Господи! – выдохнул он прерывающимся голосом.

- Он тяжело перенес операцию и почти не разговаривает. Спит все время.

- Когда его выпишут?

- Точно неизвестно. Может, завтра, может, послезавтра.

Миллер спрятал руки в карманах:

- Куда же он пойдет?

- Ко мне. Больше ему некуда, да и позаботиться о нем, кроме меня, некому. За ним еще долго надо будет присматривать. – Гнев исчез из голоса Гриффина, сменившись печалью и усталостью. Миллер внезапно понял, что Грифф любил Дэнни и продолжает любить, несмотря на безответность.

- Вы скажете ему, что я приходил… Что думаю о нем?

Гриффин посмотрел на него со злостью и неохотой.

- Да. – Он отвернулся. – Я сделаю это для Дэнни.

Миллер кивнул, пристыженный его словами. Он и не думал, что этот человек способен на столь благородный поступок, даже представить не мог, учитывая их первый разговор. Но Грифф, видимо, переборол себя ради Дэнни, позволив Миллеру вторгнуться в их отношения. Миллер не мог с уверенностью заявить, что поступил бы так же на его месте.

- Передайте, что я позвоню, как только внутреннее расследование закончится. Уже скоро.

- Ладно.

Грифф стоял, перекатываясь с пятки на носок:

- Мне пора. – Он указал на припаркованную машину.

- Да-да. Конечно. – Миллер отступил.

- Спасибо, - кивнул Гриффин, отходя.

Миллер стоял, в сумерках наблюдая, как загораются окна больницы, и с замиранием сердца гадал, за каким из них находится Дэнни. Знает ли, как он скучает, как сильно жаждет увидеть. Хотелось послать подальше правила, прорваться в палату, прикоснуться, убедиться, что с ним все в порядке. Но Миллера удерживали страх, вина… Инестроза, Дэнни, Рейчел, Колин. Сковывали путы сожаления, он не мог вычленить свои чувства из плотно смотанного клубка.

Часть 16

На этот раз парк казался пустым: ни велосипедистов, ни мамаш, толкающих коляски с орущими младенцами.

Миллер одиноко сидел на знакомой деревянной скамье, клонив голову под тяжестью низкого пепельного неба. Два дня назад он, заикаясь, оставил сообщение на автоответчике Гриффина, пояснив, что расследование ФБР по поводу убийства Мадригала успешно завершено – обвинений никому не предъявят. И попросил Дэнни перезвонить. А проснувшись сегодня утром, обнаружил сообщение от Дэнни – тот предлагал встретиться в парке на скамейке, где они когда-то беседовали об Инестрозе и наркотиках. В полдень.

Услышав его голос в первый раз за три недели, Миллер почувствовал удушающий комок в горле.

Когда до него донесся звук знакомых шагов, Миллер вскочил и глубоко вдохнул, стараясь сдержаться и не рвануть навстречу. Дэнни двигался уже не так свободно и уверенно как прежде - наверное, травмы еще беспокоили. Он исхудал, кожа приобрела землистый оттенок, у левого уха выделялся мертвенно-фиолетовый шрам, левое предплечье в слинге скрывала пола куртки. Дэнни безмолвно замер перед Миллером, встретившись глазами. Усталый и изможденный, он все равно казался самым прекрасным человеком на свете.

- Дэнни, - прошептал Миллер, протягивая руки. Но все изменилось – они больше не подходили друг другу как прежде. Дэнни замер и напрягся, не принимая объятий – видимо, опасаясь бередить раны.

- Миллер, - горячее дыхание опалило щеку.

Миллер повернул голову и втянул носом родной вожделенный запах – по крайней мере, тот остался прежним, - боль, ударившая в сердце, едва не повалила на колени.

- Привет, - Дэнни отстранился. – Спасибо, что согласился встретиться здесь. Я уже устал сидеть в четырех стенах, хочется подышать свежим воздухом.

- Все в порядке, - прохрипел Миллер – руки все еще тянулись обнять Дэнни.

– Извини, что не связался сразу. Я вернулся к себе в квартиру, а Грифф только вчера сообщил, что ты звонил. – Он указал на скамью. – Может, присядем, я немного устал.

- Да, конечно. – Миллер подождал, пока Дэнни устроится, а затем опустился рядом. – Как ты?

- Нормально. Гипс снимут дней через десять, огнестрел уже почти зажил. – Он пошевелил забинтованными пальцами. – Вот здесь понадобится больше времени. Я их прикрыл, чтобы не шокировать людей. Поприбавилось у меня шрамов, - грустно улыбнулся Дэнни.

- Я слышал, тебе удалили почку.

- Да. Грифф передал мне ваш разговор. У Мадригала хорошо поставленный удар. – Он опустил глаза и уставился взглядом в тротуар.

- Был, - заметил Миллер мрачно, косясь на Дэнни. – Ты же не переживаешь по поводу его смерти? Он ее заслужил.

- Знаю. – Дэнни все же посмотрел на него. – Но все равно убийство человека – тяжелая вещь.

Миллер не мог разделить его переживаний – он никого не убивал, но предполагал, что этот грех, даже оправданный, долго будет давить на душу.

- Я рад, что расследование закрыли. – Дэнни постарался сменить тему. – Ты не обязан был за меня впрягаться.

- Обязан. Я не мог рисковать и допустить, чтобы тебя арестовали. Смерть Мадригала, сиг сауэр, обнаруженный при том задержании…

- Миллер, я все помню. Инестрозу тоже. Ты ведь его отпустил?

- Дэнни…

- Как ты собираешься с этим жить? Я ведь знаю тебя, знаю, как тебе следовало поступить.

В глазах Дэнни отразилась такая глубокая вина, что Миллер, не выдержав, отвернулся. Склонившись, уставился на шишку, валявшуюся на тротуаре.

- Пока даже не представляю, как.

- Ты не должен был… - прошептал Дэнни. – Не для меня.

Миллер обещал себе сдерживать гнев, который не стихал с того момента, как Дэнни сдался Мадригалу, но не смог промолчать – ужас того момента опять ожил, сломив и сделав беспомощным.

- А как насчет того, что ты сделал для меня? Как ты мог? – прошипел он, не скрывая бессильной ярости. – Зачем пошел на сделку с Инестрозой?

- Пытался спасти тебе жизнь.

Миллер покачал головой:

- Спасти? Твоя смерть убила бы меня. Ты разве не догадывался? Убила бы!

Дэнни закрыл глаза, вцепившись пальцами в бедро:

- Я не подумал об этом. Только вспоминал об Ортисе и долге. И о тебе, Миллер. Хотел отыскать способ, чтобы ты жил свободно и без страха.

Миллер закашлялся:

- Ты все еще не понимаешь, что я к тебе чувствую?

- Отчего же, понимаю. Но ведь не заслуживаю. Ты скоро поймешь, что я не стою твоей жертвы.

- Господи, Дэнни…

- Это правда. Посмотри, что ты поставил на кон: Рейчел, работу…

- С моей работой все в порядке.

- Не правда. Я вижу по твоему лицу, что еще не все закончилось.

Миллер сгорбился, пряча глаза:

- Я в административном отпуске, - сообщил он после долгого молчания.

- Тебя уволят?

- Не обязательно. Все наладится.

- Наладится? – выкрикнул Дэнни. – Ничего не наладится – ни у меня, ни у тебя.

Миллер не отрицал – Дэнни говорил правду.

- Так что же теперь с нами будет?

Но он уже знал ответ, с того самого момента, когда Дэнни отстранился от его объятий при встрече. Тот протянул руку и дотронулся до его щеки. Но даже эта ласка была иной – бинты на пальцах разделяли плоть, не давая ощущения настоящего контакта. Миллер почувствовал только жёсткий хлопок, а не теплую кожу. Закрыв глаза, постарался отрешиться от боли.

- Ты хотел меня изменить, - сказал Дэнни. – Чтобы я стал достойным для тебя. Но дело в том, что мне следует стать лучше для самого себя. Я не могу измениться только потому, что тебе этого хочется.

Миллер попытался что-то ответить, но из горла вырвалось лишь горькое рыдание.

- Дэнни, пожалуйста, тебе не нужно мне ничего доказывать.

- Ты можешь посмотреть мне в глаза и сказать, что мы вместе пройдем через все испытания? – В голосе Дэнни, несмотря на категоричность, слышалась печаль.

Миллер не ответил. У него в голове вертелись мучительные мысли о работе, Колине, Рейчел. Сможет ли он по-прежнему жить с тем, что сделал?

- Лично я не могу, - продолжил Дэнни. – И не смогу принять твою жертву. Я должен привести свою жизнь в порядок. Ты, вероятно, тоже.

- Это из-за Гриффа?

- Господи, нет, - Дэнни дернул его за прядь волос. - Причем здесь Грифф? Это касается лишь меня и тебя. По твоим словам, тебе нужно научиться жить с тем, что ты отпустил Инестрозу. У меня тоже есть, с чем нужно выучиться жить. Например, что я сделал сам и на что толкнул тебя. – Дэнни рвано вдохнул. – Сейчас мне трудно, больно находиться рядом с тобой.

Миллеру хотелось заверить Дэнни, что для него ничто не имеет значения по сравнению с его жизнью. Но собственные раны тоже кровоточили, поэтому он не знал, как излечить еще и Дэнни. Ему никогда не удавалось утешать и исцелять людей.

- Что ты намерен делать? - спросил он вместо этого.

- Не знаю.

- Значит, между нами все закончилось?

Дэнни не ответил, лишь наклонился и поцеловал Миллера в висок, щеку, уголок дрожащих губ.

- Я люблю тебя, – прошептал он. А затем встал и направился к центральным воротам.

Миллер сидел на скамейке на ледяном ветру и второй раз смотрел, как Дэнни уходит. Только сейчас он понимал, что именно теряет.

- Мэтью?

- Нет.

- Джэйкоб?

- Э-э-э…

Миллер извернулся, сильнее прижимаясь к Дэнни. Он никогда не думал, что двое мужчин могут так подходить друг другу, ему всегда казалось, что вот так обниматься можно только с женщиной. Однако его спина как влитая легла на грудь Дэнни, словно они были двумя половинками одного целого. Он устроился головой на его плече, наслаждаясь теплым дыханием на виске.

- Давай колись – ну какое у тебя второе имя? Я никогда не угадаю. – Дэнни толкнулся в него бедрами.

- Лодырь, - хмыкнул Миллер. – Продолжай.

- Бернард? – издевательски предположил Дэнни.

- Господи, мои родители были не столь жестоки!

- Кто бы мог подумать? Учитывая твое первое имя.

Миллер рассмеялся и навалился на Дэнни, обхватив запястья, словно кандалами, и прижав к подушке.

- Придурок. Эдвард. А Миллер – девичья фамилия моей матери.

От медленной широкой сексуальной улыбки Дэнни у Миллера до боли зашлось сердце. Он словно сопливый подросток с ума сходил от похоти.

- Миллер Эдвард Саттон. Хорошо звучит. – Дэнни приподнялся и, даже не пытаясь высвободиться, поцеловал Миллера. Сначала легко, но потом его горячий влажный язык подразнивая скользнул сквозь приоткрывшиеся губы. Миллер отпустил его руки, пощипал соски, прошелся дорожкой поцелуев от горла к солнечному сплетению. Дэнни застонал, выгибаясь и подставляясь под ласку. Миллер скользнул ниже, оставляя мокрый след. Прижался лицом к животу, ощущая каждый вздох. Дэнни запутался пальцами в его шевелюре.

- Я голоден, - слова Дэнни сопроводили урчание в желудке.

- Ты всегда голоден, - заметил Миллер, положив подбородок ему на живот. – Мне казалось, мы займемся чем-то более интересным, чем еда.

- Нет, давай сначала перекусим.

- У нас только арахисовое масло и джем, а ты их не особо жалуешь.

Дэнни уклончиво хмыкнул.

- Мне следовало напомнить тебе, когда ты вчера собирался за покупками.

- У меня других забот хватало, - Миллер посмотрел на пачку презервативов на столе.

- Ну, по крайней мере хоть на что-то твои мозги годятся, - Дэнни прикусил ему мочку. – А если серьезно, ты разве умрешь, если купишь индейку?

Миллер рассмеялся ему прямо в живот:

- Боже, я не встречал никого, кто бы так же как ты загонялся по еде.

- В смысле? - Дэнни посмотрел на Миллера, вытянув шею.

- Ты раскритиковал мои горячие бутерброды, пиццу, хлопья, те столетние крекеры в больнице. – Миллер пытался говорить с отвращением, но не смог под конец сдержать улыбки.

Дэнни уставился на него разинув рот.

- Что? – смутился Миллер.

- Ты все это запомнил?

- Да. – Ему хотелось отшутиться, но взгляд Дэнни его остановил.

- Иди ко мне. – Дэнни потянул Миллера на себя, обхватил руками и ногами, притиснул к своему паху за задницу, вжимаясь бедрами. Палец легко потер анус, скользнул внутрь.

Миллер застыл, но не от страха. Просто старался преодолеть себя, понимая, что таким образом открывается для Дэнни, отдавая ему еще одну часть своего естества.

- Можно? – прошептал Дэнни.

- Да, - Миллер подался навстречу, давая Дэнни больший доступ. Палец Дэнни проник глубже. Вместо ожидаемой боли Миллер почувствовал лишь давление и растяжение, выгнул спину и в поцелуе стал нырять языком ему в рот в такт с действиями Дэнни. Тот застонал, медленно поглаживая его изнутри, затем заскользил пальцем туда и обратно.

- Позволишь когда-нибудь? – прочитал Миллер молчаливый вопрос в зеленых глазах.

И так же безмолвно пообещал:

- Да.

Никогда в жизни он не подумал бы, что такое кому-нибудь разрешит. Но ведь это был Дэнни. Да, для него он однажды согласится… на что угодно.

Дэнни забросил ноги на плечи Миллера и откинул голову, когда тот толкнулся ему внутрь. Они первый раз занимались любовью лицом к лицу, и хотелось как можно дольше продлить удовольствие, наслаждаясь каждой секундой, ловя каждый вздох, каждый звук, наблюдая, как во время оргазма расширяются зрачки, практически полностью перекрывая зеленую радужку, и обнажается душа Дэнни.

Кончив следом, Миллер медленно покинул обмякшее тело, вздрогнув напоследок.

- Почему? - вымолвил он, уткнувшись Дэнни в шею. – Почему так чертовски хорошо? - Миллер сам удивился, насколько глубоко и уверенно прозвучал голос.

Дэнни пригладил его волосы и поцеловал в щёку:

- Потому что только для нас, Миллер. Для нас.

Отказ.

Миллер легко его опознавал – он сотни раз видел его на лицах бесчисленных подозреваемых, их супругов, родителей, детей, друзей. В глазах сослуживцев, когда жюри возвращалось из совещательной комнаты с оправдательным приговором, в одно мгновение сводя на нет месяцы тяжелой работы. Бог свидетель – он сроднился с ним, годами прикрывая маской свою жизнь.

Именно его Миллер чувствовал, осматривая пустую квартиру Дэнни. Тот оставил после себя лишь несколько измятых клочков газеты.

- А он… - Миллер откашлялся, - он сказал, куда собирается?

Управляющая лишь безразлично и лениво пожала плечами. Она не хотела пускать его в квартиру до тех пор, пока не увидела удостоверение ФБР. Хотя фактически Миллера отстранили от службы, но бляху не отобрали. Учитывая все то, что он уже натворил, подобные игры вряд ли сильно усугубят его вину.

- Он говорил, что дорога ему предстоит долгая, так что, вероятно, уехал куда-то довольно далеко из города. Больше ничего сообщить не могу.

Миллер постоянно названивал Дэнни с тех пор, как они расстались в парке, каждый раз попадая на автоответчик. Но ни разу не оставлял сообщений, просто не знал, что сказать, чтобы все исправить, не знал, какие слова хотелось бы услышать Дэнни. А вчера холодный электронный голос сказал, что номер отключен и больше не обслуживается. Миллеру хотелось отыскать и задушить болвана, говорившего слова, которые невозможно было принять. И вот окончательный пинок под зад – он стоит посреди пустой квартиры и понимает, что опоздал – Дэнни покинул его навсегда. Исчез. Растворился.

Боль терзала душу, сжимая жесткими щупальцами сердце и легкие, но не от того, что он не знал, как отыскать Дэнни. Это не представляло никакой проблемы. Его мучило, что тот уехал, не сказав ни слова, не попрощавшись.

Внезапно пришло понимание, что те слова в парке «я люблю тебя» и были настоящим, окончательным прощанием. Теперь Миллер даже не подозревал, где Дэнни, что делает, ощущая полное бессилие, ведь он так долго наблюдал каждый его вздох, каждый взгляд; что тот надевал, что ел. А потом Миллер узнал, какова на вкус его кожа, как смягчаются черты его лица, когда тот засыпает. И вдруг Дэнни исчез – словно сквозь пальцы проскользнул, стоило лишь на миг отвернуться.

- Могу я задержаться тут на минутку? – поинтересовался Миллер, прервав долгое молчание.

- Конечно, - ответила управляющая. – С вашего позволения, я вернусь к работе. Вот ключ, как закончите, заприте за собой и занесите в офис.

Квартира Дэнни располагалась в старинном особняке, несущем черты потрепанного великолепия, в центре города рядом с художественным музеем. Широкое пространство, высокие потолки, белые стены и большие окна напомнили Миллеру его собственные апартаменты.

Он медленно обогнул гостиную, задержав взгляд на полосках света и тени от слегка раздвинутых жалюзи. Прошел в спальню, затем в ванную. Шкафчик открылся с испуганным скрипом, следом ухнуло сердце. Внутри обнаружилась лишь катушка зубной нити. Миллер покрутил ее в руках и зачем-то сунул в карман. Оперся о раковину, низко опустил голову, досчитал до десяти и заставил себя успокоиться. Чувствовал ли он когда-нибудь такую же боль? Сможет ли смириться с этой потерей? Дэнни ушел, закрыв за собой дверь, возможно, Миллеру следовало поступить так же. Забыть о том, что случилось, и вернуться к прежней жизни, до того, как в ней появился Дэнни Батлер. Попытаться отринуть мир, где Миллер не претворяется, не заботится о карьере и открыто любит мужчину, который, вероятно, никогда не сможет победить своих демонов и чье лицо всегда будет напоминать о собственных промахах. Трусость хлынула в кровь, вызвав сильное желание отречься от открывшейся истины.

И тогда Миллер подумал о Дэнни: отмахнулся от навалившейся тяжести и словно воочию увидел, как тот улыбался, подшучивал, ругался и позволял ему быть самим собой. Как мог заставить забыть весь мир и чья душа, даже помеченная темнотой, позволяла верить в нечто гораздо выше звезд. Как не задумываясь согласился обменять свою смерть на его жизнь.

Тебе следует решить, каким человеком ты отсюда выйдешь, - когда-то давно сказал ему Дэнни. А он до сих пор так и не решил. Все еще держит Рейчел в подвешенном состоянии, даже не выяснив, что теперь делать с их планами на будущее. Карьера балансирует на грани, и неизвестно, чем закончится отстранение.

Его собственная тьма нависла, как гильотина, практически не оставляя времени для выбора. Миллер захлопнул шкафчик, взгляд отразился оружейной сталью. Дэнни сказал, что им обоим следует разобраться и привести свою жизнь в порядок. Может, этим самым он подразумевал, что Миллеру нужно противостоять Колину и Рейчел с открытым сердцем и без содрогания смотреть на то, что произошло в его судьбе? Если это так, то он сделает Дэнни это подношение, надеясь, что тот в свою очередь тоже шагнет ему навстречу, изменив собственную жизнь.

- Ты ведь это давно планировал? – фыркнул Грифф, когда Дэнни вошел в комнату с двумя коробками.

- Давно?

- Ага, давно, но ждал, пока тебе не снимут гипс, чтобы не просить помощи, упрямый ты ублюдок.

Дэнни усмехнулся, складывая коробки у стены.

- Это всё?

- Да, эти две – последние. Ты уработался, как собака.

- Приятно слышать.

Грифф оглядел комнату, уставленную ящиками.

- Куда присесть?

- Да вон сгреби все дерьмо с дивана.

- Если ты вдруг наткнёшься, передай мне пиво.

- Я отнес его в холодильник. И пицца тоже на кухне – разносчик приходил, пока ты возился внизу.

- Немного отдохну и схожу, - вздохнул Грифф. – Что-то я умотался.

Дэнни разрезал швейцарским ножом упаковочную ленту на коробке и пинком отправил ее в кухню через короткий коридор из спальни, где они сидели. Новая квартира была вдвое меньше предыдущей и располагалась не в самом фешенебельном районе Чикаго, но имела одно неоспоримое преимущество – стоила шестьсот долларов в месяц. Все, что Дэнни мог себе позволить.

- Поведай-ка мне о своей новой работе. – Грифф вернулся в гостиную, передал Дэнни бутылку пива и открыл коробку с пиццей. Дэнни пожал плечами, усаживаясь на пол у ног Гриффина.

- Да сам толком не знаю. Что-то в общественной юридической консультации. Подай-принеси, я думаю. Мальчик на побегушках.

Грифф бросил на Дэнни скептический взгляд.

- А им известно о твоем прошлом?

- Ага, это место мне нашел офицер по надзору. Я прошел собеседование по телефону. Все как-то вдруг произошло.

- Так ты работаешь на весь офис?

- Да. Но непосредственный начальник у меня адвокат Джилл Уорд. Из разговора она мне показалась довольно приятной. Думаю, они уже отчаялись – вообще-то, дерьмовая работёнка, там даже платить толком не за что – часть денег выделяется правительством в качестве гранта по программе реабилитации бывших заключенных, чтобы мы не вернулись на нары. – Дэнни закатил глаза.

- Ты ж с голоду загнешься.

- У меня осталась кое-какая заначка и я продал мотоцикл. Не пропаду. – Дэнни откусил большой кусок пиццы. – А чем ты собираешься заняться в Сент-Луисе? Где остановишься, у брата?

- Да. Оуэн заверил, что выделит мне комнату и поможет с работой.

- Ты уверен, что поселиться у брата – хорошая идея? – спросил Дэнни осторожно. По его сведениям, Оуэн Джентри был мелким мошенником, проведшим почти всю сознательную жизнь по тюрьмам и ссылкам.

- Мне нравится Сент-Луис. - Грифф специально сделал вид, что не понял намека.

- Ну-ну. Только тебе не кажется, что братец собирается втянуть тебя в…

- Дэнни, я уже большой мальчик.

- Ладно, - кивнул Дэнни.

- Тем более, не все присутствующие решили завязать.

- Грифф, - Дэнни подвинулся и тут же поморщился от резкого движения.

- Все еще болит? – забеспокоился тот, присаживаясь рядом.

- Да ничего страшного, - отмахнулся Дэнни.

- Тебе следует повнимательнее к себе относится, - сказал Грифф, наклонившись ближе.

Дэнни смотрел ему в глаза и хотел – господи, как же хотел! – чтобы сердце откликнулось и он смог полюбить этого человека. Когда Грифф уйдет, он останется один на один с сожалением, которое съедает изнутри, болью, которую он пытался задушить, постоянно что-то предпринимая – куда-то бежал, что-то делал, чтобы не видеть пустоту, которую раньше занимал Миллер. Дэнни подался вперед и прижался голодным поцелуем к губам Гриффина, отчаянно желая обмануть проклятое одиночество.

Такие привычные ощущение – знакомый вкус, знакомый изгиб губ. Но это было вовсе не то, чего ему действительно хотелось.

- Не надо. – Гриффин отпрянул, слегка его оттолкнув. – Не надо, Дэнни. Я – не он.

Дэнни видел, каких усилий стоило Гриффину его остановить.

- Боже, извини.

- И ты меня извини. – Грифф щедро глотнул пива и уставился в потолок.

- Откуда ты узнал про нас с Миллером? – Произнеся одно лишь только имя, Дэнни ощутил, как сжалось сердце.

- Сначала заподозрил, когда тот меня допрашивал. У него на лбу была нарисована ревность. Он едва мог на меня смотреть. А потом, тем вечером возле больницы, я полностью уверился. Да и твое лицо, когда я тебе о нем рассказал…

- Извини. Это несправедливо по отношению к тебе.

Грифф коротко вздохнул и печально улыбнулся:

- Люди не властны над своими чувствами. Если бы было наоборот, я разлюбил бы тебя давным-давно. Так что же между вами произошло?

- Ничего хорошего. Он заслуживает гораздо большего, чем до конца дней связаться с бывшим зеком.

- Мне тем дерьмовым вечером у больницы не показалось, что его очень заботит твое уголовное прошлое.

Дэнни покачал головой:

- Он сделал для меня нечто, с чем не сможет жить.

- Ты его заставил?

- Нет.

- Ну что ж, значит он сам выбрал. Значит, его любовь к тебе переборола его убеждения. – Похоже, эти слова причиняли Гриффу боль. Дэнни так же просто считывал Гриффа, как и тот его. – Ты всегда возводил на пьедестал тех, кто по-твоему выше тебя. У кого более высокий уровень образования или более престижная работа. Черт, Дэнни, ты когда-нибудь смотришь новости? Да там чуть ли не каждый день сообщают, как арестовали директора какой-нибудь крупной компании, потому что он трахал мозги своим сотрудникам и они потеряли все сбережения. У каждого есть темная сторона. Даже у Миллера.

- Да, но я умудрился вытащить ее наружу. Он все отдал за меня, а я…

- Да чушь собачья! Ты просто идиот. Неужели ты будешь винить себя за все беды, что происходят в этом мире? Каждый сам выбирает. Что бы ни сделал Миллер, он заранее решил, что ты этого стоишь. Он выбрал тебя, Дэнни. Вот о чем ты должен думать, а не о том, что он потерял. Господи… - Грифф в отчаянии вскинул руки. Дэнни понимал, что тот говорит разумные вещи, но не мог поверить, что они относятся к нему. Что он может предложить Миллеру взамен на его жертву?

Дэнни оставил Миллера в парке, ушел, практически сбежал, чтобы дать тому возможность забыть и отринуть содеянное, ведь этого никогда не произойдет, если он не уберется подальше. Хотя Дэнни думал, что навсегда расставшись с Миллером, решит и свои проблемы, начнет всё с чистого листа. В тот день на кухне с Мадригалом он смиренно распрощался с жизнью, но теперь ему следовало восстать из мертвых и найти способ зажить по-новому, стать человеком, который возвысится над прежним Дэнни Батлером и с открытым забралом примет все, что уготовила ему судьба.

Часть 17

Рейчел уже по крайней мере в пятидесятый раз прожевывала кусок. Миллеру казалось, что она всегда тщательно считает, прежде чем проглотить еду, и это заставляло вспомнить лекции по обессивно-компульсивным расстройствам, которые читали в академии.

Они не виделись шесть недель с того памятного вечера в квартире Миллера, было лишь несколько неуверенных и коротких разговоров по телефону. Миллер каждый раз придумывал какой-нибудь повод, чтобы не объясняться, ожидая, даже надеясь, что Рейчел накричит на него, проклянет и бросит трубку. Но этого не случалось.

Теперь, когда они встретились, наконец-то следовало, честно глядя в глаза, назвать вещи своими именами. Миллер нашел в себе силы ответить на все ее вопросы лишь сейчас, когда Дэнни ушел из его жизни. Оставалось только уповать, что он поступает правильно.

- Как дела на работе? – поинтересовалась Рейчел, запивая вином последний кусочек лосося. Они весь вечер вели ничего не значащую светскую беседу, избегая озвучивать настоящую причину, которая их сегодня свела.

Зря Миллер выбрал этот ресторан – слишком высокопарный, претенциозный; они оба чувствовали себя выставленными напоказ. С другой стороны – Рейчел вряд ли захочет скандалить на публике, хотя она вообще не имела склонности к публичным демонстрациям.

- Хорошо, - ответил Миллер, уставившись в тарелку. Самое время сказать правду, осел. – На самом деле меня отстранили. – Слава богу, кажется, подошли к самому главному.

- Что? – Вилка с лязгом грохнулась на блюдо, и Рейчел виновато огляделась. Она не надела кольцо, и отсутствие бриллиантового отблеска на пальце с болью бросалось в глаза. – Когда? – Она нервно скрутила жемчужное ожерелье.

- Пару недель назад.

- Ты говорил, что внутреннее расследование закрыли и применение оружия признали целесообразным.

- Именно так.

- Тогда почему? – В глазах Рейчел отразилось недоумение.

Миллер поставил бокал и вздохнул, призывая все свое мужество. Он должен открыться, иначе все жертвы впустую.

- У комиссии возникли некоторое вопросы по поводу меня и моего информатора. – Он поднял глаза. – Человека, которого ты видела у меня в квартире.

Рейчел со стеклянным взглядом взяла салфетку, лежащую на коленях и положила ее рядом с тарелкой.

- Рейчел…

- Я не хочу говорить об этом здесь. – Она резко отодвинулась от стола. Даже на грани истерики Рейчел действовала с осторожностью – окружающие, если бы за ней наблюдали, наверняка решили, что она просто направляется в дамскую комнату.

Миллер достал из портмоне несколько купюр и бросил на стол. Он шел через переполненное фойе, задевая плечами пары, которые этим вечером выглядели счастливыми.

Рейчел даже не задержалась у дверей, чтобы его дождаться. Миллер догнал ее у автомобиля – она стояла на пронизывающем ветру под обледенелыми ветвями деревьев, которые почти касались ее головы, раскрасневшаяся то ли от гнева, то ли от морозного воздуха.

- Рейчел, давай вернемся внутрь, тут холодно.

- Нет, я хочу домой, - она дернула ручку. – Открой.

Миллер открыл ей дверь и сам, сгорбившись и включив печку, устроился на водительском сидении. Затем откинулся на спинку и закрыл глаза, прислушиваясь к приглушенным рыданиям Рейчел.

- Мне казалось, ты еще в тот раз все поняла. Ведь именно поэтому сняла кольцо.

- Догадывалась, но не знала наверняка. Мне хотелось верить, что ты честен со мной. Но в тот вечер ты мне солгал. По твоим словам, все было не так, как могло показаться на первый взгляд. Ты обещал объяснить все позже.

Миллер знал, что между верой и желанием верить есть определенная разница. Рейчел догадалась обо всем с первого взгляда, когда увидела их с Дэнни, просто хотела услышать признание из уст самого Миллера.

- Прости меня, Рейчел. – Он посмотрел на ее заплаканное лицо. – Прости.

- Ты… ты с ним спал?

Ложь вертелась, готовая сорваться с языка – так просто сказать, что, конечно же, нет, ничего не было, они не зашли так далеко. Но Миллер не смог отречься от Дэнни, его вдруг объял суеверный страх, что так он окончательно откажется от любимого. Ведь именно Дэнни призвал его разобраться в своей жизни, а не засунуть проблемы далеко в темный угол и делать вид, что их не существует.

- Да, мы занимались сексом.

Рейчел рвано выдохнула и уставилась на свои ладони:

- Ты… ты гей?

Гей ли он? Миллер всю жизнь старался избегать этого вопроса, потому что знал ответ. Еще со школы, когда засматривался на худощавые бедра мальчишек на беговых дорожках. А потом в академии, когда капал слюной от вида мускулистых мужских потных рук, сжимающих пистолет. И в то же время испытывал стыд и отвращение, ненавидел за то, что не мог контролировать и отринуть эту дефективную часть себя.

- Да, - сказал он наконец через силу. – Я гей.

Сможет ли он когда-нибудь произнести эти слова не задыхаясь от кома в горле? Ему хотелось, чтобы дома его ждал Дэнни. Возможно, стало бы легче, если бы тот был рядом – ведь Дэнни никогда не стыдился сам и убеждал не стыдиться Миллера.

Рейчел зажала рот тыльной стороной ладони с розовыми наманикюренными ногтями, чтобы заглушить рыдания.

- Почему ты молчал? Ты вообще собирался рассказать мне об этом когда-нибудь?

Хотелось ответить, что он и сам не знал, но это перекладывало всю вину на Дэнни – якобы тот его соблазнил и сделал геем. Но это не правда – Миллер всегда был геем, Дэнни лишь открыл ему глаза.

- Я не желал этого признавать, Рейчел. Хотел сам от себя сбежать.

- От себя? – взвилась Рейчел. – Да я потратила на тебя, Миллер Саттон, пять лет жизни! Придумывала оправдания, почему ты не торопишься со свадьбой, а ты не отрицал, что мы когда-нибудь поженимся. У тебя не хватало духу даже для того, чтобы быть честным! – Она начала судорожно рыться в сумочке, затем достала ювелирную коробку. – Вот, забери кольцо. Оно больше не мое.

- Я хочу, чтобы оно осталось у тебя.

- А я не хочу. – Она скрестила руки на груди, часто смаргивая слезы. - Ты теперь с ним? С тем человеком?

- Его зовут Дэнни, - тихо сказал Миллер. – Нет, мы не вместе.

- Меня не интересует его имя. Ты говорил, что он был твоим информатором. Значит, он преступник? – Она вытерла щеки ватным тампоном.

- Да, у него есть судимость. – Миллер ненавидел выставлять жизнь Дэнни на суд Рейчел.

- Так вот кого тебе хотелось? Мужчину? Преступника? – прошипела она, словно желая превратить Дэнни в ком грязи.

Миллер молча отвернулся, разглядывая через окно серый снег, неровно лежащий на тротуаре. Разве объяснишь Рейчел, что Дэнни – это нечто большее, чем записи в уголовном деле? Бывший зек без надежды на будущее, с изрубцованным шрамами телом, храбрым, сильным сердцем. Именно его Миллер, сам того не подозревая, искал всю жизнь.

- Что случилось с тем Миллером, которого я знала? – голос Рейчел дрожал. – Куда он подевался? Я сейчас разговариваю с какой-то пародией.

Но на самом деле Миллер, которого знала Рейчел, был пародией – человеком, прикрывающимся значком, невестой и безапелляционным суждением обо всем на свете.

Миллер вспомнил гнет, который испытывал на протяжении долгих лет, удерживая себя в жестких рамках и подавляя свою природу, прячась за ледяной выдержкой и невозмутимым видом. Но потом он повстречался с Дэнни и, даже обремененный преследованием Мадригала, почувствовал легкость в душе. Как бы ни было страшно идти вперед, назад повернуть казалось еще ужасней.

- Это настоящий я, - спокойно сказал Миллер. - И я не собираюсь прятаться. – Он должен был произнести эти слова. Для себя. Для Дэнни, который с самого начала видел насквозь его недостатки и отрицание, и все равно любил.

Дэнни нервничал - давненько ему не приходилось начинать жизнь заново и браться за работу, о которой имел весьма туманное представление. Ну, по крайней мере, тебя не убьют, если ты вдруг по-первости налажаешь.

Дэнни пригладил волосы одной рукой – он еще не привык к тому, что гипс уже сняли. Минут десять мялся, пока не решился войти, распахнув стеклянные двери общественной юридической консультации, которая располагалась в невзрачном одноэтажном кирпичном здании между сэндвич-баром и банком в десяти минутах езды на электричке от его дома.

- Гм… Здравствуйте, я Дэнни Батлер, - сообщил он девушке, практически подростку, листавшей какой-то бульварный журнал за стойкой регистрации.

Девушка изогнула бровь, как бы без слов спрашивая:

- И что?

- Он мой, мой! – послышался голос из глубины комнаты. – Не смей отправлять его к кому-то еще!

Следом показалась высокая стройная женщина с длинными каштановыми кудрями. Еще даже не приблизившись, она протянула руку для приветствия.

- Привет, я Джилл, - ее рукопожатие просто заряжало энергией.

- Я Дэнни.

Джилл озарилась широкой улыбкой. На взгляд Дэнни она оказалась моложе, чем можно было ожидать - по крайней мере, точно на пару лет моложе его самого, - и красива какой-то совсем нечувственной красотой. Единственная уступка женственности – малиновый блеск на губах.

- Пойдемте со мной, у меня сейчас дел невпроворот. Вы даже не представляете, как я нуждаюсь в помощнике.

Дэнни проследовал за ней по коридору, лавируя между ящиками, сложенными вдоль стен.

- Вы все время здесь так ходите?

- Что? Нет, - Джилл оглянулась, перехватив его взгляд. – Это дела, которые негде разместить. Не хватает площадей.

Они зашли в последнюю комнату слева.

- Ну вот. – Она сунула ему в руки стопку бумаг. – Рассортируй и подшей судебные протоколы. Вон там два дырокола и папка.

- Где? – Дэнни окинул взглядом тесное пространство, практически полностью заполненное штабелями статей, книг, файлов, скрепленных и свободно валявшихся даже на полу. Он слегка оторопел, никак не ожидая, что его припахают уже через минуту после того, как он успеет представиться.

- Черт, да. Там, - она указала ему на не менее тесную комнатушку с тремя столами. – Один – твой. Если хочешь, можешь принести свои вещи, ну не знаю, фотки там или еще чего.

За соседним столом восседал чернокожий пожилой господин с серебристой шевелюрой и в очках на кончике носа, казавшихся слишком хлипкими для его массивной физиономии.

- Знакомьтесь. Это – Дэнни Батлер, это – Эллис Кемпбелл.

- Здравствуйте, - сказал Дэнни, устраиваясь за столом и складывая бумаги.

- Приятно познакомится, - отозвался Кемпбелл легким баритоном.

- Эллис выходит на пенсию. Когда… через месяц? – Джилл нахмурила лоб.

- Через шесть недель.

- Да, точно. Шесть недель. Но прежде введет тебя в курс и разъяснит обязанности. Он тут долго лямку тянул.

- Восемнадцать лет, - уточнил тот.

- Устроился? – Джилл посмотрела на Дэнни.

- Думаю, да.

- К сожалению, у нас тут постоянная суматоха. Хотелось бы сказать, что в дальнейшем все успокоится, но увы.

- Все нормально, - улыбнулся Дэнни. – С суматохой я смогу сжиться.

- Мари, наш кадровик, найдет тебя попозже, чтобы оформить на тебя документы и объяснить все по поводу твоего дерьмового жалования.

Дэнни хмыкнул:

- Значит, все знают, что я тут за гроши подвизался?

- Не заморачивайся – моя зарплата немногим наряднее. – Она глянула на часы на запястье и быстро скрутила волосы в пучок на затылке. - Гадство, у меня через двадцать минут встреча с клиентом. В общем, просигналишь, если что-нибудь понадобится.

- Этой девушке следует тщательнее следить за языком, - проворчал Эллис, как только Джилл скрылась за дверью. По добродушному тону стало понятно, что ему не впервой выслушивать ее эскапады. – А ее матери нужно было еще в детстве мыть ей рот с мылом.

- По-моему, ее хрен поймаешь, - заметил Дэнни.

Эллис рассмеялся низким грудным смехом:

- Неплохо замечено. – Он развалился в кресле. – Так ты у нас новый поднадзорный, то есть недавно откинулся. – Отнюдь не вопрос.

Дэнни напрягся, выпрямив спину. Хотя что толку дергаться – он действительно бывший заключенный и навсегда таким останется.

- Ага. Именно.

Эллис смотрел на него задумчивым взглядом:

- Не обижайся. Я ведь тоже.

- Вы? – удивился Дэнни. – Очки, вязанный кардиган и лицо любимого дедули совсем не навевали мысли об уголовнике.

- Прежде чем устроиться сюда, я отсидел двадцать один год за убийство.

- Черт. – Дэнни не знал, что его так поразило – тяжесть преступления или легкость, с которой Эллис в нем сознался.

- Они очень рисковали, принимая меня на работу, но я не подвел, и теперь каждый год консультация претендует на грант, чтобы еще какого-нибудь заблудшего направить на путь истинный. Иногда получает, иногда нет. В этом году вот получила. Здесь хорошее место, если ты готов вкалывать без особой оплаты. – Эллис улыбнулся, но Дэнни понял, о чем тот говорит. Не профукай этот шанс, малыш, потому что он наверняка последний.

- Дэнни, если хочешь, иди домой. Ты и так последние три недели допоздна засиживаешься.

Дэнни оторвался от протокола судебного заседания, в котором чиркал зеленым маркером:

- К вам же еще один клиент должен прийти.

Джилл кивнула, прикрыв ладонью зевоту.

- Да, но тебе-то зачем оставаться?

- Да все в порядке – Дэнни потянулся, помассировал шею. – Мне не нравится, что вы останетесь тут одна.

Джилл закатила глаза:

- У меня в ящике стола полицейская дубинка и еще я знаю пару приемов кунг-фу. – Она замахнулась, имитируя какой-то замысловатый удар, и чуть не врезалась в стену.

- Да уж, - скептически заметил Дэнни.

- Если решил остаться, то убедись, что все документы по делу Лоуренса готовы. У меня с утра предварительное слушанье.

- Конечно. Хотите потребовать, чтобы из списка улик вычеркнули пистолет?

- Да. И не говори мне свое саркастическое «желаю удачи».

Дэнни плотно сжал губы, пряча улыбку.

Джилл посмотрела на него, изогнув брови:

- Если хочешь, что-нибудь сказать, скажи, что я сотворю правовое чудо. Выкажи хоть немного веры.

- Джилл, я знаю, вы сотворите правовое чудо, - послушно повторил Дэнни.

- Спасибо. - Она направилась на выход.

- Но я не представляю, как можно изъять пистолет из списка улик.

- Да что б тебя! – отозвалась та уже из коридора.

Дэнни рассмеялся, возвращаясь к стенограмме. Но сосредоточиться не удалось – в глаза словно песка насыпали. Джилл права – ему следует вернуться домой, отдохнуть, сменить обстановку. Но одиночество представлялось еще большей пыткой, лучше вкалывать до полуночи на работе без дополнительной оплаты, чем сидеть в пустой квартире. И все из-за Миллера. Дэнни засиживался допоздна, чтобы отвлечься от тягостных воспоминаний. От тоски и холодной каши, которую ел, сидя в тишине на диване. Даже дурацкий закадровый смех ситкомов не составлял ему компанию - Дэнни не мог себе позволить кабельное телевидение.

Он так же ненавидел засыпать, потому что за сомкнутыми веками его ждал Миллер, а просыпаться одному, после того, как тот приходил в его сны, казалось агонией, которую Дэнни выносил с трудом.

Поначалу думалось, что со временем тоска по Миллеру пройдет, по крайней мере, притупится, но выходило все наоборот. Вопреки логике, с каждым закатом потребность в Миллере лишь возрастала, все яростнее истачивая сердце и душу. Их нынешняя разлука длилась намного дольше, чем те несколько недель, что они провели вместе. Дэнни осознал, что любовь не подчиняется логике и боль от незаживающей раны придется терпеть вечно.

- Эй, тут есть кто? – Голос из холла означал, что они дождались позднего посетителя.

Дэнни демонстративно проследил, как Джилл проводила клиента в свой кабинет – хотелось, чтобы тот знал, что она не одна в здании. Вертлявый парень выглядел подозрительно – сальные волосы, собранные в хвост, одежда, как у чванливого подростка.

- Как дела? – спросил Дэнни, когда тот проходил мимо, и получил в ответ колючий оценивающий взгляд:

- Просто прекрасно, чувак.

Дэнни знал эту манеру: способ упрятать подальше страх и сделать вид, что все случившееся дерьмо - часть какого-то великого замысла. А тюрьма – это так, небольшое недоразумение, не крах, затягивающий безвозвратно. Он сам был таким когда-то.

Мальчишка ушел после восьми. Когда хлопнула дверь и звякнул колокольчик, Дэнни, уже застегнув куртку на выходе, поинтересовался у Джилл:

- Какие у него проблемы?

- Наркотики. Какие еще? – Та выглядела вымотанной. – Это его первое преступление, но его взяли с большой дозой. Он быстро почувствует на себе ласковые клещи системы.

- Сколько ему лет?

- Прочти двадцать. Смертельная комбинация: дерзкий, отчаянный, охочий до удовольствий. - Они вышли на улицу. – Тебя подвезти? – спросила Джилл, запирая замок.

- Нет, я на электричку.

- Ладно, - улыбнулась она. – Увидимся завтра.

Дэнни подождал, пока ее крошечная тойота не скроется за поворотом, и свернул на станцию. Поблизости брел их давешний клиент. Дэнни с трудом верилось, что он сам был едва ли не моложе этого парня, когда угодил в лапы Инестрозы. Парень казался совсем ребенком и попался, скорее всего, просто по дурости. Казалось неправильным, что такого несмышлёного могут судить так же, как и того, кто осознанно шел на преступление. Хотелось подойти и сказать, что еще не поздно, что если кто-то типа Джилл поможет и направит на праведную сторону, еще есть шанс остановиться и не спустить жизнь к чертям. Дэнни видел собственное отражение в каждом жесте этого парня.

Внезапно Дэнни осознал, что никогда не испытывал подобного сострадания к себе, и, возможно, многие из его промахов и ошибочных решений он совершил потому, что рядом не оказалось мудрого и близкого человека, который помог бы выбраться. И может, ему уже стоило начать прощать того мальчишку, которым он был когда-то, и научиться жить с последствиями выбора, сделанного в спешке и невежестве юности. Может, Ортис, или Бог, или кто там приглядывает за ним сверху и даст ему отпущение грехов, если он проявит к себе хоть каплю милосердия?

Заметно, что Эллис Кемпбелл проработал за этим столом целых четырнадцать лет. Дэнни вызвался разобраться в правом нижнем ящике и большую часть бумаг отправлял в мусорную корзину, а не в коробку, которую Эллис поставил на стул.

- Мне казалось, вы аккуратный, - Дэнни кивнул на чистую столешницу, которой тот так гордился.

- Я такой, просто всё ненужное сгребал в этот ящик.

Дэнни улыбнулся и, покачав головой, достал цепочку гнутых скрепок, затем выудил из-под старинного телефонного справочника четыре стэплера и выстроил их на столе.

- Будете скучать по этому месту?

- Конечно. Я здесь много дней провел. Странно будет просыпаться по утрам и никуда не спешить. – Эллис поднялся, тяжело опираясь на плечо Дэнни. – Но Рита будет рада – мы больше времени станем проводить вместе.

Дэнни пару раз видел жену Эллиса – она заходила в офис. Царственная дама с необъятной копной черных волос, всегда готовая рассмеяться. Когда Эллис смотрел на нее, взгляд его загорался и он молодел лет на десять.

- Дэнни, подойди на минутку, - позвала его Джилл.

- Сейчас. – Он вытер руки о джинсы и вошел в ее кабинет. – Что случилось?

Джилл указала на внушительную – сантиметров в десять - стопку бумаг на своем столе:

- Я хочу, чтобы ты проштудировал эти дела и выписал все, что поможет нам во время заседания по делу Лоуренса.

Как Дэнни и предполагал, Джилл не удалось изъять пистолет из доказательств, но она по-прежнему рвалась в бой. Дэнни взвесил в руках папки – Джилл еще ни разу не давала ему подобного задания.

- Я никогда таким не занимался.

- Угу, - Джилл прикусила губу, шаря вокруг глазами. – А, вот он. – Она бросила ему Юридический словарь Блэка. Все непонятные термины можешь смотреть здесь.

Дэнни замер, не отводя глаз от блестящих волос, как только та опустила голову и вернулась к работе.

- Может, лучше поручить это кому-нибудь другому? Я ведь даже в колледж не ходил, поэтому не знаю…

- Дэнни, у тебя голова варит, так что приступай. – Она не подняла взгляда, не давая ему возможности оспорить ее решение – видимо, ожидала от Дэнни больше, чем он ожидал от самого себя.

Вернувшись на рабочее место, Дэнни поставил на стол вторую чашку кофе – крепкого и горького, они каждое утро варили его себе в крохотной кухне в подвале. Противного, как обычно, но сегодня ему требовалась дополнительная доза кофеина. Присев, Дэнни стал изучать первое дело – ком в горле и бешеное сердцебиение напомнили ранние дни с Инестрозой, когда гребаный страх перед будущим перехватывал дыхание.

После часа непрерывного чтения у него ум за разум заходил, казалось, даже волосы шевелились от напряжения, с которым он пытался понять значение мелькавших перед глазами слов. Каждые пять минут он заглядывал в словарь – одна страница прочитанного текста на семьдесят просмотренных страниц словаря. Сущий ад – руки так и чесались кому-нибудь наподдать. Могут это чертовы персонажи говорить по-английски? Дэнни никогда не чувствовал себя столь растерянным и глупым.

Отшвырнув маркер, он гневно фыркнул, сдерживаясь от порыва выскочить, громко хлопнув дверью. Кому нужно это дерьмо? Точно не ему!

- Вижу, ты пытаешься читать дела? – Голос Эллиса звучал мягко.

Дэнни оглянулся:

- Да.

- Знаю, тебе непросто. Я долго не мог вникнуть, о чем там речь.

- Похоже, я пас. – Дэнни потер лоб.

- Нет, - упрекнул Эллис. – Ты только начал, так что держись, не сдавайся. К концу недели станет полегче.

Дэнни поверить не мог, что когда-нибудь станет легче. Инстроза держал его за вполне смышлёного дилера, а сейчас он сидит и тупо пялится в непонятный текст; когда-то мог себе позволить менять мотоциклы и носить дизайнерские шмотки, а сейчас не может выкроить пару баксов на пиццу; когда-то у него был Миллер, а теперь он одинок. Миллер почти никогда не покидал его мыслей – только немного отходил в тень, когда Дэнни погружался в работу, возвращаясь обратно, как только охранник запирал за спиной дверь офиса.

- Я не смогу разобраться с этим до конца недели.

Услышав его слова, Эллис оторвался от своего ящика и подошел к Дэнни:

- Джилл считает, что ты справишься, иначе бы не попросила. Она не станет попусту тратить свое и твое время.

- Знаю, - вздохнул Дэнни. – Но почему именно я? Есть же те, кто сделает это с закрытыми глазами.

Эллис нетерпеливо прищёлкнул языком:

- Она хочет, чтобы ты сам увидел свои возможности. Ты здесь не для того, чтобы подавать кофе или подшивать документы. Работай головой. – Эллис постучал себе по лбу для наглядности. – И держись.

- Ладно, - устало согласился Дэнни. – Только отвлекусь минут на пять.

- Помоги перенести мои вещи в машину.

Несмотря на яркое солнце, январский ветер за минуту обжег уши и разметал волосы.

- Черт, - пробормотал Дэнни, спеша к автомобилю Эллиса. Сунул коробки в багажник, захлопнул крышку. – Эллис, а кого вы убили? – выпалил он, спрятав руки в карманы. Любопытство, преследующее уже не первый день, победило тактичность.

Эллис метнул в него нечитаемый взгляд и отступил от машины.

- Давно хотел спросить?

Дэнни пожал плечами:

- Да.

- Не у каждого хватает духу. – Эллис ссутулился под порывом ветра. – Я убил жену, - ответил он после долгого молчания.

- Но…

- Первую жену.

- И вам после этого удалось заполучить себе вторую?

Эллис дёрнулся и удивленно рассмеялся.

- Извините, - произнес Дэнни неловко. – Я не хотел…

- Ничего-ничего. Я женат на Рите уже семнадцать лет и до сих пор иногда не могу поверить, что она согласилась.

- А как произошло с вашей первой?

- Мы оба были молодыми и глупыми, даже близко не подошли к возрасту, когда начинаешь по-настоящему соображать. Я кололся, когда мог себе позволить, когда нет – упивался вусмерть. Поганил свою жизнь, свой брак. Наши отношения были обречены с самого начала – мы лгали друг другу в лицо. – Эллис вздохнул. – Тем вечером я завалился домой пьяный и обдолбанный, она была не в лучшей форме. Мы сцепились. Я по сей день не могу вспомнить – из-за чего. – Голос Эллиса старчески дребезжал.

Дэнни впервые услышал у него эти интонации.

- Господи, - пробормотал он.

- Я раскаялся через секунду, как сделал это, с трудом понимая, что оказался способен на такое… Но было уже слишком поздно. Ничего уже не изменишь. – Эллис открыл дверь, они нырнули в холл, спасаясь от холода, но не пошел сразу в кабинет, а прислонился к стене и заглянул Дэнни в глаза.

- Вы когда-нибудь… - Дэнни переминался с ноги на ногу. – Когда-нибудь думали, что бы она сказала о вашей нынешней жизни?

Эллис скривил губы в подобии несчастной улыбки:

- Каждый божий день, Дэнни. Каждый божий день. Но мне никогда не дождаться от нее прощения. Наверное, я его не заслуживаю. Что ты хочешь услышать? Что когда-нибудь глянешь в зеркало и не увидишь все свои промахи и ошибки? - Его глаза не обещали облегчения. – Этого никогда не случится, потому что все, что мы совершаем, всегда остается с нами. В этом человеческая природа, и ее не изменить – ни мне, ни тебе.

- Но тогда в чем смысл? – выкрикнул Дэнни. - Для чего пытаться делать что-то другое?

Эллис снял очки и протер белой футболкой, вытянув подол из-под кардигана.

- Дело в том… - Его глаза уставились в пространство, взгляд затуманился. – Это похоже на старое лоскутное одеяло моей мамы. Оно досталось ей от бабушки, а может, даже и от прабабушки… не могу точно вспомнить, но оно было своего рода семейным альбомом. Каждый лоскуток что-то обозначал. Некоторые выглядели уродливо: старый коричневый вельвет или ситцевые куски, которые не годились для половой тряпки. Но некоторые были так прекрасны, что мне, мальчишке, слепили глаза. Белый шелк от свадебного наряда или алый бархат от первого рождественского детского пальто. – Эллис прервался, надевая очки. – Остается надеяться, что твоя жизнь похожа на это одеяло, Дэнни. Что тебе удастся добавить несколько красочных, великолепных кусков и оттенить прежние - грязные и блёклые. И в конце концов яркие лоскутки займут больше места, чем темные. - Эллис посмотрела на Дэнни, чтобы убедиться, что он его слушает. – В этом и смысл.

Дэнни уже собирался уйти, не совсем понимая, при чем здесь какое-то лоскутное одеяло, по потом представил его: чернильно-черные и темно-фиолетовые пятна среди темного предательского океана. Но где-то посередине скрывался крошечный серебряный отблеск - в десятом классе он победил в литературном конкурсе и невероятно гордился дешевой пластиковой медалью… Небольшая малиновая латка первых месяцев брака с Амандой, когда еще ее смех искрился радостью… Желто-зеленый лоскут, символизирующий его дружбу с Гриффом. И самая яркая вставка – мерцающий золотистый шелк – Миллер.

- Да. Кажется, мне понятно. – Дэнни кивнул и похлопал Эллиса по плечу. – Пора браться за дело.

Часть 18

К девяти часам Дэнни смог проштудировать десять страниц судебного дела. Он давно остался один в конторе; уходя двумя часами ранее, Джилл отдала ему ключ, чтобы он запер за собой.

Дэнни погасил свет, проверил, отключена ли кофеварка и закрыта ли задняя дверь, и отправился к станции электрички, прикрываясь воротом от ледяных порывов. Желудок голодно заурчал, напоминая, что он пропустил обед. Дэнни мысленно перебрал свои кухонные запасы и смирился с тем, что сегодня опять придется перебиться хлопьями, если не тряхнуть кошельком и не разориться на спагетти с сыром.

- Эй, ты, - послышался голос из темноты.

Повернувшись, Дэнни увидел тощую фигуру, манящую его жестом. Он отмахнулся, не желая общаться и надеясь успеть на ближайший поезд.

- Эй, расслабиться не желаешь? У меня хороший товар. – Человек догнал Дэнни и зашагал рядом, обнажив в улыбке гнилые зубы.

- Не интересуюсь, – на ходу бросил Дэнни.

Дилер отстал, видимо, чтобы не выйти за пределы своей территории.

Наркотики Дэнни не прельщали. Но он чувствовал зависимость, больную тягу зайти в пустую холодную квартиру, достать телефон и набрать номер, который не забудет до конца дней. Вдруг Инестроза обрадуется, услышав голос Дэнни? Может, снисходительно позабыв и попытку предательства, и несколько месяцев, которые он пытался притворяться законопослушным гражданином, примет обратно в темные объятья? Там Дэнни знал, кто он на самом деле – тот, кто помогает людям катиться под откос, не имеет будущего и точно уверен, что грядущий день будет хуже предыдущего.

Но как разочаровать тех, кто ожидал от него чего-то большего, чем возвращение на скользкую дорожку? Как обернуться к ним своей худшей стороной?

Он не хотел предавать доверие Джилл, ее в общем-то беспочвенную веру, что сможет изменить его нутро. И зачем тогда Миллер пожертвовал своими убеждениями и душой, если Дэнни выберет Инестрозу и неправедную жизнь после всего, через что они прошли?

Дэнни притоптывал по бетонной платформе, пытаясь согреться и прислушиваясь к гулу приближающейся электрички, которая отвезет его домой. Ему хотелось пообещать себе, Джилл, Миллеру, что никогда не сделает этого звонка, никогда не бросится обратно в темный омут. Но он не хотел зарекаться, не мог гарантировать, что когда-нибудь не сорвется, слишком уж манили глубокие свинцовые воды. Поэтому он лишь подышал на ладони и поклялся, что по крайней мере сегодня не разочарует никого из тех, кто так в него верит. Пойдет домой, поужинает в одиночестве и ляжет в кровать. А телефон останется в кармане. Не сегодня. Только не сегодня.

Хук справа безжалостно отозвался в плече. Миллер проигнорировал боль, и, вскрикнув, ударил снова, на этот раз сильнее.

- Черт, Миллер, ты работаешь или пытаешься убить грушу?

Миллер утерся рукавом футболки:

- Давненько я сюда не заходил, - ответил он Бену, менеджеру тренажерного зала, который до встречи с Дэнни посещал регулярно.

Бен содержал это место уже несколько лет, и Миллер мог поклясться, что тот не потратил ни цента, чтобы установить два ринга, наверняка отрытых на какой-нибудь свалке, с десяток комковатых боксерских груш и пару дребезжащих беговых дорожек, которыми никто не рисковал пользоваться. Жаждущие массажа и травяного чая сюда не заглядывали.

- Нужно наверстать упущенное.

- Угу, но руки-то ломать зачем?

Миллер одарил Бена подобием улыбки и вернулся к избиению груши. Что же он на самом деле хотел наверстать? Вернуть старую жизнь, где скрывался от мира, или избавиться от щемящего чувства вины? Ему казалось, что тот вечер с Рейчел, вечер, когда он проявил мужество, поможет победить его малодушие. Тщетно, как позже выяснилось. С тех пор он больше пальцем не пошевелил и продолжил жить как прежде.

Стиснув зубы, Миллер что было сил молотил по груше. Его судьба находилась в подвешенном состоянии. Отстранение длилось уже несколько месяцев. Очевидно, Нэш затягивал расследование в качестве наказания, потому что хотя и понимал, что между Миллером Саттоном и Дэнни Батлером не все чисто, но доказательств обнаружить не мог. Похоже, до официального порицания дело не дойдет, хотя Нэш из кожи вон лез и постоянно болтал, распуская слухи. Миллер уже не раз замечал, что коллеги шепчутся за его спиной и стараются обходить по широкой дуге при встрече, сочувственно или презрительно пряча глаза.

Хотел ли он вернуться на службу? Не запер ли самого себя, благостно прикрываясь значком ФБР?

Неподалёку от дома на выходе из магазина Миллер увидел Колина, который стоял, опираясь об арматуру пожарной лестницы.

- Привет, - настороженно поздоровался Миллер. – Что ты здесь делаешь?

Колин снял зеркальные очки и положил в нагрудный карман куртки:

- Нэш закончил расследование. С тебя сняты все обвинения. Нам надо поговорить.

- Пошли. – Миллер шел по холлу и прислушивался к шагам Колина, которые заглушал палас.

Открыв дверь, бросил ключи на столик, поставил в холодильник молоко и пиво. Жестом предложил Колину присесть. Тот опустился в ближайшее кресло и обхватил голову руками, уперевшись локтями в колени. Похоже, разговор предстоял не из приятных. У Миллера ухнуло сердце.

- Ты в последнее время разговаривал с Батлером? – начал Колин.

Миллер дернулся, словно от удара под дых.

- Нет. – Он сел напротив Колина.

- Почему? Слышал, он переехал в Чикаго. Работу получил в юридической консультации.

Значит, Чикаго.

- Какую?

Колин пожал плечами:

- Помощником в офис по федеральному гранту. Я не вдавался в детали.

- Откуда знаешь?

- Это Паттерсон нашла ему место и порекомендовала через офицера по надзору.

- Паттерсон? – Миллер остолбенел. Он удивился, словно услышал, что новую работу Дэнни подыскал Нэш. Да, люди порой совершают очень противоречивые поступки. – Ну, наверное, она ему должна. После того, как вышвырнула ко всем чертям.

- А может, она сделала тебе одолжение, вышвырнув к чертям, как ты выразился?

- Что?

- Ты мне скажи. – Колин ткнул в него пальцем, изрезанным шрамом, и Миллер понял, что тот с трудом сдерживает гнев. - Если бы дело дошло до суда, Батлер отправился бы в программу защиты не разбитый в пух и прах? Между вами что-то было, Миллер, я знаю. Господи, Нэш ни разу не видел вас двоих в одной комнате, а ведь он тоже был уверен. Любой адвокат, даже самый дерьмовый, мигом бы пронюхал и уделал бы Батлера за пять минут.

- Колин, я…

- Так что отвали от Паттерсон. Вы оба похерили дело Инестрозы задолго до того, как она кинула Батлера. Оба. О чем ты только думал?

Миллер откинулся на спинку и с силой прижал ладони к глазам. Да, с Рейчел было намного легче. Мужчины изменяли своим женщинам сплошь и рядом. Конечно, не все с другими мужчинами, но все же. Но изменить своим убеждениям и правосудию в угоду похоти… Он по собственной воле погрузился в объятия тьмы и теперь не знал, как с этим жить.

- Я не хотел, чтобы так получилось. Мы просто… Чувства были настоящими, Колин. – Он не убрал ладони от лица.

- Мне плевать, даже если это любовь всей твоей чертовой жизни! Ты спустил в унитаз годы, годы работы. И не только своей.

Горло перехватило.

- Мне очень жаль. – Он чуть не рассмеялся, как по-идиотски это прозвучало. – Знаю, ты меня покрывал.

- Не будем об этом. - Голос Колина немного смягчился. – Не хочу выглядеть полным кретином, но ты связался с информатором, со свидетелем. И просто так это не пройдет. Не думаю, что ты сможешь вернуться к службе. После такого промаха тебе не место в ФБР. Вероятно, ты сам это понимаешь.

- Меня уволят? – Миллер все же решился посмотреть в глаза Колину.

- Нет. Но, ты должен поступить правильно. Сам.

- Тяжело. Тяжело уходить, даже если знаешь, что в Бюро тебе не место.

- Ты был хорошим агентом. Чертовски хорошим. Но твои пути с Бюро разошлись – иногда работа становится поперек жизни. И следует сделать выбор. Ты свой уже сделал. Так иди до конца.

- Ты расскажешь Нэшу?

- Нет. Если бы это как-то повлияло на процесс над Инестрозой, то сказал бы. А так – что толку? Разве только тебе нагадить. – Колин вздохнул. – Тебе в понедельник на работу. Наверное, лучше на некоторое время вернуться, прежде чем подать рапорт. Крупного дела тебе сразу не поручат, поэтому у тебя будет небольшое окно.

- Хорошо, - кивнул Миллер.

Колин сжал-разжал кулаки:

- Миллер, а почему ты не с Батлером? Ты ведь не из тех, кто действует по наитию. Если сказал, что чувства были настоящими, значит, так и есть. Поставил на кон свою карьеру. Так почему, черт побери, ты не с ним?

Миллер отвернулся и уставился в окно. На улице лениво кружились крупные хлопья снега. Еще одно напоминание о Дэнни.

- Тогда с Мадригалом случилось кое-что еще. – Голос Миллера звучал словно из далека, как будто он стоял там, за стеклом под снегопадом. – Инестроза…

- Нет. Ничего не говори. - Колин так стиснул руки, что на предплечьях выступили вены и побелели суставы. – Уже поздно что-либо рассказывать - ничего не изменишь. Господи, я не хочу знать!

Миллер захлопнул рот, вопреки желанию поделиться с Колином правдой в надежде услышать, что он принял правильно решение и любой человек на его месте поступил бы так же. Но, как и многое, что произошло между ними с Дэнни, это осталось тайной, которая легла на их плечи и которую нельзя было переложить ни на кого другого.

- Ладно, - согласился Миллер. – В понедельник я выйду на службу.

- Хорошо. – Колин встал, спрятав руки в карманах.

- Спасибо тебе за все, - сказал ему Миллер напоследок. – Ты рисковал.

Тот посмотрел не него через плечо и коротко кивнул. Очевидно, их дружба подошла к концу.

За спиной Дэнни громко хлопнула дверь запасного выхода. Хотя согласно календарю зима еще не закончилась, сегодня, в день Святого Патрика даже около полуночи температура не упала ниже десяти градусов. Господи, как же он устал! Ранее он прошел по всему Мичиган Авеню поглазеть с моста на мутные обманчиво-зеленые волны. В то время это казалось хорошей идеей, вот к чему приводят пять бутылок пива на обед.

Дэнни опустился на ступеньки, достав из кармана пачку сигарет. Внутри по-прежнему гуляли – Лорен, одна из адвокатов фирмы и ее муж в ирландском стиле обмывали новый дом. Вдруг в спину врезалась открывшаяся дверь.

- Черт, - пробурчал он, едва удержавшись, чтобы не нырнуть носом.

- Извини, - выдохнула Джилл, плюхнувшись рядом и ухватив его за руку, отобрала сигарету.

- Не знал, что ты куришь, - заметил Дэнни, глядя, как она затягивается с видимым удовольствием.

- Да так, баловалась в колледже. Но ведь это как езда на велосипеде.

Дэнни хмыкнул:

- Довольно шумная вечеринка, не думал, что адвокаты так колобродят.

- Да уж – напои как следует компанию законников и получишь сущий ад. – Джилл вернула ему сигарету и потерла ладони о джинсы на коленях:

- Слышал, Тэйлор поступила на юридический?

- Да, она сообщила с утра, как только пришла на работу. Здорово.

- Теперь с сентября нам понадобится новый помощник адвоката. – Она склонилась к нему, прикрываясь волосами, как шатром.

- Угу? – Дэнни не понимал, к чему Джилл клонит.

- Подай заявление.

Дэнни закашлялся, пропуская дым через ноздри:

- Я? Да ладно!

- Почему нет?

- У меня никакого образования. Разве для этого не надо было ходить в колледж?

Джилл пожала плечами:

- Ну, в общем-то так. Но ведь не обязательно. Ты готов для такой работы, черт, ты уже занимался чем-то подобным для меня. Изучение уголовных дел, выписки с изложением свидетельских показаний, классификация вещдоков. Ничего такого, что ты уже не делал. А зарплата выше и ставка постоянная.

Дэнни не задумывался, чем займется через год, когда закончится действие программы реабилитации, не знал, что нужно, чтобы получить эту работу и как наладить новую жизнь в Чикаго.

- Я подумаю. – Он стряхнул пепел на землю.

- Подумай, время терпит. – Вздрогнув, Джилл обхватила коленки.

- Вот, возьми. – Дэнни снял и передал ей куртку.

- Спасибо. - Она засунула руки в рукава, практически утонув в черной коже.

- Дэнни?

- У?

- Ты поужинаешь со мной как-нибудь? – протараторила Джилл скороговоркой.

Дэнни понадобилось несколько минут, которые он топтал окурок, чтобы осознать ее предложение.

- Джилл, я гей.

Она вытаращила глаза:

- Не может быть.

- Может.

- Но ведь сегодня тебе звонила бывшая жена.

- Аманда. Да, я был женат и все равно остался геем.

- О! – выдохнула Джилл. – Черт, я чувствую себя полной дурой.

- Ничего страшного, просто я предпочитаю особо не распространяться, - улыбнулся Дэнни.

- Вот уж точно. Иначе я бы к тебе не подкатила.

- А такое разрешено? Мы же вместе работаем.

- Ой, да тут такое сплошь и рядом. Не думаю, что совместный ужин нарушил бы какие-то правила.

- Как ты вообще решилась меня пригласить?

- В смысле? – нахмурилась она.

- Ну, ты же адвокат, наверняка можешь подыскать кого-то поприличнее бывшего зека, который едва школу закончил. Я не твоего полета птица.

- Но сейчас-то ты не совершаешь ничего противозаконного? Не толкаешь кокс в обеденный перерыв?

- Нет, - улыбнувшись, Дэнни покачал головой.

- У тебя легальный заработок. Ты стараешься изменить свою жизнь. К тому же, ты красавчик, Дэнни Батлер. – Джилл продемонстрировала широкий оскал. – Так почему бы не попробовать тебя подцепить?

Он ответил не сразу, прислушиваясь к грохоту музыки из дома.

- Тебе действительно кажется, что человек может измениться? Что заслуживает второго шанса?

Джилл прикоснулась к его руке без какого-либо сексуального подтекста, словно сестра, желающая утешить, а не разжечь похоть.

- Ну конечно. Иначе все мои усилия бестолку. Стоит лишь посмотреть, чем я занимаюсь изо дня в день. Если бы не верила, что люди меняются и заслуживают второго шанса, разве вкалывала бы как лошадь ломовая за сущие гроши?

Дэнни сжал ее пальцы, такие тонкие по сравнению с его собственными. Он совсем недавно избавился от бинтов, осязать и прикасаться к другому человеку представлялось благословением.

- Ты с кем-нибудь встречаешься? Мог бы пригласить его на нашу вечеринку.

- Нет, ни с кем.

- В твоих словах боль разбитого сердца, - заметила она мягко.

- Да, случилась тут одна история… Но это неинтересно.

Дэнни отнял руку, чтобы прикурить следующую сигарету.

- У этой истории есть имя?

Дэнни затянулся, спалив сигарету наполовину.

- Миллер.

- Миллер… Не каждый день такое услышишь.

- Угу, - хмыкнул Дэнни.

- Рассказать не хочешь?

- Не сегодня.

Джилл кивнула:

- Ладно. Но ты должен понимать, как трудно мне с этим согласиться, потому что я та еще любопытная стерва.

На этот раз Дэнни рассмеялся по-настоящему:

- Ну, может, попозже.

- Ловлю на слове.

Она поднялась, ухватившись за перила:

- Я возвращаюсь. Тебе что-нибудь надо?

- Нет, все нормально. Джилл…

- Да? – Она застыла, взявшись за ручку двери.

- Тебе идут распущенные волосы.

Та лучезарно улыбнулась и потянулась, чтоб поцеловать его в щеку. Даже после сигареты она пахла цветами.

- Спасибо, Дэнни.

Джилл открыла дверь, выпустив на улицу звуки вечеринки, и захлопнула за собой, оставляя Дэнни одного на заднем крыльце.

Свет из окон рассеивался по дальним уголкам заднего двора, обрамленного живой изгородью. Дэнни раздавил окурок и запрокинул голову. Звездное небо не терялось на фоне городских огней, хотя мутные звезды совсем не походили на те, что светили над Канзасом. Дэнни не переставая думал о Миллере. Прошло уже три месяца с их разлуки. Три месяца, как Дэнни не видел его лица, не касался волос, не слышал голоса. И ему все еще было больно произносить его имя.

Вроде и давно, но недостаточно давно, чтобы вина перестала выжигать душу.

Интересно, чем сейчас занят Миллер? Двигается ли дальше? Исцелился ли? Оставалось только надеяться, что он пытается себя найти.

- Миллер, - выдохнул Дэнни, глядя на звезды. Он не верил в призраков или духов, но произнеся имя любимого, почувствовал тепло за спиной, словно его крепко обнимают сзади, мягкие губы, которые прижимаются к шее и шепчут что-то утешающее; ноздри защекотал аромат корицы – запах кожи Миллера. И тут на Дэнни опустилось умиротворение. Впервые за три месяца. Горячая слеза прокатилась по щеке.

- Я скучаю по тебе. Скучаю по тебе.

Он почувствовал себя любимым. И сейчас ему было этого достаточно. Должно было быть достаточно.

Звук, с которым бритва скользнула по щеке, эхом отозвался в ванной, на мгновение возвращая в холодный склад, пропитанный смертью. Удивительно, одноразовый Bic в руках Дэнни ничем не напоминал любимое орудие Мадригала, но скрип лезвия по щетине заставил содрогнуться.

Дэнни отринул воспоминания и вернулся обратно в тесную гостиничную ванную, наклонился к зеркалу, прикусил верхнюю губу, чтобы выбрить волоски под носом.

- Бреешься? – Из-за шторки выглянул Миллер. На голове – намыленные вихры, слипшиеся от шампуня.

- Угу.

Миллер вернулся под душ, а Дэнни, улыбнувшись, не сдержал любопытства и заглянул за занавеску. Миллер выключил воду, наощупь нашел полотенце, обернув его вокруг бедер, вышел из кабинки и прислонился мокрой грудью к спине Дэнни.

- Привет. - Положил подбородок ему на плечо, встретившись взглядом в зеркале.

- И тебе привет. Интересно?

- Ни разу не видел, как ты бреешься, - сказал Миллер, как будто это что-то объясняло.

Хотя вчера ночью, когда Миллер уснул, Дэнни, выводя случайные узоры на коже, сам долго смотрел, как вздымалась и опадала его грудь. А утром зачарованно наблюдал, как тот мусолит край газеты и медленно и осторожно отпивает из чашки кофе. Наверное, каждый старался запечатлеть для себя в воспоминаниях мгновения, которые будет лелеять одинокими вечерами. Ведь те не за горами.

Миллер оставил мокрых след от поцелуев на шее, спускаясь к плечу.

- Когда ты наколол эту? – Пальцы обвели ленивую петлю вдоль знака инь-янь.

- Как вышел из Ливенворта. В отличие от змеи Инестрозы и колючки Аманды, эту я набил по собственной воле.

- Почему?

Дэнни пожал плечами, продолжив бриться:

- Прочитал о символе, пока сидел в тюрьме, идея понравилась. Свет и тьма. Две половинки одного целого. – Он снова встретился взглядом с отражением Миллера и ополоснул бритву.

- Ты во тьме, Дэнни?

Но ему не хотелось говорить о своих ошибках, темноте, которая жила в нем и не собиралась покидать, врослась, как узловатые корни в сырую плодородную землю. Поэтому просто перехватил запястье Миллера и притянул к своей заднице, сдернув с него полотенце. Тот раздвинул бедром его ноги и толкнулся внутрь, опаляя горячим дыханием шею. Дэнни выгнулся, вцепившись в стойку раковины. Двигаясь в унисон под хриплые стоны, они встретились взглядами в зеркале – в глазах у обоих пылало вожделение и удовольствие. Миллер кончил с резким выкриком, до синяков впиваясь ему в бока. Дэнни закатил глаза и принял все, что тот ему предлагал, желая, чтобы отблеск льдистых глаз хоть немного развеял тьму в его душе.

Часть 19

- Виновен! – Спокойный и негромкий голос судьи наверняка могли расслышать только в первом ряду, хотя к чему напрягаться, если зал практически пустовал?

Дальнейшее совсем не походило на то, что обычно показывают по телевидению. Никто не кричал и не бился в истерике, судебный пристав-исполнитель не отбивался от обезумевшего ответчика и его семьи, а спокойно сидел на своем месте. Присяжные, выглядевшие уставшими, стремились домой, исполнив гражданский долг.

Дэнни смотрел, как Джилл что-то внушает на ухо Ронни Джеггинсу. Тот кивал, уставившись на свои руки. Для того, кто ни разу не оказывался на его месте и не слышал обвинительного приговора, могло показаться, что Ронни в полном порядке и ему нет никакого дела до происходящего. Но Дэнни-то понимал, что тот с момента ареста отгородился от действительности, спрятавшись в собственном мире и не позволяя себе осознать, что теперешняя жизнь уже не зависит от него самого, а подчиняется жестокой системе. Если повезет, он останется в этом мнимом пузыре до конца заключения. Основная сложность заключалась в том, чтобы вернуться и стать частью реальности, когда тюремные ворота распахнуться. Джилл успела похлопать Ронни по плечу, прежде чем конвоир заковал его в кандалы и наручники и вывел в комнату для задержанных в конце коридора, чтобы дальше передать по этапу.

- Как дела? – поинтересовался Дэнни, пока они разгребли завалы на адвокатском столе – пластиковые коробки с пронумерованными вещдоками, десятки желтых блокнотов, маркеры, ручки, полупустые бутылки с водой, коробки с салфетками, мятные леденцы – все то, без чего Джилл не могла работать.

- У меня? – уточнила та. – У меня-то нормально.

- Ты не расстроена приговором?

- На самом деле, нет. – Джилл пожала плечами. – Этого следовало ожидать.

- Но ты столько работала над этим делом.

- Да, - согласилась она. – Но он виновен, Дэнни, он ограбил магазин. Я должна расстроиться, что жюри вынесло правильное решение? Джеггинс подаст апелляцию.

- Но… - Дэнни не мог подобрать слов.

- Дай угадаю. Ты хочешь спросить, зачем я столько возилась, если знала заранее, чем все закончится? – Джилл, видимо, не ожидая ответа, запихнула последний блокнот в портфель. – Я выполняла свою работу. Не мне решать, что заслуживает мой клиент – обвинения или оправдания. Но система утверждает, что каждый имеет право на защиту. Не так часто отпускают виновных и закрывают невиновных, как принято думать. – Джилл рассмеялась, глядя на удивленного Дэнни. – Что-то я разошлась. Спорим, ты не ожидал от меня подобной эскапады? Напомни как-нибудь поведать тебе о законе о трех преступлениях – это что-то с чем-то.

- Как у тебя получается заниматься этим изо дня в день?

- Мне нравится. И еще я одна из тех жалких идеалистов, которые считают, что защищать нужно каждого. Печально, но факт.

- Ни фига не печально.

Джилл прижала к бедру пластиковую коробку с вещдоками:

- Тут кое-кто планирует пропустить по стаканчику. Присоединишься?

Дэнни покачал головой:

- Я - пас, мне домой надо.

Наверняка Джилл пригласила от чистого сердца. Дэнни не чурались ни работники прокуратуры, ни приставы, ни судебные секретари. Но он все еще чувствовал себя неуютно в компании служителей закона.

В первый день, когда он явился в здание суда в черных брюках и белой выглаженной сорочке, сердце так и норовило вырваться из груди, и ноги подгибались. Он пришел туда только ради Джилл, которой требовалась помощь. По ее словам, разбирательство должно было продлиться не больше трех дней. Видимо, паника ясно отражалась на лице, потому что Джилл отвела Дэнни в сторону, напомнила, что нынче он не подсудимый, и велела расслабиться. Но ему казалось, что каждый в зале суда знаком с его историей. И это беспрестанно угнетало.

- До понедельника, - Джилл махнула на крыльце портфелем. – Ты хорошо поработал, Дэнни.

- Спасибо. Увидимся, - улыбнулся он.

Со дня Святого Патрика на всю неделю установилась теплая погода, поэтому Дэнни в обед решил пройтись до ближайшего сэндвич-бара и купить бутерброд с индейкой, который пробьет ощутимую брешь в бюджете. Хотя - гулять, так гулять. Теплый ветерок принес привкус весны, но темнота, опустившаяся уже к шести часам, напомнила, что на календаре еще зима.

Зайдя в квартиру, Дэнни сначала скинул сорочку, а потом включил свет. По счастью Джилл не заставила нацепить галстук. Облачившись в привычные майку и джинсы, он устроился на диване с бутылкой пива и вожделенным бутербродом. Раздавшийся в тишине одинокий хруст салата, когда он откусил первый кусок, почему-то перебил весь аппетит.

Дэнни знал, что случится дальше, сразу после того, как Джилл пригласила его выпить. Одна из тех ночей. Миллер приходил в его думы, вызывая тихую тоску.

Положив бутерброд на тарелку, он растянулся на диване, устроив голову на синей подушке, что целую жизнь назад сшила Аманда, закрыл глаза, выбирая образ на сегодняшний вечер. Это напоминало, как в детстве отец на каждое Рождество получал в подарок от сводной сестры маленькую коробку конфет. Дэнни разрешалось выбрать одну. Только одну, и выбирать следовало тщательно, потому что если не повезет, то попадется конфета с начинкой из нуги и кленового сиропа или малинового крема. Дэнни чувствовал себя мальчишкой, который смакует медленно тающие на языке шоколад и карамель. Он не позволял себе залпом проглотить роскошную богатую сладость.

Так и сейчас разум медленно рисовал картину: серый глубокий взгляд, густой снегопад за окном… Тем утром, когда они занимались любовью, лицо Миллера казалось умиротворенным – спокойные глаза, расслабленная улыбка. И даже если Дэнни своим поступком похоронил их отношения, в тот день он хоть что-то сделал правильно, потому что Миллер словно светился изнутри и выглядел счастливым. Хорошее воспоминание, от которого сжималось сердце.

Вернее было бы выспаться ночью, чтобы с утра действовать на свежую голову. Но Миллер всю жизнь только и делал, что совершал правильные поступки и теперь не мог дождаться рассвета. Он поглядывал на приборную панель, отмечая, сколько еще часов по пустынной темной трассе отделяют его от Дэнни. Всю неделю с замиранием он ждал известия от Колина. Миллер пообещал себе, что выждет пять дней, сто двадцать часов, прежде чем сломя голову кинется в Чикаго и без какого-либо соображения, чем займется в этом чужом городе, заявится на порог к Дэнни.

Колин не подвел, и Миллер мог отправляться в дорогу, не беспокоясь за свое будущее. Упаковался он быстро – много ли ему надо? Он еще вернется сюда в ближайшее время, как бы там не обернулось. Или чтобы склеить осколки собственной жизни, или чтобы перевести оставшиеся вещи в Чикаго. К Дэнни. Ему не хотелось думать о расстоянии, которое их разделяло. Примерно девять часов – и он снова увидит любимое лицо.

Миллер застегнул сумку, зашнуровал видавшие виды кроссовки. На минуту замер на пороге, глядя в окно на высокую и светлую луну. Непривычно вот так все бросать и отправляться туда, куда зовет сердце. Он всю жизнь терпеливо ждал, что судьба сама его найдет, но Дэнни все изменил. А вдруг на самом деле тот ветреный день в парке обернулся благом? Дэнни отпустил, освободил его, тем самым заставив отыскать в себе мужество и следовать за своим счастьем.

В субботу Дэнни планировал поспать подольше, но проснулся рано, разбуженный яркими утренними лучами. Он прикрыл голову подушкой, но заснуть так и не смог – солнце припекало между лопаток.

- Черт. - Он прищурился на будильник - восемь часов. Сработала привычка, не позволившая долго нежится в постели. Ему требовалось в душ и, судя по оскудевшим припасам, следовало совершить набег на супермаркет. Может, в этот раз разориться на что-то кроме хлопьев и замороженных котлет?

В открытое окно ворвался теплый ветер, разметав влажные после душа волосы. Вероятно, все же стоит надеть куртку, местная погода порой непредсказуема. Спускаясь по лестнице, он вознес короткую молитву, чтобы его машина осталась там, где он оставил ее неделю назад - через три квартала от дома; парковка в Чикаго – та еще головная боль, поэтому обычно он либо шел пешком, либо пользовался электричкой. Выйдя на улицу, Дэнни зажмурился от ярких бликов. Обхлопав карманы, с опозданием припомнил, что оставил очки на кухонной стойке. Да и ладно – ему не улыбалось переться обратно четыре лестничных пролёта. У тротуара стоял коричневый джип, запирая ближайший автомобиль. Дэнни ухмыльнулся – кому-то придется с утра пораньше пометаться, чтобы вызволить тачку. Свернув налево, он направился было к своему автомобилю, но… Стоп. Коричневый же джип!

Дэнни повернулся, словно не доверяя своим глазам. Он знал этот джип. Они с Миллером чуть не погибли, когда убегали на нем от смерти. Миллер. Нет, не может быть. Тебе мерещится.

Но Дэнни на самом деле его видел. Те же номерные знаки. Он помнил все детали, как самого Миллера. Приблизившись, Дэнни заглянул в окно у заднего сидения – пустой салон. Позади звякнул колокольчик на двери магазина, где торговали газетами, залежалыми пончиками и позавчерашним кофе. Даже не обернувшись, Дэнни догадался, кто вышел из лавки – он почувствовал его даже за несколько метров. Медленно выпрямившись, со страхом обернулся – а вдруг, это всего лишь воображение разыгралось? На тротуаре стоял долговязый мужчина в зеркальных очках и сжимал в руке пластиковый стаканчик. Оба замерли. А потом Миллер снял очки, засунув дужку в горловину камуфляжной футболки, и шагнул навстречу. Дэнни застыл, отмечая какую-то ерунду. Миллеру пора постричься… Он не улыбается… Подходит ближе… Веснушки на переносице потемнели…

Миллер подошёл вплотную, не отводя взгляда от его лица.

- Кофе у них дерьмовый, - прохрипел Дэнни, не в силах задать главный вопрос. Почему Миллер оказался здесь этим солнечным субботним утром?

Миллер изогнул губы в намеке на улыбку и разжал пальцы – стакан звонко плюхнулся на асфальт. Крышка отлетела, кофе разлился мутной лужицей.

Они рванули друг к другу, Миллер вышиб воздух из груди Дэнни под жалобный хруст раздавленных очков. Дэнни одной рукой обхватил Миллера за поясницу, другую запустил в мягкие локоны, сжимая почти до боли.

- Миллер, - прошептал он дрожащим голосом, с трудом сглатывая ком в горле.

- Дэнни… Дэнни. – Миллер припал теплыми губами к его шее. – Боже, Дэнни!

Дэнни что есть сил прижимал к себе Миллера. Он не знал, что случится в следующий момент, но стоять вот так под слабыми порывами теплого мартовского ветерка, обнимаясь с любимым, казалось воплощением самой заветной мечты, и совсем не хотелось, чтобы она развеялась.

Миллер не знал, сможет ли подняться по лестнице. Тело словно объял шторм – руки тряслись, колени подгибались. Он как сомнамбула двигался через узкий коридор к двери в самом углу площадки, не отрывая взгляда от Дэнни, который воевал с замками.

- Заходи, - срывающимся голосом наконец прохрипел тот.

Квартира оказалась небольшой и скудно обставленной, но чистой – видимо, Дэнни не мог позволить себе излишнюю мебель. Миллер смотрел, как он закрывает дверь, и готовился к новым объятьям. Но вопреки ожиданию, Дэнни обошел его, бросил куртку на диван и устроился на краю подоконника, уставившись в пол.

Напряженная тишина давила ничуть не меньше, чем истеричный крик. Миллер откашлялся и подошел ближе, не зная, с чего начать. Он не ожидал такой неловкости, в фантазиях ему все виделось гораздо проще.

- Слышал, ты получил работу, - начал он.

- Да, - кивнул Дэнни. – В общественной юридической консультации.

- И как тебе?

- Нормально. Мне предложили написать заявление на открывшееся место помощника адвоката.

- Здорово, вот бы…

- Что ты здесь делаешь, Миллер? – резко перебил его Дэнни.

Миллер оторопело моргнул:

- Хотел тебя увидеть. – Неужели необходимо объяснять?

- Почему?

- Почему? – недоуменно повторил Миллер. Повисшая атмосфера неопределенности радикально отличалась от той, что возникла при встрече.

- Да, Миллер. Почему?

- Потому что я последовал твоему совету. Разобрался в своей жизни. Сказал Рейчел правду, уволился с рабо…

- Надеюсь, ты сделал это не ради меня. – Дэнни вцепился в подоконник так, что костяшки побелели.

- Думаю, я сделал это ради нас обоих. – Миллер порывисто вздохнул и пригладил волосы. – В чем дело? Ты злишься?

Дэнни отвернулся. Очевидно, он с трудом боролся с эмоциями - мышцы шеи заметно напряглись.

- А чего ты ждал?

Чего же он ждал? Что Дэнни падет в его объятия с благодарностью и заверениями, как рад его видеть, и им удастся избежать неудобных вопросов? Честно говоря, именно на это он и надеялся.

- Ты решил, что если уж у меня новая работа, то я стал другим человеком? Я говорил тебе, что хотел бы измениться в лучшую сторону. Но это долгая история, я лишь в самом начале пути.

- Я не… я не… - Миллер сбился с дыхания. Почему все так чертовски сложно? Почему так трудно подобрать слова, чтобы поведать, что творится на сердце? Как достучаться? - Я тоже в самом начале, Дэнни. Учусь не врать самому себе, как ты мне и говорил.

Дэнни глубоко вздохнул, пряча глаза от Миллера:

- Я сам тот еще врун. Может, выгляжу немного презентабельней, но внутри все тот же мерзавец.

Миллер не понимал, зачем Дэнни все это говорит.

- Не правда. И твои попытки изменить свою жизнь – прямое тому доказательство.

- Неужели? Каждый вечер, натыкаясь на типов, которые толкают крэк по подворотням, я подумываю, не сойтись ли с ними поближе, чтобы вернуться к прежнему ремеслу. Задаюсь вопросам, что он скажет, если я позвоню и попрошусь назад. Постоянно. И это не отпустит меня никогда.

- Ты решил, что единственный, с кем происходит такая фигня? Я до сих пор просыпаюсь по утрам, желая, чтобы я не был геем и женился на Рейчел. И меня тоже не отпустит. – Он шагнул вперед. – Ты ведь на самом деле не позвонил Инестрозе?

Дэнни покачал головой, все еще не решаясь поднять взор.

- У каждого есть свои демоны. Ты не лучше и не хуже других.

- Ты же знаешь Миллер, что это чушь. Посмотри, что ты сделал из-за меня. Позволил Инестрозе ускользнуть. До нашей встречи такое тебе даже в голову бы не пришло.

- Не имеет значения, что было бы до нашей встречи! – Миллер почти кричал. – Неужели ты не понимаешь, что на той кухне я был уже другим человеком! Все, через что мы прошли вместе, изменило меня. В лучшую сторону. Я увидел, в каком дерьме погряз, и заключил сделку с Инестрозой, потому что другого выхода просто не было. – Миллер вскинул руки, словно желая хоть как-то дать понять Дэнни, что открывает свою душу. – Помнишь, ты спросил тогда в парке, как я собираюсь жить после?

Дэнни кивнул. Миллер наконец поймал его взгляд, когда тот в очередной раз попытался отвести глаза.

- Так вот это оказалось не так сложно, как представлялось поначалу. Потому что альтернатива – существовать без тебя. А такого бы я не вынес.

- Ты о чем?

- На кону стояла твоя жизнь. Я заплатил бы любую цену.

- Миллер… - Дэнни отпрянул, прижимаясь к стеклу.

Миллер почувствовал разочарование – похоже, его надеждам не суждено сбыться. Ну как же убедить Дэнни? Как заставить поверить? Продолжай попытки. Не сдавайся. Может, есть только один способ - не сдаваться? Двигаться вперед, несмотря на призрачные шансы?

Он посмотрел прямо в глаза Дэнни, не позволяя отвести взгляд:

- У меня нет ответов на все твои вопросы. И никогда не было. Но я убежден, что хочу быть с тобой.

- Не думал, что увижу тебя снова, - Дэнни словно его не слышал. – Я ушел, чтобы ты мог двигаться дальше и отыскать способ стать счастливым.

- Именно это ты сейчас делаешь? Ну и сам-то счастлив, движешься вперед? – Кажется, Миллер нашел, как убедить; в душе шевельнулась надежда.

Дэнни удрученно покачал головой:

- Нет. И не перестаю думать о тебе.

- Тогда почему решил, что для меня все по-другому?

- Я до сих пор тебя не заслуживаю. – Дэнни походил на умирающего от жажды, который отворачивается от живительного родника.

Не отступай!

- А я, по-твоему, тебя заслуживаю? Что, моя жизнь текла идеально, ровно и спокойно, пока ты не появился и все не испортил? А вот хрен! Я был одиноким и замкнутым, сам себя боялся. А ты показал, что все может быть иначе и я сам могу измениться. Ты видел меня насквозь и научил, как смотреть на себя без прикрас. Да, ты прав, с нами случилось много гадости, но и хорошие мгновения нельзя перечеркнуть. Помнишь? – Миллер устало прикрыл глаза ладонями, опуская голову. – Не знаю, достоин ли ты меня, а я – тебя. Давай сойдемся на том, что мы достойны друг друга. – Он опустил руки и взглянул на Дэнни, желая, чтобы тот прочитал правду в его лице. – Я люблю тебя.

Дэнни прикрыл веки и слепо вцепился в футболку Миллера. Не притянул ближе, просто не отпуская комкал ткань. Миллер чувствовал его прикосновение, его тепло и с трудом удерживался, чтобы не ринуться и не заключить Дэнни в объятья – пусть сделает собственный выбор. Тот разжал пальцы и открыл глаза:

- Я хочу убедиться, что ты уверен, Миллер, - прохрипел он. – Потому что все уродливое во мне никуда не делось, и я никогда не смогу убежать от своего прошлого, оно останется со мной. Ты уверен во мне? В себе?

Миллер положил ладони на стекло по сторонам от лица Дэнни.

- Уверен. И в тебе, и в себе. В нас обоих. - Он отчетливо выговаривал каждое слово, как будто давал обещание. Очевидно, прошлое Дэнни входило в их договор. Прошлое, хранившее грязные тайны, но так же сделавшее Дэнни тем человеком, который подходил Миллеру, как никто другой, которого он полюбил. Они несколько долгих секунд пожирали друг друга горячим взглядом. Кожа зудела словно под электрическим зарядом.

- Можно к тебе прикоснуться? – мягко спросил Миллер. – Кажется, я сейчас сдохну, если этого не сделаю.

Конечно, не такие слова он произносил в своем воображении, но сейчас не стыдясь выдохнул их прямо Дэнни в губы.

- Да, - кивнул тот, задыхаясь.

Миллер положил дрожащие руки ему на щеки, медленно приблизился – ему не хотелось спешить. От осязания тёплых и мягких губ из горла вырвался приглушенный рык.

- Я люблю тебя, – прошептал Дэнни.

Миллер провел руками по груди, нырнул под майку, погладил твердый пресс:

- Повтори.

Тот улыбнулся, не размыкая поцелуй:

- Я люблю тебя, Миллер Саттон.

Они синхронно и остервенело сдернули друг с друга футболки и кожа к коже продолжили объятья. В кровь хлынули радость и упоение, казалось, сердце вот-вот выскочит из груди от восторга. Дэнни уткнулся в шею Миллера, вдыхая вожделенный запах. Миллер немного отстранился, погладил его по ключице. Когда Дэнни попытался притянуть его обратно, слегка оттолкнул:

- Просто дай мне немного на тебя посмотреть.

Дэнни откинулся на стекло, наблюдая, как Миллер водит пальцами по его телу. Вот он остановился на фиолетовом шраме на боку, вопросительно поднял глаза.

- Почка, - пояснил Дэнни.

- Думал, шрам останется на спине.

- Сбоку вырезали.

Миллер опустился на колени, прижался лбом к солнечному сплетению. Ему хотелось стереть все следы боли и муки на теле Дэнни, но они подтверждали их общее прошлое, которое следует разделить на двоих. Миллер прошелся дорожкой поцелуев по шраму, расстегнул ремень, стащил с Дэнни джинсы и белье, тот переступил, окончательно освобождаясь от обуви и одежды. Миллер поднял на него затуманенный взор – он уже позабыл, как Дэнни прекрасен. Новые отметины лишь добавили ему очарования, шрамы напоминали о внутренней силе и красоте.

- Иди ко мне. – Дэнни потянул его вверх.

- Подожди. – Миллер лизнул старый шрам на бедре, как когда-то давно. Почувствовал, как под языком дрогнула мышца, и с опаской затаил дыхание. Но Дэнни лишь шире развел ноги и тихо выдохнул его имя.

Когда Миллер поднялся, Дэнни набросился на него с жадным поцелуем, с силой втянув и покусывая нижнюю губу. До спальни они добрались не отрываясь друг от друга.

На стенах колыхались солнечные блики и тени от ветвей деревьев с молодой листвой за окном. Дэнни уселся на кровать, судорожно попытаясь расстегнуть ему ширинку, и Миллер увидел, что не только он не может совладать с предательской дрожью. Наконец тот справился с болтами и стащил с него джинсы и трусы. Миллер откинул ногой штаны, сбросил кроссовки, стянул носки. Дэнни продолжил шарить ладонями по его телу – погладил по спине, провел большим пальцем вдоль ложбинки между ягодиц.

- Ты думал обо мне?

- Все время. – Миллер запрокинул его голову, дернув за волосы, и погладил новый шрам под ухом, скрытый щетиной.

– Что ты при этом делал? – Дэнни почти рычал, а в глазах плескалась такая дикая и безрассудная свобода, какую Миллер никогда не замечал ранее. Он догадался, что они оба изменились, избавившись от моральных оков.

- Закрывал глаза и вспоминал твой вкус, запах, твое лицо.

- Покажи, что при этом делал.

Миллер обхватил член и стал медленно водить кулаком, еще сильнее заводясь от пристального взгляда Дэнни и не чувствуя ни капли стыда, что стоит вот так, голый среди бела дня перед другим мужчиной. Дэнни притянул его к себе за бедра и обхватил головку губами.

- Боже, - выдохнул Миллер.

Дэнни оттолкнул его руку, сжал ягодицы и заглотил пенис почти до основания.

- Дэнни, остановись! – воскликнул Миллер, чувствуя подступающий оргазм. Запутался пальцами в темных волосах. – Стой!

Дэнни отстранился, таращась на мокрый блестящий член. Миллер толкнул его на постель и навалился сверху с глухим стоном. Не успел Дэнни дернуться, как он сам переместился к его паху и облизал член.

- Я сильнее завожусь, когда сам делаю тебе минет. – Миллер поднял голову и посмотрел ему в глаза.

- Не знал, - хмыкнул Дэнни. – Мне понравилось смотреть, как ты дрочишь, хочу, чтобы ты как-нибудь довел передо мной это дело до конца.

- У нас много времени впереди.

Дэнни знакомым жестом провел по его щеке, вызывая мелкую дрожь. Пламя охватило все тело, вплоть до кончиков пальцев.

- Хочу, чтобы ты был во мне, - пробормотал он, продолжая поглаживать.

Миллера словно электрическим током ударило. Дэнни улыбнулся широкой улыбкой, которую Миллер ждал с момента встречи. Она заставляла позабыть каждую секунду, которую они провели врозь.

Достал из тумбочки смазку, выдавил на ладонь, согревая, прежде чем нанести на Миллера смелыми широкими движениями. Миллер зашипел, выгнулся и прикусил изнутри щеку, стараясь сохранить контроль, перехватил тюбик с лубрикантом.

Он вводил первый палец в оседлавшего его Дэнни, пристально наблюдая за его реакцией.

- Еще, - прошептал тот.

Миллер присоединил второй, получив в награду гортанный стон.

- Вот так…

- Хочу твой рот.

- Да. – Дэнни наклонился вперед, чтобы поцеловать Миллера. – Вот так… - Приподнявшись, медленно опустился на его член. – Господи… - Он сжал Миллера за плечи, когда полностью его в себя вобрал.

- Я скучал по тебе… скучал… - с придыханием шептал Миллер.

Удовольствие смешалось с тоской от осознания, что он едва не потерял любимого, и скорбью ударило в грудь.

- Миллер?

- Это… - придушенно прохрипел он, не в силах объяснить и надеясь, что Дэнни поймет его без слов. – Слишком… Я никогда раньше…

- Знаю, знаю, милый. – Дэнни поцеловал его веки, брови, а затем начал покачиваться, плавно двигая бедрами. Миллер быстро подстроился под его ритм, их тела легко вспомнили друг друга, словно только этого и ждали, словно не было нескольких месяцев разлуки.

- Перевернись, - попросил Миллер, отрывая голову от груди Дэнни, который посмотрел на него, иронично выгнув бровь. Миллер подтолкнула его в плечо. – Пожалуйста.

Пресыщенному и умиротворенному Дэнни не хотелось двигаться, но он послушно перекатился на бок, отвернувшись от Миллера.

-Ух-х-х! – выдохнул тот, как человек, обнаруживший клад, и обвел пальцем изображение змеи на спине.

Дэнни прыснул и потерся щиколоткой о его ногу.

- Я начинаю подозревать, что ты хочешь меня только из-за этой татуировки.

- Не правда, - хмыкнул Миллер. – Но все равно это самая сексуальная вещь в мире.

Дэнни повернулся к нему лицом, гадая, пришло ли время для откровенного разговора. Ему хотелось, чтобы они честно начали совместную жизнь, не уклоняясь от трудных вопросов и еще более трудных ответов.

- Что произошло в ФБР?

Усмешка исчезла из глаз Миллера. Он сжал ладонь Дэнни:

- Я знал, что мне пора увольняться, просто не мог больше продолжать работу. Колин кое-что предложил, и я согласился. Все покатилось под откос гораздо раньше, наша встреча лишь приблизила неизбежное.

- Ты что-то уже себе подыскал?

- Еще нет, но на следующей неделе у меня собеседование в одной конторе, которая занимается частными расследованиями, работает и с мелкими делами, и кое с чем покрупнее. Не только на защиту, но и на обвинение. Они набирают детективов из отставных агентов, Колин меня порекомендовал.

- Именно этим ты хотел бы заниматься?

- Ну, всякая мелочь типа бракоразводных процессов меня не привлекает, но за серьезные дела я бы взялся.

- По-моему, ты не в особом восторге.

- Разве можно получить все, чего желаешь? Нужно уметь расставлять приоритеты.

- А где располагается эта контора? – Дэнни замер в ожидании. Конечно, совместная жизнь потребует уступок и жертв с обеих сторон, но готов ли он к новому переезду?

- Здесь, - ответил Миллер, встретившись с ним взглядом. – В Чикаго.

- Тебе нравится этот город? Ты хотел бы тут жить?

- Ну, я заезжал сюда пару раз. По-моему, неплохо. Но в любом случае, я бы остался с тобой. У тебя ведь хорошая работа?

Дэнни улыбнулся:

- Это как посмотреть. Если ты имеешь в виду приличных сотрудников и интересное занятие, то да. Если зарплату, достаточную, чтобы покрыть хотя бы ренту – то нет.

- Я имею в виду работу, которая тебе нравится, - серьезно уточнил Миллер. – И ты, вероятно, неплохо себя зарекомендовал, если тебе предложили вакансию помощника адвоката.

- Джилл, на которую я в основном работаю, не жалуется. Именно она предложила мне претендовать на эту должность, думает, у меня получится. Больше денег, больше ответственности… - Голос Дэнни звучал умиротворённо под тихое дыхание Миллера.

- Так ты подашь заявление?

- Господи, можно вывезти парня из ФБР, но невозможно вывести ФБР из парня.

- Да прекрати, придурок! – рассмеялся Миллер. – Отвечай на вопрос.

- Ну, не знаю… Наверное.

- А почему наверное?

- Понимаешь, я словно искушаю судьбу.

Миллер нахмурился:

- В смысле?

- Я ведь раньше помогал людям опускаться, наркотики им впаривал. Если не стану пытаться все изменить, то не потерплю поражения, никого не разочарую.

Миллер погладил его по бедру:

- А если откажешься от шанса, не разочаруешь ли самого себя?

- Вероятно, ты прав, - вздохнул Дэнни. Ему самому следовало победить страх потерпеть неудачу, не оправдать ожиданий. Но с поддержкой Миллера он найдет в себе силы и поверит, что способен на большее, чем то, что жизнь подкидывала ему до сих пор. – С другой стороны – мужик-помощник адвоката… Это разве не что-то типа медсестры? – Похоже, он не очень-то и шутил. – Тебе не кажется это странным?

- Черт побери! – закатил глаза Миллер. – Поверить не могу, что влюбился в подобного идиота!

Дэнни на него навалился и вжал в матрас, охнув, соприкоснувшись всем телом с горячей кожей.

- Дэнни?

- У?

- Вот ты говорил, что тебя постоянно тянет взяться за прежнее, ты это серьезно?

- Не знаю. Зависит, какой выдался день. Иногда - час. – Дэнни теребил край простыни и разглядывал веснушки на груди Миллера. Почему он раньше их не замечал?

Миллер провел ему пальцем по подбородку.

- Помнишь, ты как-то обвинил меня, что я вижу все в черно-белом свете? Утверждал, что люди намного сложнее и не могут быть или конченными мерзавцами, или ангелами небесными?

- Угу.

- Так вот, к тебе это относится в полной мере. Ты должен проявить к себе такую же снисходительность, как и к остальным.

- Мне просто не хотелось, чтобы ты бросил все ради меня.

- Но ты посмотри, что я обрел с тобой! – Миллер обхватил его лицо ладонями.

Глубокое счастье, читающееся в глазах Миллера, звонкий смех, который до сих пор звучал у него в голове, убедили Дэнни не протестовать. Может, Дэнни Батлер со всеми его недостатками и промахами чего-то стоит?

- Видишь? – Миллер продолжил поглаживать его щеки большими пальцами.

- Да, - ответил Дэнни, стараясь сдержать подступившие слезы и проглотить ком в горле. – Вижу. Я рад, что ты приехал, что нашел меня.

Миллер прикрыл глаза:

- Поначалу я даже засомневался. Ты не выглядел очень счастливым.

Дэнни прижался лбом к его ключице:

- Для меня всегда будет трудно поверить в себя, в то, что я действительно изменился. Но я постараюсь. – Он замолчал. – Я всегда разочаровывал тех, кто обо мне заботился. Подводил. Трудно не думать об этом.

- Меня ты не подвел, - Миллер поцеловал его в висок. – Я здесь, и со мной все в порядке. Что ты ко мне чувствуешь?

Дэнни судорожно вздохнул. Одинокая слеза покатилась по лицу.

- Я люблю тебя.

- Сильно?

- Господи, да! – Он чувствовал, как любовь переполняет все его существо – сердце, разум, душу, тело.

- Посмотри на меня.

Дэнни поднял голову.

- То же самое я чувствую к тебе. Такую же сильную, настоящую любовь. И не собираюсь уходить.

- Так что, теперь мы вместе? - Дэнни сглотнул, но глаз не отвел.

Миллер уверенно улыбнулся:

- Да, Дэнни Батлер, теперь мы вместе.

- Так, народ, давайте-ка посерьезнее. У меня созрел тост! – повысив голос заявила Джилл. К ним в угловую кабинку со снисходительной улыбкой заглянул бармен.

- По-моему, этот парень положил на тебя глаз, - Дэнни указал бутылкой пива в его сторону.

Джилл оглянулась:

- Черт, ты только посмотри, у него же проплешина на затылке. Я еще не до такой степени отчаялась!

Дэнни фыркнул, закашлявшись.

- Как мило. – Она сочувственно посмотрела на Миллера. – Не понимаю, как ты только с ним уживаешься?

Тот ухмыльнулся, толкнув Дэнни бедром. Джилл постучала вилкой по фужеру:

- Прошу поднять бокалы. Никто не сачкует. Предлагаю выпить за нового помощника юриста Дэнни Батлера!

- Слышали, слышали. – Эллис чокнулся с Дэнни стаканом.

– Желаю удачи, - пропела с противоположного конца стола Тейлор. – Пусть у тебя все получится.

Компания все громче веселилась, щеки алели от выпитого алкоголя, смех заглушал звуки музыкального автомата.

Дэнни нравилось сидеть в ресторане вместе с людьми, которых он считал своими друзьями. Почувствовав, как теплые пальцы сжимают его ладонь, посмотрел вниз, потом поднял глаза на Миллера.

- Поздравляю, Дэнни, - церемонно сказал тот, но его глаза улыбались. – Ты теперь юридический эквивалент медсестры.

- Заткнись, придурок! – рассмеялся Дэнни, переплетаясь с ним пальцами под столом. Никто не обращал на них особого внимания, но Миллер все еще зажимался на публике и, как правило, не прикасался к Дэнни, если кто-то находился поблизости. Но сейчас он провел тыльной стороной ладони по его бедру.

Джилл улыбнулась и ободряюще подняла бокал:

- Эллис, поведай-ка Миллеру про того кретина-агента ФБР, с которым мы работали по делу Комптона.

- О господи! – протестующе застонал Миллер, скорбно обхватив голову. – Ты же уже рассказывала. Я уверен.

- У Эллиса получше выйдет.

Миллер добродушно вздохнул, краем глаза поглядывая на Дэнни.

А на Дэнни накатило ощущение дежавю – счастливое и умиротворенное лицо Миллера напомнило тот снежный день, когда они первый раз занимались любовью.

У тебя получается, Дэнни. Получается делать его счастливым.

Улыбка и взгляд Миллера заверяли лучше громких слов. Радость, плескавшаяся в серых глазах, когда они были вместе. Дэнни чувствовал, что крошечная искра, которую разжег с нем Миллер Саттон, с каждым днем разгорается все ярче. Но тьма, которая постоянно предательски манила и зазывала в свои липкие объятия, никуда не делась. Миллер, случалось, по нескольку дней задумчиво молчал и прятал от него глаза – вероятно, тоже все еще скорбел по прежней жизни. Однако взаимная любовь помогала преодолевать сомнения, а вера друг в друга побеждала страх. Сегодня они были счастливы. Неизвестно, как все обернется завтра, но Дэнни соглашался на неопределенность, потому что сегодняшняя жизнь казалась ему почти идеальной.

- Эй, Дэнни, алле! Ты должен послушать эту историю.

Дэнни наклонился вперед, прислонился плечом к Миллеру, и улыбнулся, приготовившись слушать.

Конец

Переводы сайта http: //best-otherside. ru/

[1] федеральные тюрьмы

[2] 401 (К) это накопительный пенсионный фонд.

[3] академия ФБР.