Лора Бочарова и ее мир. (Предисловие к грузинскому изданию «Сока оливы»)

Лора Бочарова и ее мир

(Предисловие к грузинскому изданию «Сока оливы»)

Лора Бочарова – на редкость самобытная и разносторонняя творческая личность наших дней. Родилась она в 1970 году в России, в г. Златоуст, окончила факультет журналистики Екатеринбургского Университета. Еще в 90-ые годы Лора стала одним из вдохновителей и главных фигур особого субкультурного направления, именуемого ролевым движением. В России это движение зародилось как толкиенизм, но вскоре приняло более широкие масштабы и в данное время вбирает в себя творческое осмысление практически всех тем мировой литературы и истории. Лора – мастер ролевых игр, а это означает, что под ее руководством было осуществлено свыше десяти ролевых проектов самой разнообразной тематики.

Кроме того она соавтор трех рок-опер и автор более сотни композиций, написанных в трудноопределимом смешанном стиле авторской песни, фолк-рока, рок-баллады и мюзикла, выпустила около десяти сольных альбомов, регулярно выступает с концертами вместе с группой музыкантов. Пишет прозу, стихи, публицистику, работает над художественными и фото-проектами. Выпустила три книги («Песчаная скрижаль» 2001, «Сок оливы» 2004 и „Imprimatur“ 2013).

Поскольку ролевая игра сама по себе является творческим пространством, она изначально предполагает работу в различных сферах искусства, будь то драма, отдельный монолог или песня от лица персонажа, исторический или мифический костюм для него же. По словам самой Лоры, ролевые игры представляют собой некое продолжение театральных кружков и движения хиппи 20-го столетия, однако, в отличие от хиппи, ролевики не уходят из социума, это люди различных профессий, живущие обычной жизнью, но периодически создающие другую реальность, перевоплощаясь в исторических или литературных персонажей. Зачастую это освобождает от стрессов и ведет к подлинному катарсису, однако возвращаться после этого в повседневную реальность, видимо, так же трудно, как, закрыв любимую книгу, вернуться к насущным проблемам.

В ролевом движении преобладают два эстетических стиля. Его тематика модернистски-неоромантическая, в центре его внимания эпический героизм, любовь, вера, патриотический пафос. С другой стороны, ролевая игра это постмодернистский мегатекст – то живое и открытое художественное пространство, где известная тема или персонаж обретает совершенно новый, часто неожиданный, гротескно-ироничный смысл. Поэтому ролевая игра и архаична, и современна: истоки ее надо искать в древних мистериях, европейском карнавальном начале и средневековых площадных действах и, в то же время, она дает возможность осмыслить старые и вечные темы в современном контексте, наполнить их новым содержанием. «У нашего ролевого движения, как и у всех человеческих ролевых игр, один отец и одна мать – Время и Книга. И одна цель – сдвинуть Время и воплотить Книгу. Взять от жизни свое СЕЙЧАС»[1], - пишет Лора.

Необходимо заметить, что ролевому творчеству, видимо, всё же свойственны некая клановая, субкультурная замкнутость и социальный протест. По-видимому, этим же объясняется то, что творчество Лоры до сих пор не вполне получило заслуженной известности. Лора говорит об этом так: «Ролевое движение зародилось параллельно развалу Советского Союза, когда ощущалась усталость от застоя, партийного оптимизма, запретов на западную продукцию, даже если речь шла о книгах (Толкиен существовал в машинописных копиях). И развивалось на фоне роста дикого капитализма, когда все хорошее, полное энергии, интересующее людей может быть продано и низведено до продукта потребления, а если оно не продается – должно быть девальвировано. Не желающие девальвации и оправданий люди просто вышли вон. В кольчугах и плащах из штор. Назвали свой протест «обычным хобби», чтобы защититься от милиции и психиатров. Всё, что желает оставаться живым, должно смириться с тем, что широкий социум его видеть не будет. Это совершенно справедливо до сих пор, и для многих людей из ролевой среды субкультурная замкнутость не только защитная мера, а и сознательный выбор».

Войдя в волшебный мир Лоры, неизбежно хочется ознакомиться с тем или иным шедевром мировой литературы, или перечитать его, углубиться в познание истории, культуры, мифологии той или иной эпохи или страны. Мир этот напоминает «магический театр» из романа Германа Гессе «Степной волк»: пространство с множеством дверей, за каждой из которых нас ожидает совершенно иная, удивительная действительность. Одно из главных мест здесь занимает мифология толкиеновского «Средиземья», которой Лора посвятила множество песен, прозаических текстов, рисунков и ставшую уже очень популярной на сегодняшний день рок-оперу «Фирнод-Зонг», в изначальной постановке которой Лора исполнила партию Галадриэли. Под ее руководством в 2002 году состоялась ролевая игра «Сильмариллион-экстрим», в 2012 году – «Нуменор». Внушительное пространство здесь занимает и европейское Средневековье с крестовыми походами, тамплиерами, провансальскими менестрелями, инквизицией, алхимией и божественными откровениями (рок-оперы «Тампль» и «Жанна д’Арк», альбом «Пепел Монсегюра» - 2000 г., стихи, проза, ролевые игры «Завоевание рая» 1997 и «Готика 2001», и др. ). За следующей дверью – населенный мушкетерами Париж Александра Дюма (песни «XVII век», «Осеннее вино» и др., романы «Лилия и Крест» и «Парижанин», игра «Роман плаща и шпаги» - 1999 г. ). Тут же можно посетить «Индию Духа» (игра «Махабхарата: Битва битв» – 2016 г. и цикл песен, которые в один прекрасный день могут объединиться в мюзикл). Важное место в этом ряду занимает Поттериана Джоан Роулинг, которой посвящено множество прозаических текстов, стихов, рисунков, песенный альбом «Колледж святой Джоанны» (2005) и продолжающийся с 2004 года по сей день ролевой проект «Хогвартские сезоны». Тут же – древний Рим с играми «Рубикон» (2004) и «Калигула: Империя невозможного» (2014) и великолепной песней «Колизей», и – стержнем, проходящим сквозь все темы и, по сути, все игры – христианство и евангельские мотивы, вдохновившие автора на песни, стихи и пьесу «Песчаная скрижаль». Прозаический текст «Сок оливы» надо рассматривать на стыке двух последних тем.

Кроме вышеупомянутых авторов на творчество и мировоззрение Лоры Бочаровой повлияли писатель Умберто Эко и историк Иоган Гейзинга с его известной книгой «Homo Ludens» («Человек играющий»).

На первый взгляд создается впечатление, что творчество Лоры полностью оторвано от родной культурной почвы, но это не так. Классический слог ее стихов и песенных текстов близок к русской поэзии «Серебряного века». Их эмоциональный накал и чеканную пронзительность некоторых строк можно сравнить с цветаевской лирикой… И конечно же, сам по себе чисто русский жанр авторской песни неизбежно определяет некую связь с такой фигурой, как Владимир Высоцкий (достаточно вспомнить хотя бы слова из его «Баллады о борьбе», которые могли бы быть девизом всего ролевого движения: «Значит, нужные книги ты в детстве читал!.. »). Очень важным для Лоры автором является Борис Гребенщиков, но в отличие от его текстов, тексты Лоры не сюрреалистичны, более высокохудожественны, каждая песня - это, по сути, маленькая драма и исполняется она с соответствующим драматизмом. Что касается тематики: глубинное осмысление религиозно-философских вопросов, хотя бы и на основе иностранного материала, является феноменом именно русской культуры. Здесь достаточно вспомнить «Легенду о Великом Инквизиторе» Достоевского и «Маленькие трагедии» Пушкина. Сама Лора высказывает схожую мысль, говоря о главном источнике своего вдохновения: «Толкиенизм как тяга к северо-западной балладной героике, кельтскому эпосу… возник в России во времена Александра Пушкина. Сам Толкиен был для русского человека глубоко вторичен, поскольку явил всего лишь еще одну интерпретацию того, чего здесь всегда не хватало»[2].

В качестве одной их характерных черт ролевого движения Лора называет «тягу к нещадному эпигонству»[3], что некоторым образом подразумевает подражательство известным авторам. На мой взгляд, в лучших своих проявлениях – каковым является творчество Лоры – ролевое движение создает такие же оправданные вариации на тему мировой классики, как вся мировая литература бесконечно варьирует и развивает мировую историю и мифологию.

Однако текста, вошедшего в данную книгу, это касается в наименьшей степени: в нем описана история христианского святого, почти нигде в мировой литературе не встречающаяся. Оригинальный сюжет основан лишь на исторических событиях, и то – в минимальном смысле.

Лора Бочарова признается, что и сама затрудняется определить жанр произведения «Сок оливы». На мой взгляд, это больше роман, чем повесть. Что касается тематики произведения, в кратком предисловии автор пишет: «Это текст об иконе. В классическом и слэнговом смысле слова». Имеется в виду личность, главным качеством которой является «огромная, оглушающая харизма». Харизма – главная черта образа молодого благородного Флавия Сабина, выросшего в одной из провинций Римской Империи, Себастии, и вошедшего в каноническую христианскую традицию и историю живописи под именем святого мученика Себастиана. Ключевым словом «харизма» обозначена особая завораживающая черта, приковывающая к Флавию все взгляды и не исчерпывающаяся его внешней красотой – это некая внутренняя сила, избранничество, знак свыше. Избранничество персонажа на уровне физического восприятия в текстах Лоры часто обозначено тем или иным специфическим запахом. Кровь Флавия источает оливковый аромат. Оливковая ветвь в античную эпоху символизировала мир. Такое же значение имеет в тексте евангельский символ виноградного сока и мед, как символ Царствия Небесного.

В одной из публицистических статей[4] Лора Бочарова точно обозначает, чтό для нее важней всего в литературе: «Герои Джека Лондона - сильные люди, и они мне совершенно не интересны. Пафос выживания - не тема для харизматичной литературы. Ее тема - полный выход героя в пространство духа через жертвенную утрату тела». В «Соке оливы» говорится именно об этом: о победе духа над материей.

Работа над ролевым проектом учит мастера и участников основательному изучению исторического материала и компактному изложению его сути. Поэтому Лоре не составило труда посредством немногих штрихов и деталей ясно показать читателю, что собой представляла Римская Империя. Мощная держава, грубая сила, земные наслаждения – вот идеалы доживающего свой век языческого мира, уже давно не верящего в собственных богов. Прекрасного благородного Флавия ждала блестящая военная карьера, слава, богатство, он мог стать фаворитом императора, но его жизнь коренным образом изменило одно событие: в раскаленном на полуденном солнце винограднике юноша услышал голос неизвестного бога, которому он с тех пор служил и отдал себя без остатка. Однако выбор был сделан не сразу: всю свою короткую жизнь Флавий шел к этому выбору. Первое, смутное противоположение языческого материализма христианской духовности встает перед ним еще в детстве, когда мальчик, оставшийся без матери, слушает рассказы двух рабынь: одна рассказывает о подвиге Ясона, добывшего Золотое руно, однако этот подвиг почему-то не приносит никому счастья. Вторая, христианка, рассказывает о неком «царе», не отличавшемся ни красотой, ни физической силой или воинскими талантами, умершем позорной смертью, но всё же, каким-то образом, победившем. Хотя эта победа непонятна маленькому Флавию, она страшит его… Быть может – оттого, что мальчик чувствует: это и его путь, таинственный бог призовет и его, и от него потребует жертвы.

Моральный выбор и духовный подвиг – важнейшая тема в творчестве Лоры Бочаровой. В рок-опере «Финрод-Зонг» она с глубоким, впечатляющим драматизмом показала образ короля эльфов Финрода (который у Толкиена очерчен лишь схематично): клятва, данная смертному, заставляет Финрода отказаться от короны и королевства, оказать герою Берену помощь в неравной борьбе с темными силами и отдать свою жизнь в жертву любви Берена и Лютиен.

Перед Флавием так же стоит моральный выбор, который можно сопоставить с драмой героя Алуды Кетелаури из одноименной поэмы Важа-Пшавелы: героизм в распространенном смысле этого слова, физическая победа над врагами и поиски выгоды себе и социуму, или героизм – как отказ от себя, любовь к врагу и служение духовным ценностям. Драма всегда заключается в том, что социум не признает нарушения установленного порядка, духовный подвиг ему чужд и враждебен.

У современного писателя под рукой несколько возможностей писать о личности святого. Можно прибегнуть к стилизации житийного жанра и описать жизнь святого изначально в религиозном контексте. Лора выбирает противоположный путь, описывая этапы жизни Флавия с точки зрения человека, совершенно чуждого христианским идеалам, но, для которого сам Флавий бесконечно дорог. Всё повествование ведется от лица Марция – молодого товарища, а впоследствии подчиненного Флавия, влюбленного в него. По сути, это даже не повествование, а обращение к Флавию, поскольку любовь, как и молитва, не признает другого грамматического лица, кроме второго. Произведение целиком пропитано гомоэротическим пафосом, но сделано это крайне тонко и тактично. Андрогинность вообще свойственна ролевому движению, где мужские роли часто играют девушки, а иногда и – наоборот (об этом «программная» песня Лоры «Адрогин»). Тема любви в романе переплетается с той же харизматичностью и божественным избранничеством и строжайше исключает замену понятий: мы все стремимся к любви, но зачастую просто не понимаем, какая любовь важней всего. Тому, что разлагающийся Рим считает нормой, противопоставляется любовь, представленная Апостолом Павлом во Втором Послании к коринфянам, как суть всего христианства: «Любовь долготерпит... Не возвышается и не гордится... все превозмогает... за все благодарит... все прощает... не имеет корысти... ничего не страшится... »

Призвание Флавия, с одной стороны, заключается в противостоянии императору Диоклетиану, до которого он всеми силами пытается донести божественную «весть» о том, что Рим вновь возвеличится лишь через христианство. С другой стороны, все, попавшие в круг его магической харизмы, невольно и неосознанно становятся его учениками и последователями. В сцене казни Флавия Марций говорит: «Так худо-бедно мы поучаствовали в твоей судьбе, хотя ни понять, ни разделить ее не было никакой возможности. Но я знаю - был миг, когда мы хотели стать твоими союзниками. Потому что только ты один наверняка понимал, что делаешь. »

Марций и, возможно, другие товарищи Флавия, в конце концов, станут христианами. Диоклетиан, вначале не принявший «вести», в конце концов, будет настигнут ею: не найдя покоя, он откажется от власти и уйдет в провинцию. Делая акцент на том историческом факте, что бывший император выращивает в своем огороде капусту, Лора Бочарова шлет своеобразный привет своему поколению, своему советскому детству: все мы помним фильм «Москва слезам не верит» и его персонажа Гошу, в разговоре приводящего Диоклетиана, как пример того, что не все стремятся к власти.

Несмотря на серьезность содержания, отдельные сцены произведения настолько пропитаны юмором и юношеской жизнерадостностью, что создается впечатление, будто всё произведение – ролевая игра: нетрудно себе представить центуриона Флавия и его товарищей, бывшего варвара Диоклетиана и тонкого и ироничного, как Меркурий, Луция Флора в исполнении юношей и девушек – ролевиков…

Целью же данного предисловия, в первую очередь, является желание привлечь внимание общественности к творчеству Лоры Бочаровой, в полноте которого роман «Сок оливы» - лишь одна из многочисленных граней.

Тамара Котрикадзе, 2021.

[1] Эссе «Возвращение Дон-Кихота».

[2] Эссе «Подлинная история ролевого движения».

[3] Там же.

[4] «Как закалялась Сталь».