5.1. Жизнь и творчество

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 2

Карл Маркс родился в Трире 15 мая 1818 г. в семье адвоката. Антисемитские законы

1816—1817 гг. поставили адвоката перед выбором: вера или профессия; он выбрал второе.

Карл, закончив лицей в Трире, отправился в Бонн изучать юриспруденцию. В Бонне

юноша не слишком переутомлялся учебой, поэтому разгневанный отец перевел сына в

Берлинский университет, где царили строгие нравы. Не успев поселиться в Берлине

(1836), Маркс тайно обручился с аристократкой Женни фон Вестфален. Жениться на ней

ему удалось только в 1843 г. (Заметим, что брат Женни, Фердинанд, был министром

внутренних дел Пруссии с 1850-го по 1860 г. )

В Берлине Маркс слушал курс лекций Карла фон Савиньи и Эдуарда Ганса, посещал

«Докторклуб», где встречались молодые гегельянцы, занимавшие радикальную позицию.

Здесь он познакомился, в числе прочих, с профессором истории Фридрихом Кёппеном и

теологом Бруно Бауэром. «Различие между натурфилософией Демокрита и

натурфилософией Эпикура» — так называлась первая дипломная работа

двадцатитрехлетнего студента, после которой он получил диплом по философии в 1841 г.

Академическая карьера Маркса, не успев начаться, рухнула: в Боннском университете, где

его поддерживал Бауэр — «Робеспьер теологии», начались гонения на радикалов. Так наш

философ стал работать в «Рейнской газете», где печатали свои статьи Гервег, Руге, Эдгар

и Бруно Бауэры, Моисей Гесс. Маркс стал главным редактором журнала, который вскоре

запретили. Под влиянием Фейербаха он пишет «Критику гегелевской философии права»

(1843), введение к которой было опубликовано в Париже в 1844 г. в «Немецко-

французском ежегоднике», издаваемом Руге. В Париже Маркс познакомился с Прудоном

и Бланком, Гейне и Бакуниным и, наконец, с Энгельсом, другом и соратником всей его

жизни.

В 1844 г. были написаны «Экономическо-философские рукописи». 11 января 1845 г.

философа выслали из Франции за сотрудничество в рабочем журнале «Вперед». Разрыв с

Б. Бауэром и другими левыми гегельянцами обозначился в работе «Святое семейство»

(1845). В Брюсселе Маркс пишет «Тезисы о Фейербахе» (1845) и «Нищету философии.

Ответ на " Философию нищеты" господина Прудона» (1847), которыми атакует

«утопический социализм», защищая «социализм научный». В 1848 г. вместе с Энгельсом

они создают «Манифест Коммунистической партии». Воодушевленный событиями 1848

г., Маркс вернулся в Кёльн и начал издавать там «Новую рейнскую газету», но неудача

вынудила его вновь бежать за границу.

В Англии Маркс поселился в Лондоне, где финансовая поддержка Энгельса, несмотря на

трудности, дала ему возможность продолжить экономические, исторические и социальные

исследования, ставшие основой «Капитала», первый том которого вышел в 1867 г. (второй

и третий — посмертно в 1885-м, 1894-м), и «Критики политической экономии» (1859). В

1864 г. в Лондоне был основан Первый Интернационал. Последние годы жизни отмечены

интенсивной работой над «Критикой Готской программы» (1875) и «Капиталом», над

которым Маркс трудился до конца своих дней. 2 декабря 1881 г. умерла жена Маркса

Женни. 14 марта 1883 г. умер Карл Маркс.

5. 2. Маркс как критик Гегеля

Уже в «Критике гегелевской философии права» (1844) Маркс пишет, что юридические и

политические институты не могут быть объяснены ни из самих себя, ни из развития духа,

ибо они суть следствия материальных условий жизни, которые он, вслед за французскими

и английскими просветителями, называет «гражданским обществом». Маркс видит у

Гегеля две основные ошибки: во-первых, подчинение гражданского общества государству

и, во-вторых, подмену субъекта предикатом. Реальные субъекты становятся у Гегеля

предикатами мистической всеобщей субстанции. Но поскольку не религия создает

человека, а человек — религию, то и не конституция создает народ, а народ —

конституцию. Поэтому, когда Гегель считал, что описывает сущность государства, на деле

получалось, что он описывает и узаконивает существующую реальность — Прусское

государство.

5. 4. Маркс как критик экономистов-классиков

Анатомию гражданского общества нельзя понять без политической экономии. Изучая

работы Смита и Рикардо, Маркс пришел к выводу о необходимости корректировки теории

трудовой стоимости. Он показал, заметит позже В. И. Ленин, что стоимость товара

определяется количеством времени, общественно необходимого для его производства.

Старая политическая экономия из исторических фактов делала вечные законы. Это и есть

идеология.

Политическая экономия отталкивается от факта частной собственности, но не объясняет,

почему это исходный факт. Для экономиста классической формации интерес капиталиста

— последний довод, т. е. он полагает как само собой разумеющееся то, что следует

доказать.

Для Маркса же очевидно, что частная собственность не абсолютная данность, что ее не

было и не будет. Капитал присваивает в собственность продукт труда других. Частная

собственность, уверен философ, есть неизбежное следствие экспроприированного труда.

Ситуация, как в религии: чем больше человек уповает на Бога, тем меньше верит в себя.

Так и в труде: объектом сделки становится труд, и человек не принадлежит уже самому

себе. Продукт труда становится независимым, чуждым производителю, а процесс жизни

— все дальше от ее носителя.

5. 5. Маркс как критик утопического социализма

Обоснованию различий между научным социализмом и утопическим посвящен, в

частности, «Манифест Коммунистической партии». Идеологи пролетариата атакуют

«мелкобуржуазных» лидеров за консерватизм и «слащавую» филантропию. В категорию

мелкобуржуазных попадают экономисты, гуманисты, реформаторы (типа Сисмонди,

Грюна, Бауэра, Гесса, Бабефа, Сен-Симона, Фурье, Оуэна), которые грешат апологией

«плаксивого» феодализма с целью консервации существующего строя. Их ошибка

заключается в непризнании самостоятельной исторической роли пролетариата.

Социалисты проклинают капиталистическое общество, но указать

выход из критической ситуации не могут. Утопическому социализму противостоит

«научный» социализм, вооруженный объективным законом, раскрывающим тайну

капиталистического производства (суть которого — в умножении прибавочной

стоимости). Материалистическое понимание истории открывает единственно верный путь

к освобождению трудящихся от ига капитала.

5. 7. Маркс и критика религии

Маркс оттолкнулся от тезиса Фейербаха: «Теология — это антропология». Фейербаху

удалось, по мнению Маркса, вывести сущность религии из сути человека. Но как бы то ни

было, Фейербах остановился перед главной проблемой: почему человек создает религию?

Отчуждение человека от собственного бытия создает почву для переноса

нереализованных его потребностей в сферу воображаемого, Божественного. Отсюда

следует, по Марксу: чтобы преодолеть религиозное отчуждение, мало упразднить

религию, необходимо изменить условия, порождающие «небесные химеры». Фейрбах

«застрял» на «абстрактном индивиде», упустив из виду, что он принадлежит к

определенной социальной форме, а значит, и его религиозные чувства — тоже

социальный продукт.

Человек создает религию. Государство и общество порождают религию и тип сознания,

воспринимающего мир перевернутым. Поэтому, делает вывод Маркс, борьба против

религии есть борьба против того общества, которое одухотворяет (в значении:

обслуживает) эта религия. Есть фантастический мир богов, поскольку есть

иррациональный и несправедливый земной мир. «Религиозное убожество — это, в одном

смысле, выражение реального убожества, в другом — протест против реальных бед.

Религия — это стенание подавленного творения, чувство бесчувственного и

бессердечного мира, духовность бездуховного мира».

«Философы, — читаем мы в " Тезисах о Фейербахе", — лишь различным образом

объясняли мир, задача же в том, чтобы его изменить». Таким образом, задача философии

— в разоблачении форм религиозного самоотчуждения, в показе их земной основы.

Поэтому «критика неба переходит в критику земли, критика религии — в критику права,

критика теологии — в критику политики».

5. 8. Отчуждение труда

Перейдя с критики неба на критику земли, Маркс не находит, в ком бы могла

реализоваться человеческая природа в смысле полноты ее земных нужд. Все как один

отчуждены от собственной сущности и труда. Совершенство конструкции пчелиного улья

может посрамить не одного архитектора, но и худший из архитекторов, отмечает

философ, в отличие от лучшей из пчел, первоначально имеет в голове идеальный проект.

Конечный результат производст-

венного процесса может и должен присутствовать сначала в уме рабочего в виде идеи.

Меняется не просто форма природного элемента — в процессе труда реализуется цель

производителя, идеальный план, очеловечивающий природу и социальный мир.

Социальный труд как антропогенный фактор отделяет человека от животного. Человек

трансформирует природу, очеловечивая ее так, что природа становится неорганическим

телом человека.

Но на определенном историческом этапе характер труда меняется. Частная собственность,

основанная на разделении труда, делает процесс труда принудительным. Маркс называет

порочной логику выведения понятия греха из грехопадения. Между тем, он пишет в

«Экономическо-философских рукописях»: «Рабочий становится тем беднее, чем больше

богатства он производит, чем больше растут мощь и размеры его продукции. Рабочий

становится тем более дешевым товаром, чем больше товаров он создает. В прямом

соответствии с ростом стоимости мира вещей растет обесценение человеческого мира.

Труд производит не только товары: он производит самого себя и рабочего как товар,

притом в той самой пропорции, в которой он производит вообще товары.

Этот факт выражает лишь следующее: предмет, производимый трудом, его продукт,

противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя.

Продукт труда есть труд, закрепленный в некотором предмете, овеществленный в нем, это

есть опредмечивание труда... что выступает как выключение рабочего из

действительности, опредмечивание выступает как утрата предмета и закабаление

предметом, освоение предмета — как отчуждение, как самоотчуждение... рабочий

относится к продукту своего труда как к чужому предмету. Ибо при такой предпосылке

ясно: чем больше рабочий выматывает себя на работе, тем могущественнее становится

чужой для него предметный мир, создаваемый им самим против самого себя, тем беднее

становится он сам» [1].

Анализируя «отчужденный труд» в трех аспектах: 1) отчуждение производителя от

продуктов его труда; 2) отчуждение производителя от собственной активности; 3)

отчуждение человека от родовой сущности, Маркс приходит к выводу, что «рабочий

чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций:

при еде, питье, половом акте, у себя в жилище, украшая себя и т. д., а в своих

человеческих функциях он чувствует себя животным. То, что присуще животному,

становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному»

[2].

Господство вещественной собственности в современном мире настолько велико, что

восставший человек «стремится уничтожить все, чем на началах частной собственности

не может обладать каждый», например, как верно отмечает Маркс, такой редкий дар, как

талант. Именно «идея общности жен выдает тайну совершенно грубого и непродуманного

коммунизма... Этот коммунизм, отрицающий повсюду личность, есть лишь

последовательное выражение частной собственности, доходящей до самоотрицания.

Всеобщая и конституирующая себя как власть завистливость выступает как скрытая

форма стяжательства... Всякая частная собственность как таковая ощущает — по крайней

мере по отношению к более богатой частной собственности — зависть и жажду

нивелирования, так что эти последние составляют даже сущность конкуренции. Грубый

коммунизм есть завершение этой зависти и нивелирования, исходящее из представления о

некоем минимуме... отрицающем весь мир культуры и цивилизации» [1].

5. 9. Исторический материализм

После анализа форм отчуждения понятен тезис Маркса: «Не сознание определяет бытие, а

социальное бытие определяет сознание» (предисловие к «Критике политической

экономии»). Продуцирование идей неотделимо от материальных отношений между

людьми. Сами реальные люди неизбежным образом ограничены определенным уровнем

развития производительных сил. В производстве условий социальной жизни,

подчеркивает философ, люди вступают в необходимые отношения, не зависящие от их

воли Эти отношения, взятые вместе, образуют экономическую структуру общества,

основу, над которой надстраиваются политические, юридические и идеологические

отношения (суперструктура). Способ производства обусловливает социально-

политические институты и духовную жизнь. Изменения в базисе провоцируют изменения

в надстройке (суперструктуре).

Сущность человека — в его продуктивной активности. Сначала он создавал средства,

удовлетворяющие его жизненые потребности. Одна удовлетворенная потребность

рождает другую. Нужды растут, семья перерастает в общество. Растущее население и

потребительский спрос ведут к разделению труда. Выделение интеллектуального труда

становится социальной основой иллюзии, что сознание, духовное, есть нечто

надматериальное и надысторическое. С другой стороны, это основа для возникновения

класса людей, живущих трудом других людей. Идеи, доминирующие в определенную

эпоху, суть всегда идеи господствующего класса Законы, мораль, философия — все это

образует идеологию (как апологию) существующего порядка.

Известна одна наука, читаем мы в «Немецкой идеологии», — наука истории. Поэтому

материализм Маркса — материализм исторический. Как нельзя судить о человеке по

тому, что он сам о себе думает, так опрометчиво делать выводы об исторической эпохе по

отражению в сознании. Все противоречия философ объясняет конфликтом

производительных сил и производственных отношений.

Что же касается определения «диалектический материализм», то, говоря словами В. И.

Ленина, «Маркс не остановился на материализме XVIII века, он обогатил его идеями

немецкой классической философии». Однако Марксово понимание гегелевской

диалектики достаточно своеобразно. В предисловии к «Капиталу» он пишет, что Идея как

независимый субъект и демиург реальности у Гегеля должна быть переосмыслена. «Для

меня идеальный элемент — не что иное, как элемент материальный, перенесенный в

человеческий ум... Чтобы отделить рациональный момент от мистического вздора, надо

поставить диалектику с головы на ноги».

Диалектика дает понимание не только реального исторического развития, но и

неизбежность столкновения новых форм жизни с существующим порядком вещей. От

идей следует перейти к истории, к фактам, от «несчастного сознания» к «противоречивой

реальности». Диалектика как закон исторического развития выражает неизбежность

перехода от капитализма к коммунизму, кладущему конец эксплуатации и отчуждению.

5. 10. Классовая борьба и «Капитал»

История любого общества, вплоть до настоящего момента, читаем мы в «Манифесте

Коммунистической партии», — это история классов. Свободные и рабы, патриции и

плебеи, бароны и крепостные, угнетенные и угнетатели не прекращают внутренней

борьбы. Только в новейшее время конфликт упростился, осталась лишь оппозиция —

буржуа и пролетарии. Первые — владельцы частной собственности, вторые — те, у кого

ее нет, а потому они вынуждены продавать свою рабочую силу. По закону диалектики,

если буржуазия составляет внутреннее противоречие феодализма, то пролетариат —

динамит внутри буржуазного общества. В той мере, в какой растет буржуазия и, значит,

капитал, пропорционально растет пролетариат и его способность к самоорганизации.

Теория становится революционной силой, когда она овладевает массами.

Неизбежность победы пролетариата Маркс обосновывает в «Капитале». У товара есть две

стоимости — потребительская и обменная. Обменная стоимость дает возможность

приравнивать совершенно несхожие виды товаров по количеству общественно

необходимого времени для производства товарной единицы. Но загвоздка в том, что

товарный обмен — не столько отношение между вещами, сколько отношение между

людьми. Классическая экономия здесь бессильна.

Не только вещь, но и труд — предмет купли-продажи. Капиталист оплачивает рабочему

стоимость жизни его самого и семьи. Но труд как товар не просто товар: он создает

неучтенную прибавочную стоимость. Например, за шесть часов «необходимого» времени

рабочий покрывает стоимость товаров, достаточных для его содержания. Но, работая еще

шесть сверхурочных, неоплаченных нанимателем часов, наемный рабочий создает

прибавочную стоимость. Так, разница между постоянным капиталом и переменным дает

формулу капиталистического производства: Д—Т—Д', где Д — деньги на покупку

средств производства и рабочей силы (Т), а Д' — начальный капитал плюс прибавочная

стоимость.

Постоянно увеличивающаяся прибавочная стоимость, между тем, не «съедается»

капиталистом, он вкладывает ее в дело. Так аккумуляция капитала и сосредоточение

богатства и роскоши в руках немногих на одном социальном полюсе порождают

ужасающую масштабами нищету на другом полюсе. Чем меньше магнатов,

узурпирующих власть и богатства в своих руках, тем больше масса люмпенов. Монополия

капитала становится проводником способа производства. Централизация средств

производства и социализация труда входят в противоречие с сутью частной

собственности. Итак, пробил последний час капиталистической частной собственности.

«Экспроприаторы должны быть экспроприированы».

С триумфом пролетариата должно возродиться человечество. Но как это произойдет? Вот

вопрос. Для грубого коммунизма (неестественной простоты не имеющего потребностей

человека) достаточно общности труда и заработной платы, выплачиваемой общиной как

всеобщим капиталистом. Индикатором зрелости общества, справедливо полагает Маркс,

является отношение к женщине. В отношении мужчины к женщине «отношение к

природе проявляется в чувственном виде, в виде наглядного факта того, насколько стала

для человека природой человеческая сущность... Из характера этого отношения видно, в

какой мере человек стал для себя родовым существом... в какой мере другой человек в

качестве другого стал для него потребностью» [1].

Политическая власть — не что иное, как организованное насилие одного класса над

другим. Поэтому освобождение не мыслимо иначе, как вне государства, и реализовать его

не так-то просто. Концентрация власти в руках пролетарского государства должна стать

промежуточным звеном при переходе от буржуазного общества с его антагонизмами «к

ассоциации свободного развития каждого как условия свободного развития всех». __

⇐ Предыдущая 12