Н. Р. Уолкер. Рождество в стиле Генри. Аннотация

Н. Р. Уолкер

Рождество в стиле Генри

Переводчик: Татьяна Шишова

Редактор: Надежда Парфенюк

Русификацияобложки: Настёна

Переводвыполненв2022годудлягруппыhttps: //vk. com/beautiful_translation.

Внимание!

Текстпредназначентолькодляознакомительногочтения. Любаяпубликацияданногоматериалабезссылкинагруппуиуказанияпереводчиковиредакторовстрогозапрещена. Любоекоммерческоеииноеиспользованиематериала, кромепредварительногочтения, запрещено. Переводчикиненесутответственностьзанеправомерноеиспользованиетекстатретьимилицами.

Публикацияданныхматериаловнепреследуетзасобойникакойкоммерческойвыгоды. Есливампонравилсяознакомительныйперевод, купитеоригиналкниги.

Аннотация

Маленькая история о еде, сексе и любви.

Первое Рождество после помолвки Генри и Рида. Парни устраивают ужин для самых близких друзей. Ведь Генри любит вкусную еду и обожает готовить. Он тщательно планирует меню. Украшает дом на зависть любому торговому центру. Но так ли все идеально, как кажется?

И пока Генри с Ридом готовятся к празднику, что бы не произошло, знайте, Рождество в любом случае пройдет в особом стиле — В стиле Генри!

Глава 1

Генри

— Аника, возьми уже свой чертов телефон, — проворчал я. Опять включилась голосовая почта. Меня в дрожь бросало от того, что еще предстояло сделать. Я оставил подруге сообщение. Ладно, два. Вместе с этим — три. Но сейчас канун Рождества, я устраивал вечеринку, и столько всего нужно было успеть. И плевать, что семь тридцать утра. Можно и ответить, вообще-то.

— Аника, у тебя есть только две уважительные причины. Первая — конец света. Вторая — Шон привязал тебя к кровати, а сам наебнулся с нее и валяется в отключке. Третьего не дано! Даже, если в новостях покажут, что вас спасала пожарная бригада, все равно не прощу, так и знай! Хотя, если вы будете в костюмах для ролевых игр, то еще подумаю. Особенно, если это костюмы принцессы Леи и Хана Соло из звездных войн. — Я возмущенно фыркнул и добавил: — И лучше, если в роли Хана будешь ты.

Я отключился и обернулся. Рид стоял на кухне и улыбался.

— Что?

— Бедная Аника.

— Бедная Аника? — взъелся я. — Она бедная? А что насчет меня? Ты только посмотри вокруг! — Я махнул в сторону столешниц с горой продуктов: куча свежих овощей, фруктов, креветки и даже целый морской окунь. — У нас ужин из шестнадцати блюд! Шестнадцати, Рид! Ты хоть представляешь сколько это?

Рид с трудом сдержал улыбку.

— Думаю, это больше пятнадцати на одно блюдо.

Я сердито его оглядел.

— И не надо приходить ко мне на кухню в таком виде. Весь из себя сексуальный, только что проснувшийся и мило улыбающийся. Это наше первое Рождество после помолвки. Прекрасный повод заявить о себе как о паре. Соберутся все! Такой важный момент, и мне еще столько предстоит наготовить и организовать. Рид, не думаю, что ты понимаешь…

Посреди моего истеричного выступления Рид широко улыбнулся и взял меня за руку. Либо он привык к моей постоянной болтовне, либо и в самом деле не понимал, насколько важно сделать все идеально.

Рид приложил мою ладонь к своему паху и надавил. Член был возбужденным.

— Я проснулся, а тебя нет.

— Рыбный рынок, — промямлил я в свое оправдание. Все же знают, что в канун Рождества на рынок лучше сгонять пораньше…

Рид что-то промурчал, обхватил второй рукой меня за затылок и притянул для поцелуя. От Рида пахло зубной пастой и сексуальным желанием. Я сдался, обхватил его член пальцами и засосал его язык.

Рид непристойно застонал.

Я отпрянул.

— Нет-нет. Совершенно нет времени. Что ты делаешь? Разве не знаешь, насколько важен этот ужин? Это же Рождество, придут все… А мне еще столько всего нужно успеть…

Рид обхватил мое лицо ладонями. Сукин сын знал, что от этого у меня всегда подкашиваются колени.

— Давай помогу, — прошептал прямо в губы.

— Это не поможет.

Рид расплылся в улыбке, ведь знал, что все с точностью наоборот и специально провоцировал.

— Пытаешься вывести меня из игры? И разрушить мою кулинарную репутацию? Мою поварскую суперсилу…

Рид смял мои губы своими, скорее всего, чтобы просто заткнуть, и отстранился, когда я растерял все связные мысли. Его поплывший взгляд голубых глаз обычно предвещал одно — спальню.

Рид прошептал мне в губы:

— Нет. Всего лишь хочу, чтобы ты отвлекся. Ты слишком взвинчен, а я могу помочь расслабиться.

— Но у нас совершенно нет времени. — Я попытался возражать. Потому что… ну, потому что, если Рид затащит меня в постель и насадит на свой член, то Рождественский ужин пойдет прахом. Задница при мысли о сексе заныла. Что уж, я тоже этого хотел.

— А потом я помогу тебе на кухне, если нужно. — Рид смачно меня поцеловал, от чего внутренности приятно скрутило. — Начну, пожалуй, с этого.

Я кивнул. Или хотел кивнуть. Но скорее всего просто заскулил как дешевая шлюха при виде члена. И тут меня осенило. «А на черта нам уходить с кухни? »

Я развернулся в объятиях и прижался задницей к его стояку, и, взяв Рида за руку, подошел к столешнице и нагнулся. Рид вцепился в мои бедра и толкнулся своим возбуждением, заставив меня застонать. Я потянулся за бутылкой с оливковым маслом и начал расстегивать свои шорты.

— Уверен, что хочешь здесь? — хрипло спросил Рид. Мы давно отказались от презервативов, так и проще, и удовольствия гораздо больше.

— О, да! — Я справился, наконец, с застежкой шорт и раздвинул ноги… Но тут возникло чувство, что за нами кто-то наблюдает… Нет, не кто-то… А что-то. Я встретился взглядом с маленькими черными глазками-бусинками. — Господи, только не перед окунем! — Лежащая в раковине рыбина смотрела точнехонько на нас, в немом восторге приоткрыв рот. — Вот скотина, вздумал подглядывать!

Рид громко рассмеялся, забрал оливковое масло и потянул меня к обеденному столу. Рид никогда не тратил время попусту. Не долго думая нагнул над столешницей, спустил мои шорты ниже, откупорил (дорогущее вообще-то! ) итальянское оливковое масло холодного отжима и полил им на ложбинку моей задницы. Сначала проник в меня пальцами, затем, смазав член маслом, вошел сразу на всю длину.

У меня чуть искры из глаз не посыпались — настолько это было ошеломительно. Я взвыл. Крайне непристойно.

А Рид, ухватив меня одной рукой за бедра, а другой за волосы, толкался снова и снова, вытрахивая из меня всякие мысли. Он достаточно хорошо знал, когда нужна нежность, а когда можно и грубо, как сейчас, например.

Приближаясь к пику, Рид прижался грудью к моей спине и зашептал всякие милые пошлости. И когда оргазм накрыл его, Рид рыкнул. Мы вместе со столом доехали до стены, но мне было плевать.

Все, чего я желал в этот момент, чтобы Рид кончил, находясь во мне. Я вцепился в край столешницы, Рид содрогнулся еще раз и запульсировал глубоко внутри. Потом расслабленно рухнул грудью на мою спину и замер, мы так и лежали на столе и пытались отдышаться. Рид поцеловал мою шею, потом чуть ниже и в итоге выскользнул из меня.

— Похоже, нам нужен душ, — хрипло усмехнулся он. И только увидев себя в зеркале, я понял почему. У меня даже волосы были в оливковом масле.

— Что ж, — сказал я, рассматривая свое лоснящееся отражение под разными углами. — Несколько дорогая, конечно, процедура, но выгляжу я потрясающе.

Рид усмехнулся и крепко меня поцеловал.

— Теперь твой черед. Залезай в душ и обопрись о стену.

— Ты забыл, пожалуйста, — добавил я.

Рид скрипнул зубами и снова поцеловал.

— Прислонись к кафелю, чтобы я мог вылизать твой член, пожалуйста, Генри.

— Так-то лучше. — Я выполнил его просьбу, а он — свое обещание. Я уж собирался пошутить по поводу протеинового коктейля, который всегда в свободном доступе, но подумал, что чревато смешить Рида, когда мой член глубоко в его глотке. Еще подавится ненароком. Придется тогда спасателей вызывать и как-то объяснять им все.

Но когда Рид вцепился пальцами в мою задницу и сглотнул вокруг моего члена, я растерял остатки связных мыслей, и меня окончательно накрыло. А Рид получил свою ежедневную порцию белка.

Тут уж я постарался.

***

Через двадцать минут, когда мы пытались вернуть кухне первоначальный облик — Рид оттирал и передвигал стол на место, а я обтирал бутылку оливкового масла — зазвонил мой телефон. Высветилось имя Аники.

— Привет, дорогуша, — ответил я на звонок.

— Ну, голос у тебя довольный.

— Еще бы, — мурлыкнул я.

— Рид натянул тебя прямо на кухне. — И это был совсем не вопрос.

— Нет.

— Ой, Генри, не ври мне.

— Ну, не совсем на кухне, там окунь, падла такая, вздумал за нами подсматривать. А на обеденном столе. Только не волнуйся. Рид все прибрал и продезинфицировал.

Рид уставился на меня, затем вздохнул и оперся на стол.

— Растрепал.

— Она сама догадалась.

Аника рассмеялась.

— Чего звонил?

— Да какая теперь разница? — отмахнулся я. Голос Аники показался мне слабым и невеселым. — На работе вчера отмечали?

— Не напоминай.

Я фыркнул.

— Ладно, жду тебя при полном параде к четырем часам.

Аника простонала.

— Что-нибудь нужно принести?

Меня чуть от страха не парализовало. «Как она могла забыть? »

— Ты про самое главное помнишь? Для стола? Аника, ради бога, скажи, что не забыла! — Аника работала в сети Майер. У них появилась декорация для стола в золотом цвете. Она шла ограниченной серией и была представлена только в Мельбурне… Подруга обещала достать…

Рид дотронулся до моего плеча.

— Генри, дыши.

Я пытался, но не мог.

— Я весь дом украсил в стиле этой штуки. — Мой голос давал слабину. — Что теперь делать? Все полетит к чертям!

— Генри, хватит истерить, — ответила Аника. — Я ничего не забыла. Принесу к четырем.

Она сбросила вызов, чересчур драматично, но я, по крайней мере, смог спокойно вздохнуть.

— Ты в порядке? — спросил Рид улыбаясь, затем посмотрел на часы. — Если снова придется проводить сексотерапию, с ужином мы точно опоздаем.

Я выпрямился, откинул воображаемые волосы с плеча.

— Я в полном порядке. — Оглядел кухню. — Так. Начнем, пожалуй…

Глава 2

Рид

Генри составил список того, что предстояло приготовить. Он рассчитал все: что и в какой последовательности делать с учетом необходимого времени на каждое блюдо. Я прекрасно его понимал. Мы же не простые дружеские посиделки устраивали. Этот ужин был важным событием. Все тщательно продумать, учесть каждую мелочь и расписать по минутам — в этом весь Генри! И что мне оставалось? Правильно. Следовать его инструкциям!

Генри словно помешался на идеальности предстоящего вечера. Я поделился этим с Эмили и прилетевшее от нее сообщение с единственным словом меня рассмешило.

#БЕДОЛАГАРИД

Нет, Эмили обожала Генри. И считала его самым милым парнем на свете. Они постоянно друг друга подкалывали.

— Что смешного? — спросил Генри, надрезая ветчину с хирургической точностью.

— Да так, ничего, — поспешил я ответить, и меня спасло громкое урчание в животе.

— Сейчас, — ответил Генри. Он частенько разговаривал с моим желудком. — Пару секунд еще потерпи. — Генри взял яблоко, порезал на дольки, добавил сыр и чернику и передал тарелку мне.

У Генри было время меня изучить, поэтому он прекрасно знал, что кормить меня следует регулярно. Нет, я не беспомощный. Просто Генри получал удовольствие. Ему только дай кого-нибудь накормить. А заботиться обо мне он просто обожал.

Я откусил дольку яблока и поцеловал Генри в щеку.

— Мой желудок тебе благодарен.

Генри слегка поклонился, как бы говоря «всегда к твоим услугам» и продолжил заниматься ветчиной.

В любой момент, даже не прерывая разговора, он мог порезать овощи или фрукты и сунуть кусочек мне в рот. К тому же, в холодильнике для меня всегда лежало что-нибудь готовое, чтобы я сам мог взять, когда захочу. А перекусы, которые я брал на работу? Коллеги каждый раз удивлялись. Чего стоили, например, порезанные перчик с огурчиком, с крекерами и хумусом, или фруктовый салат с йогуртом. Или запеченная в фисташковой крошке говядина с салатом из рукколы. Или пирожки-фило с бараниной и свеклой. А еще приготовленный на гриле халлуми с молодыми листьями шпината и бальзамическим соусом!

И это далеко не все, что Генри мне готовил.

Он был поваром от Бога. Я искренне считал, что Генри следовало выбрать своей профессией кулинарию. Но он уверял, что любит свою работу в банке, а готовка — всего лишь увлечение. Но как легко она ему давалась! Генри не задумываясь готовил для нас полезные обеды. Даже обычные ужины всегда были шикарны.

И для меня нет ничего приятнее, чем помогать Генри на кухне, когда он творит свою магию, что-нибудь подавать или просто слушать о том, как он провел свой день. Или, например, обсудить последние слухи о Барри Гиббе или Кайли Миноуг.

Я обожаю находиться рядом с Генри.

И очень сильно его люблю.

Сейчас Генри в отличной форме, и забег по заливу может преодолевать без остановок. Но он остался все тем же Генри. И этого не изменить. Он обожает еду: и есть, и готовить. Считает, что чизкейк прекрасно вписывается в здоровое питание. Генри по-прежнему мог себе позволить бокал вина в гостях, например, или устроившись с книжкой на диване.

А может, именно это я в нем и любил больше всего? То, что он способен изменить свою жизнь, но при этом остаться самим собой?

Когда мы обсуждали эту вечеринку, то выяснилось, что у всех друзей, естественно, уже были запланированы семейные Рождественские ужины, поэтому выбрали канун Рождества. Только я даже не подозревал чем все обернется. Были мысли на счет барбекю, думал просто посидим в патио с пивом. Или выберемся на пляж или в парк в конце Дарлинг-стрит на шашлыки. Погода как раз стояла прекрасная!

А вот Генри, в отличие от меня, еще три недели назад составил меню, и начал закупаться всякими приправами. А украшение дома? Я и не предполагал, что этому можно посвятить столько времени. А сколько денег ушло? Голодающих в Африке можно было бы накормить!

Но Генри был счастлив.

А еще слишком взволнован.

Я изо всех сил помогал ему бороться со стрессом. Хотя, такая терапия нам обоим отлично подходила. А что поделать? Я проснулся в полном одиночестве и уже соскучился. Знал, что Генри собирался с утра на рынок. Но секс. Это нечто большее. Его тело словно продолжение моего.

Я всегда считал духовную связь важной составляющей сексуальных отношений. И, учитывая, как сильно я любил Генри, мое тело тоже не могло без него обходиться.

Мне Генри всегда будет мало.

Мы вместе уже два года и почти год помолвлены, но впервые встречаем Рождество в качестве женихов. Сердце замирает от восторга, когда вижу кольцо на его пальце. Я улыбнулся, вспомнив вечеринку в честь нашей помолвки. Мы были в футболках, которые Генри специально заказывал. На моей было «Его ДжейЗи», а у Генри — надпись «Его Бьенсе».

— Чего улыбаешься? — спросил Генри, отвлекшись от натирания приправами нашей будущей запеченной-ветчины-с-румяной-корочкой.

— Так, вспомнил кое-что. — Я улыбнулся, отложил недорезанный инжир и потянулся за поцелуем. — Нашу помолвку.

Генри на секунду задержал на мне взгляд, а потом, сделал несколько танцевальных движений из клипа Бьенсе. Кстати неплохо вышло. И как раз на словах припева «надень уже сюда кольцо», он выставил напоказ левую руку. Кольца на пальце не оказалось.

Конечно же, я заметил. Всегда замечал. Каждый раз, когда Генри готовил или убирался, он снимал кольцо и клал на подоконник. Уверял, что так безопаснее, и точно не переживет, если когда-нибудь его потеряет. Но мне до сих пор больно видеть палец Генри без моего кольца.

Генри замер в танцевальном движении и нахмурился.

— Кольцо там, — сказал он. — На подоконнике, как обычно.

— Знаю. — Я пожал плечами, стараясь не думать об этом. Понимал, что глупо. Ведь сам и вовсе не носил кольца, но почему-то было невыносимо видеть Генри без него.

— Ты же знаешь, почему я его снял, — прошептал он.

Я кивнул.

— Да.

— А знаешь, что самое приятное? — мечтательно протянул Генри. — Каждый раз, когда ты снова надеваешь его на мой палец, как первый.

Я невольно улыбнулся.

— Тоже люблю этот момент.

Генри развел руки в стороны, чтобы ничего не испачкать, и потянулся для поцелуя, на который я с радостью ответил.

— Люблю тебя, — прошептал он. — И помни, с кольцом или без, я весь твой.

Я наклонился к нему и углубил поцелуй.

— И я люблю тебя.

— А теперь, за работу! Инжир ждет тебя. Нам еще столько всего нужно успеть.

— Точно. И, пожалуйста, если в следующем году я снова предложу устроить у нас Рождественский ужин, пни меня.

— Будет весело, — пообещал Генри и вернулся к ветчине. — Вот все доделаем, а там уже и гости скоро…

Я оглядел кухню. Всегда безупречно чистая, сейчас она выглядела словно после бомбежки. Вот уж не знаю, справимся ли…

— О боже, Генри…

Генри отправил ветчину в духовку.

— Не переживай, все будет в порядке. — И беззаботно стал помешивать салатную заправку, чтобы в ней растворился сахар.

— Откуда такое спокойствие? Посмотри во что превратилась кухня. — И тут я совершил ошибку, глянув на часы на микроволновке. — Боже. У нас всего два часа!

— Мне осталось айву потушить, а лингуине и так собирался готовить прямо к приходу гостей. Не хочу, чтобы паста слиплась. Рыбу тоже планирую запекать перед подачей на стол, чтобы корочка была хрустящей. — Генри наклонил голову и пристально посмотрел. — А что, тебе нужна сексотерапия?

Я фыркнул.

— Эх, если бы времени было побольше…

— Не волнуйся, милый, — сказал он и взмахнул рукой. — Вот вечером Санту встретим и все получишь.

Я рассмеялся. Генри постоянно меня смешил.

— Что, только один раз в год?

Генри хмыкнул.

— Это вряд ли, раз в день и то недостаточно.

Улыбаясь, я прижался к его спине. А точнее, к заднице.

— Потому что обожаешь, когда мой член внутри тебя.

Генри отставил миску с заправкой для салата и глянул на часы. И застонал от разочарования.

— А может, ну ее, эту рыбу?

Я поцеловал его затылок.

— Рыба же главное блюдо.

Генри вжался в меня и промурчал.

— Ну, есть же ветчина. Можем еще китайской еды заказать.

Я рассмеялся и в шутку прикусил его плечо.

— Ты никогда на такое не пойдешь!

— Если продолжишь и дальше ко мне прижиматься, то уйду из кухни и вообще ничего не буду готовить.

Я уткнулся в шею Генри и усмехнулся. Тут мой телефон снова пиликнул. Я вынул его из кармана и, держа напротив Генри, открыл сообщение. Оно было от Эмили.

«Генри еще не убил своего никудышного помощника? »

Я фыркнул и написал ответ.

«Мои суперспособности в другом. И это не кулинария. Генри, как раз, не жалуется».

Генри, конечно же, прекрасно видел нашу переписку. Но я ничего не имел против, от него мне нечего скрывать.

— А что значит #БЕДОЛАГАРИД?

Я расхохотался, включил камеру, сделал наше селфи и отправил Эм.

— Блин, ужасное же фото, — возмутился Генри. — Зачем отправил?

— Ничего не ужасное. И я обожаю, когда мы так стоим.

Генри развернулся в моих объятиях и посмотрел на меня.

— Не увиливай, что за #БЕДОЛАГАРИД? Ты жаловался, что я пытался тебя убить?

Я кинул телефон на скамью, чтобы двумя руками поудобнее обнять Генри. Это не помогло, и я рассмеялся.

— Всего лишь упомянул, что на кухне ты готовишь как Мэгги Бир и придирчив как Гордон Рамзи. — Генри от удивления приоткрыл рот, чем насмешил еще больше. — А что такого? Ты же говорил, что я твой Локи в постели и Тор — на людях.

Генри насупился.

— Потому что так и есть. И помнится, ты меня недавно так отЛокил на столе, а я почему-то ничего еще не наМэггил.

Я взорвался от хохота и крепче его обнял.

— Ну и что.

— И на Гордона Рамзи я не похож, — пробубнил он мне в плечо.

— Не похож. Я пошутил. Знаешь ведь, что Эмили тебя обожает.

Телефон снова пиликнул сообщением, но не успел я опомниться, как Генри словно заправский ниндзя меня опередил и схватил его. Он прочитал сообщение вслух: «Боже, вы такие милашки, что тошно смотреть». Генри снова насупился.

— Ладно, может ее и прощу. — Затем прокрутил сообщения обратно до фотографии и посмотрел еще раз. Что-то промычал и покачал головой. — Ну…

— Что? — спросил я.

Генри повернул телефон экраном ко мне.

— Так умильно на меня смотришь.

Это правда. Пусть я и уткнулся ему подбородком в плечо, но глаза были прикованы к Генри, и моя улыбка говорила о многом.

— Я всегда так на тебя смотрю.

Генри вернул телефон, притворяясь рассерженным, но мечтательная улыбка выдавала его с потрохами.

— Так уж и быть, тебя тоже прощаю, — сказал он, изобразив Мэгги Бир. А затем, как Гордон Рамзи, хлопнул в ладоши. — За работу, инжир ждет. Еще предстоит закарамелизировать соус на медленном огне, разобраться с персиками, а потом и до рыбы очередь дойдет!

Я усмехнулся.

— Да, шеф.

***

Через два часа в дверь постучали. А вот и первые гости!

Глава 3

Генри

Ну вот, все блюда уже приготовили, осталось только запечь рыбу, на что уйдет совсем немного времени, и десерт, но его буду делать перед самой подачей. Мы снова приняли душ, и на этот раз раздельно. «Потому что Рид, бог ты мой, хватит уже меня искушать, у нас совершенно нет времени! » Потом оделись, кое-что подправили в праздничных декорациях и были готовы к встрече гостей.

Первыми прибыли Эм и ее парень Кристиан. На ней была футболка с надписью «Я получила подарок от Санты». На Кристиане — футболка с надписью «Подарок от Санты там» и большая стрелка, направленная на пах.

Я упоминал, что настоял на шутливой тематике в одежде? Да. И никто не удивился.

Я прочитал надписи, ахнул, затем взвизгнул и спросил Рида:

— А почему мы до такого не додумались? И типа шепотом сообщил Эмили: — У Рида ну о-о-очень большой подарочек!

Рид закатил глаза, а Эм рассмеялась и указала на веточку омелы, которую я прикрепил к ободку и надел на голову. Я жеманно вытянул губки и Эмили меня чмокнула. Я раскраснелся как невинная дева и когда пришел черед Кристиана, подставил ему щеку.

— Давай, под омелой все должны целоваться.

Кристиан покраснел от смущения, но вполне добродушно поцеловал меня в щеку, а Эмили в это время успела поцеловать Рида.

— С Рождеством!

— С Рождеством! — Рид расплылся в улыбке при виде надписи на ее футболке. — Мне нравится.

— Ага, — Эмили рассмеялась, стараясь сильно не смущаться. — Надо же как-то вам соответствовать!

Потом заметила, во что был одет Рид и расхохоталась. На нем был синий вязаный жилет на голое тело. Но это ведь Рид, и с таким шикарным телом он мог позволить себе носить все, что угодно и выглядеть при этом на миллион долларов. В конце концов сейчас лето[1]. Но на жилете был рисунок с двумя трахающимися оленями.

— Какая прелесть, — воскликнула Эм.

— Рад, что понравилось, — сказал Рид, широко улыбаясь. — Мне тоже нравится.

Тут Кристиан заметил мою футболку. На ней написано «Залазь, не стесняйся, мой дымоход всегда открыт». Может и перебор, но я ржал как конь, когда увидел ее в интернете. Кристиан не знал куда деваться от смущения, а Рид приобнял меня и рассмеялся.

— Боже, Генри, — произнесла Эмили с придыханием. — Потрясающая красота!

Согласен, мой дом выглядит как 3D-каталог дорогущих рождественских украшений. У меня почти месяц ушел на то, чтобы все выглядело идеально. Я постоянно что-нибудь подправлял и доделывал. Рид даже перестал закатывать глаза на каждое новшество. Просто умильно улыбался и целовал меня в затылок, словно обожал все, что бы я не делал.

Другой давно сбежал бы с воплями. Но Рид понимал меня. Без лишних слов.

Для украшения дома я выбрал серебристо-голубую гамму. И наша елка была прекрасна, как плод любви главной городской рождественской ели и елки Гризволдов из фильма «Рождественские каникулы».

Рид крепче прижал меня к себе.

— Генри сам все украсил! — сообщил он гордо.

— Ну, — я хотел поправить его, но посмотрел на часы. Была уже половина пятого. И Аника опаздывала. — Стол еще не готов. У Аники важная часть, но она опаздывает, даже не знаю, прощу ли ее. Похоже придется пересмотреть наш «договор лучших друзей».

Раздался стук в дверь, и я почти уже простил Анику, но это была не она. А Лачи и его девушка Му.

Да, вы не ослышались, ее звали Му.

Я тоже сначала сомневался, что имя настоящее. Когда Рид поделился, что Лачи нашел девушку и ее зовут Му, то попросил меня не задавать лишних вопросов. Надеюсь, это не родители так постарались с имечком. И хорошо, если это не прозвище, которое отражает ее натуру. А то вдруг она по пьяни любит изображать корову? Или, может, у нее грудь на вымя похожа?

Хорошо, что Рид не забыл хорошие манеры и поздоровался с друзьями. А то я стоял и сначала пытался понять почему это не Аника и где ее носит, потом представлял грудь со странными сосками и задавался вопросом, как с такими сосками носить лифчик.

— Проходите, — приветствовал Рид, пропуская гостей внутрь. — Генри? Все в порядке?

— Да, конечно, — произнес я, тряхнув головой и пытаясь выбросить образ бюстгальтера, похожего на резиновую перчатку. — Простите, я думал это Аника.

— Генри, это Му, — представил Рид девушку, которой так не повезло с именем. Слава богу, коровьи соски оказались не при чем! И я очень старался не ляпнуть это вслух!

— Приятно познакомиться! — произнес я, мысленно наградив себя медалью за то, что не растрепал все, что только что думал.

Му вся «цвела и пахла», у нее была отличная фигура, и по уровню тренированности она ничуть не уступала Риду, Лачи или Эм. Вроде Рид как-то упоминал, что Му тоже фитнес-тренер.

— Мне тоже. Спасибо за приглашение. У тебя потрясающе красиво. — Она слегка удивленным взглядом обвела гостиную. Я уж собирался поинтересоваться, за что ей досталось такое имя, как Лачи расправил свою футболку, чтобы Рид мог прочитать, что на ней написано.

Рид просто взорвался от хохота.

— Суперская футболка!

Му тоже показала свою футболку, Рид хмыкнул. Му гордо просияла.

У Лачи было написано «Позвени в мои колокольчики» и изображено два бубенчика и между ними леденец на палочке в виде члена. А у Му — рисунок Санты, который вытворял с рождественским оленем то же самое, что и мы с Ридом совсем недавно на обеденном столе. Олень Рудольф выглядел крайне довольным, если судить по улыбке и сверкающему красному носу, и к тому же ниже была надпись «Все, что я хотел бы на Рождество».

Все понятно.

Мы немного поболтали. Но вскоре я вернулся на кухню. Пока я занимался рыбой, Рид изображал радушного хозяина. В ступке я размолол соль и специи с лимонной цедрой и принялся натирать серебристую кожу. Развернул рыбину к стене, чтобы не пялилась на меня своими глазками.

Я услышал стук в дверь и с облегчением выдохнул, решив, что теперь-то уж точно Аника. Естественно, она начнет плести про пробки, или как Шон забыл какую-то важную фигню и им пришлось возвращаться. Но мы-то все знаем, кто виноват, и что Шон вечно за нее отдувается.

Но это опять оказалась не Аника. А Мелинда.

Она прошла ко мне на кухню. Ее мощная аура не шла ни в какое сравнение с хрупкой фигуркой. На ней были клетчатая юбочка со складками, гольфы и туфли как у школьницы, а вот на футболке красовалась надпись «Рождество — это секуляризация и коммерциализация религии, порождающая культуру обжорства и деградации».

Я прочитал и улыбнулся.

— Написать «Пошли все нахуй» было бы проще.

Мелинда усмехнулась, и ее очки в стиле Джона Леннона чуть приподнялись.

— Возможно. — Она оглядела кухню. — Помочь?

— Нет, спасибо, все под контролем.

Я уже заканчивал натирать окуня.

— Рыба добровольно согласилась на это?

Я посмотрел на свои покрытые солью руки.

— Ей дорого обошлось. Я далеко не каждому делаю солевые растирания.

Мелинда хмыкнула.

— Аники еще нет?

Я тяжело вздохнул.

— Нет, она опаздывает. Решила держать в заложниках мой центральный элемент для стола, потому что знает, как сильно он мне нужен. Стол без этой штуки не смотрится, а мне приходится искать новую лучшую подругу.

Мелинда не повелась на мои шуточные бредни. За годы, проведенные в роли моей личной помощницы, она давно уже ко мне привыкла.

— Аника никогда не опаздывает, а тебе не найти подруги лучше. Кроме вас двоих, таких придурошных больше нет.

Я прищурился.

— Если мы не на работе, еще не значит, что ты можешь говорить, что думаешь. Правила все те же. Если это не в мою пользу, то лучше соври.

Мелинда рассмеялась.

— Я никогда не смогу тебе соврать, Генри!

— Знаю. — Я закатил глаза. — Нужно будет прописать в твоем договоре этот пункт. Обязательная фальсификация правды ради лести.

— И зарплату поднимешь?

— Нет.

— Ну тогда, этот пункт не актуален.

Я вздохнул.

— Знаешь же, что не смогу без тебя обходиться.

Мелинда снова ухмыльнулась.

— Сможешь. Правда, не так эффективно.

— Вот уж спасибо.

— Всегда пожалуйста. И да, пахнет восхитительно! У тебя весь дом пропах волшебными ароматами.

— Благодарю. Я использовал разнообразные приправы. Надеюсь, всем понравится.

— Я даже не сомневаюсь!

— Который час?

— Пять.

— Черт!

Мелинда сразу догадалась, о чем я подумал.

— Ты пытался до нее дозвониться?

— Она сбросила, — признался я. — Может я переборщил немного. И Аника совсем не придет. Сама уже наверно ищет нового лучшего друга. Такого, который не потребовал бы декорацию для стола из Мельбурна.

Мелинда прекрасно знала, чего я мог наговорить подруге. Даже пересказывать не нужно.

— А может она в аварию попала? — прошептал я.

— Дай мне телефон, — сказала Мелинда, как раз когда он пропищал. Это сообщение от Аники: «Уже едем, прости»

Не знаю как объяснить, но сердце чуяло, что это Шон написал. Хотя почему же не знаю? Аника ни разу в жизни ни за что не извинялась.

Мелинда прочитала и нахмурилась. Еще один знак. Определенно что-то не так. Но Мелинда словно стряхнула с себя хмурое выражение, весело оглядела кухню и улыбнулась.

— Так чем могу помочь?

— Налей мне выпить.

Мелинда расплылась в улыбке.

— Это я могу.

Она достала из холодильника мое вино и не скупясь налила нам по бокалу. Мелинда составила мне компанию, пока я обжаривал окуня до золотистой корочки. Потом сунул рыбину запекаться в духовку, и как раз в этот момент раздался стук в дверь.

Послышались приветствия Рида и Аники с Шоном и поздравления с Рождеством, адресованные всем остальным. Мелинда сжала мою руку. А я облегченно выдохнул. Я выглянул в дверной проем, Шон как раз ставил на место долгожданный центральный элемент стола, а Аника направлялась ко мне.

Вместо приветствий или поздравлений с Рождеством, или хотя бы поцелуйчика в щеку, Аника потерла ладонью лоб. И вместо обычной шикарной и цветущей подруги, я видел уставшую и нездоровую. Я давно позабыл, что вообще на нее злился.

— Дорогая, как ты себя чувствуешь?

И как еще одно подтверждение недомогания послышалось урчание в ее желудке.

— Ох.

— Сейчас налью воды. Добавлю лимончика и тебе станет лучше, — сказал я и нырнул обратно на кухню. Налил воды в высокий стакан, добавил льда и несколько колечек лимона, приготовленных для окуня. И протянул Анике. — Вот, держи.

— Ты мой спаситель, — произнесла она, делая глоток.

Шон обнял ее за талию и улыбнулся.

— Прости, что опоздали.

Я отмахнулся.

— Да, ладно. — Если, честно, я больше волновался за Анику. — Дорогая, а как вчера прошел твой корпоратив?

Аника только простонала и закатила глаза. Это единственный ответ, который я получил. Определенно что-то случилось, но времени выяснять не было. Я устраивал самый важный ужин. Весь, конечно, испереживался из-за долгого отсутствия декора для стола, но спрашивать ничего не стал. Просто махнул рукой.

— Все будет готово через десять минут. Иди отдыхай.

Аника была готова расплакаться. Она подошла и поцеловала меня в щеку.

— Люблю тебя, Генри.

Шон увел ее. А я остался пялиться на дверь в немом молчании, словно та рыбина.

Черт, рыба!

Взяв прихватку, я вынул окуня из духовки, и, слава богу, он не сгорел. А выглядел вполне даже аппетитно. Я поставил противень на плиту как раз в тот момент, когда на кухню вошел Рид.

Он приобнял меня за плечи, и мы оба уставились на окуня.

— Все в порядке? — спросил Рид. — Он все еще пялится?

– Уже нет, — ответил я. — С Аникой что-то не так.

Рид развернул меня к себе и обхватил мое лицо ладонями.

— Уверен, что она сама расскажет, когда будет готова. Как и всегда.

Странно было слышать это от Рида.

— Ты что-то знаешь, да?

— Нет. Лишь то, что она тебя любит.

Я вздохнул.

— Ты опять само совершенство.

Рид широко улыбнулся и запечатлел на моих губах нежный поцелуй.

— Что-нибудь отнести на стол?

Поцелуй разрывать так не хотелось, но в соседней комнате было полно гостей, поэтому я согласился.

— Да, пожалуйста.

Мы сервировали блюда в мои самые крутые тарелки и салатницы и вышли к гостям.

— Прошу к столу, — произнес я громко.

Все стали рассаживаться по местам, с удивлением разглядывая то, что мы наготовили, а также самый красивый центральный элемент стола.

— Генри, ничего себе! — произнесла Эм.

— Это потрясающе, — добавил Лачи.

— Ты превзошел сам себя, — улыбаясь произнес Шон.

Рид сел рядом со мной.

— Подождите! — И вдруг вскочил из-за стола и ринулся на кухню. Я замер, гадая, что же я мог забыть. Соусницы на месте, ложечки разложены по всем блюдам, напитки есть у всех…

Рид вернулся и робко встал передо мной.

— Генри всегда снимает кольцо, когда готовит или убирается, — пояснил он для всех. И тут я заметил, что Рид держал мое обручальное кольцо. Сердце екнуло, как и всякий раз на этом моменте.

— Генри, — нежно произнес Рид. Он задержал дыхание и медленно выдохнул. — Ты выйдешь за меня?

За столом кто-то пискнул, но я не стал оборачиваться. Я не мог отвести взгляд от Рида. Смотрел в его прекрасное лицо, его потрясающие глаза и прекрасную душу, скрывающуюся за ними.

— Конечно, выйду, — ответил я.

Послышались аплодисменты и Рид с улыбкой меня поцеловал. Естественно, я покраснел. Я не мог это контролировать. И весь розовощекий и взволнованный занял свое место.

Му, пытаясь скрыть улыбку, прикрыла лицо ладонями, но ее глаза были широко распахнуты. Уверен, что удивленный писк был ее. Наверно подумала, что Рид делал это впервые. Я глотнул вина.

— Рид всегда делает мне предложение, когда я снимаю кольцо. Даже, после того, как я просто помою посуду

— А-а-а, — воскликнула она со странно-счастливым выражением лица. — Это так мило!

Я положил ладонь поверх руки Рида.

— Очень.

Выражение счастливого удивления на лице Му стало глубже.

— И ты всегда говоришь «Да»?

Я ответил на этот вопрос глядя в глаза Риду.

— И буду говорить так, хоть миллион раз.

Рид наклонился со своего места, чтобы поцеловать меня в щеку, а я заметил, как Аника снова с мокрыми от слез глазами потягивает воду, чтобы отвлечься.

Мелинда это тоже заметила, и прежде чем я успел отреагировать, громко со мной заговорила.

— Генри, а что это такое ты наготовил?

«Ах так! Меню значит заинтересовало. Еда». Рассказать за пару минут то, что я планировал почти месяц и готовил целый день. Я прочистил горло и стал указывать на каждое блюдо.

— Ветчина в апельсиновой глазури. Салат из инжира со специями. Салат из персиков, лайма и чили. Паста «Лингуине» с сыром «бокончини» и лимонной заправкой. Греческие тарталетки с поджаренными помидорками черри, и основное блюдо — запеченный окунь с хрустящей корочкой и айвой.

— А почему у окуня лицо прикрыто? — спросила Му. Я стал подозревать, что Му такая же болтушка, как и я.

— Чтоб не подглядывал, — ответил я.

Аника фыркнула в свой стакан, и мы встретились взглядами. Она улыбнулась своей обычной улыбкой, от которой все тревоги у меня улеглись.

Глава 4

Рид

Рождественский ужин был восхитителен. И дело не столько в еде, сколько в компании. Генри заранее составил праздничный плейлист, поэтому мы наслаждались едой под музыкальное сопровождение Бинга Кросби. Даже Аника и Генри выглядели вполне естественно. Хотя Генри все-таки прав. У Аники, определенно, что-то произошло. Сначала я подумал, что это всего лишь похмелье после ее вчерашнего корпоратива. Но похоже все гораздо сложнее. Ведь с аппетитом у нее все в порядке. Как и у всех.

Вокруг то и дело слышались одобрительные возгласы по поводу того или иного блюда. Кулинарные творения Генри всегда вызывали один и тот же эффект. И я давно привык к возгласам «боже мой» и «какая вкуснотища». И зачастую тоже не мог сдерживать восторга.

Все, что когда-либо готовил Генри, каждый кусочек, это оркестр вкусов! Сладкий, соленый или пряный. И идеальное сочетание структуры: нежная или хрустящая. Гастрономическая симфония!

Я понятия не имею, как Генри это удается, но каждое блюдо, приготовленное его руками — настоящий шедевр! В Австралии на Рождество всегда готовят различные блюда из мяса, множество салатов, а также вегетарианские закуски. Но Генри превзошел все ожидания. И, кстати, он прекрасно знал, что путь к моему сердцу лежал через желудок. Конечно, я полюбил его не за кулинарные способности… И продолжал бы любить, даже, если бы Генри перестал готовить совсем. И этот ужин, в канун Рождества, стоил всех недель тщательного планирования и затраченных сил и нервов.

Вот сижу я сейчас за столом, смотрю на Генри, на наших самых близких друзей. Все едят, смеются и разговаривают. А Генри просто сияет счастьем! Его рука то и дело сжимает мое бедро. И от этого счастлив я.

И я вовсе не шучу, когда каждый раз надеваю ему кольцо на палец и прошу выйти за меня. Мгновения, когда его глаза встречаются с моими, а дыхание замирает, никогда ни с чем не сравнятся.

Мы не планировали в этот вечер долго засиживаться, ведь это канун Рождества. К восьми вечера Генри подал свой десерт «Павлова» со свежими ягодами. Ужин подходил к концу. Все тихо переговаривались.

— Какие планы на завтра? — спросила Мелинда.

— Обед с семьей Генри и ужин с моими родственниками. — Я кивнул в сторону огромной рождественской елки и кучи подарков под ней. — Генри и здесь отличился. Чересчур балует наших племянников.

Генри одарил меня теплой улыбкой.

— Мне так нравится, когда ты зовешь их нашими.

Они перестали быть только моими и стали нашими сразу, как только ты согласился выйти за меня.

— Потому что так и есть.

Аника извинилась и отошла в ванную. Шон с непроницаемым выражением потягивал пиво.

Эм, не заметив состояния Аники, кивнула в сторону шестифутового подарочка.

— Это он?

Я широко улыбнулся.

— Ага.

Генри вздохнул.

— Зря ты ей потакаешь. — Затем он заметил, что за столом все смотрели с интересом. Только Эмили улыбалась. Еще бы, ведь она была в курсе всей истории. — Дело в том, что моя мать… сходит с ума по Джорджу Клуни. Вот Рид и купил картонного Джорджа в полный рост.

Я рассмеялся.

— А Генри заставил завернуть его в подарочную бумагу. Целый рулон ушел!

Генри выгнул бровь.

— Так Рид его в прихожей поставил. Вот иду я в туалет, а тут он. Я всякий раз думал инфаркт случится. Потом Рид спрятал его за дверью нашей спальни. Я чуть не помер!

Я хохотнул.

— Генри заверещал тогда ничуть не хуже Барри Гибба, а отскочил вообще, как Джеки Чан в фильмах про кунг-фу. Я целый час ржал.

— И спал на диване, — добавил Генри. — Ржать, когда я чуть не умер! Такое всегда будет караться ссылкой на диван.

Я от души рассмеялся.

— Только угрожал отправить спать на диван. Когда дар речи вернулся.

Генри шмыгнул носом и вздернул подбородок.

— Естественно я не мог говорить. На меня в собственной спальне напал Джордж Клуни и пытался убить.

Я как мог старался не улыбаться и не смеяться, но не получилось. Я приобнял Генри и притянул ближе, чтобы поцеловать.

— Прости за этот случай, милый. И да, после такого, Джорджа следовало упаковать.

Генри показательно вздохнул.

— Я даже представить боюсь, что моя мама будет с ним делать. Мне уже жалко этого картонного Джорджа. — Все рассмеялись, а Генри чуть наклонил голову и уставился на Му. — Так-с, я тут хотел спросить… Му. Почему именно Му?

Му моргнула и невозмутимо произнесла:

— Как мычание?

Я изо всех сил старался не рассмеяться, но не удержался. От сдерживаемого смеха меня потряхивало, а я ведь парень немаленький. То есть скрыть бы все равно не получилось. Генри, выгнув бровь, посмотрел на меня так, что другой бы испугался до чертиков.

Я сразу перестал смеяться.

А вот Му нет. Она сочла это прикольным.

— Меня зовут Моника, — пояснила она. — Мама в детстве называла Мони-му, а потом просто Му. Так с четырех лет это короткое Му и осталось.

— А, понятно, — произнес Генри. — Я все пытался представить, как выглядит бюстгальтер для коровьего вымени, но на ум всегда приходила резиновая перчатка. И эта картинка меня пугала.

Все замолкли с широко распахнутыми глазами. Только Аника, возвращаясь на свое место, рассмеялась. Я усмехнулся и положил руку Генри на плечо.

Еще минут двадцать мы смеялись и обсуждали кто чем планирует заниматься завтра. Первыми засобирались Эм и Кристиан.

— Помочь? — спросила Эмили и уже начала убирать тарелки.

Генри уставился на нее с удивлением.

— С ума сошла! Поставь на место!

— Генри, — сказала Эм. — Ты и так все сам приготовил. Это наименьшая благодарность за ужин.

— Для меня это только в удовольствие. Правда. — Генри глянул на меня. — Любимый, скажи, что я обожаю и готовить, и убираться.

Я широко улыбнулся.

— Так и есть. Оставьте все.

— Но, — начала протестовать Эм.

— Вы гости, — ответил Генри. — Я разрешу убраться только тому, кто победит меня в танцевальном батле под Кайли Миноуг. И, поверь, многие пытались.

— И все проиграли, — ласково произнесла Аника. — Что не очень-то приятно.

Мелинда добавила:

— Я думала «Отверженные» подойдут больше.

Генри вздохнул.

— Может и больше, но как вспомню шнапс… Правда, Аника?

Аника снова позеленела.

— Даже не напоминай.

После череды прощаний и пожеланий счастливого Рождества все ушли. Остались только Аника с Шоном. Они сидели за столом словно уходить не собирались. Аника, конечно, выглядела снова взволнованной и стало понятно, что мы скоро узнаем, что ее беспокоило.

Она взяла стопку тарелок и отнесла их на кухню. Генри нахмурился, но взял несколько подносов и последовал за ней.

Я повернулся к Шону.

— Все в порядке?

Он долго на меня смотрел, потом кивнул.

— Да. Но им с Генри нужно поговорить.

«Черт»

— Звучит не очень хорошо.

— Тут такое дело… — Шон вздохнул. — Пусть они поболтают, а мы начнем убираться.

— Точно.

Мы собрали тарелки, салатницы, столовые приборы, стаканы и отнесли на кухню, где Генри пялился на футболку Аники. Затем растерянно посмотрел на саму подругу.

— Ничего не понимаю.

Если честно, то я заметил эту надпись сразу, но подумал, что просто не понял шутки. На ее футболке было написано «Ctrl+C».

Затем мы с Генри одновременно посмотрели на футболку Шона.

Там тоже было «Ctrl+C».

Аника нахмурилась и взяла Генри за руку.

— Давай поговорим.

Генри выглядел ошеломленным и просто тупо кивнул. Аника повела его в гостиную.

— Рид, — произнесла Аника. — Тебя это тоже касается.

Вот теперь я серьезно забеспокоился.

Аника села на диван и притянула к себе Генри. И так как я не хотел быть от него далеко, то сел рядом на подлокотник. Аника сложила руки у груди словно ей стало плохо и у Генри участилось дыхание.

— Ты бросаешь меня? — Его голос прозвучал необычайно тихо. Я положил руку ему на плечо, потом стал поглаживать спину.

Аника загадочно усмехнулась, но не ответила. Просто взяла сумочку и достала маленький рождественский подарок.

— Открой. — Шон присел на журнальный столик и положил руки на колени Анике.

Генри потянул за ленточку, потом стал возиться с бумагой — его руки дрожали. Я никогда не видел его таким взволнованным. Я сжал плечо Генри, давая понять, что я рядом, потому что подарок он разворачивал словно там была граната.

Внутри лежала какая-то ткань. Генри взял ее, а Аника разрыдалась.

Глава 5

Генри

Я не понимал, что происходит и пытался дышать ровнее. Весь день, а если точнее, то последние несколько недель, Аника вела себя как-то странно. Сначала я все свалил на стресс, ведь перед Рождеством у нее всегда полно работы. А нервов тратилось и того больше. Я же был увлечен подготовкой к праздничному ужину. И видимо, что-то пропустил.

Из рождественского свертка я вынул небольшой, необычайно мягкий на ощупь, кусочек ткани. Аника вдруг расплакалась (чего раньше никогда не делала! ) и я запаниковал.

Я даже огляделся, не случился ли пожар. Шон (кстати, тоже глаза на мокром месте) улыбался и поглаживал Анику по коленке, и только твердая рука Рида на моем плече удерживала от желания вскочить и заорать от ужаса.

— Генри, успокойся, — прошептал Рид.

«Успокоиться? Как он может такое сейчас говорить? Боже, он что-то знает? Или просто хорошо изучил меня, поэтому и просил успокоиться».

Аника тряхнула головой и смахнула слезы.

— Чертовы гормоны, — произнесла она.

— Разверни, — сказал Шон, кивнув на кусочек ткани, который я сжимал.

Я судорожно его развернул. Это оказалась маленькая футболочка. Совсем малюсенькая, для младенца.

И на ней написано «Ctrl+V».

Что еще за «Ctrl+V»?

Я замер, пытаясь понять, что могла означать эта надпись. До меня доходило долго.

У Аники и Шона «Ctrl+C».

А тут «Ctrl+V».

Копировать, копировать, вставить.

О бо-о-о-оже!

— Это правда? — пискнул я.

Аника кивнула и разревелась пуще прежнего.

— На самом деле? — спросил я громче. Аника всхлипнула, и я обнял ее, разревевшись за компанию. — По-настоящему?

— Правда по-настоящему, — пробубнила она, уткнувшись в мою футболку.

Но прежде чем впасть в неописуемый восторг, до меня дошло, что Аника плакала. Мы, конечно, оба успели пореветь, но у меня-то были слезы радости, а вот у нее… У нее нет. Я отстранился, чтобы видеть лицо подруги.

— Вы счастливы? Это ведь хорошая новость?

Аника еще больше разревелась, поэтому я посмотрел на Шона. Он тоже был в слезах, но кивнул.

— Да. Это хорошая новость.

— Тогда почему ревете? — всхлипнув спросил я.

— Я не могу остановиться, — ответила Аника. — Реву по любому пустяку. Кто-нибудь просто скажет «привет» или «как дела» и я в слезы. Грустная песня по радио и я реву. Счастливая песня — тоже реву. Даже срочный выпуск новостей или обычная реклама, просто потому что там показали щеночка. Чертовы щеночки! Я почти месяц не могу спокойно посмотреть шоу «Оденься к свадьбе».

Я шумно выдохнул.

Поток слез увеличился.

— Да, знаю. Только и делаю, что плачу. Даже расплакалась, когда смотрела «Титаник».

Я не стал упоминать, что на «Титанике» всегда реву. Но мне людей очень жалко.

— Но у нас ведь будет ребенок, так? — спросил я. — И я стану дядюшкой?

Аника вся в соплях и слезах кивнула, и я снова обнял ее.

— У вас будет ребенок? — спросил Рид. Шон кивнул, а Аника всхлипнула. Рид поднялся и пожал Шону руку. — Простите, я не врубился в эту тему с надписями.

Шон рассмеялся.

— Да, это компьютерный слэнг. — Шон работал программистом, а мне и в голову не пришло, что Рид мог не понять.

Я отстранился от Аники и протянул руку Риду. Он быстро взял ее.

— Мы с тобой опять г-дядюшки.

— Что за г-дядюшки? — спросила растерянная и заплаканная Аника.

— Геи дядюшки, — пояснил я совершенно очевидную вещь. На что Аника закатила глаза. — Я избалую вас обоих, — на полном серьезе предупредил я ее. — Ты ведь знаешь, да?

Теперь она рассмеялась, но потом снова расплакалась.

— А я так боялась сообщать тебе.

Я замер.

— Почему?

— Не хотела испортить твой ужин, — шмыгнула она.

— Ты бы ничего не испортила, — ласково произнес я. — Наоборот, ты сделала его идеальным.

— Я опоздала, потому что не могла прекратить реветь, и не хотела надевать эту футболку. Надевала, и опять снимала. — Аника махнула рукой по сторонам. — И… еще… потому…

— Почему?

— Я совершенно не представляю, что делать. Из меня выйдет ужасная мать.

Мы трое в один голос ответили:

— Неправда!

Аника снова разревелась. Она несколько раз открывала и закрывала рот, но так и не смогла произнести ни слова. Только сильнее плакала.

— Аника, милая, — произнес я, сжав ее ладонь. — Ты будешь самой крутой матерью в мире. Как давно мы знакомы?

Она вытерла нос свободной рукой.

— Целую вечность.

— Было хоть мгновение, когда ты пасовала перед трудностями? Разве ты когда-нибудь не справлялась, если за что-нибудь бралась? Ты всегда и во всем преуспеваешь! И ребенок не станет исключением. Вы с Шоном будете прекрасными родителями. А с такими шикарными дядюшками как мы с Ридом, малышу вообще не о чем волноваться.

— Аника, — мягко произнес Рид. — Позволь расскажу тебе кое-что?

Она перестала лить слезы и кивнула.

— Да.

— Ты же знаешь, я вырос в большой семье. У брата и сестер уже есть свои дети и у двоюродных тоже. По-моему, даже у некоторых из их детей появились собственные. И знаешь что? Все до единого утверждали, что не представляли, что в таком случае делать. Так вот, на этот случай нет никаких инструкций. И идеальных родителей тоже не существует. Шон и мы с Генри всегда будем рядом.

Аника снова разревелась и Шон, не выдержав, притянул ее к себе на колени, и она уткнулась ему в шею. Он успокаивающе погладил Анику по волосам, по спине, и она прижалась еще крепче. Я никогда раньше не видел подругу такой уязвимой.

— Я уже все ей объяснял, — поделился Шон. Он сделал несколько глубоких вдохов. Аника успокоилась и перестала плакать. Шон ласково проворковал: — Тебе лучше?

Аника кивнула.

— Чувствую себя дурой.

— Почему сразу дурой, — произнес я.

— Вот не надо, — сказал Рид, — если кто и дурак, то это я. Я даже не понял про копировать-копировать-вставить.

Аника рассмеялась и выпрямилась, вытирая лицо.

— Теперь я ужасно выгляжу.

— Ты красавица, — произнес Шон, вытирая ей щеки и смотря на Анику как на богиню. От такой сильной любви мое сердце забилось сильнее, а глаза наполнились слезами. Шон прошептал Анике: — Теперь, когда ты все рассказала, стало лучше?

Аника кивнула и испустила судорожный вздох облегчения.

— Да. Я так не хотела скрывать от тебя, — она посмотрела на меня, — но врачи говорили, что до двенадцатой недели лучше никому не сообщать. Но меня очень тянуло поделиться с тобой, Генри. — Аника нахмурилась и уже готова была снова зареветь, но тряхнула головой. — Боже, сколько можно уже лить слезы! Чертовы гормоны.

— Двенадцать недель? — переспросил я. — И когда срок?

— Восьмого июля.

— О-о-о, — пропел я. — Зимний малыш! Я уже представляю все эти милые шапочки, пинеточки, мягкие одеяльца и плюшевых мишек.

Рид рассмеялся и притянул меня к себе.

— Я постараюсь его сдерживать, но ничего не обещаю.

Все заулыбались, и на миг наступила тишина.

— С этого момента все меняется, — произнесла Аника. Она все еще сидела на коленях у Шона, а он обнимал ее за талию. — Ничто уже не будет прежним.

Я похлопал Анику по коленке.

— Все становится только лучше.

Аника кивнула и в попытке сдержать слезы обмахнула лицо ладонями.

— Знаю! Боюсь до чертиков, но все же будет хорошо?

— Конечно, все будет хорошо, — прошептал я.

Рид наклонился ко мне и поцеловал в макушку.

— Все будет просто замечательно.

Аника зевнула и застонала.

— Боже. В последние дни я чувствую себя ужасно. Устаю, реву по любому поводу и постоянно хочу есть.

— Я такой же, один в один, — сказал я. — Причем, в любой день.

Аника засмеялась, но тут зевнул Шон, потом Рид, а потом и я за компанию.

Ну вот, это заразно.

— Пожалуй, лучше отвезти ее домой, — сказал Шон, все еще смотря на Анику как на самое ценное сокровище в мире.

Она кивнула, я встал и помог подняться. Захотелось срочно обнять Анику, что я немедля и сделал.

— Аника, люблю тебя.

— И я тебя, Генри.

Я отстранился и вздохнул.

— С Рождеством!

— С Рождеством, — ответила она. — Зайдешь завтра?

— Конечно зайду.

— Аника, — невозмутимо произнес Рид. — Ты же знаешь, он будет звонить каждый день по нескольку раз вплоть до восьмого июля, чтобы убедиться, что у тебя все в порядке.

Она кивнула, ее глаза снова наполнились слезами.

— Знаю. Поэтому и люблю его.

Теперь в моих глазах стояли слезы. Я положил руку на плечо Шона и сказал:

— Отведи уже ее домой, а то я тоже разревусь. И поздравляю вас!

Шон обнял меня, потом Рида, Аника сделала то же самое. Мы помахали им вслед, и когда закрыли за ними дверь, я прислонился к косяку и вздохнул.

— У нас скоро будет еще один племянник.

Рид обхватил мое лицо ладонями и нежно поцеловал.

— Будешь баловать по высшему разряду?

— И, пожалуй, чтобы ничего не пропустить, заведу планер.

Рид хохотнул.

— Бедная Аника. Вот попала.

— Да все с ней будет в порядке. Ведь я тоже постоянно устаю, хочу есть и реву.

Рид прижал меня к дверям.

— Ты тоже беременный?

Я фыркнул, но так и не смог отшутиться, потому что Рид ткнулся носом мне за ухом, и мозг коротнуло.

— Наверно, — выдохнул я. — А если нет, то будем вечность продолжать попытки забеременеть.

Рид усмехнулся и поцеловал.

— Хотел предложить прибраться на кухне, но, по-моему, делать детей гораздо приятнее.

И насколько это приятнее я понял по его члену, упирающемуся мне в живот.

— Можешь делать со мной детей сколько пожелаешь.

Вжимая меня в дверь, Рид прошептал в самые губы:

— Ты же помнишь, что я люблю всякие состязания?

Ну еще бы я забыл! Он каждый день только и делал, что бил свои же собственные рекорды.

— О, да!

— И попыток будет много. Ни за что не позволю Санте сегодня заправлять. Говоришь, Санта может только раз в год?

Я усмехнулся и обхватил ладонью эрекцию Рида.

— Тогда мы за один раз сразу близнецов заделаем?

Рид рассмеялся и, взяв меня за руку, повел в спальню. Он повернулся ко мне. Даже в темноте комнаты было видно пламя в его глазах. Рид всегда тонко чувствовал мои потребности. Утром я нуждался в жестком и страстном сексе. А сейчас хотел неторопливой ласки.

И Рид не подвел.

Через двадцать минут я лежал обнаженный на кровати, а Рид между моих бедер. Я дрожал, дыхание было сбито, Рид высушил меня до последней капли и сейчас облизывал губы. Я был готов и страстно желал почувствовать его внутри себя. Рид задрал мои ноги, наклонился, чтобы поцеловать и протолкнулся внутрь. Такой жаркий, распирающий, совершенный.

Я задержал дыхание и Рид замер.

— Все в порядке? — спросил он. Рид всегда обо мне заботился.

— Лучше не бывает, — выдохнул я.

Он лукаво улыбнулся.

— Признайся, после оргазма ты наслаждаешься моим членом, распирающим тебя изнутри.

Я бесстыдно заскулил. Боже. Казалось, все мои органы раздвигались под напором его члена.

— Господи, да!

Рид качнул бедрами и глухо простонал. Его глаза были закрыты, а челюсть сжата.

— О Генри, — прошептал он.

— Рид, — едва слышно отозвался я. Он обожал, когда я произносил его имя.

Рид снова застонал и резко толкнулся. Я вскрикнул, чувствуя заполненность, ощущая Рида, его любовь и совершенство нашей близости. Рид просунул руки под меня, крепко обхватил и стал двигаться, скользя внутрь и обратно, с каждым толчком даря рай на земле.

Мы занимались любовью. Медленно и нежно. Целовали и ласкали друг друга. Пока Рид не напрягся, не в силах больше сдерживаться, толкнулся глубже и сильнее, и застонал. Он содрогался от оргазма, пульсируя внутри меня, а я его обнимал.

Потрясающее ощущение.

Мы пытались восстановить дыхание, Рид так и лежал сверху, а я лениво поглаживал его по спине и шептал всякие милые пошлости на ухо.

— Хо-хо-хо, — пробормотал Рид мне в шею, изображая Санту.

Я поцеловал его в плечо.

— По-моему, три раза назвать меня шлюшкой[2], уже перебор.

Рид затрясся всем телом в безмолвном приступе смеха.

— С Рождеством, Генри.

— С Рождеством.

Я даже не пытался пошевелиться, Рид выскользнул из меня и, перекатившись вместе со мной на бок, обнял и поцеловал в висок.

— Это первый ребенок.

Я хмыкнул.

— А второго когда делать начнем?

— Дай мне двадцать минут.

— Хочешь пораньше получить свой рождественский подарок?

— Я только что его получил.

Я поцеловал Рида в ключицу.

— Такие подарки ты можешь получить в любой день. И, если захочешь, то дважды.

Рид глубоко вдохнул, издав довольный звук, и на выдохе обнял еще крепче.

— Отличное предложение!

— Так, хочешь или нет?

— Не терпится до утра?

— Да.

— И даже поваляться двадцать минут не дашь?

Я снова фыркнул и вывернулся из его объятий, подошел к шкафу, где хранился мой подарок, и вернулся в постель. Рид лежал на спине, наблюдая за мной, и когда я положил маленькую коробочку ему на грудь, широко улыбнулся. Это была подарочная коробочка, в которых обычно дарят украшения.

Взгляд Рида стал серьезным, он сел и подтянул покрывало до наших бедер.

— Генри, — прошептал он, разглядывая коробочку. От трепета в его голосе по моей коже прокатилась волна тепла.

— Открывай.

— Включи свет, пожалуйста, — попросил он.

Я потянулся и нажал на сенсорную лампу. Мягкий свет залил спальню. Приоткрыв коробочку и заметив в ней черное кольцо, Рид затаил дыхание. От меня не укрылось легкое замешательство.

— Не честно, что я один ношу кольцо, — решил я пояснить. — Понимаю, что из-за всяких ваших штанг и прочего оборудования ты не смог бы его носить. Но это кольцо особенное. Оно силиконовое, мягкое. Никакие гантели его не повредят. А если зацепится, то палец себе не оторвешь.

Рид посмотрел на меня взглядом полным любви и умиления. И с трудом сглотнул.

— Генри, оно великолепное. Потрясающее! — Рид попытался достать кольцо из коробочки, но пальцы его дрожали.

— Давай помогу. — Я вынул кольцо и отбросил коробку в сторону. Рид вытянул левую руку, я поднес кольцо к его пальцу и замер. Посмотрел ему прямо в глаза и тихо, но уверенно спросил: — Рид, окажешь ли ты мне невероятную честь, став моим мужем?

Его подбородок задрожал, и даже в приглушенном свете было заметно, как заблестели глаза. Рид кивнул.

— Да. Навеки вечные, Генри.

Я надел кольцо ему на палец. Рид прижался к моим губам и повалил обратно на постель. Не разрывая поцелуя, он накрыл мое тело своим.

И двадцать минут для восстановления уже были не нужны. В эту ночь Рид поставил новый рекорд по количеству детей, которых мы пытались завести. Встречаться с нашими семьями, похоже придется в раскорячку, но мне было все равно.

Как раз, когда Рид уложил меня лицом вниз и заполнил собой до предела, я случайно рассмеялся.

Рид замер.

— Что смешного?

— Просто представил себя в роли Рудольфа, а тебя на месте Санты, и как бы сейчас сверкал мой нос.

Рид усмехнулся мне в затылок и вонзился настолько глубоко и сильно, что я застонал как хо-хо-хо.

Я опять рассмеялся, а Рид снова вонзился, превратив мой смех во что-то иное. Ну точно, завтра буду ходить в раскорячку…

С веселеньким Рождеством меня!

Эпилог

Генри

Мы с Аникой расположились на диване. Она улеглась головой мне на колени, а одну ногу спустила на пол. Шон с Ридом смотрели повтор игры с Майклом Джорданом, а я кормил подругу лимонным джелато. Плакать она стала меньше, а вот есть больше, что, в общем-то, меня устраивало. Нет, против слез я ничего не имел, но мороженное любил больше.

Моя гостиная приобрела свой обычный вид, рождественские украшения убраны до следующего года. Одиннадцать вечера. Оставался час до Нового года, а жара еще не спала, и мы не собирались ничего устраивать, нам и так было хорошо.

— Крутая у нас тусовка, — произнесла Аника.

— Ага, — согласился я, зачерпнув джелато. — Это еще до тридцати мы могли себе позволить всякие шнапс-шоу с песнями на столах.

Аника фыркнула.

— Весело было.

— Очень. Но сейчас тоже здорово.

Аника глубоко вздохнула и на выдохе буркнула:

— Да уж, умора.

— Мы со всем справимся, — произнес я тихо.

— Ага. Все будет охуенно, даже если через задницу.

— Ну, у меня никогда ничего не было через за… — я замолк на полуслове. — Так, это слово не подходит, и мы оба это знаем.

Аника рассмеялась, Рид же еле сдерживал улыбку.

— Я опять хочу в туалет, — заявила Аника. После ужина она уже раз пятнадцать сбегала. Шучу, конечно, но пять — точно. Я, кстати, тоже.

— Снова? — спросил я, помогая подняться.

— Я и сама могу встать, — огрызнулась Аника. Она снова была собой, моей самой любимой подругой. — Я не виновата, это все мой мочевой пузырь.

— Я знаю эти ощущения, — промямлил я, вспоминая, как во время секса с Ридом у меня распирает внутренности.

— Откуда? — спросила Аника, выходя из гостиной.

— Не уверен, что тебе нужны подробности, — крикнул я. — В них фигурируют большой член и анальный секс.

Было слышно, как Аника ржет в туалете, а Рид с Шоном уставились на меня. Я отмахнулся.

— Все в порядке. Но, если мне придется удалять аппендикс, скажите хирургу поискать его в районе легких. — У Шона в безмолвном приступе смеха затряслись плечи, а Рид медленно прикрыл глаза. Я глотнул вина. — Это правда.

Аника вернулась и снова устроилась на диване, но уже с малиновым джелато.

— Я тут спросить хотела, — произнесла она. — А что тебе Рид подарил на Рождество?

— Билеты на встречу с Божеством, — ответил я.

Аника моргнула.

— Что?

— На концерт Барри Гибба в оперном театре.

Аника чуть ложечку не проглотила. И немного закашлялась, но вроде не подавилась. Аника села и уставилась на Рида.

— Неужели?

Рид гордо улыбнулся.

— Да.

Аника перевела взгляд на меня и медленно покачала головой.

— Теперь понятно, почему ты за него замуж собрался.

— А то!

— Да. — Рид зарделся. — Я такой. Жених века.

— Я твоя Бьенсе, — ответил я. — Ты мой ДжейЗи.

Рид закатил глаза, но улыбнулся.

— Устроим танцевальный батл? — Выставил левую руку и пропел «надень уже кольцо».

Я ахнул.

— О, нет!

Аника зашлась смехом.

— Черт, я снова хочу в туалет.

— Да, Рид, — произнес я тоненьким голоском. — Не заставляй беременных бегать в туалет.

Если честно, я уверен, что Рид смог бы меня перетанцевать. Хотя это только припев…

Какое-то время мы молчали, потом Аника громко и протяжно зевнула.

— Может к черту Новый год?

— Ты устала? — спросил я.

Она кивнула и протянула мне остатки мороженого.

— Все, не могу.

— До полуночи осталось десять минут, — ответил Рид. — Не хочешь подождать?

Аника вздохнула, но согласилась. Мы переключили телевизор на главную трансляцию. Шон обнял Анику, Рид — меня, и все вместе стали отсчитывать секунды до нового года. Ведь он принесет всем глобальные перемены в жизни. Свадьба, ребенок. Нас станет не четверо, а пятеро.

В нашей СЕМЬЕ будет уже не четыре человека, а пять.

Рид нежно меня поцеловал. И шепотом пропел строчки из новогодней песни:

— За старое доброе время.

— За то, что минуло и то, что еще впереди.

— Навеки вечные, Генри.

— Навсегда.

Конец

[1]Австралия находится в южном полушарии и времена года тут «наоборот». С декабря по февраль — австралийское лето.

[2]Hoe (или ho) – сокращенная форма whore (шлюха).