Геннадий Кононов. Свидание с Магдалиной

Геннадий Кононов

Свидание с Магдалиной

СЧ, №39

Жара. В местности, где тень тщетна, жара. Разбитые ноги едва чувствуют каменистую почву. Ткань на спине твёрдая, ломкая. Корчатся маслины. Перетекает в вечность выгоревшая голубизна. О, сумерки народа – чёрно-жёлтые варварские земли, породившие Свет…

К вечеру он стоял на коленях у колодца. Господи, неужели я дошёл…

Как мне найти Марию?

Приближающиеся женщины с любопытством и смущением смотрят на усталого путника, на его мокрое лицо, на стройные, сильные ноги. Одна из них указывает рукой.

…Послушай, сынок… К чему ты собираешь эти россказни? Он скоро вернётся.

Старуха возится у очага. Грязь въелась в руки – не отмыть. Закопчённое лицо в глубоких морщинах.

Крепкие зубы бродяги рвут чёрствую лепёшку. Сума со свитками лежит у ног.

Зря… Тридцать лет как, издох Ирод Антипа. Все ученики Иисуса ушли. Время кончается.

Из тех, кто был Ему близок, осталась лишь ты.

Я давно уж выжила из ума и многое забыла. Не могу работать. Община дает мне хлеб. Ступай к ним.

Меня зовут Зенон. Ребёнком я учился у Дидима Иуды Фомы. Ты не должна прогонять меня.

Я помню Фому…

Он умер.

Все умерли, Зенон. Кого распяли. Кто от ножа наёмника. Нас побивали камнями и объявляли безумными…

Да, их уже нет на земле. Они рядом с Учителем. Смотрят на нас, погрязших в грехе и мерзости. Осталась одна эта старуха. Может быть, она не всё позабыла.

Видишь ли, сынок, Иисус не любил записей. Не ты первый… Матфей тоже пробовал, а потом Марк, уже со слов Кифы… Равви очень смеялся, читая свитки Матфея, и говорил, что всякое писание подложно.

Мне нужно знать.

Людям нужен только хлеб. Только вино. Одна лишь любовь. И немного веры. Знаешь, ведь евреи счастливее христиан. Ты бродил по миру, ты видел: все суетятся ради утробы, обременяя землю. Молятся старцы, надеясь, что могут искупить свой грех. Пашут и воюют мужи. Рожают женщины. И дети играют черепами предков. К чему слова?

Как выскажешь истину без слова?

Они путают Зенон. Их можно толковать как угодно, и поэтому у вас совсем другой Равви. Не Тот, кто проповедовал евреям и был распят ими. Иисус не очень-то любил твоего Фому. Фома был слишком разговорчив.

Можешь говорить о нём что угодно. Фома указал путь многим. И я постигал учение с его слов. И кое-что понял.

Человек рождается не для того, чтобы понимать, и уж совсем не для болтовни. Ты слышал о Луке? Вот тебе пример. Он был грек, как ты. В Антиохии Лука лечил бедных. И всегда молчал… Потом его зарезали где-то на дороге.

Я записал о нём всё, что слышал. Расскажи лучше о Петре. О нём в нашей земле знают мало.

Да… Пётр и Андрей, они братья были. Рыбаки. Когда Равви воскрес, Пётр его видел.

Как тебе сказать…Смерти Кифа – так мы его называли – не страшился. Позже он стал другим. Тайные общины, интриги, шпионы, – игры с властями… Это не на пользу душе. Пётр делил кров с евреями, пил и ел с ними. Меня Кифа не любил. Он даже требовал, что бы Равви меня прогнал.

Почему?

Тебе же известно, какой я была. Кифа боялся дурной славы. Евреи по-своему относятся к женщинам. Симон Зелот всё время спрашивал Равви: «Почему ты любишь Марию больше, чем нас? ».

И каков был ответ?

Равви смеялся и говорил: «В самом деле, почему я не люблю вас, как её? ».

А другие? Их не вводила в смущение твоя женственность?

Какое странное слово… Мы называли себя нищенствующими. Среди нас были, конечно, люди не бедные, но Иисус велел подаяние просить всем. Как они ко мне относились… Так, как учил Равви. Ума своего у нас не было вовсе. Делали и думали, как Он скажет. Разве что твой Фома… да ещё Иуда. Но и они жили и думали по слову Иисуса. Иначе и быть не могло. Мы верили, что нам поручена весть спасения, последняя весть спасения, погибающему миру. Кто же мог тогда знать, что это надолго? Мы несли её – не постились и не молились, как нынешние…

Мария, ты сказала – Иуда? Иуда следовал заветам Сына Божия?

Чему ты удивляешься? Конечно, он был странен. Потому Иисус и приблизил его. Но это долгий разговор.

А… донос?

Сынок, ежели ты записываешь сказки, ступай к Иакову Рогатому, тутошнему пресвитеру. Он тебе расскажет: и про поцелуй, и про тридцать серебрянников, и про то, как Иуда удавился… Я ещё в своём разуме, слава Иегове.

Фома говорил, что Иуда предал.

Стало быть, твой Фома сбрендил под старость. Говорю тебе, всё это чепуха. Сам подумай: для чего бы Иисус стал держать возле себя чужого? Он читал в душах лучше, чем ты – свои свитки.

Кто знал мысли Его, Мария?

Понимаю, про что ты… Не ты один такой. Пётр тоже любил поговорить о жертве. Послушать вас, так Равви сам себе смерти искал. Иисус был рождён евреем, понимаешь, евреем. Это, может, у вас, греков, руки на себя наложить легко.

Старуха налила себе вина из кувшина и, что-то пробормотав, отхлебнула.

Он не был самоубийцей.

Мария выпила еще и добавила: когда я издохну, можете болтать всё, что вздумается. А сейчас бери и пиши. Да-да. Пиши: «Иисус проповедовал в синагогах и творил чудеса на глазах тысячных толп. Всякое Его слово было известно синедриону». Записал? Дальше: «Все явные и тайные дела и мысли были для Равви прозрачней родниковой воды». Теперь послушай. Я не понимала Иуду. Он имел поганую привычку играть словами.

Речения Иисуса он разбирал, обнюхивал их, как пёс. Иуда считал, что добро и зло уравновешены в мире вроде весов менялы. И, если добра становится слишком много, оно теряет свою силу и оборачивается во зло. Равви не спорил с ним.

Таких людей у нас называют софистами. Легко изменит тот, кому не во что верить.

Иуда ничего не делал без ведома Равви. Мне трудно объяснить тебе это. О предательстве и речь нечего вести. Одного не пойму… Почему он выбрал такую смерть? В мучениях на столбе промеж воров? Знаешь, грек, Равви был весел и до конца верил в свои силы…

Что же произошло во время последней вечери?

Мы много выпили, и Иисус тоже. А Иуда попросту исчез. Здесь много неясного, сынок. Мне кажется, что Иуда знал про планы Равви. Сам он давно хотел уйти на восток, но Иисус удерживал его, и по ночам они подолгу говорили. Кроме Петра, ни один человек не видел, как Иуда удавился. Да и куда могло деваться тело?

Всё это странно. Неужели между ними был договор? И ученик исполнил волю Учителя, обрекая себя на вечное проклятие?

Не думаю, что так было. Хотя – как знать? За одно могу поручиться: деньги не интересовали Иуду. Чтобы это понять, нужно быть равным Иисусу, или хотя бы – Иуде.

Старуха ухмыльнулась и выпила ещё.

Не бывает неподъёмных грехов, сынок. Иуда, бывало, говорил Андрею: я не боюсь ада, довольно и того, что Равви блажен.

Сколько не расспрашивай, истина будет сочиться, как тесто из руки, люди будут видеть то, что хотят. Много ли стоит свидетельство? Фома был прав, все очевидцы лгут.

Тлели, подёргивались пеплом угли. Магдалина, кряхтя, подвинулась ближе к огню. «Одна надежда, что Сын Божий вернется, как обещал».

***

…Мария, что ты можешь рассказать о родившей Его?

Старуха хихикнула.

Однажды мать оттаскивала меня за волосы… Чему ты ухмыляешься?

Вдруг оплывшие веки почти сомкнулись. Потом Магдалина взглянула с затаённой печалью.

Она сказала, что блудницам не место с её сыном. Как бы то ни было, – она –

Мать Иисуса…

Мне хочется знать о рождении Христа.

Хочешь знать, как это было? …Её родители жили в Кане. По слухам, в молодости Мария не отличалась скромностью…

Но ведь она воспитывалась в Храме?

Ты это от Фомы узнал? Как повернётся язык еврея солгать, что в Храме могла жить девушка? То, что Иосифу её вручили священники – правда. Он был стар и вдов, имел четверых сыновей, в доме требовалась женская рука. Мария же – пряла багряницу, ткань такая для блудниц и флейтисток…

Старуха зашлась смехом вперемешку с икотой.

Говорили, что отца Равви зовут Пандиром, и был он римским солдатом, – выговорила она, когда оправилась.

Странны слова твои. Сама-то ты в это веришь?

Иосиф плотничал и в это время искал работу по Галилее. Вернулся, а у супружницы уж брюхо на нос… Побил он её. И Мария от стыда ушла жить к Елизавете, жене Захарии. Но Иосиф всё равно Марии покоя не давал. Захария, хоть и был подкаблучником, однако ж скандалы ему надоели, и он пожаловался священникам. Те велели Иосифу с женой прийти в Храм, чтобы испытать их водой.

Как это?

Мужу и жене дают выпить воды с грязью. Если они не заболеют животом, то считают невиновными. Ну, а если кого проберёт. … В наше время грешницу могли забить до смерти.

Так она прошла испытание?

Да, Зенон. Иосиф ничего не мог поделать, лишь пуще запил. Люди потешались над ним, и только сыновья жалели. Но чем могли они ему помочь? Мария по возрасту была равна им, а Иаков, кажется, и старше её. Он всегда заступался за Марию перед отцом.

Так они примирились?

Мария осталась у Захарии. Она и родила бы там, да подоспела Вифлиемская перепись. Пришлось тащиться туда всей семьёй.

Я много раз слышал эту историю: о Звезде над городом и о магах, пришедших на Свет с четырёх сторон.

О магах не знаю. Шли мимо пастухи. Когда услышали, что в хлеву плачет младенец – заглянули. Мария молока поднесла, а они поблагодарили и благословили ребёнка на долгую жизнь.

…Скажи, а что спасло Иисуса при избиении?

Ты про что?

Рассказывают, что Ирод, узнав о рождении Мессии, приказал перерезать всех младенцев…

Какое дело Ироду до еврейского Мессии? Он был человек трезвый, и имел всему свой счёт… Такая резня наверняка бы плохо кончилась, а для чего Ироду беспорядки?

Значит, о младенчестве Учителя тебе ничего не ведомо?

Только то, что знаю от Него. Сам Иисус считал Рождением день, когда Иоанн окрестил Его. В детстве Равви было не просто.

Расскажи об этом, Мария.

Однажды в драке Иисусу рассекли губу. Он сказал обидчику: «Ты никуда не пойдёшь отсюда», – и у бедняги тут же отнялись ноги. С тех пор пошли разговоры. Люди сторонились Иисуса, думая, что у сына Марии дурной глаз.

Когда же Иисус узнал о силе своей?

Долго ничего не знал, ибо жил, как приходилось. Он мог подсказать, когда лучше сеять, и знал об урожае наперёд. Разговаривал со старшими на равных. Однако и попадало Ему от матери, за неучтивость.

Марию тревожила невоздержанность сына, она стыдилась этого и опасалась, что Он плохо кончит.

Зенон забыл писать, весь обратясь в слух. Мария продолжала.

Равви рассказывал, как ещё в малолетстве видел себя поодаль от своего тела. Это не давало Ему покоя. Не сходил же Он тогда с ума?

Магдалина вытерла беззубый рот.

Ещё в школе Иисус озадачивал учителей мудрёными вопросами, ответы на которые трудно было найти. Откуда взялось солнце и зачем ночь? Для чего священники приносят жертву? Из чего состоит зерно? Откуда берётся жизнь в нём, куда идёт время? Его мучила тайна уходящего в землю человека. Иисус, из-за суровости своей, имел мало друзей, непонятные рассуждения настораживали каждого. В двенадцать лет Он вовсе покинул дом. Приютил Его священник Никодим. Он-то и дал первые настоящие уроки. Никодим жил постом и молитвой, боролся с собственной плотью и много знал.

Угли затухли. Мрак окутал обиталище Марии. Она, покачиваясь в такт собственному рассказу, всё больше сливалась с сумерками, уходя воспоминанием в давно ушедшее. Зенон не торопил. Писать в темноте не хотелось.

Тревожная, неповторимая судьба. Почему он родился среди неразумных, чуждых учению?

Не говори так. Его ждали. Многие приходили и до Него. Последним был Иоанн из колена Ааронова. Тот родился в пустыне и жил один. Ел, что придётся, носил грубую одежду из верблюжьей шерсти. Позже стал крестить в воде Иордана и имел учеников. Неистов был и суров в суждениях своих. Слишком суров для евреев, которые любят потолковать о законе, но не исполнять его. Они ведь ведут свой род от Авраама и избранны… Тьфу!

Ты же сама еврейка, Мария.

По крови, не по вере. У Иоанна крестились многие, и они слышали слова о секире и покаянии. Молва о нём далеко разошлась. Иисус пришёл к Иоанну, как к брату, и склонил голову для крещения. Хотя, думаю, не нужно было Равви крещение. Они делали одно дело и узнали друг друга. Иисус приходил учиться.

Чему, Мария?

Трудно говорить о Свете на арамейском, почти невозможно, нет в нём подходящих слов. Предтеча умел говорить, умел рассказывать.

Кажется, понимаю.

Так вот, когда Иоанна арестовали…

За проповедь?

За то, что лишнее говорил об Антипе и его семье. Иисус, узнав об этом, вернулся в Галилею. Ирод казнил Иоанна…

У меня есть о Предтече. Вот тут… В день рождения Ирода Антипы его приёмная дочь Саломея плясала перед ним. В награду за танец попросила голову Предтечи. Голову принесли ей на блюде, а тело пророка погребено учениками…

Так и было. Иоанн начал путь, которым потом прошли многие.

Ты сказала, что они похожи.

Общим духом. Но в мыслях разнились. Предтеча считал, что после крещения благодать сходит на любого. Равви говорил: человеку нужно учиться. Предтеча обличал и ненавидел врагов, Иисус – учил любить и прощать любому, даже римлянину. Иоанн с плотью боролся, для Иисуса это не много значило. Как бы то ни было, в главном они схожи. Иисус часто повторял, что у человека много путей, лишь бы в цели не ошибиться.

Ты говорила, что Равви не предостерегал от плотского греха?

Скажи мне, Зенон, ты знал женщин?

Грек возблагодарил Бога за полумрак в лачуге.

Мой учитель Фома…

Значит, в теле зло? – не дала договорить Мария. – Ты знаешь это с чужих слов.

Мудрый учится на ошибках других.

Мария усмехнулась.

Может и так. Тогда я не встречала мудрых. Нет греха в плотской любви.

Ты смеёшься надо мной?

Конечно, сынок. А если серьёзно, скажу так: не бойся тела и не жалей его. Иисус так учил: плоть – трава, и красота её – цвет полевой. В ней – великий обман, а грех – невелик. Бери женщину без лишних сомнений и оставляй без сожаления. Испугаешься плоти, и она тебя пожрёт…

Я тебя плохо понимаю, Мария.

Ну, да, ты же хотел знать о Равви… Он сам исходил немало учеником, и так же желал понять, что главное. Если бы было просто рассказать, как зреет мудрость. Она, как яблоко, незаметно наливается, от каждого луча, от случайного дождя тяжелея. Равви пришёл к нам с выгоревшими от солнца волосами, и мозоли на Его ногах были, как у меня сейчас. Он не только плотничал, Ему было что порассказать.

***

Так вот, я говорила о Галилее… Иисус охотнее пребывал в Капернауме, и только в дни праздников ходил в Иерусалим. Однажды по дороге Он встретил мытаря Матфея. Который потом остался с Учителем.

Я читал его записи, хороший слог.

Мария помолчала.

Да ты, знаешь ли, что такое мытарь?

Конечно. Сборщик податей…

Немного же тебе известно. Мытарь собирает деньги от имени Рима!

Ну и что?

А то… У матыря нет друзей. Его не пускают в Храм. За него не пойдёт самая бедная еврейская девушка, если только какая блудница… Мужчине хуже дела не найдёшь, чем в матырях ходить. Но и он был принят Равви. Всякое отребье собирал Иисус по дорогам и вселял в них надежду.

Ты хочешь сказать, что Иисус предпочёл падших праведным?

Он всех звал за собой. Но шли только те, кому нечего было оставлять. Посуди сам, чего ради фарисеи и священники пойдут за ним? У каждого тут своя правда. Мы получили свою из рук Иисуса. У вас, наверное, другие нравы, здесь же каждая мелочь должна подчиняться закону, который толкуют священники и фарисеи, и который уже не много значил для Его учеников.

Тебе приходилось слышать, как Иисус спорил с фарисеями?

Он не спорил. Как-то мы пришли из Капернаума, грязные, потные, и сели отдохнуть в саду. А Равви бог весь зачем, потянулся в Храм. Его встретил Леви, священник, и стал ругать, что Тот не совершил омовения в источнике Давида, перед входом. Равви ответил: ты омылся стоячей водою, брат. И флейтистки моют ею срамное место, а потом натираются благовониями, чтобы вызвать соблазн. Ты чист, как шлюха перед работой, сказал Он, а я омыт дождём, падавшим с небес.

Зенон рассмеялся.

Так оно и было. Равви не боялся их. Но к чему искушать власть? Когда Он почувствовал, что начинаем мозолить глаза, мы ушли в Самарию. Это было странно – там плохо принимали иудеев – но Иисус настоял. Симон пробовал зайти в город, у рынка его остановили и велели убираться... Он вернулся в гневе и попросил Учителя сжечь это селение небесным огнём. Именно так. Иисус ответил: я пришёл не губить, спасать души. Мы отыскали колодец за городом. Над ним болтался пустой крюк. Симон предложил спускаться по очереди, чтобы напиться. Тут подошла женщина, и Равви попросил её зачерпнуть воды. Самаритянка пожелала нам идти своей дорогой и пригрозила, что позовёт мужчин. Иисус сказал ей: если бы ты попросила меня о том же, я открыл бы тебе источник, утоляющий жажду навсегда. Женщина заинтересовалась, и, когда подошли другие, Равви стал говорить. После этого нас тайно приняли в Самарии, и Он учил там людей. Мы были в доме богатого и учёного торговца, он хорошо знал ваш язык. Вечером собрались соседи и слуги. Равви рассказывал им притчу о талантах.

Это о рабе, зарывшем золото в землю и не умножившем его?

Да. Поучение понравилось, и хозяин спросил: что я могу сделать для тебя, проповедник? Исполняй Закон, ответил Иисус, Хозяин же сказал, что чтит заветы вполне. Тогда Равви попросил его продать лавку, раздать деньги нищим и следовать за Ним. Это не понравилось хозяину. И Иисус промолвил: легче верблюду протиснуться через игольное ухо… В тот же вечер мы перебрались в красильню Левия.

Неужели богатым закрыт путь в Царствие Небесное? Я знаю верящих в Учителя и поддерживающих общины своим состоянием… Можно пустить деньги по ветру, но от этого нищих не станет меньше. Может ли так быть, что все имущие обречены, нет ведь верблюдов, способных пройти сквозь игольное ухо?

Игольными ушами называют низкие двери Иерусалимского Храма. Пожалуй, верблюд смог бы протиснуться сквозь них, хотя и с трудом.

Старуха и юноша засмеялись.

Так на чём я остановилась… У Левия Равви говорил странное: будьте прохожими и ждите, пока я сделаю верхнее нижним, правое – левым. Его спросили, как это понимать? Тогда Иисус стал сыпать в чан с водой краски, стоявшие в мешках у стены, потом сказал: во истину Сын Человеческий пришёл в мир как красильщик… Когда слушавшие разошлись, я заглянула в чан. И…

Что?

Вода в нём была совсем белой, как молоко. Равви лежал один и бредил. Если он хотел перекрасить мир, то к чему губить столько красок?..

… Иисус ещё говорил об усилиях. Об осле, который ходил вокруг жернова, сделал сто миль – и остался на месте. Этот осёл ходил, но не продвигался. Лучше, сынок, постигать Истину сердцем. Можно и головой. Но понадобится тысяча жизней. Столько нам не дано.

Зенон записывал. Хлопья копоти сыпались на свиток. Потом сказал, не поднимая головы: «Не сводишь ли ты всё к самому малому, что может человек? »

Любящему простятся заблуждения, Зенон. Солнце светит всем, даже слепым. Под ним люди пашут, торгуют, пьют вино или постятся, а потом умирают. Торговец копит золото, а дети его расточают сбережения. Женщина рожает детей и отдаёт их злому миру. Цветут сады и зеленеют поля, но уже грядёт засуха и летит саранча из пустыни. Равви говорил: на небесах храните сокровища…

Если лишь небесное заботило Его, Мария, за что же Он был преследуем властью на земле?

Обвинили Иисуса за несколько неосторожных слов. Он сказал, что может разрушить Храм и в три дня возвести новый… Если бы не это, Его обвинили за что-то иное… Но Иисуса нельзя считать безвинно распятым.

Почему, Мария? У нас в Греции и даже в Риме, можно говорить на площадях что хочешь при самой жестокой тирании. Если не задеваешь правителей.

Думаю, синедрион не сумел бы объяснить, в чём вина Иисуса. Ограничились обычным обвинением в кощунстве. Он был опасен, и враги это чувствовали. Синедрион расправился с Учителем, но дело даже не в священниках. Так же согрешили все евреи, оставшиеся дома в день казни. Бог им судья. Равви же приходил не для того, что бы судить. И Ему не понравилось бы, если бы кого-нибудь судили и карали его именем.

Мария задумалась.

Знаешь, простые люди не любили Иисуса ещё больше, чем священники… Нас обвиняли в безделии и разврате, но дело даже не в этом… Скорее уж Иисус мог бы упрекнуть народ израильский, который охотно трудится и живёт для земного благополучия, однако не ищет Царствия небесного – и презирает ищущих Его. Впрочем, многие совсем не понимали слов Иисуса.

***

Зенон отложил записи.

Скоро рассветёт. Ты позволишь мне выспаться до полудня?

Хорошо.

Я хочу ещё повидаться с пресвитером и людьми общины.

А потом?

Всего скорее Египет. Если будет на то Его воля. Возможно, я останусь там. Но поговорим ещё. Расскажи, как был казнён Учитель.

… Я помню кущей. Это праздник, день паломничества. Мать и братья звали Иисуса в город. Но Равви отправился позже и тайно. Не знаю, почему. В Иерусалим мы пришли ночью. С утра он проповедовал в Храме, вторую ночь мы провели на Елеонской горе. И поутру Равви снова вернулся в Храм. Все мы ожидали беды. Нехорошее что-то чувствовалось в городе. Нам всё же дали возможность вернуться в Галилею. Иисус велел Иуде купить вина и хлеба. Мы тогда ужинали вместе в последний раз.

У меня об этом записаны четыре рассказа. Свидетельства противоречивы.

Всякий видел по-своему. Да и выпито было не мало. В точности Его слова записаны лишь доносчиками синедриона. Всё прочее – по памяти, по слухам, по рассказам.

Попробуй вспомнить.

… Иисус предостерегал: людям не раз будет обещано земное Царство, счастливое братство людей, подобных Ангелам. Это великий соблазн. Идущим путём Его не обрести на земле покоя, удел их – гонение и казнь… Ещё Он сказал в тот вечер, что не всякий, кажущийся человеком, имеет бессмертную душу.

Это о язычниках?

Вряд ли. Не важно, кем рождён, а каким путём следовал…

Продолжай.

Вот и всё. Мы перешли вброд Кедрон и сели в саду. Иисус хотел остаться один. Но я пришла. Он плакал. В ту ночь я была лишь женщиной и вытерла Его слёзы. Ничего не следовало говорить в ту минуту…

Потом?

… Наутро Его взяли. Мужчины просили арестовать их вместе с Иисусом. Но центурион Петроний ударил Фадея и велел нам убираться. Равви отвели к Анне – тесть Кайафы, бывший первосвященник. Он давно в аду. В его доме собрался синедрион. У ворот стояла охрана, но наш Иоанн был в детстве приятелем Кайафы. По его просьбе в дом пустили Петра…

***

… Пётр позже рассказывал, что туда привели многих лжесвидетелей. Всё было шито белыми нитками, но следовало держаться буквы закона, потому что римляне не любили шума вокруг дел веры, и правильно – на этом зачастую зреет мятеж. Так вот, утром Равви отвели в преторию. Священники не вошли, чтобы не оскверниться. Пилат сам допросил Иисуса, не нашёл за ним никакой вины и просил передать синедриону, что Кесарю нет дела до странствующих фокусников и прочих шарлатанов. Священники утверждали, что Равви говорил против Кесаря. Но Пилат был умён и опытен. Он спросил, откуда родом Иисус. Выяснив это, отправил Равви к Ироду, который занимался судом над галилеянами. Прокуратору удалось бы увильнуть, но Ирод, мучаясь похмельем, сказал священникам, что этим делом обязан заниматься именно Пилат, и погнал их. Прокуратор, уже взбешённый, посоветовал Кайафе подвергнуть проповедника бичеванию и отпустить восвояси. Первосвященник пригрозил, что напишет в Рим. Тогда Пилат, подписав приговор, бросил его под ноги Кайафе и уединился в претории с танцовщицей, приказав охране не допускать к нему евреев по меньшей мере полгода. Синедрион же решил казнить Иисуса немедленно. Они боялись… Они всегда бояться, хотя чего им страшиться на земле?

И что же?

Народ ждал зрелища. Синедрионом были наняты несколько бездельников, ругавших Иисуса и плевавших Ему вслед. Мы думали: будут знамения, гром, молнии, огненный дождь. И знамения были, если это не привиделось мне от жары. Поначалу всё шло как обычно. Впереди Симон тащил столб. Я плакала. Пекло невыносимо, пыль обжигала ноги. Вдруг мне почудилось, что значки легиона согнулись и поклонились Ему. Я обессилела и у какой-то ограды села в тени… Когда стало прохладнее, поднялась к подножию столба. Там стояла мать Иакова меньшего и Соломея, она последнее время была с нами.

Мария помолчала, вспоминая.

… Равви обвёл взглядом поредевшую толпу и застонал. Я услышала: «Силы мои оставили меня…». После этого Он умер. В тот миг в Храме рухнул архитрав…

Продолжай Мария…

Был такой Иосиф из Ариматеи, священник и двойной шпион. Он любил Иисуса и казался больным, чтобы не участвовать в суде. Тёмный человек… Посредник между синедрионом и римлянами. На такой службе долго не протянешь… В конце концов его нашли с ножом в животе на ложе флейтистки. Так вот, Иосиф этот ещё до казни просил Пилата отдать ему тело Иисуса. Для погребения. В законе сказано, что солнце не должно зайти над не погребенным. И прокуратор не отказал.

Как хоронили Его?

Ну… Вытащили гвозди. После омовения тело Его завернули в саван и отнесли в склеп… Вход привалили камнем и выставили стражу. Люди Петрония пили там всю ночь – римляне боялись покойников. На рассвете третьего дня мы с Соломеей пришли к Учителю. Охрана спала… Камень был сдвинут, и мы не нашли Его тела. Тут прибежал Андрей. Говорит: синедрион требует ареста всех учеников Иисуса… Пришлось уходить…

Мария помолчала.

Впереди, по дороге в Капернаум, мы увидели двоих. Остановились… Те заметили нас, один из них махнул рукой. Когда мы приблизились… я узнала Его раньше всех!

Старуха подняла лицо. Глаза её слезились.

Равви и Пётр стояли на пыльной дороге. Иисус обнял каждого из нас. Его раны ещё кровоточили…

Голос Марии сорвался.

Даже на смертном одре я это буду помнить…

Мария заговорила тише, плечи её опустились, и сама она стала как будто меньше. Так сидели они в тишине. Наконец Зенон собрал свитки и посмотрел на женщину, любившую бога живого.

Мария…

Старуха, зарывшаяся в тряпьё, бормотала в дремоте.

…Когда я почувствовала ребёнка в чреве своём, то сказала Ему: земля и вода дают плоды и славят Господа… Он же ответил: ещё тысячу раз раскаются матери иудейские…

Зенон подумал, что он зря – или поздно – пришёл. Опустившись на колени, грек раздул угли. Засветился очаг. Вот-вот встанет багровое светило над городом, который был проклят Учителем…

Он ли распят миром? Мир ли распят Им?

Зенон вышел навстречу солнцу. На углях корчилась и чадила его последняя рукопись.

1985-1994г.