№6. Недостойное ноу-хау.

Я проснулся ближе к полудню. За окном светило солнце, а рядом лежала обнаженная Лиза, поэтому настроение увеличилось как сверху, так и снизу. День пестрил приятными событиями, которые я сегодня собираюсь осуществить. Сейчас смою с себя вчерашнюю грязь, что-нибудь поем и пойду с ней куда-нибудь тусоваться, как раньше. Как я скучал по ней, вот чего мне не хватало всё это время, настоящей женщины, которая знает, чего хочет в этой жизни. Лиза всё еще спала, появилась мысль продолжить вчерашнее, но я сразу отмёл эту мысль в сторону. Несколько минут любовался её роскошными ногами, алой грудью, выпуклой задницей и шикарными волосами. Я возбудился, в какой-то мере секс – это тоже наркотик, и мне его хотелось больше всего.

Лучи солнца резали глаза, пробиваясь сквозь дырявые пыльные шторы. Пришлось подняться с кровати, чтоб задёрнуть их посильнее, но, когда я встал, то услышал шум гремящей посуды на кухне, которая находилась сразу за стенкой. Схватил чужие вещи, которые нашел здесь вчера, быстро оделся и помчался на кухню, но никого там уже не нашёл. Появилась мысль смыть с себя вчерашнюю грязь, и уже через минуту я стоял в душе. Он был противен и чем-то напоминал заправку, но всё же пришлось кое-как помыться. Грубым полотенцем попытался вытереть лицо, но ощутил острую боль. Оказывается, я содрал вчерашние раны, которые теперь щипали лицо. В зеркале я не узнал себя, всё было в мелких рубцах и ссадинах. С этим уродливым лицом было стыдно показываться Лизе на глаза. В животе происходил ураган и желание поесть становилось сильнее забот о эстетическом виде. Но всё оказалось не так уж просто, оказывается, несмотря на тишину, мы были не одни. Выходя из ванной, я пересёкся взглядами с Хитрым. Я бежал на кухню, а этот обратно. Говорить с ним не хотелось, но Хитрый пожал руку и моргнул мне правым глазом. В маленьком коридорчике, который был на распутье кухни с ванной, мы простояли несколько секунд, глядя друг другу в глаза. У него было вытянутое лицо и маленькие, свинячьи глазки, которые были узко посажены в череп. Никогда не замечал таких тонкостей, но сегодня они вызвали отвращение.

«Саша, разбуди Лизу, я чай с яйцами сделал, нам надо втроём поговорить о деле».

Я фыркнул ему в ответ и убежал в комнату. По дороге тешил себя фантазиями и воспоминаниями вчерашней ночи. Представлял, как она будет мило просыпаться, потягиваться, а потом мы позавтракаем и вдвоём поедем гулять. Но когда зашёл в комнату, всё было совершенно иначе. Она была одета, накрашена и с грубым выражением лица уставилась на меня, словно коршун в свою добычу. Дело было даже не во взгляде, а в чем-то таком, необъяснимом. Не могу описать, но бывает, когда спинным мозгом чувствуешь, что всё идёт не так. Вот бывает, когда всё так, а бывает, когда не так. И что послужило виной – выяснить невозможно. Я часто об этом задумывался, но до сих пор мне это неясно. Конечно, я, как истинный скептик, иду наперекор своим внутренним чувствам. Быстро подошёл, как бы подбежал, чтобы поцеловать, но она буквально оттолкнула меня своими маленькими руками в сторону. С такой силой, что у меня загудела грудная клеть.
— Саша, ты что, идиот? Что ты делаешь?

— В смысле «что я делаю»? Хочу приобнять свою женщину. Ну, иди же ко мне.

— Ха-ха-ха, «женщину»? — Её лицо исказилось в глупой ухмылке. — Александр, тебе не кажется, что ты что-то путаешь? Это был просто секс! Или у тебя «просто секса» давно не было?

— В смысле? О чем ты говоришь? Ты мне вчера чуть ли в любви не признавалась, руку мою сжимала, а теперь ты говоришь, что это «просто секс»? Я думал, мы теперь вместе.

— Вместе? С тобой? Что ты несёшь? Я вчера была бухая, и мне хотелось тупо мужика, а тут ты нарисовался, тем более бывший.

Я теперь понимаю, что чувствуют мои барышни, которых я каждый раз выкидывал на улицу.

— Так, ладно, хорошо, — не сдавался я, — может быть сегодня еще раз повторим?

— Да уж нет, спасибо, я трезвая с нищебродами не трахаюсь.

Я напряг скулы, увеличил ноздри и от злости, ладонь тянулась к её щекам, но руку удержал и виду не подал.

— Во-первых, с чего ты это взяла? Я не нищброд, у меня есть работа. Ну точнее была, но я всегда могу вернуться обратно или найти новую. А во-вторых, с каких пор тебя начали так сильно деньги волновать?

— Хитрый рассказывал, как ты своему начальнику нос сломал и что у тебя ни денег, ни работы. А деньги меня волнуют, Сашенька, с тех самых пор, как у меня появилась дочь. Даше уже три года и самое последнее, что я буду делать – это спать с такими неудачниками, как ты.

Я не смог ничего ответить, наверное, тогда не было смысла что-либо говорить. Живот заурчал от голода да и дальше размусоливать с этой сукой не было смысла, так что я хлопнул дверью и быстрым шагом пошёл на кухню.

Там уже сидел Хитрый. Что он, что Лиза вызывали у меня отрицательные чувства и в моих планах было быстро поесть и сразу же вернуться домой.

На кухне действительно вкусно пахло. Завтрак накрыт на три персоны. Два скромных яйца и стакан светлого, холодного пива. Отхлебнул пивка, молча взял вилку в правую руку и наслаждался холодной яичницей. Всеми силами старался не думать о том, что произошло в спальне, но получалось неудачно. Хитрый всё это время сидел у другого конца стола, но когда я взялся за вторую яичницу, он с грохотом подвинул ко мне тарелку и подсел ближе.

— Саш, я вчера тебе хотел сказать об одном прибыльном дельце. Тебе понравится. Пока ты пропадал несколько дней, мы даже нарисовали план.

Тут он достал какой-то блокнот и тыкал им мне в лицо, пока я накалывал на вилку второе яйцо. Кроме закорючек и цифру в двадцать тысяч баксов я ничего не видел. Любой человек, даже довольно обеспеченный, обратил бы внимание на такие деньги, а уж тем более я, бедный наркоман, которого сегодня уличили в бедности.

— Миша, я кроме двадцати тысяч тут ничего не вижу.

— Вот и хорошо, ты главное уже знаешь, а детали я тебе на пальцах покажу.

Тут он встал, закатил рукава дешевого пиджака и действительно махал руками, при этом что-то упорно объясняя. Из всего, что он мне рассказывал и показывал, я только понял, что они собираются ограбить ювелирный магазин какого-то пенсионера.

Я уже доел яичницу, в левой руке держал всё еще холодное пиво и думал о том, на чём в этот раз сидел Хитрый, чтоб нести такой бред. Но позже оказалось, что он ни на чём не сидел и действительно говорил это всё всерьёз. Какой-то дед, какой-то Костя, какие-то двадцать тысяч долларов. И это всё за каких-то десять минут. Мой мозг кипел, я ничего не понимал, а когда я ничего не понимаю, то начинаю злиться. А когда злюсь, то могу въебать и Хитрый это знал, на то он и Хитрый. Чувствовал, как уже подкрадывалась злоба, но всё как-то прошло в тот момент, когда увидел Лизу у дверного проёма. Она молча зашла на кухню. Я демонстративно, не обратив никакого внимания, одним махом допил пиво. Она села за стол сразу напротив меня, подожгла сигарету и смотрела прям в моё лицо. Хитрый наконец-то замолчал и уставился на Лизу, а она на меня, а я на пиво. Такой вот любовный треугольник. В детстве, когда меня ругали, я представлял, что нахожусь за невидимым барьером. Я могу видеть людей, а они меня нет, и от этого становилось спокойнее. Наверное, что-то такое в моей голове происходило и сейчас.

— Ну чего молчите, мальчики, или я чем-то вам помешала? — Она стряхнула пепел в пепельницу и отставила её в сторону указательным пальцем левой руки. Затем она сжала сигарету в зубах, подпёрла правой голову, щурила глаза и всматривалась, изучая, меня.

— Всё о том же, вот рассказываю ему о ювелирке, но он слушать не хочет. Думает, что я шутки шучу.

Я хотел вставить слово, но она меня опередила. Лиза выдохнула дым, причем нарочно недалеко от моего лица и сказала:

— Послушай, Саша, они хотят ограбить ювелирный магазин, но им нужна твоя помощь.

— Это я понял, Лизонька, а вот причем тут я и какая помощь – это мне неясно.

— Вот это я тебе и пытаюсь объяснить, Саша, послушай. У нас есть человек, который всё организует, но если мы не хотим никого убивать, а мы не хотим, то нам нужен твой подвешенный язык.

— По-моему, Хитрый, подвешенный язык тут только у тебя.

— У меня на это дело другое задание. Короче, просто послушай нас, а потом уже решай. — Я всё таки решил послушать, о чем он мне расскажет. В любом случае, подумал я, мне всего-то придётся потратить несколько минут своего времени, а потом я смогу выйти спокойно на улицу, прогуляться по городу. Тем более у меня есть знакомые, которые торчат деньги, так что не пропаду. Я ему говорю:

— Если послушаю, то ты меня оставишь в покое? Дашь наконец-то вернуться домой?

— Да катись хоть на все четыре стороны, но сперва послушай, что тебе предлагаю. Как я уже говорил, есть ювелирка, где работает один дед. Ему уже под сраку лет, поэтому особого сопротивления от него не будет, тем более мы сделаем всё чисто. — Пока Хитрый бубнил этот текст, я молча наливал остатки светлого в свой стакан и цокал горлышком о края стакана.

— Кто «мы» вообще? Что «мы» будем делать? Как «мы» будем его грабить? Ты че, опять меня подставить решил? — Каждое «мы» я интонационно подчеркивал.

— Да подожди ты, ёмаё, послушай что говорю. Так вот, у нас есть там свой охранник, который сделал уже слепок ключа. Его смена будет в пятницу, то есть уже завтра, поэтому времени у нас совсем нет. Нужно готовиться, а я и так ждал, пока ты проспишься. — Я смотрел в окно и цедил светленькое, но Лиза не дала насладиться тянущимися облаками:

— У этого деда драгоценностей на двадцать тысяч баксов. За выполненную работу они заплатят тебе трёшку.

— Саша, ты понимаешь, о чем мы тебе говорим? — Я молча кивнул головой.

— Ладно, слушай дальше, у нас есть охранник, который даст ключ. Тебе, как самому говорливому, нужно втереться к нему в доверие.

— Так, стоп, как ты себе это представляешь? — Я поднялся, тёр лоб и походил в разные стороны, а потом вновь продолжил: — Ну, допустим, даже если я заговорю, то как вы собираетесь его грабить? Мне его заговорить до смерти?

— Нет, никаких смертей нам не надо, вот тут самое интересное. Этот дед любит сидеть в каптёрке, но когда туда заходит, то он постоянно закрывает входную дверь на ключ, понимаешь о чем я?

— То есть мне нужно запереть его там, а потом вынести все драгоценности?

— Нет, мы всё вынесем сами, тебе достаточно просто зайти с ним туда и заставить его продержаться хотя бы десять минут. Вообще мы планируем справиться за пять.

— Да кто «мы» то? Ты можешь наконец-то сказать?

— Могу. С Пулей и Ге́ рой обносим ювелирку, Лёха будет за рулём. Тачку мы уже нашли и даже есть человечек, который знает, куда всё скинуть за хорошие деньги.

Это всё мне не нравилось. Я такие вещи спинным мозгом чую, но решил выслушать, чтобы всё грамотно взвесить, а не как обычно.

— Мы даже придумали, как ты будешь его заговаривать. Смотри: мы даём тебе триста баксов, на них купишь у него какую-нибудь побрякушку на свой вкус. Старик таким деньгам сразу обрадуется, поэтому под каким-нибудь предлогом, это уже сам придумаешь, поведёшь деда в каптёрку. Пока вы будете там тусоваться, мы с пацанами его обчистим.

— А как же охрана? Менты?

— В охране только один мужик. И то - он приходится дядей нашему Паше, завтра его смена. А менты не должны вообще приезжать, тем более охранник снимет магазин с сигнализации. Я же говорю, мы всё продумали.

— Продумали, ага, а кнопка вызова охраны? Это вы продумали?

— Кнопка эта не работает, наверное, и даже если работает, то она у этого деда в самом магазине, а ты его поведёшь в каптёрку.

— А как вы эти стёкла откроете и достанете всё, что вам нужно?

— Это уже не твоё дело, Саша, тебе главное уговорить деда.
Конечно, я чувствовал, что он лукавил, но с каждой его репликой в голове таяли аргументы.

Тут опять вступилась Лиза:

— Саша, перестань менжеваться. Ты совсем не изменился, как был тряпкой, так и остался. — Она вышла из-за стола, опустила руки, рукава черного наряда опустились за кисти. Лиза подошла ко мне ближе, я напрягся, она – нет. Лиза изменилась в лице, уголки губ поднялись на миллиметр, уши тоже. Она мне говорит:

- Сашенька, ну пожалуйста, не строй из себя недотрогу. Ты же не такой. Ну ладно-ладно, молчи, не тряпка ты, но ведь нам действительно нужна твоя помощь.

— Да Саня, соглашайся, мы должны всё чисто сделать, всё будет в лучшем виде, верь мне.

Я поджёг косяк, подошёл к окну и принялся думать: вот если действительно пойти на дело. Что может плохого случиться? Деда я того уложу, если прям совсем всё пойдет не по плану. Они мне, конечно, чего-то не договаривают, но три тысячи баксов – это большие деньги ради такого дела.

Вновь сел на стул, зевнул, расслабился, и тут опять вылез он: «Тебя убьют там или кинут. Никто не будет делиться с тобой деньгами, кому ты нужен? Тебя используют, у них всё легко и просто, а на деле что-то пойдет не по плану, и ты будешь за всё отвечать, а потом тебя закроют. Будешь гнить в тюрьме и я вместе с тобой». Отличная проповедь, капустник. Ты мне помог, если ты открываешь свой поганый рот, значит я делаю всё правильно.

Выбирать не из чего. Денег и так нет, а тут заболтать какого-то деда за трёху, поэтому согласился, но обещал подумать.
Лиза открыла бежевую сумочку и достала оттуда пакетик.
— Сейчас ребята будет ноу-хау.
— Ногу чего там?

— Ноу-хау, Саша. Продолжай.
— Смотрите что есть. Отличная вещь, чистая химия, вы такого не пробовали дальше, я у Рябого в куртке нашла. — И она рассыпала две дороги белого порошка.

Прошло около получаса, у меня защипало в носу, а еще через пятнадцать минут невыносимо закружилась голова и разболелось горло. Казалось, что несколько минут назад взад и вперёд по мне проехался комбайн. Не удержал во рту блевоту и она буквально высыпалась на мои носки. Хитрый подорвался, схватил меня за руки и усадил на стул:

«Саша, стой, что с тобой? »

Я совсем отключался, закатывались глаза, но Лиза с Хитрым били по щекам. Лиза пошла ловить такси, а Хитрый относил меня к машине. Он тащил и говорил:

«Братишка, держись, я тебе обязательно занесу что-то завтра, чтоб поставить тебя на ноги».

Они усадили меня на заднее сидение, Лиза дала денег водителю, что-то шепнула на ухо и мы медленно отправились в сторону дома.

Я совсем обмяк, но старался не терять сознание и занимал себя мыслями о сегодняшнем дне. В голове никак не укладывалось: зачем им кого-то заговаривать? Если кнопка вызова охраны не работает, то почему нельзя взять его на мушку и спокойно ограбить? Что-то в этой ситуации было неладно, но что именно? Лиза себя вела очень странно, как будто две разные девушки. Вначале милая подружка из прошлого, а на следующий день стервозная сука. «Они специально ее подослали, чтобы у тебя сыграли прежние чувства и она смогла бы тобою помыкать» Мне сложно это было признавать, но капустник был прав. В моей голове эта история никак не клеилась.

Машина остановилась, таксист низкого роста под пятьдесят лет, своими крепкими руками вытащил меня из авто, спросил номер квартиры и донёс до двери, хотя я отказывался. Он дотащил меня до хаты, я вытащил из карманов какие-то деньги и всунул ему в руку. Он сказал, что ему уже заплатили, и ушёл. Меня мутило и опять кидало в разные стороны, в груди что-то защемило и вырвало увесистой, в прямом смысле, струёй на соседнюю дверь.

Накрыл страх, что сейчас меня поймают и головой макнут в собственную блевоту. Как можно скорее вломился в свою хату и плюхнулся на стул возле двери. В хате пахло духотой, пылью и собачьим дерьмом. У меня нет собаки. Шумело в висках и опять этот противный привкус после блевотины во рту. Скинул по скорому косуху с кедами и дёрнулся в сторону ванны, но ватные ноги совсем не слушались. Сразу отбросил эту затею, чтоб не упасть вновь, и практически дополз до кровати, которая стояла сразу напротив. Как уснул, не знаю, зато отчетливо помню тот ужасный сон.

По рукам и ногам, вдоль и поперёк связан колокольчиками. Стоял в центре пространства, а вокруг не было ничего. «Ничего» черного цвета соединялось с перепаханным чернозёмом. Вокруг меня черный фон с белыми, ровными линиями. От чего, зачем и почему – неважно, но я просто побежал. Мчался по этой земле, ноги застревали по колено, звонко похрустывали, извивались, но я вырывал их оттуда и бежал дальше. Бежал, пока не увидел плиты, плиты и еще плиты. Какие-то надписи, грустные глаза, лица, повсюду люд, сплошной люд на этих плитах. И я понял: это кладбище. И бежал с колокольчиками по чернозему, а звук разлетался эхом по всему пространству и тогда появились они. Из земли появлялись руки, которые жадно хватали мои ноги и тащили вниз, но я их дёргал со всей силы вверх, оставляя в этих ужасающих руках свои голые ступни. Они отрастали без колокольчиков, и тогда я нарочно упал руками сквозь удручающую грязь. Земля руками тянула меня внутрь, но я всеми силами поднимался на ноги и бежал. Бежал сквозь вырастающие руки, обминал их, словно пеньки в лесном бору. И тогда оно началось: эта музыка, вечно злая, траурная музыка заиграла в голове и появились слова. Кто-то шептал мне в уши и в мозг: «Недостоин, недостоин, недостоин».

12 Следующая ⇒