— Когда вы приняли решение уйти из Черноостровского монастыря?

- Дочь не выдержала первая. Я ушла благодаря ей. В Иерусалиме у Гроба Господня я молилась о том, чтобы мы с Дианкой научились послушанию. А в это время в монастыре произошла история с моей дочерью. Ее отправили в трапезную одну мыть посуду за 80 сестрами, она отказалась, сказала: «Я убегу! » Конечно, она не ожидала, что ей поверят. Но ее слова восприняли всерьез, матушка не хотела проблем с законом, испугались, разыскали мою старшую дочь в Боровске по телефону и потребовали забрать Диану.

Было 11 часов вечера. Маша просила подождать до утра, но ей не разрешили. «Твою дочь вышвырнули! » — радостно сообщили мне наши инокини.

После возвращения из Иерусалима меня уже ждало новое наказание — послушание помощника повара на детской трапезной. Там работают в два раза больше, чем обычно, почти без отдыха и служб. Это очень изнуряющее послушание: большая трапезная, бесконечные гости, учителя, дети, праздники, посуда, чистилка и многое другое. Для меня с моим хроническим малокровием, анемией, с постоянной усталостью это послушание было бы очень тяжелым. Но мое здоровье никого не интересовало.

— Эти пять лет жизни не могли пройти бесследно ни для вас, ни для Дианы…

- Дочка была как звереныш: она пряталась в шкафу, если что-то уронит, сразу кричала: «Я не виновата! » А я после ухода оттуда год еще, что бы ни делала, мысленно сверяла свои поступки с игуменьей: как бы она отнеслась?

Я долго ходила в черных одеждах: боялась, что со мной случится что-то страшное. Матушка пугала: кирпич упадет на голову или изнасилуют. Когда я бывала в Калужской области и видела поворот на Малоярославец, меня охватывал ужас. Страх случайной встречи с матушкой Николаей гнал меня как раненого зверя, и, увидев ее на службе, я бежала, не разбирая дороги. Мне и сегодня трудно говорить о прошлом отстраненно. Эта рана по-прежнему болит. Когда погружаешься в воспоминания, как будто проживаешь весь ад заново — всю эту жестокость и нелюбовь.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 Следующая ⇒