Список использованной литературы

Аннотация: Данная статья посвящена исследованию роли власти и писателя в повести «Записки на манжетах». Повесть написана в переломный момент советской действительности - 1922 году. Основной мотив повести – борьба власти с талантливыми писателями. При жизни писателя повесть не публиковалась, так как была «антисоветской».

Ключевые слова: власть, Булгаков, повесть «Записки на манжетах», давление власти, советские писатели, цензура.

Annotation: This article is devoted to the study of the motive of power and the writer in the story " Notes on the Cuffs". The story was written at a turning point in Soviet reality - 1922. The main motive of the story is the struggle of power with talented writers. During the life of the writer, the story was not published, as it was " anti-Soviet".

Key words: power, Bulgakov, the story " Notes on the Cuffs", pressure from the authorities, Soviet writers, censorship.

Творчество Михаила Афанасьевича Булгакова относится к тому тяжёлому периоду советской истории, когда под контролем было все, и даже право на творчество. Влияние государственной власти на литературу в частности, и на культуру в целом, отчётливо прослеживается в переложные моменты истории. В этот период давление оказывалось на всех писателей и поэтов, которые не хотели писать под диктовку советской власти тривиальные произведения.

Вырос Булгаков в интеллигентской семье, был противником нового политического порядка и как никто другой ощущал это давление на себе: «Вы не понимаете. Меня бросят! Бросят! - Булгаков не мог, конечно, впрямую описать весь трагизм своего положения и обозначает его отдельными фразами и возгласами. Между тем жизнь его висела на волоске, поскольку в городе его многие знали как белого офицера и корреспондента белогвардейских газет» [2].

Большая часть произведений написанных с 1920 по 1925 содержат в себе мотивы борьбы творящего сознания и давления со стороны власть имущих на него. Особенно это можно заметить в автобиографичной повести «Записки на манжетах». Повесть «Записки на манжетах» была отмечена с первой попытки издания как «антисоветская». Булгаков пишет: «Печатание наших книг вызывает во мне раздражение: до сих пор их нет. Наконец Потехин сообщил, что на днях их ждет. По слухам, они уже готовы (первыми выйдут твоя и моя). Интересно, выпустят ли их. За свою я весьма и весьма беспокоюсь. Корректуры они мне, конечно, и не подумали прислать» Некоторый свет на дальнейшее развитие событий бросает неоконченная повесть 1929 года: «Три месяца я ждал выхода рукописи и понял, что она не выйдет. Причина мне стала известна, над повестью повис нехороший цензурный знак. Они долго с кем-то шушукались и в Москве и в Берлине»[3].

«Записки на манжетах» не были опубликованы в полном виде при жизни Михаила Булгакова, более того значительная часть повести до наших дней не дошла. Повесть нещадно кромсали цензоры, вычленяя из неё то, что было «жизнеспособно» в условия советской действительности. Особенно жестоко цензоры обошлись с частью, где состоялась словестная дуэль между Булгаковым и (предположительно) осетинским писателем «с орлиным лицом и огромным револьвером на поясе». Поводом для дуэли стала «честь» А. С. Пушкина: «О Пушкине отозвался неблагоприятно, но вскользь. И посулил о нем специальный доклад. В одну из июньских ночей Пушкина он обработал на славу[2]. За белые штаны, за «вперед гляжу я без боязни», за камер-юнкерство и холопскую стихию вообще, за «псевдореволюционность и ханжество», за неприличные стихи и ухаживание за женщинами… Обливаясь потом, в духоте, я сидел в первом ряду и слушал, как докладчик рвал на Пушкине в клочья белые штаны. Когда же, освежив стаканом воды пересохшее горло, он предложил в заключение Пушкина выкинуть в печку, я улыбнулся. » [4].

Победа осталась за Булгаковым: «Нет. Я им покажу! Я покажу! Я кулаком грозил черной ночи. И показал! Было в цехе смятение. Докладчик лежал на обеих лопатках. » [2].

Однако недолго радовался Михаил Булгаков своей победе: «Я — «волк в овечьей шкуре». Я — «господин». Я «буржуазный подголосок»... Я — уже не завлито. Я — не завтео. Я — безродный пес на чердаке. Скорчившись сижу. Ночью позвонят — вздрагиваю» [2].

Особенно ясно прослеживается мотив давления власти на писателя в четвертой главе повести «Записки на манжетах»: «Ходит какой-то между столами. В сером френче и чудовищном галифе. Вонзается в группы, и те разваливаются. Как миноноска, режет воду. На кого ни глянет — все бледнеют… Подошел. Просверлил глазами, вынул душу, положил на ладонь и внимательно осмотрел. Но душа — кристалл! Вложил обратно. Улыбнулся благосклонно. Пошел дальше. Парень будто ничего. Но не поймешь, что он у нас делает. На Тео не похож. На Лито тем более. » [2]. Подобного рода проверки были совершенно обыденными явлениями в жизни Лито, в котором заведовал Михаил Булгаков. Любопытен тот факт, что работники Лито настолько напуганы, что не задают никаких вопросов, напротив, они на них отвечают.

Двенадцатая глава повести примечательна своим интригующим названием («БЕЖАТЬ, БЕЖАТЬ! ») и интересным содержанием. В первых главах повести перед читателем предстаёт карающая длань власти, преследующую всех неугодных. Однако в 12 главе становится понятно, что у власти есть и другая сторона - щедрая и поощряющая всех тех, кто готов идти на компромиссы с совестью:

« — Сто тысяч... У меня сто тысяч!.. Я их заработал!

Помощник присяжного поверенного, из туземцев, научил меня. Он пришел ко мне, когда я молча сидел, положив голову на руки, и сказал:

— У меня тоже нет денег. Выход один — пьесу нужно написать. Из туземной жизни. Революционную. Продадим ее... » [2].

Казалось бы, сто тысяч, огромные деньги по тем мерка, тогда почему же герой в лице Булгакова хочет бежать? Какой писатель захочет сбежать от денег и славы?

Ответ становится очевидным, если брать в расчет то, что Михаил Булгаков не просто писатель, а талантливый писатель: «Через семь дней трехактная пьеса была готова. Когда я перечитал ее у себя, в нетопленой комнате, ночью, я, не стыжусь признаться, заплакал! В смысле бездарности — это было нечто совершенно особенное, потрясающее! Что-то тупое и наглое глядело из каждой строчки этого коллективного творчества. Не верил глазам! На что же я надеюсь, безумный, если я так пишу?! С зеленых сырых стен и из черных страшных окон на меня глядел стыд. Я начал драть рукопись. Но остановился. Потому что вдруг, с необычайной чудесной ясностью, сообразил, что правы говорившие: написанное нельзя уничтожить! Порвать, сжечь... От людей скрыть. Но от самого себя — никогда! Кончено! Неизгладимо. Эту изумительную штуку я сочинил. Кончено!. . » [2]

Друзья по цеху также не оценили творческих успехов Булгакова. Слезкин позже отметит в своем дневнике: «... последнее время во Владикавказе между нами пробежала черная кошка (Булгаков переметнулся на сторону сильнейшую)» [2].

Тем не менее, совершенно бездарная по мнению самого автора пьеса очень понравилась зрителю: «В туземном подотделе пьеса произвела фурор. Ее немедленно купили за 200 тысяч. И через две недели она шла. В тумане тысячного дыхания сверкали кинжалы, газыри и глаза. Чеченцы, кабардинцы, ингуши, — после того как в третьем акте геройские наездники ворвались и схватили пристава и стражников, — кричали: — Ва! Подлец! Так ему и надо! И вслед за подотдельскими барышнями вызывали: «Автора! »»[2].

Успех пьесы и покровительство власть имущих не принесло автору ничего, кроме душевных терзаний: «Вы — беллетристы, драматурги в Париже, в Берлине, попробуйте! Попробуйте, потехи ради, написать что-нибудь хуже! Будьте вы так способны, как Куприн, Бунин или Горький, вам это не удастся. Рекорд побил я! В коллективном творчестве. Писали же втроем: я, помощник поверенного и голодуха. В 21-м году, в его начале... » [4].

Становится очевидной мотив борьбы между талантливым, образованным писателем-интеллигентом и бездушной массой, вкусы и интересы которой продиктованы власть имущими. Сюжет «бездарных» пьес, также диктуется властью. Герой «Записок на манжетах» становится перед нравственным выбором: либо писать в угоду власти и жить спокойной жизнью, либо писать согласно велению души и быть отвергнутым обществом.

Таким образом, основной идеей повести «Записки на манжетах» является тема власти и писателя. В повести отчетливо прослеживается двоякое отношение советской власти к авторам. С одной стороны есть авторы, которые пишут угодную власти литературу и имеют с этого хорошие дивиденды. С другой стороны авторы, которые не поддерживают новый политический порядок, но вынужденные жить и творить в этой среде. К последним относится и сам Булгаков, который, несмотря на нужду не в состоянии писать посредственные произведения.

Список использованной литературы

1. Белозерская Л. Е. Булгаков в письмах - Анн-Арбор (Мичиган, США): Ардис, 1979. - 658 с.

2. Булгаков М. А. Записки на манжетах // Собрание сочинений в 5 томах. - М.: Художественная литература, 1992. Т. 1. - С. 71-146

3. Голубков М. М. История русской литературной критики ХХ века (1920 - 1990-е годы). - М.: Академия, 2012. - 368 с.

4. Земская Е. А. Михаил Булгаков и его родные: Семейный портрет. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 360 с.

5. Кривоносов Ю. М. Михаил Булгаков и его время. - М.: Вече, 2016. - 430 с.

6. Соколов Б. В. Булгаковская энциклопедия. - М.: Эксмо, Алгоритм, Око, 2007. - 831 с.