Заключение

Эвакуация: взгляд в прошлое

Э. А. Шкурко

С началом Великой Отечественной войны в Башкирию было эвакуировано более 100 промышленных предприятий, а также вузы и научно-исследовательские институты, вместе с которыми здесь оказались тысячи людей, цвет научной, культурной и технической интеллигенции. Республика также приняла и разместила свыше 278 тысяч беженцев.

Только в Уфу за 1941–42 гг. прибыло 104 тыс. эвакуированных. Если по переписи 1939 г. здесь насчитывалось 250 тыс. человек, то к началу 1945 г. — 382 тыс. вместе с Черниковском, построенным в годы войны на месте деревни Черниковка. К 60 промышленным предприятиям города прибавилось более 40 эвакуированных.

Миграционную волну можно условно разделить на две группы.

Первую группу составили руководители производства, инженерно-технические работники и рабочие высокой квалификации, прибывшие вместе со своими предприятиями, а также представители научной и творческой интеллигенции (сюда эвакуировалась многие члены Союза писателей, Академии наук Украины). Это были образованные люди, носители городской культуры. В новых условиях они продолжали заниматься своей работой, получили приличное жилье в благоустроенных квартирах (например, в «доме специалистов» на ул. Ленина, 2), пайки.

За короткий срок они сумели наладить производство, организовать строительство и изыскательские исследования, научную и пропагандистскую работу, развернуть госпитали для раненых и больных воинов.

Башкирия стала за несколько месяцев большим промышленным и культурным центром. С июня 1941 до конца 1943 гг. было сдано в эксплуатацию 360 заводов, фабрик, цехов, промыслов, установок.

В республику было эвакуировано 9 моторостроительных заводов. и вместе с заводами более 50 тысяч работников.

За годы войны было разработано 6 моделей авиадвигателей, собрано 97 тысяч. На базе этого завода возникло УМПО – крупнейшее предприятие республики.

Один из руководителей эвакуации авиазавода, в прошлом 1-й секретарь Днепропетровсого Обкома КПСС, член Военного. совета Южного фронта, участник Гражданской войны Семен Борисович Задионченко возглавил Башкирский обком КПСС.

В Стерлитамак был эвакуирован Одесский станкостроительный завод им. Ленина, выполнявший задания правительства по выпуску специальных агрегатных станков для оборонной промышленности.

В Стерлитамаке разместились эвакуированные Славянский и Донецкий содовые заводы, давшие начало крупнейшему предприятию - объединению «Сода».

Размещение предприятий и строительство новых объектов проходило в тяжелейших условиях, их можно без преувеличения называть подвигом тружеников тыла.

Из воспоминаний эвакуированного из Одессы архитектора-художника В. Л. Фельдштейна: Около деревни Черниковка построили восемь пар котлов открытых, вокруг разбили палатки на 40 человек, обогревались трубами. Стоились одноэтажные общежития и двухэтажные жилые дома».

В качестве стройматериала киевские инженеры, побывавшие перед войной в США и взявшие патент на производство высокопрочного кирпича, предложили использовать огромные запасы местного гипсового камня.

Снабжение осуществлялось по карточкам, торговля была ограничена, промтовары получали по талонам. Поощрением был талон на второе горячее блюдо и 200 гр. хлеба.

К осени 1943 г. палаточных городков не осталось».

Эвакуация АН Украины, научных учреждений и вузов Москвы и других городов значительно повысила научный потенциал республики. Ученые разрабатывали проблемы оборонного значения, изыскивали новые источники сырья и материалы для медицинских препаратов, разрабатывали средства, ускоряющие лечение раненых и больных, проводили исследования по повышению урожайности зерновых культур, повышению продуктивности скота, внедрили новую для республики техническую культуру – сахарную свеклу.

Украинскими учеными были подготовлены рукописи научных трудов: «Археологические памятники Башкирии с древнейших времен до начала новой эры», «Древнейшая металлургия Башкирии». Знаменитый поэт Павло Тычина опубликовал работу «Патриотизм в творчестве Мажита Гайури». Академик Л. А. Булаховский участвовал в подготовке «Очерка башкирской диалектологии». Одна из уфимских улиц носит имя выдающегося украинского поэта Максима Рыльского, написавшего в нашем городе немало произведений. Писатель Яков Городской создал немало произведений о Башкирии и переводов башкирских авторов, Елена Ильина перевела и выпустила сборники стихов башкирских поэтов «С отвагой в сердце» (1942).

Эвакуированные в Уфу композиторы Москвы, Ленинграда, Украины собирали, обрабатывали и изучали башкирскую музыку. Был создан фольклорный кабинет. Эвакуированные композиторы ставили спектакли в театре оперы и балета. 30 апреля 1944 года состоялась премьера первого башкирского балета «Журавлиная песнь», созданного Львом Степановым по мотивам народной легенды «Звенящие журавли».

Музыканты Москвы, Ленинграда, Киева, Минска совместно с артистами Уфы выступали с концертно-просветительскими программами.

В Уфе работали скульпторы: Лина По, балерина, которая, потеряв зрение, стала скульптором, Сосланбек Тавасиев, через четверть века, в 1967 году, создавший памятник Салавату Юлаеву, ставший визитной карточкой нашего города. Некоторое время находился в Башкирии выдающийся художник Роберт Фальк.

В 1941-43 гг. в поселке Воскресенское Мелеузовского района расположилась Московская средняя художественная школа при Московском государственном художественном институте им. В. И. Сурикова. московские художники основали там художественную галерею. Коллекции ряда музеев Украины были эвакуированы в Уфу, где устраивались выставки, например, выставка произведений И. Е. Репина из коллекции Киевского художественного музея.

В годы войны в Уфе находился центр 3 Интернационала. (Истоки, № 1, 2012).

Вождей расселили в гостинице «Башкирия» и домах по ул. Ленина, Пушкина, Советской. Среди них были Долорес Ибаррури, Клемнент Готвальд, Пальмиро Тольятти, Георгий Димитров, Морис Торез, Вильгельм Пик, Вальтер Ульбрихт. Жили сотрудники Коминтерна в довольно стесненных условиях, не имели мебели, постельного белья.

Исполком располагался в Доме пионеров (теперь в этом здании - авиатехникум им. П Тольятти).

В здании Дома связи радиостанция Коминтерна, откуда велись антифашистские передачи.

В БАССР было эвакуировано несколько детдомов для испанских детей-сирот.

Большой вклад в здравоохранение республики вносили эвакуированные медики, среди которых было немало выдающихся ученых, академиков: первый нарком здравоохранения Н. А. Семашко, А. А. Богомолец, А. В. Палладин.

В Уфу были эвакуированы Первый МОЛМИ (Московский ордена Ленина медицинский институт), самостоятельно эвакуировались студенты многих других мединститутов.

В годы войны в республике были развернуты эвакогоспитали, через которые прошло около 250 тысяч раненых и больных. В Башкирию эвакуировались тяжелораненые, 70% из которых смогли после лечения вернуться в строй.

Академики читали лекции в институтах, проводили научные исследования, оказывали лечебно-консультативную помощь – великие ученые-терапевты Н. Д. Стражеско, П. Е. Лукомский, а также профессора Н. С. Морозовский, В. Х. Василенко.

Уфимский НИИ эпидемиологии и микробиологии совместно с витаминным заводом наладил производство сыворотки, разработанной А. А. Богомольцем для ускорения заживления ран и препарата А. В. Палладина викасол, способствующего свертыванию крови.

В годы войны в Уфу были эвакуированы военные училища, в которых преподавали опытные командиры. В районе Кушнаренково находилась развед- школа.

По окончании войны многие из эвакуированных, особенно москвичи, ленинградцы, киевляне, вернулись домой.

Другую, более многочисленную группу приезжих, составили беженцы. Из западных областей СССР, а также Москвы, Ленинграда днем и ночью под огнем противника шли эшелоны, увозя на восток стариков, женщин, детей. На Уфимском вокзале, на маленьких станциях их встречали толпы людей разных национальностей.

Голодные, оборванные за долгие дни дороги, покрытые струпьями, завшивленные – такими представали беженцы перед встречавшими. Они приводили приезжих домой, отмывали, переодевали, кормили и оставляли жить у себя, помогали найти работу, поддерживали морально. Благодарную память об этом хранят не только дети войны, но и родившиеся и выросшие на земле Башкортостана их уже взрослые сегодня дети и внуки.

В Уфе, в семьях эвакуированных, родились: в 1941 г. писатель Сергей Довлатов; в 1944 — году выдающийся скрипач и дирижер Владимир Спиваков,; в поселке Давлеканово в 1943 г. – Людмила Улицкая.

В Давлеканово поселили ленинградцев, среди них было немало ученых. Среди эвакуированных в пос. Раевский детей был будущий певец Эдуард Хиль, после смерти которого в мае 2012 г., жители Раевки предложили дать одной из улиц имя Э. Хиля.

Юра Яковлев, будущий народный артист СССР, вместе с матерью, медицинской сестрой, работал в одном из уфимских госпиталей.

Для детей-сирот и временно потерявших родителей были открыты детские дома. За годы войны их количество возросло с 28 до 131, а детей в них с 4 тысяч до 16, 3 тысяч. В Юматово находились сотни эвакуированных детей. Сюда приезжали родители, и, случалось, находили здесь своих.

Материальный уровень и условия жизни беженцев были несопоставимы с условиями жизни первой группы мигрантов. Их расселяли по общежитиям, коммуналкам, частным квартирам (нередко по 8–10 человек в комнате), многих — в селах и деревнях.

В огромном людском потоке беженцев значительный процент составляли евреи. По Башкирскому обкому КПСС на 1 января 1942 г. состояло 1548 евреев-членов партии и 350 кандидатов, всего 1898 человек (по Уфимскому горкому соответственно – 733 и 163)

Ветераны труда вспоминают, что на нескольких заводах были цеха, где работали практически только одни евреи.

Выросшие в бывшей «черте оседлости», окончившие в довоенные годы еврейские школы и техникумы, привнесли дух местечек, язык, традиции в ассимилированное еврейство республики. Многие из них остались жить здесь после войны, т. к. им не было куда и к кому возвращаться. Они значительно увеличили численность еврейского населения БАССР. Согласно переписи населения 1959 г. оно составляло свыше 7 тысяч человек. звучал на уфимских улицах до середины 60-х годов.

Эвакуированные счетоводы, бухгалтеры, кассиры, повара, экспедиторы, слесари, токари активно включались в жизнь республики. К станку вставали 15–16-летние ребята и люди преклонного возраста.

Находилась работа и для тех, кто не имел специальности. Так, в эвакуированных из Киева мастерских Главпромстроя НКВД трудились домохозяйки, подростки.

Хлебные карточки с максимальной нормой хлеба – 800 г. были лучшим материальным вознаграждением, а голубые шинели немецких офицеров - премией передовикам производства.

Среди эвакуированных было немало учителей, воспитателей, оказавших заметное влияние на культуру села. Они устраивали концерты, вечера отдыха, организовывали хор, читали лекции. Здоровый образ жизни, система воспитания детей, крепость семейных устоев становились образцом для подражания.

Доцент БГМУ К. Г. Валеева вспоминала, что в детстве дружила с эвакуированными в Стерлитамак девочками. Их мамы проводили музыкальные и литературные вечера, дети разыгрывали спектакли, пели, отгадывали шарады. Любовь к искусству она пронесла через всю свою жизнь.

Жили в годы войны дружно, «семьей единой». Тогда это не было пропагандистским слоганом, а реальностью жизни.

Однако находились обыватели, которые связывали ухудшение своего материального положения и бытовых условий с наплывом беженцев.

Значительное увеличение населения не могло не вызвать определенные сложности и недовольство у отдельных местных жителей, которых “уплотняли”; подскочили цены на рынке, зимой 1941–42 гг. голодающим людям приходилось сутками стоять на морозе за пайком хлеба. Впрочем, так было повсюду. Почти у всех, кто-то из близких был на фронте, и каждый день с тревогой и надеждой люди вглядывались в идущего почтальона – какую весть он несет?

Было бы неверным игнорировать тот факт, что война вызвала всплеск антисемитизма не только на оккупированных территориях, но и в глубоком советском тылу. Облик, манеры и язык эвакуированных отличали их от окружающих и порой вызывали неприятие. Хранящиеся в архиве общественных объединений РБ документы дают возможность судить о том, каковы были реалии тех лет.

В обком партии обращались лектор Л. Е. Якобсон, Борис Ефимович Копман, начальник отдела института № 86. с письмами, в которых называли «некоторые явления межнациональной розни».

В рапорте о состоянии воспитательной работы в школах отмечено, что «почти ежедневно в мужских школах имеют место случаи драк, проявления атисемитизма, хулиганства.

Приведенные примеры являлись проявлением бытового антисемитизма. Нам не удалось найти документы, позволяющие судить о принятых руководством республики мерах по пресечению подобных высказываний и действий.

Справедливости ради следует отметить тот факт, что большинство опрошенных евреев не смогли вспомнить каких-либо ярких антисемитских эпизодов, тем более, факт убийства. и все, без исключения, выражали благодарность республике, приютившей их, давшей возможность выжить в суровые военные годы и ставшая навсегда родной.

К чести наших сограждан, большинство поняло беду людей, потерявших на оккупированных территориях все: близких и кров. Многие из них остались жить здесь после войны.

Заключение

Таким образом, миграционная волна 1941–42 гг. вызвала:

1. Создание мощного промышленного потенциала республики, рост культуры производства, развитие научных исследований, здравоохранения республики. несмотря на то, что часть из них вернулась они и их потомки составили мощное ядро интеллигенции республики.

2. Изменение национального и социального состава жителей республики способствовали повышению общего уровня культуры населения, особенно сельского.

3. Формирование нового пласта еврейского этноса края. Выходцы из местечек и городов бывшей «черты» способствовали сдерживанию ассимиляционных процессов среди местного еврейского населения, приобщали к утраченным традициям, языку.

4. Эвакуация огромных масс спасла население западных областей СССР от пламени Холокоста, дала возможность прожить достойную жизнь, дать детям образование. Об этом с благодарностью помнят уже немногочисленные спасенные в огненные годы и их потомки.

5. Ухудшение материально-бытовых условий местного населения под влиянием пропаганды приводило к росту антисемитских настроений в советском тылу.