6. ПОБЕГ. 8. НА АРЕНЕ

6. ПОБЕГ

У меня не было никакого плана. Мое положение было практически безнадежным, и единственное, что мне удалось сделать, так это отложить на некоторое время расправу над Деей Торис. Возможно условия для побега предоставятся сами по себе. Именно за такие неопределенные обстоятельства возлагал я остатки надежды.

Мои друзья по несчастью облегченно вздохнули и обрадовались моему возвращению к ним. Я кратко рассказал им обо всем, что произошло во дворце бандолиана. Ю Дан был крайне опечален известием о том, что Дея Торис уже похищена могорами и очень страдал от мысли, что именно он стал непосредственным виновником положения угрожающего нам бесчестием или смертью.

– Простое раскаяние не поможет нам спастись, – сказал я. – Оно не освободит нас из этого застенка. Оно не выпустит Дею Торис и Ваю из башни бандолиана. Забудем о нем. У нас есть над чем подумать.

Я повернулся к Вориону.

– Ты говорил о возможном побеге. Что ты предлагаешь?

Он не привык, чтобы представители низшей расы так безапелляционно говорили с могорами, но он засмеялся и воспринял эти слова доброжелательно. Могоры не умеют улыбаться. С рождения до смерти они могут делать лишь гримасу подобную холодному, застывшему оскалу мертвого черепа.

– Это всего лишь шанс, – ответил он. – Простой шанс. Первоначально он может показаться вполне реальным, но даже если нам не удастся воспользоваться им, мы не окажемся в худшем положении, нежели чем то в котором мы находимся сейчас.

– Расскажи нам о чем идет речь, – попросил я.

– Я смогу открыть дверь нашей камеры, – объяснил он. – Если нам повезет, мы сможем бежать из этого здания. Я знаю одну малоизвестную дорогу для побега, так как я долгое время был охранником этой тюрьмы.

– А что мы будем делать, когда окажемся на улицах города? – спросил Ю Дан. – Нас троих без труда можно немедленно арестовать.

– Не обязательно, – ответил Ворион. – На улицах достаточно рабов похожих на Зан Дара. Но, конечно, цвет кожи людей с Гаробуса может привлечь внимание, но это не может нас заставить отказаться от такой возможности побега.

– А после того как мы попадем на улицы города, что мы будем делать? – спросил Зан Дар.

– Я могу исполнять роль вашего хозяина. Я буду обращаться с вами как с рабами и я думаю, что это врядли привлечет внимание. Я буду достаточно груб с вами, но я думаю вы правильно истолкуете мое поведение. Я погоню вас на посадочную площадку, где стоит много наших кораблей. Там я скажу охраннику, что я привел вас для уборки одного конкретного корабля, так как на этом поле стоят только частные корабли самых влиятельных и богатых наших соплеменников. Я знаю один корабль, который очень часто используется для полетов. Если нам удастся добраться до корабля и сесть в него, уже никто не будет в состоянии помешать нашему побегу. И через час после этого, если удача нам будет сопутствовать, мы с вами уже будем в пути на Занор.

– При условии, что нам удастся захватить с собой Ваю и Дею Торис, – добавил я.

– Я совершенно забыл о них, – ответил Ворион. – Неужели вы будете подвергать риску свою жизнь ради двух самок?

– Конечно, – ответил Ю Дан.

– Вы странные существа, – пожал плечами Ворион. – Мы, могоры, никогда бы в жизни не подвергали бы опасности себя ради них. Единственная причина почему мы выносим их присутствие так это их способность восполнят ряды воинов. Попытка спасти этих двух самок может завершиться трагически для всех нас.

– Но в любом случае мы должны будем предпринять подобную попытку, – сказал я. – Ты согласен действовать с нами, Зан Дар? – обратился я к саватору.

– Да. Я буду с вами до самого конца, как бы не сложились обстоятельства, – ответил он.

– Как хотите, – поддержал его Ворион без особого воодушевления.

Он тут же принялся за замок, и вскоре дверь нашей темницы была открыта и мы вышли в коридор. Ворион тихо прикрыл за собой дверь и закрыл замок.

– Пусть это даст им пищу для размышлений.

Затем он повел нас в сторону противоположную той, откуда нас приводили и откуда подходили охранники к нащей камере. Чем дальше мы двигались по коридору тем более темным и пыльным становился коридор. Похоже, что этим коридором очень редко пользовались. В конце коридора мы остановились возле двери. Ворион очень быстро справился с замком на двери и через несколько секунд мы уже находились в узком переулке.

Наш побег протекал настолько легко, что очень скоро у меня возникли плохие предчувствия: такая удача не может сопровождать нас долго. Улочка, на которую мы в конце концов вышли тоже оказалась пустынной. Таким образом, с самого момента побега нас еще никто не заметил. Когда мы вышли из улочки и наконец повернули на широкий проспект, обстановка резко изменилась. Здесь было достаточно людно – могоры шагали по тротуару, рабы волочили ноги по обочинам, а по проезжей, мощеной камнем части дороги, сновали странные гужевые животные перевозившие грузы и пассажиров.

Ворион, гордо шагающий по тротуару, сейчас же начал ругать и тумаками подгонять нас, бредущих по обочине. Он направлял нас все дальше и дальше от центральной пложади города и наконец мы вступили на менее людные улицы, хотя вокруг проходило еще много могоров. И в любой момент кто-нибудь из них мог обратить внимание на необычный цвет кожи Ю Дана и моей. Я посмотрел на Зан Дара для того, чтобы сравнить, насколько отличался цвет моей кожи и был поражен увиденным. Кожа Зан Дара имела голубой цвет. Но сейчас она была пурпурной! Я очень быстро сообразил, что подобное изменение связано с розовой подсветкой пламенем вулканов превращающей природный голубой цвет кожи Зан Дара в пурпурный. Мы едва прошли в безопасности несколько ярдов, когда один из проходивших могоров бросил на нас подозрительный взгляд. Он позволил нам пройти, а затем остановился и позвал Вориона.

– Кто эти двое? Они не саваторы.

Ворион взглянул на него и ответил:

– Они перенесли очень тяжелую болезнь и поэтому цвет их кожи изменился.

Я был поражен сообразительностью нашего друга.

– Хорошо, а ты кто такой? – спросил могор. – Почему ты сопровождаешь рабов без оружия?

Ворион сделал удивленную гримасу и начал осматривать себя со всех сторон.

– Почему? Не знаю, я наверное где-то оставил свое оружие, – ответил он.

– Я думаю, что ты обманываешь меня, – резко произнес могор. – Следуйте все за мной.

Похоже все наши надежды обрести свободу были под угрозой. Я бросил взгляд вверх и вниз по улице. Мы находились на тихой улочке жилого района. Возле нас никого не было. У обочины тротуара возле мрачных коричневых домиков стояло несколько маленьких воздушных кораблей. Нас никто не видел. Я вплотную приблизился к могору, который так опрометчиво стал на моем пути по спасению Деи Торис. В удар, который я обрушил на него я вложил всю мою силу. Могор рухнул как колода.

– Ты убил его! – воскликнул Ворион. – Это был один из наиболее доверенных офицеров бандолиана. Если нас схватят, нас ждут пытки, прежде чем мы умрем.

– Нас не должны схватить, – ответил я. – Давайте возьмем один из кораблей, стоящих на обочине. Зачем себя подвергать лишнему риску, продолжая путь пешком?

Ворион покачал головой.

– Мы не сможем улететь на таком корабле. Радиус полета такого корабля в пределах города. Эти корабли не могут летать на больших высотах и не смогут преодолеть даже низкие горы. Но самое важное они не могут становиться невидимыми. Мы должны продолжать наш путь на посадочную площадку о которой мы говорили.

– Может будет лучше, если мы возьмем один из этих кораблей для того чтобы хотя бы без риска добраться до окрестностей посадочной площадки, – предложил я.

– Я думаю, что кража корабля не сделает наше положение худшим, чем то в котором мы находимся после убийства офицера, – заметил Зан Дар.

Ворион согласился и через некоторое время мы находились внутри маленького корабля летевшего над улицей. С любопытством и интересом я наблюдал как Ворион запускал двигатель и управлял кораблем. Для того, чтобы понять принцип управления мне потребовалось задать лишь несколько вопросов, такт как у меня были прекрасные навыки управления воздушными кораблями двух других миров. Возможно мне больше никогда не прийдется управлять кораблями подобными этому, но знание принципов его управления мне не помешает.

Оставив наш летательный аппарат вблизи от нашей цели, мы продолжили наш путь пешком. Как предсказывал Ворион, часовой остановил нас и спросил его о цели нашего визита. С этого момента удача нашего предприятия была на весах фортуны. Охранник оказался существом дотошным, а причиной вызвавшей дотошность часового была та же из-за которой поплатился своей жизнью офицер – соответствие Вориона исполняемой им задаче, так как Ворион не имел оружия. Часовой попросил нас подождать, пока он вызовет офицера. Для нас такая развязка могла стать роковой. Я уже начал подумывать о том как убить этого часового, но я не знал как это сделать, так как вокруг, на поле, было много могоров.

Положение спас Ворион.

– Стой! Стой! – раздраженно крикнул он часовому. – Я не могу сидеть здесь целый день и ждать, пока прийдет вызванный тобой офицер. Я очень тороплюсь. Разреши мне отвести этих рабов и пусть они начинают работать. Офицер может подойти к кораблю и допросить меня там.

Охранник согласился с его доводами и, после записи названия и расположения корабля, на который мы якобы прибыли для уборки, он разрешил нам пройти. Я облегченно вздохнул. После того как мы отошли от охранника, Ворион сказал, что дал ему имя и название другого корабля, а не того, который мы собирались захватить. Ворион оказался не глупым малым.

Корабль, который выбрал Ворион, оказался красивым летательным аппаратом созданным для полетов на больших скоростях. Мы без промедлений оказались на его борту и я вновь углубился в наблюдения за действиями Вориона, попутно расспрашивая его обо всем, что было мне неизвестно в управлении. Несмотря на то, что я провел на борту подобного могорского воздушного корабля восемнадцать дней, мне было практически ничего неизвестно об управлении корабля, мне даже не было позволено зайти в кабину управления корабля или, тем более, задавать вопросы по этой теме. Во-первых, Ворион произвел намагничивание корпуса корабля и распыление мелких частичек песка для достижения невидимости аппарата. Затем он запустил двигатель и плавно поднимать корабль в воздух. Я объяснил ему свой план и, как только наш корабль поднялся на небольшую высоту, он направил его в сторону дворца бандолиана. Через маленькие линзы, установленные в носовой части корабля можно было наблюдать за поверхность города подобно изображению получаемому в видоискателе фотокамеры. В рубке имелось несколько подобных оптических устройств и через одно из них я увидел квадратную башню дворца правителя, где находились в заточении Дея Торис и Вая.

– Я подведу корабль к одному из окон дворца, – объяснил Ворион. – Но ты должен действовать очень быстро, так как в момент когда мы открываем люк на корпусе нашего корабля, внутренняя часть корабля становится видимой. Кто-нибудь во дворце может заметить это и мы мгновенно будем окружены боевыми и патрульными кораблями.

– Я буду действовать быстро, – ответил я.

Я был взволнован, когда Ворион причалил корабль к широко раскрытому окну без решетки на одной из стен башни. Ю Дан и Зан Дар стояли у входного люка корабля и должны были открыть его для того чтобы я мог прыгнуть в окно и мгновенно закрыть его после того как я возвращусь на борт корабля с двумя девушками. Я не мог видеть окно пока Ворион приближался к башне и затем по команде Вориона Ю Дан и Зан Дар быстро открыли люк. Распахнутое окно оказалось передо мной и я молниеносно прыгнул внутрь комнаты.

К моему счастью и к счастью Ваи и Деи Торис мы правильно нашли комнату. Однако две девушки были в комнате не одни. Какой-то человек держал Дею Торис в обьятиях и пытался своими губами найти ее губы. Дея усилинно отбивалась от него, в то время как Вая яростно колотила незнакомца по спине.

Я схватил этого наглеца за горло и отшвырнул его в сторону. Затем я указал девушкам на окно и приказал им немедленно перейти на борт корабля. Второе приглашение девушкам не потребовалось. Они незамедлительно ринулись к указанному мной окну, а незнакомец поднялся на ноги и ринулся ко мне. Это был никто иной как Мултис Пар! Узнав меня, он моентально побелел, но затем проворно вытащил меч и закричал вызывая охрану.

Видя, что я без оружия, он двинулся на меня. Отступать к окну было уже поздно, да и мой противник отрезал мне дорогу к окну. Поэтому я двинулся ему навстречу. Это мое самоубийственное движение, похоже, привело его в замешательство и он споткнулся. Когда я был уже возле него, он замахнулся, но я правой рукой успел блокировать его взмах и вцепился ему в горло. От страха он выронил меч и тщетно пытался пальцами обоих рук разжать мою железную хватку сковавшую ему горло. Затем ослабил свой натиск, стараясь вырваться из моих рук.

Я бы прикончил его, если бы дверь в комнату не распахнулась и на пороге не предстала моему взору целая дюжина могоров. Я был в отчаянии! Надо же было случиться такому, после того как план был почти выполнен! Теперь все вновь было под угрозой срыва! Нет! Я не допущу этого!

Я крикнул Ю Дану:

– Закрывай люк и улетайте! Это приказ!

Ю Дан колебался, а Дея Торис стояла рядом с ним, протянув руки мне навстречу, выражение ее лица отражало всю безысходность моего положения. Она даже отступила на один шаг назад как бы приготовившись для прыжка в комнату. Ю Дан быстро оттянул ее внутрь отсека и корабль начал удаляться. Люк плавно закрылся и вскоре кораюль вновь стал невидимым.

Все это происходило в те считанные секунды, когда мои пальцы все еще сдавливали горло Мултиса Пара. Его глаза остекленели, язык вывалился наружу. В следующие мгновения он был бы уже покойником, но могоры навалились на меня и оттащили меня от моей жертвы.

Нападавшие могоры довольно грубо скрутили меня, и у них был для этого повод, так как в ходе свалки, прежде чем меня скрутили, я отправил троих из них в бессознательное состояние.

Эх, если бы у меня был меч! Я бы им показал кто я такой!

Но все равно я был счастлив, я улыбался, когда меня с синяками и избитого могоры волокли из башни. У меня был хороший повод для ликования. Моя Дея Торис вырвалась из когтей этих отвратительных скелетоидов и, пусть временно, была в безопасности.

Меня притащили в маленькую, темную камеру в подземелье башни. Здесь я был закован в кандалы и прикован к стене. Хлопнула дверь за моими тюремщиками и я услышал как повернулся ключ в массивном замке.

7. ФО ЛАР

Всяк попавший в одиночную камеру, куда не пробивается ни единый лучик света, полностью предается размышлениям, позволяющим рассеять отчаянную тоску. Тоску, которая порой приводит к безумству людей слабонервных и слабовольных. Но мои размышления были приятными размышлениями.

Я представлял себе как Дея Торис летит в невидимом корабле в дружественную страну, я знал, что этом корабле есть по крайней мере три человека, которые будут дружелюбно относиться к ней, а один из них, Ю Дан, должен жизнь свою не пожалеть для того, чтобы защитить ее в случае необходимости.

Что касается Вориона, то я не мог предсказать его отношения к ней.

Мое собственное положение меня меньше всего волновало. Я понимал всю его безысходность, но ранее мне приходилось бывать в худших переделках и с честью из них выбираться. Я еще жил, и пока мое сердце билось, я не терял надежду. Я законченный оптимист и подобный склад мышления наиболее часто заставляет сражаться за свою жизнь до последнего вздоха.

К счастью, мое заточение в камере не длилось долго. Я не помню, сколько времени я находился в забытьи, но когда пришел наряд воинов для того, чтобы увести меня, я был страшно голоден и умирал от жажды, так как во время моего короткого заточения я не получал ни пищу, ни воду.

В этот раз я предстал не перед бандолианом, а перед одним из его офицеров – огромнейшим скелетоидом, у которого постоянно лязгали и постукивали челюсти. Это существо было Смертью во плоти. По его обращению ко мне я сделал заключение, что передо мной находится главный инквизитор. Прежде чем приступить к допросу, он в течении одной минуты рассматривал меня своими, казавшимися пустыми глазницами. Затем он приступил к допросу.

– Презренный, – закричал он, – даже небольшой части того, что ты совершил достаточно для твоей мучительной смерти.

– На меня не стоит кричать, я не глухой! – ответил я.

Мой ответ привел его в ярость, он стукнул по столу кулаком и крикнул:

– Ты дорого заплатишь за свою дерзость и неуважение!

– Я не могу относиться с уважением к тому, кто ко мне не проявляет подобных чувств, – ответил я. – Мое уважение может быть вызвано лишь вежливым обращением со мной. И вполне естественно, что я не смогу быть вежливым к такому злобно настроенному мешку костей.

Я пока не знал, зачем я стараюсь разозлить его. Возможно моей слабостью было наслаждение от наблюдений как бьются в ярости мои презираемые враги. Я согласен, что такая слабость проявлялась у меня перед лицом опасности и это была глупая слабость, но я убедился, что иногда такое мое поведение отвлекает моих врагов и дает мне определенные преимущества. И в этот момент мое поведение привело к определенному успеху: это существо пришло в такую ярость, что на некоторое время потеряло дар речи, но в конце концов оно вскочило на ноги и выхватило меч.

Положение мое было не из завидных. Я был без оружия, а мой противник двигался мне навстречу ослепленный бешенством. Кроме того в комнате находилось четыре или пять могоров, двое из которых крепко держали меня за руки. Положение мое было безысходным как у загнанной овцы. Но пока мой предполагаемый палач двигался от стола ко мне с намерением проткнуть меня мечом, в комнате появился еще один могор.

Он быстро оценил сложившуюся ситуацию и крикнул:

– Стоять, Горгум!

Мой противник в смятении остановился и опустил свой меч.

– Это существо заслуживает смерти! – глухо произнес Горгум. – Он бросил мне вызов и оскорбил меня – офицера Великого Бандолиана!

– Право на его жизнь принадлежит бандолиану, а у него немного другие намерения в отношении этого презренного червя. Как далеко продвинулся ваш допрос?

– Он слишком долго кричал на меня, что у него еще не было времени задать мне ни единого вопроса, – ответил я.

– Но ты, выродок, заткнись! – прорычал незнакомец.

– Я прекрасно понимаю вас, Горгум. Ваше терпение не безгранично, но мы должны уважать приказы Великого Бандолиана. Начинайте допрос!

Горгум вложил меч в ножны и вновь уселся за столом.

– Как тебя зовут? – прозвучал его первый вопрос.

– Джон Картер, принц Гелия, – ответил я.

Писарь сидевший рядом с Горгумом старательно заскрипел пером в большой книге. Я понял, что он записывает вопросы и ответы, так как книга была открыта на протяжении всего допроса.

– Как вам и другим преступникам удалось бежать из камеры в которй вы находились в заточении? – продолжил Горгум.

– Через дверь, – прозвучал мой ответ.

– Это невозможно, так как дверь была закрыта на замок, когда вас привели в камеру. Дверь также была закрыта на замок, когда обнаружили ваше исчезновение.

– Но если вы знаете так много, то зачем вы спрашиваете об этом у меня?

Челюсть Горгума лязгнула и злобно заскрипела.

– Вы видите, Хорур, насколько вызывающе ведет себя этот червь? – заявил он, обращаясь к другому офицеру.

– Отвечай на вопрос благородного Горгума! – злобно прошипел Хорур. – Как тебе удалось проникнуть сквозь запертую дверь?

– Она была незаперта.

– Нет, дверь была заперта! – крикнул Горгум.

Я пожал плечами.

– А какое это имеет значение? – спросил я. – Отвечать на вопросы того, кто знает лучше, что там произошло, чем я, является пустой тратой времени, тем более учитывая, что вас там не было.

Хорур подавил свое раздражение и боле спокойно спросил:

– Хорошо, расскажи нам как вам удалось выбраться из камеры.

– Мы открыли замок.

– Но ведь это практически невозможно, – воскликнул Горгум.

– Тогда мы все еще в камере. Пойдите и посмотрите внимательней.

– Так мы ничего не добьемся! – рявкнул Хорур.

– Возможно! – согласился я.

– Я хотел бы задать пленному вопрос, – заявил Хорур. – Допустим, что вы бежали из камеры.

– О, вы достаточно проницательны.

Он пропустил мимо ушей на мое замечание.

– Я не думаю, что вы использовали какие-то изощренные средства для вашего побега. Но в настоящий момент мы хотели бы знать, где находятся ваши сообщники и две женщины. Мултис Пар заявил, что они бежали на корабле

– возможно, на одном из наших кораблей, похищенных на посадочной площадке.

– Я не знаю, где они находятся сейчас.

– И ты не знаешь где они намерены укрыться?

– Даже если бы это было мне известно, я бы не сказал вам.

– Я требую твоего ответа или тебя ждут пытки.

Я засмеялся.

– Вы же всеравно стараетесь убить меня, поэтому ваши угрозы меня не пугают.

Хорур лучше владел своими эмоциями, нежели Горгум, но я заметил, что его терпение уже на пределе.

– Если ты окажешь нам содействие, ты спасешь свою жизнь. Великий Бандолиан может помиловать тебя. Скажи нам, где укрылись твои сообщники и дай согласие на сотрудничество с Великим Бандолианом в захвате Гелия и ты будешь помилован.

– Нет! – ответил я.

– Подожди! – продолжил Хорур. – Бандолиан может пойти на другие уступки. После завоевания Гелия он может позволить тебе и твоей возлюбленной вернуться в свою страну и он может назначить тебя на высокие посты в новом правительстве, назначенном на завоеванных землях. В случае твоего отказа, ты будешь уничтожен. Мы разыщем твою возлюбленную. И я тебе обещаю – мы найдем ее. Смерть покажется легким исходом по сравнению с тем, что ее ждет. Так что я советую тебе еще раз подумать.

– Мне нужно долго обдумывать ваше предложение. Я могу огласить вам сейчас мое окончательное решение при любом исходе. Моим ответом будет окончательное «нет».

Хорур скривил губы. У него не было сомнений относительно окончательного ответа. Несколько мгновений он старательно рассматривал меня, а затем произнес:

– Глупец!

Он повернулся к Горгуму и приказал:

– Разместить его с теми, кого мы держим для следующего выпускного занятия.

Отдав это распоряжение он покинул комнату.

Меня отвели в здание расположенное на некотором удалении от того места где меня раньше держали под стражей и поместили в большой камере, в которой находилось около двадцати узников. Все они были саваторами.

– Кто к нам пришел!.. – заявил один из заключенных, когда дверь камеры закрылась за караулом. – Человек с красной кожей! Он не саватор! Откуда ты взялся, парень?

Мне не понравилась его внешность, его тон и манера говорить. Я не хотел портить свои отношения с людьми, с которыми мне предстояло разделить дни заточения и, возможно, смерть. Поэтому я отвернулся от этого заключенного и удалился в другой угол камеры, где уселся на длинной скамье. Но этот паяц последовал за мной и остановился передо мной в вызывающей позе.

– Я спросил тебя откуда ты! – нотка угрозы прозвучала в его голосе. – И если Фо Лар спрашивает тебя – это значит, что ты должен как можно быстрее дать ответ. Я здесь самый главный.

Он оглянулся на окружающих и спросил:

– Я полагаю, что возражений нет.

Из толпы раздалось несколько неясных, одобрительных голосов. Я сразу отметил, что этот парень не пользуется особой популярностью. Он имел хорошо развитую мускулатуру и по тому как он встретил меня можно было сделать заключение, что он здесь сильнейший. Остальных узников он, похоже, просто запугал.

– Похоже, что ты, Ло Фар, ищешь для себя развлечение, но я не буду развлекать тебя. Я достаточно устал для этого.

– Меня зовут Фо Лар, парень! – рявкнул тот.

– А какая от этого разница? Ты останешься дерьмом с любым именем.

Моя последняя фраза мгновенно привлекла внимание остальных заключенных. Некоторые из них одобрительно замычали.

– Я смотрю, что мне прийдется показать тебе твое место, – заявил Фо Лар и агрессивно двинулся в мою сторону.

– Слушай, я не хочу с тобой ссориться, – ответил я. – Ведь очень плохо когда люди находящиеся в одном застенке обижают друг друга.

– Да ты похоже трус! – продолжал Фо Лар. – Что ж, если ты станешь на колени и попросишь у меня прощения, я не буду обижать тебя.

Услышав это я засмеялся, чем привел этого парня, еще не решавшего напасть на меня, в неописуемую ярость. Я понял, что имею дело с обычным отъявленным задирой. Однако, если он не блефовал, то для спасения собственного престижа он должен напасть на меня.

– Не зли меня! – заявил он. – Когда я зол, я себя не контролирую. Я могу прикончить тебя.

– Я думаю, может, это разозлит тебя, – ответил я и дал ему пощечину.

Моя оплеуха была настолько сильной, что он чуть не свалился на землю. Но мой удар мог быть еще сильнее. Моя оплеуха привела его в еще большую ярость, чем слова. Кровь бросилась ему в лицо и его синее лицо стало пурпурным. Он должен был что-нибудь предпринять для того, чтобы выйти из этого положения и сохранить за собой оспариваемое главенство в этом застенке. Все остальные заключенные поднялись на ноги и образовали вокруг нас живой полукруг. Они рассматривали меня и Фо Лара с одинаковой неприязнью.

Итак Фо Лар должен был что-нибудь предпринять для того, чтобы ответичь за оплеуху. Он бросился на меня и удары посыпались градом. Пока я отбивал его удары, я почувствовал, что он достаточно сильный человек, но ему не хватало тренировки и выдержки. Поэтому я решил преподать ему урок, который он запомнит на всю жизнь. С первых минут нашего поединка я мог нанести ему удар, который бы отправил его в глубокий нокаут, но позволил ему поиграть со мной.

Затем я отвесил ему еще одну оплеуху. В ответ он нанес мощный удар, который я пригнувшись парировал и ответил ему еще более мощной оплеухой.

– Молодец! – завопил один заключеный.

– Давай его, краснокожий! – крикнул другой.

– Прикончи его! – рявкнул третий.

Фо Лар попытался вцепиться в меня, но я перехватил его руку и произвел мощный бросок через плечо. Он всем своим телом рухнул на пол из туфа. Некоторое время он лежал неподвижно, а затем начал качаясь вставать на ноги. Я, захватив его голову, повторил бросок. На этот раз он уже не смог подняться, так как в броске он получил еще мощный удар в челюсть. Я перешагнул через него, подошел к скамье и уселся.

Узники собрались вокруг меня. Я видел, что многие остались довольны исходом боя.

– Фо Лару давно нужно было встретиться с таким бойцом, – заявил один.

– Я уверен, что он получил свое!

– Но как же тебя все же зовут?

– Мое имя Джон Картер. Я прибыл с Гаробуса.

– Да, я слышал о тебе, – сказал один из узников. – Я думаю, это имя знакомо нам всем. Могоры были очень злы на тебя, так как ты их очень хитро провел. Я думаю, они посадили тебя сюда для того, чтобы ты умер вместе с нами. Меня зовут Хан Дю.

Сказав это, узник протянул мне руку.

– Очень рад познакомиться с тобой, Хан Дю. Если здесь много подобных Фо Лару, то мне наверняка потребуется друг.

– Я надеюсь, что здесь больше нет подобных ему. Да и он сам уже не станет больше задираться.

– Ты сказал, что вы все приговорены к смерти, – уточнил я. – А ты знаешь, когда и как произойдет все это?

– Когда следующий класс закончит занятия, нас всех выставят на арене против вдвое превосходящих могоров. Все это произойдет очень скоро.

8. НА АРЕНЕ

Фо Лар долго не мог прийти в себя. Некоторое время я даже начал думать, что убил его. Но наконец он открыл глаза и осмотрелся вокруг. Затем он сел, ощупал свою голову и челюсть. Его глаза нашли меня и опустились на пол. Морщась от боли, медленно он встал на ноги и удалился в дальний угол камеры. Но его моментально окружили четверо или пятеро узников.

Один из них издевательски дал ему пощечину и спросил Фо Лара:

– Так кто же главный в камере?

Остальные начали наносить ему удары. Они стали в круг и начали избивать его, пока не вмешался я и не отшвырнул их.

– Оставьте его в покое! – крикнул я. – Он получил достаточное наказание за свой поступок. И если после того как он пришел в себя, кто-то из вас хочет выяснить с ним отношения, то пожалуйста. Но я не допущу, чтобы вы наваливались на него целой бандой.

Самый крупный из них повернулся ко мне и прошипел:

– А ты кто такой, чтобы нам указывать?

– Вот я кто такой, – ответил я и ударом отправил наглеца на пол.

Поднявшись на ноги, негодяй посмотрел на меня и вежливо произнес:

– Я ведь только спросил.

Его лицо болезненно перекосилось и на этом, похоже, конфликт был исчерпан. После этого наши взаимоотношения в камере, даже с Фо Ларом, начали постепенно налаживаться. Вскоре я убедился, что все они, вообщем, неплохие ребята. Долгое заточение и сознание близкой смерти подорвали их нервы, но то что произошло после моего прихода в некоторой мере разрядило обстановку. Мы долго разговаривали и даже смеялись.

Я пытался найти среди них кого-нибудь из страны Зан Дара – Занора. Но среди них не было ни единого гражданина этой страны. Некоторые из них знали, где она располагалась, один из них даже начертил на стене нашей камеры некое подобие карты той части Юпитера, где располагался Занор.

– Но тебе вряд ли пригодится знание всего этого, – прокоментировал он.

– В жизни бывают всякие неожиданности, – ответил ему я.

Они также рассказали мне, что нас будет ожидать на показательном бое с могорами и я долго думал над этим рассказом. Мне не хотелось быть на жтом показательном занятии в роли покорной жертвы.

– Кто из вас умеет хорошо пользоваться мечом? – спросил я своих друзей по несчастью.

Половина из них заявила, что они прекрасные фехтовальщики, но я знал о способности многих солдат значительно преувеличивать свое мастерство. Не всех солдат, но все же значительной их части наиболее склонной к хвастовству. И мне необходимо было каким-нибудь образом проверить боевые навыки моих друзей.

– Конечно мы не сможем сейчас достать настоящие мечи, – предложил я. – Но мы сможем найти несколько палок размером с настоящий меч и очень быстро сможем определить, кто среди нас является настоящим мастером во владении мечом.

– А зачем это нам? – спросили меня.

– Мы с вами можем по-настоящему заставить могоров отрабатывать потраченные деньги, – объяснил я. – И заставить их самих заплатить определенную цену за этот показательный бой.

– Раб приносящий нам пищу – мой земляк, – сказал Хан Дю. – Я думаю, он сможет тайком принести нам несколько палок. Он надежный парень. Когда он придет, я его попрошу об этом.

Фо Лар не высказал своего мнения по поводу боя на мечах, но так как он уже проявил себя незаурядным хвастуном, то я подумал, что он совсем не умеет сражаться на мечах. Мне было очень жаль его, так как он был самым сильным среди саваторов и, кроме всего прочего, достаточно высоким малым. Если бы он имел хоть немного навыков в обращении с мечом, из него получился бы прекрасный фехтовальщик. Хан Дю никогда не хвастал своими успехами и я рассчитывал на него, так как он рассказывал, что в его стране среди мужской части населения были популярны учебные сражения на мечах.

Наконец земляк Хан Дю принес нам несколько деревянных палок размером с длинный меч и я начал свою работу по выяснению количества хороших фехтовальщиков из числа узников. Большинство из них оказались хорошими фехтовальщиками, а несколько из них были просто великолепны. Среди прекрасных фехтовальщиков оказался Хан Дю, но больше всего поразил меня Фо Лар. Его мастерство было несравненным. Поединок с ним оказался одним из самых напряженных за всю мою жизнь. Я потерял целый час времени на то, чтобы разоружить его. Он был одним из самых блестящих фехтовальщиков, с которым мне когда-либо приходилось скрещивать клинки.

С момента нашей ссоры после моего появления в камере, Фо Лар держался замкнуто. Он редко говорил и я даже подумал, что он замышляет план отмщения против меня. Мне нужно было выяснить его намерения, потому что я не мог допустить, чтобы кто-то предал меня или подвел при выполнении моего замысла.

После поединка на деревянных палках, я отвел Фо Лара в сторону и подробно рассказал о своих намерениях.

– Мой план – сказал я – рассчитан на возможно большее количество фехтовальщиков. Ты являешься один из прекраснейших фехтовальщиков, которого я когда-либо встречал, но у тебя есть повод ненавидеть меня и поэтому ты можешь подвести меня в ответственный момент. Я не могу прибегнуть к услугам человека, не желающего следовать за мной и не готового идти со мной на смерть. Что ты думаешь обо всем этом?

– Я пойду за тобой всюду куда ты поведешь меня, – ответил он. – Вот моя рука, и если ты ее принимаешь, мы становимся друзьями.

– Я рад слышать это.

Мы пожали друг другу руки и он сказал:

– Если бы я был знаком с таким человеком, как ты, несколько лет назад, я бы никогда не поступал так глупо. Я готов сражаться за тебя до последней капли крови, и мы с тобой перед смертью сможем преподать этим могорам урок, который они запомнят надолго. Они считают себя великолепными фехтовальщиками, но когда они встретятся с тобой в бою у них появятся сомнения. Я с нетерпением жду этого момента.

Я был поражен заявлением Фо Лара. Я почувствовал, что он говорил искренне, но я не мог избавиться от своего первого впечатления о нем как о скрытом трусе. Возможно перед лицом неминуемой смерти он будет сражаться как загнанный лев. И если случится так как я думаю, то он сможет вызвать замешательство в рядах могоров прежде чем умрет.

В камере нас было двадцать человек. Мы не замечали течение времени и оно быстро пролетало в наших поединках на деревянных палках. Хан Дю, Фо Лар и я исполняли роль наставников и обучали остальных узников различным хитростям искусства фехтования до тех пор пока мы не сплотились в единый отряд из двадцати умелых фехтовальщиков. Некоторые из нас были просто великолепны.

Мы обсудили несколько планов наших действий. Если в правилах не будет изменений, то против нас должны выставить сорок курсантов, желающих вступить в касту воинов-могоров. Поэтому мы решили сражаться парами. Каждого из десяти лучших фехтовальщиков должен сопровождать один фехтовальщик из десяти менее умелых бойцов и эти пары должны управляться наиболее умелыми фехтовальщиками, а их партнеры обязаны прикрывать их со спины. Таким образом мы надеялись уничтожить наибольшее число могоров в первые минуты боя и тем самым значительно сократить численное превосходство противника. Возможно бойцы первой десятки несколько переоценивали свое мастерство, но это могло подтверлить только время.

Среди узников росло напряжение и оно было связанно в основном с той неопределенностью дня, когда нам предстояло сразиться со своим противником. Мы все знали, что кто-то из нас должен умереть. Но те кто уцелеет не могли быть уверены в том, что они будут освобождены, потому что среди нас не было людей которые верили могорам. От каждого шороха в коридоре в камере воцарялась тишина и все глаза устремлялись на дверь камеры.

Вскоре наше томительное ожидание завершилось. В камеру вошел усиленный наряд могоров для того чтобы сопровождать нас на поле боя. Я бросил беглый взгляд на лица моих товарищей. Многие из них облегченно вздохнули и улыбались. Я почувствовал большое воодушевление.

Нас привели на большое прямоугольное поле с четырех сторон окруженное рядами скамеек. Все трибуны были заполнены. Тысячи глаз из впалых глазниц и скалящиеся черепа с интересом разглядывали нас. Все это походило на шабаш адской нечисти. Здесь не было оркестров, стояла мертвая тишина, вокруг не было никаких флагов – все было бесцветным. Нам вручили мечи и выгнали на край поля. Офицер объяснил нам правила:

– Когда курсанты появятся в дальнем углу поля, вы должны двигаться на них и вступить в бой.

На этом правила исчерпывались.

– А что будет с теми, кто уцелеет? – спросил я.

– Из вас никто не уцелеет, – ответил офицер.

– Мы так поняли, что тот, кто уцелеет, будет освобожден, – настаивал я.

– Никто из вас не уцелеет! – повторил он.

– Вы в этом окончательно уверены?

– Никто из вас, выродки, не уцелеет!

Похоже офицер уже начинал терять терпение.

– Ну допустим, что кто-то уцелеет, – повторял я.

– В этом случае уцелевшему будет дарована жизнь, и он останется рабом, но еще никто не выживал после этого боя. Курсанты уже на поле! – закричал он. – Вперед к своей смерти, черви!

– По местам, черви! – с иронией скомандовал я своим товарищам.

Узники со смехом бросились на свои боевые места. Впереди выстроились десять наших лучших фехтовальщиков, за ними выстроились напарники. Я стоял в центре строя, а Хан Дю и Фо Лар заняли свои места по флангам нашего строя. Мы двинулись вперед в ногу, так как мы отрабатывали это в нашей камере, и наши напарники из заднего ряда в ритм нашего марша скандировали:

– Смерть могорам! Смерть могорам!

Расстояние и дистанция между бойцами была чуть больше, чем вытянутая рука с мечом.

Могоры ранее никогда не видели ничего подобного на показательном бое, поэтому я услышал приглушенные восклицания и возгласы удивления прокатившиеся по трибунам, а курсанты, двигавшиеся нам навстречу, похоже, пришли от этого в замешательство. Могоры, первоначально двигавшиеся длинной цепью закрывавшей все поле, вдруг сбились в кучу. Когда мы были в двадцати пяти футах от противника, я скомандовал:

– К бою!

Наша первая десятка ударила в самый центр линии могоров и мы не имели здесь численного превосходства противника, потому что могоры не смогли сомкнуть свои ряды. Я могу поклясться, что с самого начала сражения могоры столкнулись с такой великолепной выучкой и навыками фехтования, которые они никогда не встречали в своей жизни. Вскоре десять могоров уже валялись мертвыми или умирали на поле. В этот момент пять узников из первой десятки в сопровождении своих партнеров развернулись вправо, а остальная часть наших бойцов двинулась влево.

В первой схватке мы не потеряли ни одного нашего человека и теперь каждой нашей десятке противостояло по пятнадцать могоров. Такое превосходство не представляло для нас опасности. Связав на каждом фланге нашего строя по пятнадцать могоров, мы имели некоторое преимущество, потому что нам удалось разорвать основной ударный кулак противника таким образом, что мы позволили нашим партнерам прикрывавшим нас со спины вступить в бой с могорами.

Могоры сражались с фанатическим остервенением. Многие из них были прекрасными фехтовальщиками, но никто не владел этим искусством в такой мере как наша десятка. Я бросил взгляд на Фо Лара. Он держался великолепно. Я сомневаюсь, что кто-нибудь из фехтовальщиков на трех известных мне планетах смог бы рискнуть выставить острие своего меча против Фо Лара, Хан Дю или меня, но в наших рядах было еще семеро бойцов с великолепными навыками фехтования.

Через пятнадцать минут после начала боя мы уже добивали сотатки сопротивлявшихся могоров. Десять наших товарищей погибли на поле боя, но вся первая десятка осталась целой и невредимой. Когда упал последний из сопротивлявшихся могоров, на трибунах восцарилась гробовая тишина.

Оставшиеся девять узников собрались вокруг меня.

– Что будем делать дальше? – спросил Фо Лар.

– Кто из вас хотел бы вновь вернуться в рабство? – последовал мой вопрос.

– Никто! – единодушно ответили все девять.

– Мы с вами представляем десять лучших мечей Эуробуса, – продолжил я. – Мы можем вырваться с вами из этого города. Вы знаете местность за городом. Какие у нас есть возможности, чтобы избежать ареста?

– Мы должны использовать наш шанс, – ответил Хан Дю. – Сразу за городом начинаются джунгли. Если мы сможем добраться до них, они никогда не смогут найти нас.

– Прекрасно! – воскликнул я и в сопровождении своих товарищей ринулся к воротам ведущим к выходу с поля.

Возле ворот кучка бестолковых охранников пыталась остановить нас, но мы прорвались вперед, оставив за собой их бездыханные тела. Мы слышали яростные крики раздавашиеся на поле и понимали, что через некоторое время в погоню за нами бросятся сотни могоров.

– Кто знает дорогу к ближайшим городским воротам? – спросил я.

– Я знаю! – выкрикнул один из моих товарищей. – Следуйте за мной! – добавил он и бегом пустился в путь.

Пока ноги несли нас по проспектам мрачного города, мы постоянно слышали злобные крики приближающейся к нам погони, но нам удавалось оторваться от них и вскоре мы прибыли к одним из городских ворот. Здесь нам вновь пришлось скрестить наши мечи с вооруженными воинами. Крики преследующих могоров становились все ближе и ближе. Скоро все то чего мы добились может быть потеряно! Это не может произойти! Я отозвал в сторону Фо Лара и Хан Дю и приказал остальным семерым товарищам освободить нам пространство для боя, потому что узкий проход ворот не позволял вести бой сразу десяти воинам.

– Мы должны обязательно прорваться! – крикнул я.

И мы все троем ринулись на еще сопротивлявшихся охранников. И мы прорвались. Ведь никто не сможет устоять перед натиском трех лучших фехтовальщиков солнечной системы!

Как бы призрачно все это не казалось, но все мы – десять человек – оказались на свободе, заплатив за нее несколькими царапинами, полученными в бою, но галдящие могоры уже наступали нам на пятки. Бежать от противника

– это то, что я больше всего ненавидел везде, где бы я не находился, но в этой ситуации было бы глупо позволить захватить себя нескольким сотням могоров и поэтому я побежал.

Прежде чем мы успели добраться до джунглей, могоры прекратили погоню. Похоже у них появился другой план нашего захвата. Но мы не останавливали наш бег пока далеко не углубились в тропические чащи огромного леса. Наконец мы решили остановиться, чтобы обсудить план наших дальнейших действий и немного отдохнуть, а отдых нам был нужен как никогда.

Ах, какой это был лес! Я даже не решаюсь начать его описание, такой неземной и причудливый он был. Практически лишенная солнечного света бледная листва, бледная как кожа покойника, слегка подкрашивалась розовым светом отраженным от огня буйных вулканов. Но, кроме всего прочего, растения обладали совершенно невероятным свойством: корни деревьев двигались подобно живым существам. Они изгибались и переплетались подобно блестящим, змееподобным существам. Я в начале просто не обратил на них внимание в момент нашей остановки. Со смехом я попытался расплести их, но вскоре мне было уже не до смеха, так как корни спеленали мое тело как ребенка с усилием хобота слона. Затем корни оторвали меня от земли и начали поднимать вверх. В этот момент меня заметил Хан Дю и подскочил ко мне с обнаженным мечом. Он схватил меня за одну ногу и одновременно подпрыгнул вверх, отсекая острым клинком корни которые скрутили меня. Затем мы вместе с ним упали на землю.

– Что за чертовщина! – воскликнул я. – Что это такое? И почему оно делает это?

Хан Дю указал вверх и я взглянул в указанном направлении. Надо мной на крепком стебле висел огромнейший цветок. Но какой ужасный! В его центре виднелась большая пасть усаженная множеством зубов, а над пастью на меня смотрели два открытых хищных глаза.

– Я забыл, что ты не с Эуробуса, – сказал Хан Дю. – На вашей планете, наверное, нет таких деревьев.

– Да, у нас таких деревьев нет, – заверил я его. – Есть несколько видов питающихся насекомыми, например венерианский мухолов, но людоедов нет.

– Когда ты находишься в нашем лесу, ты всегда должен быть начеку, – предупредил он меня. – Эти деревья – настоящие живые, кровожадные существа. Они имеют свою нервную систему и мозг, и даже считается, что у них есть свой язык и они могут говорить друг с другом.

Неожиданно над нами раздался душераздирающий вопль. Я взглянул вверх ожидая увидеть еще какое-нибудь странное юпитерианское животное, но над нами не было ничего, кроме сплетенных корней и выпученных глаз цветка дерева людоеда.

Хан Дю засмеялся.

– Нервная система этих растений довольно примитивна, – объяснил он. – Ее реакции соответственно замедлены и инертны. Так что с момента моего удара мечом по корням до получения болевого сигнала мозгом цветка проходит целая вечность.

– Жизнь человека находится в постоянной опасности в таком лесу, – подтвердил я.

– Человек должен быть постоянно начеку, – согласился Хан Дю. – Если ты захочешь спать в таком лесу, нужно развести костер. Эти цветки не любят огонь. Они закрывают глаза и поэтому не могут обнаружить тебя для нападения. Но всегда нужно быть увереным, что ты не проспишь и твой костер не потухнет.

Растительная жизнь на Юпитере, практически лишенная солнечного света, пошла совершенно по другому эволюционному пути, чем земная. Все растения на этой планете обладают какими-либо свойствами присущими животным, они почти все являются хищниками. Мельчайшие пожирают насекомых, а крупные растения, наоборот, почти полностью зависят от животной пищи и могут быть даже людоедами подобно тому дереву с которым мне довелось встретиться. Но кроме всего прочего Хан Дю показал мне другие разновидности деревьев, которые по его словам ловят и пожирают даже огромнейших животных обитающих на этой планете.

Мы выставили двух часовых, которые одновременно следили за огнем костров и улеглись спать. У одного из часовых был хронометр и он использовал его для того, чтобы согласно времени производить смену караулов. Таким образом, мы все побывали в роли часовых и спящих.

Когда все выспались, мы добавили дров в костры, нарубили корней живых деревьев, порезали их и поджарили на огне костра. По вкусу эти корни напоминали телятину. Затем мы обсудили план дальнейших действий. Мы решили разделиться на группы по два-три человека и разойтись в разные стороны. Так хоть некоторые из нас смогут избежать повторного ареста. Могорм потребуется достаточно долгий срок для того, чтобы выловить нас всех. Я настаивал на том, чтобы мы оставались все вместе и составляли таким образом непобедимый кулак, но мои новые товарищи были родом из разных стран и поэтому многие из них имели естественное желание вернуться к себе домой и мы расстались.

Оказалось что страны Хан Дю и Фо Лара находились в одном и том же направлении рядом с Занором, поэтому мы трое простились с нашими товарищами и двинулись в путь. Я себе еще не представлял, как я смогу добраться до Занора по планете имееющей общую площадь в двадцать три миллиарда квадратных миль. Не представлял этого и Хан Дю. Он сказал мне, что если нам удасться добраться до его страны, то я всегда смогу найти там убежище. Но я объяснил ему, что я все равно должен буду добраться до Занора, чтобы разыскать мою возлюбленную принцессу.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒