БОЕВЫЕ ДРУЖИНЫ.

Великую Октябрьскую Социалистическую революцию крестьяне Николаевки встретили восторженно и радостно. Они одними из первых на Урале приветствовали создание Рабочего и Крестьянского Правительства во главе с В. И. Лениным.

Вернувшись с фронта в январе 1918 года, Егор Жеребцов привез с собой в Николаевку русскую трехлинейную винтовку, булатный кинжал в черном кожаном чехле и саблю златоустовской стали с резными украшениями на эфесе и фигурными бронзовыми накладками на ножнах. Ехать домой пришлось в красных «телячьих» вагонах, называемых теплушками. Эшелон останавливался, чуть ли не на каждом разъезде и стоял иногда по двое суток. Кое-что из амуниции Егор обменял на хлеб, а оружие хранил как зеницу ока.

С оружием вернулся домой и брат Егора – Максим. Братья должным образом проверили и вычистили свое оружие, пересчитали патроны и спрятали все это в надежном сухом месте.

Односельчанин братьев Жеребцовых - Иван Сучков, приехав с Дальнего Востока, привез с собой японскую винтовку. С оружием из Персии вернулся и брат его Артем. Третий брат Сучковых Алексей был еще молод, но Иван и Артем научили его хорошо владеть оружием. Другие николаевцы - артиллеристы Иван Васильевич Семикашев, Степан Павлович Титов и Иван Васильевич Сурков привезли с фронта карабины.

С оружием приехали и другие солдаты. В Ревкоме было зарегистрировано 96 привезенных с фронтов винтовок и 1477 патронов к ним. Кроме того были зарегистрированы еще шашки, сабли и револьверы. Некоторые зарегистрировали даже привезенные с фронта ружейные ремни, бинты и окопные лопатки.

Старый большевик Афанасий Кириллович Степанов предложил всем кто имеет оружие считать себя в составе боевой дружины и быть всегда начеку.

В Ревкоме выставили часовых, для соблюдения порядка в селе организовали патруль, а для разведки в окрестностях Николаевки отправили конный разъезд.

В Троицке с 12 по 17 марта 1918 года работал уездный съезд Советов. Первый раз съезд был назначен на 4 февраля, но из-за неявки нужного количества депутатов не состоялся. Тогда было создано оргбюро (организационное бюро) уездного исполкома, а съезд отменен.

По сведениям разведки стало известно, что во всех казачьих станицах идет какая-то подозрительная возня. Богатые станичники подбивают молодых казаков вступать в отряды атамана Дутова.

Изгнанный из Оренбурга Дутов снова потерпел поражение в Верхне-Уральске, откуда его войска выбили 25 марта. На Верхне-Уральск стал наступать красногвардейский отряд белорецких рабочих под командованием Александра Чеверева. В этот день в городе поднялось восстание, которое возглавили братья Иван и Николай Каширины. На собрании казаков был убит адъютант Дутова – Гончаренко. Дутовцы были вынуждены бежать. На второй день они предприняли попытку вернуть свои прежние позиции, снова захватить Верхне-Уральске, но были разгромлены. В это время как раз подоспели красногвардейские отряды Михаила Кадомцева и Михаила Калмыкова. В Верхне-Уральске была восстановлена Советская власть.

Атаман Дутов обосновался в станице Краснинской. Потом он словно зверь с небольшой горсткой своих приверженцев прокрался в станицу Нижне-Увельскую и здесь вместе с полковниками Плотниковым, Пановым, Стариковым, Катковым, подхорунжим Николаем Донетовым, прапорщиком Балбариным и станичным атаманом Федоровым, начали сколачивать новые силы. Дутовские агенты разъехались по всем казачьим поселкам и станицам.

В Коелгу внезапно вернулся бывший атаман сотни Рукавищников, Он явился на собрание и сел в сторонке. А всем делом на сходе верховодил Костырев. На собрании присутствовали только угодные Костыреву казаки. Бедняк Трефилий Урванцев пришел незваным, остановился у порога, навалился на косяк. Один из богатеев заметил его, поднялся с места и предложил: - «Надо запереть двери, а то большевики все у нас выслушают».

Урванцев ушел со схода.

Однажды вечером в Дуванкуль прискакал на коне офицер Николай Скобелкин. Он всю ночь провел на сходе, в спорах и ругани с казаками. Старые казаки стояли на его стороне, а молодые, особенно фронтовики – были против. Но все же, Скобелкину к утру удалось увести за собой сотню казаков к Дутову.

В поселке Кичигинском вновь появился долго находившийся в отлучке казачий урядник Никитин. Он сгруппировал вокруг себя офицеров и старых казаков, чтобы действовать против красных. В Таяндинской станице «Комитет спасения» стал сколачивать в помощь дутовцам свой отряд.

Из села Николаевки на уездный съезд Советов должны были выехать Иван Васильевич Семикашев, Афанасий Кириллович Степанов и другие депутаты. Накануне отъезда решили собрать собрание. С докладом о текущем моменте выступил Степанов. Между тем к зданию Ревкома подъехали три всадника. Они спешились, привязали коней и вощли в здание. Вперед выступил один из приезжих. Всех троих он назвал делегатами станиц Еманжелинской, Еткульской и поселка Ключевского.

- Давайте жить по-братски, - начал он свою речь, - не будем сориться между собой.

- Это как же? – раздались голоса, - мы значит опять в хомуте, а вы с кнутом на облучке. Так что ли?

- Мы приехали к вам не шутки шутить, - повысил голос казак, - если хотите присоединяйтесь к нам.

- К кому это? К дутовцам?

- К тем, кто идет за спасение России.

- Долой дутовских прихвостней, - закричали в зале, - арестовать их.

Но в это время в дверях вместе с клубами пара показался Петр Пивоваров, который во время собрания ездил по окрестностям Николаевки в составе конной разведки. Он торопливо подбежал к Степанову и Семикашеву и сообщил, что на железнодорожном пути неподалеку от озера Стариткова остановился красноармейский эшелон. Железнодорожный путь впереди разобрали кичигинские казаки. Позади у станции Еманжелинской, железная дорога так же была разобрана, а водокачка испорчена. Красноармейцы задержали 13 человек таяндинских казаков, которые привезли восемь пудов динамита и намеревались взорвать железнодорожный мост через речку. Поезд не может продвигаться не вперед не назад. Красноармейцы выстроились цепочкой, черпают котелками снег и подают его в паровозы, чтобы получить воду.

- Товарищи, мы должны немедленно оказать помощь красноармейскому эшелону, - обратился к собранию Афанасий Степанов.

Между тем, небольшая группа казаков спешно выскользнула из зала.

- У кого есть бочки, пусть скорее ставят на сани и едут к реке, - стал отдавать практические распоряжения председатель Ревкома Иван Семикашев, - воду будем брать из проруби и подвозить к паровозам. На других подводах надо проехать по селу, чтобы для воинов Красной Армии собрать продовольствие.

Все бросились по домам. Спустя немного времени вся Николаевка была на ногах. По улицам ехали подводы с бочками все они направлялись к реке. У проруби скопилось примерно сорок штук привезенных бочек. Люди везли воду к железной дороге, где стояли красноармейские эшелоны. По улицам от двора ко двору продвигались лошади, запряженные в сани с коробами. Из каждого дома хозяйки выносили булки, калачи, караваи хлеба, жаровни с мясом, лотки с вареной картошкой, горшки с молоком, маслом и сметаной. На одной из подвод ехал Иван Банников окруженный толпой женщин. Каждая из них несла узелок с тем, что только могла взять дома из съестного. Анна Андреевна Жеребцова принесла к вагонам жареного петуха. Сунула рыжему, веснущатому парню с красным бантом на груди.

- На-ка родимый, закуси.

- Спасибо, бабка! А у тебя чать тоже есть сыновья?

- Трое, касатик. То же за Советскую власть стоят.

Шестнадцатилетний брат председателя Ревкома Пронька Семикашев привез воду к паровозу и, увидев пушку на платформе вагона, застыл от изумления. Вся платформа бронепоезда была обложена мешками с песком. Для стволов орудий и пулеметов были оставлены бойницы. Когда воды к паровозам было привезено достаточно, Пронька пустил лошадь домой, а сам вернулся к бронепоезду. Он успел познакомиться с машинистом паровоза и слазил на вагоны, но снова и снова возвращался к орудиям. Возле пушки его застал командир.

- Что, парень, пушка понравилась? – спросил он у Проньки.

- Хорошая орудия, - серьезно ответил Пркопий, как будь то он хоть что-то, понимал в артиллерийском деле.

- А если нравиться, так вступай к нам в отряд, - предложил командир, по-отечески обняв паренька, - Так и быть, зачислим тебя в артиллеристы.

Сердце в груди Прокопия учащенно заколотилось, он был на седьмом небе от счастья.

По молодости лет его не хотели зачислять в Красную гвардию. Но теперь, после предложения командира, он считал себя настоящим пушкарем.

Красноармейцы со словами горячей благодарности приняли помощь николаевских крестьян. Командир отряда Василий Константинович Блюхер приехал в Николаевку верхом на коне в сопровождении огромной толпы народа.

Между тем люди со всего села уже собрались около здания Ревкома. Иван Васильевич Семикашев открыл митинг. Взойдя на крыльцо Ревкома, В. К. Блюхер произнес речь. Он еще раз поблагодарил крестьян села Николаеки за оказанную помощь красногвардейскому отряду и призвал всех, кто способен носить оружие встать на защиту завоеваний Октября, на защиту Советской власти.

- Кто хочет записаться в боевую дружину? – спросил Василий Константинович, - выходите вперед.

- А где взять оружие? – спросили из толпы.

- Часть винтовок можно получить здесь у нас в отряде, - ответил Блюхер, - осьальные выдадут в Троицке.

Вперед вышли братья Егор и Максим Жеребцовы, затем братья Сучковы – Иван и Алексей. Рядом с Иваном Васильевичем Семикашевым встал его младший брат Пронька. На первый фланг вышел Иван Игнатьевич Банников. В строю добровольцев оказались так же Степан Титов и Николай Садовников. Еще в дружину вошли николаевцы Иван Васильевич Сурков, Иван Никитович Летягин, Григорий Николаевич Корабельников, Егор Григорьевич Летягин, Федот Корабельников, Андрей Токарев. Из некоторых семей в красногвардейцы записалось по пять человек.

Михаила Афанасьевича Суркова назначили писарем дружины. Он стал вести учет и записывать всех, кто проявил желание встать в ряды Красной гвардии. Вскоре оказалось, что по количеству добровольцев можно сформировать не одну дружину. Первых 250 человек, самых бывалых солдат записали в первую дружину, командиром которой назначили Петра Тимофеевича Титова. Взводными назначили Николая Позднякова, Федора Шамина, Никифора Семикашева.

Во вторую дружину записалось 200 человек. Командиром второй дружины назначили Михаила Дмитриевича Пищальникова. В третьей дружине набралось 150 человек добровольцев, главным образом из числа «старичков». Командиром назначили Григория Ивановича Титова.

Михаил Афанасьевич Сурков и Иван Иванович Матрин призватив с собой еще двух человек поехали на подводах к бронепоезду для получения винтовок в количестве 300сот единиц. У Суркова при себе был приказ на получение оружия, под приказом стояла подпись - «Командующий восточными отрядами по борьбе с Дутовым – В. Блюхер».