Алексин Алексей 3 страница

В нашем доме, на третьем этаже, жил один большой начальник, директор завода. За ним каждый день приезжала машина, которую в доме называли " персональной". Это слово почему-то произносили негромко, вполголоса. Тот легковой автомобиль марки " эмка", высокий и прямой, точно карета с мотором, сейчас не пустили бы на центральные улицы нашего города, как не пустили бы какую-нибудь старую телегу. Но в то время " эмка" казалась мне роскошным автомобилем. Иногда большой начальник катал ребят в своей персональной машине: взрослых людей в ней, кроме шофера, помещалось не больше четырех, а нас, ребят, набивалось по семь или даже по восемь человек. Ну, а в моем персональном троллейбусе могли бы уместиться десятки пассажиров, но ехал я в нем один-одинешенек.

Мне очень хотелось, чтобы ребята или хотя бы взрослые соседи увидели, как я сажусь в свой персональный троллейбус. Но уж так всегда получается: если хочешь, чтоб тебя увидели, то как раз в эту минуту рядом никого не оказывается. Только один незнакомый пешеход сказал другому:

- Посмотри-ка, здесь теперь сделали остановку троллейбуса!

Я повернулся и гордо сообщил:

- Здесь нет остановки. Это за мной приехали!..

И поднялся по ступенькам навстречу той же самой приветливой кондукторше.

Как и в первый раз, кондукторша стала предлагать мне:

- А не пересядешь ли ты лучше вперед, поближе к водителю? Там меньше трясет. А не перейдешь ли ты лучше на другую сторону? Там солнце не бьет в глаза. А может быть, ты хочешь посидеть на моем, на кондукторском месте?

Я уже не стеснялся доброй кондукторши. К тому же путь был более долгим, чем в первый раз, и я успел прогуляться по всему троллейбусу: посидел возле кабины шофера, и на кондукторском месте, спиной к окну, и под белой табличкой " Для пассажиров с детьми и инвалидов". А троллейбус катил вперся без всяких остановок, и даже светофоры светили ему всюду своим самым нижним, зеленым, глазом: наверно, Дед-Мороз считал, что на моем пути к развлечениям не должно быть никаких препятствий!

Никаких!..

- До скорой встречи, - прощаясь, сказала кондукторша.

" Ага, значит, она приедет сюда за мной после представления", - сообразил я. Спрыгнул на тротуар, побежал к цирку, и тут услышал за спиной голос какого-то гражданина:

- Когда это здесь пустили троллейбус?

- Не знаю, - ответил другой. - Должно быть, поставили столбы, провели провода и пустили.

- В том-то и дело, что никаких проводов нету! Посмотрите-ка вверх! Посмотрите!

На тротуаре уже собрались любопытные. Я вместе с ними задрал голову вверх: никаких проводов действительно не было.

- А теперь взгляните туда, взгляните! - не успокаивался все тот же гражданин.

Я вместе с другими повернулся в ту сторону, куда он изумленно тыкал пальцем, и увидел вдали свой персональный троллейбус, длинные " усы" которого свободно болтались, словно плясали в воздухе над крышей.

- Никогда не видел ничего подобного, - протирая глаза, сказал какой-то старичок. - Чтобы троллейбус ездил без проводов, как автобус...

- И не грузовой троллейбус (тот и без проводов может на одном моторе), а самый обыкновенный, пассажирский... Не-во-о-бра-зи-мо! - медленно произнес гражданин в шляпе. И надел на нос очки, чтобы получше разглядеть это чудо.

" И не то еще увидите, если я захочу вас удивить! Стоит только мне зайти хотя бы вон в ту автоматную будку, набрать две двойки и попросить Деда-Мороза... " - с этими мыслями, счастливый и гордый, я покинул прохожих, не привыкших вот так запросто, прямо на тротуаре, встречаться со сказкой.

По вечерам здание цирка выглядело наряднее, чем в дневное время: вечером фамилии акробатов, укротителей и клоунов были написаны разноцветными огнями. А сейчас, днем, кое-какие фамилии даже трудно было разобрать: утром на буквах налипли снежинки, а потом потеплело - и буквы вытянулись, потекли вниз. Но я все же сумел прочитать, что в представлении участвует знаменитый клоун-богатырь.

Остальные фамилии я прочитать не успел, потому что на меня наскочила какая-то дама, державшая за руку маленькую девочку:

- У тебя нет лишнего билета?

- У меня нету... - ответил я.

Маленькая девочка, которая совсем уже приготовилась попасть в цирк (я видел это по ее празднично заплетенным косичкам), скривила губы, еле-еле удерживаясь от плача. И меня тоже стала тревожить мысль: " Как же пройти мимо контролеров туда, где скоро загремит музыка, и забегают по арене светящиеся круги, и будет показывать свои номера знаменитый клоун-богатырь? Тут ведь не Докмераб, не столищ Страны Вечных Каникул. И дядя Гоша не встречает меня у входа... "

Так думал я, потихоньку, боязливо приближаясь к тому месту, где широкий поток зрителей словно бы входил в искусственный шлюз - в узкий проход, по обеим сторонам которого стояли контролерши в форменных костюмах с серебряными полосками на рукавах. Неужели Дед-Мороз забыл обо мне?..

Когда до опасного шлюза оставалось всего несколько шагов, я услышал осторожный шепот:

- Вниз, направо, вторая дверь... Не оглядывайся! Мы с тобой не знакомы!

Выбравшись из общего потока, я все-таки обернулся и увидел того человека, который шепнул мне на ухо: " вниз, направо, вторая дверь... " Он тоже был в форменном костюме с серебряной полоской на рукаве и, стало быть, тоже работал в цирке. Но ведь он, значит, мог бы просто так, без билета пропустить меня в зал! И почему я не должен смотреть в его сторону? Почему должен подчеркивать, что мы не знакомы?

" Вниз, направо, вторая дверь! " - повторил я про себя. Вниз?.. Может быть, Дед-Мороз хочет, чтобы я проник в здание цирка подземным ходом? Но на той самой второй двери справа не было напитано " Подземный ход", а было написано " Служебный вход".

Я вошел... И ко мне сразу кинулось трое или четверо людей в форменных костюмах с серебряными полосками.

- Никто не видел, как ты сюда зашел? Никто не слышал, как тебя сюда послали?

- Никто, - ответил я. - А что такого особенного, если б кто-нибудь и услышал?

- Это невозможно! - раздался громовой голос. - Тогда бы все погибло.

- Что погибло? - тихо спросил я, отступая назад перед огромным человеком в ярком и нелепом клоунском костюме. - Что бы тогда погибло?

- Тогда бы весь мой номер сегодня в зале помер!

Эти стихи почему-то очень напомнили мне стихи дяди Гоши.

- Нет, никто ничего не видел, - тихо сообщил я.

- Тогда все будет гладко: ведь ты - моя " подсадка"!

Дядя Гоша декламировал только во время представлений, а этот знаменитый клоун-богатырь (конечно же, это был он! ) все время разговаривал в рифму. " Наверно, не все люди, которые пишут и даже говорят стихами, называются поэтами", - неожиданно подумал я.

У клоуна-богатыря было свирепое лицо: насупленные брови, огненно-красные щеки, которые напоминали две раскрашенные тыквы, глаза состояли из одних только круглых черных зрачков, а белков совсем не было. Но это была маска. А под ней, мне казалось, должно было скрываться лицо, очень похожее на лицо массовика дяди Гоши - вечно ликующее, неизвестно чему улыбающееся. И лысина, наверно, была такая же блестящая, словно отполированная, хотя над маской торчала мохнатая и густая щетка чьих-то чужих волос.

Да, будет все в порядке:

Ведь в зале - три " подсадки"!

Заметив, что я ничего не могу понять, клоун подтвердил:

Да, все должно быть гладко:

Ведь ты - моя " подсадка"!

- Кто, Я?

- " Подсадка"! Одна, как говорится, из трех. Значит, он иногда все-таки переходил на прозу.

- И куда я должен подсаживаться?

Не в поезд, конечно, ведь здесь не вокзал!

А просто как зритель в наш зрительный зал!

Ты тихо подсядешь у всех на виду На пятое место в десятом ряду!

Я молчал.

- Опять не понимаешь? Это, вероятно, из-за стихов, - прогремел над самым моим ухом клоун-богатырь. - Давай поговорим, как нормальные люди.

- Очень хорошо! - обрадовался я.

- Главное - секретность, или, как говорится, конспирация. Никто не должен знать, что ты - моя " подсадка". Соображаешь?

Я по-прежнему соображал довольно туго.

- Слушай дальше! Ты тихонечко, чтобы никто, как говорится, ничего не заметил, выйдешь отсюда в фойе. Походишь туда-сюда, как самый обыкновенный зритель. Даже можешь купить мороженое: обыкновенные зрители всегда едят мороженое. А потом, когда прозвенит третий звонок, войдешь вместе со всеми, в общей, как говорится, массе, в зал и сядешь на пятое место в десятом ряду. Сиди и жди, когда я начну выступать. Мой, как говорится, коронный номер: поднятие тяжестей. Чтобы доказать, что мои тяжести очень тяжелые, я вызову трех самых, как говорится, обыкновенных зрителей из зала на арену. Первым будешь ты!

Только не вздумай поднять мои тяжести...

- Я не смогу, - тихо сказал я.

Клоун-богатырь перешел на шепот. Но и от его шепота подрагивал графин на столе:

- Ты вполне сможешь поднять мои тяжести, потому что они очень легкие. Но ты должен делать вид, что их невозможно не только поднять, но даже, как говорится, сдвинуть с места. Соображаешь?

- Как говорится, ага... - ответил я, невольно подражая богатырю, который поднимал легкие тяжести. - Только одно мне не совсем понятно.

- Что именно?

- На какие деньги я куплю мороженое?

Клоун загремел своим богатырским хохотом. Он хохотал очень долго. Но лицо его при этом ничуть не менялось: оно по-прежнему было свирепым, потому что это было не лицо, а маска.

- Кто, как говорится, получает на орехи, а кто - на мороженое!

Клоун протянул мне деньги. " Какой добрый, благородный богатырь! - подумал я. - Совсем как в легендах или былинах!.. " Значит, именно с его богатырской помощью.

Дед-Мороз решил бесплатно провести меня в цирк, да еще и угостить мороженым! Мороженое я любил не меньше, чем пастилу, шоколад и пряники.

Ни на одном стуле, ни в одном зрительном зале мне не было так приятно сидеть, как на пятом месте в десятом ряду.

Ведь я был не просто зрителем - я был участником представления, но тайным участником, и никто вокруг об этом не знал.

Сперва на арену вышита четыре медведя. Тяжелые и с виду неповоротливые, они ловко вскакивали на ходу в мотоциклетные коляски, объезжали арену на самокатах и даже разгуливали на передних лапах, задрав задние вверх. Я не хлопал, не визжал от восторга, как мои соседи, сидевшие в десятом ряду, - я все время пристально вглядывался в медведей и думал: а может быть, это не настоящие звери? Если тяжести могут быть легкими, то и медведи могут быть не медведями. Может, какие-нибудь артисты залезли в бурые шкуры и нацепили медвежьи маски?

Медведи свободно расхаживали по арене... А тигры не пользовались таким доверием: они были в клетках. Но там, за стальными прутьями, они выделывали такие номера, что я опять стал сомневаться: может быть, это вовсе не тигры? Катаются на шарах, прыгают сквозь горящие обручи. Гораздо ловчее, чем я сквозь обручи дяди Гоши... Вот если бы меня послали проверить: настоящие они или не настоящие? Я представил себе, как дрессировщик провозглашает на весь цирк: " Сейчас обыкновенный зритель, сидящий на пятом месте в десятом ряду, проверит моих зверей. Если он выйдет обратно из клетки, значит, звери не настоящие, а если не выйдет - значит, все в порядке". От одной этой мысли все мои сомнения сразу рассеялись: нет, конечно, тигры не нуждаются ни в какой проверке! Я готов был подтвердить это прямо со своего места в десятом ряду, даже не подходя к клеткам.

Когда чего-нибудь ждешь, время тянется томительномедленно. Я не замечал, какой интересной и разнообразной была цирковая программа, потому что с нетерпением ждал выхода на арену знаменитого клоуна.

И вот наконец на арене загремели стихи: Сегодня в цирк вы пришли не зря: Увидите клоуна-богатыря!

Вслед за клоуном появились две тележки с такими гирями, что казалось, упади они - и на манеже образуются глубокие воронки. Люди в форменных костюмах с серебряными полосками на рукавах везли тележки медленно, тяжело отдуваясь, то и дело останавливаясь для отдыха.

- Мои помощники, или, как говорится, ассистенты! - сообщил клоун. И стал заниматься гимнастикой, готовясь к поднятию тяжестей. Он вытягивал руки - и мускулы его вздымались, как крутые пригорки на ровной дороге. " Наверно, клоун пошутил, что тяжести легкие", - подумал я, видя, как естественно выбиваются из сил, надрываются и вытирают пот со лба ассистенты, катившие по арене повозки с гирями.

Никто на всей планете

Не сдвинет гири эти!

Никто не сможет в мире

Поднять такие гири!

Громогласно объявив об этом, клоун обвел застывшим свирепым взглядом ряды зрителей и в рифму спросил:

Может быть, вы не верите?

Может быть, вы проверите!

Сразу вверх потянулись руки.

- Возьмем с каждой трибуны первых попавшихся зрителей, - объявил клоун-богатырь.

- Ребенок! Он, ясное дело, не поднимет! - запротестовал кто-то в зале.

- Вес моих гирь испытают представители разных поколений! - объявил клоун-богатырь. - Как говорится, и старые и малые!..

И тут же ему на глаза " случайно" попался я...

Я был в десятом ряду, но очутился внизу на арене так быстро, будто сидел в первом. Однако, очутившись там, внизу, я вдруг понял, как это страшно - выступать перед зрителями. Сотни глаз со всех сторон уставились на меня и на гири. И все ждали... Только обычно от человека, стоящего на арене, рядом с гирями, ждут, чтобы он их поднял, а от меня ждали, чтобы я не сумел их поднять. Все было наоборот.

Я смотрел на клоуна, как на самого настоящего богатыря и героя: он расхаживал по арене совершенно спокойно, будто вокруг не было никаких зрителей и никто с трибун на него не глазел. А у меня тряслись коленки, и я со страху чуть было не поднял гири, которые были такими легкими, что, казалось, прямо-таки прилипали к моим ладоням и тянулись за ними вверх. Но я вовремя опомнился, напряг все свои силы и сумел не поднять! Я даже не сдвинул их с места. Потом я, подражая ассистентам клоуна-богатыря, стал вытирать пот со лба. Пот у меня действительно выступил...

- Что, не под силу? - над самым моим ухом прогремел голос.

- Не под силу, - растерянно ответил я.

- Устами младенца, как говорится, истина глаголет! - торжественно провозгласил клоун. - Теперь вызовем первых попавшихся зрителей с другой трибуны. Начали мы с ребенка, а сейчас вызовем мужчину. Да покрепче, поздоровее!

Я вернулся на свое пятое место в десятом ряду. Представление продолжалось... А мне хотелось, чтобы оно уже кончилось: не терпелось поскорее вернуться домой и позвонить Деду-Морозу. У меня была к нему одна очень важная просьба!..

ЭТО НАШ ПЕТЯ!

Я снова набрал две двойки. И снова мне ответил знакомый Снегурочкин голос:

- " Стол заказов" слушает!

- Это я... Петя-каникуляр!

- Оформить заказ на выполнение желаний?

- Да, пожалуйста. Если не трудно...

- Такая наша работа.

- Я бы очень хотел, чтоб все мои друзья очутились в цирке на дневном представлении!

- Обслуживаем только каникуляров! - строго ответил " Стол заказов".

- Но ведь меня это очень развлечет. Мне доставит огромное удовольствие, прямо-таки наслаждение, если все мои приятели окажутся в цирке!

- Обратись непосредственно к Деду-Морозу. Может быть, он разрешит... в порядке исключения. Соединяю!

Я начал повторять свою просьбу, но Дед-Мороз перебил меня:

- О, не затрудняй себя: я слышал ваш разговор по отводной трубке. Вообще-то говоря, Снегурочка абсолютно права: по правилам я должен развлекать только каникуляров. У сказки ведь тоже есть свои законы. Если, знаешь ли, волшебники начнут делать все, что им взбредет в голову, они такое натворят на белом свете... Но в порядке исключения, так уж и быть, пойду тебе навстречу: организую для всех твоих приятелей культпоход в цирк.

- Завтра? - обрадовался я.

- Нет, не завтра, а в ближайшее воскресенье.

- Почему-у? Мне бы очень хотелось...

Дед-Мороз опять перебил меня:

- Я дисциплинированный волшебник и не могу отрывать ребят от занятий. И от всяких общественных дел. Особенно сейчас, когда они в школе готовятся ко дню открытия...

- Что это они там собираются открывать? - лениво перебил я волшебника.

- Вот видишь, я нечаянно нарушил законы сказки: каникуляру нельзя даже рассказывать о том, что делается в школе. Ни о каких занятиях, ни о каких делах! Он должен только отдыхать и развлекаться. Так что больше я ничего не расскажу. А просьбу твою насчет цирка выполню.

И сразу же в трубке раздался голос дед-морозовской внучки:

- Заказ принят! Номер заказа: два дробь семь. Приняла и оформила Снегурочка.

Я уже говорил о том, что мне в ту далекую пору очень нравились выходные дни.

Но, пожалуй, никогда еще я не ждал воскресенья с таким нетерпением, как после разговора с Дедом-Морозом. Ведь на дневном воскресном представлении в цирке должна была осуществиться одна моя необыкновенная затея! Необыкновенная!..

" Будет так... - размышлял я. - Выкатят огромные гири, выйдет клоун-богатырь, а потом уж спущусь на арену и я. Спущусь тихо и скромно, будто первый раз в жизни...

Все наши ребята будут смотреть на меня. И даже Валерик замрет от изумления. " Устами младенца, как говорится, истина глаголет! - воскликнет клоун. И обратится ко мне:

- Под силу ли тебе, мальчик, поднять эти гири? " А я возьму и подниму их вверх! Трудно даже представить себе, что тут начнется! Все решат, что я великий силач! Ведь остальные " подсадки" не будут подводить клоуна и не смогут поднять гири. А я смогу! Ах, если мой план осуществится! Тогда все ребята сразу и на веки веков забудут о моем позоре на хоккейном поле! Забудут обо всех моих неудачах!.. Обо всех! "

И вот наступил долгожданный день.

Со своего пятого места в десятом ряду я видел, как на противоположной трибуне расхаживают мои друзьяприятели. Но они меня не замечали: должно быть, ДедМороз нарочно сделал так, чтобы они не смотрели в мою сторону. А я не спускал глаз с Валерика. Он, конечно, сидел рядом с Жоркой и Мишкой-будильником. Он даже положил руку Жорке на плечо. И мне было как-то неприятно на это смотреть...

Девчонка, сидевшая позади них, стала объяснять, что ей из-за длиннющего Жоркиного роста ничего не видно. Тогда Жора немного отодвинулся от Валерика, чтобы девчонка могла смотреть в просвет между ними. И рука Валерика соскользнула с Жориного плеча. Мне стало легче. Может быть, это Дед-Мороз нарочно посадил сзади такую маленькую девчонку?

" Ну ничего, Валерик, - думал я. - Скоро, буквально через каких-нибудь полчаса, ты поймешь, кто больше заслуживает уважения: я или твои новые приятели! "

Мне казалось, что увертюра, которую исполнял оркестр, стала гораздо длиннее, чем была, что медведи катались на самокатах гораздо дольше, чем в первый раз, и что укротитель в клетке гораздо медленнее готовил своих тигров к прыжкам сквозь горящие обручи.

- Сколько можно смотреть на этих зверей! - тихонько ворчал я. - Зоопарк здесь, что ли? Сколько можно слушать эту музыку! Концерт здесь, что ли?

- Все-то тебе не нравится, - рассердилась женщина, сидевшая рядом. Вышел бы сам на арену да и выступал!

Она и представить себе не могла, что я через несколько минут действительно появлюсь на арене.

И вот наконец раздалось: Сегодня в цирк вы пришли не зря: Увидите клоуна-богатыря!

" Не знаю, как другие, а уж я-то, по крайней мере, пришел не зря. Это точно! " - говорил я сам себе, аплодируя клоуну. И все ему хлопали. Даже Валерик, который не любил выражать восторгов, и тот неторопливо, както по-своему, не сгибая пальцев, аплодировал циркачу-геркулесу. Ассистенты, отдуваясь на каждом шагу, опять приволокли гигантские гири.

Никто на всей планете

Не сдвинет гири эти!

Может быть, вы не верите?

Может быть, вы проверите?

Весь ряд, в котором сидели мои приятели, первым задрал руки вверх. Только один Валерик не рвался проверить клоуна... Жорина ручища тянулась ввысь, как семафор. Но хоть она была длиннее всех, клоун-богатырь ее не заметил. Взгляд его опять совершенно " случайно" наткнулся на мою руку.

После первого представления клоун за кулисами сказал мне:

- Не лети на арену как угорелый: это может вызвать подозрения. Веди себя естественней!

И я попытался вести себя естественнее. И не спеша поднялся со своего стула и робко спросил:

- Вы вызываете меня?

- Ну да, тебя!

- Именно меня?

- Тебя! Тебя, мальчик!

- И я могу спуститься вниз, на арену?

- Можешь!

- А мое место тут без меня не займут?

- Никто его не займет...

Но я все-таки обратился к своей соседке так, чтобы слышали все кругом:

- Покараульте, пожалуйста, мое место!

Только после этого я медленным шагом сошел вниз, на арену. Весь ряд, в котором сидели мои приятели, вытянул шеи вперед и замер.

- Устами младенца, как говорится, истина глаголет! - объявил клоун. Вот мальчик, по имени... Как тебя зовут?

- Петей.

- Сейчас мальчик, по имени Петя, скажет нам всем: можно ли поднять эти гири! Или хоть чуть-чуть сдвинуть их с места!

" Ничего!.. Сейчас ты, Валерик, начнешь уважать меня. И вы, мои дружки-приятели, тоже", - подумал я. И стремительным рывком поднял гари вверх!..

Наступила абсолютная тишина.

И вдруг среди этой тишины загремел голос клоуна-богатыря:

- Перед нами - феноменальный ребенок! Ребенокбогатырь!.. Родители мальчика в зале? Я хочу, чтоб они по праву разделили успех своего сына, его триумф. Но раз он пришел один...

- Он не один! - завопил ряд, в котором сидели мои приятели. - Это наш Петя! Он живет в нашем дворе! Он учится в нашей шкапе!..

- Ага, значит, здесь присутствует коллектив, в котором, как говорится, рос и развивался наш юный рекордсмен по поднятию тяжестей?

- Он с нами! - вопил коллектив. - Это наш Петя!

- Чтобы вы по достоинству оценили богатырскую силу этого мальчика, перекрикивая всех моих друзей, продолжал клоун, - мы сейчас вызовем двух самых крепких, самых плечистых мужчин! Первых попавшихся... Ну, хотя бы вот этих!

Но не тут-то было... Десятки зрителей со всех концов зала ринулись на арену: они хотели потрогать гири, которые я так легко поднял ввысь. " Неужели в зале столько " подсадок"? - подумал я. - Нет, не может быть... Значит, это самые обыкновенные зрители. Какой ужас! Что сейчас будет? "

- Стойте! Остановитесь! - воскликнул я так громко, как не смог бы, наверно, крикнуть даже сам клоун-богатырь. - Сейчас я покажу вам еще один номер. Но если хоть один выбежит на арену, все пропало...

Те, что бежали, замерли в проходах между рядами.

- Подождите минутку! - предупредит я. - Одну минутку! Мне нужно сбегать за кулисы!.. И тогда вы увидите такой номер, какого никогда не видали!..

- Что ты еще придумал, негодяй? - еле слышно прохрипел сквозь маску клоун-богатырь. Мне казалось, что он вот-вот упадет в обморок.

Я выбежал за кулисы и, задыхаясь от волнения, спросил у женщины в форменном костюме с двумя серебряными полосками на рукаве:

- Где тут у вас телефон?

- Во-он там, на столике, где сидит дежурный пожарник!

Не спрашивая разрешения у пожарника, я набрал две двойки.

- " Стол заказов" слушает! - ответила Снегурочка.

- Я хочу, чтобы гири стали тяжелыми! Чтобы никто не смог их поднять!..

- Принимаем заказы только на развлечения.

- Но тогда развлечение превратится в мучение... Сделайте, пожалуйста, в порядке исключения!

От волнения я вдруг, как клоун-богатырь, заговорил стихами. И это подействовало на Снегурочку.

- Заказ принят! - сказала она. - Номер заказа: три дробь семь.

Вернувшись на арену, я скомандовал:

- Теперь проверяйте! Бегите, бегите сюда... Попробуйте поднять эти гири!

- А где же обещанный номер? Где номер?..

- Номер отменяется! В следующий раз... - пообещал я. А сам подумал: " Сейчас-то и будет главный номер программы! "

Первыми на арену ворвались ребята с нашего двора. А вслед за ними незнакомые мне мужчины, женщины, мальчишки и девчонки. Все стали хвататься за гири, но - о, чудо! - никто не мог их поднять! Я, будто случайно, толкнул ногой одну гирю - и почувствовал, что она налилась неприступной тяжестью и словно бы приросла к полу. Сказка пришла мне на помощь! Но как же теперь поднимет эти гири сам клоун-богатырь?

- Я не могу работать в такой обстановке! - прогремел он на весь цирк. И, гордо вскинув свою свирепую голову, ушел за кулисы.

- Никто не может сдвинуть гири с места, а ты смог! Ты смог! - обнимали меня дружки-приятели. Они подняли меня на руки и потащили в тот ряд, где сидели сами.

- Куда же вы его? - закричала моя бывшая строгая соседка. - Я сберегла его место!..

Ей хотелось сидеть рядом с ребенком-богатырем. Но ребята унесли меня к себе. Мишка и Жора теснились теперь на одном стуле, а я сидел на бывшем Жорином месте, прижавшись плечом к Валерику.

- Вот что значит курс лечения! - с завистью сказал Мишка. - Мы ходим в школу, зубрим, с утра до вечера расходуем свои силы. А он сберегает их! Накапливает!.. Вот бы мне кто-нибудь прописал такой " курс"!

- Да, здорово было бы! Если бы и нам тоже. Эх, хорошо было бы! вздыхали и другие ребята.

Сзади и спереди ко мне потянулись руки: все хотели пощупать мои мускулы.

- Вы ничего не почувствуете: они в расслабленном состоянии, - сказал я. - Отдыхают!

Валерик молчал. А вечером во дворе он подошел ко мне и вполголоса, но повелительно произнес:

- Смотри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха! Гири были фанерные? Или из какого-нибудь там папье-маше?

Я хотел сказать, что гири были настоящие, что ни один человек в цирке, кроме меня, не смог их поднять. Но язык не слушался меня, голос куда-то пропал. И я не сумел соврать. Первый раз в жизни хотел - и не сумел! Наверно, Валерик меня загипнотизировал...

Только уже дома голос ко мне вернулся. Тогда я набрал две двойки и торопливо, взволнованно заговорил в трубку:

- Я вас очень прошу... Я просто умоляю: заколдуйте, пожалуйста, Валерика! Чтобы он восхищался мною, как все!

- Это невозможно, - ответила Снегурочка.

- Но ведь воля каникуляра должна быть для вас законен!

- Да, это верно. Но тут мы бессильны.

- Почему?!

- Я не могу объяснить.

- Из-за его сильной воли, да?

- Нет, дело совсем в другом.

- В чем?

- Не могу объяснить...

- Это тайна?

Снегурочка повесила трубку. Почему Валерик не поддавался Деду-Морозу? Почему он был неподвластен сказке?

Да, это была тайна. И такая, что даже каникуляру не имели права ее раскрыть...

ПРОКАЗНИЦА-МАРТЫШКА, ОСЕЛ... ДА КОСОЛАПЫЙ МИШКА

Не подумайте только, что я плохо помню те строки из басни Крылова, которые очень похожи на название этой главы. Басню я учил в школе, а то, что я учил там, запомнилось на всю жизнь...

У Крылова написано: " Проказница-Мартышка, Осел, Козел да косолапый Мишка", но я козла пропустил. И не потому, что забыл о нем, а просто потому, что... Впрочем, об этом вы узнаете немного позже.

А сейчас я хочу рассказать о том, что было после моего выступления на цирковой арене.

Все ребята стали просить меня поднять что-нибудь тяжелое. И все теперь обращались ко мне очень вежливо и уважительно.

- Петя, подними, пожалуйста, скамейку в садике, - просил один.

- Петя, там, на улице, стоит инвалидная коляска... Подними ее, если не трудно.

- Мне не трудно, - отвечал я. - Но просто не хочется расходовать силы. Вот если будет что-нибудь важное... Какой-нибудь особый случай!

Мишка-будильник попросил меня однажды:

- Петя, подними, пожалуйста, меня и подержи в воздухе минут пять. Это как раз очень важно: я поспорил с ребятами из соседнего двора. Они не были в цирке и не верят.

На этот раз меня случайно выручила мама. Она высунулась в форточку и тем же голосом, каким раньше звала: " Домо-ой! Пора делать уроки! " - категорически приказала мне сверху:

- Домо-ой! Пора смотреть телевизор!..

Простите, телевизоров тогда еще не было... Я вспомнил, мама крикнула мне сквозь форточку:

- Домо-ой! Пора слушать патефон!

У нас был синий облезлый ящик, который шипел и кряхтел от старости. Я любил по десять раз в день слушать одну и ту же пластинку. Раньше мама возмущалась, что я даром теряю время.

- Перемени пластинку! - заявляла она. - Почитай лучше книгу. Или раскрой учебник.

А теперь мама сама смело крутила тугую ручку, хотя знала, что ручка иногда со стремительной силой раскручивалась в обратную сторону.

- Ты стал недопустимо пренебрегать патефоном! - говорила она. - Смотри у меня!

После истории в цирке Мишка-будильник начал упрямо допытываться, где, в какой поликлинике мне прописали такой замечательный " курс лечения". Мишка вообще был завистливым пареньком, а тут уж прямо места себе не находил.

- Скажи: что нужно глотать, чтобы набраться такой силищи? Порошки, да? Пилюли, да?.. Ведь этот твой " курс лечения" можно и самому себе дома устроить, а? Скажи, Петька... А я тебе буду всегда сообщать точное время! Хочешь? Сейчас девятнадцать часов - ровно!

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 Следующая ⇒