Литература Сибири: истоки появления и история развития

Лекция по теме 1. 1. Введение. Основные понятия дисциплины. Понятие «сибирская литература». Литература Сибири как основа воспитания любви к малой родине, к её поэтическим истокам, истории и человеку труда

Понятие «сибирская литература» понятие до сих пор не получило четкого устойчивого определения, вызывало и вызывает немалые споры. Впервые этот термин был употреблен в книге немецкого литератора Кенига «Die Literarishe aus Russland» (1837), написанной им совместно с рус. писателем Н. Мельгуновым. Под «сибирской литературой» авторы имели в виду литературу, созданную сибиряками, видя в ней один из составных элементов общерусской литературы. Родоначальником такой сибирской литературы Кениг считал Н. А. Полевого. Но актуальной проблема Л. с. стала только в 1860-х в связи с развитием сибирского областничества. По мысли областников, Л. с. должна была в той или иной мере противостоять общерусской литературе, вырабатывая свои методы и формы. Г. Потанин на первый план выдвигал факторы биологические и физико-географические, отводя особую роль климату. Н. Насимович-Чужак поставил вопрос о Л. с. как о художественном явлении. Он выдвинул и заострил проблему сибирского колорита, под которым понимал наличие в художественном произведении «сибирских мотивов, настроений, красок, сибирского быта», а задачей Л. с. видел «искание собственного, коллективного «я», собственных, не взятых напрокат у метрополии, а выношенных в собственной душе художественных образов». Пытаясь трактовать Л. с. с классовых позиций, он, по сути, не ушел далеко от областников. Влияние областнических тенденций отозвалось и в начальном периоде становления сов. литературы в Сибири, в первую очередь в художественной практике ССП. На его I съезде возникла полемика по поводу термина «сибирская литература», и некоторые делегаты (в частности, В. Д. Вегман) отказали ему в праве на существование, усмотрев связь с полит. областничеством. Другие (И. Г. Гольдберг) считали, что специфика местной литературы соответствует особенностям сибиряков, у которых есть «своеобразная психология». М. Азадовский полагал, что Л. с. - понятие только историческое и видел в ней «участок общерусской литературы, отображающий на краевом (местном, областном) материале ее общий путь развития». По его мнению, с одной стороны, Л. с. следует рассматривать как мест. лит. движение, а «с другой - как выход местных сил в общерусскую литературу и как разработку местной (сибирской) темы в общерусской художественной литературе». Поэтому и изучать Л. с., приходит он к выводу, надо «как историю сибирской темы в русской литературе и как историю местного литер. движения». Азадовский, правда, не делает различия между тем, что органично связано с Сибирью, и тем, что было написано о ней «понаслышке», на основе литературных источников, механически отождествляя литературу Сибири с литературой о Сибири. Разделяя в целом мысли М. Азадовского, литературоведы 1970-х рассматривают сибирскую литературу (в «Очерках русской литературы Сибири», в частности) в «русле единого общерусского процесса как своеобразную художественную систему, органически связанную с общими для России закономерностями социального и литературного развития». Но делают принципиальное уточнение: «литература области или края – это часть национальной литературы, представленная художниками, которые тесно связаны с общественной жизнью данной области и участвуют в местном литературном движении». Поскольку связь с краем, участие в мест. лит движении оказываются основополагающим принципом при отборе явлений, то и понятие «литература Сибири» включает в себя «прежде всего то, что создавалось писателями-сибиряками в самой Сибири». И такая формулировка, пожалуй, наиболее оптимальна и более других выражает суть понятия «сибирская литература». С 1980-х в сибирской филологии понятие «сибирская литература» все активнее вытесняется из научного обихода так называемым «сибирским текстом» - тематическим субстратом, связанным с сибирскими реалиями и отразившемся в произведениях общерусской и региональной литературы в ряде сюжетов и мотивов. «Сибирский текст» (название возникло по аналогии с предложенным в 1984 В. Н. Топоровым понятием «петербургский текст») является, по мнению нынешних филологов, реальностью поэтики и в равной степени присутствует как в классических произведениях, так и в сочинениях авторов-провинциалов (см. Сибирика литературоведческая).

Как и во всей истории освоения Сибири, отправным моментом в ее литературе стал поход Ермака (1581), разбившего хана Кучума и заложившего «основы азиатской России». Подробный рассказ об этом составляет содержание ранних сибирских летописей, которые и являлись предтечей зародившейся в нач. XVII в. рус. литературы Сибири. Несмотря на общий исторический сюжет (деяния Ермака), сибирская летописная традиция весьма богата и разнообразна. Но просматриваются в ней два основные направления: официальное и демократическое. Последнее - более древнее и идет от казацких «скасок», «устных летописей», где Ермак изображен героем народа, а присоединение Сибири к России представлено как инициатива исключительно народа. Наиболее ярким примером демократического направления в сибирском летописании являются Кунгурский летописец и Строгановская летопись (см. одноименные статьи). Начало официальному сибирскому летописанию положила Есиповская летопись (см. одноименную статью). Она же стала одним из первых памятников зарождающейся русской литературы Сибири. Возникновение Л. с. во второй пол. XVII в. почти исключит. связано с деятельностью Тобльской архиепископии, где примерно в одно время с Есиповской летописью появились еще два памятника сибирской литературы, определившие основные линии ее развития: «Сказание о явлении и чудесах Абалацкой иконы Богородицы» и «Повесть о городах Таре и Тюмени» (см. одноименную статью). Летописание в Сибири продолжа-лось до середины XVIII в. Но активно развивались и др. жанровые направления: повествовательное, легендарно-нравоучительное, агиографическое и сатирическая литература. Сибирская литература начального периода дошла до нас большей частью в анонимном виде. К немногочисленным сибирским писателям XVII в., чья творческая биография восстановлена, относится С. У. Ремезов (см. Ремезов Семен Ульянович). Возникновение и первые шаги сибирской словесности проходили под знаком древнерусской литературы, традиции которой в Сибири оказались более продолжительными и живучими, чем в Центр. России. Объяснялось это особенностями состава населения, где (за исключением ссыльных) не было дворян, а ключевые позиции в обществе занимало духовенство, и тем, что до кон. XVIII в. литература в Сибири оставалась рукописной.

Только в конце XVIII в. сибирская словесность обретает черты литературы, близкой к современному пониманию. Огромное значение для дальнейшего ее развития имело появление первых за Уралом типографий. Особый след в истории литературы Сибири оставила типография купца В. Корнильева в Тобольске, где был издан ряд книг, имевших читательский успех, и ставшая колыбелью первого сибирского литературного журнала «Иртыш, превращающийся в Ипокрену» (см. одноименную статью). Для своего времени он стал явлением знаменательным. Журнал объединил вокруг себя большую группу творческих людей, зародил основы журнальных традиций в Сибири. С исчезновением вслед за типографией Корнильевых тобольских периодических изданий литература в сибирских провинциях снова пришла в рукописное состояние.

Нач. XIX в. для всей русской литературы знаменательно наступлением романтизма. Не миновал он, пусть с запозданием, и Сибирь. Во многом благодаря ссыльным декабристам (см. Декабристы в Сибири). Под их влиянием сибирские писатели стали пробовать себя в романтизме. Наиболее значительные произведения романтической поэзии Сибири (стихи и поэмы Ф. Бальдауфа, А. Кузьмина, П. Ершова, Е. Милькеева) создаются в 1830-х. Примерно тогда же делает первые шаги романтическая проза. Поэзия романтизма в Сибири развивалась под влиянием ее российских столпов: малые формы и лирика испытывают на себе сильное воздействие Жуковского и Батюшкова, а романтическая поэма ориентируется на Пушкина. От европейских образцов сибирский романтизм отличался прежде всего своим пониманием «местного колорита», который был для писателей-сибиряков не внешним отвлеченным явлением, а вполне реальным, конкретным, близким. Поэтому у них меньше романтических условностей и больше достоверных картин и описаний. Наиболее яркий представитель поэзии романтизма в Сибири - П. П. Ершов. К кон. 1830-х годов пальма первенства переходит к романтической прозе. Сибирские прозаики стремились дать реальное представление о родном крае. Не случайно так много в них описаний природы, этнографических и краеведческих подробностей. Пример тому повесть «Сохатый» (1830) Н. А. Полевого, с которой, собственно, и начинается романтическая проза в Сибири, повести Н. С. Щукина, романы И. Т. Калашникова. С романтизмом и испытывавшем в первой трети XIX в. большой подъем сибирским краеведением было тесно связано и развитие очерка в Сибири. Обилие фактов, живость и занимательность изложения, искренняя любовь к родному краю отличают очерки П. Словцова, А. Степанова, Е. Авдеевой-Полевой. Романтизм в сибирской литературе просуществовал до середины XIX в.

С очерка начинался в Сибири и реализм. К середине XIX в. очерк, как и во всей России, выходит на лидирующие позиции. Но из прежнего нравоописательного становится «физиологическим», т. е. бытописательским, социально-краеведческим, акцентирующим внимание на судьбах обездоленных. Наиболее известные представители такого очерка в Сибири - А. А. Мордвинов, В. П. Паршин. «Физиологический» очерк 1840-х вступает в тесное взаимодействие с др. жанрами прозы, в т. ч. и с повестью. Сюжеты в такого рода «физиологических» повестях (например, «Сибирячка» С. И. Черепанова) подчинялись течению жизни, а подлинная действительность становилась их содержанием. В тот же период в Сибири появляется жанр рассказа. Позже романа и повести. Первой к нему обратилась Е. А. Авдеева-Полевая, опубликованные в «Отечественных записках» рассказ «Страшная гроза» (1848). А вот голос поэтической музы к середине XIX в. был едва слышен. Романтизм в поэзии к этому времени себя окончательно изжил, а реализм утверждался на сибирском Парнасе медленно и трудно. Наиболее значительным стихотворцем этой поры оставался Д. П. Давыдов (см. Давыдов Дмитрий Павлович). Он как бы завершает своим творчеством полувековой период развития мест. литературы. Связанный некоторыми традициями с деятельностью предшественников - представителей романтизма (как и они, проявлял обостренное внимание к быту, нравам, фольклору сибирских народностей), он вместе с тем выступал уже как художник-реалист, поднимая литературу Сибири на принципиально иную ступень.

Нач. нового витка в развитии Л. с. приходится на 1860-е. Наблюдается значит. подъем лит. жизни, связанный с активизацией социальной борьбы после половинчатой отмены крепостного права в 1861. Доносится до Сибири набатный голос герценовского «Колокола». Все ощутимей влияют на обществ. и лит. жизнь Сибири ссыльные. И в первую очередь Н. Г. Чернышевский, в 1864 оказавшийся на сибирской каторге и пробывший здесь ок. 20 лет. Не отставала и разночинная сибирская интеллигенция. Пройдя школу рев. борьбы в столицах, она стала инициатором «областнического» движения. Влияние его лидеров Г. Н. Потанина и Н. М. Ядринцева (см. Потанин Георгий Николаевич и Ядринцев Николай Михайлович) на мест. обществ. жизнь и литературу было исключит. сильно. В программе «областников» сибирских писателей привлекали прежде всего идеи бескорыстного и самоотверженного служения родному краю. Тем более что и сам вопрос о «сибирской литературе» решался «областниками» в тесной взаимосвязи с планами развития Сибири. Литературу «областники» рассматривали как одно из средств пробуждения высоких гражданских чувств и требовали от писателей служения интересам сибирского крестьянства, правдивого и честного изображения жизни. Высокая идейность (и даже идеологизиованность) становится визитной карточкой многих произведений сибирской литературы той поры. Начавшийся в 1860-е расцвет русской реалистической прозы тоже сказался на развитии Л. с. Вопрос об отживающем и нарождающемся типе обществ. деятеля (противостояние т. наз. «лишних» и «новых» людей, т. е. разночинцев) в бескрепостной и беспомещичьей Сибири не были столь актуальны, как в Центр. России, но в произведениях ряда сибирских авторов они тоже находили отзвук. Так, обществ. деятелей новой формации выводит в своем социально-полит. романе «Шаг за шагом» (1870) один из виднейших писателей Сибири XIX в. И. В. Федоров-Омулевский (см. Федоров-Омулевский Иннокентий Васильевич). И. А. Кущевский в романе «Николай Негорев, или Благополучный россиянин» также рисует русское общество в период революционной ситуации 1859 - 1861 гг. и поднимает ряд серьезных проблем: освобождение крестьянства от крепостничества, формирование демократической и рев. народнич. молодежи и др. В сибирской прозе и поэзии 1860-х нетрудно найти и отголоски той ожесточенной идейной борьбы, которая разворачивалась в России в связи с зарождением народничества. Народники уповали на сельскую общину как главное средство спасения от капитализма. Некоторые сибирские писатели их разделяли. Н. М. Ядринцев в книге «Русская община в тюрьме и ссылке» утверждал, что община - именно та социальная ячейка, которая приведет к коренному переустройству социально-эконом. жизни России, в т. ч. и Сибири. Одним из самых ярких сибирских писателей-народников был Н. И. Наумов. В Л. С 1860-х преобладала очерковая проза и публицистика. Да и они были часто не столько художественными, сколько научными. Именно на грани науки и литературы работали Г. Н. Потанин, Н. М. Ядринцев, А. П. Щапов, С. С. Шашков. В 1870-х наблюдается подъем сибирского краеведения. Появляются новые интересные имена: Г. З. Елисеев, Ф. Губанов, А. А. Черкасов, И. И. Завалишин (Прикамский), М. С. Знаменский, М. В. Загоскин. Двое последних пробовали себя и в прозе (перу Знаменского принадлежит повесть о декабристах «Исчезнувшие люди», а Загоскину - роман о быте и нравах сибирской бурсы «Магистр»). Сибирские стихотворцы этой поры примыкали к гражданско-демократич. направлению в рус. поэзии, вдохновителем которого был Н. А. Некрасов.

С появлением в Сибири в последние два десятилетия XIX в. новой волны полит. ссыльных и циклов «Сибирских рассказов» В. Г. Короленко (см. Короленко Владимир Галактионович) складывается «школа Короленко», к которой условно относят группу ссыльных писателей-народников. По словам одного из ее представителей В. Богораза-Тана, «мы были писатели смешанной породы, и в саму жизнь, в Сибирь вступили совсем не беллетристами, а скорее публицистами воинствующего духа». Жизнь сибирского крестьянства, коренных народов Сибири, судьбы русской интеллигенции в неволе, каторга и ссылка – основные темы произведения авторов этой «школы». Стремясь правдиво, полно передать картину нар. жизни, они внесли заметный вклад в Л. с. Не обошло Сибирь усилившееся к кон. XIX в. пролет. движение. С бурным развитием сибирской золотопромышленности участились выступления рабочих на золотых приисках. И это, и сам процесс вовлечения Сибири в сферу буржуазных отношений нашло свое отражение в произведениях В. М. Михеева, И. А. Кущевского, Н. И. Наумова, И. В. Федорова-Омулевского и др. Особенностью Л. с. этого периода было ее тесное взаимодействие с представителями общерусской литеры, оказавшимися в Сибири. Сибирская тема широким потоком входит в русскую литературу, а в основе ее лежат глубокие знания о сибирской действительности, отражается личный опыт писателя. Мест. и «пришлые» авторы часто сотрудничают на страницах одних же и тех же ж., оказывая ощутимое взаимовлияние. Большое значение в развитии и укреплении лит. сил Л. с. имел подъем сибирской журналистики, появление местных периодических изданий и в первую очередь газеты «Восточное обозрение» со своими литературными приложениями и сб.

XX в. начался для России экономического подъемом и резким обострением социальных противоречий. Прокладка Транссиба стимулировала быструю капитализацию Сибири, а с ней и рев. движение. В атмосфере нарастающей полит. активности живет в это время и Л. с. С рев. событиями 1905 связано появление движения «Молодая литература Сибири» (см. одноименную статью), куда вошла большая группа талантливых прозаиков и поэтов, живущих в Сибири. Движение быстро обрело рос. известность. Приход в общерусскую литературу писателей-сибиряков внесло в нее свежую струю, особые колорит и оригинальность. Сама же Л. с. развивалась в нач. XX в. в русле критического реализма и революционно-демократических традиций отечественной словесности, чем значит. отличались от общерусского литературного процесса той поры, в котором очень сильны были декадентские течения. Отличали творчество сибирских писателей также гражданская направленность и отчетливые социальные мотивы. Одновременно происходит переосмысление традиционного образа Сибири как «проклятой страны» каторги и ссылки. Л. с. окончательно преодолевает условно-отвлеченные описания края снегов, морозов и кандального звона и воссоздает подлинный ее образ, наполненный природными и социальными контрастами. Оживление лит. жизни сопровождается появлением в Сибири новых печатных органов: ж. «Сибирский наблюдатель», «Сибирский студент», «Молодая Сибирь», ряд сатирических изданий, которые позволяли и местным, и приезжим писателям систематически публиковаться. На пороге XX века усиливает свои позиции пролет. движение. В его недрах зарождается такое течение, как «пролетарская литература», которая не просто отражала жизнь беднейших слоев населения, но и становилось идеологическим оружием для своего класса в борьбе с политическими противниками. Наиболее заметными ее представителями в Сибири были И. И. Тачалов, В. М. Бахметьев, Ф. А. Березовский.

Огромное влияние на лит. жизнь Сибири оказали рев. события 1917 и Гражданской войны. Но узор Л. с. этого времени был пестр. Октябрьская революция расколола российское общество на противоборствующие лагеря. Гражданская война обострила процесс. Одни сибирские писатели безоговорочно встали на сторону большевиков, другие, не приняв революции, эмигрировали (Г. Гребенщиков). Некоторые перешли на сторону Колчака. Иные долго преодолевали в себе мучительную раздвоенность. Революционные события и Гражданская война надолго станут основной темой сибирских писателей, найдя наиболее яркое воплощение в произведениях Ис. Гольдберга, Вяч. Шишкова, В. Зазубрина, К. Урманова, Вс. Иванова, А. Фадеева.

Заметному оживлению лит. жизни способствовало появление в послерев. Сибири многочисл. лит. кружков и объединений, альманахов и ж. Но век их был недолог, и ни один не смог стать объединяющим стержнем всей Л. с. Роль эта на многие десятилетия вперед была уготована возникшему в 1922 в Новосибирске журнале «Сибирские огни» (см. одноименную статью). Здесь получили прописку писатели разных поколений. С его страниц шагнули в большую литературу многие впоследствии широко известные литераторы.

Начавшийся с появлением «Сибирских огней» процесс объединения лит. сил края проходил болезненно и драматично, в условиях жесткой групповой борьбы, развернувшейся по всей стране. Наглядной иллюстрацией тому служит противостояние во второй пол. 1920-х двух крупнейших писательских объединений Сибири - ССП и СибАПП. Оба основывались на марксизме и классовом подходе к действительности, но видели их очень по-разному. Если в ССП (см. Союз сибирских писателей) пресловутую классовость понимали достаточно широко и готовы были содействовать «всякому советскому писателю - рабочему, крестьянину, интеллигенту», то деятели СибАПП (см. Сибирская ассоциация пролетарских писателей) пытались превратить свою организацию в «своеобразную литературную партию», где нет места инакомыслящим, и сразу же взяли курс на конфронтацию и раскол, которые достигли своего пика с появлением на горизонте группы «Настоящее», активно проповедовавшей «лефовские» идеи (см. «Настоящее»). Конец групповой борьбе был положен в 1932 спец. постановлением ЦК ВКП (б) «О перестройке литературно-художественных организаций». Но раскольническая деятельность СибАПП и группы «Настоящее», отвлекавшая от решения литературно-художественных задач, серьезно притормозила движение Л. с. Но не остановила. В Л. с. вливаются свежие силы, появившиеся на волне рев. романтизма. Такие, например, как поэты П. Васильев, Д. Алтаузен, И. Уткин и др.

Характеризуя основные тенденции развития литературы Сибири конца 1920-х и 1930-х гг., В. Итин писал: «Тема превращения отсталой страны в страну крупной индустрии, вооружающуюся самой передовой современной техникой, в страну крупнейшего в мире социалистического земледелия, превращения мелкого собственника в колхозника, кочевника - в строителя социализма, малограмотного парня - в научного работника и т. п. - является и становится главной темой советской литературы в Сибири» (Внимание к качеству культуры. - «Сибирские огни», 1934, №1). Не одна, а три основные темы намечены здесь: производственная, коллективизации и национальная. Пронизанные преобразовательским пафосом социалистического строительства, они активно разрабатывались литераторами Сибири в разных жанрах. «Разведку боем» вел очерк - ведущий жанр 1930-х, который был по характеру своему агитационный, просветительский, воспитательный (см. Очерк сибирский). Атмосферу трудового энтузиазма масс запечатлела на своих страницах и «производственная» проза. Процесс установления новых социальных отношений на селе сибирские писатели тоже не оставили без внимания. Он отразился в прозе А. Коптелова, Е. Пермитина, Ис. Гольберга и др. И. Мухачёв посвятил ему поэму «Путем коллективизма». Индустриализация края, героика первых пятилеток, крутой перелом в жизни сибирской деревни, новый быт становятся содержанием стихов и поэм многих сибирских поэтов (В. И. Непомнящих, И. И. Молчанов-Сибирский И. Д. Рождественский и др. ). Успехи первых пятилеток нашли отражение и в драматургии тех лет. Вслед за ведущими драматургами страны сибиряки обращались к героической современности, стремились воплотить в пьесах главные проблемы времени. В 1930-е появился целый ряд драм. произведений, где авторы пытались передать пафос созидания нового общества. Сибирским драматургам, правда, недоставало мастерства в передаче исторических сдвигов в жизни страны. Конфликты их пьес обычно замыкались в производственной сфере, обнаруживалось неумение показать столкновение человеческих страстей и х-ров. Пьесы сибирских авторов 1930-х не сыграли заметной роли в развитии сов. драматургии. Но не только современностью жила Л. с. Продолжала волновать тема Гражданской войны (романы П. Петрова). В 1930-х получил распространение жанр историч. поэмы. Появляются крупные поэтические полотна И. Мухачева, П. Васильева, Л. Мартынова, Н. Вяткина, А. Ольхона. По-новому в свете идущих преобразований и складывающегося современного типа национальных отношений зазвучала в 1930-х традиционная для Л. с. Национальная тема в русской литературе Сибири («Большой аргиш» А. Коптелова, «Великое кочевье» М. Ошарова и др. ). Сквозным стал мотив дружбы алтайского и русских народов у И. Ерошина. В 1930-х у большинства малых народов края начинает бурно развиваться и собственная литература. Появляются фольклорные обработки, прозаические, поэтические, драматургические произведения нац. авторов.

Свой отпечаток наложила на Л. с. Великая Отечественная война. Немало талантливой молодежи погибло в ее сражениях (Б. А. Богатков, Е. Н. Березницкий, Г. К. Суворов и др. ). Война затормозила и сам лит. процесс. Тем не менее, писатели Сибири много делали для того, чтобы бить врага «не только штыком, но и пером». Ведущими жанрами в силу своей оперативности в ВОВ были очерк с публицистикой и поэзия. Можно отметить стихи и поэмы И. Рождественского, И. Мухачёва, Е. Стюарт и др., очерк Л. Мартынова «Лукоморье» (1942). К концу войны стала появляться и проза, хотя каких-то заметных достижений она не явила.

Послевоенное десятилетие характерно для Л. с. усилением эпического начала. Появляется целый ряд крупных поэм и поэтических повествований А. Смердова, М. Юдалевича, В. Федорова, К. Лисовского и др. Тон в прозе задают исторические и историко-революционные романы Г. Маркова, К. Седых, С. Сартакова, Н. Задорнова, С. Маркова, Н. Максимова и повествования о жизни нац. окраин Т. Семушкина, Г. Гора, Н. Шундика А. Кожевникова. Послевоенный сибирский очерк практически ничем себя не проявил. В целом ненамного лучше обстояло дело с драматургией, где при обилии авторов было мало пьес высокого худ. уровня. В частности, негативную роль сыграла здесь пресловутая «теория бесконфликтности». Она почти не коснулась исторической драмы, но заметно проявилась в пьесах о современности. Хотя именно в этот период во всей полноте раскрылся талант П. Маляревского (см. Драматургия сибирская и Маляревский Павел Григорьевич), начавшего свою творческую деятельность еще в 1930-е, и уже первыми своими пьесами весомо заявил о себе как серьезный художник В. Лаврентьев (см. Лаврентьев Виктор Владимирович).

Большой подъем Л. с. пришелся на 1960 - 1970-е. Связан был с изменениями в социальном климате («хрущевская оттепель») и грандиозными экономическими преобразованиями, захватившими Сибирь. Преобразовательский бум в условиях относительной идеологической свободы резко активизировал лит. жизнь. Сибирь все чаще становится местом проведения всероссийских смотров свежих лит. сил (семинары и совещания начинающих писателей), на которых «открываются» новые имена молодых прозаиков, поэтов, драматургов. Резко увеличились возможности выхода писателей к читателю. Появляются новые региональные издательства. Возникает ряд новых ж. и альманахов на русском и языках народов Сибири: «Полярная Звезда» (Якутия), «Байкал» (Бурятия), «Алтай» (Барнаул»), «Огни Кузбасса» (Кемерово) и др. Хотя «Сибирские огни», которые выходят теперь ежемесячно, по-прежнему остаются главным центром притяжения лучших лит. сил Сибири. Заметным явлением этого периода стали крупные издательские серии, представлявшие творчество наиболее интересных сибирских писателей: «Библиотека сибирского романа», «Библиотека сибирской поэзии», «Молодая проза Сибири», «ЛНС» (все - Новосибирск), «Литературные памятники Сибири» (Иркутск) и др. Новой традицией стали различные лит. праздники, проходившие в краевых и областных центрах Сибири («Омская зима», «Забайкальская осень» и др. ). Устраивались творческие конференции и «лаборатории» по проблемам художественного творчества и литературного мастерства. Практиковались и «выездные» секретариаты СП РСФСР в крупных сибирских культурных центрах.

«Пульс перемен» 1960 - 1970-х, ощущаемый в произведениях всех жанров, сильнее и отчетливее бился в очерке. На рубеже 1960-х он преимущественно проблемный, аналитический. На передовые позиции выдвинулся «деревенский очерк». Расцвет сибирского очерка этого периода связан в первую очередь с именами омичей С. Залыгина, Л. Иванова, П. Ребрина. С нач. в 1960-х в Сибири бурного процесса освоения ее природных богатств, строительства здесь промышленных и научных комплексов, новых дорог и т. д. появляются многочисленные документально-художественные произведения о делах преобразователей Сибири, отображающие в первую очередь пафос созидания, романтику и героику труда. Первопроходцам современной Сибири посвящены произведения целой плеяды очеркистов: С. Кожевникова, Г. Падерина, А. Зябрева, В. Распутина, Г. Халилецкого Л. Шинкарева и др. Очерк 1960-х, по мнению исследователей литературы, стал разведчиком крупных экономических перемен и социально-нравственных сдвигов в обществе, а также благодатной почвой для развития других прозаических жанров, в част. «деревенской» и «производственной» прозы. Создание в 1960 - 1970-х науч. центров в Сибири обострило внимание очеркистов к деятельности ученых, специфике их труда. О буднях сибирской науки пишут в эти годы многие журналисты, писатели. К 1980-м очерк окончательно утвердился как полноправный жанр прозы. Он переживал пору зрелости и стабильности, являя собой тематическое, жанровое и стилевое многообразие. К этому времени в Сибири сложилась генерация талантливых очеркистов. Но к очерку и худ. публицистике, продолжая сложившиеся традиции, охотно обращались и многие известные сибирские прозаики: В. Сапожников, В. Распутин, К. Лагунов и др., с одной стороны, и крупные ученые (академики А. Г. Аганбегян, М. А. Лаврентьев и др. ) - с другой.

Определяющей тенденцией прозы 1960-х стало глубинное исследование явлений жизни и х-ров героев, острый интерес к современным проблемам. Роман утрачивает лидирующие позиции, но и говорить о явном преимуществе какого-то одного прозаического жанра не приходится. С мощным притоком свежих лит. сил широкое распространение (особенно у молодых авторов) получила повесть. Характерной особенностью прозы 1960-х была ее лирико-романтичекая окрашенность в сочетании с социальной зоркостью и вниманием к миру отдельной личности. Прозаики 1960-х рисовали портрет своего современника - многоликого и многообразного (см. Проза Сибири). Свои худ. достижения были в это время и у сибирского романа. Преображению послевоенной Сибири и связанным с ним проблемам посвящены романы той поры Г. Маркова, С. Сартакова, Ф. Таурина и др. Появляются т. наз. «антикультовские» романы (А. Никульков, П. Халов, П. Проскурин). Получает новое осмысление тема революции и Гражданской войны (К. Седых, Н. Рогаль, В. Балябин, А. Чмыхало, С. Сартаков, С. Залыгин). Продолжает волновать сибирских романистов и история родного края - далекая и близкая, которая нашла воплощение в романах Н. Задорнова, А. Черкасова, В. Иванова и др. Характерны 1960-е также расцветом «малой прозы». Рассказ, новелла становятся неотъемлемой частью творчества многих писателей-сибиряков. А для некоторых (В. Сапожников, И. Лавров, Н. Самохин, В. Шукшин) и творческой основой. Общий литературный подъем словесности этого периода сказался и на развитии национальных литератур, появлении в них писателей, чье творчество перешагивает границы нац. культуры и становится явлением рос. масштаба (С. Тока, Л. Кокышев, Г. Ходжер, А. Санги, Ю. Рытхеу, Ю. Шесталов и др. ).

Проза Сибири 1970-х в целом повторяет картину предыдущего десятилетия. Проявившиеся ранее тенденции получают дальнейшее развитие и углубление. Остаются в фокусе внимания сибирских прозаиков современные первопроходцы. Многие произведения о них, правда, еще держатся на «авральном героизме» и других схемах, характерных для «производственной прозы» 1930-х, но появляются и вещи подлинно худ. - например, роман О. Куваева «Территория» (1974). В сторону углубленного художественно-психологического проникновения в характер человека труда трансформируется в эти годы и сама «производственная проза», о чем свидетельствуют, например, произведения В. Мурзакова, А. Плетнева. Отразилась в Л. с. развернувшаяся в стране НТР. Нашла продолжение поднятая в 1960-х романом С. Залыгина «Тропы Алтая» проблема взаимоотношений человека и природы. Природа под натиском технич. прогресса - в центре внимания А. Якубовского, Е. Гущина, Д. Константиновского. С особой социальной и худ. силой тема эта зазвучала в повествованиях. В. Астафьева «Царь-рыба» и В. Распутина «Прощание с Матёрой». Проблема нравственного неблагополучия общества в эпоху НТР становится сквозной в прозе В. Липатова. На 1970-е приходится расцвет темы «военного детства». Не ослабевает интерес к Великой Отечественной войне (вершинами здесь становятся повести В. Астафьева «Пастух и пастушка» и В. Распутина «Живи и помни»). Получает дальнейшее развитие историческая тематика. Завершают свои эпическо-исторические циклы Н. Задорнов и Г. Марков. Свой вклад в «сибириану» романом-эпопеей «Вечный зов» внес в 1970-х А. Иванов.

1980-е стали нач. новых социальных подвижек в современном обществе. Усиливались негативные тенденции, захватывающие разные сферы жизни. Они не прошли мимо внимания сибирских прозаиков. Об оздоровлении общ-ва во весь голос заговорили как писатели хорошо известные (В. Астафьев, В. Распутин, В. Сапожников), так и только входящие в литературу (М. Щукин). Но продолжает разрабатываться и традиционный для послевоенной литературы круг тем и проблем (ВОВ, военное детство, социально-экономическое преобразование Сибири, ее историческое прошлое), хотя достижения здесь уже куда менее значительны. В 1980-х заметное оживление происходит в приключеской прозе, которая пополняется рядом интересных авторов.

В 1960-х в поэзии Сибири начинается мощное лирическое наступление. Особое значение приобрели «вечные» темы любви и природы, сопряженные с корневыми ценностями бытия. Исчезали риторика и декларативность, уступая место подлинным чувствам и настроениям, естественней, задушевней становилась интонация. Резко возрос интерес к «мелочам» жизни и «простым истинам». Вместе с тем характерной приметой поэзии той поры была глубокая социальная насыщенность традиционных лирических мотивов. С наибольшей силой и яркостью проявилось все это в творчестве Е. Стюарт, Л. Мартынова, Вас. Федорова. В лирическое наступление шли не одни «старики». Настала пора расцвета поэтов фронтового поколения. А с ними и многочисленной плеяды поэтов, чье жизненное становление начиналось за порогом войны. И тем, и другим было что сказать «о времени и о себе». При всем их разнообразии поэтов «новой волны» объединяло стремление идти «с веком наравне». Они чутко реагировали на социально-экономич. преобразования, происходившие в стране и в Сибири, и всерьез задумывались об их истинной цене. Не случайно на передний план выходит тема сохранения природных, историко-культ. и дух. ценностей перед лицом бурного натиска НТР, которая перекликается и сопрягается с неустаревающей темой «отчего края», «родительской земли» (А. Плитченко). Поэтическое поколение, дебютировавшее в 1960-х, более двух десятилетий определяло лицо и состояние сибирской поэзии, было ее стержнем и «законодателем». В 1970 - 1980-х пополнение рядов сибирской поэзии продолжалось. Свежий взгляд на мир и собственный поэтический голос демонстрировали в эти годы многие встававшие «на крыло» поэты. 1970 - 1980-е - пора расцвета поэтического перевода в литературе Сибири. Переводились зарубежные авторы, но особенно плодотворная работа велась с представителями нац. литератур. Благодаря рус. переводчикам широкую известность прибрели многие нац. сибирские поэты. Продолжилась также начатая еще в 1920-е. И. Мухачёвым работа по переложению на русский язык национального фольклора.

Подъем не только сибирской, но и общесоюзной драматургии 1960 - 1970-х во многом связан с именами В. Лаврентьева, И. Дворецкого, А. Вампилова. Героев В. Лаврентьева отличают сильные характеры и романтическая устремленность. Они прочно стоят на земле, но в то же время всегда в пути, в конфликте со всем пошлым, мещанским, отживающим свой век. Пьесы Лаврентьева - целая эпопея жизни послевоенных десятилетий: герои одного произведения как бы подхватывают недосказанное в предыдущем. Творчество И. Дворецкого (см. Дворецкий Игнатий Моисеевич) явилось порождением эпохи огромных преобразований. Яркой страницей в сибирской драматургии этого периода явилось творчество А. Вампилова (см. Вампилов Александр Валентинович). Его пьесы образуют уникальное драматургическое явление, названное «Театром Вампилова». Они стали современной классикой. После А. Вампилова больших открытий в сибирской драматургии не происходило, хотя в 1980-х и появился ряд новых драматургических имен.

Бурное развитие сибирской литературы во второй половине XX в. открывало широкий исследовательский простор сибирским критикам и литературоведам. Серьезным стимулятором в их работе явилось постановление ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» (1972), резко повысившее требования к критическим выступлениям. По своему характеру критика 1960 - 1970-х преимущественно социологическая и проблемная, но не остается без внимания и эстетическая сторона. Безусловными лидерами в лит. критике Сибири и во многом ориентирами для своих сибирских коллег были несколько послевоенных десятилетий Н. Яновский и В. Трушкин. Благодаря им сибирская «критическая школа» стала заметным явлением во всесоюзной критике.

В 1990-х литература Сибири переживает общий для всего российского литературного процесса кризис, связанный с полит. и социально-экономического изменениями в стране, с разрушением книгоиздательской системы, разорванностью единого культ. пространства, с идейной и духовной переориентацией. Под влиянием маскультуры проза (вместе с драматургией) все больше беллетризируется, становится частью развлекательного ширпотреба. Обесценивается, заметно деградирует поэзия. Из огромного числа сочинителей рифмованных текстов лишь единицы можно называть поэтами. Критика отходит от постановки и решения больших идейно-художественных и эстетических задач, становясь по преимуществу рецензионно-аннотационной, а то и просто рекламной. Маяками большой литературы с ее глубоко национальными корнями остаются В. Астафьев и В. Распутин.

Литература:

1. Азадовский М. Литература сибирская. (Дореволюционный период). НССЭ. 1931. Т. 3.

2. Кунгуров Г. Сибирь и литература. - Иркутск, 1965.

3. Вопросы русской советской литературы Сибири. - Новосибирск, 1971.

4. Постное Ю. Русская литература Сибири первой половины XIX в. - Новосибирск, 1970.

5. Очерки русской литературы Сибири. В 2 т. - Новосибирск, 1982. - Т. 1-2.