Николай Скотос 17 страница

- И с ним все будет в порядке? С Легионом? А Крисиз? Что же с ним будет?

- Пока ты будешь сотрудничать, все будет хорошо. Иден, как только все это закончится, мы уйдем лучшими, чем сейчас. Мы получим именно то, что хотим. И тогда ты сможешь определить, хочет ли он тебя по-прежнему.

- И что это должно означать? - хмурюсь я.

- Он не будет человеком-демоном, ты же знаешь. И Адриэль примет свой собственный облик. Ты будешь свободна от нее. Интересно... будет ли Легион все еще хотеть тебя тогда? Сейчас он всего лишь на шаг выше человека. Но каким он был раньше... каким он будет снова…

Ему не нужно заканчивать свою мысль. Я точно знаю, к чему он клонит. Как только Легион вернется к своей прежней ангельской славе, он больше не захочет меня видеть. Не тогда, когда он будет несокрушим, грозен и потрясающе красив. Не тогда, когда у него будут те величественные крылья, которые были вырваны из его спины, прежде чем он был брошен в ад. Только не тогда, когда он вернет Адриэль.

И я не могу быть с ним эгоистичной. Я не могу держать его в ловушке здесь - на Земле, как нечто такое, чем ему никогда не суждено было стать - только потому, что я боюсь идти дальше без него. Не просто боюсь, я в ужасе. В ужасе от того, что он выберет ее вместо меня.

Совершенно напугана, что все будет напрасно, и что я стану тем, чем всегда чувствовала глубоко внутри. Просто крошечная, парящая пылинка в его небе, полном сияющих звезд.

Я чуть приподнимаю подбородок и проглатываю то, что осталось от моей сломленной гордости.

- Когда мы начнем?

У преподобного даже не хватает порядочности скрыть свой очевидный восторг.

- Завтра ночью произойдет редкое небесное событие. Будет полное солнечное затмение, а также прохождение кометы. Это создает идеальный баланс энергии для того, чтоб произошла передача. Энергия, которая привлекает только самых сильных ангелов.

- Серафим, - шепчу я себе под нос.

- Они все узнают. Они придут за тобой. И они поразят любого, кто встанет на нашем пути. Это Божья воля.

Я с досадой облизываю зубы.

- Точно так же, как они пытались поразить мою сестру? Или это тоже была просто Божья воля?

- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - невозмутимо произносит он, и его лицо ничего не выражает. Чертов лжец.

Я не должна ему доверять. Я не поверю ни одному его чертову слову. Но если я не соглашусь с этим, кто знает, что они сделают с Ли. Черт, возможно, они уже проткнули его пропитанным ангельским ядом лезвием.

А Крисиз... может, я и не очень хорошо его знаю, но он мне достаточно дорог, чтобы не желать его смерти. Он был готов сражаться за меня. Он был готов предать братство, в котором вырос, ради того, чтобы поступить правильно. Это кое-что значит. И если честно, он неплохой парень. И если бы мы встретились в другое время, в другой жизни, я бы, наверное, влюбилась в него. То есть, если бы я оказался другим человеком. Кем-то оптимистичным, ярким и блестящим.

Для меня уже слишком поздно. Но для него еще нет. Или Легиона. Или даже сестры. После того, как все это закончится, и Серафим вернет Адриэль, они больше не будут видеть во мне угрозу. Я останусь одна, чтобы прожить свою жалкую, несущественную человеческую жизнь, не оглядываясь через плечо каждые пять минут. Моя сестра может сосредоточиться на выздоровлении без угрозы еще одной бомбы, чтобы вытащить меня. Все плохое, что случилось, все, что причинило боль людям, которых я люблю, произошло из-за меня и из-за того, кто я есть. Это мой шанс, мой шанс все исправить. У меня нет другого выбора.

Я протягиваю дрожащую руку через стол. Мои пальцы дрожат от холодного влажного воздуха. Завтра в это же время я буду обычной девушкой. Никакого призыва. Никакой Адриэль. И Легиона - тоже не будет.

Так почему же мне кажется, что я вот-вот подпишу смертный приговор?

Се7мерка боролась за меня, убивала за меня, истекала кровью за меня. Теперь моя очередь отплатить им тем же.

«Ты заключила сделку».

- Прекрасно, доченька моя. Я знал, ты сделаешь правильный выбор.

Выражение лица моего отца превращается в радостную злобу, когда он кладет свою ладонь на мою. В ту же секунду, как его кожа касается моей, яркий, ослепительный свет вырывается из наших рук, поглощая их белым пламенем. Оно обжигает, да так сильно, что жгучая боль заглушает крики из моего горла. Я пытаюсь вырваться из его хватки, но меня полностью парализуют боль и страх. Только мои широко раскрытые испуганные глаза могут с ужасом наблюдать, как улыбка преподобного расширяется, испуская еще один ослепительный взрыв света. Он открывает рот, чтобы заговорить, и мне приходится закрыть веки, чтобы не обжечь сетчатку.

- Адриэль... - воркует он голосом, которого я никогда не слышала. Голос, который совсем не похож на человеческий. Как прекрасная музыка, которая была поцарапана и искажена, но я могу понять ее. Я слышу его, хотя сам звук заставляет мой мозг пульсировать и болеть внутри черепа. Я пытаюсь закричать, но мои голосовые связки словно парализовало. Даже мои губы дрожат от страха.

- Адриэль, - повторяет он снова, вызывая волну тошноты, поднимающуюся в моем животе. - Мы еще встретимся. Скоро, любовь моя. Ты не сможешь убегать от меня вечно. Мы будем вместе. Твой демон тебя не спасет.

Затем, к счастью, боль уступает место бессознательному состоянию, и я теряю сознание. Призрак этого ослепительного света прожигает мне глаза, лишая покой и безопасность темноты. В моем сне нет ночи. Я больше не вижу звезд.

Легион

" И спросил Иисус его:

-Как твое имя?

И он сказал в ответ:

- Легион имя мне, потому что нас много".

Евангелие от Марка 5: 9.

Кровь все еще сочится из раны на его голове, стекая красным ручьем по жестоко избитому телу. Его раздели и унизили. Он не может исцелиться. Его раны не затянуться. Но он все еще жив. Едва ли, но жив.

Легион достаточно умен, чтобы знать, это не случайность. Альянс мог убить его - убил бы его - при любых других обстоятельствах. У них есть ангельский яд, и судя по тому, как пропитаны оковы, которые удерживают его на твердом серебряном кресте, сделанном как какое-то извращенное, сделанное на свой лад распятие, у них имеется чертова тонна этого яда.

Он жив. Но ненадолго.

Он знает, что сейчас происходит. Они морочат голову Иден пустыми обещаниями, говоря ей, что она может жить дальше, она может быть счастливой, обычной и быть в безопасности, если только она будет сотрудничать. Лгут о том, что демоны не могут любить, и поэтому он никогда, никогда не сможет полюбить ее. Сбивают ее с толку, чтобы потом с легкостью внушить их безосновательную ерунду. Они ни хрена не знают о любви. Ее отец-достопочтенный преподобный, который оставил ее с психически больной наркоманшей -лишился права любить ее двадцать два года назад. И теперь он снова причиняет ей боль. Безвозвратно уничтожая ее дух и доброту, просто чтобы потом он смог убить ее. Потому что это то, что произойдет, если Легион не доберется до Иден вовремя. Он собирается убить свою собственную дочь.

Легион борется с оковами, и звук шипящей плоти заполняет маленькую темную комнату. Он чует запах собственной кожи, и, если бы у него хватило сил, он бы сейчас захлебнулся желчью. Он даже не может больше кричать, его горло слишком пересохло и кровоточит, он лишь может хрипеть от боли. Теперь уже недолго осталось. Как только они заставят Иден согласиться с их условиями, он им больше не понадобится.

У него едва хватает сил вздрогнуть, когда он слышит, как открывается тяжелая стальная дверь, позволяя тусклому свету проникнуть в крошечную темницу. Голова опущена, руки крепко сжаты, маленькая, закутанная в мантию фигура тихо приближается. Вот оно. Иден сдалась быстрее, чем он думал. Может быть, они пытали ее так же, как и его. Он бы не удивился, учитывая, что ее собственная кровь и плоть, хочет увидеть Иден распятую на пропитанном ангельским ядом кресте, Ли не исключает того, что Альянс вернется к их архаичным способам.

А это значит, что он уже опоздал.

Он снова борется с оковами, расходуя остатки своего небольшого запаса энергии и заставляя серебряную цепь врезаться в уже порванную кожу. Он не испытывает больше боли. Боль отходит на второй план, уступая место страху, который Ли испытывает по поводу смерти Иден. Он обещал спасти ее или умереть, пытаясь это сделать. И вот он... умирает, чтобы спасти ее.

Фигура в мантии подбегает к нему, достаточно близко, чтобы он почувствовал запах страха, исходящего из-под капюшона. Он улавливает запах и мгновенно замирает.

Женщина.

Но не просто женщина.

А мать Иден.

Он открывает рот, чтобы спросить, действительно ли они послали мать Иден убить его? - но слова рассыпаются, как пепел в горле.

- Побереги свои силы, демон, - резко шепчет она, разжимая ладони и показывая маленький темный мешочек.

Затем дрожащими, но быстрыми пальцами она развязывает его и показывает золотого рогатого зверя с блестящими алмазными глазами и кроваво-красным драгоценным камнем, зажатым за острыми, как бритва клыками.

Она на мгновение взвесила его в руке, глядя на его гротескную красоту, прежде чем шагнуть вперед на цыпочках.

- Он тебе понадобится.

В ту же секунду кулон падает на кожу Легиона, и сама земля под ними содрогается от страха. Мать Иден отшатывается назад, с ужасом наблюдая, как тело Ли вбирает в себя монстра с алмазами, заключая его в гробницу из крови и костей, прежде чем исцелить себя до гладкой, совершенной плоти. Ли извивается и корчится на серебряном кресте, связки ломаются, как ветки. Он тяжело дышит и стонет, пока великолепная сила течет через него, прижигая его раны и заражая его кровь кристаллизованной магией. Когда дрожь под их ногами прекращается, Легион оседает на землю, обнаженный и тяжело дышащий. Он ставит одну босую ногу на холодный каменный пол, затем другую, поднимая свое великолепное тело, чтобы устрашающе нависнуть над дрожащим телом матери Иден.

Онемев от испуга, она подносит трясущиеся пальцы к губам, пока смотрит на человека - монстра - стоящего перед ней. В его сияющих словно алмазы глазах больше нет раскаяния. В его зверином рычании нет ни милости, ни милосердия.

Он сила.

Он боль.

Он. Есть. Легион.

И после столетий сна, зверь снова пробудился.

Николай Скотос

" Не удивительно, ведь и сам сатана может притвориться светлым Божьим ангелом".

2-е послание Коринфянам 11: 14.

Довольная улыбка изгибает его чувственные губы, когда он смотрит на красивую фреску, которая охватывает стену его кабинета. Он часами смотрел на нее, вспоминая то время, когда чувствовал нечто большее, чем скуку. Надежду. Возбуждение. Ярость. Давно его ничего так сильно не трогало. Он устал даже от собственных выходок. Наказание нечестивых не волновало его. Это не вызвало презрения и боли, которые он все еще хранил в своем сердце.

До сих пор.

Все встало на свои места, как он и надеялся. Но какой ценой? Уничтожение человечества? Смерть одинокой девушки, которая преследовала каждую его гребаную мысль? Черт возьми. Он бы так не вышел из игры. Не без борьбы. Даже если на самом деле сражался не он.

Три стука в дверь говорят о прибытии гостя, но он не поворачивается. Другой мужчина прочищает горло, но он все еще не замечает его присутствия.

- Ты хотел видеть меня?

Люцифер ухмыляется.

- Да.

- Для?..

С глазами цвета черного абалона, он фокусируется на той части фрески, которая рассказывает историю Четырех Всадников Апокалипсиса.

Мор.

Война.

Голод.

Смерть.

" Поистине прекрасная история", размышляет он. Но, как и большинство историй, детали немного мутные. Тем не менее, так много потенциала, и теперь, когда все игроки выстраиваются в очередь, возможно, пришло время. Его отец будет недоволен, но опять же, когда он вообще заботился о том, чтобы угодить своему отцу? Тем не менее, он подождет. Как он всегда делает. Он будет ждать, и будет планировать, и просчитывать ходы.

- Николай, у меня есть для тебя задание, - наконец говорит Люцифер, все еще стоя спиной к ошеломленному колдуну. - Мне нужно, чтобы ты вернулся в мир людей.

- В мир людей? Для чего?

Люцифер плавно поворачивается лицом к столь же поразительному человеку, в его глазах искрится веселье.

- Я хочу, чтобы ты помог Се7мерке и сражался за меня. Хочу, чтобы ты сражался за Иден.

Николай хмурится, смущение искажает его идеальные черты лица.

- Почему бы тебе самому не сражаться за нее? Ты можешь остановить это…даже на игровом поле.

- Потому что я отказываюсь сражаться за того, кто не хочет меня, - отвечает Люцифер более решительно, чем намеревается. Он прочищает горло, прежде чем продолжить, заменяя оттенок гнева чем-то более грубым. - Я не буду бороться за нее только для того, чтобы увидеть, как она снова бросится в его объятия.

Николай кивает один раз, понимая, что в тоне Люцифера слышится нотка уязвимости. Тем не менее, он возражает:

- Ты же знаешь, я не могу. Ставрос привязан ко мне. Если ты отправишь меня обратно, он тоже сможет найти дорогу.

- Не моя проблема, - пожимает плечами Люцифер. - Ты хотел бросить мне вызов и помочь девушке, вот твой шанс. Сделайте это, а если выживешь, то можешь остаться со своей семьей. Потерпишь неудачу, и ты мой. На веки вечные. И к несчастью для тебя, твое пребывание будет постоянным.

Тень падает на лицо Люцифера, заставляя его завораживающий взгляд казаться еще более угрожающим. Он не лжет.

Если Николай потерпит неудачу, Люцифер сделает это своей личной миссией, чтобы обрушить на него всю мощь адского пламени. Николай предал его, и он ему позволил. Не потому, что он был слаб или мягок, а потому, что ему искренне нравился молодой Темный принц, и он восхищался его храбростью.

Но Люцифер не колеблясь сдерет с него кожу, если ему снова придется испытывать его терпение.

- А теперь иди, - продолжает Люцифер. - И если ты попытаешься обмануть меня, я с большим удовольствием позволю моим стражникам сделать то, что они хотят, с твоим драгоценным племянником. Такой красивый мальчик…

Кипя от злости, голубые глаза Николая бледнеют до жуткого радужного оттенка. Он опускает голову только один раз, его язык слишком отягощен ядовитыми словами, чтобы ответить на злобную угрозу. Размеренными шагами он поворачивается и выходит из комнаты. Он не дышит, пока не выходит из апартаментов Люцифера, даже не моргает, пока не оказывается в нескольких ярдах от них.

Но когда Николай уходит, оставляя Люцифера наедине с его трусостью и ненавистью к самому себе, хитрая ухмылка скользит по полным губам прекрасного колдуна, и злой блеск зажигается в его ослепительных синих глазах. Все эти годы игры в доброту и уступчивость, наконец, окупились, и Люцифер только что подписал его помилование.

Малыш Скотос вернулся.

КОНЕЦ КНИГИ!

Данная электронная книга предназначена только для личного пользования. Пожалуйста, удалите её после прочтения!

[1] *Eden - имя Иден переводится, как " райский сад".

[2] кростини - жаренные кусочки хлеба, напоминающие канапе.

[3] Содо́ мский грех – греховный помысл, стремление или деяние, связанные с сексуальным влечением человека к представителю (представителям) своего пола.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 15 16 17 1819