КОРРЕСПОНДЕНЦИИ ИЗ ТОКИО. Двенадцать лет Геббельс был верховным бесконтрольным хозяином обширной газетной и радиоимперии, отравлявшей сознание не только 75 миллионов немцев, но и народов многих других стран, особенно тех, которые временно подпали под вл

КОРРЕСПОНДЕНЦИИ ИЗ ТОКИО

Двенадцать лет Геббельс был верховным бесконтрольным хозяином обширной газетной и радиоимперии, отравлявшей сознание не только 75 миллионов немцев, но и народов многих других стран, особенно тех, которые временно подпали под власть кровавого нацизма. Чудовищная, хорошо отлаженная машина фашистской пропаганды годами изо дня в день лгала, клеветала, восхваляла насилие, нагнетала шовинистический психоз, разжигала военную истерию, пыталась сковать людей цепями грязной демагогии, окутать липкой пеленой страха, превратить в послушное орудие каннибальских планов гитлеровской клики. Ни один голос правды не должен был прорваться сквозь эту завесу лжи или тем более зазвучать на страницах «унифицированной» прессы.

И все же один голос раздался, он звучал на протяжении более чем половины времени, отведенного историей «третьему рейху», и принадлежал немецкому коммунисту — подпольщику, бесстрашному советскому разведчику Рихарду Зорге.

…Зорге приехал в Токио в качестве корреспондента нескольких германских периодических изданий и прежде всего газеты «Франкфуртер цейтунг». Этот старый орган германских финансовых кругов и вместе с тем германского либерализма занимал, как мы уже знаем, особое место в фашистской печати. Геббельс сознательно разрешил «Франкфуртер цейтунг» игру в некоторую видимую независимость. Газета должна была влиять на интеллигентские круги, которым претили казарменные манеры, вульгарность и примитивность других изданий геббельсовского министерства. «Франкфуртер цейтунг» проповедовала официальную линию со сдержанностью, с якобы многозначительными умолчаниями или легким налетом сомнения в возможности или особой полезности тех или иных мероприятий нацистских властей. Геббельс ценил эту газету как своего рода вывеску нацистской Германии за границей — «Франкфуртер цейтунг» по традиции читали во многих европейских столицах, где брезгливо отворачивались от грязной стряпни «Фёлькишер беобахтер», «Ангриффа» или «Штюрмера».

Статьи Зорге появлялись в «Франкфуртер цейтунг», «Цейтшрифт фюр геополитик» и ряде других газет и журналов. Статьи о Японии — стране, в которой Зорге находился в качестве корреспондента и глубоким знатоком которой он с полным основанием считался в международных журналистских кругах. Конечно, эта работа журналиста была для Зорге прежде всего маскировкой его деятельности советского разведчика, но он не рассматривал ее лишь как прикрытие, а придавал самостоятельное значение, как одной из форм выполнения своего долга революционера.

Как же, однако, можно было не только писать правду, но и добиваться, чтобы ее печатали на страницах тогдашней германской печати и, кроме того, чтобы эта правда не раскрывала подлинные взгляды коммуниста Зорге, не мешала, а помогала его борьбе против фашизма, в защиту первого в мире социалистического государства? Зорге удалось блестяще разрешить эту, казалось бы, неразрешимую задачу. Помогли всестороннее знание Японии, глубокий марксистско — ленинский анализ отношений, складывавшихся между двумя агрессорами — японским милитаризмом и германским фашизмом. Зорге понял, что статьи надо писать так, чтобы они по — разному выглядели для гитлеровских заправил, для офицеров вермахта, для чиновников министерства пропаганды или иностранных дел — и для рядовых читателей фашистской прессы, пусть даже одурманенных ядом нацистской демагогии. Из корреспонденции Зорге предстает подлинная картина Японии того времени. 9 апреля 1936 года «Франкфуртер цейтунг» опубликовала его статью, в которой говорилось: «Масса японского населения чрезвычайно бедна, сконцентрирована на ничтожном пространстве. Им противостоит лишь горстка людей, которые получают экономические преимущества от экономического развития и внешнеполитической экспансии Японии». В статье, опубликованной в «Цейтшрифт фюр геополитик» (1937 г. № 1 Зорге подвергает анализу причины нищеты основной части японского народа. Япония уже перестала быть чисто аграрной страной и вошла в число восьмерки крупнейших промышленных держав, отмечал Зорге. Фабричные рабочие составляют растущий процент населения. Рабочая сила стоит очень дешево, в деревне — совсем гроши. Промышленный подъем Японии тесно связан с аграрным перенаселением, с избытком рабочих рук. Эта страна имеет два лица, точнее, это две формы существования страны. Половина населения по — прежнему живет вне связи с современной техникой, денежным хозяйством и противоречиями в жизни современного общества. Технически сельское хозяйство осталось почти таким же, как сотни лет назад. Страшный бич деревни — малоземелье, 71 процент хозяйств может лишь при благоприятном стечении обстоятельств или вообще не может свести концы с концами. Только 2 процента принадлежит к зажиточным и богатым крестьянам, а помещики составляют лишь сотую часть общего числа сельских хозяев. Но именно они заправляют всем в деревне, связаны с банками, выступают в роли ростовщиков. «Очень часто они оказывают и сильное влияние на политику», — добавлял Зорге. В другой статье в том же журнале (1935, № 8) он писал: «Противоречие между «феодальным» сельским хозяйством и мощно развивающейся промышленностью и финансами, обостренное стихийными бедствиями, проявляется как раз в эти годы в прямо угрожающем виде. За счет крестьянства осуществлялась поразительная индустриализация, крестьяне являются жертвами более богатых и мощных финансовых учреждений и купцов, несут на себе главную тяжесть налогового бремени, которое относительно сильнее затрагивает сельское хозяйство». Подробно, с безупречной логикой и силой научного анализа Зорге рассматривал социальные причины, которые гнали нищего, темного, забитого крестьянина в ряды армии, а там побуждали с доверием относиться к вдалбливаемым ему в голову вымыслам о необходимости завоевания «жизненного пространства», к шовинистическим теориям о превосходстве японцев над другими народами мира. Перед читателем возникали социальные пружины японского варианта пресловутого нацистского лозунга «народ без пространства», лозунга, о котором на всех углах истошно вопила гитлеровская пропаганда. Но Зорге решается на еще более смелый шаг — он последовательно вскрывает полную несостоятельность и демагогический характер этого лозунга. Рисуя обстановку в Японии накануне ее нападения на Китай, он писал в статье, опубликованной в 1937 году в третьем (мартовском) номере «Цейтшрифт фюр геополитик»: «Некоторые находят фаталистическое утешение в магической формуле «перенаселение» и видят единственный выход в такой экспансии. Они слишком охотно забывают, что экспансия до сих пор не принесла японскому крестьянину никакого облегчения или помощи… Они, далее, забывают, что Япония может сама с помощью «внутренней колонизации» в самой Японии обеспечить миллионы крестьян землей и продовольствием, разумеется, только при условии крупных финансовых ассигнований».

Выявляя социальные причины японской агрессии, Зорге подробно рассказывал о политическом строе Японии, который он определял как «тоталитарную монархию» (статья в журнале «Цейтшрифт фюр геополитик», 1939, № 8–9); он детально показывал, что основная часть японского народа была лишена всяких политических прав, что государственный аппарат, правящая бюрократия служили господствующим классам для подавления масс и налогового грабежа. Особое внимание уделял Зорге роли японской военщины, подчеркивая, что она постоянно держит курс на «обеспечение безопасности» империи путем раздвижения ее границ.

Во многих статьях Зорге анализировал и вскрывал причины временных успехов и серьезных неудач японской армии, подробно разбирал противоречия, свойственные военной экономике Японии, выявлял роль важнейших монополий, писал о лишениях, которые обрушивала агрессивная война на народные массы. Зорге даже находил форму, чтобы трезво оценить состояние японского революционного рабочего движения. «В Японии, — отмечал он еще в 1935 году, — никогда не было революции «снизу». Однако отсутствие большой революционной традиции еще не означает отсутствия революционных течений и настроений. Правильным будет сказать прямо противоположное». Вместе с тем Зорге в ряде статей указывал, что оппозиционным и революционным элементам еще не хватает единства и сплоченности, и достаточно ясно давал понять, какую тяжелую цену приходится платить стране за эту слабость сил, противостоящих политическому курсу правящих кругов.

Да, эти и аналогичные мысли Зорге высказывал в фашистской печати! И не однажды, а на протяжении целых шести лет в десятках корреспонденции; только в «Франкфуртер цейтунг» появилось 163 его статьи, в «Цейтшрифт фюр геополитик» — 11 статей, в «Дейче гетрейдецейтунг» — 14 статей и т. д.

К этому достаточно обширному списку надо прибавить статьи Зорге, которые публиковались без указания фамилии их автора и которые в своем большинстве и доныне не выявлены историками. И снова встает вопрос: как же все? таки рказалось возможным это невероятное достижение? (В него ведь просто трудно было бы поверить, если бы не сохранившиеся бесспорные доказательства в виде комплектов немецких газет и журналов тех предвоенных и первых военных лет. )

Зорге умел в статьях использовать свои обширные познания в области экономической и политической жизни Японии. Его корреспонденции, в частности для «Франкфуртер цейтунг», служили образцом основательности и журналистского мастерства, а именно в качестве такой «респектабельной» (в глазах заграницы) витрины и сохранял Геббельс эту газету, уцелевшую при массовом запрете других подобных ей изданий. Конечно, статьи Зорге содержали — иногда между строк, а иногда прямо без оговорок — немало критических замечаний по адресу японского союзника гитлеровской Германии. Но Зорге, вполне осведомленный через своих знакомых нацистских дипломатов о состоянии отношений между обеими агрессивными державами, отлично знал, насколько они были проникнуты взаимными подозрениями, плохо скрываемым презрением и злобой, желанием превратить партнера в орудие собственных планов. В таких условиях критический тон статей Зорге воспринимался фашистскими верхами как очередная подножка японцам в серии подвохов и препирательств между Берлином и Токио.

А невольно возникавшие при чтении этих статей параллели воспринимались как безобидная случайность, тем более что Зорге виртуозно умел балансировать на опасной черте. Материал, наталкивавший на сопоставления, неизменно сопровождался замечаниями и соображениями, подчеркивавшими японскую специфику рассматриваемого явления. То здесь, то там были рассыпаны подчеркнутые противопоставления ситуации в Германии и Японии. Что общего, например, может быть между наследием восточного средневековья, «тоталитарной монархией» в Японии и германским нацизмом, являвшимся (по официальной версии) «революционным» воплощением тевтонского духа? Или между положением Японии, втянутой в затяжной бесперспективный конфликт, и Германией, до 1939 года вовсе не воевавшей, а потом одерживавшей «молниеносные» победы над своими врагами?

Характерно, что высокопоставленный нацистский дипломат Г. Штумм, которому после получения в Берлине известия об аресте японской контрразведкой Рихарда Зорге было поручено расследование дела «корреспондента «Франкфуртер цейтунг», первым делом заподозрил: в Токио решили избавиться от неудобного журналиста. Поступавшие от Зорге «строго объективные и тем самым несвободные также порой от критики корреспонденции вызвали недовольство в стране его пребывания»

Смелый риск, но риск сто раз продуманный, выверенный, основанный на четком, хладнокровном расчете, на знании психологии и ограниченности нацистской верхушки, огромное самообладание, неустанный труд — вот что было оружием непоколебимого борца.

Оно позволило превратить сотрудничество Зорге в германских газетах, служившее лишь средством для его главной деятельности, в еще один способ борьбы с ненавистным фашизмом, борьбы за освобождение немецкого народа от яда нацистской пропаганды.