Патерик напоминал о матери градов русских, о былой славе, величии Киева, говорил об общерусском значении Киево-Печерского монастыря —символа единства Русской земли.

Торжественные «слова» Кирилла Туровского посвящены церковным праздникам. Кирилл ставит своей задачей разъяснить смысл того или иного христианского праздника. С этой целью он прибегает к аллегорическим образам, символическим параллелям. Характерная особенность «слов» — своеобразный лиризм и драматизм. Он часто вводит монологи и диалоги, плачи, использует символическое толкование отдельных явлений природы. «Слова» Кирилла Туровского состоят из 3 частей: вступление, изложение и заключение.

Задача вступления — привлечь внимание слушателей, создать определенное эмоциональное настроение, подготовить к восприятию последующей, основной «речи». Нередко вступительную часть «слова» Кирилл начинает развернутым сравнением, позволяющим автору использовать его образы в дальнейшем изложении содержания. При помощи стилистической амплификации проповедник передает слушателям чувства душевного волнения, восторга.

Заключительная часть — похвала или молитва празднику — звучала как мощный финальный аккорд праздничной симфонии. «Слова» пользовались популярностью на Руси. Они включались в сборники «Златоуст», «Торжественники» наравне со «словами» византийского витии Иоанна Златоуста. Они свидетельствовали о той большой художественной высоте, на которую поднялось ораторское искусство на Руси к концу XII столетия.

Литература южной и юго-западной Руси. Традиции «Повести временных лет» были продолжены Киевской летописью, которая много внимания уделяет княжеским междоусобным распрям. В ее составе находится повесть об убиении Игоря Ольговича во время восстания в Киеве в 1147 г., под 1175 г. помещается повесть об убиении Андрея Боголюбского, под 1185 г. - пространная историческая повесть о походе на половцев Игоря Святославича Новгород-Северского.

В XII — первой половине XIII в. выдвигаются новые культурные центры — Чернигов, Переяславль Южный, Владимир Волынский, Холм, Галич.

Из литературных памятников до нас дошла Галицко-Волынская летопись в составе Ипатьевской летописи состоит из 2 частей: Галицкой летописи, излагающей события с 1205 по 1264 г., и Волынской — с 1264 по 1292 г.

Галицкая летопись представляет собой высокохудожественное повествование о княжении Даниила Галицкого. Составитель ставит в центр повествования историческую личность князя и создает его биографию. Главное внимание уделяется политическим и военным событиям: борьбе Даниила Романовича с боярами, нашествию монголов.

Стиль повествования светский, героического дружинного эпоса и книжная риторика. Похвалой галицкому князю Роману, состоящей из ряда поэтических сравнений, открывается летопись. Приводится поэтическая легенда о половецких ханах Сырчане и Отроке.

Подробно рассказывается о взятии Киева монголо-татарскими завоевателями в 1240 г. Батый приходит к Киеву «в силе тяжьце». После ожесточенного боя город был захвачен противником. Батый, восхищенный стойкостью его защитников, сохраняет жизнь раненому Дмитрию «мужьства ради его». В рассказе отсутствует религиозно-моралистическая дидактика, лаконично при помощи художественно емких словесных формул воинских повестей изложены факты. Образ мужественного князя-воина Даниила Галицкого раскрывается летописцем в рассказе о поездке князя в Орду в 1250 г. По-видимому, рассказ о пребывании Даниила в Орде написан очевидцем событий, лицом, сопровождавшим князя.

Исследователи неоднократно отмечали близость поэтических средств Галицкой летописи «Слову о полку Игореве» (сравнения, связанные с животным миром, использование военной терминологии: «пить шеломом Дону», «изострится на поганых» и т. п. ).

Волынская летопись посвящена описанию княжения Владимира Васильковича. Летописный хронологический принцип изложения материала. Стиль церковно-книжный. В характеристиках князей подчеркиваются религиозно-нравственные качества.

Поэтический стиль Галицкой летописи оказал влияние на повествовательный стиль северо-восточной Руси, в частности на стиль жизнеописания Александра Невского.

Литература северо-восточной Руси. С середины XII в. на северо-востоке Руси крупным политическим и культурным центром становится Владимир. Андрей Боголюбский превращает его в столицу Суздальской земли, противопоставляя Ростову. Пропаганде идей небесного покровительства владимирскому князю и его земли служили такие произведения, как «Слово о милости божией к Андрею Боголюбскому» и «Сказание о победе над болгарами 1164 года и празднике Спаса», «Сказание об обретении мощей Леонтия Ростовского », «Повесть об убиении Андрея Боголюбского», «Слово» Даниила Заточника.

«Слово» Даниила Заточника дошло до нас в 2 редакциях: XII в. — «Слово» Даниила Заточника и первой половины XIII в. — «Моление» Даниила Заточника. Оно построено на контаминации послания-просьбы, поучения, обличительного слова и панегирика. «Слово» Даниила Заточника адресовано Ярославу Владимировичу, князю новгородскому с 1182 по 1199 г.

Оно открывается авторским вступлением, в котором Даниил с гордым самосознанием ценности своей личности прославляет «разум ума своего». Автор слагает панегирик человеческой мудрости, определяет главную тему «Слова», его жанровую структуру, основой которой является притча — мудрая сентенция.

Даниил заявляет, что только писанием он может облегчить душу, сбросить с сердца тяжкие оковы. Тут же он сообщает о жизненной неудаче: его «живот», т. е. богатство, «расыпася» и нищета покрыла его. Только страх княжеской «грозы» может оградить его от жизненных неурядиц, «яко оплотом твердым». Так возникает вторая тема — тема князя, способного защитить попавшего в беду умного человека оплотом могущества, любовью-милостью.

Прибегая к словесным каламбурам, Даниил отмечает бедственность своего положения, подчеркивая различие между собой и князем. Далее он вводит читателя в жизненную бытовую ситуацию: от человека, попавшего в беду, отвернулись его друзья и близкие. Его возмущает лицемерие друзей, и житейский опыт позволяет сделать малоутешительный вывод: «... не ими другу веры, ни надейся на брата».

На первый план выдвигается тема бедности и богатства. Автор не может и не хочет примириться с нищетой. Богатство рождает гордость, а нищета толкает на воровство и разбой. Одержимый нищетой, он вопиет к сыну «царя Владимира» с просьбой о милости. Он обращает внимание на социальный контраст общества, контраст между богатым и «убогим» мужем: «Их же ризы светлы, тех речь честна».

Просьба к князю перерастает в панегирик правителю. Подобно весне, князь украшает землю, оживляет людей своей милостью. Даниил рисует картину обильного княжеского пира, вводит читателя в княжескую опочивальню, где правитель возлежит на мягкой постели «под собольи одеялы». Эти картины контрастируют с положением бедняка. Даниил здесь неоригинален. Он берет готовые образцы, рассыпанные в дидактических сборниках «слов» и поучений, однако придает этим картинам личностно-биографический характер.

Вновь Даниил призывает князя к милости, подчеркивает гиперболически неисчерпаемость княжеского богатства. Даниил противопоставляет доброго и злого господина, щедрого и скупого князя. Симпатии его на стороне первых, ибо, служа доброму господину, можно получить свободу. Резко выступает автор «Слова» против земельных владений, расположенных близ княжеских сел. Теперь его поучение-наставление обращено к тем княжеским слугам, которые получают за свою службу от князя земли.

Обращаясь к князю, Даниил говорит: «Не зри внешняя моя, но возри внутренняя моа. Аз бо, господине, одеянием скуден есмь, но разумом обилен... » Главная ценность личности, утверждает Даниил, не в ее положении в обществе, а во внутренних качествах.

Даниил вступает в воображаемый диалог с князем: «Или ми речеши» (эти слова повторяются трижды): полемизирует с ним, как с воображаемым своим оппонентом, отвергая обвинение в безумии и лжи. В беду князь впадает благодаря своим «думцам». Перед нами типичный удельный князь, правитель города, ставящий своей целью добывание «высокого стола».

Далее в «Слове» следует внезапный переход к характеристике семейных отношений. Опираясь на «мирские притчи», Даниил показывает нелепость отношений, когда мужем «своя жена владеет», женитьбы на «злообразной жене», «прибытка деля». Отвергает Даниил воображаемый совет князя жениться «у богата тьстя чти великиа ради». Это даст ему повод выступить с обличением злых жен. Жен Даниил призывает послушать слова апостола Павла: «... крест есть глава церкви, а мужь жене своей». Даниил не верит в возможность нравственного возрождения «злой жены». Обличение злых жен Даниил завершает притчей о муже, который после смерти жены стал продавать своих детей. Когда его спросили: «Чему дети продаешь? », он ответил: «Аще будуть родилися в матерь, то, возрошьши, мене продадут». Увидев, что он отклонился от основной темы, Даниил спешит возвратиться «на передняя словеса».

Теперь основное его внимание обращено на характер адресованного князю произведения. Автор подчеркивает книжность своего произведения. Оно, подобно медвяному соту, искусно вылеплено из «сладости словесной», которую он, Даниил, как пчела, собрал из многих книг: Псалтырь, книги Нового завета, Паремийник, «Стословец» Геннадия, «Слово некоего отця к сыну своему», «Наказание богатым» и «слова», направленные против злых жен, с которыми читатель встречался в Святославовом Изборнике 1073 г., «Повести временных лет», «Повести об Акире Премудром», «Пчеле» и мирских притчах.

Он придает «Слову» форму импровизации.

В заключение Даниил выступает в роли наставника. Он понимает, что своею многословной беседой может надоесть, подобно птице, частящей «песни своя», ибо «речь продолжена не добро». Завершается «Слово» молитвой, в которой автор просит у Бога «князю нашему Самсонову силу, храбрость Александрову, Иосифль разум, мудрость Соломоню и хитрость Давидову». Тем самым идеал князя мыслится как воплощение лучших качеств героев всемирной истории.

Афоризмы-гномии служили удобной, емкой обобщающей формой, позволявшей автору обратить внимание на его противоречия, общественный и социальный быт. Впервые в русской литературе человек заявил о своем праве на уважение по своим внутренним качествам, своему уму — высшей ценности личности.

«Моление» Даниила Заточника адресовано князю Ярославу Всеволодовичу Переяславскому, княжившему с 1213 по 1236 г., и слушателям. Обращение к князю открывается цитатой 115, 3 псалма. На основании этого некоторые исследователи делают вывод о социальной принадлежности автора, относят его к холопам.

В «Молении» усилено панегирическое прославление князя путем цитирования «Песни песней» царя Соломона. Подчеркнуто значение мудрых властителей и доказывается преимущество мудрости над храбростью.

Слова героя о том, что мать и отец оставили его, по-видимому, литературный прием, подчеркивающий значение князя, призванного заменить своему служивому человеку отца. Только заявление автора о том, что он «под работным ермом пострадах», в какой-то мере отражает реальность положения. Сам же Даниил выступает сторонником сохранения холопства.

В «Молении», по сравнению со «Словом», появляется резкое осуждение боярства. Бояре попирают человеческое достоинство своих слуг. Даниил предпочитает служить князю.

О своей социальной принадлежности автор «Моления» заявляет более четко: «Княже мои, господине! Всякому дворянину иметь честь и милость у князя». И. У. Будовниц относит «Моление» к произведениям ранней дворянской публицистики.

Более скромное место в «Молении» по сравнению со «Словом» занимает обличение злых жен. Вводится в «Молении» тема обличения монашества. Вслед за Козьмой пресвитером Даниил Заточник изображает нравы монахов, обличает порочные, низменные обычаи чернецов и черниц, которые, словно псы ласкосердые, обходят дома и села «славных мира сего». Появляется в «Молении» и картина игр на ипподроме, своеобразных состязаний в ловкости и силе. Завершает «Моление» молитва, в которой звучит тревога по поводу появления «незнаемого языка».

Таким образом, и «Слово» и «Моление» принадлежат к публицистическим дидактическим произведениям, которые в лапидарной форме гномий-афоризмов, наполненных философским нравственным содержанием, раскрывают быт и нравы Руси накануне монголо-татарского нашествия.

«Киево-Печерский патерик». В первой половине XIII в. было положено начало формирования «Киево-Печерского патерика». Основу его составила переписка между суздальским епископом Симоном и монахом Киево-Печерского монастыря Поликарпом, послание Поликарпа к игумену Акиндину. Недовольный положением простого монаха, Поликарп мечтал о епископской митре, пытался получить высокую церковную должность через жену князя Ростислава Рюриковича Анастасию — Верхуславу. Происки и «высокоумие» Поликарпа вызвали возмущение епископа суздальского Симона. В своем послании к Поликарпу он называет его «санолюбцем» и говорит о святости Киево-Печерского монастыря. Симон сам готов променять епископский сан на тихое и безмятежное житие в святой обители.

Симон подчеркивает культурное значение Киево-Печерского монастыря для всей Русской земли: из его стен вышли знаменитые деятели христианского просвещения (Леонтий и Исаи Ростовских, митрополит Иларион, Герман и Нифонт — епископов Великого Новгорода, Ефрем Суздальский). Свои мысли Симон подкрепляет «Сказанием о святых черноризцах печерских», в котором содержится девять «достоверных» повестей «о божественнейших отцах», и повестью о построении и украшении Печерской церкви. Под влиянием послания Симона Поликарп в обращении к игумену Киево-Печерского монастыря Акиндину сообщает еще одиннадцать рассказов о «подвигах» тридцати монахов.

Позже сказания Симона и Поликарпа были объединены вместе, дополнены «Житием Феодосия Печерского», написанным Нестором, «Сказанием о черноризцах печерских», помещенным в «Повести временных лет» под 1074 г. В таком виде дошла до нас древнейшая рукопись патерика, относящаяся к 1406 г., созданная по инициативе тверского епископа Арсения. Эта редакция патерика получила название Арсеньевской. В 1460 г. и 1462 г. в Киево-Печерском монастыре по инициативе игумена Кассиана были созданы более полные редакции памятника, названные «Патерик Печерский».

Патерик открывается сказанием о создании и росписи Печерской церкви. Возникновение ее сказание патерика связывает с варягом Шимоном, пришедшим на службу к киевскому князю Всеволоду Ярославичу. Образ будущей церкви дважды является и видении Шимону. Размеры церкви указаны Богородицей. Она же посылает из Царьграда зодчих и живописцев. Место строительства церкви определяется самим богом, посылающим знамения: росу, столп огненный, небесный огонь. Мерой церкви становится золотой пояс, украшавший распятие в варяжской земле и привезенный с собой Шимоном. Все эти чудеса подчеркивали особое положение Киево-Печерского монастыря, находящегося якобы под непосредственным покровительством самого Бога и Богородицы.

Основное содержание патерика - рассказы-новеллы о «подвигах» благочестия печерских монахов. Эти рассказы наполнены религиозной фантастикой, описанием чудес, видений, борьбы с бесами. Под этим обнаруживаются и реальные, теневые стороны монастырского быта.

Большое место в рассказах патерика занимает изображение взаимоотношений монахов с великим киевским князем. Как правило, при столкновении монастыря со светской властью победа остается всегда за монахами. Жестокая кара постигает всякого, кто не почитает монастырь и его старцев, — такова мораль рассказа об иноке Григории, которого приказал утопить в Днепре князь Ростислав. За это последний жестоко расплачивается — он сам тонет в реке, спасаясь от преследования половцев. С явной симпатией в патерике изображаются князья Святослав, Всеволод и его сын Владимир Мономах.

Много места патериковая легенда отводит рассказам о борьбе иноков с бесами. Бесы выступают олицетворением низменных побуждений, страстей и помыслов. Борьба обычно заканчивается торжеством благочестивых монахов и посрамлением бесов, которые вынуждены работать на святую обитель: молоть зерно, печь хлебы, таскать тяжелые бревна. Сквозь религиозную фантастику просвечивают черты реальных отношений. Монахам свойственны и лицемерие, и зависть, и корыстолюбие, и стремление вернуться к прежней мирской жизни.

Славу монастыря создали его монахи не только своими аскетическими подвигами, но и своим искусством чудесного врачевания (Агапит), писательским мастерством (Нестор), умением творить каноны (Григорий), знанием текста «писания» (Никита), иностранных языков (Лаврентий), искусством живописи (Алимпий, которому в его искусстве якобы помогали сами ангелы).

Патерик напоминал о матери градов русских, о былой славе, величии Киева, говорил об общерусском значении Киево-Печерского монастыря —символа единства Русской земли.

⇐ Предыдущая 12