I. Потерянные

«Хозяин… Я думала, не могу ли я попросить о небольшом отпуске».

Одним осенним днём юная служанка стояла в кабинете Джакопо, прося об отгуле — верный признак намерения уволиться.

Он закурил сигару отточенным движением, глубоко затянулся и затем медленно выпустил длинную струйку дыма. Снова, подумал он, сделав над собой усилие, чтобы не дать этой мысли отразиться на лице. «Какая причина? » спросил он. «Недовольна условиями? Мне казалось, я довольно щедр».

«О нет, дело не в этом», ответила она. «Вообще-то, вы были гораздо лучше, чем мои прежние хозяева. У меня нет никаких жалоб на обращение или жалованье».

«Тогда что? Если бы я знал, что ты можешь уйти так скоро, то не стал бы нанимать тебя вовсе. И ведь от тебя только начал появляться какой-то толк. И вот, все эти время и деньги были потрачены зря».

«Я-я прошу прощения…»

«Я велел назвать причину, а не извиняться», произнёс он голосом, в котором смешались утомление, раздражение и упрёк, что лишь заставило девушку попятиться назад. Он издал тяжёлый вздох.

Все юнцы нынче такие слабаки? Господи, подумал он. Очередной повод для недовольства, который можно прибавить к уйме прочих, спрятанных глубоко внутри.

«Это из-за того, что, ам…»

«Заканчивай с этим. Ты знаешь, что я не люблю, когда люди не говорят со мной прямо».

Юная служанка взглянула на хозяина с опаской. Его тёмные карие глаза словно пронизывали насквозь, заставляя её чувствовать себя зажатой в тисках. Другие служанки говорили ей, что на деле он был гораздо мягче, чем выглядел, но она не могла себе этого представить.

Он был богатым, неженатым, вспыльчивым мужчиной тридцати с лишним лет — всё в нём казалось устрашающим. И всё же, она была готова стоять перед ним, моля отпустить её, потому что кое-что в этом особняке было ещё хуже:

«Старшая служанка пугает меня».

Джакопо приподнял бровь. Он ожидал, что она скажет, будто это он пугает её.

«Она тебе что-то сделала? » спросил он.

«Нет…»

«Тогда что? »

Пепел осыпался с сигары Джакопо. Его раздражение росло.

Юная служанка взглянула на него со страхом в глазах.

«Разве вас самого она не пугает, хозяин? Её внешность совсем не меняется со временем! »

***

Последние несколько лет число служанок, увольняющихся по неясным, неопределённым причинам, росло, и вот, наконец, он получил ответ на вопрос, почему.

Когда Джакопо приобрёл особняк, ему было двадцать два года и он делал первые шаги в распространении влияния своей семьи на Новый Свет. Ожидания в отношении него были высоки, а давление казалось почти удушающим, и всё же он был оптимистично настроенным, амбициозным молодым человеком в то время. Он должен был сделать это, и он должен был сделать это правильно, и эта же решимость позволяла ему сохранять мягкость в сердце, скрытую за жёстким поведением делового человека.

Что, вероятно, и привело его к тому, чтобы нанять таинственную служанку, которую он обнаружил в свежеприобретённом имении. Она была там, когда он впервые вошёл в эти двери, назвала его хозяином и провела по новым владениям. А затем, закончив, принялась за работу.

Джакопо не был уверен в том, как ему поступить с этой женщиной, но она выглядела так, будто знает, что делает, и постепенно, с течением времени, его подозрительность превратилась в уважение.

«Где твой хозяин? » спросил он.

«Мой прежний хозяин скончался», ответила она с идеальной улыбкой. «Как новый владелец особняка, вы — мой нынешний хозяин».

Полагая, что прежний владелец попросту не оставил никаких распоряжений по поводу её перехода в другое место после своей смерти, Джакопо решил позволить ей остаться работать, как она того желала. Такова ответственность обладающих властью — обеспечивать работой тех, кто власти не имеет, так что он почувствовал своего рода удовлетворение, оставив её при себе.

И в течение более чем десяти лет она выполняла свою работу практически безупречно. А до тех пор, пока она не создавала проблем, он не видел ни единой причины проявлять любопытство к её личным делам. Как долго она пребывала здесь, почему работала служанкой, или даже кем вообще она была — он никогда не утруждал себя тем, чтобы расспрашивать её о чём-либо из этого.

Но сейчас ему было тридцать пять, а служанка всё ещё выглядела так, как будто ей было едва за двадцать, прямо как в день, когда он впервые сюда прибыл.

«………. »

Джакопо откинулся назад в своём кресле, рассеянно уставившись в потолок и наблюдая за дымом, поднимающимся от его сигары. Уволившаяся юная служанка давно ушла, возможно, отправилась к своей семье. Он подумывал над тем, чтобы пристроить её в другой дом, но от него уходило так много служанок, что у него уже закончились знакомые, которым можно было бы подкидывать новых.

Раздался стук в дверь.

Он подался вперёд и произнёс: «Кто? »

«Это я», послышался голос старшей служанки.

Он пригласил её войти, и женщина, ступившая внутрь кабинета, выглядела абсолютно так же, как и тринадцать лет назад. Она грациозно впорхнула в центр комнаты, не создав ни малейшего шума. Он почувствовал себя так, будто наблюдает за привидением.

«Одна из младших служанок ушла сегодня», сказала она, «поэтому я хотела обсудить с вами, как нам следует перераспределить обязанности».

«Оставляю это тебе, как обычно. Я возьму на себя поиск замены».

«Да, хозяин», ответила она с поклоном.

В любое другое время это стало бы концом разговора и она сочла бы себя свободной, но по какой-то причине она продолжала неподвижно стоять на месте, и взгляд её глубоких, непроницаемых изумрудных глаз был прикован к его лицу.

«Что ещё? » спросил он, нахмурившись и чувствуя себя слегка некомфортно.

«Вы думали о том, чтобы уволить меня? » произнесла она с той же тонкой улыбкой, что и обычно. Её лицо было словно идеально вырезанная маска. «Я знаю, что другие служанки уходят из-за меня. Они замечают… как я выгляжу. Начинают ходить разные слухи. Юные девушки особенно впечатлительны, а потому склонны верить им».

«………. »

«Думали ли вы о том, чтобы уволить меня? »

Джакопо стряхнул пепел с сигары в пепельницу на столе, затем откинулся обратно в своём кресле. Он и в самом деле думал об этом прежде. Но всегда приходил к одному и тому же заключению.

«Любая другая служанка может уйти — и это не повредит работе так, как если этот дом лишится тебя».

«О боже. Вы весьма высокого мнения обо мне».

«Я в состоянии понять, когда вижу перед собой способного работника, а ты более чем способная. Чёрт, да я иногда думаю, что ты занималась этой работой столетиями».

«Ну-ну», сказала она, улыбнувшись шире. «Вы, должно быть, шутите. Если б я была служанкой столетиями, я уже давно стала бы призраком».

А разве ты не стала? едва не спросил он.

Пять или шесть лет назад он мог бы списать это на умелый макияж, но тринадцать лет не были чем-то, что можно скрыть так легко. Джакопо не любил разговоры о привидениях, или сверхъестественном, или любой подобной чуши, но сейчас он достиг той точки, когда попросту не мог думать о каких-то нормальных объяснениях.

«Почему бы нам не поболтать немного? Я бы хотел узнать чуть больше о тебе».

Его предложение заставило её глаза расшириться. Прошло немало времени с тех пор, как он видел на её лице что-то помимо этой идеальной улыбки, но даже удивление её выглядело искусственным. Рядом с ней и самое сдержанное проявление эмоций показалось бы искренним.

«Неужто дождь собирается, хозяин? Вы никогда не выказывали интереса ко мне прежде».

«Действительно. Но, может, ты хочешь наконец сбросить свои покровы».

«Хехе… Так и что же вы хотели бы узнать? »

«Что ты такое? » спросил он, не ходя вокруг да около.

Старшая служанка слегка хихикнула в ответ.

«Всего лишь простая служанка, хозяин».

«Да, я так и думал, что ты это скажешь. Хорошо, кем был твой предыдущий хозяин? »

«Он был весьма… ненадёжной личностью, не то человеком, не то чудовищем».

«И что, чёрт возьми, это значит? Как по мне, непохоже, что он был хорошим хозяином. Он хотя бы платил тебе? »

«Нет, сэр. В доме тогда царил полный разгром».

Он выпустил ещё одну длинную струйку дыма. Про какое вообще время она говорит? Когда он приобрёл дом, тот был слегка старомодным, но в остальном в хорошем состоянии. Если верить её словам, это должно было иметь место как минимум лет тридцать назад.

Он хотел было надавить на неё посильнее, но знал, что она лишь рассмеётся и отмахнётся от расспросов. Так что он ещё раз пыхнул сигарой и спросил: «И кто был перед ним? »

«Отец двух очаровательных детей. Хотя он редко бывал дома, поэтому его жена, сын и дочь выполняли роль моих хозяев. Они были благородной семьёй и обращались со мной весьма хорошо».

«Хмпф. Не знал, что здесь прежде жили знатные».

«Ох. Вы не верите мне, хозяин? »

«А, так ты сознаёшь, что это звучит нелепо, верно? »

«Я понимаю, что вам это может казаться чем-то невероятным, да».

«Что ж, я не полностью верю твоим словам, это уж точно. Это просто болтовня, в конце концов, и я знаю, что все мы склонны к некоторому приукрашиванию. Итак, что было до того? »

«Дедушка брата и сестры. Он был человеком, научившим меня, как быть… служанкой. Он любил розы, и я часто выходила пройтись и полюбоваться цветами вместе с ним».

Джакопо вздрогнул от слова «розы» — напоминания об огромной ошибке, совершённой им годы назад. Он бросил мимолётный взгляд в окно, прикрыл глаза и прошептал: «Ясно».

«Ладно», продолжил он. «Кто был до него? »

«До него был…»

Её взгляд устремился вверх.

И тогда её маска словно бы раскололась — едва ощутимо, однако это не ускользнуло от внимания Джакопо. На её лице всё ещё была эта жутковатая безупречная улыбка, но в её изумрудных глазах будто появились мельчайшие трещинки, позволяющие тщательно скрываемому мраку внутри просочиться на поверхность.

На долю секунды она показалась ему измученной до глубины души, словно смотрела в сторону далёкого берега, которого ей никогда не достичь.

А затем это ощущение исчезло так же быстро, как и возникло.

«До него был мой дорогой возлюбленный, чьего возвращения я по-прежнему жду. По этой причине я не уверена, что мне стоит называть его своим хозяином. Однако, так или иначе, я невероятно взволнована его возможным возвращением».

«Звучит как-то непросто…» сказал он. «Пожалуй, не стану лезть в это».

Она широко улыбнулась.

Будет лучше оставить всё как есть, подумал он. Они не были друзьями — она была служанкой, а он её хозяином.

«Следующий вопрос. И я не знаю, почему никогда не спрашивал об этом прежде», сказал Джакопо, на мгновение неуверенно замолчав. «Как тебя зовут? »

Произнеся это вслух, он ещё более явно ощутил, насколько нелепым был вопрос.

Он держал эту женщину в услужении в течение тринадцати лет, даже не зная её имени. В случае с любой другой служанкой он знал её имя, возраст, происхождение и прочее ещё до того, как та подписывала контракт. Но она — с ней он даже контракт не подписывал, если уж на то пошло. Что было немыслимо для человека, который не позволял себе совершить даже малейшей ошибки.

Он понятия не имел, как мог допустить, чтобы такое произошло. Единственным объяснением, которое он мог придумать, была некая сверхъестественная сила, отвлекающая его внимание от этого момента.

«Ох-ох… Вы можете просто звать меня старшей служанкой, как делали все эти годы».

«Я хозяин этого дома, и я приказываю тебе назвать мне твоё имя», произнёс он своим непреклонным деловым тоном.

На что она ответила ему той же улыбкой, что и всегда.

А затем, когда она назвала ему имя, которое, как она верила, было её собственным, воздух в комнате, казалось, затрещал.

«Моё имя Моргана, хозяин».

Глаза Джакопо расширились. Хотя теперь он не был склонен чуть что переходить на крик так, как это было в его эмоционально нестабильные двадцать лет, этого оказалось достаточно, чтобы он вышел из себя.

«Неправда! » выкрикнул он, сам не зная, почему так уверен в этом.

И снова пространство между ними затрещало.

Он вскочил со своего кресла так резко, что оно опрокинулось на пол.

Она, в то же время, выглядела лишь слегка удивлённой.

«Нет! Это имя не принадлежит тебе! »

«О боже… Тогда кому же оно принадлежит? »

«Оно…»

Она хихикнула. Каждая секунда, проведённая вблизи этой застывшей улыбки, ощущалась как нож в сердце. С точки зрения здравого смысла она была права. У него не было оснований отказывать кому-то в его собственном имени.

Но глубоко внутри он просто не мог принять это имя как принадлежащее старшей служанке.

«Хозяин. Ваша рука».

Опустив взгляд, он увидел, что его рука сжалась в кулак вместе с всё ещё тлеющей сигарой. Слабый запах жжёной плоти поднимался от неё, хотя он даже не почувствовал ожога.

Джакопо швырнул раздавленную сигару на пол. Он понятия не имел, почему, услышав одно-единственное имя, пришёл в такое бешенство, и отсутствие объяснения только усиливало это чувство.

«Я думаю, хватит разговоров на сегодня. Пожалуйста, просто зовите меня старшей служанкой, как делали всегда. А теперь прошу меня извинить, хозяин», сказала она, и Джакопо мог лишь молча наблюдать за тем, как она выскользнула из его кабинета.

***

Спальня жены Джакопо находилась на третьем этаже, рядом с его собственной. Точнее говоря, то была комната, в которой она жила в самом начале их брака. В ответ на информацию, принесённую ему хорошей подругой — которой Джакопо слепо верил — он переселил её на второй этаж. А затем, всё ещё неспособный доверять своей жене, и вовсе поместил её в совершенно отдельное здание на территории имения.

Её комната на третьем этаже оставалась нетронутой со времени её исчезновения. Зная, что она чувствительна к солнечному свету, он приобрёл тяжёлые, скрывающие от света портьеры на окна. А затем, чтобы комната не ощущалась слишком мрачной, велел отделать её белой тканью и обставить светлой деревянной мебелью.

И всё это по-прежнему было здесь.

Он включил уборку этой комнаты в список ежедневных обязанностей служанок, но многие из них считали это пустой тратой времени, отчего время от времени комната становилась запущенной. В прошлом он наорал бы на них за это, но теперь лишь строго напоминал, что они обязаны выполнять всю назначенную работу. Что срабатывало, хотя он мог точно сказать, что довольны они не были. Никто на самом деле не верил, что она когда-нибудь вернётся.

Потеряв всё в возрасте двадцати шести лет, он организовал поиски своей пропавшей жены. Он разыскивал и лично, и нанимая частных детективов, чтобы искать её следы по всему свету. Но даже спустя столько лет ему было нечем похвастаться. Джакопо и сам начинал думать, что его жена никогда не вернётся.

Но по какой-то причине он всё равно не сдавался.

Она стойко ждала его, даже когда её разум и дух были сломлены.

Поэтому он был обязан делать то же.

Едва ли это чего-то стоило, но это было меньшим, что он мог сделать для неё, будучи тем, кто причинил ей столько боли.

Он желал лишь получить один, последний шанс увидеть её снова и исправить всё, что натворил. Это было единственное, ради чего он жил, поскольку больше у него ничего не осталось.

Он тихо стоял в спальне своей жены. На письменном столе лежал её фенакистископ, пожелтевший от времени. Он всё ещё мог видеть её, называющей его «колесом фенакис» с нежной улыбкой на лице. Той самой улыбкой, которую он украл у неё и растоптал.

«Я счастлива познакомиться с тобой».

Он мог слышать её так же ясно, как в день, когда они поженились. У неё был мягкий, почти музыкальный голос, звук которого он никогда не сумеет забыть.

«Я счастлива познакомиться с тобой. Меня зовут Мишелль».

Они впервые встретились в день своей свадьбы, в приёмной. Всё это время она была скрыта под фатой, поэтому только после того, как они произнесли свои клятвы, он увидел эту сияющую, полную нежности улыбку на её лице. Прекрасное дополнение к её имени, позаимствованному у архангела Михаила. Не было никого, кому ангельское имя подходило бы так же, как ей.

Но теперь —

Теперь всё рассыпалось на части вместе с ошеломляющим заявлением старшей служанки. И сейчас эти кусочки складывались в совершенно иную картину.

В день, когда Джакопо встретил свою жену, где-то глубоко внутри он ощутил, что знал её когда-то очень, очень давно. Что он искал её всё это время, и что он ничего так не желал, как снова быть согретым светом её улыбки. И он сделал бы что угодно, чтобы быть уверенным, что эта улыбка больше не покинет её лицо.

Ему вдруг привиделось заброшенное кладбище, которого он не видел никогда прежде. Юная девушка, присевшая на корточки около самодельного надгробия, обернулась и посмотрела на него.

Её улыбка была точь-в-точь такой же, как у женщины, на которой он женился.

Его глаза расширились, и он подумал, что плачет, но глаза были абсолютно сухими. Он давным-давно разучился плакать.

«Действительно ли твоё имя было Мишелль? »

Душа Джакопо была скована двумя цепями. Отягощена двумя великими прегрешениями. Он мог отчётливо ощутить оба. Он понимал, насколько ужасны были вещи, которые он сделал. Как и то, что он не заслуживает искупления.

***

Несколько дней спустя Джакопо возвращался с очередной инспекции и решил пройти через сад по пути. Женщина с длинными чёрными волосами присела на корточки рядом с маленькой цветочной клумбой, почти растворившись в ночи. Услышав шаги своего хозяина, она встала, стряхнула грязь с юбки и одарила его как всегда безупречной улыбкой.

«Добрый вечер, хозяин. Что привело вас нынче в сад? »

«Я искал тебя», сказал он.

«О боже. Вы сам не свой в последнее время, сэр. Уж не любовь ли это? Если так, то, боюсь, моё сердце уже принадлежит кое-кому другому».

«Не смешно. Моё сердце тоже уже занято — и не тобой».

Она игриво хихикнула.

«Вы совершенно правы, хозяин. Вы бы никогда не сказали объекту своей привязанности: «Я искал тебя».

«Эй. Ты разговариваешь со своим работодателем».

«Хехехе…»

Джакопо вздохнул, уставившись на клумбу. Всё это место когда-то было великолепным розовым садом, но он приказал уничтожить его девять лет назад. Впрочем, прошло достаточно времени, чтобы он сумел преодолеть свою иррациональную ненависть к цветам. Так что усилиями старшей служанки сад возвращался к жизни — хотя пока это ещё было не так заметно.

«Я приношу свои извинения за то, что сделал с розовым садом», произнёс он, чем вызвал её изумлённый взгляд. Всё ещё не глядя на неё, он продолжил: «Ты ведь тоже любила розы, не так ли? Ты упоминала, что приходила сюда взглянуть на цветы с одним из твоих прежних хозяев — знатным человеком, верно? А теперь, когда я думаю об этом, я понимаю, что ты была ещё и той, кто больше всего о них заботился».

Старшая служанка недоумённо помолчала, а затем окинула его озадаченным взглядом. Что произошло с ним? подумала она. Но немного поразмыслив, она поняла. У него было немало времени, чтобы обдумать свои ошибки, поэтому, возможно, извинения были не так уж удивительны.

Она стала настолько нечувствительна к течению времени, что позабыла о том обстоятельстве, что Джакопо был совсем молодым бизнесменом, только входящим в дело, когда они впервые встретились. Настолько неопытным, что он не видел проблемы в том, чтобы принять на работу таинственную служанку, отказывающуюся говорить о себе, в итоге и вовсе назначив её старшей среди прочих служанок.

Власть, влияние, деловые отношения, бессонные ночи, постоянное предательство — тяготы избранной им жизни исказили его. А затем, в результате страшной трагедии, он сумел избавиться от некоторых из этих искажений.

Но только после того, как потерял тех двоих, для которых эти изменения могли бы значить так много.

«Вам не за что извиняться передо мной», произнесла она. «Если уж на то пошло, часть вины лежит и на мне — я не сумела увидеть истину. Я могла остановить вас, хозяин, как и предотвратить уничтожение розового сада».

«Ты всего лишь служанка», сказал он. «Ты не могла заметить что-то, чего не видел я сам. Я должен был распознать интриги Марии раньше, и мне следовало доверять своей жене».

«Истина, которую я не смогла увидеть, не связана с ними — я говорю о вас, хозяин».

«Обо мне? »

«Да. Я не увидела доброту и любовь, живущие в вашем сердце».

Джакопо уставился на улыбающуюся старшую служанку так, будто она произнесла какую-то обидную шутку.

«Если бы это было так, я не был бы настолько одержим деньгами и личной выгодой. Я не убил бы мою ближайшую подругу, и не вёл бы себя так жестоко со своей женой».

«Было ли ваше стремление к богатству таким эгоистичным, как вы утверждаете? »

Он стиснул зубы, отворачиваясь, чтобы не видеть её ясные изумрудные глаза. Он чувствовал себя так, будто она видит его насквозь.

«Вы желали денег», сказала она, «ради вашей родной страны, вашей семьи, вашей подруги и вашей любимой. Разве я неправа? »

«Да, неправа», огрызнулся он.

Хотя он действительно желал богатства по перечисленным причинам, они не были его единственной мотивацией. Он также желал его ради власти — чтобы оказаться на вершине мира, обезопасив себя от любого, кто мог бы предать его. Но в итоге деньги и власть из средств обратились целью, направив его по неверному пути.

Если бы только он продолжал держать в уме свои подлинные цели, а не был бесконечно одержим тем, как защитить самого себя, он смог бы сделать больше и для Марии, и для своей жены.

Старшая служанка улыбнулась ему слегка меланхолично.

«Если вы настаиваете, хозяин, пусть будет так — я неправа. Тем не менее, теперь всё это в прошлом, и ни один из нас не может изменить решений, принятых тогда».

В точности так. Он мог бы сказать, что всё это было предназначено во благо его жены или Марии, но чего он добился бы этим? Да ничего. Якобы благородные намерения не оправдывали всю ту боль, которую он им причинил.

Он издал краткий вздох, отбрасывая эти мысли в сторону.

«Я искал тебя, потому что ты нужна мне для одного дела».

«Да? Как я могу помочь вам? » спросила она.

Он обратил свой взгляд к особняку, пристально глядя на высокую, давно заброшенную башню. Она казалась почти сияющей в свете полной луны.

«Идём со мной».

***

Когда Джакопо приобрёл особняк, тот уже подвергся некоторому ремонту, чтобы привести его в пригодное для жизни состояние. Оставалось лишь одно место, пребывавшее в очевидном упадке.

Изначально он планировал снести странную ветхую башню. Не было никакого смысла восстанавливать её лишь для того, чтобы затем оставить без использования, так что он хотел заменить её чем-то действительно полезным, вроде складского помещения.

Но по какой-то причине — которой он до сих пор не понимал — он так и не смог заставить себя снести эту башню.

Вход в неё находился в дальнем конце того, что он называл вторым главным залом — в основном неиспользуемого холла в задней части дома. Среди служанок ходили слухи о странных звуках, призраках и капающей с потолка крови, берущие начало ещё в те времена, когда Мария была жива. Тогда он постоянно говорил ей, что всё это чушь и что ему «неинтересны эти ваши женские сказочки о привидениях», но правда заключалась в том, что с этим залом действительно что-то было не так.

Хотя и не в пугающем или тревожном смысле.

Находясь там, он ощущал, как на него давит груз вины и как его сковывает печаль. Поэтому он старался избегать второго главного зала настолько, насколько это было возможно. Он даже не поддерживал там освещение, а потому войти в эти двери было всё равно что шагнуть в совершенно обособленное царство тьмы.

Джакопо и старшая служанка несли масляные лампы, чтобы осветить свой путь. В дальнем конце зала находилась дверь, не открывавшаяся бесчисленные годы. Обычная деревянная дверь, хотя и с простым замком — не какая-нибудь тяжёлая металлическая со сложным устройством, требующим трёх ключей.

Когда он отпер дверь своим хозяйским ключом, старшая служанка прошептала: «Зачем вы привели меня сюда? »

Она хотела было добавить: «Слишком боялись пойти в одиночку? », но даже она не могла позволить себе быть легкомысленной рядом с этой башней.

«Я стал больше наблюдать за тобой в последнее время, после того, как та служанка ушла, и я заметил, что, когда ты не сосредоточена на чём-то, твой взгляд направлен на одно из двух: бывший розовый сад, либо эта башня».

«………. »

«Поэтому я подумал, что будет лучше взять тебя с собой, когда я пойду взглянуть на неё».

«Ясно».

Внутри башни было темно как в бездне — даже темнее, чем в ведущем к ней зале. Свет их масляных ламп выхватил из тьмы длинную-длинную винтовую лестницу, уходящую вверх. И что-то дрогнуло в давно застывшем сердце старшей служанки от вида этой лестницы.

Джакопо поставил ногу на первую ступеньку, с силой надавив на неё в нескольких местах. Она издала низкий скрип под его весом, однако не выглядела готовой обрушиться. И всё же это была заброшенная башня среди ночи, и никто не знал, что они здесь. Это была ужасная идея, всё могло пойти не так в любой момент, и он понимал это.

Наблюдая за ним, медленно взбирающимся по лестнице, старшая служанка ощутила, что ей стало тяжело дышать. На мгновение она увидела не его, а кого-то другого. Того, кто держал её за руку и бежал выше, и выше, и выше, и —

«Почему вы хотите осмотреть эту башню? » произнесла она, пытаясь вернуться в реальность.

«Чёрт её знает».

Она склонила голову набок. Он почти никогда и ничего не делал, не имея на то веской причины.

«Всё, что мне известно… Есть у меня престранное чувство, что здесь я узнаю что-то о себе».

«Понятно», сказала она, натянув на лицо улыбку. «У меня тоже есть странное чувство, будто я что-то о себе здесь узнаю».

Подъём по осыпающейся лестнице был долгим и нелёгким процессом. Время от времени они проходили мимо окон, вырезанных в каменной стене. Лунный свет освещал путь перед ними, уводя грешника и пленницу всё выше.

После большего числа витков, чем старшая служанка могла сосчитать, конец пути предстал перед их взглядами. Но было одно последнее препятствие перед тем, как они смогли достичь двери наверху.

«………. »

Следующий участок лестницы обрушился.

«Вернёмся назад? » спросила старшая служанка. Если бы они попытались продолжить, один из них непременно оступился бы и полетел прямиком в преисподнюю. Разумеется, Джакопо должен был признать, что пути дальше нет, и оставить свою затею.

Но она ошибалась.

Прислонившись к каменной стене для опоры, он поставил правую ногу на то, что осталось от следующей ступеньки. А затем осторожно перенёс левую ногу вперёд. Спустя несколько медленных, осторожных шагов кусок камня не выдержал его веса и, отколовшись, рухнул в бездну под ним. Но даже этого оказалось недостаточно, чтобы остановить его решительное восхождение.

Она наблюдала за ним в молчании. Она не боялась, что он может упасть. Потому что, если бы так случилось, это просто означало бы, что ему суждено умереть здесь.

Это было незначительно для неё. До тех пор, пока она могла ждать возвращения своего возлюбленного, ничто иное не имело значения.

Но он всё же сумел преодолеть обрушившийся участок невредимым. Казалось, особняк ещё не готов избавиться от него.

Он обернулся, посветив своей лампой через провал.

«Ты можешь подождать здесь».

«Нет-нет», сказала она, «я составлю вам компанию».

Затем она изящно приподняла юбки над полом и проследовала тем же осыпающимся путём над бездной, что и он. Когда она наконец преодолела пропасть, он самодовольно ухмыльнулся ей.

«Проклятье. А я-то думал, ты переплывёшь, подобно привидению. Похоже, ты всё-таки живой человек».

На это она ответила лёгкой улыбкой.

Они продолжили свой подъём, вскоре достигнув самой вершины башни.

За полусгнившей дверью оказалась комнатка с единственным окном высоко наверху стены. Через него внутрь проникал поток сияющего лунного света.

Они вдвоём вошли в эту комнату, пройдя в её центр.

Воздух внутри был куда холоднее осенней ночи, которую они оставили позади. Холод пробрал их обоих до костей — и до глубины души.

Джакопо застыл на месте, глядя на окно в течение некоторого времени.

Затем он подошёл к каменной стене, опустившись на колени напротив чего-то, невидимого глазу. Он провёл пальцами по неровной поверхности, рука его медленно сжалась в кулак и бессильно опустилась на твёрдый пол.

Она едва могла узнать могущественного богатого дельца, которым он был, в этом сгорбленном человеке. Он выглядел куда более изнурённым, чем обычно, и, казалось, вот-вот и вовсе испустит дух.

«Узнали ли вы что-то о себе здесь? » спросила она, и её голос гулко разнёсся по холодному пустому помещению.

«Да», произнёс он дрожащим голосом. В этом коротком слове было куда больше, чем она надеялась когда-либо узнать.

На мгновение она подумала, что он плачет. Но бросив быстрый взгляд на его лицо, она увидела, что его глаза были сухими — хотя он и побледнел, как призрак.

Она шагнула к нему, нежно коснувшись рукой его спины.

И затем она заговорила, нарушив собственную клятву оставаться лишь наблюдательницей:

«Если вы хотите окончить свою жизнь здесь, я могу помочь вам».

Он резко обернулся к ней. Однако в его глазах не было ни гнева, ни удивления.

«Почему ты сказала это? »

«Я не знаю», произнесла она. «Просто увидела вас здесь, стоящего на коленях, и слова вырвались сами собой. Я почувствовала, будто это то, чего вы желаете».

Она тоже опустилась на колени, так, что их глаза оказались на одном уровне.

Он вздрогнул, но не отвёл взгляд.

«Ты права», пробормотал он едва слышно. «Было время, когда я хотел этого. Очень, очень давно».

«………. »

«И всё же я спустился вниз по этой лестнице. Просто не смог позволить себе отбросить в сторону то, чем я обладал и ради чего пожертвовал всем».

«Даже зная, что внизу найдёте лишь мучения и боль? »

«Именно поэтому. Я должен был принять их. Так же, как должен принять свои ошибки теперь».

«Понимаю… Тогда я буду и дальше присматривать за вами, чтобы увидеть, куда этот путь вас приведёт».

Ах, что за несчастный человек, подумала она, улыбаясь. Впрочем, она была достаточно опытной служанкой, чтобы оставить эту мысль при себе.

Она и сама была несчастной женщиной, желавшей умереть рядом со своим возлюбленным на вершине этой же башни. Но в её сломленном разуме эти воспоминания обратились сказкой.

***

Полная луна начала скрываться к моменту, когда они покинули эту холодную комнатку. Обрушившийся участок лестницы Джакопо пересёк первым, как и при подъёме. Старшая служанка собиралась было последовать за ним — но вдруг перед ней оказалась его рука, протянутая к ней через пропасть.

«………. »

Она склонила голову набок. Очевидно, он предлагал ей свою помощь, но в первый раз она преодолела этот участок без особых сложностей, так что ей было непонятно, зачем.

Не говоря уже о том, что хозяин дома не был обязан помогать нижестоящей служанке.

Но в сиянии лунного света её рука простёрлась навстречу его — прежде чем она осознала это.

Они оба потеряли тех, кто был им дороже всего. И когда их пальцы соприкоснулись —

Он увидел яркую, энергичную девушку с заразительной улыбкой.

А она увидела добросердечного и иногда насмешливого юношу.

Жизель и раб, остатки их давно утерянных личностей, прорвались наружу на самый крохотный, самый незначительный миг.

«Мишель, сказать по правде, я ничего не желала сильнее, чем спуститься по этой лестнице вместе с тобой, рука в руке».

«Моргана, сказать по правде, я ничего не желал сильнее, чем вернуться назад в то время, когда я всё ещё мог взять тебя за руку».

К тому моменту, когда старшая служанка перебралась через провал, тени их прошлых сущностей исчезли без следа. Лишь служанка с вечной улыбкой на лице и покинутый всеми коммерсант остались в этой башне.

Впрочем, между ними зародилась некая связь — одиночество и опустошённость, которые они разделили друг с другом. Сопереживание в равной степени израненных душ.

Но даже этому было суждено увянуть со временем — их единение было столь же мимолётным, как и эта осенняя ночь.

Он шёл впереди,

а она следовала за ним —

и так они спустились по винтовой лестнице вместе.

«А что насчёт тебя? » спросил он. «Смогла ли ты узнать что-то о себе здесь? »

«Да», ответила она. «Я думаю, что да. Но, боюсь, вскоре это снова ускользнёт от меня».

«Ты никогда не казалась мне забывчивой».

«И всё же я была такой некоторое время. В моей памяти больше нет места для новых воспоминаний».

«Что ж… может, оно и к лучшему», произнёс он.

«Лучше было бы, если б и вы забыли то, что узнали здесь».

«Ни за что».

«Ох-ох», произнесла она. «Как же с вами тяжко».

«Могу сказать то же самое о тебе».

«Хехехе… А знаете что, хозяин? »

«Что? »

«Я хочу сказать вам кое-что… пока я не позабыла те чувства, которые испытала сегодня».

«…да? »

«Не то что бы вы мне так уж сильно нравились, когда мы с вами впервые встретились».

«Хах. Могу себе представить».

«Но это больше не так».

«…в самом деле? »

«В самом деле».

«Честно сказать, я считал тебя чертовски жуткой поначалу. Не хотел даже лишний раз смотреть в твою сторону».

«Хехе. Могу себе представить».

«Но это тоже уже не так».

«…в самом деле? »

«Да, в самом деле».