Ирландские узоры

Александр Зорич

Илл. 16. Брошь из Кингстон Дауна (Кент).
Золото, полудрагоценные камни, перегородчатая эмаль.
VII в. Ливерпуль, музей графства Мерсисайд.

Несмотря на то, что в VII в. англосаксы владели большей и лучшей частью Англии, культурное влияние кельтов оставалось весьма ощутимым. Так, например, нарядная брошь, изготовленная в Кенте, содержит кельтские элементы (илл. 16). Сквозь пестроцветье перегородчатой эмали проглядывают крест и круг – типично кельтское, возникшее уже под христианским влиянием сочетание геометрических фигур. Кроме того, у броши явно выделяются пять полюсов или, если угодно, глазков. Один расположен в центре, а еще четыре – на биссектрисах креста. В такой композиции можно усмотреть аллюзию на традиционные " пять областей" или " пять королевств" Ирландии.

В самой Ирландии к началу VIII в. в ювелирном деле процветала регулярная кельтская орнаментика в сочетании с затейными декоративными решениями (илл. 17). Но, конечно, не все дошедшие до нас изделия можно назвать выдающимися предметами искусства. Так, реликварий в форме дома (илл. 18) значительно уступает по богатству отделки своим континентальным современникам. Впрочем, это не помешало ему разжечь алчность в безымянном викинге-грабителе. Руническая надпись на нижней поверхности реликвария гласит: " Ранвейг владеет этим ларцом". Учитывая, что реликварий был обнаружен в Норвегии, легко догадаться, что он попал туда в качестве военной добычи викингов в самом конце восьмого или в девятом веке и был присвоен женщиной по имени Ранвейг, скорее всего – супругой одного из искателей заморской удачи.

Илл. 17. Брошь из Тары.
Золотая филигрань по бронзе, стекло, янтарь.
Ок. 700 г. Дублин, Национальный музей.

Илл. 18. Реликварий Ранвейг.
Медный сплав, тис.
VIII в. Лондон, Британский музей.

Также и два ирландских бронзовых распятия с остатками позолоты нельзя назвать шедеврами (илл. 19, илл. 20). Впрочем, эти изделия явно не предназначались для использования во время литургии и скорее всего вообще не относятся к разряду предметов, заказчиком которых выступала Церковь и к уровню отделки которых, соответственно, предъявлялись высокие требования. Оба распятия представляют собой ответ на эстетические запросы зажиточных ирландцев – перед нами либо бляшки от конской сбруи, либо декоративные накладки для предметов повседневного обихода (например, бадей, хомутов).

Илл. 19. Ирландское распятие из Атлона.
Позолоченная бронза. VIII в.
Дублин, Национальный музей.

Илл. 20. Ирландское распятие из Кента.
Возможно, деталь сбруи. Позолоченная бронза. VIII в.
Лондон, Британский музей.

Зато литургическая серебряная чаша (потир) из Ардага обнаруживает и развитый художественный вкус, и прекрасное чувство формы ирландских мастеров (илл. 21, илл. 22). Потир снабжен двумя ручками, украшен эмалевыми вставками и золотыми накладками, которые покрыты кельтским плетеным узором. " Католическая энциклопедия" (Нью-Йорк, 1908 г. ) подчеркивает, что среди прочих священных сосудов потир занимает первейшее место, ведь в Первом послании Коринфянам апостол Павел говорит: " Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение крови Христовой? " (1 Кор 10: 16). Согласно преданию, чаша Тайной Вечери, из которой Христос дал испить своим ученикам, хранилась в иерусалимском храме Гроба Господня. По крайней мере, об этом сообщали пилигримы, посещавшие Иерусалим в VI-VII вв. Галльский епископ Аркульф якобы видел чашу Тайной Вечери и описал ее в следующих словах: " серебряная чаша с двумя ручками, вмещающая галльский секстарий [жидкости]". Можно предположить, что ирландские мастера ориентировались на чашу из храма Гроба Господня как на эталон, желая, чтобы их потир был если не точной физической, то хотя бы эйдетической копией одной из важнейших христианских реликвий.

Илл. 21. Чаша из Ардага. VIII в. Дублин, Национальный музей.

Илл. 22. Чаша из Ардага (фрагмент).
VIII в. Дублин, Национальный музей.

Монументальная пластика в островном искусстве представлена каменными крестами с рельефами. В VI-X вв. на территории Ирландии, Англии и Шотландии их было воздвигнуто великое множество. Характерной чертой ирландских монументов является круг, объемлющий средостение креста – та самая геометрическая суперпозиция, которая нам уже встречалась в орнаментике броши из Кингстон Дауна.

Поначалу кресты покрывались только абстрактным орнаментом, но со временем на них начала проникать евангельская иконография. Самыми знаменитыми ирландскими крестами являются Муунский и Мюиредахский. Крест из Мюиредаха (илл. 23) относится к первой четверти X в. Он покрыт сценами Страстей Христовых. В центре высечено Распятие (илл. 26), в правом утолщении горизонтальной перекладины креста – Воскресение. Под Распятием на вертикальной опоре креста расположены (сверху вниз): Христос, вручающий ключ св. Петру и книгу св. Павлу; Христос, который убеждает в истинности своего воскресения сомневающегося Фому, и евангелист Иоанн; арест Христа.

Илл. 23. Крест из Мюиредаха.
900-923 гг. Ирландия, Монастербойс.

Илл. 24. Две кошки. Основание креста из Мюиредаха.
900-923 гг. Ирландия, Монастербойс.

Илл. 25. Две кошки.
Фрагмент страницы " Хи-Ро". Келлская Книга.
Ок. 807 г. Дублин, библиотека Тринити-колледжа.

Илл. 26. Распятие. Фрагмент креста из Мюиредаха.
900-923 гг. Ирландия, Монастербойс.

Две кошки у основания Мюиредахского креста (илл. 24) являются автохтонным ирландским мотивом. Его же мы встречаем в числе других элементов декора инициала " Хи-Ро" из Келлской Книги (илл. 25). В некоторых исследованиях кошки интерпретируются как символические защитницы христианства, но убедительного обоснования этой версии нет. Зато сохранилось милое стихотворение, написанное ирландским монахом о себе и своей любимой кошке. Основная мысль стихотворения: каждый совершенствуется в своем искусстве. В то время как он, монах, выискивает в книгах знание и распутывает головоломные загадки, кошка оттачивает свое мастерство ловли мышей. Взор монаха направлен в книгу, кошка же буравит взглядом ночную тьму, выискивая поживу. Возможно, кошки в ирландском искусстве олицетворяли не столько животных-хранителей, сколько пытливый, острый ум, взыскующий христианской премудрости?

Дальнейшее развитие англосаксонского искусства в VIII-X вв. привело к синтезу кельтских и германских элементов. Так, узоры броши из Стрикленда (илл. 27) выполнены в " зверином стиле", но ее геометрия подчинена крестовому членению и в этом отношении подобна кентской броши из Кингстон Дауна. Тот же центрально-крестовой принцип соблюден и в броши Фуллера (илл. 28). В остальном, однако, брошь Фуллера представляет новый этап ювелирного дизайна. Крест-ромб с вогнутыми сторонами делит центральный круг на пять областей. В каждой области выгравирована человеческая фигура. Это – аллегорическое изображение пяти чувств: Зрения, Вкуса, Обоняния, Осязания и Слуха. Как видим, мода на аллегорию, введенная на континенте Каролингским ренессансом, добралась и до Англии. Вокруг центрального круга расположены шестнадцать маленьких медальонов – каждый со своей гравированной миниатюрой. Символический смысл этих миниатюр не вполне ясен, так как, вопреки ожиданиям, в этих изображениях невозможно идентифицировать ни зверей тетраморфа, ни евангелистов, ни ветхозаветных пророков. По мысли Петера Ласко, присутствующие в каждой из четырех групп человек, зверь, птица и цветок символизируют различные аспекты Творения.

Как бы там ни было, можно констатировать, что англосаксонский ювелир обладал богатой фантазией и превосходной техникой: на небольшой площади он исхитрился разместить компактный символический мирок.

Илл. 27. Брошь из Стрикленда.
Золото, серебро, чернь.
IX в. Лондон, Британский музей.

Илл. 28. Пять чувств: Зрение, Вкус, Обоняние, Осязание, Слух.
Брошь Фуллера. IX в. Лондон, Британский музей.

Илл. 29. " Драгоценность короля Альфреда". Золото, эмаль.
871-899 гг. Оксфорд, музей Эшмолеан.

Аллегорическое изображение Зрения мы встречаем и на одном из самых таинственных предметов англосаксонского искусства – так называемой " драгоценности короля Альфреда" (илл. 29). Точное назначение этой изящной вещицы длиной всего 7, 5 см, выполненной на исключительно высоком уровне ювелирного мастерства, не известно. Не добавляет ясности и надпись, которой снабжена драгоценность: AELFRED MEC HEHT GEVVYRCAN (дословно: " Альфред приказал, чтобы меня сделали" ).

Наиболее остроумная гипотеза была выдвинута еще в 1709 г. Томасом Хирном, тонким знатоком и ценителем английских древностей. Гипотеза связывает " драгоценность короля Альфреда", вещь непонятного назначения, со староанглийским словом непонятного смысла: эстель (староангл. aestel). Основываясь на туманных намеках англосаксонских источников, Томас Хирн предположил, что эстель – это либо указка, либо книжная закладка. Иными словами, некий предмет, связанный с процессом чтения или обучения чтению.

Казалось бы, " драгоценность короля Альфреда" мало походит на привычные нам закладки. Но Хирн обратил внимание, что голова зверя, которой оканчивается ювелирное изделие (на фотографии – внизу), имеет круглый " рот" -отверстие. В это отверстие, по мысли Хирна, вставлялась деревянная или костяная палочка, которая-то и вкладывалась между страницами кодекса, в то время как золотая часть, которую мы сейчас и называем " драгоценностью короля Альфреда", оставалась снаружи книги.

Объединенный кельто-англосаксонский стиль в западной литературе принято именовать " hiberno-saxon", " гиберносаксонским" . Декор гиберносаксонского стиля включает в себя оба типа узоров – германский звериный и кельтский плетеный, – причем в некоторых случаях (Келлская Книга, брошь из Стрикленда) они объединяются в неразъемную целостность, являя слияние двух изначально чуждых и даже враждебных традиций.