Ипостаси КАРГОПОЛЬЛАГа.

(Вставить фото ) Густав Херлинг-Грудзинский.

Прогуливаясь по центральной улице поселка Ерцево–улице имени Ю. Гагарина в направлении от улицы Советской к улице Динамо, обязательно пройдете мимо того места, где когда-то возвышался памятник В. И. Ленину, который снесли в 2000-е годы. (Кто принял такое решение, каким Законом, я не знаю).

Площадку разровняли и в 2007 году поставили небольшой памятник с эмблемой поселка Ерцево (художник Елена Павловна Дербина) и цифрами 1937 г. символизирующими год образования поселка Ерцево. Но потом (не знаю с чьей подачи) стали называть памятником «Жертвам репрессий». Тогда почему только 1937 год?

В 2009 году рядом с этим памятником водрузили мемориальный камень-памятник с табличкой: Густав Херлинг-Грудзинский (1919-2000), польский писатель, автор «Иного мира», узник лагеря в Ерцево 1940 – 1942 годы.

Проект был реализован в сотрудничестве с Министерством культуры и национального наследия Республика Польша. В торжественном открытии памятника с польской стороны приняли участие: Марта Херлинг-Грудзинская – дочь писателя, приехала из Неаполя, Италия; представители Генерального консульства Республики Польша в Санкт – Петербурге: Е. Бар, ТомашМэрта, Ярослав Дрозд, Ц. Карпински; а также от Администрации губернатора Архангельской области Елена Кудряшова, глава Коношского района Олег Реутов, заведующаяотделом культуры Галина Попова, глава Ерцевской администрации Генадий Науменко и другие официальные лица.

Так как же получилось, что памятник установлен гражданину Польши Густаву Херлинг-Грудзинскому в Ерцево на Российской земле?

Прежде чем ответить на этот вопрос обратимся к истории и пунктирно обозначим некоторые события.

1. Почти столетие тому назад, а именно 3 марта 1918 года между Советской Россией, Германией «Австро-Венгрией», Болгарией и Турцией был заключен мирный договор, получивший название «Брестский мир». Эта мирная передышка и выход из 1-й Мировой войны были жизненно необходимы и обусловлены тяжелейшим положением Страны Советов. По «Договору» те территории, которые были захвачены этими странами: Польша, вся Прибалтика, Западная Украина, Западная Белоруссия, часть Закавказья остаются под юрисдикцией этих стран.

Но уже 13 ноября 1918 года Советская Россия этот договор аннулировала.

2. На Украине в это время Украинское буржуазно – националистическое правительство – директория устанавливает «Украинскую народную республику» (ноябрь 1918г. ), а в январе 1919 года объявляет войну Советской России. В феврале 1919 года во главе «Директории» становится С. В. Петлюра, но к апрелю 1919 года Красной армией, рабочими и крестьянами Украины войска Петлюры были разбиты.

3. В 1920 году буржуазно – помещичья Польша, при поддержке Антанты, спровоцировала войну с Советской Россией, и 25 апреля польские войска начали наступление на Киев. Но уже 26 мая Красная армия перешла в контрнаступление и после успешных боев вышли к Варшаве и Львову.

Закрепить этот успех не смогли. При поддержке Антанты белополяки перешли в наступление, Красная армия вынуждена была отступить. 12 октября 1920 года обе стороны согласились на перемирие. А 18 марта 1921 года был подписан мирный договор в Риге. По Рижскому мирному договорувосточная граница Польши устанавливается по «Линии Керзона». (Керзон Джордж Натаниэль (1859 – 1925), маркиз министр иностранных дел Великобритании и один из организаторов антисоветской интервенции). «Линия Керзона» была рекомендована Верховным Советом Антанты и получила реализацию по Рижскому мирному договору. Согласно ему:

4. Западная Украина: Львов и область, которые ранее принадлежали Австрии (Львов до 1918 года назывался Лемберг), а так жеИвано – Франковская, Тернопольская, Волынская, Ровенская области, которые были захвачены австро – германскими войсками, - по Рижскому договору под давлением англо – французских интервентов, отошли к Польше.

5. Западная Белоруссия: Брестская, Гродненская и Западные части Витебской и Минской областей тоже отошли Польше.

6. В декабре 1922 года Законодательно закреплено образование Союза Советских Социалистических Республик (СССР), в который вошли и урезанные Белоруссия (БССР) и Украина (УССР).

7. Как мы помним, в начале 30-х годов прошлого столетия набрал полную силу фашизм –крайне реакционное политическое течение. К концу 30-х годов фашисткиережимы утвердились: в Италии, Германии, Португалии, Испании. Которые объединились в коалицию: Ось Берлин – Рим (25. 10. 1936г. ); заключен договор Берлин – Токио (25. 11. 36г., а 6. 11. 37г. присоединилась Италия); образовалась Ось Берлин – Рим – Токио.

8. СССР предлагал и Англии и Франции создать антигитлеровскую коалицию. Но они отказались.

9. Мюнхенский сговор: 29 – 30 сентября 1938 года собрались министры иностранных дел (от Великобритании – Н. Чемберлен, от Франции – Э. Деладье, от фашистской Германии – А. Гитлер, от фашистской Италии – Б. Муссолини). В результате этого соглашения от Чехословакии отрезали Судеты в пользу Германии; по куску территорий получили Венгрия и Польша, которые поддержали это соглашение. (Ай, да Польша! В 1921 году получили кусище и сейчас с наваром! ) Но не надолго… В марте 1939 года Германия оккупировала всю Чехословакию. Так, фактически началась Вторая Мировая Война.

10. 23 августа 1939 году был подписан пакт о ненападении между СССР и Германией в Москве. Подписали его министры иностранных дел: В. Молотов с Советской стороны и И. Риббентроп с Германской.

11. В сентябре 1939 года Германия вторглась на территорию Польши и оккупировала ее. Вернув себе всё «подаренное»; ни Англия, ни Франция не оказали полякам никакой помощи. Таким образом немцы оказались на границе с СССР.

12. В октябре – ноябре 1939 года согласно «пакту Молотова – Риббентропа». Западная Украина и Западная Белоруссия были взяты под защиту Красной Армией от немецко-фашистских войск и воссоединились, соответственно с УССР и БССР.

Такова была политическая обстановка к 40-м годам XX века.

А теперь вернемся к вопросу о Густаве Херлинг-Грудзинском. Откроем сайт htt: polist. ru/n2009. 09. 08. html, а такжеx-postedru. sever. И познакомимся с его биографией.

«Густав Херлинг-Грудзинский родился в ассимилированной еврейской семье в старинном городе Кёльце административном центре Кёлецкого воеводства в Польше в 1919 году. После окончания школы поступил в Варшавский университет на филфак, но учебу через два года оборвала Вторая Мировая война. В сентябре 1939 года Польша была оккупирована немецко-фашистской Германией, а уже в октябре 1939 года Густав Херлинг-Грудзинский становится членом подпольной организации «Польская народная [людовая] акция независимости» (PLAN). Как курьер организации отправился[в ноябре 1939 года? ] во Львов, а затем по маршруту, примерно: [Львов – Ново-Волынск – Ковель (Украина) и далее: Брест – Гродно (Белоруссия)] к границе с Литвой. При попытке перейти Белорусско – Литовскую границу в марте 1940 года был арестован НКВД «На территории оккупированной Советскими властями, обвинен в шпионаже». Сидел в пересыльных тюрьмах Гродно, Витебска, Ленинграда, Вологды. Стал «узником лагеря для политзаключенных с 1940-1942г. г…. Пробыл два года (книга мемуаров «Иной мир», 1953г. ) после длительной голодовки освобожден досрочно по советско – польскому соглашению Сикорского – Майского. Присоединился к армии генерала Андерса, сражался под Монте-Кассино. Награжден высшим знаком воинского отличия Польши орденом VirtutiMilitari.

После войны стал политическим эмигрантом, вместе с женой поселился в Лондоне. В 1947 вместе с Ежи Гейдроцем основал в Риме журнал «Культура». В 1952году похоронил жену. В 1952-1955 годах работал на «Радио «Свобода» в Мюнхене. С 1955года жил в Неаполе, вторым браком был женат на дочери БенедеттоКроче-Лидии. » (Б. Кроче (1866 – 1952). Итальянский философ, историк, литературовед, политический деятель). «Состоял в Союзе польских писателей… Писал рассказы, повести, драмы, эссе, выступал как литературный критик и политический публицист. Но две его главные книги – это записки о Советском лагере «Другой мир» [у нас «Иной мир»] и многотомный «Дневник, писавшийся ночью», который он вел более четверти века (1971 – 2000). Книги переведены на многие языки мира. Лауреат премии французского ПЕН-клуба (1985), польского ПЕН-клуба имени Яна Парандовского (1990), удостоен Ордена Белого Орла (1998) и многих других наград в разных странах Европы, почетный доктор Университета имени Адама Мицкевича в Познани (1991) и Яггелонского университета (2000). Умер и похоронен 4 июля 2000 года в Неаполе. »

Вот кратко пожалуй и все. Но почему мемориальный камень-памятник поставлен в Ерцево? Ведь когда фашистская Германия оккупировала Польшу и он стал членом ПЛАН, подразумевается для борьбы с фашистским режимом, но идет курьером во Львов уже Советский, т. е. СССР – враг главнее фашистской Германии? А с какими документами переходит границу и гуляет по нашим тылам четыре месяца? И для установления связи с кем и в Украине, и в Белоруссии?

Биография на эти вопросы ответа не дает. Но может автобиографическая книга «Иной мир» нам расскажет об этом. Увы! Повествование начинается с Витебска, конца лета 1940 года, пересыльная тюрьма. И лишь оглядываясь назад во времени, вспоминает, что по улицам Витебска он проходил «в жаркий июньский день, пять месяцев тому назад» (стр. 20)…, а несколько выше (стр. 15) пишет: следствие по моему делу закончилось еще раньше, в гродненской тюрьме… «намеревался нелегально перейти советско-литовскую границу, чтобы продолжить борьбу против Советского Союза». Приговор пять лет, т. е. не проговорился, как и когда попал на территорию СССР, с кем встречался, как добрался до Гродно? За это наказания нет.

Ну, что ж, обратимся к истории, и в этом нам поможет книга Н. В. Упадышева «ГУЛАГ на Европейском Севере России: генезис, эволюция, распад». Из главы «Польские переселенцы на Европейском Севере России» мы узнаем, что в 1940 году при обустройстве режимных приграничных территорий, подлежали депортации спецпереселенцы, в своем большинстве поляки, в глубь страны из Западных областей Белоруссии и Украины. Это осадники и беженцы.

«К осадникам относились бывшие военнослужащие польской армии, отличившиеся в польско-советской войне 1920 года и получившие за это земельные наделы» на территории отошедшей к Польше по Рижскому соглашению, и заселенными в массе своей белорусами и украинцами. Осадники осуществляли и полицейские функции. К осадникам были отнесены и «лесники», так называемая «сторожевая охрана лесов».

Акция депортации началась одновременно и в Украине, и в Белоруссии с 10 февраля 1940 года. А в ноябре 1939 годаГустав Херлинг-Грудзинский начал свою курьерскую деятельность, перешел границу СССР. Ну не мог же он встречаться с сотрудниками НКВД или националистами Украины, которые позже, после нападения, организовались в Бендеровскую УПА – УНСО и дивизию «Галичина», присягнувшую на верность фюреру и носившую немецкую форму, на совести которых уничтожение Хатыни и тысяч поляков? Следовательно налаживалась связь с осадниками и лесниками. А когда началась депортация, Густаву Херлинг-Грудзинскому пришлось, спасаясь от очевидного ареста, попытаться перейти Белорусско – Литовскую границу, (и опять же вопрос - а почему не Белорусско – Польскую? ). Но не повезло.

А в таком случае, он не только не жертва, (жертва те кто погибли) – но даже не невинно пострадавший, т. к. получил наказание за совершенное деяние. В биографии написано, что он «был узником местного лагеря для политзаключенных». В Ерцево не было отдельного лагеря или отряда для политзаключенных. И это опровергает сам Густав Херлинг-Грудзинский, всвоей книге «Иной мир», где вспоминает, что продал своисапоги урке за 900грамм хлеба и согласие включить его в 42-ю бригаду, работающую на продовольственной базе. Как его просветил один из заключенных: «Поработаешь – зато и поешь. Апогреешься у костерка - и с голоду сдохнешь» (стр. 38-39).

В биографии написано, что пробыл Густав Херлинг-Грудзинский в Ерцево два года. Сам он пишет, что полтора года (стр. 37). А сколько на самом деле он пробыл в Ерцево? Посчитаем: Гродно арест март – июнь 1939года; в Витебске с июня по ноябрь 1940 года; в Ленинграде с конца ноября по декабрь; в Вологде конец декабря двое суток; в Ерцево прибыл в начале января 1941 года. 20 января 1942 года выехал из Ерцево. Следовательно, в Ерцево он пробыл один год один месяц (читайте «Иной мир»).

А теперь о «голодовке», с помощью которой он «добился» освобождения. Но прежде, хотелось бы обратить внимание на то, что в функции ГУЛАГа и в непосредственно лагерной администрации вменялось исполнение наказания, определенного судом и ОСО НКВД. Ни в обвинение, ни в приговоры, ни в изменение сроков отбывания наказания лагерная администрация не вмешивалась. И сам Густав Херлинг-Грудзинский об этом пишет на страницах книги «Иной мир» (стр. 29, 44, 97). В подтверждение приводит рассказ уголовника (стр. 29). Срок продлить могли, только ОСО НКВД, или суд в Москве, или в Ленинграде (стр. 44). В пути следования из Ленинградской пересылки в Вологодскую один из уголовников рассказывал, что наконец-то дождался приговора в Ленинграде – 15 лет за то, что в Печорском лагере зарубил топором повара, который отказался дать ему добавку каши (стр. 29). То есть срок ему определили в Ленинграде.

30 июля 1941 года состоялось подписание Советско – Польского соглашения Майского-Сикорского о союзнических отношениях. Майский Иван Михайлович, советский дипломат в 1932 – 1943 годах, посол в Великобритании. Сикорский Владислав, генерал, премьер-министр польского миграционного правительства в 1939 – 1943 годах в Лондоне.

В соответствии с достигнутыми договоренностями 12 августа 1941 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О представлении амнистии польским гражданам, содержавшихся в заключении на территории СССР».

В тот же день было принято секретное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) о категории поляков подлежащих амнистированию.

1. « Все польские граждане арестованные и осужденные по решению судов и ОСОНКВД после 17 сентября 1939 г., а также арестованные до этой даты, если их гражданство подтверждено документально и «числящихся за НКВД, судами и прокуратурой. »

2. «Со спецпоселенческого учета снимались все высланные и сосланные в административном порядке».

Не подлежали амнистированию:

1. Гитлеровские агенты;

2. Члены националистических антисоветских организаций; [это относится и кПЛАН(? ) Густаву Херлинг-Грудзинскому];

3. Провакаторы в КП Польши и комсомоле и других революционных организациях, связанных с коминтерном;

4. А также «имевшие польское гражданство немцы, венгры, румыны, финны, итальянцы; а также «бежавшие в Польшу и получившие там гражданство бывшие граждане СССР».

Амнистированным предусматривалась выдача удостоверения установленного образца, а в случае выезда в другие районы страны-проездные документы, продовольственный паек и денежное пособие.

И еще. Поскольку вся амнистия шла через Москву и согласно выше-изложенному, нужно было проверить «дела» тысяч осужденных и решить «подлежат или нет», никто в лагерях не имел права открыть ворота и сказать: «Идите дорогой свободы, дорогой товарищ! » Со всеми подлежащими амнистии были проведены разъяснительные беседы и взяты подписки: «Задержан в лагере до распоряжения Особого Совещания НКВД в Москве» (стр. 230).

Постепенно стали освобождать «амнистированных». На «пересылку» поступали поляки с Мостовицы, с Алексеевских.

А у Густава Херлинг-Грудзинского, вместо радости за товарищей по страданиям, нарастала зависть и озлобление; как это вот, даже со страшной штрафной Алексеевской освобождают, а его «любимого»нет. И он решает объявить голодовку. Но одному голодать страшновато. И он подбивает на это своих знакомых поляков, но чтобы каждый по отдельности объявил об этом, чтобы администрация не усмотрела сговор. Ну а поскольку они еще и не выходили на работу их помещают в штрафной изолятор. Отлично зная, что администрация их освободить не имеет права хоть «зоголодуйся вусмерть», он сделал этот жест. Но врач «открыл» ему глаза, что амнистия может прийти из Москвы после его смерти, посоветовал воспользоваться «официальной голодовкой»на пайке в бараке для «слабосильных», или как Густав Херлинг-Грудзинский называет «мертвецкой». Туда помещали неизлечимых больных и паек (котел) там был меньше, чем у работающих. Их после выписывали в барак для не работающих. Норма хлеба – 400 грамм, каша, «баланда». ( А в Ленинграде во время блокады норма хлеба доходила до 125 грамм и без «баланды»).

Вообще, вопросу «котлов», Густав Херлинг-Грудзинский уделяет особое внимание (стр. 46, 47, 50, 169 – 193). Выше «стахановского» котел у ИТРовцев – обитателей, так называемого «технического барака», которым он завидовал, и которых презрительно характеризовал: интеллигенция – стукачи друг на друга.

Ну, а о русских женщинах и их морали еще хуже: «Для русских, привычных к «браку за пять рублей» и минутным связям совершающимся точно физиологическая потребность, в общественных уборных, это собственно не составляло проблемы и скорее служило предметом насмешек на тему женского равноправия при новом строе, но иностранцы (не исключая и коммунистов) не раз заламывали руки над «общим упадком нравов в России». (стр. 143) Ну, где уж тут место: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

И еще. Мы знаем, что когда началась война, народ содрогнулся и сплотился. Люди осаждали военкоматы, чтобы их отправили на фронт, даже дети, тайком от родителей убегали воевать с фашистами. Были наборы и в лагерях. И если кому отказывали в отправке на фронт, человек обижался. Густав Херлинг-Грудзинский, наоборот, со злорадством пишет: «Не только тысячи простых людей, русских, украинцев и нацменов, для которых немцы были естественными союзниками в борьбе с ненавистными колхозами, но и без малого все европейские и российские коммунисты, просвещенные, образованные и умные, со дня на день возбужденно и нетерпеливо ждали прихода гитлеровских освободителей…» (стр. 186).

А вот, что пишет далее о тех, кто осуществлял охрану. «От первого чувства животной тревоги за судьбу «социалистического отечества», которое в России, по-моему, носит характер органического комплекса неполноценности по отношению к Германии, они перешли к тревоге за нечто более близкое и ощутимое – за собственную судьбу «не придется ли заменить выгодное и спокойное местечко на Дальнем Севере на ненадежное сидение в окопах» (стр. 186). А в Вологде в январе 1942 года (стр. 240) в очереди за хлебом кто-то проговорил: «Когда уже придут эти немцы! » вот такой «русский патриотизм» в изложении Густава Херлинг-Грудзинского. И как это, страна СССР с такими «патриотами» погнала фашистов до самой Эльбы, и освободили Польшу, Чехословакию, Венгрию и т. д. и т. д.

Наконец, 19 января 1942 года Густаву Херлинг-Грудзинскому объявили об амнистии, и 20 января он выехал в Вологду. И, если вы думаете он рванул на фронт воевать с фашистами, чтобы быстрее освободить страдающую Польшу – вы ошибаетесь. Рванул в противоположную сторону, подальше от фронта, за Урал. 26 января он выехал в Свердловск; 10 февраля выехал в Челябинск, там он обратился в военную миссию, узнал, что последняя дивизия польской армии в России формируется в Казахстане. 12 марта его приняли в 10 полк легкой артилерии десятой пехотной дивизии. 26 марта их полк перевезли до Красноводска на берегу Каспийского моря, а 2 апреля он уже отдыхал на песчаном пляже в Пехлеви в Персии. Командовал Дивизией, в которой Густав Херлинг-Грудзинский стал воевать, генерал Андерс Владислав (1892 – 1970). «Польский генерал. В 1941 – 1942 годах командовал сформированной в СССР польской армией, которую польское эмигрантское правительство перебросило на Ближний Восток. В 1943 – 1944 командовал польским корпусом в войсках союзников (англичан – американцев) в Италии. В 1945 году командовал Польскими войсками в Западной Европе. После Второй Мировой войны один из лидеров реакционного крыла польской эмиграции. Ярый националист и антисоветчик». А дальше Италия Монте-Кассино. Не он освобождал Польшу, не он проливал кровушку за Краков и Варшаву. Сотни тысяч советских солдатушек полегли за свободу и независимость польской земли.

За это единомышленники Густава Херлинг-Грудзинского и В. Андерса рушат надгробия на их могилах. Глумятся, обливают краской памятники русскому солдату – освободителю.

Но может пан писатель восстанавливал города, большие и маленькие, послевоенной своей страны, поднимал экономику, промышленность? Нет. Он выбрал свободу «политического эмигранта». Работал в Лондоне, в Мюнхене на Радио «Свобода», и в Италии в Неаполе.

( фото камень) И нигде: ни в родимом Кёльце, ни в Варшаве, ни в Лондоне, ни в Мюнхене, ни в Монте-Кассино не поставили ему мемориального камня.

За какие заслуги перед нашей Страной этот мемориальный камень стоит на Ерцевской земле?

А. М. Резчикова.

Литературные источники:

1. Советский энциклопедический словарь – М.: Советская энциклопедия, 1982год.

2. Энциклопедический биографический словарь – М: Риполклассик, 2011год.

3. Густав Херлинг-Грудзинский. Иной мир. Советские записки / перевод с польского Н. Горбаневской – СПб: Европейский дом, 2011год.

4. Н. В. Упадышев. ГУЛАГ на Европейском Севере России: генезис эволюция распад: Монография – Архангельск: Поморский университет, 2007 год.

5. Е. А. Прудникова. Творцы террора – М: Вече, 2014 – ил. – (Историческое расследование).