Записки, продолженныя в 1791 году.

Екатерина II. Записки императрицы Екатерины II (Репр. воспр. изд. 1907 г. ). – М.: «Орбита», Моск. Фил., 1989. – 748 с.

с. 73 - 142 «Записки, продолженные в 1791 году».

с. 98 - 99 - Поездка в Тихвин. Утрата собольей шапки. Краткое описание тихвинских впечатлений. Упоминается Варлаам Вонатович.

с. 201 - 461 - «Собственноручные записки императрицы Екатерины II».

с. 255 - 257 - Поездка в Тихвин.

Записки, продолженныя в 1791 году.

С. 98 – 99.

«В декабре месяце, императрица поручила передать нам, чтобы мы сопровождали ее на богомолье в Тихвин, где находится чудотворная икона Божией Матери. Когда наступил день отъезда, мы утром долго ждали отправления. Нам велели передать, что путешествие отложено до после обеда, а вечером мы узнали, что путешествие это переносится совсем на другое время. Все были заинтересованы узнать причину этого: наконец узнали, благодаря розыскам, что граф Разумовский заболел подагрой. Приблизительно в это же время мои тогдашний камергер, ныне фельдмаршал князь Александр Голицын просил разрешения на брак со старшей из моих фрейлин, княжной Анастасией Гагариной, которая за несколько дней перед тем заболела горячкой; едва только успел он получить от императрицы разрешение на свадьбу, как княжна Гагарина почувствовала себя так плохо, что ее причастили, и два дня спустя она, скончалась. Я очень оплакивала, эту девицу, очень милую и хорошенькую. Императрица назначила на ее место ее старшую сестру, княжну Анну Гагарину, и захотела посмотреть на перенесение тела из дворца в Невский монастырь; для этого она, пришла в мои покои и из моей двери видела спуск погребальнаго шествия по лестнице. Масленица помогла, забыть это происшествие, а князь Голицын утешился, женившись на сестре покойной, княжне Дарье. Ежедневно после обеда в шесть часов нужно было совершать экскурсии в большую галлерею покоев императрицы, под предлогом хождения к ней на поклон; но ея там почти никогда не было видно; даже придворные ея по большей части там не бывали, фрейлины приходили аккуратно, и с ними мы затевали игру на час или на два. Этот парад был наискучнейшей вещью в мире. Два раза в неделю были французския представления, иногда, но очень редко, маскарады. Все же эта зима была одна из лучших, какия были в течение приблизительно восемнадцати лет, пока продолжался этот образ жизни.

После Новаго года состоялась поездка в Тихвин. Мы проехали Шлиссельбург, и Ладогу: императрица установила, чтобы все дамы в ту поездку носили собольи шапки, как их носят до сих пор мещанки во многих провинциальных городах; моя затерялась как-то во время пути; Чоглоков достал мне другую у одной купчихи. Приехав в Тихвин, мыпошли с Ея Величеством в монастырь, где; находилась икона; но наверное ни императрица и никто другой ея не видели; ибо она так черна, что ни вблизи, ни издали ея не видать на доске, на которой, говорят, она написана. За столом императрица с большой набожностью разсказала, что некогда шведы осадили этот монастырь, но что небесный огонь прогнал их, и что они побросали даже свою посуду, что серебряные блюда шведскаго генерала еще находятся в монастыре; но нам их не показали. Мы застали в монастыре, епископа, сосланнаго еще во времена императрицы Анны. Кажется, он там и остался. Вернувшись оттуда, императрица велела, нам приказать, чтобы мы вновь заняли прошлогоднее наше помещение, в котором она жила до тех, пор, так как она велела прибавить к своему помещению деревянный флигель, который тянулся с угла Зимняго дворца до рвов Адмиралтейства. Поторопились также изгнать нас из нашего помещения, я думаю, вследствие того, что царившее там веселье не нравилось Чоглоковым, которые все, что не было скукой, считали безпорядком».