Алюминиевая проволока.

Алюминиевая проволока.

Рассказ-быль

Сотрудникам второго «убойного» отдела

УУР УВД Пермской области

посвящается.

Нижеописанные события разворачивались во времена, когда слово «полиция» было не в чести, когда сотруднику милиции полагалось служить не закону, а под присягой предписывалось защищать народ от преступных посягательств, строго соблюдая при этом социалистическую законность. Когда персональные данные любого жителя можно было прочитать в подъезде дома, в списке жильцов, либо в телефонном справочнике, которые лежали в телефонных будках стоящих на каждом перекрестке, либо, на худой конец, получить в «Горсправке», за копейки. Когда понятия «киллер» и «рэкет» были чужеродными, на улицах из автоматов и гранатометов не стреляли, хотя и убийства, и завладение чужим имуществом имели место быть.

Короче, это было в «застойные 80–е», прошлого столетия.

Цвела весна. Стаял снег, отзвенели ручьи, отошли подснежники, спала вода в реках, сочно зеленела молодая травка в лучах ласкового солнышка. На душе в это время года, светло и радостно. Но, как и предыдущие вёсны, она принесла сотрудникам областного «убойного» отдела, где я тоже имел честь работать, не только радость бытия, но и немало хлопот. Дело в том, что по мере таяния снегов, весеннего половодья, то в одном, то в другом районе области обнаруживали человеческие останки с признаками насильственной смерти, наступившей то ли прошедшей зимой, то ли прошлой осенью. Такие трупы, мы на профессиональном сленге называли «подснежниками» и с грустью отмечали, что выявленное убийство совершенное неизвестно когда, неизвестно где, может оказаться в списке «глухарей», то есть не раскрытых, а за это начальники, своих сотрудников «по головке не гладят».

В один из майских дней 1987 года, в Кунгурском районе, нетерпеливые, вездесущие рыбаки обнаружили на берегу реки Бабка, недалеко от города Кунгура, за селом Моховое, труп, о чём и сообщили в отдел милиции. Начальник отдела Борис Сергеевич Еремеев, немедленно направил на место обнаружения трупа оперативную группу, которая выяснила, что криминал, как говорится налицо. Труп мужчины был обезглавлен, обнажен до пояса и «упакован» в полиэтиленовую пленку, обмотан алюминиевой проволокой, личность не известна. Такие факты, в те времена, вызывали возмущение, а иногда и переполох среди населения. Информация была передана в УВД и УУР. Дело было взято на контроль и считалось резонансным.

Именно с этого момента на полную мощь заработала чётко отлаженная в Пермской области система раскрытия убийств.

Контроль, это не значит, что сидит офицер управления в кабинете, и каждый час названивает в отдел, да пытает, - что там местные опера «по делу нарыли». Контроль, безусловно, предусматривает полное владение информацией, но это, прежде всего методическая помощь в работе и готовность в любое время дня и ночи выехать на место для оказания практической помощи. Практическая помощь заключалась также не в том, чтобы «руками водить» и быть надсмотрщиком, а используя свой опыт, знания и возможности анализировать поступающую информацию, осматривать, досматривать, опрашивать, допрашивать, задерживать, организовывать взаимодействие с другими службами хоть в отделе, хоть по всей области, обеспечивать, чтобы «машина» по раскрытию преступления не пробуксовывала и, в конечном счете, преступление было раскрыто. Короче бегать наравне со всеми операми, даже чуть быстрее.

Эту своеобразную «машину» раскрытия, в то время запускали в действие куратор «убойного» отдела, заместитель начальника УУР УВД полковник Петров Аскольд Маркович – интеллектуал и эрудит, заместитель начальника УУР УВД полковник Оборин Леонид Николаевич – скрупулезный в мелочах и очень настойчивый в делах, начальник отдела Баталов Яков Васильевич- спортсмен, шахматист, поэт, энергии которого- через край, его заместитель Мушников Лев Гаврилович, уже к тому времени имеющий 25-летний опыт работы в «убойном» отделе, начальник отделения Полыгалов Владимир Павлович, признанный одним из лучших оперативных сотрудников МВД СССР. Так вот, нам рядовым сотрудникам они постоянно твердили: - «Нет не раскрываемых убийств! Есть только непрофессионализм сотрудника или лень и нежелание работать! » Надо заметить, что работу в убойном отделе ещё надо было заслужить. Просто так, с улицы или по блату туда было не попасть. Я, к примеру, пришёл в отдел в 1984 году, с должности зам. нач. ОУР Пермского ОВД, уже имея опыт девяти лет службы в уголовном розыске. Аналогично и мои боевые товарищи: Попов А. Н., Марканов А. Ю., Земенко С. А., Пирожков Я. Н., Щедрин В. И., Кручинин В. В., Костылев В. В. Сотрудники других отделов называли нас «штучниками» или «важняками» за то, что мы работали по конкретным убийствам, по тяжким и особо-тяжким преступлениям и премии получали чаще, чем другие. Но, всё- таки было чертовски приятно осознавать, что ты работаешь в отделе, который в управлении уголовного розыска считается элитным, а в целом уголовный розыск, это элита в структуре МВД. Поэтому ни сил, ни времени на работу не жалели и из командировок приезжали в Пермь, как на побывку. К тому же нас было мало, всего 10.

Впрочем, я сильно отвлекся.

И так, по сути происходящего в Кунгуре. Хотя прошло уже 30 лет, но некоторые моменты дела всплывают в памяти четко и ясно, а другие факты стерлись, и фамилии многих участников раскрытия этого необычного преступления тоже забылись. Пусть простят меня за это.

Мы с Полыгаловым (все уважительно называли его - Палыч) приехали в город через день после обнаружения трупа. К нашему приезду, местные опера уже установили, что потерпевшим является 24-летний житель Кунгура, пропавший без вести в октябре 1986 года. Ушёл на работу на сутки – дежурить в пионерский лагерь, расположенный за городом, в лесу, на реке Бабка, и на следующий день домой не вернулся.

Судя по материалам розыскного дела, опера: Михеев Ю. Н., Быков Ю. М., Белоглазов Н. Б. во главе с начальником уголовного розыска Шестаковым Виктором Владимировичем, ещё полгода назад серьезно отнеслись к розыску. Выяснили все о потерпевшем, включая приметы и одежду, в которой ушел на работу. Опросили всех, кого необходимо было опросить, проверили всех, кого надо было проверить, разослали ориентировки во все концы, не исключили и отработку версии убийства. В пионерском лагере даже полы вскрывали, с целью обнаружения крови. Тщетно.

И вот сейчас, когда без вести пропавший был обнаружен и оперуполномоченный по розыску капитан Михеев Юрий Николаевич, прекратил розыскное дело, а следователь прокуратуры уже возбудил уголовное дело по признакам умышленного убийства, нам оставалось одно – найти убийцу.

С чего начать?

Конечно же, самому осмотреть изъятые вещественные доказательства, побеседовать с родственниками, друзьям и побывать на месте происшествия. Это выработалось, как непреложное правило опера прибывшего в командировку для помощи в раскрытии преступления. Все это предстояло выполнить не с целью перепроверки качества ранее выполненной местными операми работы, а скорее для того, чтобы увидеть все своими глазами и вжиться в среду, в которой было совершено преступление, выявить какие-то новые мелкие детали и факты ранее в спешке не замеченные. Хотя каждому оперу известно – спешить надо медленно.

Из вещественных доказательств, только кусок пленки, в которую по пояс был завернут труп и спирали проволоки. На пленке, кроме легкого налета речной грязи, ничего не было, а вот спирали проволоки представляли интерес. В двух местах спирали, проволока хитроумно была сплетена таким образом, что образовывала, как бы ручки, за которые можно было держаться. На фотографиях обнаруженного трупа так же были видны эти «ручки» на уровне плеч, по обе стороны туловища. Вообще создавалось впечатление, что убийца, отчленив голову, неспешно приготовил труп к транспортировке. От шеи и до пояса плотно обернул пленкой, чтобы кровь не стекала, закрепил руки вдоль туловища, связал ноги в области коленей и лодыжек и в таком виде, притащив на берег реки, сбросил в воду. «Плыви дорогой! Плыви, как можно дальше! »

Вновь опросили родственников, друзей, знакомых, свидетелей, но нового ничего не узнали.

На следующий день, с утра, поехали с Палычем на место обнаружения трупа. Доехав на машине до кромки леса, розыскник Михеев повел нас через густой ельник. Минут через десять ходьбы, лес внезапно закончился, и мы уперлись в скалистый, крутой, почти вертикальный обрыв.

- Здесь - коротко сказал Михеев

Мы легли на траву у кромки обрыва и, свесив головы с интересом стали рассматривать все, что было внизу. Река, шириной метров 15-20, еще не вошла в привычные берега и вода, ещё не совсем посветлевшая, доходила почти до стенки обрыва. Внизу, под нами, у стенки обрыва, на мелководье, лежали два больших камня- валуна.

- Вот здесь, между камнями и обнаружили. Осенью, после дождей, камни не видно, затапливает - сообщил опер.

Внимательно вглядывались мы и в камни, и в берег, как бы желая обнаружить ещё какие - то дополнительные следы преступления, хотя понимали, что оперативная группа до нас уже все сделала.

-Смотри! Смотри! - вдруг воскликнул Михеев, указывая пальцем в реку, слева от камней.

Из глубин реки к берегу плыла, извиваясь довольно крупная черная змея. Она показалась даже огромной. Проплыв вдоль берега, уткнулась в камень-валун и начала заползать на него.

- Мистика, какая то. Хоть кино снимай - тихо сказал Палыч.

Действительно, мистическое появление змеи на месте, где ещё недавно лежал труп, вызвало чувство нереальности происходящего, тревожности, а вся местность вокруг приобрела зловещий вид. Этот эпизод я и сейчас вижу перед глазами, как вчера.

Спуститься вниз было затруднительно, да и необходимости в этом не было. Мы, оставив греющуюся на камне змею, направились вниз по течению и метров через триста, углубившись в сосновый лес, вышли к строениям пионерского лагеря. Вживаясь в окружающую среду, сориентировались на местности, осмотрели и запомнили все строения, дорожки и уехали в отдел.

Позвонили в морг, судебно-медицинскому эксперту производившему вскрытие трупа. Эксперт сообщил, что голова отрублена посмертно, скорее всего топором. Потерпевший перед смертью употреблял спиртное. Содержание алкоголя в крови 1, 9 промилле, что соответствует средней степени опьянения. Можно предположить, что смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы, так как других повреждений на теле не обнаружено. Изъяты ткани из раны для проведения спектрального анализа с целью выявления частиц металла. Для более точных выводов о причинах смерти необходимо отыскание головы потерпевшего.

Водолазы уже обследовали реку после обнаружения трупа, но ничего не нашли. Труп передали родственникам. Так без головы и похоронили. Наши сотрудники на похоронах тоже были. Ничего представляющего интерес не выявили. Рыдания родителей, слезы женщин, соболезнования близких. Участковые, опера, продолжали отрабатывать дежурные версии, но информации не поступало.

Тупик?

Ну почему же!

Решили ещё раз проанализировать всю имеющуюся информацию и ответить самим - себе на вопросы.

И так.

Потерпевший в свой последний день жизни на работу в пионерский лагерь приехал?

Приехал. Это подтверждает сменщик Егоров. Егоров Фёдор Николаевич, 1936 года рождения, проживает в селе Моховое. На причастность к убийству проверялся. Мужик положительный, имеет алиби- после смены уехал с семьёй в гости в г. Пермь и пробыл там два дня.

Сторож Булюк, пришедший сменить потерпевшего пояснил: - «…в 8 часов утра, когда я пришёл в лагерь, потерпевший спал. Я растолкал его кое-как. Он был полупьяный. Оделся и ушёл домой. Больше я его не видел…». Булюк Александр Иванович, 1913 года рождения, проживает с семьёй в своем доме, не далеко от пионерского лагеря. Как ветеран войны, получил однокомнатную благоустроенную квартиру в пригороде Кунгура, где и прописан, но там живет не постоянно. Жена - Заслуженный учитель РСФСР.

Где взял спиртное потерпевший и с кем распивал?

Егоров пояснил, что потерпевший привозил с собой спиртное почти в каждую смену. Пил один, «в тихушку».

Кто мог находиться в пионерском лагере в те дни? Кто контролирует работу сторожей?

Егоров пояснил, что в пионерском лагере осенью ни кто не бывает, в связи с удаленностью лагеря. Сторожа проверяются 2-3 раза в неделю директором лагеря и завхозом. Директор лагеря: - «Потерпевший, парень немного скандальный, один раз был обнаружен на рабочем месте, выпивши. Увольнять не стали, так как не кем заменить…».

Завхоз: - «Сторожей мы обычно с директором проверяем, да и Александр Иванович Булюк присматривает. Он тоже сторожем работает. Живет неподалёку. Фронтовик, в лагерь часто и после работы заходит. Хоть и старенький, мне по хозяйству помогает. Мы ему доверяем…».

Где совершено убийство?

Исходя из материалов дела, пришли к выводу, что убийство все же совершалось на территории лагеря, а труп, - где бросили в реку, там его и обнаружили. Ни куда труп и не уплывал. Зажало между камней-валунов. Там он и плавал, с осени до весны.

- Давай - ка мы с Булюком переговорим. Раз он чуть не каждый день в лагерь ходит, может скажет, что то новое. Заодно и на него посмотрим, приглядимся-обращаясь комне сказал Палыч. И продолжил: - «Попросим следователя официально его допросить, а мы будем рядом только наблюдать».

«Опять Палыч, какой то - психологический трюк готовит. Это он может! » - подумал я.

Подполковник Полыгалов. Не высокий ростом, худощавый, с рязанской улыбающейся физиономией и копной белокурых волос, он был внешне всегда спокоен и обаятелен, умел расположить к себе людей, в том числе и преступников. Ему верили, ему доверяли. Кумир и любимец всей оперской братии, как мужской, так и женской, был действительно большой мастер на разные психологические штучки и сюрпризы в ходе раскрытия преступлений.

Однажды мы участвовали с ним в допросе подозреваемого по убийству. Допрос вел следователь прокуратуры в присутствии адвоката. Подозреваемый, по национальности татарин, как мог, юлил и изворачивался. Адвокат, тоже татарин, да к тому же школьный товарищ подозреваемого (это мы потом узнали), ему активно способствовал. И вот в ходе допроса, подозреваемый обратился к адвокату на татарском языке. Тот ответил, тоже по татарски. Следователь попросил перевести сказанное на русский язык. Адвокат перевел. И так продолжалось раз пять. Подозреваемый говорил, адвокат переводил, следователь писал, мы с Палычем слушали. Вдруг Палыч, после очередного диалога и перевода, ни с того - ни с сего встревает в ход допроса и начинает, что то быстро говорить адвокату на татарском языке. Надо было видеть глаза подозреваемого и адвоката. Сначала изумление, а потом страх. Да и мы со следователем, тоже удивились, так как не знали, что Палыч владеет татарским языком в совершенстве (выучил в юности, проживая в татарском селе). Оказалось, что адвокат переводил не точно, и что все их диалоги с подозреваемым были ни чем иным, как обсуждением ситуации с упоминанием фактов говорящих о причастности подозреваемого к убийству. Об этом Палыч и сказал адвокату на его родном языке…

Пришлось следователю переписывать протокол заново, уже с признательными показаниями.

В данном случае я ничего плохого не хочу сказать о татарах. Просто, что было, то и было. Как говориться: - из песни слов не выкинешь. Владел бы Палыч, к примеру, на тот момент не татарским, а китайским языком, то и разговоров бы не было о его сюрпризе для преступника.

Вот такой он, наш Палыч.

Я опять отвлекся.

Так вот, решили, значит понаблюдать за Булюком на допросе.

Следователь ситуацию оценил сразу, тем более, что действительно собирался допрашивать Булюка в качестве свидетеля. Набросали план допроса.

-«Как можно больше вопросов»- попросил Палыч.

… В кабинет шаркающей походкой, чуть прихрамывая и опираясь на палочку, вошел сухощавый старичок, среднего роста. Одет чистенько. Старенький пиджак с орденскими планками и юбилейным знаком участника войны. Очки в черной роговой оправе с толстыми линзами. Булюк Александр Иванович. Палыч поухаживал за ветераном -пододвинул стул поближе, предложил водички. Начался допрос.

Следователь начал, чуть ли не с момента зачатия.

« …Родился и жил в одной из областей Западной Украины. Учился, работал… Война, оккупация… Не помню… После освобождения Украины ушел на фронт… Не помню. … После демобилизации в 1946 году, немного поработал и от разрухи уехал в 1947 году в Пермь, на заработки… Женился… Вот и живу…Из родственников на Украине ни кого не осталось… Не помню…В тот день, когда дежурил потерпевший в лагерь не ходил, некогда было…Не помню…» - и так в течении часа.

Мы, усевшись по краям стола, наблюдали. Запомнил глаза Булюка. Увеличенные линзами очков они казались большими. Без старческой мутной поволоки. Жесткие, колючие, цепкие, подозрительные и злые, особенно когда он смотрел на следователя записывающего очередной ответ в протокол. На вопросы отвечал медленно, уклончиво или говорил коротко: - «Не помню». Причем почти каждый вопрос переспрашивал, ссылаясь на глухоту. На обыденные вопросы отвечал сразу, и обстоятельно, не переспрашивая.

-Ну, что скажешь? - спросил Палыч после того, как Булюк вышел.

-Не очень он и глухой. Переспрашивая, больше времени для обдумывания имеет. И глаза у него нехорошие – ответил я.

- Вот, вот! Поганые у него глаза – согласился с моими выводами Палыч и добавил: - «Надо его поглубже копнуть, кто он такой, этот дедушка».

Таким образом, предстояло на следующий день решать две задачи: попытаться найти на территории лагеря место убийства, топор, образцы проволоки и одежду потерпевшего, а также провести «глубокую копку вокруг дедушки». Мне досталось первое.

Я отправился к начальнику отдела просить сотрудников для прочесывания территории лагеря.

-Борис Сергеевич! Мне нужна рота бойцов для поиска места убийства и вещественных доказательств на территории пионерского лагеря - без предисловий, нахально заявил я.

Борис Сергеевич приподнял очки, удивленно посмотрел на меня.

-Может тебе весь отдел сразу построить? - ехидно улыбаясь, спросил он.

-Если надо будет, весь отдел построим - огрызнулся я, имея в виду, что за спиной у меня есть Палыч, который ради дела, кого угодно построит. Потом я немного сбавил обороты и спокойно объяснил всю ситуацию. Борис Сергеевич, как человек глубоко порядочный, волевой, энергичный и высокопрофессиональный, меня понял.

-Ладно. Езжай в лагерь, готовься. Я через час соберу сотрудников, сколько смогу. Сам понимаешь, кроме убийства ещё куча преступлений и по всем работать надо – миролюбиво закончил он.

Ровно через час на поляне в лагере выстроились человек 30 сотрудников. Я приступил к инструктажу.

- Видите перед вами лес- начал я. Через 300 метров он заканчивается берегом реки. Необходимо разомкнуться в цепь с интервалом три метра и не спеша прочесать лес, дойти до берега, затем развернутся, переместиться на ширину цепи и прочесать лес в обратную сторону. При прочесывании собрать все, что обнаружите: тряпки, вещи, проволоку, топоры, лопаты и т. д. и т. п. Все, кроме дров, несите к машине и запомните место, где, что нашли.

Минут через сорок сотрудники, уже менее организованно, стали возвращаться.

Все принесенное не представляло интереса. Замыкающим вышел из леса молодой сержант. На плече он нес длинную палку, на конце которой свисала как флаг какая - то тряпка. Тряпкой оказалась футболка желтого цвета. При ближайшем рассмотрении на футболке в области ворота и груди четко просматривались потеки выцветшей крови. Сердце гулко забилось: «Неужели! Это удача! Бесспорно это футболка потерпевшего! По описанию-в цвет! »

Продолжая рассматривать футболку, с удивлением заметил на ткани следы свежего гуталина. Спросил сержанта.

- А гуталин - то откуда?

- Да кто то из наших впереди шел, тряпкой свои сапоги почистил да бросил. Я чуть с боку шёл, увидел, подобрал.

-Убил бы! - зашипел я от злости.

-Кого? - с испугом удивился сержант.

-Ну не тебя же, дорогой! - успокоил я сержанта. А того, кто сапоги вещдоками чистит. Да сейчас разбираться некогда. Место, где футболку нашел, запомнил?

-Конечно!

Местом оказалась небольшая прогалина-полянка диаметром в четыре шага среди густо растущего ельника, метрах в пятидесяти от обрыва.

-Вот здесь лежала футболка- сказал сержант, указывая почти в центр полянки покрытой молодым мхом и травкой. Я опустился на колени и стал осматривать полянку. В одном месте мох и трава были более сочные и ярким пятном выделялись от окружающей растительности. Подрезав перочинным ножом, пласт дерна, приподнял его и увидел в углублении клубок извивавшихся дождевых червей. Внимательно рассмотрев пласт дерна, увидел совсем крохотный пучок человеческих волос. «Ура! Место преступления найдено! » - про себя прокричал я.

Вернувшись к автобусу, поблагодарил всех за отлично выполненную работу и велел ехать в отдел. Пожимая руку сержанту, сказал: - «Доложи лично начальнику отдела о проделанной работе и передай, чтобы присылал следователя с понятыми для осмотра места преступления».

Следователь прилетел пулей, оживленный и радостный, и с понятыми. Осмотрели поляну еще раз, под низко растущими ветками ели обнаружили небольшую бухту алюминиевой проволоки. Все изъяли, запротоколировали, упаковали. Ехали в отдел довольные.

Палыч, по виду, тоже «накопал» изрядно и, выслушав мой доклад, стал выглядеть даже очень довольным, видимо от совокупности содеянного нами за день.

- Ты знаешь, по-моему, сейчас, когда мы точно установили место убийства – на территории лагеря, мы под дедушку копаем правильно. Пока нет там других лиц, кого бы можно было подозревать реально. Правда, немощный он весь, чтобы убивать. Я сегодня с опером провел негласный осмотр его ветеранской квартиры. Ни чего интересного не нашли. Заинтересовали две общие тетради, с записями вроде дневника или фронтовых мемуаров. Странные, какие то - записи. Даты, время, номера полков, дивизий, фамилии командиров. Когда, кто, где отступал, наступал и ни одной «живой» истории, ни одной фамилии товарищей. Такое ощущение, что записи делались для составления легенды. Может он и не воевал вовсе?

По нашим учетам, в том числе и на судимость, он не значится. Тогда я пошел к нашим «старшим братьям», в местное отделение КГБ. Оказывается, они его знают. По их архивным данным Булюк проверялся в 1961 году на причастность к бандеровщине и сотрудничеству с фашистами, но причастность не доказана. По их сведениям в 1947 году Булюк, работая на Украине, в паспортном столе, совершил убийство из пистолета «ТТ», за что был осужден на 25 лет. Отбывал наказание в Пермской области, где и познакомился со своей будующей женой. В 1961 году освободился по амнистии и остался здесь жить. Такие вот дела. Конечно, Булюк не обязан был нам всего этого на допросе рассказывать, все - таки столько лет прошло. Но ведь врет –то, как складно. Палыч помолчал, а затем продолжил.

- Завтра Булюк заступает на сутки. Надо съездить к нему домой в деревню. Пообщаться с женой, посмотреть, в общем.

Я добавил: -«Сегодня или завтра Булюк наверняка узнает, что мы лес «чесали». Не забегает ли он по нашим следам. Посмотреть бы, как он вести себя завтра будет. Правда, трудновато в лесу за ним незаметно наблюдение установить».

Палыч подумал и утвердил мое предложение: -«Ничего, постараемся посмотреть».

Уговаривать и объяснять операм, что, да как, долго не пришлось, так как побыть целый день в весеннем лесу у реки и практически ничего не делать - когда ещё придется.

Утром, не доехав до лагеря, высадили трех оперов для выполнения их задачи «по присмотру за дедушкой», договорившись о встрече в 20. 00, поехали к дому Булюка. Дом стоял одиноко, почти на берегу речки. Вернее не только старый двухэтажный дом, а целая усадьба, состоящая из покосившихся хозяйственных построек расположенных от дома квадратом с поляной-лужайкой во дворе. По лужайке бегала всякая домашняя живность: - куры, гуси, утки, у конюшни довольно похрюкивая рыл землю маленький поросенок. Тут же хлопотала по хозяйству женщина лет 60, жена Булюка.

Поздоровались, представились. Палыч излучая добродушие, наговорив хозяйке разных комплементов, ушли в дом, поговорить, а я остался во дворе «осмотреться». Замков на дверях хозяйственных построек не было, поэтому я поочередно заглядывал то в одно, то в другое сооружение. Вот два топора и колун. Осмотрел –вроде ничего. «Пошли дальше! ». Заглянул в последнюю постройку с полуобвалившейся крышей и поломанной стенкой, стоящую рядом с домом, и сразу внимание привлекли несколько связок коротких остроганных досочек, в народе называемых «вагонкой». Досочки штук по десять были аккуратно обвязаны алюминиевой проволокой, а сверху хитромудро вплетена ручка очень похожая на те, наши, уже виденные в кабинете следователя. Каждая связка напоминала чемодан. Я вытащил «чемоданы» ближе к порогу, так чтобы было видно с улицы, и стал ждать Палыча.

Палыч вскоре вышел во двор, продолжая на ходу разговаривать с хозяйкой.

Стали раскланиваться. Я лихорадочно соображал, как привлечь внимание Палыча к этим связкам «чемоданам» и наконец, сказал: -«Хорошо тут у вас, уютно. Правда вон крыша на кладовке падает. Ну, ничего, Александр Иванович починит, он мужик мастеровитый. Вот и досок принес»- и я указал рукой на лежащие у порога «чемоданы».

- Все собирается чинить, да руки не доходят. А доски эти из лагеря натаскал. Там ремонт делали, вот обрезки и остались- сказала хозяйка.

Палыч, увидев эти вязанки досок с алюминиевой проволокой, с ходу оценил обстановку, посерьезнел, и ещё раз переспросив хозяйку, откуда взялись доски, заключил: - «Мария Никитична! Мы это заберем. Проволока интересная. Сейчас в лагерь поедем, с Александром Ивановичем переговорить. Может он нам поможет». Погрузив вязанки в наш УАЗик-«буханку», выехали к лагерю.

-Из разговора с женой одно стало ясным- заговорил Палыч. Не такой уж и немощный дедуля. По двору шастает, «только шуба заворачивается», а с тросточкой только в город ездит, чтобы место в автобусе уступали. И со слухом более-менее. Дома руку лодочкой к уху не прикладывает и редко переспрашивает. А на счет памяти, так вообще… Жена говорит: - «А почему у него памяти не должно быть, если он в день сладостей не меньше полкило съедает. Ест все, что под руку попадет. Сахар, мед, конфеты, варенье. Не пьет. Не курит». Про Украину, и как на фронте воевал, никогда не рассказывал. А то, что посадили, так говорит невинно сидел, поэтому раньше срока и выпустили.

…Уже подъезжали к лагерю, как вдруг из леса, со стороны реки послышались крики и тут же через дорогу веером перебежали трое и скрылись в чаще.

-Кажется, наших засекли! - выдохнул Палыч.

С криками и матом на дорогу прытко выскочил Булюк с дубиной в руках, хотел бежать дальше, но увидев нашу машину, остановился.

- Что случилось? - спросил я, выскочив из машины.

- Да опять бичи из города зашныряли. Только и знают, что пакостят.

- Что то украли?

-Да нет вроде, я их спугнул.

Из машины вылез Палыч.

-Александр Иванович, завхоз сегодня в лагере?

- Был с утра. Недавно за краской в город уехал, сказал, что завтра приедет.

-Ладно. Может, в городе встретим- сказал Палыч и направился к машине.

В машине обронил: -«Суетиться не будем. Сначала эксперту наш улов покажем, да с завхозом переговорим».

На выезде из леса подобрали наших «бичей», которые доложили, что Булюк придя на работу, долго принимал у сменщика охраняемые объекты, обходя и осматривая каждое строение, а потом, когда сменщик ушёл, взял топор и направился к лесу. По лесу дошёл до места, где покойника нашли, долго ходил кругами, как будь то, что то искал. Затем стал рубить сушняк на дрова и случайно заметил кого то из наших...

-Ну, а дальше все происходило на ваших глазах. Шустрый дедок- подытожил докладывающий.

По приезду в отдел, опера перетаскали упакованные доски в кабинет следователя и уехали искать завхоза, а мы с Палычем отправились к экспертам-криминалистам, которые находились в соседнем здании. Эксперты поняв, что от них требуется, собрали целый консилиум, то есть двоих, которые числились по штату ОВД, и мы все вместе вернулись к следователю. Внимательно изучив проволочные вещдоки, вынесли устное заключение: -«К бабке не ходить, покойника и доски одно лицо упаковывало! »

-Сегодня заключение напишете? - спросил Палыч.

-Да вы что! Через недельку, не раньше. Сами понимаете. Измерение, описание, фототаблицы, обоснование, выводы и так далее. Хорошо бы ещё одну экспертизу назначить, что бы установить, из одной ли бухты проволока. Тогда уж четкая гарантия будет.

-Так вы все равно в заключении напишете: -«… вероятно, выполнено одним лицом»

-Ну, это как положено.

На том и расстались.

Найденный операми завхоз при виде упаковок с досками пояснил: -«Я действительно осенью разрешил Александру Ивановичу взять оставшуюся от ремонта «вагонку» для своих нужд. Он эти доски при мне проволокой перематывал и потом домой уносил. Проволоки у нас в лагере целая бухта лежала, лет пять ей пользовались. Нынче что то не нашёл весной, видимо всю израсходовали…».

На вопрос следователя: -«Сколько топоров было у вас на подотчете в лагере и где они в настоящее время? »-ответил.

- Топоров было два. Один большой, для колки дров. Второй поменьше-плотницкий. Им Булюк часто пользовался. Этот топор весной тоже не могли найти – видимо строители «прихватили», которые ремонт осенью в лагере делали.

Следователь попросил завхоза подождать в коридоре, а нас спросил: -«Вы протокол осмотра и изъятия связок с досками оформляли? »

Палыч объяснил, что ни каких документов не составлялось, так как «пугать» жену Булюка официальностью нет необходимости. Разговор по доскам с ней зафиксирован, она их видела и её можно будет допросить, отпираться не будет. С Булюком по доскам разговаривать преждевременно, заключения экспертов нет.

- При наличии официального заключения экспертов, я бы сегодня задержал Булюка по подозрению в причастности к совершённому преступлению – решительно, с пафосом, заявил следователь к нашему удивлению.

-Ничего, потерпим! Теперь ни куда не денется дедок. Как говорится, дальше дело техники! - резюмировал Палыч.

…Лишь на восьмой день после задержания Булюк дал признательные показания о необходимой обороне от потерпевшего, да и то после предъявления всех заключений экспертиз. Доказывать, что то иное, было бессмысленно.

Суд отнесся к нему благосклонно, приговорив к незначительному сроку за превышение пределов необходимой обороны. Через полгода, находясь в колонии, он повесился. Бог ему судья!

С тех пор прошло тридцать лет.

Вспомнив эту историю тяжело осознавать, что никогда уже не увижу Полыгалова В. П., Петрова А. М., Еремеева Б. С., Мушникова Л. Г., Баталова Я. В., Попова А. Н.

Они ушли, чтобы не вернуться, а лишь остаться в моей памяти навечно.

P. S. Я написал этот рассказ в знак уважения к труду всех сотрудников органов внутренних дел, когда-либо участвовавших в раскрытии преступлений и особенно сотрудников «убойного отдела».

Сотрудник уголовного розыска никогда не скажет: -«Я раскрыл это убийство». Он скажет: -«Да, я участвовал в раскрытии этого преступления». Пусть даже вклад отдельного сотрудника в раскрытии убийства был решающим и он один задерживал преступника, сотрудник «убойного отдела» скажет именно так: -«Я участвовал…».

В раскрытии убийств участвуют десятки, а иногда и сотни сотрудников из разных служб. Не важно, выполняют ли они разовые поручения или отрабатывают «в пустую» какую то одну версию, или участвуют «в прочесывании леса», они по крупицам собирают прямые и косвенные доказательства, тем самым вносят свой вклад в общее дело. Только благодаря коллективному труду, работа по раскрытию тяжких и особо – тяжких преступлений может быть эффективной.

Также я хотел показать, насколько трудно добывать доказательства. Сколько сил, времени и знаний в области судебной психологии, логики, криминалистики, медицины, уголовного права, нужно затратить сотруднику, чтобы простую алюминиевую проволоку превратить в доказательство, причем «железное».

Фамилии, имена фигурантов уголовного дела изменены,

диалоги героев восстановлены по памяти. За их

точность не ручаюсь.

2017 год В. Н. Кочергин