пикеты и окот

***

со стихами и страхами не можешь себя осадить

открываешь вконтакт закрываешь себя в сети

от немых ответов горло уже саднит

но дыханье транслирую в чужие сады

говорил о мальчике, но пришла девочка с бородой

личное не излечил, покалечил словами лишними

что ж возьму себе спасительный валидол

от сердца и мыслей прошлых и нищих

в съемной квартире накрыло лето объемное

в полоне полета вопли запили пивом

кто-то лишится безделья ну а кто-то дома

личного, но недоступного ни для каких порывов

редакцию не исправишь, будь ты хоть сам корректор

но стоять нам не против

вектора ветра

а за

ветер

***

друг мой

в швейцарии поныне

лечит и учит других

иль лечится сам

мирное мерное время

неверно

к весне выздоровят все

но к какой

***

эмпирически объясняем

экстатически растворим

светлый разум слегка невменяем

и вербально-сакрально незрим

***

человек гордый

из города лекционного зала

полный волнений великих

влекомый к берегу и людям

или к побегу и воде

он знает мои вёсла

знает моего творчества вред

и как уберечь детей

когда вокруг школа

он выплывет на старых стихах

и на новых хулиганствах

я – Лимонов –

говорит он

он – Литвинова –

говорит аспирантка филфака

зашившаяся

на семейной

и не научной работе

Дронова ровно хвалит

так долго

здесь

и дает диплом

царская преподавательская реакция

разночинно-студенческий бунт

неизбежен

***

дерево падает в воду

но не плывет

манекен поникнет рыцарем-нарциссом

или канет в покоях Каллиопы

отеля в неэллинской Болгарии

эпичность бездействия

и типичность действия

просторный берег требует бумаги и времени

но галька втыкается под ребро

неясно даже

торопиться на призрачный юг

или вспоминать

античку по википедии

перед нами играют

вымороченные мальчики

с гонором

нагие и гонимые

ложатся вскользь

вышагивают всю жизнь

манера минора

баннер на майке

у каждого свой

приторная ирония

I fuck Andy Warhol

***

твой профиль

обидно покорен

и не рифмуется с моим

твои вопросы

зябко-сиплые

их не нужно повторять

твоя каллиграфия

растворяется

в немых многоточиях

твои волосы и мысли

монашески сдавлены

даже без головного убора

твое дыхание

отмеряет

сюжет нашей встречи

твоя дорога к храму

слишком ровная

чтобы мне следовать

по ней

в 17 в

карл не крал

но кромвель покарал

перевести биг бен

на рус

исправить крен

вре

мни

вре

да

забить стрелк

повесить стрельцов

на красной

пощади

от кажись до

***

малость сигареты

милость – под куполом цирка

мысли вдыхать с начала времен –

вот уж гипертекст

длиннополые бесполые

слушают полых людей

изучив походку ветра и Кейва

почирикать с ангелами над Чертаново

обитаем ли город

покажите ребенку паруса и цепеллин

***

мега-погост

приходи гостем

оставайся на пансион

цитадель-Сион

место возвращения

сейчас такое промозглое

армада кладбища устремляется

в сторону близлежащих сел

где еще лежат и ползают

по телефону ты сказал что

стал ухаживать еще за тремя стариками

эта некротическая тема

зачем-то в конце осени

в конце города разбирают

остатки татарского вала

который защищал от набегов

щадя тамбовцев

а теперь мешает хоронить

***

сколько воды утечет

и останется ли она вообще

– на жкх надейся

– но оно не включает тепло

нас ждет

замерзшая бутылка

Финского залива

неоткупоренная

бутылка сухого

красного

зардевшаяся на морозе

родившаяся в Сибири

встретимся

с тобой

на ярмарке

на льду

на празднике пульсирующей крови

на месте веры декабристов

на вене Невы

наивны

если быть побегу

он будет непременно на Патриаршие

припорошенные

белым желтым

и прежним

отложенный выезд

заложенные страницы твоей книги

анемия –

лишь параметры крови

патологии нет

есть усталость

нежность и лукавство Ганса-Христиана

***

в холодном полоне

меланхолии

отвори губы

муж уходит

кто-то из зала тоже

Офелия остается

в дзен-спокойствии

помяни в молитвах

но она пошлет

ведь она плывет

на картине Милле

в своем сне

в вязкой пряже не взять разбег

это что-то снаружи

диктует двойник

и газон проваливается под ним

это какой-то инсайд

зеркало – глаза

Чехов нам прописал

заключить бы пакт с богом

если его найти

лишь дети бегут от грозы

а жертва уже не нужна

это последний ужин

помешательству не помешать

нагой вызов-призыв

мышь летучая и комета Дюрера

я понимаю Фюрера

она уже на расстоянии дыхания

35 миллиметров

и самое приличное будет

досмотреть взявшись за руки

***

измятая бумага

в четвертом часу ночи

измятые стихи

требуют зашить вырез

и ждать заморозков

скоро всё ёбнется

цитирует наш друг

если быть апокалипсису

я скоротаю его со знакомыми фавнами

и местной бардисткой Дриадой

ты примерив к ноге

разные города

подняла браслет-полумесяц

и бросила якорь в кипящий котёл

ахматовские невстречи

и свидания с Гумилёвым

на филфаке...

в институте благородных девиц

протирают эту пыль –

ждут студенток-африканок

***

не трепите бакштов

не трепись Башкатов

с земляками ты

под ногтем земля

Галилей алел

но не запалился

ренессанса рябь

и фрустрации

перец ты нарцисс

с зрелостью побега

коликами бу

болен насыщен

в прелости села

ритм умри неслышен

будто мельник прав

сорри

соря в уши

***

разом

влечет и плачем

минус

30 и 40

велик

в перчатки верю

но они не спасают

Крещенье –

пересчет зубов

у прорубей стаи ментов

подо льдом черная и святая

мы оба устали

устлали

словами

все 500 километров

меж нами

а точнее

похоронили

сотню меня

и сотню тебя

возможных

любимых

сито вариантов

и никто не сыт

в сети не спит

гидромет не знал

минус срезает щеки

кожу с живого

не Марсия

лишнее убирается

и без гаданий

святочных

***

К. С.

кто говорит что я теряю

тот не увидит моей даже пряди

пишу натирая

мозоли

вызволенными героями

у кромки моря

в выемке скалы

снимаю домик

за треть цены

неподвижна Кошка

кипарисы, олеандр, благородный лавр

остров цирцеи брошен

все ощущется остро

и она права

листва в фонтанах вместо воды

мы с тобою на Вы

днем юсуповский масандра эт сетера

ноябрь –

и осень и зима и снова весна

плыть разбиваться о скалы

а потом

обгорать на камне

собирая лучи и плачи

Артемиды и других разбитых статуй

говорить с Эвридикой

через стих и Стикс

каково не успеть проститься

простить

думать целовать Саломеей

слышать

" мы не смеем

царевна"

перечитывать воздух

уходить в него

верить

влажное детское доверие

девочки не открывайте двери

мужчины не приглашайте на встречи

вы так мило калечите

пеленая в слова

какие угодно

все так условно

как там незнакомка-невеста

Пукирева картина из детства

не убергли или в следствии

как там Лолита с глухим парнем

неизвестно

обрывается

дисертабельность нимфолепсии

дискретность образа

девушка – клипсидра

девушка – бирюза

в ее саду пасутся свиньи

и гложат дверь подъезда

то были спитые чаи

с красивыми подъездами

***

вызубривай тело его зубами

нажимай на отъезд

не скабли свою память

прежние не ответят

– зая

светили бы дети

как другим

– внутри эрозия

удалить

но и тогда

одна

убедить

не лететь в отпуск

с балкона в москву

и не воспаляться под песни

оговариваясь в этой пенсии

я усну

а ты сканируй уклончивые волоски

все текстуры тела

этот стиш не о тоске

а о том как кто-то ехать не хотел

***

а в феврале невнятном

всё ещё июль

где я стою

у входа незапятнан

касаньем

более чем

дружеским

зачем?

я знаю

ко скольки

заснут все рыбы beer'ы бирки

в твоем ларьке

в 23. 30

мокрая голова с реки

тебе домой ложиться

завтра снова город с утра поить

сотни калькированных дней

ты перед ним перед ней

заглянул с горячими джинсами

как у ДВ

без ничего под

он удивляет

мы чувствуем пристально

но говорим взахлеб и смотрим от

где твои мифы и берега

бухты Черного Питер Амстердам

чем напиться чем дополнить

влажные ладони

колонкой во дворе обезвоженностью дома

в моем зимой плюс 12

бытового не надо касаться

только списываться

и казаться

красивыми

и писать вроде стихи

***

я буду хорошим мужем

я буду хорошей девочкой

ты целуешь за ужином

и распускаешься веточкой

весенней

без маникюра

как падает в снег окурок

а дым и тепло меж пальцев

так что-то с тобою докурено

но по инерции тянется

будем щетиниться почками

а затем цветами

говорить как рвут на букеты и короче

напоследок затягиваемся бросаем

пикеты и окот

выборы глазами кустодиева и гигера

у кошки-гири вылез позвоночник крестец

крохотная головка просит

не еды а участия

в ней самой почти не осталось жизни

в ней толкаются три или пять жизней

она точняк

окотится в этот день

как и страна

слепыми сильными мертворожденными

как и весна потечет подмочит

банальные сопоставления

навальные митинги

семицветик желаний

составленный из семи тысяч лепестков

знакомые лИтовцы растянулись

– масленица

чаяний блин к чаю

станем протуберанцами солнца

уже слишком весна

– будем замыкать кольцо

а потом замыкаться в себе

ведь сидеть нам в одних кафе

после невыстрелливших площадей

артистичная поэтесса заклеила рот

в знак того что она не берет

кто-то выберет

и обряды вернутся

стрелки крутить в зад вперед

президент на час

ждет превращения вещей в тыкву и мышей

бесполезно затягивать часовые пояса

по конституции все имеют право

на окот сопоставление и инкарнацию

***

кто больше исходит по оставшемуся снегу

превращая его в воду

превращая ее в воздух

дворники Москвы дают тебе фору

убирая не только металл но и какие-либо осадки

ты замесишь за месяц спектакль

так ли

я сборник с серебром слов

с бисером смыслов

с абрисом стихов

как это вылечить

самим себе удела

вывихи

без тебя

без меня

слова, декорации строятся

все прозрачное оживет

выльется

на мгновение

на полет

так кочуем из года в год

в эфемерную Кемерию

и обратно в тину рутины

грузный вертится небосвод

ты поставишь мы сделаем лучшее

помню пальцы ты помни мои

демиургия весны

поглощает

перфекционизм двоих

***

хоть и весна

но импрессионизм здесь не течет

так четко на той стороне

в третьем окне справа

девушка

между фигурками лошадок

вправо и влево

отвечает

не родным

а беззвучно белой и черной

она не из дурки

скорее из Франции но без секса

ты же в Ёбурге

два года назад ты так же сидела

только в соседнем подъезде

на своем четвертом этаже

между двух фортепиано

выбор между мальчиком черноземья

и сибирской аспирантурой

ты говорила настоящий символ уробороза

не змея а многожильные кони

ты знаешь

все поезда и музыкальные темы возвращений

девочки из старинного дома с видом

на политиков

говорящие с лошадьми