Лео Таксиль 5 страница

Выразив подобным образом свою благодарность, он срочно стал осыпать всяческими милостями своих приверженцев, которые, не колеблясь, проголосовали за его избрание.

Христофор недолго пожинал плоды своих деяний. Сергий, такой же прожженный негодяй (мы в этом скоро убедимся), уже домогался святого престола, но всякий раз он уплывал у него из-под носа.

«Черт возьми, – вероятно, сказал он себе, – так-то гораздо легче взобраться на трон! Почему бы и мне не последовать примеру Христофора? » Не долго думая, он осуществил свой план – и все потекло по заведенному порядку:

Христофора согнали с апостольского престола и заточили в монастырь. Опасаясь, как бы он не сбежал, Сергий перевел его в темницу, где тот попросту умер с голоду.

СВЯТЫЕ ОТЦЫ И КУРТИЗАНКИ.

Наконец Сергий достиг своей высшей цели. Поначалу он вознаградил себя за столь длительное ожидание тем, что отменил все указы Иоанна девятого и трех предшествующих ему пап, провозгласив, что четверка узурпаторов не имела никакого права занимать столь священное место.

Римом в то время правила Теодора, знаменитая куртизанка, наложница Адальберта, маркграфа Тосканского. У Теодоры было две дочери. Распутством они намного превзошли свою мать. Старшая, Мароция, отличалась поразительной красотой, и Адальберт, будучи отнюдь не бесчувственным, не устоял и сделался ее возлюбленным.

Святому отцу Сергию, который тоже не был равнодушен к женским прелестям, Мароция пришлась по вкусу… Надо думать, что старшая дочь и наперсница Теодоры была весьма горда своей победой над главой церкви и вняла его просьбам! Кроме всего прочего, это свидетельствует об ее отзывчивом сердце! От папы у нее родилось много детей (мы еще услышим о них, когда они начнут сменять друг друга на святом престоле). Мароция слыла хорошей матерью. Это подтверждается тем, что она не отказывала детям в тех ласках, которыми одаривала отца. Эти милые отроки вели себя так, будто им уже тогда были известны знаменитые строчки Альфреда де Мюссе:

Там, где прошел отец, пройдет и сын… Прекрасная Мароция владела какой-то тайной, ибо сумела сохранить красоту на протяжении многих лет. История сообщает нам (обратите внимание – не предание, а сама история), что «чудовищный кровосмесительный блуд этой куртизанки длился в течение трех поколений».

МАТЬ И ДОЧЬ.

Эту главу можно было бы также называть «Искусство добиваться высших чинов с помощью женщин».

Иоанн, причетник из города Равенны, сын монахини и священника, был юн, красив, изящен и благодаря своим незаурядным качествам сразу поразил томившееся любовным недугом сердце Теодоры.

Эта куртизанка потворствовала шашням своей дочери Мароции с первосвященником Сергием, в то время как сама уже долгое время находилась с ним в связи.

Именно в этот период жизни ей встретился Иоанн, который покорил ее с первого взгляда. Получив от родителей весьма поверхностное представление о нравственности и зная также, какое высокое положение занимает почтенная дама, юноша сразу же сообразил, что внушенная им страсть может помочь ему достигнуть соблазнительных жизненных благ.

Возлюбленная самого папы! Черт возьми, превосходный случай! И причетник Иоанн не преминул воспользоваться этим козырем.

В те времена Теодора была еще очень могущественна в Риме, и ей не стоило большого труда подарить сан архиепископа в Равенне юному отроку. Однако отдаленность возлюбленного наводила ее на грустные размышления о его верности, и потому, воспользовавшись вакантным местом на святом престоле, Теодора пустила в ход все пружины и преподнесла своему возлюбленному… тиару.

Собственно говоря, Теодора была вынуждена совершить этот опрометчивый шаг: юношу надо было немедленно куда-то определить, ибо население Равенны с позором изгнало из города мерзавца за оргии и за преступления. Подозрения Теодоры в отношении ее возлюбленного вскоре подтвердились. Сейчас же после своего избрания на святой престол под именем Иоанна десятого новоиспеченный папа, понимая, что ему уже больше нечего ждать от знаменитой куртизанки, поторопился наградить ее соперницами. Любовные похождения и оргии отнимали у него все время. Меньше всего его занимали дела церкви. Никогда еще церковь не была настолько предоставлена самой себе, каждый орудовал по собственному произволу. На явные беззакония папа слепо давал свои санкции; впрочем, дела от этого ничуть не менялись. Когда падаешь в бездну, ниже скатиться трудно. Иоанн десятый превратил свою жизнь в сплошное пиршество, церковь, однако, осталась на том же месте, куда ее загнали предыдущие папы. Протеже Теодоры быстро шел к трагической развязке. Ему приглянулась Мароция, и он стал ее возлюбленным. Такова была мода в те дни – сначала мать, потом дочь.

К несчастью для злополучного Иоанна, распутной Мароции, этой всеобщей возлюбленной, пришла фантазия владеть Иоанном безраздельно. А так как святой отец распределял свои ласки поровну между Мароцией, ее сестрой – своей официальной любовницей – и их матерью, то, естественно, он не всегда оказывался к услугам Мароции. Помимо этого тройственного союза (в коем папа не усматривал никакого зла: все оставалось в семье! ) Иоанн находил еще время добиваться лавров и у других милых девиц. Кончилось тем, что Мароция не на шутку разгневалась. Не считая множества возлюбленных, она имела еще и законного супруга – некого Гюи, маркиза Тосканского. Этот поистине удивительный супруг с готовностью согласился отомстить папе-ловеласу за неверность его супруге.

Под его предводительством и также под наблюдением самой Мароции, желавшей убедиться в точном исполнении своей воли, наемные убийцы ворвались в Латеранский дворец, связали Иоанна десятого, предварительно задушив его брата, а злосчастного распутника бросили в подземелье и задушили перинами.

Перинами!.. Человека, прожившего большую часть своей жизни на перинах! Поистине, судьба порою безжалостно насмехается над людьми!

КАК ОПАСНО ИНОГДА ЛЮБИТЬ ИМПЕРАТРИЦУ…

Лев шестой, преемник Иоанна десятого, занимал престол святого Петра всего несколько месяцев. За это время никаких скандальных происшествий не произошло.

Приведем лишь исторический анекдот, рассказанный историком Лиутпрандом, епископом Кремонским.

Во время Понтификата Льва шестого Италией правил император Беренгар, горячо любивший свою супругу Виллу.

У императрицы был любовник – священник, неслыханно безобразный: черен он был, как крот, зарос волосами, будто медведь, лицом и телосложением – настоящее чудище; вдобавок природа одарила его невероятной тупостью. Кроме всего прочего, он питал страсть к вину и употреблял его весьма неумеренно, отчего частенько бывал чрезвычайно груб, как все заядлые пьяницы. Словом, нетрудно представить, каков был этот соблазнитель!

Чтобы иметь неотлучно рядом с собой эту привлекательную личность. Вилла поручила ему воспитание своих дочерей. История умалчивает, чему их учила эта образина. Но и без того ясно, какое воспитание получили девушки. Однажды ночью, когда верный возлюбленный, боясь разбудить дворцовую стражу, крался босиком к спальне императрицы, он споткнулся и упал в коридоре. По всей видимости, в тот вечер он пропустил несколько лишних стаканчиков.

Перепуганные слуги, услыхавшие шум, решили, что в покои пробрался вор, и схватили злосчастного церковнослужителя.

Опасаясь, что преступная связь будет разоблачена, Вилла без колебания, стремясь спасти свою репутацию, обвинила его в попытке совратить одну из ее дочерей.

Священник не счел нужным опровергать заявление своей возлюбленной и даже мысленно одобрил ее находчивость; он безропотно последовал за стражей, будучи твердо уверен, что императрица сумеет в кратчайший срок вызволить его из темницы.

Однако Вилла уже давно пресытилась своим любовником и только ждала благоприятного случая избавиться от гнусного клирика. Поэтому она попросила ускорить суд над ним и под предлогом, что несчастный урод может отомстить ей, оскорбив ее императорское достоинство, добилась того, чтобы в день оглашения приговора его лишили слова и для полной безопасности заткнули рот кляпом. Суд приговорил обезглавить преступника.

Вероятно, незадачливый любовник, убедившись, что дело принимает трагический оборот, испытывал яростные муки, желая рассказать всю правду судьям о любовных похождениях императрицы. Но поздно. Приказ императрицы был выполнен: священник, отправляясь на плаху, не имел возможности заговорить.

Мораль анекдота такова: короли, завоевавшие себе право вершить судьбы народов, поистине вполне достойны дружбы, которой удостаивают их первосвященники.

ИНТИМНОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ.

О Стефане восьмом, унаследовавшем тиару после смерти Льва шестого, почти ничего существенного не сказано в летописях. Некоторые набожные авторы утверждают, что он выказал себя очень суровым в борьбе за чистоту нравов духовенства. Как бы ни были скупы наши сведения о Понтификате Стефана восьмого, мы позволим себе усомниться в их достоверности.

Именно при Понтификате Стефана восьмого римские церковные законодатели выдвинули следующее смехотворное утверждение:

«Миряне не вправе никогда обвинять священников, даже если поймают их с поличным со своими женами или дочерьми. Верующие должны думать в этом случае, что священник пожелал дать их близким благословение в более интимной обстановке».

Как вам нравится этакое интимное благословение? Представьте себе супруга, который, внезапно вернувшись домой, находит свою жену в объятиях цветущего аббата. Вместо того чтобы прийти в умиление от этого необычайного зрелища, он, крайне разгневанный, восклицает:

– Черт возьми, что это значит, мадам? Вы, кажется, наставляете мне рога?! Аббат же, устремив печальный взор на рогоносца-супруга, ничуть не смущаясь, отвечает ему:

– Как могла взбрести вам в голову сия нечестивая мысль? Я благословляю вашу супругу… Пройдите, сын мой, в соседнюю комнату. Когда я закончу благословение, я позову вас.

Что и говорить, указ приятный, но, конечно, не для мужа.

Однако эта булла доказывает, что святой отец Стефан не так уж рьяно боролся за чистоту нравов духовенства, как хотят нас в этом убедить ортодоксальные писатели.

ИОАНН ОДИННАДЦАТЫЙ, ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ СВОЕЙ МАТЕРИ.

С восшествием на святой престол Иоанна одиннадцатого, преемника Стефана восьмого, мы вновь встречаемся с куртизанкой Мароцией.

От папы Сергия у нее был сын Октавиан, и она с нетерпением ждала его совершеннолетия. После смерти папы Стефана восьмого Мароция, владевшая огромными землями и имевшая в своем распоряжении многих вассалов, использовала свое влияние в Риме, чтобы без труда отвоевать папский престол для Октавиана, который вдвойне был дорог ее сердцу – как сын и как возлюбленный.

Когда Октавиана возвели на святой престол, ему было восемнадцать лет.

Слабохарактерность и нерешительность Октавиана внушали опасение красавице Мароции. Желая заручиться сильным покровителем, она решила отравить своего мужа, который не так давно столь отменно расправился с Иоанном десятым. Одним убийством больше или меньше – какое это имеет значение для возлюбленной многих пап? Сущие пустяки!

Очаровательная вдова предложила руку и влиятельное положение в Риме своему деверю – Гуго, королю Ломбардскому. Короля нисколько не смутило то обстоятельство, что его двоюродного брата Мароция отравила: он хорошо был осведомлен о всех проделках этой гетеры, воскресившей в полной мере нравы античного Лесбоса и не менее древней Гоморры. Может, он все же колебался, когда она изъявила желание вступить с ним в брак? Нет, он с восторгом принял предложение! В вопросах нравственности ни папам, ни христианским королям неведомы угрызения совести.

ОТЛИЧНАЯ СЕМЕЙКА.

Женившись на вдове и отравительнице собственного мужа, Гуго, выражаясь языком практичных людей, сварганил выгодное дельце. Этот союз расширил владения короля и укрепил его могущество. Но король переоценил свои возможности, и это погубило его.

От некого маркиза Адальберта (одного из первых ее возлюбленных) Мароция имела сына Альберика, братски делившего с Иоанном одиннадцатом чудовищные ласки их матери. Король Гуго не находил ничего дурного в том, что супруга его была любовницей папы; возможно, что верный католик усматривал в этом особую честь для себя. Но к Альберику он питал глубочайшее отвращение.

Когда его положение окрепло, он не счел нужным сдерживаться и, поскольку его добродетель была возмущена, наградил Альберика пощечиной. Разъяренный Альберик поднял бунт в Риме и напал на замок святого Ангела. Король Гуго, захваченный врасплох, с трудом спасся, оставив Рим своему противнику.

Победитель принял титул герцога и фактически стал диктатором Рима. Сделав своим пленником Иоанна одиннадцатого, он выпускал его на свободу лишь в самые торжественные праздники – для совершения богослужения. Поэтому смерть явилась для Иоанна одиннадцатого сущим избавлением (он умер в 935 году от обжорства и пьянства).

Что касается Мароции, то Альберик, не очень-то доверяя ей после всей авантюры, держал ее неотлучно при себе. От их преступного сожительства родился сын, которого мы вскоре видим на папском престоле под именем Иоанна двенадцатого; он продолжит традиции этой гнусной семейки в третьем поколении.

Папа Иоанн двенадцатый, сын своего брата по матери, в известном смысле был изнасилован этой гнусной женщиной еще задолго до того, как он достиг половой зрелости. Он втянулся в разврат, и Мароция вскоре обрела пылкого любовника.

С годами Иоанн двенадцатый если не стал самым порочным среди преемников святого Петра, то уж, во всяком случае, перекрыл всех предшественников своими оргиями.

Совершенно невозможно перечислить всех женщин, которых этот папа соблазнил или изнасиловал, ибо он не останавливался и перед насилием, если кто-нибудь осмеливался не уступить ему.

Некоторых своих любовниц папа окружил величайшей роскошью. Впрочем, в отношениях с женщинами Иоанн двенадцатый вообще был весьма щедрым.

Правда, щедрость пап и королей имеет ту особенность, что она им лично ничего не стоит.

Вдове одного из своих вассалов, которую он особенно пылко любил, святой отец отдал в управление несколько городов и монастырей. Другой возлюбленной, очевидно, также угодившей ему, он подарил золотые кресты и сосуды из церкви святого Петра. Итальянские вельможи, не желавшие больше терпеть бесстыдного ловеласа на святом престоле, обратились к Оттону, императору Германии, с посланием.

Они писали, что папа интригует против него, ибо фактически как церковными, так и государственными делами руководит не папа, а дежурная фаворитка или фаворит.

Помимо примеров вероломства Иоанна двенадцатого в этом послании приводились и такие факты:

«Одна из сожительниц Иоанна двенадцатого – Стефанетта – после продолжительной связи с папой умерла на наших глазах в Латеранском дворце, родив сына, отцом которого, по ее словам, был папа. Обитель первосвященника стала местом разврата, приютом публичных женщин! Его тетка вместе с его матерью Мароцией погрязли в грехе кровосмесительства. Римские женщины, как и чужестранки, боятся входить в храм святых апостолов, ибо даже на ступенях алтаря это чудовище находит себе жертвы среди жен, вдов и девушек! Храмы апостолов обрушиваются, небо, содрогаясь от слез, грозит верующим гибелью! »

ПОТЕРЯ ПРЕСТОЛА.

Оттон, получив послание римлян, несмотря на всю тяжесть содержавшихся в нем обвинений, не захотел прибегать к крайним мерам. Он удовлетворился строгим предостережением, на что Иоанн двенадцатый ответил тем, что пообещал исправить свои ошибки (он называл это ошибками! ), ссылаясь в качестве оправдания на свою молодость.

Поверив его лицемерным заверениям, император в знак того, что он намерен поддерживать хорошие отношения с папой, послал в Рим Мюнстерского и Кремонского епископов.

Иоанн двенадцатый оказал им в Латеране самый радушный прием, но уже через восемь дней, отослав их, приказал открыть ворота Рима конкуренту Оттона – Адальберту (сыну Беренгара), который с триумфом вошел в город и утвердился в древнем дворце патрициев.

Оттон, возмущенный предательством Иоанна двенадцатого, немедленно двинулся во главе целой армии на Рим. Иоанн и Адальберт сочли благоразумным не дожидаться Оттона и бежали, захватив с собой все сокровища святого Петра.

«Спасем кассу! » – таков всегда был девиз первосвященников.

К моменту появления императора римское население разделилось на два лагеря; к одному примкнули все честные граждане, к другому – бандиты и воры. Излишне добавлять, что последние были сторонниками папы. Появление многочисленной армии сразу охладило воинственный пыл этой шайки; не оказывая сопротивления, они выразили свою покорность и присягнули в нерушимой верности императору. Однако Оттон, решив сурово наказать папу, поспешил созвать собор. На соборе присутствовало сорок епископов, тридцать кардиналов, три диакона, много монахов и мирян. Что касается Иоанна двенадцатого, то он не соблаговолил явиться. Когда император выразил свое сожаление по поводу того, что папа не счел нужным защищаться, один из епископов воскликнул: «Его преступления совершались на глазах у всех, слух о них дошел до народа, живущего в далекой Индии. Иоанн двенадцатый покрыл имя свое позором! » Оттон потребовал, чтобы обвинения были сформулированы более точно. Тогда епископы и кардиналы один за другим принялись перечислять малые и великие прегрешения папы, все случаи святотатства, все тягчайшие преступления, совершенные им.

По словам епископа Петра, Иоанн двенадцатый служил обедню, будучи пьяным; епископ же Нарни своими глазами видел, как папа посвящал кого-то в диаконы… в конюшне.

Иоанн провозглашал тосты за здоровье сатаны и призывал на помощь Юпитера, играя в карты; во время оргий Иоанн назвал себя жрецом Венеры.

Подобные обвинения сыпались со всех сторон под возмущенный ропот ассамблеи.

Если для нас собор – обыкновенный фарс, то не надо забывать, что в ту эпоху собор был событием особой важности. Кроме того, обвиняли не простое лицо, а человека, носившего высшее духовное звание.

Представьте себе, если какой-нибудь шут вздумает смеха ради посылать амурные записочки в облатке святого причастия. Или вдруг какому-то балагуру придет на ум кормить золотых рыбок в сосуде со святой водой с помощью клистирной трубки древнего образца. Мы усмотрим в этих проделках шутку сомнительного вкуса, но все же шутку – и, пожалуй, невинную. Ну, а если это проделки служителя церкви – что сказать тогда? Разве его профессия сама по себе не обязывает его верить в благодать гостии – так же как и в благодать священного сосуда с жидкостью? Нет, тогда эти проделки становятся фактами, весьма знаменательными; по ним можно судить о лицемерии служителей церкви.

Перечислив все, так сказать, легкие грешки Иоанна двенадцатого, на соборе приступили к чтению списка его грехов, из ряда вон выходящих: Иоанн двенадцатый за деньги продавал епархии; посвящал в звание епископа и священника несовершеннолетних детей; публично предавался чудовищному прелюбодеянию с матерью своей Мароцией и теткой; роздал храмовые деньги бедняков куртизанкам; превратил папский двор в публичный дом; выколол глаза Бенедикту – своему духовному наставнику, погибшему от рук палача; приказал задушить в своем присутствии кардинала Иоанна, предварительно оскопив его.

В заключение собор торжественной клятвой подтвердил правдивость этих обвинений.

Несмотря на все неоспоримые доказательства, император отказался судить папу заочно и повелел солдатам отправиться за ним. Вскоре они вернулись с донесением, что святой отец в боевом облачении с мечом, в шлеме, окруженный куртизанками, движется во главе обоза, набитого доверху канделябрами, распятием, чашами и прочей церковной утварью.

Виновность Иоанна двенадцатого была окончательно установлена. Однако Оттон, желавший, чтобы суд носил абсолютно беспристрастный характер, послал Иоанну двенадцатому письмо, предлагая ему оправдаться.

В ответ Иоанн пригрозил, что он проклянет императора.

Оттон повторил приглашение, но папа оставил его без ответа.

Тогда император, опросив всех членов собора, объявил Иоанна двенадцатого низложенным.

Доблестный первосвященник, однако, не сказал еще своего последнего слова.

ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА.

Цель, то есть святой престол, отняли у Иоанна. А средства? Сейчас мы познакомимся с ними. После низложения Иоанна народ с неописуемым энтузиазмом приветствовал римского священника Льва.

Когда новый папа Лев воссел на престоле, порядок был восстановлен, и Оттон счел возможным отправить свою армию на зимние квартиры, оставив при себе лишь небольшой отряд телохранителей.

Вскоре император понял, что совершил грубую ошибку. Не успела его армия покинуть Рим, как в городе начались волнения. Священники, умолявшие императора о помощи, первыми восстали против Оттона.

Иоанн двенадцатый, который до сих пор играл в молчанку, внезапно вышел на арену и начал действовать. Его агенты распространяли по городу воззвания, в которых низложенный папа обвинял собор, созванный Оттоном, в нарушении всех божеских и человеческих законов, ибо только одному богу принадлежит право судить папу.

Называя своего преемника антипапой, императора – тираном и язычником, он предал обоих анафеме, вкупе со всеми епископами, кардиналами, священниками и вельможами, выступавшими против него. Он, «Иоанн двенадцатый, истинный первосвященник, возведенный на трон по всем правилам церкви, дает отпущение грехов и от имени святого Петра, властью, врученной ему самим небом, призывает верующих любыми средствами, железом или ядом бороться против его врагов». И приказывает римлянам немедленно осадить дворец Оттона и убить его, ибо на то есть воля господня.

Нетрудно себе представить, как подействовали его воззвания на суеверный и фанатичный народ. В конце концов путем обещаний и подкупа он сколотил довольно значительную партию.

Священники, еще недавно осуждавшие Иоанна, стали его пылкими союзниками. 2 января 964 года под звон римских колоколов скопище церковников и всяких проходимцев направилось ко дворцу Оттона. Мужество, очевидно, не являлось самым главным достоинством этих импровизированных вояк. Маршируя, они вопили во все горло, как делают трусы, когда хотят подавить в себе страх.

Довольно примитивное средство, чтобы обезоружить врага.

Услышав еще издали их вопли, Оттон во главе своих телохранителей двинулся им навстречу.

При первом же выстреле панический ужас охватил священников, и, сбивая друг друга, падая, как карточные капуцины, они обратились в бегство, оставив без защиты взбешенных солдат.

На следующий день Оттон объявил, что готов простить мятежников при условии, что они выдадут ему сто заложников и снова присягнут на верность. Заложников выдали.

Присягу дали. Правда, одновременно они поклялись нарушить присягу при первом удобном случае, подтвердив справедливость известного принципа: обет всегда можно преступить.

КАРНАВАЛ В СОБОРЕ.

Бегство соратников вынудило Иоанна двенадцатого отступить, но он не сложил оружия. Римские куртизанки с нетерпением ожидали восстановления папы на троне.

Они явно ощущали на себе его благодать и прекрасно понимали, что как только Иоанн обретет тиару, власть снова окажется в их руках. Воодушевленные, они без устали носились по всем кабакам и притонам, сыпали золотом направо и налево, участвовали в омерзительных пирушках с ворами и бандитами и в короткий срок сколотили армию проходимцев, готовых броситься в бой по первому сигналу.

Сам Оттон дал им возможность действовать. Этот император совершенно не понимал истинной природы духовенства; он считал, что вполне может положиться на его обещания, и верил, что последняя присяга принесет ему наконец долгожданный покой.

Чтобы еще больше связать церковников узами благодарности, он решил вернуть им заложников. Оказав эту милость и уверенный в их чистосердечном расположении к нему, он покинул Рим и направился к своей армии. У сторонников Иоанна руки были развязаны. Они не преминули воспользоваться опрометчивостью Оттона, и Иоанн двенадцатый снова вступил в Рим в торжественном окружении бандитов и священников.

Он водворился в Латеранском дворце, откуда папе Льву восьмому удалось ускользнуть, и созвал новый собор, на котором присутствовали в основном те же епископы, которые еще так недавно громогласно обвиняли его. На этот раз они с восторгом приветствовали папу-победителя и с той же решимостью голосовали за его восстановление, с какой собирались растерзать, когда он был низложен.

Этот неожиданный поворот великолепно характеризует низменную и рабскую натуру духовенства, его постыдное заискивание перед сильными и беспощадную суровость к слабым.

Иоанн двенадцатый появился в зале собора, устало опираясь на плечи двух куртизанок, в сопровождении целой процессии, состоящей из девиц легкого поведения и всякого сброда.

Перед своими грязными сателлитами (которым более пристало валяться пьяными у себя в чулане, чем присутствовать на таком помпезном сборище) святой отец произнес пламенную речь, заклеймив собор, осмелившийся низложить его.

Под конец он лишил Льва восьмого всякого священного звания и под угрозой анафемы запретил ему приближаться к святому городу. Некоторых прелатов он было разжаловал, но они принесли повинную и так пресмыкались перед ним, что на следующий день папа восстановил их в прежних правах.

Безобразный карнавал закончился кошмаром. Для острастки, конечно, полезна анафема, но пытка – средство более убедительное. Иоанн двенадцатый осудил двух почтенных священников, которые раньше требовали его низложения, а теперь, не страшась последствий, не последовали примеру остальных и не стали пресмыкаться перед ним. Одному из них отрубили правую руку, другому лишь два пальца, но зато, чтобы восстановить попранную справедливость, отсекли нос и язык.

КУРТИЗАНКА, ПРИЧИСЛЕННАЯ К ЛИКУ СВЯТЫХ.

В течение некоторого времени Беренгар настойчиво преследовал принцессу Адельгейду – вдову Лотаря, графа Парижского, герцога Французского – уговорами выйти замуж за его сына.

Принцесса, считая, что отпрыск свергнутого короля недостаточно блестящая партия для нее, обратилась за поддержкой к Оттону; последний согласился не только взять ее под свою защиту, но и жениться на ней. Оттон знал, что, перед тем как стать женой Лотаря, Адельгейда находилась в любовной связи с его отцом – Гуго. Кроме того, Оттону было известно, что, вступив в брак, Адельгейда с присущей ей щедростью одаривала своими милостями и супруга, и свекра и, даже став вдовой, сохраняла преступную связь с Гуго, несмотря на то что ложе покойного супруга она по очереди предоставляла многим молодым вельможам приятной наружности, отличавшимся и умом, и богатством (история добавляет, что Адельгейда вела тщательный подсчет: молодые люди были все пронумерованы, подобно современным омнибусам). Словом, Оттон отлично понимал, что, предложив ей руку и сердце, он станет великим рогоносцем своего времени. Но стоит ли обращать внимание на такие мелочи?..

Госпожа Адельгейда приносила в приданое крупные провинции, а когда приданое молодой или даже пожилой женщины составляют обширные поместья, кто из титулованных особ откажется от чести стать обладателем земель, даже если они прибавят к его короне несколько нелепых украшений? Читатель может прийти в недоумение: зачем в книге о жизни и деяниях святых распутников уделять место анекдоту?

Разрешите пояснить: мы воспользовались случаем познакомить читателя с прелестной Адельгейдой, потому что сия благородная дама, прелюбодейка и кровосмесительница, в конце концов станет возлюбленной первосвященника и займет достойное место в списке праведников, удостоившихся канонизации. Понимая, что не все обитатели рая находят наслаждение в музыке, заботливая церковь помимо упражнений на тромбоне, кларнете и других инструментах стремится предоставить своим избранникам, попавшим на небо, не менее достойные развлечения.

Воздадим же благодарность святой церкви за ее заботливость!

ПОТАСОВКА НА СВЯТОМ ПРЕСТОЛЕ.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒