Состязательность у индоевропейцев – aquilaaquilonis

Состязательность у индоевропейцев – aquilaaquilonis

aquilaaquilonis. livejournal. com

сент. 14, 2018

Как было показано ранее, в определённый момент истории общеиндоевропейского языка глагол *aǵ - «гнать», «вести» приобрёл в нём конкретное значение «угонять скот» (обычно в сочетании со словом *gʷ ō s). Однако это был особый вариант его более общего значения «бороться», которое можно восстановить по таким рефлексам, как индоар. pṛ tanā j- «участвовать в борьбе», авест. pə š anå az- «участвовать в борьбе», авест. ā zi- «алчность, жадность», тох. В ā k «рвение», ср. -ирл. ā g «битва» и др. Существенный интерес представляет то, что от этого глагола в индоарийском и греческом были произведены слова со значением «состязание» (индоар. aj- > ā jí -, гр. ἄ γ ω > ἀ γ ώ ν ). Хотя эти слова образованы при помощи разных суффиксов, анализ их употребления в самых ранних памятниках индоарийской и греческой словесности показывает, что они отражают сходный комплекс идей, восходящих к временам индоевропейской общности.

Основным источником для исследования этого комплекса идей у индоариев служит «Ригведа», у греков – гимны Пиндара. Определённые данные по интересующей нас теме можно найти уже у Гомера, но эпиникии Пиндара, именуемого иногда «самым индоевропейским из греческих поэтов», посвящённые прославлению победителей в состязаниях, отражают её самым непосредственным образом. При этом нужно учитывать, что Пиндар позднее авторов «Ригведы» по меньшей мере на полтысячелетия и представляет иное мировоззрение. Ритуально-мифологический характер ригведийских гимнов у греческого автора в значительной мере сменился «спортивным», тем не менее, общее индоевропейское наследие в них остаётся вполне ощутимым.

Указанные тексты свидетельствуют, что победа небесного Бога-громовержца над своим хтоническим противником воспринималась индоевропейцами не только как первый набег за скотом, но и как первая победа в состязании и прообраз всех позднейших подобных побед. «Ригведа» неоднократно прямо называет борьбу Индры со змеем Вритрой «состязанием» (ā jí -): «Добро даже с урожаем ты привёз Вимаде, / в состязании заставив плясать скалу (укрытие врага, ) окружившего себя (награбленным добром). / Ты открыл затворы вод, / ты принёс горé добро, связанное с влагой. / Когда, о Индра, силой ты убил Вритру-змея, / тем самым ты заставил на небе подняться солнце, чтобы (все) видели (его)» (sasena cid vimadā yā vaho vasv ā jā v adriṃ vā vasā nasyanartayan / tvamapā mapidhā nā vṛ ṇ or apā dhā rayaḥ parvate dā numad vasu / vṛ traṃ yadindra ś avasā vadhī rahimā dit sū ryaṃ divyā rohayo dṛ ś e) (РВ 1. 51. 3-4); «Пели тут Маруты в этом состязании, / все боги ликовали при виде тебя, / когда зазубренной дубиной, о Индра, / ты ударил Вритру по пасти» (ā rcannatra marutaḥ sasminn ā jau viś ve devā so amadannanutvā / vṛ trasya yad bhṛ ṣ ṭ imatā vadhena ni tvamindra pratyā naṃ jaghantha) (РВ 1. 52. 15).

Индра является прямым индоарийским отражением индоевропейского Бога-громовержца, поэтому мотив состязания чаще всего связан с ним. Всего в «Ригведе» слово ā jí - (не считая сложных с ним) встречается ок. 50 раз, из них более трёх четвертей относятся к Индре. Молящийся обращается к нему со словами: «О ты, повелитель состязаний! » ( ā ji pate… tvam) (РВ 8. 54. 6). Сам бог заявляет о себе: «Я устраиваю состязание, я, щедрый Индра. / Обладая превосходящей силой, я вздымаю пыль» (kṛ ṇ omy ā jim maghavā ham indra iyarmi reṇ um abhibhū tyojā ḥ ) (РВ 4. 42. 5).

Гимны Пиндара уделяют теме змееборчества меньше внимания, чем «Ригведа», однако тоже её отражают: «А кого не полюбит Зевс, – / Тот безумствует пред голосом Пиерид / И на суше, и в яростном море, / И в страшном Тартаре, / Где простёрт божий враг – стоголовый Тифон» (ὅ σ σ α δ ὲ μ ὴ π ε φ ί λ η κ ε Ζ ε ύ ς, ἀ τ ύ ζ ο ν τ α ι β ο ὰ ν / Π ι ε ρ ί δ ω ν ἀ ΐ ο ν τ α, γ ᾶ ν τ ε κ α ὶ π ό ν τ ο ν κ α τ ᾽ ἀ μ α ι μ ά κ ε τ ο ν, / ὅ ς τ ᾽ ἐ ν α ἰ ν ᾷ Τ α ρ τ ά ρ ῳ κ ε ῖ τ α ι, θ ε ῶ ν π ο λ έ μ ι ο ς, / Τ υ φ ὼ ς ἑ κ α τ ο ν τ α κ ά ρ α ν ο ς ) (Пиф. 1, 13-16), выше, в стр. 5-6, Пиндар обращается к Зевсу со словами: «ты угашаешь / молниеносный перун вечного огня» (κ α ὶ τ ὸ ν α ἰ χ μ α τ ὰ ν κ ε ρ α υ ν ὸ ν σ β ε ν ν ύ ε ι ς / ἀ ε ν ά ο υ π υ ρ ό ς ); «А ведь сила в свой срок обманет и надменного. / Познал это и киликийский Тифон о ста черепах – / Как и царь исполинов, / Пал он от перуна и от стрел / Аполлона…» (β ί α δ ὲ κ α ὶ μ ε γ ά λ α υ χ ο ν ἔ σ φ α λ ε ν ἐ ν χ ρ ό ν ῳ. / Τ υ φ ὼ ς Κ ί λ ι ξ ἑ κ α τ ό γ κ ρ α ν ο ς ο ὔ ν ι ν ἄ λ υ ξ ε ν, / ο ὐ δ ὲ μ ὰ ν β α σ ι λ ε ὺ ς Γ ι γ ά ν τ ω ν: δ μ ᾶ θ ε ν δ ὲ κ ε ρ α υ ν ῷ / τ ό ξ ο ι σ ί τ ᾽ Ἀ π ό λ λ ω ν ο ς ) (Пиф. 8, 16-18).

Пиндар излагает предание, согласно которому самые известные из греческих состязаний – Олимпийские игры (Ὀ λ υ μ π ι α κ ο ὶ ἀ γ ῶ ν ε ς ) учредил сын Бога-змееборца и сам змееборец Геракл: «Зевсовы заветы / Движут меня воспеть / Избранное меж избранных состязаний, / Которое у Пелопова древнего кургана / В силе своей учредил Геракл / Когда убил Посидонова сына, безупречного Ктеата, / И убил Еврита» ( ἀ γ ῶ ν α δ ᾽ ἐ ξ α ί ρ ε τ ο ν ἀ ε ῖ σ α ι θ έ μ ι τ ε ς ὦ ρ σ α ν Δ ι ό ς, ὃ ν ἀ ρ χ α ί ῳ σ ά μ α τ ι π ὰ ρ Π έ λ ο π ο ς / β ω μ ῶ ν ἑ ξ ά ρ ι θ μ ο ν ἐ κ τ ί σ σ α τ ο / ἐ π ε ὶ Π ο σ ε ι δ ά ν ι ο ν / π έ φ ν ε Κ τ έ α τ ο ν ἀ μ ύ μ ο ν α, / π έ φ ν ε δ ᾽ Ε ὔ ρ υ τ ο ν ) (Ол. 10, 34-40). Примечательно, что в рассказе об этом событии Пиндар дважды употребляет глагол π έ φ ν ε (< ПИЕ *gʷ ʰ en-), связанный с индоевропейским змееборческим мифом. После вознесения Геракла на небо Олимпийскими играми заведуют Диоскуры: «Отходя на Олимп, / Это им он вверил свои состязания, диво для глаз, / В доблести мужей и в быстроте колесничных погонь» (τ ο ῖ ς γ ὰ ρ ἐ π έ τ ρ α π ε ν Ο ὐ λ υ μ π ό ν δ ᾽ ἰ ὼ ν θ α η τ ὸ ν ἀ γ ῶ ν α ν έ μ ε ι ν / ἀ ν δ ρ ῶ ν τ ᾽ ἀ ρ ε τ ᾶ ς π έ ρ ι κ α ὶ ῥ ι μ φ α ρ μ ά τ ο υ / δ ι φ ρ η λ α σ ί α ς ) (Ол. 3, 65-67).

Как первый победитель в состязании Индра является и первым, кто снискал славу, и отблеск этой славы лежит на всех последующих победителях: «Выходя на убийство дасью, громовержец / Приобрёл имя Сын Славы» (upaprayá n dasyuhá tyā ya vajrī ́ / yá d dha sū nú ḥ ś rá vase nā ́ ma dadhé ) (РВ 1. 103. 4); «Его славу несут семь рек» (asyá ś rá vo nadí yaḥ saptá bibhrati) (РВ 1. 102. 2); «Отважно бросайся, о отважный мыслью! / Да будет тебе высокая слава! / Пусть быстро разольются воды-матери! / Убей Вритру! Завоюй небо! » (abhí prá bhara dhr̥ ṣ atā ́ dhr̥ ṣ anmanaḥ / ś rá vaś cit te asad br̥ há t / á rṣ antu ā ́ po já vasā ví mā tá ro / há no vr̥ trá ṃ já yā sú vaḥ ) (РВ 8. 89. 4); «Ты на пути к высокой славе, о Индра. / Достигни непреодолимого блеска! / Мы возвышаем твоё неистовство» (á gann indra ś rá vo br̥ há d / dyumná ṃ dadhiṣ va duṣ ṭ á ram / ú t te ś ú ṣ maṃ tirā masi) (РВ 3. 37. 10).

Если в «Ригведе» герой-победитель соотносится с Индрой, то у Пиндара он соотносится с Зевсом, и славословие герою-победителю является одновременно и славословием Громовержцу: «Не ищи состязаний, достойней песни, / Чем Олимпийский бег. / Лишь отсюда многоголосый гимн / Разлетается от мудрых умов, / Чтобы славить Кронида…» (μ η δ ᾽ Ὀ λ υ μ π ί α ς ἀ γ ῶ ν α φ έ ρ τ ε ρ ο ν α ὐ δ ά σ ο μ ε ν: / ὅ θ ε ν ὁ π ο λ ύ φ α τ ο ς ὕ μ ν ο ς ἀ μ φ ι β ά λ λ ε τ α ι / σ ο φ ῶ ν μ η τ ί ε σ σ ι, κ ε λ α δ ε ῖ ν / Κ ρ ό ν ο υ π α ῖ δ ᾽ …) (Ол. 1, 7-10).

Для авторов «Ригведы» война является разновидностью состязания: «Индра поддерживал в раздорах приносящего жертвы ария, / он, имеющий сто поддержек, – во всех состязаниях, / в состязаниях, награда за которые – солнечный свет. / Карая для Ману тех, кто не имеет обетов, / он подчинил (ему) чёрную кожу» (indraḥ samatsu yajamā namā ryaṃ prā vad viś veṣ u ś atamū tir ā jiṣ u svarmī ḷ heṣ v ā jiṣ u / manave ś ā sadavratā n tvacaṃ kṛ ṣ ṇ ā marandhayat) (РВ 1. 130. 8); «Индра, убийца Вритры, усилен / мужами, для опьянения, для мощи. / Только его призываем мы / в больших состязаниях и в малых. / Да поможет он нам в (получении) наград! … Когда разгораются состязания, / награды ожидают дерзкого, / запрягай пару буланых коней, хмелем погоняемых. / Кого ты убьёшь? Кого наделишь богатством? / Нас, о Индра, ты наделишь богатством! » (indro madā ya vā vṛ dhe ś avase vṛ trahā nṛ bhiḥ / tamin mahatsv ā jiṣ ū temarbhe havā mahe sa vā jeṣ u pra no. aviṣ at… yadudī rata ā jayo dhṛ ṣ ṇ ave dhī yate dhanā / yukṣ vā madacyutā harī kaṃ hanaḥ kaṃ vasau dadho. asmā nindra vasau dadhaḥ ) (РВ 1. 81. 1, 3).

Главное средство победы ригведийского ария над врагами – колесница. С её же помощью Бог-громовержец одержал победу над Змеем: «Взойди, о Индра, на колесницу для убийства Вритры! / Вложи перун в правую руку! » (vr̥ trahá tyā ya rá tham indra tiṣ ṭ ha / dhiṣ vá vá jraṃ há sta ā ́ dakṣ iṇ atrā ) (РВ 6. 18. 9). При помощи колесницы одерживаются победы и на скачках: «Эти сыновья Бхараты, о Индра, … погоняют собственного коня, словно чужого. / На состязании они водят по кругу (коня), быстрого, как тетива» (ima indrabharatasya putrā … hinvantyaś vamaraṇ aṃ na nityaṃ jyā vā jaṃ pari ṇ ayanty ā jau ) (РВ 3. 53. 24); «Словно воды со спины горы, они вели от тебя, Индра, / (свой) путь с гимнами и жертвами. / К тебе пришли они, жаждая награды, с этими прекрасными хвалами, / словно кони на состязании, о привлекаемый хвалебными песнями» (vi tvadā po na parvatasya pṛ ṣ ṭ hā dukthebhirindrā nayanta yajñ aiḥ / taṃ tvā bhiḥ suṣ ṭ utibhirvā jayanta ā jiṃ na jaghmurghirvā ho aś vā ḥ ) (РВ 6. 24. 6). В некоторых гимнах «Ригведы», говорящих о состязаниях на колесницах, трудно понять, имеются ли в виду сражения или скачки.

Древнейшее греческое описание скачек на колесницах донесла до нас «Илиада» в рассказе о погребальных играх, которые Ахилл устраивает по Патроклу: «Разом возницы на коней бичи занесли для ударов; / Разом браздами хлестнули и голосом крикнули грозным, / Полные рвенья; и разом помчалися по полю кони / Вдаль от судов с быстротою ужасною: пыль из-под стоп их / Стала, взвиваясь на воздух, как туча, как сумрачный вихорь. / Длинные гривы коней развеваются веяньем ветра; / Их колесницы летящие то до земли прикоснутся, / То высоко, отраженные, взбросятся; гордо возницы / В пышных стоят колесницах; трепещет у каждого сердце, / Жадное славы; каждый коней ободрительным криком / Гонит; и кони летят, по ристалищу пыль подымая» (ο ἳ δ ᾽ ἅ μ α π ά ν τ ε ς ἐ φ ᾽ ἵ π π ο ι ι ν μ ά σ τ ι γ α ς ἄ ε ι ρ α ν, / π έ π λ η γ ό ν θ ᾽ ἱ μ ᾶ σ ι ν, ὁ μ ό κ λ η σ ά ν τ ᾽ ἐ π έ ε σ σ ι ν / ἐ σ σ υ μ έ ν ω ς: ο ἳ δ ᾽ ὦ κ α δ ι έ π ρ η σ σ ο ν π ε δ ί ο ι ο / ν ό σ φ ι ν ε ῶ ν τ α χ έ ω ς: ὑ π ὸ δ ὲ σ τ έ ρ ν ο ι σ ι κ ο ν ί η / ἵ σ τ α τ ᾽ ἀ ε ι ρ ο μ έ ν η ὥ ς τ ε ν έ φ ο ς ἠ ὲ θ ύ ε λ λ α, / χ α ῖ τ α ι δ ᾽ ἐ ρ ρ ώ ο ν τ ο μ ε τ ὰ π ν ο ι ῇ ς ἀ ν έ μ ο ι ο. / ἅ ρ μ α τ α δ ᾽ ἄ λ λ ο τ ε μ ὲ ν χ θ ο ν ὶ π ί λ ν α τ ο π ο υ λ υ β ο τ ε ί ρ ῃ, / ἄ λ λ ο τ ε δ ᾽ ἀ ΐ ξ α σ κ ε μ ε τ ή ο ρ α: τ ο ὶ δ ᾽ ἐ λ α τ ῆ ρ ε ς / ἕ σ τ α σ α ν ἐ ν δ ί φ ρ ο ι σ ι, π ά τ α σ σ ε δ ὲ θ υ μ ὸ ς ἑ κ ά σ τ ο υ / ν ί κ η ς ἱ ε μ έ ν ω ν: κ έ κ λ ο ν τ ο δ ὲ ο ἷ σ ι ν ἕ κ α σ τ ο ς / ἵ π π ο ι ς, ο ἳ δ ᾽ ἐ π έ τ ο ν τ ο κ ο ν ί ο ν τ ε ς π ε δ ί ο ι ο ) (Ил. 23. 362-372).

Гомер прямо называет эти скачки словом ἀ γ ώ ν, упоминая в связи с ними умение «гнать колесницу в состязании » (ἐ λ α υ ν έ μ ε ν ἅ ρ μ ᾽ ἐ ν ἀ γ ῶ ν ι ) (Ил. 23. 531). (Заметим, что здесь употреблён глагол ἐ λ α ύ ν ω «гнать», который, как было показано ранее, заменил в греческом языке глагол ἄ γ ω в рефлексе ПИЕ выражения *gʷ ō s aǵ -. ) Описанию скачек посвящена основная часть рассказа о погребальных играх по Патроклу (Ил. 23. 257-652). Остальным играм (кулачному бою, борьбе, бегу, копейному бою, метанию диска и стрельбе из лука) Гомер уделяет значительно меньше внимания (Ил. 23. 651-897). «Илиада» также уподобляет скачкам колесниц бег Ахилла и Гектора вокруг стен Трои: «…как на играх, умершему в почесть, победные кони / Окрест меты беговой с быстротою чудесною скачут, – / Славная ждёт их награда, младая жена иль треножник» (ὡ ς δ ᾽ ὅ τ ᾽ ἀ ε θ λ ο φ ό ρ ο ι π ε ρ ὶ τ έ ρ μ α τ α μ ώ ν υ χ ε ς ἵ π π ο ι / ῥ ί μ φ α μ ά λ α τ ρ ω χ ῶ σ ι: τ ὸ δ ὲ μ έ γ α κ ε ῖ τ α ι ἄ ε θ λ ο ν / ἢ τ ρ ί π ο ς ἠ ὲ γ υ ν ὴ ἀ ν δ ρ ὸ ς κ α τ α τ ε θ ν η ῶ τ ο ς ) (Ил. 22. 162-164).

Значительная часть эпиникиев Пиндара посвящена победителям в колесничном беге, например, Ферону Акрагантскому: «Он сам обрёл свой победный дар; / У Пифона и на Истме / Вместе с братом, равным ему во славе, / Увенчала его общая Харита / За двенадцать пробегов колесничной четверни. / Счастье победы / Смывает труд состязания » (Ὀ λ υ μ π ί ᾳ μ ὲ ν γ ὰ ρ α ὐ τ ὸ ς / γ έ ρ α ς ἔ δ ε κ τ ο, Π υ θ ῶ ν ι δ ᾽ ὁ μ ό κ λ α ρ ο ν ἐ ς ἀ δ ε λ φ ε ὸ ν / Ἰ σ θ μ ο ῖ τ ε κ ο ι ν α ὶ Χ ά ρ ι τ ε ς ἄ ν θ ε α τ ε θ ρ ί π π ω ν / δ υ ω δ ε κ α δ ρ ό μ ω ν / ἄ γ α γ ο ν. τ ὸ δ ὲ τ υ χ ε ῖ ν / π ε ι ρ ώ μ ε ν ο ν ἀ γ ω ν ί α ς π α ρ α λ ύ ε ι δ υ σ φ ρ ο ν ᾶ ν ) (Ол. 2, 78-84); или Геродоту Фиванскому: «Ныне хвалу Геродоту / С его колесницей / Четвероконной сложу. / Он не доверил узды своей / Чужой руке – и за то / Я вплету ему похвалу / С Иолаем и Кастором / В гимн хвалебный. / Этих двух героев нам / Лакедемон и Фивы родили, / Возниц сильнейших. / В состязаниях они достигали наград наивысших» (ἀ λ λ ᾽ ἐ γ ὼ Ἡ ρ ο δ ό τ ῳ τ ε ύ χ ω ν τ ὸ μ ὲ ν ἅ ρ μ α τ ι τ ε θ ρ ί π π ῳ γ έ ρ α ς, / ἁ ν ί α τ ᾽ ἀ λ λ ο τ ρ ί α ι ς ο ὐ χ ε ρ σ ὶ ν ω μ ά σ α ν τ ᾽ ἐ θ έ λ ω / ἢ Κ α σ τ ο ρ ε ί ῳ ἢ Ἰ ο λ ά ο υ ἐ ν α ρ μ ό ξ α ι ν ι ν ὕ μ ν ῳ. / κ ε ῖ ν ο ι γ ὰ ρ ἡ ρ ώ ω ν δ ι φ ρ η λ ά τ α ι Λ α κ ε δ α ί μ ο ν ι κ α ὶ Θ ή β α ι ς ἐ τ έ κ ν ω θ ε ν κ ρ ά τ ι σ τ ο ι: / ἔ ν τ ᾽ ἀ έ θ λ ο ι σ ι θ ί γ ο ν π λ ε ί σ τ ω ν ἀ γ ώ ν ω ν ) (Истм. 1, 19-30).

Победа в колесничном беге считалась в Греции V в. до н. э. самой почётной из побед на состязаниях. К тому времени колесницы давно уже утратили всякое военное значение, и их использование культивировалось только со спортивными целями в кругах греческой аристократии, выразителем мировоззрения которой был Пиндар. Взгляд на колесницу как основное средство победы в состязаниях и завоевания славы, несомненно, восходит к общеиндоевропейской эпохе, о чём свидетельствует, в частности, наличие имён-бахуврихи со значениями «Имеющий славную колесницу» (мик. гр. A-mo-ke-re-[we] = Harmoklewē s, индоар. Š rutaratha- и т. д. ) и «Имеющий славных коней» (гр. Ἱ ι π π ο κ λ ῆ ς, др. -перс. Asaç uta и т. д. ).

В качестве синонима слова ἀ γ ώ ν в значении «состязание» в греческом языке использовалось слово с неясной этимологией ἄ ε θ λ ο ς (варианты ἄ ε θ λ ο ν и ἄ ε θ λ α ), которое также обозначало награду за победу в состязании. В индоарийском языке в качестве синонима слова ā jí - часто употреблялось слово vā ja-, имевшее богатый набор значений – «сила», «состязание», «победа», «награда в состязании». Его предположительно возводят к ПИЕ корню *weǵ - (> лат. vegere «возбуждать», англ. wake «будить» и т. д. ) и считают родственным др. -рус. слову вазнь «счастье, удача». Имя арийского царя Митанни Шаттивазы (š at-ti-ú -a(z)-za) истолковывают на основании индоар. *sā ti-vā ja- как «Получающий награду в состязании», ср.: «Испив его (т. е. сому), о стосильный, / Ты стал убийцей врагов. / Только ты помог (в битвах) за награды рвущемуся к награде. / Тебя, рвущегося к награде (в битвах) за награды / Мы подгоняем к награде, о стосильный, / К захвату богатств, о Индра» (asyá pī tvā ́ ś atakrato / ghanó vr̥ trā ́ ṇ ā m abhavaḥ / prā ́ vo vā ́ jeṣ u vā jí nam / tá ṃ tvā vā ́ jeṣ u vā jí naṃ / vā já yā maḥ ś atakrato / dhá nā nā m indra sā tá ye ) (РВ 1. 4. 8-9).

Колесничные гонки были частью индоарийских обрядов царского посвящения vā japeya и rā jasū ya. Самые ранние их описания донесли до нас сутры VI-III вв. до н. э., которые истолковывают их как средства приобретения царём статуса самодержца (samrā ṭ ) или миродержца (cakravartin), однако, судя по многочисленным противоречиям и неясностям в текстах, ко времени их составления данные обряды уже вышли или выходили из употребления.

Колесничная гонка была главной частью обряда vā japeya («испитие силы»), в ней принимали участие 17 колесниц, включая колесницу царя. Перед началом состязания совершающий обряд брахман говорил колеснице царя: «Ты еси убивающий Вритру перун Индры, да убьёт он тобой Вритру! » (indrasya vajro ’si vā rtraghnas tvayā yaṃ vṛ traṃ vadhyā d) (Баудхаяна-шраута-сутра XI. 6: 72. 8). После этого он пел саман победителя в состязании (gā yati brahmā vā jinā ṃ sā ma). Индоарийское слово sā man- считают родственным греческому ὓ μ ν ο ς (< ПИЕ *sh₂omen- «песня»? ). Затем колесницы «бежали состязание » ( ā jiṃ dhā vanti), во время которого брахман возглашал: «Произнесите речь для Индры, помогите Индре выиграть награду, Индра выиграл награду» (indrā ya vā caṃ vadatendraṃ vā jaṃ jā payatendro vā jam ajayid) (Баудхаяна-шраута-сутра XI. 8: 77. 4). В наиболее достоверном описании этого обряда учёным Баудхаяной колесницы (как и у Гомера) совершают левый поворот. Это сообщение можно считать достоверным, а замену левого поворота на правый у других авторов можно объяснить тем, что левый поворот в ведической обрядовой литературе считался неблагоприятным.

Источники расходятся в том, была ли колесничная гонка частью обряда rā jasū ya («царское возлияние»), однако все они согласны, что он включал розыгрыш угона скота. Совершавший обряд царь должен был проехать на колеснице среди сотни коров и коснуться одной из них краем своего лука, что символизировало их захват. По завершении обряда царь должен был сойти с колесницы, а его вознице жрец не позволял сойти с колесницы вместе с царём – «удерживал его от небесного мира» (suvargā d evainaṃ lokā d antardadhā ti) (Баудхаяна-шраута-сутра XII. 14: 106. 14). Из этого можно заключить, что совершивший обряд царь считался достигшим небесного мира, однако подобное представление, скорее всего, вызвано более поздним философским осмыслением.

В число состязаний (ā jí -), помимо набега за скотом, войны и спортивных игр, индоарии включали и состязание в искусстве слова (vivā c): «Ведь это я, о хозяин буланых коней (т. е. Индра), жаждая награды, / с твоими поддержками всегда иду на состязание в священном слове – / только с тобою, таким, я заключаю договор в начале молитв, / жаждая коней, жаждая коров» (ahá ṃ hí te harivo brá hma vā jayú r / ā jí ṃ yā ́ mi sá dotí bhiḥ / tuvā ́ m í d evá tá m á me sá m aś vayú r / gavyú r á gre mathī nã ́ m) (РВ 8. 53. 8); «Ввысь устремились священные слова из желания славы. / Индру возвеличь в собрании, о Васиштха! … Вознёсся крик, о Индра, родственный богам, / Когда назначались награды в словесном состязании» (ú d u brá hmā ṇ i airata ś ravasyā ́ / í ndraṃ samaryé mahayā vasiṣ ṭ ha… á yā mi ghó ṣ a indra devá jā mir / irajyá nta yá c churú dho ví vā ci) (РВ 7. 23. 1-2). Из подобных словесных состязаний в жанре брахмодья родилась индийская философия.

Как состязание (ἀ γ ώ ν ) с древнейших времён рассматривали соревнования в мусических искусствах и греки. В подобные состязания вступали между собой уже боги и герои греческой мифологии. Например, как агон (при помощи глагола ἀ γ ω ν ί ζ ε σ θ α ι ) описывает Аполлодор состязание Аполлона с Марсием, который «отважился тягаться с Аполлоном в мусическом искусстве. После того как они договорились, что победитель сможет сделать с побежденным всё, что захочет, началось соревнование. Аполлон состязался на перевернутой кифаре» (ἦ λ θ ε ν ε ἰ ς ἔ ρ ι ν π ε ρ ὶ μ ο υ σ ι κ ῆ ς Ἀ π ό λ λ ω ν ι. σ υ ν θ ε μ έ ν ω ν δ ὲ α ὐ τ ῶ ν ἵ ν α ὁ ν ι κ ή σ α ς ὃ β ο ύ λ ε τ α ι δ ι α θ ῇ τ ὸ ν ἡ τ τ η μ έ ν ο ν, τ ῆ ς κ ρ ί σ ε ω ς γ ι ν ο μ έ ν η ς τ ὴ ν κ ι θ ά ρ α ν σ τ ρ έ ψ α ς ἠ γ ω ν ί ζ ε τ ο ὁ Ἀ π ό λ λ ω ν ) (Мифологическая библиотека, 1. 4. 2). Мусический агон предполагает у Гомера похвальба аэда Фамира, который «Гордый, хвалиться дерзал, что победу похитит он в песнях, / Если и Музы при нем воспоют Эгиоховы дщери» (σ τ ε ῦ τ ο γ ὰ ρ ε ὐ χ ό μ ε ν ο ς ν ι κ η σ έ μ ε ν ε ἴ π ε ρ ἂ ν α ὐ τ α ὶ / Μ ο ῦ σ α ι ἀ ε ί δ ο ι ε ν κ ο ῦ ρ α ι Δ ι ὸ ς α ἰ γ ι ό χ ο ι ο ) (Ил. 2. 597-598).

Рассказ о собственном участии в мусическим состязании (ἄ ε θ λ α ) дошёл до нас из уст Гесиода: «В жизнь я свою никогда по широкому морю не плавал, / Раз лишь в Евбею один из Авлиды… / На состязание в память разумного Амфидаманта / Ездил туда я в Халкиду; заране объявлено было / Призов немало сынами его большедушными. Там-то, / Гимном победу стяжав, получил я ушатый треножник» (ο ὐ γ ά ρ π ώ π ο τ ε ν η ί γ ᾽ ἐ π έ π λ ω ν ε ὐ ρ έ α π ό ν τ ο ν, / ε ἰ μ ὴ ἐ ς Ε ὔ β ο ι α ν ἐ ξ Α ὐ λ ί δ ο ς … / ἔ ν θ α δ ᾽ ἐ γ ὼ ν ἐ π ᾽ ἄ ε θ λ α δ α ΐ φ ρ ο ν ο ς Ἀ μ φ ι δ ά μ α ν τ ο ς / Χ α λ κ ί δ α τ ᾽ ε ἲ ς ἐ π έ ρ η σ α: τ ὰ δ ὲ π ρ ο π ε φ ρ α δ μ έ ν α π ο λ λ ὰ / ἄ ε θ λ ᾽ ἔ θ ε σ α ν π α ῖ δ ε ς μ ε γ α λ ή τ ο ρ ο ς: ἔ ν θ α μ έ φ η μ ι / ὕ μ ν ῳ ν ι κ ή σ α ν τ α φ έ ρ ε ι ν τ ρ ί π ο δ ᾽ ὠ τ ώ ε ν τ α ) (Труды и дни, 650-657). В другом своём сочинении Гесиод описывал агон гадателей Мопса и Калхаса (Страбон. География, 14. 1. 27). Существовало предание о состязании двух первых греческих поэтов («Агон Гомера и Гесиода»).

Мусические состязания были важной частью общегреческих игр. Пифийские игры вначале были чисто мусическими, позднее самые важные мусические агоны проходили в Дельфах. В Афинах сын Писистрата Гиппарх учредил на Панафинеях агоны рапсодов, исполнявших Гомера, при Писистратидах же были учреждены дифирамбические агоны. К 508 г. до н. э. традиция относит начало в Афинах агонов мужских хоров, как агоны поэтов начали своё существование и театральные представления.

Как и в Индии, состязания в искусстве слова в конечном счёте породили философию и в Греции, что можно видеть уже по обозначающим их терминам. Так, у Платона софист Гиппий описывает своё участие в словесных состязаниях глаголом ἀ γ ω ν ί ζ ε σ θ α ι: «С тех пор как я начал состязаться в Олимпии, я никогда ни в чем не встречал никого мне равного» (ἐ ξ ο ὗ γ ὰ ρ ἦ ρ γ μ α ι Ὀ λ υ μ π ί α σ ι ν ἀ γ ω ν ί ζ ε σ θ α ι, ο ὐ δ ε ν ὶ π ώ π ο τ ε κ ρ ε ί τ τ ο ν ι ε ἰ ς ο ὐ δ ὲ ν ἐ μ α υ τ ο ῦ ἐ ν έ τ υ χ ο ν ) (Гиппий Малый, 364а). Выражением ἀ γ ὼ ν λ ό γ ω ν определяет философские дискуссии софист Протагор: «Я уже со многими людьми вступал в состязание в речах» (ἐ γ ὼ π ο λ λ ο ῖ ς ἤ δ η ε ἰ ς ἀ γ ῶ ν α λ ό γ ω ν ἀ φ ι κ ό μ η ν ἀ ν θ ρ ώ π ο ι ς ) (Протагор, 335а). Наконец, ярким примером подобных словесных агонов являются сами платоновские диалоги.

«Агонизм» принято считать характерной и исключительной чертой классической греческой культуры. Приведённые данные требуют скорректировать эту точку зрения. «Агонизм» не в меньшей степени был присущ индоарийской культуре, отношение которой к «агону» в самом сжатом виде выражает «Джайминия-брахмана»: « Состязание есть высочайшее величие» (paramaṃ vā etan maho yad ā jiḥ ) (II 4). Следы подобного отношения обнаруживаются и в других индоевропейских традициях. Греческая культура не выработала состязательность внутри себя, а получила её в качестве индоевропейского наследия.

Состязательность (идея которой выражалась при помощи производных от корня *aǵ -) была присуща индоевропейскому обществу уже со времени его возникновения в V тысячелетии до н. э. Самыми ранними её проявлениями были набеги для угона скота, потом войны, спортивные игры, соревнования в искусстве слова и т. д. Первым «агоном» в представлении индоевропейцев была борьба небесного Бога-громовержца, олицетворявшего индоевропейский мир, с его хтоническим змеевидным противником, олицетворявшим чуждые племена. Каждое последующее состязания воспроизводило этот первый «агон», а победитель в нём воспринимался как избранник божества и в определённом смысле его отражение. Победа в состязании приносила победителю славу, которая в случае выражения в поэтическом слове давала ему бессмертие.

Свой законченный вид данное мировоззрение получило после изобретения ок. 2000 г. до н. э. на пространстве между Уралом и Доном в среде позднеиндоевропейских племён, говоривших на протоиндоиранском и протогреческом диалектах, колесницы и возникновения одновременно с этим первой в истории человечества военной аристократии, для которой указанные идеи составили кодекс поведения. Одержимость стремлением к добываемой посредством состязания славе, дающей посмертную жизнь в слове, ценимую выше телесной жизни, побудила эту индоевропейскую аристократию отдавать предпочтение занятиям, не имеющим практической пользы и не приносящим материальных благ.

Состязательность сделала индоевропейцев самым успешным народом в мировой истории, обеспечив их военное и интеллектуальное превосходство над соперниками и только им позволив в конечном счёте вознестись на Колеснице Души в область чистого умозрения.

Tags: Индоевропеистика, ККК