Глава одинадцатая

Казалось, клан замер, точно кособрюх, оглушённый в ловушке ударом бревна-гасила. Кое-как, через пень-колоду занимались обычными повседневными: делами. Присмирели и притихли даже неугомонные малыши. Учитель ушёл, х они всё так же неприкаянно слонялись взад-вперед по поселку и даже не безобразничали, несказанно удивляя этим старших. Как-то не по-хорошему ушёл Наставник. Никого не расспросил, не похвалил, да ладно, даже не побранил никого! И руки ни у кого не проверил. Это почему-то расстраивало малышей особенно сильно. Ожидая Учителя, они самозабвенно оттирали жесткими мыльными камнями въевшуюся грязь с ладоней - а никто даже и не взглянул! Обидно.

Твердислав и остатки его Старшего Десятка попытались было навести порядок - дел-то по горло! Но, поскольку у каждого на душе было черным-черно, попытки эти особым успехом так и не увенчались. Наконец сам вождь махнул на все рукой и отправился к Джейане.

Она отлежалась и уже могла говорить.

- Ну, что будем делать? - Твердислав опустился на топчан. С этого вопроса начинался любой их серьёзный разговор.

- Ничего, - вздохнула Джейана. Девушка в одночасье сильно похудела, кожа туго обтягивала скулы, глаза лихорадочно блестели. Посылка Дара Силы не могла пройти бесследно. - Ничего не станем делать. И не вздумай, пожалуйста, мстить! Только клан погубишь.

Губы Твердислава дрогнули.

- Джей, но ты же знаешь...

- Знаю! - резко оборвала она, приподнимаясь на локте. - Все знаю! Про вашу мужскую придурь - да, знаю. Долг кровью! Месть превыше всего! Не иметь мне покоя, пока ведунская тварь оскверняет своими лапами землю моего клана. Бред! - Фыркнув, она откинулась обратно на набитую душистыми сухими травами подушку.

- Так было всегда, - возразил юноша. - И что же, теперь отринуть обычай?

- Нет, - Джейана досадливо поморщилась. - Подожди, нам надо оглядеться. Слишком много непонятного творится вокруг. Пять смертей! Это очень много. Тебе сейчас нельзя бросать клан - да и мне тоже, кстати.

- Куда уж тебе бросать! Вон, еле-еле голову от подушки отрываешь, - заметил Твердислав.

- Завтра уже лучше будет, - отрезала Джейана. - Подожди хотя бы три дня. Пока Учитель с Лиззи не разберётся. Потом уж подумаем, как этот ваш долг вернуть, - фыркнула она. До чего же мелки и смешны эти глупые мальчишеские придумки! - Пока что твой долг - толстяки до конца убрать. Сейчас промедлим - что зимой есть станем?

Она убедила его. Она всегда очень хорошо умела его убеждать, так что все мысли Джейаны вскоре начинали казаться Твердиславу его собственными.

Ночью они долго лежали рядом без сна. Рука

Твердислава, как обычно, покоилась на Джейани-ном бедре, и они тихонько говорили. О том, как оставить клан, если появятся Летучие Корабли; что делать с Фатимой, чтобы та скорее смогла бы заменить Джейану, став вместо неё главной Ворожеей клана; о том, как лучше отомстить за погибших ребят, где устроить ловушки для Ведунов и как сделать эти ловушки ещё незаметнее и ещё опаснее.

Клан спал. За день в самом узком месте прохода возвели баррикаду; три десятка мальчишек с самострелами несли стражу. На небе вели всегдашний свой танец разноцветные луны. Кто-то завывал в недальнем лесу, вокруг охранных черт толпились голодные призраки вампиров-кровопийц, подступали и вновь отходили, разочарованно воя - заклятия Джейаны держали крепко, всем бестелесным гадам нечего было и надеяться прорваться внутрь очерченного Ворожеей круга. На вампиров не обращали внимания - Джейана давно создала против них надежную защиту.

В середине ночи, в самый глухой час, когда дикая нечисть безраздельно властвует во всех незащищенных волшебством пределах, к баррикаде вышел Твердислав. На всякий случай вождь взял с собой и заговорённый меч, и арбалет с полным колчаном коротких стрел - на каждой особый наговор, и его собственный, и Джейанин. Такие стрелы наповал кладут любую бесплотную тварь.

Ободряя друг друга, перекликались часовые. Замерев, лежали стрелки в секретах - их дело молчать, и если враг, обходя “гласные” дозоры, нарвётся на них, бить сразу, без разговоров и без промаха.

Возле баррикады Твердислав заметил Гилви. Ох, как некстати эта их ссора с Джейаной! И отговаривать подругу нет смысла - только ещё больше упрется. Прямо хоть отправляй Гилви срочно к Ма-нуэлу или лучше к Лайку, хотя дорога туда не из близких.

Девчонка вождя не заметила - сидела, примостив на коленях самострел, подперев кулачком подбородок, о чём-то мечтала. Твердислав осторожно присел рядом.

- Она меня убьет, - тихо, без всякого выражения, даже не повернув головы, сказала Гилви. - Я плакала, когда Миха ранило. А она меня по щекам! Ну, и потом, когда она чувств-то лишилась, во мне словно вспыхнуло что! Ах, вот как, думаю! Ну и... Короче, прикончит она меня.

- Не прикончит, - негромко сказал Твердислав. Было в её тоненьком, срывающемся голоске нечто, заставляющее любого парня расправить плечи. - Ничего она тебе не сделает. Я обещаю.

- Обещаешь? Нет, правда? - В голосе Гилви послышалась надежда. - Ты мне точно обещаешь?

- Точно, - кивнул юноша. - Вам надо помириться. Это не для меня, для клана. Я потолкую с Джей. Она поймёт, я уверен.

- А я вот нет, - уныло отозвалась Гилви.

- Ничего, - начал было Твердислав, но Гилви только махнула рукой.

- Держись, - сказал вождь. - Держись, Гилви, кому ж, как не тебе, в свой черёд Ворожеей становиться, когда время придёт?

- Так уж и мне, - пробурчала девчонка.

- Ну да, конечно, и Линда ещё есть, и Олеся, да и Фатима ещё повоюет - но потом-то?

- Да не будет у меня никакого потом! - вдруг очень по-взрослому вздохнула Гилви, словно уже заранее смирившись со своей участью.

- Это ты перестань! - рассердился Твердислав. - Заладила одно и то же, словно птичка-по-вторяшка. Сказал же я тебе.

- Да что ты сказал-то! - вдруг зло, с обидой выкрикнула Гилви. - Всем известно - ты под дудку Джейаны своей пляшешь! Что она скажет, то и делаешь! Ни в чём не перечишь! - даже в тусклом свете сторожевых костров видно было, как у девчонки презрительно скривились губы. - Она что

хочет, то и делает! И никого не слушает! Захочет меня прибить - и прибьет, не поморщится! А никто потом и слова не скажет! Ну что, не так? Ой. Что-то я не то наговорила. - Она вдруг зажала рот ладошкой, словно испугавшись вырвавшегося.

Твердислав сидел ни жив ни мертв. Внутри разлился отвратительный льдистый холод. Вот оно, значит, как. Вот, значит, что о нём думают. Вот до чего Джей довела дело. А потом ещё и удивляется, когда соплячки вроде Гилви норовят ей по физиономии съездить. Тут не удивляться нужно, . а на саму себя оборотиться. Впрочем, куда там...

- Значит, по-твоему, я тряпка, - преувеличенно спокойно сказал Твердислав. - Очень хорошо. И много ещё народу думает так же, как и ты?

- Девчонки все почти, - тихонько ответила Гилви.

- Хорошо, - сказал Твердислав и поднялся, хотя что же именно “хорошо” он ответить бы не смог. - Хорошо, хор-рошо, хорошошенько.

Гилви с некоторым испугом наблюдала за ним.

Спать после этого Твердислав не пошёл. Кружил по поселку, десять раз проверил каждый пост, поднялся на дозорные площадки в скалах, долго стоял там, глядя на темное море лесов внизу. Леса эти сейчас жили своей простой и жестокой жизнью, кто-то кого-то настигал, убивал, разрывал на части клыками, когтями или иными смертоубийственными орудиями, как говаривал Учитель, чтобы потом сожрать ещё не остывшее, тёплое тело жертвы. Это было нормально. Так происходило всегда. И клан Твердиславичей, как и остальные Лесные кланы, и более дальние кланы Горные, и уж совсем далёкие Морские - плоть от плоти этого мира, этого леса, гор, морей, полных суровой и жестокой жизнью, где не принято просить пощады, где или ты - или тебя, и ты не рассуждаешь, а разишь, и рука твоя посылает копьё в цель раньше, чем мысль успевает охватить происходящее. Иначе нельзя. Beдуны не дремлют. И если б не магия, магия от рождения, магия в крови, дарованная по милости Великого Духа, - кланы бы не устояли. У кого сильнее проявляются способности к чародейству - тот и наверху. Не всегда это так, конечно же, но по большей части. А Джейану сам Великий Дух, казалось, приуготовил быть Приказывающей и Распоряжающейся. Ничего удивительного, что она держит в своих руках повседневную жизнь родовичей. Ничего удивительного. Правда, жестка порой бывает, даже жестока.

Ну что ж. Он этого так не оставит. Или - или. Или он вождь клана - или кукяа в Джейаниных руках. Она оставит Гилви в покое или пусть пеняет на себя. Так дальше продолжаться не может. Щеки медленно заливала горячая краска стыда. Над ним смеются даже тринадцатилетние малявки! Над ним, вождём, право же, не самого слабого из Лесных кланов!

Внизу, под обдуваемой всеми ветрами дозорной площадкой, что родовичи возвели высоко в скалах, мирно спал клан. Спал, несмотря ни на Ведунов, ни на прочую нечисть. Клан ждал утра.

Твердислав долго стоял на верхотуре. Закалённое тело не чувствовало холода. Спускаться вниз не хотелось, однако - он должен! Он обещал Гилви! А ведь именно сегодня Джейана выйдет наконец из своего заточения. Она оправилась после посылки Дара Силы - и теперь ох как развернётся!

Твердислав ещё думал о том, как ему остановить не в меру горячую подругу, когда над его головой что-то пронзительно взвыло - мерзко, алчно, торжествующе. В рассветном небе прямо^над кольцом скал появилась чёрная точка. Она стремительно росла; неведомое существо падало с высоты, метя прямо в поселок клана.

- Тревога! - что было сил крикнул Твердислав. - К оружию!

Крикнул - и ринулся вниз по ступеням.

Завопили и заорали часовые.

Мерзкий свист нарастал. Когда Твердислав оказался возле домов, тварь уже спустилась достаточно низко. Запели первые стрелы, пущенные не прицельно по уязвимым местам конкретного врага, а просто в тёмное подбрюшье неведомого создания. Оно казалось очень длинным, не менее двух десятков шагов; вытянутое тело постепенно сужалось к дальнему концу, так что снизу существо казалось треугольным. Из широкого конца высунулись щупальца, целый пук, зажглись широченные глаза-плошки, алые с чёрными кругами зрачков. Не обращая внимания на стрелы, что застревали в шкуре без малейшего видимого вреда для бестии, тварь потянулась чёрными веревками бесчисленных рук к крыше домика травниц.

Твердислав навскидку разрядил арбалет в один из чудовищных глаз. Он знал, что попал, он никогда не промахивался с такой близи, однако существо, как говорится, и ухом не повело. Десятки щупалец вцепились в крышу домика и одним рывком снесли её напрочь.

Мелькнул зеленоватый огненный шар - кто-то из владеющих боевой магией пустил в ход оружие помощнее лука и стрел. Пламенное ядро врезалось в бок бестии и, зашипев, погасло. Запахло палёным, однако чудовище, казалось, этого даже не почувствовало.

Со всех сторон уже бежали родовичи.

- Ну-ка, все вместе! - заорал Твердислав. Он не хуже Джейаны умел объединить усилия остальных. - Все вместе, разом, по команде!

Ему потребовалась лишь секунда. Однако и этого оказалось слишком много. Он опоздал. Щупальца деловито скользнули внутрь развороченного домика - и мгновение спустя появились вновь. В их чёрных объятиях оказалась Лиззи!

- Бей!!! - выкрикнул Твердислав. Его команда слилась с воплем горя и ужаса, вырвавшимся разом

у всех, кто видел этот кошмар - скупо освещённое светом четырех лун тело девочки, завернутое в белое покрывало и обмотанное, точно путами, тонкими чёрными росчерками щупалец.

Удар Твердиславичей настиг тварь, когда та уже начала набирать высоту. Не огненный меч, столь любимый Джейаной, - горе и ненависть родови-чей обратились в нечто более жуткое. Твердиславу впервые в жизни удалось сотворить фантома, призрачного бойца, вложив в него все силы клана. Никогда доселе это сложное заклятие, обычно требующее долгой подготовки и полного внутреннего сосредоточения, не удавалось ему. Джей - да, она могла, но и то лишь после семидневного поста и очистительных обрядов. А тут - сияющий ослепительным светом, лучащийся белым пламенем крылатый зверь ринулся в погоню за ускользающим летучим ужасом. Сам же Твердислав замер - руки вскинуты, взгляд оледенел. Он слился с сотворенным бойцом, смотрел его глазами, и - ему казалось - его собственные мускулы, мышцы плеч и спины приводят сейчас в движение широкие, снабжённые на изгибах мощными когтями крылья. Несущий Лиззи монстр ещё не успел подняться высоко, когда фантом настиг его. У всего клана вырвался дружный вопль, когда пылающие белым огнем когти на лапах фантома впились в бока чудовища, а пасть вгрызлась в один из его глаз.

Только теперь неведомую тварь проняло. Она ответила долгим и яростным воем, полным боли и гнева. Щупальца заметались, хлеща в разные стороны; монстр закружился на месте, судорожно изгибаясь и тщась поразить фантома Твердиславичей внезапно высунувшимся из заостренного конца тела жалом. Из широких ран, оставленных огненными клыками и когтями в боках твари, рванулась кровь - если только это летучее облако золотистой светящейся пыли можно было назвать кровью. Твердислава мгновенно ослепила жгучая, нестерпимая боль. Там„ где чёрные щупальца касались сияющей призрачной плоти его фантома, мгновенно вспухали длинные багровые рубцы, сочащиеся кровью. Кровь сочилась, естественно, из ран на теле самого Твердислава; на сверкающей же броне фантома появились лишь алые росчерки. Магическое создание не чувствовало боли; предел его сил заключался лишь в пределе сил пославшего его и им управляющего.

Но зато - ах! - какое упоение было в том, чтобы наконец схватиться на равных с ведунской тварью! Твердислав слышал хруст, с каким когти фантома рвали шкуру чёрного чудовища, в ноздри лез густой, одуряющей запах вскрывающихся пластов плоти, вырывавшаяся из ран бестии золотистая кровь колола руки и ноги словно бы мириадами крошечных иголочек; это был настоящий экстаз, апогей битвы - чувствовать, как уступает, рвётся под твоим натиском вражеская броня, как корчится от боли враг и как - шаг за шагом - ты подтягиваешь к себе всё ближе и ближе бесчувственную, опутанную чёрным коконом Лиззи.

Твердиславичи, отдав силу вождю, теперь только и могли, что с ужасом смотреть, как под ударами невидимого кнута рвётся, сползая с его плеч, серая куртка, как начинают покрывать спину длинные красные полосы, как трескается кожа и течёт кровь, пятная пояс и порты. Ирка-травница рванулась к Твердиславу с каким-то ковшиком в руке - обтирать раны, пытаясь остановить кровь, к ней тотчас I присоединилась Сигрид. Остальные могли лишь * молиться Великому Духу да стараться как можно шире открыть себя вождю, чтобы он смог почерпнуть ещё больше силы в их душах, чтобы наконец прикончить неведомого врага, столь дерзко появившегося над селением, врага, презревшего все охранные заклятия и чародейные ловушки.

Твердиславу пришлось оставить попытки добраться до жизненосных жил чудовища и отражать яростно хлещущие чёрные щупальца. Отражать, ловить, превозмогая боль, наматывать на могучую лапу фантома - и резким движением вырывать их с корнем. Каждое вырванное щупальце сопровождалось утробным ревом монстра. Бьющихся окутывала плотная золотистая туча; тварь уже потеряла много крови, ну когда же она наконец начнет слабеть?!

Шатаясь, Джейана выбралась наружу. О Великий Дух, за что ты прогневался на нас! Над разметанным почти по бревнышку домиком травниц висела бестия из самых чёрных, самых страшных ночных кошмаров. Джейана узнала её тотчас. Да, да. именно такие летучие создания являлись ей в недавних снах - снах, на которые она тогда совсем не обратила внимания. Дура, дура, дура, трижды дура!

Она сразу поняла, что сделал Твердислав. Молодец, молодец, молодец! Сотворить фантома - это ж надо! Но, безумец, ему ж не выдержать!

Лицо Твердислава стало белым, таким же белым, как и созданное вождём клана магическое существо. Спину и бока обильно покрывала кровь. Он уже шатался. Ноги дрожали; вскинутые руки, казалось, вот-вот бессильно рухнут.

- Держись! - вдруг закричала Гилви, прижимая кулачки к груди. - Держись же, держись, ну, пожалуйста!

Твердислав словно бы услышал. На шее под кожей разом напряглись, натянулись жгуты связок. Вздулись вены на лбу, на руках, несмотря на то, что они были подняты вверх. Фантом каким-то запредельным усилием разом вырвал пять оплетших его щупалец - и Лиззи оказалась совсем рядом. Мелькнула вторая лапа, чтобы вырвать наконец девчушку из гибельных объятий чёрного монстра; однако в этот миг жало твари, изогнувшейся так, что она едва не переломилась пополам, впилось-таки в бок фантома.

Твердислав дёрнулся и закричал. От этого крика у всех, слышавших его, волосы и в самом деле встали дыбом. Это кричала, исходя воплем, такая непереносимая, нечеловеческая боль, что никто из родовичей не мог её себе даже и представить.

Парализующая, гасящая все чувства волна прокатилась по телу Твердислава. Он чувствовал в себе раскаленное, терзающее внутренности жало монстра; умом вождь понимал - всё это не так, он цел, чёрная игла пронзила лишь сотканного из магических субстанций фантома, но от этого легче не становилось. Сознание покинуло его - и последнее, что он видел, был разлетевшийся на тысячи и тысячи сверкающих хлопьев верный фантом.

И вновь у Твердиславичей вырвался вопль. Только на сей раз это был вопль ужаса и горя. Басовито гудя, тварь вместе с Лиззи скрылась во тьме над скалами; вождь же клана бессильно распростёрся на земле. Спину, плечи, грудь обильно покрывала кровь. Травницы и лекарки во главе с Фатимой бросились к упавшему, на помощь Ирке и Сигрид.

Джейана так и не смогла понять, как в тот миг сердце её не остановилось от ужаса. На какую-то секунду она вдруг очень чётко представила себе, что всё, Твердь мертв, отправился в путь без возврата к чертогам Великого Духа, чтобы потом лишь на краткое время свидеться с ней, Джейаной, когда её будет возносить к неведомому поднебесью Летучий Корабль; представила себе и даже не обмерла, а почти что по-настоящему умерла. Всё тело, каждая частичка её плоти возопила, протестуя, проклиная и едва ли не богохульствуя. Этого не может быть! Он же... мы же с ним... Как, как, как мне теперь без него?!

С уст Неистовой сорвался звериный стон. Горе давило и плющило; нельзя было даже сказать “горечь утраты” - то, что она чувствовала, оказалось куда сильнее и острее. Это было словно потеря пра-

вой руки и ноги, правого глаза, потеря половины самой себя; и мука эта казалась почти что непереносимой.

- Джей, - услыхала она внезапный выдох-стон, слабый-слабый, едва различимый.

Великий Дух, он жив!

Джейана постыдно всхлипнула и осела в траву. Последний раз попыталась сдержаться - и, не сумев, зарыдала в голос. Ноги подкашивались, она ползла к любимому, чуть ли не зубами цепляясь за стебли.

“Великий Дух, он жив. Спасибо, спасибо тебе. Я знаю, ты не любишь гордыни и кровавых распрей между своими. Я не трону Гилви. Или нет, проучить-таки надо, но не до смерти! ”

- Ну, чего стоите? - зарычала (точнее, попыталась зарычать) Джейана на девчонок. Это было неправдой - все, кто мог хоть что-то сделать, делали. Фатима торопливо подхватила Джейану под руку, помогая подняться.

- Куда ты вскочила, куда, тебе ж лежать надо, загонишь ты себя, как есть загонишь, - зачастила она сердитым шёпотом. - Ранили Твердислава, ранили, но ничего, выходим, не таких выхаживали, ты только не волнуйся, не переживай, Летучий Корабль за вами придет - вместе полетите.

Фатима лепила слова тесно-тесно друг к другу, скороговоркой, одним из любимейших своих приёмов - она вливала в недужного собственную силу, помогая самой себе этими, ничего не значащими, пустыми фразами. Джейана с благодарностью сжала локоть подруги и кое-как улыбнулась - мол, все понимаю, спасибо тебе, спасибо.

Потом они все вместе колдовали над Твердиславом. Его поразило странное, никогда прежде не виданное чародейство - отнялись руки и ноги, онемели губы, всё, что он мог, это обратиться к другим мысленно.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒