Время покоя.

Ставка главнокомандующего востоком в Ковне.

С октября 1915 по июль 1916 года.

Время покоя.

После окончания в мае боев севернее Арраса лето 1915 года на западном фронте прошло спокойно. В конце сентября Антанта предприняла сильные атаки у Лооса и в Шампани. Войска, отозванные с востока, прибыли как раз во время, чтобы поддержать столь храбро оборонявшиеся части на западном фронте и предотвратить большую и опасную неудачу.

Итальянцы несколько раз тщетно атаковали. Австро-венгерские армии хорошо сражались против Италии. Итальянцы были наследственными врагами, тогда как против России не действовало никакого национального инстинкта.

Германское верховное командование и главное командование австро-венгерскими армиями приняли решение разгромить Сербию. Болгария, при естественной вражде с Сербией и влекомая к Македонии, открыто выступила на нашей стороне. Взятие Варшавы произвело там особенно сильное впечатление. Болгария со своими 12-ю сильными пехотными дивизиями сразу сравняла силы на Балканах. В начале октября генерал-фельдмаршал фон-Макензен перешел через Дунай. В начале декабря поход в Сербию довел нас почти до греческой границы. Но отношения с Грецией, усталость войск и состояние тыловых сообщений, а может быть, и другие, мне неизвестные политические и военные соображения, воспрепятствовали нам развить операцию на Салоники, откуда развернулись в бой первые войска Антанты. Взятие Салоник дало бы нам сильное облегчение на Балканском полуострове. Но по моему дальнейшему опыту, я должен установить, что даже эта операция не дала бы нам ни одного болгарского солдата для западного фронта. Но, вероятно, мы имели бы перед собой во Франции тех англичан, французов и сербов, которые в дальнейшем оказались на македонском фронте. Эти соображения впоследствии остались руководящими. Атака Салоник всегда была второстепенной операцией и должна оцениваться как таковая.

Австро-венгерские войска проникли через Черногорию в Албанию до Воюзы, и там бои затянулись до февраля. Обеспечение Австро-Венгрии с фланга продвинулось с Дуная далеко в Албанию и к греческой границе. Здесь болгарские войска преимущественно и стояли на страже не только собственной страны, но также Австро-Венгрии и нас.

Большая часть германских войск была постепенно отведена обратно на Дунай. У Австро-Венгрии также освободились силы. Сербская армия была серьезно разбита, ее остатки спаслись в направлении на Валону. На острове Корфу мощная поддержка Франции и Англии опять превратила их в боевой фактор, которого сильно боялись болгарские солдаты. Позднее они были переброшены в Салоники и показали там свою высокую боеспособность.

Антанта оказалась вынужденной снять войска для Македонии с других театров войны. Она также отказалась от продолжения галлиполийской авантюры, которая, благодаря содействию немцев и средиземноморской дивизии, им дорого обошлась. Победой над Сербией и союзом с Болгарией было восстановлено сообщение с Турцией. Мы не нуждались больше в том, чтобы провозить наши военные грузы контрабандой через Румынию. Турции могла оказываться непосредственная поддержка. 16-го января было открыто железнодорожное сообщение с Константинополем. 8-9 января войска Антанты покинули полуостров Галлиполи.

Закрытие морских проливов было обеспечено. Если неприятельский флот, заняв проливы, оказался бы господствующим и на Черном море, то Россия могла бы быть обеспеченной столь необходимыми ей материальными средствами для войны. Бои на востоке приняли бы тогда гораздо более тяжелый характер. Антанта имела бы возможность использовать богатые хлебные запасы южной России и Румынии, и последнее королевство склонилось бы к ней еще раньше, чем это случилось в действительности. Сообщение между Россией и внешним миром по подвозу военного материала происходило по сибирской железной дороге, через Мурман, куда строилась железная дорога из Петрограда, но далеко еще не была готова, и летом через Белое море. Сообщения через Финляндию и Швецию были важны, но подвоз военного материала здесь не допускался. Швеция держалась правильного взгляда на обязанности нейтрального государства. Эти замечания ярко подчеркивают значение морских проливов, а вместе с тем и Турции, как для восточного фронта, так и для общего положения.

В областях Азиатской Турции ведение войны было очень трудно. Турция, к сожалению, располагала лишь колесными путями. Современная же война требует железнодорожных и пароходных сообщений. Железная дорога к кавказской границе от Ангоры до Сиваса была лишь в зачаточном состоянии. Багдадская железная дорога, прерванная горными цепями Тавром и Аманусом, далеко еще не доходила до Тигра. Туннели строились. Сирийская железная дорога примыкала к Багдадской у Алеппо, т. е. по ту сторону разделяющих горных хребтов. Южнее Дамаска она переходила в узкоколейную Геджасскую железную дорогу, а в Палестине в подъездной путь, который кончался у Берцебы, южнее Иерусалима.

Сами по себе неблагоприятные условия железных дорог усугублялись, насколько это только мыслимо, скверными эксплуатационными условиями в отношении личного состава и необходимых материалов. Железные дороги давали лишь самую ничтожную полезную работу, которая вовсе не находилась на высоте предъявляемых требований.

Попытка использовать Тигр и Ефрат дала некоторые результаты. Но общая картина от этого не изменилась.

Германские грузовые автомобильные транспорты помогли смягчить вытекавшие затруднения.

Ведение войны в Малой Азии, Сирии и Месопотамии из-за неудовлетворительности тыловых сообщений было обречено на безуспешность до тех пор, пока нам не удастся улучшить сообщения.

Военная деятельность Турции ограничивалась еще тем, что население ее пограничных провинций, а именно курдское и армянское на кавказской границе, и арабские племена в Месопотамии и Сирии, вплоть до Адена, было настроено враждебно к туркам. Турция всегда вела неудачную инородческую политику. Турки только брали и ничего не давали. Теперь им пришлось считаться с этими племенами, как с противником. Своим непростительным отношением к армянам Турция сама у себя отняла рабочие силы, столь необходимые ей теперь для постройки железных дорог и обработки земли.

Попытка Турции призвать к священной войне Триполи и Бенгази дала лишь ограниченный результат. Наши подводные лодки доставили туда оружие и поддерживали некоторую связь между этими областями и Турцией.

Предприятие против Суецкого канала в январе и феврале 1915 года не удалось. Оно могло бы оказаться удачным лишь в том случае, если бы племя Сенусси одновременно напало с запада на Египет и там произошло восстание египтян. Но это была утопия. Господство англичан твердо держится в подвластных им областях.

От устья Тигра и Ефрата англичане, опираясь на море, шаг за шагом продвигались по направлению на Багдад. Турция не могла этому воспрепятствовать. В декабре 1915 года опять начались бои у Кут-ель-Амары, ниже Багдада, к которой раньше английский экспедиционный корпус уже значительно приблизился.

Зимой 1914-15 года турецкая армия на кавказской границе была разбита и с тех пор продолжала уклоняться. Несмотря на это, сыпной тиф и морозы вызывали большие потери в турецкой армии.

События на Синайском полуострове и в Месопотамии непосредственно не затрагивали интересов восточного фронта. За Суецким предприятием мы следили с большим интересом и надеждами. Трудности сообщения с тылом, как я их вкратце изложил, в то время еще не были мне известны в полном объеме. Я считал, что состояние Багдадской железной дороги гораздо лучше, и что ее постройка более подвинулась, чем это было в действительности. Могло ли здесь быть сделано больше, я не могу определить.

Мои надежды, что бои на кавказском фронте оттянут русские силы, были обмануты.

Занятие обширных областей на востоке, очищение от неприятеля Балканского полуострова и открытие сообщения с Турцией значительно улучшили наше военно-экономическое положение. Румыния более охотно поставляла свои продукты, т. к. не имела для своих запасов другого сбыта за границу. 1915 год закончился для нас плюсом. К предстоящему году мы усилились и далеко не исчерпали из нашего отечества все, что оно могло дать и что нам было необходимо.

Противники продолжали развивать свои вооружения.

Английские китченеровские армии сплачивались. Большая их часть уже находилась на Западном фронте. Английский фронт расширялся на юг и тем облегчал Францию. В Англии продолжали формироваться новые дивизии. Вербовка была заменена принудительными наборами. В январе 1916 года в английском парламенте был принят закон о воинской повинности. Тем самым последняя европейская держава - Англия, стала на путь обязательной военной службы. Всеобщая воинская повинность отвечает военной необходимости и моральному требованию, чтобы всякий человек, способный носить оружие, служил своему государству с оружием в руках. На Ирландию Англия не распространила закона о всеобщей воинской повинности - это весьма знаменательно.

Французская армия сохранила свою прежнюю силу, сербская формировалась заново. Россия, вследствие поражения, сильно растратила свой огромный человеческий материал.

Перестройка мирной промышленности Франции, Англии, Японии и Америки сделала большие шаги вперед.

В 1916 году должна была загореться яростная борьба. В этих широких рамках событий мирового значения, действия в пределах ведения главнокомандующего востоком отходят на задний план, а ведь с ноября 1914 г. они образовывали значительную, даже решающую часть всего течения войны. Нам предстояла теперь более скромная работа.

II.

Условия, в которых оказались армии восточного фронта, когда закончились большие операции, требовали дальнейшей работы по всем направлениям. Состояние областей, занятых во время последних событий, требовало тоже упорядочения.

Чтобы находиться ближе к занятой территории и к армиям, мы в конце октября переехали в Ковну.

Генерал-фельдмаршал, офицеры генерального штаба и я разместились в двух виллах, принадлежавших г. Тильману. семья которого имела хорошую репутацию среди русских немцев. Он сам с начала войны жил в Германии. Генерал-фельдмаршал, полковник Гофман и я жили вместе в одной из вилл. Там же столовались ближайшие штабные сотрудники. В этом доме мы пережили много часов, и он твердо запечатлелся в моей памяти.

Служебным помещением генерального штаба являлось здание штаба крепости. Характерными для русской культуры того времени были 50-ти пфенинговые портреты царя, царицы и наследника. Комнаты были большие, отвечали своему назначению и в предстоящую зиму могли быть хорошо отоплены.

Ковна представляет типичный русский город с низкими, невзрачными деревянными домами и относительно широкими улицами. С высот, тесно обступавших Ковну, открывался интересный вид на город и на слияние Немана с Вилией. На противоположном берегу Немана возвышалась башня старотевтонского орденского замка - памятника германской культурной работы на востоке. Недалеко от нее, как граничный столб французских планов мирового господства, находилась высота, с которой в 1812 году Наполеон наблюдал переправу своей армии через реку.

Меня охватил мощный поток исторических воспоминаний.

Я решил вновь приступить к той культурной работе в занятой области, которую германцы вели в течение многих столетий. Пестро смешанное население не могло бы создать своей культуры и, предоставленное само себе, было бы ополячено.

Я был горд, что мы, спустя нескольких столетий, изжив времена истинно-германской слабости и горькой нужды, сбросили чужое иго. Теперь Германия, когда-то ничтожная и разбитая Наполеоном, но затем объединенная великими людьми, противостояла в мировой войне превосходным силам неприятеля и одерживала блестящие успехи. Я надеялся на победу. Иначе не могло и быть. Германский народ уже имел в прошлом слишком тяжелые дни, чтобы еще раз пойти на такую ужасную участь. Мужам, являвшимся вождями Германии, надо было только открыть дорогу силам германского народа и раздуть священный огонь, который теплился, как я думал в то время, в каждом германском сердце.

Казалось, что для отечества открывается счастливое будущее и обеспеченное благосостояние.

Переселением из Летцена в Ковну работа, конечно, не была прервана ни на один день. Соответственная телефонная связь была своевременно установлена в новом служебном помещении; оно было соответственным образом меблировано. В виду необходимости последнего, нельзя было совершенно обойтись без изъятия мебели из домов, оставленных населением. Это было произведено с сохранением возможного порядка, но все же дало основание для многих недоразумений. Это очень плачевно, но эти явления война влечет за собой с беспощадной силой. В этом не повинны ни ведущие войну государства ни отдельные солдаты. Обстоятельства сильнее наших стремлений. Но, во всяком случае, для отдельного обывателя вражеской стороны совершенно безразлично, каким путем он теряет свое имущество. Он не понимает диктуемой войной необходимости и быстро создает суждение о варварском способе ведения войны неприятелем.

В Ковне у нас не оказалось недостатка в мебели, но когда мы потом переехали в Брест-Литовск, то в нашем распоряжении оказались лишь пустые бараки. В виду этого, мы вытребовали часть нашей мебели из Ковны, а остальную получили из других мест. Война жестокое ремесло. В Ковне я часто посещал евангелическое богослужение, которое совершал пастор Вессель в бывшем православном соборе. Русская тирания возвела в этом крае эту могучую постройку. Я здесь в первый раз в чужой стране услышал, как церковное песнопение, чудную старую песню:

Моя германская отчизна,

Страна любви и жизни,

Я отдался тебе

И сердцем и душой.

Я был глубоко тронут. Эта песня теперь должна петься по воскресениям во всех церквах, чтобы навсегда запечатлеться в сердце каждого немца.

III.

В первую очередь предстояла работа по укреплению фронта и по созданию спокойных условий для жизни армии. На правом крыле фронт принца Леопольда Баварского занимал участок южнее Немана и протягивался к югу от Пинска. Как этот фронт, так и фронт главнокомандующего востоком находились в непосредственном ведении германского верховного командования. С юга примыкали войска, находившиеся в ведении австро-венгерского командования в Тешене, имея на своем левом крыле фронт Линзингена, и примыкая правым крылом непосредственно к румынской границе.

В пределах ведения главнокомандующего востоком 12-я и 8-я армии скучились до того, что осталось места всего лишь для одной армии. Оно было предоставлено 12-й армии, которая и заняла пространство от Немана за железную дорогу Лида - Молодечно. Генерал фон-Гальвиц сдал командование 12-й армией и получил армию, назначенную против Сербии. В командование 12-й армией вместо него вступил прибывший с западного фронта генерал фон-Фабек.

10-я армия на севере примыкала к Десне. Севернее под командованием генерала фон-Шольца, бывшего командующего 8-й армией, была сформирована армейская группа его имени. Ее левое крыло было расположено на Двине, на полпути между Двинском и Якобштадтом.

Северная часть фронта и охрана побережья были возложены на генерала фон-Белова. Неманская армия, наименование которой являлось теперь уже несоответственным, стала 8-й армией. Такое переразграничение в действительности не так просто, как это здесь изложено. Необходим целый ряд мер, чтобы избежать ущерба как в момент перегруппировки, так и впоследствии.

В военной гавани Либавы устроилось морское ведомство. Круг ведения морских властей потребовал особого урегулирования.

В этих твердых рамках, установленных для фронта, последовала перегруппировка низших соединений. Необходим был целый ряд значительных передвижений. Там, где находились ударные центры большой наступательной операции, войска были слишком скучены, в иных пунктах слишком разрежены. Приходилось уравнивать. Кавалерийские дивизии надо было заменить пехотными. Прошло много времени, пока передвижения закончились, и отдельные части прибыли туда, где они должны были находиться впредь до дальнейших изменений. О настоящем отдыхе на ближайшее время не было и речи. Позиции надо было укрепить. Отдельные части при этом должны были удерживать большие участки. И то, и другое требовало солдатских сил. Подлежащие укреплению позиции в общем выбирались там, где наступление замерло. Пункты, которые нельзя было удерживать, оставлялись. Вожди и войска лишь с трудом шли на это.

Между Вишневом и Десной, куда отошло левое крыло 10-й армии, позиции были выбраны лучше.

Укрепление позиции и постройка жилищ, да и вся жизнь на фронте страдали от плохих железнодорожных сообщений. Русские всюду основательно разрушили железные дороги. Мосты через Неман и остальные более или менее значительные реки были взорваны до основания, вокзалы сожжены, водоснабжение уничтожено и телеграф повален. Полотно частью было взорвано, и шпалы и рельсы удалены. Военным железнодорожным властям с их строительными и эксплуатационными частями предстояла огромная работа. В столь важной работе, как восстановление телеграфа, им помогали телеграфные части. Начальник полевых железных дорог восточного фронта полковник Керстен был на высоте своей задачи.

Особенно большое значение имело восстановление железнодорожного моста у Ковны. К концу сентября им уже можно было пользоваться, и долгое время это был единственный путь подвоза для 10-й и 12-й армии и для правого крыла армейской группы Шольца. В то время я был доволен, что мог рассчитывать для 12-й армии на два поезда в день до Лиды, но затем выяснилось, что необходимые для армии поезда, в действительности, доставить не так просто. На железных дорогах на родине чувствовалось большое расстройство. 12-я армия настойчиво требовала поезд с овсом, а получила вместо него поезд с бутылками сельтерской воды. Конечно, в общем ходе большой войны это мелочь. Но благосостояние людей и лошадей складывается вообще из мелочей, и тем самым они приобретают бесконечно решающее значение.

Северная часть железнодорожной сети у Прекульна связывалась с железной дорогой на Мемель. Русские железные дороги в Литве и Курляндии были в мирное время удивительно низкой провозоспособности. Это обстояло бы иначе, если бы Россия использовала Виндавский и Либавский порты для своей экономической жизни. Железная дорога Прекульн - Мемель в эксплуатационном отношении являлась еще более отсталой. Прошло много времени, пока удалось установить более или менее правильное движение трех-четырех поездов на линии Поневеж - Двинск.

На больших магистралях Вильна - Сморгонь и Вильна - Двинск условия были менее тяжелы; но зимой здесь тоже замерзали временные водонапорные баки, и приходилось преодолевать все возможные и невозможные препятствия.

Узкоколейная дорога Поневеж - Удзяны - Свенцяны была сравнительно менее разрушена, но она была абсолютно непровозоспособна.

Лишь много позже Рождества движение по всем линиям было обеспечено и до известной степени урегулировано, так что даже стало возможным пустить столь желанные поезда для отпускных.

Теперь наступил особый кризис. После холодов Неман и Виндава вскрылись. У Можейки ледоходом были снесены мосты через Виндаву. Тем самым по одной из железнодорожных линий было прервано сообщение с Германией. У Ковны накоплением льдин был сдвинут рельсовый путь, но мост устоял. Опять наступили напряженные дни, правда, совершенно в другом отношении. Армии оказались бы в очень трудном положении, если бы этот мост также был уничтожен.

Остальные мосты через Неман были постепенно закончены. Постройка железных дорог продолжалась. Движение по железным дорогам оживало, и район ведения главнокомандующего востоком в железнодорожном отношении твердо стал на ноги. В мае и августе 1816 года закончилась постройка новых железнодорожных линий Тауроген - Радзивилишки и Шавли - Митава, линия от Свенцян к озеру Нарочь была закончена лишь позднее.

Две первые вышеупомянутые железные дороги подняли страну в культурном отношении. За это она перед нами в долгу.

К этой серии железных дорог примыкала, в районах позади фронта, сеть полевых и узкоколейных железных дорог для непосредственного снабжения войск.

Шоссейные и грунтовые дороги в войсковом районе сохранили свое высокое значение. Большие шоссе Гродна - Лида, Ковна - Двинск и Тауроген - Митава были приведены в блестящее состояние. На остальных дорогах было сделано, что оказалось по силам. В период таяния снегов дороги часто превращались в бездонные топи, в которых лошади проваливались и тонули.

С развитием работ на железных и грунтовых дорогах преуспевало и укрепление позиций. Лесной материал рубили себе войска, колючую проволоку мы также частью изготовляли сами. Постройку всей системы окопов особенно затрудняли подпочвенные воды. Геологи оказывали войскам хорошую услугу.

В тылу фронта были устроены мастерские для ремонта всевозможного военного снаряжения. Большое число захваченных русских пулеметов на особых фабриках было переделано под германский патрон.

Конечно, этих вопросов я касался только в крупных чертах, и моя деятельность в этом отношении ограничивалась их возбуждением и регулировкой.

Особенно близки моему сердцу были вопросы расквартирования и довольствия людей и лошадей.

Условия расквартирования сами по себе не были неблагоприятны. Сквозь район, на котором мы в результате расположились, военные действия пронеслись сравнительно скоро, и в виду этого война не сказалась на нем слишком разрушительно. Русские здесь не все сожгли, как они это сделали далее к югу в Польше. Но для расквартирования войск, в особенности вблизи укреплявшихся позиций, осталось еще очень много работы по возведению построек. Возведение блиндажей требовало много времени, и они лишь постепенно оборудовались в жилищном отношении.

Бараки для людей и лошадей должны были сооружаться далее в тылу. Войска достигли в этом большого искусства. Художественный вкус проявлялся в развитии украшений из березы.

Довольствие людей в общем производилось по положению. В некоторых частях иногда бывал недохват в снабжении продовольствием, в особенности картофелем. Поставка фуража для лошадей была недостаточна. Овса вообще не хватало, сено и солома были слишком объемисты, чтобы их можно было подвести в достаточном количестве. Много лошадей пало от истощения. Потом мы стали кормить лошадей древесной мукой.

Особенной предусмотрительности требовало предохранение с таким трудом подвезенных продуктов от порчи на вокзалах. На станциях, естественно, не было ни навесов, ни палаток. Об этом я также должен был заботиться. Добрая воля была всюду налицо, но затруднения все росли, и кое-кто падал духом.

Те же затруднения пришлось преодолевать, чтобы доставить не испорченными рождественские посылки.

К состоянию здоровья людей и лошадей я относился с полным вниманием. Я входил в соответственные обсуждения с ответственными специалистами - санитарным инспектором фон-Керном и начальником ветеринарной части Грамлихом.

При наступлении попечение о раненых было затруднено, но теперь условия стали несколько проще. Но оставалось еще очень много работы для ответственных инстанций. С немногими санитарными учреждениями, которые мы нашли в занятых областях, почти не приходилось считаться. Я настаивал на том, чтобы наибольшее количество раненых было эвакуировано на родину, но мне пришлось этого очень долго ждать. В дальнейшем легко больные и раненые оставались в занятых областях. Здесь они находили, помимо отдыха, мелкую работу.

От массовых заболеваний мы убереглись, появлялись только короткие вспышки сыпного тифа. Об уничтожении вшей войска заботились сами, но чтобы вши не завозились на родину, на границе были осуществлены широкие мероприятия. Вся санитарная часть, благодаря энергичной деятельности санитарного инспектора фон-Керна и верным своим обязанностям военным врачам, находилась в образцовом порядке. Господин фон-Керн - философ, но, очевидно, и философы могут быть деятельны.

Лошади страдали сапом и чесоткой. С сапом, путем исследования крови, мы скоро справились, но с чесоткой не могли, и она нам принесла много вреда. Много средств было испробовано, но действительное - было найдено лишь к концу войны. Было оборудовано много лазаретов для лошадей. Ветеринары нашли обширную деятельность, и их самоотвержение дало существенные результаты.

Уход за лошадьми и размещение не всегда были на высоте. Я часто обращался к армейскому командованию с указанием на необходимость уделять лошадям больше внимания и любви.

Снабжение обмундированием, зимней одеждой и шерстяными вещами, а также подковами с зимними шипами вызывало очень сильные трения, и я должен был резко вмешаться.

Отпуска начались, как только представилась малейшая возможность. Развитие их находилось в тесной зависимости от улучшения состояния железных дорог.

Я следил за быстротой доставки писем и газет. Мне хотелось, чтобы солдаты сохраняли, по возможности, наибольшее соприкосновение с родиной. Полевая почта в начале войны стояла перед неразрешимой задачей. У нее не хватало автомобилей. Почта находилась в ведении полевого почтмейстера Домицлава. Она очень скоро применилась к обстоятельствам и справилась с предъявленными к ней высокими требованиями.

В тылу фронта и в более крупных городах были организованы солдатские, а также офицерские собрания. При создании их мне пришлось побороть большие трудности. В солдатских собраниях на востоке была глубокая потребность. Это доказывает их большая посещаемость. В этом деле мне основательно помогла родина; женщины, работавшие в солдатских собраниях, сделали доброе дело.

Мне доставило радость предложение знакомых генерал-фельдмаршала и моих, сделанное через посредство пастора Хоппэ, снабдить войска повозками с литературой. Обеспечение войск духовной пищей было для нас приятной задачей. В виду этого мы с радостью согласились. Эта работа и в дальнейшем осталась в руках пастора Хоппэ, деятельно ее развивавшего. В 1917 году, в день моего рождения, он передал мне с той же целью большой плакат с высказанными мною от души словами: «Дух творит оружие и победу». Я полагаю, что повозки с литературой оказали солдатам хорошие услуги. Конечно, они не могли полностью удовлетворить потребность войск в чтении.

Полевые книжные лавки также развивались в большом количестве. Книжная торговля была поручена фирме Стилькэ, которая должна была привлечь к работе и другие фирмы. Она хорошо обслуживала войска. Походные книжные лавки имели газеты всех партийных направлений.

Армии издавали и собственные армейские газеты; я помогал им хорошей информацией.

Устройство концертов, спектаклей и кинематографов оставалось в ведении армий, но мы на них настаивали.

После тех огромных требований, которые главнокомандующему востоком приходилось предъявлять к войскам, для меня забота о них являлась приятной задачей. Мои сотрудники и в этом оказали мне существенную помощь.

Но и служебные требования к войскам не умалялись. По мере возможности велось обучение, хотя учебные курсы не были организованы в том масштабе, в каком они уже были в ходу на западе.

Неманские крепости Гродна и Ковна, а также и Либава были усилены. Прежние пограничные позиции продолжали поддерживаться, так как они являлись опорой в тылу. Для более широких мероприятий не имелось рабочих сил.

Задачи, возникавшие передо мной непосредственно в заботах об армиях, получили весьма существенное развитие, вследствие требований, предъявляемых войсками и родиной к занятой территории, а также вследствие выпавшего на нас долга заботиться об ее населении. Я с удовольствием предался этой во многих отношениях для меня новой работе и твердо решил создать нечто цельное.

IV.

Страна была, вследствие войны в запущенном состоянии и лишь там, где мы уже находились более продолжительное время, установился порядок. Население частью добровольно ушло с отступавшими русскими, а частью было ими уведено принудительно. Местами оно попряталось в больших лесах и теперь постепенно возвращалось домой. Но все-таки много сельских владений было покинуто. Урожай еще не был снят. Как будет обстоять дело с обработкой, еще нельзя было предугадать. Власти не было никакой. Русские правительственные чиновники и русские судьи, все представители русской администрации и вообще вся русская интеллигенция покинули страну. Не было ни полиции, ни жандармерии, и лишь духовенство обладало известным авторитетом.

Сельская равнина, однако, должна была жить. В городах, а именно в Вильне, Ковне и Гродно, с момента нашего вступления, начались серьезные продовольственные затруднения, которые росли и распространялись и на другие города. Дров для топлива также было недостаточно.

Население, за исключением немцев, нас чуждалось. Немцы же, особенно из Прибалтийского края, хорошо приняли германские войска. Латыши, как оппортунисты, держались выжидательно. Литовцы верили, что для них теперь пробил час освобождения, когда же желанные лучшие времена, вследствие железной необходимости войны, сразу не наступили, они опять отвернулись от нас и стали относиться недоверчиво. Поляки держались в стороне, и относились враждебно, так как они справедливо опасались, что мы ориентируем нашу политику на литовцев. С белорусами считаться не приходилось, так как поляки национально их обезличили, ничего им не дав взамен. Осенью 1915 года я хотел себе составить представление о том, где группируются белорусы. Но сначала их буквально нигде нельзя было найти. Лишь позднее обнаружилось, что это весьма распространенное, но крайне ополяченное племя, стоявшее на столь низкой степени культуры, что помочь им возможно было лишь продолжительным воздействием. Евреи еще не знали, чего им держаться, но они нам не делали затруднений, и к тому же мы понимали язык друг друга, тогда как с поляками, литовцами и латышами объясниться почти никогда не удавалось. Эти затруднения сказывались очень тяжело, и не могут быть переоценены. Вследствие отсутствия соответственной немецкой литературы, мы мало знали быт и людей этой местности, и видели перед собой как бы новый мир.

В области, которая по своим размерам равняется приблизительно Восточной и Западной Пруссии, Познани и Померании вместе взятым, перед нами предстала чудовищная задача: все заново построить и организовать. Сначала надо было обеспечить спокойствие и порядок в армейском тылу и искоренить шпионаж. Страна должна была сама себя прокормить и принять участие в прокормлении армии и родины, а также оказать помощь в снаряжении войск и вообще нашему хозяйству в обстановке войны. Наше экономическое положение, вследствие неприятельской блокады, вменяло нам это в обязанность.

Постепенно надо было также приступить к культурным задачам, для разрешения же каких-либо политических проблем время еще не настало.

Этапные инспекции, на которые всегда в первую очередь выпадает администрирование занятых территорий, получили и здесь эту задачу.

Этапные коменданты выполняли свои военные обязанности по поддержанию в стране спокойствия. Для этой цели в их распоряжении имелись этапные войска, а в борьбе со шпионажем им помогала полевая полиция.

Для управления страной этапной инспекции был придан особый орган, во главе которого находился начальник администрации. Последний был снабжен особыми полномочиями и был вполне ответственен перед своим этапным инспектором.

Этапные инспекции являлись высшей объединяющей инстанцией для этапных комендантов и административных властей. В этом механизме создались противоположные друг другу трущиеся поверхности; но вовсе избежать трений невозможно; надо признать, что и у нас, немцев, при случае трения непременно возникают. Так обстояло и здесь. Но в конечном результате наши выдающиеся этапные инспектора преодолели все. Генерал фон-Гарбоу, генерал Мадлунг и барон фон-Зекендорф проявили себя как администраторы.

На протяжении всей территории, находившейся в ведении главнокомандующего востоком, особый высший орган должен был объединять и регулировать все административные и хозяйственные вопросы. Для учреждения генерал-губернаторства территория не давала основания, не считая уже и того, что создание генерал-губернаторства вообще не целесообразно: армии должны были иметь собственные этапные районы. Генерал-квартирмейстер был слишком занят западом и не мог уделять достаточного внимания территории главнокомандующего востоком. Последний должен был самостоятельно решить этот вопрос.

Этапные инспекции должны были приводить в исполнение мероприятия, на которых останавливался главнокомандующий и сверх того выполнять многие отдельные поручения.

При отсутствии в области какого-либо своего административного аппарата и каких-либо судебных властей управление получило особый отпечаток. В ноябре 1918 года это помогло ему противостоять революционной буре.

Я хочу дать картину административной работы главнокомандующего востоком и делаю сие с удовольствием, так как здесь, как и в области чисто военной работы, я обязан моим помощникам. Совместная работа, которая продолжалась до моего ухода в конце июля 1916 года, была большим, прекрасным и достойным германских мужей деянием. Работа послужила на пользу армии и отечества, а также на пользу и благосостояние данной местности и ее населения.

Для этой ответственной деятельности я нуждался в многочисленных сотрудниках. Они не были набраны сразу, а привлекались постепенно, по мере возникновения необходимости. Рядом с моим военный штабом постепенно образовался обширный административный штаб, во главе которого стоял обер-квартирмейстер генерал фон-Эйзенгарт-Роте. Последний был знающим человеком во многих областях экономической жизни. Он с самоотверженным усердием служил делу и помогал мне, проявляя при этом энергию и инициативу. В дальнейшем генерал фон-Эйзенгарт-Роте, будучи назначен главным интендантом, оказал мне особенно ценную помощь. В конце октября прежде всего надлежало распространить администрацию на вновь занятые части этапного района. В более западной части территории она была уже установлена ранее. Полоса вдоль всего фронта, как оперативный район, осталась в непосредственном ведении штабов армий.

В различных этапных районах организация развивалась различными путями. Следовало привести ее к известному единству, иначе аппарат был бы слишком пестрым и запутанным, но это объединение надо было проводить очень осторожно, иначе дело могло бы пострадать.

Большой объем задач и протяжение организуемой области, несмотря на всю экономию, потребовали для администрации большого количества людей. Вообще я придерживался того взгляда, что важно не количество, а качество людей, но, конечно, и это положение имеет предел. Я не мог пойти дальше известного минимума, впрочем, никакая другая организация не была бы более сжатой. От каждого в отдельности требовалась очень большая работа, справиться с которой можно было только при полном напряжении сил.

Мне представлялось важным, чтобы администрация была проникнута военным духом, последнее требовало оставления ее в рамках этапных инспекций. Служащие назначались преимущественно из числа военнослужащих, не пригодных более для военной службы. Но я привлекал и не военных, так как, конечно, хотел иметь лиц со специальной подготовкой и никак не мог разделить того взгляда, что большинство людей способно занимать всякую должность. Я часто имел случай наблюдать, как известная техника работы облегчает на общую пользу все дело. На чисто административные должности мне приходилось брать людей и без специального образования, но тогда его заменяла ясная воля, общее развитие и здравый человеческий смысл. В сельском хозяйстве, лесном деле, суде, финансах, церкви и школах, конечно, были необходимы специалисты. При крайней необходимости в людях в армии и на родине, особенно в начале, было труднее всего найти необходимых людей. Позднее, когда администрация главнокомандующего востоком приобрела известное имя, дело пошло легче. О лицах, предлагавших свои услуги, мы наводили справки в соответственных учреждениях на родине. Администрация и этапная инспекция таким же образом заполняли и низшие должности. Я хотел иметь в чужом краю надежных людей. Местные уроженцы принимались на службу только в Курляндии и то с большим разбором.

Каждый, подобно мне, принимался за свою трудную и тяжелую работу. Мы действовали в абсолютно нам незнакомой обстановке и к тому же в стране, расшатанной войной, в которой были порваны все государственные и экономические нити. Мы имели перед собой чуждое население, состоявшее из различных, враждебно относящихся друг к другу племен, говорившее на непонятных для нас языках и большей часть не лежавшее к нам сердцем. Но дух точного и самоотверженного выполнения своего долга, наследие вековой прусской дисциплины и германской традиции, воодушевлял всех.

Постепенно при ближайшем знакомстве со страной я замечал, что то или другое неприменимо и должно быть изменено. Само собой разумеется, что бывали случаи, когда можно было поступить лучше и достигнуть большего. Но моя задача была действовать в известных мне условиях быстро и решительно. И в данном случае в экономических вопросах лучше было сделать ошибочный шаг, который впоследствии всегда мог быть исправлен, чем ничего не сделать. Каждый раз лишь после того, как дело было в ходу, я мог в нем начать ясно разбираться. В политических вопросах следовало бы действовать осторожнее, но таковых я еще не затрагивал.

VI.

Область, которую должен был администрировать главнокомандующий востоком, на юге распространялась и на часть этапного района фронта генерал-фельдмаршала принца Леопольда Баварского. Этот участок при наступлении был пройден 12-й армией и затем он стал ее этапным районом. Беловежская пуща таким же путем попала в административное ведение главнокомандующего востоком. Таким образом, подлежащая администрированию территория включала все изменения этапных районов и развивалась параллельно с последними. На рубеже 1915-16 годов были образованы следующие административные округа:

Курляндия, Литва, Сувалки, Вильна, Ковна, Белосток.

В дальнейшем эти районы были несколько изменены: Вильна и Сувалки были соединены в один административный Виленский округ. После моего ухода в июле 1916 года, по моему желанию, последовало объединение округов Вилъны и Литвы в один литовский административный округ. Гродна и Белосток были объединены еще до того. Осенью 1917 года этот увеличенный уже округ целиком слился с Литвой.

Общественное мнение уделяло внимание личностям административных начальников Курляндии и Литвы.

В Курляндии майор фон-Гослер управлял страной очень спокойно и объективно. Он был членом рейхстага, помещиком и раньше был ландратом1. С одной стороны ему удалось сделать прибалтийских немцев более уступчивыми к латышам, отношения с которыми с 1905 года очень обострились, а с другой - он сумел найти соприкосновение и с последними и привлечь и их к положительному сотрудничеству. Еще по сегодняшний день в Курляндии с благодарностью и признательностью вспоминают об его справедливом и предусмотрительном управлении.

Подполковник князь фон-Изенбург, управлявший Литвой, был человек с большим импульсом, а иногда, может быть, даже со слишком большим. Он отличался своей работоспособностью и прекрасно управлял, своим родовым имением. Он проявил себя с хорошей стороны уже при управлении занятой частью Польши, и я тогда еще обратил на него внимание. Впоследствии подполковник фон-Изенбург стал жертвой политики. Пока я был в Ковне, политика еще не играла роли в администрации, и он имел возможность беспрепятственно работать в остальных вопросах и установить контакт как с населением, так и с духовенством своего в то время еще небольшого округа.

Я лишен возможности переименовать всех заслуженных административных начальников. В Белостокском округе особенно ярко выступала личность барона фон-Зеккендорфа, этапного инспектора. Он наложил на управление индивидуальный отпечаток, и ему удалось лучше и раньше, чем в других местах, установить правильную совместную работу без трений между уездными начальниками и этапными комендантами.

Административные начальники во всех отношениях несли ответственность за управление страной перед этапными инспекторами и главнокомандующим востоком. Они имели управление, которое соответствовало моему хозяйственному штабу.

Административные округа подразделялись на уезды, которые по своим размерам часто равнялись этапным районам на западе. На уездных начальниках лежал центр тяжести управления в техническо-административном и хозяйственном отношениях. На юстицию они не имели никакого влияния, и она по существу их не касалась. Равными правами с

уездными начальниками пользовались начальники наиболее крупных городов.

Уездным начальникам были подчинены бургомистры маленьких городов и волостные начальники сельских местностей. Волостные начальники сносились с сельскими властями. Для сельскохозяйственного использования страны при уездном начальнике состояли особые хозяйственные чины, в обязанности которых входило наблюдение за обработкой земли и эксплуатация имений, а также забота об увеличении производительности и использовании жатвы. Другие органы служили уездным начальникам для добывания всевозможного военного сырья.

Схема единого управления, как я только что ее изобразил, в различных округах проводилась лишь постепенно, на основании положения об управлений от 7-го июля 1916 года.

Уездные начальники, как полицейский орган, располагали жандармерией. В пределах административных округов она была объединена в особые жандармские отделения, а в области ведения главнокомандующего востоком - в жандармский корпус. Мне пришлось особенно пожалеть об отсутствии здесь местных полицейских органов. Германия немогла выслать сюда достаточного количества жандармов, и в виду этого я должен был прибегнуть к откомандированию с фронта солдат старших возрастов. Они подвергались особому обучению, чтобы хоть в некоторой степени быть подготовленными к своему назначению. Необыкновенно заботливый жандармский полковник Рохус-Шмидт и я охотно создали бы что-нибудь более удачное; вся организация возникла только по нужде. Может быть, отдельные жандармы, к сожалению, даже содействовали возникшему впоследствии общему недовольству. Но как должны были они действовать и как что-нибудь проводить в чужой стране, с неприязненно настроенным населением, не имея достаточного знания языка? Этим вопросом я хочу подчеркнуть все трудности, с которыми приходилось считаться немцам в чужой стране. Непорядочность и нечестная нажива никогда и ни при каких условиях не подлежат извинению. Но многие жандармы верно сложили свои головы в борьбе с многочисленными бандами. Их заслуга никогда не должна быть забыта.

В устройство страны, соответственно с делением на уезды, вошли и судебные органы. В каждом уезде был учрежден уездный суд для местного населения. Мы должны были создать таковые, так как какие бы то ни было суды отсутствовали. Род высшей судебной инстанции представляли окружные суды; может быть, последние и были лишними. Верховной инстанцией являлся высший суд в Ковне, под председательством сенатора Кратценберга, в ведение которого, как начальника юридического отделения, входили также дела по администрированию судов.

Учреждение местных судов нисколько не нарушало деятельности этапных судов. Оба судебных института хорошо работали и совместно и параллельно друг с другом.

Лесное хозяйство различных административных делений не входило в круг ведения уездных управлений. В зависимости от наличия лесов были образованы лесные инспекции, из них особенную известность приобрела Беловежская военно-лесная инспекция.

VII.

В установленное таким образом управление надо было вдохнуть жизнь, чтобы оно давало полезную работу. Работать надо было не по чиновничьи, а применяясь к обстоятельствам. Слава богу, «прецеденты» - могила свободной решимости - отсутствовали.

Во всей организации управления моими неотлучными помощниками являлись капитаны запаса фон-Брокгузен и барон фон-Гайлъ. Капитан фон-Брокгузен до войны был ландратом. Капитан барон фон-Гайль - директором Восточно-Прусского сельскохозяйственного общества в Кенигсберге. Организация была создана правильно, и она оказалась вполне на высоте серьезных требований.

Особое внимание было уделено санитарным условиям, в которых находилось население. Успешно была проведена борьба с сыпным тифом, который гнездился во многих местах. Много врачей пало жертвами в этой борьбе.

Для успокоения населения и для материального подъема страны было приступлено к выкупу реквизиционных квитанций, которые были выданы войсками в течение операций. Это было очень сложное и трудное мероприятие. С этого времени мы за все расплачивались наличными. Я хотел таким способом достигнуть поднятия производительности, что ценил выше всего, а также помочь стране.

Нам было важно выкачать сельскохозяйственные продукты, а также обеспечить упорядоченный ход сельскохозяйственных работ, чтобы поля не пустовали. Последнее затруднялось малонаселенностью страны, например, в Баусском уезде приходилось всего 4 человека на 1 квадратный километр. В желании помочь родине и по настоянию оттуда мы питали слишком большие надежды на новую посевную площадь. Мы привлекали германские общества, которые должны были своими средствами произвести обработку слабо населенной страны. Мы сами начали эксплуатировать крупные имения, нам были доставлены моторные плуги и всевозможные сельскохозяйственные машины, а также семена. Войсковые лошади помогали при обработке. Но самое главное было путем правильной расценки и расплаты наличными ободрить сельское население.

Установленные нами цены были ниже цен Варшавского генерал-губернаторства, но оказались вполне достаточными. Мы считались с огромными расходами государственного казначейства. Правительство принца Макса немедленно повысило цены, но основания к этому я не видел. Благодарности за это государственный канцлер, принц Макс, конечно, ни от кого не получил.

Урожайность почвы в общем оказалась ничтожной и обманула наши надежды. Поля не были дренированы, и к посеву можно было приступать лишь очень поздно. Выбор сортов семян производится недостаточно тщательно. Искусственного орошения не знали. Только клевер и трава дали хороший урожай, а также рапс и лен.

Подвоз продуктов к железным дорогам и другим ссыпным пунктам был сопряжен с большими трудностями. По скверным дорогам продукты для сдачи везлись на маленьких одноконных и пароконных повозках часто по несколько дней. За доставку мы платили премии, но своеобразность данного театра войны могла быть лишь смягчена, а не искоренена. Много продуктов так и не удалось вывезти.

Мы немедленно приступили к устройству картофелесушилок, а также продолжали разработку леса и заготовку семян.

Принимая во внимание большие требования к имевшемуся в Германии фонду скота, использование такового в оккупированной области было особенно важно. Конечно, скотоводство от войны сильно пострадало. Пришлось устроить перепись. Работа была трудная. Население прятало рогатый скот в погребах и загоняло в леса, но постепенно все-таки удалось произвести учет голов, несмотря на то, что не имелось никаких сельских описей. Таким образом, мы получили возможность постепенно приступить к правильному использованию скота.

Много внимания было уделено огородам и фруктовым садам. Были открыты фабрики по заготовке мармелада и консервов. В большом количестве собирались и сушились грибы.

Рыбная ловля в многочисленных больших озерах была сдана в аренду, и организован рыбный промысел в море у Либавы.

Все, что каким-либо образом могло быть использовано для питания, было использовано.

Городское население было в весьма бедственном состоянии и зимой 1915-16 года нам пришлось его поддерживать выдачами из интендантских и продовольственных складов. В дальнейшем условия значительно улучшились. Армия получила свою часть, и я помогал также и родине. Я помню, как в июне или июле 1916 года ко мне взывал господин фон-Батоцский, чтобы я помог Берлину, - я оказался в состоянии это сделать.

Для поддержки страны мы разрешили деятельность иностранных комитетов вспомоществования отдельным национальностям; я только потребовал, чтобы их деятельность не была односторонне направлена на помощь своим соплеменникам, а распространялась бы и на других. Особенно широко и плодотворно работали еврейские комитеты, располагавшие большими средствами и черпавшие таковые из Америки. Их деятельность заслуживает признательности и показывает, насколько сплочен этот народ. Первая еврейская народная столовая, открытая в Ковне, носила мое имя, по ходатайству полевого раввина Розенака.

Во всех сельскохозяйственных и продовольственных вопросах мне успешно помогали испытанные силы: в начале известный член палаты господ майор граф Иорк-фон-Вартенбург и тайный советник ротмистр фон-Рюмкер, а затем служивший в удельном ведомстве майор Геккель.

Реквизиция лошадей, конечно, находилась в руках военных властей. Участие в ней уездных начальников приблизительно отвечало роли прусских ландратов. Литовская лошадь - малорослая, сильная, нетребовательная и смирная и потому вполне пригодна для военных надобностей.

Страна болезненно страдала от имевших место, к сожалению, больших реквизиций лошадей и скота. Местные административные власти часто указывали мне на это, но мне ничего другого не оставалось, как продолжать требовать поставки. Управляемая нами область обиралась не более других. Даже родина ведь страдала от подобных мероприятий. В очень многом проявлявшееся в дальнейшем нежелание воевать объясняется этими неизбежными военными требованиями. Суровость, с которой их приходилось проводить, еще увеличила число недовольных и, конечно, была нежелательна. Политическо-демагогическому подстрекательству предоставлялось все больше раздувать это недовольство.

Из фальшивых гуманистических чувств беречь за счет родины область, находившуюся в ведении главнокомандующего востоком, было бы не делом. При высокой культуре земли в Германии всякое ограничение посевной площади на родине больше бы отразилось на производительности, чем сокращение запашки в области ведения главнокомандующего востоком.

Добывание сырья было особенно важной задачей. Здесь тоже имел место наличный расчет. Евреи при этом были необходимы, как посредники. Мы поставили германскому военному хозяйству много кож, мехов, меди, латуни, тряпья и старого железа, а также разгрузили его, открыв эксплуатацию заводов в Либаве, Ковне и Белостоке. В общем постепенно образовалось обширное торгово-промышленное отделение. Руководителем его был тайный советник майор Эйльсбергер, исключительно деятельный и дальновидный человек. Впоследствии он был назначен директором департамента государственного казначейства.

Большое значение придавалось заготовлению колючей проволоки, Фабрикой колючей проволоки, а также и другими руководил капитан Маркау, работавший в мирное время во Всеобщем Электрическом Обществе, а во время войны состоявший при начальнике полевых телеграфов востока. Таким образом, каждый был использован по своей специальности.

В Либаве военно-железнодорожными властями были открыты большие железнодорожные мастерские.

С добыванием сырья в небольшом масштабе стала развиваться и торговля. Ограничение свободного переезда, которое мы должны были установить с целью обеспечения военных интересов, мешало свободному развитию торговли.

Обширные лесные пространства были особенно заманчивы, но всякая хищническая рубка была воспрещена. Количество материалов, необходимое для укрепления позиций и для железнодорожных шпал, было очень велико. Лесопилки открывались одна за другой, но так как армии обслуживали себя почти что самостоятельно, то мы имели возможность поставлять лесной материал на запад и в Сербию. Строительный лес отправлялся в Германию, а также выдавался местному населению для возобновления жилищ.

Начальник полевого воздухоплавания учредил около Альт-Аутца в Курляндии особенно хорошо оборудованную мастерскую для аэропланных гаражей и бараков.

Шпалы были заготовлены в большом количестве.

Заготовка дров требовала большой работы, которая в зиму 1915-16 года была связана с особенными трудностями, так как у нас не имелось никаких данных о потребном количестве.

Дерево на целюлозу в значительном количестве было доставлено в Германию для пороховых и бумажных фабрик. Мы очень скоро в занятой области установили свободную торговлю этим материалом. И родине и нам это оказалось полезно. Я радовался, что нашел возможность облегчить родине снабжение бумагой частных издательств.

Сплав леса по Неману и другим сплавным рекам был восстановлен и блестяще организован лесным советником Шюттэ.

Мы приступили также к добыванию смолы и заново организовали это дело в данной местности по проектам старшего лесовода Кинитца. Это скучное дело в результате хорошо себя оправдало. Наше добывание смолы в дальнейшем послужило образцом и для Германии. Для переработки смолы был открыт завод в Ковне.

Химические древесные продукты всех родов мы также вырабатывали на особых к тому предназначенных заводах.

Наконец, мы выжигали и древесный уголь.

Лесной советник Кирхнер и многие другие специалисты по лесному делу воздвигли себе памятник своей предусмотрительностью и энергией. То, что создал лесной советник майор Эшерих, будучи экономическим организатором и администратором в Беловежском лесном округе, приводило в восхищение многих посетителей, приезжавших из Германии.

Экономическая эксплуатация страны по всем направлениям производилась очень основательно, но при этом насколько возможно щадились страна и население.

Забота о поддержании валюты исключала возможность производить расчеты германскими деньгами. По соглашению с государственным банком и берлинскими властями, интендант армий тайный советник Кессель и капитан Кенигс выпустили особые денежные знаки главнокомандующего востоком, которые скоро стали охотно приниматься. Мы привлекли также и германские банки, чтобы дать стране новый экономический импульс.

Не легкая задача была финансировать всю администрацию. Действительный тайный финансовый советник капитан Тизлер, проявивший особую дальновидность и творчество, очень удачно приступил к этой задаче. Он предварительно составил точную смету всей администрации и одновременно изыскал источники доходов.

Штат личного состава, как я уже упомянул, был насколько возможно ограничен. Между отдельными частями моей администрации шла оживленная борьба за места и оклады подчиненным. Начальники этапных управлений долгое время выступали с дополнительными пожеланиями. Мне пришлось уравнивать, и я вкусил от печалей и забот нашего государственного финансового управления. Когда мы, наконец, благополучно закончили первую смету, она была передана на рассмотрение в военное министерство в Берлин и к генерал-квартирмейстеру, утверждена и после большой борьбы принята.

Наши доходы базировались на таможенных пошлинах, монополиях, налогах и государственном производстве.

Вся система налогов технически должна была быть построена на самых простых основаниях. Правильная и тем самым сложная система налогов при недостатке в соответственно вышколенном персонале, при отсутствии каких-либо исходных данных работ русского управления и неопытности населения разбираться в ней оказалась бы прямо неосуществимой. Центр тяжести налогов, применяясь к русской системе, был перенесен на пошлины, косвенные налоги и монополии.

Ввозные пошлины взимались на границе, с удержанием части в пользу прусского финансового управления их же чиновниками. Частные посылки, адресованные в армию, естественно пошлиной не облагались. Таким образом, обложенными оказались только те немногочисленные грузы, которые предназначались для потребления населения. Доходы из этого источника были очень скромные.

Мы же обложили умеренной вывозной пошлиной лишь целулоидную древесину. Это давало нам немного.

Налоги давали более обильные доходы. Капитан Тизлер монополизировал торговлю папиросами. Осуществление этого мероприятия с финансово-технической стороны достойно подражания. Торговля водкой, сахаром и сладким, солью и спичками была монополизирована на подобных же основаниях.

Из прямых налогов мы должны были ввести очень грубо разделенную на разряды поголовную подать, так как у нас не было никаких данных, чтобы установить более правильную систему личных налогов.

Был введен налог на недвижимость, которым были обложены землевладельцы и домовладельцы, а также и промысловый налог.

В общем население осталось налогами довольно, так как налоги не ложились слишком тяжело. Из общей суммы налогов, включая и коммунальные подати, на каждого человека приходилось только 19. 5 марки, вместо 32. 75, которые он уплачивал перед войной.

Жители никак только не могли привыкнуть к налогу на собак. Среди собак развилось бешенство, превратившееся в народное бедствие, и ему надо было противодействовать. Когда налог на собак исполнил свое назначение в этом отношении, он был отменен.

Государственные предприятия сначала не давали существенных прибылей. Это объясняется, с одной стороны, большими расходами на обзаведение и большим отчислением на амортизацию, а с другой - тем, что при экономической блокаде Германии руководящим мотивом должно было быть не извлечение доходов, а возможное расширение производства.

Выше я очертил только существенное, постепенно же нарастали и другие источники доходов. Результат оказался благоприятным. Доходов хватало, чтобы управлять страной, не обращаясь к приплатам из Германии. Была выполнена обширная, но деликатная в деталях работа.

VIII.

Система суда отвечала гаагским постановлениям о сухопутной войне. Последние требовали, чтобы в гражданских делах к населению применялись местные законы. В виду этого прежде всего надо было установить, какие законы вообще существуют. При запутанности, господствовавшей до войны в русской юриспруденции, это было не легко. После того, как законы были найдены, их надо было перевести на немецкий язык, чтобы германские судьи могли выносить по ним приговоры. Я думаю, что никакой другой народ, кроме германского, не устраивал таких церемоний в занятой во время войны области. Но неприятельская пропаганда настолько сумела прославить нас на весь мир варварами (гуннами), что мы не могли уклониться от этой процедуры. Сенатор Кратценберг действовал с удивительным спокойствием и ясностью. Германские судьи с такой же объективностью и с таким же благоговением судили по чужим законам в бедном вшивом литовском городишке, как в Берлине по собственным законам. Кто сравнится с нами?

Следующее благодеяние, которое мы оказали населению, состояло в установлении правильной линии в школьном деле. Проект был составлен майором Альтманом, бывшим докладчиком прусского министерства исповеданий. Он исходил из широкой точки зрения и не стеснял ни одно вероисповедание и ни одну народность. Здесь, как и во всем прочем исключалось все, что походило бы на политику булавочных уколов. Для школ не хватало учителей. Нас выручили ландштурмисты - бывшие учителя. Они говорили с детьми, добровольно посещавшими школы, только по-немецки, что нам впоследствии вменилось в вину. Но, к сожалению, учителя не знали никаких других языков. Учительским составом, говорившим по-литовски и по-польски, мы располагали лишь в весьма ограниченном количестве. Вопросу учебников тоже было уделено внимание. Насколько учебные пособия могут раздувать национальные чувства, показали мне различные польские хрестоматии. Данциг, Гнезен, Познань, Вильна оказывались по ним польскими городами. Этот факт произвел на меня такое же глубокое впечатление, как последовательность, с которой Франция подобным же способом воспитывала свою молодежь на идее реванша. Таким путем поляки и французы будили в себе сильное национальное чувство, которое теперь им послужило на пользу. Мы не вели подобной школьной политики и страдали от того, что наша молодежь была недостаточно проникнута сильным национальным мышлением. Национальное чувство необходимо, если страна хочет преодолеть такие кризисы, какие мы переживали с 1914 г. и в особенности теперь. Эти взгляды отбрасываются всеми теми, которые на первое место выдвигают общечеловеческие идеалы. С их точки зрения это понятно. Но сила событий будет говорить против них до тех пор, пока все государства не станут на их точку зрения. Теперь мы горько нуждаемся в сильном национальном чувстве.

Вероисповедания в своих отправлениях ничем не ограничивались. Мы настолько шли им навстречу, что помогли евреям выдачей пшеничной муки на предмет выпечки мацы.

Евангелическое духовенство в Курляндии полностью стояло на нашей стороне. С литовским католическим духовенством у нас скоро наладились терпимые отношения, но польско-католическое было настроено враждебно. В поведении духовенства в известной степени отражалось настроение населения, только литовское духовенство в общем относилось к нам лучше, чем литовская демократия в Вильне, которая со своими смутными стремлениями очень скоро потеряла под ногами почву. Польское духовенство было носителем польской национальной пропаганды. Даже под русским кнутом оно действовало чрезвычайно последовательно. С литовцами оно находилось еще в борьбе, но белорусов уже положило на обе лопатки. Как русские это допустили, мне непонятно. С соизволения русских, белорусы внимали слову божию не на родном, а на польском языке! Как руссины в восточной Галиции, так и здесь их братья подавлялись с помощью духовенства.

Поляки очень скоро начали проявлять деятельность в области просвещения и хотели открыть в Вилъне университет, но я это предложение отклонил.

Пока я руководил управлением, мы в общем держались в отношении к различным нациям нейтрально. В равенстве нашего отношения к литовцам и полякам последние видели к себе нечто враждебное. Я, правда, знал, что нейтральная политика друзей не приобретает.

Я намеренно не вел никакой национальной политики, так как таковая могла проводиться лишь после выяснения наших отношений к Польше. Германское правительство еще не приняло никакого определенного решения, и моя деятельность являлась лишь логическим последствием. Принимая во внимание общее положение страны, выдвижение в управлении политических вопросов было также преждевременным. В виду этого я и не обращался к государственному канцлеру с просьбой дать мне какие-либо политические руководящие указания и только делился с ним своими мыслями.

Каждая народность имела свою газету, которая, конечно, цензуровалась. «Ковенская Газета», как издаваемая на немецком языке, занимала первое место.

В вопросах прессы и цензуры моим сотрудником был капитан Берткау. Он соединял в себе большую работоспособность и знание газетной техники с самостоятельным и зрелым политическим суждением, в виду чего он был мне очень полезен. До того он работал в Ульштейнском издательстве, а редактор «Ковенской Газеты», поручик Осман, был сотрудником «Deutsche Tageszeitung». Своим пламенным национальным чувством последний отвечал моим требованиям.

Я предъявил всем газетам определенное требование - обсуждение событий в Германии в духе политики канцлера.

Политической деятельности среди населения я, конечно, допустить не мог. Таковая была запрещена, всякие собрания были также под запретом.

Несмотря на необходимое сокращение перевозок, я допустил для населения в известном размере почтовые сношения. Я учредил с помощью государственного почтового ведомства местную почту. Имели обращение имперские почтовые марки, отпечатанные с небольшим изменением, которые были действительны для области главнокомандующего востоком.

Литовцам и евреям мы, наконец, облегчили сообщение с их соплеменниками в Соединенных Штатах.

Мы с удовлетворением видели, что положение в стране укрепляется, и жизнь входит в правильную колею. Германский дух порядка и гигиенические требования постепенно прививались. Земледелец зарабатывал больше, чем при русских; торговля в городах вновь восстанавливалась.

Населением мы управляли со спокойной уверенностью. Я высказался против принудительного приветствия, которое было введено одной из армий. Теперь население должно сознавать, что мы действовали справедливо и умеренно.

IX.

Хозяйственный распорядок, организованный в оккупированной области, был распространен войсками и на оперативный район. В войсковом районе, главным образом, были установлены лесопилки. В армиях был большой спрос не только на доски, но и на древесную стружку, служившую подстилкой для офицерских и солдатских постелей и заменявшую лошадям подстилочную солому. При однообразии позиционной войны солдатам доставляло большое удовольствие принимать участие в экономической жизни.

Я испытывал то же чувство и был доволен, что мы помогаем отечеству на новом для меня пути. На мою долю выпала очень оживленная работа, которая сильно меня захватила. Я познакомился со многими замечательными людьми и имел возможность проявить деятельность во многих мне до сих пор чуждых областях. Мне было особенно приятно, что сотрудники военного управления оказывали мне неограниченное доверие. Все управление было проникнуто моей волей, и я получал творческое удовлетворение. Мы сознавали, что работали на чужой территории для будущего Германии. Мы хотели, преимущественно в Курляндии, приобрести землю для германской колонизации. Я воспретил продажу недвижимости, чтобы сохранить в дальнейшем возможность правильной аграрной и колонизационной политики и прекратить спекуляцию землей. В то время я мечтал о распорядке, подобном тому, который был с большим успехом установлен морским ведомством в Киао-Чао.

То, что создала в стране администрация главнокомандующего востоком за короткое время до моего отъезда в августе 1916 года, останется культурным подвигом. Без громких фраз: была выполнена большая практическая работа.

Чудный подарок, который позднее в Плессе мне поднесли сотрудники административного управления, будет всегда служить воспоминанием этого времени, когда в разгар войны мне удалось заняться строительством.

Работа не прошла даром. В течение самой войны она принесла пользу родине, армии и стране, но остались ли там семена, которые впоследствии принесут плоды, это вопрос, связанный с нашей тяжелой судьбой, на который может ответить только будущее.

1 Уездный начальник. Примечание редакции.