О покаянии Ибн Таймии

Мухаммад Абдуль-Уахид радуется документу, написанному Ибн Таймией, о достоверности которого есть несколько свидетельств и в котором сказано, что в Коране нет букв и звуков. И он утверждает, что Ибн Таймия не находился под принуждением.

Но давайте посмотрим на исторический контекст данного события, дабы всем прояснилось невежество этого человека и то, как он вводит людей в заблуждение.

Вернёмся к временам аль-Изза Ибн Абдус-Саляма аш-Шафии аль-Ашари, который жил до Ибн Таймии. До того, как он отправился в Египет, у него произошёл один случай с правителем Дамаска аль-Ашрафом Мусой Ибн аль-Адилем Ибн Аюбом, который вырос среди ханбалитов.

✔ ️ Ас-Субки так описывал влияние ханбалитской среды на него: «В голове аль-Ашрафа прочно засело, что ханбалитские взгляды и есть взгляды первых поколений общины, Ахмада Ибн Ханбаля и его достойных последователей. Это убеждение стало кровью и плотью султана, что дошло до того, что он стал считать противоречащего этим воззрениям неверным, утратившим неприкосновенность своей жизни.

Когда же его сердце стало склоняться к шейху аль-Иззу, эти люди стали строить козни против него и сообщили султану, что аль-Изз — ашарит, для которого убеждение в том, что в Речи Аллаха есть звуки и буквы — ошибка и ересь».

Затем султан послал человека к аль-Иззу за фетвой и тот ответил: «Аллах— разговаривающий извечной Речью, в которой нет звуков и букв», — затем назвал противоречащих в этом вопросе хашавитами — «Да не увеличит Аллах среди мусульман последователей прихотей, ереси, заблуждения и обольщения».

И этот его ответ сходится с его ашаритскими взглядами. А про ханбалитскую позицию он возмущённо сказал: «Хашавиты скрывают свои убеждения и не способны выявить их. Они подсовывают их необразованным простым людям. И только сейчас они их выявили. Просим Аллаха, чтобы Он ослабил и унизил это течение, как Он обычно это делает и как уже поступал в прошлом».

Затем эту фетву довели до аль-Ашрафа и когда он с ней ознакомился, то переполнился гневом, и сказал: «Значит правду мне о нём говорили! Мы полагали, что этот человек — обладатель уникальных знаний и религиозности, но после этого испытания, выяснилось, что он — грешник и даже неверный! »

После этого случая султан вынес постановление о применении трёх санкций по отношению к аль-Иззу: «Чтобы он не давал фетвы, чтобы ни с кем не встречались, и чтобы всегда находился в своём доме».

Аль-Изз полностью согласился со всем этим и сказал: «Все эти санкции — великая милость Аллаха для меня, которая обязывает меня благодарить Его».

Пишет ас-Субки: «И тогда ханбалиты возобладали над суннитами (сунниты в понимании ашарита Субки это заблудшие ашариты) и их слово одержало верх. Когда они встречались в уединённых местах, ханбалиты начинали ругать суннитов, бить их и порицать».

Обратите внимание на то, что он говорит о ханбалитах, значит вражда между ними и ашаритами была ещё до Ибн Таймии.

✔ ️ Пишет ас-Субки: «Дело продолжалось таким же образом, пока в Дамаск из Египта не прибыл правитель аль-Камиль, убеждения которого были верными. Он фанатично следовал за приверженцами истины и стоял на ашаритских позициях».

И когда прибыла ашаритская поддержка, правитель аль-Камиль постановил: «Разрешить суннитам открыто доказывать свою позицию, выявлять истинную религию Аллаха, повесить из этих еретиков двадцать человек, чтобы для остальных уроком было, и пусть единобожники обучают мусульман».

Он ослабил позицию аль-Ашрафа и ему пришлось согласиться с аль-Камилем «и тогда еретики опустили свои головы».

Прибытие аль-Камиля обернулось настоящим главенством ашаритского учения и победой аль-Изза Ибн Абдус-Саляма. Исмаиль заменял аль-Ашрафа, «затем аль-Ашраф стал править единолично, и он более рьяно защищал идею букв и звуков в Речи Аллаха и своё отношение к ханбалитам.

Затем не прошло много времени, как прибыл султан аль-Камиль со своим огромным войском в Дамаск и осадил своего брата Исмаиля, что продлилось недолго, так как Исмаиль пошёл на уступки. Затем прибыл шейх аль-Изз, и султан оказал ему наивысший почёт, посадив его на особе почётное место, прямо на глазах у Исмаиля».

После этого инцидента власть ханбалитов была сломлена, а ашаритское знамя возвысилось, и тогда вопрос букв и звуков стал ещё острее и превратился в место религиозного противостояния с ашаритской клерикальной властью, ставшей официальной. Обретя легитимную власть, они выявили своё враждебное отношение к предыдущему временному правительству в связи с этим вопросом.

После всех этих событий, ханбалиты передавали в книгах друг от друга своё учение, на чём и вырос Ибн Таймия. Согласно более правильному мнению, какой-то период времени Ибн Таймия был кадиритом, но Абдуль-Кадир аль-Джиляни — хоть и суфий, но ханбалит, который подтверждал Возвышенность Аллаха и наличие в Его Речи звуков и букв. Ибн Таймия и рос в этой среде, в которой ходили в обнимку с книгами исследователя мазхаба — Ибн Кудамы. Его перу принадлежит книга «Прямой путь в подтверждении извечных букв», он называл ашаритов еретиками и опровергал их.

Подтверждение звуков и букв в Речи Аллаха было классической характерной особенностью ханбалитов и приметой, отличающей их от ашаритов. Каждый раз, когда какой-нибудь ханбалит оказывался вблизи ашаритов, этот вопрос становился предметом критики в сторону ашаритов.

☑ ️ Пример этому — Ибн Акыль. Ему принадлежит послание «Опровержение раскольникам-ашаритам и подтверждение букв и звуков в Речи Великого и Возвышенного».

В нём он писал: «Ашариты противоречат Корану, Сунне, единогласию правоведов и лингвистов. Поймите и поразмышляйте над этим. Остерегайтесь их ереси, спасайтесь от их обмана и сообщите мусульманам об их порочных взглядах».

То же можно сказать и про Ибн аль-Джаузи и других, хоть эти двое и были самыми близкими ханбалитами к ашаритам, однако этот вопрос — отличительная примета.

Но вернёмся к Ибн Таймии. Он отстаивал идею звуков и букв в Речи Аллаха и тому подобных вопросов и смело высказывал это в лицо устрашающему войску, обладающему властью. Они же строили свою власть на противоположной стороне и было вполне ожидаемым то, что с ним в последствии и произойдёт: вырастет число желающих покончить с этим убеждением и стереть в порошок его сторонников.

Количество прецедентов росло, а суды были переполнены. Не только против Ибн Таймии, но против вообще всех ханбалитов, за исключением тех, кто отказался от своей принадлежности к этому учению и выразил согласие с властью.

Итак, ашариты обладали властью во времена Ибн Таймии и разузнавали о каждом слове, противоречащем их учению.

Например, «Аль-Миззи (не был ханбалитом — Прим. авт. ) читал главу из книги аль-Бухари «Тварность людских деяний». Это услышали некоторые шафииты (ашариты — Прим. авт. ) и разгневались. Они сказали: «Это мы и искали» и подали на аль-Миззи в шафиитский суд, который вынес решение о заключении его в тюрьму».

Пишет Ибн Хаджар: «Дело совсем ухудшилось в Египте, и некоторых ханбалитов даже били по лицу».

А судья-маликит в Дамаске, до которого дошёл иск против Ибн Таймии, сказал: «Кто будет носить убеждения Ибн Таймии, особенно если это ханбалит, то его жизнь и имущество утрачивают неприкосновенность».

Также в те времена они собрали ханбалитов ас-Салихии и других городов, и заставили их отказаться от своих взглядов в пользу ашаритских, а иначе их ждала казнь.

В Египте же «судья Зейнуддин Ибн Махлюф чрезмерно притеснял ханбалитов».

Пишет Ибн Хаджар: «Все считали ханбалитского судью Шарафуддина аль-Харрани обладателем малых знаний, поэтому он поспешно согласился с ашаритами и они заставили его написать это своей рукой».

Но это было лишь ширмой для легализации гонений на ханбалитов. Мало того, что он не обладал большими знаниями, так ещё его позиция совпадала с официально принятой. Когда кого-то называют судьёй, это означает лишь то, что он занимает официальный пост, не более.

Каждый судья, находившийся в оппозиции ашаритской власти, был смещён с поста. Например, ханафитский судья Дамаска Ибн аль-Харири поддерживал Ибн Таймию, а когда это стало известным Ибн Махлюфу, тот сразу же сместил его с поста.

Что касается самого письменного требования покаяния, то ашаритская власть распространяла его среди ханбалитов.

✔ ️ Дошло оно и до Ибн Таймии, о чём он сам писал: «В конце Рамадана 706 года прибыли два правителя по поручению объединённого комитета правителей и судей». И вот что они сказали: «От него требуется, чтобы он принял следующие убеждения: отрицание нахождения Аллаха в стороне и пространстве; отрицание того, что Речь Аллаха — это звуки и буквы в Аллахе, и подтверждение того, что Его Речь — это смысл в Его сущности; отрицание того, что на Аллаха можно указать пальцем. Также от него требуется, чтобы он не рассказывал аяты и хадисы об атрибутах Аллаха перед простыми людьми, а также чтобы не отправлял письма в другие местности и не издавал фетвы, связанные с темой атрибутов Аллаха».

По истечении примерно одного года после того, как это письмо было доставлено, Ибн Таймию подвергли экзаменации, как и других ханбалитов и согласных с ними судей, муфтиев и правителей. Экзаменация заключалась в том, чтобы человек отверг наличие звуков и букв в Речи Аллаха и Его физическую Возвышенность.

Ибн Таймия не принял решение о домашнем аресте, как это сделал аль-Изз Ибн Абдус-Салям, сказав: «Это — милость Аллаха для меня». Аль-Изз не был арестован и не был брошен в тёмный сырой колодец. Ибн Таймия посчитал, что обязан дать объяснение, тем более, в том, что касается имён и атрибутов Аллаха. Он не привык жаловаться и описывать происшествия во всех подробностях, однако он обрисовал картину произошедшего в общих чертах, из чего можно представить себе то, о чём он умолчал: «О если бы нас заключили так же, как христиан! О если бы нас приравняли к многобожникам и идолопоклонникам! Но им достался почёт, а нам — унижение».

И всё же Ибн Таймия опроверг этот документ в своей книги « ат-Тисиния» и неоднократно пытался остаться в стороне от происходящего столкновения. Он считал, что ситуация нуждается в серьёзной проработке. Но уже в 707 году он был принуждён к письменному соглашению с документом, а иначе его ждала казнь.

Последующие двадцать лет Ибн Таймия писал книги и опровергал ашаритов, и тут появляется Мухаммад Абдуль-Уахид и радуется тому письменному соглашению, апеллируя к судье, который сам не знал своего учения, как об этом заявили учёные, не принадлежавшие к числу ханбалитов, такие как Ибн Хаджар аль-Аскаляни. Мухаммад Абдуль-Уахид хочет сказать, что сам ханбалит засвидетельствовал против Ибн Таймии!

Но в том документе сказано: «Коран — смысл в сущности Аллаха... не содержит букв и звуков». И таково мнение ашаритов. А что же скажет этот псевдоханбалит о Речи Аллаха? «Ханбалиты считают, что Речь Аллаха — это предвечные звуки и буквы»!

То есть ханбалитский судья, к свидетельству которого апеллирует Мухаммад Абдуль-Уахид, по его же признанию противоречит ханбалитскому учению. Следовательно, слова этого судьи не имеют никакого веса. В документе говорится об отрицании звуков и букв, а какие это звуки и буквы — извечные или имеющие начало— ашаритов, экзаменовавших ханбалитов, тогда не заботило. Их документ отрицал звуки и буквы в принципе.

Это воочию увидели внуки судьи Шарафуддина аль-Харрани и подобных ему, которые слышали о смещении с поста ханафитского судьи, оправдывающего Ибн Таймию. Они дорожили своим положением, оно было ценнее для них, чем их убеждения. Или в лучшем случае можно сказать, что они не знали сути ханбалитского учения.

Ашариты обрадовались тому документу, текст которого они продиктовали человеку, находящемуся под принуждением. Сам он ранее опровергал его в трёх томах «ат-Тисинии». Он видел до какой степени они дошли и напоминал им о том, как Абу аль-Хасан аль-Ашари пытался угодить ханбалитам, чтобы затем мог сказать, что он на убеждениях Ахмада Ибн Ханбаля. И даже аль-Каусари писал в своей проверке книги «Баян казиб аль-муфтари», что аль-Ашари написал «аль-Ибана», чтобы угодить аль-Барбахари!

Посмотрите же на разницу между тем, кто противоречит своим убеждениям только в случае принуждения, которое позволяет высказать даже слова явного неверия, при условии, что в сердце он уверен в обратном, и между тем, кто делает убеждения средством угождения не ради того, чтобы спастись от тюрьмы или избиения, но ради того, чтобы его считали главным.