Свинцов Владимир Борисович (18.08.1938 - 14.08.2008)

Свинцов Владимир Борисович (18. 08. 1938 - 14. 08. 2008)

Родился 18 августа 1938 года в с. Матыщево Руднянского района Сталинградской (ныне Волгоградской) области. Мать – Татьяна Федоровна, учитель математики и физики. Отец – Борис Владимирович, учитель истории и географии, сестра по матери – Тамара, преподаватель немецкого языка.

Служил на Черноморском флоте. После демобилизации работал шофером автобуса, такси, шофером-милиционером. В 1961 году поступил в Барнаульскую спецшколу МВД СССР, которую окончил в 1963 году с красным дипломом, в звании – лейтенант внутренней службы.

О литературе пока даже не задумывается. Тем более, что служба очень нравилась.

«Друг мой Сенька» был первым произведением, который навсегда определил тему писателя - мои звери и другие истории о животных. Великолепный рассказчик, писатель и издатель, он долгие годы возглавлял писательскую организацию Алтая. Одна за другой выходят его книги с рассказами о братьях наших меньших. Удивительно веселые и грустные истории находили отклик не только у детей, но и взрослые читали их с большим интересом. Любовью к братьям нашим меньшим пропитаны все его рассказы. По его словам, он, наверное, в прошлой жизни был собакой.

Мой друг Сенька

Первый снег

Первый снег застал нас в дороге. Сенька лежал на заднем сиденье и спал. Сладко спится в непогоду. Снег лепил и лепил, покрывая дорогу толстым слоем. Но только я въехал в город, как снежинки поредели и вскоре совсем прекратились. Небо посветлело, а воздух стал чистым, душистым. Перед моими глазами встали выбеленные, как к празднику, здания, белые тротуары, белые пушистые деревья. Я подъехал к дому. Вылез из машины. Взял горсть снега, он был холодным, влажным.

- Сеня, вылазь. Посмотри, какая красота! Эй, ты, засоня! Сенька открыл глаза и тут же закрыл их. Он еще ни разу в своей жизни не видел снега, поэтому встревожился, перескочил на переднее сиденье к открытой дверце и недоуменно стал озираться вокруг.

- Иди ко мне, не бойся. Ну!

Но Сенька нерешительно топтался на сиденье и вдруг заскулил:

- Е-е-е! Я боюсь.

- Чего ты, глупый? - Я вытащил его из машины и поставил на снег. Но Сенька взвизгнул и опять заскочил в машину.

- Это же снег, Сеня. На, нюхай, - я протянул ему снежок, но он отпрянул.

- Сенька! - сказал я строго. - Ко мне!

Он ступил на самый краешек сиденья, виновато завилял хвостом, но не спрыгнул.

- Как тебе не стыдно?! Трус!

Он смотрел на меня, и в его глазах я читал страх:

- Я боюсь. Это такое громадное, такое белое...

Я вытащил его одной рукой из машины, другой захлопнул дверцу. Сенька испуганно поджимал поочередно лапы и жался к моим ногам. Но, наконец, поняв, что это белое его не кусает, стал принюхиваться, потом сделал шаг, второй...

Оглянулся на меня повеселевшими глазами и звонко гавкнул: - Гав! Так что же это такое?

И вдруг прижал к голове уши, встопорщил шерсть на загривке и зарычал:

- Грр! Грр! Кто такой?

- Ты на кого, Сенька? - Я оглянулся вокруг, но ничего подозрительного не видел.

Между тем Сенька рычал все громче, потом залаял:

- Гр-гав! Гр-гав! Хозяин, помогай! - и бросился к забору.

Ах, вон оно что! Около забора лежал камень, но теперь, в снегу, он казался головой какого-то странного, сказочного существа в высокой белой шапке. Я смахнул с камня снег. Сенька подошел, обнюхал и, очевидно, узнав свои метки, оглянулся:

- Так это мы домой приехали? - спрашивали его удивленные глаза.

- Конечно, домой. Вперед, Сенька, вперед!

Почувствовав родные запахи, Сенька осмелел. Сунул нос в снег. Фыркнул и припустил бегом вокруг машины. Потом упал, перевернулся. Вскочил. Отряхнулся и опять бегом, со звонким, веселым лаем:

- Гав-гав! Хорошо-то как! Чисто!

На его лай выскочил из соседней подворотни Шарик. Его черная шерсть на белом снегу казалась прямо-таки угольной. Сенька рыжим пламенем - к нему. И пошла кутерьма... Черный, рыжий, белый... Черный, рыжий, белый... Черный... Рыжий... Белый.

- А ты боялся, - улыбнулся я. - Это же первый снег зимы и первый снег в твоей жизни, Сенька.