Рудольф Штейнер. Братство и борьба за существование. Лекция 8. 23 ноября 1905 года, Берлин

23 ноября 1905 года, Берлин

     Мы займемся сегодня рассмотрением двух устремлений души, одно из которых – пронизывающий человечество и всегда ощущавшийся им действительно величественным идеал Братства, а другое, с которым мы сталкиваемся в повседневной жизни, – выживание сильнейшего, Братство и Борьба за существование. Тот, кто даже немного знаком с духовнонаучным движением, знает, что главный его принцип и суть – создание братства на основе всеобщей любви к людям безотносительно расы, пола, веры, профессии. Таким образом, Антропософское общество как таковое^* ставит принцип всеобщего братства самым главным принципом в этом движении, наиважнейшим из всех своих идеалов. Оно показало тем самым, что среди культурных движений, которые необходимы нам сегодня, этот великий этический шаг к братству тесно связан с первоочередной целью человеческого развития в целом.

Тот, кто сознательно относится к Духовной науке, убежден и не просто убежден, но ему совершенно ясно, что глубокое познание Духовного мира, когда оно истинно и всецело овладевает человеком, должно приводить к братству, именно братство – самый благородный плод глубокого сокровенного познания. Духовнонаучное мировоззрение известным образом противоречит тому, к чему человечество пришло в последнее время. В определенных кругах вновь и вновь подчеркивается то, что развитие происходит в соревновании и борьбе, и сегодня мы все еще часто слышим, что наши силы возрастают благодаря сопротивлению, что воля и интеллектуальная инициатива укрепляется тогда, когда мы меряемся силами с противником. Духовным основам мировоззрения Фридриха Ницше наряду с прочими аргументами в защиту борьбы принадлежит следующее утверждение: " Я люблю критиков. Жесткая критика нравится мне больше, чем мягкая. " Именно у Ницше можно встретить разнообразие подобных заявлений как нечто, полностью отвечающее его взглядам на жизнь. Это связано с определенной и давней традицией рассматривать экономику в виде борьбы всех против всех, когда во всеобщей конкуренции видят мощный стимул прогресса. Как часто мы слышим, что прогресс человечества тем значительнее, чем больше каждый старается быть полезным и развивает свою силу. Понятие " индивидуализм" превратилось в девиз, по большей части, конечно, в области внешней материальной жизни, но оно имеет свое значение, однако, и во внутренней духовной жизни.

Добиваясь максимального в области экономики, люди становятся наиболее полезными для своих товарищей, поскольку, достигая экономической силы, они приносят пользу всем – так провозглашают экономисты и социологи во многих странах. С другой стороны, мы постоянно слышим разного рода утверждения не просто о необходимости вписаться в некую форму, но и о том, что нужно развивать все силы, безоговорочно действовать, проявляя свое внутреннее, и приносить тем самым наибольшую пользу другим. Но среди нас есть много тех, кто не может в полной мере следовать этому принципу, не может осуществить для этого достаточных действий. Духовнонаучное мировоззрение не отвергает необходимой борьбы за существование, особенно в наше время, но совершенно понятно и то, что когда ее волны вздымаются настолько высоко, мы вновь должны осознать глубокий смысл принципа братства.

Действительно ли человек становится сильнее, преодолевая сопротивление, как полагают многие? Разве он растет и становится сильнее именно из-за вынужденной борьбы? В лекции, в которой я раскрывал понятие мира, я говорил о следующем: принципу борьбы за выживание придается такое значение в нашей сегодняшней жизни вследствие того, что наука возвела его в универсальный природный мировой принцип. С определенного времени само собой разумеющимся считается, особенно на западе, что наиболее приспособлены в мире существа, способные сразиться со своими врагами, подавить их и выйти победителями в борьбе за существование.

Естествоиспытатель Гексли говорит: когда мы наблюдаем природную жизнь извне, она напоминает нам сражение гладиаторов – побеждает сильнейший, слабые должны погибнуть. Если верить естествознанию, то нужно признать, что все ныне живущие в мире существа выжили за счет победы над своими предшественниками. Существует даже социологическая школа, которая из принципа борьбы за выживание пытается вывести учение об эволюции человечества. Александр Тилле в своей книге " От Дарвина до Ницше" старается показать, что человечество придет в будущем к счастью, если только в своем развитии будет неустанно следовать лозунгу борьбы за выживание – неизбежной гибели неспособных и, с другой стороны, поощрения сильных и энергичных. То есть нам необходим такой социальный порядок, при котором слабые подавляются, поскольку приносят не пользу, а вред.

А теперь нужно спросить: кто сильнее? Тот, кто обладает идеальной духовной силой и слабым телом, или тот, у кого меньше духовной силы, но тело пышет здоровьем? Нельзя обобщать, как видите. Сложно решить, кого оставить в борьбе за существование. До принятия практических мер необходимо в первую очередь найти ответ на этот вопрос. Спросим себя, что в действительности показывает нам жизнь человека? С чем человечество достигло большего, с принципом братства, с борьбой за выживание, или и то и другое внесло свой вклад?

Я хочу вновь коротко вернуться к тому, что говорил в лекции об идее мира. Ведь нынешнее естествознание уже не учит тому, чему учило десять лет назад. Я ссылался на основополагающую лекцию русского исследователя Кесслера (1880), в которой он показал, что наиболее приспособлены и продвинуты те виды животных, которые защищают друг друга и помогают друг другу, а не те, которые склонны к агрессии и борьбе. Это не означает, что в животном мире не существует борьбы и войны, все это, конечно, есть, но дело не в этом. Вопрос в том, что больше способствует развитию, война или взаимная помощь? Далее было рассмотрено, какие виды выживают: те, в которых отдельные особи постоянно борются друг с другом или те, которые помогают друг другу? Это исследование подтверждало, что не борьба, а взаимная помощь – истинный стимул прогресса. Я упоминал книгу князя Кропоткина " Взаимная помощь среди животных и людей". В этой книге мы обнаружим и другие прекрасные концепции помимо идей по обсуждаемому сегодня вопросу.

Что же было достигнуто в эволюции человека благодаря братству? Нам нужно лишь взглянуть на собственных предков на той почве, где мы живем сегодня. Легко можно предположить, что характер этих людей определяли, в основном, охота и война. Но, рассмотрев историю внимательнее, мы увидим, что это не так. Среди преуспевших, в том числе среди германских племен, процветали именно те, в которых принцип братства был развит до высокого уровня. Мы найдем, что принцип братства проявлялся прежде всего в регулировании имущественных прав как до, так и после великого переселения народов. Земля находилась, по большей части, в общей собственности. Сообщество поселения, где проживали люди, сообща владело землей, исключение составляли немногочисленные предметы домашнего обихода, инструменты, возможно, и сад, все остальное было общим. Время от времени вся земля перераспределялась между людьми заново. Могущественными, как выясняется, становились те племена, которые развили братство в имущественной сфере до исключительно высокого уровня.

Мы можем видеть, что через несколько столетий этот принцип вновь проявляется в очень плодотворном виде. Принцип братства, как он существовал в древних сообществах поселений при прежнем жизненном укладе, когда человек находил свою свободу в братском сосуществовании, особенно отражается в том обстоятельстве, что после чьей-то смерти все принадлежавшее усопшему сжигали, так как никто не хотел владеть его имуществом. Когда же вследствие различных обстоятельств этот принцип был нарушен, то есть кому-то удалось захватить больше земельных наделов и проживавшие в этих вотчинах превратились в крепостных, принцип братства проявился в иной, замечательной форме. Притесняемые хозяевами, собственниками, люди стремились освободиться от угнетения и мы видим, как в середине средневековья по всей Европе прокатилось мощное освободительное движение. Это движение выступило под знаком всеобщего братства, из которого расцвела общая культура, так называемая городская культура середины Средних веков. Тот, кто не смог вынести навязанный им в имениях рабский труд, бежал от своих господ и искал свободу в растущих городах. Люди прибывали из Шотландии, Франции, России, с совершенно разных сторон, объединяя вольные города. Благодаря этому принцип братства развивался далее и то, как он проявлялся, способствовало значительному развитию культуры. Люди общего занятия объединялись в своего рода ассоциации, братства по присяге (Schwurbruderschaften) которые выросли позднее в гильдии. Подобные гильдии были больше чем простыми ассоциациями ремесленников или торговцев. Возникнув из практической жизни, они достигли высокой нравственности. Взаимовыручка, взаимная помощь культивировались в этих братствах на высоком уровне, из принципа взаимопомощи регулировалось многое из того, чему сегодня не уделяют особого внимания. Члены братства оказывали друг другу помощь, например, в случае болезни. Каждый день у постели больного человека находились два члена гильдии. Больные получали еду. Братское отношение не заканчивалось и после кончины. Достойно похоронить усопшего было делом чести для остальных членов гильдии. Вдовы и сироты, наконец, тоже не оставались без заботы. Из всего этого видно, какое понимание нравственности проявилось в общественной жизни. Подобная нравственность развивалась на основе такого морального осознания, о котором современный человек может с трудом составить себе представление. Я вовсе не собираюсь подвергать критике нынешние условия жизни, они даны с той же необходимостью, с какой было необходимо, чтобы условия в Средние века развивались именно таким образом. Нужно только понимать, что до настоящего времени были и иные фазы развития.

В вольных городах в Средние века говорили о справедливой цене и о справедливой торговле. Что это означало? Можно привести конкретный пример. Если в город из окрестных земель привозили продукты, то строго запрещалось продавать их первое время как-либо иначе, нежели в розницу. Никому не позволялось скупать все оптом, никто не мог стать посредником. Человеку никогда бы не пришло в голову, что цена может регулироваться спросом и предложением, тогда знали, как одновременно регулировать и то и другое. Сообщества торговцев, или гильдии, устанавливали в городах цену в соответствии с тем, что было необходимо для производства товаров. Никому не разрешалось завышать стоимость. Изучив условия труда, мы увидим, как досконально учитывали то, что необходимо человеку. Если мы посмотрим, как оплачивалась тогда работа, принимая во внимание, что обстоятельства были совершенно другими, нужно сказать, что она не идет ни в какое сравнение с заработной платой в наше время. Подобные факты часто интерпретируются исследователями самым неверным образом.

Братства появились из практической целесообразности. И постепенно развивались поэтому в соответствии с практическими соображениями. Они охватывали все больше городов, поскольку было вполне естественно, что имевшие общее ремесло и интересы объединялись и поддерживали друг друга. Таким образом, город за городом образовывали гильдии.

Объединяясь, люди руководствовались в те времена не полицейскими предписаниями, а практической точкой зрения. Тот, кто займется изучением обычных условий европейского города, обнаружит вскоре, что здесь совершенно определенным образом проявляется стадия углубления принципа братских взаимоотношений. Это особенно наглядно демонстрирует результат этого развития. Обратимся вначале к его вершинам – к великолепным произведениям искусства двенадцатого и тринадцатого веков. Они не могли бы появиться без углубления принципа братства. Мы сможем вполне понять культурно-историческое значение грандиозного труда Данте, " Божественной комедии", только если осознаем, как в те времена действовал принцип братства. Посмотрите, что появилось в городах впоследствии благодаря влиянию этого принципа – мы увидим, что искусство книгопечатания, гравирования, производства бумаги, часов и все дальнейшие изобретения были подготовлены принципом свободного братства. То, что мы называем буржуазией, не могло возникнуть без развития этого принципа в средневековых городах. Многое из того, что возникло в науке и искусстве, не было бы возможно без этого развития. Если хотели построить собор, скажем, Кельнский собор или какой-либо другой, мы видим, как прежде всего образовывали некое объединение, строительную гильдию, посредством которой осуществлялась интенсивная совместная работа всех ее членов. Имея интуитивное видение этого, мы обнаружим, что принцип братства отражается даже в стиле архитектуры. Это характерно почти для любого средневекового города, везде, куда бы мы не отправились – на север Шотландии, в Венецию, в русские или польские города.

Следует подчеркнуть, что принцип братства развивался под влиянием вошедшего в материальную культуру требования времени и поэтому везде в качестве высочайших достижениях этой культуры перед нами предстает материальное, физическое. Такое развитие было тогда необходимо, а принцип братства способствовал тому, чтобы оно осуществлялось правильным образом. Впоследствии представление о принципе братства стало абстрактным и теперь из-за подобного интеллектуального мышления наши жизни отделены одна от другой. Сегодня никто уже не знает, никто не понимает, как может сочетаться действие борьбы за выживание и принципа братства. С одной стороны, духовная жизнь превращается во всё большую абстракцию. Нравственность и справедливость, понимание государственного устройства, различных общественных взаимоотношений становятся все более абстрактными понятиями, а борьба за существование все сильнее берет верх над тем, что человек ощущает своим идеалом. Тогда, в середине средневековья, то, что люди ощущали в качестве идеала, и то, что реально выражалось в их действиях, сосуществовало в гармонии; и именно в Средние века мы видим, что человек может быть одновременно и идеалистом и прагматиком. Даже римский закон соотносился с жизнью гармонично. А взглянув, как обстоят дела сегодня, мы увидим, что наши правовые отношения остаются на поверхности нравственной жизни. Многие говорят: " Мы знаем, что хорошо и справедливо, но ведь это не практично. " Происходит так потому, что мысли о высших принципах и жизнь обособлены друг от друга.

Начиная с шестнадцатого века, как можно заметить, духовная жизнь развивается согласно рассудочному принципу. До этого тот, кого направляли от гильдии разбирать вместе с другими двенадцатью присяжными заседателями совершенное членом этой гильдии правонарушение, мог быть братом того, кто должен был предстать перед судом. Жизни были неразрывно связаны. Каждый знал, чем занимается другой, и старался понять, почему человек оступился. Каждый всматривался, так сказать, в другого и всматриваться – было его желанием.

В нынешней юриспруденции судью и адвоката интересует только законодательство, оба видят перед собой лишь юридический случай, к которому они должны применить закон. Представьте только, как это отделяет представления о нравственности от судебной практики. За последнее столетие подобное положение дел еще более усугубилось, тогда как в средние века на основе принципа братства развивалось то, что было необходимо для реального движения вперед: понимание дела и доверие, которые как принцип все более уходят в прошлое. Мнение опытного человека сегодня все больше игнорируется, предпочтение отдается абстрактной интерпретации закона, абстрактному парламентаризму. Сегодня учитывают мнение большинства, а не опыт. Мнение большинства стоит на первом месте. Но как в математике для получения верного результата не требуется голосование – трижды три всегда девять, а трижды девять всегда двадцать семь – так и здесь. Действовать в соответствии с принципом понимания дела было бы невозможно без принципа братства и братской любви.

Борьба за существование тоже имеет свое место в жизни. Поскольку человек – особое существо и должен пройти свой жизненный путь как личность, он зависит от этой борьбы за выживание. В каком-то смысле, здесь уместно такое высказывание: " Украшая себя, роза украшает весь сад. " Без стараний развить собственные способности мы мало преуспеем в помощи своим братьям. Для развития способностей, однако, требуется известный эгоизм, поскольку инициатива связана с эгоизмом. Тот, кто понимает, как не превращаться в ведомого, кто понимает, что не просто подчинен своему окружению, но способен достигнуть своего внутреннего существа, где находится источник силы, тот разовьется в сильного, способного человека и получит намного большую возможность служить другим, чем тот, кто подвержен всевозможным влияниям окружения. Этот необходимый человеку принцип можно, разумеется, существенным образом выработать. Но истинные плоды он принесет лишь в том случае, когда будет соединен с принципом братской любви.

Я привел в качестве практического примера средневековые гильдии вольных городов, чтобы показать, что именно с принципом взаимной личной, индивидуальной помощи практическая жизнь становилась сильнее. Откуда возникали эти силы? Люди жили в духе взаимной помощи – как собратья. Стремиться достичь своей максимальной силы это правильно, но вопрос в том, можем ли мы стать в самом деле сильными без любви. Если мы хотим достичь истинного познания души, то должны ответить на этот вопрос однозначным " нет! "

Природа дает нам примеры сотрудничества отдельных существ в общности. Возьмите, например, тело человека – оно состоит из миллионов и миллионов независимых живых существ, или клеток. Рассматривая какую-либо часть человеческого тела под микроскопом, вы обнаружите, что его составляют такие независимые существа. Но как они действуют совместно? Как приходит к самоотверженности то, что должно построить единство в природе? Ни одна из наших клеток не обособляется эгоистическим образом. Например, мозг, замечательный инструмент мышления, состоит из миллионов небольших клеток, но каждая из них гармонично действует на своем месте. Что приводит эти маленькие клетки к сотрудничеству? Как через этих крохотных существ проявляет себя более высокая сущность? В этом проявляется действие человеческой души. Но душа никогда не смогла бы действовать здесь, на земле, если бы миллионы этих маленьких существ не принесли свою самость в жертву ради служения большому общему существу, которое мы называем душой. Душа видит благодаря клеткам глаз, думает благодаря клеткам мозга, живет в клетках крови – так мы видим, что означает общность. Союз – сообщество – означает, что посредством объединения членов может выразить себя высшая сущность. Это всеобщий жизненный принцип. Сообщество из пяти человек, думающих и чувствующих в гармонии друг с другом, – это больше, чем один плюс один, плюс один, плюс один, плюс один. Говорить здесь о пяти в качестве суммы столь же невозможно, как и о том, что наше тело есть сумма пяти органов чувств. Совместная жизнь людей, жизнь каждого-в-каждом означает нечто подобное сосуществованию клеток тела человека. Среди этих пятерых присутствует новое высокое существо, даже среди двух и трех; " Где двое или трое соберутся во имя мое, там и я среди них". Это не один, другой и третий, но благодаря объединению происходит нечто совершенно новое. Происходит это, однако, лишь тогда, когда каждый живет в другом – если каждый черпает силу не только в самом себе, но также и в других. Это может произойти лишь тогда, когда каждый из нас самоотверженно живет в другом. Так человеческие сообщества превращаются в места мистерий, в которые спускаются высокие духовные существа, с тем чтобы действовать посредством каждого индивидуального человека так же, как проявляет себя в членах тела душа. В наш материалистический век в это верят с трудом, но для духовнонаучного мировоззрения - это не просто образ, но реальность в высшем смысле. Поэтому духовный исследователь говорит не об абстрактных вещах, когда упоминает дух народа, душу народа, дух семьи или дух того или иного сообщества. Увидеть живущих в сообществах духов нельзя, но они действуют там. Они присутствуют там благодаря братской любви личностей, работающих в этих сообществах. Как тело обладает душой, так обладает душой и гильдия или сообщество; и я повторяю, что это не должно быть воспринято как образ, это абсолютная реальность.

Работающие в братской взаимопомощи – волшебники, поскольку притягивают высшие существа. Когда совместная работа в сообществе исполнена братской любви, нет необходимости в спиритических махинациях. Тогда проявляют себя высшие существа. Если мы в братстве отдаем себя, то благодаря такой отдаче себя сообществу происходит укрепление наших органов. И когда мы в таком случае говорим или действуем как член такого сообщества, в нас говорит или действует не отдельная душа, но дух всего сообщества. В этом – секрет прогресса для будущего человечества: работать исходя из сообщества. Как одна эпоха сменяется другой, и каждая имеет собственную задачу, так и Средние века – в отношении нынешнего времени, а оно – в отношении будущего. Закладывая основы практических искусств, средневековые братства действовали непосредственно в практической жизни. Материалистический образ жизни утвердился уже после того, как появились их плоды; основой их сознания было братство, но это в большей или меньшей степени исчезло, когда вместо истинного ощущения себя-в-другом возобладал абстрактный принцип социального государства и абстрактной духовной жизни.

Задача будущего – исходя из духа, из высочайших душевных идеалов, вновь основать братство. Жизнь к настоящему моменту уже дала примеры многообразных объединений, она принесла и ужасы борьбы за выживание, которая подходит сегодня к своему пику. Духовнонаучное мировоззрение стремится развить такие высочайшие достижения человечества, как принцип братства и мы видим, как духовнонаучное мировое движение везде ставит принцип братства на место борьбы за существование. Мы должны учиться жить в сообществе. Не нужно верить, что тот или другой способен осуществить нечто в одиночку.

Всем, конечно, интересно знать, как совместить борьбу за выживание с братской любовью. Это очень просто. Нужно научиться на место борьбы ставить позитивную работу, на смену борьбе и войне должен прийти идеал. Сегодня очень мало понимают, что это означает. Не знают, о какой борьбе идет речь, ибо в нынешней жизни говорят только о борьбе. Есть классовая борьба, борьба за мир, борьба за права женщин, борьба за землю и везде, куда бы мы не посмотрели, мы видим борьбу.

Духовнонаучное мировоззрение стремится заменить борьбу позитивной работой. Тот, кто вжился в это мировоззрение, знает, что борьба никогда не достигает истинных результатов ни в одной сфере жизни. Попробуйте применить в жизни то, на что ваш опыт и понимание указывают как на правильное, и добейтесь этого результата, не вступая в сражение с противником. Это, без сомнения, может быть только идеал, но подобный идеал должен существовать, он должен быть введен в жизнь в качестве основного духовнонаучного положения. Люди, объединяющиеся с другими людьми во благо каждого, закладывают основу для плодотворной эволюции в будущем. Антропософское общество хочет быть в этом первопроходцем и является, в отличии от других, обществом не пропаганды, а братства.       Плодотворность этого общества зависит от работы каждого из его членов. Нужно только правильно это понимать. Наибольшего мы достигнем, если не продвигаем свое мнение, а работаем исходя из того, что видим в глазах своих собратьев, если, постигая то, что думают и чувствуют наши братья, начинаем служить им. В таком кругу мы работаем лучше всего, если в практической жизни способны пренебречь собственным мнением. Когда мы понимаем, что лучшие наши силы проистекают из сообщества, когда воспринимаем сообщество не как абстрактный принцип, но в каждом движении и в каждый момент жизни исходим в первую очередь из антропософского взгляда, лишь тогда мы сможем продвигаться вперед. В этом продвижении, однако, мы не должны выказывать нетерпение.

Что же показывает нам духовная наука? Она показывает нам высшую реальность и именно это осознание высшей реальности продвигает нас вперед в осуществлении принципа братства.

Сегодня некоторые называют антропософов непрактичными идеалистами. Но пройдет совсем немного времени и окажется, что они – наиболее практичные, поскольку учитывают силы жизни. Никто не усомнится в том, что, бросая камень человеку в голову, нанесет ему травму. Но не задумываются о том, что, посылая человеку чувство ненависти, мы раним его душу сильнее, чем камень ранит тело. Все всецело зависит от того, с каким отношением мы противостоим человеку рядом с нами, и наша сила для эффективной работы в будущем также непосредственно зависит от этого. Стараясь жить подобным образом в сообществе, мы взращиваем принцип братства практическим образом.

    Быть толерантным означает в смысле духовной науки нечто совершенно иное, чем то, что понимается под этим обычно. Это означает также уважение к свободе мысли другого. Столкнуть кого-то с места – значит оскорбить человека, но никто не сочтет, что несправедливо делать то же самое по отношению к его мыслям. Мы много рассуждаем о том, что необходимо ценить чужое мнение, но в действительности не склонны сами следовать этому принципу.

Сегодня слово почти утратило свою значимость – вы слышите его и все же ничего не слышите. Нужно учиться слушать душой, душой понимать самые сокровенные вещи. То, что позже проявляется на физическом плане, всегда изначально присутствует в духе. Подавив свое мнение, мы должны действительно полностью вслушиваться в других, вслушиваться не только в слово, но и в чувство, даже если внутри поднимется ощущение, что человек что-то говорит неправильно. Уметь выслушать другого до конца гораздо эффективнее, чем сразу вступать в спор. При этом создается совершенно иное понимание. Вы ощутите, как душа другого человека начинает всего вас согревать, светить в вас, если вы выступаете навстречу ей подобным образом, с абсолютной толерантностью.

     Мы должны прийти не просто к свободе личности, но к полной свободе и в том числе должны ценить свободу чужого мнения. Это лишь один из многочисленных примеров. Прервать чью-то речь, с точки зрения духовного мира – все равно что ударить человека. Лишь когда мы приходим к пониманию, что оборвать кого-то гораздо разрушительнее, чем нанести удар, мы душой приходим к пониманию братства и тогда оно становится реальностью. Сила духовнонаучного движения в том, что оно дает нам новую убежденность в духовных силах, струящихся от человека к человеку. Это высший принцип братства. Легко представить себе, как далеко человечество от такого принципа духовного братства. Когда позволяет время, каждый может стараться посылать любящие и дружественные мысли своим близким. Обычно полагают, что это не имеет значения. Когда мы признаем, что мысли имеют силу, подобную электрическим волнам, которые протекают от одного аппарата до принимающего устройства, тогда лучше поймем и принцип братства. Тогда постепенно общественное сознание прояснится, тогда это станет практическим.

     Отсюда мы можем увидеть, как духовнонаучное мировоззрение понимает братство и борьбу за существование. Мы точно знаем, что многие, оказавшись в жизни на том или ином месте, просто погибли бы, если бы не выли вместе с волками, если бы не следовали беспощадно этой борьбе за выживание, подобно многим другим. Ведь для того, кто мыслит материалистически, избежать борьбы за существование практически невозможно. Нам, несомненно, следует исполнять свой долг на том месте, куда нас поставила наша карма. Но мы поступаем правильно, если понимаем, что достигнем много большего, воздержавшись от поиска быстрого успеха. Ваша душа, возможно, истекает кровью, оттого что в борьбе за существование кто-то был вами ранен, но, преодолев себя, позвольте любящим мыслям струиться от души к душе. Материалист может думать, что ничего не достигает этим, но после того, что я вам сказал, вы признаете, что позднее это возымеет свое действие. Ведь ничто из происходящего в духе не бывает утеряно.

       Мы способны, таким образом, даже когда ощущаем нерешительность в душе и боль в сердце, благодаря нашему сотрудничеству преобразовать борьбу за существование. Действовать подобно этому означает изменить борьбу за существование в практическом смысле. Это, безусловно, не произойдет в одночасье. Но если мы работаем так над нашей душой в братской любви, мы становимся полезнее для самих себя, а затем и в большей степени для человечества. Когда мы остаемся в эгоистическом обособлении, наши таланты лишаются питания подобно вырванному из почвы растению. Как глаз перестает быть глазом, если он удален из головы, так и душа человека не может остаться человеческой душой, если она отделена от сообщества. Вы увидите, что мы развиваем свои таланты наилучшим образом, если живем в братском сообществе, что укореняясь в общности, живем наиболее интенсивно. Но нужно, конечно, подождать, пока то, что укореняется в целостном, созреет во внутреннем покое и даст плоды.

       Мы не должны теряться ни во внешнем мире, ни в самих себе, поскольку для проявления способностей, необходимо, по словам поэта, спокойствие. Сами же способности укореняются в мире. Мы способны укрепить их и сделать себя лучше, только живя в сообществе. Ибо истинный смысл подлинного принципа братства в том, что братство приводит человека к его наивысшей силе в борьбе за существование и большую часть этой силы он находит в тишине своего сердца, выстраивая полноту своей личности, полноту своей индивидуальности совместно с другими людьми как своими братьями. Верно, что талант вырастает в тиши. Но верно также и то, что характер формируется в мировом потоке, а вместе с этим – все наше существо и все человечество.

* Лекция была прочитана в рамках Теософского общества. Это название заменено здесь на Антропософское, поскольку содержание работы и цели Рудольфа Штайнера в нем не изменились.