Кургальский полуостров

Кургальский полуостров

Мне кажется, в июле не бывает плохой погоды. Если идет дождь, то он быстро проходит и не удручает, а лишь освежает и бодрит. Все живет и радуется жизни, и особенно это чувствуется за городом, где-нибудь возле озера или реки.

Впечатления от прошлогодней поездки в канун середины лета оставили такие нежные следы в нашей памяти, что в этом году было решено повторить, во что бы то ни стало.

На этот раз для празднования мы выбрали Кургальский полуостров. Там, в деревне Липово, несколько лет назад тесть получил большой участок земли под застройку. Причем бесплатно, как ветеран подразделений особого риска. С моим отцом они притащили туда армейский кунг на колесах, приспособленный для жилья, и Липово превратилось в отдаленный форпост нашей семьи. Все вместе мы ездили туда редко. Как правило, или родители, или дети ( иногда с друзьями).

Кургальский полуостров – это заповедник, пограничная зона, сопредельная с Эстонией и Финляндией территория. Он является одним из отрогов Ижорской возвышенности. В центре его – два озера, соединяющиеся между собой протокой. То, которое расположено севернее, сообщается с Финским заливом, поэтому вода в озерах солоноватая, а уровень ее изменяется в зависимости от прилива и отлива.

В Липово действительно сохранилось много старинных раскидистых лип, а вот от домов, стоявших здесь прежде, остались только фундаменты из валунов. Деревня была полностью сожжена в годы войны.

Вокруг полуострова идет мощеная камнем дорога с многочисленными ответвлениями. Рядом с Липово – заросший травой военный аэродром с разрушенными ангарами и раскуроченным авиационной бомбой блиндажом. Шахта зенитной установки наполовину завалена мусором. Те, кто живет здесь теперь, используют это место в качестве свалки.

Наш участок стоит посреди ровного поля. Кроме травы, на нем ничего не растет. С трех сторон нас окружают соседские дома, с четвертой подступает все то же поле, за которым вдалеке виднеется лес.

Некоторые из соседних участков заброшены. Незаконченные постройки – памятники легким деньгам начала 90-х – постепенно растаскиваются и разрушаются. Где теперь их хозяева – на Южном кладбище или в теплых странах, никто из соседей не знает.

Неподалеку растут несколько тех самых лип, о которых я уже говорил. Под одной из них лежит огромный камень, на плоской поверхности которого валяются опавшие листья.

В общем, мы собрались ехать на Кургальский. Мы – это я, Ольга, Миша Дергачев и его жена Лена Новикова. Наша собака Гелла, естественно, тоже была в списке. В прошлом году с нами еще был Леша Филиппов, но в этот раз у него нашлись более сильные мотивации.

Вся наша дружная компания трудилась в то время на 19-ой подстанции скорой медицинской помощи. Я уже около года работал врачом, Леха заканчивал интернатуру, Миша являлся командиром уличной бригады, а моя жена и Лена были акушерками.

У Ольги в то время шел очередной отпуск, мы же втроем попросились заранее в одну смену – 5 июля, с последующим перерывом хотя бы не меньше двух дней.

Благополучно передав дежурство другим героям, утром шестого числа мы с Мишей и Леной поехали в Петергоф, где нас ждала Ольга с Геллой. По дороге купили все необходимые припасы и собирались немедленно отправляться, но после вкусного завтрака и прохладного душа всех нас так разморило, что проснулись мы только к вечеру.

Погода была отличной, настроение – бодрым, мысли – радужными. По пути один раз остановились в Гостилицах, чтобы залить бензин, а потом – за Котлами, чтобы пописать.

Дергачев в возбуждении беспрестанно вслух размышлял о том, как он сегодня будет ворожить, а затем искать цвет папоротника.

- Червей я насобираю, жабу там тоже, наверное, удастся поймать... Саня, будем проезжать кладбище – останови, мне надо набрать земли с могилы самоубийцы. Еще понадобится кровь девственницы, тоже останови где-нибудь...

- Так и быть, кровь можешь взять у меня, - великодушно предложила Лена.

Миша посмотрел на нее с возмущением.

- Ну знаешь, дорогая, тогда все колдовство превратится в фарс! – гневно произнес он.

Болтая таким образом, мы быстро доехали до места и в третий раз остановились уже недалеко от деревни, чтобы набрать питьевой воды у родника. Мишка разделся до пояса и, не обращая внимания на множество изголодавшихся комаров, ополоснулся живой водицей.

Добравшись до нашего вагончика, мы с Дергачевым подключили электричество, и пошли за дровами для костра, а Ольга с Леной начали распаковывать и собирать на стол всякую вкуснятину. Дело в том, что собственного электрического столба у нас нет, и мы воруем энергию с общей линии. Для этого приходится разматывать примерно шестьдесят метров провода и присоединять его к сделанному для этой цели спуску на ближайшем столбе.

Хорошенько выпив и закусив, уже ночью, мы отправились на озеро купаться. Вообще-то я стараюсь не садиться за руль в нетрезвом состоянии, но если приходится, еду медленно и осторожно.

Как-то на лекции по судебной медицине преподаватель спросил:

- Вы знаете, чем отличается пьяный судебный медик от трезвого?

И, не получив ответа, констатировал:

- Пьяный судебный медик никогда не купается!

Не секрет, что более восьмидесяти процентов утоплений происходит по причине нетрезвого состояния, а кому об этом знать лучше, как не судмедэксперту.

На озере стояла тишина. Кроме нас никого не было. Луна дорожкой отражалась в спокойной воде.

Мы были не настолько пьяны, чтобы тонуть, а, может быть, слишком молоды, чтобы умирать. Тем более что Дергачев заблаговременно связал несколько пучков высокой травы в незатейливый венок, который надел на голову, изображая Велеса.

Не сговариваясь, мы полностью разделись и купались голыми, как дети. К слову сказать, жены моих друзей для меня так же священны, как сестра или мать. На то, что у Лены потрясающий филей, я обратил внимание намного позже, когда она лежала в больнице с аппендицитом и попросила меня посмотреть места, которые болели от инъекций пенициллина.

Мы плавали, фыркали, смеялись, и были так счастливы, как возможно, многие люди не бывают и за всю свою жизнь.

Когда возвращались в деревню, за руль сел Дергачев, а я включил «Равноденствие», и все, как будто в первый раз, слушали «Аделаиду».

После того, как мы, еще немного мокрые, вылезли из машины около нашего кунга, я начал разводить костер, а Мишка потащил Лену к вышеупомянутому камню под старой липой, бормоча что-то про совершение древнего таинства. Она не сопротивлялась.

Потом прыгали через костер и пели песни. Под конец ночи, когда наши жены уже спали, мы с товарищем сидели у огня и допивали водку, ведя неторопливую беседу и покуривая. Гелла лежала рядом, свернувшись калачиком и чуть приоткрывая глаза на изредка потрескивающее пламя.

Наступивший день не подвел. Проснулись почти одновременно и завтракали около полудня. Дул легкий ветер, солнце было ярким и теплым. Немного болела голова, но это быстро прошло, и мы снова поехали к озеру.

На этот раз народу здесь было полно, и поэтому собаку заперли в машине, предварительно искупав.

Неподалеку от нас, на песке, расположились двое молодых мужчин. Они вели себя вполне пристойно, не делая ничего особенного, но Лена, некоторое время пристально за ними наблюдавшая, сказала, наконец:

- У, какие сладкие!

- Молодожены, - тихо добавил я.

Оля комментировать не стала, а Дергачев с апломбом бывалого сексопатолога прочел нам небольшую лекцию о гомосексуальном начале в подсознании каждого мужчины. В частности, он заявил, что предпочтение коленно-локтевой позы при коитусе – это проявление склонности к пассивной педерастии, после чего Лена взглянула на него с укором и произнесла:

- А я и не подозревала о склонностях такого рода у тебя!

- Ты ничего не поняла! Это не у меня, это у подсознания!

- Не переживай, ты мне дорог любой. Пойдемте-ка еще разок искупнемся.

Домой мы собрались уже ночью. Когда машина выехала из леса, стала видна красная луна, и Мишка опять завел разговор о колдовстве. Возвращаться не хотелось, но утром ребятам надо было на работу, и мы отвезли их домой. Они, как и мы, летом жили за городом, в поселке Коммунар у Лениной мамы. Когда подъезжали, рассвело, и землю покрыл густой туман. В запасе оставалось еще немного времени, мы попили кофе и, оставив наших друзей готовиться к тяжелому трудовому дню, поехали к себе в Петергоф.