БИБЛЕЙСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Алексей Ганжа

БИБЛЕЙСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Над мной разверзлась божья кара,

Моим страданьям нет конца.

И то я счёл бы божьим даром

Коль свёл меня б он к праотцам.

Он душу злом ожесточает,

В сознанье поселяет мрак,

Из сердца чувства выстужает,

И заставляет жить вот так.

Он не даёт мечтаньям сбыться,

Творенья превращает в прах,

И без надежды измениться

Грядущее внушает страх.

За что ж такие мне напасти,

Ответ я в библии нашёл,

Что от Адама по несчастью

Мой род в грехе произошёл.

Шесть дней, спеша, бог мир творил.

Наверно сам он сознавал,

Что с недостатком добрых сил

Иссякнет творческий запал.

И так и вышло. Хоть и бог,

Да тоже, видно, приустал,

И после рушил лишь и жёг,

Но ничего не создавал.

И хоть потом он разглядел,

Когда уже творить устал,

Не всё далось, как он хотел,

Но переделывать не стал.

А может, так он и хотел,

Раз и добро, и зло создал.

Он далеко вперёд глядел,

И всё заранее он знал.

Земля была вся хороша,

Вся в зелени и сини вод.

Но вот к тому, в ком есть душа,

У бога был не тот подход.

На зле и страхе даже бог —

А может, он и не старался —

Души другой создать не смог

И весь народ с такой остался.

С добром бог кончил, мир построив,

И далее увлёкся злом.

Да, вот ещё, ковчег спас Ноев,

Живое всё убив, притом.

Вот, например, зачем так надо?

В чём смысл такого бытия?

Ещё забора нет у сада,

А яблок есть уже нельзя!

И ставить в центр бытия

Запрет красивый, кстати, ложный,

Наделав то, что знать нельзя —

На провокацию похоже.

Познать добро бог запрещал,

Не то, чтоб всё до капли роздал,

А зла и так никто б не знал,

Когда бы бог его не создал.

И вот из зла в любом творенье,

Как только бог его кончал,

Ну как по щучьему веленью

Являлся враг его начал.

На небе — сатана и дьявол,

Среди зверей — коварный змей,

Таких вот бог уже настряпал,

Пока добрался до людей.

Бессмертной жизни, по писанью,

Адаму бог не обещал.

Он лишь равняться с ним в познанье

Под страхом смерти запрещал.

Что яблок съев, ему бог скажет,

Адам в тот день от них умрёт,

Так это ложь, то жизнь докажет,

Адам всех дольше проживёт.

А подкрепясь плодом запретным,

Став для богов «один из нас»,

Адам тогда бы стал бессмертным,

Но бог того ему не даст.

Змей божьей кары не боялся,

И Еве вскрыть обман помог.

Но бог, в чём змей и просчитался,

Был кровожаден и жесток.

Адам и Ева знали бога,

Его наслышались речей.

В раю пожили хоть немного,

Но убедил их всё же змей.

Знать, в бога было мало веры

У первых даже тех людей,

И даже эти пионеры

Хотели жизнью жить своей.

Бог недостатки в послушанье,

В чём сам же был и виноват,

Мог бы исправить воспитаньем,

Но путь тот был тяжеловат.

Да будет день, да будет ночь,

Ну, получилось в день тот первый

Не вышли люди — ну их прочь.

Не божье дело тратить нервы.

Возиться с ними он не стал,

А с глаз долой прогнал из рая.

И страшной карою проклял,

На этот раз, уж не пугая.

Живя в раю, Адам и Ева

Ведь не смогли родить детей.

И бог не знал, как это делать,

Не вышло больше из костей.

А оказавшись за вратами,

Пред тем вкусив познанья плод,

Без бога догадались сами,

Как продолжать людской свой род.

И вот живут они близ рая,

Двух сыновей уж родили.

Сыны, всё ж бога почитая,

Ему подарки принесли.

А бог коварным был и жадным.

Подарок Авеля он взял,

А Кайнов счёл он неприглядным,

Чем Кайну в душу наплевал.

Ведь ты же, бог, кругом и всюду

Твоё ведь всё, что ни возьми.

Зачем рознить «возьму — не буду»,

И сеять зло между людьми.

Уже и в тех его созданьях

В достатке было злобных сил.

Обидясь божьим невниманьем,

Кайн брата Авеля убил.

Тогда, при сотвореньи света,

Их было четверо всего.

Бог проглядел убийство это,

А может, и хотел его.

Потом карать он будет строго:

В воде топить, сжигать в огне.

А Кайну выпало немного —

Скитаться вечно по земле.

Да и скитался он недолго.

Познал жену, построил град,

И вопреки проклятьям бога,

Так жить он вечно был бы рад.

Не ясно, Кайн кого боялся,

Сказав, что всяк его убьёт.

Ведь не земле тогда остался

Он, мать, отец — вот весь народ.

А бог знал всё, что люди будут,

Что их потом потоп зальёт.

Знал, что Христа продаст Иуда,

Что Каин Авеля убьёт.

Бог запретил толпе народной

На Кайна руку поднимать.

Создатель мира благородный

Сам собирался убивать.

А люди землю заселили.

Земля богата и щедра —

Все вволю ели, вволю пили,

Хватало всем её добра.

И ты библейское писанье

Хоть трижды всё перечитай,

Там не найдёшь упоминанья,

Что кто-то ночью лазил в рай.

Сказав, «чтоб люди размножались»,

Бог сам хотел познать всех жён.

Тем, что с мужьями те познались,

Обижен был и был взбешён.

Взбешён, что люди расплодились,

Его не чтя и не хваля,

Что в рай обратно не просились,

Его возделывать поля,

И страх изведал, им не знатный,

Себя как в зеркале узнав,

Увидев в людях им созданных

И образ свой, и свой же нрав.

Чтоб нрав людской при их числе

Не пересилил бога силу,

Бог, всемогущий всё ж во зле,

Решил людей свести в могилу.

Впредь не желая утруждаться —

Не выйдет лучше — ничего —

Решил селекцией заняться,

Оставив Ноя одного.

И чтоб ему спокойней жилось,

Решил со страху не мудрить,

А всю растительность и живность

С людьми садистски утопить.

А всякой твари взять по паре

Он разрешил на Ноя вкус.

А остальные все пропали

За то, что бог — дурак и трус.

Творя лишь так, как сам желал,

По образу и по подобию,

Он всё потом забраковал!

Дурак он с силою господнею!

НОЙ

За что же Ной был избран богом?

Родил он тоже сыновей,

Не исполин, как мы, был ростом,

Но был, наверно, всех хитрей.

Ной даже бога обманул.

Он пил до пьяных безобразий,

И пьяный голым раз уснул,

И, может даже прямо в грязи.

Хам, Ноя сын, то увидал,

И рассказал об этом братьям.

Из братьев каждый промолчал,

А Хама Ной предал проклятьям.

Мораль у Ноя — согрешать,

Но чтобы было то секретом.

Кто видел, должен промолчать,

Чтоб только бог не знал об этом.

И преуспел. Не смыт потопом

Лишь он и более никто.

А мы все — Ноевы потомки,

И вот такие мы зато.

Бог, всех убив, вдруг подобрел,

И подышав палёным мясом,

Что Ной на жертвеннике грел,

Убитым всем простил всё разом.

И Ною всё он разрешил,

За что других убил потопом.

Потом он часто так вершил

Как сумасброд — маньяк, наскоком.

ВОЙНЫ

Был на земле язык один,

И все друг друга понимали.

И всяк себе был господин,

И меж собой вражды не знали.

Тогда ещё не воевали,

И каждый силы был полон.

Все стройку века затевали

С названьем «Башня Вавилон».

Сказали все: «Построим город

И башню прямо до небес.

Лишь вместе сделать это впору,

Тем имя сделаем себе».

Себе, не богу — итакое!

И башни уровень высок!

До бога там достать рукою —

Бог это допустить не мог.

Чтоб больше строек не было таких,

Вот мудрость божия от слова и до слова:

«Сойдём же и смешаем языки,

Так, чтоб один не понимал речей другого».

И перестали люди строить,

Не став друг друга понимать.

Разноязыкие народы

Друг с другом стали воевать.

И тут же сразу описанье

Войны аж девяти царей.

То было божье начертанье,

Что длится и до наших дней.

Бог знал про всё, когда что будет,

И кое-что нам предсказал.

Кто, что, когда и где разрушит,

Он поимённо указал.

Бог всемогущ. Своим желаньем

Он создал жизнь и утопил.

Он план тот свой, то предсказанье,

Рукой людей осуществил.

В помине нет ещё людей

Ни в Тире и ни в Вавилоне,

Но за разгромом Иудей

К ним бог уже неблагосклонен.

И запись делает о том

В страницах библии на память,

Чтоб этим не забыть потом

Себя же мудростью прославить.

Потом, согласно книге той,

Он всех безжалостно карает.

Теперь уже людской рукой

Жжёт, топит, режет, разрушает.

Кто он? Сторонний наблюдатель,

Кто зрит вперёд на много лет?

Он всемогущ, всего создатель,

И мира, и людских всех бед.

Бог создал войны на земле,

И всем могуществом вмешался

Лишь там, где человек в добре

Своею волей возвышался,

Адам в стремлении познать,

Потом без бога размножаться,

Потом в желанье созидать

И башней к небу приближаться.

Бог жаждет крови, он — маньяк,

Он сам того не отрицает.

Вонючий жертвенника мрак

Ведь для него благоухает.

ПРЕВОЗНОШЕНИЕ ЕВРЕЕВ

Аврам, чтоб жить ему близ трона,

Свою жену назвал сестрой.

И во дворец для фараона

Привёл её своей рукой.

И фараон хотел жениться.

Ведь он их хитрый план не знал.

Авраму, чтоб с ним породниться,

Всего, что хочет, вдоволь дал.

Но тут и бог узнал про оно,

И справедливо всем воздал.

Он город, дом и фараона

Ударом тяжким покарал.

И раньше бог любил Аврама,

Теперь, когда в проделке сей

Продал жену, а мог и маму,

Он прозван был Аврам — еврей.

Когда Аврам поддержку бога

В своих делах не получал,

Страшился мести хоть немного,

Чужого ничего не брал.

Им побеждён был царь Эламский,

Из плена Лота он спасал,

И не услышав божьей ласки,

Себе он ничего не взял.

Аврам, в афере с брачным ложем,

Поддержкой бога заручён,

Велел жене он делать то же,

Теперь везде, где б ни был он.

Попался также в эти сети

Герарский царь Авимелех.

Он чудом спас от верной смерти

Себя и близких своих всех.

К нему во сне сам бог явился,

И прямо он ему изрёк,

Чтоб от Аврама откупился,

Иль за жену его умрёт.

Вернуть Авраму постарался

Жену и их озолотить.

А то уже бог собирался

И здесь весь город умертвить.

Видать, за ловкости в обмане

Бог Авраама и нарёк,

Чтоб людям напускал тумана,

Теперь уж Авраам-пророк.

Как только стал Аврам евреем,

К нему явился снова бог

И осенил своим знаменьем,

Что только бог придумать мог.

Та мудрость даже первой будет краше.

Вот как божьими она звучит словами:

«Обрезывайте крайнюю плоть вашу,

И сие будет знамением завета между мной и вами».

Для всех других то — грех упоминать,

А для еврея непременно

Своим как паспорт предъявлять,

Конец урезанного члена.

То не понять простым болванам,

Но то ещё счёл важным бог:

Аврам теперь стал Авраамом,

А Сару Саррой он нарёк.

Хоть он грешил и со служанкой,

Плохого бог не видя тут,

Избрал его своим служакой

Творить и правду всем, и суд.

Еврей Иосиф фараону

Так складно сны растолковал,

Что тот его приблизил к трону

И власть свою ему отдал.

Иосиф близких к его роду

Всех пригласил в Египет жить.

И стали те за счёт народа

И жирно есть, и сладко пить.

Раздал им лучшие владенья,

И обеспечил всем, любя,

А всё Египта населенье

Рабами сделал у себя.

Евреи сильно расплодились,

От сладкой жизни без забот.

И одного лишь не ленились —

Теснить египетский народ.

Но царь восстал в Египте новый,

И справедливо повелел

Теперь евреям труд суровый,

И жить своих плодами дел.

Сынов Израиля вопль бога

Тотчас на помощь к ним призвал.

Когда другим нужна подмога,

Тогда бог вроде как бы спал.

«Я бог евреев, мой народ,

Он мной рождён, не чтоб трудиться,

И снова он за чей-то счёт

На новом месте расплодится».

Дал Моисею повеленье

Царя в Египте обхитрить,

Лишь на три дня на поклоненье

Просить евреев отпустить.

Но царь ответил Моисею,

Что не желает бога знать.

И пусть евреев не посмеет

Бог от работы отвлекать.

На дерзость ту заткнул бог уши,

С таким не вышло бы хлопот.

И десять казней он обрушил

Не на царя, а на народ.

Царь не пугался этих казней,

Плевать на бога он хотел.

Ну а народ, что и ужасней,

Не знал, за что это терпел.

Не поминать бы мерзость, кабы

Всё не из божьего ума.

Кровь, мошки, мухи, язвы, жабы,

И саранча, и град, и тьма.

Бог поразил младенцев даже,

Едва родившихся на свет.

А царь мечом всё так и машет,

И лишь ругается в ответ.

Читать такую гадость — глупость,

Что бытие, то и исход.

Коль не способствует вам тупость,

Терпенья уж не достаёт.

СОДОМ И ГОМОРРА

Уже давненько бог не делал

Садистских массовых расправ.

И города Содом с Гоморрой

Себе он выбрал для забав.

Сказал Авраму, что охота

На месте их разжечь костёр.

Аврам, спасти желая Лота,

Рискнул затеять разговор.

Не все же там плохие люди,

Хоть десять праведников есть.

Они тебя и чтут, и любят,

И будут жертвы тебе несть.

И ради них бог всех простил.

Но прежде, чем улечься спать,

Он к Лоту ангелов пустил,

В Содоме праведных считать.

Уже тогда весь град еврея

Столь подлого едва терпел,

И дружно все тогда велели

Гостям покинуть их удел.

Тут гости сразу взбеленились,

Людей всех стали ослеплять,

И прочь из города пустились,

Не стали праведных считать.

С собой забрали только Лота

С его женой и дочерьми.

И тут же разбудили бога,

Чтоб он расправился с людьми.

Бог, позабыв про уговоры,

Обет, что дал пред тем, как лечь,

Решил Содом, а с ним Гоморру,

Да и округу тут же сжечь.

Залил он их огнём и серой,

Живьём там все должны сгореть.

И запретил под страхом смерти

Кому-нибудь на то смотреть.

Жена лишь чуть взглянула оком,

И стала камнем там стоять.

То был урок, нам данный богом —

Свидетелей не оставлять.

× × ×