«Слово о полку Игореве» и фольклор

В «Слове о полку Игореве» соединены два фольклорных жанра – «слава» и «плач» – прославление князей и оплакивание печальных событий. Песни-«славы слагал вещий Боян. Традиции его поэзии продолжали жить в XII в. Дружинными певцами, сопровождавшими князей в походах, создавались как песни-«славы», так и «хулъные, поносные» песни. Такие «славы» распевались в честь победителя половцев Святослава, а «хульные» «каяли» (проклинали) Игоря, «иже погрузи жир во дне Каялы, рекы половецкия, рускаго злата насыпаша ту».

Критик В. Г. Белинский поставил «Слово о полку Игореве» рядом со «сказочными поэмами Кирши Данилова» и «простонародными песнями», расценивая его как «древнейший памятник русской поэзии в эпическом роде», в котором «еще заметно влияние поэзии языческого быта», «изложение» которого «более историческо-поэтическое, чем сказочное». Ценность «Слова» для Белинского именно в органической связи его с народной поэзией: «Слово - прекрасный, благоухающий цветок славянской народной поэзии, достойный внимания, памяти и уважения»; «со стороны выражения, это - дикий полевой цветок, благоухающий, свежий и яркий».

Используя поэтическую образность фольклора, автор «Слова о полку Игореве» восхищается доблестью и мужеством князей, скорбит и плачет об их судьбе, укоряет их за неразумие, страстно призывает всех князей выступить на защиту интересов земли Русской, радуется возвращению Игоря из плена и прославляет его.

С народной поэтической традицией связана в «Слове» песенная символика: князья – это «солнце» и «молодые месяцы», «соколы»; персты Бояна – это десять соколов, которые он пускает на стадо лебедей; одинокой кукушкой плачет Ярославна на городской стене. На песенной символике и параллелизмах построено описание бегства Игоря: «А Игорь князь поскачи горностаем к троспшю и белым гоголем на воду. Въвръжеся на бръз комонъ и скочи с него бусым влъком, и потече к лугу Донца, и полете соколом под мьглами, избивая гуси и лебеди завтраку, и обеду, и ужине» (ср. в былинах: Михаиле Казаринов «настрелял он гусей, лебедей, перелетных малых, уточек ко столу княженецкому»).

Автор «Слова о полку Игореве» напоминает о неприятных последствиях, прежде всего для трудового народа, раздоров, открывавших «Полю ворота»: «ретко ратаеве кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себе деляче», при «крамольном» Олеге «Гориславличе», «в княжих крамолах веци человекомь скратишась»; плачут «жены рускыя», стонут Киев и Чернигов, «тоска разлияся по Руской земли», «уныша градом забралы, а веселие пониче», «у Риме кричат под саблями половецкыми», «погани… емляху дань по беле от двора». Стонет Русская земля, вспоминая своих «старых» сильных князей, дружно оборонявших ее от врагов. И Ярославна молит беспощадную природу не только «лелеять» ее «ладу» - князя Игоря, но и сохранить его воинов». Тем самым писатель показывает, что эта забота о простом народе роднит это высокое произведение с устной поэзией трудового народа.

В традициях народных символических представлений выдержано и описание сна Святослава: «чръная паполома» (покрывало) – символ похорон, «жемчуг» – символ слез, «доски без князька в тереме златоверхом» – знак несчастья, карканье серых воронов предвещает беду.

Образы в произведении гиперболизированы автором «именно со стороны тех качеств воинской доблести и политической власти, которые заставляют и Святослава Киевского и самого автора «Слова» искать у них помощи в обороне Русской земли: «Загородите Полю ворота своими острыми стрелами за землю Рускую, за раны Игоревы», «вступита… в злата стремень за обиду сего времени, за землю Рускую…». Ярослава Всеволодовича Черниговского описывает так: «бес щитов, с засапожникы кликом плъкы побеждают». Этот «яр тур Всеволод, куда ни поскачет, своим златым шеломом посвечивая, тамо лежат поганыя головы половецкыя», а его куряне «сведоми къмети», «под трубами повити, под шеломы възлелеяни, конець копия въскръмлени», «скачют акы серыи влъци в поле»; это идеальные воины, с самого рождения воспитанные в воинских обычаях, и воинская удача их описывается в преувеличенных очертаниях: половецкими богатствами, отнятыми у бегущего врага, они «начаша мосты мостити по болотам и грязивым местом».

Гиперболизируя воинскую доблесть и политическую власть своих героев, «Слово о полку Игореве», подобно народному эпосу, не выходит за границы правдоподобия, не делает людей сверхъестественными существами, не наделяет их ни необычным ростом, ни небывалой физической силой; их идеализированная доблесть, как и у героев народного эпоса, проявляется лишь в моменты схватки с врагом. Гипербола применяется в характеристиках определенной группы героев так же последовательно, как в устном богатырском эпосе и отчасти в волшебных сказках.

С народной песенной традицией связаны и многочисленные яркие сравнения, параллелизмы, например: «Не буря соколы занесе чрез поля широкая, галици стада бежать к Дону великому», «... крычат телегы полунощы, рци – лебеди роспужени», «Гзак бежит серым влъком» и т. д.

С песней роднит «Слово» наличие рефренов, которые членят отдельные эпизоды. Так, рефрен «О Руская земле, уже за шеломянем ecu! » сопровождает движение русских войск и усиливает напряженность повествования. Обращение автора к князьям завершается рефреном «За землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святъславлича! », выражающим основную идею произведения. Одинаковым зачином-запевом начинаются все три «строфы» плача Ярославны: «Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи».

Связь с устным эпосом особенно ясна в отборе эпитетов, характеризующие князей: «храбрый» Мстислав, Святославичи, Ольговичи; «красный» Роман; «храбр и млад» князь; «буй» Роман, Рюрик, Игорь; «сильный и богатый и многовой» Ярослав; «удалые» сыны Глебовы; «свет светлый» Игорь; Мстиславичи «не худа гнезда шестокрилци»

Прием олицетворения природы всецело связан с устной поэтической традицией, как и замечательный, исполненный глубокого лиризма плач Ярославны. Олицетворение и одушевление отвлеченных понятий: обиды – Дева Обида, скорби и печали – Карна и Жля, которые поскакали по Русской земле, – восходит к народной поэзии. Из фольклора черпал автор «Слова» и отдельные метафоры, сравнения, эпитеты. Такие сочетания, как «борзые кони», «красные девки», «чистое поле», «мечи булатные», «серый волк», широко распространены в народной поэзии.

Народность древнерусского исторического повествования, роднящая его с фольклором, рано обнаруживается в характерном изображении русской природы. Уже с начала действия «Слова о полку Игореве» - выступление князей в поход - и до конца, который показывает нам возвращение князя Игоря из плена, изображается на фоне природы. С особым вниманием автор описывает ту степь, где происходит основное сражение русских войск с половцами. По пейзажу можно и определить где русские, где войска «поганых»: русичи идут по «чистому полю», половцы «неготовами дорогами». Пейзаж сопровождает и рассказ о трагической развязке похода, приобретая время от времени символический оттенок: наступает рассвет с кровавыми зорями, черными тучами, которые раскрываются затем как вражеские полчища, идущие действительно с юга «с моря»; над полями поднимается пыль от многочисленных войск с конями, верблюдами, повозками. И вот картина меняется: «черна земля» покрыта («посеяна») костьми, полита кровью, и от этой реальной картины прямой переход к символическому изображению народного горя: посев «тугою взыдоша по Руской земли». Именно в этой степи читатель видит и траву, которая «ничить жалощами», и в степных балках, по берегам речек, деревья, которые «с тугою к земли преклонились». Реальной природе автор придал эти лирические краски.

Особенно широко развертывается картина природы, когда «Слово» изображает бегство Игоря из плена, причем эта природа активно помогает беглецу. То зверь (волк) ему поможет, то река, то просто яркое солнце возвещает, что князь вернулся на свою Родину.

Затмение солнца в начале повествования - это своеобразное лирическое вступление, которое готовит читателя к трагическому исходу «смелой затеи молодых князей». Вся природа насторожилась, когда войска двинулись в путь: ночь стонет грозой, будит птиц, волки собрались в оврагах, орлы клекчут, предвидя добычу, лисицы лают.

Метафоричность помогает подчеркнуть всю важность происходящих событий. Метафора тучи - вражеские войска в «Слове» входит органически в реальную картину природы, переход от которой к метафорическому языку почти не заметен: наступает утро дня битвы - утренний пейзаж естественно продолжает рассказ о том, что «дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо», а половцы направляются под прикрытием ночи к «Дону великому»: «Другого дни велми рано кровавые зори свет поведают, чрьныя тучи с моря идут, хотят прикрыти 4 солнца, а в них трепещут синии молнии. Быти грому великому. Итти дождю стрелами с Дона великого». «4 солнца» и «дождь стрелами» - вот что переводит в метафорический план этот пейзаж, начатый автором как описание тревожного восхода солнца в утро битвы. Такой красочной и локоничной метафоры в устном народном воинском эпосе найти сложно «Наоборот, там обычно напоминание о грозной природе дается в форме отрицательного сравнения, чтобы сразу отделить сопоставление, и сама метафора в общем ходе рассказа не сливается с предшествующим изложением».

Гибель князей в несчастной битве представлена автором в речи бояр киевскому князю Святославу целиком в метафорах этого типа: «Темно бо бе в тъ день: два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасоста, и с нима молодая месяца, Олег и Святослав, тьмою ся поволокоста и в море ся погрузиста... На реце на Каяле тьма свет покрыла... ». Как видно из приведенных примеров, метафорическое применение в воинских картинах явлений природы представляет в «Слове» прямое продолжение его реалистических пейзажей. Эти метафоры-символы подчеркивают органическую связь между жизнью человека и окружающей его природы.

Автор ставит природу в органическую связь с настроениями и поведением героев, когда он «по фольклорному» показывает ее сочувствующей, помогающей, когда он из мира этой реальной природы берет образы для символического и метафорического выражения своего отношения и к действующим лицам, и к событиям. Реалистическое и метафорическое в картинах природы органически слито, и все вместе составляет неразрывное единство с собственно сюжетной линией повествования. Оттого природа в «Слове» глубоко лирична, пейзаж в его реальном и метафорическом осмыслении представляет не самоцель в художественном языке автора, а средство поэтического выражения авторской оценки, авторского отношения к теме. В этом своеобразие автора рассматриваемого нами произведения «как художника, поставившего себе ту же задачу, какую ставит фольклор, рисуя жизнь человека и природы как единое целое».