Херберт Фрэнк 34 страница

- Вот видите. Ваше величество! - воскликнул барон. - Теперь вы видите, каковы они!

- Я нарочно сдалась в плен, - проговорила девочка, - Я не хотела, глядя в лицо моему брату, сообщить ему о том, что его сын убит.

- Лишь сотне наших людей удалось уйти, - сказал император. - О боже! Вы слышали это?

- Мы бы и их забрали, - сказал ребенок. - Если бы не огонь.

- Мои сардукары использовали реакторы самолетов как огнеметы, сказал император. - Они решились на это с отчаяния и только поэтому смогли уйти. Отметьте, мой дорогой барон, сардукары были вынуждены бежать в панике от стариков, женщин и детей!

- Мы должны бросить против них все наши силы, - выдохнул барон. - Мы должны уничтожить даже след...

- Молчать! - прогремел император, подавшись вперед на своем троне. Хватит злоупотреблять нашей добротой! Вы стоите здесь и клянетесь в своей невиновности...

- Ваше величество, - перебила его Предсказательница правды.

Он отмахнулся от нее.

- Вы говорите, что вам неизвестно ни о жизни, которую мы там обнаружили, ни об умении этих суперлюдей сражаться! - Император привстал на троне. - За кого вы меня принимаете, барон?

Барон отступил на два шага, повторяя про себя: " Это Раббан! Это он во всем виноват... "

- И эта мнимая ссора с герцогом Лето, - промурлыкал император, опускаясь на трон. - Как тонко вы все это состряпали.

- Ваше величество, - умоляюще проговорил барон. - Вы...

- Молчать!

Старая Бене Гессерит положила руку на плечо императора и начала ему что-то шептать. Ребенок, сидевший на возвышении, перестал качать ногой и сказал:

- Припугни его еще немножко, Шаддам. Мне не следовало бы радоваться, но уж слишком большое это удовольствие.

- Спокойно, дитя, - сказал император. Он подался вперед, положил руку на голову ребенка и посмотрел на барона. - Возможно ли это, барон? Можете ли вы быть таким простаком, каким полагает вас моя Предсказательница правды? Неужели вы не узнаете этого ребенка, дочь вашего союзника, герцога Лето!

- Мой отец никогда не был его союзником, - сказал ребенок. - Мой отец мертв, а эта старая скотина Харконнен никогда раньше меня не видел.

Пораженный барон лишь молча таращил на нее глаза. Когда он обрел дар речи, он смог выдавить из себя лишь два слова:

- Ты кто?

- Я - Алия, дочь герцога Лето и леди Джессики, сестра герцога Пола Муаддиба, - сказал ребенок. Помогая себе руками, девочка соскочила в зал. - Мой брат обещал насадить твою голову на древко своего знамени, и я думаю, ему это удастся.

- Потише, дитя, - сказал император и откинулся на спинку трона. Подперев голову руками, он внимательно изучал выражение лица барона.

- Я не повинуюсь императорским приказам, - сказала Алия. Она обернулась и посмотрела на Преподобную мать. - Она знает.

Император взглянул на свою Предсказательницу правды.

- Что она имеет в виду?

- Отвратительный ребенок! - сказала старуха. - Ее мать заслуживает такого наказания, какого еще никто не придумал. Самая мучительная смерть слишком большое благо для этого ребенка и для той, что произвела ее на свет. - Старуха ткнула пальцем в Алию. - Убирайся из моего разума!

- Ты! - прошептал император.

- Вы не понимаете этого, Ваше величество, - сказала старуха. - Не телепатия. Эта тварь у меня в мозгу. Она одна из тех, кто дает мне воспоминания. Они в моем сознании, во мне! Это невозможно, но это так!

- А кто остальные? - требовательно спросил император. - Что за чепуха?

Старуха выпрямилась и опустила руку.

- Я слишком много сказала. Но самое главное заключается в том, что это вовсе не ребенок и что она должна быть уничтожена. Нас давно предупреждали о возможности рождения подобного существа и учили, как этого избежать, но одна из нас оказалась отступницей.

- Ты - болтунья! - сказала Алия. - Ничего ты не знаешь, а болтаешь, как глупая трещотка. - Алия глубоко вздохнула и закрыла глаза.

Преподобная мать застонала и пошатнулась.

Алия открыла глаза:

- Космический несчастный случай - вот что это было. И ты тоже сыграла в этом свою роль.

Преподобная мать вытянула вперед руку, как бы отталкивая Алию.

- Что здесь происходит? - властно спросил император. - Дитя, ты действительно можешь передавать свои мысли в сознание других людей?

- Не совсем... - сказала Алия. - Поскольку я рождена не так, как вы, я и думаю не так, как вы.

- Убейте ее! - прошептала старуха и вцепилась руками в спинку трона, чтобы не упасть. - Убейте ее!!! - запавшие старые глаза метали молнии на Алию.

- Тише! - прикрикнул на нее император, продолжая изучать Алию. Скажи мне, дитя, ты можешь связаться со своим братом?

- Мой брат знает, что я здесь, - заявила Алия.

- Можешь ли ты сказать ему, что если он капитулирует, то ты останешься в живых?

Алия улыбнулась ему с видом полнейшей невинности:

- Я этого не сделаю!

Барон шагнул вперед и встал рядом с Алией.

- Ваше величество, - взмолился он. - Я ничего не знаю о...

- Только посмей еще раз прервать меня, и ты навсегда потеряешь возможность прерывать кого-либо и когда-либо. - Он вновь сосредоточил внимание на Алии, изучая ее сквозь полуопущенные веки. - Не сделаешь? А ты можешь прочитать в моих мыслях, что я сделаю с тобой, если ты меня не послушаешь?

- Я уже сказала, что не могу читать мысли, но для того чтобы понять твои намерения, телепатия не нужна.

Император нахмурился.

- Дитя, твоя болтовня бессмысленна. У меня нет другого выхода, как собрать все силы и привести эту планету в состояние...

- Это не так-то просто, - сказала Алия. Она посмотрела на двух людей Союза. - Спроси лучше у них.

- Идти против моих желаний - не самый лучший путь, - сказал император. - Тебе не следовало бы отказывать в моей просьбе.

- Мой брат идет, - сказала Алия. - Даже император не устоит перед Муаддибом, ибо на его стороне правда и небеса улыбаются ему.

Император вскочил на ноги.

- Эта игра зашла слишком далеко! Я захвачу твоего брата и сровняю эту планету...

Комната внезапно качнулась, и стены ее содрогнулись. Из-за трона, из того места, откуда вел проход к императорскому кораблю, внезапно ударил каскад песка. Внезапно возникшее покалывание кожи показало, что заработали генераторы поля на открытом месте.

- Я же сказала: мой брат идет!

Император встал перед троном и приложил к уху правую руку. Находящийся в нем сервоприемник забормотал отчет о ситуации.

Барон встал за спиной Алии. Сардукары заняли посты у выходов.

- Мы возвращаемся в космическое пространство за подкреплением, сказал император. - Барон, примите мои извинения. Эти сумасшедшие нападают под прикрытием бури. Что ж, - он показал на Алию, - отдайте ее тело буре.

Едва он это проговорил, как Алия отпрянула в притворном ужасе.

- Пусть буря возьмет то, что она может взять, - воскликнула она и оказалась в руках барона.

- Я поймал ее, Ваше величество, - завопил барон. - Я могу ее уничтожить... А-а-а! - Он выпустил ее и вцепился в свою правую руку.

- Извини, дед, - сказала Алия. - Ты встретился с Гомом Джаббаром Атридесов. - Она выпрямилась, и из ее руки выпала темная игла.

Барон упал на спину. Выпученными глазами он смотрел на царапину на правой руке.

- Ты... ты... - он перекатился на бок - вздрагивающая бесформенная масса, поддерживаемая суспензорами в нескольких дюймах от пола, с болтающейся головой и широко открытым ртом.

- Эти люди - душевнобольные! - рявкнул император. - Быстро на корабль! Мы очистим эту планету...

Что-то вспыхнуло слева от него. От стены в этом месте отлетел светящийся шар, и помещение заполнилось запахом горящей изоляции.

- Поле! - закричал один из офицеров-сардукаров. - Они уничтожили внешнее поле!

Его слова потонули в грохоте взрыва. Корабль императора задрожал и закачался.

- Нашему кораблю отбили нос! - закричал кто-то.

В комнате заклубилось облако пыли. Под ее прикрытием Алия вскочила и бросилась к наружной двери.

Император круто обернулся и жестами приказал своим людям идти через запасной выход, открывшийся в боковой части стоящего за троном корабля.

- Наша позиция будет здесь! - крикнул он возникшему из пыли сардукару.

Еще один удар потряс здание. Двойные двери распахнулись, и в комнату - вместе с песком и громкими криками - ворвался ветер. На мгновение в луче света мелькнула маленькая фигурка в черном плаще - рука Алии метнулась за ножом, чтобы, как учили ее Свободные, убивать Харконненов. Сардукары из домашней охраны с оружием наготове бросились сквозь темно-зеленую завесу к проему и встали там полукругом, защищая императора.

- Спасайтесь, сир! - закричал командир сардукаров. - Быстрее на корабль!

Император стоял на помосте один, указывая на двери. Сорокаметровая секция металлического сооружения была в этом месте снесена, и дверь открывалась теперь прямо на кучи песка. По облаку пробегали яркие вспышки электрических разрядов, вызванные столкновением защитных полей с электрическими разрядами бури. Долина была заполнена дерущимися людьми сардукарами и пригнувшимися, мечущимися фигурками в плащах, которые возникали будто прямо из бури.

И все это походило на оправленную в раму картину, на которую указывала рука императора.

Из клубов песка возникли огромные чудовищные существа - сверкающие туловища, молочно-белые кристаллические зубы в разинутой пасти... Это были песчаные черви, и на каждом из них - готовый к нападению отряд Свободных. Вонзая крючья в яростно шипящие существа. Свободные спрыгивали на равнину, вступали в рукопашный бой, и плащи их развевались на ветру, как знамена.

Впервые в истории Дом сардукаров испытал благоговейный страх перед нападением, в очевидность которого им было трудно поверить. Однако фигурки, спрыгивающие со спин червей, были реальными мужчинами, и их кинжалы, лезвия которых вспыхивали в свете молний, были знакомы сардукарам. Когда воины императора поняли это, они кинулись в бой, и арракинская долина огласилась воинственными кличами с той и другой стороны. Это продолжалось до тех пор, пока лучшие из сардукаров не втиснули императора в корабль, запечатав за собой дверь и приготовившись умереть возле него, будто они были частью его защитного силового поля.

В изумленной тишине корабля император внимательно оглядел лица своих приближенных. Глаза у всех были широко раскрыты - люди все еще не могли поверить в то, что произошло. Раскрасневшаяся от волнения старая Предсказательница правды стояла, как черная тень, с надвинутым на лоб островерхим капюшоном. В поле зрения императора попали выжидательные лица обоих представителей Союза - они были единственные из всех, кому хоть как то удалось сохранить присутствие духа. Тем не менее один из них, тот, что был повыше ростом, держал руку у правого глаза, прикрывая его. Кто-то толкнул его под руку, и глаз стал виден. Человек этот потерял одну из маскировочных контактных линз, и его широко раскрытый глаз оказался совершенно синим, даже иссиня-черным.

Более низкий протиснулся поближе к императору и сказал:

- Мы не могли знать как обернется дело.

А его высокий спутник, снова закрыв глаз рукой, холодно присовокупил:

- Но и этот Муаддиб тоже ведь не мог знать!

Эти слова вывели императора из состояния шока. Он с видимым усилием удерживал рвущиеся с языка бранные слова, поскольку они все равно не достигли бы цели: единственное, на что был нацелен разум навигаторов Союза, - это невозможность увидеть ближайшее будущее на этой равнине. Неужели эти двое так зависят от своего дара, что потеряли надобность и в своих глазах, и в своем разуме? - дивился император.

- Преподобная мать, - сказал он, - мы должны составить план.

Она отбросила на спину капюшон и немигающим взором посмотрела ему прямо в лицо.

Взгляд, которым они обменялись, таил в себе полное взаимопонимание. У них осталось одно оружие, и они знали какое: предательство.

- Вызовите графа Фен ринга из его покоев, - сказала Преподобная мать.

Падишах-император кивнул одному из своих приближенных, и тот поспешно вышел, чтобы исполнить приказ императора.

* * *

Он был воином и мистиком, великаном-людоедом и

святым, хитрым и невинным, рыцарски-благородным и

безжалостным, меньше чем Богом, но больше чем

человеком. Побуждения Муаддиба не поддаются

измерению обычными стандартами. В момент своего

триумфа он видел уготованную ему смерть, но все же

принял представительство. Можете ли вы сказать, что

он пошел на это ради справедливости? Тогда какой

справедливости? Помните, мы говорили о Муаддибе,

который велел делать барабаны из кожи своих врагов;

о Муаддибе, который отрицал все, что давало ему его

герцогское прошлое. Он отмахивался от него и

говорил: " Я - Квизатц Хедерах, и этого вполне

достаточно".

Принцесса Ирулэн.

Пробуждение Арраки.

В вечер его победы Пола Муаддиба с почетом проводили в резиденцию правителя Арраки, некогда занимаемую Атридесами. Здание оставалось в том виде, в каком его оставил Раббан, не пострадало почти ничего, хотя грабители из города и побывали здесь. Часть мебели в главном холле была перевернута и разбита.

Пол вошел через центральный вход, сопровождаемый Гурни Хэллеком и Стилгаром. Эскорт прошел вперед, в большой холл, навел там порядок и приготовил место для Муаддиба. Одна из групп приступила к тщательному обследованию дома, чтобы удостовериться в отсутствии ловушек.

- Я вспоминаю день, когда мы с твоим отцом впервые вошли в этот дом, - сказал Гурни. - Мне тогда не понравилось это место, а сейчас оно нравится мне еще меньше. Любая из наших пещер была бы безопаснее.

- Он говорит, как настоящий Свободный, - сказал Стилгар и, заметив, что его слова вызвали на губах Муаддиба холодную усмешку, добавил: - Ты будешь переделывать этот дом, Муаддиб?

- Это место - символично, - сказал Пол. - Здесь жил Раббан. Заняв его место, я показал, кто победитель. Осмотрите дом, ничего не трогайте, только убедитесь в том, что Харконнены не оставили здесь ни своих людей, ни своих игрушек.

- Как прикажешь, - сказал Стилгар и с явной неохотой отправился выполнять приказание.

В холл, таща за собой оборудование, торопливо вошли связисты и принялись устраиваться возле массивного камина. Охрана Свободных, усиленная оставшимися в живых федайкинами, занимала места вдоль стен холла. Люди перешептывались, бросая вокруг подозрительные взгляды. Это место слишком долго было для них враждебным, чтобы они так сразу к нему привыкли.

- Гурни, пусть пошлют за моей матерью и за Чани, - сказал Пол. - Чани уже знает о смерти сына?

- Ей было послано сообщение, мой господин.

- Создатели отведены из долины?

- Да, мой господин. Буря почти улеглась.

- Каков урон, причиненный бурей?

- На посадочном поле и в хранилищах спайса - очень значительный. Как от битвы, так и от бури.

- Я думаю, нет ничего, что не могло бы быть восстановлено с помощью денег.

- Кроме жизней, мой господин, - сказал Гурни, и в голосе его послышался упрек, как будто он хотел сказать: " Давно ли Атридесы стали беспокоиться о вещах, когда в опасности люди? "

Но Пол сосредоточил внимание на внутреннем видении и тех видимых ему дырах в стене времени, что все еще лежали на его пути. Сквозь каждую из таких дыр уносился вдаль по дорогам будущего джихад.

Он вздохнул и прошел к замеченному у стены креслу. Когда-то оно стояло в столовой и, могло статься, служило его отцу. Но сейчас оно было лишь предметом, который мог помочь ему одержать победу над усталостью и скрыть ее от окружающих. Он сел, поправив плащ и ослабив застежку стилсьюта у шеи.

- Император все еще скрывается в останках своего корабля, - сказал Гурни.

- Теперь его можно перевести сюда. Харконненов еще не нашли?

- Все еще ищут среди мертвых.

- Каков ответ с кораблей наверху? - он указал кивком головы на потолок.

- Ответа еще нет, мой господин.

Вздохнув и поудобнее устроившись в кресле. Пол сказал Хэллеку:

- Приведи ко мне пленных сардукаров. Мы должны послать сообщение нашему императору. Пришло время обсудить условия.

- Да, мой господин.

Гурни повернулся и сделал знак одному из федайкинов, который тотчас же занял его место возле Пола.

- Гурни, - прошептал Пол, - с тех пор как мы снова вместе, ты еще ни разу не вставил приличествующую случаю цитату. - Он посмотрел на Гурни и увидел, что губы у того дрогнули в усмешке.

- Как пожелаете, мой господин, - сказал Гурни. Откашлявшись, он на едином дыхании проговорил:

- " И победа в тот день обернулась трауром для всех людей, ибо слышали все люди, как король оплакивал своего сына".

Пол закрыл глаза, вытесняя из памяти скорбь, заставляя ее притихнуть и ждать своего часа - так отложил он когда-то оплакивание своего отца. Сейчас он сосредоточился на открытиях того дня - смешанные пути будущего, скрытое присутствие Алии внутри его " Я".

Из всего, что дало ему временное видение, это было самым странным. " Я восстала против будущего, чтобы поместить мои слова туда, где только ты можешь их услышать, - сказала Алия. - Даже ты не можешь этого сделать, брат мой. Я открыла интересную игру. И... ах, да! Знаешь, я убила нашего деда, сумасшедшего старого барона. Ему было совсем не больно".

Тишина. Его чувство Времени показало, как она исчезла.

- Муаддиб!

Пол открыл глаза и увидел обрамленное черной бородой лицо Стилгара, темные глаза, в которых еще сверкали отсветы битвы.

- Вы нашли тело старого барона? - сказал им Пол.

Все, кто находился рядом, умолкли, пораженные услышанным.

- Как ты узнал? - прошептал Стилгар. - Мы нашли его тело в этом странном металлическом сооружении императора.

Пол им не ответил - он глядел на Гурни, вернувшегося в сопровождении двух Свободных, которые вели пленного сардукара.

- Вот один из них, мой господин, - сказал Гурни. Он знаком велел охране поставить пленного в пяти шагах от Пола.

В глазах сардукара, отметил Пол, читалось изумление. Синий кровоподтек тянулся от ноздри к уголку рта. Он был темноволос, с правильными чертами лица - внешне типичный сардукар, но на его порванной форме не было знаков различия, если не считать золотых пуговиц с имперским крестом и полуоторванного галуна на брюках.

- Я думаю, что это офицер, мой господин, - сказал Гурни.

Пол обратился к пленному:

- Я - герцог Пол Атридес. Тебе это понятно, старина?

Сардукар смотрел на него, не двигаясь.

- Говори! - приказал Пол. - А не то твой император может отправиться к праотцам.

Человек тупо моргнул и проглотил слюну.

- Кто я такой? - возвысил свой голос Пол.

- Ты - герцог Пол Атридес, - хрипло ответил человек.

Он показался Полу уж слишком покорным, но ведь сардукары были совершенно не подготовлены к тому, что произошло в этот день. Они никогда не знали поражений, а это, считал Пол, могло нести в себе момент слабости. Он оставил эту мысль для дальнейшего развития во время своих тренировочных размышлений.

- Я хочу, чтобы ты передал сообщение императору. - И он заговорил, облекая слова в старинную форму: - Я, Герцог Великого дома и родственник императора, приношу клятву перед Конвенцией: " Если император и его люди сложат оружие и придут сюда, я стану охранять их жизнь, как свою собственную! - Пол поднял левую руку так, чтобы сардукар мог видеть на ней кольцо с герцогской печатью. - Клянусь этим кольцом!

Сардукар облизнул губы и посмотрел на Гурни.

- Да, - сказал Пол, - кто, кроме Атридесов, может полагаться на преданность Гурни Хэллека?

- Я передам сообщение, - сказал сардукар.

- Отведи его на передовой командный пост и отправь, - сказал Пол.

- Да, мой господин, - Гурни кивнул охране, и они вышли.

Пол снова повернулся к Стилгару.

- Прибыли Чани и твоя мать, - сказал Стилгар. - Чани просила дать ей время, чтобы побыть одной со своим горем. Преподобная мать поднялась ненадолго в тайную комнату, не знаю зачем.

- Моя мать испытывает страшную тоску по планете, которую никогда, возможно, не увидит, - сказал Пол. - Вода там падает с неба, а растительность такая плотная, что сквозь нее трудно пробираться.

- Вода с неба... - прошептал Стилгар.

В это мгновение Пол увидел, как изменился Стилгар, превратившись из наиба-Свободного в слугу Лизана ал-Гаиба, вместилище благоговения и послушания. Это было умаление человеческой личности, и Пол почувствовал в нем холодное дыхание джихада.

" Я видел, как друг превращается в почитателя", - подумал он.

Ощущая свое одиночество. Пол оглядел комнату, отметив, какими точными и торжественными стали в его присутствии стражи. Он чувствовал, что между ними идет молчаливое, но очень важное соревнование - каждый надеялся на знак внимания со стороны Муаддиба.

" Муаддиб, от которого исходит всяческая благодать... - подумал он, и эта мысль была самой горькой за всю его жизнь. - Они чувствуют, что я должен захватить трон. Но они не могут знать, что я делаю это для того, чтобы избежать джихада".

Стилгар кашлянул и сказал:

- Раббан тоже мертв.

Пол кивнул головой.

Охрана справа внезапно раздвинулась в стороны, открыв проход для Джессики. На ней была черная аба, и шла она так, как ходила по пескам, но Пол отметил, как этот дом воскресил в ней воспоминания о тех днях, когда она была наложницей правящего герцога. В ней чувствовалось нечто от прежней уверенности.

Джессика остановилась перед Полом и посмотрела на него. Она ощутила его усталость и то, как он ее прятал, но не нашла в себе сочувствия к нему. Она, казалось, утратила материнские чувства к своему сыну.

Джессика вошла в большой холл, удивляясь тому, что место это не связывается в ее воспоминаниях с чем-то своим. Оно оставалось чужим, как будто она никогда не проходила здесь с возлюбленным Лето, никогда не спорила с пьяным Дунканом Айдахо - никогда, никогда, никогда...

" Должно бы быть словесное выражение для понятия, противостоящего " адабу", требованию памяти, - подумала она. - Должно быть слово для обозначения тех воспоминаний, которые сами себя отрицают".

- Где Алия? - спросила она.

- Делает то, что в такое время должен делать каждый ребенок Свободных, - добивает раненых врагов и готовит их тела для отряда, освобождающего воду.

- Пол!

- Ты должна понять, что она делает это вне зависимости от своей доброты, - сказал он. - Разве не странно, что мы совсем не понимаем связи скрытой внутри нас доброты и жестокости?

Джессика не отводила глаз от сына, пораженная глубиной произошедших в нем перемен. " Может быть, причиной тому смерть его ребенка? " - размышляла она.

- Люди рассказывают о тебе много странного. Пол. Говорят, будто ты наделен сверхъестественной силой и ничто не может укрыться от тебя; будто ты видишь то, что скрыто от взора других, - проговорила Джессика.

- Следует ли мне спрашивать о легенде Бене Гессерит? - спросил он.

- Я замешана во все, к чему ты имеешь отношение, - согласилась она, но ты не должен ожидать от меня...

- Как бы ты отнеслась к тому, чтобы прожить миллионы жизней? спросил Пол. - Вот целое полотно, сотканное из легенд! Подумай о всеобъемлющем познании, о мудрости, которую оно с собой несет. Мудрость ведь сдерживает любовь, не так ли? И она же несет в себе новую форму ненависти. Как можешь ты определить, что такое безжалостность, пока не измеришь глубину как жестокости, так и доброты? Тебе следует бояться меня, мама. Я - Квизатц Хедерах.

У Джессики сперло дыхание.

- Однажды, стоя передо мной, ты отрицал, что ты Квизатц Хедерах, - с трудом произнесла она.

Пол покачал головой.

- Теперь я не могу этого отрицать. - Он посмотрел ей прямо в глаза. С минуту на минуту сюда прибудет император со своими людьми. Встань подле меня. Я хочу их ясно видеть - среди них моя будущая невеста.

- Пол!.. - выдохнула Джессика. - Не повторяй ошибки, которую допустил твой отец...

- Она - принцесса, - сказал Пол. - Она - мой путь к трону, и это все, чем она для меня будет когда бы то ни было. По-твоему, это - ошибка? Ты думаешь, что раз я являюсь тем, чем ты меня сделала, то не могу чувствовать жажды мщения?

- Даже невинным? - спросила она и подумала: " Он не должен сделать ту же ошибку, которую сделала я".

- Невинных больше нет!

- Скажи это Чани... - Джессика указала на коридор, ведущий к жилым покоям.

Чани шла по нему, направляясь к большому холлу. По обе стороны от нее шли двое охранников, но она, казалось, не замечала их присутствия. Капюшон ее плаща и колпак стилсьюта были откинуты назад, лицевая маска отстегнута. Неуверенно ступая, она прошла через комнату и стала рядом с Джессикой.

Пол заметил следы слез на ее щеках. " Она дает воду мертвому". Он ощутил, как скорбь сдавила ему грудь, однако у него было такое чувство, будто он может испытывать ее только в присутствии Чани.

- Он умер, любимый, - сказала Чани. - Наш сын умер...

Держа свои чувства под строгим контролем, Пол встал. Протянув руку, он коснулся лица Чани и ощутил влагу на ее щеках.

- Его нельзя вернуть, - сказал Пол. - Но у тебя будут другие сыновья. Это обещает тебе Узул. - Осторожно отстранив ее, он подозвал знаком Стилгара: - Император и его люди вышли из корабля. Я буду ждать их здесь. Собери пленных в центре холла, на видном месте. Пусть стоят на расстоянии десяти метров от меня, если только я не отдам другое приказание.

- Как прикажешь, Муаддиб!

Стилгар отправился выполнять поручение, а Пол уловил шепот охранников:

- Слышали?! Он знает! Никто ему не докладывал, но он знает!

Снаружи послышался шум, сопровождающий приближение императорской свиты. Сардукары, поддерживая свой боевой дух, напевали в такт шагам маршевые мелодии. Мимо охраны прошел Гурни Хэллек. На несколько секунд он задержался возле Стилгара и что-то сказал ему, потом подошел к Полу. Глаза его хранили странное выражение.

" Потеряю ли я и Гурни? - подумал Пол. - Так же, как потерял в Стилгаре друга, получив взамен почитателя".

- Метательного оружия у них нет, - сказал Гурни. - Я убедился в этом лично. - Он оглядел Пола. - С ними Фейд-Раус. Может, отделить его от остальных?

- Оставь так.

- Среди них есть несколько людей Союза. Они требуют особых привилегий, угрожая наложить на Арраки эмбарго. Я обещал передать тебе их слова.

- Пусть угрожают.

- Пол! - прошептала за спиной Джессика. - Он ведь говорит о Союзе!

- Я вырву у них клыки, - сказал Пол.

И он подумал о Союзе - сила, настолько ограничившая свои усилия, что стала паразитом, неспособным существовать независимо от жизни, которая их питала. Никогда они не осмеливались взяться за меч и теперь не осмелятся. Они ограничили своих навигаторов спектральным предвидением и поставили их в зависимость от меланжа. Они могли бы захватить Арраки, когда обнаружили свою ошибку. Но они не сделали этого. Они предпочли жить сегодняшним днем, надеясь на то, что море спайса, в котором они купались, произведет нового хозяина, когда умрет старый.

Навигаторы Союза, наделенные ограниченным предвидением, приняли фатальное решение: они всегда выбирали ясный, безопасный курс, который непременно ведет вниз, к застою.

" Пусть поближе посмотрят на своего нового хозяина", - подумал Пол.

- Среди них Преподобная мать, Бене Гессерит, которая говорит, что она друг твоей матери.

- У моей матери нет друзей среди Бене Гессерит.

Оглядевшись по сторонам, Гурни наклонился к самому уху Пола:

- С ними Зуфир Хават, мой господин. У меня не было возможности увидеться с ним наедине, но пользуясь нашим старым кодом, он сказал мне, что работал с Харконненами только потому, что считал вас погибшим. Говорит, чтобы его оставили с ними.

- Ты оставил Зуфира с этими!..

- Он сам этого хотел, и я подумал, что так будет лучше: так нам легче его контролировать. И кроме того, у нас будет ухо в стане врагов.

Пол вспомнил, что образы предвидения говорили ему о возможности этой минуты. Но была также одна временная линия, согласно которой Зуфир прятал отравленную иглу, ту, что император приказал использовать против выскочки-герцога.

Охрана у входа расступилась, образовав узкий коридор из пик. Шелест одежд и шум шагов сделались явственнее.

Император Шаддам IV ввел в холл своих людей. Его шлем-бурсег был потерян, рыжие волосы спутаны. Левый рукав формы лопнул по шву. Он был без пояса и без оружия, но ореол величия окружал его, точно защитное поле, заставляя всех расступаться перед ним.

Пики Свободных сомкнулись перед ним в том месте, на котором велел остановить его Пол. Остальные сгрудились вокруг - разномастная шушукающаяся толпа, напряженные лица.

Пол обежал ее взглядом, увидел женщин со следами слез на щеках, лакеев, привыкших радоваться победам сардукаров, а теперь раздавленных поражением. Пол увидел по-птичьи яркие глаза Преподобной матери Гайус Хэлен Моахим, пристально глядевшие из-под черного капюшона, а рядом узкие и пронзительные глаза Фейд-Рауса Харконнена.

Потом он посмотрел мимо Фейд-Рауса, привлеченный каким-то движением, и увидел узкое василискообразное лицо, никогда раньше им не виденное - ни в предвидениях, ни наяву. Он чувствовал, что ему следовало бы знать это лицо, и чувство это заключало в себе укол страха.

⇐ Предыдущая 29 30 31 32 333435 36 37 38 Следующая ⇒