Список источников и литературы

УДК 728. 03

А. В. Лисицына

Каменные усадебные комплексы Городца середины XIX – начала XX в.

Цит.: Лисицына А. В. Каменные усадебные комплексы Городца середины XIX – начала XX в. // Архитектурное наследство, Вып. 62 (2015). С. 175-193.

Лисицына Александра Владиславовна, кандидат архитектуры, Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет, кафедра архитектурного проектирования, доцент.

E-mail: av_lisitcyna@mail. ru

Статья посвящена изучению архитектуры каменных усадебных комплексов Городца, который в середине XIX – начале XX в. представлял собой развитое торгово-промышленное село Нижегород-ской губернии. Рассмотрены функциональные, градостроительные, композиционные особенности усадебных комплексов. Выявлены основные архитектурно-стилевые направления, отразившие общие тенденции развития российской архитектуры от позднего классицизма до модерна, и их преломление под влиянием местных художественных традиций.

Село Городец Нижегородской губернии. Улица Купеческая. Фотография начала XX в. ГИХМК

Городец известен как древнейший город нижегородского Поволжья, основанный во второй половине XII в. Сегодня это малый город Нижегородской области (население на 1. 01. 13 – 30, 6 тыс. человек), активно развивающийся как туристический центр. Наряду с величественными валами древнего посада и деревянными домами, украшенными глухой и пропильной резьбой, яркой составляющей архитектурного облика Городца являются каменные усадебные комплексы середины XIX – начала XX в., достаточно хорошо сохранив-шиеся до наших дней. На сегодняшний день в Городце около сорока таких объектов. Двадцать из них имеют статус памятников истории и культуры (в том числе один – федерального значения), остальные являются объектами ценной и фоновой исторической застройки. Именно старинным усадьбам принадлежит особая роль в формировании удивительно привлекательной, уютной, сомасштабной человеку историко-архитектурной среды, которая выделяет Городец среди других малых городов области.

Теоретическую базу исследования составили обобщающие труды советских и российских учёных – Е. А. Борисовой, А. В. Иконникова, В. Г. Лисовского и в особенности Е. И. Кириченко – по истории русской архитектуры середины XIX – начала XX в., а также работы нижегородских учёных – С. Л. Агафо-нова, Ю. Н. Бубнова, О. В. Орельской, Н. Ф. Фила-това, А. А. Худина – по истории архитектуры региона данного периода. Источниками исторических, экономических, статистических сведений о Городце стали книги и статьи П. Д. Боборыкина, А. С. Гациского, П. И. Мельникова и других авторов, изданные в конце XIX – начале XX в. Среди современных источников необходимо отметить историко-градостроительные исследования А. И. Давыдова и И. О. Ерёмина, труды почетного гражданина Городца, краеведа Л. А. Климовой и публикации ряда авторов в сборниках материалов научных конференций «Городецкие чтения» (1992-2012). Архивные источники по усадебному строи-тельству не выявлены, что обусловлено сельским статусом Городца в изучаемый период. Как известно, в сельских поселениях частное жилое строительство отдавалось на откуп собственникам и не требовало согласований со строительным отделением губернского правления.

В связи с этим материалы по усадьбам Городца практически не отложились в фондах ЦАНО. Архитектура Городца изучаемого периода была освещена в ряде научных статей и в кандидатской диссертации автора, а также в научно-справочном издании «Городецкий район: Иллюстрированный каталог памятников истории и культуры», выпущенном под редакцией и при участии автора на основе материалов паспортизации объектов культурного наследия района. В данной статье впервые обобщён опыт всестороннего изучения каменных усадебных комплексов Городца.

В середине XIX – начале XX в. село Городец было одним из наиболее развитых торгово-промыш-ленных поселений Нижегородской губернии. Распо-ложенный в 6о км к северу от Нижнего Новгорода на левом берегу Волги – важнейшей торговой и транс-портной артерии Европейской части России, – Городец являлся крупным центром судостроения и хлебной торговли. Председатель НГУАК А. С. Гациский, один из видных исследователей нижегородского края, отмечал, что в 1870-х гг. сюда ежегодно привозилось на продажу 1, 3 млн. пудов хлебных грузов [5, с. 53]. Большое значение в хозяйственной жизни Городца имели лесозаготовки и лесосплав, сбыт «горянщины» (токарной посуды, ободьев, шестов, вёсел, дуг и т. п. ) из Семёновского уезда, кожевенное производство, пряничный промысел [22, с. 668]. Развитие получили также художественные промыслы, связанные с обработкой древесины, – поволжская, или городецкая, глухая резьба («корабельная резь»), украшавшая как борта судов, так и крестьянское жилище, городецкая роспись, пряничные доски и донца прялок.

По свидетельству известного нижегородского писателя П. И. Мельникова (Андрея Печерского), в 1850-х гг. часто посещавшего Городец в качестве чиновника по особым поручениям, «в торговом отношении это село замечательно как главнейшая пристань верхового Нижегородского Поволжья и как центральный торговый пункт шести уездов, принадлежащих к трём губерниям... В Городце почти все купцы Семёнова, Балахны, отчасти Юрьевца и посада Пучежа имеют постоянное пребывание. Отсюда по Волге идут вверх хлебные и другие запасы, а вниз – деревянная посуда и другие лесные изделия для всего низового края и Сибири. Волжские судохозяева сюда приезжают за якорями... Здесь строятся и зимуют суда <... > На зимних базарах городецких бывает народа от пяти до шести тысяч, а в так называемую „широкую субботу" перед масленицей – более десяти тысяч человек» [19, с. 21-22, 106]. Детальные исторические исследования И. О. Ерёмина подтвердили значение Городца как центра обширного экономического и хозяйственного района, к которому тяготела не только сельская округа, но и ближайшие уездные города Нижегородской и Костромской губерний – Балахна, Семёнов, Юрьевец [8, с. 243-253]. По данным переписи населения 1897 г., только в Большой слободе – самом крупном поселении городецкого торгово-промыслового района – проживало 6330 человек, тогда как в уездном городе Балахне всего 5120 человек [20, с. 40-41]. По сведениям 1906 г., население Городца и его округи составляло около 20 тыс. человек [21, с. 801].

Социальный состав Городца был достаточно однородным: подавляющее большинство населения принадлежало к крестьянскому сословию. По статистическим данным, на 1901 г. крестьяне в общем составе населения составляли 85, 5%, дворяне – о, 6%, почетные потомственные граждане – о, 8%, купцы – 1%, мещане – 2, 6%, прочие – 9, 5% [2]. В экономическом и социальном аспекте определяю-щую роль в жизни Городца играло купечество, что обусловило тесные связи с Нижним Новгородом и другими крупными городами Поволжья. П. И. Мельников отмечал, что вся торговля сосредоточена в руках старообрядцев, среди которых 90 купцов и 155 мещан [19, с. 58]. Действительно, Городец был известен как один из оплотов «древлего благо-честия», своеобразное передаточное звено между общиной Рогожского кладбища в Москве – влиятель-ным духовным центром российского старообряд-чества – и многочисленными Керженскими скитами. Особым почитанием пользовалась Городецкая Успенская часовня, существовавшая с 1786 г., несмотря на запреты и гонения официальных церковных властей. По данным П. И. Мельникова, в середине XIX в. в её приходе было до 50 тысяч человек в Нижегородской, Костромской и Владимир-ской губерниях [19, с. 22]. В начале XX в., когда старообрядческие общины были, наконец, легали-зованы, их влияние ещё более усилилось.

Активная торгово-промышленная деятельность при полном отрыве от земледелия обусловила скорее городской, нежели сельский архитектурный облик Городца. В одном из номеров газеты «Нижегород-ские губернские ведомости» за 1896 г. отмечается, что «по внешнему благоустройству Городец далеко перещеголял свой уездный город Балахну. В верхней нагорной части села есть улицы, которые оказали бы честь любому уездному городу, мощёные и даже освещаемые фонарями, обставленные домами городской постройки, принадлежащими местному купечеству» [цит. по: 7, с. 50].

Владельцами этих домов, а точнее, усадебных комплексов были не только купцы, но и мещане, и зажиточные крестьяне. Они представляли слой общества, который благодаря своей смелости и пред-приимчивости оказался на подъёме после реформ 1861 г. и сумел воспользоваться возможностями, предоставленными краткой эпохой развития капита-лизма в Российской империи. Как известно, купцы-старообрядцы часто были удачливыми предприни-мателями. По точному замечанию Е. И. Кириченко, в старообрядческой среде приверженность традициям, любовь и уважение к истории сочетались с образо-ванностью и обострённым восприятием современ-ности [10, с. 169]. Поэтому неудивительно, что наиболее крупные и примечательные по архитектуре усадьбы Городца принадлежали именно старообрядцам, в большинстве своём – выходцам из крепостных крестьян. Дворянская культура, напротив, почти не оказала влияния на архитектурные объекты Городца, прежде всего в силу его сельского статуса и отсутствия помещичьих заведений или фабрик. Владельцы большей части села Орловы и наследовавшие им Панины никогда здесь не бывали. Единственной основой экономического развития Городца являлись крестьянские промыслы и торговля. В связи с этим, а также благодаря сложному, расчленённому оврагами рельефу и архитектурное пространство поселения было результатом деятельности не государства или профессиональных проектировщиков, а народа, выступающего здесь коллективным творцом среды.

Для хозяйственного уклада торгово-промышленных сёл усадебный тип жилища был наиболее целесообразным. Являясь самым распространённым, универсальным типом застройки, усадьба представляла собой целостный хозяйственно-экономический и архитектурно-художественный комплекс. Отличительной чертой усадеб в торгово-промышленных сёлах была многофункциональность [14, с. 14]. Представленный в усадьбе «набор» функций был продиктован родом деятельности владельца и образом жизни его семьи. Основные функции усадьбы – жилая и хозяйственная – сочетались с дополнительными – торговой, складской, производственной. В составе городецких усадеб часто присутствовали торговые лавки, обширные складские амбары, производственные мастерские (пряничные, кожевенные, кузнечные и другие). Однако основное занятие зажиточной верхушки – оптовая торговля хлебом и судостроение – не давали возможности осуществлять торговые операции и размещать производство на территории усадеб. Поэтому многофункциональность была присуща усадьбам Городца в меньшей степени, чем в других торгово-промышленных сёлах Нижегородской губернии (Богородском, Большом Мурашкине, Павлове), где производство было внедрено буквально в каждый усадебный комплекс [18, с. 59]. Тем не менее, торговые и производственные постройки были существенным компонентом многих хозяйств Городца, что позволяет охарактеризовать их как торгово-промышленные усадьбы.

Среди важнейших градостроительных особен-ностей Городца необходимо отметить ярко выражен-ную линейность, характерную для приречных поселений, а также полицентрический, «очаговый» характер планировки и застройки, обусловленный самостоятельным развитием деревень и слобод, зачастую разделённых глубокими оврагами [3].

В сущности, к середине XIX в. Городецкий эконо-мический район представлял собой совокупность отдельных поселений, каждое из которых имело собственный центр и окраины, соприкасавшиеся друг с другом. Их стихийное соединение произошло путём заполнения пустующих мест и обстройки дорог,

Село Городец Нижегородской губернии. Общий вид Большой слободы с Волги. Фотография начала XX в. ГИХМК

постепенно ставших улицами. Самое крупное из поселений, Большая слобода (на которую и было перенесено древнее название «Городец»), выделилась как административный и торговый центр всего района [8, с. 247-248, 252]. Именно Большая слобода стала местом концентрации богатой и представительной жилой застройки. В 1870-1910-х гг. в её нагорной части (в границах современных улиц Кирова, Чапаева, Александра Невского, Набережной Революции) было возведено большинство каменных усадеб и особняков. Нижегородский писатель П. Д. Боборыкин, известный своей скрупулёзностью в описаниях современной ему жизни и быта, констатировал, что «наверху, в новых улицах, наставили домов „богатеи", вышедшие в купцы, хлебные скупщики и судохозяева. У иных выведены барские хоромы в два и три этажа, с балконами и даже бельведерами» [4, с. 288]. По данным 1901 г. из 2014 зданий села 408 были каменными, что составляло довольно высокий для села показатель (20, 3%) [2].

В градостроительном аспекте усадьбы Городца являлись первоэлементами структуры застройки, сформированной, как и в городах, кварталами и улицами. Очень показателен градостроительный ансамбль улицы Ленина, бывшей Купеческой, где в полном соответствии с названием располагались усадьбы самых влиятельных купцов-старообрядцев. Принадлежавшие им развитые усадебные комплексы с двухэтажными каменными постройками соседствуют с небольшими одноэтажными домами в два-три окна по фасаду. Длина уличного фронта домовладений колеблется от 50-60 м до 10-12 м. Несмотря на то, что композиция застройки улицы формировалась постепенно и достаточно спонтанно, в ней прослеживаются определённые закономерности. Наиболее крупные здания и комплексы с развитым силуэтом, играющие роль локальных градостро-ительных акцентов, расположены в начале улицы, при пересечении с переулком Кирова (усадьба

С. Ф. Тряпкина и Всесословный клуб), и в конце, на углу с улицей Андрея Рублева (особняк Н. Д. Дерюгина). Перекресток с улицей МОПРа и Малым Кировским съездом в средней части улицы фиксируют четыре капитальные каменные усадьбы (О. К. Сотина – Г. Д. Малышева, И. К. Лазутина – Ф. П. Рукавишникова, П. Д. Дерюгина, И. К. Лазутина – И. П. Облаева-младшего). Рядовое заполнение кварталов составляют более мелкие домовладения. Таким образом, существует очевидная взаимосвязь композиции застройки с градостроительной структурой [15, с. 528-530].

Земельные участки усадеб, сравнительно небольшие по площади (600-2000 кв. м), чаще всего располагались короткой стороной вдоль улицы, развиваясь вглубь квартала. Застройка территории усадьбы была довольно плотной – под зданиями находилось около 50% площади участка. В составе усадьбы было в среднем от трёх до пяти каменных, деревянных и смешанных одно- или двухэтажных построек. Главный дом, флигели, торговые лавки были выведены на красную линию улицы, отступы от которой в виде курдонёров или палисадников делались крайне редко. Службы (конюшни, каретники, склады, сараи, бани, ледники) располагались в глубине двора. Типичный для земледельческих сёл развитый комплекс хозяйственных построек был существенно сокращён (отсутствовали амбары, риги, овины, гумна, большие скотные дворы). Однако при этом внутреннее пространство усадьбы, не носившее парадного характера, было тесно застроено складскими и производственными зданиями. Если уличный фронт усадьбы был дисперсным (хотя каменные ограды с воротами и создавали иллюзию сплошного фронта застройки), то внутри участка здания, как правило, блокировались, «срастались» друг с другом, оставляя порой лишь узкие дворы- проезды. В составе усадеб имелись небольшие огороды и плодовые сады.

Планировочная организация и объёмно-пространственная композиция усадьбы определялись

градостроительной ситуацией. При рядовом расположении в застройке улицы самой распространенной схемой был вынос на красную линию главного дома и флигеля, соединённых каменной оградой с воротами. Службы размещались вдоль тыльной границы участка, пристраивались к дому, развиваясь перпендикулярно улице, или имели Г-образную в плане конфигурацию. Второй, более представительный вариант компоновки усадьбы был следующим: главный дом фланкировался вдоль красной линии двумя флигелями и соответственно двумя воротами, а службы располагались параллельной линией в глубине двора. Ещё более уплотнённый вариант этой схемы предполагал объединение флигелей со службами в единую П-образную скобу, охватывающую расположенный в центре главный дом. При угловом размещении усадьбы в квартале внешний угол участка всегда занимал главный дом, который получал при этом равнозначное решение обоих уличных фасадов. Флигель и ворота располагались, как правило, по красной линии более значимой улицы, а службы (отдельно стоящие или пристроенные к дому) находились со стороны второстепенной улицы или переулка. Надворные постройки достраивали эту Г-образную схему до П-образной скобы или замкнутого контура с внутренним двором [6, с. 53-55]. В редких случаях имело место мысовое или островное расположение усадьбы, с трёх или четырёх сторон окружённой улицами или переулками. Подобные «усадьбы-кварталы» с обстройкой по периметру обычно формировались на сравнительно крупных изолированных участках.

Схема генплана улицы Ленина (бывшей Купеческой) с показом исторической парцелляции

Планировка усадьбы, обусловленная градостроительной ситуацией.

Рядовое расположение: а) усадьба А. Г. Лемехова – А. Д. Малехонова (ул. Горького, 133); 6) усадьба О. К. Сотина –

Г. Д. Малышева (ул. Ленина, 6, 8, 10); в) усадьба М. Н. Лапшина (ул. Набережная Революции, 4, 4а, 5, 6).

Угловое расположение: г) усадьба Я. М. Пугина-Корытникова (ул. Александра Невского, 1);

д) усадьба И. К. Лазутина – И. П. Облаева-младшего (ул. Ленина, 9, 11, 11а).

Островное расположение: е) усадьба И. А. Нозринского (ул. Набережная Революции, 14, 15, 16)

Любая из описанных выше схем предполагала плоскостное решение уличного фронта усадьбы, что было в высшей степени характерно для архитектуры эклектики второй половины XIX в. Отмеченная Е. И. Кириченко трактовка улицы как коридора и фасада как декорации предполагала, кроме того, фронтальное восприятие архитектурных объектов [9, с. 29]. Главную представительскую нагрузку нёс уличный фронт усадьбы, призванный создать репрезентативный облик богатого домовладения. Поэтому особая роль принадлежала фронтальной композиции, которая строилась на сопоставлении фасадов главного дома и флигелей, объединённых оградами и воротами. Здесь необходимо отметить, что в Городце даже угловое размещение здания в квартале редко влияло на его объёмное решение в аспекте его обогащения ризалитами, башенками и эркерами (которые получили широкое распространение в городской архитектуре этого времени).

Основными сооружениями в составе усадьбы были главный дом, флигель (или флигели), ворота и ограды, службы.

Главный дом городецкой усадьбы обычно представлял собой двухэтажный каменный особняк городского типа. В высшей степени типичным было объёмно-пространственное решение, когда квадратный или прямоугольный в плане двухэтажныйкаменный объём в четыре-семь осей окон по фасаду, завершённый вальмовой или двускатной дополнялся боковой холодной пристройкой, включавшей сени с галереей над ними.

Такие пристройки получили распространение не ранее 188о-х гг.; на это указывает тот факт, что в усадьбах П. Д. Дерюгина (конец 1850-х гг. ) и О. К. Сотина (1870-е гг. ) они были возведены несколько позднее, чем основной объём главного дома. Нельзя не увидеть здесь влияния традиционного типа крестьянского жилища (бревенчатой избы с сенями). Симметрия основной части фасада подчеркивалась небольшой раскреповкой, особым обрамлением окон или глухим аттиком. В торце пристройки, обращённом к улице, находилось крыльцо главного входа, а над ним – окно, освещающее парадную лестницу. Торцевая стена сеней была увенчана лучковым, килевидным или фигурным аттиком. Пристройки отличались друг от друга по материалу (кирпичные, деревянные или смешанные), по соотноше-нию использования дерева и камня (из последнего выкладывались стены первого этажа либо только фронтальная торцевая стена), по расположению в плане (в плоскости уличного фасада или с западением по отношению к нему). Живописные объёмы входных пристроек с крыльцами и железными зонтами вносили разнообразие и асимметрию в облик жилых домов [6, с. 55-56]. Особенно нарядна пристройка главного дома усадьбы Г. И. Тюкалова – Д. Н. Лапшина (ул. Ленина, в). Её торцевую стену завершает аттик в форме кокошника, в тимпане которого находится круглая солярная розетка с лучами в виде листьев. Крупное витражное окно галереи второго этажа имеет характерный лекальный рисунок остекления ромбовидных и стрельчатых очертаний.

Главный дом в составе усадебного комплекса: а) усадьба Г. И. Тюкалова – Д. Н. Лапшина (ул. Ленина, 3);

6) усадьба К. В. Кузнецова – И. П. Облаева-старшего (ул. Свердлова, 15); в) усадьба П. С. Кузнецова (ул. Горького, 92); г) усадьба Я. М. Пугина-Корытникова (ул. Александра Невского, 1)

В подоконье находятся две восьмиконечные звезды. По бокам окна расположены тонкие полуколонки с ионическими капителями, опирающиеся на кронштейны. Боковой фасад галереи, практически полностью остеклённый, украшен такими же полуколонками [16, с. 154]. В то же время надо отметить, что есть ряд домов (в основном в формах академической эклектики), где холодные пристройки отсутствуют, а лестничный блок, также размещённый вдоль боковой стены, «спрятан» внутри основного объёма здания.

Флигель усадьбы, также выходящий торцом на красную линию, обычно имел вытянутый план и узкий корпус в одно-три окна по уличному фасаду. Чаще всего флигель был одноэтажным, реже – двухэтажным. Подчиняясь главному дому по габаритам и высоте, он зрительно уравновешивал фронтальную композицию усадьбы. Главный фасад флигеля решался симметрично, его внешняя отделка по стилистике соответствовала главному дому. Интересен флигель усадьбы С. М. Бугрова (ул. МОПРа, 6), главный фасад которого завершен высоким фигурным аттиком. В тимпане аттика

размещён круглый медальон с инициалами владельца усадьбы – «СМБ». Два окна, забранные ставнями, имеют широкие лучковые перемычки, выступающие клинья которых как бы поддерживают лучковые сандрики-бровки. Угловые лопатки украшены рядами восьмиугольных филенок. Назначение флигеля в составе усадьбы могло быть различным – жилым, складским, торговым, хозяйственным. В начале XX в. в Городце появилась практика сдачи флигелей в аренду под общественные нужды.

Важным элементом городецких усадеб были массивные каменные ворота, имевшие как практическое, так и образное значение. Они объединяли главный дом и флигель вдоль красной линии улицы, что зрительно увеличивало цельность комплекса усадьбы и плотность её застройки. Выявлены три типа композиции ворот: с въездным проёмом, с въездным проёмом и калиткой, с въездным проёмом и двумя калитками по бокам. Проёмы въездов и калиток выкладывались в форме лучковых или трёхцентровых арок. Стенки ворот обычно богато украшались.

Флигель в составе усадебного комплекса: а) усадьба И. К. Лазутина – Ф. П. Рукавишникова (ул. Ленина, 12а);

б) усадьба М. С. Бугрова (ул. МОПРа, 6); в) усадьба

С. Ф. Тряпкина – И. А. Петелина (ул. Ленина, 2а);

г) усадьба А. Г. Лемехова – А Д. Малехонова

(ул. Горького, 133)

Особенную выразительность придавали воротам тяжёлые кованые створы. В нижней части они выполнялись глухими, с наложением декора, в верхней части – ажурными. Примечательными образцами местной художественной ковки являются створы ворот усадьбы А. Е. Ханыкина (ул. Кирова, 12) и уже упоминавшейся усадьбы М. С. Бугрова, выполненные Городецкими кузнецами С. И. Малининым и П. Е. Вытниковым [11, с. 92].

Службы, включавшие необходимые хозяйствен-ные постройки – конюшни, каретники, склады, сараи, бани, ледники, – в большинстве домовладений были деревянными (срубовыми или каркасными), из-за чего почти не сохранились до наших дней. Однако в богатых усадьбах строились и каменные службы. Они представляли собой одноэтажные объёмы, компактные, вытянутые или Г-образные в плане в зависимости от местоположения на участке. Службы, в отличие от флигелей и ворот, имели сугубо утилитарный облик и были лишены декора, даже когда формировали внешний контур усадьбы. То же самое можно сказать о складских и производственных зданиях, которые также зачастую были каменными из соображений безопасности (кладовые) или технологичности (кузницы, пекарни).

Ворота в составе усадебного комплекса: а) усадьба

О. К. Сотина – Г. Д. Малышева (ул. Ленина. 6, 8. 10);

б) усадьба А. Е. Ханыкина (ул. Кирова, 12).

в) усадьба М. С. Бугрова (ул. МОПРа, 6)

В архитектурно-стилевом аспекте каменные усадебные комплексы Городца середины XIX — начала XX в. отражают следующие направления:

– ранняя эклектика с чертами классицизма (1850- 1870-е гг. );

– зрелая академическая эклектика (188o-1890-e гг. );

– «кирпичный стиль» (188о-1910-е гг. );

– модерн (1900-1910-е гг. ),

– поздняя эклектика (1900-1910-е гг. ) *

Расцвет каменного усадебного строительства в Городце приходится на последнюю треть XIX – начало XX в. Предшествующий период – начало и середина XIX в. – примыкает к этому времени как своеобразный пролог. Принадлежащие ему немногочисленные каменные жилые дома выполнены в формах позднего классицизма: в их облике прослеживается влияние образцовых проектов. Эти здания характеризуются симметричной композицией уличных фасадов с нечётным количеством осей окон, применением упрощённой ордерной системы

* В статье используется классификация, предложенная Е. И. Кириченко, в соответствии с которой всё многообразие эклектики можно свести к двум основным направлениям – академическому и антиакадемическому [9, с. 75].

Поздний классицизм: а) дом К. А. Румянцева – А. Н. Клюквина (ул. Андрея Рублёва, 2); б) дом Н. И. Польского (пер. Кирова, 2)

Ранняя эклектика с чертами классицизма: а) главный дом усадьбы П. Д. Дерюгина (ул. Ленина, 13); 6) главный дом усадьбы И. А. Нозринского (ул. Набережная Революции, 15); в) главный дом усадьбы И. К. Лазутина – Ф. П. Рукавишникова (ул. Ленина, 12); г) главный дом усадьбы А. Я. Сотина (ул. Михеева, 13)

в виде пилястр и неполного антаблемента, отделкой стен нижнего этажа или цоколя «под руст», прямоугольной формой окон с замковым камнем в центре клинчатой перемычки. Фасады оштукатуривались или выполнялись в лицевой кладке с затиркой. К памятникам первой половины XIX в. относятся дом К. А. Румянцева – А. Н. Клюквина (ул. Андрея Рублёва, 2) с мезонином и очень сходные друг с другом дома А. Д. Сорокина (ул. Андрея Рублёва, 4) и Н. И. Польского (пер. Кирова, 2). Во второй половине XIX в. все они получили характерные для этого времени боковые пристройки.

В облике усадеб 1860-1870-х гг. запечатлён постепенный переход к архитектурно-художественной системе эклектики. С одной стороны, здесь ещё сохраняются черты классицизма – акцентирование оси фасада небольшой раскреповкой или фронтоном, рустовка в отделке стен первого этажа, элементы ордера. В то же время очевидны и приметы эклектики: на фасадах усиливается роль горизонталей – межэтажных поясов и венчающих карнизов, пилястры располагаются поэтажными ярусами, преобладают окна с лучковыми перемычками. Фасады по-прежнему

оштукатуриваются, распространение получают скромные лепные детали – круглые розетки-медальоны, лучковые сандрики на декоративных кронштейнах, профилированные тяги. К образцам этого направления относятся усадьба И. А. Нозринского (ул. Набережная Революции, 14, 15, 16), усадьба П. Д. Дерюгина (ул. Ленина, 13), усадьба И. К. Лазутина – Ф. П. Рукавишникова (ул. Ленина, 12, 12а), усадьба А. Я. Сотина (ул. Михеева, 13). Облик этих памятников сохраняет стройность и ясность, определяемые классицистическими традициями, которые были в Городце весьма стойкими [6, с. 39, 56].

Особенно представительный облик имеет усадьба, построенная в 1870-х гг. самым состоятельным из городецких купцов-старообрядцев – О. К. Сотиным (ул. Ленина, 6, 8, 10). Комплекс отличается значительной шириной уличного фронта (53 м), что позволило расположить по красной линии главный дом, два фланкирующих его флигеля и пару каменных оград с воротами. Фронтальная композиция усадьбы обрела при этом классическую трёхчастность; но при этом и флигели, и ворота

Эклектика с чертами классицизма: а) усадьба 0. К. Сотина – Г. Д. Малышева (ул. Ленина, 6, 8, 10);

6) усадьба М. Н. Лапшина (ул. Набережная Революции, 4, 4а, 5, 6

не тождественны, что сообщает комплексу своеобразную дисимметрию и живописность. Если в архитектуре главного дома присутствуют черты классицизма (пологий треугольный фронтон с полуциркульным окном в тимпане, развитый карниз с мутулами, профилированные тяги, подчёркивающие основные членения оштукатуренных фасадов), то в облике флигелей и ворот, имеющих более демократичную лицевую кладку, представлен один из местных вариантов эклектики, сохраняющий генетическую связь с деревянным зодчеством Городца.

Классицистическую линию продолжает усадьба купца М. Н. Лапшина (ул. Набережная Революции, 4, 4а, 5, 6), построенная в 1880-х гг. Расположенная на набережной и ориентированная на просторы Волги, она обладает торжественной трёхчастной композицией с крупным двухэтажным главным домом по центру и двумя небольшими одноэтажными флигелями на флангах. В отличие от усадьбы О. К. Сотина здесь в решении уличного фронта господствует зеркальная симметрия, что придаёт комплексу особенно цельный, законченный облик. Строгие, сдержанные формы декора, характерные для

академического направления эклектики, интерпретированы в лицевой кирпичной кладке.

Усадебные комплексы 1880-1890-х гг. демонстрируют характерное для зрелой эклектики увеличение размеров и высоты зданий, усложнение их композиции и силуэта, нарастание декоративности, обилие деталей и украшений. Особенно сильно эти тенденции проявились в облике трёх крупных усадеб: усадьбы К. В. Кузнецова – И. П. Облаева-старшего (ул. Свердлова, 15), усадьбы И. М. Митюкова (ул. Революции, з), усадьбы А. Г. Лемехова – А. Д. Малехонова (ул. Горького, 133). Их также характеризует обращение к академическому направлению эклектики. Этим комплексам в равной мере присуще редкое композиционное и стилевое единство, что придаёт им свойства ансамблей. Уникальный для села архитектурный облик, выделяющий их в общем массиве застройки, несёт отпечаток высокого профессионализма авторов (вероятнее всего – нижегородских архитекторов). Неслучайно владельцами этих усадеб были самые преуспевающие жители Городца, имевшие тесные деловые связи с Нижним Новгородом и Москвой.

Зрелая академическая эклектика. Усадьба И. М. Митюкова (ул. Революции, 3): а) общий вид; 6) боковой фасад главного дома: в) окно 1-го этажа главного дома; г) окно 2-го этажа главного дома; д) план 1-го этажа

Усадьбу купца К. В. Кузнецова характеризует развитая композиция главного дома с открытой верандой и нетипичным расположением парадного входа, обращенного не на улицу, а во двор. Архитектура усадьбы выдержана в формах эклектики с использованием элементов ионического ордера и богатого лепного декора, который включает барочные мотивы – раковины, рокайли, пышные цветочные гирлянды. Парадный вход акцентирован литым чугунным зонтом полуциркульной формы с прямыми полками по бокам, который поддерживают две стройные фигурные колонки. По осям передней и боковых частей зонта имеются высокие гребни-акротерии. Под ними находятся изображения голубя с виноградной гроздью в клюве. На передней стороне зонта полукругом расположена надпись: «Механического завода Константина Васильева Кузнецова в селе Городец 1885 года». Завод, вплотную примыкавший к усадьбе, был самым крупным и технически оснащённым промышленным предприятием в Городце; в 1890 г. на нём было занято 170 рабочих. Завод К. В. Кузнецова выпускал судовые машины и механизмы, на нем было построено несколько

пароходов [13, с. 24]. Здесь изготовлялись и художественные изделия чугунного литья (зонты входов, ограды, детали лестниц), украшавшие богатые дома не только в Городце, но и в Нижнем Новгороде. К сожалению, до наших дней усадьба дошла в перестроенном виде.

Усадьба купца И. М. Митюкова, также построенная в 1885 г., привлекает внимание гармонией архитектурного облика, согласованностью пропорций, изысканным декором. Это образец академического направления эклектики с обращением к классицизму. Род деятельности владельца, занимавшегося винной торговлей, нашел отражение в архитектурно-планировочном решении главного дома, первый этаж которого занимали обширные сводчатые кладовые с глухими железными створами и ставнями, украшенными накладными коваными решётками. В передней части второго этажа находились высокие парадные комнаты, в тыльной части – жилые комнаты меньшей высоты с антресолями над ними. Отличительной чертой памятника является богатое, тонко прорисованное лепное убранство фасадов — массивный фриз с пятиугольными нишами

Зрелая академическая эклектика. Усадьба А. Г. Лемехова – А. Д. Малехонова (ул. Горького, 133):

а) общий вид с южной стороны; 6) общий вид с северной стороны; в) окно второго этажа главного дома;

г} парадный вход главного дома; д) ворота; е) планы 1-го и 2-го этажей

под венчающим карнизом, прямые и лучковые сандрики над окнами, цветочные гирлянды, раковины, овальные картуши-медальоны. Парадный вход подчёркнут нарядным чугунным зонтом, выполненным на заводе К. В. Кузнецова.

Усадьба крестьянина-старообрядца А. Г. Лемехова, занимавшегося пряничным промыслом, примечательна прежде всего развитой объёмной композицией и активным силуэтом, нетипичным для архитектуры Городца. Внешний угол главного дома акцентирован квадратной в плане трёхэтажной надстройкой-«башней» со сложной двухъярусной крышей. Её объём уравновешивает высокий двухэтажный флигель с фигурным завершением главного фасада. Многообразный архитектурный декор – развитые карнизы и фризы с кронштейнами, сандрики окон с растительным орнаментом в тимпанах, рокайли и маскароны в виде головы девушки в покрывале – в сочетании с ордерными элементами придаёт усадьбе праздничную торжественность, вызывая ассоциации с образом дворца. И снова парадный вход главного дома украшает чугунный зонт с клеймом завода

К. В. Кузнецова и датой постройки – 1892 год. Массивные ворота с парой волют в завершении дополнены декоративными литыми решётками.

В архитектуре Городца широко представлены и более скромные образцы академической эклектики. Их общими чертами являются оштукатуренные фасады, угловые лопатки или пилястры, отделанные рустом по первому этажу и филёнками по второму, узкие окна с прямыми или лучковыми перемычками, дополненные сандриками на декоративных кронштейнах. К этой группе относятся усадьба Я. М. Пугина-Корытникова (ул. Александра Невского, 1), усадьба П. С. Кузнецова (ул. Горького, 92), дом И. А. Дурасова (ул. Орджоникидзе, 78) и другие.

К концу XIX в. большое распространение в архитектуре Городца получил «кирпичный стиль». В крестьянской и купеческой среде это направление стало особенно популярным, поскольку сочетало в себе экономичность (отсутствие штукатурки удешевляло строительство и снимало необходимость частых ремонтов фасадов) и декоративность (которая в массовом восприятии ассоциировалось с красотой). Изначально присущие «кирпичному стилю»

«Кирпичный стиль»: а) усадьба А. Г. Ханыкина (ул. Кирова, 12); б) усадьба И. Н. Белобородова (ул. Александра Невского, 22); в) усадьба И. С. Белова (ул. Заводская, 14); г) усадьба С. Г. Хрипунова (Кооперативный съезд, 6)

черты рационализма в Городце практически не проявились, уступив место стремлению к яркости и броскости, тяге к прихотливому кирпичному «узорочью». Руками мастеров фасады зданий превращены в сплошные орнаментальные поля с лентами поребрика, поясами фестонов и зубцов, нишами-ширинками из тёсаного или фигурного кирпича. Источниками этих мотивов были деревянная домовая резьба и народные художественные промыслы (вышивка, золотное шитьё, плетение кружев). В этом отношении местный «кирпичный стиль», подпитанный «сельскими», народными традициями, выступает антиподом академической эклектики, опирающейся на «городскую», стилевую культуру. К началу XX в. количество художественно выразительных построек в «кирпичном стиле» заметно выросло. Среди них усадьбы А. Е. Ханыкина (ул. Кирова, 12), И. С. Белова (Заводская ул., 14), И. Н. Белобородова (ул. Александра Невского, 22) и ряд других. По всей вероятности, эти постройки создавались без участия архитекторов с академическим образованием – это работы потомственных строителей-подрядчиков, которые в своем деле были профессионалами высокого уровня.

Усадьбу И. С. Белова, владельца сапожной и сапоговаляльной мастерской, характеризуют угловое расположение в квартале и равнозначное решение обоих уличных фасадов с развитыми фигурными аттиками и двумя парадными входами. Фасады украшает богатый декор, где присутствуют русские мотивы – кубышки, равноконечные кресты, солярные круги, точёные полуколонки с кубоватыми капите-лями. В решении одного из входов использован характерный для Городца выразительный приём: максимально заглубленные наружные двери образу-ют на фасаде нишу, стенки которой облицованы деревянными филёнчатыми панелями, аналогичными по виду полотнам дверей. Глухие кованые створы кирпичных ворот отмечены клеймами кузнечной мастерской С. И. Малинина в виде двух червонок в восьмиугольных рамках [12, с. 49].

Ещё один образец местного «кирпичного стиля», также с использованием национальных мотивов, представляет усадьба И. И. Белобородова, оптовика-хлеботорговца. Отличительную особенность главного дома составляет массивное крыльцо на фланге уличного фасада. Две массивные короткие колонны с кубоватыми капителями контрастируют с незначительным по массе уплощенным навесом пологого лучкового очертания с деликатной кованой решеткой. В архитектуре Городца это единственное в своём роде решение парадного входа. Окна второго этажа фланкированы тонкими полуколонками, высоко поднятые прямые сандрики с поребриком в тимпанах образуют своеобразный декоративный фриз под венчающим карнизом большого выноса.

«Кирпичный стиль» в Городце сохранял актуальность и в 1910-х гг. на фоне развития модерна; влияние последнего выражалось в появлении характерных декоративных элементов – вертикаль-ных желобков на столбах, лопатках и пилястрах, круглых «таблеток» или колец, тройных слуховых окон, объединённых трёхцентровой перемычкой. Такие детали присутствуют в архитектурном декоре усадьбы Беляева (ул. Александра Невского, 36), усадьбы С. Г. Хрипунова (Кооперативный съезд, 6), дома Л. И. Жукова (Новая ул., 1) и других.

Модерн появился в Городце в середине 1900-х гг. и нашёл отражение в архитектуре нескольких крупных усадеб и особняков, что привнесло в облик поселения черты, характерные для застройки начала XX в. Безусловно, применительно к архитектуре Городца невозможно говорить о модерне в строгом смысле слова, поскольку здесь его глубинные, стилеобразующие черты не проявились; заимствова-лись лишь внешние приметы нового стиля – в основ-ном стилизованные формы декора. Среди них опоясывающие объём здания горизонтальные «ремни», вместе с наличниками окон создающие волнообразный графический контур; тройные верти-кальные желобки, украшающие лопатки и пилястры; круглые выступающие или западающие «таблетки», зрительно скрепляющие между собой вертикальные и горизонтальные тяги; округлые, как бы оплывшие завершения столбов ворот и надкарнизных тумб. В отдельных случаях использовалась более свободная (по сравнению с традиционной) объёмная компози-ция зданий, а их силуэт обогащали угловые башенки или парапеты с декоративными решётками. Наиболее ярко влияние модерна проявилось в архитектуре усадьбы С. Ф. Тряпкина – И. А. Петелина (ул. Ленина, 2, 2а), главного дома усадьбы И. К. Лазутина – И. П. Облаева-младшего (ул. Ленина, 11), дома Н. Д. Дерюгина (ул. Ленина, 17), усадьбы П. И. Шадрина (ул. Горького, 118) [6, С. 57-58].

Построенный в 1870-х гг. главный дом усадьбы И. К. Лазутина, приобретённый в 1906 г. купцом- старообрядцем И. П. Облаевым-младшим, получил новую отделку в формах рационалистического модерна. Композиция обоих уличных фасадов построена на чередовании узких окон с лучковыми перемычками и широких лопаток, задающих энергичный ритм вертикалей. Развитый межэтажный пояс корреспондирует с лентой фриза под карнизом небольшого выноса. Атектоничные лопатки в простенках опираются не на цоколь, а на поясок в уровне импостов окон первого этажа; в уровне фриза лопатки соединены пологими лучковыми арками, образующими ниши. Полуналичники окон первого этажа имеют вертикальные выступы-ушки; над окнами второго этажа, лишёнными наличников, подобный абрис создан выступающими фигурными накладками. Особенностью дома является симметричное решение главного фасада, подчёркнутое нетипичным центрально-осевым расположением парадного входа

Влияние модерна: а) дом Н. Д. Дерюгина (ул. Ленина, 17);

б) главный дом усадьбы И. К. Лазутина – И. П. Облаева-младшего (ул. Ленина, 11); в) усадьба П. И. Шадрина

(ул. Горького, 118); г) главный дом усадьбы А. М. Кашина (ул. Кирова, 3)

[17, с. 122]. Чугунный зонт над входом отлит на заводе К. В. Кузнецова.

Дом мещанина-старообрядца Н. Д. Дерюгина, построенный в 1913-1914 гг., представляет собой образец крупного особняка городского типа с чертами рационалистического модерна. Обладая развитым силуэтом и выразительной композицией, этот памятник является значимым градостроительным акцентом на пересечении улиц. Основной прямоугольный в плане объём здания дополнен обращенным во Двор массивным ризалитом и выступающим лестничным блоком. Над последним выполнена квадратная в плане надстройка-башенка, увенчанная куполом в форме сомкнутого свода. Углы надстройки завершены асимметричными столбиками, украшенными мотивом меандра. По главному фасаду здание венчал парапет с жестяными вазонами и декоративными решётками (утрачен).

Рассказывая о модерне в Городце, нельзя обойти вниманием и главный дом усадьбы А. М. Кашина (ул. Кирова, з), построенный в начале 1910-х гг. Его уличный фасад облицован керамической плиткой

(что было характерно для модерна в крупных городах, но практически не встречается в малых городах и сёлах). Парадный вход дополнен односкатным зонтом, изготовленным в кузнечной мастерской С. И. Малинина [12, с. 73]. Замысловатый рисунок его кованых кронштейнов выдержан в характерных для декоративной линии модерна иррациональных стилизованных формах. Влияние нового стиля отразилось также в богатой пластике филёнчатых дверей.

Развитие каменной усадебной архитектуры Городца невозможно рассматривать в отрыве от архитектуры деревянных жилых домов. Эти явления существовали в тесной взаимосвязи и демонстрировали всевозможные пересечения и заимствования. Традиционные формы деревянного народного зодчества, без сомнения, оказывали влияние на облик каменных зданий. Это влияние проявилось, например, в архитектуре главного дома усадьбы крестьянина-старообрядца С. Ф. Тряпкина, перестроенной в 1906 г. в формах модерна. Расположенный на углу квартала главный дом имеет усложнённую композицию, сочетающую два объёма

Влияние модерна: усадьба С. Ф. Тряпкина – И. А. Петелина (ул. Ленина, 2, 2а):

а) общий вид; б) северный фасад главного дома; в) план 1-го этажа главного дома;

г) восточный фасад главного дома; д) наличник окна главного дома;

е) наличник окна жилого дома в Нижнем Новгороде (ул. Звездинка, 36)

– одноэтажный и двухэтажный. Объёмное решение одноэтажной части с трёхскатной крышей и венчающим объёмом светёлки типично для деревянной избы. Двухэтажный объём завершён по фасаду глухим парапетом с высокими тумбами. По оси парадного входа в уровне парапета имеется выступающий козырёк, который поддерживают фигурные деревянные кронштейны. Силуэт здания обогащают высокие кованые гребни, подчёркивающие линии коньков крыш. Декор в стилизованных формах модерна подчёркнуто аппликативен, подобно деревянному резному убору городецких изб. Особенно ярко это отражает сравнение наличников дома С. Ф. Тряпкина с возможным прототипом – наличниками жилого дома в Нижнем Новгороде (ул. Звездинка, 36). Если в нижегородском образце очевидны неоклассические мотивы, появившиеся в архитектуре позднего модерна, то в городецкой трактовке они преобразованы и напоминают резной декор [16, с. 155].

Инерционность в развитии провинциальной архитектуры, присущая ей размытость отдельных стилевых направлений обусловили параллельное существование в архитектуре Городца модерна и поздней эклектики. Ярким образцом последней является дом бакалейщика К. В. Кузнецова (ул. Горького, 129). Фасады здания покрыты высококачественной цементной штукатуркой, детали отличаются изящной благородной прорисовкой. На фризе главного фасада, чередуясь с модульонами, размещены буквы надписи: «Домъ Кузнецовыхъ 1908 года». Высокая каменная стенка ворот, прорезанная фигурной въездной аркой и расположенным над ней полуциркульным проёмом, увенчана аттиком в форме трапеции с вогнутыми боковыми гранями.

Проведённый аналитический обзор позволяет увидеть, что стилевая палитра архитектуры Городца середины XIX – начала XX в. была достаточно разнообразной. Однако отмеченные стилевые различия носили нюансный характер по сравнению со стабильной планировочной и объёмной структурой,

составлявшей основу, «базис» жилых зданий и комплексов. Эта основа сохраняла устойчивость на протяжении длительного времени, независимо от смены стилевых предпочтений, которые отражались в основном в декоративном убранстве фасадов, практически не затрагивая удобную и рациональную структуру здания.

Внутренняя планировка жилых домов обладала единообразием и была выстроена по общей схеме. При этом габариты домов в плане существенно отличались, составляя в среднем от 8 до 20 м по фасаду и от 12 до 19 м в глубину. Лестничный блок, пристроенный или выделенный внутренней капиталь-ной стеной, располагался вдоль боковой стены дома, по возможности – с северной стороны. Входы были устроены в торцах лестничного блока: парадный – с улицы, чёрный – со двора. Широкая прямая лестница, которая начиналась из сеней парадного входа, вела на второй этаж. Планировка обоих этажей была практически одинаковой: помещения группировались вокруг тёмных корридо-ров, связанных с лестничным блоком. На первом этаже находились хозяйственные и подсобные помещения (кухни, кладовые, комнаты прислуги), а также производственные мастерские. Второй этаж занимали жилые помещения, которые располагались по сторонам широкого коридора или образовывали П-образную анфиладу. Парадные комнаты (залы и гостиные) выходили окнами на улицу, жилые комна-ты (спальни, детские, кабинеты) – окнами во двор. Со стороны двора находилась и чёрная лестница. Уборные обычно располагались в тыльной части лестничного блока, на обоих этажах. Жёсткое функциональное разделение помещений было отражено в разной высоте этажей (второй существенно выше первого). Зачастую оба этажа имели раздельные входы и были связаны лишь чёрной лестницей. Характерный для городского жилища эпохи классицизма приём устройства антресолей в тыльной части дома большого распространения не получил (отмечен лишь в домах П. Д. Дерюгина и И. М. Митюкова).

Конструктивные решения жилых домов были вполне традиционными, простыми и надёжными. Наружные и внутренние капитальные стены выкладывались из красного кирпича. Толщина наружных стен, в уровне первого этажа достигавшая о, 8-1, 2 м, в уровне второго этажа уменьшалась до о, 6-о, 8 м. На первом этаже помещения разделялись, как правило, капитальными стенами, на втором этаже – перегородками. Под домом устраивался проветри-ваемый подвал с коробовыми или сомкнутыми кирпичными сводами. Плоские межэтажные перекры-тия были деревянными. В богатых домах обычно имелись кладовые с толстыми стенами, перекрытые гофрированными сводами или сводами Монье (на первом этаже). Под двускатной или вальмовой стропильной крышей дома, крытой железом, устраивался чердак со слуховыми окнами.

О характере интерьеров позволяют судить сохранившиеся в некоторых зданиях детали внутреннего убранства: парадные чугунные лестницы с фигурными литыми ограждениями и деревянными перилами, чёрные деревянные лестницы с огражде-ниями в виде точёных балясин, профилированные карнизы, обрамляющие плафоны потолков парадных комнат, лепные розетки в местах подвеса люстр, прямые или угловые голландские печи, облицованные белыми (реже – полихромными) изразцами и снабженные латунными заглушками, филёнчатые деревянные двери, оконные рамы с латунными приборами, паркетные и дощатые полы.

Характерные особенности внутренней планировки и интерьеров богатого дома прослеживаются на примере уже упоминавшегося главного дома усадьбы К. В. Кузнецова – И. П. Облаева-старшего. В совет-ские годы дом несколько раз перестраивался, однако практически без изменений сохранил свою первона-чальную планировку. Точное назначение помещений помогает установить выполненный в 1895 г. проект устройства электроосвещения завода и усадьбы К. В. Кузнецова [1]. Вход на первый этаж устроен с двора. В центре находится тёмная прихожая, перекрытая крестовым сводом. Вокруг неё расположены смежные и изолированные помещения хозяйственного назна-чения: кухня с русской печью, столовая, кладовая с гофрированными сводами и другие. Тыльную часть дома занимает контора, имеющая отдельный вход со стороны завода. Рядом находится и парадный вход. Одномаршевая главная лестница связана с коридором второго этажа. Расположенные здесь парадные и жилые комнаты (среди них зал, гостиная, спальня, кабинет) скомпонованы кольцевой анфиладой. Со стороны двора находятся комнаты для гостей. В коридоре имеются две крутые деревянные лестницы – винтовая межэтажная и Г-образная чердачная, ведущая также в комнату прислуги. В интерьерах комнат второго этажа сохранились четыре печи, облицованные белыми изразцами (три диагональные и одна прямоугольная). Особый интерес представляет печь в кабинете, выполненная в виде камина. По бокам горнила находятся две массивные балясины, поддерживающие каминную полку. Лицевая поверх-ность украшена растительным декором по контуру и снабжена зеркалом. Печь имеет развитое фигурное завершение с маскароном в виде женской головки в центре и акротериями по углам. В кабинете имеется также стенная ниша-сейф. Потолки комнат украшены богатой лепниной – круглыми розетками в центре, угловыми виньетками и профилированными тягами по периметру плафонов. Сохранились подлинные филёнчатые двери (глухие и остеклённые). Ступени парадной лестницы и её ажурные ограждения выполнены на заводе К. В. Кузнецова. Уникальным для Городца украшением интерьера была сюжетная масляная живопись на стенах лестничного блока (утрачена в 1990-е гг. ) [6, с. 327-329].

Внутренняя планировка и интерьер главного дома. Усадьба К. В. Кузнецова – И. П. Облаева-старшего (ул. Свердлова, 15):

а) планы 1-го и 2-го этажей; б) лепной декор потлка гостиной; в) завершение печи в интерьере зала; г) лепная розетка потолка зала; д) фрагмент парадной лестницы; е) балясины камина; ж) камин в интерьере кабинета

Отметим, что подобные особенности внутреннего убранства жилых домов свидетельствуют не только о богатстве, но и о просвещенности городецких купцов, широком круге их интересов. Известно, например, что отдельные комнаты третьего этажа в домах Г. А. Лемехова и Н. Д. Дерюгина были оборудованы под домашние обсерватории [11, с. 25, 73].

Завершая рассказ о каменных усадьбах Городца середины XIX – начала XX в., необходимо отметить, с одной стороны, их типичность для Среднего Поволжья, с другой – своеобразие, которое отражало процесс освоения «высокого», стилевого зодчества и одновременно его адаптацию к местным художественным и строительным традициям. Результатом стала неповторимая, запоминающаяся архитектура, ценность которой определяется тем, что она принадлежала своему времени и месту, правдиво отражая жизнь и быт крупного торгово-промышленного села европейской части России. Отличительная черта архитектуры каменных усадебных комплексов Городца – сохранение классицистических традиций в сочетании с использованием форм и приёмов деревянного

зодчества, в том числе поволжской глухой резьбы, художественного феномена общероссийского значения. К сожалению, пока мы не знаем имён авторов городецких усадеб; поиск в этом направлении продолжается.

Как известно, развитие архитектуры в провинции всегда происходило с запаздыванием. Любые новации осуществлялись вначале в Москве и Санкт-Петербурге, связанных тесными культурными связями с Западной Европой; из столиц новые веяния проникали в архитектуру крупных губернских городов (таких как Нижний Новгород) и уже оттуда распространялись по уездным городам и сёлам. Этот процесс характеризовался, с одной стороны подменой глубинной сути новаций внешними «модными» признаками и с другой – видоизменением заимствованных образцов под влиянием местных условий – климата, экономических особенностей строительных и художественных традиций. Поэтому архитектура российской провинции второй половины XIX – начала XX в была весьма далека от столичных прототипов: рассуждая о ней, правомерно называть её провинциальной эклектикой, так как в качестве

образцов для подражания использовались не исторические аналоги или стили, а современная архитектура столиц и больших городов [14, с. 11]. В данном случае эпитет «провинциальная» характеризует отнюдь не отсталость, косность и консерватизм, а напротив – самобытность и неповторимость. Ведь при несомненных чертах общности в каждой конкретной местности сложилась своя, частная трактовка того или иного явления в архитектуре, и эти бесчисленные варианты, подобно мозаике, составляют целостную панораму российского зодчества эпохи развития капитализма. Каменные усадьбы Городца – один из своеобразных фрагментов этой мозаики.

При подготовке иллюстраций к статье использованы фотографии М. А. Балуевой, О. Ф. Здоровой, А. В. Лисицыной, Я. Л. Шаболдина, чертежи М. А. Балуевой, О. Ф. Здоровой, Д. И. Иванова, А. В. Лисицыной, Д. В. Ушанкова, материалы из фондов ГИХМК и ЦАНО.

Список источников и литературы

ЦАНО. Ф. 5. Оп. 49- Д-13214. Л. 5- Дело по прошению К. В. Кузнецова о выдаче ему разрешения на устройство электрического освещения на механическом заводе в селе Городце, 1895.
ЦАНО. Ф. 61. Оп. 21б. Д. 867. Л. 16 об., 17. Сводные таблицы и ведомости к статистическому отчету по Балахнинскому уезду, 1901.
ЦАНО. Ф. 77. On. 4. Д. 48. Л. 1. План города Городца Нижегородской губернии, 1922.
Василий Теркин // Боборыкин П. Д. Сочинения в3т. Т. 3. М., 1993-
Гациский А. С. Материалы для изучения хлебной производительности и хлебной торговли Нижегородской губернии // Нижегородский сборник. Т. V. Нижний Новгород, 1875- С-1-121.
Городецкий район: Иллюстрированный каталог памятников истории и культуры / отв. ред. А. В. Лисицына [и др. ]. Нижний Новгород, 2013.
Горячее В. А. Древний Городец — «Малый Китеж». М., 1993.
Еремин И. О. Развитие застройки Городца на Волге в XVII – начале XX вв. // Памятники истории и архитектуры Европейской России (исследования, реставрация, охрана). Материалы докладов научных конференций «Проблемы исследования памятников истории, культуры и природы Европейской России». Нижний Новгород, 1995. С. 243-254.
Кириченко Е. И. Русская архитектура 1830-1910-х годов. М., 1978.
Кириченко Е. И., Щеболева Е. Г. Русская провинция. М., 1997.
Климова Л. А. Здесь каждый дом – истории страница. Городец, 2008.
КлимоваЛ. А. Кружево из металла. Городец, 1998.
Климова Л. А. Славен своими делами купец! Городец, 2001.
Лисицына А. В. Архитектура торгово-промышленных сел Нижегородской губернии конца XIX – начала XX в.: автореф. дис. на соиск.... канд. архитектуры. Нижний Новгород, 2005.
Лисицына А. В. Архитектурный комплекс улицы Ленина (бывшей Купеческой) в Городце // Великие реки – 2010. Труды конгресса международного научно-промышленного форума. Т. 1. Нижний Новгород, 2011. С. 528-530.
Лисицына А. В. Дерево в архитектуре жилых домов Городца середины XIX – начала XX вв. // Городецкие чтения – 2012: материалы научной конференции «Городецкие чтения VII» (26 апр. 2012 Г. ). Городец, 2012. С. 145-159.
Лисицына А. В. Купеческие усадьбы второй половины XIX – начала XX вв. в Городце // Городецкие чтения – 2004: материалы научной конференции «Городецкие чтения V», 23-24 апр. 2004 г. Городец, 2004. С. 118-131.
Лисицына А. В., Кабатова В. Н. Портрет времени. Архитектура города Богородска Нижегородской области. Нижний Новгород, 2008.
Мельников П. И. Отчет о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии // Действия НГУАК. Т. IX. Ч. 2. Нижний Новгород, 1910. С. 1-328.
Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. 25: Нижегородская губерния. Тетр. I. СПб., 1901.
Сборник постановлений Балахнинского уездного земского собрания Нижегородской губернии за пятьдесят лет. 1865-1914 гг. Т. 1 / сост. А. А. Ильинский. Балахна, 1915.
Семенов-Тян-Шанский П. П. Городец // Географическо-статистический словарь Российской империи: в 5 т. Т. 1 / сост. П. Семенов, В. Зверинский. СПб., 1863.