Episode 3

Дорогой Игрок,

Надеюсь это письмо застанет Вас в добром здравии. Уже слышу как Вы возмущаетесь: «Гордон Фримен, мы уже сотню лет как о тебе ничего не слышали! » Ну что ж, если Вы хотите услышать оправдания, то у меня их предостаточно, самое весомое из них то, что я был в других измерениях, или что-то вроде того, и не мог связаться с Вами стандартными способами. Так было до событий, которые произошли восемнадцать месяцев назад, когда с моим положением произошло радикальное изменение, и меня переместили на эти берега. Все это время я порой задумывался, как лучше описать прошедшие годы, годы моего молчания. Сперва хотел бы извиниться за ожидание. И наконец-то поспешу объяснить (хоть и кратко, малосодержательно и не вдаваясь в подробности) события, которые последовали за теми, что я описал в моем предыдущем письме (назовем его Episode 2).

Начну с того, что (как Вы можете помнить из моего предыдущего послания) смерть Илая Вэнса потрясла нас всех. Команда исследований и повстанцы были подавлены, они не были уверены, какая часть нашего плана была скомпрометирована, и имеет ли смысл вообще продолжать задуманное. И все же, как только Илай был похоронен, мы нашли силу и мужество, чтобы взять себя в руки. Его отважная дочь, напористая Аликс Вэнс, твердо верила в то, что ее отец хотел бы, чтобы мы продолжали. У нас были координаты точки в Арктике, переданные давним помощником Илая, доктором Джудит Моссман, которые, как мы полагали, указывали на местоположение потерянного исследовательского судна «Борей». Илай твердо считал, что Борей должен быть уничтожен, чтобы не позволить его попадания в руки Альянса. Другие в нашей команде не были с ним согласны, веря, что Борей может содержать в себе секрет успеха революции. В любом случае спор был бесполезен, пока мы не нашли судно. Поэтому, сразу после службы по доктору Вэнсу, Аликс и я сели в вертолет и отправились в Арктику; гораздо более многочисленная группа поддержки, в основном ополчение, должна была последовать отдельно.

Мне до сих пор неясно, что сбило наш маленький летальный аппарат. Последующие часы, потраченные на пересечение ледяной пустоши через снежную бурю, также размыты, неопределенны и плохо запомнились. Следующее что я помню, это то, как мы, наконец, приблизились к точке, координаты которой прислала доктор Моссман, где мы ожидали найти Борей. Вместо этого мы обнаружили сложное укрепленное сооружение, вобравшее в себя все черты зловещих технологий Альянса. Оно окружало большое открытое ледяное поле. Следов же самого Борея не было видно… по крайней мере на первый взгляд. Но как только мы проскользнули в сооружение Альянса, мы заметили периодически пропадающий, причудливо ясный эффект сияния – будто огромная голограмма то появлялась, то исчезала. Это странное явление поначалу казалось эффектом, вызванным огромной системой линзирования Альянса, но Аликс и я вскоре поняли, что то, что мы наблюдали, на самом деле было исследовательское судно «Борей», появляющееся и исчезающее из реальности, по мере того, как оно фокусировалось на устройствах Альянса. Пришельцы соорудили свой комплекс, чтобы изучить и захватить корабль, когда он материализуется. То, что доктор Моссман предоставила, было не координатами самого корабля, а точки, куда он предположительно должен быть прибыть. Судно колебалось между реальностями, его пульсация постепенно затухала, но не было никакой гарантии того, что оно надолго задержится на одном месте, если задержится вообще. Мы решили, что необходимо приготовиться попасть на его борт, как только оно полностью материализуется.

На этом этапе мы были ненадолго задержаны, но не солдатами Альянса, как мы изначально опасались, а миньонами нашего бывшего заклятого врага – коварного и двуличного Уоллеса Брина. Доктор Брин оказался не в том состоянии, в котором мы его последний раз видели, а именно: он не был мертв. В определенный момент Альянс спас раннюю версию его сознания, и после его физической смерти, они внедрили резервную личность в биологическую оболочку, похожую на огромную личинку. Хоть Брин-личинка и занимал приличное положение в иерархии Альянса, казалось, что он нервничал и боялся, в частности меня. Уоллес не знал, как умерло его предыдущее воплощение – оригинальный доктор Брин. Он знал только то, что я был ответственен. Поэтому личинка относилась к нам с большой осторожностью. Тем не менее, он скоро признался (никогда не мог долго молчать), что сам был узником Альянса. Его нелепое существование не приносило ему удовольствия, поэтому он умолял нас положить конец его жизни. Аликс считала, Уоллес Брин не заслужил быстрой смерти, но я почувствовал каплю жалости и сострадания. Пока Аликс не видела, у меня была возможность сделать что-то, что могло ускорить кончину личинки, прежде, как мы продолжили свой путь.

Недалеко от того места, где нас задержал доктор Брин, мы обнаружили Джудит Моссман, помещенную в камеру для допросов Альянса. Не трудно себе представить, что отношения между Джудит и Аликс были напряженными. Аликс обвиняла Джудит в смерти своего отца… новость о которой опустошила Джудит, как только она услышала ее в первый раз. Джудит попыталась убедить Аликс в том, что, будучи двойным агентом, она служила все это время Сопротивлению и делала только то, что просил ее Илай, хотя она осознавала риск того, что ее коллеги, все мы, будем считать ее предателем. Мне это показалось убедительным; Аликс – не очень. Но чисто с прагматической точки зрения, мы нуждались в докторе Моссман; кроме координат «Борея», у нее были ключи резонанса, необходимые для того, чтобы полностью вернуть судно в нашу реальность.

Мы попали в перестрелку с солдатами Альянса, защищавшими исследовательский пост, затем доктор Моссман настроила Борей на частоты, необходимые чтобы он попал в согласованность (временно) с реальностью. За то короткое время, что было нам доступно, мы забрались на борт корабля, а вместе с нами неизвестное число агентов Альянса. Корабль продержался в согласованности с реальностью лишь недолгое время, затем его колебания восстановились. Наша военная поддержка прибыла слишком поздно. Она вступила в бой с силами Альянса, когда нас начало бросать между вселенными, словно мы отшвартовались от собственной.

Последующие события еще труднее объяснить. Аликс Вэнс, доктор Моссман и я принялись искать места управления кораблем – его источник энергии, комнату управления и центр навигации. События на корабле развивались нелинейно. Много лет назад, во время вторжения Альянса, несколько членов ранней научной команды, работавшие на борту судна, стоявшего в сухом доке исследовательского центра Aperture Science, штат Мичиган, создали то, что они назвали «Устройством Петли». По задумке оно генерировало поле, достаточно большое, чтобы окружить весь корабль. Поле само по себе мгновенно перемещалось в любую выбранную точку, не проходя сквозь пространство, лежавшее на пути до этой точки. Не было необходимости ни во входных, ни в выходных порталах или дополнительных устройствах; оно было полностью автономно. К сожалению, устройство никогда не тестировалось. Когда Альянс развязал на Земле Семичасовую войну, инопланетяне захватили контроль над нашими самыми важными исследовательскими центрами. Команда «Борея», не желая отдавать корабль в руки врага, действовала в отчаянии. Они включили поле и бросили «Борей» в самую дальнюю точку, до которой могли дотянуться – в Арктику. Но вот что они не могли предвидеть, так это то, что «Устройство Петли» переносит не только в пространстве, но и во времени. Оно также не ограничивалось определенным временем или местом. «Борей» и момент его активации растянулись в пространстве и времени, между полупозабытым озером Гурон времен Семичасовой войны и современной Арктикой; упруго растянутые, словно резина, вибрирующие, за исключением нескольких определенных точек на протяжении своей длины, подобно гармонирующим участками гитарной струны. Мы оказались на одном из таких участков, но струна ходила вперед и назад, сквозь время и пространство, и вскоре мы также оказались растянутыми во все стороны.

Время вело себя странно. Взглянув с мостика, мы могли увидеть сухие доки Aperture Science в момент телепортации, как раз тогда, когда силы Альянса приближались со стороны суши, моря и с воздуха. В то же время мы могли видеть арктические пустоши, где наши друзья пробивались с боем к изменчивому «Борею»; и кроме того проблески других миров возможно где-то в будущем или даже прошлом. Аликс была убеждена, что мы наблюдаем одну из центральных площадок Альянса, с которой подготавливались вторжения в другие миры, такие как наш. Мы, тем временем, преследуемые силами Альянса, отходили с боем через весь корабль. Мы изо всех сил пытались определить наше положение и согласовать план действий. Сможем ли мы изменить курс «Борея»? Необходимо ли нам посадить его в Арктике, чтобы наши товарищи смогли его изучить? Должны ли мы его уничтожить вместе со всем экипажем на борту, включая нас самих? Было невозможно ясно мыслить, учитывая непонятные и парадоксальные временные петли, которые проходили сквозь корабль как пузыри. Я чувствовал, что схожу с ума, что все мы сходим с ума – мы сталкивались со множеством версий самих себя, на борту этого наполовину корабля-призрака, наполовину дома ужасов.

К чему мы в итоге пришли, так это к необходимости выбора. Джудит Моссман разумно рассуждала, что мы должны спасти «Борей» и доставить его Сопротивлению, чтобы наши ученые могли изучить и использовать его силу. Однако Аликс напомнила мне, что поклялась исполнить волю своего отца – уничтожить корабль. Она предложила запустить самоуничтожение «Борея» и направить его в сердце узла вторжения Альянса. Джудит и Аликс спорили. Джудит взяла верх над Аликс и привела «Борей» в исходную точку, готовясь отключить «Устройство Петли» и посадить корабль на лед. Затем раздался звук выстрела, и Джудит упала на пол. Аликс приняла решение за нас всех, или, точнее, ее пушка. Теперь, когда доктор Моссман была мертва, мы решились на самоубийственные действия. Угрюмо Аликс и я заминировали «Борей», превратив его в путешествующую во времени боеголовку, и направили его в самое сердце командного центра Альянса.

Для Вас определенно не будет неожиданностью услышать, что в этот момент появилась Определенная Зловещая Личность, в форме этого глумящегося обманщика, G-Man-а. Но на этот раз он пришел не ко мне, а к Аликс Вэнс. Аликс с детства не видела этого таинственного наставника, но сразу же узнала его. «А сейчас, пойдемте со мной – нас ждут другие места и дела», – сказал G-Man, и Аликс неохотно согласилась. Она последовала за странным человеком в сером прочь с «Борея», прочь из нашей реальности. Что же до меня, то передо мной никто услужливо не распахнул спасительную дверь; я был удостоен лишь легкой ухмылки и взгляда, небрежно брошенного из-за плеча. Я остался один, верхом на начиненном взрывчаткой исследовательском судне, которое мчалось в сердце мира Альянса. Вспыхнула ослепительная вспышка света. Передо мной предстало грандиозное зрелище: ярко сверкающая сфера Дайсона. Безграничность мощи Альянса и тщетность нашей борьбы промелькнули в моем сознании. Я видел все. А главное, я видел то, как взрыв «Борея», нашего наимощнейшего оружия, покажется огоньком, тусклее вспышки спички. То, что останется от меня, будет еще незначительнее.

Как Вы наверняка уже могли предвидеть, именно в этот момент вортигонты раздвинули свои собственные изменчивые занавески реальности, проскользнули, как это бывало ранее, схватили и вырвали меня оттуда. Я едва успел увидеть, как начинается фейерверк.

И вот мы здесь. Я дошел в рассказе до своего возвращения на этот берег. Я добрался до мест, которые когда-то знал, окольными путями, и был поражен тем, как изменилась местность. Прошло достаточно времени, чтобы почти не осталось тех, кто помнил меня или то, что я говорил, когда последний раз говорил, или то, чего мы надеялись достичь. К этому времени Сопротивление потерпело неудачу или преуспело – независимо от меня. Старые друзья пали по пути или их голоса были заглушены. Я больше не знаю или не узнаю большинство членов исследовательской команды, хотя я верю, что дух Сопротивления все еще жив. Я ожидаю, что Вы лучше меня знаете, дальнейшее направление деятельности, поэтому оставляю это дело Вам. Не ждите от меня дальнейшей корреспонденции по этим вопросам. Это мой последний эпизод.

Ваш, в бесконечной завершенности,

Гордон Фримен, доктор философии