МАРИЯ СМИРНОВА-НЕСВИЦКАЯ. ПОРОЛОН. «Мрамор». И. Бродский. Театр «Особняк». Режиссер и художник Павел Семченко.

10 октября 2020

МАРИЯ СМИРНОВА-НЕСВИЦКАЯ

ПОРОЛОН

«Мрамор». И. Бродский. Театр «Особняк». Режиссер и художник Павел Семченко.

Стол, покрытый торжественной красной скатертью, сзади на стене — три зеркала из пластика, искажающие отражения, отчасти напоминают трюмо в артистической гримерной. Все визуальные и чувственные ассоциации здесь лишь «отчасти», нет ничего точного и строго узнаваемого, все лишь «напоминает», меняющийся свет делает пространство мерцающим, пульсирующим. По краям от зеркал — две пирамиды из голов, и головы эти никак не напоминают о канонах Античности, о мраморных бюстах классиков, которых имел в виду Бродский. Эти разного размера головы — из архаики, из грубого языческого века, ну или из современного мультфильма.

Они вырезаны из поролона топорно, как бы в расчете на то, что зрители опознают материал, тем более что от толчка актеров пирамиды бесшумно рассыпаются и головы катятся по площадке — мы понимаем, что они очень легкие, ничего не весят, но ведь театр иногда пропитан вполне бессмысленным бутафорским волшебством… И пока не слишком придаем значения этой подмене.

Между тем, спектакль именно о подмене всего, он очень красив и горестно, глубоко саркастичен. Вместо мужчин — женщины, вместо мрамора — поролон, вместо классических пропорций и красот — архаичный примитив. Напомним, один из героев пьесы выбирается из тюрьмы, используя именно тяжесть мраморных бюстов…

В статье Юлии Подзоловой «…Потому что север далек от юга…», опубликованной в 1997 году в 12-м номере ПТЖ и посвященной спектаклю «Белого театра» «Мрамор», есть фраза о том, что разбирать спектакль без параллельного анализа пьесы Бродского невозможно. Тот спектакль, поставленный Григорием Дитятковским, был и интересным, и спорным, старшее поколение помнит несравненных Николая Лаврова и Сергея Дрейдена и декорации Эмиля Капелюша. Тот спектакль апеллировал к зрителю через слово. Слово и его смысл — святые для Бродского вещи, вещи серьезные. Судьба культуры, судьба языка, судьба человеческой свободы. Искушение вернуться к тексту Бродского очень велико, но пересказывать сюжет пьесы читателям ПТЖ, думаю, нет необходимости. Краткое содержание за семь минут есть в интернете, и это тоже вполне серьезно. А здесь, в спектакле «Особняка», серьезного нет ничего. Все насмешка, все ирония, и слова приобретают смыслы побочные или противоположные. И Бродский с его серьезными размышлениями о том, куда движется человечество, вдруг кажется простодушным, наивным, чистым ребенком

В сегодняшнем мире не доверяют больше словам, здесь гораздо важнее — что происходит? А происходит цирк, и это наш мир, где надо выжить и где в начале было слово, а сегодня лишь слова, слова, слова. Звучащая речь нарочито обытовлена, порой переходит в бормотание, и хотя все темы заданы Бродским, большая их часть переведена в пластический текст, текущий параллельно. Сама фактура актрис начинает работать с первых же секунд их появления — это пара женщин-клоунов, Анна Буданова на голову выше Алисы Олейник, и они не упускают ни единой возможности обыграть эту разницу, намеками или впрямую выстраивая и моделируя разнообразный ряд отношений — мать—дитя, мужчина—женщина, человек—животное, белый—рыжий. Торжественная скатерть скручивается в жгут и, управляемая актрисой, превращается в птицу с длинной шеей, жадно припадающую к воде и через секунду растворяющуюся в ней. Пресловутая ванна здесь — невероятный аттракцион, прозрачная, как большой аквариум, — утроба, природа, стихия. Вода меняет характер движений, замедляет время, останавливает мгновенье. Даже пояса или рукава халатиков, колышущиеся в воде, обретают статус и многозначительность пластической поэзии, завораживают, гипнотизируют. Что уж говорить о девушках — они прекрасны, как в воде, так и на суше!

Меняются костюмы, возникают мизансцены, то и дело напоминающие о шедеврах мировой живописи, авторы как будто пробегают быстрым взглядом по истории человечества, разным эпохам и способам общения, культурным парадигмам и даже геологической истории Земли: ванна курится вулканом или плавится льдом — ясно, речь о нашей цивилизации…

По словам Александра Сокурова, пьеса «Мрамор» безнадежно устарела.

«Особняк» и АХЕ обнаруживают абсолютную актуальность Бродского, создавая острую сценическую версию невероятной сложности и современного взгляда, мастерски используя театральные приемы всех мыслимых жанров. Остается только порадоваться непреходящему драйву маленького театра и пожелать творческого долголетия.

В финале рассыпанные поролоновые головы взмывают вверх и на высоте детского роста начинают вращаться, растерянно и напряженно высматривая что-то кругом себя. Смыслы? Помощь? Будущее?