МОЙ ЛИЧНЫЙ КОВИДНЫЙ АЛГОРИТМ. КОВИДНЫЙ СОННИК

МОЙ ЛИЧНЫЙ КОВИДНЫЙ АЛГОРИТМ

Или

КОВИДНЫЙ СОННИК

Какое прилагательное Вы предпочитаете, когда Вам надо сказать ковидный? Ковидный? Короновирусный? У меня почему-то выскакивает моментально «ковидный». Ведь именно оно было раньше, чем короновирусный, пандемичный и т. д.. Хочу поведать о ковидных снах. Зачем? Может быть, чтобы от них отделаться: написала и с глаз долой! А может их долго нельзя забыть, настолько «другими» они были?! В разговорах со знакомыми о ковидных снах выяснилось, что их видели многие, но не дошли до их категоризации и идентификации как таковых. Ковидные сны начинаются в первые дни болезни и сопровождают интересующее их тело до самого выздоровления, а могут покинуть болеющего и раньше. Вчера в испанском фильме «Из моего окна» на natflix. com, который смотрела, как обычно, на немецком, встретилось красивое выражение «отказать»/ «дать уйти» den Laufpass geben. Так вот, видимо придется еще пару раз переболеть ковидом, чтобы точно зафиксировать, когда ушёл, воспользовался своим «паспортом» очередной ковидный сон. Очередной предполагает, что идут они чередой, не по одному. Стала бы я описывать один несчастный сон! Хотя: они такие яркие, объемные, колоритные, что грех не описать. Но встаешь, и суть данного играющего всеми красками сна выветривается за считанные секунды. Поэтому первая рекомендация: если хочешь записать фабулу, либретто твоего ковидного сна, надо это делать посреди ночи, проснувшись от его ужасного алгоритма, или сразу когда встал, продираешь глаза, еще помня его и не понимая, ты совсем в реальности или еще там, где что-то, конкретное для каждого отдельного сна, надо проделывать по много раз по какому-то заколдованному закольцованному кругу. Что-то хорошо знакомое напоминают ковидные сны: конечно – сценарную особенность сюжетов, связанных с особым алгоритмом действий, типа в фильме «День Сурка». Вот уже второй раз я использовала слово алгоритм для характеристики ковидных снов.

У меня много вопросов к сомнологам, ученым, медикам по сути связи описываемых мною здесь снов во время короновирусной болезни с самим заболеванием. Ведь это не пустое совпадение, что болеющий ковидом видит сны, в которых имеет завидную повторяемость одно и то же, чаще всего не совсем положительное, не совсем приятное, не совсем успокаивающее действие, скорее всего наоборот – вносящее своей незаконченностью какую-то сумятицу, мучающее именно незаконченностью отрицательного действия. Вот опишу свой последний сон, по которому я сразу поняла: я снова заболела. Я даже могу понять алгоритмическую основу этого странного сна. В этот день: где-то на 7-8 день болезни болело все: продолжало раздражать своим ненормальным состоянием горло, продолжало клокотать все в ухе, в правом больше, там даже все лязгало при каждом движении челюсти. Представьте себе: ты натурально слышишь, как ты пьешь и ешь. В немецком языке есть уникальный глагол drö hnen. Читайте его правильно: без h и звукоподражательно прочувствуете всю прелесть стилистического приема ОНОМАТОПОЭТИКА. Переводится глагол «дребезжать» и очень хорошо подходит к описываемой мною головной ковидной боли, моей боли. Понятно, что всё у всех разное, и боль, головная боль, здесь не исключение. В любом случае, немецкий глагол как никак лучше отражает итеративность, то есть возвратность, обратимость боли, если хотите – опять алгоритм, «законодательный» (т. е. обязательно должен появиться), установившийся по каким-то чертовским правилам ход отдельных болевых ощущений, слившихся внизу затылка особенно тягостным, отдающим механическим равнодушием ощущением совокупной комплексной боли. Почему я задумалась о боли на 7-8 день? Да потому что мы, профессиональные танцоры, живем с болью постоянно. Когда слышу, как кто-то жалуется на боль, скептически в голове проносится мысль: «Что ты знаешь о боли! ». И чувствую я себя королевой боли не от того, что четыре раза рожала в России якобы с обезболиванием, а потому, что не осталось дня в неделе, где мы не натружаем свое тело не только изящными хастами и мудрами, а еще и коромыслоподобным положением рук натьярамб(х)е по два часа кряду. А после хорошей тренировки от того, что преодолеваешь уличный бордюр, уже может свести ногу. И случиться это может посреди проезжей улицы, так что не знаешь, как преодолеть вторую половину проспекта, которому неведомы твои сегодняшние хореографические па-подвиги. Поэтому ты не сразу замечаешь эту ковидную мышечно-мускульную боль, которая мышкой пробралась в твои мускулы, победно развалившись там потом уже котом. Не зря ведь мускульные боли у немцев так и называются Muskelkater. Последний раз, почувствовав эти дополнительные, «необоснованные» тренировкой боли в предплечье и плечах, я с подозрением мысленно прикинула, так ли много я стояла в позе натьярамбхе? Что было потом, попробую описать в терминах сразу нескольких наук. В одну они точно не поместятся! Были страшная головная боль, отсутствие аппетита (даже Анну Павлову не хотелось! ) и самое главное: странные алгоритмичные сновидения кошмарного характера. Что значит: алгоритмичные?

Учитывая, что алгори́ тм (от имени персидского математика Аль-Хорезми) понимается как конечная совокупность точно заданных правил решения некоторого класса задач или набор инструкций, описывающих порядок действий исполнителя для решения определённой задачи, можно посчитать мои ковидные ночные полубдения алгоритмом. Хотя они, в отличие от последнего, не всегда к утру представляли собой конечную совокупность заданных действий. Зато все остальное все было как у стопроцентного алгоритма. В ковидном сне разворачивается определенная последовательность, параллельность, можно заменить эти синонимно общим словом «порядок», а еще точнее – порядок действий. Только в отличие от истинного алгоритма исполнителями действия, порядка является не компьютерная программа, а человек, больной ковидом. События в ковидном сне происходят по строго определённому порядку: одно и тоже действие, как только наступает фаза его окончания, начинается сначала. Вот это и выводит из себя, даже во сне. Некая безысходность, круговерть альфы и омеги, вопреки всей логике. Интересно то, что на секунду проснувшись, оглядевшись, поняв, что этот странный надоевший порядок следования непорядка (в силу нарушения закона логики: действие должно прийти к своему логическому заключению) всего лишь сон, пусть не самый приятный, ты можешь сходить в туалет, облегчившись, иметь шанс вырваться из этого порочного круга «недоделок», но потом, снова заснув, ты опять оказываешься в этом же самом лабиринте дел, вещей, порядка следований слагаемых надоевшего неоконченного действия. И ты снова в поту, уже не важно: это физический пот, обусловленный температурой, состоянием, ковидной лихорадкой, или это еще вдобавок к первому психологический триллерный пот?

Экспансирую термин алгоритм из математики, не найдя определения его значения ни в знаменитом словаре В. И. Даля, ни в «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935 г. ), зато встретив слово «алгорифм» в популярном дореволюционном Энциклопедическом словаре братьев Гранат, и в первом издании Большой советской энциклопедии (БСЭ), изданном в 1926 г. И там, и там оно трактуется одинаково: как правило, по которому выполняется то или иное из четырёх арифметических действий в десятичной системе счисления. Слово «алгоритм» в наши дни известно, вероятно, каждому. Оно уверенно шагнуло даже в разговорную речь, и сегодня мы нередко встречаем в газетах и слышим в выступлениях политиков выражения вроде «алгоритм поведения», «алгоритм успеха», «алгоритмы развития», «алгоритм здоровья» и даже: «алгоритмы разума». В любом случае различные определения алгоритма в явной или неявной форме содержат ряд характеристик, которые помогли мне не объяснить, а хотя бы обрисовать мои ковидные сны.

Кое-что мне приведется выверить в ковидных снах в следующий приход этого состояния. Помочь может и грамотно составленный публичный опрос, кто сколько действий внутри общего «большого», «верховного» повторяющегося действия помнит из своих снов. Дискретность алгоритма (математики меня поймут) надо будет проверить также и на предмет, сколько времени уходило во сне на выполнение каждой составляющей действия. Давайте примерим данные алгоритмов к последнему конкретному сну. Если помните, меня мучили боли самого разного характера. Я четко помню, как я укладывала, упаковывала свои боли в странную фигуру, получается некую графическую схему моего ненавистного ковидного сна.

Независимо от того, сколько раз повторялся этот изнуряющий алгоритм в эту ночь, он начинался с моего представления об испытываемой головной боли. И я начала дистанцироваться от нее, мысленно и как сейчас помню, натурально физически руками её упаковывать, размещать в какой-то сосуд, который странным образом напоминал …. голову. Четко вижу в своих чертогах воспоминаний сна очертание головы. Упаковав головную боль в эту «сумку» формы реальной головы, я стала укладывать очередную свою боль, которая логично выглядела как … шея. Шейная боль последовала покорно в этот ковидный Ноев Ковчег. Она была ноющей, отчасти до непривычного для моего тела долгого лежания, но это не была костная пролежнь (медики меня не поймут). Дальше вижу четко в Ковчеге формы головы очертания грудной клетки, конечно, скелетного формата, традиционного с осью в середине и с веером расходящихся чуть ниже угнездившейся в этой схеме чуть выше шеи. Тут для понимания ситуации весьма к месту следующий признак алгоритма: детерминированность или попроще: его определенность. Почему в графически-объемном формате сплошной схемы ковидной боли в ковидном сне (Вы еще не вырубились от бесконечной цепочки следующих друг за другом генетивов – слов в родительном падеже? ) грудная клетка воображаемого, в жизни реального больного, автора столь странных снов? Да потому, что когда я кашляла, мне казалось, что сейчас я лопну, взорвусь, разлечусь на кусочки и меня никогда не соберут и не идентифицируют. И никто никогда не узнает, куда делась деятельная активная, говорят – красивая женщина! Между прочем, татарочка. Горжусь этим: мой муж, когда доволен, говорит «Нет лучшего подарка, чем жена татарка». Правда, когда не доволен, очень быстро меняет мнение и может сказать, правда тихо-тихо, чтобы я не услышала: «Нет худшего подарка, чем жена – татарка».

Ну а теперь вернемся мысленно к сильной грудной боли, которая мучает ковидного больного, когда он откашливается, выкашливается, прокашливается, а то и пчихает. Не знаю, что за программа в моем компе, но когда печатала это слово, в компе четко кто-то пчихнул. Вот опять! Грудная боль, если не превращать описание ковидных болей в фарс, очень страшит: ты не можешь продохнуть, пытаешься набрать достаточно кислорода в легкие, вдруг в верхнем дыхательном отделе (при первом ковиде – в легких) все начинает готовиться к взрыву. В момент кашля и сразу после начинаешь ощущать всю свою сосудистую систему в зоне груди. Сразу вспоминается экспонат дрезденского гигиенического музея glä serne Frau (немцы коротко её называют Glä serne). Стеклянная женщина, вернее её органы и системы (в том числе и наша интересующая нас - сердечно-сосудистая) освещены тысячами ламп. Глядя на такой экспонат сразу представляешь, как течет и растекается ручейками, ручьями, реками, а по ощущениям - океаном эта кашлевая боль. Страх особого рода, страх перед ковидом, глубоко психологически загнанный в нас, реальным собственным пережитым и чужим, представленным в СМИ, нашими СМИ и другими, дает неуверенность в завтрашнем дне, чем все это закончится: для конкретной грудной клетки, для меня, тебя, француза, немца, американца?! Назад к нашему ковидному Ноеву Ковчегу.

Итак, грудная боль обоснованно появилась во сне, потому, что присутствовала в жизни во время ковида, упакована вслед за шейной болью. А что это показалось? Странно как-то, но с другой стороны, вполне закономерно через ребра сбоку упорно пролазят уши. Ты чувствуешь, как оба уха с трудностями преодолевают частокол ребер, но именно сбоку занимают свое привычное место, разойдясь большими локаторами. Сколько ушных капель приняли эти изящные раковины, прежде чем там что-то стало исправляться и выдавать den Laufpass (den Gehpass) ушной боли! Если помните, это по-немецки заставить уйти, в нашем случае - ушную боль.

Памятуя о том, что любой алгоритм характеризуется тем, что выдаёт один и тот же результат для одних и тех же исходных данных, мы получили по следам сна полный комплект ковидной боли, пусть в этот раз на примере омикрона. Все боли укомплектованы, сложены. Возникла графическая схема, но возникает вопрос, почему у этой головы нет ног, не было ножной боли? Была!!! В самом начале: в суставах, даже больше в жилах, сосудах. Значит ли это, что во сне, конкретном ковидном сне отражается только актуальная боль? Налицо нарушение следующей характеристики алгоритма, как завершаемость, по другому – конечность. В более узком понимании алгоритма как математической функции, при правильно заданных начальных данных алгоритм должен завершать работу и выдавать результат за определённое число шагов. А что такой наш ковидный сон, в котором действие систематически не завершается, а начинается снова и снова, мучая своего «хозяина» своей неукротимой повторяемостью. Значит, ковидный сон, скорее всего, представляет собой вероятностный алгоритм, который в некоторых случаях может не завершаться?

А может, мой ковидный сон представляет собой эвристический алгоритм, т. е. алгоритм, использующий различные разумные соображения без строгих обоснований. А может это разветвляющийся алгоритм, которому свойственно содержать момент, условие, при котором может осуществляться разделение на несколько альтернативных ветвей алгоритма? Но наш ковидный сон в любом случае - циклический алгоритм. Почему? Потому что такой алгоритм, предусматривает многократное повторение одного и того же действия. Действительно в моем ковидном сне, во всех, не в одном изнуряюще идет перебор вариантов, имеет место цикл действий, последовательность команд, серия, которые выполняются многократно: я бесконечное количество раз укладывала свои реальные боли в какую-то нереальную сосудину, посудину, сосуд? И делала это снова и снова, пока не проснулась! А в другие ночи это были другие действия, но алгоритм продолжал царить.

Начинаем завершать наше описание ковидного сна в терминах алгоритмизации. Ковидному сну присуща массовость, универсальность: его испытывали родные, знакомые и друзья самых разных возрастов и наций. Алгоритм ковидного сна применим, таким образом, к разным наборам начальных данных, то есть присущ каждый день больному в новых разных красках, а также присущ не одному больному, а разным, бесконечно большому количеству масс, способных регистрировать и описывать свое состояние. Свойственна нашему алгоритму – ковидному сну – такая очень важная характеристика, как результативность. Если для обычного алгоритма результативность – это завершение алгоритма определёнными результатами, то для нашего ковидного сна – это выздоровление? Моим последним ковидным сном, осторожно добавляю – в этом сезоне - был конкретный результат: складывание всех болей, пусть всю ночь: снова и снова, но я проснулась после этого сна без ушной, шейной, грудной и головной боли. С этого сна началось выздоровление. И опять возникает вопрос: это что, МИСТИКА?!

Остается надеяться, что я не одна заметила такие странные сны, жду отзывов и мнений в свою коллекцию либретто, фабулы, сценариев этих снов, интересно сличить гендерность и, наконец, увидеть графически свою, говоря научным языком, структурную блок-схему или граф-схему моего ковидного сна, ведь есть же у алгоритмов графическое изображение, например, в виде схемы связанных между собой с помощью стрелок (линий перехода) блоков, графических символов, каждый из которых соответствует одному шагу алгоритма. Знакомые художники, вы где? Ау! Хочу увидеть эту чудо-голову, в которой четка видна шея, двигают локаторам уши по бокам, а еще волнительно вздымается нашедшая наконец воздух грудь.