Конец второй части 2 страница

Я разорвала упаковку и сняла колпачок с маленькой палочки, держа ее под собой. Этим утром мне очень хотелось писать, но сейчас ничего не было. Дерьмо.

— Вода. Океан. Водопады. Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. Бегущая вода. Ш-ш-ш, — шептала я себе. До сих пор ничего.

Свободной рукой я включила воду в раковине, прислушивалась к звуку и молилась о чем-то. Что-нибудь. Мне просто нужно было немного помочиться, а затем через две минуты я докажу, что не беременна. Потом я возьму таблетки от боли в животе или еще чего-нибудь для него.

Когда я почувствовала первую струю, мне хотелось прыгать от радости, но я не могла, потому что надо было целится на палочку. Наконец-то. Я надела колпачок и села на раковину. Вытерлась, покраснела и пошла мыть руки. Пока я вытирала руки, то подумала, что могу взглянуть. На тесте написано, что нужно подождать две минуты. Уверена, что я ждала достаточно долго. Я выбросила в мусорку бумажное полотенце и уставилась на палочку. На маленьком экране высветилось одно слово.

Беременна.

У меня перехватило дыхание и сердце забилось в ушах. Нет. Это, должно быть, ошибка. Должна пройти еще минута, чтобы появилось «нет».

Я схватила коробку и вытащила еще одну палочку. Может, первая была бракованной. Да. Точно, так и было. Я помочилась, положила его на раковину и снова стала ждать.

Беременна. Беременна.

Два положительных теста уставились на меня. Может, третий будет лучше.

Я робко подошла к унитазу, переминаясь с ноги на ногу, как когда хочется в туалет, снова помочилась и положила тест на раковину. Я молилась больше, чем когда-либо за последнее время. Больше, чем когда была последний раз в ванной в безнадежной ситуации. Я закрыла глаза, встала и уставилась на три теста. Все они говорили «беременна».

Каждый волосок на моем теле встал дыбом, меня прошиб озноб. Как это могло случиться? Мы всегда были осторожны. Трей всегда надевал презерватив.

За исключением ночи, когда мы обручились.

Я закрыла рот, всхлипнув, слезы текли по моим щекам. Я знала, что хотела ребенка от него когда-нибудь, но не сейчас. Не перед тем, как мы поженимся. Не посреди выборов его отца. Что, черт возьми, скажут люди? О, Боже, что скажет Трей?

Черт с ними, что собираюсь делать я? У меня не было настоящей работы. Моя страховка еще не налажена и… и…

Я посмотрела на себя в зеркало, на свое зареванное лицо. Затем мои глаза опустились к животу. Живот, в котором был следующий ребенок Чапменов. Я убрала руки от рта и опустила их к животу, поместив их прямо на пупок. Ребенок может почувствовать это?

Нет. Нет. Это был не ребенок. Не думаю, что технически это был даже плод. У меня пульсировала голова, болел живот, и ничего не имело смысла. Все было как в тумане, я не могла осмыслить реальность. Я не знала, как долго простояла там, уставившись на себя в зеркале, пока Валери не постучала в дверь.

— Ты там в порядке? Прошло уже двадцать минут.

Я вытерла лицо, с трудом пытаясь вернуть себе голос.

— Да, я скоро буду.

Я помыла руки и завернула каждый тест в бумажное полотенце. Я собрала их, собираясь бросить в мусорную корзину, но моя рука остановилась. Я замерла, посмотрев на эти маленькие тесты в моей руке. Они говорили мне то, что я хотела спрятать. Сколько бы не была уверена, я хотела, чтобы так и произошло.

Вместо того, чтобы выбросить их, я поймала себя на том, что кладу их в кошелек и помещаю в карман рядом с телефоном. Затем я сделала глубокий вдох перед тем, как открыть дверь и увидеть Валери, которая ела мороженое сникерс.

— Серьезно, Валери?

Она пожала плечами.

— Тебя не было некоторое время. Я бы тебе тоже взяла, но не была уверена, будешь ли ты есть за двоих и захочешь еще или…

Я прервала ее, схватив ее за плечи и толкая за угол, где была выставлена краска для волос.

— Ш-ш-ш. — Я приложила палец к губам, несмотря на то, что вокруг никого не было.

Ее глаза расширились.

— Черт возьми. Он положительный, ведь так? Ты беременна.

— Заткнись! — прошипела я.

Она моргнула, укусив свой сникерс.

— Ты взволнованна? Напугана? Что, черт возьми, происходит в этой рыжеволосой головке?

— Во-первых, они каштановые, а не рыжие, а во-вторых, я, черт возьми, не знаю, о чем думать. Я просто… не знаю.

— Ну, у меня есть хорошая акушерка, если тебе нужна информация, и педиатр. О, и мы могли бы подобрать даты и…

Я подняла руку, останавливая ее.

— Я не хочу говорить об этом сейчас. Мне нужно освежить голову и вернуться к работе.

— Хорошо, ты собираешься сказать Трею? Тебе нужно позвонить ему сейчас. Или, что еще лучше, зайти к нему на работу. Это, наверное, то, что ты должна сказать ему лично.

Трей.

Мой консервативный жених. Тот, который чуть с ума не сошел, когда я впервые купила презервативы. Что он скажет по поводу всего этого?

— Моника, Моника? Ты в порядке?

Я повернула голову к Валери.

— Что?

— Такое ощущение, что ты была где-то в другом месте на какое-то время.

Я бы хотела оказаться где-нибудь еще.

— Да, просто мне нужно немного времени, чтобы подумать.

Она положила свою руку на мою.

— Хочешь, я отменю свою встречу? Я могу позвонить своему доктору, и мы можем договориться о встрече.

Я покачала головой, медленно потянув свою руку.

— Я думаю, что мне нужно просто побыть одной ненадолго. Мне нужно подумать.

— О. Хорошо. Я понимаю. Всего слишком много. — Она похлопала меня по плечу. — Позвони мне, если что-нибудь понадобится, хорошо?

Я кивнула и облизнула губу.

— Да, только окажи мне услугу и никому не говори, хорошо? Мне надо сначала самой разобраться.

— Определенно.

Я едва попрощалась. Когда вышла на улицу, мой мозг был в тумане. Женщина шла, толкая коляску. Она двигалась как в замедленной съемке. Маленький ребенок был завернут в одеяло и тихонько спал. Ничего в мире кроме маленького свертка не беспокоило ее.

Моя рука двинулась к животу, прежде чем я подумала об этом. Было ли сердцебиение у чего-то внутри меня? Спало ли это что-то спокойно, не обращая внимание на сумасшествие вокруг?

Нет. Нет. Нет, я не могла связывать свой живот с ребенком. Я не могла справится с этим сейчас. Я достала из сумки телефон и написала Нейту, что собираюсь к доктору и могу не вернуться обратно.

Меня скорее всего уволят. Но это случится в любом случае, если я не позабочусь кое о чем. Это то, что я должна сделать. Это было единственным ответом.

***

Клиника была переполненной. Душной. Вызывала у меня клаустрофобию. Неряшливая медсестра за стойкой вручила мне документы, как делала это миллион раз. Я была просто еще одним лицом в толпе.

Сидя на неудобном оранжевом стуле, я ерзала, смотрела вокруг, но заполняла нужные бумаги. Каждое небольшое движение заставляло меня поднять голову. Мне нужно было выйти из этой зоны, поэтому я схватила наушники, воткнула их в телефон и поставила свою музыку вперемешку.

Наконец-то. Немного спокойствия.

Так я думала.

«Slide» группы Goo Goo Dolls пела в наушниках.

Вместо того чтобы читать то, что лежало передо мной, я сфокусировалась на словах. Я никогда не была внимательна к ним, но услышала слова Джонни Резника громко и четко в первый раз.

Слезы скатились по моим щекам, когда запел хор. Я не могла сделать это. То, что было внутри меня, для меня не было «этим». Это был мой ребенок. Ребенок мой и Трея.

Все эти годы я сидела и говорила, что была сторонником выбора, думала о правах женщин. Я все еще была сторонником выбора, но теперь мой выбор изменился, потому что это мое.

Не важно, что случится, я собиралась оставить этого ребенка.

Я даже не оглянулась, когда бросила бумаги для заполнения на пол, выбежала из клиники, прошла мимо протестующих и спустилась по улице. Офис Трея находился несколькими кварталами дальше, и я должна была сказать ему. Сказать ему, что у меня будет его ребенок, и, черт возьми, я не собиралась от него отказываться.

Глава 3

Трей

Работа в компании была намного беспорядочней, чем я думал. Когда мой отец управлял делами со своими советниками, все казалось таким организованным и тщательно продуманным. Я быстро понял, что они делали все для того, чтобы это выглядело так для окружающих, но за кулисами это была военная зона.

Ряды столов, занимающие небольшую арендную площадь, были заняты волонтерами из колледжа, укомплектованными телефонами и социальными сетями, чтобы просить о пожертвованиях, рассказать об отце и голосовании. Наверное, я был бы одним из них в течение нескольких лет, если бы мой отец не был губернатором. Но я не думаю, что был бы настолько глупым, как некоторые из этих детей.

— Мистер Чапмен! Мистер Чапмен! — Я пытался пройти в свой офис после перерыва на ланч, когда меня позвал пронзительный голос.

Я повернулся и увидел блондинку невысокого роста, держащую записную книжку. Она не выглядела как волонтер, которых мы обычно нанимаем. Она не была молодым человеком, одетым в костюм и пытающимся нас впечатлить. Она была одной из двух женщин-волонтеров. Я не был уверен, что она находилась здесь по правильным причинам, судя по длине ее платьев, которые она обычно носит.

Ладно. Это были ужасные слова. Я знаю, что не могу судить девушку по тому, как она одета, но все утро я видел ее за столами всех волонтеров, за исключением женщин. Она смеялась, отбрасывала свои волосы назад и наклонялась так, что ее декольте было прямо перед их лицами. Не то чтобы я смотрел на нее особенно. Я должен был отвечать за всех. Парень, который только окончил колледж, должен был опекать студентов-волонтеров. Отец сказал, что это отличная возможность для развития карьеры, что я могу присмотреть за ними лучше, чем кто бы то ни был. К тому же это была лучшая зарплата в штате кампании, поэтому я не могу жаловаться.

— Да, мисс… — Ее фамилия ускользнула от меня.

— Честити, — сказала она, качаясь из стороны в сторону и перебрасывая свои длинные светлые волосы за плечо.

— Мисс Честити, чем я могу вам помочь?

Она хихикнула:

— Нет, Честити — это мое имя. Нет необходимости в формальностях.

— Это профессионализм. Я бы предпочел, чтобы мы использовали фамилии, — сказал я, поправляя галстук. Девушка явно заигрывала. Конечно, прошло некоторое время с тех пор, как девушка со мной флиртовала. Весь мир знал, что я был с Моникой навсегда. Но я узнаю флирт, если увижу его.

— Хорошо, мистер Чапмен. — Она надула губы. — Я просто хотела узнать, не могу ли изменить некоторые материалы твиттера, которые мы публикуем. Я думала, возможно, мы сможем изменить некоторые формулировки. Сделать их немного смешнее, забавнее.

Я приподнял бровь. Единственный человек, который когда-либо оспаривал нормы вокруг меня — это Моника, и она определенно не была какой-то волонтершей, пытавшейся получить хорошую оценку в своем резюме.

— Эти твитты были разработаны командой социальных медиа губернатора. Если вы думаете, что можете сделать лучше, то подумайте о присоединении к их рядам в качестве волонтера, но их офис в Вашингтоне. — Я положил руку на дверь, ведущую в мой офис. — Я могу отправить вам их информацию, если хотите.

Прежде чем я смог открыть дверь, ее рука уже была на моем бицепсе. Ее пальцы перемещались по моей руке слишком чувственно, когда она их убирала.

— Нет, извините. Я не хочу уходить с этой должности. Это просто была идея. Извините, если я обидела вас, мистер Чапмен, — проворковала она.

Я отдернул руку сильнее, чем думал, потому что она ахнула. Я огляделся перед тем, как наклониться и понизить голос:

— Послушай, я вижу, что ты здесь делаешь, Честити, и, откровенно говоря, это немного грустно и устарело. Я не собираюсь быть одним из тех боссов, которые спят с волонтерами. Вы яркая молодая женщина, которая, очевидно, получила эту должность потому, что кто-то в вас что-то увидел. Поэтому, пожалуйста, не растрачивайте ее, пытаясь заполучить помолвленного мужчину.

— Я… я не пыталась ничего сделать, мистер Чапмен. У меня просто был вопрос.

— Хорошо, вы получили ответ. У меня есть работа. Хорошего дня. — С этими словами я открыл дверь и вошел внутрь, быстро закрыв ее позади себя, прежде чем она смогла сказать еще хоть слово.

Как только я оказался спиной к двери, я сделал глубокий вдох. Я понял, что мое сердцебиение усилилось, а над верхней губой появились бусинки пота. Я быстро вытер их. Обычно я старался сохранять спокойствие, но с прошлого месяца в процессе работы над президентской кампанией начался ад. Я не только всегда работал и общался с прессой, но и почти не проводил время с Моникой, и после нашего разговора этим утром я действительно ощущал все последствия этого.

Я подошел к столу и упал в свое кожаное кресло, уставившись на фотографию с изображением Моники и меня. Она была сделана на республиканском национальном собрании. Вечер, когда мой отец был объявлен республиканским кандидатом в президенты, вечер, когда я сделал ей предложение. У нас обоих было столько надежд в ту ночь. Началась новая глава в нашей жизни. Она переехала, я искал новую работу, и я был готов двигаться вперед вместе с ней. Это было до того, как она подала резюме на каждую работу под солнцем только для того, чтобы осесть в какой-то кофейне в отеле. А я работаю по двенадцать часов, чтобы наверстать упущенное. Теперь я полностью осознал реальность жизни.

Я взял фотографию и погладил большим пальцем улыбку Моники. Улыбку, которую я едва ли видел сейчас. Разве я не собирался больше ее радовать? Был ли я лишь тенью своего прежнего «я», который проводит все свои дни в кабинете и видит ее только когда это удобно — между встречами. Я покачал головой, ставя фотографию на место. Я не хочу стать этим мужчиной. Никогда.

Достав свой телефон из кармана, я набрал ее номер еще до того, как успел об этом подумать. Должно быть, она была на обеденном перерыве, конечно, если они его ей дали, так что ничего страшного, если отправлю ей сообщение.

«Посмотрим, как пройдет твой первый рабочий день. Давай поужинаем сегодня вечером. В том маленьком кафе по дороге, в которое ты хотела пойти».

Я послал его прежде, чем смог даже подумать о том, что написал. Одно это заставило мое сердце биться медленнее. Я положил телефон и открыл свой почтовый ящик, пытаясь отвлечься от реальности. Я думал, Моника ответит быстро, несмотря на то, что она на работе. Спустя два часа от нее так и не было ответа, и я начал волноваться.

Я посмотрел на часы. Было немного после полудня, а я ничего не ел. Обычно один из стажеров что-нибудь приносил мне, или я заказывал, но, может, пришло время выйти из офиса и отправиться в кафе. В кафе, где работает Моника?

Я даже не оглянулся, когда закрыл компьютер и вышел из офиса. Я не хотел останавливаться и отвлекаться на работу. Это происходило слишком долгое время. В этот раз я поставил Монику на первое место.

Был тёплый день, тротуары заполнены бизнесменами и женщинами, не обращавшими внимания ни на что, кроме своих сотовых, пока шли к различным кафе и магазинам в центре города. Добавьте еще туристов, которые останавливались каждый пять секунд, чтобы посмотреть на здания. Это было похоже на гигантскую пробку. Я должен был пройти всего десять минут, но это заняло у меня все двадцать. Столько всего, чтобы я просто мог пообедать с Моникой.

В фойе отеля все было великолепно, и я знал, что это впечатлило Монику.

Внутри мне не понадобилось много времени, чтобы найти кофейню, где за стойкой стоял волосатый парень с огромными отверстиями в ушах и забитой рукавом-татуировкой рукой. Не Моника. Я подошел к стойке, и он быстро засунул телефон в карман, прежде чем поприветствовать меня.

— Здравствуйте, что я могу сделать для Вас сегодня?

Я оглядел крошечное пространство, задаваясь вопросом, есть ли здесь задняя комната, где может быть Моника, или она сидит за столом. Но я бы узнал великолепную гриву рыжих волос где угодно, и ее определенно не было поблизости.

— Я хотел бы увидеть мою невесту, Монику Реми. Это ее первый рабочий день, хотел сделать ей сюрприз.

— Прости, чувак. Она ушла домой рано. Все утро ее рвало и после обеда она пошла домой.

Я старался не поморщиться от словарного запаса мужчины или того факта, что Моника ушла и не сказала мне ни слова.

— Хорошо. Спасибо, — ответил я, кивая и постукивая по стойке перед тем, как выйти в вестибюль.

Я достал свой телефон из кармана и посмотрел на сообщение, которое послал ей. Может, она вернулась домой и слишком плохо себя чувствовала, чтобы ответить на звонок. Это то, что, наверное, случилось. Я вышел из здания и остановился возле закусочной, заказав куриный суп с лапшой и домашний хлеб. Я не был создан для того, чтобы за кем-то ухаживать, на самом деле я был в этом ужасен. Моника была обычно той, кто лучше знал чувства людей и то, что им нужно.

Неудивительно, что между нами было не все гладко. Мне нужно было сделать шаг вперед. Начался легкий дождь, который быстро усилился, и я вызвал такси. Я вернулся в нашу квартиру, полностью уверенный, что она в постели. Но когда я добрался до нашей спальни, там никого не было. Кровать была заправлена с утра, все было на своих местах. Я заглянул в ванну, но никаких признаков Моники там не было. Я поставил пакет с едой и пошел в гостиную. Может, я пропустил ее на диване, но он тоже был пуст.

Я вытащил из кармана телефон, но перед тем, как смог взглянуть на свои сообщения, раздался звонок от одного из стажеров. Я ответил:

— Это Трей.

— Здравствуйте, Трей. Ваша невеста здесь, в вашем офисе. Она здесь уже некоторое время. Я думала, она позвонила вам, чтобы сообщить, что ждет или чтобы выяснить, не ушли ли вы на час, но… — Голос девушки затих после ее бормотаний.

— Хорошо, я сейчас буду.

Холодный дождь ударил меня по лицу и пропитал мою рубашку, как только я шагнул на улицу. Я пытался остановить такси, но после нескольких минут ожидания решил бежать так быстро, как позволяли мои ботинки.

К тому времени, как добрался до офиса и открыл дверь, я был полностью мокрым. Все волонтеры и стажеры повернулись ко мне, широко открыв глаза и рот. Я знал, что произвел не лучшее впечатление, но ущерб уже нанесен. Я прошел мимо них к своему офису. Моника свернулась калачиком на моем стуле, разглядывая три маленьких предмета на моем столе. Я не мог разобрать, что это. Они выглядели как термометры, но немного странно. Может, у нее была очень высокая температура?

— Моника, ты в порядке?

Моника подняла глаза, ее лицо было заплаканным. Она не отводила глаз от меня, ее нижняя губа дрожала. Она выглядела так, как будто хотела что-то сказать, но вместо этого отодвинула три предмета к концу стола, ближе ко мне.

Я посмотрел вниз. Это были вовсе не термометры, а три теста на беременность. Все со словами «беременна» смотрели на меня. Все волосы на моем теле встали дыбом, я с трудом сглотнул, пытаясь сформулировать слова. Когда ее татуированный коллега сказал, что она больна, это было не то значение слова «больна», о котором я думал. Он тоже?

— Это твое? — прошептал я, беря один из тестов.

— Да, — прохрипела она, всхлипнув. — Я беременна.

Глава 4

Моника

Я не могла поверить словам, даже когда произнесла их вслух. Трей, видимо, тоже.

Он ничего не сказал. Впервые он просто смотрел на меня. Медленно моргая.

Я не знала, что должна была сказать. Слова просто вылетели из головы. Я репетировала свою речь по дороге в его офис, все, что должна была сказать. Затем ждала его и запаниковала. Я подумала, что, может, должна уйти. Я должна была уйти. Должна была подождать, пока мы не окажемся дома.

Но я знала, что это невозможно. Я не могла скрыть этого. Очевидно, не мог и мой желудок.

Я схватила мусорное ведро, стоящее под его столом, сделав это как раз вовремя, чтобы вылить содержимое того немного, что я съела за день.

Холодная рука прижалась к моей шее, убирая мои волосы назад. Трей одной рукой потирал мне спину, а другой держал волосы.

Я вытерла рот.

— Ты не должен делать этого, — прошептала я. Ему никогда не приходилось держать мои волосы, пока меня рвало. Мы никогда не пили, поэтому я не была одной из тех девушек, которые приходили домой, чтобы молиться фарфоровому богу, и я почти не болела.

— Нет, я должен. Это то, что ты должен делать, если любишь кого-то.

Я села, глядя в его зеленые глаза. Я не знала, о чем он думал. Его лицо идеально подходило для игры в покер.

— Держать волосы, пока любимого рвет?

Трей улыбнулся, и от этого его ямочки стало видно еще лучше. Затем он обнял меня за талию, помогая встать.

— Нет. Ты должен заботиться о нем. Не только о тебе, но… — Его слова затихли, когда он убрал руку с моих волос и положил на живот, расставляя пальцы. — Обо всех вас.

Слезы кололи мои глаза. Я не была уверена, было ли это от эмоционального истощения, гормонов или просто потому, что это были одни из самых приятных слов, которые когда-либо мне говорили. Я положила свою руку поверх его руки и посмотрела Трею в глаза. Каждое слово было искренним. В этот момент я не хотела беспокоиться о том, с какими последствиями мы столкнемся и как, черт возьми, сделаем это. Я просто знала, что он любит меня. Всю меня. И мы собирались выяснить все это вместе.

***

Трей остановил такси для нас, чтобы доехать до дома. Он взял свой ноутбук, зная, что ему надо еще работать, но мы оба знали, что он не собирается делать ничего подобного.

Мы молча ехали всю дорогу. Трей держал меня за руку, а я смотрела в окно. В моей голове было много мыслей, но мне не хотелось ни о чем думать. Я просто хотела потеряться в декорациях людей, гуляющих по улице и продолжающих свою повседневную жизнь, словно это был обычный день. Для них, возможно, и был. Их мир не покачнулся, а вот мой — да.

Добравшись домой, мы все еще молчали. Мы были вместе, но как две разные волны в океане. Просто идем вдоль движения. Я плюхнулась на широкий мягкий диван с подушками, заменяющими спинку, и валиками по бокам и сделала глубокий выдох, поднимая ноги на диван. Трей сел рядом со мной, его рука все еще лежала на моей, а большой палец бегал по суставам.

Наконец, он прочистил горло и сказал:

— Так куда же мы пойдем отсюда?

Я покачала головой.

— Не знаю. Я надеялась, у тебя есть какой-нибудь ответ.

Он повернулся ко мне.

— Обычно, если чувствую, что у меня нет правильного ответа, я могу хотя бы соврать. Я всю свою жизнь занимаюсь политикой и всегда чувствую себя комфортно, разговаривая на любую тему. Я высказываю свое мнение таким образом, чтобы в нем смысл. Я всегда убеждал себя, что все, что я говорю — правильно. Но в этой ситуации я ничего не знаю.

Я прикусила губу.

— Я тоже не знаю. Это все ново для меня. Будто мое собственное тело не чувствует, что принадлежит мне. Я думаю: «Это не могу быть я. Этот человек не может быть во мне. Это просто безумие».

Трей убрал свою руку с моей и положил на мой живот.

— Я даже не могу сказать тебе, что знаю, как это ощущается. Я провел половину своей жизни, слушая, как люди спорят об этом выборе и борются с контрацептивным законом отца. Теперь все это происходит, все это реально. Теперь это происходит с нами, и когда ты сталкиваешься со всем этим, это совсем по-другому. Я не думаю, что могу сделать этот выбор за тебя, но какие бы мы не планировали шаги в дальнейшем, я хочу быть уверенным, что мы сделаем их вместе.

Я вздохнула. Правда всегда выходит наружу в какой-то момент, поэтому лучше сказать ему сейчас.

— Я ходила в клинику абортов.

— Что? — Трей убрал руку с моего живота и отсел, смотря на меня с открытым ртом. — Ты сделала аборт? Даже не поговорив со мной об этом?

Я покачала головой, слезы потекли по моему лицу.

— Нет. Я ходила. Я села там, в зоне ожидания. У меня были бумаги на заполнение в руках, и я была готова закончить с этим. Удостовериться, что нам не придется иметь дело с последствиями. — Я фыркнула и вытерла слезы со своих щек. — Потом меня ударило осознание того, что я не смогу убежать от этого. Что этот ребенок… внутри меня — наш. Часть нас. Поэтому я убежала. Я убежала оттуда в дождь, пока не дошла до твоего офиса.

Трей глубоко вздохнул, как будто скинул с себя вес всего мира.

— Это было глупо с моей стороны — идти туда в первую очередь. Я не знаю, почему пошла. Я просто всегда думала, что ты знаешь, что у меня есть выбор, и, возможно, это было бы лучшим выбором. — Я покачала головой, моя рука потянулась к животу. — Но это совсем другое. Это не какая-то ошибка, которая произошла в подвале дома братства, когда меня изнасиловали. Это реально. Это наше.

Трей улыбнулся, положив свою руку на мою.

— Это наше… — повторил он. Его взгляд упал на наши руки.

— Ты напуган? — спросила я.

Он вздохнул:

— Напуган. Нервничаю. В восторге. Полон надежд. Я думаю, что испытываю каждую эмоцию из книг сейчас. — Он посмотрел на меня. — Я уверен, что ты испытываешь то же самое.

Я кивнула.

— Да.

— Возможно, станет еще хуже, когда мы скажем родителям сегодня за ужином.

Мои глаза расширились. Дерьмо. Я забыла об ужине с его родителями. Я настолько запуталась во всем, что ужин с родителями совсем вылетел у меня из головы.

— Мы все еще должны пойти? Может, ты просто скажешь им, что я больна?

Трей глубоко выдохнул:

— Мы, вероятно, должны пойти и рассказать им, что происходит. Это лучший вариант. Лицом к лицу, а не по телефону. Это означает, что мы, наверное, должны сделать то же самое и с твоими родителями. Скоро придется поехать в Принсвилл.

Мои родители. Я даже не думала о том, чтобы рассказать им. Я больше беспокоилась о том, что скажет мистер Консервативный Губернатор и Республиканский Кандидат на пост президента. Мой папа может быть так же страшен, как и он. Может, страшен — не то слово. Всякий раз, когда отец расстраивался из-за меня, у него просто был этот взгляд. Не злой. Как будто я разочаровала его, а это было хуже, чем просто расстроить его.

— Да, — вздохнула я. — Возможно, это хорошая идея. Я не работаю в субботу. Думаю, мы можем съездить на один день.

Трей стиснул мою руку.

— Все будет хорошо. У нас все будет хорошо. За все время, что мы вместе, мы пережили многое, и мы выжили. — Он покачал головой. — Что я говорю? Это звучит так, будто мы сражаемся. Это не сражение. Это наш ребенок. Это наше будущее.

Трей улыбнулся. Наклонившись, приподнял мою рубашку и начал напевать мелодию «Приветствую начальника», песню Президента.

Я завизжала, вибрация от его губ была в нескольких сантиметрах от моего живота.

— Трей! Что ты делаешь?

Он перестал напевать и посмотрел на меня, ухмылка на его лице стала шире.

— Я должен правильно начать. У него должны быть большие мечты. Он Чапмен.

Я приподняла бровь.

— Кто сказал, что он — не она? Или что она будет президентом?

Трей опустил мою рубашку и медленно поднял голову, пока его лицо не было в сантиметрах от моего.

— Это Моника, которую я знаю. Та, которая будет драться со мной из-за чего угодно. Надеюсь, он или она получит такую же напористость. — Он провел пальцами по моим волосам. — И, может, красные волосы тоже.

— Они не красные, — пробормотала я.

— Ты говоришь мне это уже три года. Ты довольно хороший участник дебатов, но посмотрим, что произойдет, когда наш ребенок выйдет из матки с волнистыми рыжими волосами. Я не буду жаловаться на это. Или любой другой цвет волос, который у него будет. Этот ребенок будет нашим.

Я выдавила слабую улыбку. Это правда. Этот ребенок будет нашим, но это не мешает мне беспокоиться обо всем остальном. Его отец был бесстрашным главой крестового похода, а его сын сделал свою невесту беременной вне барка. Это не хорошо для кампании, даже если это могло остаться за ее пределами. Но то, как Трей улыбался мне, заставляло меня думать, что все сработает. По крайне мере, на данный момент.

Глава 5

Трей

Я успокоился только когда мы вышли на улицу. На лице у меня была улыбка, в руке — рука Моники, как всегда, но внутри я был сплошным нервным клубком.

Я должен был отменить ужин с моими родителями, а не настаивать на встрече с ними. Я так сильно вспотел, что вряд ли смогу убедить их, что это из-за среднезападной жары.

Мы должны были встретиться с родителями в комнате подписания, которая находилась на девяносто пятом этаже здания Джона Хэнкока. Все в этом здании говорило о власти и деньгах. И тот факт, что у отца были круглосуточные телохранители, не помогал. Толпа папарацци ждала у входа в здание, как только Моника и я вышли из такси.

Я положил руку на спину Моники, направляя ее ко входу и держа другую руку так, чтобы защитить глаза от ослепительных вспышек. Это определенно не помогало моим нервам. Моника тоже напряглась, когда мы пробирались сквозь толпу к дверям, которые открыли двое мужчин в черных костюмах и сразу закрыли их позади нас.

Как только мы оказались внутри, Моника сделала глубокий выдох.

— Это то, что будет происходить все время?

Я вздохнул, направляя ее к лифту. Двое мужчин в костюмах остались у входных дверей, а другой ждал у дверей лифта.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒