«Да хранит Вас Святой Георг…». (Битва при Грансоне, 1476 год)

«Да хранит Вас Святой Георг…»

(Битва при Грансоне, 1476 год)

Бешено ржали кони… Лязг железа, крики людей, стоны умирающих стояли в ушах сплошным гулом. Алебарды крушили кованую сталь, упругие лезвия мечей прорубали шлемы…. Тяжелые бургундские кони ворочались в плотной массе швейцарских пехотинцев…

Да, натиск великолепной кавалерии был страшен. Галопом они врезались в строй баталии, смяли его, но затем завязли во внушительной массе человеческих тел, пик, алебард и мечей.

Поняв, что опрокинуть всю баталию не получается, всадники, осыпаемые ударами, пытались выбраться назад, но это было непросто.

Тяжелый двуручный меч со скрежетом опустился на кованый наплечник и взметнулся к небу для нового удара. Но чья-то тяжелая рука в латной перчатке легла на плечо воина.

- Остановись, Ханс. Разве ты не видишь, что он мертв?

Ханс фон Груб опустил оружие. Открыв забрало, он бросил взгляд на говорившего – Петер Рот возвышался над ним, как башня. Глаза Ханса горели, в рыжей бороде застряли капли пота.

- Я буду преследовать их даже в аду, Петер!

- Дело того не стоит, - Рот улыбнулся уголками губ, - да и сражение еще не окончено.

- А я думал, рыцари не бьют лежачих, - вмешался в разговор рослый швиц с усмешкой на лице и двуручным мечом на плече, - где же честный бой?

- Послушай, ты, Дитрих Ландман! - фон Груб повернулся к швицу, - я встал пешим в твой чертов отряд, чтобы убивать бургундцев! И то, что Бог дал мне родиться на свет дворянином, не означает, что я стал от этого плохим швейцарцем, клянусь Святым Мартином!

- Не ссорьтесь, друзья. Слышите, бургундцы опять трубят в трубы, - Петер Рот был, как всегда, деловит, - подравняем-ка лучше нашу баталию…

Карл, прозванный Смелым, герцог Бургундии, задумчиво смотрел на лежащий перед ним конский труп. Еще полчаса назад это благородное животное элегантным галопом несло его в атаку, грудью и копытами крушило ряды швейцарцев и теперь пало, не перенеся множества ранений…

Атака не удалась. Отряд «красных жакетов» - телохранителей герцога – умудрился вытащить сеньора на израненном вороном из толпы врагов.

И хотя вокруг швейцарской баталии валялось теперь немало трупов, эта «живая крепость» по-прежнему грозно топорщилась пиками и алебардами.

Герцог в ярости пнул железным солеретом валяющийся на земле конский нагрудник. Чума и ад! Проклятый Шатогийон, почему он промедлил? Почему он понесся в атаку со своими всадниками лишь тогда, когда стало ясно, что атака самого герцога захлебнулась? Почему он, Карл Смелый, всегда делает всё как надо, а вот его кондюктёры…

Паж герцога Эллион д, Амонкур подвел нового коня, придержал стремя. Взлетев в седло, Карл окинул взором поле боя.

- Курсан! Скачите немедленно на левый фланг, передайте мой приказ: кавалерия отходит назад на 300 шагов, пехоту и артиллерию двинуть вперед. Полагаю, после нескольких залпов разбить швейцарцев моя кавалерия сможет.

Жильбер де Курсан, оруженосец герцога, развернул своего рыжего и тяжело поскакал вниз по холму.

- Трубите в трубы! Мы тоже немного отойдем. Пусть стрелки и канониры покажут, на что способны.

Развернув коня, герцог медленно поехал прочь, сопровождаемый верными оруженосцами.

- Что там происходит, Петер? – Ханс пытался посмотреть через головы алебардистов, - они атакуют?

- Да нет…, - Петер Рот, которому рост позволял всё видеть, озадаченно смотрел в сторону бургундского войска.

- Кавалерия отступает! Испугались! – Дитрих Ландман ехидно улыбнулся, - то-то же!

- А знаешь, сколько у них пушек и арбалетов? – Петер поёжился, - лучше б нас опять рыцари атаковали…

- Да уж, - взгляд Ханса фон Груба скользнул по мертвому телу в красном жакете с эмблемой креста Святого Андрея, которое он недавно яростно терзал своим мечом, - парни они отчаянные, но мы обычно их бьем.

- Смотрите, они отступают! – Ландман указывал вперед мечом, - и пехота тоже…

- Монсеньер, Ваша Светлость! – голос оруженосца Джованни Колонны вывел Карла из задумчивости, - вы только посмотрите!

- Что еще? – герцог остановил коня и обернулся.

Его взору предстала поразившая его картина: вся его пехота – солдаты из Эльзаса, арбалетчики из Брабанта, кулевринеры из Турина, артиллеристы, лучники и прочая недостойная шваль, завидя отход конницы на флангах, приняв этот маневр за отступление, бросились в панике кто куда…

- Святой Георг! Все силы ада! Что делают эти трусы! – взгляд герцога метался по его свите, задел удивленное лицо оруженосца Симона де Кенже, скользнул по Клоду де Водре, шамбелану и, наконец, уперся в маршала Бургундии.

- Антуан! Что вы стоите? Делайте что-нибудь!

Маршал Антуан Великий Бастард, брат герцога, не привыкший долго размышлять на поле боя, дал шпоры и погнал своего вороного наперерез бегущей толпе. Словно один человек мог остановить морской прилив…

- Отходим к лагерю! – Карл всадил шпоры в бока коня, - там можно что-то сделать…

Свита герцога галопом устремилась за ним. Лишь один всадник остался на пригорке – то был рыцарь Гийом де Грансон. Не спеша он сошел с коня, подтянул подпругу…. Затем взобрался в седло и долго смотрел вслед бегущей бургундской армии. Потом повернулся, чтобы посмотреть на знамена наступающих швейцарцев – они торопились, чтобы не упустить окончательно бегущую от них добычу.

Снова бросив взгляд в ту сторону, куда удалился Карл, прозванный Смелым, рыцарь прошептал:

- Да хранит Вас Святой Георг, монсеньер!

Троекратно перекрестившись, Гийом закрыл забрало салада и взял копье наперевес.

Ряды швейцарцев были совсем уже близко…