Глава VIII

Следующее заседание суда состоялось в понедельник, 27 февраля. Нет, вы только подумайте – по‑ прежнему епископ не хотел признавать договоренности, ограничивающей ведение дела вопросами, включенными в обвинительный акт, и опять стал требовать, чтобы Жанна приняла присягу безоговорочно. Она ответила:

– Не пора ли вам успокоиться, ваше преосвященство, я уже достаточно присягала.

И она настояла на своем; Кошону снова пришлось отступить.

И опять ее стали расспрашивать о «голосах».

– Ты показала, что, услышав их в третий раз, признала в них голоса ангелов. Каких именно ангелов?

– Святой Екатерины и святой Маргариты.

– Откуда ты узнала, что это были именно эти две святые? Как ты могла отличить их одну от другой?

– Я знаю, что это были они. Я знаю, как их различать.

– По какому признаку?

– По их обращению и приветствиям. Семь лет они являлись мне, и я знаю, кто они, ибо они сами открылись мне.

– Чей был первый «голос», беседовавший с тобой, когда тебе было тринадцать лет?

– Голос архангела Михаила. Я видела его воочию, и он был не один, а в окружении сонма ангелов.

– Ты видела архангела и сопровождавших его ангелов во плоти или духовно?

– Я видела их наяву – точно так же, как вижу вас; и когда они скрылись, я заплакала, что они не взяли меня с собой.

И в моем воображении снова предстал тот величественный призрак в ослепительно белом сиянии, который явился ей в тот день под Волшебным деревом Бурлемона, и трепет объял меня, хотя это случилось так давно. Давно ли? Нет, недавно. Но с тех пор свершилось столько событий, что их хватило бы на целую вечность.

– В каком образе являлся тебе святой Михаил?

– Мне не дозволено об этом говорить.

– Что тебе возвестил архангел при первом явлении?

– Сегодня я вам ответить не могу.

Мне думается, это означало, что она хотела предварительно посоветоваться со своими «голосами».

После ряда вопросов относительно откровений, переданных при ее посредстве королю, она с сожалением отметила, что суд понапрасну теряет время:

– Я вынуждена повторить то, что говорила не раз на этих заседаниях. Я уже отвечала на все вопросы подобного рода на суде в Пуатье; и мне бы хотелось, чтобы вы распорядились доставить сюда протоколы этого суда и зачитали мои показания. Прошу вас, пошлите за ними.

Ответа на просьбу не последовало. Предмет был таков, что его лучше было обойти, и протоколы первого суда предусмотрительно упрятали подальше, ибо в них были изложены факты, которые здесь могли бы оказаться очень некстати. Между прочим, там было заключение суда, утверждавшее, что миссия Жанны исходит от бога, тогда как нынешний суд, суд низшей инстанции, силился доказать, что Жанна действует по наущению дьявола. Там было также постановление, разрешавшее Жанне носить мужскую одежду, тогда как данный суд пытался использовать это обстоятельство против нее.

– Почему ты решилась вдруг отправиться во Францию? Ты это сделала по собственному желанию?

– Да, и по указанию свыше. Без воли божьей я бы не пришла сюда. Я бы скорее согласилась, чтобы меня разорвали на части, привязав к лошади, чем нарушать волю всевышнего.

Бопер снова стал расспрашивать ее об одежде, как о чем‑ то особо важном и значительном; он говорил об этом торжественным тоном. Жанна потеряла терпение и прервала его:

– Это мелочь, не относящаяся к делу. Я носила мужскую одежду не по совету людей, а по указанию свыше.

– Робер де Бодрикур не заставлял тебя одевать ее?

– Нет.

– Думаешь ли ты, что поступила хорошо, облачаясь в мужскую одежду?

– Я думаю, что, повинуясь во всем воле божьей, я поступала хорошо.

– А в данном частном случае думаешь ли ты, что поступила хорошо, облачаясь в мужскую одежду?

– Я не делала ничего без указания свыше.

Бопер бросался на всевозможные уловки, чтобы заставить Жанну впасть в противоречие с собой и добиться хоть какого‑ нибудь несоответствия ее слов и действий словам священного писания. Но это была напрасная потеря времени. Он спрашивал о ее видениях, о сиянии, сопровождавшем их, о ее встречах с королем, о чем угодно, лишь бы запутать ее.

– Был ли ангел над головой короля в первый раз, когда ты встретилась с ним?

– Клянусь пресвятой девой Марией!.. – начала было она с жаром, но тут же сдержала себя и спокойно промолвила: – Если он и был там, то я не видела его.

– Было ли сияние?

– Там было более трехсот солдат и пятьсот факелов, сияния было много – в том числе и духовного.

– Что заставило короля поверить откровениям, которые ты поведала ему?

– Ему самому являлись знамения, кроме того, он пользовался советами духовенства.

– Какие откровения ты поведала королю?

– В этом году вы ничего больше не узнаете, – и, помолчав, она добавила: – На протяжении трех недель меня подробно расспрашивали священники в Шиноне и Пуатье. Королю было знамение еще до того, как он поверил в мою миссию; а что касается священников, то, по их мнению, мои поступки хороши, а не дурны.

Короля на время оставили в покое. Бопер перешел к вопросу о чудотворном мече из Фьербуа, стараясь выискать здесь что‑ нибудь, уличающее Жанну в колдовстве.

– Как ты узнала, что существует древний меч, зарытый в земле под алтарем церкви святой Екатерины в Фьербуа?

На этот вопрос Жанна ответила откровенно:

– Я знала, что меч находится там, ибо об этом мне сообщили голоса; я послала за мечом и просила вручить его мне, чтобы пользоваться им в сражениях. Я знала, что он зарыт неглубоко. Служители церкви разыскали меч и извлекли из земли; потом его очистили, и ржавчина легко сошла.

– Скажи, когда тебя взяли в плен у Компьена, меч был при тебе?

– Нет. Но я носила его постоянно до тех пор, пока не покинула Сен‑ Дени после боев под Парижем.

Имелось подозрение, что этот меч, обнаруженный так таинственно и неизменно приносивший победу, был заколдован.

– Был ли сей меч освящен? От кого исходило благословение и в чем его сущность?

– Нет, его не освящали. Он был мне дорог потому, что был найден в церкви святой Екатерины, а я всегда любила и почитала эту церковь.

Она любила ее потому, что церковь была построена в честь одной из являвшихся ей святых.

– Не возлагала ли ты сей меч на алтарь, испрашивая о даровании победы? (Бопер имел в виду алтарь церкви Сен‑ Дени).

– Нет.

– Молилась ли ты, чтобы он приносил тебе удачу?

– А разве это дурно – желать, чтобы мое оружие приносило мне удачу?

– Так, значит, не этот меч был при тебе в сражении под Компьеном? Какой же меч ты носила тогда?

– Меч бургундца Франке из Арраса, захваченного мною в плен в стычке при Ланьи. Я сохранила его, потому что это был хороший боевой меч, весьма удобный для нанесения ударов противнику.

Она сказала это так естественно, так просто, и контраст между ее маленькой хрупкой фигуркой и суровыми воинскими словами, которые так легко слетали с ее уст, был так велик, что многие зрители невольно улыбнулись.

– Что же стало с прежним мечом? Где он теперь?

– Разве вопрос об этом включен в обвинительный акт?

Бопер не ответил. Он спросил:

– Что тебе дороже: твое знамя или твой меч? При упоминании о знамени глаза ее радостно заблестели, и она воскликнула:

– О, знамя мое мне дороже во сто крат! Иногда я носила его сама, когда бросалась в атаку, – мне так не хотелось никого убивать! – Потом она наивно добавила, и как‑ то странно было слышать из уст юной девушки эти слова: – Я никогда никого сама не убила.

Снова веселое оживление в зале, и это немудрено, – ее облик был воплощением женской невинности. Трудно было поверить, что она когда‑ либо участвовала в кровавых битвах, – до такой степени она казалась не созданной для этого.

– Во время последней битвы под Орлеаном говорила ли ты своим солдатам, что стрелы неприятеля, равно как и камни из его катапульт, не поразят никого, кроме тебя?

– Нет. И вот вам доказательство: более сотни моих солдат были поражены. Я говорила им только, чтобы они не поддавались ни сомнениям, ни страху, а твердо верили, что мы снимем осаду города. Я была ранена стрелой в ключицу во время штурма бастилии, господствовавшей над мостом, но святая Екатерина поддержала меня: я выздоровела через полмесяца, не покинув на это время ни седла, ни обычных занятий.

– Ты знала, что будешь ранена?

– Да, и я заранее предупредила об этом короля. Мне предсказали это мои голоса.

– Когда ты заняла укрепления в Жаржо, почему ты не назначила выкуп за коменданта этой крепости?

– Я предложила ему покинуть крепость и уйти невредимым вместе со своим гарнизоном; в случае его несогласия, я овладела бы ею штурмом.

– Что ты и сделала, я полагаю?

– Да.

– А скажи, твои «голоса» тебе советовали взять крепость штурмом?

– Я этого не помню.

Так безрезультатно закончилось это утомительное, долгое заседание. Были испробованы все средства уличить Жанну в нечестивых помыслах, дурных поступках или неуважении к церкви и даже в грехах, совершенных ею в раннем детстве дома и вне дома, – и никакого успеха. Жанна с честью выдержала все испытания.

И что же, суд был обескуражен? Ничуть. Конечно, он был удивлен, более того – поражен, видя, что его задача оказалась столь хлопотливой и трудной, а не простой и легкой, как это ожидалось; но у него были могущественные сообщники – голод, холод, усталость, интриги, ложь и вероломство; и против всего этого полчища бед стоял один‑ единственный человек – беспомощная, неграмотная девушка, которую систематически утомляли телесно и духовно, стараясь во что бы то ни стало загнать в одну из расставленных ловушек.

Но неужели все эти бесконечные заседания оказались столь бесплодными? Да. Суд ощупью выискивал путь, цепляясь то за то, то за это, и, наконец, отыскал один‑ два еле заметных следа, которые надеялся постепенно освежить и впоследствии использовать в качестве неоспоримых доказательств – мужская одежда, например, а также таинственные видения и «голоса». Разумеется, никто не сомневался в том, что Жанне являлись сверхъестественные существа, что они беседовали с ней и давали ей советы. Никто, конечно, не сомневался, что сверхъестественные силы помогли Жанне сотворить чудеса, например, узнать в толпе короля, которого она никогда раньше не видела, или найти меч, зарыты» под алтарем. Было бы нелепо сомневаться в этом, ибо всем известно, что вселенная наполнена бесами к ангелами, которые видимы либо колдунам, либо безгрешным праведникам. Но многие – пожалуй, даже большинство – сомневались в том, что ее видения, «голоса» и чудеса исходят от бога. Полагали, что со временем можно будет доказать, что сие есть не что иное, как проявление мощи дьявола и его присных. Отсюда вы легко можете заключить: если суд так настойчиво возвращался к этому основному предмету, любопытствуя и копаясь в его мельчайших деталях, он не тратил попусту время, а преследовал вполне определенную цель.

⇐ Предыдущая 35 36 37 38 394041 42 43 44 Следующая ⇒