Уолтер Миллер 2 страница

– Це‑ карты лежат в том ящике, – сказала она, тыкая большим пальцем в сторону картотечного ящика. – Проложи курс с максимальным лучевым давлением.

– А почему не самый короткий? – спросил Роки, хмурясь.

Она покачала головой:

– У меня не такие мощные реакторы. Нам понадобится вся внешняя энергия, какую мы только сможем получить. Иначе придется делать посадку на дозаправку.

Чем дальше – тем хуже! – думал Роки, вытаскивая це‑ карты из ящика.

– Два века назад полет на таком корыте как Сол‑ 3 был бы подвигом. Теперь, в эпоху более совершенных кораблей, это был подвиг идиотизма.

Полчаса спустя он вручил пилоту план курса, позволяющий «Балбесу» извлечь почти половину расходов энергии из разности в лучевом давлении ревущего ада пространств высших уровней компоненты. Она посмотрела его равнодушно, а потом, заметив потраченное время, посмотрела на Роки с любопытством.

– Довольно быстро, – сказала она.

– Благодарю вас.

– На глупого ты не похож. Отчего же такая глупая ошибка, а?

Роки насупился:

– Я считал, что вы решили не интересоваться моими делами. Она снова вздохнула и сделала вид, что так оно и есть на самом деле.

– Космическая контрабанда могла бы стать концом всех цивилизаций Галактики, – продолжал он. – Это было уже доказано. Миллион людей на Тау‑ 2 умерли потому, что кто‑ то провез тайком на планету партию иносистемных животных – для желающих держать их дома ради развлечения. Я поступил так, как подсказывал опыт истории.

– Я стараюсь не интересоваться вашими делами, – проворчала она, кисло глядя на Роки.

Роки умолк и наблюдал, как она оперирует лучевыми экранами, чтобы иметь возможность поймать максимум энергии вокруг пожара силовых полей. Роки подумал, что она могла бы быть и полюбопытнее. Им придется выносить друг друга еще несколько месяцев.

– Значит, ты считаешь, что это была ошибка, – заговорил он снова.

– Как и все остальные. И это очень неприятно видеть.

Она презрительно фыркнула, не прекращая работать:

– Там, где я родилась, мы дураков не наказываем. Нет нужды. На Далете они просто долго не проживут.

– Значит, по вашим меркам, я – дурак?

– Почем я знаю? Если вы дожили до зрелого возраста и получили, что хотели, наверное, вы не дурак.

Вот вам, подумал Роки, золотое правило далетца. Если вселенная позволяет вам существовать, то вы в порядке. И в этом была доля правды, быть может. Человек рождался с одним правом – правом доказать, на что он годен. И право было основой всякой культуры, хотя большинство цивилизованных миров старались определить «годность» в более мягких терминах культурных ценностей. Там же, где жизнь была тяжела, пользовались терминами выживаемости.

– Я в самом деле не возражаю против разговора на эту тему, – сказал Роки с некоторым замешательством. Мне нечего скрывать.

– Отлично.

– У тебя есть имя… кроме названия фирмы?

– Для тебя я только корпорация «Далет‑ космоперевозки». – Она с подозрением посмотрела на Роки, потом, немного спустя, ее взгляд стал задумчивым. – Меня интересует только одна вещь – зачем ты летишь на Сол?

Он невесело улыбнулся:

– Если я расскажу об этом далетянке, она подумает, что я действительно дурак.

Девушка медленно кивнула:

– Понимаю. Я знаю этику кофинцев. Если промах офицера влечет чью‑ то смерть, тот или доказывает, что это было не промахом, или режет себе горло… церемониально, как я понимаю. Ты это сделаешь?

Роки пожал плечами. Он покинул Коф уже достаточно давно. Он не мог сказать наверняка.

– Глупый обычай, – сказала девушка.

– Он помогает отсеивать дураков, не так ли? Это лучше, чем суд и наказание за преступление. На Кофе человек может не опасаться порицания со стороны общества. Он должен бояться только собственной чести. В задачи общества входит предохранение личности от несчастных случаев, но не от собственных ошибок. На Кофе если человек совершает серьезный промах, он превращается в отверженного и сам кончает собой. Не такая уж плохая система.

– Можешь ею воспользоваться.

– Послушай, далетянка…

– Что?

– Ты лично ничего не имеешь против того, что я сделал?

Она презрительно прищурилась:

– Хо‑ хо! Я никогда никого не осуждаю, если это не касается меня лично. Почему тебя волнует то, что думают о тебе другие?

– В нашем более развитом обществе, – он пояснил сдержанно, – человек неизбежно вырабатывает набор правил мышления, называемых «совестью».

– Ага, понимаю, – ее тон выказывал полное отсутствие интереса.

И снова у него мелькнуло опасение: не вздумает ли она заработать необременительным способом приличную сумму, выдав его представителям Сол‑ 3. В мыслях он начал искать план, который позволит избежать предательства.

Они ели и спали по корабельным часам. На десятый день Роки заметил отклонение в показаниях контрольных приборов лучевого экрана. Форма оболочки экрана постепенно стремилась к сфере, которая обеспечивала бы минимальное давление на экран. Роки обратил на это внимание далетянки, и она тут же произвела необходимую перестройку. Но выдаваемая реактором мощность слегка повысилась в результате потерянной добавочной энергии. Полет продолжался, но Роки не покидало нехорошее предчувствие, и он хмурился.

Два дня спустя снова началась деформация экрана. Ее ликвидировали, употребив дополнительную энергию. Стрелка выхода мощности реактора заколебалась в желтом предупреждающем секторе шкалы. Перегруженные генераторы поля стонали и вибрировали с угрожающей настойчивостью. Роки с яростной поспешностью старался определить причину неисправности. И, наконец, нашел ее. В рубку он вернулся в холодном бешенстве.

– Твой корабль проходил предполетный контроль? – спросил он у пилота.

Видя его ярость, она только с любопытством дернула уголком рта.

– Само собой, командор.

Этот титул теперь ничего не стоил, и Роки весь вспыхнул.

– Могу я взглянуть на документы?

Мгновение она колебалась, а потом порылась в кармане и показала ему сложенный желтый листочек.

– Разовая! – взревел он. – Ты не имела права взлетать!

С надменным видом она процитировала первую строчку:

– «Наземный персонал порта снимает с себя всякую ответственность за безопасность полета далетянского корабля». Где же здесь сказано, что я не имею права летать?!

– Я позабочусь о том, чтобы вас выставили с космических трасс! – прогремел Роки.

Ее взгляд тут же напомнил ему о его теперешнем положении. В нем было любопытство и терпимость.

– В чем дело, командор?

– Не работают синхронизаторы, вот и все, – он все еще не совсем успокоился. – Экраны все больше выходят из строя – из резонанса.

– И?..

– И растет перегрузка, и в конце концов экран пробьет. Тебе придется спуститься в первом попавшемся месте чинить экраны.

Она покачала головой:

– Попробуем без посадки. Я давно уже хотела установить, какую перегрузку смогут выдержать экраны.

Роки едва не задохнулся:

– Ты кто – дипломированный космоинженер? – спросил он.

– Нет.

– Тогда послушай доброго совета…

– Твоего?!

– Да.

– Нет! Мы летим дальше.

– Предположим, я не позволю!

Она стремительно обернулась, глаза ее сверкали:

– На этом корабле командую я. Кроме того, я вооружена, командор. Вам, пассажир, я предлагаю вернуться в каюту.

Роки оценил ситуацию, взвесил решение. Видя непреклонность в глазах девушки, он решил, что ему остается только одно. Роки пожал плечами и отвел взгляд в сторону, словно сознавая первенство пилота. Еще секунду она сверлила его взглядом, но не повторила приказа покинуть рубку. Как только она отвернулась к приборам пульта, Роки, для страховки обмотав кулак носовым платком и выбрав точку на коротко остриженном затылке девушки, коротким рубящим ударом в голову положил конец всяким возражениям.

– Прости, дружище, – пробормотал он, поднимая ее безвольное тело из кресла.

Он отнес ее в каюту и уложил на койку. Вытащил у нее из кармана маленький иглопистолет. Затем положил на столик коробку с таблетками от головной боли – так, чтобы она легко могла до нее дотянуться, и закрыл каюту. Он вернулся в рубку управления. Кулак его словно онемел, и он чувствовал себя последним подлецом. Но ведь спорить с ней не имело смысла! Перевести ее в бессознательное состояние – это был для него единственный способ уклониться от кровавой бойни, в которой победителем могла бы выйти и она – до тех пор, пока не сдали бы экраны.

Стрелки на индикаторах мощности забрались угрожающе далеко, когда он включил сверхсветовой двигатель и начал пилотировать спуск корабля сквозь уровни пятого компонента. Но, выбрав верный режим, ему удалось сделать процесс аналогичным свободному падению, и стрелки медленно опустились в безопасные сектора. Бросив затем взгляд на це‑ карты, он понял, что «Балбес» выйдет в обычное пространство далеко за пределами Скопления. Вернувшись в родной континуум, он окажется в объеме пространства, контролируемого другой межзвездной организацией, которая называлась Биггерской Федерацией. Он почти ничего не знал об этой цивилизации, но наверняка у них имелись средства починить батарею синхронизаторов лучевого экрана. Он нашел на карте планету‑ столицу и начал отклонять курс в ее направлении, пока корабль плыл вниз по уровням составляющей «це». Когда он вошел в нижний энергетический уровень он вообще выключил экраны и отправился взглянуть на пилота, которая не подавала признаков жизни уже два часа.

К его удивлению, она уже пришла в себя и сидела на койке. Она бросила на него ледяной убийственный взгляд, но внешне не проявила гнева.

– Глупо было с моей стороны поворачиваться к вам спиной.

– Я прошу прощения. Вы собирались…

– Оставьте. Где мы сейчас?

– Приближаемся к Трагору‑ 3.

– Тогда вас посадят в тюрьму на Трагоре‑ 3.

Он кивнул:

– Возможно, они могут это сделать, но тогда вам не получить денег с полковника Берта.

– Не беда.

– Как вам будет угодно. Лучше попасть за решетку по вашему сфабрикованному обвинению, чем превратиться в облако газа на девяноста тысячах «це».

– Сфабрикованному?!

– Конечно. Бумага‑ то у вас разовая. Любой суд вам скажет, что во всем виноваты вы сами. Вы теряете право командовать, если летите с разовым листком, и команда не подписала официального согласия.

– Вы что, юрист?

– Я прошел несколько курсов по космическому праву. Но, если вы мне не верите, справьтесь в бюро Межфедеративной службы на Трагоре.

– Я справлюсь. Как насчет двери? Я хочу выйти. – Будете вести себя как следует? Она заметила: – Мое обещание ничего не будет значить, Роки. Я не разделяю ваших взглядов на этику.

Он несколько минут смотрел на ее холодные зеленые глаза, а потом усмехнулся:

– В некотором смысле, разделяете – иначе вы бы этого не сказали.

Он деактивировал дверь каюты и выпустил ее, не доверяя, но зная наверняка, что синхронизаторы настолько вышли из строя, что она не решится продолжить полет без ремонта. У нее нет причин нападать на него – кроме злости, возможно.

– А мой пистолет? – потребовала она.

Роки снова заколебался. Потом, чуть улыбаясь, протянул ей оружие. Она взяла пистолет, презрительно фыркнула и подняла его.

– Лицом к стене, болван! – гаркнула она. Роки сложил руки на груди и не двинулся с места. – Идите к дьяволу, – сказал он, глядя ей в лицо. Ее палец на спусковом крючке побелел. И все же он не вздрогнул, продолжая улыбаться. Она вздернула дугой брови, поставила пистолет на предохранитель и прикрепила его к поясу. Потом она похлопала Роки по щеке, зловеще посмеиваясь:

– Смотрите в оба, командор! Вы мне пришлись не по вкусу.

И, когда она повернулась, уходя, он заметил, что в доказательство этого на ее затылке есть шишка. Во что обойдется ему эта шишка? Возможно в предательство на Сол‑ 3.

Пилот вызвала Трагор‑ 3 и получила указания выйти на орбиту и ждать инспектора. Все иносистемные корабли проходили осмотр, прежде чем им разрешалась посадка. Несколько часов спустя к ним подлетел маленький патрульный корабль и с помощью своих захватов присосался к корпусу. Роки отправился открывать шлюз.

В люк вошел офицер в чине капитана с двумя помощниками. Инспектор был совсем молодым человеком в очках и со слишком большими ушами. Брови у него были необычайно густыми и тянулись с каждой стороны вниз до самой челюсти. Уши тоже защищала щетка желтых волос. Роки принял эту особенность за отличительную черту здешней эволюционной тенденции, поскольку оба помощника выглядели точно также. Совершенно очевидно, что на Трагоре‑ 3 атмосфера была исключительно пыльной.

Капитан кивнул в знак приветствия и попросил полетные документы корабля. Он взглянул на разовую бумагу предвзлетного осмотра, хмыкнул про себя и очень внимательно прочитал бланки путевых листов.

– Полет‑ наблюдение к Сол‑ 3, – он обращался к Роки на межпланетном языке.

Ему ответила девушка:

– Да, это правильно. Давайте скорее закончим. Капитан внимательно обвел ее взглядом с головы до ног:

– Женщина, ты владелец этого корабля?

Девушка едва сдержала гнев:

– Да!

Тогда капитан повернулся к ней спиной, тем самым объяснив ей все, что он, как трагорец, думает по этому вопросу, и продолжал обращаться к Роки, как если бы тот был капитаном корабля.

– Будьте добры, покиньте корабль, пока будет произведена газовая дезинфекция и осмотр. Вас устроят с удобствами в патрульном судне. Вам придется также пройти медосмотр – на случай инфекции.

Роки кивнул, и они направились в люки вслед за помощником. Когда они вышли в коридор, он ухмыльнулся, глядя на девушку, и получил свирепый пинок в голень.

– Ах, простите! – пробормотала она.

– Э… Одну секунду, сэр! – позвал капитан, крича им вслед. – Могу я задержать на пару слов вас, сэр? Роки и девушка остановились и оглянулись. – Без посторонних, – добавил капитан. Девушка сердито зашагала дальше, а Роки вернулся в рубку и кивнул.

– Ведь вы, кажется, много летали, Э. Роки? – вежливо спросил капитан.

– Космос – это моя профессия.

– Тогда нет нужды предупреждать вас о здешних обычаях, – капитан чуть наклонил голову.

– Я знаю достаточно, чтобы относиться к ним с уважением и следовать им, – заверил его Роки. – Это всеобщее правило. Но я не знаком с Трагором‑ 3. Нужно ли мне знать что‑ либо особо, прежде чем мы совершим посадку?

– Дело в вашей женщине, Э. Роки. Вы можете сделать доброе дело, сообщив ей, что на поверхности планеты она должна носить на лице покрывало, не разговаривать с посторонними мужчинами и не выходить на улицу без сопровождения мужчины. В противном случае ей будет разумнее оставаться в своей каюте на корабле.

Роки подавил усмешку.

– Я попытаюсь гарантировать ее приличное поведение.

Капитан сказал с некоторым вызовом:

– Вам наши обычаи кажутся примитивными?

– У каждого общества свои собственные вкусы, капитан. Что мудро для одного общества – то безумно для другого. Кто способен судить? Только сама Вселенная, которая выносит приговор – жить или не жить для всех людей.

– Благодарю. Вы разумный путешественник. Я могу сказать вам теперь, что это наше затворничество женщин – результат особенности эволюции. Впрочем, вы потом сами увидите.

– Я не могу ручаться, что моя спутница будет вести себя подобающим образом, – сказал Роки, когда они вышли из рубки. – Но я сделаю все, что смогу, чтобы повлиять на нее.

Роки широко улыбнулся, переходя на борт патрульного корабля. Ясно было одно – девушке на Трагоре придется не сладко, если она попытается обвинить его в бунте и посадить в тюрьму.

Лицо девушки запылало, как железо в горне, когда Роки передал ей предупреждение капитана.

– Я ничего подобного делать не стану, – заявила она хладнокровно.

Роки пожал плечами.

– Вы сами понимаете, что необходимо уважать местные обычаи.

– Но не в том случае, когда они унижают личное достоинство! – она с непроницаемым лицом устроилась в мягком кресле кают‑ компании патрульного корабля. Роки решил пока оставить этот предмет.

Ремонт синхронизаторов экранов должен был занять неделю, как сообщил инспектор, оставшийся в рубке «Балбеса» до посадки.

– Все запасные части у нас стандартизированы, конечно, но в пределах Системы.

Детали для кораблей ШЗК у нас не найти. Синхронизаторы придется делать на заказ.

– Нельзя ли как‑ то ускорить работу?

– На работу ускоренными темпами как раз и уйдет неделя.

– Ладно, придется подождать. – Роки слегка тронул клавиши управления, направляя корабль к посадочному полю, указанному капитаном. Далетянка гордо закрылась в своей каюте.

– Могу я задать вам вопрос о цели полета, Э. Роки?

Роки помолчал, обдумывая ответ. Ему придется соврать, конечно, но ложь должна быть безопасной. Вдруг он рассмеялся:

– Я забыл на секунду, что вы не с Шестидесятизвездного. Значит, вам я могу сказать правду. Официально это полет – наблюдение, но на самом деле одно высокопоставленное лицо послало нас за грузом некой субстанции, очень редкой.

Капитан усмехнулся. На Трагоре‑ 3, видимо, имели некоторое представление о коррупции. Но потом его усмешка сменилась задумчивым выражением.

– На одной из планет Сол?

Роки кивнул.

– Редкий товар… Если я не слишком любопытен, не для хирург‑ банка ли этот товар?

Роки почувствовал, что лицо его от неожиданности вздрогнуло. Но он в мгновение ока взял себя в руки.

– Возможно, – спокойно сказал он. Ему хотелось схватить офицера за плечи и прокричать ему тысячи вопросов, но он ничего больше не сказал.

Чиновник некоторое время неловко ерзал в кресле.

– Ваша Федерация покупает много санитарной продукции у Сол?

Роки с любопытством смотрел на него.

Капитан плохо скрывает свой интерес к этой цели. Почему?

– Иногда.

Капитан некоторое время жевал губу.

– Скажите, – выпалил он. – Останавливаются ли солярианские корабли для вашего осмотра?

Роки долго колебался. Потом он сказал:

– Я думаю, что мы могли бы встретиться вдвоем и обменяться нашими сведениями о Сол, не выдавая при этом никаких правительственных секретов. Честно говоря, меня тоже очень интересует Сол.

Чиновник, которого звали Ваджан, с радостью принял предложение. Он нацарапал серию линий странного вида на клочке бумаги и протянул его Роки:

– Покажите это водителю гелитакси. Он доставит вас к моему дому. Если вам удобно, мы пообедаем вместе.

Девушка не вышла из каюты, когда они приземлились. Роки постучал в дверь, но она или спала, или решила продемонстрировать упрямство. Он вышел из корабля и на минуту остановился на спуске, глядя в дымчатое фиолетовое небо. Мельчайший песок попадал ему в лицо и кусал глаза.

– На время остановки вам выдадут защитные очки, соответствующую одежду и переводчика, – сказал Ваджан, когда они пошли к какому‑ то низкому зданию.

Но Роки едва слышал его, уставясь в поле по ту сторону спуска. В тысяче ярдов от него стоял корабль с желтой звездой санитарного судна и опознавательными знаками Сола на борту. Что было непонятно – так это кольцо охранников вокруг него. Очевидно, они принадлежали к экипажу корабля, потому что их форма отличалась от формы наземного персонала порта.

Ваджан заметил его взгляд:

– Странные существа, правда? – доверительно прошептал он.

Роки решил, что в перспективе на будущее он выиграет больше, если будет делать вид, что ему многое известно. Он поэтому рассудительно кивнул и ничего не сказал. Санитарный корабль находился слишком далеко, и он не мог определить, относятся ли охранники к гуманоидам. Можно было только разобрать, что они двуноги.

– Да, иногда приходится встречать такие диковины… Вы слышали о квинджорах – это на другом конце Галактики?

– Нет… нет, кажется, не слышал. Вы говорите квинджоры, Э. Роки?

– Да. Очень любопытный народ. Очень, – он улыбнулся про себя и замолчал. Возможно, что еще до завершения визита ему придется обменяться выдуманными сведениями о несуществующих квинджорах на факты о соларианах.

Роки познакомился со своим переводчиком в здании космопорта, облачился в свободное одеяние трагорийца и отправился поговорить с ремонтниками. И все же ему не удалось сократить названное капитаном время на изготовление новых синхронизаторов. Они явно застряли здесь на неделю. Спутником Роки, его переводчиком оказался кривоногий среднего возраста мужчина с поющим голосом и пылающими ушами. Манерами он напоминал собаку, которую слишком часто били. Роки решил, что настоящим его заданием было следить за действиями инопланетянина, поскольку коротышка не был отличным лингвистом. Он говорил на двух‑ трех языках, используемых в Шестидесятизвездном скоплении, но не бегло. Когда они направились в Поларин, столицу Трагора, Роки решил использовать космическое эсперанто, позволив переводчику трансформировать его в родную речь по мере надобности.

– Как думает Э. Роки развлекаться? – поинтересовался коротышка. – Выпивка? Симпатичная девушка? Музей?

Роки засмеялся:

– А что делает большинство посещающих планету?

Интересно, подумал он про себя, что в особенности делают солариане? Но, возможно, спрашивать было небезопасно.

– Э… это будет зависеть от национальности, сэр, – пробормотал Пок. – И обычно часто люди посещают «Скитальца» – это заведение обслуживает их. Эволюцио‑ люди и негуманоиды любят проводить время в «Королевском дворце», это довольно… э… забавное место. – Он с сомнением взглянул на Роки, словно неуверенный в его биологическом статусе.

– Где дороже? – спросил Роки, подумав, что особой разницы нет. Благодаря фальшивым «путевым листам» он мог списать все расходы на полковника Берта.

– В «Королевском дворце» цены довольно высокие, – сказал Пок. – Но и в «Скитальце» не низкие.

– Такая беспристрастность заслуживает достойного ответа. Мы посетим их оба, Пок, если вы не возражаете.

– Рад буду послужить вам, Э. Роки.

– Как узнать соларианина, не спрашивая? – Роки думал над этим вопросом, пока они сидели, потягивая густой пенистый напиток в холле «Скитальца». Погруженную в полумрак комнату заполняли люди всех рас – пигмеи, великаны, чернокожие, краснокожие и коричневокожие. Все они, более или менее, отвечали внешности человека. Среди членов экипажей было несколько женщин, большинство из них сняли свои вынужденные чадры, находясь в благосклонном убежище «Скитальца». Официанты‑ трагорцы постоянно бросали на них жадные взгляды, и ему стало интересно узнать причину такой тяги к инопланетным представительницам прекрасного пола.

– Отчего вы все время поглядываете на чужих женщин, Пок? – спросил он переводчика несколько минут спустя.

Маленький человечек вздохнул:

– Очевидно, вы не видели наших женщин.

Роки заметил на улицах несколько драпированных фигур, крепко уцепившихся в руки сопровождающих их мужчин, и особо смотреть было не на что. И все же намек Пока навел его на мысль:

– Вы хотите сказать, что у вас эволюция отделила полы друг от друга?

– Хочу, – печально сказал Пок. – Коэффициент умственного развития женщины редко превышает шестьдесят, ростом они едва достигают кармана вашей куртки и весом, как правило, превосходят вас. Как сказал один путешественник: «Невысокие, нестройные и недалекие». Отсюда и паранджа.

– Поэтому вы и не любите на них смотреть?

– Вовсе нет. Они – наш стандарт красоты. Паранджа на тот случай, что они – зачастую такие глупые, что не помнят, кто из мужчин – их муж.

– Простите, что я спросил.

– Ничего, – ответил Пок, язык которого уже развязался под действием напитка. – Это наша трагедия, и мы с ней справляемся.

– Вам еще повезло по сравнению с другими планетами. На Джевахе, например, мужчины эволюционировали в таких хлипких доходяг с паучьими ножками, а женщины – в плечистых забияк.

– Да, да. Но Сол – это самое страшное место, верно? – сказал Пок.

– В смысле? – Роки тщательно следил за своим голосом, стараясь придать лицу скучающее выражение.

– Ну, Вамир, разумеется.

Так как глаза Пока не переместились в какую‑ то определенную часть комнаты, Роки заключил, что солариан здесь нет.

– Посетим ли мы теперь «Королевский Дворец», Пок? – предложил Роки. Маленький человек явно не слишком торопился уходить. Он пробормотал что‑ то об уродливых скотинах, навис над своим стаканом и с тоской уставился на большую смуглую санбианку.

– Как вы думаете, она меня заметит, если я поговорю с ней? – спросил он.

– Быть может. Так же, как и пятеро ее мужей, я думаю. Пойдем.

Пок тяжело вздохнул, и они вышли.

«Королевский Дворец» и в самом деле обслуживал странную клиентуру. Но полностью негуманоидных, насколько заметил Роки, здесь не было. У разумной жизни, казалось, была одна сходная черта: все существа были двуногими и двурукими. Четыре ноги оказались явно практичным количеством для любого животного на любой планете, и природе, похоже, не с чем было больше работать. Когда она решалась дать виду разум, она учила стоять его на задних лапах, освобождая передние, которым предстояло стать орудием труда индивидуума. И, как правило, обучала она посредством науки взбираться на деревья. Как сказал однажды кофинский биолог: «Сначала, чтобы добраться до звезд, жизнь старается влезать на деревья. Когда у нее ничего не выходит, она спускается на землю и изобретает сверхсветовой двигатель».

Роки оглянулся по сторонам, ища соларианина. Он обнаружил представителей нескольких знакомых рас – некоторые были с рогами, другие – с хвостами, чешуей или толстым мехом. Некоторые существа спотыкались и сутулились, словно трагорская гравитация гнула их книзу, а другие словно плыли в невесомости. Одно маленькое существо, уроженец планет с восьмичасовым периодом вращения, свернулось прямо на столе и заснуло. Роки предположил, что девяносто процентов посетителей происходило от переселенцев‑ людей, поскольку однажды человек в одном взрыве, как внезапно распустившийся цветок, унаследовал почти всю Галактику. Кое‑ кто говорил, что они пришли с Сол‑ 3, но неопровержимых доказательств не было.

Словно отвечая эхом на его мысли, Пок вдруг вздохнул:

– Я никогда не поверю, что мы произошли от этих уродливых созданий.

Роки быстро взглянул на него, опасаясь, что переводчик окажется телепатом. Но Пок криво улыбался, глядя в сторону двери. Он проследил за его неясным от выпитого взглядом и увидел, что в двери вошел человек. Он выделялся ростом и тем, что казался более человеком – в классическом стиле – чем большинство присутствующих здесь клиентов. На нем была униформа – темно‑ бордовая куртка и серые брюки, что совпадало с формой охранников, которых Роки видел издали в космопорту.

Итак, это был соларианин. Он пристально всматривался вглубь комнаты, стараясь одним взглядом вобрать как можно больше. У него была короткая борода и челюсть странных очертаний. В ней чудилось что‑ то… хищное, скорее всего. Череп был массивный, но округлый, как у ребенка, и покрытый редким желтым мехом. Глаза соларианина, быстрые и пронзительные, будто прыгали, ощупывая комнату. Рост его достигал почти семи футов, а в манере держаться было что‑ то дикое, сразу заставившее кофинца напрячься, словно он почувствовал врага.

– А что вам в них не нравится? – спросил он, не отрывая глаз от лица соларианина.

– Их острый слух, это раз, – прошептал Пок, когда соларианин резко повернулся, глядя на них. – Во‑ вторых, их скверный характер.

– Вот как? Реакция ярости указывает на биологическую слабость, – мягким голосом сказал Роки, но так же громко, как и в первый раз.

Соларианин, который ждал места у стойки бара, повернулся и направился прямо к ним. Пок застонал. Роки хладнокровно посмотрел на него. Соларианин навис над ними и переводил злобный взгляд с одного на другого. Кажется, он решил, что Пок уже достаточно запуган, и его жуткие глаза уставились на Роки.

– Так ты не прочь поговорить о биологии, хомо? – проворчал он похожим на дальний громовой раскат голосом. Говоря, он обнажил зубы – громадные резцы из белоснежной кости. Они еще не регрессировали до состояния клыков, но указывали, что природа вполне могла иметь в виду создание эффективной костодробилки.

Роки задумчиво вертел стакан, взбалтывая содержимое.

– Я тебя впервые вижу, борода, – тихо сказал он. Но, если тебя интересует собственная биология, я буду рад обсудить с тобой этот вопрос.

Он внимательно следил за реакцией соларианина. Лицо у того стало серо‑ пурпурным. В его глазах плясал огонь, а щелеобразный рот вздрагивал, будто порывался обнажить мощные зубы. Когда, казалось, он уже готов был взорваться, его гнев погас, или, скорее был подавлен и заперт глубоко внутри до будущих времен. «Это ниже моего достоинства» – так, казалось, говорили его глаза. Потом соларианин добродушно рассмеялся.

– Прошу прощения. Я хотел присоединиться к вашему столику.

– Присаживайтесь, будьте добры.

Соларианин помолчал и спросил:

– Откуда вы прибыли, хомо?

Роки тоже сделал паузу. Они могли уже узнать, что один из их кораблей был расстрелян кофинским офицером. И все же он не хотел попасть впросак, неудачно соврав.

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒